48
План.
I. Введение.
II. Общие положения о язы?ке Н.М. Карамзина в томе I «Истории
Государства Российского».
1. Немного истории об «Истории…» и не тол?ько.
2. Собственно архаические особенности языка Карамз?ина в «Истории
Государства Ро?ссийского» (взгляд сверху).
III. Сложно?е предложение.
IV. Простое предложение. Подлежащее и сказуемое.
V. Управление.
VI. Порядок слов.
VII. Заключение.
VIII. Библиография.
I. Введ?ение.
А.С. Пушкин писал: «О?днообразные и стеснительные? формы, в кои отливал
он [Ломоно?сов] свои мысли, дают его прозе ход утомительный и тяжелый.
Эт?а схоластическая величавость, полуславянская, полулатин?ская,
сделалась было необходимостью: к счастию, Карамзин ос?вободил язык от
чужого ига и возвратил ему свободу, обратив его к живым источникам
народн?ого слова». Но все-таки, деятельность Н.М. Карамзина за спиной
П?ушкина осталась незаметной. А? ведь именно Карамзин создал
нормированный русский литературный язык как данность.
На мой взгляд, Николай Михайлович Карамзин – фигура настолько
значительная как в русской литературе, так и в языке собст?венно, в то
же время недостаточно изученная, что данная работа будет не лишней.
По большей части, в современно?й научной литературе Н.М. Карамзин
представлен как реформатор русского литературного я?зыка, создатель так
называемого «нового слога» (именно ее и придерживается автор скромно?го
труда сего). Эта общепринятая точка зрения была одним из п?ервых
выражена Я.К. Гротом в конце 19 века в его статье «Карамзи?н в истории
русского литерату?рного языка». Он, как и многие ученые 20 века,
считает, что Карамз?ин является в некотором роде создателем
нормированного р?усского литературного языка?. В этой статье Грот Я.К.
проанализировал действия Карамзина в литературной, стилистическ?ой,
синтаксической и лексичес?кой сферах в целом. Поскольку основной темой
данной работы является синтаксис Карамзин?а в первом томе его
научно-художественного труда «История Г?осударства Российского», то я
коснусь взглядов Грота (и других ученых) только относительн?о изменений,
проведенных Кара?мзиным в области синтаксиса. Грот Я.К. выявил два
основных пр?инципа, которым, по мнению этого ученого, следовал
Карамзин?:
1) располагать слова в соответствии с течением мысли и законов языка,
по-научному, в соответствии с актуальным членением текста.
2) писать недлинными, неутомительными предложениями (на мой современный
взгляд, эт?ому принципу в изучаемом прои?зведении его великий автор не
совсем следовал).
Также Грот предположил, что по сути новизна язы?ка Карамзина была не в
введении новых синтаксических конструкций, я в «строе речи?, в гладкости
и в чистоте, в смелых сочетаниях и сопоставлениях слов, в живых ярких
выражениях».
Булаховский Л.А. в §14 «Карамзинск?ая реформа слога» второго тома «Курса
русского литературно?го языка» анализирует реформу слога неотрывно от
усло?вий, в которых работал Карамзин, указывает на пути реформы,
которыми он шел. Это сознател?ьный отказ от многих устаревших и
заимствованных кон?струкций, не соответствовавших основным
закон?омерностям языка и сближение? с разговорной речью (только, однако,
салонной); а также «талантливый показ», каким именно должен быть этот
художественный язык. Но Булаховский п?риостанавливается и на недостатках
языка Карамзина?, обращая внимание на излишнюю? манерность, напевность и
ритмичность его произведений, недооценку разговорной? речи недворянских
слоев насе?ления (меткое, надо сказать, замечание).
И.И. Ковтунова, в целом согласна?я с Булаховским, рассматривая
достижения Карамзина в сфере синтаксиса вообще, и порядка слов в
частности, как бы опра?вдывает Карамзина. Она считае?т, что все
недостатки карамзин?ского слога необходимы и неизбежны, так как основной
ц?елью было создание синтаксич?еской нормы как авторитетног?о
общепринятого образца, стилистически нейтрального в употреблении
(вопреки ломо?носовской теории трех стилей?), приспособление порядка
слов к выражению смысловых связей в тексте. При этом Ковтунова
указывает, что Карамзи?н во многом ориентировался на? синтаксический
строй французского языка, то есть, как и Л?омоносов, подражал
иностранн?ым образцам (хотя синтаксис этого языка ближе русскому,
н?ежели латинский или немецкий).
Поэтому Ефимов А.И. в своем учеб?нике, подробно рассматривая достижения
Н.М. Карамзина в с?фере лексических заимствова?ний, хвалит его, называя
авторский слог удобопонятным? (безусловно), легким и простым, но
указывает, что все же синтак?сическая однобокость Карам?зина заключалась
в односторонней ориентировке на «сал?онный жаргон» (то есть на
разговорную речь светского общества).
Е.Г. Ковалевская (кстати, тоже приверженца перечисленных выше взглядо?в)
в учебнике «История русского литературного языка» оценивает все
преобразования Карамзина в языке (лексика и синтак?сис) и в литературе
как литератора, писателя в целом.
Существует и другая, совершенно противоположная точка зрения на
лингвистическую деятельность Н.М. Карамзина. «Чрезмерное возве?личивание
фигуры Карамзина в русской буржуазной филологии вызвало естественное?
стремление ряда советских ис?следователей оценить деятельность Карамзина
с иных позиций, показать не только положительные, но и отрицательн?ые
стороны его творчества, под?черкнуть, что Карамзин «отк?азался от многих
великих трад?иций русской литературы». […] такого рода оценки … на наш
взгляд, по своей общей принципиальной направленности все же
справедливые. (Горшков А.И. «История русского литературного языка»)». Из
этого ряда я отыск?ала только одного его представителя – того самого
Горшкова А.И. и две его книги. Для меня оказалось любопытным сравнение
отрывков из произведен?ий Н.М. Карамзина «Письма русского
путешественника» и Фонвизина «Письма из Франции» в содержательном плане
и извле?кание из смысловых и литерату?рно-стилевых различий двух
совершенно разных авторов (одинаково талантливых) обще?лингвистических
выводов о ре?акционности и неправильности решения Карамзина в синтаксисе
и лексике (возможно, правда, я не совсем поняла этог?о ученого мужа).
Горшков предполагает, что сложился не единый универсальный «новый слог»
(то есть язык), а одинаковый, скучный и бедный. Он считает дея?тельность
Карамзина направ?ленной в сторону от общей, главной, магистральной линии
развития русского литературн?ого языка. Я (всего лишь на всего простая
студентка, куда мн?е тягаться с Горшковым), позволю себе не согласить с
ним, пр?ичиной этому является (цитиру?я этого лингвиста) «узость
классовой позиции» его. И, с другой стороны, если бы линия Никол?ая
Михайловича Карамзина не совпадала бы с естественным движением языка, то
многие? его нововведения не прижилис?ь бы – а они прижились и мирно
живут себе, поживают. Хотя, конеч?но, общепризнанно, что количественные
изменения в язы?ке происходили и до Карамзина? (яркий пример тому –
замечательные произведения Фонвизина).
Опять возвращаюсь к горячо полюбившейся мне общепринятой точке зрения на
языковую деятельность Н.М. Карамзина, представленной на этот раз у В.В.
Виноградова? (на мой скромный взгляд, очень кратко и полно). Виноградов
утв?ерждает, что Карамзин произвел «грамматическую реформу
ли?тературного языка, отменяющу?ю устарелые нормы ломоносовской
грамматики трех стилей», п?ропагандировал легкое логическое членение
речи, в соответствии с последовательности? мысли, «выбросил»
архаические? союзы, изменил структуру «под?чинения предложений».
И еще добавлю я ко всему выше из?ложенному слова В.Г. Белинского:
«Карамзин имел огромное вли?яние на русскую литературу: он? преобразовал
русский язык, совлекши его с ходуль латинской конструкции и тяжелой
славя?нщины и приблизив к живой, естественной, разговорной речи».
Почему же объектом данного моего исследования стала именно «История
Госуда?рства Российского»»? Скорее вс?его, потому, что ««История
Государства Российского» – это то?чка отсчета новой русской литературы,
начало ее класс?ического периода. […] «История Государства Российско?го»
– точка отсчета не только литературы, но и нашего языка, начало
современного русского языка (Е.Г. Ковалевская)». А этот, как
оказывается, великий труд? незаслуженно обойден сторон?ой нашими не
менее великими ли?нгвистами. Поэтому ваша покор?ная слуга, желая
восполнить этот пробел, обратилась к синтаксису в «Истории…». Тема
си?нтаксиса была выбрана мной, примерно, по той же самой прич?ине.
Большинство ученых расписывают новаторство Николая Михайловича в целом,
схем?атично и обобщенно, а я обратила свой ясный взор, наоборот?, на
частную сторону архаичных? сейчас (это в самом начале 20 ве?ка) явлений
синтаксиса, точнее словорасположения, упра?вления и соединения частей
сложного предложения, встречающихся у Карамзина.
Поскольку «История Государства Российского» и есть уже к?ак бы
представитель успехов с?воего автора, то она отражает основы нового
языка. С друго?й стороны, том I самый ран?ний из всех двенадцати томов,
то он просто обязан содержать большое количество материала для
размышления.
II. Общие положения о язык?е Н.М. Карамзина в томе I «Истории
Государства Российск?ого».
1. Немного истории об «Истории…» и н?е только.
Николай Михайлович Карамзин работал над двенадцатью томами «Исто?рии
Государства Российского» двадцать два года: с 1803 по 1825 года, первые
восемь томов были изда?ны в 1818 году, последний – двенадц?атый – уже
после кончины автор?а, в 1829 году.
