О действиях как факторах возникновения, изменения и прекращения прав. Общие начала

О действиях как факторах возникновения, изменения и прекращения прав.
Общие начала

_ 38. Понятие и виды действий*(93)

Люди, поскольку они сознательно преследуют те или другие цели, в каждом
данном случае имеют выбор между большим или меньшим числом средств; их
опыт подсказывает им, между какими именно. Сознательная психическая
деятельность, заключающаяся в избрании определенного средства (или
определенного ряда средств) и в стремлении к достижению его, именуется
волею, а внешняя форма проявления ее – действием. Итак, действие есть
внешняя форма проявления воли. Как проявление воли, действие есть акт
сознательный. Этим действие отличается от бессознательных (рефлекторных
и инстинктивных) движений. Воля как сознательная деятельность в каждом
данном случае предполагает: a) представление о конечной цели, которую
лицо желает достигнуть; b) представление о возможных средствах
достижения ее и, в частности, о том, на котором лицо остановилось, к
которому оно стремится, и c) представление о действиях, пригодных для
данного случая, и, в частности, о том действии, которое лицо, в конце
концов, избрало. Первое представление – о конечной цели, которую лицо
себе наметило, породив желание достигнуть этой цели, служит
побудительным мотивом волевого акта; второе – указывает объективный
результат, на который этот акт направляется, третье – форму, в которой
он может проявиться вовне. Итак, в каждом данном случае необходимо
различать самое действие как форму проявления воли вовне, побудительный
мотив к совершению действия или конечную цель его, и объективный
результат, на который оно направлено, и который является средством для
достижения конечной цели. Поясним сказанное примером. Положим, у меня
является стремление познакомиться с каким-нибудь специальным вопросом,
напр., с учением о юридических действиях (желание, которое, конечно, не
является ex abrupto, а может быть вызвано весьма разнообразными
мотивами). Представление об этом интересующем меня вопросе в связи со
стремлением познакомиться с ним ближе составляет побудительный мотив
всей дальнейшей моей деятельности, направленной на достижение намеченной
цели. Указанное представление вызывает в моем уме представление о разных
книгах, могущих служить средством для удовлетворения моего желания; я
останавливаюсь на одной какой-нибудь из них и решаюсь добыть ее. Достать
намеченную мною книгу – вот объективный результат, к которому я
стремлюсь. Надо решить, каким образом раздобыть эту книгу, какое
предпринять действие для этого. Более или менее ясно я представляю себе,
что могу взять ее у кого-нибудь на время, могу купить ее, могу украсть и
т. д. Из этих возможных действий я останавливаюсь, положим, на покупке
книги как наиболее подходящем. После этого остается только привести мое
намерение в исполнение, совершить то действие (покупку книги), которое в
данном случае избрано мною, в качестве наиболее подходящей формы
проявления моей воли вовне. Конечно, это только общая схема. На самом
деле, процесс, который мы попытались пояснить нашим примером, гораздо
сложнее, выражается не в одном действии, а в целом ряде действий, напр.,
чтобы выбрать ту книгу, которая представляется наиболее подходящей для
моей цели, я обыкновенно буду вынужден навести справки, обратиться за
советом к другим лицам и т. д.; чтобы приобрести книгу, на которой я
после этого остановился, мне нужно отправиться в книжный магазин и т. д.
Каждое из этих подготовительных действий, в свою очередь, имеет
специальный побудительный мотив и направлено на определенный объективный
результат, причем соотношение между всеми этими действиями выражается в
том, что представление о каждом последующем действии является
побудительным мотивом для совершения предшествующего, а результат,
достигаемый предшествующим, является условием для совершения
последующего. Но этим, конечно, дело по существу не изменяется.

Установив общее понятие действия и выяснив соотношение между действием,
побудительным мотивом и его объективным результатом, на который оно
направлено, мы должны теперь указать главные виды действий. В этом
отношении необходимо прежде всего заметить, что действия подразделяются
на положительные или отрицательные или действия в тесном смысле и
упущения. На первый взгляд, конечно, может показаться странным подводить
под понятия действий и упущения. Ведь упущение предполагает как раз
бездействие лица. Но, если вникнуть ближе в дело, эта странность легко
устраняется. Мы сказали, что действие есть форма проявления воли вовне.
Ежедневный опыт показывает, что люди проявляют свою волю не только
активным воздействием на окружающую обстановку, но и молчаливым
протестом против предъявляемых к ним требований, не делая того, чего от
них, по обстоятельствам дела, считают возможным ожидать. Несовершение
того, чего можно было ожидать от лица, на основании тех или других
данных, и есть упущение. Итак, упущение не есть полное бездействие, а
такое поведение лица, которое дает основание вывести заключение о
нежелании его совершить определенное действие, и в этом смысле упущение
может с таким же основанием быть названо формой проявления воли вовне,
как и активное действие. Затем, нужно различать действия, сами по себе
юридически безразличные, и действия, сами по себе могущие приобрести
определенное юридическое значение, или, проще, действия юридические.
Юридически-безразличными называются действия, которые сами по себе не
влекут за собою юридических последствий (напр., приглашение на обед,
обещание дружбы). Юридическими действиями называются такие, с которыми,
при нормальных условиях, связываются совершенно определенные юридические
последствия. Они подразделяются в свою очередь на две главные категории:
на действия дозволенные и недозволенные.

_ 39. Условия юридических действий. Общая характеристика

Для того чтобы в данном конкретном случае юридическое действие повлекло
за собою те юридические последствия, которые обыкновенно с ним
связываются, требуется наличность определенных условий. Прежде всего
лицо, совершающее данное действие, должно пользоваться надлежащей
дееспособностью, т. е. объективное право должно признавать за ним
способность совершать юридически обязательные для него и для других лиц
действия. Кроме этого, по общему правилу, требуется соответствие между
волею и действием, или, точнее, требуется, чтобы данное лицо желало
совершить именно данное действие и именно для достижения того
объективного результата, ради которого обыкновенно прибегают к действиям
такого рода. Если такого соответствия нет, если лицо не желало совершить
данное действие или не желало достижения того результата, который
обыкновенно преследуется данным действием, то, по общему правилу,
действие его и не влечет за собою обыкновенно связанных с ним
юридических последствий. Так, напр., если я подписал подсунутую мне
бумагу, думая, что это деловой рапорт, а на самом деле это долговая
расписка, я не желаю, очевидно, совершения того действия, которое я на
самом деле совершил, т. е. не желаю вовсе принять на себя обязательство.
И вот, если я могу доказать, что я действовал под влиянием
неправильного, ошибочного представления о совершенном мною действии, это
действие не влечет за собою обыкновенно связанных с ним юридических
последствий, т. е. я не могу быть принужден к уплате. Если я на сцене,
изображая воришку, вытаскиваю у своего партнера платок из кармана, я
вовсе не желаю тайно присвоить себе не принадлежащую мне вещь, а желаю
только действовать так, как мне предписывает роль. Понятно, что при
таких условиях опять-таки не наступают последствия, обыкновенно
связанные с подобными поступками, т. е. я не могу быть привлечен к
уголовной ответственности за кражу. Что касается, наконец, соотношения
между действием и побудительным мотивом его, то надо заметить, что
несоответствие между этими двумя моментами, по общему правилу, не имеет
юридического значения. Так, напр., если я купил какую-нибудь книгу в
ожидании найти в ней указания по каким-нибудь интересующим меня
вопросам, а эти ожидания не оправдаются, так что цель, которую я
преследовал покупкой книги и которая послужила для меня побудительным
мотивом купить ее, не осуществилась, я не могу потребовать от
книгопродавца взять назад книгу. Однако в некоторых случаях и
побудительные мотивы получают юридическое значение, напр., если данная
сделка совершена под влиянием угроз.

Нам предстоит теперь развить указанные нами положения, т. е. рассмотреть
подробно: 1) случаи отсутствия и ограничения дееспособности; 2) учение о
соответствии между волей и действием и 3) учение о влиянии мотивов на
действия. Однако пока мы ограничимся только изучением первого вопроса.
Второй вопрос более удобно изучить специально в применении к юридическим
сделкам, так как он разработан римскими юристами преимущественно на этой
почве. То же следует сказать и о третьем. Только учение о заблуждении, с
которым нам придется иметь дело как при изучении вопроса о соответствии
между волей и действием, так и при рассмотрении вопроса о влиянии
мотивов на действия, должно быть очерчено уже в настоящее время. Итак,
мы рассмотрим пока: 1) учение о дееспособности и 2) учение о юридическом
значении заблуждения.

_ 40. Случаи отсутствия и ограничения дееспособности

Мы видели, что дееспособность лица составляет первое условие для того,
чтобы действия его могли приобрести юридическое значение. Объективное
право признает дееспособными далеко не всех лиц: известные категории лиц
лишены этой способности совершенно, у других она подвергается
ограничениям.

В частности, дееспособность отсутствует вполне: a) у юридических лиц, за
которых действуют их представители; b) у infantes, детей до 7 лет; c) у
furiosi и dementes, за исключением dilucida intervalla, т. е. светлых
промежутков; d) у лиц, которые временно находятся в бессознательном
состоянии вследствие болезни, пьянства, гипноза и т. п. Впрочем, такое
состояние не исключает всякой ответственности, раз лицо по собственной
вине пришло в такое состояние.

Дееспособность ограничена: a) у impuberes infantia majores, т. е. детей
от 7-14 (12) лет. Такие лица могут самостоятельно совершать действия,
выгодные для них, напр., принимать дарения; действия же, сопряженные с
утратой или ограничением их прав, могут быть совершаемы ими только
tutore auctore, с участием опекуна; b) у puberes minores, т. е. лиц, не
достигших 25-летнего возраста; такие лица могут вступать в выгодные для
них сделки, напр., принимать дарения и отказы, а также могут составлять
завещания, но они не могут совершать актов отчуждения без согласия своих
попечителей; c) у женщин, которые на основании Senatusconsultum
Vellejanum не могут принимать на себя обязательств в чужом интересе
(intercessio), напр., не могут выступать поручительницами; d) у лиц,
лишенных возможности выражать свою волю тем или другим способом, как,
напр., у немых, глухих и т. п.; так, глухие и немые не могут заключать
стипуляций; е) у объявленных расточителей; такие лица не могут совершать
действий, ведущих к умалению их имущества, и не могут делать
распоряжений на случай смерти.

_ 41. Заблуждение и неведение*(94)

Заблуждение, error, есть неправильное представление о чем-нибудь;
неведение, ignorantia, есть отсутствие представления о чем-нибудь.
Практическое значение обоих этих моментов одинаковое, почему римские
юристы и не делали строгого различия между ними.

Заблуждение (и неведение) не всегда имеет юридическое значение. Случаи,
в которых оно приобретает таковое, могут быть сведены к двум главным
группам: a) В некоторых случаях заблуждение имеет значение
положительного фактора, является одним из условий для наступления
известных юридических последствий. Так, напр., в случае уплаты
недолжного (solutio indebiti) право требовать возврата недолжно
уплаченного возникает в том только случае, если уплативший ошибочно
предполагал существование долга; если же он знал, что никакого долга не
существует, и, тем не менее, произвел уплату, то он не может после этого
требовать возврата уплаченного. Следовательно, заблуждение есть одно из
положительных условий для наступления права обратного требования
недолжно уплаченного. Другой пример: давностное приобретение чужих вещей
в собственность предполагает bona fides в лице владельцев, т. е.
приобретатель не должен знать, что он приобрел вещь у несобственника, а
должен думать, что предшественник его имел полное право распоряжаться
вещью, переуступить ее ему, приобретателю. Напротив, раз я, напр., купил
вещь у другого, знал, что он вовсе не собственник ее, а получил ее
только на хранение, я никогда сам не могу приобрети ее per usucapionem в
собственность, сколько бы времени я ни владел ею. Следовательно,
заблуждение или, точнее, неведение есть одно из положительных условий
института давности приобретения чужой вещи в собственность. б) В других
случаях заблуждение или неведение играет роль отрицательного фактора,
является одним из условий, исключающих возможность наступления известных
юридических последствий. Это бывает, когда для наступления тех или
других юридических последствий требуется знание какого-нибудь
обстоятельства. Так, напр., для того, чтобы продавец отвечал за весь
убыток, причиненный покупщику вещью, у которой оказались скрытые
недостатки, требуется, чтобы он знал об этих недостатках и умышленно
(dolose) умолчал об них. Если же он сам не знал о них, то он ни в каком
случае не отвечает за весь убыток, а обязан только согласиться, по
усмотрению покупщика, или на расторжение договора, или на
соответствующее понижение покупной цены. Итак, в данном случае неведение
торговца о скрытых недостатках проданной вещи исключает возможность
искать с него полностью весь причиненный этим фактом убыток. То же самое
бывает, напр., в том случае, когда начало течения срока обусловлено
знанием какого-нибудь обстоятельства; неведение о таком обстоятельстве
исключает возможность течения срока.

Поскольку заблуждение вообще имеет юридическое значение, оно, по общему
правилу, выгодно для заблуждающегося. В тех случаях, где оно играет роль
положительного фактора, оно доставляет ему известную положительную
выгоду, давая заинтересованному лицу возможность приобрести что-либо или
сложить с себя ответственность за что-либо (напр., если по ошибке было
уплачено недолжное, то эта ошибка, это заблуждение дает лицу право
требовать возврата недолжно уплаченного; если по ошибке было обещано
уплатить недолжное, то эта ошибка дает возможность уклониться от уплаты
недолжно обещанного). С другой стороны, там, где заблуждение играет роль
отрицательного фактора, оно доставляет заинтересованному лицу известную
отрицательную выгоду, предохраняя его от известных невыгодных
последствий (напр., незнание о скрытых недостатках проданной вещи
освобождает продавца от ответственности за весь проистекший отсюда для
покупщика убыток).

Однако для того, чтобы заблуждение доставило означенные положительные
или отрицательные выгоды заблуждающемуся лицу, оно, по общему правилу,
должно быть извинительное (error probabilis). Спрашивается, при каких
условиях заблуждение может считаться извинительным? Принципиально
римские юристы проводили в этом отношении строгое различие между error
juris и error facti. Error juris называется заблуждение, касающееся
правовых норм, error facti – заблуждение, касающееся каких-нибудь
фактических обстоятельств. Error juris считался неизвинительным, error
facti – извинительным. Ср. 1. 9 pr. D. de juris et facti ignorantia 22,6
(Paulus) – Regula est juris quidem ignorantiam cuique nocere, facti vero
ignorantiam non nocere. Это мотивировалось тем, что нормы права могут и
должны быть установлены раз навсегда, а потому и знания их можно
требовать от всякого, тогда как фактические обстоятельства постоянно
изменяются, а потому нельзя и требовать всегда полного знакомства с
ними. Ср. 1. 2. D. eod. 22,6 (Neratius). In omni parte error in jure non
eodem loco, quo facti ignorantia, haberi debebit, quum jus finitum et
possit esse et debeat, facti interpretatio plerumque etiam
prudentissimos fallat.

