Реферат по теме:
Легенды и мифы Крыма
Введение
История крымской земли насчитывает тысячелетия. Одни народы приходили в
этот благодатный край, другие исчезали, города меняли названия и
население, менялся язык, на котором разговаривали люди. Восстановить,
как всё было на самом деле очень трудно, а зачастую и невозможно. Греки
сменялись генуэзцами, генуэзцы турками, татарами, русскими, украинцами.
Каждый народ, который приходил, оставлял здесь свою часть культуры,
создавал кусочек истории Крыма. Мифы и легенды очень распространены в
Крыму, ведь каждая скала, каждый камешек и каждая песчинка Крыма имеет
длительную историю, рассказанную и пересказанную много раз разными
людьми и разными народами. Одно и то же событие или явление может иметь
несколько легенд его описывающих. Порой это совершенно неправдоподобные
сказки, которые вызывают у современного человека только лёгкую улыбку, а
порой они так похожи на правду, что готов поверить в рассказанную
легенду как в истину. Но все они имеют право на жизнь: ведь главное в
легендах и мифах не фактическая, а, именно, художественная составляющая.
Та самая выдумка, которая раскрашивает даже самое серое и скучное
явление яркими красками. Прикоснёмся же и мы к Крымским легендам и
крымским мифам, сколько бы лет им не было, кто бы их не сочинил, и
какими бы фантастичными, или, наоборот, достоверными они не казались.
ЗОЛОТОЙ ЧЕМОДАН
БЕСЦЕННЫЕ сокровища – золото Керченского историко-археологического музея
находилось в этом черном чемодане. Оно при загадочных обстоятельствах
исчезло в годы прошедшей войны. Но его поиски продолжаются до сего
времени.
В январе 1926 года крестьянин крымского села Марфовка Нашев нашел на
распаханном кургане богатый клад – захоронение готского царя,
относящееся к III-V векам: золотую диадему, украшенную сердоликами и
зернами граната, несколько золотых пряжек и ушных подвесок. Таких
превосходных, высокого художественного качества готских памятников еще
не находили. Они были переданы в Керченский историко-археологический
музей и получили в литературе наименование “марфовского клада”. Он вошел
важной частью с знаменитую золотую коллекцию музея.
Да, да, она была действительно знаменита, общепризнанного мирового
значения, входила во все специальные справочники и каталоги. Состояла из
719 золотых и серебряных вещей. Среди них – семьдесят понтийских и
боспорских монет митридатовского времени, то есть II-I веков до нашей
эры, тиритаковского клада, обнаруженного при раскопках в конце 1935
года. Особой известностью пользовались золотые бляшки с изображением
скифов, пьющих вино из рога, бляшки с изображением юноши, сдерживающего
коня, а также с изображением сфинкса, медальоны с изображением Афродиты
и Эрота, золотые маски, бусы, пояса из золотых и серебряных пластин,
золотые иглы и лепестки. Редчайшей считалась коллекция средневековых
пряжек из семнадцати предметов, собрание всевозможных браслетов, серег,
колец, перстней, подвесок с изображениями грифона, сфинксов и львов.
Наконец, в ней находились пантикапейские монеты червонного золота,
золотые боспорские, греческие, римские генуэзские, византийские,
турецкие, русские монеты, медали, древние иконы в золотых окладах,
украшенных драгоценными камнями, и многое другое. Словом, это были
бесценные памятники мировой культуры.
Война обернулась для коллекции страшной трагедией. Когда фашисты осенью
41-го года прорвались в Крым, наиболее значительные экспонаты были
уложены в 19 ящиков и приготовлены к эвакуации. Золотую коллекцию
поместили в большой фанерный чемодан, обитый черным дермантином. В описи
он был указан, как “место # 15”. Но чаще всего, даже в официальных
документах, его именовали “золотым чемоданом”. К нему относились
особенно бережно. Все предметы укладывались в него не только в
присутствии директора музея, выдающегося археолога Юлия Юльевича Марти,
и главного хранителя, но также и в присутствии председателя городского
совета и секретаря горкома партии. Закрыли чемодан на замки, перевязали
ремнем, запечатали сургучной печатью Керченского горкома ВКП(б).
26 сентября 1941 года Марти и инструктор горкома партии Иваненко
отправились с музейным грузом в глубокий тыл, в далекое и опасное
путешествие, которое оказалось безвозвратным, трагическим, во многом
загадочным до сих пор. В середине семидесятых годов я в поисках
“золотого чемодана” также совершил тот же самый путь от Керчи.