По собственному признанию Карамзина, писал он свою «Историю…» не в форме
сухого трактата, а в форме жи?вого живописного повествования. То есть по
названию и пост?роению (отчасти и содержанию) «История…» – труд научный,
а по сути – художественное произведение.
И до, и после Карамзина создава?лись курсы истории России. Как правило,
более поздние из них?, вобравшие в себя материалы предыдущих и
обогащенные новы?ми сведениями, заменяли собой? предшествующие и
вытесняли их из круга чтения (нормальная судьба каждой научной работы?).
«Но карамзинскую «Историю…» такая участь миновала: ее читал?и и читают
многие поколения (Муравьев В.Б.)». Может, ее читали и п?еречитывали,
возможно, и в будущем эта традиция возродится, только я сомневаюсь, что
совре?менные «продвинутые» люди (и молодые тоже) зачитываются ей.
Однако, это не умаляет заслуг К?арамзина в исторической, литературной и
лингвистической (не буду забывать) сферах.
2. Собственно архаические особенности языка Карамзина в «Истори?и
Государства Российского» (взгляд сверху).
Конечно, п?редложения (в томе I) уже н?е стояли на «латино-славянс?ких
ходулях», все же язык Карамзина несколько архаичен. При?мечательно, что
Николай Михайлович строит очень сложные и широко распространенные
предложения (я бы разбила их на не?сколько штук, покороче, но, к
сожалению, я не Карамзин).
Киммериа?не, древнейшие обитатели ныне?шних Губерний Херсонской и
Екатеринославской, вероятно, единоплеменные с Германскими Цимбрами, за
100 лет до времен Кировых были изгнаны из своего от?ечества Скифами или
Сколотами, которые жили прежде в восто?чных окрестностях моря
Каспийского, но вытесненные оттуда Массагетами, перешли за Волгу,
разорили после великую часть южной Азии и наконец утверди?лись между
Истром и Танаисом (Дунаем и Доном), где сильный Цар?ь Персидский, Дарий,
напрасно хотел отмстить им за опустоше?ние Мидии, и где, гоняясь за ними
в степях обширных, едва не пог?ибло все его многочисленное в?ойско.
По-моему, такая уже (то есть в начале 21 века) неактуальная особенность
показывает, что, может, и не латин?ская ходуля поддерживала Карамзина,
но уж точно немецкая к?остыля. Хотя он и ориентировался на столь близкий
нам французский язык, однако не смог из?бежать влияния немецкого (на
м?ой взгляд). Эта «витиеватость» п?ородила последующую критику его
произведений, а «манернос?ть» изложения, все же не свойст?венная
развитию русского язы?ка, привела к быстрому устареванию карамзинского
слога.
К тому же, с?уществует и еще одна примечат?ельная черта языка «Истории
Государства Российского» – эт?о подавляющее преобладание с?оставных
конструкций: бессоюзных сложных предложений, сложносочиненных и
сложноподчиненных образований. Сле?довательно, простые предложе?ния
почти не употребляются. Причем строй крупных синтаксических объединений
осно?ван на принципе сцепления одн?ородных (союзных и бессоюзных)
частей. Сложносочиненные (в том числе и построенные по принципу
однородных членов бессоюзные) предложения пр?еобладают над
сложноподчине?нными, но наблюдается учащение их использования к концу
тома. Данное соотноше?ние сил не характерно для совр?еменного мне языка,
некогда производившее впечатление изящества и легкости (конеч?но, по
сравнению с тем, что было: язык сломаешь). Но я призвана от?метить и
полное грамматическое соответствие их н?ормам современного
литерату?рного языка.
III. Сложн?ое предложение.
Сложные предложения по количеству превосходят простые предложения.
Карамзин строит их (сложные) по пр?инципу однородных членов, нанизывая
одно на другое и в фи?нале добавляя (или не доб?авляя) союз и, а может,
но или еще какой. В целом это касается всех типов сложных пр?едложений:
и бессоюзных, и сложносочиненных (если их так м?ожно назвать), и
сложноподчиненных.
Не скоро Варяги могли овладеть всею обширною страною от Больтийского
моря до Ростова, где обитал наро?д Меря; не скоро могли в ней
утвердиться так, чтобы обложить всех жителей данью; не вдруг мог?ли Чудь
и Славяне соединит?ься для изгнания завоевателей, и всего труднее
вообразить, чтобы они, освободив себ?я от рабства, немедленно за?хотели
снова отдаться во влас?ть чужеземцев – но Летописец объявляет, что
Варяги пришли от Бальтийского моря в 859 году, и что в 862 Варяг Рюрик и
братья его уже княжили в России полунощной!
Видна и характерная для Карамзина конструкция (присоединительная):
«[гл?авная часть], союз (придаточная часть), и союз (придаточн?ая
часть)». Союзы могли быть любые (включая союзные слова), след?овательно,
тип придаточной части тоже.
У многих народов Славянских были заповедные рощи, где никогда стук
секиры не раздавался, и где сам?ые злейшие враги не дерзали вс?тупить в
бой между собою.
Славян?е думали, что оно ужасает людей грозными приведениями или
с?трашилами, и что гнев его могут укротить волхвы или кудесни?ки, хотя
ненавистные народу, но уважаемые за их мнимую науку?.
Монархи народов образованных желают иметь столицу среди Государства,
во-первых, для того, чтоб лучше надзирать над общим его правлением, а
во-вторых?, и для своей безопасности: Олег всего более думая о
завоеваниях, хотел жить на границе, чтобы тем скорее нападать на чуждые
земли, мыслил ужас?ать соседов, а не бояться их.
Россияне, приведенные в ужас и беспорядок так называемым огнем
Греческим, которым Феофан зажег многие суда их, и к?оторый показался им
небесною молниею в руках озлобленного врага, удалились к берегам Малой
Азии.
Самыми частотными среди них являются сложноподчиненные предложения с
изъяснительной придаточной ч?астью.
Конечно же, в «Истории Государс?тва Российского» встречается подчинение
всех видов, и?ногда даже там, где его в современном русском вообще нет.
Э?то мое замечание касается только злополучных конструкций с
изъяснительной час?тью. Сейчас (на рубеже 20-21 веков) главная часть
называется? вводным словом, а «придаточная» часть не содержит союза что.
Но вероятно, что Славяне, угнетенные ими, отчасти действительно
возвр?атились из Мизии в своим север?ным единоземцам, вероятно и то, что
Волохи, потомки древних Гетов и Римских всельников Траянова времени в
Дакии, уступив сию землю Готфам, Гуннам и другим народам, искали убежища
в горах и, видя наконец слабость Аваров, овладели Трансильваниею и
час?тию Венгрии, где Славяне долже?нствовали им покориться.
Может быть, что Кий и братья его? никогда в самом деле не существовали,
и что вымысел народ?ный обратил названия мест, неи?звестно от чего
произошедшие, в названия людей.
Невероятно, чтобы Козары, бравшие дань с Киева, добровольно уступили его
Варягам, хотя Летописец молчит о воинских делах Аскольда и Дира в
странах Днепровских… [дальше писать не имеет смысла]
Следует заметить, такая закономерность возникает при определенных
усло?виях: когда вводное слово начи?нает предложение (условие
расположения) и если оно выражает большую или меньшую сте?пень
вероятности (семантический фактор).
Как известно, Карамзин отсеивал устаревающие союзы. Почти полностью
сохранились лишь? сочинительные: и, а, но, или, очень редко в их
зна?чении употреблялся ибо. Из подчинительных осталис?ь только что,
чтобы, как?, ибо, когда, если, хо?тя, где, нежели, ежели (очень редко),
сравнительный союз подобно, союзные слова кой и который. Союзы дабы и
доколе чрезвычайно редки в первом томе. Появ?ились и вошли в активный
обиход составные союзы: потому что, для того чтобы и т.д?.
До дней моих дожили не все отобранные Карамзиным союзы. Устарели ибо?,
нежели, ежели, подобно, кой. Они заменились другими, например вместо
нежели мы сейчас говорим чем.
Итак, все по порядку.
1) Употр?ебление сочинительных союзо?в почти соответствует
со?временному. Единственный сою?з – но – употребляется в устаревших
своих значениях союзов: противительного а и соедин?ительного и – и в
современном? разделительном.
Греческие летописи не упоминают ни об одном гл?авном или общем
Полководце Сл?авян: они мели Вождей только частных; сражались не стеною,
не рядами сомкнутыми, но толпами рассеянными и всегда пешие, следуя не
общему велению, не? единой мысли начальника, а внушению своей особенной,
личн?ой смелости и мужества, не зная благоразумной осторожности, которая
предвидит опасность и дережет людей, но бро?саясь прямо в середину
врагов?.
Имя сие исчезло в древней России, но сделалось общим именем Ляхов,
основателей Государства Польского.
Но крайней мере, завоеватели не удовольствовались мечами, но обложили
Славян иною дан?ию и брали, как говорит Летописец, по белке с дома…
Эти его значения п?реобладали над современным р?азделительным (часто, но
не всегда вместо но употреблялся однако).
Встречаются конструкции, где он избыточен:
Тогда – заметим сие первое хронологическое показание в Несторе –
какие-то смелые и храбрые завоеватели, именуемые в наших летописях
Варягами, пришли из-за Бальтийского моря и наложили дань на Чудь, Славян
Ильменских, Крив?ичей, Мерю, и хотя были чрез два года изгнаны ими, но
Славяне, ут?омленные внутренними раздор?ами, в 862 снова призвали к себе
трех братьев Варяжских, от племени Русского, которые сделались первыми
Властителями в нашем древнем отечестве, и по кот?орым оно стало
именоваться Ру?сью.
2) В осно?вном, подчинительные союзы по?дверглись отсеиванию или
видоизмению. Ибо – союз причины и следствия – встречается в не?скольких
ипостасях.
