2
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
1. Христианство как доминанта византийской культуры
2. Художественная система Византии
Заключение
Литература
Введение
К IV—V вв. в Византии происходит утверждение новой системы мировоззрения
— христианской, ставшей духовным стержнем новой культурной эпохи.
Христианская доктрина господствовала над всем, не допускала никаких
уступок, что сделало общественный строй Византии удивительно устойчивым.
Христианство противопоставило последнему философскому синтезу античности
— неоплатонизму, универсальной мировоззренческой структуре свой
богословско-философский синтез. В идейной жизни той поры наблюдается
страстная полемика языческих философов и христианских богословов. В
ранней Византии философия неоплатонизма переживает некоторый подъем.
Появляются блистательные философы-неоплатоники: Прокл, Диадох,
Псевдо-Дионисий Ареопагит. Однако элитарный характер неоплатонизма обрек
его на угасание. Христианство было более доступно для народных масс, оно
впитало в себя многие философские и религиозные учения той эпохи и
складывалось под сильным воздействием не только ближневосточных
религиозных учений, иудаизма, манихейства, но и неоплатонизма.
В это время (IV—VI в.) во всех концах Византийской империи творили
крупнейшие христианские мыслители, определившие своими трудами основы
христианско-православной культуры, значительно пережившей Византию.
Среди них имена Василия Великого, Григория Нисского, Григория
Назианзина, Афанасия Александрийского, Иоанна Златоуста, Макария
Египетского, Дионисия Ареопагита.
Ранние византийские мыслители в своих суждениях во многом опирались на
разнообразные и богатые традиции античности. Они стремились максимально
использовать достижения античной классики в новой культуре. Наблюдается
«христианизация» многих идей представителей античности, например
Платона, Филона, Плотина.
История византийской культуры богата парадоксами, многие из них связаны
с художественной системой. В IV—V вв. искусство античного Рима умирало,
и именно Византии суждено было породить новое искусство, которое
оставило глубокий след в мировой культуре.
В ранней истории Византии, в эпоху становления христианства, в искусстве
наблюдается хаос, смешение понятий, мучительное рождение нового через
стремление преодолеть старое.
В Малой Азии, особенно в Сирии, возникло искусство, в корне враждебное
эллинизму. Принципы этого искусства отрицали перспективу, объемность,
воздушную среду — т.е. все, что создавало образы реального мира. В
росписях фигуры становились в ряд или одна над другой, причем главные
были наибольших размеров независимо от их местоположения. Неприятие
античной пластики изображения человеческой красоты -было возвращением к
доэллинским временам. Поэтому в раннехристианском искусстве преобладает
символика и геометрический орнамент Востока.
Все названные вопросы требуют дальнейшего рассмотрения и изучения, что
является цель данного реферата, в задачи которого входит изучение
византийской культуры и ее влияния в христианском мире.
1. Христианство как доминанта Византийской культуры
В IV—V вв. развернулись философско-богословские споры: христианские — о
природе Христа и тринитарные — о его месте в Троице. Суть их сводилась
как к выработке и систематизации христианской догматики, так и к
антропологической проблематике. Идейные истоки споров, известных под
названием «ереси», следует искать на Востоке. Так, например, манихейство
возникло в III веке в Персии, однако под влиянием духовной и
общественной жизни Византии ереси сильно изменились и часто стали
принимать формы религиозной экзальтации, граничащей с мученичеством,
соединенной с аскетизмом и полным отречением от земных радостей.
Наблюдалась чрезвычайная пестрота ересей: от самых радикальных
дуалистических сект демократического характера, подобных манихеям,
сионтанистам, мессалинам, до гораздо более умеренных религиозных
течений, выступавших против догматов господствующей церкви (ариане,
несториане, монофиситы).