На деле, однако, этот принцип был модифицирован ими в двояком отношении.
Во-первых, было признано, что не всякое фактическое заблуждение должно
быть признано извинительным, но только такое, которое не покоится на
крайней небрежности, на крайнем нерадении лица. Ср. 1. 6 D. eod. 22,6
(Ulpianus). Nec supina ignorantia ferenda est factum ignorantis, ut nec
scrupulosa inquisitio exigenda; scientia enim hoc modo aestimanda est,
ut neque neglegentia crassa aut nimia securitas satis expedita sit,
neque delatoria curiositas exigatur. 1.9 _ 2 eod. (Paulus). Sed facti
ignorantia ita demum cuique non nocet, si non ei summa neglegentia
obiciatur; quid enim, si omnes in civitate sciant, quod ille solus
ignorat? Et recte Labeo definit, scientiam neque curiosissimi, neque
neglegentisimi hominis accipiendam, verum eius, qui eam rem diligenter
inquirendo notam habere possit. Исключение было допущено только для тех
случаев, где заблуждение было вызвано обманным образом действия
противной стороны; в таком случае считалось извинительным всякое
заблуждение, хотя бы обманутый только благодаря крайней небрежности,
крайнему легковерию своему попался впросак. Во-вторых, и error juris был
признан извинительным при известных условиях. Так, error juris прощается
иногда женщинам, несовершеннолетним, солдатам, Ср. 1. 9 pr. еod
minoribus viginti quinque annis jus ignorare permissum est, quod et in
feminis in quibusdam causis propter sexus infirmitatem dicitur. 1.9 _ 1
eod. miles: per constitutiones principales jus ignorare potest. То же
самое было установлено вообще по отношению к лицам неразвитым. Ср. 1. 9
_ 3 eod. Sed juris ignorantiam non prodesse, Labeo ita accipiendum
existimat, si juris consulti copiam haberet, vel sua prudentia
instructus sit, ut cui facile sit scire, ei detrimento, sit iuris
ignorantia: quod raro accipiendum est.

Итак, мы пришли к следующему результату. Только извинительное
заблуждение может доставить заинтересованному лицу известные
положительные или отрицательные выгоды. Извинительным может быть не
только фактическое, но и юридическое заблуждение. Фактическое
заблуждение, по общему правилу, считается извинительным тогда, когда оно
не является результатом крайней небрежности со стороны заблуждающегося.
Юридическое заблуждение неизвинительно, если человек по своему развитию,
при желании, мог вполне ознакомиться с касающимися его нормами права или
мог обратиться за советом к сведущим людям. Оно извинительно, если в нем
повинен человек неразвитой, в особенности несовершеннолетний, солдат, а
также propter sexus infirmitatem и женщины.

О юридических сделках*(95)

_ 42. Понятие и главные виды юридических сделок

Римские юристы не выработали общего понятия юридической сделки,
(встречающиеся у них термины: negotium, actus, actum, gestum не имеют
определенного технического значения). Выработка этого понятия составляет
заслугу современной систематики. Обыкновенно юридическую сделку
определяют как частное волеизъявление, направленное на установление,
изменение или прекращение прав. На такое определение многие ученые
нападают. Так, Бринц говорит, что не намерение и не воля лица, а воля
объективного права придает действию характер юридической сделки;
действие не становится юридической сделкой в силу одного того, что воля
частного лица направлена на достижение юридических последствий; впрочем,
он не отрицает, что для того, чтобы возникла юридическая сделка,
требуется и воля лица, но только эта воля сама по себе не имеет
решающего значения, другими словами, она имеет только значение одной из
составных частей юридической сделки. Некоторые, как, напр., Шлоссман,
идут еще дальше и утверждают, что воля лица вообще не имеет значения для
сделки, ибо юридические последствия сделки наступают совершенно
независимо от того, желают или не желают наступления их заинтересованные
лица. В этом смысле, говорит Шлоссман, нет никакой разницы между сделкой
и деликтом, а посему лучше всего отказаться от употребления этого
термина как совершенно бессодержательного. Ни с одним из этих взглядов
нельзя согласиться. Неправы как те, которые утверждают, что сделка есть
продукт автономной частной воли, так и те, которые считают ее продуктом
объективного права. Чтобы уяснить себе истинное значение юридических
сделок, необходимо заметить следующее.

Взаимные отношения, в которые люди вступают между собою, и отношения их
к предметам внешнего мира частью регулируются законом и обычаем помимо
воли заинтересованных лиц, частью, в особенности в сфере частноправных
отношений, урегулирование этих отношений предоставляется, в тех или иных
пределах, усмотрению самих заинтересованных лиц. Средствами для такого
добровольного урегулирования взаимных отношений являются юридические
сделки.

Необходимо различать юридические сделки в широком и тесном смысле.
Юридическая сделка в широком смысле есть заявление, служащее либо
выражением воли одного лица (напр., завещание), либо согласованным (с
внешней стороны) выражением воли двух или нескольких лиц (договор), в
котором излагается план того, как, согласно предположениям
заинтересованного лица или заинтересованных лиц, имеют быть устроены (в
настоящем или в будущем, непосредственно или под условием наступления
тех или иных дополнительных моментов) те или иные частноправные
отношения, в которых состоят или в которые хотят или должны вступить
заинтересованные лица по отношению друг к другу, или по отношению к
другим лицам (когда заключен договор в пользу третьего лица), или по
отношению к тем или иным предметам внешнего мира, относительно которых
между заинтересованными лицами возможна коллизия интересов, подлежащая
устранению. – Осуществление вытекающих отсюда мероприятий составляет
исполнение сделки. Внешним образом эти моменты заключения и исполнения
сделки могут сливаться (напр., договор дарения или купли-продажи тут же
приводится в исполнение путем передачи соответствующих вещей или денег),
но логически их необходимо строго различать.

Такое заявление (так же, как и учиненное на основании его исполнение)
само по себе может быть согласовано или несогласовано с соответствующими
нормами права, которые определяют условия и пределы, в которых в данной
области частноправных отношений допускается самодеятельность
заинтересованных лиц. Заявление подобного рода, согласованное с
соответствующими специальными требованиями закона, составляет
юридическую сделку в тесном или техническом смысле.

С другой стороны, сопоставляя соответствующие юридические нормы,
сложившиеся в применении к заявлениям подобного рода, приобретшим в
обороте массовый и типичный характер, мы получаем абстрактные типы
юридических сделок, напр., тип купли-продажи, займа, поручительства,
завещания, и т. д., под которые засим в данном частном случае подводится
данная конкретная сделка для решения вопроса о том, насколько она
соответствует подлежащему типу, от чего в свою очередь зависит
юридическая сила как самого заявления, так и учиненного на основании его
исполнения.

Из сказанного явствует, с одной стороны, что юридические последствия
сделок наступают не потому, что этого желают заинтересованные лица:
частная воля формулирует только желательные для нее предположения для
достижения намеченного в данном случае практического результата, но не
от нее зависит придать этим предположениям юридически обязательную силу;
с другой стороны, объективное право не порождает никаких реальных
последствий, а устанавливает только абстрактные критерии, на основании
которых производится оценка силы и значения конкретных волевых актов,
облеченных в форму сделки.

К сказанному надо прибавить, что юридическими сделками не исчерпывается
круг дозволенных юридических актов. В частности, от сделок надо
отличать: 1) такие реальные распорядительные акты, в которых проявляется
исключительно воздействие лица на предметы внешнего мира (как, напр.,
occupatio rei nullius, derelictio), и 2) такие волеизъявления, которые
служат проявлением существующего уже отношения, входят в содержание его
(как, напр., извещения, напоминания и т. п.).

Юридические сделки распадаются на односторонние и двухсторонние (negotia
unilateralia и bilateralia). Односторонними сделками называются такие,
которые возникают по воле одного только лица (напр., распоряжения на
случай смерти, общание награды за находку потерянной вещи).
Двусторонними называются такие сделки, для возникновения которых
требуется соглашение двух или нескольких лиц; такие сделки называются
договорами, pactio, conventio. Кроме того, различают возмездные и
безвозмездные сделки (negotia onerosa и lucrativa), смотря по тому,
связана ли сделка с известными невыгодами для лица или она доставляет
только одни выгоды. Далее различают сделки между живыми и на случай
смерти (negotia inter vivos и mortis causa).

_ 43. Условия юридических сделок. Общий обзор

Юридическая сделка в каждом отдельном случае составляет результат более
или менее сложного рода действий. В частности, всякая сделка должна
удовлетворять прежде всего общим условиям, которые предъявляются к
юридическим действиям вообще, т. е. она предполагает: a) дееспособность
лица или лиц, от которых зависит заключение сделки; b) сверх того, по
общему правилу, соответствие между волей и внешним проявлением ее. Кроме
того, юридическая сделка должна удовлетворять еще специальным условиям,
а именно, требуется: c) дозволенность содержания ее и d) иногда также
соблюдение известной формы, так как не всегда безразлично, каким образом
проявляется воля в сделке. Нам предстоит теперь ближе познакомиться с
этими условиями и, в частности, с учением о соответствии между волею и
внешним проявлением ее, с одной стороны, и с учением о значении формы
при сделках, с другой.

_ 44. Соответствие между волей и внешним проявлением ее

Для того чтобы данная юридическая сделка получила силу и значение,
недостаточно, чтобы лицо или лица, участвующие в заключении ее,
пользовались соответствующей дееспособностью, т. е. имели вообще
способность вступать в сделки данного типа, а требуется сверх того, по
общему правилу, соответствие между волею и внешним проявлением ее в
сделке. Такое соответствие при односторонних сделках имеет место тогда,
когда лицо желает совершить именно ту сделку, которую оно на самом деле
совершает, и именно для достижения того результата, к которому данная
конкретная сделка при нормальных условиях должна привести. Это
предполагает, что лицо, с одной стороны, имеет правильное представление
о совершаемой им сделке и правильное представление о достигаемом ею
результате, а с другой стороны, серьезное желание заключить ее. При
двусторонних сделках, вопрос о соответствии между волей и внешним
проявлением ее осложняется еще тем, что требуется не только правильное
представление о сделке и результат ее со стороны каждого из участников,
но, сверх того, требуется еще, чтобы у сторон были одинаковые
представления о том и другом, ибо только при таких условиях возможно
соглашение между ними. Когда же отсутствует правильное представление о
сделке и достигаемом ею результате? Относящиеся сюда случаи могут быть
сведены к двум главным группам: в одних случаях несоответствие между
волей и внешним проявлением ее бывает преднамеренное, в других –
непреднамеренное. 1) Случаи преднамеренного несоответствия между волей и
внешним проявлением ее: a) Лицо совершает сделку без серьезного желания
придать ей то значение, которое ей придается в обороте, но и без
намерения ввести этим кого-либо в заблуждение, без обманной цели (напр.,
сделка, очевидно, заключена шутки ради, или при исполнении актером его
роли или с учебной целью). b) Лицо вступает в сделку с другим лицом
только для виду, чтобы “пустить пыль в глаза” третьим лицам, скрыть от
них истинные намерения сторон; это так называемые симулированные сделки.
Особенности их заключаются в том, что при этом вводятся в заблуждение
только третьи лица, а не стороны, которые прекрасно понимают, что
делают. При этом возможны две комбинации. Иногда стороны не желают
придать никакого юридического значения сделке, напр., несостоятельный
должник вступает в симулированную куплю-продажу со своим добрым знакомым
с тем, чтобы кредиторы не могли описать его имущества, якобы ему уже не
принадлежащего, тогда как на самом деле он его вовсе не продавал. Иногда
стороны открыто заключают одну сделку, но скрывают под нею другую, т. е.
они желают достижения определенного результата, но не желают того пути,
который они на вид избрали для достижения его; напр., я желаю подарить А
какую-нибудь вещь, но не желаю, чтобы об этом знали другие, и поэтому
для виду заключаю с ним договор купли-продажи. Скрытая сделка называется
диссимулированной. Чаще всего симулированные и диссимулированные сделки,
конечно, совершаются in fraudem legis, т. е. с тем, чтобы обойти
какое-нибудь запретительное постановление закона, хотя это и не
необходимо. с) Наконец, встречается еще и третья группа случаев. Это –
случаи так назыв. reservatio mentalis, когда лицо, вступая в сделку, на
самом деле не желает совершения ее, но ничем этого не дает понять даже
своему контрагенту, так что не только третьи лица, но и непосредственный
контрагент намеренно вводятся в заблуждение. 2) Случаи непреднамеренного
несоответствия между волей и внешним проявлением ее: a) лицо действует
помимо собственного желания, в силу воздействия на него внешней
механической силы, напр., меня заставляют подписать договор,
насильственно водя рукой по бумаге; это случай так называемого vis
absoluta; b) лицо, совершая сделку, не имеет никакого представления о
том, что делает, напр., я подписываю договорную расписку в минуту
рассеянности или забытья, или я проговариваюсь, говорю “да” вместо
“нет”, или “покупайте” вместо “продавайте”, и т. п.; c) наконец, лицо
совершает сделку, имея неправильное, ошибочное представление о ней или о
достигаемом ею результате. В применении к двум последним случаям
возникает вопрос: всякое ли незнание и заблуждение касательно того или
другого пункта и, в частности, касательно характера сделки, объекта ее и
личности контрагента имеет одинаковое значение? Ближе, всякое ли
незнание или заблуждение касательно того или другого пункта сделки имеет
то значение, что будь у лица правильное представление об этом пункте,
оно воздержалось бы от вступления в сделку? Очевидно, даже с чисто
психологической точки зрения на этот вопрос нельзя дать одинаковый для
всех случаев ответ. Все зависит от того, какое значение сам совершающий
сделку придает данному пункту. Но положительное право не может
довольствоваться таким шатким критерием, ибо ему приходится считаться в
данном случае, как и в других, не с одними психологическими
соображениями, но и с воззрениями и интересами оборота. С этой точки
зрения требуется для признания неведения или заблуждения касательно того
или другого пункта сделки моментом, исключающим соответствие между волей
и действием, чтобы данный пункт или по роду сделки, или по воззрениям
оборота, или по явно вытекающему из обстоятельств дела намерению сторон,
действительно, должен быть признан настолько существенным, чтоб можно
было с большей вероятностью допустить, что, будь у лица правильное
представление об этом пункте, оно отказалось бы от совершения сделки.
Такое именно значение имеет, если не всегда, то в громадном большинстве
случаев error in negotio, т. е. заблуждение касательно рода сделки,
напр., я думаю, что подписываю договор купли-продажи, а на самом деле
подписываю договор аренды. Такое же значение может получить error in
persona, заблуждение касательно тождества личности предполагаемого
контрагента, а также error in corpore, заблуждение касательно тождества
предполагаемого и действительного объекта сделки, напр., я думаю, что
заключаю договор с певцом А, а мой контрагент на самом деле есть певец
В, или я думаю, что покупаю участок А, лежащий в городской черте, а на
самом деле покупаю участок В, лежащий в уезде. Но бывают и такие случаи,
где подобное заблуждение не играет никакой роли с точки зрения воззрений
оборота, напр., если я желаю купить данную книгу у книгопродавца А, а
купил ее у книгопродавца В, которого ошибочно принял за А, то я не могу
требовать признания договора недействительным, ибо в данном случае
личность моего контрагента, по воззрениям оборота, не играет никакой
роли. То же самое бывает в том случае, когда я, напр., выбрал в магазине
данный экземпляр книги, а мне послали другой экземпляр ее, ничем не
отличающийся от первого; в этом случае моя ссылка на то, что послали мне
не тот экземпляр, который я купил, не будет иметь никакого значения.
Далее, существенное значение может приобрести, при известных условиях,
так называемый error in substantia – заблуждение касательно тех или
других качеств вещи, именно таких, от которых, по воззрениям оборота,
зависит отнесение вещи к совершенно различным категориям вещей, напр., я
выбрал статую, думая, что она сделана из мрамора, а на самом деле она из
терракоты. Вот те примеры, которые обыкновенно приводятся в виде
иллюстраций заблуждения, свидетельствующего об отсутствии соответствия
между волей и внешним проявлением ее. Но это именно только примеры, ибо
подобное значение может приобрести и заблуждение касательно других
пунктов сделки, как-то: error in jure, error in tempore, error in loco,
error in conditione и т. д.

