Содержание
Введение
1. Определение науки
1.1 Происхождение науки, основные черты европейского научного мышления
1.2 Наука как социальный институт
2. Противоречие науки и культуры
2.1 НТП и развитие личности
2.2 Культурный смысл технократизма и технократического мышления
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Культура как феномен древнее и шире науки. Наука по своему происхождению
представляет социокультурный организм, созданный человечеством в
процессе своего исторического развития. В начале он функционировал в
рамках мифологии, религии, философии, искусства, трудовой деятельности,
то есть в рамках культуры, понимаемой в широком смысле этого слова.
Затем он отделился и стал приобретать свои собственные черты,
вырабатывать свои собственные законы, свою собственную культуру.
Современная наука возникла в Европе в период XV-XVII вв. Являясь особой
формой познания мира и его преобразования, наука сформировала понимание
того, что есть мир, природа, как можно и должно человеку относится к
ним. Основными чертами научного мировоззрения в отличие от
мифологического, религиозного, эстетического и т.д. является отношение к
природе как к совокупности естественных событий и процессов, причинно
обусловленных, протекающих без участия в них сил и существ, не
поддающихся математической формализации.
Люди не всегда так воспринимали природу – античность и средние века
“одухотворяли” ее, населяя множеством существ, действующих по своей воле
и желанию (Посейдон, Зевс, Перун и т.д.), а, следовательно,
непредсказуемых. Поэтому неверно думать, что представления о природе как
о механизме, о ее законообразности, о господстве в ней причинности
физически-механического свойства есть результат отражения в познании
природы, как она есть сама по себе. Если бы это было так, люди во все
времена, во всех культурах имели бы одну и ту же картину мира – научную,
т.е. сходную с той, которая сформировалась в Европе в Новое время.
Чем наука отличается от обыденного сознания? Ведь в своей повседневной
жизни люди также изучают природу и процессы, происходящие в ней. Наука,
в отличие от обыденного познания, ориентируется на поиск сущности,
истины, т.е. того, что не лежит на поверхности явлений и процессов, не
дано непосредственно чувствам, более того, скрыто от них. Проникнуть в
сущность вещей нельзя путем простого наблюдения, обобщения фактов и т.д.
Необходимы специальные процедуры трансформации реальных объектов в
идеальные, существующие только в мысли. Например, в природе нет
абсолютно черного тела, материальной точки. И то, и другое есть
идеальные объекты, т.е. объекты, “сконструированные” мыслью и
приспособленные ею же для своей специфической деятельности. Способность
мышления работать с идеальными моделями была открыта еще в Древней
Греции. Мир идеальных конструкций – это теоретический мир. Его
преобразовывают, с ним работают только в мысли и при помощи мысли.
Например, можно в мысли представить, что существует мир, в котором
сопротивление, возникающее при трении поверхности одного тела о
поверхность другого, стало бесконечно малым. Сконструировав такой мир,
затем можно установить законы, которые будут в нем действовать. Именно
теоретически, т.е. мысленно, сконструировав такой идеальный мир, Г.
Галилей открыл известный нам закон инерции. Любая наука, таким образом,
осуществляется через мыслительную (рациональную) деятельность.
1. Определение науки
Наука исключительно сложное, многоаспектное и многоуровневое явление.
Существует множество определений науки, раскрывающих содержание этого
термина:
Формы человеческих знаний, составная часть духовной культуры общества;
Особая сфера целенаправленной человеческой деятельности, которая
включает ученых, с их знаниями и способностями, научными учреждениями и
имеет задачей исследование на основе определенных методов познания
объективных законов развития природы, общества и мышления для
предвидения и преобразования действительности в интересах общества;
Система понятий о явлениях и законах действительности;
Система всех проверенных практикой знаний, которые являются общим
продуктом развития общества;
Определенный вид общественной деятельности людей, который сформировался
в процессе исторического развития и направлен на познание законов
действительности в интересах практики;
Форма общественного сознания, отображения действительности в
общественном сознании;
Итоговый опыт человечества в концентрированном виде, элементы духовной
культуры всего человечества, многих исторических эпох и классов, а также
способ предвидения и активного осмысления с помощью теоретического
анализа явлений объективной реальности для последующего использования
полученных результатов в практике;
Система знаний, в которой мировоззренческие, философские, основания и
выводы являются неотъемлемым обязательным элементом.
Все приведенные определения науки свидетельствуют о ее важнейшей роли в
культуре, как уже говорилось становление науки в рамках культуры,
процесс длительный и сложный. Проследим его основные этапы.
Взаимоотношения человека и природы двойственно: с одной стороны, он
является ее частью, а с другой, человек противостоит природе как
уникальное существо, способное постигать принципы самого себя и природы.
В истории человечества явно прослеживается эволюция от “включающего”
понимание природы к “противополагающему”.
1.1 Происхождение науки, основные черты европейского научного мышления
Антропогенез и отчуждение человека от природы – процессы
взаимосвязанные. Их существенным этапом было появление сознания.
Сознание противопоставило человека окружающему миру и объективно и
субъективно. И именно субъективное (самоосознанное) противопоставление
человека природе выступило рубежом во взаимоотношении ЧЕЛОВЕК-МИР.
Для архаической модели мироздания свойственно восприятие мира как
целостного, – системы взаимосвязанных взаимозависимых,
взаимообусловленных явлений и процессов, причем эти взаимосвязи скорее
чувственны, чем рациональны. Мир находится в зыбком равновесии,
нарушение которого, навевает последствия самые катастрофические. Оттого
любое человеческое действие требует как бы уравновешивающего его
(компенсирующего) противодействия. Это, в частности, отражено в
необходимости определенных магических действий, сопровождающих любой
этап жизнедеятельности первобытных сообществ.
В архаических культурах человек понимается буквально как часть великого
природного организма, мыслимого как живой и божественный. Глубокое
единство человека и природы находит отражение в мифах, ритуалах, которые
выступают символической попыткой человека обозначить общность с
природой. Наука здесь в принципе невозможна, поскольку технология
определяется как “технология случая” (Х.Ортега-и-Гассет).
Появление ремесленной техники, зачатков науки меняет отношение человека
к природе. Социальные потребности стимулируют возникновение астрономии,
геодезии, других направлений изучения природы, основанных на
количественных методах. Однако в догреческих культурах наука все еще
тесно переплетена с мифом, не поднимается до критического осмысления
действительности. Лишь в рамках древнегреческой софистики (Протагор,
Продик, Гиппий и др.) миф подвергся радикальной критике, – было
достигнуто понимание, что все должно находить себе оправдание в Логосе.
В своем начале философия, отмечал В.С. Библер, есть критика мифа.
Философия критикует не частности: она вся есть “культура сомнения” и в
существующей логике и в самих критериях истинности. Философия оказывает
существенное влияние на формирование нового принципа миропонимания –
рациональности. Так рождается дискурсивный научный метод. Уже Платон,
выявляя гносеологическую специфику знания в отличие от субъективной
убежденности типа мнения, объявлял условия первого рациональными, а
условия второго – чувственными. Так, пожалуй, впервые, возникло
понимание различий научной (“идеационной”) и ненаучной (“ощущаемой”)
истины.
Однако сходство некоторых построений современной науки с античными не
дает основания полагать, что наука возникает в этот период. В античном
представлении твердо сохранялось различие сакрального и мирского,
математические методы изучения природы применялись спорадически (в
основном в астрономии), отсутствовал систематический эксперимент. Это и
определило тот факт, что наука и техника в Древней Греции не оказывали
друг на друга существенного воздействия – развивались параллельно.
Фигура легендарного Архимеда представляет собой то исключение, которое
только подтверждает правильность приведенного тезиса. В отличие от
последующей науки, которая заменила субстанцию функцией, греческая
метафизика (в лице Платона и Аристотеля) предметом изучения полагала
всеобщее, проявляющееся в конкретном. Античность не противопоставляла
Природу человеку, в отличие от декартовского понимания природы Нового
времени, диалектически противопоставляющее мысль и материю.
Предпосылками классической европейской науки выступают Христианство и
картезианская (идущая от Декарта) философия. Христианский монотеизм
(единобожие) позволил превратить веру в систему постоянных природных
законов. Причем, никакой другой вид монотеизма, кроме христианского, не
мог создать современную новоевропейскую науку, поскольку ни одна другая
религия не является столь антропоцентричной. Отводя человеку центральное
место, утверждая, что однажды Бог стал человеком, христианство
стимулировала и инверсию: человек не только может, но и должен
превратиться в Бога. Для Нового времени такая подмена Бога человеком
стала весьма распространенной. Уже в философии Николая Кузанского (XV в.
Германия), проводится мысль, что, создавая, человек подражает
божественному акту творения, и, если, у Кузанца речь идет о создании
математических сущностей, то в дальнейшем полагалось, что не только мир
математических сущностей, но и мир природы, также созидается человеком.
Принцип verum-factum (верю фактам) стимулировал понимание того, что,
экспериментируя, человек сам как бы творит природы.
Если для ранней античности характерна поэтизация природы, то уже для
античности древней все более безразличное отношение, даже высокомерное
отношение к ней. По мнению, А.И.Герцена средневековая схоластика
настолько презирала природу, что не могла заняться ее изучением.
“Схоласты считали природу подлой рабой, готовой исполнять своевольную
прихоть человека, потворствовать всем нечистым побуждениям, отрывать от
высшей жизни, и, в то же время, они боялись ее тайного демонического
влияния… Ученые занятия в это время получили характер чисто книжный,
которого они в Древнем мире не имели: кто хотел знать, открывал книгу,
от жизни же и от природы отворачивался” Герцен А.И. Собр.соч. в 30
томах. Т.3. М.1954, с. 224-225.
Когда идея о независимом от человека мире вещей и познании законов этого
мира, – тогда, и не ранее конституируется и наука, которая становится
господствующей формой знаний и поныне. Она рождается в лоне европейского
рационализма Нового времени, как уже говорилось выше. Основные принципы
новоевропейского активизма прослеживаются уже в философии Р. Бэкона
(XIII в.). “Новый Органон” (Ф.Бэкон, XVII в.) и Реформация подготовили
ту почву, на которой активизм постепенно становится ведущей формой
западноевропейской мысли. Причем область религии также не составляет
здесь исключения: проникновение активизма обнаруживает себя и в
протестантском богословии и протестантской этики. В отличие от восточной
традиции, исходящей из мистико-созерцательного представления о человеке
как о сосуде Бога, протестантизм полагает человека орудием божественного
промысла, при этом, особо акцентируя рациональность и гражданское
состояние личности. “Тем самым протестантизм вырвал человека из
представлений католического вероучения об органической связи личности с
существующим порядком вещей и положил начало новому мировоззрению”.
Будов А.И. Протестантизм и православие как формы самосознания в
культуре// Постижение культуры. М. РИК. 1995, с.256-257.
В Новое время отношение ЧЕЛОВЕК-ПРИРОДА, трансформируется в отношение
СУБЪЕКТ-ОБЪЕКТ. Отныне человек представляется как познающее и
действующее начало (субъект), а природа – как объект, подлежащий
познанию и использованию. Активистский утилитаризм полагает, что с
появлением человека природа распадается на субъект и объект, которые
одновременно и разделены и связаны посредство инструментальной
деятельности. С этого момента движение мысли осуществляется “в колее
дифференциации с разложением деятельности на предмет и метод, мира res
extensa и res cogitans целого – на основания с описанием функций и
поведения исходно – элементарных единиц”. Ильин В.В. Теория познания.
Эпистепология. М. МГУ, 1994, с.68 Философия Декарта по сути дела явилась
радикальной абсолютизацией субъективности, где субъективность через
рефлексию вычленяет себя из мира. Именно картезианское учение и
основанное на нем, и вытекающее из него отношение к природной
действительности во многом определяет нынешнюю ситуацию глобального
кризиса человечества, поскольку природа, как res extensa была резко
противопоставлена res cogitans.
Необходимо подчеркнуть, что в таком представлении сам человек полагался
как граница между res cogitans и res extensa, причем под первым
понимается только человеческое сознание. Физическая природа человека
причисляется ко второму. Философия Декарта утверждала, что природа вне
человека лишена субъективности, по его мнению, и растения, и животные
представляют собой некие машины, не обладающие внутренним миром.
Именно такое понимание отношения человека и природы предопределило
успехи современного естествознания, ибо отметало этические сомнения по
поводу опытов над животными. Но еще более значимым представляется тот
факт, что во вне человеческой природы перестали предполагать наличие
математически неисчерпаемого остатка субъективной душевной жизни,
которая пребывает в сфере качества, а потому не поддается
количественному анализу. М.Хайдеггер отмечал в этой связи:
”Естественно-научный способ представления исследует природу, как
поддающуюся расчету систему сил. Современная физика не потому
экспериментальная наука, что применяет приборы, для установления фактов
о природе, а, наоборот: поскольку физика, причем уже в качестве чистой
теории, заставляет природу представлять себя как расчетно-предсказуемую
систему сил, постольку ставится эксперимент, а именно, для установления
того, дает ли и как дает о себе знать представленная таким образом
природа”. Хайдеггер М. Вопрос о технике. // Хайдеггер М. Время и бытие.
М.1993, с.230.
Один из основных признаков научного знания – подчинение качества
количеству прослеживается уже в картезианской идее. Новое время
преодолевает эмоциональное отношение человека к природе и превращает
последнюю в математизируемую res extensa. Независимо от
мировоззренческих установок ученого классическая наука мыслит
материалистически, поскольку полагает материальный мир вещей независимым
от человека. Логика науки и новоевропейского “здравого смысла” объясняет
единое через многое, сводит временные отношения к пространственным,
процесс к структуре, цель к функциям. А это есть не что иное, как
материалистическая логика.
Отражая мир в его материальности и развитии, наука образует единую
взаимосвязанную, развивающуюся систему знаний о его законах. Вместе с
тем она разделяется на множество отраслей знания (частных наук), которые
различаются между собой тем, какую сторону действительности они изучают.
По предмету и методу познания можно выделить науки о природе –
естествознание и обществе – обществознание (гуманитарные, социальные
науки), о познании, мышлении – (гносеология, логика и др.). Отдельную
группу составляют технические науки. В свою очередь каждая группа наук
может быть подвергнута более подробному членению.
1.2 Наука как социальный институт
В ходе этого процесса, во-первых, формируется социальный институт науки
с присущей ему системой ценностей и норм, и, во-вторых, в том или ином
виде устанавливается соответствие между этой системой и
нормативно-ценностной системой культуры. Соответствие это, вообще
говоря, никогда не бывает полным, так что всегда возникают
институциональные напряжения и конфликты между наукой и обществом
(которые могут выражаться, например, в том, что господствующие в
обществе культурные ценности делают запретными некоторые направления
исследований, осуществимые с точки зрения имеющегося научного
потенциала). В то же время невозможна ситуация открытых и непримиримых
противоречий между двумя этими системами норм и ценностей, Социальный
институт науки просто не сформируется и не может существовать в такой
культуре, ценностное ядро которой несовместимо со специфическими
ценностями науки.
Из сказанного следует, что серьезное изменение фундаментальных ценностей
культуры не может не сказываться на нормативно-ценностных структурах
науки (как, впрочем, и любого другого социокультурного института). Эти
структуры также подвергаются изменениям, направление и характер которых
зависят не только от ценностного ядра культуры, но и от ранее
сформировавшихся ценностей и норм науки.
Словом, изменения в науке – явление не исключительное, а, скорее,
наоборот, это нечто вполне обычное. Надо учитывать то обстоятельство,
что наука по историческим меркам – довольно молодой социальный институт,
к тому же институт, в качестве одной из ключевых ценностей которого
выступает непрерывное обновление. Нормативным требованием и внутренним
мотивом деятельности ученого является создание нового знания, поиск
новых проблем и решений, новых методов. Уже в силу этого конфликты между
наукой и обществом сами по себе представляются нормой и, потому задача
состоит не в том, чтобы не допускать таких конфликтов, а в создании
механизмов, позволяющих их контролировать, удерживать в определенных
рамках. Это предполагает известную степень гибкости
нормативно-ценностных структур той культуры, в которой существует и
развивается социальный институт науки.
2. Противоречие науки и культуры
2.1 НТП и развитие личности
По мере осознания несоразмерности научно-технического прогресса и
дальнейшего развития личности, нарастают пессимистические взгляды на
мир, критические ноты в отношении достижений науки и техники.
По-видимому, как отмечает В. Библер, “разозленные, что нельзя сводить
разум к познающему разуму, – в ХХ веке это становится все более
очевидным, – мы отказываемся от разума вообще, бросаясь в какие-то чисто
экзистенциальные, иррациональные, экстазные утопии”. Библер В.
Цивилизация и культура. М.1993, с. 6 Происходящие в массовом сознании
изменения напоминают движения большого маятника, кочнувшегося от высоко
поднятой отметки “знание – сила” к прямо противоположной черте –
“интеллект болен”. При этом довольно часто пытаются обосновать прямую
обусловленность кризиса человечества кризисом науки, ориентированной в
основном на материальные ценности, а не на смысложизненную проблематику.
Так, в философии французского экзистенциализма научно-технический
прогресс был развенчан как противостоящий самоценности личности, а в
философии Э. Гуссерля – поставлен вопрос о кризисе самой науки.
В работе “Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология”
Гуссерль отмечал, что в отличие от эпохи возрождения современные науки,
замкнувшись на рассмотрении проблем, не относящихся к гуманистическим
ценностям человеческой культуры, утратили главное, а именно, свою
мировоззренческую основу. Критика Гуссерля была направлена в первую
очередь против позитивизма, обосновавшего необходимость строгого поиска
научной истины, отстраненной от смысложизненных проблем.
Под влиянием методологии позитивизма, философия оказалась неспособной к
решению одной из основных своих задач, а именно, к осмыслению и
привнесению в науку гуманистических культурных ценностей. Это привело к
забвению жизненного мира культуры как смыслового фундамента науки, в
результате чего современный ученый концентрирует внимание исключительно
на корреляцию между предметами, игнорируя собственные
субъектно-смысловые связи с ними.
Абсолютизация позитивизма, чистой науки, в конечном итоге оборачивается
утратой понимания человеком своего предназначения в мире, своей сущности
как субъекта истории и культуры. С этим и связано пессимистическое
мировосприятие, свидетельствующее, по мнению Гуссерля, о кризисе
“европейских наук” и “европейского человечества”. Таким образом, из
духовности западной цивилизации выхолащиваются гуманистические идеалы,
ценности, поставляемые ей философией; “европейские науки” превращаются в
инструментарий, лишенный ответственности за судьбы человечества.
Реализуясь в технике, наука, безусловно, выступает мощнейшим
инструментом овладения вещной проекцией мира. Однако, вытесняя,
отодвигая на периферию другие формы освоения действительности,
секуляризируя религию, наука претендует на всеобщность и тем самым
выходит за рамки вещных отношений.
Абсолютизация науки ограничивает мышление, инициирует Homo scientificus
(человек научный), который начинает относиться к миру исключительно как
к миру манипулируемых, утилизируемых объектов. Кредо Базарова: “Природа
не храм, а мастерская. Человек в ней – работник”, – основной девиз целой
исторической эпохи. “Возрастающая интеллектуализация и рационализация не
означает роста знаний о жизненных условиях, в каких приходится
существовать. Она означает нечто иное: люди знают или верят в то, что
стоит только захотеть, и в любое время это можно узнать, что,
следовательно, принципиально нет никаких таинственных, не поддающихся
учету сил, которые здесь действуют, что, напротив, всеми вещами можно
овладеть путем расчета. Последнее, в свою очередь, означает, что мир
расколдован. Вебер М. Наука как призвание и профессия.// Мир через
культуру. Вып.2, МГТУ, М., 1995, С.88.
Радикальные преобразования существа производительной деятельности
человека на основе вытеснения живого труда интеллектуализации и
рационализации жизни, происходили в процессе превращения науки в
непосредственную технологическую силу. Если ранее, производство
материальных благ отличалось рутинностью, наука воздействовала лишь на
его вещные элементы, то сегодня замена механизации автоматизацией,
освободив человека от роли агента технологии, распространила влияние
науки и на личные элементы производства. Значение воздействия науки на
процесс модернизации технической базы производства гораздо более
масштабно и не сводится к простой замене человеческих сил природными.
Смысл заключается в перерастании науки в непосредственное “практическое
богатство”.
В современную эпоху создание благ зависит уже от функционирующих
мощностей, а не от живого труда. Сегодня можно констатировать
складывание принципиально нового типа взаимодействия науки и
производства: производство становится наукоемким, наука индустриальной.
Если в предшествующие эпохи прикладная направленность науки проявлялась
не системно, находилась в зачаточном состоянии, то, начиная со второй
половины XX в., научно-техническая революция проявила себя как переход к
интенсивному типу развития посредством рационально-санкционированной
индустриализации и социальной модернизации, активной инновационной
политики. Как отмечает В.В.Ильин, начиная с 50-х годов ХХ века, “острые
общественные потребности конституировали упрочение эффективного
энергоемкого машинного производства, функционирующего в ритме
перманентной утилизации знания. До этого момента в точном смысле слова
наука как сфера социальной занятости действовала обособленно,
целенаправленно, не замыкаясь на интересы индустрии, не удовлетворяя ее
заказы, запросы”. Ильин В.В. Там же, с.5
Как показали Хоркхаймер и Адорно, в силу изначального “тоталитарного”
устремления науки и рациональности вообще, научно-техническая революция
выступает как процесс, охватывающий всю науку, а не только ее
“прикладные сферы”, всю технику, а не только ее наиболее развитые
области, где возможно применение новейших научных открытий, а, кроме
того, – всю экономику, все поведение людей – весь мир человеческого
сознания и самосознания. По их мнению, НТР ведет предысторию от
домифологических времен, в середине ХХ столетия происходит лишь
кульминация. НТР представляет универсальный процесс тотального
опосредования “просвещенным” разумом всех отношений человека к природе,
к самому себе и себе подобным, реализующийся как процесс всеобщей
“стерилизации” природы и производства человеком самого себя на подобие
гетевского “гомункулуса”. НТР представляется, таким образом, как
систематически – целостное явление, исключающее, как несостоятельные,
попытки ее фрагментарного рассмотрения, оценки.
Необходимо подчеркнуть противоречивый характер современной
научно-технической революции: она знаменует собой завершение
естественно-природной эры и начало эры искуственно-технологической,
начало нового цивилизационного этапа. Этот этап К. Ясперс образно
обозначил как “вторую прометеевскую эпоху”, сравнив ее по значимости и
масштабам разворачивающихся преобразований с эпохой “становления
основных конститутивных свойств человеческого бытия”, формирования
человека “как вида со всеми его привычными склонностями и свойствами”,
эпохой, в которой закладывался фундамент человеческого бытия, его
сущностная основа, посредством “использования огня и орудий”, “появления
речи”, “способов формирующего человека насилия над самим собой” (табу),
“образования групп и сообществ” См. К. Ясперс. Истоки истории и ее
цель. // Смысл и назначение истории. М.1993 и т.п.
Кроме того, научно-техническая революция делает общества чрезвычайно
динамичными системами, стимулируя радикальные изменения социальных
связей и форм человеческих коммуникаций. Изменение типа культурных
трансфертов приводят к невиданному ранее расширению информационного
пространства, доводя его до планетарных пределов, к диалогу
взаимопроникновению и взаимовлиянию культур. В современных
индустриальных обществах присутствует ярко выраженный слой инноваций,
которые постоянно взламывают, перестраивают культурную традицию,
затрудняя тем самым процессы социализации, инкультурации и адаптации
человека к перманентно меняющимся условиям и требованиям жизни,
обуславливая рост социальной незащищенности людей. Усложнение и
интенсификация социокультурной реальности инициируют угрожающие масштабы
современного кризиса личности, приводят к социальной напряженности,
увеличению численности маргинальный слоев общества.
Культурный смысл технократизма и технократического мышления
Компасом для науки должна быть культура, понимаемая и принимаемая не
только как прародительница науки, не только как давно прошедшее или
наспех созданное сиюминутное, а как бессмертное, т.е. непрерывно
воспроизводящееся, свершающееся настоящее. Культура должна пониматься
как длящийся процесс, как напряженная связь прошлого настоящего и
будущего. Такая напряженная связь может существовать посредством усилий
ума, напряженного и вместе с тем свободного сознательного действия,
страстей души, соединяющих все три указанных цвета времени в жизненном
пространстве личности и социума.
Культура – это язык, объединяющий человечество. Это высказывание
принадлежит русскому философу и теологу о. Павлу Флоренскому. Заметим:
язык, объединяющий человечество, а не ученый мир, являющийся его меньшей
частью. Конечно, важнейшая задача науки состоит в создании языка
описания той или иной части предметного или социокультурного мира,
который с точки зрения свободного ученого, заслуживает внимания. Но
ученый адресуется к коллегам, к профессионалам, а не к человечеству.
Когда же он меняет адрес, к сожалению, оказывается слишком поздно:
Карфаген уже разрушен. Культура – это среда, растящая и питающая
личность. Можно ли сказать то же самое о науке, не погрешив против
истины? А. Эйнштейн говорил о том, что если из Храма науки удалить
карьеристов и прочих малопорядочных людей, этот Храм сильно опустеет.
Само по себе занятие наукой автоматически не обеспечивает роста
личности: личностью желательно стать до того, как станешь ученым. Это
одно из необходимых условий того, чтобы стать настоящим ученым, а не
функционером в науке или от науки.
Культура – это производительное существование. Именно производительное,
а не разрушительное, конструктивное, а не деструктивное. Недаром в
России говорят: “Ломать – не строить”. Поэтому культура – это труд, а ее
приобретение труд не меньший. Б.Пастернак, что культура первому
встречному в объятия не бросается. В культуре воплощается не только
труд, но и дух человеческий, а для науки (особенно прикладной), для
техники достаточно таланта, который, как известно, не совпадает с духом.
Конечно, в науке и технике, как и в других сферах человеческой
деятельности, например, в рыцарстве или монашестве выковываются
личности, формируется дух человеческий.
Наука и техника стали сегодня источником многих глобальных проблем
современности, до решения которых человечеству еще далеко. К числу таких
проблем относят также проблемы культуры и образования. Парадокс состоит
в том, что за решением этих проблем человечество вынуждено обращаться к
той же науке. Но скорее надо обращаться не к той же, а к другой, лучшей,
гуманной, культурной науке. Однако есть ли такая, и если нет, то на
каких основаниях ее строить? Пока не очень действенны призывы укреплять
связи естественных, технических и гуманитарных наук, включая призыв Ильи
Пригожина сделать все науки гуманитарными. Слишком сильны традиции
техницизма, толкнувшего науку на путь бездумного и даже безумного
познания и изменения мира. Сейчас техноцентристкие ориентации пронизали
не только технические и естественные, но даже и гуманитарные науки.
Технократическое мышление стало основным инструментом современной науки.
Предысторию техницизма можно проследить от философского понятия
платоников о Демиурге к библейской традиции, но собственно как духовный
феномен техницизм появляется гораздо позднее. Его основы были заложены в
эпоху Возрождения с ее поэтизации человека-творца, совершенствующего
божественное мироустройство свой технологической мощью. Новое время
реализовало эти принципы в онтологических и антропологических
построениях механицизма, а ХХ век – в области социологии и политологии.
О неорганичности тезиса пересоздания природы хорошо писал П.В.
Палиевский: “И пересоздают, мало заботясь о том, что изрезав это
естественное “несовершенство” на функции, его не удается в прежнем живом
качестве составить и собрать. Тот, кто думает, что собрать все-таки
можно – стоит лишь узнать, “как сделано”, – ошибается: человек (и вообще
все природное) не кукла, именно потому, что секрет его изготовления не
имеет начала; можно лишь более или менее удачно воспроизвести то, что
сейчас известно и узнается, т.е. из внешнего скроить и сшить какое-то
подобие растущего изнутри движения; иногда очень близко, до
неразличимости изготовить что-нибудь двигающееся, даже говорящее и
прочее, имеющее все функции, кроме одной – присутствия в нем всего
богатства мира”. Палиевский П.В. Литература и теория. М. 1979, с.98.
Яркая характеристика техницизма как уподобления действительности
комплексу технических устройств дана в статье Г. Синченко, Н.
Николаенко, В. Шкарупы “ От техницизма – к экоразуму”. Авторы отмечают,
что с психологической точки зрения техницизм фокусирует профессиональную
гордость, энтузиазм, “цеховую” сплоченность дипломированных потомков
Архимеда и в то же время “несет в себе ген “профессионального
кретинизма” априорного пренебрежения и глухоты к альтернативным, да и
просто не инженерным нормам и традициям”. Синченко Г., Николаенко Н.,
Шкарупа В. От технитизма к экоразуму. // Alma mater. № 1 1991г., с. 83
В основе доктрины техницизма лежит положение, что мир спасет инженерная
забота “ Бог техницизма – великий инженер. Созданный им мир – земля
обетованная для человека-инженера: все он охватывает как предмет или
средство инженерного действия, впервые придающего вещам их подлинный
смысл… Эволюция этой доктрины была предопределена чудесным
превращением работящей Золушки-техники в ослепительную королеву
материального обмена”. Там же, с. 82
Технократическое мышление не является неотъемлемой чертой представителей
науки вообще и технического знания в частности. Оно может быть
свойственно и политическому деятелю, и представителю искусства, и
гуманитарию, и педагогу-предметнику, и воспитателю. Технократическое
мышление – это мировоззрение, существенными чертами которого являются
примат средства над целью, цели над смыслом и общечеловеческими
интересами, смысла над бытием и реальностями современного мира, техники
(в том числе и психотезники) над человеком, его ценностями, культурой.
Технократическое мышление – это Рассудок, которому чужды Разум и
Мудрость. Для технократического мышления не существует категорий
нравственности, совести, человеческого переживания и достоинства.
Существенной особенностью технократического мышления является взгляд на
человека как на обучаемый, программируемый компонент системы, как на
объект самых разнообразных манипуляций, а не как на личность, для
которой характерна не только сама деятельность, но и свобода по
отношению к возможному пространству деятельностей. Технократическое
мышление весьма неплохо программирует присущий ему субъективизм, за
которым, в свою очередь, лежать определенные социальные интересы.
Нельзя идентифицировать технократическое мышление с мышлением ученых или
техников. Технократическое мышление – это скорее прообраз искусственного
интеллекта. Хотя последнего еще нет, технократическое мышление – уже
реальность, и есть опасность, что создаваемый на основе его средств
искусственный интеллект будет еще страшнее, особенно если он во всей
своей стерильности станет прообразом человеческого мышления. Сейчас
технократическое мышление утрачивает масштаб, который должен
характеризовать любую форму человеческой деятельности, – самого
человека, – забывает о том, что человек есть мера всех вещей. Наука и
особенно техника возвысились над человеком, перестали быть средством, а
стали смыслом и целью. Технократическое мышление, будучи духовно пустым,
опустошающе действует на культуру, губит душу ученого, деформирует Дух
науки.
Под влиянием современной научно-технической революции ширятся объемы и
масштабы целеполагающей деятельности человека, что обуславливает
принципиальное изменение реальности: две формы объективного процесса –
природа и человеческая активность – постепенно синтезируются, сливаясь в
одну. Сегодня стало очевидным, что научно техническая деятельность
неуклонно вовлекается в природные циклы, а природа – в процесс
научно-технической деятельности. Можно констатировать, что человечество
подошло к порогу, за которым предметно-воплощенное знание замещает
биосферу ноосферой, миром технических артефактов. “Гигантский мир,
созданный человеком, не только ошеломлял нас, но порою производил
прямо-таки пугающее впечатление. Гроздья сцепленных друг с другом
человеческих и природных систем и подсистем – при всем том разнообразии,
которое они приобретали в различных районах, – оказались прямо или
косвенно связаны между собой. И сеть их опутала всю планету, заставив ее
служить практическим целям. Любое повреждение или нарушение в одной из
этих систем может легко перекинуться на другие, приобретая порой
эпидемический характер”, Печчеи А. Человеческие качества. М. 1980, с.40.
Виновником той катастрофической ситуации, в которой оказалось
человечество, выступает культивированный новоевропейский тип
рациональности. Имеет место скорее иррациональность, чем рациональность
человеческих действий, наблюдается технологическая идиотичность и
рациональность без разума, безумна рациональность. Несоответствие
целевого и ценностного типов рациональности лежит в основе кризисных
процессов современной эпохи. Та сила, которой обладает человечество
сегодня, и которой оно ранее не располагало, все настойчивее ставит
вопрос о приведении в соответствие ценностей и целей социокультурного
развития.
Заключение
Таким образом, роль науки в культуре оценивается по-разному. С одной
стороны, наука позволила человеку выйти в космос, совершить “зеленую
революцию, накормив многих голодных в развивающихся странах, создала
такие мощные усилители человеческого интеллекта, как компьютеры. С
другой стороны, следствиями научной деятельности являются Чернобыльская
катастрофа, разработка оружия массового уничтожения и ряд экологических
бедствий, обрушившихся на человека.
На вопрос что же такое наука – благо или зло, – однозначного ответа нет.
Наука может быть и тем и другим в зависимости от того, в чьих руках она
находится, и для достижения каких целей используются ее результаты. Если
ее результаты используют компетентные, высоконравственные люди, то наука
несет добро. Последствия научной деятельности зависят и от моральных
качеств, и от их знаний и умений.
Список использованной литературы
1. Библер В. Цивилизация и культура. – М.,1993.
2. Будов А.И. Протестантизм и православие как формы самосознания в
культуре// Постижение культуры. – М. РИК., 1995
3. Вебер М. Наука как призвание и профессия.// Мир через культуру.
Вып.2, МГТУ, М., 1995.
4. Герцен А.И. Собр.соч. в 30 томах. Т.3. М.,1954.
5. Ильин В.В. Теория познания. Эпистепология. М. МГУ, 1994.
6. Наука и культура. – М., 1984.
7. Печчеи А. Человеческие качества. – М. 1980, с.40
8. Синченко Г., Николаенко Н., Шкарупа В. От технитизма к экоразуму. //
Alma mater. № 1, 1991
9. Хайдеггер М. Вопрос о технике. //Хайдеггер М. Время и бытие. – М.,
1993.
10. К. Ясперс. Истоки истории и ее цель. // Смысл и назначение истории.
– М., 1993.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