Но вернемся к сентябрю сорок первого. Вначале ящики на катере
переправили через Керченский пролив. Под бомбежки не попали, что сочли
удачным предзнаменовением. В Тамани ящики перегрузили на грузовики.
Дорога проходила по открытой местности, которая хорошо просматривалась
фашистскими самолетами. При налетах выскакивали из машин и прятались,
где придется. Марти и Иваненко приходилось труднее всех, так как они
тащили тяжелый чемодан. Он всегда должен быть с ними при любых, самых
чрезвычайных обстоятельствах. Даже ценою собственной жизни они обязаны
были его сберечь.
Так добрались до Краснодара, а затем переехали в Армавир. Здесь Марти и
Иваненко сдали свой груз. Их опасная миссия была закончена, и они
оправились дальше в тыл. Но вряд ли они предполагали, что для “места #
15” самое страшное было еще впереди. Вряд ли об этом догадывались и
руководители Краснодарского крайисполкома Пашкова и Маркова, которые
телеграфировали в Москву, в Наркомпрос о благополучной эвакуации
ценностей Керченского музея. Кто ж мог тогда знать, что фашистское
нашествие достигнет Краснодарского края…
Вскоре начались бомбежки Армавира. При очередном налете фугасная бомба
попала в здание, где находились ящики с керченскими экспонатами, и все
они погибли под руинами и в огне пожара. И “золотой чемодан”? Долгое
время и я так считал.
Однако после долгих поисков в архивах, длительной переписки, запросов,
на что понадобилось несколько месяцев, мне удалось связаться с
человеком, от которого я узнал дальнейшую судьбу керченского золота. Им
была Анна Моисеевна Авдейкина. Встретился с ней в Армавире, в ее
крохотном домике. В 1941-1942 годах она заведовала так называемой
спецчастью горисполкома. Именно сюда привезли Марти и Иваненко “золотой
чемодан”.
– Председатель горисполкома Василий Петрович Малых распорядился открыть
чемодан, – рассказывала Анна Моисеевна, – сверить его содержимое с
представленной описью. Все сошлось в точности. Затем чемодан закрыли,
поставили печать Армавирского горисполкома. Его оставили на сохранение в
“спецчасти”, поэтому он и уцелел при бомбежке.
Летом сорок второго года я сильно заболела – сыпной тиф и воспаление
легких. Еле-еле меня выходила мама. Встала с постели слабая-слабая. Но 3
августа обеспокоенная мама сказала мне, что немцы совсем близко и,
похоже, город наши оставляют. Я решила пойти в Дом Советов, где
размещалась моя “спецчасть”. Здание встретило меня открытыми дверями и
полным безлюдьем. Все уже из него уехали. С трудом вскарабкалась на
четвертый этаж, вошла в свою комнату и… сразу же увидела тот самый
чемодан! Глазам своим не поверила! Но это был он. О нем в суматохе
просто забыли.
Что же делать? Одной мне чемодан не унести – ведь в нем килограммов
восемьдесят было. Возвращаюсь домой и прошу помочь сестру Полину и
племянника Шуру. Втроем тащим тяжеленный чемодан по пустынным улицам.
Началась бомбежка – взрывы, пожары, летят куски кирпича, осколки стекол.
Все же донесли его до дома. А что дальше? Вспоминаю, что мне назвали “на
всякий случай” место для эвакуации. Бегу туда. Слава богу, вижу
совершенно измученного Малых. Он хотел было отмахнуться от меня, но
когда узнал о чемодане, даже в лице изменился. Сразу же направил за ним
грузовик, приказал во всю мочь ехать в станицу Спокойная и там отдать
его заведующему Госбанком Якову Марковичу Лободе.
По дороге нас обстреляли из кукурузника. Спустили шины. Кое-как
добрались до станицы на скатах. Чемодан я отдала Лободе, а сама решила
пробираться к своим. Но была задержана фашистским патрулем и отведена в
лагерь для проверки личности. Поняла, если немцы дознаются, что была
заведующей “спецчастью”… Словом, из лагеря бежала и со многими
приключениями перешла линию фронта.