Мы рассмотрели отдельные случаи несоответствия между волей и внешним
выражением ее. Каково же юридическое значение такого несоответствия? На
это надо дать следующий ответ. Прежде всего, in dubio всегда
предполагается, что тот, кто вступил в сделку, имел правильное
представление о том, что делает, и действовал с серьезным намерением.
Если кто отрицает в данном случае то или другое, он обязан это доказать.
Затем имеет значение то обстоятельство, должна ли быть сделка отнесена к
оборотным сделкам в тесном смысле или к числу безвозмездных сделок и
завещательных распоряжений. В том случае, когда сделка направлена на
доставление безвозмездной выгоды, а также при завещательных
распоряжениях, доказанное, в соответствии между волей и внешним
проявлением ее, безусловно, ведет к признанию сделки недействительной.
Исключение составляет только reservatio mentalis, которая никогда не
имеет юридического значения, так как единственным доказательством ее
могло бы служить только одно голословное утверждение заинтересованного
лица, что он не хотел того, что сделал. Этого же ни в каком случае
недостаточно для опорочения сделки. Напротив, при оборотных сделках в
тесном смысле, как-то: при купле-продаже, найме, займе и т. д.,
несоответствие между волей и внешним проявлением ее влечет за собою
недействительность сделки в том только случае, если тот, кто ссылается
на подобное несоответствие, сам не виноват в том, что его действия ввели
в заблуждение противную сторону. В применении к отдельным случаям это
приводит к следующим положениям. Сделки, заключенные ради шутки, с
учебной целью и т. п., недействительны, раз они были совершены при таких
обстоятельствах, которые для всякого здравомыслящего человека исключали
возможность предположить, что сделка совершена серьезно. Ср. 1.3 _ 2 D.
de obl. et. act. 44,7 (Paulus); Verborum quoque obligatio constat, si
inter contrahentes id agatur; nec enim si per jocum puta, vel
demonstrandi intellectus causa ego tibi dixero: spondes? et tu
responderis: spondeo, nascetur obligatio. Симулированные сделки, раз
симуляция была ясна для обеих сторон, тоже недействительны. Ср. 1.36 D.
de contr. emt. 18,1 (Ulpianus). Quum in venditione quis pretium rei
ponit donationis causa non exacturus, non videtur vendere. 1.55 eod.
(Paulus) Nuda et imaginaria venditio pro non facta est, et ideo nec
alienatio eius rei intellegitur. Но если под симулированной сделкой
скрывалась другая (диссимулированная), то последняя остается
действительной, раз она не носит запрещенного характера и раз соблюдены
законные условия сделок ее типа. Но, конечно, такие случаи встречаются
редко. Чаще всего прибегают к заключению диссимулированных сделок именно
с тем, чтобы скрыть запрещенную сделку под видом другой, дозволенной.
Так, напр., у римлян были запрещены дарения между супругами; чтобы
обойти это запрещение, нередко супруги заключали между собою фиктивную
куплю-продажу, под которой скрывалось дарение. Такие сделки, конечно,
тоже недействительны. Ср. 1. 7 D. de don. inter virum et uxorem 24,1
(Ulpianus). Si uxor a marito sua praedia: emerit, eague emtio donationis
causa facta dicatur, nullius esse momenti: Imperator noster cum patre
suo rescripsit. Сделки, совершенные sub reservatione mentali, как уже
было сказано, всегда действительны. Сделки, совершенные без участия
воли, в силу физического принуждения, конечно, всегда недействительны.
Что касается, наконец, тех случаев, когда лицо действовало, не имея
никакого представления о том, что делает, или имея неправильное,
ошибочное представление о сделке или достигаемом ею результате, то нами
уже было замечено, что подобное неведение и заблуждение может быть
сочтено за признак несоответствия между волей и внешним выражением ее в
том только случае, если оно коснулось пункта, существенного по роду
сделки, по воззрениям оборота или по явно вытекающим из конкретных
обстоятельств дела намерениям сторон. Таково первое условие. Но в
применении к оборотным сделкам, сверх того, требуется, чтоб неведение
или заблуждение было не только существенное, но и извинительное, в том
смысле, чтоб оно не явилось плодом крайней небрежности заинтересованных
лиц. В источниках последнее требование, правда, не выражено прямо. Но
это объясняется тем, что все учение о несоответствии между волей и
внешним выражением ее вообще и учение об условиях так называемого
существенного заблуждения, в частности было набросано римскими юристами
лишь в самых общих чертах и подверглось серьезной разработке лишь в наше
время. Правда, и теперь некоторые юристы, в особенности Савиньи, в
разбираемом нами случае полагают излишним требовать извинительности
заблуждения, утверждая, что без воли сделка немыслима, заблуждение в
данном случае исключает волю, следовательно, будет ли оно извинительно
или нет, все равно сделка должна быть признана недействительной. Но при
этом упускается из виду, что объективное право должно считаться не с
одними психологическими соображениями, но и с интересами оборота. Что
касается относящихся сюда постановлений источников, то вот некоторые
примеры: Error in negotio: 1.5 Cod. plus valere 4,22. Si falsum
instrumentum emptionis conscriptum tibi, velut locationis, quam fieri
mandaveras subscribere, te non relecto sed fidem habente suasit, neutrum
contractum in utroque alterutrius consensu deficiente, constitisse
procul dubio est. Error in personal: 1.9 pr. D. de hered. Instit. 28.5.
Quotiens volens alium heredem scribere alium scripserit in corpore
hominis errans, veluti: frater meus, patronus meus, placet, neque eum
heredem esse, qui scriptus est, quoniam voluntate deficitur, neque eum,
quem voluit, quoniam scriptus non est. Error in corpore. 1.9 _ 1 D. eod.
28,5. Et si in re quis erraverit, ut puta dum vult lancem relinquere,
vestem leget, neutrum debebit hoc. 1.10 Cod. de donat. 8,53. Nec
ignorans, nec invitus quisque donat. Unde si de hoc fundo non cogitasti,
cuius velut donationi consensisse continetur instrumento, majores
veritate rei quam scriptura vires obtinente intellegis, de quo non
cogitasti nec specialiter subscripsisti, nihil te perdidisse.

Остается сделать еще одно замечание. Выше было сказано, что
применительно к двусторонним сделкам требуется не только, чтобы каждая
из сторон имела правильное представление о совершаемой сделке и
достигаемом ею результате, но, сверх того, еще, чтобы обе стороны имели
одинаковые (в существенных, конечно, чертах) представления о том или
другом, или иначе, чтобы обе желали заключить именно ту самую сделку,
которую они заключают, и ради достижения того именно или тех именно
результатов для каждой из них, к которым сделка, при нормальных
условиях, должна привести. Раз отсутствует этот момент, соглашение, на
самом деле, не может считаться достигнутым. Но иногда стороны не
сознают, что они имеют в виду совершенно различные вещи. Это случай так
называемого недоразумения. Недоразумение, раз оно касается существенного
пункта сделки, имеет такое же юридическое значение, как и всякое другое
существенное заблуждение. Другими словами, оно точно так же, при
известных условиях, может привести к недействительности сделки ввиду
отсутствия соответствия между волей и внешним выражением ее. В
заключение приведем несколько примеров. Недоразумение касательно природы
сделки: один воображает, что получает деньги взаймы, а контрагент хочет
подарит их: 1. 18 pr. D. de reb. сred. 12,1 (Ulpianus). Si ego pecuniam
tibi quasi donaturus dedero, tu quasi mutuam accipias, Julianus scribit,
donationem non esse, sed an mutua sit videndum. Et puto nec mutuam esse,
magisque nummos accipientis non fieri, quum alia opinione acceperit.
Недоразумение касательно объекта сделки: я думаю, что покупаю fundum
Cornelianum, а продавец воображает, что речь идет о fundus Sempronianus.
1.9 pr. D. de contr. emt. 18,1 (Ulpianus). In venditionibus et
emtionibus consensum debere incedere palam est: ceterum sive in ipsa
emtione dissentiant, sive in pretio, sive in quo alio, emtio imperfecta
est. Si igitur ego me fundum emere putarem Cornelianum, tu mihi te
vendere Sempronianum putasti, quia in corpore dissensimus, emtio nulla
est. Idem est, si ego me Stichum tu Pamphilum absentem vendere putasti:
nam quum in corpore dissentiatur, apparet, nullam esse emtionem.
Недоразумение касательно личности контрагента: я думаю, что заключаю
договор с лицом А, заключаю же его на самом деле с В, который, в свою
очередь, не знает, что я вовсе не с ним намерен вступить в договор.

_ 45. Влияние мотивов на сделку

Всякая сделка направлена на известный объективный результат, который, по
мнению совершающего сделку лица, является подходящим средством для
достижения тех или других целей. Итак, нужно различать: 1) самую сделку,
2) объективный результат, на который она направлена, и 3) конечную цель
или конечные цели, достижение которых ожидается от вступления в сделку.
Желание достигнуть эту цель или эти цели составляет побудительный мотив
для заключения сделки. Но всякая сделка на деле есть сложное явление,
которое составляет результат более или менее сложного ряда действий. В
частности, так как для достижения одной и той же цели нередко могут
оказаться пригодными различные средства, то необходимо сделать выбор
между ними, остановиться на каком-нибудь одном из них, Напр., для
ознакомления с каким-нибудь вопросом можно обращаться к нескольким
книгам. Но раз я не могу купить все, мне придется выбрать одну
какую-нибудь из них. Выбор мой, конечно, определяется специальными
мотивами; я выбираю данную книгу, потому что считаю ее наиболее
подходящей для достижения намеченной мною общей цели. Таким образом,
наряду с одним побудительным мотивом, заставляющим меня вступить в
сделку, конкурирует в каждом данном случае еще целый ряд специальных
мотивов, определяющих мою деятельность. Все эти побудительные мотивы,
как общие, так и специальные, по общему правилу, не оказывают влияния на
силу сделки, Напр., нашел ли я в купленной мною книге ответ на те
вопросы, которые меня волнуют и заставили меня купить ее, или нет, это
совершенно безразлично. Или другой пример: я желаю расположить к себе
лицо А и с этой целью дарю ему какую-нибудь вещь; удастся ли мне этим
завоевать себе его расположение (общий мотив моей деятельности) и
понравится ли ему подаренная вещь (специальный мотив, почему я выбрал
именно ее) или нет, опять-таки совершенно безразлично. Из этого общего
правила, в силу которого побудительные мотивы не оказывают влияния на
сделку, допускается, однако, ряд исключений. Вот важнейшие из них.

Влияние заблуждения. Заблуждение либо касается тех или иных составных
частей сделки, как то: личности контрагента, объекта и т. п., либо оно
вызывает общее желание вступить в данную сделку, о которой лицо в
остальном имеет вполне правильное представление. Заблуждение первого
рода, когда оно касается таких составных частей сделки, которые имеют
существенное значение по роду сделки, по воззрениям оборота или по явно
выраженным намерениям сторон, именуется существенным во внимание к тому,
что оно исключает наличие соответствия между волей и внешним выражением
и, как мы видели, нормально влечет за собою недействительность самой
сделки. Заблуждение, касающееся несущественных моментов сделки или
моментов, вне ее лежащих (напр., ожидаемых от заключения сделки выгод),
характеризуется как заблуждение в мотиве и именуется заблуждением
несущественным. Заблуждение в мотиве или несущественное заблуждение
никоим образом не влечет за собою недействительности сделки. Даже
больше: по общему правилу, оно не имеет никакого юридического значения.
Однако при известных условиях и несущественное заблуждение получает
юридическое значение в том смысле, что дает заинтересованному лицу право
оспаривать сделку. Это имеет место, главным образом, в следующих двух
категориях случаев. Прежде всего несущественное заблуждение принимается
во внимание, раз оно привело к тому, что одна сторона неправомерно
обогатилась на счет другой, напр., я, под влиянием ошибочного
представления о существовании долга, произвел уплату; или я, не зная о
тех или других недостатках вещи, купил ее за цену, какую не дал бы, зная
об этом обстоятельстве. При этом, безусловно, требуется извинительность
заблуждения. Второй случай тот, когда кто-нибудь умышленно вызвал во мне
заблуждение или воспользовался моим заблуждением и склонил меня этим к
заключению убыточной для меня сделки. Это случай так называемого обмана
– мотив, который предполагает умышленное сообщение ложных, или
извращение, или сокрытие действительных фактов. Обман всегда дает
потерпевшей стороне право оспаривать убыточную для нее сделку. При этом
безразлично, было ли вызванное обманным образом действие противной
стороны заблуждение извинительное или нет, т. е. безразлично, мог ли
потерпевший, в случае даже самой элементарной осторожности с его
стороны, понять, что его обманывают, или нет. Впрочем, не всякое
умолчание об известных лицу фактах или сообщение неверных фактов может
быть квалифицировано как обман. И здесь решающее значение имеют
воззрения оборота. Так, общепринятые в обороте расхваливания товара со
стороны профессиональных торговцев, рекламы и т. п. не порождают для
этих лиц ответственности, так как известно всякому, что на такие вещи
нельзя полагаться. Ср. 1.16 _ 4 D. minor 4,4 (Ulpianus). Idem Pomponius
ait, in pretio emtionis et venditionis licere contrahentibus se
circumvenire. 1.37. D. de dolo 4. 3. Quod venditor, ut commendet, dicit,
sic habendum quasi neque dictum neque promissum est. 1. 43 pr. D. de
contr. emt. 18, 1. Ea, quae commendandi causa in venditionibus dicuntur,
si palam appareant venditorem non obligant, veluti, si dicat servum
speciosum, domum bene aedificatam; at si dixerit, hominem litteratum,
vel artificem, praestare debere, nam hoc ipso pluris vendit. Что
касается последствий обмана, то было уже сказано, что он дает
потерпевшему лицу право оспорить сделку. При этом в одних случаях можно
требовать расторжения сделки и возмещения убытков, в других, только
понижения выговоренной за данный объект платы. С этой целью потерпевшее
лицо могло или предъявить actio ex contractu, иск, вытекающий из данного
договора, или же, если по обстоятельствам дела нельзя было предъявить
такого иска, то actio doli. Если потерпевший не успел еще исполнить
обязательства, в которое был вовлечен обманным образом действий другого
лица, и к нему будет предъявлен иск об исполнении, то иску может быть
противопоставлена exceptio doli. В заключение заметим, что иск ex dolo
может быть предъявлен только против обманщика и его наследников, но не
против третьих лиц.

Влияние психического принуждения (угроз). Необходимо различать
физическое принуждение (vis absoluta) и психическое принуждение, или
угрозы (vis compulsiva). В первом случае лицо действует помимо всякого
участия его воли, и такое действие, безусловно, недействительно, как это
было указано раньше. Во втором случае лицо вследствие угроз побуждается
совершить действие, которое оно при других условиях не совершило бы.
Угрозы, следовательно, или, точнее, страх, вызванный ими (metus),
являются побудительным мотивом для заключения сделки. Лицо, конечно, в
данном случае могло бы и не совершить этой сделки, не уступив угрозам, и
в этом смысле можно сказать, что, хотя лицо и совершило действие под
влиянием угрозы, оно все-таки хотело совершить его (et si coactus tamen
volui); но, конечно, оно решилось на это только с тем, чтобы избегнуть
худшего. Поэтому сделка, совершенная под влиянием страха пред угрозами,
может быть оспорена заинтересованным лицом. С этой целью претор ввел
особый иск, actio quod metus causa, который мог быть предъявлен не
только против угрожавшего и его наследников, но и против третьих лиц,
которым досталось что-либо на основании вынужденной сделки. В некоторых
случаях, напр., в случае вынужденной манумиссии, сделка считалась даже
недействительной. Однако не всякая угроза дает право опорочить сделку.
Угроза должна быть действительная, исполнимая, незаконная, и, наконец,
зло, которым угрожают на случай несовершения сделки, должно быть
существенное. Напр., если угрожают убить меня или лишить меня свободы
или здоровья, то сделка, совершенная под влиянием подобных угроз,
конечно, может быть мною оспорена. Более же мелкие угрозы, как, напр.,
угроза, что мне перестанут кланяться, не имеют юридического значения.
Ср. 1.3 _ 1 D. quod metus c. 4,2. Sed vim accipimus atrocem et eam, quae
contra bonos mores fiat, non eam quam Magistratus recte intulit scilicet
jure licito et jure honoris, quem sustinet. 1.5 eod. Metum accipiendum
Labeo dicit non quemlibet timorem, sed majoris malitatis. 1,6 eod. Metum
autem non vani hominis, sed qui merito et in constantissimo cadat, ad
hoc Edictum pertinere dicemus.

_ 46. Значение формы для сделок

С внешней стороны необходимо различать формальные и неформальные сделки.
Формальными называются сделки, для действительности которых требуется
соблюдение определенной формы; неформальными – такие, при которых форма
безразлична, лишь бы вообще можно было распознать волю лица. В древнем
римском праве преобладали формальные сделки. Важнейшими из них были
mancipatio и jure cessio. Mancipatio была торжественная фиктивная
продажа в присутствии пяти свидетелей и весовщика (libripens).
Первоначально она служила способом приобретения права собственности на
res mancipi, затем она стала применяться и при приобретении сельских
сервитутов; далее, возник целый ряд сделок манципационного типа, как-то:
nexum – торжественный заем в присутствии пяти свидетелей и libripens,
lestamentum per aes, et libram – завещание в присутствии пяти свидетелей
и libripens.

In jure cessio совершалось в присутствии и при участии магистрата,
представляя собою фиктивный спор о праве. Первоначально она служила
способом приобретения права собственности, одинаково применимым как к
res mancipi, так и nec mancipi. Стороны отправлялись к магистрату,
приобретатель в качестве фиктивного истца утверждал, что данная вещь
принадлежит ему, отчуждатель в качестве фиктивного ответчика не
оспаривал этого заявления, и магистрат аддицировал вещь
истцу-приобретателю. Затем к той же форме стали прибегать при
установлении сервитутных прав; наконец, появились и новые сделки in jure
цессионного типа, как то: manumissio vindicta – отпущение на волю раба
пред магистратом, in jure cessio hereditatis – уступка наследства пред
магистратом. С развитием обязательственных отношений сложилась новая
форма – stipulatio, вербальный контракт, совершаемый посредством
произнесения определенных торжественных слов: spondesne? – spondeo;
promittis? – promitto и т. п. По мере развития оборота, наряду с этими и
другими формальными сделками, стали появляться сделки и неформальные,
для действительности которых не требуется уже соблюдения раз навсегда
установленного определенного ритуала, всякое уклонение от которого
приводит к недействительности сделки, а требуется только, чтобы воля
была облечена в какую бы то ни было внешнюю форму и тем стала
распознаваема для третьих лиц; какова же форма, выражается ли воля на
словах, или в письме, или в действиях иного рода, это безразлично.
Однако еще в Юстиниановском праве форме придавали в принципе весьма
важное значение как при сделках mortis causa, так и при сделках между
живыми. В частности, еще при Юстиниане сохранялось общее правило, что
nuda pctio non parit obligationem и исключения из этого правила были не
особенно многочисленны. Средневековая доктрина под влиянием
канонического права сделала весьма важный шаг вперед. Она признала в
принципе обязательность всех неформальных соглашений. Этот принцип
перешел и в современное римское право. Положение этого вопроса в
настоящее время, ввиду изложенного, представляется в следующем виде. В
области имущественного права для действительности сделок не требуется,
по общему правилу, соблюдение определенной формы. Важнейшие исключения
из этого общего права представляют, с одной стороны, дарения,
превышающие известный размер (500 солидов), с другой стороны,
завещательные распоряжения (завещания и кодициллы). Что касается, в
частности, неформальных сделок, то при них воля может быть выражена по
усмотрению сторон на словах, или в письме, или при помощи других
каких-нибудь знаков (напр., посредством кивания головы), или, наконец, в
действиях. Ср. 1.6. de reb. сred. 12,1 (Paulus). Certum est, cuius
species vel quantitas, quae in obligatione versatur, aut nomine suo, aut
ea demonstratione, quae nominis vice fungitur, qualis quantaque sit
ostenditur. Nam et Pedius libro primo de stipulationibus nihil referre
ait, proprio nomine res appelletur, an digito ostendatur, an vocabulis
quibusdam demonstretur, quatenus mutua vice fungantur, quae tantundem
praestent. 1.52 _ 10 D. de obl. et act. 44,7 (Modestinus). Sed et nutu
solo pleraque consistunt. В частности, различают прямое и косвенное
выражение воли. Косвенное выражение воли есть такое, которое выводится
из общего поведения лица или из таких действий его, которые обыкновенно
служат показателем совершенно определенного направления воли. Такие
действия называются facta concludentia, конклюдентными действиями. Так,
напр., если кредитор возвращает долговую расписку своему должнику, то
возникает презумпция в пользу того, что он желает считать долг
погашенным. Если лицо, в пользу которого открылось наследство, начинает
распоряжаться наследственной массой, уплачивает долги наследодателя,
требует уплаты от должников последнего и т. д., то возникает презумпция
в пользу того, что это лицо действительно желает считать себя
наследником (случай так назыв. pro herede gestio). Конечно, такой вывод
не всегда может оказаться правильным. Так, кредитор в данном частном
случае мог возвратить старую расписку для обмена ее на новую, или лицо,
в пользу которого открылось наследство, заведуя наследственной массой,
тем не менее не желает приобрести наследства, а действия его объясняются
иными мотивами, напр., желанием сохранить наследство в целости для
другого. Вследствие этого заинтересованному лицу в каждом данном случае
должна быть предоставлена возможность выяснить истинные мотивы своих
действий; другими словами, такому лицу должно быть предоставлено право
опровергнуть ложные заключения, выведенные из его действий. Ср. 1. 20 pr
D. de acqu. vel omit. hered. 29.2. Pro herede gerere, videtur is, qui
aliquid facid, quasi heres. Et generaliter Yulianus sсrebit, eum demum,
pro herede gerere, qui aliquid quasi heres gerit, pro herede autem
gerere non tam esse facti, quam animi; nam hoc animo esse debet, ut
velit esse heres. Ceterum si quid pietatis causa fecit si, quid
custodiae causa fecit, si quid quasi non heres agit, sed quasi alio iure
dominus, apparet non videri pro herede gessisse. Кроме того, можно
заранее оградить себя против возможного неправильного истолкования своих
действий посредством своевременных оговорок и протестов. Какое значение
имеет молчание лица, которому сделаны какие-нибудь предложения другим
лицом? Общее правило таково, что молчание не есть знак согласия. 1. 142.
D. de R. J. 50, 17. Qui tacet, non utique fatetur, sed tamen verum est,
eum non negare. Из этого общего правила допускается, однако, исключение,
и молчание лица принимается за изъявление им согласия на предложенную
ему комбинацию, если по обстоятельствам дела от него можно было
требовать открытого отказа. Так, напр., если одно лицо в присутствии
другого заявляет, что последний принимает на себя поручительство по
долгу первого, а лицо, на которое таким образом было указано в качестве
поручителя, молчит и позволяет составить акт о принятии им на себя
поручительства, то оно отвечает как поручитель. Ср. 1. 4 _ 3 D. de
fidejuss. 27, 7. Fidejussoress a tutoribus nominati si praesentes
fuerunt et non contradixerunt et nomina sua referri in acta publica
passi sunt, aequum est perinde teneri atque si jure legitimo stipulatio
interposita fuisset.

_ 47. Causa юридических сделок

Каждая сделка, как всякое вообще действие, совершается в видах
достижения какого-нибудь объективного результата, который представляется
лицу средством для достижения тех или других субъективных его целей.
Напр., когда я покупаю какую-нибудь вещь, то для меня объективный
результат, ради которого я вступаю в сделку и жертвую известной суммой
денег, заключается в приобретении этой вещи, а субъективные цели,
которые я желаю достигнуть этим, могут быть, конечно, самые
разнообразные, напр., я могу купить вещь, чтобы воспользоваться ею,
чтобы перепродать ее, чтобы подарить ее другому лицу и т. д. В
применении к таким сделкам, при которых лицо, в видах достижения
известного объективного результата, жертвует частью своего собственного
имущества или принимает на себя известные обязательства, этот ожидаемый
объективный результат сделки именуется causa сделки. В частности,
объективный результат, преследуемый такими сделками, чаще всего состоит
либо в приобретении от противной стороны какого-нибудь эквивалента,
точнее, с точки зрения римских юристов, права на получение эквивалента
взамен собственного пожертвования, либо в погашении существующего
обязательства лица, либо в доставлении противной стороне безвозмездной
выгоды. Соответственно с этим римские юристы говорили, что сделки могут
быть совершаемы либо credendi causa, либо solvendi causa, либо donandi
causa. Но эти три категории случаев далеко не исчерпывают всего
разнообразия встречающихся в жизни комбинаций. Так, напр., передавая
другому лицу какую-нибудь вещь, я могу сделать это в тех видах, чтобы
эта вещь служила приданым его невесты – сделка совершена dotis
constituendae causa. Или, напр., если я назначен наследником под
условием, чтоб я определенному лицу заплатил известную сумму денег, то
я, производя эту уплату, делаю это в тех видах, чтобы исполнить условие,
от которого зависит приобретение наследства, сделка совершена
conditionis implendae causa.

В современной доктрине понятие causa обыкновенно отождествляют с
понятием цели, ради которой заключается сделка. Однако следует избегать
подобной терминологии, ибо раз мы causa характеризуем как цель, то
тотчас же возникает вопрос: чем же отличается эта цель от целей,
служащих побудительными мотивами для вступления в сделку? Вопрос этот
имеет весьма существенное практическое значение, ибо недостижение causa
сделки дает при известных условиях право оспорить сделку, тогда как
недостижение цели, служившей побудительным мотивом ко вступлению в
сделку, по общему правилу, не оказывает никакого влияния на нее.
Сомнение разрешается просто, раз мы уяснили себе принципиальное различие
между объективным результатом, к которому стремится сделка, и
субъективными целями, которые мы рассчитываем достигнуть через него. В
частности, как явствует из вышеизложенного, этот объективный результат
может быть односторонний или двусторонний. Результат односторонний,
когда он исчерпывается тем, что, то, чем жертвует из своего имущества
одна сторона, просто должно поступить к другой (denandi causa). Он –
двусторонний, слагается из встречных моментов, когда взамен материальных
затрат одной стороны или должно возникнуть встречное требование против
другой, направленное на доставление того или иного эквивалента (credendi
causa), или должно прекратиться требование противной стороны против
данного лица (solvendi causa), или должна наступить какая-нибудь
перемена в тех или иных отношениях, напр., вступление в брак (при выдаче
приданого dotis constituendae causa), эманципация сына (emancipationis
causa datum) и т. д.

Итак, римская и современная юриспруденция оперирует с понятием causa в
применении к тем сделкам, которые с точки зрения данного лица, взамен
достижения известного объективного результата, предполагают известные
имущественные жертвы. Тот объективный результат, который должен быть
достигнуть этими имущественными жертвами, и составляет causa сделки.
Недостижение causa, недостижение того объективного результата, ради
которого лицо вступило в сделку и решилось на известные имущественные
жертвы, при известных условиях, как уже было сказано, дает право
оспорить сделку. При этом соответствующее притязание в одних случаях
направлено на исполнение противной стороной возникших против нее
встречных требований (при двусторонних договорах), в других случаях – на
возврат поступившего к противной стороне имущества (напр., при выдаче
приданого, когда брак впоследствии не состоится), в третьих случаях –
альтернативно на исполнение или возврат (при так назыв. безыменных
договорах).

???????$??$???????X?юты составляет необходимое условие для возникновения
договора займа. Напротив, абстрактными называются сделки, которые с
точки зрения обязанного лица не содержат в себе указания на свою causa.
Так, напр., римская стипуляция обыкновенно носила абстрактный характер,
выражаясь формулой spondesne dare? spondeo. Эта формула, очевидно, не
указывает сама по себе, ради достижения какого результата должник принял
на себя обязательство: он мог это сделать credendi causa, donandi causa
и т. д. Такое же значение имели, напр., mancipatio и in jure cessio, на
основании которых переносилось право собственности; в основании этих
сделок опять-таки могли лежать самые разнообразные causae. – Особенность
абстрактных сделок заключается в том, что при них достижение causa
сделки, достижение объективного результата, ради которого лицо вступило
в сделку, не составляет необходимого условия для вступления сделки в
силу. Поэтому кредитор по абстрактной сделке и не обязан доказывать, что
causa сделки осуществилась. Напр., если я выдал долговую расписку такого
рода: “сим признаю, что обязан заплатить лицу А 1000 руб.”, то А может
требовать уплаты, не будучи обязан доказывать, qua ex causa я выдал эту
расписку. Но это не лишает заинтересованное лицо, принявшее на себя
абстрактное обязательство, прав доказывать со своей стороны, что
объективный результат сделки, который им имелся в виду, и ради которого
оно приняло на себя обязательство, не достигнут, и в таком случае истцу
все-таки отказывается в иске. С этой точки зрения различие между
материальными и абстрактными сделками сводится к тому, что при
материальных сделках в случае спора истец, чтобы добиться решения в свою
пользу, должен доказать, что causa сделки с точки зрения противной
стороны достигнута, а при абстрактных – ответчик, если не желает быть
присужден к уплате, должен доказать, что causa сделки не достигнута.

_ 48. Составные части юридических сделок

Различают три составные части юридических сделок: a) essentialia – это
существенные, необходимые составные части, которые определяют характер
сделки и без которых сделка не может существовать, напр., при
купле-продаже существенным является соглашение о вещи и цене; b)
naturalia – это такие качества и последствия юридической сделки, которые
обыкновенно присущи ей или связаны с ней, но которые в данном конкретном
случае могут и отсутствовать или быть заменены другими; так, напр., при
купле-продаже, по общему правилу, продавец отвечает за скрытые
недостатки вещи, но такая ответственность может быть исключена в данном
случае по особому соглашению; c) accidentalia – это такие пункты,
включение которых зависит от особого усмотрения сторон в данном случае.
Из них выделяются в особенности conditio, tempus и modus. Кроме них
существуют и другие добавочные пункты, которые обнимаются под общим
названием clausulae. В данном конкретном случае, конечно, одинаково
важное практическое значение имеют как те пункты, которые представляются
существенными по самому роду сделки, так и те, включение которых зависит
от усмотрения сторон. Так, напр., если продавец желает продать вещь под
известным условием, то для того, чтобы возник договор купли-продажи,
требуется обоюдное соглашение не только относительно цены и вещи, но и
относительно предложенного условия, включение которого для него
составляет ту conditio sine qua non, без принятия которой он и не желает
заключить сделку.

_ 49. Понятие условия*(96)

Условиями – conditiones называются такие добровольно включаемые в сделки
добавочные распоряжения, которые ставят наступление известного
юридического эффекта в зависимость от наступления или ненаступления
какого-нибудь обстоятельства. Впрочем, слово conditio служит нередко для
обозначения не только самого распоряжения, но и соответствующей
составной части сделки, а также и того обстоятельства, от наступления
которого ставится в зависимость юридический эффект сделки. Всякая
сделка, заключенная под таким ограничением, называется условной сделкой,
negotium conditionale. Под условными сделками в собственном смысле
разумеют, однако, только такие сделки, при которых тот или другой
юридический эффект сделки поставлен в зависимость от наступления
будущего неизвестного обстоятельства. Спорят о том, что в этих случаях
является обусловленным: сама ли воля (такова точка зрения Виндшейда),
или сделка, или последствия ее (так смотрит Регельсбергер). – Следует
признать, что в основе всякой сделки, в том числе и условной, лежит
готовый волевой импульс и что обусловленным является не самый волевой
акт как таковой, а то, что должно наступить, т. е. так назыв.
последствия сделки. – Условным сделкам противополагаются мнимо-условные
сделки. Их существует несколько категорий.

1) Вступление сделки в силу поставлено в зависимость от обстоятельства,
которое, если вообще наступило, то успело уже наступить в прошлом или
осуществилось в настоящем (conditio in praesens vel in praeteritum
relata), напр., si navis in portu stat, si Titius consul fuit. В таком
случае сделка сама по себе с самого начала либо вполне действительна,
либо недействительна: первое, если данное обстоятельство действительно
наступило, второе, если этого не было; этому не противоречит, конечно,
то, что заинтересованные лица могут не знать, имеется ли налицо данное
обстоятельство или нет, так как решающее значение имеет тот факт, что в
таких случаях не приходится ждать наступления данного обстоятельства, а
приходится лишь навести справку, имеется ли оно налицо или нет. Ср. _ 6
J. de verb. оbl. 3, 15. Conditiones, quae ad praeteritum vel praesens
tempus referuntur, aut statim infirmant obligationem aut omnino non
differunt veluti: “si Titius consul fuit”, vel “si Maevius vivit dare
spondes?” Nam si ea ita non sunt, nihil valet stipulatio; sin autem ita
se habent, statim valet. Quae enim per rerum naturam sunt certa non
morantur obligationem, licet apud nos incerta sint.

2) Вступление сделки в силу поставлено в зависимость от будущего
обстоятельства, но это обстоятельство, безусловно, должно наступить
(conditio quae omnimodo extitura est, так назыв. неизбежное условие); и
тут нельзя говорить об условной сделке, хотя бы заинтересованные лица и
не знали о том, что обстоятельство, безусловно, должно наступить. Ср. 1.
79 pr. D. de condit. 35, 1. “Heres meus, quum morietur Titius, centum ei
dato” purum legatum est, quia non conditione sed mora suspenditur; non
potest enim conditio non existere.

3) Вступление сделки в силу поставлено в зависимость от такого
обстоятельства, которое, безусловно, не может наступить (c.
impossibilis, невозможное условие); в таком случае сделка между живыми
недействительна; что же касается завещательных распоряжений, то они
остаются в силе, а самое условие рассматривается pro non scripto*(97).
Во всяком случае здесь не может быть речи об условной сделке, хотя бы
заинтересованное лицо и не знало, что данное обстоятельство не может
наступить. Ср. _ 11 J. de inutil. stipulat. 3, 19. Si impossibilis
conditio obligationibus adjiciatur, nihil valet stipulatio. Impossibilis
autem conditio habetur, cui natura impedimento est, quominus existat,
veluti si quis ita dixerit: “Si digito coelum attigero, dare spondes?”

4) Вступление сделки в силу поставлено в зависимость от такого
обстоятельства, которое само собой разумеется, т. е. без которого во
всяком случае сделка не может возникнуть (conditio tacita или conditio
juris, молчаливое или безмолвное условие); напр., si Primus heres erit,
Titio decem dare damnas esto. И в таком случае не существует условной
сделки в техническом смысле. Ср. 1. 99 D. de condit. 35,1. Conditiones
extrinsecus, non ex testamento venientes, id est, quae tacite inesse
videantur, non faciunt legata conditionalia. Указанные четыре категории
условий называются мнимыми условиями.

_ 50. Виды условий

Условия могут быть положительные и отрицательные, смотря по тому,
ставится ли юридический эффект сделки в зависимость от наступления
известного обстоятельства или ненаступления его.

Они могут быть произвольные, случайные и смешанные, potestativae,
casuales и mixtae, смотря по тому, зависит ли исполнение условия
исключительно от усмотрения условно-управомоченного лица, или совершенно
не зависит от усмотрения его, или же зависит частью от усмотрения его,
частью от внешних обстоятельств (напр., от согласия третьих лиц).

Суспензивные и резолютивные или отсрочивающие и отменяющие условия.
Суспензивным или отсрочивающим условием называется такое, от которого
зависит, должна ли сделка вообще вступить в силу или нет. Резолютивным
или отменяющим условием называется такое, на случай исполнения которого
разрушается сделка, вступившая уже в силу. Собственно говоря, в
последнем случае имеются две сделки: одна – главная, которая немедленно
вступает силу, и другая – побочная, которая заключается одновременно с
первою и которая гласит, что должен быть восстановлен status quo,
существовавший до заключения первой сделки, раз исполнится условие; эта
побочная сделка, очевидно, заключена под суспензивным условием, ибо от
исполненная условия зависит, должна ли побочная сделка вступить в силу
или нет, что в данном случае равносильно тому, должна ли главная сделка
быть разрушена или нет. С этой точки зрения резолютивное условие
сводится к суспензивному.

_ 51. Пределы допускаемости условий

Существуют сделки, которые никогда не могут быть заключены под условием,
напр., принятия наследства, эманципации, вступления в брак, усыновления.
Включение условия влечет за собою недействительность сделки.

Существуют сделки, которые не допускают включения определенных условия.
Включение такого условия, по общему правилу, влечет за собою
недействительность сделки. В частности, не допускается включение
условий, которые противоречат характеру данной сделки. Сюда, по
господствующему мнению, относятся условия, ставящие возникновение
какой-нибудь обязанности в зависимость от чистого усмотрения обязанного
лица; впрочем, по этому вопросу существует спор ввиду признания в
римском праве так называемого Kauf auf Probe – покупки вещи под условием
si placuerit*(98).

_ 52. Исполнение условий

Положительное условие исполнилось, conditio existit, когда
обстоятельство, которое должно было наступить, действительно наступило.
Пока обстоятельство не наступило, но есть возможность, что оно наступит,
говорят: conditio pendet. Когда ясно, что оно не наступит, то говорят:
conditio deficit. Отрицательное условие исполнилось, когда наступление
обстоятельства, которое не должно было наступить, стало невозможным.

В некоторых случаях условие рассматривается как исполнившееся, хотя оно
буквально и не исполнилось. Сюда относится прежде всего случай, когда
тот, кому неисполнение условия доставляет выгоду, намеренно препятствует
исполнению его. Ср. 1. 81. _ 1. D. cond. 35, 1. Tunc demum pro impleta
habetur conditio, quum per eum stat, qui, si impleta esset, debiturus
erat.

Далее, относительно некоторых случаев, где условие состоит в том, что
требуется от условно-управомоченного лица совершить какое-нибудь
действие, в источниках признается, что раз условно-управомоченное лицо
со своей стороны сделало все, чтобы совершить действие, то условие
считается исполнившимся, хотя бы условно-управомоченному лицу по не
зависящим от него причинам и не удалось фактически совершить требуемое
действие. Другими словами, в известных случаях готовность к совершению
требуемого действия приравнивается к совершению его. По вопросу о том, в
каких именно случаях действует это правило, существует спор. Прежде
всего это правило не имеет безусловного характера, а представляет собою
только презумпцию; именно презумируется вероятная воля лица, включившего
условие. Следовательно, если из обстоятельств дела явствует, что в
данном конкретном случае то лицо, по воле которого включено в сделку
такое условие, не желало удовольствоваться одной готовностью
условно-управомоченного лица совершить требуемое действие и придавало
решающее значение самому факту совершения действия, то вышеизложенное
правило, безусловно, теряет силу. Это ограничение признается всеми.
Сверх того, господствующее мнение признает, что презумпция эта действует
только в таких случаях, где речь идет о распоряжении на случай смерти, –
она не распространяется на сделки inter vivos. Ср. 1.11 D. de conditio
iustit. 28.7 (Julianus). Si quis testamento hoc modo scripserit: “Filius
meus, si Titium adoptaverit, heres esto; si non adoptaverit, ex-heres
esto”? et filio parato adoptare, Titius nolit se arrogandum dare, erit
filius heres, quasi expleta conditione. 1.23. eod, plerumque enim haec
conditio: “si uxorem duxerit, si dederit, si fecerit” ita accipi
opportet, quod per eum non stet, quominus ducat, det aut faciat.

_ 53. Влияние условий на сделку

I. Pendente conditione: a) Суспензивное условие. Пока не известно,
исполнится ли или не исполнится условие, сделка находится in pendenti,
т. е. нельзя знать, вступит ли она в силу или нет. Пока длится это
состояние, существует только возможность наступления того юридического
эффекта, который свойствен сделкам того типа, к которому принадлежит
данная условная сделка; другими словами, условно управомоченное лицо
имеет надежду, что соответствующий юридический эффект наступит; напр.,
оно имеет надежду приобрести денежное требование или надежду сделаться
собственником вещи, стать наследником и т. п. Однако, несмотря на то,
что эта надежда может рушиться, она тем не менее не лишена известного
юридического значения, т. е. она может породить известные юридические
последствия; это объясняется тем, что и одна только возможность
наступления известных, выгодных для условно управомоченного лица
юридических последствий представляет собою целое благо, тем более ценное
на практике, чем вероятнее, что условие исполнится. В частности, сделка
вступает в силу, если условно-обязанное лицо препятствует исполнению
условия (ср., _ 52); далее, условно управомоченное лицо в известных
случаях может требовать денежного или иного обеспечения – cautio (напр.,
если нельзя положиться на условно обязанное лицо и т. д.). Затем
условная сделка, совершенная inter vivos, может перейти к наследникам
как условно обязанного, так и условно управомоченного лица и т. д. d)
Резолютивное условие. Пока оно не наступило, но может наступить, не
известно, останется ли главная сделка в силе или будет ли она разрушена;
но пока длится это состояние, сделка сохраняет полную силу; противная
сторона сохраняет только надежду на то, что сделка может рушиться: в
известных случаях, впрочем, она может требовать обеспечения со стороны
условно обязанного лица.

II. Deficiente conditione: a) Если выяснилось, что суспензивное условие
не наступит, то прямой результат тот, что сделка считается
несостоявшейся. Ср. 1. 8 pr. D. de periculo 18,6, Quodsi sub conditione
res venierit, si quidem defecerit conditio, nulla est emtio sicuti nec
stipulatio. b) Если резолютивное условие не наступило, то столь же ясно,
что сделка остается в силе.

III. Existente conditione. Если суспензивное условие наступило, то
сделка, имевшая до того времени характер условный, вступает в полную
силу, negotium perficitur, как говорят источники. Впрочем, при этом
предполагается, что и остальные предположения, от которых зависит
вступление ее в силу, продолжают быть налицо в момент наступления
условия. Так, напр., если была заключена условная купля-продажа, то, по
общему правилу, требуется, чтобы купленная вещь не погибла до
наступления условия: если кто-нибудь под суспензивным условием был
назначен наследником, то требуется, чтоб он находился в живых в момент
наступления условия и т. д.

Если условно обязанное лицо в промежуточное (между заключением сделки и
наступлением условия) время успело установить относительно объекта
сделки какие-нибудь права в пользу третьих лиц, или извлекло
какие-нибудь выгоды из пользования этим объектом, то возникает вопрос,
остаются ли такие права в силе и обязано ли условно обязанное лицо
вернуть выгоду, извлеченную из вещи. Вопрос этот очень спорный. Наиболее
правильным представляется следующее разрешение этого вопроса*(99).

С одной стороны, все распоряжения обязанного лица, совершенные им в
промежуточное время во вред интересам условно-управомоченного лица,
теряют всякую силу, если только исполнение условия приводит к
приобретению вещного права (напр., права собственности) со стороны
условно-управомоченного лица, и если только стороны не условились иначе.
Ср. 1. 69 _ 1 D. de leg. 1 (30). Si servum sub conditione legatum heres
alienaverit, deinde conditio existerit, potest nihilo minus a legatario
vindicari, nec extinguitur legatum. 1. 11 _ 1 D. quemadm. serv. amitt.
8.6. Heres, quum legatus esset fundus sub conditione, imposuit ei
servitutes; extinguentur, si legati conditio existat. Videamus, am
acquisitae sequantur legatarium. Et magis dicendum est, ut sequantur.
Если же вследствие исполнения условия возникает только обязательственное
право, напр., не право собственности на вещь, а только право требовать
передачи вещи в собственность, то промежуточные распоряжения
условно-обязанного лица, напр., залог вещи, во всяком случае остаются в
силе, но оно обязано вознаградить управомоченное лицо за причиненный
последнему, благодаря этому, убыток. С другой стороны, управомоченное
лицо, по общему правилу, не может требовать вознаграждения за выгоды,
извлеченные в промежуточное время условно обязанным лицом через
пользование вещью, если только не существовало особой оговорки на этот
счет.

Если наступило резолютивное условие, то сделка теряет силу, возникшее на
основании ее правоотношение разрушается и в этом отношении
восстанавливается status quo, существовавший до заключения сделки. И
здесь возникает тот же вопрос: какое значение имеют промежуточные
распорядительные акты условно-обязанного лица? И дальше, обязано ли оно
вознаградить условно-уполномоченное лицо за выгоду, извлеченную из
пользования вещью? Наиболее правильным представляется следующее
разрешение этого вопроса. Относительно распорядительных актов,
произведенных условно-обязанным лицом в промежуточное время, действуют
те же начала, как и при суспензивных условиях. Что касается выгод,
добытых условно-обязанным лицом в промежуточное время чрез пользование
вещью и извлечение плодов, то возникает личное требование условно
управомоченного лица о возврате или соответствующем вознаграждении за
эти выгоды, извлеченные условно-обязанным лицом, если только стороны не
условились иначе.

_ 54. О невозможных условиях

Невозможное условие есть такое, относительно которого уже в момент
установления его известно, что оно не может наступить. Причины, по
которым это невозможно, могут быть физические или юридические,
соответственно чему различают физически невозможные и юридически
невозможные условия: напр., si digito coelum attigero, centum dare
spondes? si rem sacram donavero, centum dare spondes? Далее различают
абсолютно невозможные условия, которые ни в каком случае не могут
наступить, и относительно невозможные, при которых наступлению условия
препятствует случайное стечение обстоятельств. Наконец, различают
положительно невозможные условия, когда требуется наступление
обстоятельства, которое не может наступить, и отрицательно невозможные
условия, когда требуется ненаступление обстоятельства, которое
непременно должно наступить. – Что касается вопроса о том, какое влияние
оказывает на сделку включение такого условия, то, строго говоря, сделка,
совершенная под невозможным суспензивным условием, должна была бы всегда
считаться недействительной. Однако это признается только относительно
договорных соглашений. Ср. 1. 137 _ 6 D. de verb. оblig. 45,1. Quum quis
sub hac conditione stipulatus sit, si rem sacram aut religiosam. Titius
vendiderit vel forum aut basilicam et huiusmodi res, quae publicis
usibus in perpetuum relictae sint: ubi omnino conditio jure impleri non
potest, vel id facere ei non liceat, nullius momenti fore stipulationem,
proinde ac si ea conditio, quae natura impossibilis est, inserta esset.
Что же касается распоряжений на случай смерти, то невозможное условие
рассматривается pro non scripto, т. е. распоряжение остается в силе,
якобы никакого условия не было включено, притом безразлично, знало ли
лицо, оставившее такое распоряжение, что условие невозможно, или нет.
Ср. _ 10. J. de hered instit. 2,14. Impossibilis conditio in
institutionibus et legatis nec non fideicomissis et libertatibus pro non
scripta habetur. Сделка, совершенная под невозможным резолютивным
условием, остается, по общему правилу, в силе.

К невозможным условиям приравниваются безнравственные, conditiones
turpes, которые иногда называются нравственно невозможными. К ним
причисляются, с одной стороны, условия, которые предполагают совершение
безнравственных действий или упущений, напр., si a viro divortisset, si
quem occiderit, с другой стороны, и такие условия, где требуемое
действие, хотя и непредосудительно само по себе, но где включение его
сообщает сделке как таковой неблаговидный, безнравственный характер,
напр.: обещаешься ли ты уплатить мне 1000 р., если ты не женишься на
мне? Такие условия тоже делают договорные соглашения недействительными,
а при завещательных распоряжениях рассматриваются pro non scriptis.

Бессмысленными условиями называются такие, которые находятся во
внутреннем противоречии с содержанием сделки; они в качестве
суспензивных условий влекут за собою недйствительность сделки. Ср. 1.
16. D. de cond. instit. 28,7. Si Titius heres erit, Seius heers esto, si
Seius heres erit, Titius heres esto. Julianus inutilem esse
institutionem scribit, quum conditio existere non possit.

_ 55. О включении срока

Включение срока в сделку может иметь целью либо определить, с какого
момента должно вступить в силу данное отношение, либо определить
продолжительность его, т. е. указать, когда должен наступить конец
отношению. Соответственно с этим различают начальный срок, dies a quo
или ex quo, и конечный срок, dies ad quem. Срок может быть точно указан
либо по календарю (напр., 30 июня 1920 г.), либо путем ссылки на
какое-нибудь событие, которое уже совершилось или относительно которого
известно, когда оно наступит, напр., в столетнюю годовщину смерти
Пушкина, на Пасху через год. В таких случаях говорят о dies certus. Ему
противополагается dies incertus, наступление которого зависит от
будущего обстоятельства. При этом возможны различные комбинации: a)
известно, что обстоятельство наступит, но не известно, когда, dies
certus an, incertus quando, напр., в день смерти А; b) не известно,
наступит ли обстоятельство, но известно, когда оно может наступить, –
dies incertus an, certus quando, напр., в день твоего совершеннолетия;
c) не известно, наступит ли вообще когда-нибудь данное событие, и не
известно, когда, dies incertus et quando, напр., в день твоего
вступления в брак, в день рождения твоего первого сына.

Dies incertus an et quando всегда содержит наряду со сроком условие:
самое возникновение или прекращение правоотношения остается неизвестным.
Dies incertus an, certus quando, обыкновенно наряду со сроком содержит
условие, хотя это не необходимо. Dies certus an, incertus quando и
чистый dies certus an et quando, по общему правилу, не содержат условия,
хотя и они в связи с определенными другими обстоятельствами могут
получить такое значение.

Сроком в тесном смысле называется только такой срок, который не содержит
вместе с тем условия. Отличие простого включения срока от включения
условия заключается в том, что не существует неизвестности относительно
возникновения или прекращения самого правоотношения; начальный срок лишь
отодвигает вступление в силу вполне известного правоотношения, конечный
срок прекращает дальнейшее существование или осуществление
отношения*(100).

Впрочем, не при всех сделках допускается включение срока, оно не
допускается, напр., при браке, усыновлении, принятии наследства и т. д.

_ 56. О modus, или наказе

Наряду с главным эффектом, ради достижения которого заинтересованное
лицо, вступая в сделку, решается на известные имущественные жертвы, оно
может преследовать и какой-нибудь дополнительный побочный эффект,
возлагая в этих видах на противную сторону известные обязанности, напр.,
продавая виллу с парком, продавец может потребовать, чтобы публике был
открыт доступ в парк, или, одаривая кого-нибудь, даритель может
потребовать, чтобы противная сторона часть подаренного передала третьему
лицу, или ежегодно устраивала обед для нищих, и т. п. Такие
дополнительные оговорки встречаются как при возмездных, так и при
безвозмездных сделках. Не всегда они имеют одинаковое юридическое
значение. В частности, поскольку мы имеем дело с возмездными сделками,
соответствующие оговорки не образуют особой юридической категории, а
представляют собою лишь один из элементов того эквивалента, который
должен быть доставлен противной стороной взамен того, что на основании
сделки должно поступить к ней.

Значение самостоятельной юридической категории под именем modus или
наказа такие оговорки могут приобрести при дарениях и завещательных
распоряжениях. Сущность modus или наказа заключается в том, что на лицо,
в пользу которого совершается дарение или завещательное распоряжение,
возлагается обязанность исполнить что-либо. С точки зрения дарителя или
завещателя то, что должно быть исполнено противной стороной, является
тем побочным эффектом, который привходит к главному эффекту сделки,
каковым является доставление дара, предоставление наследства или отказ
противной стороне.

Чаще всего лицо обязывается употребить все или часть полученного им или
соответствующую сумму денег на какую-нибудь цель, но на лицо могут быть
возложены и другие обязанности, напр., оно назначается наследником и
обязывается принять имя наследодателя. Ср. 1. 15 _ 4 D. de condit. 35,1.
Quod si cui in hoc legatum sit, ut ex eo aliquid faceret, veluti
momentum testatori, vel opus, aut epulum municipibus faceret, vel ex eo
ut partem alii restitueret, sub modo legatum videtur. Modus имеет
некоторое сходство с потестативными условиями, т. е. с такими условиями,
исполнение которых зависит от воли условноуправомоченного лица; но
коренное отличие той от условий заключается в том, что modus в
противоположность условиям никогда не имеет вещного характера, а всегда
создает только личное требование и личную обязанность.

Другими словами, неисполнение modi, с одной стороны, в отличие от
суспензивного условия не приостанавливает юридического эффекта сделки,
который в случаях такого рода состоит в приобретении какого-нибудь
блага; напротив, приобретение блага совершается независимо и до
исполнения modi; неисполнение modi, с другой стороны, в отличие от
резолютивного условия, не прекращает ipso jure юридических последствий
сделки, а создает лишь личный иск об исполнении, а при легатах и
дарениях, сверх того, альтернативный личный иск о возврате дара. Ср. 1.
17 D. de usu leg. 33,2. Требование об исполнении может быть предъявлено,
смотря по обстоятельствам, или тем лицом, которое доставило обязанному
лицу имущественную выгоду, или его наследниками, или третьим лицом, в
пользу которого обязанное лицо должно было исполнить что-либо, или,
наконец, органами государственной власти. От modus отличается простой
совет или пожелание каковой не имеет юридического значения. Ср. 1. 71.
pr. D. de condit. 35,1. Titio centum, ita ut fundum emat, legata sunt;
non esse cogendum Titium cavere Sextus Caecilius existimat, quoniam ad
ipsum duntaxat emolumentum legati rediret. В данном конкретном случае
может быть спорно, совершено ли распоряжение sub modo или sub
conditione; в таком случае in dubio следует допустить первое.

Виндшейд заменяет modus гораздо более общим понятием предположения,
Voraussetzung (die Lehre v.d. Voraussetzung 1850. Pand. I _ 87 ff.).
Предположение, говорит он, есть неразвитое условие, inentwickelte
Bedingung. Тот, кто заключает сделку под известным предположением, также
желает, чтоб юридический эффект сделки сбылся лишь при известном
положении вещей, но отличие предположения от условия заключается в том,
что предположение не ставит наступления или существования юридического
эффекта в зависимость от наступления желательного положения вещей.
Вследствие этого сделка вступает в силу и продолжает существовать, хотя
бы предположение не осуществилось. Однако это противоречит настоящей
воле заинтересованного лица, или, иначе, сделка лишена
материально-правомерного основания. Вследствие этого лицо, которое
терпит ущерб от такой сделки, с одной стороны, может защищаться против
исков, возникающих из нее, путем возражений (exceptiones), а с другой
стороны, может предъявить против того, кто пользуется выгодами от
сделки, требование об уничтожении юридических последствий ее. В
частности, modus, по теории Виндшейда, составляет только один из видов
предположения. Против этой теории восстал особенно Ленель (Lenel). Он
совершенно верно замечает, что под понятие предположения, как его
понимает Виндшейд, подходят все вообще мотивы, которые в данном частном
случае побудили данное лицо заключить данную сделку. По крайней мере,
нет возможности указать сколько-нибудь определенный критерий, которым бы
отличалось одно из этих понятий от другого (предположение от
обыкновенного побудительного мотива). Между тем побудительные мотивы,
приведшие лицо к решению заключить сделку, по общему правилу, не
оказывают влияния на силу сделки, хотя бы они впоследствии и не сбылись.
Если же так, то понятие предположения теряет всякое определенное
юридическое значение, и остается только отказаться от него.

_ 57. Толкование юридических сделок

Формулировка сделки может вызвать сомнение насчет содержания ее. В таком
случае необходимо стремиться к выяснению настоящей воли сторон.

Возможно автентическое толкование, т. е. сделка может быть истолкована
самими заинтересованными лицами: такое толкование при двусторонних
сделках, конечно, не может исходить от одной только стороны, и дальше –
нельзя влагать в сделку того, чего вовсе в ней не было выражено. Ср. 1,
21. _ 1 D. qui test. facere 28,1 (Ulpianus). Si quid post factum
testamentum mutari placuit, omnia ex integro facienda sunt. Quod vero
quis in testamento vel nuncupat vel scribit, an post solemnia explanari
possit, quaeritur? ut puta Stichum legaverat quum plures haberet, nec
declaravit, de quo sentiret. Titio legavit quum multos Titios amicos
haberet; erraverat in nomine, vel praenomine vel cognomine quum in
corpore non errasset: poteritne postea declarare, de quo senserit? Et
puto, posse, nihil enim nunc dat, sed datum significat. 1.12. D. de
transact. 2,15 (Celsus) Non est ferendus qui generaliter in his, quae
testamento ei relicta sunt transegerat, si postea censetur de eo solo
cogitasse, quod prima parte testamenti, ac non etiam quod posteriore
legatum sit.

Если неприменимо автентическое толкование, то обязанность истолковать,
выяснить содержание сделки выпадает на долю судьи. Судья должен начать с
грамматического толкования, причем обязан обратить внимание на общее и
местное значение слов. Ср. 1. 25. _ 1. D. de leg. III (32). Quum in
verbis nulla ambiguitas est, non debet admitti voluntatis quaestio. 1.69
pr. еod. Non aliter a significatione verborum recedi opportet, quam quum
manifestum est aliud sensisse testatorem. Если этим не устраняются все
сомнения, то следует принять такое толкование, при котором сделка
сохраняет свою силу или которое наиболее соответствует природе ее. Ср.
1. 80. D. de verb. оbl. 45,1. Quoties in stipulationibus ambigua oratio
est, commodissimum est accipi, quo res qua de agitur, in tuto sit. Далее
in dubio следует принять более мягкое толкование, в частности, при
односторонних сделках такое, которое наименее связывает обязанное лицо.
Ср. 1. 192 _ 1 D. de R. J. 50,17. In re dubia beningniorem
interpretationem sequi, non minus justius est, quam tutius. При
двусторонних сделках следует in dubio высказаться против той из сторон,
которая играла роль главного действующего лица и от которой,
следовательно, зависело точнее формулировать спорный пункт. Впрочем,
существует ряд так назыв. causae favorabiles, поощряемых отношений, в
пользу которых следует высказаться in dubio; сюда принадлежит dos,
распоряжения на случай смерти у римлян, и свобода лица. Ср. 1. 85. рr.
D. de R. J. 50,17. In ambiguis pro dotibus respondere melius est. 1.12
eod. In testamentis plenius voluntates testantium interpretantur. 1.179.
eod. In obscura voluntate manumittentis favendum est libertati.

Против возможного невыгодного толкования сделок и других действий лицо
может оградить себя путем протестов и оговорок; этим, однако, не могут
быть предотвращены последствия, наступающие независимо от воли
действующего лица, равно не могут быть ограничены права, приобретенные
третьими лицами.

_ 58. О представительстве при заключении юридических сделок*(101)

Тот, кто желает совершить юридическую сделку, в частности, заключить
договор, может пользоваться услугами третьих лиц в различной форме. В
частности, третьи лица могут принять участие в заключении сделки либо в
качестве помощников, либо в качестве представителей. Помощником
считается такое посредствующее лицо, которому не предоставлено
собственной инициативы при совершении сделки, в частности – посыльный,
nuntius (далее – маклер). Представителем, напротив, считается такое
посредствующее лицо, которое пользуется в большей или меньшей степени
самостоятельной инициативой при заключении сделок.

Представительство бывает прямое и косвенное. Прямой представитель
заключает сделку не только за счет, но и от имени господина сделки.
Сущность прямого представительства заключается в том, что сделка
заключается представителем, а юридические последствия, вытекающие из
сделки, отражаются исключительно на господине сделки, на принципале, не
затрагивая представителя. В частности, так как сделка заключается
представителем, то только в его лице и требуется надлежащая
дееспособность, т. е. способность вступать в сделки данного типа. С
другой стороны, так как юридические последствия сделки отражаются на
принципале, то последний обязан обладать надлежащей правоспособностью в
отношении данного права или данной обязанности. Если был заключен
договор, то вопрос о том, достигнуто ли соглашение или же имеется налицо
несоответствие между волей и внешним проявлением ее, разрешается
опять-таки с той точки зрения, что сделка заключается представителем.
Поэтому, напр., заблуждение принципала само по себе не имеет значения.
Ср. 1. 34 _ 1 D. de acqu. рoss. 41,2. Sed si non mihi, sed procuratori
meo possessionem tradas, videndum, est, si ego errem, procurator meus
non erret, an mihi possessio acquirаtur? Et quum placeat, ignoranti
acquiri, polerit et erranti.

Во всяком случае для того, чтобы наступили все эти последствия,
требуется, чтобы представитель заявил о том, что он заключает сделку от
чужого имени, и чтобы он имел надлежащее полномочие или чтобы сделка
была впоследствии утверждена принципалом. Косвенный представитель
заключает сделку за чужой счет, но от собственного имени. В таком случае
представитель не только сам заключает сделку, но и сам приобретает права
и несет обязанности, вытекающие из сделки, по отношению к противной
стороне, т. е. юридические последствия сделки непосредственно отражаются
на нем, как будто он действовал за собственный счет. Поэтому, если,
напр., кто-нибудь купил вещь в качестве косвенного представителя
другого, то только он может требовать передачи вещи и только от него
продавец может требовать уплаты. Тот факт, что в действительности сделка
была совершена за чужой счет, получает практическое значение лишь при
расчете между представителем и самим лицом, за счет которого он
заключает сделку.

Различие между прямым и косвенным представителем имеет важное
историческое значение. Древнее римское право не допускало прямого
представительства. Ср. _ J. per quas pers. 2,9: per extraneam personam
nihil acquiri posse. Но вместе с тем действовало правило, в силу
которого все, что приобреталось подвластными лицами, приобреталось ими в
пользу их властелина. Приобретение в данном случае имело место силою
самого закона, помимо воли подвластного лица и часто даже без ведома
властелина. Ср. pr. J. eod 2,9. Aquiritur nobis non solum per nosmet
ipsos, sed etiam per eos, quos in potestate habemus. Впоследствии этот
принцип по отношению к подвластным детям подвергся значительным
ограничениям, но вместе с тем сложилось правило, что подвластные дети
всегда могут выступать в качестве прямых представителей отца. Со
временем римское право стало допускать и в некоторых других случаях
прямое представительство, в особенности при приобретении владения и
собственности, но и в Юстиниановском праве такие случаи считались
исключительными, а общее правило гласило: per extraneam personam acquiri
nobis non potest. Ср. _ 5 J. per quas pers 2,9. Et. hoc est quod dicitur
per extraneam personam nihil acquiri posse, excepto eo, quod per liberam
personam veluti per procuratorem, placet non solum scientibus, sed et
ignorantibus, nobis acquiri possessionem, secundum Divi Severi
constitutionem; et per hanc possessionem etiam dominium, si dominus
fuit, qui tradidit. В современном римском праве принципиально
допускается как прямое, так и косвенное представительство. Выбор того
или другого предоставляется усмотрению заинтересованных лиц. Впрочем и
теперь существуют сделки, которые не могут быть заключены через
представителя, как, напр., эманципация, усыновление и т. д.

Юридическая конституция понятия представительства составляет предмет
оживленного спора. Так, некоторые называют представительством только
прямое представительство (Иеринг). Другие признают представительство во
всех тех случаях, где одно лицо действует за другое, т. е. и в случае,
где лицо действует в качестве простого помощника. Так, Виндшейд называет
помощника Stellvertreter in der Erklarung, а представителя
Stellvertreter im Willen. Впрочем, и Виндшейд исключает из понятия
представительства в тесном смысле случаи косвенного представительства.

_ 59. Основания прямого представительства

Прямое представительство может быть возложено на данное лицо: a) по
уставу юридического лица; в уставе может быть указано, кто должен быть
представителем юридического лица; b) по полномочию, исходящему от
подлежащей власти или по должности, занимаемой лицом; сюда относится,
напр., должность опекуна; c) по полномочию или доверенности, исходящей
от самого представленного лица. В таком случае представитель именуется
procurator, а лицо представленное – dominus. Определение компетенции
такого представителя зависит от воли представленного лица, в частности,
от объема его доверенности, которая может быть общая или специальная, и
отсюда различие между procurator generalis и procurator specialis; так,
прокуратору может быть предоставлено заведывание всем имуществом
(procurator omnium bonorum) или определенным кругом имущественных
отношений, напр., торговыми делами принципала, или же он может быть
уполномочен совершить какую-нибудь одну сделку или ряд сделок от имени
своего принципала. Procurator omnium bonorum может быть назначен для
одного только надзора за сохранностью имущества (custodiae causa), или
вместе с тем ему может быть поручено и управление имуществом
(administratio) с известными ограничениями (напр., без права отчуждения
отдельных частей имущества) или без таковых, так называемая libera
administratio; но и в последнем случае он обязан считаться с вероятною
волей представленного лица.

_ 60. Ratiоhabitio

Доверенность может быть заменена последующим утверждением сделки со
стороны лица, от имени которого она была совершена. Это так называемая
ratihabitio. Ср. I. 12 _ 4 D. de solut 46, 3. Sed etsi non vero
procuratori solvam, ratum autem habet dominus, quod solutum est,
liberatio contingit, rati enim habitio mandato comparatur. Сделка
рассматривается так, якобы она с самого начала была заключена по воле
лица, утвердившего ее; в этом смысле ratihabitio имеет обратную силу.
Однако ratihabitio не влечет за собою ограничения благоприобретенных
прав третьих лиц. Последующее согласие или утверждение имеет обратную
силу и в некоторых других случаях. Сюда относятся все те случаи, где для
действительности или вступления в полную силу юридической сделки
требуется согласие третьего лица, если только это согласие дается при
таких обстоятельствах, когда сделка может еще вступить в силу. Сюда же
относятся те случаи, когда кто-либо, заключивший сделку, которая может
быть им оспорена, по устранении обстоятельства, давшего право оспорить
сделку, утверждает ее. Но если существовало такое препятствие для
вступления сделки в силу, устранение которого не зависит от воли лица,
то и признание сделки, выраженное по устранении этого препятствия, не
может иметь обратной силы.

_ 61. О недействительности и оспоримости юридических сделок*(102)

Недействительной или ничтожной – negotium nullum – называется
юридическая сделка, которая не приводит к тому объективному правовому
результату, который при нормальных условиях связан с сделкой данного
типа. Так, недействительный договор не порождает права иска для
контрагентов, недействительное завещание не сообщает указанному в нем
наследнику права наследования и т. д. Оспоримой называется сделка,
которая сама по себе хотя и приводит к связанному со сделками ее типа
правовому результату, но при которой этот результат по требованию той
или другой стороны или третьего заинтересованного лица может быть опять
уничтожен. Раз такое требование не предъявляется, раз заинтересованное
лицо не возбуждает спора против сделки или отказывается от своего права
оспорить ее, сделка сохраняет полную силу. Так, оспоримый договор
(напр., купля-продажа, в которую продавец был вовлечен обманным образом,
действия покупщика) сам по себе порождает право требовать исполнения
договора для каждой из сторон. Но продавец может противопоставить иску
покупщика exceptio doli, и в таком случае последнему будет отказано в
иске. Если оспоримая сделка уже исполнена, то к приобретателю переходят
все те права, которые вообще могут быть приобретены в данном случае;
напр., если продавец по оспоримой купле-продаже передал проданный объект
покупщику раньше, чем узнал об обмане, то последний приобретает право
собственности на этот объект, если только продавец сам был собственником
вещи. Вследствие этого потерпевший, по общему правилу, сохраняет только
личный иск о расторжении договора или возмещении убытков против своего
непосредственного контрагента, но не имеет права иска против третьих
лиц. Напр., если покупщик в приведенном примере переуступил полученную
от продавца вещь другому лицу, продавец может только искать убытки с
покупщика, но не может требовать возврата вещи; от третьего
приобретателя, так как он, продавец, уже перестал быть собственником
вещи с момента передачи ее покупщику. Впрочем, из этого правила
допускаются исключения; так, напр., если кто-нибудь передал другому вещь
на основании вынужденной сделки, то, хотя право собственности на вещь
переходит к приобретателю, а от него к третьим лицам, но, тем не менее,
передавший вещь посредством actio quod metus causa может потребовать
возврата вещи не только от своего непосредственного контрагента,
принудившего его передать ему вещь, но, при известных условиях, и от
третьих лиц, к которым эта вещь могла перейти. Но и в том, и в другом
случае, раз заинтересованное лицо не пожелает возбудить спора против
сделки, она остается в полной силе.

Абсолютная и относительная недействительность. Среди недействительных
сделок необходимо различать абсолютно и относительно недействительные
сделки. Абсолютно недействительная сделка есть такая, ничтожность
которой может быть доказана всяким заинтересованным в долге лицом; даже
больше, раз суд усмотрит основание, по которому сделка должна быть
признана абсолютно недействительной, он и помимо ходатайства
заинтересованных лиц должен признать ее ничтожной и отказать истцу в
иске. Так, напр., сделки, совершенные недееспособным лицом или без
соблюдения законных форм, абсолютно недействительны. Относительно
недействительная сделка есть такая, вопрос о ничтожности которой может
быть возбужден только определенными лицами. Раз эти лица не возбуждают
этого вопроса, то ни суд, ни кто другой не может заставить его, и сделка
остается в силе. Сюда относятся, напр., случаи недействительности,
являющиеся результатом существенного заблуждения. Раз я, напр., по
ошибке, заключил не тот договор, который хотел заключить, или не с тем
лицом, которое я имел в виду, и т. д., то только я и могу поднять вопрос
о признании заключенной мною сделки недействительной; если мне по тем
или другим причинам не хочется этого сделать, ни противная сторона, ни
третьи заинтересованные лица, ни суд не могут возбуждать этого вопроса.
Относительно недействительные сделки имеют некоторое сходство с
оспоримыми сделками в том смысле, что тут и там вопрос о
действительности или оспоримости может быть возбужден только
определенными лицами, от которых вместе с тем зависит, пользоваться или
не пользоваться этим правом. Но, вместе с тем, между ними и другими
существует и коренное различие. А именно, сделка, признанная по
ходатайству заинтересованного лица недействительной, не порождает уже
никаких прав, и потому, если отчуждатель до заключения сделки имеют
вещное право на уступленную им вещь, он, по общему правилу, сохраняет
это право и может поэтому требовать возврата вещи от третьих лиц, к
которым она перешла. Напротив, оспоримая сделка сама по себе приводит
всегда к тому правовому результату, который при заключении ее имелся в
виду; заинтересованное лицо может только ходатайствовать об обеспечении
сделки, о расторжении ее, да и то такое право принадлежит
заинтересованному лицу, по общему правилу, только по отношению к
непосредственному контрагенту, а не по отношению к третьим лицам. Итак,
по юридическим последствиям своим относительно недействительные сделки
вполне приравниваются к абсолютно недействительным и резко отличаются от
оспоримых .

Частичная недействительность и оспоримость. Сделка может быть
недействительна или оспорима в одной какой-нибудь части. В таком случае
она, по общему правилу, сохраняет силу в остальных своих частях: utile
non debet per inutile vitiari. Ср. 1. 1 _ 5 D.V.O. 45,1.

Исцеление недействительности и оспоримости. По общему правилу, абсолютно
недействительная с самого начала сделка никоим образом не может уже
стать впоследствии действительной. Ср. 1. 29 D. de R. J. 50,17. Quod
initio vitiosum est non potest tractu temporis convalescere. Из этого
правила существует, однако, ряд исключений, когда negotium
convalescitur. Так, напр., дарения между мужем и женой считаются
недействительными; но если супруг-даритель умрет, не взявши назад своего
дара, то на основании постановления императоров Севера и Каракаллы
дарение вступает в силу, и, следовательно, наследники супруга-дарителя
могут требовать возврата дара. Что касается относительно
недействительных и оспоримых сделок, то она сохраняют полную силу, раз
заинтересованное лицо признает сделку или откажется от своего права
поднять вопрос о недействительности или оспоримости ее.

Превращение недействительной сделки в другую, действительную, conversio
negotii. Бывают случаи, когда сделка, недействительная сама по себе,
содержит в себе все условия, необходимые для действительности сделки
иного рода. Может ли сделка в таком случае быть сохранена в силе во
втором своем виде? На этот вопрос in dubio следует дать утвердительный
ответ, раз объективный результат, имевшийся в виду лицом, в общем может
быть достигнут и вторым путем. Так, напр., вексель, выданный на простой
бумаге, должен быть признан недействительным; но он может сохранить силу
в качестве простой долговой расписки. Или, напр., акцептиляция
(формальное отречение от стипуляционного долга), будучи недействительной
как таковая, может сохранить силу в качестве неформального pactum de non
petendo. Ср. 1. 8, pr. D. de accept. 46,4 (Ulpianus). An inulitis
acceptilatio utile habeat pactum (sc. de non petendo), quaeritur? et
nisi in hoc quoque contra sensum est, habet pactum. 1.19 pr. eod.
(Ulpianus), si accepto latum fuerit ei, qui non verbis, sed re obligatus
est, non liberatur quidem, sed exceptione doli mali vel pacti conventi
se tueri potest.

В иных случаях такое превращение допускается только, если
заинтересованное лицо прямо заявило, что раз сделка в первоначальном
своем виде не может быть сохранена в силе, оно желает сохранения ее в
ином виде. Так, например, завещание, подписанное только пятью
свидетелями, по римскому праву недействительно, так как требуется
участие семи свидетелей. Но оно может быть сохранено в силе в качестве
кодицилла, т. е. завещательного распоряжения, не содержащего в себе
назначения наследника, а только отказы, так как для действительности
кодицилла требуется участие только пяти свидетелей. Но для того, чтобы
такое завещание могло быть сохранено в качестве кодицилла, требуется,
чтобы завещатель включил в него соответствующую оговорку, так называемую
clausula codicillaris.

_ 62. Учение о дарении

Вопрос о месте учения о дарении в системе римского права до сих пор
разрешается неодинаково. Одни ученые излагают это учение в общей части,
другие включают его в учение об обязательственных правах. Несомненно
одно, что учение о даровании имеет весьма общее значение, что самые
разнообразные юридические сделки могут служить средством для доставления
одним лицом безвозмездной выгоды другому, что дарение может быть
совершено не только в форме дарственного обещания, но и путем
непосредственного вручения дара одним лицом другому, что дарение
встречается не только inter vivos, но и mortis causa; ввиду всего этого
представляется вполне уместным изложить основным началам дарения в связи
с общим учением о юридических сделках.

Понятие и главные виды дарения. Необходимо различать дарение в обширном
и тесном смысле. Дарением в обширном смысле называется всякое
доставление лицом безвозмездной выгоды другому, раз это совершается по
доброй воле помимо всякой к тому обязанности, хотя бы даже это не
повлекло за собой уменьшения имущества дарителя. С этой точки зрения
должно быть признано дарением, например, отречение наследника по
завещанию от открывшегося в его пользу наследства, раз это делается с
тем, чтобы наследство получил наследник по закону или другой наследник
по завещанию, назначенный совместно с первым или на случай отказа его,
хотя в данном случае собственное имущество дарителя, очевидно, не
уменьшилось: он только отказался от возможного увеличения своего
имущества. Дарением в тесном смысле называется только такое добровольное
доставление безвозмездной выгоды одним лицом другому, которое
предполагает уменьшение собственного имущества дарителя. Сверх того
требуется, по крайней мере, по общему правилу, принятие дара со стороны
одаренного. Различие между дарением в обширном и тесном смысле имеет
важное практическое значение, так как существующие в римском праве
ограничения свободы дарения касаются только дарения в тесном смысле.
Так, например, отказ мужа от открывшегося в его пользу наследства и
легата, вызванный желанием доставить таким путем жене возможность
приобрести наследство или легат, не считается недействительным, ибо
собственное имущество мужа вследствие этого не уменьшается, тогда как
дарения в тесном смысле inter virum et uxorem недействительны. Ср. напр.
1.5 _ 13. D. de donat. i.v. et u. 24,1. (Ulpianus). Si maritus heres
institutus repudiet hereditatem donationis causa, Julianus seripsit:
donationem valere; neque enim pauperior fit, qui non acquirat, sed qui
de patrimonio suo deposuit. Repudiatio autem mariti mulieri prodest, si
vel substituta sit mulier, vel etiam ab intestato heres futura. _ 14.
Simili modo et si legatum repudiet, placet nobis valere donationem, si
mulier substituta sit in legato, vel etiam si proponas eam heredem
institutam. В дальнейшем мы будем говорить только о дарении в тесном
смысле. Дарение бывает или дарением между живыми – donatio inter vivos,
или дарением на случай смерти – donatio mortis causa. Последнее во
всяком случае теряет силу, если одаренное лицо умрет раньше дарителя.
Кроме того, donatio mortis causa отличается еще другими особенностями,
которые сближают его с другими завещательными распоряжениями. Ввиду
этого об этом виде дарения удобнее говорить при изложении
наследственного права. Здесь же мы рассмотрим только дарение между
живыми.

Ограничения дарений между живыми. Мы видели, что дарением в тесном
смысле называется всякое добровольное доставление безвозмездной выгоды
одним лицом другому, сопряженное с уменьшением имущества дарителя. В
частности, дарение может быть совершено dando (даритель непосредственно
передает какие-нибудь объекты или устанавливает какие-нибудь вещные
права, например, узуфрукт в пользу одаренного), или promittendo
(даритель обещает передать в будущем какую-нибудь вещь или установить
какоенибудь право в пользу одаренного), или liberando (даритель прощает
одаренному долг или отказывается от какого-нибудь вещного права и т.
п.). Ко всем этим актам, раз они совершены inter vivos, одинаково
применяются следующие правила. Всякий дарственный акт, совершенный между
супругами, недействителен; впрочем, если супруг-даритель умирает, не
взяв назад своего дара, дарение, на основании особого постановления
Севера и Каракаллы, остается в силе. В других случаях свобода дарений
подвергается разным ограничениям. Так, еще lex Cincia de donis et
muneribus от 204 г. до Р. Х. постановила, что дарения, по общему
правилу, не должны превышать определенного максимума, и, вместе с тем,
ввела особые стеснительные формальности, от соблюдения которых зависело
вступление дарения в силу.

Этот закон в поклассическом праве утратил силу. Взамен него сложилось
правило, что дарения, превышающие сумму в 500 солидов (solidus – золотая
монета, содержащая 1/72 фунта золота), нуждаются для действительности
своей в судебной инсинуации (insinuatio), т. е. даритель должен заявить
на суде о предполагаемом им дарении, о чем составляется протокол.

В случае несоблюдения этой формальности дарение, поскольку оно превышает
указанный максимум, считается недействительным. Что касается дарений на
меньшую сумму, то они, по разъяснению Юстиниана, могут быть совершаемы
неформально. В частности, Юстиниан в этих пределах признал достаточным
неформальное дарственное обещание, pactum donationis, тогда как до него
требовалось стипуляционное обещание, promissio donationis. Дарение,
совершенное с соблюдением всех законных формальностей, по общему
правилу, не подлежит возврату. Из этого правила допускается исключение
на случай грубой неблагодарности одаренного лица, каковою считается
нанесение дарителю грубых словесных оскорблений, оскорбления действием,
причинение значительного имущественного убытка, умышленное причинение
опасности его жизни и неисполнение возложенного на одаренное лицо modus.
Во всех этих случаях даритель имеет право требовать возврата дарения,
revocatio donationis propter ingratitudinem. Впрочем, иск о возврате
дара propter ingratitudinem может быть предъявлен только дарителем, но
не его наследниками, и только против одаренного, но не против его
наследников. Одаренное лицо отвечает по этому иску в пределах своего
обогащения. Наконец, надо заметить, что право обратного требования
вообще допускается при так назыв., donatio remuneratoria, т. е. при
дарении, к которому дарителя побудило желание вознаградить одаренное
лицо за оказанную ему важную услугу, в особенности за спасение жизни.

Особые виды дарения между живыми. Существует несколько особых видов
donationes inter vivos. Сюда относятся: a) donatio remuneratoria, о
которой уже было сказано, что к ней не применяется право обратного
требования дара; b) donatio sub modo, дарение с возложением на одаренное
лицо обязанности исполнить что-либо; неисполнение такого наказа дает
дарителю альтернативное право требовать исполнения его или возврата
дара; c) дарение целого имущества или же части его. Такое дарение не
создает универсального преемства. Поэтому для перехода прав на отдельные
составные части подаренного имущества необходимо соблюдение требований,
установленных для сделок между живыми; в частности, для перехода права
собственности на телесные вещи необходима традиция, для перехода
обязательственных требований – цессия. С другой стороны, на одаренное
лицо не переходит непосредственно и ответственность за долги, лежащие на
подаренном имуществе. Ответственным лицом перед кредиторами остается
даритель, но одаренный in dubio обязан возместить дарителю произведенные
в погашение таких долгов затраты.

О недозволенных действиях

_ 63. Общие положения

Необходимо различать две категории недозволенных или неправомерных
действий: а) абсолютно недозволенные действия, т. е. действия, прямо
запрещенные законом; они называются преступлениями или правонарушениями,
delicta; поскольку ими нарушаются частные права, они называются delicta
privata и служат источником особых обязательств, так назыв. obligationes
ex delicto, b) относительно недозволенные действия, т. е. действия, сами
по себе дозволенные, но принимающие, при наличности известных условий,
характер недозволенных, вследствие нарушения ими чужого права.

Всякое неправомерное действие с точки зрения гражданского права, по
общему правилу, предполагает с объективной стороны известный вред, а с
субъективной стороны – известную вину лица, culpa в обширном смысле, в
силу которой действие может быть вменено ему. За случайный вред,
причиненный одним лицом другому, причинивший такой вред, по общему
правилу, не отвечает; изъятия из этого принципа будут указаны в своем
месте.

_ 64. Понятие и виды вины*(103)

Вина, culpa в обширном смысле, есть неправомерное направление воли лица.
Вина может состоять в том, что лицо сознательно совершает данное
действие, сознавая его неправомерность. В таком случае говорят о dolus
или dolus malus, умысле. Ср. 1.1 _ 2. D. de dolo 4,3. Или же вина
состоит в отсутствии надлежащей осмотрительности и внимания, в
недостаточном стремлении избегнуть неправомерный эффект, без прямого
намерения совершить зло. В таком случае говорят о culpa в тесном смысле,
нерадении. Ср. 1. 31 D. ad leg. Aquil. 9,2 (Paulus). Mucius dixit –
culpam autem esse quod, cum a diligente providere poluerit, non esset
provisum, aut tum denuntiatum esset, quum periculum evitari non possit.
Подобно умыслу и нерадение может проявиться либо в действиях, либо в
упущениях; соответственно с этим различают culpa in faciendo и culpa in
non faciendo.

Ответственность не только за dolus, но и за culpa может возникнуть
прежде всего во всех тех случаях, где существует особое правоотношение,
обязывающее к известной осмотрительности; но и в области вне договорных
отношений лицо, при известных условиях, отвечает не только при
наличности dolus, но уже при наличности culpa. В частности, что касается
повреждения и уничтожения чужих вещей, то ex lege Aquilia лицо отвечает
не только за умышленное, но и за всякое другое повреждение, если была
хоть малейшая неосмотрительность с его стороны; Ср. 1. 44 pr. D. ad leg.
Aquil. 9.2. In lege Aquilia et levissima culpa venit. В случаях,
подпадающих под действие legis Aquiliae, говорят о culpa Aquiliana. Она
граничит с casus, случаем. За случайный вред лицо, причинившее его, как
уже было сказано, по общему правилу, не отвечает*(104).

Но и для того, чтобы dolus и culpa могли быть вменены лицу, оно должно
пользоваться надлежащей дееспособностью. Ср. выше _ 40.

_ 65. Степени culpae

При повреждениях, подпадающих под действие legis Aquiliae, не
различаются никакие степени culpae; малейшая неосмотрительность имеет
одинаковое значение с умыслом. Если между лицами существует особое
правоотношение, которое обязывает к известной осмотрительности
(diligentia), то отсутствие требующейся осмотрительности (negoligentia),
которое может проявиться в недостаточном радении или в чистом
бездействии, вменяется в вину, составляет culpa. Не для всех
правоотношений требуется одинаковая степень осмотрительности, –
соответственно этому различают и различные степени culpae; это значит,
что в одних случаях не вменяется в вину то, что в других вменяется в
таковую; то и другое зависит от большей или меньшей степени
осмотрительности, какая требуется при данном правоотношении. В
частности, общим абстрактным критерием для оценки осмотрительности лица
служит diligentia diligentis patrisfamilias, т. е. степень
осмотрительности, которою отличается добропорядочный домохозяин при
данных условиях. Отсутствие такой осмотрительности составляет легкое
нерадение, culpa levis; оно граничит непосредственно со случаем, casus,
который не может быть вменен лицу. Ср., например, 1. 14 D. de pign. аct.
13,7 Ea igitur, quae diligens paterfamilias in suis rebus praestare
solet, a creditore (sc. рigneraticio) exiguntur. 1.12 D. de peric. 18,6.
Si vendita insula combusta esset, quum incendium sine culpa fieri non
possit, quid juris sit? respondit: si venditor eam diligentiam
adhibuisset in insula custodienda, quam debent homines frugi et
diligentes praestare, si quid accidisset, nihil ad eum pertinebit. В
некоторых случаях считается достаточною и меньшая степень
осмотрительности, именно такая, которая продиктовывается самыми
элементарными правилами общежития и совестливости. Отсутствие ее
свидетельствует о поразительном легкомыслии и полном равнодушии к
интересам других лиц и составляет грубое нерадение, culpa lata. Оно
граничит с умыслом, culpa dolo proxima, и в обязательственных отношениях
обыкновенно приравнивается к умыслу. Ср. 1. 213 _ 2 D. de V. S. 50,16.
Lata culpa est nimia negligentia, id est non intellegere, quod omnes
intelligunt. Старая доктрина различала еще третью степень вины, culpa
levissima, которая противополагалась culpa levis и culpa lata. В
настоящее время эта трихотомия окончательно оставлена. Наконец, бывают
случаи, когда требуется только такая степень осмотрительности, которую
лицо привыкло выказывать в собственных делах, diligentia in concreto или
diligentia, quam suis rebus adhibere solet; отсутствие ее составляет
culpa in concreto. В этих случаях для оценки culpa прилагается
конкретный масштаб. В таких пределах отвечают за culpa товарищи (socii)
друг перед другом, опекуны перед опекаемым, муж перед женой. Ср. _ 9 J.
de societate 3,25. Culpa autem non ad exactissimam diligentiam dirigenda
est, sufficit enim talem diligentiam in communibus rebus adhibere
socium, qualem suis rebus adhibere solet. Nam qui parum diligentem
socium sibi adsumit, de se queri debet.

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter