Министерство Образования и Наук Украины
Харьковский Национальный Университет Радиоэлектроники
Кафедра философии
Контрольная работа по курсу «Основы педагогики и психологии»
на тему: «Надо ли менять свой характер»
студента гр. КСМз-98-1
шифр 8233106
Гордеева С.А.
Харьков 2002
На этот вопрос можно ответить просто. Здравый смысл подсказывает, что
менять нужно плохой характер, а хороший — тем и хорош, что в изменениях
не нуждается. Но не все так просто с критериями определения хорошего или
плохого характера. Вполне определенное мнение на этот счет было у
английского философа Д. Юма, который считал, что «люди, естественно, без
размышления одобряют тот характер, который всего более похож на их
собственный… Можно счесть безошибочным правилом, что если нет такого
отношения в жизни, в котором я не хотел бы находиться к некоторому лицу,
то характер этого лица должен быть признан в данных границах
совершенным» . Если мы согласимся с мнением выдающегося философа XVIII
века, то у нас появится достаточно строгий критерий оценки характера
других людей.
Остается только применить эти рассуждения для оценки собственного
характера, чтобы получить надежное руководство к действию. Но здесь
сразу же возникает противоречие. Предположим, я хочу иметь образцовый
характер. Для этого нужно, чтобы мой характер не обманывал надежды
окружающих. Каждый из них, по мнению Юма, одобрит мой характер в том
случае, если обнаружит его сходство со своим собственным. А поскольку
характеры у всех разные, любая попытка «объять необъятное» обречена на
провал. Сколько ни самосовершенствуйся, всеобщего одобрения не
дождешься. Попытки же подстроиться под каждого, с кем приходится
общаться,— это верный признак бесхарактерности, которая отталкивает
людей в большей степени, чем «трудный» характер.
Не будем гнаться за призраком всеобщего восторга по поводу
совершенствования нашего характера. Есть более простой и надежный
критерий — собственное одобрение. Действительно, тому, кто доволен своим
характером, вряд ли захочется его изменить. Представление человека о
своем характере психологи называют образом «Я». Причем реальный образ
«Я» может не совпадать с идеальным. Это значит, что человек имеет
определенный идеал и осознает несоответствие своего характера этому
идеалу. Несовпадение реального и идеального образов «Я» — типичное
явление. Например, проведенный нами опрос более полутора тысячи киевских
старшеклассников показал, что только 15% юношей и девушек 15—17 лет
вполне удовлетворены собой. А что же остальные? Они в большей или
меньшей мере проявляют неудовлетворенность собой. Среди людей зрелого
возраста, по данным опроса 400 человек, лишь 22% полностью удовлетворены
своим характером. Интересно, что в обеих группах опрошенных около трех
процентов оценили свой характер как абсолютно неудовлетворительный.
Но если большинству людей не совсем нравится свой собственный характер,
вряд ли они с одобрением, как полагал Д. Юм, будут наблюдать такой же
характер у других. Более естественно предположить, что мы одобряем
характер, который соответствует нашему идеальному образу «Я». Это
значит, что в других мы высоко ценим те личностные качества. которые
хотели бы увидеть у себя. .Скажем, человека, который страдает от своей
не пунктуальности, в других привлекает способность все делать вовремя,
не торопясь и не опаздывая; замкнутому и стеснительному человеку,
страдающему от постоянного пребывания в «своей скорлупе», нравятся
общительность, открытость, способность легко вступать в контакты.
Есть еще один критерий совершенствования характера, который привлекает
прежде всего своим безупречным нравственным содержанием. Нужно отвлечься
от всего суетного, что есть в нас самих и в окружающих нас людях, и
ориентироваться только на общечеловеческий идеал, каковым является вся
совокупность так называемых положительных черт характера. Надо
становиться как можно добрее, порядочнее, смелее, принципиальнее,
решительнее, ответственнее… Бесконечно долго можно продолжать
перечисление таких черт, точно так же, как и перечисление
противоположных черт характера, которые получили печальное название
отрицательных и которые согласно общественному идеалу следовало бы
безжалостно лишить права на существование.
Отвлечемся при этом от некоторых особенностей оценки характера в
различных культурах (например, у африканских бушменов мало ценится
смелость в том смысле, который принят в европейской культуре). В
основных своих чертах общечеловеческий идеал характера един, и можно
приветствовать попытки каждого из нас приблизиться к нему. Беспокоят
только два обстоятельства. Во-первых, добродетелей много, обзавестись
всеми вряд ли по силам одному человеку. И не совсем понятно, какими
достоинствами следует срочно обзаводиться, а какими можно пренебречь,
отказываясь от них на длительное время или навсегда. Во-вторых, удручает
живучесть недостатков. Если исходить из вполне естественного
предположения, что недостатки характера мешают человеку жить, то почему
вообще живут, а нередко и преуспевают люди с массой недостатков?
