Понятие состава преступления

Состав преступления – это система обязательных объективных и
субъективных элементов, образующих и структурирующих общественно опасное
деяние, признаки которых описаны в диспозициях уголовно-правовых норм
Общей и Особенной частей УК.

Как всякая система состав преступления охватывает целостное множество
подсистем и элементов. Подсистем в составе четыре: объект, субъект,
объективная и субъективная стороны (подсистемы) состава преступления.
Отпадение хотя бы одного обязательного элемента, а тем более подсистемы
приводит к распаду всей системы состава преступления, к его отсутствию в
деянии лица. Элементы состава преступления представляют собой компоненты
состава. Они подразделяются на обязательные и факультативные (см. 2
данной главы). Первые образуют составы всех преступлений. Вторые – лишь
некоторых.

Признаки элементов составов преступлений определяют их специфику,
позволяют отграничить один состав преступления от другого, а также
размежевать преступления от непреступных правонарушений. Признаки
элементов и подсистем составов преступлений представлены в диспозициях
норм Общей и Особенной частей УК.

Статья 8 УК РФ устанавливает: “Основанием уголовной ответственности
является совершение деяния, содержащего все признаки состава
преступления, предусмотренного настоящим Кодексом”. Определив главную
функцию состава преступления – быть основанием уголовной
ответственности, УК не раскрывает понятия состава. Его можно вывести
только путем толкования ст. 8 и тех статей, которые употребляют термин
“состав преступления”.

О составе преступления, как содержащемся в деянии и служащим основанием
уголовной ответственности, говорит и УПК. Например, ч. 2 ст. 5
устанавливает, что уголовное дело не возбуждается, а возбужденное
подлежит прекращению “за отсутствием в деянии состава преступления”.
Статья 309 предписывает вынесение оправдательного приговора, “если в
деянии подсудимого нет состава преступления”. И УК и УПК говорят о
составе как содержащемся в деянии.

Как правило, УК оперирует понятиями не “состав преступления”, а
“преступление” или “деяние”. Состав упоминается лишь в нормах о
добровольном отказе и деятельном раскаянии, когда речь заходит об
освобождении от уголовной ответственности, если в деянии не содержится
“иного состава преступления”. Например, в ч. 3 ст. 31 УК сказано, что
“лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца,
подлежит уголовной ответственности лишь в том случае, если фактически
совершенное им деяние содержит иной состав преступления”. Примечание к
ст. 206 УК о захвате заложника устанавливает: “Лицо, добровольно или по
требованию властей освободившее заложника, освобождается от уголовной
ответственности, если в его действиях не содержится иного состава
преступления”.

Модельный Уголовный кодекс для стран-участниц СНГ 1996 г. точнее, чем УК
РФ, определяет основание уголовной ответственности, а отсюда и состав
преступления. “Уголовной ответственности, – сказано в ст. 3 Модельного
УК, – подлежит лишь лицо, совершившее преступление, то есть деяние,
содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным
законом”. Состав, таким образом, понимается как преступление и именно
деяние, содержащее все признаки состава преступления. Иными словами,
содержание в деянии всех признаков состава преступления и есть
преступление. Тем самым снимается искусственное противопоставление
преступления как якобы только явления и его состава, как якобы только
юридической “модели”, “научной абстракции”, “логического суждения” и
проч., к которому прибегает, как далее будет показано, немалое число
теоретиков уголовного права. Вследствие этой теоретической дискуссии УК
РСФСР 1960 г. и УК РФ 1996 г. по-разному определяют основания уголовной
ответственности. Первый считал таковым совершение преступления, второй –
состав преступления.

Аналогично Модельному УК определяет основание уголовной ответственности
и тем самым состав преступления УК Казахстана 1997 г.: “Единственным
основанием уголовной ответственности является совершение преступления,
то есть деяния, содержащего все признаки состава преступления,
предусмотренного настоящим Кодексом”. Изложено достаточно четко:
преступление – это деяние, содержащее признаки состава преступления.
Состав преступления содержится в преступлении.

УК Республики Беларусь основанием уголовной ответственности признает
“…совершение виновно запрещенного настоящим Кодексом деяния в виде:

1) оконченного преступления;

2) приготовления к совершению преступления;

3) покушения на совершение преступления;

4) соучастия в совершении преступления”.