После освобождения Армавира от оккупантов Анна Моисеевна в феврале 1943
года вернулась домой. Узнала от матери, что за ней приходили гестаповцы,
расспрашивали о… чемодане, требовали сказать, где он спрятан. Похоже,
что кто-то видел Авдейкину с ним и донес немцам. Гестаповцы обыскали
дом, даже стога сена во дворе истыкали штыками.
Анна Моисеевна тогда не знала, что за этим чемоданом от самой Керчи шла
специальная зондеркоманда, в составе которой были берлинские археологи.
Они имели полную опись содержимого “золотого чемодана”, которую им
передал предатель – сотрудник керченского музея.
Кстати, ее копию я обнаружил в делах немецкой администрации города,
которую мне любезно показали в керченском КГБ.
Зондеркоманда добралась и до Спокойной. Побывал в станице спустя
тридцать лет и я. Расспрашивал старожилов, музейных работников. Особенно
помог мне краевед Михаил Николаевич Ложкин – большое ему спасибо. Вот
что я узнал.
6 августа 1942 года Лобода погрузил чемодан на бричку, закрыл разным
домашним скарбом и стал пробираться в тыл. Но нарвался на фашистов.
Солдаты, однако, не стали проверять, что вез усталый, небритый и
испуганный мужик, и направили его обратно в станицу. Яков Моисеевич
свернул в лес и добрался до партизан. Там остался рядовым бойцом.
В декабре сорок второго года Спокойненский партизанский отряд попал в
крайне тяжелое положение. Его продовольственные базы были разграблены
фашистами, кончились продукты и боеприпасы. Бойцы голодали, страдали от
болезней и сильных морозов. Отряд окружили каратели, и он понес
серьезные потери. Поэтому его командование решило пробиваться из
окружения небольшими группами, частью рассеяться по близлежащим селам.
Снаряжение, лишнее оружие, документы закопали в разных местах. О каждом
тайнике знали два-три человека. Все они были указаны в карте командира
отряда Якова Григорьевича Соколова. Но после его гибели она при
невыясненных и весьма загадочных обстоятельствах исчезла. Оставшиеся же
в живых партизаны сообщили мне, что чемодан прятали Соколов и Лобода.
При выходе из окружения Якова Марковича и нескольких его товарищей
схватили гитлеровцы. 14 декабря их расстреляли.
Перед казнью разрешили проститься с женой Еленой Павловной.
– Он все порывался что-то сказать мне, – вспоминает она. – Ну какой уж
здесь разговор! Полицай рядом стоял, торопил, ругался. Сумел лишь
прошептать о каком-то спрятанном чемодане… но я была почти в
беспамятстве от ужаса и горя, ей-богу, мне было ни до какого-то там
чемодана. Лишь позже все удивлялась, что ему дался этот чемодан?!
Дался, и, вероятно, Яков Маркович сказал жене, где был он спрятан. Но
Елена Павловна все запамятовала, и ее понять можно.
Итак, теперь уже никто ничего не сможет сказать о “золотом чемодане”.
Остается надеяться лишь на архивный документ. Долго я не мог его
отыскать. Счастливое “вдруг” произошло совершенно случайно. Просматривал
я материалы, никакого отношения не имеющие ни к Керчи, ни к Краснодару.
Вот среди них-то и затерялся этот столь желанный, совсем небольшой
листок. Притом с грифом “секретно”, и поэтому он никак не должен был
находиться именно в этих бумагах. Вероятно, кто-то из архивных
работников положил “секретную” страничку не в ту папку. Но как я ему
благодарен за эту “ошибку”!
Документ этот – письмо заместителя наркома просвещения РСФСР Н.Ф.
Гаврилина, направленное 24 июня 1944 года заместителю наркома внутренних
дел, комиссару госбезопасности 2 ранга С.Н. Круглову. В нем кратко
излагается история эвакуации золотого фонда Керченского
историко-археологического музея, мне уже хорошо известная. Но вот ради
последующих нескольких строк я и перерыл множество архивных бумаг. Вот
они: “В январе 1944 года Управление музеями Народного Комиссариата
просвещения РСФСР обратилось к начальнику Управления НКВД Краснодарского
края с просьбой расследовать обстоятельства пропажи в Спокойненском
партизанском отряде золотого фонда Керченского историко-археологического
музея. Но ответа до сих пор не поступило. Весной 1944 года председатель
Армавирского горисполкома В.П. Малых (тот самый, о котором упоминает
Авдейкина – Е.К.), будучи у меня в присутствии начальника Управления
музеев А.Д. Маневского, сообщил, что чемодан 15 был найден на месте
стоянки партизан у станицы Спокойная. Но чемодан был пуст (подчеркнуто
мною. – Е.К.). Народный Комиссариат просвещения просит Вас дать указание
расследовать дело о пропаже золотого фонда Керченского музея…”
И такое расследование было произведено. Однако на мой запрос,
направленный в середине семидесятых годов в Краснодарское КГБ о
материалах следствия, мне ответили, что таковых нет. Как выяснилось лишь
в середине девяностых годов, это было неправдой. Но эти материалы мне
уже не были нужны, так как об их содержании я узнал от партизан
Спокойненского отряда и их родственников, которых разыскал в разных
местах страны.
Следствие велось жестко. Партизан допрашивали сурово, придирчиво, подчас
унизительно. Кое-кто из них был даже на какое-то время арестован “по
подозрению к пропаже “золотого чемодана”. Кое-кто лишился партийных
билетов. Но следов керченского золота так и не обнаружили.
Хотя, постойте, оно не исчезло бесследно! Мне рассказали почти
легендарную историю. В августе 1946 года в лесу близ станицы Спокойная
мальчишки нашли золотую диадему. Отнесли ее в милицию, оттуда ее
передали в Госбанк, и дальнейшая судьба драгоценности неизвестна. Судя
по позднейшим описаниям, она весьма напоминает царскую диадему из
“марфовского клада”, который, напоминаю, находился в “золотом чемодане”.
Но тогда никому в голову не пришло сделать такое сопоставление. Впрочем,
единственным человеком, который мог бы совершенно точно сказать о
принадлежности диадемы, был, конечно, Юлий Юльевич Марти. Но он в то
время жил в Казахстане, сосланный туда за свою немецкую национальность.
Когда же спохватились в семидесятых годах, было уже поздно. В течение
нескольких лет отряды добровольных искателей облазили все окрестные
леса. В составе одного из них и я прошелся по местам стоянок
партизанского отряда, но, увы и ах, мне не повезло!
Но я все же надеюсь, что, быть может, кому-либо другому повезет. Ведь,
насколько я знаю, поиски “золотого чемодана” продолжаются…
ПОНТ АКСИНСКИЙ И ПОНТ ЭВКСИНСКИЙ
Давно это было. Так давно, что даже счёт времени шёл в обратную сторону.
Жило в Тавриде гордое и миролюбивое племя горцев. Жили тихо и мирно. Ни
на кого не нападали, и на них никто не нападал. Возделывали землю и
растили детей. Умные руки горцев научились выращивать на склонах гор
душистый сладкий виноград и розы. Неподатлива горная гряда, но горцы –
народ терпеливый и трудолюбивый. С берега моря в корзинах приносили они
землю и засыпали ею расщелины. И добрели горы, покрытые виноградными
лозами, фруктовыми деревьями, кизиловыми и ореховыми кустарниками.
В горных лесах водилось много дичи, а горцы были меткими стрелками. Но
они не злоупотребляли оружием и натягивали тетиву лука только тогда,
когда им нужна была пища. Селение горцев богатело с каждым годом.
Прослышали о Тавриде в далёкой Элладе, и задумали греки покорить эту
богатую землю.
У берегов Тавриды появилось множество кораблей. В них сидели вооруженные
эллины. Они хотели под покровом ночи подойти к берегу и напасть на
спящих горцев. Но море вдруг засветилось голубоватым пламенем, и горцы
увидели пришельцев. Греческие корабли шли словно по серебру. Весла
разбрызгивали воду, и брызги мерцали, как звёзды на небе. Даже пена у
берегов светилась голубым мёртвым свечением.
Всполошилось селение горцев. Женщины и дети спрятались в пещеры, а
мужчины приготовились отразить натиск. Они поняли, что битва будет не на
жизнь, а на смерть: греков было бессчетное множество.
Но тут словно тучи закрыли звёзды. Это гигантские орлы-грифы взлетели со
скал и устремились к морю. Распластав огромные крылья, орлы стали
кружить над греческими судами. В испуге закричали эллины и закрыли
головы щитами. Но тут раздался грозный клекот грифа-предводителя, и
птицы своими железными клювами стали долбить деревянные щиты, обтянутые
кожей.
Обрадовались горцы, увидев поддержку с неба, и начали сталкивать в воду
огромные валуны.
