.

Мельников И.И., Мельников И.И. 2003 – Судебная речь (книга)

Язык: русский
Формат: книжка
Тип документа: Word Doc
0 20866
Скачать документ

Мельников И.И., Мельников И.И. 2003 – Судебная речь

ГЛАВА I. СУДЕБНОЕ КРАСНОРЕЧИЕ КАК ВИД ОРАТОРСКОГО ИСКУССТВА

1. Из истории ораторского искусства

Ораторское искусство знали еще в древнем Египте, Ассирии, Вавилоне,
Индии, Китае. Однако колыбелью ораторского искусства является Древняя
Греция.

Во второй половине V в. до н.э. после окончания Греко-персидских войн
ораторское искусство превращается в орудие политической борьбы, в
существенный фактор общественной жизни Афин. В это время в государстве
основную роль играли три учреждения: народное собрание, совет пятисот и
народный суд. От политических лидеров, желавших влиять на ход
государственных дел, требовалось умение отстоять публично свою точку
зрения. Они должны были так воздействовать на массы, чтобы привлечь их
на свою сторону и доказать противникам правильность своей позиции.
Учиться ораторскому искусству, владеть им стало необходимостью для
многих греческих граждан. Именно в этот период и возникает теория
красноречия -риторика. Вместе с риторикой возникла и новая профессия
ритора – учителя красноречия1. Именно в этот период сложилась теория
красноречия как обобщение практики публичных выступлений выдающихся
ораторов и как совокупность общепринятых правил и методических приемов
выступления с речью.

Выдающимся политическим оратором Древней Греции был Демосфен (384-322
гг. до н.э.).

По свидетельству современников первую речь Демосфена публика встретила
градом насмешек: картавый и слабый от природы голос говорившего не
импонировал темпераментным афинянам. Но в этом хилом с виду юноше жил
поистине могучий дух. Постоянным трудом, непрерывной тренировкой он
одержал победу над собой. По этому поводу Плутарх (45-127 гг. н.э.)
писал: ” Неясный, шепелявый выговор он одолевал, вкладывая в рот камешки
и так читая на память отрывки из поэтов, голос укреплял бегом,
разговором на крутых подъемах…” Чтобы избавиться от непроизвольного
подергивания плеч, он вешал над собой острое копье, которое причиняло
ему боль при любом неосторожном движении. Демосфен преодолел свои
физические недостатки, довел ораторскую технику до совершенства и стал
величайшим политическим оратором.

Другой величайший мыслитель древности Аристотель (384- 322 гг. до н.э.)
в своих работах по теории ораторского искусства подвел итог
древнегреческому периоду в развитии красноречия. Важнейший труд
Аристотеля по теории красноречия – “РИТОРИКА”, написанная около 330 г.
до н.э.

Аристотель впервые дал научное обоснование ораторскому искусству как
особому виду человеческой деятельности.

На протяжении многих столетий теоретики ораторского искусства
придерживались взглядов и принципов Аристотеля, лишь развивая и
перерабатывая их в той или иной степени.

Среди ораторов в республиканском Риме выдающейся личностью был Марк
Туллий Цицерон (106-43 гг. до н.э.). Он вошел в историю мировой культуры
как блестящий оратор, видный государственный и политический деятель,
философ и литератор.

Цицерон считал, что красноречие обладает исключительной силой
воздействия, что оно необходимо в деле управления государством и что им
должен владеть каждый, вступающий на поприще общественной деятельности.
По мнению Цицерона, идеальный оратор – это убежденный в правоте своего
дела и всесторонне образованный политический деятель.

Перед оратором Цицерон ставил три основные задачи:

доказать свое положение, т.е. продемонстрировать истинность приводимых
фактов и аргументов;

доставить слушателям эстетическое удовольствие;

воздействовать на волю и поведение слушателей, побудить их к активной
деятельности.

В период экономического и духовного упадка римского общества жил и
творил великий ритор Марк Фабий Квинтилиан (35-95 гг. н.э.).
“Риторические наставления” Квинтилиана – это капитальный труд из 12 книг
– настоящая энциклопедия риторики.

В этой плеяде выдающихся ораторов тех веков были в Древней Греции Сократ
(469-399 гг. до н.э.), Демокрит (460-370 гг. до н.э.), Эсхил (389-341
гг. до н.э.), в Древнем Риме – братья Гракхи (Тиберий, 163-132 гг. до
н.э., Гай, 153121 гг. до н.э.), Сульпиций (124-88 гг. до н.э.), Цезарь
(101 -44 гг. до н.э.), Антоний (83-30 гг. до н.э.).

В Средние века традиции Аристотеля, Демосфена и Цицерона оказываются
несовместимыми с христианскими догмами смирения и беспрекословной веры.

Задача средневекового оратора сводилась к пересказу догматов веры и
толкованию библейских легенд.

В этот период происходит полное перерождение и вырождение классической
риторики. Именно в этот период она в значительной мере дискредитирует
себя, превратившись в собрание правил бесплодного мудрствования и приняв
ритуалистическую форму церковного проповедничества.

В позднее Средневековье с зарождением капиталистических отношений
красноречие становится средством консолидации антифеодальных сил. В огне
крестьянских восстаний и войн выдвигаются народные вожди и ораторы,
призывающие народ к борьбе за свободу. Например, Гильом Каль – один из
вождей Жакерии во Франции, Джон Болл и Уот Тайлер – руководители
крестьянских восстаний в Англии, Ян Гус и Ян Жижка – в Чехии и др.

В Х1У-ХУ вв. во всех странах Европы ораторское искусство становится
неотъемлемым элементом культуры нового времени, несомненным шагом вперед
по сравнению с риторикой Средневековья.

Последователем Аристотеля в XVII в. был французский писатель Франсуа
Фенелон (1651-1715), который подчеркивал, что в ораторской речи, прежде
всего, важно содержание, а затем уже форма. Он был сторонником
естественного стиля в ораторской речи и главным ее достоинством считал
ясность.

В последующие века развивается судебное, парламентское, а также
торжественное красноречие. Риторика изучается в Кембридже и Оксфорде,
при этом основой предмета являются труды Квинтилиана и Цицерона. В
Соединенных Штатах Америки риторика включается в список учебных
предметов в Гарвардском университете, а затем в других университетах и
колледжах.

В Древней Руси наряду с былинно-песенным народным творчеством начинает
развиваться несколько видов красноречия. Исследование русских летописей
свидетельствует о существовании до Х-Х1 вв. устной народной истории,
которая в значительной мере легла в основу самих летописей. В дальнейшем
получает развитие политическое красноречие. Ораторская речь звучит на
сходках старейшин, на народных собраниях и особенно на вече.

Высокой эмоциональностью отличалось и торжественное красноречие -речи на
пирах, тризнах. Торжественные речи произносились и на площадях, особенно
при встрече победителей.

После принятия христианства на Руси развивается духовное красноречие.
Примером являются проповеди Иллариона (XI в.) и особенно его “Слово о
законе и благодати”.

В начале XVII в. на Руси появляются первые русские учебники риторики –
“Риторика” вологодского епископа Макария, составленная в 1617-1619 гг.,
и “Риторика” М.И. Усачева, изданная в 1699 г.

Становление теории русского ораторского искусства неразрывно связано с
именем М.В. Ломоносова. Его книга “Краткое руководство к красноречию”
(1748) стала первым русским учебником ораторского искусства. М.В.
Ломоносов писал, что красноречие есть искусство “о всякой данной материи
красно говорить и тем преклонять других к своему об оной мнению”.

Благодаря М.В. Ломоносову во второй половине XVIII в. риторику стали
преподавать не только в духовных учебных заведениях, но и в обоих
русских университетах.

Непревзойденным оратором, великолепным мастером пропаганды и агитации
историки считают В.И. Ленина. Его ораторское наследие огромно: из 9
тысяч произведений и документов, вошедших в Полное собрание сочинений
В.И. Ленина, более 600 составляют речи, доклады и выступления.

В.И. Ленин умел овладеть аудиторией, установить с ней необходимое
взаимопонимание.

Таков в общих чертах исторический путь ораторского искусства, которое с
момента возникновения использовалось и совершенствовалось, прежде всего,
как орудие борьбы за власть и имело ярко выраженную идейно-политическую
направленность. Оно видоизменялось в соответствии с исторической эпохой,
выступало как средство завоевания масс.

Ораторская речь с честью выдержала соревнование с современными
средствами массовой информации и не только сохранила, но и приумножила
силу своего воздействия на массы.

2. Основные этапы в развитии искусства судебной речи

Одним из видов ораторского искусства является судебное красноречие. Его
возникновение было вызвано потребностями общественного развития, в
частности повышением роли суда в жизни государства. Ведение устного
судебного процесса в состязательной форме способствовало развитию
судебного красноречия.

Корни судебного красноречия находятся в Древней Греции, в жизни которой
особое значение приобрел суд. Именно в Древней Греции выросло немало
выдающихся ораторов, внесших существенный вклад в развитие ораторского
искусства: Сократ, Платон, Демосфен, Ликург, Исократ, Исей, Эсхил,
Филократ.

В Афинском суде при рассмотрении любого дела каждая из спорящих сторон
должна была самостоятельно доказывать свою правоту. Это требовало от
выступающих умения логично и ясно представлять суду доказательства,
производить должное воздействие в суде своим публичным выступлением. В
связи с этим в этот период возникла профессия лотографа, который помогал
гражданам составлять судебную речь и с использованием правил ораторского
искусства выступить с нею в судебном разбирательстве.

Основоположниками судебного красноречия по праву считаются Коракс и
Лисий, которые впервые основали школу красноречия.

Главным способом обучения в ней являлось изучение правил и методических
приемов красноречия, а также заучивание образцов речей судебных
ораторов.

Почетное место в истории ораторского искусства занимает Сократ (469399
гг. до н.э.). Это был мастер в искусстве спора, он буквально завораживал
людей своей манерой вести дискуссию. Его речи не только по содержанию,
но и по форме были довольно привлекательными, ему легко удавалось
определить, что, в какой момент и как именно сказать. Самой блестящей
была его заключительная речь в свою защиту на суде. Сократ считал
полемику диалогической формой обсуждения предмета и поиска истины.

Одним из лучших учеников Сократа был Платон (427-347 гг. до н.э.). По
его мнению, красноречие должно быть деловым, истинным и
высоконравственным, оно должно не только убеждать слушателей, но и
приобщать их к знаниям.

Важным вкладом в развитие теории красноречия явился его труд “Теэтет”. В
нем Платон под видом спора своего учителя Сократа с вымышленным
собеседником развил свои основополагающие взгляды о сущности
красноречия, его важнейших принципах и обобщил опыт античной риторики.
Платон рассматривал красноречие как общественное явление, как средство
знания, воспитания мудрости и добродетели.

Как мы уже отмечали ранее, звездой первой величины среди древнегреческих
ораторов являлся Демосфен (384-322 гг. до н.э.).

Он блестяще доказал, что оратором может стать любой человек, если он
будет учиться этому искусству и не пожалеет для этого времени и своих
сил.

В Древнем Риме значительный вклад в развитие теоретических основ
красноречия внес Марк Туллий Цицерон. В своих трудах “Про оратора”,
“Оратор”, “Брут” он развил теорию ораторского искусства, обосновал
требования к оратору и дал исторический очерк развития ораторского
мастерства. Цицерон успешно выступал с политическими речами в сенате, а
также с речами по уголовным и гражданским делам.

Опыт древнегреческого и римского красноречия обобщил известный оратор,
преподаватель риторики, адвокат Марк Фабий Квинтилиан. В своем труде ”
Наставление в ораторском искусстве” он защищал принципы и нормы
ораторского мастерства, выдвинутые Цицероном.

После периода упадка в эпоху Средневековья судебное красноречие получило
наибольшее развитие в XIX в. во Франции. Этому способствовало введение
суда присяжных с состязательной формой рассмотрения уголовных дел (16
сентября 1791 г.).На судебных ораторов большое влияние оказали
политические ораторы Великой французской революции (Марат, Робеспьер,
Дантон и др.). Многие французские адвокаты сами нередко принимали
активное участие в политической жизни страны и использовали опыт
политических выступлений в своих профессиональных целях. К числу
судебных ораторов Франции XIX в. можно отнести Беррье, Лабори, Демэнже,
Лашо, Морнара и многих других.

Судебным ораторам Франции были присущи такие черты, как ясность и
точность судебной речи, последовательность в оценке доказательств,
критический анализ речи обвинителя. Их речи носили острый политический
характер, четко соблюдалось корректное отношение к процессуальному
противнику, к суду и своим коллегам по защите.

В России судебное красноречие значительного расцвета достигло в конце
XIX – начале XX столетия. Этому способствовала судебная реформа 1864 г.,
которая открыла путь для развития ораторского искусства после
длительного периода господства крепостничества.

“… Отчего имеем мы так мало ораторов? – спрашивал Д. И. Фонвизин в
“Письмах от Старо дума”, – никак нельзя положить, чтоб сие происходило
от недостатка национального дарования, которое способно ко всему
великому, ниже от недостатка российского языка, которого богатство и
красота удобны ко всякому выражению. Истинная причина малого числа
ораторов – есть недостаток в случаях, при коих бы дар красноречия мог
показаться”.

После судебной реформы 1864 г. с введением суда присяжных и
провозглашением новых процессуальных правил судопроизводства – устность,
гласность, непосредственность, состязательность, участие прокурора и
адвоката при рассмотрении уголовных дел – в значительной мере оживились
судебные заседания.

В печати стали широко освещаться судебные процессы. В этот период
выходят “Сборник интереснейших уголовных процессов всех стран прежнего и
новейшего времени”, ежемесячный журнал “Судебные драмы. Иллюстрированные
процессы всех стран” (1866-1912 гг.), юридические газеты “Судебный
вестник” (1866-1877 гг.) и “Право” (1898-1917 гг.).

Большое внимание со стороны общественности к судебным процессам
требовало от их участников более тщательной подготовки, умения глубоко
анализировать доказательства, способности произвести должное впечатление
своей речью на присяжных заседателей и тем самым повлиять на их решение.

Видные русские писатели, такие, как Ф.М. Достоевский, Н.А. Некрасов,
И.С. Тургенев, А.П. Чехов, Л.Н. Толстой, проявляли широкий интерес к
судебным процессам, часто присутствовали на судебных заседаниях,
поддерживали дружеские отношения с виднейшими адвокатами, а нередко
исследуемые судами события брали в основу своих литературных
произведений.

Блестящими судебными ораторами были адвокаты Федор Никифорович Плевако
(1842-1908), Владимир Данилович Спасович (1829-1906), Петр Акимович
Александров (1836-1893), Александр Иванович Урусов (1843-1900), Сергей
Аркадьевич Андреевский (1847-1919), Николай Платонович Карабчевский
(1851-1925), Александр Львович Боровиковский (1844-1905). Для их
ораторского творчества характерны были такие черты, как глубокое знание
предмета, содержательность и оригинальность мысли, отказ от вычурности и
банальности. Все они в совершенстве владели словом, умели виртуозно
использовать богатейшие стилистические и интонационные возможности живой
русской речи.

Однако создателем русской школы судебного красноречия по праву называют
Анатолия Федоровича Кони (1844-1927). А.Ф. Кони – известный русский
юрист и общественный деятель. Он участвовал во многих судебных
процессах. А.Ф. Кони много внимания уделял нравственным началам
судопроизводства, вопросам ораторского мастерства. Широко известны его
труды “Приемы и задачи обвинения”, “Советы лекторам” и др.

Будучи блестящим оратором, речи А.Ф. Кони всегда были глубокими по
содержанию и безупречными по форме. Они отличались ярким литературным
языком, оригинальностью.

Исследуя творчество выдающихся русских юристов, академик В.В. Виноградов
характеризовал многие из их выступлений как образцы художественной речи.

В период расцвета русского судебного красноречия большое внимание
уделяется разработке его теоретических основ. Этим вопросам посвящены
труды А.Г. Тимофеева “Судебное красноречие в России”, Н.П. Карабчевского
” Около правосудия”. В 1910 г. выходит оригинальный труд по теории
русского судебного красноречия “Искусство речи на суде” П.С.
Пороховщикова (псевдоним – П. Сергеич). Петр Сергеевич Пороховщиков,
будучи членом

Петербургского окружного суда, был известен своими статьями в
юридических журналах, яркими выступлениями в Обществе любителей
ораторского искусства. В своем труде “Искусство речи на суде” П.С.
Пороховщиков впервые обобщил опыт русского судебного ораторского
искусства. Основываясь на своих наблюдениях и примерах из судебной
практики, он показал значение предварительной подготовки речи,
использование в ней данных судебного следствия, раскрыл схему речи
судебного оратора, основные правила ведения спора на суде. Он глубоко
исследовал вопросы применения ораторских приемов в судебной речи и ее
художественной обработке.

Рецензируя книгу П.С. Пороховщикова, А.Ф. Кони писал: “…Читайте со
вниманием книгу П.С. Пороховщикова: с ее написанием настоящей любовью к
судебному делу, обращающей его в призвание, а не в ремесло…”.

Таким образом, Древний мир являлся колыбелью ораторского искусства, в
том числе и судебного красноречия. Дальнейшее развитие судебного
красноречия было обусловлено потребностями общественной жизни,
возрастающей ролью суда в государстве, введением устного состязательного
процесса в судебном разбирательстве.

ГЛАВА II ОСНОВЫ ТЕОРИИ СУДЕБНОЙ РЕЧИ

1. Композиционно-логическое построение судебной речи

Целью судебной речи является стремление убедить слушателей, доказать
правильность и обоснованность своих выводов и предложений. Поэтому
весьма важно правильно построить свою речь, соблюсти логические законы.

Логические законы – это законы правильного мышления, отображение в мозгу
человека связей и закономерностей объективного мира. Только следуя
логическим законам можно доказать истинность какой-либо мысли, подвести
слушателей к определенным выводам.

Любая публичная речь состоит из слоев, суждений, доводов, заключений.
Они выражают ораторскую мысль, выявляют ее содержание. Однако сами по
себе указанные компоненты еще не образуют речи, а представляют лишь
исходный материал для нее, словесное сырье. Чтобы получилась
убедительная речь, нужно этот материал соответствующим образом
сгруппировать, привести в систему, расположить его в определенном
порядке, добиться композиционной стройности и целостности. Всякая
неупорядоченность речи, композиционная рыхлость непременно скажутся на
ее содержании, затруднят ее понимание, осложнят путь к истине.

Чтобы достигнуть композиционной четкости и стройности речи, необходимы:
а) строгая логическая последовательность изложения материала; б)
связанность и соподчиненность всех частей речи; в) соразмерность их; г)
внутренняя согласованность речи, отсутствие в ней каких-либо
противоречий, расхождений, несоответствий; д) единство и законченность
речи.

Композиционной выдержанности речи можно достигнуть лишь тогда, когда все
доводы и суждения оратора тщательно продуманы, выверены, сведены к
единому плану, когда они подчинены главной теме, составляющей ту основу,
которая определяет внутреннюю логику речи, ее строй. Необходимо следить
за тем, чтобы мысль не блуждала в хаосе беспорядочно разбросанных слов и
суждений, а отчетливо вытекала из сказанного. Нужно, чтобы каждая
последующая мысль была связана с предыдущей, подкрепляла и развивала ее,
служила опорой для следующей, чтобы переход от одного к другому был
естественным, логически оправданным.

Не получится никакой композиционной целостности, если мысль оратора
скачет с предмета на предмет, если главное постоянно перебивается
второстепенным, если изложение основного все время прерывается длинными
и маловыразительными отступлениями, если существенное теряется в
частностях, утопает в них. Такой речью невозможно что-либо разъяснить, в
чем-либо убедить. Она утомляет и раздражает слушателей, вызывает к себе
недоброжелательное отношение.

Бывают уголовные дела, по которым необходимо в судебной речи наряду с
главной, узловой темой развить побочные, второстепенные вопросы. Здесь
необходимо помнить, чтобы эти побочные вопросы занимали подобающее им
место, чтобы они не заслоняли главного, были соподчинены ему.

Также важно, чтобы все элементы речи, все утверждения и соображения были
взаимно согласованы, не содержали внутренних противоречий, не имели
явных или скрытых расхождений, несоответствий. Всякая несогласованность,
допущенная в речи, делает позицию выступающего уязвимой, ослабляет силу
его доводов, зарождает недоверие к сказанному.

Логичность – неотъемлемое качество судебной речи. Логичность речи
требует так излагать свои мысли и предложения, чтобы они были понятны и
судьям, и участникам судебного разбирательства, и всем присутствующим в
зале судебного заседания. По этому поводу П. Сергеич писал: “Говорите не
так, чтобы Вас могли понять, а так, чтобы Вас не могли не понять”.

Чтобы речь была логичной, необходимо соблюдать законы логики и
вытекающие из них методы построения речи. М.В. Ломоносов писал, что ”
прежде, нежели покажем мы правила к изобретению доводов, должно
истолковать части и сложение оных из логики”.

В связи с этим важное место должно быть уделено подготовке оратора к
выступлению. Готовясь к выступлению в суде, оратор должен
проанализировать свою будущую речь с логической стороны, оценить,
насколько она соответствует законам логики.

Основными положениями этих законов являются:

Закон тождества требует, чтобы каждая мысль в процессе рассуждения
сохраняла одно и то же содержание независимо от того, сколько раз она
повторяется в речи.

Закон противоречия устанавливает, что две противоположные мысли об одном
и том же предмете, взятом в одно и тоже время, в одном и том же
отношении, не могут быть одновременно истинными.

Закон исключенного третьего гласит, что из двух противоречащих суждений
одно должно быть истинным, другое – ложным, а третьего не дано.

4. Закон достаточного основания утверждает, что всякая правильная мысль
должна быть обоснована другими мыслями, истинность которых подтверждена
практикой человека.

Таким образом, при построении судебной речи необходимо основываться на
этих законах логики, используя при этом определенные методы. Важнейшими
из них являются: индуктивный, дедуктивный, метод аналогии,
концентрический, ступенчатый, исторический, пространственный3.

Индуктивный метод строится на движении мысли от частного к общему, от
анализа единичных фактов к обобщению. В судебных речах этот метод широко
применяется тогда, когда на основе анализа отдельных доказательств по
уголовному делу приходят к определенному выводу по исследуемому судом
событию. Уголовно-процессуальное доказывание всегда начинается с первых
отрывочных сведений об имевшем месте событии. Анализ этих сведений в их
совокупности и позволяет нам сделать в итоге правильный вывод.

Дедуктивный метод – это такой способ изложения материала, когда от общих
положений и законов осуществляется переход к менее общим положениям и
законам.

Метод аналогии заключается в сравнении каких-либо наиболее существенных
свойств тех или иных явлений между собой. Показывая правильность одного
положения, мы доказываем возможность применения этого правила в сходной
ситуации. При этом необходимо учитывать, что метод аналогии у нас в
уголовном праве неприменим. В уголовно-процессуальном праве такие случаи
возможны.

Например, ст. 248 УПК РФ устанавливает, что при неявке защитника
судебное разбирательство откладывается в случае невозможности замены
защитника другим лицом. На какой период можно отложить судебное
разбирательство при желании подсудимого иметь только избранного им
защитника, закон не устанавливает. В данном случае возможно решение по
аналогии со ст. 215 УПК РФ, которая регламентирует порядок ознакомления
обвиняемого со всеми материалами дела, в том числе и с помощью
защитника. В этом случае закон гласит, что предъявление материалов дела
должно быть отложено до явки защитника, но не более чем на пять суток. В
судебной практике при решении вопроса об отложении судебного
разбирательства в случае неявки избранного подсудимым защитника исходят
из этого срока -пяти суток, т.е. решают вопрос о сроке по аналогии со
ст. 215 УПК РФ, поскольку вопрос о сроке в ст. 248 УПК РФ не
урегулирован.

При концентрическом методе все рассуждения оратора строятся вокруг
единой проблемы, являющейся главной. Этот метод широко применяется в
речах государственных обвинителей и в речах защитников.

Ступенчатый метод применяется, если имеется возможность изложить
исследуемую проблему, переходя от одной ступени к другой.

Например, государственный обвинитель может дать анализ доказательств,
изобличающих подсудимого в подготовке к совершению преступления, затем
он может проанализировать доказательства, дающие возможность оценить
последствия его преступных действий. Этот метод может использоваться и
при анализе доказательств, когда подсудимый или потерпевший изменил
показания в ходе предварительного или судебного следствия. В этом случае
ступенчатый метод позволяет наиболее ярко убедиться, почему те или иные
показания этих лиц являются достоверными.

Исторический (или хронологический) метод построен на раскрытии события в
его последовательности и позволяет проанализировать, как именно то или
иное событие развивалось.

Пространственный метод позволяет передать исследуемые события в их
динамике и наиболее приемлем для показа роли в совершении групповых
действий.

Выбор того или иного метода зависит от вида, цели и темы публичного
выступления. В судебных речах можно использовать как один из этих
методов, так и элементы каждого из них. Главное, добиться ясности и
последовательности изложения.

” Развивая мысль в речи надо сперва схему ее вложить в ум слушателя,
потом в наглядном сравнении предъявить ее воображению и, наконец, на
мягкой лирической подкладке осторожно положить ее на слушающее сердце”,
-писал виднейший представитель ораторского искусства В.О. Ключевский.

2. Правовые основы судебной речи

Любое публичное выступление, всякая публичная речь преследуют свои цели.
Судебные речи тесно связаны с гражданским и уголовным процессом. В
отличие от иных видов публичных выступлений они строго регламентированы
законом.

Выступления, связанные с правовым воспитанием граждан, также относятся к
судебным речам. Эти выступления непосредственно не урегулированы ни
уголовно-процессуальным, ни гражданско-процессуальным законом. Вместе с
тем нормы права оказывают и на них опосредованное влияние, что нельзя не
учитывать при подготовке к выступлениям в связи с конкретным делом.
Например, нормы уголовно-процессуального закона запрещают разглашать
суждения, имевшие место при совещании судей в момент постановления
приговора. Поэтому судья и после оглашения приговора в лекциях и беседах
не вправе касаться этих вопросов. Кроме того, не могут быть использованы
материалы конкретного уголовного дела в выступлениях участников
судебного разбирательства до разрешения этого дела в суде.

По своему назначению судебные речи можно классифицировать на три
основных вида.

Судебные речи при производстве по уголовному делу.

Судебные речи при производстве по гражданскому делу.

Публичные выступления, связанные с правовым воспитанием граждан.

Закон детально регулирует порядок произнесения судебных речей в судебном
разбирательстве – основной стадии уголовного процесса.

В законе строго определен круг субъектов, имеющих право на произнесение
судебной речи, последовательность их выступлений, предмет судебной речи
каждого из участников и основные правила произнесения речей.

В уголовно-процессуальном кодексе подробно определены полномочия
прокурора и защитника в судебном разбирательстве, а также права
подсудимого, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика,
их представителей, а также общественного обвинителя и общественного
защитника. Также подробно регулируется порядок публичных выступлений и
при производстве в кассационной и надзорной инстанциях.

В соответствии со ст. 377 УПК РФ рассмотрение дела в кассационной
инстанции начинается с открытия судебного заседания. Затем один из судей
объявляет какое дело рассматривается, по чьим кассационным жалобам и
представлению. После объявления состава суда, разрешения отводов и
ходатайств председательствующий кратко излагает содержание приговора или
иного обжалуемого решения, а также кассационной жалобы или
представления. Далее суд заслушивает выступления сторон. Первой
выступает сторона, подавшая жалобу либо представление, после чего другая
сторона излагает свои возражения. При наличии нескольких жалоб
последовательность выступлений определяется судом с учетом мнения
сторон.

Согласно ст. 407 УПК РФ при рассмотрении уголовного дела судом надзорной
инстанции прокурору предоставляется слово для поддержания внесенного им
надзорного представления или для дачи заключения по надзорной жалобе.
После выступления прокурора другая сторона вправе выступить со своими
объяснениями.

Таким образом, судебные речи отличаются от иных видов публичных
выступлений:

круг субъектов судебных речей строго определен законом;

последовательность их выступлений и содержание речей участвующих в деле
лиц также определены законом, отступления от которого недопустимы;

использование приемов ораторского искусства при произнесении судебной
речи возможно лишь в рамках этих правил;

цель судебной речи – это, прежде всего, способствовать правильному
разрешению уголовного дела и обеспечить воспитательное воздействие
судебного процесса.

3. Психологические, этические и эстетические основы судебной речи
Обвинителю и защитнику более всего важно разобраться в психологии
человека, т.е. исследовать то, что перечувствовал и передумал подсудимый
прежде, чем сделаться преступником.

Психология преступления заключается в объяснении факта согласно личным
свойствам и душевным побуждениям преступника. Обвинитель будет
утверждать, что указанные им побуждения привели подсудимого к совершению
преступления. Защитник будет доказывать, что этого не было, что не было
этих побуждений, что преступление было совершено под давлением случайных
обстоятельств.

Для того чтобы речь достигла своей цели, немаловажное значение имеет
учет психологических особенностей процесса общения оратора с аудиторией.
Одной из задач оратора является привлечение внимания слушателей.

В психологии различают следующие виды внимания:

Непроизвольное внимание достигается сообщением каких-либо интересных
либо необычных для аудитории сведений.

Однако необходимо помнить, что непроизвольное внимание весьма
неустойчиво.

Произвольное внимание слушателей может быть достигнуто путем постановки
перед ними определенных задач, объяснением важности рассматриваемого
вопроса, необходимости его глубокого усвоения.

Послепроизвольное внимание достигается в том случае, когда у аудитории
вызван устойчивый интерес к содержанию сообщения оратора.

Задача любого публичного выступления – это достижение послепроизвольного
внимания. А это, в свою очередь, может быть достигнуто при условии
знания аудитории. Учет особенностей аудитории способствует установлению
психологического контакта со слушателями и помогает убедить их в
необходимости поступать должным образом.

В связи с этим Г.И. Загорский в своем курсе лекций по судебной речи
ссылается на пример, тонко подмеченный А.П. Чеховым в его рассказе
“Дома”. Сюжет рассказа сводится к тому, что прокурор окружного суда,
человек, умеющий произносить речи и размышлять логически, пытается
убедить своего малолетнего сынишку, что нельзя тайком брать табак и
курить.

Сначала отец пытается эмоционально воздействовать на сына, затем
использует свои знания юриспруденции, обращается к медицине и пытается
воздействовать на сына морально.

И наконец, после долгих безуспешных усилий отец, поняв, что для того,
чтобы воздействовать на сына, нужно не только овладеть его вниманием и
сознанием, но и мыслить на его манер, придумал сказку: “В некотором
царстве, в некотором государстве жил-был себе старый-престарый царь… и
далее… у него был сын, один-единственный, который курил и из-за этого
умер, оставив престарелого царя одного без всякой помощи… ” После
этого Сережа, на которого сказка подействовала самым настоящим образом,
упавшим голосом сказал: “Не буду я больше курить”.

Существенное влияние на психологическую обстановку в процессе общения
оказывает и само сообщение оратора.

По этому поводу А.Ф. Кони писал: “Нужно знать предмет, о котором
говоришь, в точности и подробности, выяснив себе вполне его
положительные и отрицательные свойства”.

Воздействие нравственных начал на отправление правосудия достигается
двояким образом:

1) путем все большего проникновения моральных категорий в сферу права,
закрепления правил морали в правовых нормах, придания этим правилам
обязательной юридической силы;

2) путем непосредственного влияния этических требований, лежащих вне
правового регулирования, на поведение и действия участников уголовного
судопроизводства.

Уголовное судопроизводство имеет не только правовой, но и нравственный
аспекты. Оно пронизано нравственными началами и требует строгого
соблюдения этических правил.

Применительно к судебным прениям этические требования выражаются в
добросовестном и ответственном отношении к выполнению своих обязанностей
по подготовке и произнесению речи, в корректности поведения и
взаимоотношений с другими участниками уголовного процесса. При этом
недопустимы действия и высказывания, унижающие честь и достоинство
участвующих в рассмотрении дела лиц.

Этические основы судебных прений предполагают объективность,
принципиальность, строгость к самому себе и другим участникам процесса,
нетерпимое отношение к любым нарушениям закона, а также отсутствие
какой-либо предвзятости, тенденциозности, подозрительности, огульного
недоверия. По этому поводу А.Ф. Кони писал: “В области судебного
состязания проведение в судебную жизнь этических начал тесно связано с
разработкой того, что нравственно дозволительно или недозволительно в
судебных прениях. Вот почему можно и даже должно говорить об этической
подготовке судебного красноречия, для истинной ценности которого
недостаточно одного знания обстоятельств дела, знания родного языка и
умения владеть им и следования формальным указаниям закона”.

Важное значение среди этических начал уголовного судопроизводства
приобретают нравственная сторона взаимоотношений участников уголовного
процесса, их внутренняя культура и этика поведения.

Большой сдержанностью, корректностью и уважительностью должно отличаться
отношение судей, прокуроров, адвокатов к подсудимым, свидетелям,
потерпевшим, экспертам, гражданским истцам, гражданским ответчикам и
другим участвующим в деле лицам. Недопустимы как бесцеремонное, грубое
обращение с указанными лицами, третирование и запугивание их,
высказывание по их адресу оскорбительных замечаний, так и откровенная
фамильярность, панибратство, отступление от строгих правил
процессуального регламента.

Участники судебных прений могут дать соответствующую характеристику
подсудимому, потерпевшему, указать на те обстоятельства, в силу которых,
по их мнению, не следует полагаться на показания этих лиц, либо,
наоборот, подчеркнуть значение сообщаемых ими сведений. Но во всех
случаях это нужно делать спокойно, без крайностей, не выходя за рамки
этически дозволенного.

Нельзя без нужды вторгаться в сферу личной жизни подсудимого,
свидетелей, потерпевшего и других участвующих в деле лиц, копаться в
данных, не имеющих отношения к рассматриваемому делу, пытаться во что бы
то ни стало выставлять в неблагоприятном свете лицо, сообщающее
сведения, не согласующиеся с интересами выступающего. Ни в
коем случае непозволительны грубость, бестактность, унижение чести и
достоинства участвующих в деле лиц.

“Можно настойчиво желать, – писал А.Ф. Кони, – чтобы в выполнение форм и
обрядов, которыми сопровождается отправление правосудия, вносился вкус,
чувство меры и такт, ибо суд есть не только судилище, но и школа. Здесь
этические требования сливаются с эстетическими, оправдывая свою
внутреннюю связь”.

Эстетичность речи зависит как от содержания выступления, так и от того,
насколько удалось оратору обеспечить единство формы и содержания
выступления. Эстетичность речи состоит в высокой степени занимательности
публичного выступления и выразительности ее исполнения.

Цицерон указывал: “Наилучший оратор – это тот, который своими словом и
научает слушателей, и доставляет удовольствие, и производит на них
сильное впечатление. Учить – обязанность оратора, поставлять
удовольствие – честь, оказываемая слушателю”.

Цицерон выделял три основных типа ораторов:

Оратор спокойного рассудительного типа. Манера его выступления сводится
к предельно логической аргументации, к стремлению заставить слушателей
мыслить вместе с оратором, сопереживать ему. Речи такого оратора просты,
спокойны, но глубоки по содержанию.

Оратор эмоционального типа. Его выступление характеризуется
темпераментностью, стремлением увлечь слушателей призывным, ярким темпом
речи.

Оратор наиболее распространенного комбинированного типа с сочетанием
элементов логического и эмоционального стиля.

Эстетическое воздействие судебной речи обеспечивается всеми ее
элементами: содержанием выступления, самим оратором. Безусловно,
решающее влияние на слушателей оказывает сам оратор.

Эстетическое влияние оратора зависит от грамматической правильности
языка, точности словоупотребления, уместности, выразительности и
оригинальности устной речи. Важное значение имеет техника речи: жесты,
мимика, тембр голоса, эмоциональный строй, темп речи.

Грамматическая правильность – одно из обязательных условий,
предъявляемых к речи юриста. В связи с этим М.В. Ломоносов писал, что
без соблюдения грамматических правил юриспруденция выглядит
сомнительной, а ораторское искусство не будет иметь эстетического
воздействия.

Правильность речи обеспечивает ее логичность и помогает поддерживать
необходимый психологический контакт со слушателями. Если речь построена
неправильно, оратор допускает неправильное ударение в словах, то это все
отвлекает слушателей, заостряет их внимание на этих досадных ошибках
оратора.

Умение лаконично, но достаточно полно выражать свои мысли является одним
из элементов, определяющих их эстетичность речи. “Надо избегать лишнего,
– подчеркивал А.Ф. Кони, – оно расхолаживает и ведет к потере внимания
слушателей… Нужно сделать так, чтобы слов было относительно немного, а
мыслей, чувств, эмоций – много”.

Важное значение имеет и образность речи, которая предполагает чувство
меры в словоупотреблении, эстетический вкус и наблюдательность автора.
Образная речь может необычайно сильно воздействовать на слушателей. Под
влиянием такой речи слушатели как бы зримо вместе с оратором
представляют события, о которых он сообщает.

Культура речи – один из компонентов, определяющих эстетичность
выступления. Это ее правильность, содержательность, звучание, чистота,
доступность, простота и художественность.

В судебной речи следует избегать штампов, сугубо профессиональных
терминов и выражений, не всегда понятных аудитории. Необходимо всегда
стремиться к тому, чтобы речь была выразительной. Выразительности речи
можно достигнуть путем использования пословиц, поговорок, модуляции
голоса, интонационных переходов и т.д.

Таким образом, учет всех перечисленных выше особенностей публичного
выступления обязателен при подготовке и произнесении любой речи, в том
числе и судебной. Каким приемом и в какой момент привлечь внимание
аудитории к речи – это дело самого оратора, зависящее от множества
факторов.

При произнесении судебных речей участники судебного разбирательства
должны руководствоваться не только правовыми нормами, но и правилами
этики: уважительное отношение к другим участникам, тактичность, взаимная
вежливость, высокая общая и профессиональная культура.

ГЛАВА III. УЧАСТНИКИ СУДЕБНЫХ ПРЕНИЙ

1. Прокурор, его правовое положение в суде

Прокурору принадлежит важная роль в уголовном судопроизводстве. В
судебном разбирательстве прокурор участвует в качестве государственного
обвинителя, поддерживая государственное обвинение. Обвинительная
деятельность прокурора в суде называется государственным обвинением, а
сам прокурор – государственным обвинителем, поскольку эта деятельность
осуществляется от имени государства и в целях обеспечения интересов
общества и государства.

Поддерживая государственное обвинение в суде, прокурор участвует в
исследовании доказательств, анализирует их под углом обвинения, дает
заключения по возникающим во время судебного разбирательства вопросам.
Он также представляет суду свои соображения по поводу применения
уголовного закона и меры наказания в отношении подсудимого, высказывает
свое мнение о разрешении вопросов, связанных с возмещением причиненного
преступлением, материального ущерба. Для этого прокурор использует все
процессуальные средства, стремясь к истине и опираясь на свое внутреннее
убеждение, основанное на рассмотрении всех обстоятельств дела.

Согласно ст. 37 ч. 4 УПК РФ в ходе судебного производства по уголовному
делу прокурор поддерживает государственное обвинение, обеспечивая
его законность и обоснованность, а в случаях, когда предварительное
расследование проведено в форме дознания, прокурор вправе поручить
поддержание от имени государства обвинения в суде дознавателю либо
следователю, производившему дознание по данному уголовному делу.

В зависимости от того, кем обвинение поддерживается в суде, действующее
законодательство различает следующие виды обвинения: государственное
обвинение – осуществляемое прокурором; общественное обвинение –
поддерживаемое представителями общественных организаций и коллективов;
частное – осуществляемое потерпевшим лично или его представителем.

Одной из основных функций прокурора является поддержание в суде
государственного обвинения. Эта форма оказывает наибольшую эффективность
в борьбе с правонарушениями. Хорошо организованное и умело поставленное
участие прокурора в судебном процессе способствует глубокому и
всестороннему исследованию обстоятельств уголовного дела, установлению
объективной истины, вынесению законного и обоснованного приговора,
воспитанию граждан.

Именно на прокуроре, участвующем в судебном разбирательстве, лежит
основное бремя доказывания виновности подсудимого. Выполняя эту
обязанность, прокурор изобличает подсудимого в совершении
инкриминированного ему преступления, приводит доказательства в
подтверждение его вины, высказывает суду свои соображения о квалификации
обвинения и применении меры наказания.

Прокурор направляет дело в суд только тогда, когда он на основе
собранных по делу доказательств придет к твердому убеждению в
правильности и обоснованности предъявленного обвинения, когда у него не
осталось никаких сомнений в виновности обвиняемого. В связи с этим в
судебном разбирательстве он выступает как обвинитель, занимает
обвинительную позицию. Прокурор отстаивает обвинительные выводы,
сформулированные органом расследования, приводит доказательства в их
подтверждение, настаивает на осуждении подсудимого и применении к нему
заслуженного наказания. Прокурор своими доводами стремится убедить суд и
всех присутствующих в зале судебного заседания в виновности подсудимого.

Основная задача прокурора в суде – помочь суду разобраться в деле,
правильно оценить все доказательства и вынести законный и обоснованный
приговор. Участвуя в суде, прокурор Должен избегать так называемого
“обвинительного уклона”, стремиться обеспечить вынесение обвинительного
приговора несмотря ни на что”, вопреки установленным в суде фактам.

Здесь несовместимо применение таких приемов, как искусственный подбор
доказательств, одностороннее и предвзятое их освещение, умышленное
извращение фактов или замалчивание обстоятельств, говорящих в пользу
подсудимого.

Прокурор выступает в суде в интересах обвинения. Однако интересы
государственного обвинения должны состоять в том, чтобы наказанию были
подвергнуты только лица, действительно виновные в
совершении преступления, и ни один невиновный не был привлечен к
уголовной ответственности и осужден. Осуществляя уголовное
преследование, прокурор обязан подвергнуть в суде проверке и
исследованию все обстоятельства дела, как уличающие, так и оправдывающие
подсудимого, как смягчающие, так и отягчающие его вину, с тем, чтобы
помочь суду установить объективную истину и вынести законный,
обоснованный и справедливый приговор.

Главное в деятельности прокурора – объективность, беспристрастность,
строгая обоснованность фактами всех его выводов и предложений.

Прокурор поддерживает обвинение лишь в той мере, в какой оно
соответствует материалам судебного следствия, внося в него необходимые
коррективы, вытекающие из результатов исследования доказательств. Он
настаивает на обвинении и поддерживает его лишь в той мере, в какой
данные судебного следствия подтверждают обвинение. Прокурор не должен
обвинять ради обвинения, обвинять во что бы то ни стало, вопреки тем
данным, которые устанавливаются судебным следствием. Он не может и не
должен допускать искусственной, односторонней трактовки обстоятельств
дела и игнорировать все те факты, которые говорят в пользу подсудимого.
Если в результате судебного разбирательства прокурор придет к убеждению,
что данные судебного следствия не подтверждают предъявленного
подсудимому обвинения, он обязан отказаться от обвинения и изложить суду
мотивы отказа.

Следует помнить, что как поддерживание прокурором обвинения, так и отказ
от него, если для этого имеются основания, одинаково служат интересам
государства, интересам правосудия. Прокурор, требующий с судебной
трибуны осуждения виновного, и прокурор, отказывающийся с этой же
трибуны от обвинения невиновного человека, в одинаковой мере защищают
интересы государства. Государственный обвинитель, защищая интересы
государства, вместе с тем охраняет и защищает права и законные интересы
отдельных граждан и прежде всего, права и законные интересы подсудимого
по делу. Прокурор выступает на судебной трибуне защитником прав и
законных интересов личности, помня, что в их правильной защите
заинтересовано государство. Он должен уметь подняться над
односторонностью обвинительного направления, уметь видеть за казенными
листами уголовного дела живых людей, их судьбы, уметь подчинить силу
своего обвинительного пафоса общественному служению, стать глашатаем
общественной правды.

Участвуя в судебном рассмотрении уголовного дела, прокурор должен
содействовать суду в правильном разрешении дела. Вся его деятельность,
все высказывания и заявления должны быть проникнуты глубоким уважением к
суду, направлены на укрепление авторитета суда. Совершенно недопустимы
случаи, когда прокурор вступает с судом в пререкания, ведет себя по
отношению к суду вызывающе.

Однако еще встречаются случаи, когда некоторые прокуроры не научились
культурно и с достоинством, но скромно, без зазнайства держать себя в
суде. Некоторые государственные обвинители перестают контролировать
себя, как только во время судебного процесса возникают какие-либо
осложнения, обнаруживаются расхождения в показаниях допрашиваемых лиц,
выявляются трудности в отставании обвинительной версии. В таких случаях
прокуроры нередко начинают грубить защитнику, бросают неуместные,
бестактные реплики, нарушают процессуальный регламент.

Так, например, в ходе судебного рассмотрения уголовного Дела по
обвинению Л. адвокат, участвовавший в процессе, представил суду справку.
Объяснив, для чего этот документ нужен, он положил его на стол суда.
Прокурор, выступавший по делу, без разрешения председательствующего по
делу взял справку со стола, ознакомился с ней и стал излагать свою точку
зрения относительно представленного документа. Председательствующий
совершенно справедливо попросил прокурора вернуть документ суду, считая
нужным сначала ознакомиться с ним самому, а затем уже выслушивать
заключение прокурора. Прокурор в ответ на это заявил: “Я не верну этой
справки, пока не выскажу своего мнения о ней”. В зале раздался смех.
Председательствующий: “Товарищ прокурор садитесь!” Прокурор: “Я знаю,
когда мне садиться, и вы мне не указывайте!” Председательствующий: ”
Товарищ прокурор, вы не подчиняетесь суду”. Прокурор: ” Я подчиняюсь
закону, а вы нарушаете!” Ясно, что такое поведение прокурора
недопустимо. Оно наносит ущерб и авторитету суда, и авторитету
прокуратуры.

Деятельность прокурора в судебном рассмотрении уголовного дела
складывается из трех основных частей: 1) участие в подготовительной
части судебного разбирательства; 2) участие в проведении судебного
следствия; 3) выступления в судебных прениях.

Все эти виды деятельности прокурора взаимосвязаны между собой, подчинены
одной задаче, направлены на достижение единой цели и могут быть
надлежащим образом осуществлены только при условии активного участия
прокурора на всех этапах судебного разбирательства.

2. Защитник, его функции и полномочия в суде

Одним из важных средств обеспечения конституционного права обвиняемого
на защиту является участие защитника в уголовном процессе. При помощи
защитника подсудимый получает возможность более полно и эффективно
использовать свои процессуальные права, активно участвовать в
исследовании всех собранных по делу доказательств, оспаривать и
опровергать предъявленное ему обвинение или доказывать меньшую степень
вины и ответственности.

Защитник всю свою деятельность направляет на установление обстоятельств,
говорящих в пользу подсудимого. Он следит за недопущением нарушений
закона, ущемляющих права подзащитного, анализирует каждое
доказательство, доводы и суждения, высказанные противной стороной, под
углом зрения защиты. Этим он способствует более глубокому и
всестороннему исследованию материалов уголовного дела, отысканию по нему
объективной истины, принятию законного и обоснованного решения.

Участие защитника в уголовном судопроизводстве – это реализация одного
из принципов процесса, конкретное проявление конституционного права
обвиняемого на защиту. Защитник, руководя процессуальными действиями
своего подзащитного, направляет их по законному руслу, устраняет из них
все ненужное, лишнее, дисциплинирует поведение подсудимого, придает его
ходатайствам, заявлениям, объяснениям строго целевой характер. Он
способствует более полному и всестороннему исследованию обстоятельств
дела, отысканию по нему объективной истины.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство

предусматривает две формы вступления защитника в судебное рассмотрение
уголовного дела: 1) по соглашению, договору; 2) по назначению. В первом
случае защитник приглашается подсудимым или его законными
представителями, а также другими лицами по поручению или с согласия
подсудимого. Во втором случае по просьбе подсудимого защитник может быть
назначен судом через коллегию адвокатов (ст. 50 УПК РФ).

Подсудимый имеет право не только иметь защитника, но и выбрать его по
своему усмотрению. Никто не может навязать подсудимому в качестве
защитника определенное лицо. Равным образом замена одного защитника
другим возможна лишь по ходатайству подсудимого либо с его согласия.

Выбор защитника – это не только юридически значимый факт. В нем
присутствует и этическое начало, выражающееся, прежде всего, в наличии
взаимного доверия у сторон, заключающих договор на ведение дела. Это
доверие – обстоятельство, в значительной степени обусловливающее
нормальное развитие отношений защитника и подзащитного в ходе уголовного
судопроизводства. Закон, оберегая доверие обвиняемого и защитника,
запрещает допрашивать в качестве свидетеля защитника об обстоятельствах,
которые стали ему известны в связи с выполнением обязанностей защитника
(п.

2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ).

В целях охраны интересов подсудимых, когда они в силу различных
обстоятельств, указанных в законе, не в состоянии самостоятельно
осуществлять полноценную защиту своих интересов, закон предусматривает
обязательное участие защитника в судебном разбирательстве по делам если:

подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника;

подозреваемый, обвиняемый является несовершеннолетним;

подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков
не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту;

подозреваемый, обвиняемый не владеет языком, на котором ведется
производство по уголовному делу;

лицо обвиняется в преступлении, за которые может быть назначено
наказание в виде лишения свободы на срок свыше пятнадцати лет,
пожизненное лишение свободы или смертная казнь;

уголовное дело подлежит рассмотрению судом с участием присяжных
заседателей;

обвиняемый заявил ходатайство о рассмотрении уголовного дела в особом
порядке судебного разбирательства при его согласии с предъявленным ему
обвинением (ст. 51 УПК РФ).

Если в указанных случаях защитник не приглашен обвиняемым или его
законным представителем, суд обязан обеспечить его участие в
рассмотрении дела. Невыполнение этого требования является грубым
процессуальным нарушением, которое влечет отмену приговора.

Необходимо различать понятия “защитник” и “адвокат”. Защитник – это
лицо, принявшее на себя функцию защиты прав и законных интересов
обвиняемого по уголовному делу. В качестве защитника допускаются
адвокаты, а также представители профессиональных союзов и других
общественных организаций по делам членов этих организаций, равно как и
иные лица в случаях, предусмотренных законом. По определению суда или
постановлению судьи в качестве защитников могут быть допущены близкие
родственники и законные представители обвиняемого, а также другие лица.

Одно и то же лицо не может быть защитником двух обвиняемых, если
интересы одного из них противоречат интересам другого.

Наибольший удельный вес в осуществлении функций защиты по уголовным
делам занимают адвокаты. Адвокаты – это члены специальной общественной
организации – коллегии адвокатов, созданной для оказания юридической
помощи населению.

В законе нет ограничений в числе защитников, которых может иметь один
подсудимый. По его желанию он вправе пригласить себе нескольких
защитников. Вместе с тем один защитник может вести защиту нескольких
подсудимых, если интересы их не расходятся.

Выступая в суде, защитник не является представителем подсудимого, а
является представителем защиты. В суде он говорит не от лица
подсудимого, а от своего имени.

В уголовном судопроизводстве защитник занимает относительно
самостоятельное процессуальное положение. Он не связан полностью волей,
позицией и отношением своего подзащитного к предъявленному обвинению. Он
сам определяет линию и тактику защиты в пределах предоставленных ему
прав, сообразуясь с конкретными обстоятельствами дела.

Если подсудимый с целью уйти от ответственности может лгать,
изворачиваться, отрицать свою бесспорно доказанную вину, то защитник же
вправе использовать только законные и морально допустимые средства. Он
не может прибегать к уловкам, крючкотворству ради выгораживания своего
подзащитного.

Наличие процессуальной самостоятельности защитника не исключает, а,
наоборот, предполагает, чтобы подсудимый и защитник согласовывали свою
защитительную позицию, предварительно договаривались о формах и методах
ее осуществления, Нельзя признать нормальным положение, когда подсудимый
отрицает свою вину, а защитник признает ее доказанной и приводит лишь
обстоятельства, смягчающие ответственность. Расхождение между защитником
и его подзащитным по принципиальным вопросам возможно лишь тогда, когда
оно заранее обусловлено, согласовано. Это возможно, когда сам подсудимый
выразил согласие на то, чтобы защитник придерживался в суде иной точки
зрения в оценке какой-то части обстоятельств дела.

Необходимо помнить, что в основе взаимоотношений между защитником и
подсудимым лежит доверие. Защитник, которому подсудимый доверил свою
защиту, не вправе обмануть этого доверия, использовать его во вред
интересам подзащитного, иначе пострадают не только интересы самих
подсудимых, но и интересы правосудия.

Одним из принципов защиты является позиционная солидарность защитника с
подзащитным, наличие у них единой и согласованной защитительной позиции.
Защитнику необходимо стремиться к выработке единой линии и тактике
защиты, согласовать совместные действия.

От этого принципа допустимо отступление лишь в тех случаях, когда
подсудимый признает себя виновным, а защитник не усматривает бесспорных
доказательств его вины. Такая ситуация возможна при ложном сознании
подсудимого, вызванном различными обстоятельствами. Бывают случаи, когда
подсудимый берет на себя вину за других лиц или заблуждается
относительно факта преступления. Иногда же ситуация складывается так,
что подсудимый не видит реальных перспектив доказывания своей
невиновности, теряет веру в справедливость правосудия и, не находя иного
выхода из создавшейся ситуации, признает себя виновным в том, чего в
действительности не совершал. В подобных случаях защитник может
принимать все предусмотренные законом меры к недопущению судебной
ошибки. Расхождение же в защитительных позициях вполне правомерно, так
как оно основывается на предписаниях закона, обязывающих защитника
выяснить все говорящее в пользу подзащитного, что ни при каких
обстоятельствах не может привести к ухудшению его положения.

Но совсем иное дело, когда подсудимый отрицает свою виновность,
оспаривает предъявленное ему обвинение, доказывает свою непричастность к
совершенному преступлению. При таком положении существенных расхождений
в позициях защитника и подзащитного, за исключением заранее
согласованных и прямо обусловленных случаев, быть не должно. В подобных
ситуациях признание защитником виновности подсудимого при отрицании
последним своей вины следует рассматривать как нарушение
профессионального долга, как завуалированную форму отказа от защиты, а
следовательно, как грубое нарушение права на защиту.

При этом следует помнить, что защитник – не слуга подсудимого,
безотказно выполняющий все его пожелания, не слепое орудие, используемое
в борьбе против обвинения. Он свободен в выборе тактических и
процессуальных средств защиты, сам определяет направление и методы
защиты, руководствуясь законом и своим внутренним убеждением, основанным
на анализе доказательств рассматриваемого дела. В то же время защитник –
не прокурор. Он не вправе переступать грань обязательной защиты,
переходить на позицию обвинения, считать виновность подсудимого
доказанной, если последний это отрицает. В противном случае защитник
превращается сначала в судью, а затем в обвинителя, что причинит вред не
только подсудимому, но и делу отправления правосудия в целом.

Убеждение защитника в виновности или невиновности подсудимого всегда
носит субъективный характер и не застраховано от ошибок. Поэтому какими
бы убедительными ни казались защитнику улики против подсудимого,
категорически отрицающего свою вину, защитник не вправе признать
обвинение доказанным и приводить лишь смягчающие вину обстоятельства,
если такая позиция не была заранее обусловлена. В таких случаях защитник
должен подвергнуть предъявленное обвинение критическому анализу,
показать его слабые, уязвимые стороны.

Одновременно защитник должен привести все, что говорит в пользу
подсудимого, облегчает его участь, может послужить его оправданию или
смягчению ответственности.

Представленные законом защитнику права для осуществления своих функций
по охране законных интересов подсудимого определяют его процессуальную
самостоятельность и в то же время обусловливают его связь с подсудимым.
Попытки отделить защитника от подсудимого, нарушить правовые связи между
ними, подорвать принцип позиционной солидарности посягают на самые
основы участия защитника в уголовном су-допроизводстве, ведут к
ослаблению процессуальных гарантий права обвиняемого на защиту.

По закону подсудимый вправе в любой момент производства по делу, включая
судебные прения, отказаться от защитника, если, по его мнению, последний
не обеспечивает должной защиты или ведет ее в неправильном направлении.
В этом случае подсудимый может пригласить себе другого защитника либо
защищаться сам.

Защитник таким правом не обладает. Он не может отказаться от принятой на
себя функции защиты, передать ее другому лицу. Однако если клиент
требует применения незаконных методов защиты, пытается навязать
неприемлемую для защитника позицию, ставит условия использования
недопустимых средств, то адвокат вправе не принять на себя обязанностей
защитника. Но когда адвокат согласился быть защитником, он не может
самовольно устранить себя от участия в процессе, оставить подсудимого
без правовой помощи.

Положение защитника обязывает его защищать не только невиновных,
ошибочно заподозренных в совершении преступ ления, но и в равной мере и
таких лиц, вина которых доказана с несомненностью.

Основная функция защитника – защита прав и интересов подсудимого. Однако
защитник призван защищать не всякие, а лишь законные интересы
подсудимого, и эта защита должна осуществляться в рамках закона и в
формах, предусмотренных за коном. Она не может обращаться против
общества и государства, создавать затруднения осуществлению правосудия.
Защитник Не может ставить интересы подсудимого выше интересов
правосудия.

Необходимо помнить, что защитник – общественный деятель, выполняющий
функцию государственного значения.

3. Иные участники судебных прений

Следует отметить, что кроме прокурора и защитника в судебных прениях
могут участвовать также подсудимый, потерпевший, гражданский истец,
гражданский ответчик и их представители. Все они обладают определенными
правами и отстаивают свои интересы. Они выполняют свойственные только им
процессуальные функции, от которых зависят содержание и пределы их
выступлений в суде.

Что касается подсудимого, то это главная процессуальная фигура
уголовного судопроизводства. Вокруг него сосредоточен весь процесс,
действия всех остальных его участников.

Рассмотрение дела в суде первой инстанции происходит с обязательным
участием подсудимого. И только в особо оговоренных законом случаях
разбирательство дела допускается в его отсутствии. Например, заочное
слушание дела возможно, когда подсудимый находится вне пределов
Российской Федерации и уклоняется от явки в суд.

Уголовно-процессуальное право наделяет подсудимого широкими правами, с
помощью которых он отстаивает свои законные интересы. К числу таких прав
подсудимого относятся его право участвовать в судебных прениях,
выступать по делу с судебной речью. Таким правом подсудимый может
воспользоваться, если в процессе нет защитника. Участие в судебном
разбирательстве общественного защитника не препятствует произнесению
подсудимым защитительной речи. Это вытекает из процессуального положения
общественного защитника, который в отличие от профессионального
защитника действует по уполномочию общественной организации или
коллектива, выражает и волю и мнение и никакой правовой обязанности по
отношению к подсудимому не несет. Поэтому его участие в судебном
процессе не охватывает всех сторон защиты подсудимого и не лишает
последнего права в своей речи изложить все, что он считает нужным для
обеспечения своих интересов.

Следует иметь в виду, что кроме защитительной речи за подсудимым
сохраняется право на реплику и последнее слово.

Потерпевший участвует в процессе в целях защиты своих интересов,
нарушенных преступлением. Поэтому его деятельность в суде по своему
содержанию и направленности носит обвинительный характер. В связи с этим
потерпевший, выступая как бы в качестве частного обвинителя, помогает
прокурору в изобличении подсудимого, осуществляя при этом функцию
обвинения.

Согласно УПК РФ потерпевший может выступать в судебных прениях только по
делам частного обвинения.

По нашему мнению, лишение потерпевшего права выступать в прениях по всем
делам не имеет под собой объективных оснований. Тем более, что
уголовно-процессуальное законодательство наделяет потерпевшего правом
участвовать в исследовании доказательств, обжаловать вынесенный судом
приговор, выступать с обоснованием своего мнения в суде кассационной
инстанции. И поэтому непонятно, почему он лишен возможности изложить
свои доводы и высказать свое мнение во время судебных прений перед
постановлением приговора.

Следует согласиться с предложениями тех юристов, которые считают, что
потерпевший должен быть полностью уравнен в правах с другими участниками
судебного процесса. Ему должно быть предоставлено право выступления в
судебных прениях по всем уголовным делам.

Гражданский истец в уголовном процессе наделен широкими правами, которые
в полной мере позволяют ему выполнять функцию защиты своих имущественных
и моральных интересов. Он вправе представлять доказательства,
участвовать в их исследовании, заявлять ходатайства, поддерживать
гражданский иск, выступать с речью во время судебных прений.

В своей речи гражданский истец на основании исследованных в суде данных
должен обосновать заявленные им исковые требования и убедить суд в их
правомерности. В связи с этим он вправе касаться всех тех вопросов, от
которых зависит судьба иска. Окончательное решение по гражданскому иску
принимает суд.

По нашему мнению, спорным является утверждение Е. А. Матвиенко о том,
что обязанность доказывать основания и размер иска лежит на гражданском
истце.

Такое заявление представляется чрезмерно категоричным, поскольку, исходя
из общих принципов уголовного процесса, обязанность доказывания по
уголовным делам лежит на органе дознания, следователе, прокуроре и суде.

Гражданский истец по выполняемой им процессуальной функции примыкает к
обвинителю. Однако он не связан позицией обвинителя по делу и может,
например, поддерживать иск, несмотря на отказ прокурора от обвинения, и
наоборот. Поэтому в своей речи гражданский истец вправе анализировать
инкриминируемое подсудимому деяние, мотивы его совершения, виновность
или невиновность подсудимого. Поскольку вопросы о назначении наказания,
его характера и условиях отбывания не имеют отношения к разрешению
гражданского иска, то они не могут входить в пределы компетенции
гражданского истца, и он не должен затрагивать их в своем выступлении.

Гражданский ответчик в уголовном судопроизводстве обладает определенной
процессуальной самостоятельностью. С момента привлечения к делу
гражданский ответчик наделяется правом возражать против предъявленного
иска, давать объяснения, представлять доказательства, заявлять
ходатайства, выступать в судебных прениях, приносить жалобы на приговор
и определения суда в части, касающейся гражданского иска. Эти права дают
ему возможность активно участвовать в процессе и отстаивать свои
законные интересы.

По своим процессуальным функциям гражданский ответ, чик ближе стоит к
обвиняемому и его защитнику, однако он, как самостоятельный участник
процесса, позицией подсудимого и его защитника не связан.

Гражданский ответчик, гражданский истец и потерпевший могут осуществлять
все свои права как лично, так и с помощью своих представителей.

Согласно уголовно-процессуальному законодательству в качестве
представителей в деле могут участвовать адвокаты, близ. кие родственники
и иные лица.

Представитель пользуется всеми правами представляемого, кроме права
давать показания. Его допрос в качестве свидетеля возможен.

ГЛАВА IV. ПОДГОТОВКА ПРОКУРОРА К ВЫСТУПЛЕНИЮ В СУДЕ С ОБВИНИТЕЛЬНОЙ
РЕЧЬЮ

1. Отличие обвинительной речи от других публичных выступлений
Обвинительная речь прокурора – это публичное выступление с судебной
трибуны от имени государства. В обвинительной речи прокурор формулирует
те правовые положения, которые определяют его позицию по конкретному

делу.

Речь прокурора – итог всей его работы по делу, рассмотренному судом. Уже
это обстоятельство определяет особое положение обвинительной речи в
судебном процессе, ее отличие от других публичных выступлений.

Для того чтобы правильно построить обвинительную речь, необходимо,
прежде всего, уяснить особенности обвинительной речи как публичного
выступления.

Главной отличительной особенностью обвинительной речи от других
публичных выступлений является то, что эта речь всегда посвящена
конкретному уголовному делу, и обстоятельства дела составляют ее
основное содержание. Из этого следует то, что обвинительная речь всегда
должна быть конкретна. Сама природа обвинительной речи отвергает не
связанные с уголовным делом общие рассуждения или злоупотребления
абстрактными цитатами. В основе речи должен лежать анализ фактов, анализ
доказательств, прошедших перед судом.

Второй важнейшей отличительной особенностью обвинительной речи от других
публичных выступлений является ее доказательность.

По этому поводу выдающийся судебный деятель прошлого А.Ф. Кони
справедливо отмечал, что “в основании судебного красноречия лежит
необходимость доказывать и убеждать, т.е. необходимость склонять
слушателей присоединиться к своему мнению”.

В связи с этим важная задача государственного обвинителя заключается в
глубоком знании доказательств по делу, и в умении сделать свои выводы
очевидными для суда и находящихся в зале суда слушателей.

Необходимо помнить, что обвинение убедительно только тогда, когда оно
основано на фактах. Никакими ораторскими приемами, никакими общими
рассуждениями нельзя заменить отсутствие в обвинительной речи твердого
фактического обоснования.

В своей речи прокурор обязан дать оценку общественной опасности
преступления, но лишь тогда, когда будет доказан факт преступления и
будет доказано, что совершено оно именно этим подсудимым.

Третья отличительная особенность обвинительной речи от других публичных
выступлений заключена в ее наступательности, в активной направленности
судебного выступления прокурора на изобличение виновных.

Необходимо помнить, что обвинительная речь – это не отвлеченный доклад
на какую-то абстрактную тему, и это не своеобразное напутствие членам
суда перед уходом в совещательную комнату. Произнося обвинительную речь,
прокурор добивается не только изобличения и осуждения преступника, но и
осуждения самого преступления. Речь государственного обвинителя является
орудием мобилизации общественного мнения. Она произносится и для суда, и
для всех присутствующих в зале суда.

Именно речь государственного обвинителя подготавливает присутствующих в
зале суда к правильному пониманию приговора.

Говоря об отличии обвинительной речи от других публичных выступлений, об
ее особенностях, мы считаем необходимым с самого начала рядом с
конкретностью, доказательностью и активной направленностью речи на
изобличение преступников поставить непременным условием публичного
выступлений государственного обвинителя ясность и точность этой речи (об
этом подробно будет сказано ниже).

2. Подготовка обвинительной речи

Хорошая, яркая, убедительная обвинительная речь – результат тщательной
подготовки.

Все выдающиеся политические деятели, ораторы, лекторы уделяли большое
внимание подготовке своей речи. На экспромт надеяться нельзя, он хорош,
когда опирается на обширные знания.

Готовясь к участию в судебном разбирательстве, прокурор (одновременно
должен готовиться и к произнесению обвинительной речи.

От степени подготовленности прокурора к участию в судебном процессе, от
знания им рассматриваемого дела, от продуманности тех доводов, суждений
и предложений, которые он выдвигает, полностью зависят качество
обвинительной речи, ее обоснованность и убедительность. Чем лучше
прокурор подготовлен к выступлению, чем больше труда он вложил в
предварительную работу, тем свободнее и увереннее он будет чувствовать
себя в суде, тем содержательнее и выразительнее будет его речь.

Процесс подготовки прокурора к участию в судебных прениях можно условно
разделить на следующие три этапа:

а) досудебный;

б) во время судебного следствия;

в) заключительный (непосредственно перед произнесением речи).

В досудебную часть подготовки входят, прежде всего, изучение материалов
уголовного дела, ознакомление со специальной литературой, подбор
исторических и литературных примеров и т.п.

При изучении материалов уголовного дела все наиболее важные положения,
выводы, доказательства необходимо выписать, систематизировать, сделать
соответствующие заметки.

Некоторые авторы рекомендуют конспектировать дело достаточно полно,
развернуто. На наш взгляд, с этими рекомендациями согласиться трудно.

При подборе литературных и исторических примеров для использования в
обвинительной речи следует избегать нагромождения этих примеров.

Чем меньше таких примеров, тем лучше. Важно, чтобы примеры были
подобраны уместно и помогли обвинителю донести свою мысль более
доходчиво и убедительно. Чтобы не допустить ошибки при использовании
литературных примеров, каких-либо изречений или высказываний, необходимо
обязательно проверить подбираемый материал по первоисточникам.

При досудебной подготовке к участию в процессе прокурор обязан тщательно
изучить нормы уголовного и уголовно-процессуального права, материалы
судебной практики по тем спорным вопросам, которые будут обнаружены в
деле. Для этого необходимо посмотреть соответствующие законодательные
акты, уяснить их, освежить в памяти руководящие разъяснения Пленума
Верховного суда РФ, дававшиеся по аналогичному вопросу. Иногда
необходимо обращаться к монографической литературе, отдельным статьям,
публикуемым в юридических журналах, знакомиться с судебной практикой по
отдельным категориям уголовных дел.

Вся эта предварительная работа вооружит прокурора необходимыми знаниями,
позволит квалифицированно отстаивать занимаемую позицию, обосновывать
правильность даваемого им толкования закона и его применения.

Как итог досудебной подготовки прокурора к участию в судебных прениях
является работа над обвинительной речью. Речь должна быть тщательно
обдумана и написана полностью или в виде развернутых тезисов, подробного
плана, детальных набросков.

К вопросу о предварительном составлении речи не все прокуроры относятся
однозначно. Однако большинство опытных практических работников считают
письменную подготовку речи обязательной. “Знайте, читатель, – писал П.
Сергеич, – что, не исписав несколько сажен или аршин бумаги, вы не
скажете сильной речи по сложному делу. Если только вы не гений, примите
это за аксиому и готовьтесь к речи с пером в руках”. Поэтому все
возражения против письменной работы над судебной речью являются не чем
иным, как “самонадеянным оправданием собственной лени”.

Рассчитывать на одно вдохновение, полагаться лишь на экспромт прокурор
не вправе. Импровизация и вдохновение не всегда надежная основа
формирования речи. Они никогда не смогут заменить добросовестной
предварительной подготовки, компенсировать отсутствие дисциплины мысли и
продуманности суждений. Без предварительной подготовки у самого опытного
оратора речь может лишиться цельности и четкости, увести его далеко в
сторону от первоначально намеченных выводов, сделать речь поверхностной,
малоубедительной.

Так как же поступить государственному обвинителю? Писать ли заранее
обвинительную речь или нет?

Конечно, прокурорам, выступающим в судах, известно, что подготовка
письменной речи – процесс утомительный и нудный. Не проще ли положиться
на материалы, которые имеются в наблюдательном производстве и,
основываясь на них, произнести речь. Споры между признанными и
непризнанными ораторами о необходимости или же, наоборот,
нецелесообразности подготовки заранее письменной судебной речи длятся
уже на протяжении более двух с половиной тысячелетий. И до настоящего
времени по этому вопросу нет и не может быть единой точки зрения.

Люди знающие и требовательные и в древности, и теперь утверждают, что
речь судебного оратора должна быть написана от начала до конца.
Спасович, Пассовер, Андреевский – это внушительные голоса, не говоря уже
о Цицероне. Кстати, в то далекое время Цицерон писал про оратора
Антония: “Никому и в голову не приходило, что его речь обдумана заранее;
казалось всегда, что он и говорит без подготовки, что когда начинал
говорить, судьи обыкновенно оказывались недостаточно подготовленными к
тому, чтобы остерегаться его искусства”.

Блестящий судебный оратор, теоретик и практик А.Ф. Кони был самым
категорическим противником речей, написанных заранее: “…Я, никогда не
писавший своих речей предварительно, позволю себе в качестве строгого
судебного деятеля сказать молодым … не пишите речей заранее, не
тратьте времени, не полагайтесь на помощь этих, сочиненных в тиши
кабинетов строк, медленно ложившихся на бумагу, а изучайте внимательно
материал, запоминайте его, вдумывайтесь в него – и затем следуйте совету
Фауста: “Говори с убеждением, слова и внимание слушателей придут сами
собой”. … Я всегда чувствовал, что заранее написанная речь должна
стеснять оратора, связывать свободу распоряжения материалом и смущать
мыслью, что что-то им забыто или пропущено”3.

На первый взгляд в суждениях А.Ф. Кони содержится существенное
противоречие. В действительности же при более тщательном анализе этих
суждений, размышлений можно увидеть, что противоречия отсутствуют. Через
все высказывания А.Ф. Кони красной нитью просматриваются рекомендации:
тщательно изучать материалы уголовного дела, анализировать
доказательства, сопоставлять их, готовить речь, заранее продумывать ее
основные элементы, либо письменно излагая речь, либо запоминая ее
содержание. И это А.Ф. Кони подтвердил в 1926 г. в статье “Советы
лекторам”, в которой известный судебный оратор, находившийся уже на
склоне лет, наставлял молодых: обязательно напишите лекцию или
подготовьте ее подробный конспект.

Такую ” непоследовательность” А.Ф. Кони и других виднейших ораторов –
его современников можно объяснить тем, что они воспитывались совершенно
в иных условиях. У них, как правило, были домашние преподаватели,
воспитатели, студенческая среда состояла из молодых, хорошо
подготовленных людей. Учебная направленность того времени была нацелена
на то, чтобы в каждом высшем учебном заведении студенты получили знания
и навыки ораторского искусства.

Разумеется, не каждый из них стал блестящим оратором. Но тут уже играла
роль и степень личной одаренности.

В пользу написания заранее судебной речи говорит и тот факт, что
наиболее прочная память у человека – это зрительная. И когда вы пишите
свою речь, она непроизвольно запоминается, и в суде все, что вы
написали, невольно будет «стоять перед вашими глазами».

В.Д. Спасович признавался, что он хотя и произносит заранее написанную
речь, но в процессе написания запоминает ее почти слово в слово. И
поэтому выступления В.Д. Спасовича потрясали публику необыкновенной
последовательностью изложения обстоятельств дела, глубочайшим его
анализом.

Нередки случаи, когда начинающие прокуроры не считают нужным заранее
тщательно готовить обвинительную речь, полагаясь на выступление
экспромтом с импровизацией.

По этому поводу П. Сергеич писал, что в устной речи лучшего, чем в
письменном выражении, не будет, ссылался на Квинтилиана, который
говорил, что импровизаторы хотят казаться умными перед дураками, но
вместо того оказываются дураками перед умными людьми.

Известные судебные ораторы прошлого настойчиво рекомендовали тщательно
готовиться к судебному выступлению “с пером в руке” и остерегаться
импровизации. В связи с этим П. Сергеич, обращаясь к ораторам, писал:
“Вам предстоит не публичная лекция, не воззвание на площади, не
поэтическая импровизация, как в “Египетских ночах”. Вы идете в бой…

Остерегайтесь импровизации. Отдавшись вдохновению, вы можете упустить
существенное и даже важнейшее”.

Импровизированное публичное выступление возможно в тех случаях, когда
оратор довольно хорошо знает предмет, о котором его неожиданно просят
рассказать. При этом многолетний опыт работы оратора в той или иной
области позволяет ему практически составить “конспект” речи в процессе
выступления.

Таким образом, предварительная работа над речью, ее текстуальное
изложение имеют то преимущество, которое дает прокурору в процессе этой
работы глубже уяснить материалы дела и получить большую возможность
свободно произносить речь.

Полностью поддерживая мнение о необходимости письменной подготовки речи
(в том или ином ее варианте), авторы данной книги не ставят своей целью
убедить читателя в обязательности написания полного текста обвинительной
речи. Решение данного вопроса во многом зависит от способностей, памяти
и опыта оратора.

Заканчивая досудебную подготовку, необходимо иметь в виду, что в
зависимости от характера и сложности дела, состава, опытности прокурора
и других обстоятельств объем письменной подготовки речи может быть
различным. В одних случаях составляется полный текст речи, законченный
ее проект, в других ограничиваются развернутым планом, расширенными
тезисами, набросками речи, отдельными ее фрагментами.

Однако к первоначальному наброску речи прокурор должен относиться
критически, ибо в ходе судебного следствия могут возникнуть
обстоятельства, вследствие которых необходимо будет внести изменения и
дополнения к плану и тем более к тексту или тезисам обвинительной речи.
Поэтому во всех случаях заготовку речи следует рассматривать лишь как
предварительный вариант, который затем будет дополняться, изменяться,
уточняться в ходе судебного разбирательства.

Судебное следствие – следующий этап в подготовке прокурора к выступлению
с речью. Во время судебного следствий прокурору необходимо продолжать
накапливать материалы для предстоящей обвинительной речи. На практике
опытные прокуроры на отдельном листе бумаги делают необходимые заметки
которые впоследствии используют при произнесении обвинительной речи.

Особое внимание необходимо уделять изменениям в показаниях допрашиваемых
лиц. И если кто-то изменил в суде свои показания, то необходимо эти
новые показания по возможности зафиксировать на том же листе, на котором
сделаны выписки из показаний этого лица, данные на предварительном
следствии. Рекомендуется новые показания выделить, подчеркнуть их, чтобы
в нужный момент иметь возможность при произнесении обвинительной речи
сразу же найти их, сопоставить с ранее данными показаниями и
соответствующим образом их оценить.

Обвинительная речь прокурора будет звучать убедительно только тогда,
когда она основана на материалах судебного следствия, является
логическим выводом из них, обобщает итоги судебного следствия. По этому
поводу в свое время М.С. Строгович писал: “Самая блестящая речь
прокурора будет лишена всякого значения, всякого эффекта, если ей
предшествовало бледное, поверхностное, бессодержательное судебное
следствие”.

В процессе судебного следствия могут появляться новые данные, которые
прокурор будет вносить в схему своей речи, углублять ее, оттенять нужные
психологические детали, что придаст речи большую убедительность,
жизненную правдивость.

И последний, заключительный, этап в подготовке речи наступает после
окончания судебного следствия. После судебного следствия потребуются
внесения некоторых изменений в подготовленную речь. Это неизбежно и к
этому надо быть готовым.

Оратор, переживший судебное следствие, почувствует необходимость в
отдельных местах речи изменить тональность голоса, т.е. придать ему
сдержанность, строгость или мягкость. В связи с этим придется заменить
целый ряд прилагательных более резкими или смягченными выражениями. В
ходе судебного следствия во многих случаях свидетели, участники процесса
при допросах подскажут оратору свои выражения, могут дать и новые
соображения, которыми он воспользуется в своей речи. Но все это не будет
самостоятельной импровизацией, а будет вплетено в стройную сеть
написанной речи.

Это последний этап, на котором прокурор еще раз до самых мелочей
продумывает содержание и структуру речи, взвешивает все доводы и
суждения, которые он намеривается высказать суду, приводит в стройную
систему возникшие в ходе судебного процесса отдельные мысли, образы,
сравнения. Если для завершения работы над речью прокурору потребуется
дополнительное время, то он вправе просить суд об объявлении перерыва
для завершения подготовки к выступлению с обвинительной речью.

ГЛАВА V. ОБВИНИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ПРОКУРОРА

1. Значение обвинительной речи

Обвинительной речью и в случае необходимости репликой прокурора
завершается работа государственного обвинителя в судебном процессе.
Поэтому выступление прокурора с обвинительной речью является одним из
наиболее ответственных этапов поддержания государственного обвинения в
суде. Произнося обвинительную речь, прокурор излагает окончательные
выводы, к которым он пришел в результате рассмотрения уголовного дела,
подводит итог всей своей обвинительной деятельности. Уже одно это
обстоятельство определяет особое положение обвинительной речи в судебном
процессе.

В своей речи обвинитель вновь возвращается к доказательствам,
исследованным в суде, подвергает их тщательному и глубокому анализу,
критически оценивает их, объясняя, почему одни доказательства он считает
имеющими решающее значение для установления истины, а другие – имеющие
второстепенное значение. Обвинительная речь прокурора – публичное
выступление с судебной трибуны от имени государства, в интересах
государства, народа, общества, что еще более увеличивает воспитательное
воздействие речи на слушателей. В обвинительной речи прокурор дает
глубокую юридическую оценку совершенного преступления, вскрывает его
причины, показывает личность преступника и тот путь, который привел его
на скамью подсудимых. Произнося речь, прокурор разоблачает всю низость и
гнусность совершенного преступления, показывает его социальную
опасность, разъясняет сущность правовых норм и указывает на
недопустимость их нарушения.

Обвинительная речь открывает перед прокурором широкий простор для
правовой пропаганды, для формирования правосознания граждан, повышения
уровня их правовой культуры, воспитания у них уважения к законам, их
строгого и неуклонного соблюдения.

Глубокая по содержанию, хорошо аргументированная обвинительная речь
западает в сознание слушателей, находящихся в зале судебного заседания,
подготавливает судебную аудиторию к правильному восприятию и пониманию
вынесенного судом приговора, повышает его убедительность.

Необходимо помнить, что внутреннее убеждение судей формируется под
влиянием трех источников: обвинительной речи, защитительной речи и
собственных впечатлений судей, вынесенных из судебного процесса.
Прокурор в своей обвинительной речи первым подводит итог судебному
следствию, т.е. он первым начинает формировать такое убеждение. Это еще
раз подчеркивает огромное значение обвинительной речи.

И последнее, может быть, одно из важнейших значений обвинительной речи:
судебным оратором можно стать только в результате ряда судебных
выступлений, в результате практического преодоления многих трудностей
как объективного, так и субъективного порядка, с которыми связано
публичное выступление прокурора в суде. Если прокурор будет пассивно
ждать, пока он созреет для судебных прений и не выступать в суде, можно
смело сказать, что счастливый момент прокурорской зрелости никогда в его
жизни не наступит.

Прокурор созревает на практической работе, когда он выступает в суде.

Таким образом, прокурор своей обвинительной речью обязан помочь суду
разобраться объективно во всех обстоятельствах дела и убедить суд,
рассматривающий дело, а также присутствующих в зале судебного заседания
в правильности своих выводов. В связи с этим к месту будет вспомнить
Аристотеля, который говорил, что сильнейшее средство убеждения
заключается в личном благородстве оратора. Обаяние личности не есть,
конечно, ни доказательство, ни убеждение; это, в сущности, обольщение,
подкуп слушателей. Но мысль Аристотеля, безусловно, верна в том, что
человек, не внушающий уважения, не может рассчитывать на доверие.

2. Вступительная часть речи

Любое публичное выступление должно иметь определенное начало
-вступление. Великие ораторы древности придавали этому вопросу большое
значение. Известно, что Цицерон и Димосфен записывали и заранее
тщательно готовили только начало своих речей.

Продуманное начало речи помогает установить необходимый психологический
контакт со слушателями, настраивает их на определенный лад, создает
атмосферу непосредственности и откровенности, способствует лучшему
восприятию и правильному пониманию последующих частей речи.

Готовя обвинительную речь, прокурор должен заранее придумать, как с
первых слов овладеть вниманием слушателей и направить его в необходимое
русло. Как правильно говорил А.Ф. Кони, чтобы “зацепить внимание”
слушателей, первые слова прокурора должны быть чрезвычайно просты,
доступны, понятны и интересны. Вместе с тем вступление не должно
состоять из общих выражений, пусть даже правильных и красиво изложенных,
тематически не связанных с общим замыслом и структурой речи, не
относящихся к рассматриваемому делу. “Вступительная часть, – пишет В.В.
Гаврилов, – не может быть оторвана от обстоятельств преступного деяния
ни в одной своей части… содержание вступления должно соответствовать
содержанию дела”. При всем разнообразии приемов построения вступления
важно, чтобы оно гармонически сочеталось с другими частями речи и
способствовало исследованию фактических и юридических обстоятельств
дела.

По многим делам во вступительной части речи целесообразно дать моральную
оценку исследуемым фактам, остановиться на значении судебного процесса и
показать общественную значимость дела.

Если мы обратимся к суждениям философов по этим вопросам, то увидим, что
принципы морали имеют социально-всеобщее значение. Они распространяются
на всех людей, фиксирую в себе то общее и основное, что составляет
культуру межчеловеческих взаимоотношений, и откладываются в многовековом
опыте развития общества, поддерживают и санкционируют определенные
общественные устои. Мораль принадлежит к числу основных типов
нормативной регуляции действий человека, таких как право…

Кроме того, государственный обвинитель должен особо остановиться на
характеристике общественной опасности преступления и общественной
значимости дела. При этом необходимо помнить, что общественное мнение
выполняет социальные функции.

Как утверждают философы, общественное мнение – это состояние массового
сознания, заключающее в себе отношение различных групп людей к событиям
и фактам социальной действительности. Общественное мнение регулирует
поведение индивидов, социальных групп и институтов в обществе,
вырабатывая и насаждая определенные нормы общественных отношений.

Характеризуя общественную опасность преступления, государственный
обвинитель должен четко определить, какие нравственные, социальные,
экономические, общественные и государственные устои были нарушены
подсудимым при совершении им преступления.

Общественное значение дела состоит в том, какой общественный резонанс
вызвало преступление и какого решения суда ожидает общество по данному
делу.

При подготовке вступительной части речи прокурор должен предвидеть, что
из данной им оценки общественной опасности преступления и общественного
значения дела будут в дальнейшем вытекать другие элементы обвинительной
речи.

Даваемая в обвинительной речи оценка общественной опасности преступления
и общественного значения дела должна звучать как изложение
общегосударственных, принципиальных положений, представляющих собой как
бы общее введение к исследованию фактических обстоятельств дела.

В работах по ораторскому искусству содержатся указания на многообразие
приемов построения вступления. Безусловно, не все они применимы для
конкретного уголовного дела. Некоторые прокуроры стремятся без особой
необходимости увязать свою речь с теми или иными важными событиями как в
нашей стране, так и за рубежом. Надо помнить, что это не доклад или
выступление по вопросам текущей политики.

В этом отношении определенный интерес представляет начало вступительной
речи главного обвинителя от США Кинана на Токийском судебном процессе
главных японских военных преступников.

“…Принятый обвиняемыми план войны был таким же, каким
руководствовались их соучастники по заговору – германские нацисты, чья
тактика была основана на терроре, жестокости и диких зверствах, особенно
в отношении военнопленных и мирных жителей…”.

Еще более яркое начало вступительной речи было у главного обвинителя от
США Джексона на Нюрнбергском процессе главных нацистских преступников:

“Господа судьи! Честь открывать первый в истории процесс по
преступлениям против всеобщего мира налагает тяжелую ответственность.

Преступления, которые мы стремимся осудить и наказать, столь
преднамеренны, злостны и имеют столь разрушительные последствия, что
цивилизация не может потерпеть, чтобы их игнорировали, так как она
погибнет, если они повторятся.

Тот факт, что четыре Великие Державы, упоенные победой и страдающие от
нанесенного им ущерба, удержали руку возмездия и передали своих пленных
врагов на Суд справедливости, является одним из самых выдающихся
примеров той дани, которую власть платит разуму…

-Здравый смысл человечества требует, чтобы закон не ограничивался
наказанием мелких людей за совершенные ими незначительные преступления.
Закон также должен настичь людей, которые приобретают огромную власть и
используют се преднамеренно и совместно для того, чтобы привести в
действие зло, которое не щадит ни один домашний очаг в мире.

Такого рода грандиозных масштабов дело и передано вам на рассмотрение,
господа судьи…”.

Из приведенных примеров видно, какое важное значение придают обвинители
подготовке вступительной части речи. “Если вступительные фразы не
слишком удачны по построению, если в них слышится неуверенность оратора,
– писал П. Сергеич, – у слушателей слагается представление, что речь не
подготовлена; вследствие этого следующие разделы речи, хотя они написаны
и тщательно разработаны заранее, также кажутся созданными под
непосредственным впечатлением судебного заседания”.

При изложении вступительной части речи прокуроры применяют разнообразные
приемы. Например: а) характеристика общественной опасности преступления;
б) указание на общественное значение разбираемого дела. Е.А. Матвиенко
предлагает вступление начинать с изложения программы выступления.

Конечно, изобрести рецепты на все случаи жизни, на все уголовные дела
невозможно. Каждый обвинитель должен иметь свое мнение, чтобы принять
правильное решение по конкретному делу.

Таким образом, вступительная часть обвинительной речи предназначена для
того, чтобы установить необходимый контакт с аудиторией, завоевать ее
внимание, создать благоприятный микроклимат для произнесения остальных
частей речи, заложить фундамент для основных выводов и предложений. По
продолжительности вступление определяется особенностями рассматриваемого
дела, местом его рассмотрения, составом аудитории и ее отношением к
процессу. Прокурор должен стремиться к максимальной лаконичности
вступления, его простоте и доходчивости. “Если вступление необходимо,
-писал П. Сергеич, – постарайтесь, чтобы оно было как можно короче и
проще. Речь “…начните с нескольких незначительных слов, чтобы взять
естественный тон…”.

3. Изложение фактических обстоятельств преступления (фабула дела) После
вступления следующим обязательным элементом обвинительной речи, как
правило, является изложение фактических обстоятельств совершения
преступления. Мы считаем методически правильным выделять эту часть
обвинительной речи в особый раздел. Этот раздел, посвященный общей
характеристике фактических обстоятельств дела, предшествует исследованию
доказательств.

Значение этой части речи состоит в том, что она воссоздает перед
слушателями фактическую сторону обвинения, восстанавливает в памяти
присутствующих общую картину совершенного преступления. Кроме того,
описывая фактическую сторону дела, государственный обвинитель
формулирует и свои итоговые задачи в области доказывания по данному
делу.

Эта часть обвинительной речи особенно необходима в тех случаях, когда
уголовное дело рассматривалось несколько дней, судебный процесс шел с
перерывами. За это время отдельные моменты стерлись в памяти слушателей,
утонули в массе других впечатлений, не отложились четко в их сознании.
Поэтому, прежде чем приступить к анализу доказательств, прокурор должен
дать описание события преступления, указать, где, когда, каким способом,
с помощью каких средств, с какой целью совершено преступление, каковы
его последствия.

На практике довольно-таки часто встречаются случаи, когда
государственные обвинители допускают ошибки при построении этой части
речи. При этом вместо краткой общей характеристики обстоятельств дела
они назойливо повторяют пункты обвинения, дублируют формулировку
обвинения по обвинитель ному заключению. Опыт подсказывает, что при
изложении этой части речи государственный обвинитель не должен касаться
всех подробностей совершенного преступления, иначе неизбежны повторения.
Необходимо соблюдать общее правило, которое сводится к тому, чтобы
коротко и просто, вместе с тем ясно и доходчиво изложить основные и
главные для данного дела обстоятельства совершения преступления.

Ненужная подробность, детализация непременно влечет за собой повторения,
перегружает и усложняет обвинительную речь, затрудняет правильное
восприятие ее слушателями. Часто государственные обвинители в своей речи
указывают не только фамилию, дату, год рождения, должность и место
работы подсудимого даже в тех случаях, когда эти сведения в данном
случае не имеют значения. Кроме того, восприятие этой части в
значительной мере может быть затруднено, когда прокурор злоупотребляет
цифрами, специальной терминологией и канцелярскими оборотами.

Е.А. Матвиенко и некоторые другие авторы различают несколько способов
изложения фактических обстоятельств дела, которые получили наименования:
хронологический, систематический и смешанный.

При хронологическом способе прокурор начинает эту часть речи с факта
обнаружения события преступления, т.е. он излагает обстоятельства дела в
той последовательности, в какой они устанавливались на следствии и в
суде. Обвинитель показывает тот путь, который проделали органы
расследования.

В.В. Гаврилов, не соглашаясь с мнением Е.А. Матвиенко, в своей
монографии “Слово государственному обвинителю” указывает, что
недостатком этого способа изложения фактических обстоятельств дела
является то, что он не позволяет показать преступную деятельность в ее
развитии. Якобы при этом утрачивается последовательность восприятия
событий преступлений.

При систематическом способе обвинитель излагает обстоятельства дела в
той последовательности, в какой они имели место в действительности. При
этом способе исследуется путь совершения преступления до конечного
результата расследования. Слушателям дается цельное представление о сути
дела, очерчивается четкая граница предстоящего анализа доказательств.

В.В. Гаврилов рекомендует использовать такой способ изложения
фактических обстоятельств дела в случае, когда преступная деятельность
состояла из нескольких отдельных эпизодов, в каждом из которых
участвовали не одни и те же подсудимые; когда состав участвующих в
преступных деяниях более или менее постоянно менялся. При этом полезно
каждый случай анализировать, подчеркивая, что в одном из них
участвовали, скажем, трое, в другом – пятеро, в третьем – двое и т.д.
Здесь каждый эпизод завершается перечислением его участников.

Достоинством систематического способа является то, что, когда при
произнесении обвинительной речи настанет необходимость
индивидуализировать вину каждого из подсудимых, прокурору легко будет
сделать соотношение активности каждого подсудимого.

Как недостаток этого способа можно отметить то, что фактические
обстоятельства совершенного преступления как бы обособляются от
доказательств.

Суть смешанного способа состоит в том, что изложение фактических
обстоятельств совершения преступления включает в себя одновременно и
анализ и оценку доказательств.

На практике очень часто прокуроры в обвинительной речи сочетают
изложение фактических обстоятельств уголовного дела с показом
общественной опасности совершенного преступления, осуждением лиц,
ставших на преступный путь, анализом причин и условий, способствовавших
совершению преступления. Такой прием оправдан тем, что он усиливает
воспитательное воздействие судебного процесса.

Возможен и другой прием. Прокурор, кратко описывая фактические
обстоятельства дела, не говорит прямо о том, кто, по его мнению, виновен
в преступлении. Однако путем строго отбора материала и выделяя
характерные черты преступления, прокурор заставляет слушателей
присоединиться к его пониманию дела, к его концепции.

Этот прием изложения фактических обстоятельств совершения преступления в
ряде случаев оказывается вполне уместным и весьма убедительным не только
при построении этой части речи, но и при исследовании доказательств. Не
договаривая до конца, не давая конечной формулировки своих выводов,
обвинитель тем не менее вплотную подводит к ней слушателей, заставляет
их самих сделать логический вывод.

На такой прием, применяемый лучшими судебными ораторами прошлого,
указывал П. Сергеич в упомянутом нами ранее практическом пособии
“Искусство речи на суде”.

“…Опытный оратор всегда может прикрыть от слушателей свою главную
мысль и навести их на нее, не высказываясь до конца. У Александрова по
делу Веры Засулич нет резких выражений; защитник говорит: распоряжение,
происшествие, наказание, но, просмотрев эту речь, Вы чувствуете, что
присяжные, слушая эти бесцветные слова, мысленно повторяли: произвол,
надругательство, истязание, безнаказанное преступление… Если Вы
вдумаетесь в обстановку судебной речи, то скажете, что умение не
договаривать есть залог цельного впечатления слушателей от слов
обвинителя и защитника.

Не договаривайте, когда факты говорят за себя”.

Далее П. Сергеич приводит пример: “Свидетель показывает, что подсудимый
заходил к нему накануне заседания. Прокурор спрашивает: “Не просил ли он
вас дать показания на суде? Не привез ли он вас в суд? Не упомянул ли
сегодня в трактире?” Свидетель подтверждает все это. Прокурор видит в
этом подстрекательство к лжесвидетельству, изобличает подсудимого я
свидетеля в стачке, негодует; его слова производят впечатление. Но что
стоит защитнику спросить присяжных: если бы кто из вас был по
недоразумению предан суду и знал, что одним из оснований обвинения было
показание его соседа, имел бы ой право пойти к нему и напоить его, как
было дело? Если бы он знал, что сосед может удостоверить обстоятельство,
опровергающее обвинение, имел бы он право просить его сделать это? Не
понимаю, почему прокурор видит в этом преступление. Если бы обвинитель
ограничился внушительным напоминанием факта, е распространяясь о его
толковании, защитнику пришлось бы приводить свои соображения как
доказательства, а не как опровержение, что далеко не так убедительно”.

Нам представляется неправильным стремление отдельных прокуроров отдавать
предпочтение какому-то одному из способов изложения фактических
обстоятельств дела.

По каждому конкретному уголовному делу для точного и правильного
воссоздания конкретного события преступления могут использоваться все
особенности того или другого способа.

Суммируя все вышеизложенное, относящееся к разделу обвинительной речи,
посвященному изложению фактических обстоятельств дела, необходимо
отметить:

во-первых, в этом разделе речи прокурор не должен повторять описательную
часть обвинительного заключения, а обязан выделить наиболее главные и
характерные черты фактической стороны преступления и дать свою концепцию
дела;

во-вторых, иногда необходимо в этой части речи изложить задачи, которые
ставит перед собой обвинитель в следующем разделе, посвященном
исследованию доказательств;

• в-третьих, эта часть речи является обязательным элементом речи, как
правило, должна предшествовать исследованию доказательств и должна быть
органически связана с последующим разделом.

4. Анализ и оценка собранных по делу доказательств

Известно, что на любом судебном процессе исследуется событие,
составляющее предмет доказывания, которое имело место в прошлом и,
следовательно, недоступно непосредственному восприятию. Вся информация о
преступлении и преступнике содержится в доказательствах. Вот почему
анализ и оценка собранных по делу доказательств занимают в
обвинительной, речи главное место, являются ее наиболее сложной и
ответственной частью.

В доказательстве факта преступления и установлении вины подсудимых
состоит основная задача прокурора. Поэтому, преяжде чем приступить к
речи, прокурор должен четко и ясно пред. ставить, что он будет
доказывать по делу. Кроме того, перед ним встает также задача убедить
суд и слушателей в правильности своих выводов. В связи с этим основой
обвинительной речи должна быть необходимость доказывать и убеждать,
склонять слушателей и суд к пониманию правильности отстаиваемой
прокурором обвинительной версии. А это возможно лишь в ходе
конкурентного и тщательного разбора доказательств, глубокого анализа
всех собранных по делу материалов, что в конечном итоге требует большой
и кропотливой работы, умения систематизировать и обобщать имеющиеся в
деле данные.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что исследование
доказательств, оценка их, окончательное установление фактических
обстоятельств дела являются той конструктивной основой обвинительной
речи, на которой строятся все остальные части выступления прокурора в
суде.

Выступая в суде, прокурор в этом разделе своей речи должен остановиться
на следующих вопросах:

во-первых, дать оценку доказательствам, собранным по делу как в
отдельности, так и в совокупности их. При этом он обязан указать, какие
доказательства и почему заслуживают доверия, а какие не заслуживают и по
какой причине;

во-вторых, прокурор должен сделать конкретный вывод о том, что именно
установлено по делу, указав те доказательства, которые нашли свое
подтверждение в судебном разбирательстве. Прокурору также необходимо
остановиться не том, что должно быть исключено из обвинения как
недоказанное.

Прокурор, исследуя доказательства в обвинительной речи, должен
систематизировать, сгруппировать их и дать им оценку с позиции
обвинения. Он не может быть односторонним, т.е. говорить лишь о
доказательствах, противоречащих версии, принятой обвинителем. Он не
может ссылаться на те или иные факты, принимаемые без доказывания за
истинные, и, наоборот, безмотивно отвергать другие, как не
соответствующие материалам дела. Прокурор обязан в каждом случае
обосновывать, почему он доверяет одним доказательствам и не доверяет
другим. При этом необходимо убедить слушателей, почему он считает одни
доказательства существенными и бесспорными, а другие не имеющими
значения для дела.

Замалчивание в обвинительной речи доказательств, противоречащих принятой
версии, на том основании, что они являются якобы “ничтожными” и не
нуждаются в опровержении, часто порождает попытки защиты объяснить
подобное поведение прокурора невозможностью опровергнуть такие
доказательства, что создает неясности, требующие повторного исследования
их в реплике.

Известно, что свидетельские показания – это самый распространенный
источник доказательств. Без показаний свидетелей практически нет ни
одного уголовного дела. Поэтому при анализе и оценке показаний свидетеля
необходимо учитывать его отношения с подсудимым и потерпевшим, есть ли
его интерес в исходе дела и что могло оказать влияние на формирование
свидетельских показаний. В связи с этим в некоторых случаях прокурор при
анализе свидетельских показаний может дать характеристику личности
свидетеля. Этим самым он подкрепит доверие к сообщаемым свидетелем
сведениям, либо, наоборот, будет обращено внимание, что показания его не
заслуживают доверия.

Одними из самых важных источников доказательств и одновременно средством
защиты от предъявленного обвинения являются показания подсудимого. В.В.
Гаврилов в указанной выше монографии рекомендует практически во всех
случаях начинать анализ и оценку доказательств с анализа и оценки
отношения подсудимого к обвинению, т.е. с его показаний. Если показания
подсудимого в суде разошлись с его же показаниями» данными на
предварительном следствии, прокурор плавно переходит к объяснению причин
этого или к соответствующему опровержению, излагая показания
потерпевшего, свидетелей, заключение экспертизы и других участников и
материалов исследованных в судебном разбирательстве.

В ряде случаев государственные обвинители исследуют доказательства,
группируя их по утверждениям подсудимого даже и в тех случаях, когда
подсудимый отказывается от показаний, данных им на предварительном
следствии. В этих случаях представляется необходимым показать
несостоятельность этого отказа, доказать суду, что в показаниях
подсудимого на предварительном следствии частично или полностью
содержится правда.

Как показывает практика, никогда не следует возлагать излишних надежд на
неизменность показаний подсудимых во время предварительного и судебного
следствия. Даже и в тех случаях, когда прокурор не сомневается в
правдивости этих показаний, никогда не исключена возможность таких
влияний на подсудимых, которые приведут к отказу от ранее данных
показаний.

Поэтому, готовясь к выступлению в суде, прокурор должен считаться с
такой возможностью и предвидеть ее. В своей речи он должен определить
круг доказательств, объективно подтверждающих признание подсудимым своей
вины. Даже если подсудимый на судебном следствии полностью подтвердит
свои показания, данные им на предварительном следствии, прокурору не
следует умалчивать в обвинительной речи об этих объективных
доказательствах виновности, и их обязательно нужно изложить суду хотя бы
в самой краткой форме. Прокурор должен всегда высказать свое отношение к
сделанному признанию подсудимым своей вины, показать, насколько оно
согласуется с другими доказательствами, соответствует ли им,
подкрепляется ли иными данными.

Опыт показывает, что одним из самых важных условий анализа доказательств
является правильная группировка их в об винительной речи в строго
определенную систему. От характера и особенностей каждого дела зависит
порядок анализа доказательств.

По данным, по которым подсудимый привлечен к уголовной ответственности
за совершение одного или нескольких, но однородных преступлений, анализ
доказательств, как нами отмечалось, многие прокуроры начинают с
показаний подсудимого – а затем, анализируя другие доказательства,
подтверждают или опровергают его объяснения.

По одноэпизодным делам или отдельным эпизодам сложных и больших дел,
особенно при отрицании подсудимым своей вины, исследование доказательств
целесообразно проводить соответственно в хронологическом порядке
событий, или по этапам развития преступной деятельности, или по
отдельным фактам или группе фактов, подлежащих доказыванию.

В юридической литературе высказываются рекомендации о том, что по
групповым и многоэпизодным делам, когда в отдельных эпизодах участвует
несколько лиц, анализ доказательств необходимо проводить по отдельным
эпизодам или группе эпизодов. Кроме того, группировать их можно по месту
и способу совершения преступления, а иногда и по составу участников
преступления и другим признакам. При этом важно избрать такой порядок
группировки, чтобы избежать повторений и в то же время наиболее полно и
глубоко раскрыть характер совершенного преступления в целом и по каждому
эпизоду или группе однородных эпизодов в отдельности, четко определить
роль и степень виновности каждого.

Иногда прокуроры в обвинительной речи по делам с несколькими подсудимыми
анализируют доказательства отдельно в отношении каждого подсудимого.
Однако при этом необходимо придерживаться общего правила: какой бы прием
исследования Доказательств прокурор не избрал, он должен
индивидуализировать вину каждого подсудимого.

По нашему мнению, правильно поступают те прокуроры, которые после
анализа доказательств по каждому эпизоду или их группе кратко
формулируют свои выводы, что придает речи большую убедительность и
логическую завершенность.

Основная задача прокурора в судебном разбирательстве состоит в том,
чтобы умело использовать все доказательства, как косвенные, так и
прямые, для выработки и обоснования своей позиции по делу. Прямые и
косвенные доказательства различаются между собой не в большей или
меньшей их силе и убедительности, а в методах оперирования ими, в том,
как происходит процесс доказывания с использованием тех и других
доказательств.

П. Сергеич писал: “Старайтесь как можно чаще подкреплять одно
доказательство другим. Если в деле есть прямое доказательство, оставьте
его в стороне и докажите спорный факт косвенными уликами; сопоставление
логического вывода с прямым удостоверением факта есть сильнейший
риторический прием”.

Поэтому неправильно поступают те прокуроры, которые от дают предпочтение
прямым доказательствам и не всегда используют косвенные. И в судебной
практике редко встречаются дела, по которым используются только прямые
доказательства. Это происходит потому, что при совершении умышленных
преступлений преступники, как правило, принимают меры сокрытию их
следов. В связи с этим прокурор в обвинительно» речи должен дать анализ
как косвенным, так и прямым доказательствам.

В подтверждение этому П. Сергеич в книге ” Искусство речи на суде”
приводит пример, когда Иван Малик был предан суд по обвинению в убийстве
отца. “Самой сильной уликой против него было показание одной крестьянки
Анны Ткаченковой, проходившей через рощу в расстоянии нескольких шагов
от места где как раз в это время было совершено убийство; она
утверждала, что слышала громкий спор и узнала голос отца и сына.

Малик отрицал свою виновность, но все местные крестьяне считали его
убийцею отца. Показание Анны Ткаченковой, переданное ею чрезвычайно
живо, казалось основным устоем обвинения; но защитник легко мог бы
вызвать недоверие к показаниям опасной для него свидетельницы, указав,
что в нем отражается общее настроение окружающих. Обвинитель сумел
предупредить его. Он внимательно, без торопливости, с деловитым
бесстрастием разобрал другие данные дела и потом сказал: «все известные
нам обстоятельства указывают, что убийство было совершено никем иным,
как Иваном Маликом, во время его ссоры с отцом в роще; наряду с этим мы
знаем достоверно, что в это же время, около того же места проходила Анна
Ткаченкова, поэтому, если бы она сказала, что не слышала голосов
ссорившихся, мы не могли бы поверить ей, мы должны были бы заключить,
что она лжет”.

Поэтому правы те прокуроры, которые во всех случаях, когда есть
возможность подтвердить прямые доказательства косвенными, используют эту
возможность.

И последнее. Как относиться прокурору к поведению подсудимого в суде?
Может ли он использовать его поведение как доказательство -положительное
или отрицательное?

Вне всяких сомнений, прав В.В. Гаврилов, который пишет, что часто
поведение подсудимого зависит от тех, кто находится в зале судебного
разбирательства. Он утверждает, что поведение подсудимого в суде не
может использоваться как доказательство. Если в зале суда сидят дружки
подсудимого, он иногда бравирует тем, что не боится суда, ведет себя
вызывающе. Это надо относить к недостаткам воспитания, к некультурности.

А.Ф. Кони со стыдом вспоминает в одной из своих статей, как он в
обвинительной речи однажды обратил внимание присяжных, что подсудимый
улыбался тогда, когда рассматривались драматические эпизоды
преступления.

После ухода присяжных на совещание член суда возразил Анатолию
Федоровичу: “Я сидел к подсудимому ближе Вас и пришел к выводу, что его
улыбка лишь физиологическая гримаса. Когда он улыбался, в это время по
его лицу в действительности текли слезы”. А-Ф. Кони отмечает, что в тот
момент он решил, что уволится аз прокуратуры, если вердикт присяжных
будет суров. Когда же присяжные, не прислушавшись к его выводу, вынесли
оправдательный вердикт, он почувствовал облегчение.

И наконец, заканчивая изложение этой части обвинитель, ной речи, нам
хотелось бы напомнить некоторые правила, которыми, по словам П.
Сергеича, необходимо руководствоваться прокурорам, выступая в суде:

Не доказывайте очевидного. Если свидетель действительно лгал искусно,
нет нужды доказывать это: пусть ваш противник защищает его.

Если вам удалось найти яркое доказательство или сильное возражение, не
начинайте с них и не высказывайте их без известной подготовки.
Впечатление выиграет, если вы сначала приведете несколько других
соображений, хотя бы и не столь решительных, но все же верных и
убедительных, а в заключение – решительный довод.

Отбросьте все посредственные и ненадежные доводы.

Только самые прочные и убедительные доказательства должны входить в
речь; важно качество, а не количество. Не следует опасаться, что речь
покажется слабой от того, что в ней мало доказательств: чем меньше
доказательств, тем лучше, лишь бы их было достаточно. Не следует
обременять память судей многочисленными доказательствами; это утомляет
их и вызывает недоверие: судья не может положиться на наши доводы, когда
мы сами напоминаем об их недостаточной убедительности, нагромождая их
больше, чем нужно.

Имейте в виду, что каждый слабый довод, привлекая внимание, подрывает
доверие ко всем другим; один калека испортит целый строй.

Доказывая и развивая каждое отдельное положение, не упускайте из виду
главной мысли и других основных положений; пользуйтесь всяким случаем,
чтобы напомнить то или другое.

Не упускайте случая изложить сильный довод в виде рассуждения.

Не бойтесь согласиться с противником, не дожидаясь возражения. Это
покажет ваше беспристрастие в глазах судей.

Если улики сильны, следует приводить их порознь, подобно развивая каждую
в отдельности; если они слабы, следует собрать их в одну горсть. Первые
сильны сами по себе, и надо только показать их такими, какие они есть,
не заслоняя их другими; вторые, слабейшие, взаимно подкрепляют друг
друга. Лишенные значения качественно, они убедительны количеством -тем,
что все подтверждают одно и то же обстоятельство.

Старайтесь как можно чаще подкреплять одно доказательство другим.

Не пытайтесь объяснить то, что сами не вполне понимаете.

Не старайтесь доказывать большее, когда можно ограничиться меньшим.

8. Не допускайте противоречия в своих доводах. 5. Обоснование
квалификации преступления

После того как фактические обстоятельства уголовного дела исследованы,
проведен глубокий анализ собранных по делу доказательств, прокурор
должен перейти к обоснованию квалификации обвинения. Обоснование
квалификации преступления является важным и обязательным элементом любой
обвинительной речи.

Важность этого раздела речи состоит в том, что от квалификации
содеянного зависит наступление ряда правовых последствий, вытекающих из
факта совершения преступления. Неправильная квалификация может повлечь
не только неправильное назначение наказания, но и необоснованное
наступление Других правовых последствий (вид режима места лишения
свободы, применение амнистии и т.п.).

По объему эта часть обвинительной речи может быть большей или меньшей.
Это зависит от конкретных обстоятельств Уголовного дела. Но необходимо
помнить: каждый раз при поддержании обвинения прокурор в результате
исследования доказательств должен определенно ответить на вопрос,
образуют ли исследованные факты состав преступления и какого именно.

Готовясь к выступлению в суде, прокурору следует раздел речи,
посвященный вопросам квалификации, строить таким од. разом, чтобы он был
понятен не только составу суда, но и все присутствующим в зале судебного
разбирательства и чтобы все смогли убедиться в правильности требований
прокурора и сами поняли смысл закона.

Поэтому прокурор не должен ограничиваться узкодогматическим толкованием
текста статьи закона, ему необходимо показать общественное значение
этого закона и на этой основе осветить и общественное значение данного
уголовного дела.

Нередко бывают случаи, когда в начале своей речи прокурор уже давал
оценку общественного значения данного процесса, тогда он должен
вспомнить об этой оценке и показать, каким образом общественное значение
дела выражается в юридической форме путем квалификации обвинения по той
или иной статьи Уголовного кодекса.

При обосновании квалификации никакие вольности ни с законом, ни с
установленными в суде фактами недопустимы. Отстаиваемая прокурором
квалификация должна основываться на точном соответствии фактических
обстоятельств дела букве и смыслу закона.

И в зависимости от того, является ли квалификация очевидной или спорной,
в значительной мере зависит величина раздела, посвященная вопросам
квалификации.

По некоторым делам квалификация преступления бывает спорной. В таких
случаях прокурор в обвинительной речи должен рассмотреть все возможные
варианты квалификации преступления и обосновать тот, который
соответствует материалам дела и закону.

В тех случаях, когда действия подсудимого квалифицируются по нескольким
статьям УК, прокурору следует высказать и обосновать свою точку зрения
по поводу применения каждой из статей. По таким делам некоторые
прокуроры дают юридический анализ преступления за анализом фактических
обстоятельств дела по каждому пункту обвинения.

Предложения прокурора по квалификации преступления должны быть основаны
на глубоком знании закона, умении правильно применять его на практике и
вполне определенными. Поэтому при изменении квалификации прокурор должен
достаточно подробно изложить суду причины отказа от ранее избранной
квалификации преступления и почему он предлагает новую квалификацию.
Понятно, что в данном случае речь идет о квалификации, смягчающей
положение. Если же необходимо изменить квалификацию на статью Уголовного
кодекса, предусматривающую более суровую меру наказания или преступление
иного рода, то прокурор обязан заявить требование дополнительного
рассмотрения.

Выводы прокурора о квалификации преступления всегда должны быть
конкретными и определенными. Ни в коем случае нельзя ставить перед судом
так называемую альтернативную квалификацию, т.е. такую, когда суду
предлагается на выбор одна из нескольких норм уголовного закона.
Альтернатива здесь недопустима.

Закончить изложение этого раздела обвинительной речи нам хотелось бы
словами П. Сергеича, который по этому поводу писал: “Первая, главная
аксиома уголовного оратора: в основании обвинения и защиты лежит
юридическая оценка события. Кто не сумел доказать факта или убедить
судей, тот может быть достоин жалости, но не заслужил осуждения; тот,
кто не сумел найти нужный закон, тот не исполнил долга, тот виновен.
Незнание закона -преступление”.

6. Характеристика личности подсудимого

Характеристика личности подсудимого – необходимый и важный элемент
обвинительной речи.

Значение этой части речи в том, что если прокурор тщательно и глубоко
проанализирует данные о личности подсудимого, то это поможет ему более
полно и объективно оценить преступление. Кроме того, это подготовит суд
и присутствующих в зале судебного разбирательства к требованию прокурора
о мере наказания. А характеристика подсудимых покажет, почему прокурор
предлагает применить к одним из подсудимых меры наказания более строгие,
чем к другим.

Характеристика личности подсудимого не должна ограничиваться только теми
сведениями, которые содержатся в официальных характеристиках. Она должна
быть значительно шире.

П. Сергеич писал: ” Факты дела и отзывы свидетелей выясняют личные
свойства участников драмы, а из этих свойств вытекает преступная
развязка”.

Характеристика подсудимого всегда должна быть построена на конкретных
материалах дела, являться выводом из этих материалов. Прокурор не должен
голословно утверждать то, каким представляется ему подсудимый.

В этот раздел обвинительной речи необходимо включать данные о жизни,
деятельности и поведении подсудимого как до совершения преступления, так
и после его совершения, о его поведении в семье, в быту, об образе жизни
подсудимого, о личных качествах, чертах характера, об отношении его к
факту совершенного преступления и т.д.

Характеризуя личность подсудимого, прокурор должен быть максимально
объективным. Поэтому ему следует показать суду обстоятельства как
отягчающие, так и смягчающие ответственность подсудимого, обратить
внимание суда на материалы, говорящие в пользу подсудимого.

При этом от прокурора требуется соблюдать не только объективность, но и
большой такт и культуру, недопустимо вносить в характеристики подсудимых
элементы личного озлобления. “Пройтись на счет подсудимого, -писал А.Ф.
Кони, – без сомнения, иногда бывает соблазнительно, особенно в тех
случаях, когда обвинитель глубоко убежден в его виновности и возмущен
его поступком… Но этому соблазну не следует поддаваться”. Изложение
характеристики подсудимого, ее полнота должны быть тесно взаимосвязаны с
конкретными обстоятельствами дела, с его общественным значением. П.
Сергеич писал: ” Не следует подгонять характеристику к обвинению или
защите; она должна сама родиться из данных дела… живая характеристика
дается не эпитетами, а фактами”.

В специальной литературе и методических пособиях встречаются
рекомендации проводить сравнительные характеристики между отдельными
подсудимыми, сопоставлять личности подсудимого и потерпевшего. На наш
взгляд, такие приемы следует применять по усмотрению государственного
обвинителя, исходя из каждого конкретного уголовного дела.

Завершая подготовку этого раздела обвинительной речи, прокурор должен
знать, что в любом преступлении отчетливо проявляются
индивидуально-психологические и антисоциальные черты личности. Задача
прокурора и состоит в том, чтобы эти черты личности выявить, глубоко
проанализировать и использовать их при характеристике личности
подсудимого.

7. Обоснование предложений о мере наказания и по другим вопросам

Следующим не менее важным разделом обвинительной речи является
обоснование прокурором предложений о мере наказания, гражданском иске и
по другим вопросам.

Важность этого раздела речи заключается в том, что правильное назначение
наказания способствует перевоспитанию преступника, предупреждению
совершения преступлений другими неустойчивыми лицами, а также повышению
воспитательного значения самой речи.

Обосновывая свои предложения о мере наказания, прокурор должен
руководствоваться требованиями закона о целях и основных принципах
назначения наказания, а также общей направленностью судебной практики.
При этом он обязан учитывать характер и степень общественной опасности
совершенного преступления, личность виновного, обстоятельства,
смягчающие и отягчающие ответственность.

Отдельные обвинительные речи имеют тот недостаток, когда в них не
находят отражения все отягчающие ответственность обстоятельства,
вытекающие из материалов дела. Законом установлен исчерпывающий перечень
отягчающих обстоятельств, и поэтому выходить за их пределы прокурор не
вправе.

Вместе с тем трудно согласиться с теми прокурорами, которые в своей речи
внимание суда концентрируют только на отягчающих вину обстоятельствах и
совершенно игнорируют смягчающие обстоятельства. Только анализ как
смягчающих, так а отягчающих обстоятельств в их совокупности может
послужить постановлению справедливого и законного приговора.

В этом разделе обвинительной речи предлагаемая мера наказания должна
быть обоснована, т.е. основана на исследованных в суде материалах, а
также необходимо показать, что назначаемое наказание справедливо, оно
необходимо и целесообразно. Наказание должно назначаться не по
формальным соображениям, а в силу необходимости, для ограждения общества
от преступных посягательств. Наказание должно соответствовать тяжести
совершенного преступления и личности подсудимого.

Определяя соразмерность наказания общественной опасности преступления,
прокурору необходимо учитывать не только важность объекта посягательства
и ценность охраняемых законом интересов общества, но и характер и размер
причиненного вреда, а также распространенность данного вида
преступления. По делам о неоконченных преступлениях следует учитывать
стадию, на которой была прекращена преступная деятельность. Известно,
что оконченное преступление, как правило, более опасно, чем
неоконченное; покушение более опасно, чем приготовление к преступлению.

При обосновании предложений о мере наказания прокурор должен строго
руководствоваться принципом индивидуализации наказания. Этот принцип
означает, что при выработке предложений о мере наказания необходимо
учитывать всю совокупность обстоятельств, характеризующих общественную
опасность личности подсудимого, и особенно степень и характер вины.

В данном случае следует иметь в виду, что общественная опасность
личности подсудимого не всегда совпадает с опасностью совершенного им
преступления. В ряде случаев примерно одинаковые по степени общественной
опасности преступления совершаются неодинаковыми по своей опасности
преступниками. При индивидуализации наказания должны подвергнуться
глубокому анализу цели и мотивы преступления, форма умысла и
неосторожности.

В какой форме в обвинительной речи прокурор должен изложить предложения
о мере наказания? На этот вопрос следует ответить однозначно -эти
предложения должны быть конкретными. Оценка действий подсудимого и
требование прокурора о мере наказания должны выражаться от имени
государства.

В этой части обвинительной речи прокурору следует назвать вид наказания,
его срок, вид режима, место отбывания наказания. Эти требования
относятся и к другим дополнительным мерам наказания, к судебным
издержкам и т.д. В тех случаях, если по делу имеются вещественные
доказательства -деньги, ценности и другие предметы, нажитые преступным
путем или служившие орудием преступления, прокурор должен высказать свои
предложения о судьбе вещественных доказательств.

Кроме того, прокурор должен остановиться на вопросе о возмещении
подсудимым ущерба, причиненного преступлением. Если преступлением
причинен материальный или моральный ущерб, то прокурор обязан в этой
части речи определить свое отношение к гражданскому иску. Ему следует
указать, установлен ли факт нанесения материального или морального
ущерба и кому и в каком размере этот ущерб нанесен, а также подлежит ли
удовлетворению заявленный гражданский иск полностью или частично и в
пользу кого. Даже в том случае, если в судебном заседании по каким-либо
причинам не участвует представитель гражданского истца, это
обстоятельство не освобождает прокурора от обязанности высказать свое
отношение по вопросу о размере и обосновании гражданского иска.

Подводя итог, хотелось бы обратить внимание на те недостатки, которые
встречаются на практике при изложении прокурорами этой части
обвинительной речи:

В ряде случаев прокурор уклоняется от изложения суд, своего мнения по
поводу меры наказания. И вместо того, чтобы указать конкретно, какого
наказания заслуживает подсудимый и привести соответствующие доводы и
обоснование своего предложения, прокурор прикрывается туманными
различными формулировками, тем самым показывает суду отсутствие у него
твердого убеждения по этому вопросу.

Иногда при изложении этой части речи прокуроры некритически относятся к
оценке материалов дела, вследствие чего предлагают меру наказания, явно
не соответствующую тяжести совершенного преступления и личности
подсудимого.

Много ошибок допускается на практике при определении вида
исправительно-трудовой колонии. Бывают случаи, когда прокуроры указывают
на необходимость применения в отношении подсудимого лишения свободы, но
при этом не называют вида исправительно-трудовой колонии или называют
его неправильно.

Таким образом, обосновывая предложение о мере наказания, прокурору
следует помнить, что это не его личное отношение к этому вопросу, а это
государственный взгляд на ту степень и меру воздействия, которой должен
быть подвергнут совершивший преступление.

8. Анализ обстоятельств, способствовавших совершению преступления

Выявление причин и условий, способствовавших совершению преступления, и
принятие мер по их устранению входят в предмет доказывания по уголовному
делу.

Указанные обстоятельства закон обязывает выявлять как на предварительном
следствии, так и в суде. Для выявления причин и условий,
способствовавших совершению преступления, производятся различные
следственные и судебные действия, истребуются необходимые документы.

Такая же обязанность лежит и на прокуроре, поддерживающем
государственное обвинение в суде. В своей обвинительной речи прокурор
должен вскрывать причины совершенного преступления; проанализировать
обстоятельства и конкретные условия, которые способствовали совершению
преступления.

Этот раздел обвинительной речи не является обязательным ее элементом, и
его наличие зависит от конкретных обстоятельств дела. Кроме того, эта
часть речи, как пишет В.В. Гаврилов, является “кочующей”, т.е. в каком
контексте, в каком элементе обвинительной речи об этом сказать – решает
прокурор. В зависимости от конкретного уголовного дела и личности
подсудимого анализ причин и условий, способствовавших совершению
преступления, может быть сделан после окончания анализа и оценки
доказательств, после характеристики личности подсудимого или же в конце
обвинительной речи.

Если в ходе предварительного следствия уже были выявлены причины и
условия, способствовавшие совершению преступления, и для устранения их
следователем было вынесено представление соответствующим должностным
лицам, то прокурору следует сообщить суду о результатах рассмотрения
такого представления и о принятых по нему мерах.

Если же в ходе судебного процесса будут выявлены эти причины и условия,
то прокурор обязан на это обратить внимание суда и заявить ходатайство
перед судом о вынесении частного определения в адрес соответствующих
должностных лиц.

Анализируя обстоятельства, способствовавшие совершению преступления,
прокурор должен доказать:

– причины и условия, повлиявшие на формирование у подсудимого
антиобщественной установки;

обстоятельства, побудившие лицо к совершению преступления;

причины и условия, способствовавшие доведению преступного замысла до
конца;

лиц, по вине которых существовали эти причины и условия, их упущения,
которые привели к совершению преступления;

меры, которые надлежит принять для устранения причин и условий,
способствовавших совершению преступления.

В этой части речи прокурор должен глубоко проанализировать все эти
этапы, вскрыть и показать те конкретные факты, которые влияли на
подсудимого на всем протяжении от появления у него антиобщественной
установки до совершения преступления.

Кроме того, прокурор должен предложить суду те конкретные меры, которые
необходимо принять для устранения указанных недостатков. Он вправе
поставить перед судом вопрос о привлечении лиц, действиями которых была
создана обстановка, способствовавшая совершению преступления, к
уголовной, административной или дисциплинарной ответственности.

И последнее. Давая анализ обстоятельствам, способствующим совершению
преступления, и предлагая меры воздействия виновным лицам, прокурор
вправе ссылаться только на те обстоятельства, которые были исследованы в
ходе судебного разбирательства. При этом необходимо помнить, что частное
определение нередко влечет за собой неблагоприятные последствия для лиц,
чьи действия стали причиной его вынесения. Поэтому предложения прокурора
должны быть безупречными с точки зрения правовых и фактических
оснований.

И наконец, прокурор, ходатайствуя перед судом о вынесении частного
определения на установленные в суде недостатки в деятельности ведомств,
учреждений, предприятий, организаций, не вправе вносить такие
предложения, которые затрагивали бы их оперативно-хозяйственную
деятельность. Кроме того, предложения прокурора в связи с
недобросовестным исполнением своих обязанностей должностным лицом или
неправильным поведением отдельных граждан не должны предрешать, какое
именно взыскание должно быть наложено на этих лиц.

9. Заключительная часть речи

Заключительная часть (заключение) является факультативным необязательным
элементом обвинительной речи. По несложным делам речь может
заканчиваться изложением предложений прокурора о мере наказания и другим
вопросам, подлежащим разрешению в приговоре. Однако по делам, имеющим
особое общественное значение или рассматриваемым в выездных заседаниях
судов, необходимо речь закончить специальной концовкой.

&

e

?M??????$?e

r

a

&

F

`„?

&

??&?

???????????????I?залы, тем лучше: если нет, скажите просто, как говорили
древние греки: “Я сказал, что считал нужным, вы знаете дело, решайте”.

Иногда прокуроры в заключительной части речи кратко останавливаются на
итогах судебного процесса, показывают сложность достижения истины по
делу, указывают на уроки, которые должны быть извлечены из судебного
разбирательства, выражают уверенность, что справедливый приговор будет
содействовать укреплению правопорядка в обществе.

Бывают дела, когда в этой части речи необходимо указать на
воспитательное значение приговора суда, на значение не только наказания,
но и принципиального осуждения преступного деяния.

Вполне допустимо, когда некоторые прокуроры заканчивают обвинительную
речь цитатой. И если цитата емкая и произнесена к месту, то она
положительно воспринимается аудиторией. Но при этом необходимо помнить,
что цитатами надо пользоваться умело и не забывать указания А.Ф. Кони:
“При недостатке собственной “глубокой” мысли дозволительно пользоваться
мудростью мудрых, соблюдая меру и в этом, чтобы не потерять своего лица
между Лермонтовыми, Толстыми, Диккенсами…

Заключительная часть речи должна произноситься уверенно и убедительно.
Однако ложный пафос и стремление “перекрыть” предшествующее сухое
изложение напыщенными рассуждениями здесь неуместно.

Заключительная часть речи должна быть подготовлена всем предшествующим
изложением обвинительной речи. Она должна не противопоставляться другим
частям обвинительной речи, а органически вытекать из них.

Заканчивая изложение этой части обвинительной речи, необходимо
остановиться на назначении заключительной части как элемента
обвинительной речи. Этот вопрос правильно освещен в работе В.В.
Гаврилова:

“Цель заключения – восстановить в памяти судей и присутствующих в зале
заседания наиболее важные результаты судебного следствия и подвести под
ним черту.

Задача заключения в речи – показать значение приговора, выразить
уверенность обвинителя в справедливости приговора, использовать все
имеющиеся возможности для дополнительного психологического воздействия
на судей и аудиторию.

Содержание заключения – это итог судебного процесса: необходимость
показать сложность достижения истины, уроки процесса, ужас содеянного и
повторность расплаты за него”.

А. Реплика прокурора

Закон предоставляет право выступить с репликой не только прокурору и
адвокату, но и общественному обвинителю, общественному защитнику,
гражданскому истцу, гражданскому ответчику, их представителям и
подсудимому (если защитник не участвует). Кроме того, репликами могут
обменяться, например, адвокаты, защищающие разных подсудимых, интересы
которых противоречивы, гражданский истец и гражданский ответчик.

Однако наша задача состоит в том, чтобы четко уяснить все то, что
связано с репликой государственного обвинителя.

Закон наделяет прокурора правом после произнесения речей всеми
участниками судебных прений выступить с репликой. Реплика – не
обязательная часть судебных прений. Прокурор сам решает, следует ли
прибегать к ней. И это решение он принимает только после выступления
всех участников судебных прений и если для этого появятся поводы. Из
этого следует, что нельзя признать правильной практику, когда прокуроры
заранее, еще до начала судебных прений, планируют реплику, оставляя для
рассмотрения в ней часть своих наиболее сильных и убедительных
аргументов.

Однако может случиться так, что другие участники судебных прений не
дадут повода для реплики. Тогда оставленные аргументы прокурора
останутся неиспользованными. Надо помнить, что содержание реплики должно
касаться ” сказанного в речах”. Поэтому репликой следует пользоваться
лишь в тех случаях, когда в выступлениях представителей защиты прокурор
усмотрит явное искажение фактов, заведомо неверное толкование законов и
т.д. Не рекомендуется выступать с репликой безотносительно к тому, что
говорили в судебных прениях другие участники процесса.

Некоторые авторы рассматривают реплику прокурора лишь как возражение
защитнику или подсудимому. Это в корне неверно и противоречит
уголовно-процессуальным нормам, регламентирующим судебные прения. По
нашему мнению, прокурор вправе использовать реплику для возражения
любому из участников судебных прений. Даже, если гражданский истец или
его представитель необоснованно настаивает, например, на удовлетворении
иска в первоначально заявленном размере, прокурор обязан выступить с
репликой и возразить ему.

При каких же обстоятельствах прокурор вправе и обязан вое пользоваться
репликой? Исходя из практики и научных рекомендаций, можно сделать
вывод, что прокурору следует обращаться к реплике в случаях, когда
кем-либо из участников судебных прений:

допущены ошибочные утверждения. Например, адвокат или добросовестно
заблуждаясь, или умышленно в нужном для себя и своего подзащитного свете
в искаженном виде может представить его показания. В данном случае
прокурору нужно лишь в спокойном, доброжелательном тоне процитировать
действительные показания подсудимого;

защитником извращены фактические обстоятельства дела, имеющие
существенное значение для постановления законного приговора. Здесь
прокурору уже следует более подробно процитировать необходимые протоколы
и документы, на основе которых показать суду на недобросовестное
использование защитником имеющихся материалов;

неправильно толкуются нормы уголовного, уголовно-процессуального и
другого законодательства. В этом случае прокурору необходимо огласить
подлинное содержание текста правовой нормы и правильно ее
прокомментировать;

дана юридически неправильная оценка содеянного преступления. Прокурору
достаточно проанализировать диспозицию правовой нормы и провести
аналогию с содеянным преступным деянием;

явно искажена позиция прокурора или общественного обвинителя. Вот тут-то
прокурору достаточно повторить сказанное им в своей речи. По сложным
делам рекомендуется огласить свои письменные формулировки и передать их
суду;

одной из сторон допущено грубое поведение по отношению к участникам
судебного разбирательства. В этом случае прокурор обязан с необходимой
резкостью осудить грубые и нетактичные выпады противной стороны по
отношению к участникам процесса. Он должен обратить внимание суда на
недопустимость подобных высказываний защитником и просить суд о его
поведении довести до сведения компетентных органов.

Этот перечень не является исчерпывающим. Невозможно предусмотреть все
случаи, когда прокурор не только вправе, но и обязан выступить с
репликой.

Иногда возникает вопрос: можно ли использовать реплику, чтобы дополнить
обвинительную речь, так как прокурором были освещены не все существенные
обстоятельства? Мы полагаем, что не всякое упущение в обвинительной речи
может быть восполнено в реплике. Представляется, что прокурор не может
вновь вернуться к анализу доказательств по делу и обоснованию своих
выводов о доказанности обвинения. Если пойти по этому пути, то реплика
превратится в продолжение обвинительной речи. А это уже будет нарушением
закона, поскольку реплика должна произноситься по поводу “сказанного в
речах”.

По нашему мнению, возможно, использовать реплику для восполнения пробела
в тех случаях, когда прокурор ранее в речи не высказал мнение о виде
режима отбывания лишения свободы, конфискации имущества, судьбе
вещественных доказательств и т.д. Но это тоже считать правильным не
следует, так как это будет свидетельствовать о неподготовленности
прокурора к произнесению обвинительной речи.

А как поступить прокурору, если он после выступления других участников
судебных прений убедится в неправильности своей позиции по важным и
принципиальным вопросам? Мы считаем, что в таком случае в интересах
установления истины по делу прокурор в реплике должен сказать об этом.

Содержание и структура реплики определяются тем, что она является
ответным выступлением и в отличие от обвинительной речи не имеет
каких-либо четко выраженных составных частей. Как правило, в ней
прокурор излагает причины, побудившие его прибегнуть к реплике,
указывает, кому из участников судебных прений и по каким вопросам он
намерен возражать. После этого он обосновывает свои возражения. При этом
наиболее аргументированные и очевидные для суда возражения следует
излагать в конце реплики. Это как бы подведет итог всему судебному
выступлению прокурора, еще раз покажет прочность позиций обвинения и
несостоятельность попыток защиты поколебать их. Закончить реплику
следует четко сформулированными выводами по каждому пункту или группе
возражений, что наглядно покажет ошибочность оспариваемых доводов.

Реплика прокурора, как правило, является полемическим выступлением.
Однако полемичность ее является, прежде всего, спором по существу дела,
спором на основе доказательств и правовых положений. Недопустимо
превращать обмен репликами в перебранку сторон, при которой анализ
доказательств подменяется подчас оскорбительными для другой стороны
выражениями.

Прокурор должен особенно хорошо помнить, что его положение как
государственного обвинителя обязывает полемизировать с достоинством,
опровергая доводы защиты по существу, не опускаясь до резких выражений.

Необходимо помнить, что наибольшее влияние на суд и слушателей имеют
выступления спокойные и уверенные, максимально аргументированные, в
которых резкий эпитет или характеристика появляются как вывод из
предшествующего анализа.

Прокурору неприемлемы и вредны запальчивость и раздражительность, не
говоря уже о грубости, поскольку они не усиливают впечатления от
выступления, а, наоборот, ослабляют его. Судебную трибуну нельзя
превращать в игру слов, используя оговорки противной стороны.

Реплика прокурора не может быть ограничена временем, но она должна быть
краткой и произноситься по существу.

Таким образом, реплика прокурора не является обязательным элементом
судебного выступления, и прибегать к ней следует лишь в случаях
действительной необходимости, когда молчание прокурора может нанести
урон делу обвинения, повлечь неправильное истолкование обстоятельств
дела или неверное применение закона.

Б. Речь прокурора об отказе от обвинения

Напомним, что для государственного обвинителя, общественного обвинителя,
защитника, общественного защитника участие в судебных прениях является
обязательным. Они не вправе отказаться от произнесения основной речи.
Отказ обвинителя от обвинения не является отказом от участия в судебных
прениях. Закон обязывает прокурора отказаться от обвинения, если в
результате судебного разбирательства он придет к убеждению, что данные
судебного следствия не подтверждают предъявленного подсудимому
обвинения. При этом прокурор обязан изложить суду мотивы отказа.

Отказ от обвинения должен основываться на полной, всесторонней и
объективной оценке всех собранных по делу доказательств. Перечня мотивов
и причин отказа прокурора от обвинения в законе нет.

На практике это происходит в тех случаях, когда в ходе судебного
разбирательства будут установлены новые обстоятельства, опровергающие
обвинение, а также не будет установлено событие преступления, или в
деянии подсудимого нет состава преступления, или не будет доказано его
участие в совершении преступления.

Отказ прокурора от обвинения может быть полным или частичным. При
частичном отказе от обвинения прокурор произносит обвинительную речь,
при этом он исключает из речи эпизоды, не получившие подтверждения в
ходе судебного следствия.

Если подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений,
квалифицируемых по разным статьям Уголовного кодекса, и если, по мнению
прокурора, одно из них не нашло подтверждения в суде, то прокурор
отказывается от обвинения в части этого преступления. Также поступает
прокурор и тогда, когда по групповому делу он полностью отказывается от
обвинения в отношении одного или нескольких подсудимых.

Однако, отказываясь от обвинения, прокурор обязан дать глубокий,
всесторонний и объективный анализ исследованных в суде доказательств. Он
должен заявить суду мотивы отказа. При этом необходимо знать, что отказ
прокурора от обвинения не освобождает суд от обязанности продолжать
разбирательство Дела и разрешать на общих основаниях вопрос о виновности
подсудимых. Это и обязывает прокурора обосновать перед свой отказ от
поддержания обвинения, убедить суд в правильности своего решения.

При отказе от обвинения речь прокурора по структуре отличается от
обвинительной. В ней главное внимание должно быть уделено обоснованию
мотивов отказа от обвинения. Рекомендуется речь начинать с изложения
обвинения, предъявленного подсудимому, а затем дать краткий анализ
доказательств, на которых было построено обвинение до судебного
разбирательства. Затем, необходимо показать, то новое, что было внесено
в данные предварительного следствия. Так построить речь необходимо для
того, чтобы у слушателей, находящихся в зале суда не сложилось мнение,
что следственные органы безответствен но привлекают граждан к уголовной
ответственности. Обоснованный, мотивированный отказ от обвинения
убеждает присутствующих в зале суда, что прокурор обвиняет только
действительно виновных в совершении преступления.

После подробного и скрупулезного анализа структуры и со держания
обвинительной речи прокурора мы предлагаем читателям ознакомиться с
полным текстом обвинительной речи, произнесенной 12 декабря 2001 г.
Генеральным прокурором Российской Федерации В. Устиновым по делу Радуева
и других. Комментарий по речи оставляем за читателями.

“Ваша честь!

Уважаемые судьи!

Завершился многодневный и трудный этап судебного следствия.

Перед участниками процесса, словно кадры из фильма ужа сов, вновь ожили
кровавые события января 1996 года, которые пришлось пережить жителям
Кизляра. Как в калейдоскопе смешались события и судьбы, людская боль и
незабываемое горе.

Теперь настало время за фактами увидеть скрытую истину и решить вопрос о
виновности подсудимых и правовой оценке совершенных ими преступлений.

Многие, а прежде всего, сами подсудимые, ожидали от нашего процесса
политических выводов. Вынужден разочаровать: в преступлениях, в которых
они обвиняются, нет и не может быть никакой политики.

Следствием собраны убедительные доказательства того, что ими совершены
бандитское нападение, захват заложников, терроризм, убийства и другие
преступления. Политическая составляющая в них отсутствует.

9 января 1996 года в 5 утра Радуев и участники руководимой им банды
проникли на территорию Кизляра и напали на военные и гражданские
объекты, жилье мирных жителей.

При этом были взорваны вертолеты, обстреляны жилые строения, учинены
иные действия, угрожающие жизни людей.

Было уничтожено государственное, муниципальное и личное имущество
граждан. Но самое страшное – убиты жители, военнослужащие, сотрудники
органов внутренних дел, захвачены заложники.

Участники банды заняли здание больничного комплекса, где их заложниками
оказались медицинский персонал и находящиеся там больные. А всего во
время бандитского налета в заложники были взяты более 2 тысяч человек,
из которых свыше 600 – дети и несовершеннолетние. Шестнадцать заложников
погибли, а еще сотня получили различной степени телесные повреждения.

Обвинительное заключение – документ официальный. В нем не должно быть
места эмоциям.

Из показаний свидетелей и потерпевших, данных ими на следствии и в суде,
встает леденящая душу картина преступного разгула боевиков.

Когда они в масках и без масок хватали на улице детей, женщин и
стариков. Били их прикладами, стреляли для острастки поверх голов и
непосредственно в людей.

Когда они взламывали двери, врывались в дома и квартиры, вытаскивали
оттуда испуганных граждан.

Когда они стреляли через дверь, не зная, кто за дверью: ребенок, женщина
или старик?

С 10 по 18 января бандиты удерживали в Первомайском заложников, которых
привезли из Кизляра и взяли на блокпосту, Они заставляли их рыть проходы
и окопы. А при прорыве, который, к сожалению, им удалось осуществить,
угрожая расправой, взгромоздили на заложников своих раненых сообщников.

В Кизляре и Первомайском в период с 9 по 18 января 1996 года бандитами
Радуева были убиты десятки выполнявших свой служебный долг
военнослужащих и граждан. Более 100 человек стали жертвами покушения на
убийство.

За эти дни от рук бандитов погибли более 20 сотрудников милиции. Свыше
80 получили ранения.

Что отличает этот налет от бессмысленной и жестокой акции в сентябре
текущего года Усамы бен Ладена?

Ничего!

Терроризм остается терроризмом.

Террористическими действиями были порождены условия, представляющие
чрезвычайную опасность для жизни и здоровья человека.

Гибель, ранения, увечья этих людей – те тяжкие последствия, которые
являются квалифицирующими признаками совершенных подсудимыми
преступлений.

Допрошенный в судебном заседании подсудимый Радуев своей вины не
признал. Что ж – это не с больными воевать. Здесь мужество и совесть
требуются. Но и без признания его вина подтверждается совокупностью
собранных доказательств практически по всем эпизодам обвинения. Высокий
Суд!

Я знаю, что народы Дагестана давно уже приговорили Радуева к смертной
казни. По-человечески… это более чем понятно, но в соответствии с
Постановлением Конституционного суда Российской Федерации от 2 февраля
1999 года возможность применения смертной казни в настоящее время
приостановлена. Поэтому и я, как государственный обвинитель, не вправе
настаивать на ее назначении.

Исключительной мере – смертной казни – есть достаточно жесткая
альтернатива: пожизненное лишение свободы. Именно это наказание я и
предлагаю назначить по ч. 3 ст. 33, п. а, е, ж, з, н ст. 105 Уголовного
кодекса Российской Федерации.

Пожизненное лишение свободы должно быть назначено по совокупности
преступлений с отбыванием в исправительной колонии особого режима.

По совокупности преступлений окончательно определить подсудимому
Атгериеву 15 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии
общего режима, подсудимым Алхазурову и Гайсумову назначить максимальную
меру наказания, предусмотренную санкциями названных статей.

Полагаю, что такое наказание подсудимым и приговор суда станут не только
справедливым возмездием, но и послужат суровым предостережением всем,
одержимым идеями террора”.

ГЛАВА VI. ЗАЩИТИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ И ЕЕ ПОСТРОЕНИЕ

1. Требование к речи защитника

Речь защитника – одна из необходимых и важных частей судебного
разбирательства. Это кульминационный момент его участия в судебном
разбирательстве уголовного дела, важное средство осуществления им своей
функции. В своей речи защитник не только излагает свои соображения по
делу, но и, что важнее всего, стремится убедить суд в правильности
собственных выводов. В речи защитник подводит итог судебного следствия,
анализирует с позиции защиты собранные по делу доказательства.

Защитительная речь завершает большую и сложную работу защитника,
направленную на охрану прав и законных интересов подсудимого. Отстаивая
невиновность или меньшую степень ответственности подсудимого, подвергая
доказательства тщательному анализу, защитник помогает суду правильно
оценить обстоятельства дела, отыскать истину, вынести законный и
обоснованный приговор. И, как правило, суд всегда относится с пониманием
к выступлению защитника, искренне и убежденно требующего оправдания
невиновного или осуждения виновного только в меру его вины, с учетом
всех установленных по делу смягчающих обстоятельств. Ко всем доводам и
аргументам защиты суд прислушивается, взвешивает их и учитывает при
постановлении приговора. Поэтому чем содержательнее речь защитника, чем
глубже в ней проанализированы обстоятельства дела, тем большее влияние
оказывает она на выносимое судом решение.

Готовясь к выступлению в суде, адвокат мобилизует все свои возможности,
облекает речь в сжатую, емкую, хорошо отточенную форму. Этим самым он
готовит суд к восприятию доводов защиты.

Если обратиться к истории, то увидим, что практически все знаменитые
русские адвокаты XIX в. предварительно работали над речью и заранее
писали свои речи или целиком, как Спасорич, или в виде конспектов, или
“оазисами”, как говорил о себе Плевако. Кстати, Плевако в последнее
время тоже писал целиком свои речи и сразу после прений передавал свою
рукопись в газету. При этом он писал о том, чтобы вся идея защиты была
заранее глубоко продумана.

Защитник должен помнить, что неубедительная, немотивированная, наспех
составленная речь не способна принести пользы ни подзащитному, ни самому
адвокату, так как подрывает его авторитет, снижает оценку даже очень
хорошей судебной работы с доказательствами.

Работая над речью, адвокат должен в лаконичной, хорошо отшлифованной
форме отразить в ней самое необходимое из всего рассмотренного в
судебном заседании. Только в таком случае речь будет убедительной для
суда и юридически грамотной.

В свое время Цицерон писал: “…Все построение убедительной судебной
речи основано на трех вещах: доказать правоту того, что мы защищаем;
расположить к себе тех, перед кем выступаем, направить их мысли в нужную
для дела сторону”.

Работая над защитительной речью и затем выступая в суде, адвокат должен
соблюдать определенные приемы, правила и требования, предъявляемые к
речи.

Если защитник видит, что свидетель дает неверные показания, то ему не
следует вступать с ним в спор. В этом случае гораздо лучше объяснить
неверные показания свидетеля ошибкой, чем назвать их ложью. Здесь
уместно будет указать, что показания свидетеля вполне добросовестны, но
он ошибается.

В защитительной речи не должны допускаться личные препирательства,
укоры, насмешки. Это присуще особенно молодым адвокатам, которые склонны
видеть виноватых во всех, кроме самого себя и подсудимых. Милиция им
видится всегда недобросовестной, следователь и прокурор – пристрастными.
Конечно, такое может быть и на самом деле, но далеко не всегда. Но если
такое встречается, то в большинстве случаев это становится заметным само
по себе и нет необходимости в страстном изобличении, а необходим краткий
намек. Иногда будет лучше, если высказать снисходительность к “имевшему
месте недосмотру”, указав при этом на происшедшее недоразумение и
необходимость исправить ошибку.

В своей речи защитнику не следует касаться личности противника, даже
если сам обвинитель нарушает это правило, а также не нужно говорить о
его пристрастии или односторонности. По этому поводу классическое
выражение принадлежит П. Сергеичу: “Чем добродушнее вы будете обходиться
с противником, тем ему будет больнее”.

Несправедливость, пристрастие к противнику всегда вызывают раздражение
против оратора у судей. Защитнику надо помнить, что следует спорить с
доказательствами, а не с прокурором. Необходимо быть безгранично
любезным к противнику и снисходительным к его ошибкам; это покажет ваше
превосходство и действительно расположит слушателей в вашу пользу.

Заслуживает уважение защитник, когда он, ссылаясь на статьи закона,
наизусть повторяет их подлинными словами законодателя. При этом умеренно
громкая, отчетливая речь, если только в ней не сквозит излишней
самоуверенности, сразу располагает слушателей в пользу оратора и внушает
суду убеждение, что его следует слушать внимательно. Говорить надо как
можно проще. Если прокурор говорит хорошим русским языком, подражайте
ему; если нет, учитесь на его ошибках. Надо говорить не так, чтобы вас
можно было понять, а так, чтобы нельзя было не понять вас.

2. Вступительная часть защитительной речи

Вступление в любом устном или письменном сообщении является “зачином”,
введением слушателя или читателя в обсуждаемую тему. Особенно в
защитительной речи очень важно найти правильное начало, которое во
многом влияет на ее дальнейший ход. Удачное начало защитительной речи
заинтересовывает слушателей, создает атмосферу непринужденности,
способствует лучшему пониманию сказанного. Можно смело утверждать, что
значительная доля успеха адвоката определяется удачным вступлением. ”
Предисловие есть начало речи, то же, что в поэтическом произведении есть
пролог, в игре на флейте – прелюдия… они как бы прокладывают путь для
последующего”, – писал в “Риторике” Аристотель.

Задача вступительной части речи состоит в том, чтобы пробудить интерес к
своей речи со стороны суда и присутствующих в зале судебного заседания.
Это в дальнейшем позволит защитнику освободиться от неизбежной в таких
случаях скованности, его речь будет более свободной, полной, приобретет
необходимую четкость и стройность. Если же начало речи неудачное,
неверно избран тон и темп, то это, естественно, ослабит интерес к ней,
вызовет чувство отчужденности, что в конечном итоге отрицательно
скажется на всей речи.

Важным средством привлечения внимания является обращение. Как же в
настоящее время обращаться к суду? В прежние времена все было
значительно проще – самым традиционным обращением было выражение
“товарищи судьи”. После распада Советского Союза такое обращение
подойдет не к каждой аудитории. Форма обращения зависит от обстановки,
состава аудитории и цели речи.

В переходный период адвокаты как только ни обращались к суду: и “господа
судьи” и “Ваша честь”. В начале судьи неадекватно реагировали на
обращение к ним “господа судьи”. Сейчас большинство адвокатов обращаются
к суду “Ваша честь”. Хотя, по нашему мнению, было бы самым деликатным и
нетенденциозным обращение “Уважаемый суд”.

Как же следует построить вступление, чтобы привлечь и сосредоточить
внимание аудитории? Из всех возможных рекомендаций начнем с наиболее
общей: не начинать речь с трафаретных выражений и фраз, стремиться к
максимальной новизне, неожиданности. Выдающийся судебный оратор А.Ф.
Конц писал: “Первые слова лектора должны быть чрезвычайно просты,
доступны, понятны и интересны (должны отвлечь, зацепить внимание). Этих
зацепляющих ” крючков”-вступлений может быть очень много: что-нибудь из
жизни, что-нибудь неожиданное, какой-нибудь парадокс, какая-нибудь
странность, как будто не идущая ни к месту, ни к делу (на самом-то деле
связанная со своей речью), неожиданный и неглупый вопрос и т.п. …Чтобы
открыть (найти) такое начало, надо думать, взвесить всю речь и
сообразить, какое из указанных… начал и однородных с ними… может
подходить и быть в тесной связи хоть какой-нибудь стороной с речью. Эта
работа целиком творческая”.

Если обратиться к истории, то увидим, что древние ораторы уделяли особое
внимание вступлениям, рекомендуя заучивать наиболее интересные и
необычные. После Демосфена осталось более 50 неиспользованных вступлений
к различным речам.

Древние ораторы различали три вида вступлений: искусственное,
естественное и внезапное. В первом случае оратор постепенно готовит
слушателей к изложению главной темы речи. При естественном вступлении
оратор без всякой предварительной подготовки приступает к сути дела. И
при внезапном вступлении оратор, взволнованный каким-либо событием,
начинает речь внезапно, неожиданно, раскрывая перед слушателями
охватившее его чувство.

Продолжительность вступительной части защитительной речи должна исходить
из объема всей речи, при этом следует стремиться к максимальной
лаконичности вступления. Затягивание даже удачно задуманного вступления
может привести к его неуспеху.

Первые фразы должны быть короткими, предельно простыми и мгновенно
доходить до сознания любого слушателя. Нигде в речи так не вредят
длинные и запутанные фразы, как во вступлении. Лучше всего начинать
вступление спокойно, в несколько замедленном темпе и сравнительно
негромко.

Во вступлении может быть развита какая-либо общая мысль, приведен
афоризм в форме цитаты либо в собственном изложении. Вступление можно
иногда посвятить актуальности и важности рассматриваемого дела. И помимо
того, что вступление должно быть кратким, лаконичным и простым, оно
должно быть логически связано с остальными частями защитительной речи.

3. Анализ и оценка доказательств

Важной частью защитительной речи является анализ фактических и
юридических обстоятельств уголовного дела. Задача защитника состоит в
том, чтобы систематизировать, под углом защиты оценить собранные по делу
доказательства и представить суду свои выводы о доказанности или
недоказанности предъявленного подсудимому обвинения.

Согласно ст. 74 УПК РФ в качестве доказательств допускаются показания
подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, заключения и
показания эксперта и т.п.

Каждое в отдельности взятое доказательство анализируется и оценивается с
позиции защиты, с учетом особенностей рассматриваемого дела. Все
отдельно исследованные доказательства рассматриваются в их совокупности,
доказывается их взаимная связь или отсутствие ее.

Исходя из обстоятельств конкретного уголовного дела, защитник
опровергает либо все обвинение в целом, либо его часть, обосновывает и
доказывает необходимость иной правовой оценки содеянного или отстаивает
меньшую степень вины и ответственности подсудимого.

В этой части защитительной речи необходимо четко определить
направленность речи. Тематическая направленность речи и определение
круга вопросов, затрагиваемых в ней, не могут быть произвольными. Они
являются производными и полностью зависят от фабулы дела, полноты и
качества, собранных по нему доказательств, отношения подсудимого и
защитника к обвинению.

Защитнику необходимо проанализировать, помимо прочего те вопросы,
которые подлежат разрешению судом при постановлении приговора. С позиции
защиты следует выяснить и особо подчеркнуть:

доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется
подсудимый;

доказано ли, что деяние совершил подсудимый;

является ли это деяние преступлением, и каким уголовным законом оно
предусмотрено;

виновен ли подсудимый в совершении этого преступления;

подлежит ли подсудимый наказанию;

имеются ли обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание;

какое наказание должно быть назначено подсудимому и т.д. (ст. 299

УК РФ).

Подвергая скрупулезному анализу эти и другие вопросы, речь защитника во
всех случаях должна быть строго обоснованной, аргументированной и должна
строиться на достоверно установленных и доказанных в суде фактах. Надо
помнить, что суд ждет от защитника не общих фраз и отвлеченных
рассуждений, а точного и делового разбора материалов уголовного дела.

Особое место в этом разделе речи должно быть уделено вопросу, имело ли
место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый, достаточно ли
оно подтверждено материалами дела. Если же в ходе судебного следствия
появились данные, ставящие под сомнение или полостью опровергающие
наличие события преступления, то это обстоятельство должно стать главным
мотивом речи защитника. Когда же наличие самого деяния будет доказано
бесспорно, то свои усилия защитник сосредоточивает на анализе признаков
состава преступления.

Проанализировав признаки состава преступления, защитник, опираясь на
имеющиеся в деле данные, может прийти к выводу об отсутствии в действиях
подсудимого какого-либо элемента состава преступления или сможет
обосновать необходимость переквалификации обвинения на статью Уголовного
кодекса, предусматривающую более мягкое наказание.

Известно, что все элементы состава преступления имеют одинаковое
значение, а поэтому отсутствие любого из них влечет оправдание
подсудимого. Кроме того, при установлении обстоятельств, исключающих
противоправность и общественную опасность деяния (необходимая оборона,
крайняя необходимость, невменяемость), отсутствие причинной связи между
действиями и наступившими последствиями ведет к выяснению
оправдательного приговора.

После анализа и оценки доказательств защитнику необходимо обосновать
свои соображения о квалификации предъявленного подсудимому обвинения. В
этом случае защитнику иногда приходится прибегать к сравнительному
юридическому анализу и глубокому исследованию смежных составов
преступлений, предусмотренных различными статьями УК РФ. Все это
позволит дать глубокий анализ смежных преступлений, четко обрисовать
границы каждого состава преступления и в конечном итоге исключить
судебную ошибку при квалификации деяния, совершившего подсудимым.

По категории дел, по которым разногласий о квалификации между обвинением
и защитой не возникает, а спор идет о доказанности виновности
подсудимого, в защитительной речи главное внимание следует уделить
разбору доказательств. Это необходимо сделать для того, чтобы убедить
суд и присутствующих в зале судебного заседания в непричастности
подсудимого к совершенному преступлению либо показать отсутствие в его
действиях предусмотренных законом форм вины – умысла или неосторожности.
При этом особое внимание уделяется исследованию каждого имеющегося по
делу доказательства с точки зрения достоверности, доброкачественности и
допустимости. Суду Необходимо доказать и убедить его в том, почему то
или иное Доказательство является недопустимым (ст. 75 УПК РФ).

Особенно ответственно следует подходить защитнику к оценке показаний
свидетелей, тем более, если они со стороны обвинения. При обнаружении
несоответствия показаний между свидетелем защиты и обвинения необходимо
на это обратит внимание суда и в защитительной речи подробно рассмотреть
их и дать оценку с позиции защиты. Если же свидетель обвинения лгал
неискусно, то защитнику нет нужды доказывать это, пусть обвинитель
защищает его.

Оценивая показания потерпевшего, иногда возникает необходимость
проанализировать его поведение в момент совершения преступления,
коснуться морального облика. Это особенно важно по тем делам, когда
потерпевшие своим неправильным поведением провоцируют подсудимых на
совершение преступления. Но даже и по таким делам необходима
сдержанность и тактичность. “Не выражайте ни хвалы, ни порицания, когда
доказываете, что человек заслуживает того или другого… ” -писал П.
Сергеич.

Анализируя заключение эксперта, защитнику следует исходить из того, что
это доказательство основано на специальных познаниях эксперта. Поэтому,
как правильно отмечают авторы пособия для адвокатов “Защита по уголовным
делам”, в речи необходимо коснуться оценки:

личности эксперта с точки зрения его подготовленности к даче заключения,
а также его объективности;

пределов компетентности эксперта;

фактов и выводов, содержащихся в заключении эксперта.

При анализе других доказательств в некоторых случаях допускается
обратить внимание суда не только на имеющиеся в деле доказательства, но
и на те, которые отсутствуют, например, не найдены похищенные вещи.

4. Характеристика личности подсудимого

Правильное разрешение уголовного дела, определение наиболее
целесообразных форм и средств правового воздействия на виновного во
многом зависят от всестороннего и глубокого изучения личности
подсудимого. Поэтому защитнику следует как неясно глубже раскрыть перед
судом весь комплекс социально значимых внутренних и внешних свойств и
качеств подсудимого. В своей речи защитнику необходимо сообщить суду
данные о своем подзащитном, его прошлом и настоящем, о семье, здоровье и
т.п.

Из защитительной речи суд должен увидеть не только совершенное
преступление и причастность к нему подсудимого, но и те причины, которые
способствовали его совершению, объективные и субъективные факторы,
побудившие лицо нарушить закон, преступить грань дозволенного. Именно в
этой частя речи защитник более широко анализирует все эти моменты под
углом зрения защиты, показывает правильную оценку личности подсудимого,
раскрыв круг его интересов и показав влияние внешних и внутренних
факторов на конкретное поведение, он сможет обосновать свои суждения о
виновности или невиновности подсудимого, если его причастность к
преступлению находится вне спора между защитой и обвинением. Поэтому
если подсудимый виновен в совершении преступления, то задача защитника
заключается в том, чтобы доходчиво и убедительно объяснить суду (с
позиции защиты), как и почему его подзащитный встал на путь совершения
общественно опасного деяния. В данном случае защитник, произнося речь,
обращается не только к суду, но и к подсудимому. Этим самым он помогает
своему подзащитному разобраться в собственной жизни и правильно оценить
свои поступки. И как правильно отмечают авторы пособия для адвокатов
“Защита по уголовному делу”, “…адвокат должен постараться раскрыть
внутренний мир подсудимого, его мировоззрение, проникнуть в его
психологию, переживания, объяснить его поступки. Речь будет яркой и
убедительной, когда вы будете “болеть” за своего подзащитного, будете
искренним в желании помочь ему. Необходимо выявить и показать суду то
особенное, что присуще данному человеку”.

Опытный защитник в любом деле найдет объяснение совершенному
преступлению.

Однако при характеристике подзащитного надо помнить ценные рекомендации
П.Сергеича, который писал: “Будьте осторожны в характеристике
подсудимого; не хвалите его”. Необходимо опровергать обвинение, но не
прибегать к натяжке в его пользу и не приписывать ему то, чего он не
заслуживает. В противном случае можно задеть тщеславие слушателей.

В обязанности защитника входит собрать и представить суду данные о
состоянии здоровья подсудимого, о прежних заслугах, о его отношении к
труду, к семье, т. е. все то, что способно облегчить его участь.

По поводу снисхождения к подсудимому А.Ф. Кони писал: “Закон требует,
чтобы снисхождение было основано на обстоятельствах дела. Но из всех
обстоятельств дела, конечно, самое главное – сам подсудимый. Поэтому,
если в его жизни, в его личности, даже в слабостях его характера,
вытекающих из его темперамента и физической природы, вы найдете
основание для снисхождения – вы можете к строгому голосу осуждения
присоединить голос милосердия”.

И тем более защитнику необходимо особенно выделить те черты и факты
характера подсудимого, которые прямо указаны в законе в качестве
смягчающих обстоятельств. Это такие, как совершение преступления под
влиянием угрозы, в силу материальной, служебной либо иной зависимости;
совершение преступления впервые, вследствие случайного стечения
обстоятельств; совершение преступления под влиянием сильного душевного
волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего;
предотвращение виновным вредных последствий, совершенного преступления;
чистосердечное раскаяние; явка с повинной; активное содействие раскрытию
преступления.

Важное место в характеристике личности подсудимого занимает анализ
мотивов совершенного преступления. Известно, что без установления
мотивов невозможно правильно понять и объяснить действия или бездействия
лица, трудно объяснить его поступки, а также цели, которые он
преследовал. Установление мотивов позволит определить и форму вины. От
защитника требуется не только раскрывать подлинные мотивы совершения
преступления, но и по некоторым делам обосновывать отсутствие у
подсудимого таких мотивов. А если нет мотивов, то я нет причин к
совершению преступления.

Таким образом, полная и обстоятельная характеристика личности
подсудимого, данная защитником, позволит суду правильно решить вопрос о
виновности и ответственности, а также о принятии соответствующих мер
исправления и перевоспитания подсудимого.

5. Заключение

В заключительной части речи защитник подводит итог своему выступлению в
суде. “Конец речи должен закруглить ее, то есть связать с началом, –
писал А.Ф. Кони. – Конец – разрешение всей речи <...> конец должен быть
таким, чтобы слушатели почувствовали, что дальше говорить нечего”.

Заканчивать речь нужно так же решительно, как и начинать. Затягивание
речи нежелательно. Некоторые адвокаты (да и прокуроры) по нескольку раз
предупреждают о своем намерении закончить речь, да так и не могут
остановиться. Такое поведение резко снижает не только престиж оратора,
но и само его выступление. Однако недопустимо и комкать речь, обрывать
ее на полуслове. Этого можно достигнуть только тогда, когда заключение,
как и выступление, будет заранее тщательно разработано.

Какие же цели должен ставить защитник в заключительной части речи?

На наш взгляд, в заключение необходимо кратко сделать вывод сказанному,
а также закрепить и усилить впечатление, произведенное речью. А чтобы
ваши последние фразы запомнились, они должны быть яркими и
выразительными.

Представляет интерес обобщающая концовка, в которой не все ” договорено
до конца” и которая приглашает судей и присутствующих в зале самих
сделать вывод из сказанного в речи. Такой метод применил в своей речи
известный русский юрист П.А. Александров, защищая в 1878 г.
революционерку В. Засулич, которая обвинялась в покушении на генерала
Ф.Ф. Трепова. По этому делу П.А. Александрову было запрещено давать
оценку действиям Трепова. Усыпив бдительность судей, П.А. Александров в
своей речи нарисовал яркий образ своей подзащитной и завершил
выступление следующими словами: “Да, она может выйти отсюда осужденной,
но она не выйдет опозоренною, и остается только пожелать, чтобы не
повторялись причины, производящие подобные преступления, порождающие
подобных преступников”.

Конечно, после этих слов присутствующие могли сделать только один вывод:
у Веры Засулич – не преступление, а возмездие за жестокость и произвол
царского чиновника Трепова. В.И.Засулич была оправдана.

Если в ходе судебного разбирательства вина подсудимого должным образом
не будет установлена, то в этой части речи защитник может обратиться к
суду с просьбой об оправдании подсудимого, либо о назначении ему
минимального срока наказания, либо о применении к нему условного
осуждения. Защитник вправе высказать свои соображения относительно
заявленного гражданского иска и по другим вопросам, важным для
подзащитного.

В заключительной части речи нет необходимости повторять или возвращаться
к тому, что было уже сказано в предыдущих частях речи. И в то же время
эта часть речи должна быть органически связана с остальными частями
речи, непосредственно вытекать из них.

О таких недостатках П. Сергеич писал:”… заключительная часть
защитительных речей почти всегда шла вразрез с их началом, подрывая к
нему (защитнику) всякое доверие. Естественно, что при такой архитектуре
этих речей даже жалостливые присяжные заседатели, склонные развешивать
уши перед защитниками, убеждаются, что в пользу подсудимого ничего
сказать нельзя”.

Таким образом, в заключительной части речи защитник подытоживает свои
доводы о проделанной им работе по анализу фактических и юридических
обстоятельств дела, определяет свое окончательное отношение к подлежащим
решению суду вопросам. Нередко речь заканчивается какой-нибудь
обобщающей фразой, передающей самую суть выдвигаемой защитником просьбы.
И последнее, в заключении, как и во всех остальных частях защитительной
речи, нежелательны шаблоны и однообразие.

ГЛАВА VII. ОСНОВНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ, ПРЕДЪЯВЛЯЕМЫЕ К СУДЕБНОЙ РЕЧИ

1. Грамотность и культура судебной речи

Для судебного оратора уметь говорить грамотно и культур. но приобретает
особое значение, поскольку выступление проку, рора и защитника в суде
носит публичный характер и оно связано с отправлением правосудия.

Однако нередко культуру речи отождествляют с понятием правильной речи,
т.е. речи, соответствующей общепринятым языковым нормам. Безусловно,
язык любого публичного выступления должен отвечать общепринятым
требованиям. Вместе с тем бывают случаи, когда речь оратора отличается
от литературных канонов, но тем не менее оказывает сильное воздействие
на слушателей, и, наоборот, безупречно правильная и даже красивая, но
пустая или бесстрастная речь прозвучит, не затронув ни рассудка, ни
сердца слушателей.

Культура судебной речи – это такое использование языкового материала,
которое обеспечивает наилучшее воздействие на конкретных слушателей в
конкретной обстановке и в соответствии с поставленной задачей.

Таким образом, в распоряжении судебного оратора практически
неисчерпаемые сокровища родного языка. Но из всего богатства средств он
должен выбрать такие, которые наилучшим образом содействовали бы теме
его выступления, обстановке, в которой он будет выступать.

От грамотности и культуры речи зависит ее точность, выразительность,
логическая стройность и убедительность. Наличие в речи неправильных
словосочетаний, неверных оборотов невольно искажает речь, затрудняет ее
восприятие. Необходимо стремиться к тому, чтобы каждое слово, каждое
выражение, использованное в речи, было употреблено в точном соответствии
с его смысловым значением. Только в этом случае речь будет
безукоризненной в отношении грамотности и чистоты стиля, будет
отличаться высокой речевой культурой. К сожалению, надо сказать, что
некоторые обвинители и защитники в своих речах совсем не заботятся о
точности выражений.

Один из недостатков их – это злоупотребление иностранными словами.
Большинство этих чужеземных слов совсем не нужны нам, потому что есть
русские слова того же значения, простые и точные. Тем более, что во
многих случаях для известного понятия у нас вместо одного иностранного
есть несколько русских слов.

Однако глубокие социальные изменения, происшедшие в нашем обществе за
последние годы, внесли в наш лексикон значительное количество
иностранных слов. Появилось много вещей и предметов, которые иначе не
назовешь, как только иностранным словом. Поэтому если в судебной речи
невозможно обойтись без употребления иностранных слов, то мы полагаем,
что их можно включить в речь. Но при этом оратор должен быть, прежде
всего, сам абсолютно уверен в их значении.

Любопытно, что еще Аристотель сталкивался с проблемой иностранных слов.
Он считал достоинством оратора построить речь так, чтобы иностранное
слово “проскользнуло в речи незаметно” и “имело ясный смысл”.

Другим недостатком наших судебных речей являются ненужные вставные
слова. Некоторые наши обвинители и защитники в своих речах часто
повторяют слова-” сорняки”: значит, так сказать, в общем, и целом и т.п.

Неправильное ударение так же оскорбительно для слуха, как
неупотребительное или искаженное слово. Наши обвинители и защитники, да
и судьи, зачастую говорят: эксперт, приговор, ходатайствовать, алкоголь,
возбудил и т.д. и т.п.

Нередко в выступлениях прокуроров и защитников встречаются такие
выражения: ” прежняя судимость обвиняемого Уже служит для него большим
отрицательным минусом”, “благодаря неисправности сигнализации подсудимые
проникли в кассу”; “факт можно считать более или менее доказанным” и
т.п.

Слова-паразиты и необдуманные выражения засоряют не только судебную, но
и любую другую речь, делают ее неопрятной, затрудняют правильное
восприятие и понимание сказанного. Приведенные несуразности,
встречающиеся в речах обвинителей и защитников это результат небрежного
или неумелого обращения со словом, следствие безответственного к нему
отношения. А это бесследно не проходит и за это придется отвечать: чем
энергичнее оратор пытается скрыть свою неподготовленность к выступлению,
ограниченность своего кругозора, тем отчетливее проявляются его
беспомощность, элементарная неграмотность, низкая речевая культура. И
все это настолько умаляет судебную речь, что цели, поставленные
оратором, достигнуты не будут.

2. Ясность и точность речи

Цель судебной речи – убедить слушателей в своей правоте, склонить их к
своему мнению. Этого можно достичь только тогда, когда речь оратора
будет правильно понята всеми присутствующими в зале суда, когда все
доводы, выдвигаемые в речи, будут сформулированы предельно четко, ясно и
точно. Поэтому можно сказать, что ясность есть первое необходимое
условие хорошего слова.

Ясность речи, говорил Аристотель, – ее главное достоинство, ибо,
“очевидно, что неясные слова не делают своего дела”. “Не ищите ничего,
кроме ясности”, – учил Эпикур.

Требование ясности к судебной речи особенно велико, так как право
отличается специфическими терминами, выражениями, которые понятны далеко
не всем и поэтому требуют специальных разъяснений. Полностью исключить
из речи специальные юридические термины невозможно. От этого может
пострадать точность речи. И в то же время чрезмерное наличие сугубо
профессиональных оборотов затруднит восприятие речи.

От выступающих в судебных прениях требуется не просто ясность, а
необыкновенная, исключительная ясность, чтобы слушатели понимали
сказанное без особых усилий и без чрезмерного напряжения.

” Нельзя рассчитывать на непрерывно чуткое внимание судья, – указывал
Квинтилиан, – нельзя надеяться, что он собственными силами рассеет туман
речи, внесет свет своего разула в ее темноту; напротив того, оратору
часто приходится отвлекать его от множества посторонних мыслей; для
этого речь должна быть настолько ясной, чтобы проникать ему в душу
помимо его воли, как солнце в глаза”. И далее П. Сергеич делает вывод:
“Не так говорите, чтобы мог понять, а так, чтобы не мог не понять вас
судья”.

Для того чтобы судебная речь была ясной, точной и понятной, от
участников судебных прений требуется доскональное знание материалов
уголовного дела, предмета речи.

Уяснив предмет речи при хорошей подготовленности, прокурор и защитник
без труда найдут ясные и точные слова для выражения своих мыслей. Только
точное знание предмета дает точность выражения. По этому поводу П.
Сергеич писал: ” Человеческая речь была бы совершенной, если бы могла
передавать мысль с такой же точностью, как зеркало отражает световые
лучи”3.

Ясное, точное слово – основное оружие судебного оратора. Поэтому кроме
знания предмета речи необходимо хорошо знать свой родной язык, обладать
большим запасом слов. Это требует постоянной работы над языком, изучения
художественной литературы, лучших судебных речей.

Выдающийся судебный оратор А.Ф. Кони настойчиво призывал изучать язык
своего народа. “Нужно, – писал он, – хорошо знать свой родной язык и
уметь пользоваться его гибкостью, богатством и своеобразными
оборотами… Пусть не мысль ищет слова и в этих поисках теряет время и
утомляет слушателей, пусть, напротив, слова покорно и услужливо
предстоят перед вашею мыслью в полном ее распоряжении”.

Таким образом, критерием точности высказывания следу. ет считать его
соответствие замыслу оратора. Из-за неточности языка, из-за нечетких
формулировок и употребления слов, лишь приблизительно отражающих мысли
оратора, слушатели не смогут составить четкое представление о сути
выступления, о целях речи и позиции, занимаемой оратором. Еще в древние
времена Аристотель в своей “Риторике” сравнивал ораторов -. любителей
туманных речей и двусмысленных фраз с прорицателями, которые своими
расплывчатыми высказываниями морочат людей.

Только после основательного и глубокого изучения и продумывания предмета
выступления оратор сможет отобрать наиболее подходящие слова и выражения
для оформления своих мыслей. Найти же иногда нужное слово или фразу –
дело чрезвычайно сложное.

Критерием ясности выступления служит его доступность для слушателей.
Ясность выступления достигается его четкой композицией, убедительностью
приводимых аргументов, простотой и элементарностью языка. Ясность
судебной речи – это умелое сочетание специальной юридической
терминологии с доступными для широкой публики терминами и выражениями,
рассчитанными на конкретную аудиторию. Один из главных секретов ясности
речи судебного оратора как раз и заключается в его умении учитывать
возможности аудитории, переводить тот или иной вопрос с языка
специалистов на язык широкой аудитории. В то же время ясное и точное
изложение своей речи – это хорошее средство увлечь слушателей своим
подходом, своим отношением к конкретному предмету выступления.

3. Простота и краткость речи

Простота судебной речи отличается от простоты любой другой публичной
речи. Простота – это важнейшее требование,

Предъявляемое к судебной речи. Простота и доходчивость судебной речи –
это умение говорить доступно о сложных и серьезных вещах, учитывая
особенность аудитории. А поскольку цель судебной речи – установление
истины, то она должна быть простой, доходчивой и понятной как судьям,
так и подсудимому и всем присутствующим в зале судебного заседания. При
соблюдении этих требований речь будет восприниматься легко, я мысль
слушателей без всякого затруднения будет следовать за мыслью оратора.
Истинную ценность представляют лишь те речи, в которых “самые глубокие
мысли сливаются с простейшими словами”.

Простота судебной речи в первую очередь зависит от того, насколько
хорошо оратор знает предмет своего выступления, аудиторию и, конечно,
насколько он владеет словом, насколько умеет найти такую языковую форму,
которая наиболее доступна и понятна для данной конкретной, специфической
аудитории. Необходимо добиться того, чтобы аудитория не могла не понять
выступающего.

Судебным ораторам необходимо помнить, что зал судебного заседания -это
не место для словесных упражнений. Здесь неприемлемы пустословие,
высокопарность, кокетничанье словами, пустое фразерство. Их выступления
должны помогать суду и всем присутствующим полнее и глубже разобраться в
материалах дела и сделать из них правильные выводы.

Краткость – это умение освободить речь от всего лишнего и “водянистого”.
Еще Цицерон утверждал, что “величайшее из достоинств оратора – не только
сказать то, что нужно, но и не сказать того, что не нужно”. Краткость
заключается в умении оратора излагать мысли точно, сжато и в то же время
энергично и эмоционально.

Выступать перед публикой кратко и емко совсем непросто. Этому надо
учиться. Как правило, лаконичная судебная речь – следствие отличного
знания материалов уголовного дела, общей эрудиции и тщательной
подготовки.

Многословие же часто как Раз свидетельствует об отсутствии четкого
представления о предмете и целях выступления. Иногда бывает, что
некоторые ораторы в море слов пытаются утопить отсутствие ясной мыс. ли
и собственной точки зрения. В связи с этим А.Ф. Кони писал: “Краткость
речи состоит не только в краткости времени, в течение которого она
произносится. Лекция может идти целый час и все-таки быть краткой; она
же при десяти минутах может казаться длинной, утомительной”.

Многословие – бич многих прокуроров и адвокатов. Лишние слова засоряют
речь, лишают ее живости и естественности. Это приводит к тому, что
главная мысль с трудом пробивается сквозь “густые заросли” словесных
сорняков и слов-паразитов. В таких случаях слушатели то и дело теряют ее
из виду и не могут сосредоточиться, целенаправленно следить за ее
движением. Всевозможные отступления, неоправданные повторения то и дело
отвлекают внимание, вызывают недоумение и досаду. Еще более 2000 лет
назад автор трактата “О возвышенном” писал: “Лишний вес обременяет не
только наши тела, но и речи, которые становятся рыхлыми,
неправдоподобными и производят нередко на слушателя обратное действие”.

Одной из причин многословия является употребление вводных слов-паразитов
типа “вообще”, “так”, “вот”, “так сказать”, “понимаете”, “короче
говоря”, “собственно говоря”, “ну”, “значит”, когда они не несут
смысловой нагрузки. Иногда эти вводные слова могут употребляться. Но
если они без конца повторяются и не к месту, то становятся
словами-паразитами. Естественно, слов-паразитов оратор не замечает, но
зато они непременно режут слух слушателям, раздражают их.

Другой причиной многословия является то, что оно нередко проявляется в
злоупотреблении плеоназмами, т.е. оборотами, содержащими лишние слова.
Это, как правило, однозначные определения, например: “Срочное и не
терпящее отлагательства дело…”, “Долгое и продолжительное молчание
явилось причиной…”, “Наш священный и наивысший долг защищать…”» “…
человек двадцать людей”.

Третьей причиной многословия является тавтология, т.е. повторение
сказанного теми же словами, нередко однокоренными. ” Следует отметить
следующие особенности данного уголовного дела”, “в ответ на запрос мы
получили ответ о том-то”.

Однако самый злейший враг судебной речи – это пространные рассуждения, ”
разжевывание” всем известных истин. Известно, что современная аудитория
вообще не приемлет “общих мест”, автоматически отключаясь от восприятия
речи, не содержащей для нее ничего нового.

Характерный диалог произошел некогда в Лаконии – области Древней Греции,
жители которой были удивительно немногословны. Однажды к ним пришли
послы с острова Сомоса и произнесли длинную-предлинную и замысловатую
речь. Ответ был краток: “То, что вы сказали в начале, мы забыли, так как
это было давно, а конец нам непонятен, так как мы забыли начало…”.

Вместе с тем судебная речь прокурора, адвоката не должна быть
упрощенно-канцелярской. Наоборот, она должна быть яркой, образной,
выразительной. Судебная речь не должна превращаться в телеграфное
сообщение или конспективное изложение темы.

Таким образом, судебному оратору, выступая с речью, необходимо помнить,
что “краткость – сестра таланта” и она определяется не количеством
затраченного времени на ее произнесение, а умением изложить все
необходимое, чтобы доказать свою правоту.

В этой связи к месту будет привести классический пример самой короткой
речи Ф.Н. Плевако, произнесенной им в защиту священнослужителя: ” Он
столько раз отпускал вам грехи, неужели вы не отпустите ему его грех?”
Речь была короткой, простой, убедительной. И мы знаем, что после этой
речи суд присяжных священнослужителя оправдал.

Сила судебной речи – в ее богатом содержании, простоте, ясности.
Простота речи – это ее естественность, доступность в понимании,
отсутствие всякой напыщенности, ложной красивости и ненужной
усложненности.

4. Ораторские приемы в судебной речи

Итак, судебное разбирательство уголовного дела подходит к концу,
наступает время произнесения судебной речи. К этому моменту речь уже
тщательно продумана. Она не только записана на бумаге, она – в уме и в
сердце оратора. Приближается тот волнующий момент, ради которого было
потрачено столько труда и усилий.

Произнесение речи – кульминация ораторского красноречия. Даже для
опытного прокурора и адвоката в каждом уголовном деле есть что-то новое,
неизведанное.

Как бы хорошо ни была подготовлена речь, как бы тщательно ни подобраны
аргументы и отточен язык выступления, плохая ораторская техника,
неумение пользоваться ораторскими приемами могут резко снизить
действенность речи. Чтобы этого избежать, необходимо уметь пользоваться
приемами, выработанными тысячелетней практикой публичных выступлений.

Ораторские приемы – это дополнительные способы психологического,
нравственного и зрительного воздействия, которые использует оратор,
чтобы лучше выразить свою мысль. Но прежде чем эти приемы станут
“своими”, они проходят через эмоционально-психологическую структуру
оратора, приобретают личностную окраску. Поэтому подлинный стиль
выступления всегда индивидуален, оригинален, неповторим.

Значение ораторских приемов определяется тем, что они организуют речь,
обогащают ее, обеспечивают достижения единства содержания и формы.

Ораторские приемы не представляют собой чего-то неизменного,
однообразного. Они непрерывно оттачиваются и совершенствуются по мере
накопления оратором опыта и знаний, они разнообразятся в зависимости от
предмета речи и ее направленности, состава аудитории. Например, нельзя
одинаково говорить об убийстве, вызвавшем большой общественный резонанс,
и о хищении видеомагнитофона. В речах по этим делам нужны не только
разные мысли и слова, но и различный тон речи, другие способы и приемы
освещения фактов. Цицерон писал: “Истинно красноречив тот, кто умеет
говорить о будничных делах просто, о великих – величаво, о средних –
стилем, промежуточным между обоими”.

Опытные прокуроры и адвокаты уже имеют определенные и устойчивые навыки
выступления с судебной речью. У начинающих прокуроров и адвокатов такого
умения еще нет, и поэтому целесообразно рассмотреть сложный и
разнообразный комплекс исполнительских и поведенческих навыков оратора
по элементам.

После того как судья предоставит слово для выступления, не начинайте
свою речь немедленно, “сходу”, а сделайте небольшую паузу
продолжительностью не более десяти секунд. Начальная пауза необходима
для того, чтобы сосредоточить на себе внимание слушателей. При этом
известно, что большинство людей сосредотачивают внимание на лице и
главным образом на глазах. Привычка смотреть в лицо вырабатывается у нас
с детства. Об этом писал еще известный теоретик ораторского искусства
начала XIX в. Я.В. Толмачев: “Лицо есть зеркало души. На нем
изображаются все чувствования: любовь, ненависть, радость, печаль, гнев,
угрозы, ласки; на нем мы читаем мысли оратора прежде, чем он говорить
начинает”. Следует помнить, что от самого оратора зависит придать лицу
приятное и располагающее к себе выражение. Взгляд же выступающего должен
быть открытым, а на лице отражаться чувство собственного достоинства, но
не высокомерное или наглое, а скромное и участливое. Твердо и спокойно
смотрящие глаза и приятное выражение лица производят самое лучшее
впечатление на аудиторию.

На Руси говорили, что “по одежке встречают…” Поэтому надо отметить,
что немалое значение имеет внешний вид самого оратора. Необходимо
наблюдать за своей наружностью и строго следить за собой. Одежда, обувь,
прическа должны быть безукоризненны. Небрежность и неряшливость в
костюме, равно как экстравагантность, производят отрицательное
впечатление.

Какую позу принять во время выступления? Дело в том, что начинающие
ораторы, не обладающие опытом публичных выступлений, во время
произнесения речи стараются принять какую-то непривычную позу, которую
они никогда не заняли бы в обычной обстановке. Одни стоят неподвижно,
навытяжку, другие топчутся на месте, иногда раскачиваются из стороны в
сторону. Очень неудачная поза, когда оратор со слабым зрением сгибается
в ” три погибели” над столом, чтобы прочесть свои записи. В этом случае
лучше держать записи в руках.

Выступая с судебной речью, нужно держаться просто, естественно, скромно.
Следует избегать топтания на месте, каких-либо покачиваний, кривляний.

Особенно внимательно необходимо следить за жестами и мимикой. Как мы уже
говорили, движения и жестикуляция – естественные элементы поведения
оратора, дополнительные средства воздействия на слушателей. Представьте
себе вид оратора, который длительное время неподвижно стоит на трибуне
или за столом. Это утомляет слушателей, они начинают “ерзать” на своих
местах, внимание их ослабевает. Опытный оратор несколько раз меняет свою
позу, особенно во время длинной речи. Но и здесь нельзя впадать в
крайность: если оратор постоянно меняет позу, то создается впечатление,
что он не может найти себе места.

Жест и мимика неразрывно связаны с движением мыслей и чувств оратора,
они возникают как бы сами собой, исходя из содержания речи, ее
эмоционального начала. Жесты помогают сосредоточить внимание судей и
находящихся в зале судебного заседания на тех или иных “ударных”,
главных частях речи, выразить свое эмоциональное отношение к
высказываемым мыслям.

Однако если жест не совпадает с ритмом речи, настроением оратора и
слушателей, то он может испортить впечатление и от хорошей речи.

Естественно, не каждая фраза нуждается в подчеркивании местами.
Суетливость и неумеренная жестикуляция могут только утомить и вызвать
раздражение слушателей.

Конечно, от жестов полностью отказываться нельзя. Однако необходимо
отличать жесты значимые, которые способствуют успеху речи, от жестов
бессмысленных. Подобно тому как иные ораторы насыщают свою речь
словами-паразитами, встречаются ораторы с устойчивой привычкой к
какому-либо жесту-паразиту. Одни то и дело встряхивают головой, другие –
постоянно поправляют волосы, третьи – почесывают затылок, теребят
пуговицу на пиджаке, подергивают за ухо и т.п. Такие ненужные жесты и
движения только отвлекают от восприятия речи.

Поэтому те, кто склонны к подобного рода жестикуляции, должны от нее
избавляться. А чтобы от этой привычки избавиться, необходимо постоянно
следить за собой не только во время произнесения речи, но и в
повседневной жизни, поскольку борьба с бессознательной жестикуляцией –
дело чрезвычайно трудное, так как речь идет о ликвидации устойчивой
привычки, о перестройке так называемого “динамического стереотипа”.

Что касается мимики, то необходимо помнить, что выражение лица должно
всегда соответствовать характеру судебной речи. Мимика вдохновенного
оратора – замечательный стимулятор эмоций аудитории. Она способна
передать целую гамму чувств и переживаний. Представьте себе, как бы
выглядел улыбающийся прокурор или защитник во время выступления о
террористическом акте, повлекшем человеческие жертвы. Вместе с тем
отрицательно действует на слушателей выражение на лице оратора скуки и
безучастности ко всему происходящему. Лицо оратора, как и весь его
облик, должно выражать доброжелательное отношение ко всем присутствующим
в зале судебного заседания. У хорошего оратора “лицо говорит вместе с
языком”, писал А.Ф. Кони.

Таким образом, жесты, поза, мимика – это все вспомогательные,
сопутствующие элементы судебной речи. Их следует использовать лишь в той
мере, в какой необходимы, и таким образом, чтобы не нарушать общей
гармонии речи. Надо стремиться к тому, чтобы жест был скупым, но
выразительным, оживляющим речь судебного оратора, усиливающим сказанное.

Основным средством передачи информации и воздействия на слушателей
всегда остается звучащая речь. Поэтому важнейшим качеством хорошего
оратора, как мы уже отмечали, является владение голосом во всей
совокупности его качеств и возможностей.

Выступающим с публичной речью необходимо помнить, что все голосовые
характеристики, прежде всего, связаны с дыханием. Поэтому причиной
быстрой утомляемости и неверного звучания голоса является неправильное
дыхание, а также перенапряжение мышц голосового и речевого аппарата.

Из школьного курса анатомии и физиологии мы помним, что в процессе
дыхания воздух втягивается в легкие через дыхательное горло и затем
выталкивается наружу. При этом дыхательное горло в верхней части
расширяется, образуя гортань, между стенками которой натянуты голосовые
связки, являющиеся источником голоса. Родившиеся в гортани звуковые
волны распространяются вверх и вниз по воздухоносным путям и тканям,
окружающим гортань. Основная часть звуковой энергии поглощается внутри
организма, что вызывает вибрацию тканей головы, шеи, груди. Постановка
голоса в том и заключается, чтобы повысить коэффициент полезного
действия голосового аппарата: при наименьшей затрате мышечной энергии
получить максимальный звуковой эффект.

Исходный тембр голоса, рожденный в гортани, может изменяться с помощью
резонаторов, которые усиливают и обогащают звук. В голосовом аппарате
человека резонаторами служат трахея и бронхи, полость гортани, глотки,
рта, носоглотки, носа. Поэтому разработка резонаторов – важная часть
постановки голоса.

Таким образом, от судебного оратора требуется, чтобы он имел чистый и
правильный выговор и чтобы голос его был достаточно внятным. Какое
неприятное впечатление производят некоторые ораторы, внешне весьма
приятные, когда они начинают говорить! Ожидая по симпатичной внешности
соответственного выговора и необходимой интонации, вдруг приходится
слышать грубый, необработанный голос, неправильный язык. Один тянет
слова до бесконечности, говорит неестественно тонким голосом, другой
заикается и путается в словах, пересыпая их не имеющими смысла
междометиями.

Поэтому, чтобы уметь красиво и правильно публично выступать, непременно
следует основательно изучать свой родной язык и внимательно
прислушиваться к выступлениям опытных ораторов. Выражаться нужно всегда
самым точным образом, употребляя ясные и подходящие обороты речи, без
пышных слов. Цветистая речь только затемняет смысл, тогда как краткое и
ясное изложение придает словам силу и выразительность.

Ораторам необходимо вырабатывать не только хороший голос, но и
интонацию. При выступлении с речью голос должен звучать мягко, ясно и
ровно, и его никогда не возвышают сразу и не понижают вдруг. То и другое
производит на слушателей неприятное впечатление. Судебная речь в отличие
от другой публичной речи должна быть ярче, мелодические движения круче,
контрастнее, выразительнее. Вот почему перед судебным оратором стоит
задача настойчиво работать над интонацией, развивать диапазон голоса.

Диапазон голоса – это совокупность звуков различной высоты, доступных
человеческому голосу. Оратор, который умеет плавно переходить от одной
тональности к другой, приобретает огромные возможности дополнительной
выразительности речи – умение интонировать, “живописать” голосом.

Скорость речи – это длительность звучания отдельных слов, слогов, а
также длительность пауз в сочетании с размеренностью речи. Скорость речи
зависит от индивидуальных качеств оратора, содержания речи и состава
аудитории. Оптимальный темп речи русских составляет около 120 слов в
минуту.

Готовясь к выступлению в суде и решая вопрос о наиболее благоприятном
темпе речи, надо учитывать, что до некоторой величины ускорение темпа
речи будет убыстрять процесс ее восприятия. Вместе с тем слишком быстрый
темп приводит к тому, что количество информации, передаваемой в единицу
времени, превышает “пропускную способность” человеческой психики,
восприятие ухудшается и часть усилий оратора тратится впустую. И в то же
время слишком медленная речь усыпляет аудиторию, слушатели теряют
способность следить за мыслью, не будучи в состоянии охватить содержание
всей фразы, дослушать ее до конца.

Торопливость речи, как правило, характерна для начинающих ораторов и
порождается их робостью. Они еще боятся долго оставаться на трибуне, или
же, что гораздо хуже, торопливая речь является следствием полного
безразличия ко всему, что происходит в зале судебного заседания, к
подсудимому.

Вялая речь – порок флегматичных людей. Неуверенная, вымученная речь
характерна для ораторов, не имеющих ясного представления о предмете
своего выступления. Они обычно прибегают либо к пустословию, либо к
сверхпредельному замедлению речи, к заполнению ее словами-паразитами,
либо вообще замолкают в ожидании того, когда на ум придут нужные слова.

Нет ни одного публичного выступления, где бы не использовали паузы.
Паузы в судебной речи выполняют разнообразные функции. Они облегчают
процесс дыхания во время речи и позволяют сообразить, к какой мысли
перейти дальше. Паузы помогают сосредоточить внимание слушателей и
подчеркнуть кульминационный момент. Те, кто делают паузы в речи,
правильно дышат, лучше произносят слова и легче артикулируют. Правильно
поставленные знаки препинания позволяют оратору чувствовать темп своей
речи и им управлять, говорить ясно, помогать другим понять речь и
понимать ее самому. Во время несмотря на перерыв в звучании, речь не
должна превращаться; в распоряжении оратора остаются поза, жест, мимика
и движение. Однако злоупотреблять паузами не следует, так как при этом
речь становится отрывистой.

Таким образом, мы перечислили основные голосовые характеристики,
определяющие речевую технику судебного оратора. Воспитание голоса – дело
чрезвычайно тонкое, сложное и трудоемкое, но необходимое ради достижения
максимальной эффективности при выступлении с судебной речью.

ГЛАВА VIII. ОСОБЕННОСТИ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПОЛОЖЕНИЯ ПРОКУРОРА И ЗАЩИТНИКА
ПРИ РАССМОТРЕНИИ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ СУДОМ С УЧАСТИЕМ ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ

1. Возникновение и развитие суда присяжных

Судебное разрешение споров – одна из древнейших и жизненно необходимых
форм реализации властных полномочий. С возникновением государства
правосудие становится одной из привилегий носителя верховной власти,
которая в древние времена отождествляла в своем лице высшую
справедливость и божественный помысел.

В Древней Греции первыми видами судов были суды басилея -племенного
вождя, который обладал неограниченной властью над согражданами.
Впоследствии более совершенными формами суда стали ареопаг и суд
гелиастов.

Ареопаг был судом аристократов в составе 51-го члена, в котором
председательствовал сам царь (архонт).

В Афинах существовал особый суд – “коллегия одиннадцати”, которая в
полном составе рассматривала дело и приводила в исполнение приговоры.
Для свободных граждан существовал суд гелиастов. Судьи выбирались по
жребию из добровольцев. Каждый год, таким образом, избиралось шесть
тысяч человек, из которых формировались двенадцать судебных отделений по
501 человеку в каждом. Только гелиасты решали вопрос о вине. Перед
вступлением в должность они приносили присягу: судить по законам и
постановлениям народа, выслушивать с одинаковым вниманием речи
обвинителей, защитников и обвиняемого. В присягу включалось обещание “не
принимать даров лично или через посредство кого-либо другого”.

Председательствовали специальные выборные сановники – фесмофеты
-должностные лица, наиболее компетентные для каждого конкретного дела.
Так, например, под председательством полемарха – высшего должностного
лица по внешним делам – рассматривались дела об иностранцах, под
председательством стратегов – дела о воинских преступлениях.

Судебное разбирательство в афинском суде проходило ряд стадий после
предварительной подготовки процесса у архонта, дававшего разрешение на
возбуждение дела и принятие мер к обеспечению доказательств, перед тем
как разрешить дело, происходил обмен заявленными претензиями. По
важнейшим делам Народное собрание Афин назначало десять специальных
обвинителей: наряду с ними в судебных прениях участвовали ораторы –
защитники.

Стороны – обвинитель и обвиняемый – и ораторы присягали: первый в том,
что его обвинение обосновано, второй – оно ложно, а последние в том, что
они будут говорить сообразно с истиной. Секретарь оглашал обвинительный
акт (жалобу) и объяснения обвиняемого в присутствии сторон, после чего
слово представлялось их представителям.

Для речей сторон назначалось одинаковое время. Поэтому от судебного
оратора требовалось кратко и ясно излагать обстоятельства дела.
Вызываемые по приглашению сторон свидетели в случае их неявки
подвергались штрафу. Свидетели приводились к присяге. Свидетельские
показания, не подкрепленные присягой, не имели доказательственной силы.
Свидетели-рабы допрашивались под пыткой, применявшейся тут же на площади
суда. Требовалось, чтобы эти показания были изложены письменно. По
обычаю свидетель до своего появления в суде должен был представить
краткое положение своих показаний.

Вслед за речью обвиняемого выслушивались речи его защитников. Противнику
не дозволялось прерывать оратора: он лишь был обязан отвечать на все
предложенные ему вопросы. Прерывать оратора могли только судьи.

Защита проводилась в том же порядке.

Обвинитель и обвиняемый вели спор сами, руководителей Прений не
существовало. До начала процесса стряпчие составляли для сторон речи,
которые заучивались участниками процесса и произносились ими наизусть.
Стороны активно участвовали в судебных прениях, которые состояли из
речей обвините лей и защитников вперемежку с допросами и чтением
законов. Ораторам давали время для выступления по водяным часам. Они
могли говорить, пока вода не перельется из одного сосуда в другой. По
важнейшим делам судебное слушание не ограничивалось временем, шло “без
воды”. Только обвинитель имел право задавать вопросы обвиняемому,
допрашивать его как и когда хотел, мог возвращаться к прежним
обвинениям, прибегать к хитростям, чтобы застать его врасплох.

По окончании разбирательства гелиасты ставили вопрос о виновности
подсудимого: каждый из них получал два камешка: белый и черный. Первый
служил для оправдания, второй – для обвинения. Камешки опускались в
специальный сосуд. Черные камешки выкладывали на доску и публично
подсчитывали. Удостоверившись в преобладании голосов в пользу осуждения
подсудимого, судьи решали вопрос о мере наказания.

Необходимо отметить, что решения гелиэи были окончательными и
обжалованию не подлежали. Но если осужденному удавалось доказать путем
возбуждения нового процесса, что более половины свидетелей дали ложные
показания, или не были вызваны в суд, или не явились по уважительной
причине, можно было добиться пересмотра принятого гелиэей решения.

При оправдательном приговоре судьи обсуждали вопрос о поведении
обвинителя. Если пятая часть судей не находила, что обвинитель имел
основания для уголовного преследования, он подвергался штрафу, если же
обвинение находили необоснованным, клеветническим, обвинитель
подвергался наказанию, вплоть до запрета поддерживать обвинение в суде.

В Древнем Риме до периода республики судебная власть принадлежала царю;
от царя она перешла к консулам – двум выборным руководителям республики,
а от них к преторам – высшим судебным сановникам, назначаемых сенатом
(IV в. до н.э.).

В республиканский период многие процессы стали проводиться
непосредственно Народным собранием (центуриатные цомиции). На комиции
рассматривались дела, возбуждаемые должностными лицами республики
-преторами, народными трибунами, квесторами, назначаемыми сенатом.
Процесс носил обвинительный характер. Показания рабов подкреплялись
пыткой. Приговор выносился устно большинством голосов.

Особенность судебного процесса заключалась в том, что в нем было две
стадии: предварительное следствие и рассмотрение дела в суде.
Предварительное следствие проводил специальный судебный магистрат
-претор, оценивая требования обвинителя, а также документы,
истребованные им для подготовки судебного решения. Если собранных
документов, по мнению претора, было достаточно, то он передавал дело в
суд, состоящий из нескольких судей. Судьи имели специальную практику.
Список частных лиц, обязанных нести повинность присяжного судьи,
составлял ежегодно городской претор. В него включались уважаемые
граждане, которые прежде чем приступить к судебному разбирательству,
давали присягу в том, что “будут исполнять свои обязанности согласно
закону и по справедливости”.

В начале II в. до н.э. возникла новая форма суда – постоянная комиссия
(квестия). Членами комиссии были сенаторы. Этот суд решал дела о
должностных преступлениях (вымогательство, взятка и т.д.). Обвинителем
по делу мог быть каждый римский гражданин, получивший на это разрешение
претора. Обвиняемый имел право на защитника. Личная явка сторон была
обязательна. В роли защитников выступали ораторы.

Судопроизводство зачиналось с составления списка присяжных, в котором
принимали участие и стороны с правом отвода. Обвиняемый и обвинитель
были равноправны как в предложении кандидатур, так и в праве заявления
отводов. Присяжные свободно оценивали доказательства. Публичность и
устность процесса строго соблюдались. Заседание суда открывалось речью
обвинителя, за которой следовала речь подсудимого и его защитника. Затем
происходили прения сторон, представление Доказательств, свидетельские
показания и похвальные отзывы от влиятельных лиц в пользу подсудимого.
После дачи показаний выступали защитники или представители сторон, а
присяжные после проверки доказательств совещались по вопросу виновности
подсудимого. Мнения присяжных фиксировались на табличке путем записи
одного из двух решений: “освобождаю” или “осуждаю”, “приговариваю”.
Претор подсчитывал голоса и объявлял результаты голосования. Приговор
судебной комиссии считался окончательным и обжалованию не подлежал.
Приговор приводился в исполнение специально назначенным исполнителем
приговоров.

Обострение классовой борьбы в Риме (революция рабов) вызвало к жизни
военную диктатуру. Цезарь установил чрезвычайно высокий имущественный
ценз для присяжных, фактически устранивший не только бедноту, но и
средние слои из их рядов.

Большую роль в отправлении правосудия стали играть личный совет при
принципсе и начальник императорской армии. Членом уголовного суда стал и
начальник полиции.

Итак, к концу империи демократические черты римской судебной системы
были утрачены. В связи с ростом преступности возникает потребность в
ускоренной и упрощенной судебной процедуре. Создаются постоянные
уголовные комиссии по отдельным видам преступлений и экстраординарные
комиссии по наиболее тяжким преступлениям. Вся система судопроизводства
действует под надзором императора, который берет на себя функции высшей
апелляционной комиссии.

В эпоху Средневековья место суда присяжных заняли, с одной стороны,
церковные суды, а с другой – сеньориальные суды феодалов. Основной
формой разрешения споров между феодалами была война. Позже стали
использоваться ” суды равных”, в которых председательствовал феодал.
Дело разрешалось на основе феодальных обычаев, применялась
инквизиционная форма расследования дел, носящая обвинительный уклон.

У феодального процесса можно выделить три этапа:

1. Ранний феодальный процесс возник в XI в. до н.э. Само государство

никого не преследовало за преступление, делать это должен был сам

потерпевший. Но он не должен был добывать доказательства. Потерпевший

обращался с просьбой провести поединок между ним и обвиняемым. Сторона

могла вызвать на поединок и судью, если она была недовольна ходом
процесса,

другим способом разрешения споров между обвиняемым и потерпевшим были

ордалии – испытания водой, огнем или раскаленным железом.

Канонический (церковный) процесс. Процесс был доверен священникам.
Сначала под него подпадали только церковные дела, но потом их круг
расширился не только на священников, но и на верующих. Правосудием
ведали епископы (папские наместники), но в XIV в. их сменили папские
нунции (представители папы). Епископ посылал на место архидьякона,
который проводил до приезда епископа предварительное расследование.
Основанием для возбуждения уголовного дела и начала уголовного
преследования был донос. Это расследование проводилось без вызова
обвиняемого. Если нунций находил улики, то он вызывал на допрос
доносчика, затем обвиняемого. Судопроизводство было тайным.
Представитель церкви даже не называл имен доносчиков. Кроме доносов
основанием для возбуждения уголовного дела была молва. Сам доносчик
занимал почетное и важное положение в процессе. У обвиняемого
(подсудимого) не было права ни на защиту, ни презумпции невиновности.

Показания получались под пыткой. Применялось два вида пыток: основная –
для признания виновности; производная – для выдачи соучастников.

Приговор, который выносил инквизитор, приводился в исполнение
немедленно. Основным видом наказания была смертная казнь.

Инквизиция как государственный институт.

Государственная инквизиция – это судебное разбирательство, которым
занималось само государство. Особенностью этого времени была теория
формальной оценки доказательств. Эта теория характеризуется тем, что для
суда каждое доказательство имело свою заранее установленную силу,
оценку. Стопроцентным доказательством являлось признание обвиняемым
(подсудимым) своей вины – “царицы доказательств”. Показания родителей
составляли часть от признания вины, священника или дворянина – другую
часть и т.д. Суд складывал эти значения, и если в сумме получалась
единица или больше, то выносился обвинительный приговор, а если меньше
-оправдательный. В случае признания обвиняемым (подсудимым) своей вины
суд мог не исследовать остальные доказательства, а сразу вынести
обвинительный приговор.

Таким образом, как видно из вышесказанного, история возникновения суда
присяжных своими корнями уходит в глубину далекой древности. В своей
книге ” Суд присяжных заседателей” профессор государственного
университета г. Уэйни (США) У. Бернэм доказывает, что суды присяжных
впервые появились во Франции в 869 г. во времена правления короля
Людовика Благочестивого. Через продолжительное время при вторжении
норманнов в 1066 г. суды присяжных были занесены в Англию, где и
закрепились там к началу XII в. как часть английской правовой системы.
До этого времени в Англии существовали средневековые формы суда, такие,
как поединок, пари, “суд Божий”.

Суд присяжных как суд непредвзятый и независимый от воли короля и
королевских судей полностью сформировался к XV в. В США он был принесен
английскими колонистами.

По мнению В.М. Савицкого, суд присяжных в собственном смысле слова
появился в Англии, где его становление приходится на ХП-ХУ вв..

Первоначально присяжные заседатели были свидетелями, которые под
присягой (отсюда и название “присяжные”) давали показания, на основе
которых судьей-профессионалом выносился приговор. Позже присяжные стали
” судьями факта”, т.е. судьями, решающими вопрос о виновности или
невиновности подсудимого, а судья-профессионал решал вопрос о наказании,
т.е. “вопрос права”.

Хотя родиной суда присяжных многие считают Англию, од-Зако современные
черты он приобрел на волне Французской буржуазной революции 1789 г.

Будучи заимствован из английских и французских правовых источников, суд
присяжных в России появился в конце XIX в. в ходе реформ, осуществляемых
Александром II. Этот суд действовал на основании Судебных уставов 1864
г.

В начале суды присяжных были открыты в Москве (23 апреля 1866 г.), а
затем в Петербурге. Они стали быстро распространяться по всей России, и
в период с 1866 по 1883 г. было образовано 59 судов присяжных.

В этот период судам присяжных были подсудны дела о преступлениях, за
которые в виде наказания предусматривалось лишение или ограничение прав
состояния либо лишения присвоенных прав и преимуществ, связанных с
принадлежностью к привилегированному сословию. Как правило, лишение прав
состояния сопровождалось каторжными работами, ссылкой, тюремным
заключением.

Дела с участием присяжных заседателей рассматривались в открытом
судебном заседании. Исключения составляли дела о богохулении,
оскорблении святыни и порицании веры, а также о преступлениях против
чести и целомудрия женщин, о развратном поведении, противоестественных
пороках и сводничестве. Дела рассматривались в составе
председательствующего и двенадцати присяжных заседателей.

За три недели до начала судебного разбирательства из очередного списка
присяжных по жребию в открытом заседании избиралось 30 комплектных и 6
запасных присяжных заседателей, которые уведомлялись о дне, месте и
времени начала судебного разбирательства. Если присяжный заседатель по
неуважительным причинам не являлся в суд, то он подвергался Денежному
взысканию.

После отводов и жеребьевки избирались 12 комплектных и 2 запасных
присяжных заседателя.

После Октябрьской революции 1917 г. суды присяжных были упразднены
Декретом о суде № 1. И только в 1993 г. Суды присяжных в России были
воссозданы: в ноябре 1993 г. – в Ставропольском крае, Ивановской,
Московской, Рязанской а Саратовской областях; в январе 1994 г. – в
Алтайском и Краснодарском краях, Ростовской и Ульяновской областях.

2. Процессуальное положение прокурора при рассмотрении уголовных дел
судом с участием присяжных заседателей

Судья, получив поступившее из прокуратуры уголовное дело, проводит
предварительное слушание по общим правилам. Если в ходе предварительного
слушания судья придет к выводу о возможности слушания дела в суде с
участием присяжных заседателей, то он выносит соответствующее
постановление. Участие прокурора в качестве государственного обвинителя
обязательно как на предварительном слушании, так и в судебном
разбирательстве. Как и в общих судах, так и в суде с участием присяжных
заседателей прокурор выполняет только функцию государственного
обвинения. Законом не запрещено по одному и тому же делу поддерживать
обвинение нескольким прокурорам. Прокурору следует занять активную
позицию, уже начиная с предварительного слушания. На этом этапе ему
необходимо быть особенно подготовленным для отстаивания своей позиции
при рассмотрении ходатайств об исключении доказательств, заявленных
противной стороной. Тем более, что в соответствии с требованием ст. 235
ч. 4 УПК РФ бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты,
лежит на прокуроре.

Следующим ответственным этапом для прокурора является формирование
коллегии присяжных заседателей, поскольку согласно ст. 328 УПК РФ
формирование коллегии присяжных заседателей происходит в закрытом
судебном заседании при руководящей роли представительствующего по дела и
при непосредственном активном участии сторон. Прокурору необходимо быть
готовым к отводам нежелательных, с его точки зрения, кандидатов в
присяжные заседатели. Законом (ст. 32′ УПК РФ) ему предоставлено право
как на мотивированный, так и на немотивированный отвод кандидатов в
присяжные заседатели.

В соответствии со ст. 335 УПК РФ судебное следствие в суде с участием
присяжных заседателей начинается со вступительных заявлений
государственного обвинителя и защитника.

Во вступительном заявлении государственный обвинитель излагает существо
предъявленного обвинения и предлагает порядок исследования
представленных им доказательств.

В ходе судебного следствия прокурор вправе заявлять ходатайства об
исключении из уголовного дела доказательств, недопустимость которых
выявилась в суде. Вопрос о недопустимости доказательств рассматривается
в отсутствие присяжных заседателей во вступительном заявлении при
изложении существа предъявленного обвинения и в процессе судебного
следствия. Прокурор не вправе излагать и исследовать факты прежней
судимости подсудимого, признания его хроническим алкоголиком или
наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение
присяжных заседателей в отношении подсудимого. В то же время если кто-то
из участников процесса будет касаться указанных фактов, то прокурор
вправе и обязан возражать перед судьей по поводу недопустимости таких
вопросов и ходатайств, кем бы они заявлены не были.

Согласно ст. 336 УПК РФ после окончания судебного следствия суд
присяжных переходит к выслушиванию прений сторон. Прения сторон в суде с
участием присяжных заседателей состоят из речей государственного
обвинителя, потерпевшего, его представителя, защитника.

Согласно ст. 292 ч. 2 УПК РФ вправе ходатайствовать об участии в прениях
гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, подсудимый.

Особенность прений в суде с участием присяжных заседателей состоит в
том, что они должны быть посвящены обсуждению только тех вопросов,
которые относятся к компетенции присяжных заседателей, т.е. в
присутствии их не следует спорить по вопросам квалификации и меры
наказания. Споры о квалификации должны иметь место после того, как
присяжные заседатели признают эти обстоятельства доказанными, т.е. после
вынесения ими вердикта о виновности подсудимого в совершении конкретного
преступления.

Цель выступления прокурора в прениях – убедить присяжных заседателей в
правильности своей позиции. Чтобы достичь этой цели, необходимо
обращаться к присяжным заседателям, стараться говорить ясно, просто,
убедительно, доходчиво и эмоционально. Обращение к присяжным заседателям
в судебном заседании – это единственная правильная форма обращения с
ними. Обращение с ними вне судебного заседания запрещено законом.

Выступая с речью в суде присяжных, прокурор должен постоянно помнить
то обстоятельство, что присяжные заседатели практически
непосредственных знаний законодательства не имеют (хотя бывают случаи
включения в коллегию присяжных заседателей лиц с юридическим
образованием). И, как правило, никто из них не общался с законом, а во
время судебного процесса они узнают о законе лишь то, что им скажут
обвинение, защита, а также председательствующий. Поэтому об их
компетентности в вопросах юриспруденции можно говорить лишь условно.

Все это необходимо учитывать выступающим в прениях. От прокурора
требуется в своей короткой речи донести до сознания и понимания
присяжных заседателей огромный правовой материал, с которым они никогда
не сталкивались и который никогда не составлял сферу их жизненных
интересов. Тем более, что за самые, извините, несуразные, необъяснимые и
нелогичные, противоречащие закону вердикты присяжные заседатели
ответственности не несут.

И как правильно отмечает В.В. Гаврилов, пока еще не сбылись
предположения, высказывавшиеся ранее, что вердикты и приговоры суда
присяжных будут справедливее, чем приговоры судов общей юрисдикции. Этот
вывод он подтверждает в своей монографии примерами, где пишет, что уже
первый вердикт присяжных в Саратовском областном суде поверг в шок: были
признаны невиновными четверо подсудимых, убивших во время совместной
пьянки пятого собутыльника. А по одному из дел присяжные признали
невиновным трижды судимого К., обвинявшегося в зверском убийстве. И
только из-за процессуальных нарушений оправдательный приговор был
отменен, а другой состав присяжных признал его виновным в полном объеме
за это же деяние и без всякого снисхождения.

Щелковский городской прокурор приводит пример, когда присяжные вынесли
по делу подсудимых, обвинявшихся в убийстве из хулиганских побуждений,
поразительный по нелогичности вердикт: признали их невиновными в
убийстве и виновными в хулиганских действиях. Приговор, можно сказать,
был вынужденным: оправдательный в отношении убийства и максимальное
наказание за совершение хулиганских действий. Ну как тут еще раз не
вспомнить Катюшу Маслову из романа Льва Толстого “Воскресение”!

Приведенные примеры показывают, какая огромная ответственность ложится
на прокурора при участии его в рассмотрении уголовных дел судом
присяжных.

Как уже отмечалось, первым в прениях выступает с речью государственный
обвинитель. В своей речи он представляет анализ и оценку доказательств,
но он не вправе упоминать обстоятельства, не подлежащие рассмотрению с
участием присяжных заседателей: данные о личности подсудимого, аргументы
о квалификации деяния, наказания, о прежней судимости или признании в
прошлом подсудимого особо опасным рецидивистом, о невменяемости или
заболевании подсудимого и т.д.

После окончания судебных прений прокурор имеет право на реплику. При
рассмотрении дела судом присяжных право на реплику может быть
реализовано дважды: по окончании судебного следствия и прений сторон,
осуществляемых с участием присяжных заседателей, и по окончании
судебного следствия и прений сторон в порядке обсуждения последствий
вердикта без участия присяжных заседателей.

Поскольку реплика является необязательным элементом судебных прений, то
прокурор может ею воспользоваться только тогда, когда необходимо
обратить внимание суда на искажение участниками прений фактов либо
содержащихся в речах ошибочных положений, а также указать на какое-либо
заявление определенного участника судебных прений.

Однако, в отличие от суда общей юрисдикции, деятельность прокурора по
поддержанию обвинения в суде с участием присяжных заседателей на этом не
заканчивается.

Перед тем как коллегия присяжных заседателей должна удалиться в
совещательную комнату, председательствующий формулирует вопросы,
подлежащие разрешению присяжными заседателями. Эти вопросы ставятся на
обсуждение сторон, которые вправе предлагать поправки к этим вопросам и
ходатайствовать о постановке других вопросов (ст. 338 УПК РФ).

После этого председательствующий обращается к присяжным заседателям с
напутственным словом. На данном этапе прокурор вправе заявить в судебном
заседании возражения в связи с содержанием напутственного слова
председательствующего по мотивам нарушения им принципа объективности.
Отреагировав на необъективность председательствующего, прокурор в
дальнейшем может сослаться на данный факт как на основание для
пересмотра этого дела вышестоящим судом.

После провозглашения старшиной присяжных заседателей вердикта происходит
его обсуждение. Эта процедура является продолжением судебного
разбирательства с участием сторон, но без присяжных заседателей (ст. 346
УПК РФ). На данном этапе судебного разбирательства прокурор должен быть
готов к обсуждению вердикта в зависимости от его характера. В случае
вынесения присяжными заседателями оправдательного вердикта в судебном
заседании обсуждению будут подлежать лишь вопросы, связанные с
разрешением иска, распределением судебных издержек и вещественными
доказательствами (ст.

347 УПК РФ).

При вынесении обвинительного вердикта его обсуждение носит иной
характер. В этом случае прокурор принимает активное участие в
исследовании обстоятельств, необходимых для разрешения вопросов при
постановлении обвинительного приговора. Здесь допускаются споры о
квалификации содеянного подсудимым, о назначении ему наказания, о
разрешении гражданского иска и по другим вопросам, предусмотренным ст.
299 УПК РФ.

Исследование заканчивается, когда выяснены все обстоятельства,
необходимые для разрешения вопросов при постановлении обвинительного
приговора. После этого начинаются судебные прения сторон. Закон
определяет, что первыми выступают представители обвинения, а затем
стороны защиты. Во всех случаях первым выступает прокурор. Если по делу
участвует потерпевший, то ему предоставляется слово для выступления в
судебных прениях после государственного обвинителя.

Содержание речи прокурора будет обусловлено фактическими
обстоятельствами и характером вопросов, подлежащих разрешению при
постановлении обвинительного приговора. При этом прокурор должен
исходить из бесспорности вынесенного присяжными заседателями
обвинительного вердикта. Он не вправе обсуждать обоснованность
вынесенного вердикта и ставить под сомнение его правильность.

Во второй части судебных прений речь прокурора должна содержать анализ и
оценку доказательств, анализ уголовно-правовой оценки деяния, мнение о
характеристике личности подсудимого и сведения о его судимости, вывод о
нравственном облике подсудимого и предложение о мере наказания.

После окончания вторых по счету прений сторон прокурор вновь имеет право
на реплику.

Из вышеизложенного видно, какая трудная и сложная миссия возложена на
прокурора при поддержании государственного обвинения при рассмотрении
уголовных дел в суде с участием присяжных заседателей. Выполняя эту
сложную задачу, прокурор должен помнить, что присяжные заседатели – это
люди впечатлительные, и след в их сознании может оставить только
обвинительная речь, яркая и впечатляющая. Все 12 присяжных – и все они
разные, а поэтому надо найти такие аргументы и доводы, такие
проникновенные слова, которые были бы поняты всеми ими и каждым из них.
Нащупать общий болевой нерв – вот задача прокурора в суде присяжных
заседателей.

Если прокурору это сделать не удастся, то в совещательной комнате будет
буря сомнений, несогласий, фактам будут противопоставляться эмоции,
односторонние рассуждения, искажающие действительные представления и
содержания таких понятий, как гуманизм, справедливость.

Поэтому если все это в речи прокурора не отточено, если он слабо
расставил моральные акценты, то появляется такой вердикт, который будет
неожиданным не только для прокурора, но и для суда, а порой и для
защитника. Особенно неожиданным бывает вердикт, в котором воля присяжных
-” заслуживает снисхождения” – противоречит всем обстоятельствам
уголовного дела.

Таким образом, максимально подробный, обстоятельный анализ
доказательств, соединенный с психологическим анализом, окажет огромное
воздействие не только на присяжных заседателей, но и на подсудимого,
разрушит его защитительные позиции, занятые им предварительном и
судебном следствии. И когда это удастся прокурору, т.е. соединить анализ
доказательств с психологическим анализом, то подсудимый в последнем
слове признает неуязвимость обвинения, свое поражение и свою вину.

3. История возникновения и развития адвокатуры

Судебная реформа 1864 г. заложила основы компетентной и самоуправляемой
организации адвокатов. Сформировалась адвокатская профессия, обладавшая
как западными, так и традиционно русскими чертами.

Адвокаты подразделялись на две группы: присяжных поверенных -корпорацию,
дававших профессиональную присягу адвокатов и частных поверенных,
занимавшихся адвокатской практикой индивидуально. Присяжные поверенные
играли среди адвокатов ведущую роль и набирались из наиболее
образованной части русской элиты. Обязательным условием вступления в
корпорацию адвокатов являлся законченный курс юридических наук и не
менее пяти лет работы в судебном ведомстве. Профессиональные объединения
присяжных поверенных организовывались по территориальному признаку.

В отличие от присяжных поверенных, имевших право выступать в любом суде
Российской империи, частные поверенные могли выступать только в судах,
выдававших им такое разрешение.

Контроль за деятельностью адвокатов осуществляло Министерство юстиции.

С 1890 г. стала развиваться коллективная форма работы в виде юридических
консультаций.

Смена политической власти в России привела к изменению направления
развития адвокатуры. Марксистская теория порвала с вековой традицией,
согласно которой на правовую систему налагались этические ограничения.
Право стало истолковываться как продолжение политической власти, а
правовые институты становились инструментами, которые пролетариат
использовал так, как он считал нужным. 24 ноября 1917 г. был принят
Декрет № 1 “О суде”, который упразднял адвокатуру, прокуратуру, отделы
уголовных расследований и практически всю существовавшую судебную
систему. И если большинство юридических учреждений должно было
реорганизоваться на революционных началах, то адвокатской корпорации
законодательство замены не предусматривало. Интересы личности в суде
было разрешено представлять любому лицу, обладавшему гражданскими
правами.

Издание нового Декрета № 2 “О суде” привело к немедленной замене старой
адвокатуры коллегиями правозащитников. Декрет предписывал создание при
местных Советах коллегий правозащитников, но он не определял того,
какими они должны быть и не обязывал местные Советы исполнять его
положения.

На Первом Всероссийском съезде комиссаров юстиции, состоявшемся в Москве
в апреле 1917 г., было принято решение об установлении для
правозащитников государственных окладов. Однако оставался нерешенным
вопрос о том, каким образом полностью содержащийся на государственных
окладах адвокатский корпус будет финансироваться из и без того скудной
государственной казны.

30 ноября 1918 г. ВЦИК принял Положение “О народном суде”, которое
заменило существовавшие законы о судах и адвокатуре. Коллегии
правозащитников заменялись коллегиями обвинителей защитников и
представителей сторон в гражданском процессе. Члены новых коллегий
становились государственными служащими с окладом, назначаемым местными
Советами, причем размер окладов приравнивался к размерам окладов судей
народных судов. Клиенты должны были вносить плату за адвокатские услуги
на счет Комиссариата юстиции, из бюджета которого предполагалось
выплачивать заработную плату защитникам. Закон запрещал гражданам
обращаться за юридической помощью непосредственно к адвокату.
Необходимые прошения и ходатайства по уголовным и гражданским делам
должны были направляться руководству коллегии или в суд. Только эти
органы могли назначать адвокатов. Таким образом, государство приобретало
возможность влиять на исход дела еще до его рассмотрения в суде.

С конца 1918 г. защитника, за редким исключением, перестали допускать к
участию на предварительном расследовании. Если по Декрету № 2 “О суде”
присутствие адвоката разрешалось при рассмотрении в суде всех уголовных
дел, то по Положению ” О народном суде” 1918 г. судьи имели право не
допускать защитника к участию в судебном заседании, за исключением
некоторых случаев, например, когда в суде участвовал государственный
обвинитель или когда дело рассматривалось в составе 6 заседателей.

29 июня 1920 г. Третий Всероссийский съезд работников юстиции утвердил
план привлечения адвокатов к трудовой повинности. Вместо коллегии
обвинителей и защитников была введена система, в соответствии с которой
юристы, работавшие в частных иль государственных учреждениях и
организациях, периодически привлекались к ведению дел в судах на основе
обязательной трудовой повинности. Это означало фактическую ликвидацию
адвокатской корпорации.

Закон “Об адвокатуре”, принятый в 1922 г., предусматривал возрождение
института защитника в каждой губернии, но об организации общероссийской
коллегии адвокатов в законе не говорилось. Обязанность надзора за
деятельностью адвокатуры возлагалась на суды и прокуратуру, куда должны
были представляться стенограммы всех заседаний коллегии. За
государственными органами закреплялось право исключения адвокатов из
коллегии. Как и до революции, делами коллегий руководил президиум
коллегии, избираемый на определенный срок общим собранием. Частная
адвокатская практика по-прежнему законом не регулировалась.

22 декабря 1938 г. Наркомюстом была разработана директива “О работе
коллегий защитников”.

Положение “Об адвокатуре” 1939 г. явилось моделью для всех последующих
законов, регламентирующих вопросы организации и деятельности адвокатуры.
Самостоятельность адвокатских коллективов считалась вредной для
общества, и их предлагалось распустить. Адвокатские услуги отныне должны
были оказываться через местные юридические консультации, административно
подчиненные президиуму коллегии адвокатов. Президиум наделялся правом
определять местонахождение и состав консультаций, а также назначать
заведующих. Заведующие юридическими консультациями, отчитывающиеся
непосредственно перед президиумом, а не перед членами консультации,
контролировали профессиональную деятельность адвокатов. Они также
распределяли нагрузку среди адвокатов и устанавливали размер оплаты.

Положение 1939 г. запрещало сочетать работу в государственных
учреждениях с работой в адвокатуре, что вынуждало адвокатов выбирать
между работой в государственном секторе и работой в адвокатуре.

Надзор за деятельностью адвокатуры со стороны государственных органов
был передан Наркомату юстиции СССР, республиканским Наркоматам юстиции и
региональным управлениям Наркомюста. Помимо осуществления надзорных
функций и роли последней инстанции в решении вопросов состава и
профессиональной дисциплины эти органы периодически издавали директивы,
обязательные к исполнению коллегиями адвокатов.

В последующие десятилетия были приняты новые законы “Об адвокатуре”.

В начале 60-х годов общесоюзное Положение “Об адвокатуре” 1939 г. было
заменено республиканскими законами. Адвокатам все-таки удалось сохранить
некоторую ведомственную автономию, они остались, по крайней мере,
формально самоуправляемой корпорацией. После принятия Конституции 1977
г. на сессии Верховного Совета СССР 30 ноября 1979 г. был принят
общесоюзный Закон “Об адвокатуре”. Соответственно были введены в
действия более подробные законы “Об адвокатуре” союзных республик. В
Российской Федерации Положение “Об адвокатуре РСФСР” было утверждено на
сессии Верховного Совета РСФСР Законом от 20 ноября 1980 г.

4. Процессуальное положение защитника при рассмотрении уголовных дел
судом с участием присяжных заседателей.

Одним из условий эффективного участия защитника при рассмотрении
уголовных дел судом с участием присяжных заседателей является выбор им
правильного направления своих усилий, выбор позиции.

Позиция защитника – это его мнения по вопросам вины и ответственности
подсудимого, которые он отстаивает всеми законными средствами и
способами. Вопрос о формировании процессуальной позиции защитника
актуален потому, что ошибка в его выборе может привести к оставлению
подсудимого без защиты. Позиция защитника формируется на протяжении
всего судебного разбирательства и излагается в защитительной речи.
Защитник выясняет и представляет суду все данные в пользу подсудимого,
оспаривает все сомнительное в обвинении. В своей речи защитник не связан
характером ранее заданных вопросов и заявленных ходатайств. Позиция
защитника не должна формироваться в зависимости от того, согласится ли с
ней суд. В противном случае защитник ориентируется на ложную
объективность, приспосабливает свои действия к ожидаемому решению. Это
снижает активность адвокатов, заставляет их воздерживаться от споров по
важным вопросам, отказываться от действий, с которыми могут не
согласиться. Свою процессуальную позицию адвокат должен согласовывать
только со своим подзащитным. Между подсудимым и защитником существует
тесная процессуальная связь, у них единый процессуальный интерес и одна
процессуальная функция – защита. Защитник необходим в процессе для
осуществления защиты, даже если подсудимый признает свою вину.

Некоторые процессуалисты характеризуют защитника как полностью
самостоятельного участника уголовного судопроизводства, считают, что он
может не согласиться с подсудимым, отрицающим вину, и заявить суду о
виновности подсудимого, ограничившись привидением смягчающих
ответственность обстоятельств. По нашему мнению, вряд ли будет
правильным заявление защитника о виновности подсудимого при отрицании
последним своей вины, даже если она доказана.

В таком случае защитник превратился бы в обвинителя и, несмотря на
привидение им смягчающих ответственность обстоятельств, подсудимый
остался бы по существу без защитника. При признании подсудимым своей
вины защитник должен не заявлять о его виновности, а найти средства и
возможности для эффективной защиты.

В любом случае защитник обязан согласовать свою позицию с подсудимым и
выработать совместную линию защиты. Когда подсудимый настаивает на своей
виновности в преступных деяниях, а защитник уверен в противоположном, то
он может разойтись во взглядах с подсудимым. Данное утверждение не
противоречит сути представительства, ибо защитник всегда действует в
интересах подсудимого. Не являясь “слугой” подсудимого, он может
отстаивать его интересы даже при признании им своей вины. Главное здесь
– защита интересов и прав подсудимого, который может и не осознавать
значимость своих действий. Кроме того, подсудимый может признать себя
виновным в результате противоправных методов ведения предварительного
расследования или судебного разбирательства, запугивания или
задабривания его со стороны других участников преступления или их
родственников и т.д. Помочь подсудимому защитить свои интересы и
восстановить нарушенные права с последующей их реализацией – обязанность
защитника. Эта обязанность заключается в том, чтобы в ходе
судопроизводства были полно, всесторонне и объективно исследованы все
благоприятные для подсудимого обстоятельства и ему была обеспечена
возможность оспаривать обвинение, предъявлять доказательства своей
невиновности или меньшей виновности. Именно такой интерес должен
отстаивать защитник, выясняя все, что может послужить на пользу
подсудимому. Внимание защитника должны привлекать каждое слабое место
обвинения, сомнительность обвинительных доводов, недостаточная
аргументированность обвинительных выводов. Следуя презумпции
невиновности, защитник толкует возникшие сомнения в пользу подсудимого.

В ходе судебного разбирательства его участники пользуются равными
правами по представлению доказательств, участию в исследовании
доказательств и заявлению ходатайств. Но процессуальное равноправие не
означает фактического равенства. Поддерживающий обвинение прокурор
представляет государственный орган, располагающий широкими возможностями
собирания и представления в суд доказательств обвинения. Подсудимый же
при всех своих процессуальных правах находится в положении лица,
которого судят, преследуют в уголовном порядке и нередко еще до суда
заключают под стражу.

Для того чтобы равенство сторон в судебном разбирательстве не было
пустой формальностью, закон предоставляет под судимому и его защитнику
некоторые права и средства, называемые в теории «благоприятствование
защите».

Благоприятствует защите, прежде всего, возложение обязанности
доказывания виновности на обвинителя, а также правила о толковании
сомнений в пользу подсудимого. Благоприятствует защите и то, что
подсудимый может, с разрешения председательствующего давать показания в
любой момент судебного следствия. После дачи кем-либо показаний
председательствующий спрашивает у подсудимого, если у него вопросы. Без
направления дела на дополнительное расследование прокурор не может
выдвинуть в суде новые обвинения по сравнению с теми, которые
сформулированы в обвинительном заключении. Что же касается подсудимого и
его защитника, то их позиция не ограничена показаниями обвиняемого,
данными на предварительном следствии. Они могут выдвинуть совершенно
новую защитительную версию, которая на предварительном следствии не
фигурировала.

К правилам благоприятствования защите относятся право защитника
выступать последним в судебных прениях и с репликами и право подсудимого
на последнее слово.

В соответствии с действующим процессуальным законодательством по
ходатайству обвиняемого суд присяжных в краевом, областном (городском
суде) рассматривает дела о преступлениях, за которые законом
предусмотрены суровые меры наказания (длительные сроки лишения свободы
или смертная казнь).

Ходатайство о рассмотрении дела судом присяжных обвиняемый может заявить
как в устной, так и в письменной форме. При заявлении ходатайства в
устной форме оно должно быть зафиксировано в отдельном протоколе,
который подписывается следователем, обвиняемым и его защитником.

Переходя к более подробному рассмотрению вопросов, связанных с участием
защитника при рассмотрении уголовных дел судом присяжных, хотелось бы
отметить особенность структуры судебного заседания. Первым этапом
является предварительное слушание, далее следует подготовительная часть,
за ней – судебное следствие; прения сторон; реплики и последнее слово
подсудимого; формулирование вопросов присяжным; напутственное слово
председательствующего; удаление присяжных заседателей для вынесения
вердикта; провозглашение вердикта и обсуждение его последствий;
вынесение приговора.

Предварительное слушание производится судьей единолично в закрытом
судебном заседании (ст. 234 УПК РФ). При проведении предварительного
слушания обязательно участие сторон. Если по делу обвиняется несколько
лиц и имеется ходатайство о рассмотрении дела судом присяжных одного из
обвиняемых при отсутствии возражений со стороны других обвиняемых против
такого порядка рассмотрения дела, предварительное слушание производится
с участием всех обвиняемых (ст. 325 УПК РФ).

Если все участники процесса, присутствие которых в судебном заседании
обязательно, явились, следующий этап предварительного слушания состоит в
решении заявленных отводов и самоотводов.

После разъяснения прав участникам процесса и после разрешения заявленных
ходатайств председательствующий разъясняет процедуру отвода присяжных
заседателей и формирования коллегии присяжных заседателей. На данном
этапе подсудимый и его защитник имеют право принимать активное участие в
формировании коллегии присяжных заседателей. Это право реализуется путем
заявления отводов, а также правом задавать вопросы присяжным
заседателям. Подсудимый вправе поручить своему защитнику заявить отвод
кому-либо из присяжных заседателей. Отвод может быть как мотивированный,
так и безмотивный. Если подсудимый отказался от права на отвод, то
защитник не вправе заявить отвод самостоятельно. Однако это правило
должно действовать только в отношении безмотивных отводов. Если же
защитнику стали известны обстоятельства, в силу которых присяжный
заседатель не может объективно рассмотреть и разрешить данное дело, то
представляется, что в данном случае защитник может заявить отвод такому
присяжному заседателю самостоятельно, независимо от желания подсудимого.
В ст. 327 УПК РФ закреплено положение о том, что право немотивированного
отвода присяжных заседателей принадлежит подсудимому или его защитнику.
Из этого следует, что защитник имеет право на немотивированные отводы
наравне со своим подзащитным независимо от его желания. Каждая сторона
вправе заявить по два немотивированных отвода. Подсудимый или его
защитник заявляют отводы после государственного обвинителя. Они имеют
право заявить столько отводов, чтобы после их удовлетворения присяжных
заседателей осталось не менее четырнадцати.

Если в деле участвуют несколько подсудимых, то отводы производятся по их
взаимному согласию, если это невозможно – путем разделения числа
отводимых присяжных заседателей поровну или путем жеребьевки. Думается,
что это правило должно распространяться и на участвующих в деле
защитников. Отказ кого-либо из подсудимых от права на заявления отводов
не влечет никаких ограничений этого права для других подсудимых.

Кроме того, защитник и подсудимый также вправе заявить мотивированный
отвод всему жюри присяжных, если они посчитают, что данный состав
коллегии не способен вынести объективный вердикт ввиду особенностей
данного уголовного дела, например, если дело об изнасиловании слушается
присяжными, большинство которых – женщины. В таком случае подсудимый и
его защитник вправе и должны заявить о том, что данный состав жюри
присяжных заседателей не способен вынести объективный вердикт. Такое
заявление они должны сделать до приведения присяжных заседателей к
присяге.

Как уже было сказано выше, судебное следствие начинается со
вступительных слов государственного обвинителя и защитника. В своем
заявлении защитник высказывает согласованную с подсудимым позицию и свое
мнение о порядке исследования доказательств.

По ходатайству подсудимого или его защитника председательствующий
устраняет из дела недопустимые доказательства. Защитник вправе
ходатайствовать об исследовании доказательств, ранее исключенных из
дела. Защитнику следует ответственно подходить к предложению порядка
исследования доказательств, поскольку это имеет важное значение,
особенно при рассмотрении уголовного дела с участием присяжных
заседателей. Этот порядок должен быть таким, чтобы присяжным заседателям
было легче воспринимать и оценивать представляемые сторонами
доказательства.

Известно, что допрос подсудимого состоит из свободного рассказа
(монолог) и ответов на вопросы (диалог). Защитник должен придерживаться
этого порядка в отношении как своего подзащитного, так и других
подсудимых. Он должен иметь четкое представление о круге фактов и
обстоятельств, подлежащих выяснению при допросе, ставить только вопросы,
необходимые для защиты, ясные, четкие и последовательные.

Если подсудимый отрицает свою вину и в деле имеются доказательства его
невиновности, то в этом случае защитник обязан разделить позицию
подзащитного. Участвуя в допросе, он должен способствовать развитию
подсудимым доводов в свою защиту.

Если подсудимый отрицает свою вину, но не может обосновать свои доводы
соответствующими доказательствами, то в такой ситуации защитник не
вправе занимать позицию, отличающуюся от позиции подсудимого. На наш
взгляд, в данном случае защитник должен, не оспаривая отказ подсудимого
от признания своей вины, помочь ему обосновать свою позицию и
представить доказательства его невиновности или меньшей невиновности.

Когда подсудимый в первой части допроса излагает все, что считает
нужным, по поводу предъявленного ему обвинения, то в ходе такого
рассказа нельзя задавать ему вопросы и перебивать его. Если такое
случается, то защитник должен реагировать на эти нарушения и
ходатайствовать председательствующему о соблюдении требований
процессуального законодательства.

Нельзя согласиться с мнением некоторых авторов, которые считают, что ”
наводящие вопросы недопустимы только во время прямого допроса, т.е.
первого, основного допроса, который, как правило, начинает прокурор.
Когда к допросу приступает другая сторона, то она может прибегать к
наводящим вопросам”. Такой порядок допроса, с постановкой наводящих
вопросов, при перекрестном допросе, применяется при рассмотрении дел в
английском суде присяжных. На наш взгляд, постановка наводящих вопросов
недопустима на протяжении всего допроса, кто бы его ни проводил и кто бы
ни являлся допрашиваемым, поскольку при постановке таких вопросов может
быть нарушен принцип объективности исследования доказательств. Нам могут
возразить, что наводящие вопросы могут помочь вспомнить какие-нибудь
факты и обстоятельства. Но ведь для этого можно провести какие-либо
другие процессуальные действия, например предъявление для опознания,
демонстрацию фотографий, воспроизведение видео- или звукозаписи,
произведенных во время тех или иных следственных действий.

Участвуя в допросе, защитник выявляет новые защитительные сведения или
уже в известных обстоятельствах отыскивает аспекты, благоприятные для
подсудимого. Защитник может задавать допрашиваемым лицам любые вопросы,
если они относятся к делу и правильно сформулированы. Поскольку
обвинитель и защитник осуществляют в судебном разбирательстве
противоположные процессуальные функции, то во время допроса каждый из
них стремится доказать свою правоту и ошибочность позиции своего
противника. Защитнику следует задавать подсудимому, потерпевшему,
свидетелю, эксперту вопросы так, чтобы ответы на них были восприняты
присяжными заседателями в пользу невиновности или меньшей виновности
подсудимого.

Такими вопросами парируются изобличающие вопросы обвинителя. Защитник их
задает для опровержения позиции обвинителя. Это особенно ярко
проявляется при перекрестном допросе, когда вопросы и ответы
сосредоточиваются вокруг одного и того же обстоятельства.

Судебный допрос требует тщательной подготовки. При этом защитник должен
обсудить с подзащитным собранные доказательства. Защитник может
согласовать с подсудимым перечень вопросов, задаваемых допрашиваемым
лицам, помогает ему в даче показаний, чтобы они не противоречили
доказательствам, достоверность которых признается самим подсудимым. При
этом исключаются советы, противоречащие процессуальным и этическим
нормам.

Одной из важных задач защитника в судебном следствии является его
участие в исследовании вещественных доказательств.

Защитники не всегда проявляют инициативу при проведении осмотра
вещественных доказательств. Между тем практика знает немало случаев,
когда в результате исследования вещественных доказательств выявлялись
обстоятельства, смягчающие ответственность подсудимого.

Защитники не всегда обращают внимание на выбор момента заявления
ходатайства о производстве осмотра вещественных доказательств и места
происшествия. Выбор момента осмотра зависит от специфики конкретного
дела и производить его следует тогда, когда этого требуют определенные
обстоятельства. Непосредственное участие защитника в осмотре
вещественных доказательств имеет исключительно важное значение, ибо
путем личного ознакомления с ними можно установить наличие или
отсутствие состава преступления, смягчающих обстоятельств, размер и
характер причиненного ущерба и т.д. Задача защитника состоит не только
во внимательном осмотре изучаемого объекта, но и в учете замечаний
других участников осмотра и таких обстоятельств, как место и время
осмотра, освещенность, условия хранения вещественных доказательств, ибо
небрежное их хранение может привести к утрате свойственных данному
предмету признаков, существенной порче вещественного доказательства. В
ходе осмотра вещественных доказательств защитник вправе задавать
подсудимому, потерпевшему, свидетелям, эксперту вопросы, связанные с
интерпретацией обстоятельств, выявленных при осмотре. Правильно
сформулированный и своевременно заданный вопрос при осмотре вещественных
доказательств может иметь большое значение не только для оценки данного
вещественного доказательства, но и других доказательств по

делу.

Требует активности защитника и его участие в осмотре и оглашении
документов в суде. Своевременное истребование и приобщение к делу
необходимых документов имеет немалое значение для надлежащего
исследования обстоятельств дела.

В практике были случаи, когда суд отказывал защитнику в предоставлении
документа по мотивам несвоевременности. Это – нарушение процессуального
закона, который не содержит таких ограничений и не устанавливает момента
истребования и приобщения к делу документа. В таких случаях защитник
вправе требовать занесения своих возражений в протокол судебного
следствия.

Защитник должен объективно подходить к документам, представленным в
судебном заседании другими участниками процесса, критически оценивать их
и высказывать свое мнение о значимости документа, сообщенных в нем
сведений и необходимости приобщения его к делу. Если документы
предоставляются самим защитником, то он должен показать их значение и
необходимость приобщения их к делу. Ему следует помнить, что он не
сможет ссылаться на не оглашенные в судебном заседании документы в своей
защитительной речи. В каждом конкретном случае защитнику надо хорошо
продумать вопрос о полном или частичном оглашении документа, о моменте
этого оглашения с тем, чтобы своевременно подтвердить или опровергнуть
рассматриваемые в суде обстоятельства. Так, если допрос подсудимого или
свидетелей в судебном заседании касается обстоятельств, удостоверяемых
или, наоборот, опровергаемых определенным документом, то необходимо
огласить этот документ во время или сразу после допроса.

Защитник вправе ходатайствовать о проведении осмотра места происшествия
как в случае, если такой осмотр не проводился на предварительном
следствии, так и в случае, когда осмотр был проведен, но его результаты
не удовлетворяют защитника ввиду их сомнительности, неполноты осмотра,
нарушения требований закона. При этом защитнику следует помнить, что
такие ходатайства должны быть подкреплены ссылками на доказательства,
опровергающие или ставящие под сомнение результаты ранее проведенного
осмотра.

При необходимости защитник может ходатайствовать о производстве осмотра
с участием эксперта, специалиста, свидетеля, потерпевшего, подсудимого,
к которым он вправе обращаться с вопросами, направленными на уточнение
обстановки в момент совершения преступления, уточнения отдельных деталей
и т.д. Защитник должен добиваться занесения в протокол судебного
следствия заявлений, сделанных им или другими участниками процесса в
связи с производством осмотра, добиваться точности фиксации результатов
осмотра.

Немало особенностей участия защитника при назначении экспертизы и
допроса эксперта. Как уже было сказано ранее, присяжные заседатели не
обладают специальными познаниями в области криминалистики, судебной
медицины, психиатрии и т.д. Для правильной оценки заключения эксперта
присяжные заседатели должны, прежде всего, уяснить сущность проводимых
исследований, что не всегда возможно при оглашении заключения эксперта.
Поэтому защитник должен ходатайствовать о вызове эксперта и допросе его
в судебном заседании. При наличии сомнений в объективности и
правильности данного заключения защитник вправе ходатайствовать о
назначении повторной экспертизы, причем защитник и подсудимый могут
ходатайствовать о поручении проведения экспертизы определенному
эксперту. Они вправе ставить перед экспертом вопросы в письменном виде,
список которых подается председательствующему.

При производстве экспертизы в суде с последующим допросом эксперта
защитник должен следить за тем, чтобы показания давались в понятной для
присяжных заседателей форме, и в случае необходимости защитник вправе
просить эксперта разъяснить некоторые специальные понятия и термины. В
некоторых случаях защитнику следует в ходе допроса эксперта остановиться
на особенностях проведенного исследования, его методике. Это важно
особенно тогда, когда заключение эксперта оспаривается противоположной
стороной.

В ходе судебного разбирательства по ходатайству защитника или
подсудимого могут проводиться и другие процессуальные действия по
проверке представленных в суд доказательств (например, предъявление для
опознания, следственный эксперимент). Например, К. обвинялся в
совершении умышленного убийства с корыстной целью. Согласно
обвинительному заключению он проник в чужой дом, взял четыре
художественные шкатулки. В этот момент проснулся хозяин дома и попытался
закричать. Тогда обвиняемый нанес смертельный удар топором. На
предварительном следствии обвиняемый сначала признал себя виновным, а
затем стал показывать, что был сильно пьян и плохо помнит происшедшее. В
судебном заседании по ходатайству защитника был проведен следственный
эксперимент, в ходе которого подсудимый должен был воспроизвести свои
действия в момент нанесения удара потерпевшему, удерживая при этом в
руках четыре шкатулки. Когда у него не получилось, подсудимый заявил:
“Да, теперь я вижу, что либо следователь мне неправильно рассказал о
том, как я совершил преступление, либо я там вообще не был”. По этому
делу присяжные заседатели вынесли вердикт ” невиновен” и подсудимый был
оправдан.

Участие в судебных прениях дает защитнику возможность подвергнуть
развернутой критике версию обвинения и изложить суду все доводы в пользу
подсудимого. Цель участия защитника в прениях – убедить присяжных
заседателей в правильности его позиции, склонить их к благоприятному для
подсудимого решению.

Защитник выступает в судебных прениях после государственного обвинителя,
потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика или их
представителей. Отступление от такого порядка – нарушение права
подсудимого на защиту.

Защитнику следует помнить, что пределы доказывания участников судебных
прений не совпадают. Обвинитель должен доказать вину подсудимого,
выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, отягчающие и
смягчающие его вину обстоятельства. Что касается защитника, то его
задача уже. В защитительной речи он обращает внимание суда на
обстоятельства, оправдывающие, исключающие или смягчающие
ответственность подсудимого. При этом защитник должен подвергнуть
критическому разбору доводы обвинения.

По делам, в которых участвуют несколько защитников, они сами должны
решить вопрос об очередности выступлений и представить
председательствующему свои предложения. Необходимо, чтобы выступления
защитников представляли собой стройное изложение защитительных доводов,
а не нагромождение случайно следующих друг за другом выступлений.

При противоречивых интересах подсудимых каждый из них обеспечивается
защитником. Коллизия интересов подсудимых осложняет работу защитников.
Защитник не может оставить без возражений заявления и утверждения других
подсудимых и их защитников, противоречащих интересам его подзащитного.
Однако, возражения допустимы лишь в пределах “необходимой обороны”.
Вопрос о праве защитника на позицию “необходимой обороны” – это часть
вопроса о праве защитника на такую позицию в отношении различных лиц,
включая и тех, которые не привлечены в качестве обвиняемых. Так, если
защитник вынужден опровергнуть ложные показания свидетеля или
потерпевшего, то возникает вопрос о привлечении их к ответственности по
ст. 307 УК РФ. Однако при этом защитник должен ограничиться доказыванием
ложностью показаний этих лиц, но не ходатайствовать о привлечении их к
ответственности. Защитник призван защищать, а не обвинять кого-либо. Не
имея достаточных оснований, защитник не вправе перекладывать вину
подзащитного на других лиц или преуменьшать ее за счет отягчения вины
других подсудимых. Тем более недопустимо ухудшать положение других лиц,
когда этого не требуют интересы подзащитного. Когда защитники становятся
обвинителями других подсудимых, возникает спор не между обвинителем и
защитниками, а между защитниками. Обвиняемые могут оговаривать друг
друга, но борьба между ними не должна перейти в борьбу между их
защитниками.

Поскольку разобщенность между защитниками ослабляет защиту, то
защитники, если материалы дела позволяют, должны стремиться к единству и
координации усилий по защите. Защита в процессе с несколькими
подсудимыми – это не обособленные действия и выступления отдельных
защитников, а целенаправленная коллективная деятельность всех
представителей защиты. Противоречивость интересов подсудимых не
исключает солидарности защитника в отстаивании положений, относящихся к
защите.

В суде присяжных стороны, в том числе защитник, принимают активное
участие в формулировании вопросов, на которые должны ответить присяжные
заседатели. Это участие осуществляется путем внесения поправок к уже
сформулированным председательствующим вопросам и предложениям постановки
новых вопросов. Представляется правильным обсуждение формулировок
вопросов, внесение поправок и дополнений в опросный лист проводить в той
же последовательности, что и прения сторон.

При составлении опросного листа подсудимый и его защитник вправе
настаивать на том, чтобы в нем были отражены версии не только обвинения,
но и защиты.

Подсудимый и его защитник могут высказать свои замечания по содержанию и
формулировке вопросов и внести предложения о постановке новых вопросов.
При этом председательствующий не вправе отказать защитнику и подсудимому
в постановке вопросов о наличии фактических обстоятельств, исключающих
ответственность подсудимого за содеянное или влекущих ответственность за
менее тяжкое преступление.

На практике может возникнуть вопрос о том, обязан ли защитник
согласовывать свои вопросы к присяжным заседателям с подзащитным, может
ли защитник самостоятельно вносить изменения и дополнения в опросный
лист, если он не разделяет позицию подсудимого или подсудимый
отказывается от внесения каких-либо изменений или дополнений. По нашему
мнению, ответы на эти вопросы могут быть положительными, поскольку
защитник является самостоятельным субъектом процесса, обладающим
определенными правами и обязанностями. Защитник вправе занимать
определенную позицию, но при этом должно соблюдаться условие о том, что
это не повредит подсудимому.

При обсуждении последствий вердикта защитник в своей речи должен
обратить особое внимание на правовую оценку совершенного подсудимым
деяния, его правовую квалификацию. Защитнику следует рассмотреть все
элементы состава преступления, охарактеризовать мотив преступления,
наличие причинной связи между деянием и наступившими последствиями и

т.д.

Защитник так же, как и прокурор, не должен ставить под сомнение
правильность вердикта, вынесенного присяжными заседателями.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, мы получили некоторое представление о судебном ораторском
искусстве. И в заключение хочется отметить следующее: чтобы стать
выдающимся судебным оратором, необходимо постоянно трудиться, постоянно
работать над собой. Каждый прокурор и адвокат может и обязан научиться
строить и произносить хорошую, грамотную, содержательную и доходчивую
судебную речь.

В книге мы старались не назидать, не наставлять, а показать возрождение
и развитие судебного ораторского красноречия от древних времен до наших
дней. Ни в коей мере не претендуя на истину последней инстанции, мы лишь
стремились дать основные понятия по вопросам судебного ораторского
искусства и указать, в каком направлении следует изучать его подробнее,
а также важность такого изучения для участников судебных прений.

Овладеть основами судебного ораторского искусства – значит на базе
изучения теории развить определенный комплекс практических навыков и
умений, соединенных с глубоким знанием вопросов права. Поэтому в
результате одного лишь ознакомления с содержанием этой книги или других
книг по ораторскому искусству невозможно стать хорошим судебным
оратором. “Если выдумаете, – шутил французский теоретик ораторского
искусства М. Ажам, – что для того, чтобы сделаться оратором, достаточно
прочесть книгу о красноречии, – бросьте скорее ее в печь…”.

Становление судебного оратора только начинается с работы надданной
книгой, которая намечает основные пути его самостоятельного творческого
развития. Ежедневный труд, непрерывное совершенствование ораторских
навыков всеми доступными средствами должны стать потребностью и
привычкой каждого, кто задался важной и благородной целью овладеть
судебным ораторским мастерством.

Судебное красноречие не признает шаблона, готовых формул и рецептов ” на
все случаи жизни”. Научно обоснованные принципы и рекомендации
используются в нем творчески соответственно цели и виду судебной речи,
обстановке, специфике рассматриваемого уголовного дела и особенностям
индивидуального стиля оратора.

В судебном ораторском искусстве активно используются лучшие традиции
ораторского искусства прошлого, а также лучшие достижения зарубежного
красноречия.

Судебному ораторскому искусству свойственны высокая культура устной
речи, умелое использование языковых богатств, сочетание апелляции к
разуму судей, присяжных заседателей с воздействием на их чувства и
эмоции.

И последнее, чтобы стать выдающимся судебным оратором требуется только
одно – тщательно и добросовестно готовиться к каждому судебному
процессу, систематически работать над повышением своего ораторского
мастерства, наращивать знания, расширять свой кругозор и эрудицию, быть
взыскательным к себе. Именно труд, настойчивый и упорный, служит ключом
к овладению ораторского мастерства.

Всегда помните поговорку древних: “Поэтами рождаются, а ораторами
становятся”.

Иван Иванович Мельников (старший), Иван Иванович Мельников (младший)

СУДЕБНАЯ РЕЧЬ ДЛЯ УЧАСТНИКОВ СУДЕБНЫХ ПРЕНИЙ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ

Под общ. ред. заслуженного юриста РФ, канд. юр. наук, доц. И.И.
Мельникова.

Редактор А.И .Кондакова Ответственный за выпуск к.э.н.А.К.Афанасенко
Оригинал-макет И.С. Надворский Художественное оформление Е А. Ильин ИД №
05549 от 06.08.2001 г. Сдано в набор 28.03.2003 г. Подписано в печать
30.04.2003 г. Формат 60×88/16. Печать офсетная. Объем 10,0 печ. л. Тираж
3 000 экз. Зак. № 1628

Издательство «ЭКМОС» 113035, г. Москва, Центр, 1-й Кадашевский пер., д.
11/5, стр. 1. Отпечатано в ЗАО «Красногорская типография» 143400,
Красногорск, Коммунальный квартал, д. 2.

PAGE 2

PAGE 104

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter

Похожие документы
Обсуждение

Ответить

Курсовые, Дипломы, Рефераты на заказ в кратчайшие сроки
Заказать реферат!
UkrReferat.com. Всі права захищені. 2000-2020