Мы все граждане, в? Европе и в Индии, в Мексике и в Абиссинии, личность
каждого тесно связана с отечеством: любим его, ибо любим себя.
Восточные Готфы должны были покориться, а Западные искали убежища во
Фракии, где Римляне, к несчастию своему, дозволили? им поселиться, ибо
Готфы, соединясь с другими мужественными Германцами, скоро овладели
большею частию Империи.
Ольга сидела в своем тереме и с?мотрела, как Древляне гордили?сь и
величались, не предвидя своей гибели, ибо Ольгины люди б?росили их
вместе с ладиею в яму.
Пример номер один?, здесь союз тождественен совр?еменному потому что, во
втором предложении он употребляется в соединительном значен?ии (= и), а
в третьем – равен поэтому.
3) Союзн?ое слово кой (архаичное) было а?ктуальным во времена Карамзина,
поэтому широко используется им.
Счастливы древние: они не ведали сего мелочног?о труда, в коем теряется
половина времени, скучает ум, вянет в?оображение: тягостная жерт?ва,
приносимая достоверности?, однако ж необходимая!
Благодаря всех, и живых, и мертв?ых, коих ум, знания, таланты,
искусство, служили мне руководством, поручаю себя снисходительности
добрых сограждан.
Наравне с кой исп?ользует Карамзин и который. Э?ти два союзных слова
мирно жил?и по соседству еще долгое врем?я, где-нибудь до середины 19
века?.
Однако ж Славяне, в самом безрассудном суеверии, имели еще понятие и
Боге еди?нственном и вышнем, Коего, но их мнению, горние небеса,
украш?енные светилами лучезарными?, служат достойным храмом, и Который
печется только о небесном, избрав других, нижних бо?гов, чад Своих,
управлять землею.
Союзы ибо и кой самые частотные из всех устаревших. Вызвано это тем, что
в «Истории…» много подчинительных конструкций с определительными
придаточными и придаточными причины и следствия.
4) Сравн?ительный союз (слово) подобно встречается обычно в
сравнит?ельных оборотах (как бы отвлеч?ение от темы), которые в
соврем?енном русском строятся по сре?дствам союза как.
Сии три народа, по?добно Древлянам, обитали в глу?бине лесов, которые
были их защитою от неприятелей и представляли им удобность для звериной
ловли.
Кроме идолов Немецкие Славяне, подобно Дунайским, обожали еще реки,
озера, источники, леса? и приносили жертвы невидимым? их Гениям,
которые, по мнению суеверных, иногда говорили и в важных случаях
являлись людям.
Эти сравнительны?е обороты соответствуют совр?еменным как, который в
этом значении не употребляется.
5) Сравн?ительный союз нежели, можно с?казать, монополист:
Пусть Греки, Римл?яне пленяют воображение: они п?ринадлежат к семейству
рода? человеческого и нам не чужие по своим добродетелям и слабостям,
славе и бедствиям, но имя? Русское имеет для нас особен?ную прелесть:
сердце мое еще сильнее бьется за Пожарского, нежели за Фемистокла или
Спициона.
Сия мысль кажется мне более остроумною, нежели основатель?ною.
Современного сою?за чем в первом томе нет вообщ?е. Видимо, не родился
еще.
В некоторых предложениях трудно восстановить значение союза:
Скажем смело, что? она была в мире злодейством прежде, нежели обратилась
в добродетель, которая утверждает благоденствие Государств: хищность
родила ее, корыстолюбие питало. Или предложение не? поддается
перестройке с помощью союза чем. Но можно смело заявить, что нежели
сравните?льный.
6) Ежели. Не самый частотный союз, анал?огичен современному если,
ко?торый, безусловно, встречаетс?я намного чаще.
Русские язычники, как пишет Адам Бременский, ез?дили в Курляндию и в
Самогити?ю для поклонения кумирам – сле?дственно, имели одних богов? с
Латышами, ежели не все, то хотя некоторые Славянские племена в России –
вероятно, Кривичи, ибо название их свидетельствует, кажется, что они
признавали Латышского Первосвященника Криве Главою Веры своей.
Следственно, ежели Славяне и Венеды составляли один народ, то предки
наши известны и Грекам, и Римлянам, обитая на ЮГ от моря Бальтийского.
Этот условный сою?з уже выходил из употребления? в высших слоях общества
(если? там когда-либо был). Сейчас нос?ит «одежду просторечного
оттенка».
7) Целев?ой союз дабы (= чтобы) тоже не был в почете у Карамзина. Скорее
всего, так как приведенное предложение из Предисловия к «Ис?тории…» (в
котором Карамзин обр?ащается к читателю, объясняя п?ричины, побудившие
его написа?ть сей научный труд), он стилистически и содержательно
оправдан: приличия и правила этикета могли требовать применен?ия именно
такого варианта выс?казывания.
Надлежало или не сказать ничего, или сказать вс?е о каком-то Князе, дабы
ин жил в нашей памяти не одним сухим? именем, не с некоторою
нравственною физиогномиею.
8) Союз доколе (в значении пока) встреч?ается у Карамзина только
одна?жды в переводе из летописи. Можно заключить, что это в некото?ром
смысле желание сохранить «аромат древности».
Так будет и впред?ь, доколе есть война и мечи на свете.
9) Поско?льку Карамзин проводил опыты? на союзами, расширял их значения,
сферу употребления, встречаются у него и неудачные экзе?мпляры. Не сразу
понимается, что автор имеет в виду.
Но [+ так] как сии условия требуют блюстителей и власти наказывать
преступника, то и самые дикие народы? избирают посредников межд?у людьми
и законами.
Воеводами назывались прежде? одни воинские начальники, но как [+ только]
они и в мирное время умели присвоить себе господство над согражданами,
то си?е имя знаменовало уже вообще п?овелителя и властелина у Бог?емских
и Саксонских Венедов?, в Крайне Государя, в Польше не только воинского
предводителя, но и судью.
Получается, что со?юзу как «некогда сравнивать п?онятия», у него и так
много «дел» (значений), поэтому в сравнительном значении (характерным
д?ля него сейчас) используется подобно (прямо-таки разделение труда).
Здесь как скомбинирован с частицей то и «означает?» условие.
Или еще один опытный экземпляр:
Англичане же причислены им к Варягам для того, ч?то [= потому что] они
вместе с Норманами составляли Варяжскую дружину в Константинополе.
Составной союз для того, что (со значением причи?ны) сохранился,
присоединив частицу бы и сменив ориентацию: был причинный, стал целевой.
Эти два союза оказались не жизнеспособными в данных своих значениях: как
то распался, а для того, что подвергся семантическим изменениям.
Архаичными являются сейчас союзы (встречающиеся в «Истори?и…») и уже
устаревшие в конце 18 века (доколе, дабы, ибо=и), и еще широко
употребительные тогда (нежели, кой), и союзы-неологизмы.
IV. Простое предложение. Подлежащее и сказуемое.
У Карамзина встречается только несколько архаичных особенностей в? сфере
главных членов предлож?ения, но самых, что ни на есть, ча?стотных
(попадаются, как говорится, на каждом шагу).
Во-первых, во времена Николая М?ихайловича между подлежащим и сказуемым,
выраженными существительными в форме именительного падежа, всегда
употре?блялся глагол-связка, наприме?р, есть.
Одно государствование Иоанна III есть редко?е богатство для Истории: по
крайней мере, не знаю Монарха до?стойнейшего жить и сиять в е?е
святилище.
Впрочем, Гельмольдово предание, утверждаемое и Саксоном Грамматиком, не
есть ли одна до?гадка, основанная на сходстве? имен?
Скорее всего, уста?ревшая на сей день конструкци?я, была еще актуальной
во время жизни Карамзина, так как совр?еменный вариант «подлежащее? –
сказуемое» (имеется в виду тире) у него категорически не вст?речается.
Помимо этого глагола использует Карамзин и другой. Это быть:
Сие известие для нас любопытно и важно, ибо Вене?ды, по сказанию
Иорнанда, были единоплеменники Славян, предков народа Российского.
Они были мужи знающие и разумные, ловили зверей в тогдашних густых лесах
днепровских, построили город и назвали оный именем старшего брата, то
есть К?иевым.
Но, с другой стороны, эта самая конструкция соотносится с современной
«быть + существительное в форме творительного падежа», то есть
какой-нибудь «нынешний» писака сотворил бы что-то вроде «Венеды были
единоплеменниками славян». Стоит заметить, что при наборе этого
предложения (которое принадлежит перу великого мужа «Истории») на
компьютер, прог?рамма посчитала его вполне со?временным, а у меня
грамматика и стилистика проверяются очень строго.
Подобная картина (это уже во-вт?орых) наблюдается и среди сост?авных
именных сказуемых, смысловая (то бишь именная) часть к?оторых выражена
прилагательным, причастием (действитель?ным или страдательным),
местоимением. Они обычно в форме име?нительного падежа, иногда краткие,
иногда полные.
К сожалению, они н?е сказывали всего, что бывает любопытно для
потомства, но, к? счастию, не вымышляли, и достовернейшие из Летописцев
согласны с ними.
Все были кочующие, все питались скотоводством и звериною ловлею: Гунны,
Угры, Болгары, Ава?ры, Турки – и все они исчезли в Европе, кроме Угров и
Турков.
Нельзя видеть без удивления сию кроткую добродетель, можно сказать,
обожаемую людьми столь грубыми и хищными, каковы б?ыли Дунайские
Славяне. (Здесь встречается относительное? местоимение, и сейчас эта
конструкция выглядела бы иначе: «какими были Славяне»).
Слово Vaere, Vara есть древнее Готфское и значит союз: толпы?
Скандинавских витязей, отпра?вляясь в Россию и в Грецию искать счастия,
могли именовать себя Варягами в смысле союзников или товарищей (со
словами? всегда так: «слово пастырь ест?ь Латинское», «оно [то бишь
слово «Князь»] есть древнее Славянс?кое»).
И еще один примерч?ик (заметьте! Относительное пр?илагательное в краткой
форме!):
… [начало писать не имеет смысла, да и середину то?же: длинно больно]
что предки с?их народов … могли быть единоплеменны с Германцами и
Славянами.
В качестве связки? используются разные глаголы? (помимо быть и есть):
Сарматы (или Савр?оматы Геродотовы) делаются з?намениты в начале
Христианского летоисчисления, когда Римляне, заняв Фракию и страны
Д?унайские своими Легионами, пр?иобрели для себя несчастное? соседство
варваров.
Но большей частью? в таких случаях (пример над) картина соответствует
совреме?нной (почти всегда).
Это (устаревшее) положение дел распространяется и на, допуст?им,
обстоятельства, выраженны?е деепричастными оборотами вида «быв, будучи +
существительное или прилагательное в фор?ме именительного падежа»
Быв сперва идолопоклонники, они в осьмом столетии приняли Веру
Иудейскую, а в 858 Христианскую.
Одновременно вст?речаются и современные конст?рукции, то есть
соответствующ?ие языку моего поколения. Прив?еду только один пример:
неинт?ересно писать то, что и так на каждом шагу сейчас:
Каждое семейство было маленькою, независимою Республикою, но общие
древние обычаи служили между ими некоторою гражданскою связью.
Получается, что уж?е в конце 18 – начале 19 веков разви?валась тенденция
к постановк?е именной части составного им?енного сказуемого в форму
творительного падежа, независи?мо от части речи. И, конечно же, как
настоящий ас своего дела, Карамзин отразил ее (но только о?тразил).
Пункт номер три в этом разделе – это, как ни странно, употребле?ние
двусоставных предложени?й вместо современных безличн?ых (во как!) Во
всем виновато сказуемое. Кто ж так сейчас скажет?, или напишет?
Все доказывает, что они имели уже обычаи гражданские.
Сей народ, древний и многочисленный, занимавший и занимающий такое
великое пространство в Европе и Азии, не имел Истори?ка, ибо никогда не
славился победами, не отнимал чуждых земель, но всегда уступал свои: в
Шв?еции и Норвегии Готфам и в России, может быть, Славянам – и в о?дной
нищете искал для себя без?опасности, «не имея (по словам Тацита) ни
домов, ни коней, ни ору?жия, питаясь травами, одеваясь? кожами
звериными, укрываясь о?т непогод под сплетенными вет?вями».
Правильно, никто. А вот Карамзин писал (предложение из «Истории…» же
процитировано). Очень уж это словосочета?ние «иметь что-либо» похоже на
а?нглийское (например) «to have something», кстати, очень широко
англичанами употребляющееся (I have an idea – дословно – Я имею идею; I
have a house – дословно – Я имею дом). Обычно предложения с таким
сказуем?ым переводятся на русский язык как раз таки безличными
конструкциями.
Из второго примера видно, что п?одобным образом строились и
деепричастные и причастные обороты: «имея, или имев что-либо», «имевший
что-либо».
В договоре Олега с греками упоминается еще о Во?лосе, которого именем и
Перун?овым клялися Россияне в верно?сти, имев к нему особенное уважение,
ибо он считался покровителем скота, главного их богатства.
Купцы, ремесленники охотно посещали Славян, между которыми не было для
них ни воров, ни раз?бойников, но бедному человек?у, не имевшему способа
хорошо угостить иностранца, позволялось украсть все нужное для того у
соседа богатого: важный долг гостеприимства оправдывал и самое
преступление.
«Иметь» (или «не иметь») Карамзин мог все: и «опытнос?ть
долговременную», и «сообщен?ие», и «Вождей только частных», и?
«несчастные для них следствия», и «города на земле», и «особенных
телохранителей», и «верную Хронологию», и «все нужное для че?ловека», и
даже «счастливое дей?ствие» и «свое младенчество». Эти случаи можно
отнести к лекс?ико-синтаксическим, ибо зачас?тую в современном русском
языке мы используем синонимичные им глаголы. Например, не «имея
торговлю», а «торгуя». Как извес?тно, Карамзин сделал многое в сфере
заимствований, калькируя иноязычные (в частности, французские)
словосочетания. Данные его изыскания не прижили?сь.
В этот же раздел я отнесла и рас?пространенные (обычно) односоставные
определенно-личные предложения (сейчас это разговорная черта, да и
предложения? не такие большие). Странно как-то звучит:
Всемирная История великими воспоминаниями украшает мир для ума, а
Российск?ая украшает отечество, где жив?ем и чувствуем.
Видим на земле величественные горы и водопады, цветущие лу?га и долины;
но сколько песков бесплодных и степей унылых!
Читатель заметит, что описываю деяния не врознь, по годам и дн?ям, но
совокупляю их для удобнейшего впечатления в памяти.
На их месте обычно? в современном русском литера?турном языке
встречаются пре?дложения, где обязательно ест?ь подлежащее, выраженное
мес?тоимением первого лица единс?твенного или множественного числа.
При этом наравне с односоставными конструкциями у Карамзи?на есть и (не
реже) двусоставные:
Так я мыслил и пис?ал об Игорях, о Всеволодах, как современник, смотря
на них в тусклое зеркало древней Лето?писи с неутомимым вниманием, с
искренним почтением; и если? вместо живых, целых образов представлял
единственно тени в отрывках, то не моя вина: я не мог дополнять
Летописи!
Вынуждена замети?ть, что к концу тома односоставных предложений такого
типа? становится меньше. Но, возможно, виной этому не острое чутье?
автора, а все меньшее проявление его я в произведении (все-таки это же
научный труд).
Я не считаю, что Карамзин путем? выше перечисленных архаизмов (все
четыре пункта) пытался с?тилизовать свою «Историю Государства
Российского» (событи?я давно минувших дней) под древность. По-моему, с
этой целью (если таковая имеется) он использует лексику.
V. Управление.
Архаизмы управления (которые есть в томе I «Истории Государства
Российского) многочисленны. Их можно условно разделить на две б?ольшие
группы:
1) сочетание, в котором глагол требуют при себе другого предлога? и/или
падежа существительного;
2) конструкция соответс?твует современной грамматике, но не
употребляется – у нее есть современный аналог.
Группа номер один. В «Истории Государства Росси?йского» (в первом томе)
очень? много таких (в современном языке или падеж, или предлог друг?ой)
архаизмов управления очен?ь много. Они практически не поддаются
классификации, каж?дый случай по-своему уникален? и имеет собственную
историю, отличную от других. Так или и?наче, попытка не пытка.
Вид первый. Глаголы требуют при себе существительного в форме не
родительного падежа (так у Карамзина), а винительного:
не могут дать ему помощи
искали золота; искали мнимых сокровищ; искать деятельности в службе
Императоров
не удовлетворяет любопытству Историка; удовлетворив главным побуждениям
не умели восстановить древних законов
пять лет не тревожили России
Почти в?се эти словосочетания содерж?ат отрицания при глаголах, и,
действительно, должен быть употреблен родительный падеж, н?о все-таки
более предпочтител?ен винительный.
Вид второй. Глаголы управляли существительным в форме творительного
падежа без предлога:
говорили семью разными языками; говорят языками столь между собою
сходственными; говорит почти одним языком с Финнами; кто гово?рил их
языком; им [Польским наречием] говорят … в Королевстве Польском;
долженствовали … говорить уже языком раз?личным; говорили языком их?
лучше, нежели Скандинавск?им
Следует особо отметить что сочетание «говорит?ь каким-либо языком»
(соврем?енный аналог: «говорить на языке»), скорее всего, является
калькой. В английском языке существует словосочетание «speak language»,
построенное, кстати, без предлога.
одеваясь кожами? звериными
жертвовали ей Славяне своею жизнию
умереть голодом
дарили гостей деньгами
Некоторые из них заменились словосочетаниями, содержащими предлог?, в
некоторых глаголы изменили? (а может, не изменили – выражение
заимствовано) управление.
Вид третий. Здесь собраны все словосочетания, в которых есть названия
сторон света:
граничили к Югу с Дакиею; окруженный к Западу, С?еверу и Востоку, Рюрик
(к + Р.п.)
граничила на Восток с Биарми?ею, а на Северо-запад с Квенландиею; обитая
на Юг от моря Бальтийского; обитали на Север от Черного моря; достигали
на Во?стокдо нынешней Ярославской? … Губернии, а на Юг до Западной
Двины; из коих четыре были на? Восток от Днепра (на + В.п.)
Во всех случаях, какими бы ни были предло?г и падеж, они не
соответствуют современным моделям.
Вид четвертый. Конструкция: «глагол + примыкающее прилагательно?е в
именительном падеже, вмест?о творительного («по-новому»)»
дерзнув первые тревожить; долженствовали первые гибнуть в битвах; пали
мертвые к ногам Олеговым; С?вятослав первый ввел обыкновение
Тип пятый «про имя». Слово имя в форме творительного падежа без предлога
расшифровывается как «по име?ни» (то есть предлог по + Д.п.):
умертвил их Князя, именем Бокса; некто, и?менем Само, был смелым; их
пе?рвый Государь, именем Видвут, царствовал; двое из едино?земцев
Рюриковых, именем Аскольд и Дир, отправились; Святослав…, первый Князь
Славянского имени, был еще отроком; од?ин из их витязей, именем Анемас,
открыл себе путь
Тип шестой. Словосочетание «несколько в?ремени» (наречие + время в
Р.п.), заменено сейчас на «некоторое вр?емя» (местоимение и время в
винительном):
держались еще несколько времени; несколько времени убегали сражений;
могла несколько времени наслаждаться
Тип седьмой. Опять про время. Калька, во?зможно, с французского языка. С
течением времени, предлог в заменился на предлог на.
так в исходе шестого века … жили; Аттила властвовал над ними …в исхо?де
V века; силу оружия своего в исходе VII века, или у?же в VIII, обратил
чтобы в следующий год пирог был уже съеден; в следующий год … выступил
из Константинопол?я
Существует сходство между этой архаичной конструкцией и современн?ой
английской «in year, month, morning», где мы и видим этот самый? предлог
в (in).
Тип восьмой объединил в себе «весьма не сходственные» конст?рукции,
содержащие предлог:
что касается собственно до Скифии (до? + Р.п)
принадлежа к области Славян? (к + Р.п.) – калька
вода … приятна для вкуса (для? + Р.п.)
пришли от Бальтийского моря? (от + Р.п.)
третьему Поренуту о четырех? лицах и с пятым лицем на груди; кумир его о
трех головах; его ку?мир о двух лицах (о + Р.п.)
согласно с известием … Летописцев; согласно с общею или особенною
пользою своего нар?ода; согласно с Византийск?ими Историками – это
ввод?ные конструкции, имеют в совре?менном русском соответствие с
беспредложной «согласно чему» (с + Т.п.)
оружие состояло в мечах, дрот?иках, стрелах; надписи их состоят в Рунах
(в + П.п.)
между которыми не было для ни?х ни воров, ни разбойников; н?ашли между
убитыми Славянами многие женские трупы (меж?ду + Т.п.)
отливая голову, стан и ноги в разные формы; не умели отливать статуй в
одну форму (в + В.п.). Ока?зывается, такое сочетание сло?в означает
«делать одной формы», а я вначале «все голову ломала», как же они потом
части тела скрепляли.
Судьба у каждого словосочетания была своя. Где-то устранился только
предлог, но в большинстве случаев изменилась падежная форма, а вслед за
ней заменился и пр?едлог.
Тип девятый вобрал в себя все о?ставшееся без предлога. Впосл?едствии
предлог «откуда ни во?зьмись и появись», что повлекло за собой изменение
формы падежа управляемого существите?льного.
благодаря всех, и живых и мертвых; покро?вительствуя Императоров
Гре?ческих (Р.п.)
верить их общему происхождению (Д.п.)
совершаются в честь идолу языческому; в честь ему совершила тризну
(Д.п.)
следы варварства, обузданно?го человеколюбием духом Хрис?тианства (Д.п.)
пойдет воевать Болгарию (В.п.)
они воевали берега Фландрии?, Эльбы и Рейна (В.п.)
свидетельствуя единственно их общее Азиатское происхо?ждение (В.п.)
гадали будущее; Жрецы гадали? будущее посредством коней (В.п.)
Из последних четырех примеров видно, что вначале глаголы были
перехо?дными и требовали при себе пря?мого дополнения.
Все эти синтаксические архаизмы в сфере глагольного управления
существительными, веро?ятно, были достаточно широко у?потребительными и
могли представлять устанавливающуюся норму, которая со временем
изменилась. Или наоборот, кальк?и (неологизмы, введенные Карам?зиным)
подстроились по нее. Уп?отребление таких словосочет?аний никак нельзя
назвать умышленным.
Только одно словосочетание 9произвольно использованное) в?зято
Карамзиным в своей древней целостности и может быть рассмотрено как
лексическая единица – это «ходить в дань»:
«Поди в да?нь с нами, да и мы вместе с тобою будем довольны.»
Предложе?ние является стилизованной ц?итатой.
Группа номер два не так обширна, как первая. Все к?онструкции
представляют собой синтаксические кальки, вводимые Карамзиным.
Не зная земледелия, обитая в шатрах, кибитках, и?ли вежах, Печенеги
искали единственно тучных лугов для стад, искали также богатых соседов
для грабительства, славились быстротою коней своих, вооруженные копьями,
луком, стрелами, мгновенно о?кружали неприятеля и мгновенно скрывались с
глаз его, бр?осались не лошадях в самые глубокие реки или вместо лодок
употребляли большие кожи.
Древние Государи наши, по известию Константина Багрянородного, всякий
год в Ноябре месяце отправлялись с войском из Киева для объезда городов
своих и возвращались в столицу не прежде Апреля.
Данная конструкция с предлогом для: «глагол + для + отглагольное
существительное» – не используется в современном русском. Сейчас ей
соответствует сложное предложение с инфинитивно?й придаточной частью с
союзом чтобы. Архаичная глагольная группа является калькой с
французского языка, введенной Николаем Михайловичем. Доказательством
служит то?, что в английском языке широко употребляется герундиал?ьный
оборот (герундий – одна из? неспрягаемых форм глагола, им?еющие
грамматические признаки глагола и существительного). Например,
предложение? «He made an excuse for going home» дословно переводится.
как «Он сделал извинение для возвращение домой», литерату?рный перевод
содержит в себе сочетание «чтобы + инфинитив»: Он извинился, чтобы пойти
домой.
Встречаются предложения, где обстоятельство образа действия выражено
существитель?ным с предлогом (сообщается с наречием), на месте которых и
есть эти самые наречия в совр?еменном русском литературном языке.
Чувствуя себя более других виновными, жители Коростена целое лето
оборонялись с отчаянием.
Столетие называлось веком, то есть жизнию человеческою, ко
свидетельство, сколь предки наши обыкновенно долголетствовали, одаренные
крепким сложением и здравые физическою деятельностью.
Первое, без сомнения, происходит от боя и в начале своем могло
знаменовать воина отличной храбрости, а после обратилось в народное
достоинство.
Михаил III, Нерон своего вр?емени, царствовал тогда в Конс?тантинополе,
но был в отсут?ствии, воюя на берегах Черной реки с Агарянами.
Однако ж многие Князья, владея счастливо и долгое время, умели сообщать
право наследственности детям.
Конструкции содержат разные по происхождению существительные в разных
падежных формах и ра?зные предлоги. Возможно, словосочетания являются
син?таксическими кальками (опять? же) из французского языка. Некоторые
из низ соотносятс?я с английскими.
Словосочетания, содержащие слово «суть», очень популярны? у Карамзина.
Я искал древнейших списков: самые лучшие Нестора и продолжателей его
суть характерные, Пушкинский и Троицкий, XIV и XV века.
… вероятно, что Каганово городи?ще, близ Харькова, и другие, на?званные
Козарскими, близ Воронежа, суть также памятники их древних, хотя и
неизвестных нам городов.
Рассеянные по Европе, окруженные другими народами и нередко ими
покоряемые, Славянские племена утратили единство языка, и в течение
времен произ?ошли разные его наречия, из коих главные суть: … Русское, …
Поль?ское, … Чешское…
Трудно понять, что это слово делает в предложениях, но они там есть,
возможно, не? зря.
В этом же разделе я рассмотрю п?овторение или неповторение союза ни и
предлогов.
Вообще почти везде повторяющийся союз ни … ни стоит на своем месте, а
если его нет, то он и не нужен. Но есть три предлож?ения очень необычных
по структуре, с этой точки зрения?.
Они страдали и своими бедствиями изготовили наше величие – а мы не
захотим и слушать о том, ни знать, кого они любили, кого обвиняли в
своих несчастиях?
Там (сверху) союз явно избыточен. Или лучш?е и поменять на ни?
Знание всех Прав на свете, ученость Нем?ецкая, остроумие Вольтерово, ни
самое глубокомыслие? Макиавелево в историке не зам?енят таланта
изображать действия.
… что они, сходствуя одеждою и нравами с племенами Скифскими, украшали
золотом шлемы, по?ясы, конские приборы, и не зн?ая железа, ни серебра,
делали палицы и копья из меди.
А в этих двух прим?ерах его явно не хватает.
Все эти случаи найдены в самом начале курса истории. Возмож?ной причиной
появления явля?ется давление старой традици?и церковно-славянского
письма, для которой такое «плохое?» поведения ни было вполне «хорошим».
Предлоги перед однородными членами могли повторяться, могли и не
повторяться (наверное, з?ависело это от настроения автора «Истории…»).
Со вторым пол?ожением у меня вопросов не возникло. А вот с первым …
возникло. Конечно, где-то в половине с?лучаев я бы и сама их туда
наставила, но, с другой стороны, в пол?овине случаев они кажутся очень
даже лишними. Например:
Разделив силы свои на девять обширных укрепленных станов, они еще долгое
время властвовали в Дакии и в? Паннонии, вели жестокие войны с Баварцами
и Славянами в Каринтии, в Богемии, наконец, утратили в летописях имя
свое.
Обитатель южного Пояса, томимый зноем, отдыхает более, нежели трудится –
слабеет в неге? и в праздности.
Другие, сохранив бытие свое в Г?ермании, в древней Иллирии?, в Мизии,
повинуются Властителям чужеземным; а некоторые забыли и самый язык
отечественный.
Нестор пишет, что славяне издревле обитали в странах Дунайских и,
вытесненные из Мизии Бол?гарами, а из Паннонии Волох?ами, перешли в
Россию, в Поль?шу и другие земли.
От моря Бальтийского до Ледовитого, от глубины Европейского Севера на
Восток до Сибири, до Урала и Волги рассеялися м?ногочисленные племена
Финнов.
Не только в самых степенях гражданского образования, в обычаях и нравах,
в душ?евных силах и в способностях у?ма, но и в самых тесных телес?ных
свойствах видим такое различие между народами, что остроумнейший
Писатель XVIII века Вольтер не хотел в?ерить их общему происхождению от
единого корня и племени.
Из приведенных примеров выявляется такая закономерность: предлог
повторяется «после запятой» всегда, а перед союзом, в зависимости от
того, распространен ли однородный член или нет?. Так, что здесь у
Карамзина оказывается «полный порядок», а? не «беспорядок», как кажется
при первом рассмотрении.
VI. Поряд?ок слов.
Вообще порядок слов в томе I «Истории Государства Российского»
отличается почти полным соответствием современному. Единст?венным
исключением является? положение определений (выраженных прилагательными
и местоимениями) относительн?о определяемых слов: здесь наблюдается
настоящий «барда?к», который может быть вызван целым рядом причин, как
объективного, так и субъективного характера.
Можно увидеть и другие достаточно редкие у Карамзина архаизмы
словорасположения.
Начну с прилагательных и местоимений. Современный поряд?ок слов
счастливо сосуществу?ет с архаичным. Для удобности я постараюсь
классифици?ровать конструкции.
Тип первый: «определяемое слов?о (обычно существительное) +
относительное (качественн?ое) прилагательное (причастие)». Он отражен
уже в самом н?азвании курса истории «История Государства Российског?о».
В постпозиции помимо прилагательных, образованных от географических
названий (без?условно, таких большинство), встречаются и другие:
Выражая первые мысли и потребности людей необразованных, рожденных? в
климате суровом, он должен был казаться диким в сравнении с языком
Греческим, смягченным долговременною жизнию в порядке гражданском (с
таким же успехом Карамзин? пишет: «… мятежные страсти? волновали
гражданское общество…»), удовольствиями роскоши и нежным слухом людей,
искони любивших искусства приятные.
В VII веке они … [– 40 слов] нападают на Угров, Болгаров,
о?слабленных разделом сыновей? Кувратовых, и покоряют всю? землю от
устья Волги до морей Азовского и Черного: Финагорию, Воспор и большую
часть Таври?ды, называемой потом неско?лько веков Козариею … [– еще 74
слова] И еще более странный вариант: «… господствовал от Азовского моря
до берегов Дуная …, от Черного моря и Каспийского с одной стороны до
Германии, а с другой до само?й глубины Севера…»
Ужасая Монархов Персидских, самых грозных Калифов и покровительствуя
Императоров Гр?еческих, Козары не могли предв?идеть, что Славяне,
порабощенн?ые ими без всякого кровопроли?тия, испровергнут их сильн?ую
Державу (насчет всяких там Государей, Монархов, Императоров, Царей,
Правителей и так далее обычно всегда так – клише). Но: «… Козары
требовали искусных зодчих от Греческого Императора Феофила…» (правда,
всего два раза во всем первом? томе).
Одновременно, как это видно из примеров, буквал?ьно рядышком,
прилагательные находятся перед определяемым словом. Возможно, такой
«беспорядок» в словорасположении вызван законами си?нтаксического
периода, его ритма, или желанием Карамз?ина приукрасить и без того
разукрашенное высказыван?ие.
Николай Михайлович оставляет за собой право использова?ть такой
литературный прием, как хиазм (расположение сло?в крест-накрест),
поскольку все остальные он «отменил»:
Хан их, называемый в Византийских летописях Дизавулом, как новый Аттила,
покорив многие народы, жил среди гор Альтайских в шатре, укра?шенном
коврами шелковыми и многими золотыми сосудами, сидя на богатом троне,
принимал Византийских послов и дары от Юстиниана, заклю?чал с ними союзы
и счастливо воевал с Персами.
Только мудрая, долговременная опытность научает людей благодетельному
разделению властей воинских и гражданских.
Хиазм отчетливо свидетельствует, что постпозиция относительных (+
ка?чественные) прилагательных (с?ейчас стилистически маркированная –
книжная черта) была н?ейтральной в употреблении, то? есть она целиком и
полностью тождественна препозиции.
Небольшое отступление от темы. В хиазма?х встречалась пост- и
препозиц?ия не только прилагательных, н?о и управляемых членов п?ри
глаголах:
С оружием обходиться не умеем и только игр?аем на гуслях.
Похоже, из-за отказа от книжных «слегка» устаревших стилистических
пр?иемов, Карамзин «отыгрывается» на хиазме: это единственное? из
средств украшения не проти?воречило его представлениям о слоге, и могло
употреблятьс?я Николаем Михайловичем достаточно широко (в дополнение к
созданной им позже постпозиции качественных прилагательных в качестве
литературного приема – многие ученые считают его самым широко
распространенным у Карамзина).
Обратно к теме. Качественные прилагательные в постпозиции встреч?аются
относительно редко (по с?равнению с препозитивным положением) и, если
встречаю?тся, то, согласно актуальному членению предложения, зани?мают
свое место не вполне зако?нно.
Они почувствова?ли более нужды друг в друге, сблизились жилищами и
завели селения, другие, видя в чужих з?емлях грады великолепные и веси
цветущие, разлюбили мрачные леса свои, некогда украшаемые для них одною
свободою, перешли в Греческие владения и согласились зависеть от
Императоров.
Предпринимая такие отдаленные путешествия и завоевания, могли ли Норманы
оставить в? покое страны ближайшие: Эстон?ию, Финляндию и Россию?
Есть и исключения, когда качественное прилагательное находится позади
определяемого слова на законных основаниях.
Бедственный кон?ец родителя, новость Державы, только мечом основанной и
хранимой, бунт древлян, беспокойных дух войска, приученного к
деятельности, завоеваниям и грабежу, честолюбие Полководцев Варяжских,
смелых и гордых, уважающих одну власть счастливой храбрости: все
угрожало Святославу и России опасностями.
Следует отметить, что у Карамзина есть группа с?трого определенных
существительных: прилагательные всегда следуют за ними. Вызвано это тем,
что слова эти име?ют прямое отношение к религии?, соответственно:
«мыс?лию о Силе Вышней», «чувством Вер языческих», «поня?тие о Боге
единственном? и вышнем», «в честь Богу невидим?ому». Видимо, такое
словорас?положение может являться сти?лизацией под некоторые особенности
церковно-славянского языка («государственного» языка православной
церкви).
Тип второй – постпозиция одиночного определения, выраже?нного
местоимением: «определяемое слово (имя существите?льное) + местоимение
(притяжательное)». И.И. Ковтунова именует местоимение, «плетущееся»
позади определяемого им сущ?ествительного, местоимением – «энклитикой».
Империя с трепетом и стыдом видела знамя Константиново в руках их.
Угры, Болгары признали власть его.
Обращаюсь к труду моему.
Там народ сей сделался ужасом и бичом соседов, служил оружи?ем взаимной
их ненависти, а за деньги помогал им истреблять друг друга.
Но житель полунощних земель любит движение, согревая им кровь свою;
любит деятельность; пр?ивыкает сносить частые перем?ены воздуха и
терпением ук?репляется.
Такое устаревшее словорасположение преобладает у Карамзина, и,
следовательно, некогда являлось нормой. Современного порядка сл?ов я не
углядела. Возможно и другое объяснение явления: ритм периода требовал
«энклитик», а не «проклитик». Предшествование местоимения встречаетс?я,
но обычно в несколько «извращенной» форме (рассмотрено дал?ее).
Тип третий, как бы смешанный: в н?ем определения обрамляют определяемое
слово, и поэто?му именуется мной как «рамочная конструкция». Этот вид
включает в себя несколько вар?иантов:
1) «местоимение (притяжательное, указательное, отрицательное, допустим)
+ определяемое слов?о + прилагательное (любое)»
Германия опустела, ее народы воинственные удалились к Югу и Западу
искать счастия.
Сие происшествие важное, служащее основанием Истории и величия России,
требует от нас особенного внимания и рассмотрения всех обстоятельств.
Люди и народы, чувствуя зависимость или слабость свою, укрепляются, так
сказать, мыслию о Силе Вышней, которая может сп?асти их от ударов рока,
неотвратимых никакою мудростию человеческою, хранить добрых и наказывать
тайные злодейства.
2) наобо?рот: «прилагательное + определяемое слово + местоимение»
Нет сомнения, что Анты и Венеды признавали над собою власть Гуннов, ибо
сии за?воеватели во время Аттилы, гро?зного Царя их, повелевали в?семи
странами от Волги до Рейн?а, от Македонии до островов? Бальтийского
моря.
Они спокойно жительствовали в Империи как бы в собственной земле своей,
уверенные в бе?зопасной переправе через Дунай, ибо Гепиды, владевшие
большею частию северных берегов его, всегда имели для них с?уда в
готовности.
3) «прилагательное (относительное или качественное) + определяем?ое
слово + [опять же] прилагат?ельное (тоже может быть и относительным и
притяжательны?м)»
… но Славяне … возобновили свои лютые нападения на Греческие области, и
всякое из оных стоило жизни или с?вободы бесчисленному множеству людей,
так, что южные бер?ега Дунайские … совершенно? опустели.
Храбрость, всегда знаменитое свойство народное, может ли в л?юдях
полудиких основываться на одном славолюбии, сродном только человеку
образованному?
Правда не забывает Кармазин и нормальное (на да?нный момент)
словорасположен?ие: «местоимение + прилагательное + существительное»:
Лучи его славы падают на колыбель Петра – и между сими двумя
Самодержцами удивительный Иоанн IV, Годунов …, Первосвятитель Филарет с?
Державным сыном, светоносцем? во тьме наших государстве?нных бедствий, и
Царь Алексий, мудрый отец Императора, коего назвала Великим Европа.
Не часто можно видеть такой вариант у Карамзина, но, надо признать, все
же можно (да и не очень редко). Такая конструкция, возможно, еще бы?ла
не совсем привычной для Кар?амзина, но постепенно входила в речь модниц.
Все эти вариации лишний раз свидетельствуют, что местоим?ения и
прилагательные (особен?но относительные) все еще расп?олагались свободно
относительно определяемого слова, точно так же как в первой трети? 18
века, еще до появления ломоносовской грамматики (да-а, недалеко Карамзин
продвинул?ся).
Тип четвертый (не такой частый, как предыдущие). Определения
располагаются категори?чески впереди, только вот поря?док все равно не
современен и даже странен. Здесь тоже есть варианты:
1) «прилагательное (и относительное, и качественное) + местоимение
(обычно притяжательное) + оп?ределяемое слово»
Они строили бедные свои хижины в местах диких, уединенных, вреди болот
непроходимых, так, что иностранец не мог путешествовать в их земле без
вожатого.
Будучи в северном своем отечестве соседами народов Германских, Скифских
и Сарматских, богатых скотоводством, Венеды и Славяне долженствовали
издревле ведать сие важное изобретение человеческого хозяйства, едва ли
не везде? предупредившее науку землед?елия.
Мы уже говорили о древнем их пл?авании вокруг Норд-Капа, или Северного
мыса…
Императоры охотно дозволяли им селиться в Греческих владениях, надеясь,
что они, по изв?естной храбрости своей, мо?гли быть лучшею их защитою от
нападения других варваров…
2) «относительное прилагательное + качественное прилагательное +
определяемое слово»
Они ровно, как и все Азиатские дикие народы, не о?брабатывали земли, не
имел?и домов, возили жен и детей на колесницах, скитались по степям Азии
даже до самой Индии С?еверной…
Но в особенном ее житии и в друг?их новейших исторических книгах
сказано, что Ольга была Варяжского простого роду и жила в веси,
именуемой Выбутскою, близ Пскова…
С первым вариантом еще можно как-то смириться, а со вторым не
получаетс?я. Видно, что в современном русском тут строго: «качественное
прилагательное + относительное прилагательное + существи?тельное» –
только так и ни как иначе. Закон такой: относительное считается более
привязанной к объекту характеристикой, нежели качественное, как бы
образует с ним единое целое. По?этому соответствующий современному
порядок слов вст?речается, в общем-то, чаще.
Лейбниц и новейшие Шведские историки согласно думают, что Норвегия и
Швеция? были некогда населены ими, даже самая Дания, по мнению Гроци?я.
Поскольку, как уже я написала выше (через? абзац), современная
конструкция преобладает (хотя на самом-то деле тип номер два), Карамз?ин
считал такое словорасположение устаревающим и отказывался от него.
Попытаюсь обобщить все выше исписанное, в карамзинский период
существования языка не? было строгой препозитивной н?ормы расположения
прилагательных и местоимений относительно определяемого слова и,
следовательно, она сло?жилась немного позже: постпозиция качественных
прил?агательных сохранилась, но стилистически окрашенная, относительных
– устарела. Ка?рамзин все еще широко использ?овал принцип разнообразия,
доставшийся ему по наследству. Со временем этот принцип? умер как
средство украшения р?ечи, и поэтому язык в «Истори?и Государства
Российского» кажется резко устаревшим (хо?тя целиком и полностью
соотве?тствует современной гр?амматике).
В глагольных словосочетаниях управляемые члены находя?тся в основном в
постпозиции по отношению к глаголу (что, к?стати, соответствует
современной норме), исключе?ния встречались очень не часто и обусловлены
принципом разнообразия (о котором, тоже кстати, было уже сказано):
Сердцеведец чит?ает мысли, История предает дея?ния великодушных царей и
в? самое отдаленное потомство в?селяет любовь к их священн?ой памяти.
Он вступил в нее с шестидесятью тысячами отборных конных латников, начал
гра?бить селения, жечь поля, истреблять жителей, которые т?олько в
бегстве и в густоте лесов искали спасения.
Встречаются и другие особенности словорасположения (среди управляемых и
примыкающих слов), странные, с то?чки зрения современного акту?ального
членения предложения. Это:
1) Конструкция номер один, называется у меня «круговой»: «управляемое
существительное с предлогом (обстоятельство) + управляющий глагол +
управляемое? существительное в форме винительного падежа без пре?длога
(прямое дополнение)». Примеры выше. Здесь же: «существительное в форме
творительного падежа без предлога + глагол? + управляемое
существительное в косвенном падеже, с пред?логом и без него»:
Монархи обыкнов?енно целыми областями награж?дали Вельмож и любимцев,
ко?торые оставались их подданны?ми, но властвовали как Госу?дари в своих
Уделах.
… но Рим, изнеженный роскошию, вместе с гражданской свободою утратив и
гордость великодушную, не стыдился золотом покупать дружбу Сарматов.
В трех и?ных гонтинах, или храмах, не столь украшенных и менее
священных, представлялись глазам одни лавки, сделанные амфитеатр?ом, и
столы для народных сходбищ: ибо Славяне в некоторые час?ы и дни
веселились, пили и важными делами отечества занимались в сих гонтинах.
Это словорасположение встречается в современном русском литературном
языке только, если говорящий хочет сделать смы?словое ударение на
зависимом от глагола члене предложения (инверсия). При нейтральном?
актуальном членении (от темы к реме) такой порядок либо «антиквариат»
(желание автора стилизовать под старину), либ?о ошибка в построении
высказывания.
2) В целом современный закон «соблюден?», а порядок слов все равно
архаичен: «глагол + зависимое обстоятельство (выраженное существительным
в форме творительного падежа без предлога) + прямое дополнение, т.е.
существительное в винительном падеже без предлога»:
Летописи изобра?жают самыми черными красками? жестокость Славян в
рассу?ждении Греков, но сия жестокос?ть, свойственная, впрочем, н?ароду
необразованному и воинственному, была также и действием мести.
Он велел только заградить цепию гавань и дал волю Олегу разорять
Византийские окрестности, жечь селения, церкви, увеселительные домы
Вельмож Греческих.
Карл Великий поручил торговлю с ними в Немецких городах особенному
надзиранию своих чиновников.
Упомянув о разных Ордах, кочевавших на Восток от моря Каспийского,
Геродот пишет о главном народе нынешних Киргизских степей… Необычное
для? современного движения «от чего-либо в чему-либо» соответств?ие у
Карамзина (наоборот) встречается, но только один раз.
Дистантное расположение зависимых от глагола и примыкающих к нему
члено?в предложения:
Хозяин отвество?вал народу за безопасность чу?жеземца, и кто не умел
сберечь гостя от беды или неприятности, тому мстили соседы за сие
оск?орбление, как за собственное.
3) Наречие в постпозиции к глаголу
Однако ж многие Князья, владея счастливо и долгое время, умели сообщ?ать
право наследственности д?етям.
Поселяне Римские, слыша о переходе войска их за Дунай, оставл?яли домы и
спасались бегство?м в Константинополь со всем им?ением; туда же спешили
и Священники с драгоценною утварию церковною.
Бог вес?елия, любви, согласия и всякого благополучия именовался в России
Ладо, ему жертвовали вступающие в союз брачный, с усерд?ием воспевая имя
его, которое слышим и ныне в старинных прип?евах.
Или дистантное расположение его:
У многих народов Славянских были заповедные рощи, где никогда стук
с?екиры не раздавался…
Северяне, Радимичи и Вятичи уподоблялись нравами Древлянам: также не
ведали ни целому?дрия, ни союзов брачных, но молодые люди обоего пола
сходились на игрища между селениями: ж?енихи выбирали невест и бе?з
всяких обрядов соглашались? жить с ними вместе – многож?енство было у
них в обыкновени?и.
Отрыв зависимого (предыдущая строфа) или примыкающего члена от
управляющего глагола крайне редок в первом томе «Истории Государства
Российского»: можно, букв?ально, пересчитать по пальцам одной руки. И
то, эти случаи дос?таточно спорны, и трудно выявить соответствие или
несоответствие их актуальному членению. Но ваша покорная слуга вс?е же
переставила бы слова мест?ами: «… где стук секиры никогда не
раздавался».
4) Встречается иногда и препозиция инфинитива по отноше?нию к спрягаемой
части в составном глагольном сказуем?ом. Поскольку случай только один,
получается, что Карамзин отошел от «беспорядочного» употребления
инфинитив?ных и именных частей составно?го сказуемого, что было
свойственно языку первой трети 18 в?ека.
… то мы уже с велик?ою вероятностию заключить мо?жем, что Летописец наш
разу?меет их под именем Варягов.
5) Совершенно нетипично для современного состояния «языка Русског?о»
ставит Карамзин наречия у?же и еще, союз также и вводные слова. Наречия
обычно, не?зависимо от смысла (во всяком случае, течения моей мысли),
соп?утствуют глаголу.
Нет пре?дмета столь бедного, чтобы Иск?усство уже не могло в нем
ознаменовать себя приятным для ума образом. (Кстати, инфинитив довольно
часто расположен немного поодаль от вспомогатель?ного глагола).
В средних веках цвели уже некоторые торговые города Славянские: Виннета,
или Юлин, при устье Оде?ра, Аркона на острове Рюген?е, Демин, Волгаст в
Поммерании и другие.
Далее не находим никаких известий о предприятиях деятельного Олега до
самого 906 года, знаем только, что он правил еще Г?осударством и в то
время, ко?гда уже питомец его возмужал л?етами. (В этом предложении у?же
расположено не у глагола, но все равно не на своем месте).
Союз, как правило, расположен позади глагола:
Волынка, гудок и дудка были также известны предкам нашим, ибо все народы
славянские доныне любят их.
Вероятно, что окрестности Чудского и Ладожского озера были также
свидетелями мужественных дел его, неописанных и забв?енных.
Впрочем, и вводные слова (а именно: может быть и кажется) прикреплены к
глаго?лу сзади.
Величе?ственное зрелище грозы, когда? небо пылает и невидимая рука?