Взбунтовалось море, заштормило, поднялись огромные волны. Такие
огромные, что солёные брызги, пробив мрак ночи, добрались до солнца и
вызвали дождь. Над морем стоял сплошной стон и грохот.
В страхе повернули эллины свои корабли обратно. Но мало кто возвратился
к своим берегам.
С тех пор греки стали называть это море Понтом Аксинским –
Негостеприимным морем. И наказали детям своим, чтоб никогда не поднимали
оружия против жителей Тавриды и никогда не пытались пройти по Понту
Аксинскому.
Мало ли, много ли прошло времени с тех пор, только снова стало тянуть
греков на солнечные берега богатой Тавриды. Но они хорошо помнили наказ
своих предков, и не тысячи кораблей вышли в Понт Аксинский, а всего лишь
пять. И сидели в них не вооруженные воины, а мирные послы с богатыми
дарами для горцев.
И договорились горцы с греками, и поклялись, что никогда не поднимут
оружия друг против друга.
С тех пор и поселились эллины вдали от Эллады и счастливо зажили под
солнцем Тавриды. Стали они выращивать виноград и розы. Вели торговлю с
горцами и удивлялись: почему такое ласковое море названо Аксинским –
Негостеприимным?
Нет, это доброе и гостеприимное море. И назвали греки море Понтом
Эвксинским – Гостеприимным морем…
Так и повелось с тех пор. Кто идет к Черному морю с открытым сердцем и
мирным флагом, оно всегда гостеприимное – Понт Эвксинский. А для врагов
наших – Понт Аксинский. Негостеприимное.
СКАЛЫ БЛИЗНЕЦЫ У ГУРЗУФА
Скалы-островки стоят в некотором отдалении от берега моря напротив
Артека.
Давным-давно на вершине Медведь-горы стоял величественный замок. Жили в
нем братья-близнецы Петр и Георгий. Жили они дружно, в бою рядом
сражались, защищая друг друга. Был у князей верный слуга – старый
Нимфолис. Однажды подарил Нимфолис братьям по перламутровому ларцу и
сказал:
– Вы постигнете тайну живущего, узнаете, как устроен мир. Но помните,
никогда не пользуйтесь этим даром с корыстной целью! Только для радости
познания.
В одном ларце был костяной жезл с надписью: «Подними его – и расступится
море, опусти его – узнаешь обо всем, что есть в пучине», а в другом
ларце – два серебряных крыла, тоже с надписью: «Привяжи их – и понесут
тебя, куда захочешь, узнаешь там все, что пожелаешь».
Интересно зажили братья, стали мир узнавать…
Но вот услыхали братья, что есть у одного князя две сестры – красавицы,
девушки-близнецы.
Братьям бы пойти с миром да лаской, заслужить любовь и уважение, а они
по-другому сделали, по-плохому. Силой привезли сестер в свой замок, а
насилие и любовь вместе никогда не уживутся. А в «клетке» омертвела душа
у сестер и ничего в ней не осталось, кроме презрения и ненависти к
братьям.
А братья хотели любой ценой купить любовь красавиц. И решили они удивить
сестер подарками Нимфолиса.
– Он нас не осудит,- сказал Георгий.- Ведь он знает, как нужна нам
дружба этих женщин. Нет, не ради корысти, а ради счастья решаем мы
воспользоваться подарками старого слуги.
На другой день подвязал Георгий коню крылья, уселись на коня братья с
сестрами и поднялись ввысь. Вдруг раздался голос старого Нимфолиса:
– Назад!
Задрожал Георгий, побледнел первый раз в жизни и повернул коня.
А сестры заговорили насмешливо и дерзко:
– Не поднял нас до солнца, бежал, как трусливый заяц.
На другой день запряг Петр в колесницу коней и повез сестер и брата к
бурному морю. Поднял жезл, расступилась пучина и понеслись они по дну
вглубь. Недалеко еще отъехали от берега, как явился к Петру незримый для
красавиц Нимфолис и сказал:
– Петр, с нечистым замыслом опустился ты в глубину. Приказываю тебе
вернуться, если не хочешь погибнуть сам и погубить всех.
Ничего не ответил Петр, хлестнул быстрых коней. Разгневался Царь пучин,
грянул трезубцем один раз – и убил братьев, грянул второй – и убил
сестер. Но не погибли они. Всплыли их тела, соединились навеки в камне.
И люди увидели в море скалы-близнецы Адалары. Повествуют эти скалы о
том, как скорбно кончаются попытки взять что-либо силой от души
человеческой.
Скалы близнецы у Гурзуфа (юмористическая версия)
Гурзуфские шутники, наследники знаменитого балаклавского юмориста и
любителя розыгрышей начала XX в. Саши Аргириди, воспетого в рассказе
А.И. Куприна «Листигоны», объясняют происхождение названия Адалары
несколько иначе, рассказывая легенду, которая не претендует на
историческую достоверность.
Согласно этой легенде, в начале XX в. в Гурзуфе проездом побывала одна
богатая американка. На нее очень большое впечатление произвели
гурзуфские скалы-островки, и она пожелала проплыть к ним на лодке.
Местные рыбаки согласились выполнить ее желание. Когда они уже
подплывали к островкам, на море вдруг неожиданно поднялся шторм. Лодку
сильно раскачивало, и в какой-то миг из рук американки в море упала ее
сумочка, в которой находилась большая сумма денег. В отчаянии дама
громко воскликнула: «Ай, доллары!», причем сделала ударение на втором
слоге. А сумочка с долларами так и утонула в море. Сколько ни ныряли
рыбаки, но не смогли ее достать. С тех пор прошло много лет, а эту
сумочку так никому не удалось найти, хотя немало удальцов пытались это
сделать. Лишь изредка море выносит на берег напротив Адалар долларовые
купюры. С тех пор островки так и называются – Ай-Долары. Кстати, в книге
«Топонимия Крыма» название Ай-Долары является вторым после Адалары
вариантом наименования двух скалистых островков в Гурзуфском
ЛЕГЕНДА О МЕДВЕДЬ-ГОРЕ
Аю-даг (Медведь-гора) находится на Южном берегу Крыма, к востоку от
Гурзуфа. Высота горы составляет 565 метров, длина 2,5 километра, возраст
~ 161 млн. лет. По происхождению Аю-даг «неудавшийся вулкан» – лакколит.
Некогда магма поднялась из недр земли, но не нашла выхода и застыла в
виде огромною купола. Осадочные породы со временем выветрились, и купол
обнажился. Гора сложена из диорита. Сходство её с медведем, который,
словно охваченный жаждой, припал к морю, чтобы напиться издавна вызывало
удивление и породило много легенд.
В отдалённые времена на самом берегу моря поселилось стадо огромных
зверей. Управлял им вожак – старый и грозный медведь. Однажды
возвратились медведи из набега и обнаружили на берегу обломки корабля.
Среди них лежал свёрток. Старый вожак развернул его и увидел маленькую
девочку. Девочка стала жить среди медведей.
Шли годы, она росла и превратилась в красивую девушку.
Однажды недалеко от медвежьего логова прибило к берегу челн с молодым
красивым юношей. Буря долго носила его челн по волнам, пока не выбросила
на крымский берег. Девушка перенесла юношу в укромное место. Много раз
приносила она юноше еду и питьё. Юноша рассказывал ей, как живут люди в
его родных краях. Девушка пела для него свои любимые песни. И в эти дни
вошла пылкая любовь в сердца обоих.
Юноша уже окреп, он смастерил мачту, сделал парус – влюблённые решили
покинуть медвежий берег. Вот уже между челном и береговыми скалами легла
широкая голубая гладь.
Тут вернулись на берег из далекого похода медведи и не обнаружили
девушку. Вожак посмотрел на море и яростно взревел. Он опустил огромную
пасть в голубую влагу и с силой стал втягивать воду. Его примеру
последовали остальные. Течение увлекало челн обратно к берегу.
И девушка запела. Как только донесся до зверей её голос, они подняли
головы от воды и заслушались. Лишь старый вожак продолжал своё дело. Еще
глубже погрузил он передние лапы и морду в холодные волны. Бурлило море
у его пасти, вливаясь в неё широкими потоками.
Заклинала в песне девушка все силы земные и небесные стать на защиту её
первой, чистой любви. Умоляла она старого медведя пощадить юношу. И так
горяча была мольба девушки, что страшный зверь перестал тянуть в себя
воду. Но не захотел он оставлять берега, продолжал лежать, всматриваясь
вдаль, где исчезал челн с существом, к которому он привязался.
И лежит старый медведь на берегу уже тысячи лет окаменело.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