Состав преступления он упоминает лишь в нормах о добровольном отказе и
деятельном раскаянии.

Из всех известных уголовных кодексов фактически лишь УК ФРГ содержит
норму о понятии состава преступления. Кодексы, принятые в XX в., – УК
Франции 1992 г., УК Испании 1995 г., УК Австрии 1975 г., УК Швейцарии
1937 г., не пользуются термином “состав преступления”. Неизвестно оно и
англосаксонской системе уголовного законодательства.

Немецкий УК нормативистски определяет состав деяния (Tatbestand) как
“законный состав”, “состав закона”, отождествляя его с диспозицией
уголовно-правовой нормы Особенной части УК. В 11 “Объяснение терминов”
п. 5 поясняет: “Противоправное деяние – только такое, которое
осуществляет состав”. Отсюда понятие преступления толкуется в доктрине
как уголовное деяние, содержащее состав, виновное и противоправное.
Виновность – упречное оценочное понятие. Противоправность – противоречие
уголовного деяния правопорядку в целом. В немецких учебниках и
комментариях УК состав деяния рассматривается в главах об уголовном
законе*(140).

По-латыни “состав преступления” означает “corpus delicti”, дословно
“корпус деликта”. Исторически с XVI в. это понятие играло процессуальную
роль достаточного основания для рассмотрения дела в суде ввиду
доказанности наличия в действиях лишь состава преступления. В
англосаксонской системе права он поныне выполняет
уголовно-процессуальную роль.

Наиболее обстоятельную теоретическую разработку учения о составе
преступления предложила классическая школа уголовного права в XVIII-XIX
вв. В дореволюционном русском уголовном праве, на которое традиционно
большое влияние оказывало немецкое уголовное право (многие русские
ученые заканчивали немецкие университеты и магистратуры), учение о
составе в трактовке немецкой школы, например, Биндинга и Белинга, не
получило развития. Немецкая доктрина изначально и ныне понимала под
составом преступления “состав закона”, отождествляя его с диспозицией
уголовно-правовой нормы. Русское уголовное право отдавало предпочтение
не составу преступления, а преступлению как основанию ответственности и
при трактовке институтов Общей части уголовного закона.

В советской уголовно-правовой теории наиболее фундаментальную разработку
получило учение о составе преступления в монографии А.Н.Трайнина*(141).

Понятие состава преступления по сей день остается дискуссионным в науке.
Одни авторы толкуют состав как “законодательную модель”, т.е.
отождествляют диспозицию уголовно-правовой нормы как в немецкой
доктрине, с составом преступления. Другие видят в составе структуру
преступления, его систематизированную общественную опасность*(142). Так,
автор содержательной монографии о квалификации преступлений
В.О.Навроцкий пишет, что состав преступления – “юридическая конструкция,
выработанная теорией уголовного права”*(143). Поэтому, по его мнению,
неверна формулировка “состав преступления, предусмотренный уголовным
законом”. Уголовный закон определяет преступление, а не состав
преступления.

В.Н.Кудрявцев считает “более правильным такое определение состава, в
котором подчеркивается, что это совокупность признаков общественно
опасного деяния, определяющего его, согласно уголовному закону, как
преступное и уголовно наказуемое”*(144). Однако через две страницы его
монографии, обоснованно признанной, начиная с первого издания, лучшей в
отечественном уголовном праве, о квалификации преступлений дается уже
иное, нормативистское понятие состава: “целесообразно пользоваться
понятием состава преступления только в одном нормативном смысле”*(145).

Различие в теории перешло в учебную литературу. Так, в одном из
учебников по Общей части уголовного права читаем: “Под составом
понимается совокупность установленных уголовным законом объективных и
субъективных признаков, характеризующих общественно опасное деяние как
конкретное преступление”. Состав как реальное явление и его общее
понятие, применяемое ко всем составам преступлений, а не только к
конкретному преступлению, отвергается*(146).

Другой учебник утверждает, что состав преступления – это совокупность
объективных и субъективных элементов, позволяющих определенное
общественно опасное деяние признать соответствующим его описанию в
статье уголовного закона*(147). Здесь не столько определяется состав,
сколько его значение для квалификации преступлений.

Трактовка состава преступления, которая более всего близка немецкой
нормативистской и не согласуется со ст. 8 УК, дается в ростовском
комментарии к УК: “Состав преступления, – научная абстракция, набор
типических признаков, законодательная модель преступления”*(148).

С ним солидаризируются А.Н.Игнатов и Т.А.Костарева. Состав преступления,
по их мнению, “есть законодательное понятие о преступлении, указывающее
на те его признаки, которые закреплены в уголовном законе: состав
преступления – абстракция, его законодательная модель, без которой
конкретное деяние невозможно признавать преступлением*(149)”. Правомерен
вопрос: что в объективной реальности соответствует составу? Если состав
– законодательное понятие (мотив) преступления, то оно дает нормы о
понятии преступления и не совпадает с понятием состава.

Аналогичное нормативистское определение предлагает автор монографии,
посвященной составу и преступлению как понятиям и явлениям. Он пишет:
“Состав преступления является содержащимся в уголовном законе описанием
признаков общественно опасного деяния. Не совокупность признаков,
установленных, предусмотренных в уголовном законе, как это принято
утверждать, а описание этой совокупности признаков”*(150). Материальной
основой состава автор считает правовую норму. Вопрос об отличии
диспозиции нормы УК от состава преступления не ставится. Поскольку же
норма не может быть основанием уголовной ответственности, автор
категорически заявляет: “Вопрос о составе преступления как основании
уголовной ответственности вообще должен быть снят”*(151).

Так что же такое состав преступления? Социально-правовое явление,
которому в реальной действительности соответствуют все его подсистемы –
объект, субъект, объективная и субъективная подсистемы? Или это
законодательная конструкция, модель, т.е. по существу диспозиция
уголовно-правовой нормы? Или это всего лишь “научная абстракция”,
которой в реальной жизни ничего не соответствует? И каким же образом две
последние трактовки состава могут привести к пониманию состава
преступления как основания уголовной ответственности?

Обратимся к краткому историческому экскурсу в учении о составе
преступления российской правовой доктрины. Так, Н.С.Таганцев различал в
составе преступления три основных элемента: во-первых, действующее лицо
– виновник преступления, во-вторых, то, на что направляется действие
виновного – объект преступления, и, в-третьих, само преступное действие,
рассматриваемое как с внутренней, так и с внешней стороны*(152).

???????$??$???????*? немыслимо. Таковы четыре признака – субъект,
объект, внутренняя деятельность, внешняя деятельность субъекта и ее
результат*(153).

А.А.Пионтковский писал, что “общим составом преступления являются те
основные элементы преступления, которые имеются в каждом преступлении, и
отсутствие одного из них влечет за собой признание отсутствия состава
преступления. Таковыми основными элементами являются: 1) определенный
субъект преступления; 2) определенный объект преступления; 3)
определенное свойство субъективной стороны поведения субъекта
преступления и 4) определенное свойство объективной стороны его
поведения*(154).

Первый учебник коллектива авторов предлагал такую дефиницию состава
преступления: “Состав преступления представляет собой совокупность
признаков (элементов), образующих данное преступление”*(155). И через
десять лет уже послевоенный учебник содержал аналогичное определение:
“Состав преступления – совокупность признаков, образующих данное
преступление”*(156).

Как видно из приведенного, в первой половине текущего столетия
российское уголовное право понимало состав преступления как систему
(совокупность) элементов и их признаков, именно образующих преступление.
Не было и намека на нормативистскую трактовку состава как
“законодательной модели” или “научной абстракции”. Отсутствовало и
какое-либо противопоставление преступления его составу. Верно отмечает
И.Я.Гонтарь, что первоначально в советском уголовном праве состав
преступления понимался как структура, составные части из элементов
общественно опасного посягательства*(157).

В 50-х гг. в. доктрине (но не на практике) началось “раздвоение” состава
в его прежнем понимании как реального явления, ядра, структуры
преступления и как законодательной модели либо научной абстракции.
Вследствие этого последовало удвоение оснований уголовной
ответственности на юридическое (состав преступления) и социальное
(общественно опасное деяние). На законодательство, к счастью, это
раздвоение не оказало сильного влияния. В УК и УПК, как отмечалось,
состав преступления неизменно определялся как содержащийся в деянии.

Так, Трайнин понимал состав преступления как объективную реальность и
как законодательную характеристику преступления, за что обвинялся в
непоследовательности*(158). В 60-х гг. А.А.Пионтковский также отмечал:
“Понятием состава преступления юристы пользуются как для обозначения
совокупности признаков, характеризующих определенное преступление по
уголовному законодательству, так и для обозначения конкретного деяния,
соответствующего этим признакам”*(159). Тогда же В.Н.Кудрявцев писал:
“Законодатель, разумеется, образует не состав, а уголовно-правовую
норму, в которой с большей или меньшей полнотой описываются признаки
состава преступления. Сами эти признаки существуют объективно,
независимо от сознания людей, они действительно присущи данному
конкретному преступлению, и задача законодателя состоит в том, чтобы
выявить и предусмотреть эти признаки в законе с наибольшей точностью и
глубиной”*(160). К.Маркс еще в XIX в. отмечал: законодатель “не делает
законов, он не изобретает их, а только формулирует, он выражает в
сознательных положительных законах внутренние законы духовных
отношений”*(161). И далее: закон “является всеобщим и подлинным
выразителем правовой природы вещей. Правовая природа вещей не может
поэтому приспособляться к закону – закон, напротив, должен
приспособляться к ней”*(162).

“Внутренние законы духовных отношений”, “правовая природа вещей”
применительно к составу преступления – это реально существующая система
объективных и субъективных элементов деяния, составляющих его
общественную опасность. Это состав общественно опасного деяния. Его
иногда именуют “фактическим” составом преступления*(163). В
действительности можно говорить лишь о фактическом составе объективно
общественно опасного деяния. Составом же преступления он становится
после того, как законодатель опишет его признаки в диспозиции
уголовно-правовой нормы. Состав преступления и само преступление
являются одновременно и фактическим явлением, и правовой категорией,
как, впрочем, все институты уголовного права. Утверждение о том, что
состав представляет собой законодательное понятие преступления, не
соответствует УК: понятие преступления дает ст. 14 УК и там называются
иные признаки деяния.

Обращает на себя внимание очевидная непоследовательность сторонников
состава как “законодательной модели” и “научной абстракции”. При
переходе к анализу подсистем состава – объекту, субъекту, объективной и
субъективной сторонам они напрочь за бывают о “моделях” и “абстракциях”.
Никто и никогда не пишет, что, например, объект преступления – не
реальное социально-правовое явление в виде правоотношений и
правоохраняемых интересов личности, общества, государства, а
“законодательная модель” либо “научная абстракция”. То же происходит и в
Особенной части учебников и комментариев УК.

Преимущества предлагаемого понимания состава преступления в следующем.
Во-первых, оно соответствует УК и УПК, которые всегда говорят о составе
как содержащемся в деянии, о составе преступления, а не о составе нормы.
Понятно, что ни “законодательная модель”, ни “научная абстракция” в
деянии содержаться не могут. Во-вторых, оно отражает реальность состава
преступления: состав деяния. В-третьих, подчеркивает, что в состав
входят не все элементы и признаки преступления, а лишь необходимые и
достаточные для криминализации деяния и для признания состава основанием
уголовной ответственности и квалификации деяния как преступления.
В-четвертых, оно отражает структурированность состава по четырем
подсистемам в соответствии с этимологией слова “состав” – “скелет”,
“остов”, “корпус”.

Какова же позиция судебной практики – этого арбитра теоретических
дискуссий? Найти руководящие постановления Пленумов Верховных Судов СССР
и РФ, приговоры и определения опубликованной судебной практики, в
которых можно встретить выражение: состав – это “модель” или
“абстракция”, не удалось. Практические работники вслед за УК и УПК
употребляют выражения “выполнение состава преступления”, “в деянии
содержится (или не содержится) состав преступления”. Состав преступления
сплошь и рядом используется как синоним преступления.

В 1987 г. мною был проведен опрос судей Верховного Суда СССР – членов
научно-консультативного совета при данном суде, теоретиков, входящих в
этот НКС, а также судей областных и краевых судов, стажировавшихся тогда
в институте усовершенствования судей, о понимании ими состава
преступления. В вопроснике предлагались наиболее типичные варианты
определения состава преступления:

1. Состав преступления – это наличие в действиях лица всех признаков
преступления, предусмотренных уголовным законом.

2. Состав преступления – это предусмотренная законом совокупность
(система) объективных и субъективных признаков преступления – его
объекта, субъекта, объективной и субъективной сторон.

3. Состав преступления – это законодательная модель преступления.

4. Иное определение.

Получены следующие ответы.

Всего было обработано 197 анкет. Из них 67% реципиентов согласились с
определением состава преступления по п. 2 анкеты, 36% – по п. 1, п. 3
вызвал согласие у шести человек (все – научные работники), 5 человек
пометили п. 4, не пояснив, что они имеют в виду под “иным
определением”*(164).

Итак, состав преступления – это система обязательных объективных и
субъективных элементов деяния, образующих его общественную опасность и
структурированных по четырем подсистемам, признаки которых предусмотрены
в диспозициях уголовно-правовых норм Общей и Особенной частей УК. Как
система, т.е. целостное единство множества (а не просто совокупность),
состав преступления слагается (составляется) из ряда взаимосвязанных
подсистем и их элементов. Отсутствие хотя бы одной подсистемы или
элемента состава преступления приводит к распаду системы, т.е.
отсутствию состава преступления в целом.

“Элементы” состава преступления – это компоненты, первичные слагаемые
системы “состав преступления”. Они входят в четыре подсистемы состава:
объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона. Элементы
состава бывают обязательными и факультативными.

“Признак”, как ранее отмечалось – это показатель, знак, словесная
характеристика состава преступления. Такое описание признаков элементов
составов преступлений дано в Общей и Особенной частях УК. В Общую часть
вынесены признаки элементов составов, которые едины для всех составов.
Специфика признаков элементов составов отражена в Особенной части УК.
Надо учитывать, что в Общую и Особенную части Кодекса входят
наименования разделов, глав, статей УК. Они описывают родовые, видовые и
непосредственные объекты преступлений и уголовно-правовой охраны.

Подсистема “объект” как объект преступления и объект уголовно-правовой
охраны включает в себя общественные отношения, социальные интересы. Их
перечень дается в ст. 1 УК о его задачах, в наименованиях разделов и
глав Особенной части Кодекса. Таковы интересы личности, ее здоровье,
социальные права, политические и экономические интересы государства и
общества, правопорядок в целом. Объект описывается помимо наименований
глав и статей в Особенной части УК, также через характеристику предмета
посягательства и ущерба. Ущерб представляет собой вредные,
антисоциальные изменения в объектах посягательства и потому характер
объекта и ущерба тесно взаимосвязаны. Например, диспозиция нормы о краже
говорит о тайном похищении чужого имущества. Описание предмета кражи
дает информацию об объекте кражи – чужой собственности. Заголовок гл. 21
“Преступления против собственности” прямо характеризует объект
уголовно-правовой охраны.

Наиболее общая характеристика объектов посягательства, принятая в УК
1996 г. – “охраняемые уголовным законом интересы”. Конечно, в состав
преступления входит не весь объект целиком, а лишь та его часть, которая
подверглась вредным изменениям в результате посягательства. Сами по себе
правоохраняемые интересы не могут быть подсистемами ни преступления, ни
его состава.

Подсистема состава “объективная сторона” включает в себя элементы с
описанными в диспозициях уголовного закона признаками деяния, т.е.
действия и бездействия, посягающего на тот или иной объект и
причиняющего ему вред (ущерб), К ней относятся также атрибуты внешних
актов деяния – место, способ, обстановка, орудия совершения
преступления.

Подсистема состава “субъект преступления” описывает такие признаки, как
физические свойства лица, совершившего преступление – его возраст,
психическое здоровье (вменяемость). В некоторых составах субъектом
преступления выступает специальное лицо, например, должностное,
военнослужащий.

Наконец, четвертая, последняя подсистема состава – “субъективная
сторона” – включает такие элементы, как вина, мотив, цель, эмоциональное
состояние (например, аффект).

Все четыре подсистемы с более чем дюжиной элементов состава преступления
органически взаимосвязаны и взаимодействуют. Объект взаимодействует с
объективной стороной состава через элемент в виде ущерба. Объективная
сторона как акт поведения взаимодействует с субъектом преступления, ибо
именно он совершает то или иное действие или бездействие, причиняющее
вред объекту. Субъективная сторона взаимосвязана с объективной, ибо само
поведение мотивированно и целенаправленно в изначальном психологическом
его свойстве, а содержание объективной стороны входит в содержание
вины-предвидения и психического отношения к конкретному деянию, его
определенной общественной опасности.

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter