1
СОДЕРЖАНИЕ
1. Мораль и нравственность, происхождение идеалов
2. Мораль, обычай, право
3. Исторические типы морали
– Страх
– Стыд и гордость
– Честь как регулятор поведения
– Понятие достоинства и принцип гуманизма
4. «Золотое правило» нравственности
5. Особенности нравственного сознания и поведения
6. Структура нравственного сознания
– Частные требования и оценки, моральная норма
– Моральные качества и нравственный идеал
– Нравственные принципы
– Представления о смысле жизни
Трудно найти благородного человека: не везде он рождается.
Но где рождается такой мудрый, там процветает счастливый род.
Будда Шакья-Муни
МОРАЛЬ
Само слово «мораль» происходит от латинского mores — обычаи, нравы.
Мораль — это особая, культурно-нормативная форма внебиологической
регуляции человеческих отношений. Различают моральное сознание,
моральные отношения, моральные поступки.
Термины «мораль» и «нравственность» обычно используют в качестве
синонимов. Однако само наличие двух терминов, обозначающих одно явление,
указывает на существование двух смысловых оттенков в понятии морали. С
одной стороны, мораль — это регулятор человеческих отношений, это нравы,
«естественные» стремления человека, массовые привычки, получившие
общественное одобрение. С другой стороны, мораль — это противостояние
природе активного волевого субъекта, осознающего свою автономность, это
личностное измерение общества.
Гегель эти два аспекта морали превратил в две ступени ее развития.
Нравственность для него — это обычаи, бессознательно усвоенные
индивидом. В нравственности совпадают должное (предписания) и сущее —
фактическое поведение людей. Мораль, по Гегелю, это как бы критическая
оценка нравственности (обычаев, нравов). В морали свободная личность
сознательно ищет всеобщего закона, лежащего в основе нравов. Веления
морали начинают расходиться с повседневным порядком, «сущим». Однако
мораль как выражение субъективной воли опять объективируется, переходит
в нравственность, понимаемую как воплощение морального закона в семейных
отношениях, в гражданском обществе, в государстве. «Нравственность
государства» Гегель считал третьей, последней фазой развития
объективного духа — это «сила разума, осуществляющего себя как волю».
Это синтез свободы как проявления духа и ее социально-культурной
объективации.
Моральные запреты, нравственные нормы складывались внутри человеческого
рода еще до возникновения религии. Зигмунд Фрейд считал, что человека от
животного отличает только одно главенствующее свойство – совесть. В
природном царстве нет таких особей, которые испытывают раскаяние.
Человек только тогда и выделился из естественного царства, когда испытал
муки сожаления о содеянном. Но угрызения совести невозможны, если у
человека нет нравственных абсолютов. Стало быть, они возникли у истоков
истории, а не явились в готовом виде.
Есть и другая версия, толкующая происхождение идеалов. Считают, что
причиной тому стал общественный договор. Люди обратили внимание на то,
что многие поступки наказуемы. Если ты украл что-то у соседа, он может
поступить с тобой так же. Экономист Адам Смит разработал концепцию, в
которой показал индивидуальный интерес человека как фактор
экономического прогресса. В книге «Теория нравственных эмоций» он
пытался доказать, что развитие рынка и бизнеса должно идти параллельно с
развитием морали и права.
Мораль, обычай, право
Поведение, опирающееся на моральные нормы, и поведение, опирающееся на
обычай, на первый взгляд, сходны. В самом деле, и мораль, и обычай
регулируют человеческие взаимоотношения. И мораль, и обычай не
институализированы, то есть моральные предписания и обычаи не исходят от
какого-то особого учреждения, которое добивалось бы принудительного их
исполнения.
И мораль, и обычай определяют то, что мы называем нравами, — привычные,
широко распространенные в определенном сообществе формы поведения. Но
между поведением на основе обычая и моральным поведением есть
существенные различия. Обычай — это устойчивые, стереотипные
способы массового поведения, сложившиеся исторически. Обычай, как
правило, требует буквального исполнения, он не нуждается в
индивидуальной интерпретации, в отличие от морали. Обычай может
требовать от представителей различных социальных групп исполнения
различных действий. Требования же морали одинаковы для всех. Так,
например, по обычаю древних ацтеков пить вино разрешалось только
старикам. Молодой же человек, нарушивший обычай, должен был быть
наказан. Наказания также не были одинаковыми для всех за одинаковый
проступок. Чем выше социальное положение провинившегося, тем тяжелее
было наказание. Обычай находится в большей зависимости от общественного
мнения, нежели мораль: нарушение обычая вызывает общественное осуждение.
Нарушение моральной нормы могло пройти незаметно для окружающих. С этой
особенностью обычая связана его большая, по сравнению с моралью, внешняя
оформленность. Обычай не затрагивает человеческой души, он, в известной
степени, «деятельность напоказ». Обычай не ставит перед человеком
перспективной задачи личного совершенствования, что характерно для
морального сознания. Требования морали («должное») часто расходятся с
повседневной человеческой жизнью («сущим»).
Для совершенствования морального поступка порой надо преодолевать рутину
повседневности, выходить за рамки привычного, обычного, повторяющегося,
идти наперекор общественному мнению. Обычай же есть сгущение
стереотипности, повторяемости жизненных событий, это объективизация
общественного мнения, коллективной ответственности. Обычай носит
внеличностный характер, в нем совпадают должное и сущее. Обычай так же
нормативен, как и мораль, но обоснование этой нормативности иное — «так
должно поступать, потому что так поступают все».
Правовое требование обосновывает свою принудительность ссылкой на
государственную волю, закрепленную в законах, соблюдение правовых норм
предполагает меры государственного принуждения. Субъект нравственности —
личность, а высшая правовая инстанция — совесть; субъект обычая —
человеческое сообщество, группа, высшая инстанция — общественное мнение.
Субъект права — государство, высшая инстанция — суд. Но право, как и
обычай, тесно связано с моралью. Известно, что незнание закона не
избавляет от ответственности. Это обусловлено тем, что в основе правовых
норм лежат так называемые нормы нравственности, известные всем: «не
убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй». Обычай также включает в себя
подобные запреты. Право обладает наибольшей принудительной силой,
поскольку обеспечивает исполнение норм, являющихся основой общественной
безопасности. По словам русского философа Вл.Соловьева, право не
рассчитывает на личное совершенствование, не требует нравственного
выбора. Право есть принудительное требование минимального добра, право
имеет дело не с «идеальным совершенством некоторых, а с реальной
безопасностью всех».
Юрист и социолог Б.Н.Кистяковский, один из авторов известного сборника
«Вехи», писал об обратном влиянии права на нравственность. Право не есть
только «этический минимум», право не есть только принуждение. Право —
это « единственная социально-дисциплинирующая система». Игнорируя
ценность права, русская интеллигенция, писал он, оказывается крайне
неустойчивой в своих нравственных принципах. «Главное и существенное
содержание права составляет свобода. Правда, это свобода внешняя,
относительная, обусловленная общественной средой. Но внутренняя, более
безотносительная, духовная свобода возможна только при существовании
свободы внешней, и последняя есть самая лучшая школа для первой».
Исторические типы морали
Исторический тип морали определяется целой совокупностью признаков:
соотношением моральных норм и обычаев, характером санкций, соотношением
поступка и его мотива, в конечном итоге — степенью автономности субъекта
нравственности, зрелостью личности.
Страх перед наказанием за совершенный поступок — самая простая форма
социального контроля, распространимая даже на коллективные
взаимоотношения в биологических популяциях. В ранних человеческих
общностях чувство страха преобладало по отношению к чужим, потенциально
враждебным иноплеменникам.
По отношению к «своим» внутри группы действует механизм «стыда». В
чувстве стыда выражена уже простейшая форма социального контроля,
отделившаяся от ее группового носителя и ставшая самооценкой индивида.
Стыд — это страх осуждения «своими». Стыд не предполагает разграничения
мотива и поступка. Стыдиться (или гордиться, гордость — положительная
форма социального контроля этого типа) можно и случайной ошибки,
гордиться можно случайной, немотивированной удачей, победой, не
зависящей от победителя. Античная культура в основном была воплощением
того типа нравственности, для которой наиболее характерной формой
самооценки были «стыд» и «гордость». Человек судит себя по объективному
результату, а не по мотивам поступка (таковы герои Еврипида: Федра,
Геракл, Тесей). Стыд не осознавался как стыд перед собой, он как бы
вынесен вовне и воплощен в образе Эриний, преследующих того, кто
совершил зло.
Неотделенность еще внутреннего мира от внешних проявлений человеческой
активности отразилась на характере дружеских отношений. Наиболее тесно
связывала людей в «героическую» эпоху Древней Греции дружба, скрепленная
договором. Героические действия, совершенные Ахиллом под Троей, были
связаны с необходимостью отомстить за гибель своего друга Патрокла.
Главным в дружбе был ее «практический» характер, мотив не отделялся от
действия.
Другой тип нравственности характерен для сословного общества. Здесь
центральным оказывается такой регулятор поведения, как честь. Чувство
стыда трансформируется в чувство бесчестья. Понятие чести не столько
выражает персональную репутацию индивида, сколько определяет значимость
той общности, к которой он принадлежит. Понятие чести воплощается в
корпоративные « кодексы чести ». Идеалом дворянского сословия было
сознательное изгнание страха и утверждение чести как основного
«законодателя» поведения дворянина. Дуэль — процедура по восстановлению
чести. С этих позиций храбрость — самоцель дворянина, это не средство
служения государственной пользе. В отличие от более ранних типов
нравственности, в данном случае поражение или победа не есть критерий
нравственного поступка. Главное — личное бесстрашие, то есть следование
закону чести, что предполагает индивидуальную мотивацию, а не только
позитивный результат поступка. Но корпоративное одобрение вызывают
только определенные внутренние побуждения, воплощенные в определенные
действия. Дуэль, способность добровольно взглянуть в лицо смерти,
становится особым «очищающим» ритуальным действием, смывающим печать
личного бесчестья. Причем индивидуальному решению в дуэли отводится
серьезная роль: необходимо решить, достаточно ли только простого вызова,
или «обозначения» боя (выстрел в воздух), или же оскорбление необходимо
смыть кровью. Для низших сословий понятие чести часто связано с уровнем
мастерства, с трудом, как достойным человека занятием.
Понятие достоинства оказывается в центре нравственного сознания уже в
новое время. Достоинство мыслится как то, что должно быть присуще
каждому индивиду, должно носить всеобщий характер. С этой точки зрения,
дуэль — лишь ритуали- зированное убийство, унижающее достоинство
человека действие. Достоинство предполагает расхождение между должным и
сущим, что открывает простор для личного самосовершенствования. Понятие
человеческого достоинства предполагает ощущение индивидом себя как
представителя «рода человеческого» в целом, ставшее мотивом его
поведения. Чувство собственного достоинства предполагает значительную
вариативность поведения индивида, открывает возможность различных его
интерпретаций. В частности, диапазон интерпретации понятия достоинства
находится между полюсами безграничного самоутверждения индивида и
ощущением огромной ответственности за свои поступки перед человечеством.
Основополагающим для истолкования идеи человеческого достоинства
является принцип гуманизма, который и сам имеет различные интерпретации.
Гуманизм выражен и в идее И. Канта, согласно которой человек всегда
является целью и не может стать средством. Но существует и марксистский,
«конкретный» гуманизм, согласно которому отдельный человек может и даже
должен с радостью стать средством для прогрессивного развития
человечества в целом. Ж. П. Сартр рассматривает гуманизм как абсолютную
свободу человека, не стесненную внешними условиями и внутренней
«цензурой». В религиозной христианской традиции гуманизм подвергается
критике, рассматривается в качестве одного из самых больших заблуждений
человечества (Н. Бердяев, Ю. Бохеньский). Гуманизм как поклонение
человека самому себе рассматривается как форма идолопоклонничества,
несвободы человека.
«Золотое правило» нравственности
Принцип гуманизма наиболее ярко выражен в так называемом «золотом
правиле» нравственности. История становления этого принципа как основы
нравственного поведения одновременно является историей становления
нравственности. В современном его значении «золотое правило» начинает
использоваться с XVIII века.
Изначально, в условиях родоплеменной общности, действовал универсальный
обычай кровной мести («око за око, зуб за зуб»), талион, содержание
которого сводится к идее равного воздания: «возмездие по отношению к
представителю другого рода должно быть равно причиненному им ущербу тебе
или членам твоего рода». Этот жестокий с современной точки зрения обычай
ограничивал вражду родов, вводил ее в определенные рамки, ибо требовал
строго равного воздаяния. В талионе отражена спаянность рода и
отчужденность межродовых взаимодействий.
Разрушение родоплеменных отношений вело к невозможности четкого
разделения на «своих» и «чужих». Внеродовые экономические связи порой
оказывались важнее связей родственных. Как индивид уже не желает
отвечать за прегрешения своих родственников, так и родовая общность не
стремится брать на себя ответственность за проступки своих членов. В
этих условиях талион, рассчитанный на действия в рамках взаимоотношений
«своих» и «чужих», теряет свою эффективность. Возникает необходимость
формирования нового принципа регуляции межиндивидуальных отношений, не
зависящего от родоплеменной принадлежности индивидов.
Таким принципом и стало «золотое правило», упоминания о котором
встречаются уже в V—VI веках до н.э. — в учении Конфуция и памятнике
древнеиндийской культуры «Махаб-харата», в изречениях семи греческих
мудрецов, в Ветхом и Новом заветах. Например, в Евангелии от Матфея
«золотое правило» звучит следующим образом: «Итак, во всем как хотите,
чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними…» (Матф. 7,
12). В отличие от приведенной «позитивной», существует и «негативная»
формулировка «золотого правила»: не желай другому того, чего не желаешь
себе.
«Другой» в «золотом правиле» — это любой человек, ближний и дальний,
знакомый и незнакомый. «Золотое правило» в скрытой форме содержит
представления о равенстве всех людей. Но равенство это не принижает
людей, не делает их одинаковыми. Это равенство в свободе, равенство в
возможности к бесконечному совершенствованию. Это равенство в тех
человеческих качествах, которые индивид считает наилучшими; равенство
перед теми нормами поведения, которые оптимальны для каждого человека.
«Золотое правило» предполагает возможность встать на место другого
человека: я к себе могу отнестись как к другому, к другому — как к себе.
Такое отношение и есть основа связи между людьми, которая называется
любовью. Отсюда — другая формулировка «золотого правила»: «люби
ближнего, как самого себя». «Золотое правило» требует отношения к
другому человеку как к себе в перспективе совершенства, то есть как к
цели, но никогда — как к средству.
«Золотое правило» как основа нравственного поведения и нравственного
сознания всегда было объектом пристального внимания философов. Т. Гоббс
считал его основой естественных законов, определяющих жизнь человека.
Это правило доступно для понимания каждого, оно помогает ограничить
индивидуальные эгоистические притязания, что составляет основу единения
людей в государстве. Дж. Локк не считал «золотое правило» врожденным
человеку, напротив, в его основе лежит естественное равенство людей,
осознав которое в форме «золотого правила», люди приходят к общественной
добродетели. И. Кант весьма критически оценивал традиционные формы
«золотого правила». По мнению Канта, «золотое правило» в явном виде не
позволяет оценить степень нравственной развитости индивида: индивид
может занизить нравственные требования к самому себе, может стать в
эгоистическую позицию (я не мешаю вам жить, не мешайте и мне). «Золотое
правило» включает в нравственное поведение желание индивида. Но
человеческие желания, страсти часто делают его рабом природы и полностью
выключают из мира нравственного — мира свободы. Однако категорический
императив Канта — центральное понятие его этического учения — есть лишь
философски уточненное «золотое правило»: поступай так, чтобы максима
твоей воли всегда могла стать основой всеобщего законодательства. В
своем определении Кант пытается закрыть лазейку мелкому эгоизму.
Страсти, желания не должны подменять нравственные мотивы поступка.
Индивид возлагает на себя ответственность за возможные последствия
своего поступка.
Особенности нравственного сознания и поведения
Моральное (нравственное) сознание носит ценностный характер, то есть
любая моральная норма и действие, совершенное на ее основе, соотносятся
с некоей абсолютной системой координат — благом, добром, всеобщей
справедливостью — и оцениваются в зависимости от того, насколько он
близок к совершенству.
Человек сам определяет, что для него свято. Однако многие духовные
абсолюты у людей тождественны. Незыблемую, сокровенную жизненную
ориентацию философы назвали ценностью. Это и есть то, без чего человек
не мыслит полноценной жизни. Исследователи подразумевают под ценностью
то, что свято для конкретного человека. Ценности родились в истории
человеческого рода как некие духовные опоры, помогающие человеку устоять
в тяжелых жизненных испытаниях. Ценности упорядочивают действительность,
вносят в ее осмысление оценочные моменты, отражают иные по сравнению с
наукой аспекты окружающей действительности. Они соотносятся не с
истиной, а с представлением об идеале желаемом, нормативном. Ценности
придают смысл человеческой жизни.
Но мораль не есть только система представлений об абсолютном благе,
моральное сознание понуждает человека стремиться к этому благу, оно как
бы говорит «ты должен» — следовательно, моральному сознанию присущ
долженствовательный момент, оно предписывает и запрещает.
Моральные санкции не носят характер внешнего насилия — материального или
духовного. Когда к Христу привели грешницу, он спросил ее обвинителей,
кто первым бросит в нее камень, зная, что он сам без греха? Никто не
решился на это. Христос, единственный, кого не коснулся грех, остался в
конце концов с женщиной наедине. Но и он не стал осуществлять наказание,
предписанное обычаем, а сказал только: «И Я тебя не осуждаю, иди и
впредь не греши» (Ин. 8, 3 — 11). Христос — носитель подлинного
нравственного сознания, поэтому он стремится пробудить чувство вины в
душе самой грешницы.
Система реальных наказаний и наград или угроза наказания в потустороннем
мире — это внеморальные санкции. Даже общественное осуждение носит, как
правило, характер внешнего давления на совершившего аморальный поступок.
«Высший судия» человеку — он сам. Но только тогда внутренняя санкция,
примененная человеком к самому себе, будет выражением нравственности,
когда он осудит себя с позиций абсолютного добра и абсолютной
справедливости, то есть с позиций всеобщего закона, который он нарушил.
Но, как правило, моральной самооценкой дело ограничивается редко. К ней
могут присоединиться общественное осуждение и одобрение, юридические
санкции, санкции церковно-религиозного характера.
Нравственный поступок всегда носит осознанный характер. Нельзя совершить
добрый поступок ненароком, случайно. Мотив поведения, а не только и не
столько его внешний результат становится объектом нравственной оценки.
Конечно, осознание это отлично от размышлений теоретика. Достаточно
сказать себе, что я поступаю так, потому что не могу иначе или потому
что мучает совесть. Но всякий носитель нравственного сознания осознает,
что он совершает поступок свободно, то есть исходя из внутренних
моральных побуждений, а не из соображений выгоды, чувства страха,
вызванного внешней угрозой, или из тщеславного желания заслужить
одобрение окружающих. В произведении О. Уайльда «Портрет Дориана Грея»
Дориан, ужаснувшись тому видимому образу своей порочной души, который
хранил его портрет, решил изменить свое поведение. Но побуждения Дориана
Грея не выходили за рамки желания казаться другим, он не хотел
по-настоящему преобразиться. И портрет — лицо его души — не изменился.
Только в чертах Дориана на портрете появилось выражение хитрости и
фальши.
Свобода воли носителя нравственного сознания, его автономность по
отношению к природе и социальному окружению концентрированно выражает
всю специфику нравственности. Свобода воли есть как бы итог
перечисленных выше особенностей нравственности. Она включает
осознанность поведения, способность быть самому себе высшим судьей,
способность преодолевать силу привычки, обычая, общественного мнения,
как бы «не замечать» влияния природных и социальных обстоятельств.
Конечно, свобода воли не предполагает абсолютную независимость от
внешних обстоятельств. Как раз наоборот, подлинный субъект нравственного
сознания порой действует, зная, что результаты его поступка будут
сведены к нулю неумолимой силой внешних обстоятельств, что он, скорее
всего, не сможет спасти утопающего, не выручит из неминуемой беды друга.
Но тем не менее нравственный человек действует, несмотря на
обстоятельства.
Структура нравственного сознания
Частные предписания и оценки — простейшая, исторически наиболее ранняя
форма требования. Частное предписание диктует человеку совершение
определенных поступков в конкретной ситуации. Как правило, такая
конкретность предписаний связана либо с моральной незрелостью субъекта,
его «нравственной ненадежностью», отсутствием сложившегося внутреннего
механизма различения добра и зла, либо с внеморальным характером
источника морального предписания в тоталитарном обществе («моральный
кодекс строителя коммунизма»), сознательно лишающего индивида свободы
воли, либо — с отсутствием функционирования механизмов морали в обществе
вообще (архаическое общество, в котором обычай, традиция оказываются
основным механизмом регуляции взаимоотношений).
Основная форма морального требования, в котором выражены характерные
особенности морали, — это моральная норма. Моральная норма включает
долженствователъные, ценностные моменты, носит всеобщий характер,
апеллирует к автономному нравственному субъекту. Моральная норма
содержит в себе призыв совершать добро и воздерживаться от зла,
следовательно, ее выполнение уже предполагает возможность
самостоятельного различения человеком добра и зла, предполагает знание
необходимости этого различения и способность в каждом конкретном случае
выбрать добро — нравственный способ действий.
В рассказе-притче Л. Андреева «Правила добра» один черт вдруг «возлюбил
добро» и захотел жить по его правилам. Но в нем отсутствовала
человеческая моральная интуиция, ему были необходимы «неизменные начала
добра», данные раз и навсегда на все случаи жизни, для всех людей на все
времена, ясные, простые, внутренне непротиворечивые. Черт мечтал о таких
правилах, следуя которым не надо размышлять, нельзя ошибиться, не надо
мучиться от сознания самой возможности ошибки. Другими словами, черт
мечтал о своде частных предписаний, подобным рецептам из поваренной
книги. Но черту пришлось испытать на этом пути муки страшнее адовых.
Люди ему говорят: «Твори добро!» А правил не дают. «Есть ли что
страшнее: стремиться к добру так неуклонно и жадно и не знать ни облика,
ни имени его!»
Рассказ Л. Андреева не только является блестящей иллюстрацией к проблеме
различения частного предписания и моральной нормы. Леонид Андреев вводит
понятие абсолютного добра и раскрывает невозможность его воплощения в
человеческой жизни. Человек как нравственный субъект терпит постоянные
муки ответственности за несовершенство собственных поступков, за
несовершенство творимого им добра, за неведомые ему, возможно несущие
зло последствия его добрых поступков, за невозможность облегчить
человечеству страдания, о которых он знает и о которых не знает.
Моральная норма в «чистом виде» — нечто тривиальное: в ней налагается
запрет на совершение зла и человек понуждается делать добро. Но что
такое добро и зло в каждом конкретном случае, человек определяет сам. В
этом заключается так называемый «формализм» нравственного сознания.
Нравственные нормы — это часть культуры. Культура же оформляет
человеческую жизнь, направляет смутные душевные порывы по руслу
выработанных форм разрешения нравственных конфликтов, она задает лишь
структуру нравственного выбора, выбирает же всегда сам человек, наполняя
«формальные» структуры нравственности своими переживаниями. Моральная
норма — это форма свободы индивида от непосредственного окружения; как
бы ни вели себя другие — родственники, коллеги, друзья, он отвечает за
свой поступок.
Исполнение моральной нормы предъявляет к человеку определенные
требования: он должен быть достаточно упорным, самолюбивым, выдержанным,
мужественным и т.п., чтобы быть способным «говорить от своего имени»,
противостоять общественному мнению. Речь идет о моральных качествах —
устойчивых чертах характера, проявляющихся в индивидуальном поведении и
необходимых для морального поведения. Определенное сочетание этих
качеств образует целостность — нравственный идеал совершенной личности.
Процесс «приобретения» этих качеств носит осознанный характер, требует
индивидуальных волевых усилий в процессе самовоспитания. Нравственный
идеал личности (впервые сформулированный стоиками) предъявляет большие
требования к обычному человеку, неспособному постоянно быть на высоте
идеального исполнения нравственных норм. Недаром в христианстве только
Богочеловек — Иисус Христос — способен быть воплощением нравственного
идеала.
Чтобы делать добро, человек должен быть волевым, мужественным, способным
противостоять толпе, но совсем не обязательно нравственный человек
должен быть мыслителем, всю жизнь посвятившим размышлениям о природе
добра. Однако в число нравственных качеств обязательно входит
осмысленность совершения нравственных поступков. То есть нравственный
человек проделывает определенную нравственную работу, в каждом
конкретном случае сознательно определяя для себя, что в данных
обстоятельствах есть добро. Нравственное поведение осознанно, это
осознание происходит в рамках «практического разума», способного
осознать общие предпосылки любого конкретного поступка и тем самым
сделать его осмысленным. Практический разум позволяет человеку осознать
основу своего действия, но он не тормозит это действие, не уводит
человека в теоретические лабиринты. Теоретика может заинтересовать
вопрос, откуда берутся нравственные принципы — являются ли они природной
необходимостью, даны Богом, или выражают социальную потребность; он
может задуматься над отдельными последствиями своего поступка, но тогда,
возможно, доброе Дело никогда не будет сделано. В практической ситуации
нравственного выбора теоретик становится похож на гоголевского Манилова,
размышляющего о том, что хорошо бы от дома провести подземный ход или
через пруд выстроить каменный мост, на котором стояли бы лавки и в них
продавались разные товары, что существенно бы улучшило жизнь крестьян
его деревни. Для человека как носителя нравственного сознания вполне
достаточно такого обоснования своего поступка: «я это делаю, потому что
иначе меня замучает совесть».
Нравственные принципы и позволяют осознать нравственность как бы рамках
самой нравственности, не сковывая поведенческой активности человека, они
дают основу для наполнения моральных норм конкретным содержанием. В
качестве нравственных принципов в различных этических системах могут
выступать принципы счастья, наслаждения, любви, альтруизма, равного
воздаяния (справедливости), гуманизма.
Нравственные предписания, нормы, нравственные качества, идеалы и
принципы — это те элементы нравственности, которые обращены ко всем, они
определяют структуру массового поведения и массового сознания. Но
принципы морали могут успешно функционировать только в том случае, если
совершение нравственного поступка становится особой задачей отдельной
личности или конкретной социальной группы. Чтобы совершить подлинно
нравственный поступок, человек должен почувствовать себя свободным от
внешнего принуждения; он сам должен осуществить нравственный выбор
(решить, совершение какого поступка можно назвать добром) и собственными
волевыми усилиями воплотить свое решение в жизнь. Субъект морали
становится автором собственного поступка, его поведение не подзаконно,
но — самозаконно, он не может сослаться на то, что «все так делают», или
на боязнь наказания, он ставит собственную подпись под совершенным им.
То есть, говоря «я должен», индивид не использует чье-то требование, он
обязуется исполнять те нормы, автором которых является он сам. Субъект
нравственного сознания — и исполнитель, и законодатель. В связи с этим
для понимания структуры нравственного поведения особую значимость
приобретают такие элементы нравственности, как долг, нравственный выбор,
ответственность, совесть.
Это те механизмы, с помощью которых некая общезначимая нравственная
формула становится личной задачей индивида, слово претворяется в дело,
мысль — в поступок. Нравственное сознание недаром называют «практическим
разумом », обслуживающим человеческую жизнь и побуждающим человека к
действию. Переход нравственной нормы во внутреннюю установку и есть
долг. «Чувство долга» — это слияние мысли (осознание нормы как своей
обязанности), воли, переживания.
Долг связан с другим элементом нравственности — нравственным выбором,
самостоятельным определением своей нравственной позиции, выбором своего
понимания моральной нормы (и готовностью действовать в соответствии с
этим пониманием). Сходная с долгом категория — категория
ответственности. В категории ответственности очерчиваются границы того,
до каких пределов я могу отвечать за содеянное, то есть границы моего
долга, взвешивается способность осуществить свой долг в конкретных
обстоятельствах, определяется, в чем я виноват и в чем моя заслуга.
Чувство ответственности устанавливает баланс должного и сущего,
нравственного мотива и поступка. За что я должен отвечать — за то, что
хотел сказать, или за то, что сказалось? За благие намерения или дурное
их исполнение? Я должен каяться (признать вину) за совершенное моим
народом, классом или партией или только за мой личный проступок? Взгляды
философов по этому вопросу расходятся, впрочем, как и взгляды безымянных
носителей практического разума — нравственного сознания. Достаточно
вспомнить слова героев Достоевского: «Нет в мире виноватых!» и «Всяк за
всех виноват!» Одни мыслители говорят о безусловной значимости мотива,
независимо от удачного или неудачного его воплощения (И. Кант). Другие
же считают необходимым точно подсчитать «полезный эффект» поступка
(представители этического утилитаризма).
Совесть — категория для обозначения наиболее сложного механизма
внутренней нравственной регуляции человеческого поведения. Совесть —
универсальный индикатор внутреннего «морального самочувствия» человека;
определенное состояние совести (спокойная совесть, неспокойная совесть,
муки совести) есть форма самоконтроля над выполнением индивидом
нравственного долга, показателем меры нравственной ответственности
индивида. Требования совести всегда завышены; неумолимый голос совести в
человеке свидетельствует о невозможности окончательно разрешить основное
противоречие человеческой жизни — противоречие между сущим и должным.
Вместе с тем «совестливость» — качество, предполагающее постоянную
нравственную неудовлетворенность, осознание неспособности подняться до
нравственного идеала, — есть наиболее почитаемое свойство реальной, а не
гипотетической, идеальной личности. В известной степени святой — это
персонификация совестливости.
В моральном сознании присутствуют также и такие образования,
функционирование которых требует привлечения определенных специальных,
социологических, философских знаний. Речь идет о понятиях
справедливости, общественного идеала. Дело в том, что эти понятия
предназначены для оценки поведения не только отдельного человека, но и
общества в целом или какой-то социальной группы. Как совместить это с
утверждением, что нравственность всегда личностно обращена, может
предъявлять требования к отдельному человеку, но не к обществу?
Нравственная оценка общества все равно использует аргумент «от
человека». Общество несправедливо, то есть общество не позволяет
человеку реализовать свои возможности. Следовательно, поскольку человек
— всегда цель, но не средство, общество необходимо «заменить»
(реформировать или разрушить и создать заново). Оценка общества
определяется моральными принципами. Однако достижение желаемого
результата, даже само действие (изменение общественных порядков)
невозможно без использования специальных методов и знаний внеморального
свойства.
Особое место в моральном сознании занимает представление о смысле жизни.
Здесь на первый план выдвигаются ценностные моменты, а не
долженствовательные. Смысл жизни, являясь высшей ценностью для индивида,
предельным основанием его бытия, сам оказывается побудительной силой
отдельных нравственных поступков. Смысл жизни оказывается понятием, в
свете которого личность определяет направление своей жизни, увязывает в
единое полотно судьбы весь свой жизненный путь. Если «добро» — это нечто
безусловное, то смысл жизни часто оказывается предметом мучительных
размышлений, поисков, разочарований. Тем самым смысл жизни как некая
осознанная доминанта человеческого бытия является одновременно и
жизненной ценностной ориентацией, и предметом философских размышлений.
Это и элемент нравственного сознания, и категория одного из разделов
философии — этики.
Впрочем, современная этика подчеркивает: никаких посторонних опор у
человека нет. Он постоянно вступает в мир индивидуальных,
самостоятельных решений. Выбор приходится делать ему самому, опираясь на
свой внутренний мир, на собственную веру в правомерность того или иного
поступка…
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Философия. Справочник студента. / Г.Г. Кириленко, Е.В. Шевцов – М.:
Филологическое общество «СЛОВО», ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1999.
2. Гуревич П.С. Человек. Учебное пособие для образовательных учреждений.
– М.: Дрофа, 1995.
3. Чалдини Р. Психология влияния – СПб, Издательство «Питер», 2000.
4. Столяренко Л.Д., Самыгин С.И. Психология и педагогика в вопросах и
ответах. Серия «Учебники, учебные пособия». Ростов-на-Дону: «Феникс»,
2000.
5. Таранов П.С. Мудрость трех тысячелетий. / М.: ООО «Издательство АСТ»,
1997
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