бросает, кажется, с его свода быстрые огни на землю, долженствовало
сильно поразить ум чел?овека естественного, живо представить ему образ
Существа? вышнего и вселить в его сердце благоговение или ужас
свяще?нный, который был главным чувс?твом вер языческих.
… вероятно, что Цари и Патриархи Грече?ские старались умножать число
Христиан в Киеве и вывести с?амого Князя из тьмы идолопоклонства, но
Олег, принимая, може?т быть, Священников от Патриар?ха и дары от
Императора, верил более всего мечу своему, довол?ьствовался мирным
союзом с Греками и терпимостью Христиа?нства.
Я могу быт?ь, «может быть, также» не права, потому то эти высказывания
К?арамзина могут быть интерпре?тированы иначе, в зависимости от
направления мысли человека.
6) Союзные слова кой и который по?чти всегда (!) положены в само?м
начале придаточной части. За?частую это соответствует современному
словор?асположению. Но в некоторых ситуациях такой порядок с?лов
архаичен и похож на конструкцию, «именем» «родительный препозитивный»,
сейчас так ни говорят, ни пишут. Все еще жил!
Мы упоминали, единственно по догадке, и языческих торжествах Славян
Российских, которых потомки доныне празднуют весну, любовь и бога Лада в
сельских хоро?водах, веселыми и шумными т?олпами ходят навивать венки в
рощах, ночью посвящают огн?и Купалу и зимою воспевают имя? Коляды.
Нестор также не упоминает о жрецах [союз предшествует глаг?олу, но разве
«законно»?] в Ро?ссии, но всякая народная Ве?ра предполагает обряды,
ко?их совершение поручается нек?оторым избранным людям, уважа?емым за их
добродетель и мудро?сть, действительную или мниму?ю.
Это не правило у К?арамзина и, видно, хотя и живое, но уже «одной ногой
в могиле стоит».
Все это может отражать только то, что Кар?амзин «создавал норму
словорасположения» (точнее, упорядочивал уже накопленное), был, так?
сказать, в процессе активной работы этого самого упорядоч?ения.
Преобладают их современные аналоги, и не просто преоб?ладают, а
представляют собой устанавливающуюся закономерность.
7) Обычно подлежащие у Карамзина закреплено в начале предложения или, на
худой конец, пр?едшествует сказуемому. В обще?м, примерно то же самое и
в «сря». Правда, есть маленькое «н?о»: сегодня вопросительные
предложения без вопросите?льного слова начинаются обыч?но сказуемым, а в
томе I «Истории…» – нет, странно даже:
История признае?т ли его незаконным Властелин?ом с того времени, как
возму?жал наследник Рюриков?
Великие дела и польза государственная не извиняют ли властолюбия
Олегова?
Как Нестор мог знать годы происшествий за 200 и более лет до своего
времени?
Такой порядок слов вопросительного предложения постоянен у Карамзина, и
колебаний не наблюдается. Скорее всего данное словорасположение было
нормальным? и, конечно же, нашло отражение в риторических вопросах
«Истории…»
В целом, словорасположение в первом томе «Истории Государства
Российского» не противо?речит современному. Карамзин не ориентируется на
лат?инский и немецкий языки. И характерных для середины 18 века
ра?зличного рода инверсий, рамочных конструкций (например, составное
сказуемое как бы? окружает другие члены предло?жения), затрудняющих
понимание, нет. Есть только собствен?но русские синтаксические архаизмы
(на данный момент). Но? встречаются и введенные самим Карамзиным
конструкции, которые не прижились после его смерти.
VII. Заклю?чение.
Все говорят, что Н?иколай Михайлович Карамзин – реформатор, создатель
русс?кого литературного языка, при?годного и для «говорения», и для
«письма». Скорее всего, так и есть.
Правда, возникает вопрос: тогда почему же архаизмами у Карамзина
«напичкано» буквально каждое предложение?
Значит, Грот прав, говоря, что но?вость слога Карамзина не в синтаксисе,
а в смелости, гладк?ости, чистоте и яркости. Да уж, это характеристики
не син?таксиса, а языка автора.
Или предположение, с заявкой на оригинальность: Карамзин?, не желая
пугать современнико?в оригинальной новизной свое?го слога, решил не
отказываться от архаизмов сразу, но пос?тепенно, попутно вводя
кальки?рованные конструкции. За эту и?дею выступает такие
обстояте?льство: во-первых, синтаксические архаизмы перемешаны с
неархаизмами, и с ними мирно? сосуществуют смешанные конс?трукции,
во-вторых, устаревших? сочетаний слов становится значительно меньше к
концу тома I «Истории Государства Российского», а количество калек
возрастает.
А вдруг, на самом деле, Карамзин? стилизовал свое произведение (оно же –
курс истории, а не м?атематики, допустим). Тогда, почему бы не писать,
вообще, на ц?ерковно-славянском языке? Схо?дства с древностью больше
будет. Против выступает сам синтаксис и переводя Карамзи?на с
древнерусского и церковн?о-славянского. «Мы изъясним единственно смысл
темных реч?ений, оставляя в целостности, где можно, любопытную
др?евность слога,» – пишет Николай Михайлович перед Договоро?м Русских с
Греками. Вынуждена? заметить, что из «любопытны?х» особенностей Карамзин
оставил только пару фразеологических сочетаний, типа «мы о?т роду
Русского», «на извещение от многих лет бывшия любви» (фу, канцелярщина),
поголовную постпозицию определений и присоединительный союз да и –
негусто.
Итого, может быть, просто, не все? сразу. Невозможно перечеркнуть
полувековую традицию, переориентировавшись на другой иностранный язык.
Карамз?ин был в процессе активного поиска: устранял мертвые явления,
создавал новые, экспериментировал.
Экспериментам подвергались, в основном, сохраненные им союзы: он,
придавая им новые зна?чения, расширял сферу их употр?ебления. Некоторые
опыты были удачными, некоторые неудачными – от ошибок никто не
за?страхован. Следовательно, определенные союзы и их значения,
соответствующие развитию языка, есть в языке и? мы (потомки Карамзина)
ими пользуемся. Какие-то умерли и уш?ли из обихода. Сохраненные
Карамзиным союзы ибо, подобно, нежели, кой устарели и могут быть
использованы для стилизации текста.
Делая многое в сфере лексических заимствований, калькир?уя слова,
значения, невольно переводил и синтаксическ?ие конструкции. Умышленно
или непроизвольно (поскольку аристократы были билингвами) обогащал
русский язык. Определенные его синтаксические кальки оказались не
жизнеспособными: скорее всего, бы?ли устранены и заменены синон?имичными
самим Карамзиным. Примером может служить конструкция типа «иметь
что-либо». Неологизмы быстро ставшие архаизмами. То же можно сказ?ать и
о архаичном глагольном у?правлении.
Порядок слов в «Истории Госуда?рства Российского», в целом, отвечает
современным требованиям грамматики, с некоторым?и изменениями.
Стилистически нейтральной является сейчас препозиция определени?я,
выраженного одиночным (один?оким) местоимением, прилагательным,
причастием (или их дв?учленной комбинацией), все ост?альное – инверсии,
стилистически окрашенные (постпозиция качественных прилагате?льных) или
логически выделенн?ые. В первом томе сохраняется их «беспорядочное»
расположение, причем совершенно нейтральное. То же касается и?
управляемых и примыкающих чл?енов при глаголах.
Некоторые моменты могут быть рассмотрены как спорные. Я, скр?омная
студентка третьего кур?са филологического факультета, считаю их
устаревшим?и. А какой-нибудь великий, умудренный опытом академик
ска?жет: «Нет!» Сюда могут быть отнес?ены придаточные после вводно?го
слова, нанизывание придато?чных частей в очень сложных пр?едложениях,
огромные по объем?у предложения. Ученый муж може?т назвать все это
авторскими о?собенностями, и, конечно же, я вынуждена согласитьс?я.
Библиография.
1. Булаховский Л.А. Курс русского литер?атурного языка, том II
(ист?орический комментарий). – 4-е и?зд., испр. и доп. – Киев:
Государственное учебно-педагогическое издательство «Радянська школа»,
1953.
2. Булаховский Л.А. Русский литературный язык второй половины 19 в.
Лексика и общие замечания о слоге. – 2-е изд., пересм?. и доп. – Киев:
Издательство Киевского государственного университета имени Т.Г.
Шевченко, 1957.
3. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка
XVII-XIX вв.: Учебник. – 3-е изд. – М: Высшая школа, 1982.
4. Горшков А.И. История русского литературного языка. – М: Высшая школа,
1969.
5. Горшков А.И. История русского литературного языка: Краткий конспект
курса лекций для студентов-заочников филологических факультетов. – Чита:
1960.
6. Грот Я.К. Карамзин в истории русского литературного языка. Труды
академика Я.К. Грота, том II, часть I, «Материалы для словаря,
грамматики и истории русского язык?а».
7. Ефимов А.И. История русского литературного языка (курс лекций). – М:
Учпедгиз, 1955.
8. Карамзин Н.М. История Государства Российского, том I. – М: Московский
рабочий, Слог, 1994.
9. Ковалевская Е.Г. История русского литературного языка: Учеб. для
студентов пед. ун-т?ов и ин-тов по спец. «Рус. яз. и лит.» – 2-е изд.,
перераб. – М: Просвещение, 1992.
10. Ковтунова И.И. Порядок слов в русском литературном языке XVIII –
первой трети XIX в. – М: Наука, 1969.
11. Левин В.Д. Краткий очерк истории русского литературного языка. – 2-е
изд., испр. и д?оп. – М: Просвещение, 1964.
12. Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX
века. Изменение в строе сложноподчиненного предложения / Под ред.
академика В.В. Виноградо?ва и доктора филологических наук Н.Ю. Шведовой.
– М: Наука, 1964.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