Ереси чаще возникают в сельской местности, поскольку там, во-первых,
существуют тысячелетние традиции местных религиозных верований,
сопротивляющихся официальному христианскому учению; во-вторых, именно в
сельской местности налицо неприятие эллинистических традиций; в-третьих,
в целом на начальном этапе наблюдается осуждение официальной церковной
доктрины. Кроме религиозной окраски, ереси имели социальную окраску и
были массовыми движениями. Позднее они распространялись на
юго-восточную, а затем и западную Европу (например, павликане).
Итак, идейные различия между ересями были вызваны хри-стологическими
спорами о природе Христа-богочеловека. Так, арианство — пыталось
рационалистически объяснить природу Троицы и место в ней Христа. По их
учению, Христос — творение Бога-Отца, но он не единосущ ему и занимает в
Троице подчиненное место. Несториане отстаивали идею о двух «неслиянных»
природах Христа; монофиситы же признавали одну его божественную природу.
Они трактовали соединение двух природ как поглощение человеческого
начала божественным (было распространено в Сирии, Месопотамии, Иране).
Халкедонисты защищали ставшее ортодоксальным определение единосущности
1-го и 2-го лиц Троицы, «неслиянности» и «нераздельности» двух естеств
Христа.
Итак, в этих спорах рано обнаружились различия в рамках
мировоззренческой системы христианства, впоследствии приведшие к
обособлению восточной — православной и западной — католической церкви.
Христианство сразу стало носителем новой этики в связи с новым
пониманием человека и его места в мире. Идеал всепоглощающей любви
возник и сформировался еще в позднеантичном мире, но в своем завершенном
виде появился лишь в рамках христианского сознания. Нагорная проповедь
Христа формирует прежде «око за око», «зуб за зуб», считая необходимым:
«… не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к
нему другую; а кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку;
отдай ему и верхнюю одежду…» [Мф. 5, с. 38—40].
Однако это не означает, что христианство призывает к бездействию и
пассивности. Нет! Христианство считает, что борьбу со злом необходимо
вести, но лишь иным способом, чем было принято раньше; а именно
преодоление зла увеличением добра! И самая активная сила в этом процессе
— это любовь!
Античная философия знала два вида любви — чувственную, земную и
божественную как космическую силу, но практически не знала
всепоглощающей любви к ближнему, способной вывести человека из
уничтоженного, рабского состояния, в которое его ввергли вражда и
ненависть. Только формула христианской любви высоко поднимала человека и
делала его равным Богу. Только любовь к ближнему дает людям жизнь
вечную. «Бог есть Любовь» — вот в чем общечеловеческий смысл
христианства.
Римское общество не видело в человеке ничего святого. Слава, долг, честь
и т.п. ценились в Риме значительно выше человеческой жизни. Для
христианина и раб, и гладиатор — точно такие же люди, как патриции.
Христианство смотрит на человека глазами Бога. И человек становится
высшей ценностью в мире (в идеале). В основе подобного понимания лежит
новозаветное сострадательное понимание любви.
Любовь милосердная, интимная, прощающая, всеобъемлющая — идеал
христианского гуманизма в жизни. Христианство считает всех людей
братьями, корни этой формулы уходят к идее кровного родства и восходят к
тезисам раннехристианского гуманизма.
В целом в ранней византийской патристике периода расцвета (IV—VII вв.)
наблюдаются попытки объяснения и оправданий особенностей любви,
представленных в книгах Ветхого завета.
Византийские отцы церкви уделяли много внимания проблеме любви. Особая
роль в интерпретации чувства любви принадлежит Григорию Нисскому и
Псевдодионисию. В поздневизантийский период проблема любви привлекала
теоретиков исихазма, в духовной любви видели они смысл существования
человека, путь к единению с универсумом.
Существовало направление в философии, интересами которого был внутренний
мир, приемы его усовершенствования в духе христианской этики, смирения,
послушания и внутреннего покоя. Направление это нашло выражение в трудах
аскетов и религиозных мистиков. Наиболее почитаемыми были синайский
монах-аскет Иоанн Лествичник (ок. 525—600), мистик Симеон Новый Богослов
(949—1022) и особенно архиепископ Фессолонийский Григорий Палама,
основатель исихазма (греч. исихия — молчаливая молитва, умное делание).
Исихазм — одна из наиболее уточненных форм христианской мистики. Идея
блаженства, духовного наслаждения является важнейшим стимулом
религиозной жизни «во Христе». Теоретики исихазма проповедовали радости
и наслаждения аскетической жизни — жизни вне мира, целиком и полностью
посвященной умному деланию и духовному созерцанию, которые, в
представлении исихастов, существенно отличались от чисто умозрительного
философского созерцания. По их мнению, это не пассивное, а деятельное и
творческое созерцание, в процессе которого человек переформировывает сам
себя, совершенствуясь в нравственно-духовном отношении, и от этого
получает духовное наслаждение. Согласно Григорию Паламе, само это
наслаждение является сошествием в душу человека божественной благодати,
осветившей душу неизреченным светом. Духовные наслаждения доступны не
только аскетам, но и христианам, ведущим праведный образ жизни согласно
писаниям.
Во многих своих сочинениях Г. Палама не устает повторять, что тому, кто
в этом мире трудится во славу Бога, будет даровано «наслаждение,
божественное и неизреченное, истинное и вечное».
Много писал Григорий Палама и о любви. Любовь к людям как бескорыстное
служение, как милосердие и забота, постоянная молитва перед Богом за них
отлична в рамках исихазма от «любви к миру», где «бал правят» плотские
утехи, роскошь и наслаждения. Итак, в святоотеческой
византийско-православной традиции Бог есть Любовь, и божественная любовь
источается в мир и оплодотворяет его. Особая любовь у Бога к
человеку,которому он открыл индивидуальный путь к себе. Духовная любовь
ведет к познанию Благого — Красоты Любви — познанию — наслаждению.
Исихасты выступали как церковные деятели, священники и проповедники.
Византийские мыслители развивали в теологизированной форме идеи античных
философов о смысле человеческого существования, о достоинстве человека,
о его определяющем месте в материальном мире, о пределе его
возможностей. Так, Макарий Египетский (ум. ок. 390 г.) считал человека
венцом творения, поскольку только человека Бог создал по своему образу и
подобию и наделил его свободой воли. В конце VI в. эмесский епископ
Немесий написал антропологический трактат «О природе человека»,
основываясь на высказываниях античных мыслителей (Аристотеля, Галена,
стоиков). Человек, по Немесию, занимает ключевое положение во Вселенной,
ибо он был создан как завершающее звено творения для связи в единое
целое мира материального и духовного: «Каким именно образом Творец все
гармонически приладил друг к другу и соединил, а через сотворение
человека — связал воедино умопостигаемое и видимое» [3, с. 64]. Таким
образом, высокая оценка человека как представителя материального мира,
человека как венца творения, основывается на идее творения мира Богом из
ничего и оправдания человеческой плоти как носителя духовного начала в
сотворении мира.
Немесий Эмесский продолжает исследования античной философии по вопросу
различия духовных (душевных) удовольствий и телесных. Сам он допускал
существование «естественных» удовольствий, необходимых человеку;
большинство же его сподвижников по вере категорически негативно
оценивали чувственные наслаждения, абсолютизируя духовные как изначально
данные человеку. Ранние византийцы, продолжавшие традиции эллинизма,
неразрывно связывали красоту с наслаждением. Но чувственно
воспринимаемая красота, как правило — плотское, а духовная красота —
стремление души; следовательно, общая для христианских мыслителей
тенденция — это отказ от первой и стремление ко второй. Однако на
практике это не всегда получалось, и византийцы обнаруживали, что не вся
чувственно воспринимаемая красота ведет лишь к чувственным наслаждениям.
Постепенно они научились видеть в ней более глубокие уровни, подобно
эллинам. Так, известный византийский проповедник Иоанн Златоуст
(354—407) вспоминает, что красота обнаженных атлетов «поражает зрителей
полной соразмерностью всех членов, когда уже ничто не скрывает их тела».
2. Художественная система Византии
Необходимо отметить, что на восточные области Византийской империи
оказывает влияние ассирийско-вавилонская и иранская культура, где в это
время возникло новое декоративное искусство.
И все-таки в живописи постоянно кристаллизируется византийский стиль,
очищенный от инородных влияний. В основе его лежит опыт мастеров Запада
и Востока, пришедших независимо друг от друга к созданию нового
искусства, соответствующего спиритуалистическим идеалам средневекового
общества. Однако спиритуалистические воззрения не увели искусство
Византии в мир чистых абстракций, как это случилось на мусульманском
Востоке, и оставили в центре изображение человека. Появлению собственно
«византийского стиля» предшествовал длительный период. Первоначально
этот период был связан с запретом изображения Бога, что привело к
появлению крупного общественного движения — иконоборчества (726—843),
запрещавшего иконопочитание. Этим был вызван упадок ряда составляющих
византийской культуры, в частности, почти приостановилось развитие
изобразительного искусства. Но именно в этот период произошло
формирование византийской теории образа, изображения, иконы.
Впоследствии на этой основе сформировалась прочная теоретическая база
всего византийского, а вслед за ним и старославянского, и
древне-грузинского, и отчасти, средневекового западного искусства.
Противники икон опирались на библейскую идею о том, что Бог есть дух и
его никто не видел, и на тезис «Не делай себе кумира из никакого
изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в
водах ниже земли». Прежде всего иконоборцы отвергали антропоморфные
изображения Христа. Для убранства храмов предлагали только светские
мотивы: растительный орнамент, животных, птиц, рыб и т.п. »
Сторонники противоположного направления — иконопочитатели — показывали,
для чего нужно изображать Христа, хотя в своей аргументации были отнюдь
не едины. Среди первых защитников образа в иконописи был известный
византийский богослов, философ и поэт Иоанн Дамаскин (ок. 675—754),
который активно применил аристотелевский философский аппарат к изложению
православного богословия. По И. Дамаскину, сущностной характеристикой
образа является подобие его прототипу по основным его параметрам, образ
близок к оригиналу, но не является его копией. Дамаскин считает.что
изображено может быть практически все — весь универсум, и прежде всего
все, видимое глазу. Что касается образа Бога, то невидимого и
неописуемого Бога изобразить невозможно, но воплотившегося Бога,
принявшего человеческую плоть, не только можно, но и необходимо
изображать.
Иконопочитатели доказывали, что Писание запрещает изображать только
«Бога бестелесного, невидимого», и призывали живописцев изображать все
основные события из земной жизни Христа.
Уже в это время складывается устойчивая иконографическая традиция,
имеющая четкую программу изображения. Основные сюжеты иконописи —
рождение от Девы, крещение в Иордане, преображение на Фаворе, страдания,
смерть и символы его божественной природы — спасительный крест, гроб,
воскресение и т.п.
Иконы служат доказательством воплощения Сына Божия, являются
доказательством христологического догмата.
Поскольку человек стоял в центра внимания христианского мировоззрения,
его очищение, преображение и спасение составляли главную цель
христианской церкви. Человеческая фигура выступала в византийской
живописи носителем основных вечных художественных идей. Наиболее
значимые фигуры композиции (Христос, Богоматерь, святые) изображались
обычно во фронтальном положении. Окружающие их фигуры располагались в
более свободных позах, чем подчеркивалась особая значимость,
иерархичность центральных фигур. Для передачи же эмоциональных,
преходящих настроений и переживаний часто использовали неодушевленные
предметы.
В профиль изображались отрицательные персонажи (Иуда, сатана),
второстепенные персонажи и животные.
Композиции в византийской живописи строились по принципу максимальной
статичности и устойчивости, что выражало непреходящую значимость
событий, их вневременность. Композиционным центром многих изображений
выступала голова (или нимб) главной фигуры, независимо от ее размеров.
Византийские мастера не пользовались для организации художественного
пространства перспективой. Все внимание уделялось изображаемому явлению.
Важную роль играли условно изображаемые элементы архитектуры и
«пейзажа».
Для византийского искусства характерна индивидуальность художественного
мышления, т.е. стремление «набирать» произведение (живописное,
словесное, музыкальное) из стереотипных элементов, а также высокая
степень философско-религиозного символизма и строгая каноничность.
Особое внимание в византийской эстетике уделялось свету и цвету. Свет у
византийцев — важнейшая категория гносеологии, мистики и эстетики.
Следующей важной и близкой к прекрасному и свету категорией выступал
цвет, понимаемый византийцами как материализованный свет. Цветной свет и
блеск мозаик в храмах при соответствующем колеблющемся освещении
создавал необыкновенный эстетический эффект цветовой атмосферы, в
которой совершалось храмовое действие. Цвет в византийской культуре
играл одну из главных ролей и благодаря своим свойствам был могучим
возбудителем мистического и сверхсознательного.
Пурпурный цвет — важнейший в византийской культуре, цвет божественного и
императорского достоинства. Только Василеве восседал на пурпурном троне,
носил пурпурные сапоги, подписывался пурпурными чернилами. Только
Богоматерь в знак особого почтения изображалась в пурпурных одеждах.
Красный цвет одновременно и символ жизни, и цвет крови, прежде всего
Христа, цвет огня, пламени — очищающего и карающего. Белый —
равнозначный, часто противостоит красному как символ божественного
цвета. Одежды Христа в Фаворе «сделались белыми, как свет» — такими же
их изображали иконописцы. По отношению к белому цвету в византийской
культуре сохранилась античная символика. Белый цвет имел значение
чистоты и святости, отрешенности от мирского. На иконах святые и
праведники изображались в хитонах из белых льняных тканей.
Черный цвет — противоположность белому, это знак смерти, конца земного,
символ могилы и ада. Дихотомия «белое» — «черное» достаточно типична для
многих культур.
Зеленый цвет — символ юности, цветения, символ земного, в отличие от
небесного — пурпурного, голубого, золотого. Синий и голубой в
византийском мире — символы трансцендентного мира.
Новая религия изменила назначение храма, его архитектурные формы и
убранство. Возник новый тип храма — с куполом в центре. Традиция
создания таких храмов во многом обязана зодчим Грузии и Армении.
Первостепенное значение в храме приобретает убранство. Внутренний облик
храма становится важнее. Одной из главных задач при строительстве было
распределение света. Со светом связано искусство византийской мозаики.
Корнями мозаика уходит в античность, где она первоначально складывалась
из кубиков естественных пород, а с третьего и четвертого веков стали
применяться окрашенные стеклянные сплавы — смальта.
Византийское искусство воспользовалось этими достижениями античности и
создало на их основе свою мозаику, «работающую» на контрасте световой
гаммы. В центре византийской мозаики свет и цвет.
Среди церквей не было равной Святой Софии в Константинополе. Два
выдающихся зодчих — Исидор из Милета и Анфимий из Тралл — сумели
соединить в этом храме чистоту, строгость и монументальность античной
архитектуры с новейшими достижениями зодчества Востока — Ирана, Сирии и
Малой Азии. Впервые здесь была реально воплощена идея грандиозного
центрического храма, увенчанного колоссальным куполом. Сбылась мечта
архитекторов Востока и Запада перекрыть сферическим куполом огромное
центрическое пространство. Храм увенчан огромным, как бы парящим в небе,
куполом диаметром 31 м. С двух сторон к куполу примыкает сложная система
постепенно повышающихся полукуполов. Стены и многочисленные колонны
внутри храма были облицованы разноцветным мрамором и украшены мозаиками.
Сорок окон, прорезанных в основании купола, в толще стен и ниш, заливали
светом внутренние пространства и декор храма. Длина храма — более 70
метров, купол поднят на 50-метровую высоту. В течение веков внешний
облик Софии сильно изменился. Завладевшие Константинополем в XV веке
турки пристроили к церкви минареты и превратили ее в мечеть.
Другая жемчужина архитектуры Византии — храм Сан Витале в Равенне на
Адриатическом побережье, где также со времен Юстиниана сохранились
удивительные мозаики, изображающие царскую чету в окружении придворных.
Капитель представлена тончайшим ажурным кружевом. Мозаики Равенны,
Синая, Фессалоники, Кипра и др. городов знаменуют отказ византийских
мастеров от античных традиций. Образы становятся аскетичными, в них нет
места не только чувственному, но и эмоциональному началу, преобладающей
становится усложненная символика.
Не затухало в Византии светское художественное творчество. Оно нашло
свое воплощение в величии дворцов императоров, знати, в красоте
общественных зданий.
Заключение
Итак, христианство сразу стало носителем новой этики в связи с новым
пониманием человека и его места в мире. Идеал всепоглощающей любви
возник и сформировался еще в позднеантичном мире, но в своем завершенном
виде появился лишь в рамках христианского сознания. Нагорная проповедь
Христа формирует прежде «око за око», «зуб за зуб», считая необходимым:
«… не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к
нему другую; а кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку;
отдай ему и верхнюю одежду…» [Мф. 5, с. 38—40]. В IV—V вв.
развернулись философско-богословские споры: христианские — о природе
Христа и тринитарные — о его месте в Троице. Суть их сводилась как к
выработке и систематизации христианской догматики, так и к
антропологической проблематике. Идейные истоки споров, известных под
названием «ереси», следует искать на Востоке. Так, например, манихейство
возникло в III веке в Персии, однако под влиянием духовной и
общественной жизни Византии ереси сильно изменились и часто стали
принимать формы религиозной экзальтации, граничащей с мученичеством,
соединенной с аскетизмом и полным отречением от земных радостей.
Наблюдалась чрезвычайная пестрота ересей: от самых радикальных
дуалистических сект демократического характера, подобных манихеям,
сионтанистам, мессалинам, до гораздо более умеренных религиозных
течений, выступавших против догматов господствующей церкви (ариане,
несториане, монофиситы).
На повседневной жизни византийцев долгое время сказывались античные
языческие традиции, особенно те, которые сопровождали человека в
важнейшие моменты его жизни: рождение ребенка, вступление в брак,
смерть. Но постепенно быт и нравы Византии христианизируются. Это
проявилось прежде всего в укреплении семьи, в распространении закрытой
одежды и скрытого по посторонних глаз жилища.
Литература
1. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. — М., 1977.
2. Бычков В.В. Эстетика поздней античности. 11-111 вв. — М., 1981.
3. Бычков В.В. Малая история византийской эстетики. — Киев, 1994.
4. Византийские легенды. — Л., 1972.
5. Византийская литература. — М., 1974.
6. Культура Византии: В 3-х т. — М., 1984-1991.
7. Лазарев В.Н. История византийской живописи. — М., 1947.
8. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Поздний эллинизм. — М., 1980.
9. Медведев И.П. Византийский гуманизм Х1У-ХУ вв. — Л., 1976.
10. Полякова. С.В. Из истории византийского романа. — М., 1979.
11. Поляковская М.А. Общественно-политическая мысль Византии. —
Свердловск. 1981.
12. Удальцова З.В. Византийская культура. — М., 1988.
13. Успенский Ф. Очерки по истории византийской образованности. — СПб.,
1891.
14. Фрейберг Л.А., Попова Т.В. Византийская литература эпохи 1Х-ХУ вв. –
М., 1978.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