• -С недостатками чаще бывает легче жить, в обыденном смысле, именно
потому, что реальная действительность далеко не во всем соответствует
общечеловеческому нравственному идеалу. Но почему столь широко
распространены недостатки характера, связанные с отношением людей к
делу? В одной научно-популярной статье, посвященной проблемам генетики,
была высказана мысль, что ум не дает никаких преимуществ человеку с
точки зрения выживания, _иначе мы все давно бы уже приблизились к
предельно высоким значениям интеллекта — глупые просто вымерли бы, хуже
приспосабливаясь к, действительности и имея меньше шансов передать
потомкам, свою «глупую» наследственность Если следовать логике генетика,
то и_ положительные качества характера не дают никаких преимуществ.
Иначе вряд ли посчастливилось бы появиться на свет каждому, кто в высшей
степени не наделен генетической предрасположенностью к совершенству.
Можно, разумеется, отвергнуть саму мысль о том, что черты характера
передаются по наследству. На том стоит гуманистическая педагогика, не
теряющая в столкновении с реальностью веры в возможность воспитания и
перевоспитания личности, целенаправленного формирования ее характера по
высоким педагогическим образцам. Насколько она преуспевает в этом
благородном деле, судить трудно. Что хорошего (или плохого) в человеке
от природы, а что от воспитания и социального окружения, ученые до конца
не выяснили. Для нас важна принципиальная постановка вопроса о праве на
существование в характере человека отрицательных качеств. И даже не
столько о реальном праве, которое они успешно отстаивают в борьбе с
добродетелями, а о праве на существование в идеальном образе «Я».
Жизненный опыт показывает, что людей, совершенных во всех отношениях,
лишенных недостатков, не бывает. Более того, мы отмечали, что человек
наделенный слишком большими достоинствами, несколько отталкивает от себя
окружающих, его меньше выбирают в качестве возможного партнера по
общению, чем людей, у которых к достоинствам примешиваются и некоторые
слабости.
В чем же может состоять смысл и привлекательность человеческих
слабостей? Возьмем, к примеру, такое качество, как необязательность.
Какой, казалось бы, прок от таких людей? Пообещает — и не сделает,
договорится — и забудет о встрече. И чем чаще приходится сталкиваться с
необязательными людьми, тем труднее понять, как они вообще умудряются
что-либо сделать. По-видимому, в характере этих людей есть другие
положительные качества, компенсирующие этот недостаток. Возможно, это
отсутствие тревожности или способность легко улаживать конфликты,
возникающие из-за их собственной безалаберности, или какие-либо другие
достоинства.
Может быть, слабость одной стороны характера — это неизбежная плата за
его сильные стороны. Известно, как тяжело дается обязательным людям
малейший срыв в деле или не зависящее от их воли опоздание, как
требовательны и дотошны они в любых обстоятельствах. Если так. то.
совершенствуя одни личностные качества, мы можем неожиданно приобрести и
другие — по сути отрицательные.. Скажем, упражняя упорство, приобрести,
жестокость к людям. Подобный эффект, как уже отмечалось, нередко
наблюдается в педагогической практике, когда воспитание скромности
оборачивается непредусмотренным результатом — замкнутостью и
застенчивостью, характерными для излишне скромных людей. Любое
«психологическое недомогание» может последовать за чрезмерным усердием в
совершенствовании отдельных положительных качеств.
Все, о чем говорилось до сих пор,— гипотезы. Более строго судить о
возможностях и путях совершенствования характера можно лишь в том
случае, если помимо общих соображений существуют и более веские
аргументы, основанные на результатах научных исследований. Что же
обнаружено психологами в этой области? Начнем с отношения к собственному
характеру. В исследовании московского психолога В. В. Столина был
применен весьма остроумный прием. Группе девушек-студенток предлагали
оценить характер человека по словесному портрету, т. е. определить свое
отношение к реально существующему человеку, ознакомившись с описанием
ряда его личностных качеств. Портрет для каждой студентки составлялся по
результатам предварительно проведенного тестирования ее собственных
личностных качеств. Фактически испытуемые оценивали свои собственные
характеры, думая, что оценивают других людей. Оказалось, что к похожим
на себя персонажам испытуемые отнеслись по-разному. Одни с симпатией и
уважением, другие — с симпатией, но без уважения, а третьи — и вовсе без
уважения и симпатии. Это означает—что люди не руководствуются единым
критерием в опенке характера — сходство может и нравиться, и вызывать
отрицательные чувства.
Аналогичный результат был получен и в случае, когда испытуемые
оценивали образ с чертами характера, противоположными собственным. У
одних антиподы вызывали положительные реакции, другие — отказывали им в
симпатии и уважении. Но специальное исследование показало, что
независимо от этих оценок испытуемые неосознанно идентифицировали
(отождествляли) себя с персонажами, наделенными чертами их собственного
характера, т. е. свой характер принимался в любом случае, даже если
многое в нем и не способствует самоуважению.
Психологи, изучающие особенности приспособления человека к окружающему
миру, утверждают, что без этого качества — принятия собственной личности
с присущими ей достоинствами и недостатками — значительно ухудшаются
приспособительные возможности, возникает комплекс неполноценности,
снижается устойчивость к стрессовым воздействиям, человек испытывает
серьезные трудности в общении и взаимопонимании с другими людьми. Так,
автор книги «Психология приспособления: понимание себя и других» Н.
Таллент считает, что здоровая личность должна иметь хороший уровень
самотолерантности (терпимости по отношению к себе) и видеть себя не с
точки зрения идеального «Я», а таковым, какой есть. По мнению Таллента,
каждый из нас должен жить в мире с самим собой. А вот английские
психологи Ф. Франселла и Д. Баннистер, изучавшие так называемые
личностные конструкты, пришли к выводу, что слишком тесная связь между
конструктами «похож на меня» и «такой, каким бы я хотел быть»
свидетельствует о неблагоприятных тенденциях в развитии личности.
Слишком высокая самоудовлетворенность, переходящая в самодовольство, по
их данным, столь же отрицательно сказывается на личности, как и
значительное рассогласование реального и идеального образов «Я».
Вообще нужно признать, что у психологов нет единого мнения о том,
какова роль рассогласования идеала и реальности в представлении человека
о своем характере. Данные психологических исследований не всегда можно
истолковать однозначно. К примеру, американский психолог Г. Адамс и его
коллеги обнаружили, что при недостаточно положительном отношении
человека к своей личности у него часто возникают трудности в процессе
взаимодействия с другими людьми. Неспособность уступить во имя общего
успеха приводит к ухудшению шансов на социальное и профессиональное
продвижение. Молодым людям, которые участвовали в этом исследовании,
явно не хватало такого качества, как конформность, способность не
противопоставлять себя другим. По мнению авторов исследования, именно
недостаток конформности как следствие внутриличностного конфликта
препятствует успешной карьере. Однако эти выводы можно оценивать и
по-другому.
Конформности иногда не хватает людям творческим, ищущим, для которых
главное — не карьера, а истина, справедливость, принципиальная позиция.
Неуживчивый характер чаще всего действительно мешает нормальным
взаимоотношениям и препятствует взаимопониманию. Но где та грань, за
которой конформность как готовность к разумному компромиссу переходит в
конформизм — неспособность противостоять любому внешнему давлению даже в
том случае, если. сложившееся социальное окружение требует отказа от
собственной индивидуальности? По-видимому, как и во всем прочем, в
характере человека должна соблюдаться мера, вследствие нарушения которой
продолжением достоинств становятся недостатки. Это значит, что,
усердствуя в развитии одного положительного качества, человек может
достичь его крайнего проявления. Причем эта крайность оказывается еще
хуже, чем недостаток, с которым пришлось вступить в столь решительную
борьбу.
Нередко подобные превращения происходят незаметно для самого человека,
когда, например, от нелепой, но в чем-то симпатичной восторженности,
через разочарования и первоначально здоровую долю скепсиса он приходит к
отвратительному цинизму. Такого рода результаты могут быть получены не
только в индивидуальных, но и в широких общественных масштабах. Яркий
пример — спартанская система воспитания характера, направленная на
гипертрофированное развитие отдельных положительных качеств. Трудно
разделить восторги по поводу лаконизма, выдержки и неприхотливости
лакедемонян, если трезво оценивать атмосферу спартанского общества,
лишенного ярких творческих индивидуальностей, демократизма, сочувствия
слабым, элементарной человечности. Можно привести примеры и более
близкие к современности. В недалеком прошлом воспитание у наших
сограждан дежурного оптимизма и «единогласия» оборачивалось утратой
критического отношения к действительности, способности возлагать на себя
ответственность за собственную жизнь и судьбы общества, его реальные, а
не декларативные завоевания.
Мыслители и гуманисты прошлого осознавали эту опасность и призывали
прежде всего развивать мудрость как гармонию характера, способностей и
разумного отношения к жизни, а затем уже, следуя наставлениям мудрейших,
совершенствовать отдельные человеческие качества. Правда, у каждого из
них были свои критерии в понимании мудрости. Общим было представление о
том, что именно мудрость способна определить истинную меру
совершенствования человека, указать путь его гармоничного развития.
Поскольку мудрость — высшая ступень самосовершенствования, достигнуть ее
весьма непросто. По мнению ташкентского психолога А. А. Файзуллаева,
собравшего и обобщившего обширный философский, психологический и
историко-культурный материал, готовых образцов мудрости не существует и
поиск их не только безнадежен, но и тормозит творческое развитие
личности. Могут быть выделены лишь наиболее общие принципы мудрого
отношения к жизни, среди которых — умение отличать главное от
второстепенного; внутреннее спокойствие; эмоциональная зрелость и
устойчивость; знание меры воздействия на события; умение подходить к
проблеме с разных точек зрения; готовность к любым неожиданным событиям;
восприятие действительности такой, как она есть; стремление к выходу за
рамки проблемной ситуации; умение извлекать положительный опыт из всего
происходящего; стремление понять других, а также наблюдательность,
дальновидность и ряд других личностных качеств
Если все, что здесь перечислено, действительно требуется от мудреца,
авторам остается только пожелать терпения и неиссякаемого оптимизма
читателям, которые постараются практически реализовать принципы мудрого
отношения к жизни. Но стать мудрецами вряд ли дано всем. Как показывает
исторический опыт, мудрость — редкий дар, которым человек овладевает
значительно легче в теории, чем на практике, особенно в суете
повседневной жизни, оставляющей немного шансов на «внутреннее
спокойствие» и «восприятие действительности такой, как она есть». Так,
может быть, лучше всего оставить в покое мудрость в высоком философском
смысле и последовать простой житейской — удовлетвориться малым, т. е.
самим собой, и ничего не менять ни в характере, ни в отношении к жизни.
Нужно признать, что многие тысячелетия человек в основном следовал
этому «мудрому» принципу, но сегодня все острее ощущается необходимость
изменений. В современной социально-политической, философской, научной и
художественной мысли более глубокое обоснование получает представление о
том, что завтрашний день человечества во многом зависит от кардинального
изменения психологии людей. «Необходимость глубокого изменения человека
предстает не только как этическое или религиозное требование; не только
как психологическая потребность, обусловленная патогенной природой
существующего ныне социального характера, но и как обязательное условие
физического выживания рода человеческого. Впервые в истории физическое
выживание человеческого рода зависит от радикального изменения
человеческого сердца»
Призыв Э. Фромма к современному человечеству созвучен мыслям и тревогам
Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого, их мечте о психологическом и
нравственном обновлении человека. В его основе — работы выдающегося
гуманиста А. Швейцера, который еще в начале нашего столетия осознал
необходимость поиска путей совершенствования психологии людей для
сохранения и развития человеческой культуры. В то время мысль Швейцера о
необходимости «стать новыми людьми» в обществе с «обновленным складом
мышления» не нашла отклика, которого заслуживала. Но прошло всего
несколько десятилетий, и она получила широчайшее распространение, с
новой силой прозвучав в работах основателя Римского клуба А. Печчеи и
его коллег, связавших перспективу выживания человечества с
преобразованием сознания людей, их отношения к природе и обществу. И
сегодня, когда мы говорим о необходимости глубокой перестройки всех сфер
общественной жизни в нашей стране, начало этой перестройки мы связываем
с изменением сознания людей, с преодолением устаревших стереотипов
мышления, формированием психологической готовности к обновлению
социалистического общества. Такова эпоха, в которой мы живем,
представляющая повышенный спрос к психологии людей, к их разуму, воле и
характеру.
Что же конкретно может и должно изменяться в нас под воздействием
объективных социальных условий? Известный американский социолог О.
Тоффлер считает, что экономика прошлого вознаграждала человека за такие
черты характера, как подчинение единой центральной власти, способность к
пониманию того, как функционирует бюрократия, способность смириться с
пожизненным механическим и однообразным трудом. Новая же экономика и
формирующаяся на ее основе более разнообразная и демократичная культура
будут вознаграждать людей прежде всего за познавательные способности,
быстрое приспособление к изменениям, яркую индивидуальность и
предприимчивость, способность быть посредниками и примирителями. И хотя
в ней найдется достаточно места для дисциплинированных исполнителей, она
будет ориентирована гораздо в большей степени на творческих мечтателей,
на людей, устремленных в будущее.
Если сбудутся прогнозы Тоффлера, в будущем многих из нас ждут серьезные
испытания. Возможно, придется отказываться от привычного, глубоко
укоренившегося в сознании и характере и овладевать новым. И пусть не во
всем можно согласиться с Э. Фроммом, который назвал существующий ныне
социальный характер человека патогенным от природы, нельзя не разделить
с ним стремление к обновлению — социальному, нравственному,
психологическому. Насколько человек готов к психологической перестройке,
насколько осознает необходимость изменения своего характера в
современных условиях жизни и какие конкретно пути самосовершенствования
считает для себя предпочтительными?
Отвечая на эти вопросы, не будем забывать о высказанном ранее
предостережении: не всякое изменение человеческой психологии, даже
вызванное благими намерениями,— благо. Пытаясь сделать хорошими всех,
можно утратить хорошее в каждом. Одну из подобных программ
совершенствования человека предложил известный американский психолог Б.
Скиннер в скандально известной книге «По ту сторону свободы и
достоинства». Программа эта представляет собой систему социального
контроля за поведением, людей, которая могла бы каждого превращать в
«автоматически хорошего человека». И хотя Скиннер утверждал, что главное
в его системе не наказание, а «позитивное подкрепление» хорошего в
человеке, она вызвала осуждение подавляющего большинства психологов,
которые категорически отвергли антигуманную теорию своего коллеги
Как бы ни была близка нам мысль о совершенствовании человека, она
ничего общего не имеет с идеей о тотальном исправлении поведения,
сознания и характера посредством внешнего манипулирования человеческой
психологией. Психолог не создает человека по образу и подобию своих
научных творений. Он лишь помогает преодолевать те трудности, с которыми
человек сталкивается в постоянно изменяющемся мире, прежде всего в мире
взаимоотношений с окружающими. И если справиться с этими трудностями
человек не может, не изменив в чем-то самого себя, задача психолога —
понять, какие именно изменения характера необходимы и какие средства
самосовершенствования могут способствовать этим изменениям.
Потребность в переменах, которая сейчас, как никогда ранее, ощущается в
нашем обществе, не может не отразиться и на потребности людей в
изменении собственной психологии. Косвенно об этом можно судить хотя бы
по тем данным, которые приводились выше: среди опрошенных нами сотен
людей немногие были полностью удовлетворены собой и своим характером. Но
опыт подсказывает, что далеко не всегда неудовлетворенность чем-либо
оказывается достаточным стимулом для реальных перемен.
Казалось бы, не нравится — откажись, прояви характер. Но дело не только
в том, что с ленью как-то лень бороться, а единственное, чего не боится
трус,— это прослыть трусом. Слабости и недостатки часто оказываются
более полезными качествами в конкретных жизненных ситуациях, чем сильные
стороны характера. Так, московский психолог Л. Б. Филонов, изучая
факторы формирования таких отрицательных черт характера, как скрытность,
упрямство, эмоциональная холодность, обнаружил, что первоначально они
возникают как реакция защиты личности от социальных воспитательных
воздействии, а затем уже могут укореняться в характере. Упрямство
-формируется при необходимости постоянно отстаивать право на принятие
собственных решений, скрытность позволяет избегать ситуаций, в которых
часто уязвленным оказывалось самолюбие, холодность защищает от
чрезмерного эмоционального воздействия окружающих. Как подчеркивает Л.
Б. Филонов, поначалу эти качества проявляются лишь в той среде, в
которой возникли, и, например, дети, упрямствующие по вине взрослых,
могут быть вполне покладистыми в отношениях со сверстниками. И лишь в
том случае, если социальное окружение полностью неблагоприятно для
человека, отрицательные черты становятся стержнем характера.
Следовательно, говоря о готовности человека к самосовершенствованию,
нельзя не учитывать особенности социального окружения, в котором он
находится. А это значит, что если мы хотим, чтобы люди, живущие рядом с
нами, изменялись к лучшему, необходимо и нам самим участвовать в этом,
создавая такие условия общения, в которых им не приходилось бы
защищаться от нашей «силы» своими слабостями. Готовы ли мы к тому,
чтобы, изменяя себя, помогать изменяться в лучшую сторону другим? Судя
по авторитетному мнению московского психотерапевта В. Л. Леви, такой
готовности нет: «По опыту и личному, и профессиональному: главный камень
преткновения именно здесь. Желающих изменить ближнего ровно столько,
сколько нежелающих изменить себя. Не умеющих общаться в точности столько
же».
Можно, конечно, усомниться в личном опыте психотерапевта, но нельзя не
считаться с его профессиональным опытом, который приводит к заблуждениям
значительно реже, чем личный. И тогда придется признать, что, только
изменив себя, мы сможем правильно понять других и овладеть искусством
общения и взаимопонимания. Что ж, давно замечено, что соринка в чужом
глазу видна лучше, чем бревно в своем собственном. Поэтому и хочется
извлекать соринки, оставляя в покое бревна. Отрицательные черты
характера, которые мы замечаем в себе и в других, оцениваются далеко не
равнозначно. Так, в исследовании В. С. Магуна студентам предлагалось
оценить у себя и у товарищей по курсу выраженность такого качества, как
экстрапунитивность (склонность обвинять в неудачах других людей). Затем
по специальному психологическому тесту это качество измерялось у каждого
из испытуемых. В итоге оказалось, что неточные оценки распределялись
далеко не случайно. Испытуемые чаще ошибались в свою пользу, чем в
пользу сокурсников. По оценкам, выставленным другим, экстрапунитивности
оказалось больше чем по самооценкам.
К себе мы относимся более снисходительно не только в оценках, но и в
требованиях. Изучая особенности формирования дружеских отношений, И. С.
Кон пришел к выводу, что подавляющее большинство людей, говоря о своем
понимании дружбы, указывают на то, чего они ждут от друзей, и лишь
немногие упоминают о том, что они сами готовы сделать для друга.
По-видимому, в своей собственной ценности как партнера по дружбе мало
кто сомневается, а вот другому нужно делом доказать, что он достоин
нашей дружбы. На первый взгляд, приведенные данные вполне созвучны с
мыслью В. Л. Леви: желающие изменить других явно не из числа тех, кто
хотел бы изменить себя. Так ли это? И вообще, можно ли утверждать
что-нибудь конкретное о желании или нежелании людей, пока сами они
выступают в роли безмолвных статистов, о которых свысока судят
специалисты в области их психологии.
Для психолога, склонного к категоричным суждениям, цена ошибочного
вывода выше, чем для его ученых коллег, изучающих все, что угодно, кроме
человеческого сознания и личности. Мыслящий человек — это единственный
«объект исследования», способный критически относиться к своему
исследователю. И если уж психологи берутся оценивать характеры людей с
точки зрения перспективы их совершенствования (точнее,
самосовершенствования), то первым делом необходимо узнать, какие
изменения в собственных характерах они считают возможными и
желательными.
В нашем исследовании, проведенном совместно с московским психологом А.
А. Кроником, первоначально было опрошено 50 человек в возрасте 17—58
лет. Первый вопрос был сформулирован следующим образом: «Если бы прямо
сейчас Вы получили возможность что-то изменить в самом себе, то какие
психологические качества Вы хотели бы. приобрести?» Мы просили назвать
3—4 качества, которые участники опроса хотели бы сформировать у себя в
первую очередь. Следующий вопрос касался тех качеств, от которых люди
хотели бы в первую очередь избавиться. Затем следовал такой вопрос:
«Представьте теперь, что у Вас появилась возможность изменить что-то в
психологии других людей. Какими качествами Вы бы их наделили, что бы им
добавили?» И далее — вопрос о том, от каких качеств захотели бы избавить
других людей. К последним двум вопросам давалось пояснение, что речь
идет о тех качествах и чертах психологии, которые не обязательно
отсутствуют полностью у окружающих или присущи всем. «Добавить» в данном
случае означает сделать положительное качество достоянием подавляющего
большинства людей, а «избавить» — лишить возможности массового
проявления некоторых отрицательных психологических черт.
Всего трое участников исследования не сочли целесообразным что-либо
изменять в себе и в своем характере, и двое — не решились высказать свои
пожелания по совершенствованию психологии окружающих. Как видим, немного
нашлось людей, которые считают свой и чужой психологические миры зоной,
закрытой для конструктивной критики. Подавляющее большинство опрошенных
хотят измениться к лучшему, изменив в ту же сторону других людей.
Были названы сотни достоинств и недостатков, которые распределились
весьма любопытным образом, в зависимости от того, кто должен был их
получить или от них избавиться. Себе пожелали в первую очередь:
уверенности, решительности — 46% опрошенных
выдержки, уравновешенности — 30%
целеустремленности, силы воли — 30%
Остальные качества встречались в ответах значительно реже. Другим людям
участники исследования хотели бы добавить:
доброты, человечности — 50%
честности, порядочности — 30%
взаимопонимания, сочувствия — 22% .
Сопоставляя списки качеств, предназначенных «себе» и «другим», с
удивлением обнаруживаем, что себя люди считают слишком мягкими,
нерешительными, неуравновешенными, недостаточно волевыми, а других — не
в полной мере отвечающими нравственному идеалу, недостаточно добрыми и
не всегда способными понять ближнего и посочувствовать ему Но кто же эти
другие? Другие — это те же участники исследования, только увидевшие себя
не внутренним взором, а со стороны. Может быть, отбирая испытуемых, мы
по счастливой случайности столкнулись только с добрыми и очень уязвимыми
людьми, которых постоянно обижают окружающие? И хотя вероятность этого
мала, поскольку исследование проводилось в разных городах и разными
интервьюерами, мы решили проверить полученные результаты в групповом
эксперименте, участниками которого стали 40 человек, собравшихся на
открытие молодежного дискуссионного клуба. На вопрос о том, какие
качества они хотели бы добавить себе и другим, молодые люди отвечали по
очереди, называя только одну, наиболее важную черту характера. Результат
оказался тот же, что и в первом исследовании. Себе в основном желали
психологической устойчивости, уверенности, решительности, а другим —
доброты, сочувствия, понимания. Лишь один из сорока себе хотел добавить
доброжелательности. В этом эксперименте участвовали и психологи,
которые, когда очередь доходила до них, добавляли себе мягкости и
доброжелательности, как бы «подсказывая» испытуемым ответы, не
совпадающие с общей тенденцией. Но подсказки «не помогли». Видимо, мы
хорошо знаем, чего не хватает нам самим, а чего — другим, и в подсказках
не нуждаемся.
Хорошо, конечно, что среди участников эксперимента не нашлось
конформистов, которые готовы были бы вслед за психологами в самих себе
усмотреть недостаток доброты и понимания. Этих качеств внутренне хватает
почти всем. Но судя по пожеланиям, высказанным в адрес других людей,
внутренняя доброта, честность, порядочность и даже внутреннее сочувствие
слишком часто умело маскируются. Почему же возможен такой парадокс: сам
по себе — мягкий, добрый, нерешительный, а в глазах других людей —
совсем иной? Все дело в том, что о себе мы судим по переживаниям,
замыслам, сомнениям, а о других — только по внешним проявлениям
характера. Откуда нам знать, что внешне очень решительный и ни в чем не
сомневающийся человек внутренне подвержен сомнениям, колебаниям,
неуверенности? Мы видим его жесткость, проявленную по отношению к нам, а
он знает, что десятки раз по доброте душевной не проявлял ее, хотя это
пошло бы ему на пользу.
Ни один из опрошенных нами людей не захотел избавиться от таких
качеств, как эгоизм, нечестность, непорядочность, злость. Но именно от
этого они хотели бы в первую очередь избавить других людей:
эгоизм — 28% опрошенных
нечестность, непорядочность — 26%
злость, агрессия — 22% .
В своем собственном характере излишними кажутся:
неорганизованность — 30%
неуравновешенность — 28%
неуверенность, нерешительность — 20% .
Достаточно часто себя хотели избавить от лени и излишней
прямолинейности, а других — от глупости, зависти, прагматизма и
жадности. Закономерность одна — пути совершенствования своего и чужого
характеров ведут в разные стороны. Эта закономерность проявилась и в
исследовании, проводимом в рамках опроса читателей газеты «Вечерний
Киев» по проблемам эффективного использования рабочего времени. В
анкете, предложенной читателям, два вопроса касались личностных качеств,
которых не хватает работникам, чтобы сократить потери рабочего времени.
Около ста человек прислали заполненные анкеты. Были названы различные
психологические качества, которых, по мнению читателей, не хватает им
самим, а также людям, живущим и работающим рядом. Себе чаще всего хотели
бы добавить:
решительности, смелости — 22% ответивших на вопрос
оптимизма, веры — 16%
выдержки, уравновешенности — 13% .
Другим же — совсем иных качеств:
трудолюбия, интереса к работе
и профессионализма — 32%
ответственности — 23.%
честности, порядочности — 23%
Никто не пожелал себе ответственности, и лишь двое опрошенных хотели бы
добавить трудолюбия не только другим, но и себе. Конечно, анкета — не
лучший метод изучения особенностей отношений людей к своему характеру и
личностным качествам окружающих. Наверное, поэтому около трети читателей
не ответили на вопрос о собственных недостатках, а 18% не высказали
своего мнения о других людях. Вспомним, что при индивидуальном
собеседовании на эти вопросы отвечали почти все участники исследования.
В ходе беседы мы задавали и такой вопрос: «Сколько времени жизни (часов,
дней, месяцев) Вам не жалко было бы отдать за желаемое изменение
характера, если бы некий Мефистофель предложил сделку: время жизни в
обмен на ту или иную черту?» Осознавая всю условность этой ситуации,
участники исследования должны были принять решение, максимально
соответствующее той ценности, которую они придавали желаемым изменениям
в себе и в большинстве других людей. Результат оказался весьма
поучительным. За одну черту своего характера люди готовы были в среднем
отдать 2,5 года жизни, а за то, чтобы что-то изменить в других,— более 5
лет. На первый взгляд, в этом проявляется альтруизм — желание более
дорогой ценой оплатить совершенствование других людей, чем
самосовершенствование.
Но если на эти данные взглянуть более внимательно, то обнаруживается,
что альтруизм этот мнимый. От других мы требуем прежде всего доброты и
страдаем прежде всего от ее недостатка. Это действительно так, если
судить по данным психологических исследований. Например, психолог О. П.
Ерицян показал, что качества, которые наиболее высоко оценивают летчики
у членов своего экипажа,— это отзывчивость и дружелюбие и лишь на
третьем месте — профессионализм. По данным ленинградского социолога и
демографа Э. К. Васильевой, наиболее часто при характеристике членов
своей семьи люди указывают личностные качества, определяющие
взаимоотношения. Среди положительных доминируют доброта, отзывчивость,
понимание и т. п., а среди отрицательных — грубость, резкость,
нетерпимость, несдержанность.
Выходит, мы настолько высоко ценим доброе начало в окружающих нас
людях, что, страдая от его недостатка, готовы скорее пожертвовать годами
жизни ради их совершенствования, чем… изменить себя в том же
направлении. Но станут ли все вместе добрее если каждый в отдельности
будет стремиться выработать у себя «силовые» качества характера —
решительность, уверенность, силу воли. Вряд ли можно назвать альтруизмом
желание самому стать сильнее, тверже в мире более добрых и отзывчивых
людей, даже если за такую перспективу мы готовы расплачиваться годами
жизни.
Нельзя сказать, что правило «себя — тверже, других — мягче» не имеет
исключений. Встречались среди участников нашего исследования и другие
варианты ответов *. Четверо из пятидесяти опрошенных хотели бы стать
добрее к людям при том условии, что и окружающие станут мягче. Четверо
других добавили бы твердости и себе, и другим людям. Но ни один не
пожелал сам стать мягче в более твердом и решительном окружении. К
примеру, никто не изъявил желания стать более добрым или честным,
добавив другим решительности, целеустремленности, уравновешенности. Но
чем же этот путь психологического совершенствования хуже
противоположного, который был избран большинством людей? Ведь если мы
поможем другим стать сильнее, смягчив при этом собственный нрав, мы тем
самым полностью удовлетворим их потребность. Правда, придется
действовать вразрез с собственными потребностями. Поэтому нужен разумный
компромисс — признать справедливыми взаимные претензии. Справедливость в
человеческих взаимоотношениях торжествует лишь в том случае, когда
каждый получает то, чего он желает другим. Таково и единственно
справедливое правило самосовершенствования: пожелай себе того, что хотел
бы видеть в других.
Может показаться парадоксальной ситуация, в которой человек хочет
одного, а психологи рекомендуют ему совсем другое. Он хочет стать
решительнее, а ему советуют стать добрее. Но подобные ситуации
встречаются в жизни очень часто. К примеру, больной хочет съесть
сладкое, которое ему категорически противопоказано, а врач рекомендует
горькое лекарство. Помочь человеку и следовать во всем его желаниям —
вещи далеко не равнозначные. Тому, кто жалуется на черствость и эгоизм
близких людей, чаще нужен совет изменить свое отношение к ним, чем
«сочувственные» проклятия в их адрес. И если человек ощущает недостаток
каких-либо достоинств в окружающих, это сигнал о неблагополучии
собственного отношения к ним. Только изменяясь к лучшему сами, мы сможем
изменить к лучшему других: своей добротой сделать добрее окружающих,
своей честностью сделать их более искренними и откровенными, своим
пониманием научить их понимать нас. Иногда на этом пути людей сдерживает
естественное опасение, что окружающие начнут злоупотреблять доверием,
«сядут на голову».
Что сказать по поводу подобных опасений? Можно было бы ограничиться
мудрым афоризмом Гельвеция: «Тот, кто постоянно сдерживает себя, всегда
несчастен из страха быть несчастным иногда». Действительно, опасность
встретить подлость, обман и иждивенчество всегда сопутствует открытому,
доверительному отношению к людям. Но без доверия могут существовать
только формальные отношения, которые никогда не приносят удовлетворения
и, становясь единственно приемлемыми для человека, постепенно превращают
его в глубоко несчастное существо, подозревающее каждого в злом умысле и
неблаговидных намерениях. Опираясь на опыт психотерапевтической работы,
известный польский психолог Е. Мелибруда подчеркивает, что «доверие
порождает ответное доверие… доверие всегда риск, без которого нет
истинного взаимопонимания».
Разумеется, доверие не должно быть слепым, нужно учиться понимать
других людей. Можно прекрасно разбираться в достоинствах и недостатках
окружающих, видеть в них то, что привлекательно для нас, стремиться к
общению с ними и тем не менее оставаться в одиночестве или испытывать
постоянный дефицит взаимопонимания. От чего это зависит? Почему одни
люди имеют широкий круг общения, привлекают к себе внимание, вызывают
интерес окружающих, их уважение и симпатии и достигают этого без видимых
усилий, а другие оказываются в изоляции, страдают от одиночества, хотя
тяга к полноценному общению у них велика?
Секрет успеха или неудачи, как мы видели, во многом связан с отношением
человека к своему характеру. Но не менее важным оказывается и его
отношение к жизни. И если отношение к своему характеру является первым
шагом на пути к пониманию своего места среди других людей, то отношение
к жизни непосредственно определяет это место.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:
Головаха Е. И., Панина Н. В. Психология человеческого взаимопонимания. –
К.: Политиздат Украины, 1989.
Фромм Э. Иметь или быть. М. 1986.
Мелибруда Е. Я. Психологические возможности улучшения общения. М., 1986.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
