4
Контрольная работа по политологии
Л. Гумилев про пассионарность
в возникновении и развитии этноса
Выполнила студентка_______________________________________
Научный руководитель _____________________________________
Регистрационный номер ____________
Дата _____________________________
Подпись__________________________
2003
Введение
Рыжий львёныш
С глазами зелёными
Страшное наследие тебе нести! –
пророчески предсказала Марина Цветаева в 1916 году сыну русских поэтов
«серебряного века» Анны Ахматовой и Николая Гумилёва. Лев Николаевич
Гумилёв прожил удивительную жизнь, соединив в себе ослепительный гений
своих родителей и тяготы их крёстного пути. Он родился в Царском Селе 1
октября 1912 года, детство провёл в городе Бежецке Тверской губернии.
Мало знал отца, расстрелянного в 1921 году за то, что русский офицер
Николай Гумилёв не выдал тайну заговора своих товарищей. О матери
говорил как о ровеснице, как о равной.
Всю жизнь Л. Н. Гумилёв был в основном самоучкой, начиная с тихой школы
в Бежецке. В процессе самообразования у него вызрел особый, гумилевский
стиль отношения к историческим источникам — полное уважение сочеталось с
полным недоверием: «Когда и при каких обстоятельствах можно верить
словам, верить историческим источникам? И тут я задумался, что историю
нужно изучать как естествознание, отделяя факты, наблюдаемые и
существующие как эмпирическое явление, и оставляя в стороне все разные
толкования событий, к которым так склонны европейские писатели» [2,3].
Гумилёв стал основателем двух ветвей на вековом древе истории –
пассионарной теории этногенеза и средневековой номадистики, науки о
кочевниках (пристрастие к последней Л. Н. Гумилёв объяснял просто: как
многие мальчишки в детстве он увлекался книгами об индейцах, а потом
заметил, что в России есть множество «своих индейцев», которых толком
никто не изучал).
Л. Н. Гумилёв умер 15 июня 1992 года в Санкт-Петербурге, не дожив
несколько месяцев до своего восьмидесятилетия. Говорят, что незадолго до
смерти он сказал, что выполнил всё и что ему больше не интересно. Что ж,
хорошо, что желания человека, прожившего трудную жизнь, сбылись, и что
скучно ему стало только в самом конце. И задача живых – разобраться в
наследии учёного.
Лев Гумилев про пассионарность
в возникновении и развитии этноса
Лев Николаевич Гумилёв хорошо известен в широких кругах читателей, для
ученого-историка даже очень известен, даже и знаменит, благодаря
сделанному им исследованию принципов развития этносов и выдвинутой на
этой почве гипотезе пассионарности.
Простейшее определение, которое дает там пассионарности Л.Н. Гумилёв,
состоит в том, что «это признак… образующий внутри популяции некоторое
количество людей, обладающих повышенной тягой к действию» [1,13]. То
есть, можно сказать — пассионарность есть повышенная тяга к действиям,
да еще, опять-таки по Гумилёву, «повышенная способность к напряжениям»
[1,13]. Второе уточнение определяет, что у Гумилёва стоит за уровнями
«пассионарного напряжения суперэтнической системы». В настоящем случае
достаточным будет указать на то, что они образуют шесть фаз этногенеза:
подъема, акматическую (от «акмэ» — расцвет), надлома, инерционную,
обскурации и мемориальную.
Концепцию пассионарности Л. Н. Гумилёв наиболее развернуто и полно
изложил в своей работе «Этногенез и биосфера земли». Здесь в изобилии
представлены разнообразные аргументы автора в пользу своей концепции: и
претендующие на философичность, и естественнонаучные, и опирающиеся на
культурно-исторические реалии.
Самую бурную и резкую критику вызывает теория пассионарных
этногенетических скачков как по поводу своей сущности, так и адрес лично
её автора, что часто случается с творениями неординарных людей.
Основной термин созданной Гумилёвым теории – «ПАССИОНАРНОСТЬ», не совсем
понятное, новое слово. «Это слово с его внутренним и многообещающим
содержанием в марте 1939 года проникло в мозг… как удар молнии, —
писал Л. Н. Гумилёв. – Откуда оно взялось – неизвестно, но для чего оно,
как им пользоваться и что оно может дать для исторических работ, было
вполне понятно». Изобретённый учёным термин указывает на стремление и
способность человека изменять окружающий мир. Пассионарность может
усиливаться и ослабевать, что лежит в основе универсального развития
любого этноса
Пассионарность в буквальном переводе на русский язык означает
«страстность» или «одержимость страстями». Очевидно, что это не то, что
понимается под страстями в быту. По введённому автором понятию, сами
пассионарии, носители пассионарной энергии, — это отдельные индивиды,
способные аккумулировать колоссальное количество психической энергии и
через особое (хотя и гипотетическое поле) передавать её своим ближним,
вдохновив их либо на жертвенный подвиг (таковы Александр Невский, Жанна
д’Арк), либо на великое общее дело (Ганнибал, Готфрид Бульонский и
первые крестоносцы), либо на удовлетворение безмерного честолюбия
(Корнелий Сулла, Наполеон), либо, наконец, на разбойничье завоевание и
грабежи (викинги, испанские конквистадоры).
Нужно лишь, чтобы в этносе было достаточно людей, готовых вдохновляться
идеей, подверженных некой «пассионарной болезни», если, восприняв
терминологию Гумилёва, чуть расширить созданный им понятийный аппарат.
«Этногенез, — по приведённому учёным определению, — это инерционный
процесс, где первичный заряд энергии … расходуются вследствие
сопротивления среды, что ведёт к гомеостазу… Именно благодаря высокому
накалу пассионарности происходит взаимодейст- вие между общественной и
природной формами матери» [2, 335].
Итак, этногенез обусловлен «пассионарным толчком», то есть накоплением в
населении, занимающем некий ландшафт, пассионарных личностей. При этом
автор теории подробно говорит о том, какие ландшафты более, а какие
менее благоприятны для возникновения сильных этносов. Причём «этнос»,
как пишет Л. Н. Гумилёв, — не нация, не конфессия, не класс и не
государство. Это та общность, которая на уровне самоощущения определяет
противопоставление «наши – не наши»; с другой стороны, этнос есть
неотъемлемая часть породившего ландшафта, и то, что называется
«менталитет», формируется средой обитания этноса; таким образом, есть
этносы равнинные, есть городские, есть островные (хотя создаётся такое
ощущение, что в этом тезисе немного более чем следовало бы, ставится
ударение на географический фактор расположения этносов, потому как можно
сделать вывод о том, что все «равнинные» или, например, «островные»
этносы Земли имеют схожий менталитет, располагаясь в противоположных
частях планеты, в зонах иных климатов и географических широт, в
окружении носителей разных культур, что не может сформировать схожее
мироощущение этноса, а также всё то, что входит в понятие «менталитет».
Итак, если ничего не помешает, этнос проходит различные стадии,
зависящие именно от уровня пассионарности. Они, по мнению автора, у всех
народов одинаковы и весь цикл занимает примерно одинаковое время:
1200—1500 лет. За этот период история любого этноса характеризуется
сменой его энергетических состояний: толчок (вспышка пассионарной
энергии) – подъём – перегрев – упадок — затухание (рассеяние энергии),
адекватно отвечающим фазам этногенеза в собственном историческом времени
этноса: рождение – взлёт (акматическая фаза) – спад (резкий надлом) –
инерционная или мемориальная фаза (происходит всплеск науки и культуры)
– обскурация – смерть (вовсе не значит, что умирают все носители этноса
– одни могут стать частью соседнего, набирающего пассионарность, этноса
(здесь Гумилёв делает попытку выяснения закономерных взаимоотношений
между различными этносами; приняв этнические единицы за замкнутые
системы, можно предположить различные формы взаимоотношения – от
конфликтов до сосуществования на основе разделения труда), другие же
живут в гармонии с окружающей средой — это будет гомеостаз. Важным
моральным критерием для оценки деятельности этносов Л. Н. Гумилёв считал
взаимодействие человека и природы, или, по его терминологии, этноса и
ландшафта. Завоевание этносом энергетической ниши в биосфере происходит
иногда с большими потерями для природы, иногда – органично. Утвердив как
аксиому положение «У народов есть родины!», Л.Н. Гумилёв делает логичный
вывод, что даже в случае крупной миграции этносы выбирают условия,
близкие к тем, которые они покинули.
«Фазы жизни» народа, подобные обозначенным Гумилёвым, до него называл
Тойнби, о смертности этносов писал Данилевский и Шпенглер, но никто не
назвал движущую силу этногенеза. По мнению Л. Н. Гумилёва, движение
этносов определяет пассионарный толчок. Возникает закономерный вопрос:
откуда же берётся этот пассионарный толчок? В своей работе «Этногенез и
биосфера Земли» учёный утверждает, что время от времени «Ближний Космос»
посылает в биосферу Земли очистительные пассионарные толчки. Хотя надо
отметить, что в последних своих работах Гумилёв не уделяет особого
внимания этому самому «Ближнему Космосу».
Важно то, что цепь причинно–следственных явлений обрывается Гумилёвым
именно в том месте, где она уходит за пределы Земного шара. Пассионарный
толчок – это такой разрыв естественной причинности, который закрыт для
научного познания. Причина возникновения этносов вынесена Гумилёвым в
Космос. Это равнозначно признанию, что теория не претендует на познание,
поскольку условия, создающие в Космосе причину пассионарных толчков,
невоспроизводимы. Не случайно «космос» — не научное понятие.
Для учёного нашего времени создать научную теорию, но не поддающуюся
научному обоснованному доказательству, основанную почти лишь только на
авторской эрудиции и интуиции, было неслыханной дерзостью. Хотя Колумб,
открывший новый континент, вообще не понял, что же он открыл, Гумилёв
же, гениально угадав, что этногенный фактор – энергетический, так и не
понял, что такое значит энергия его пассионарных толчков.
Можно предположить, что гумилёвская пассионарность ближе всего к
физическому действию, введённому в XVIII веке П. Мопертюи как
характеристики перехода кинетической энергии в потенциальную и обратно.
Строгое определение таково: действие есть интеграл по времени разности
между кинетической и потенциальной энергиями.
Гумилёв нашёл метод изучения этногенеза в открытой В. Вернадским
биохимической энергии, привносимой в организмы из Космоса. Обнаружил
способ действия этой силы – пассионарный толчок. Рождение этноса
сопровождается повышением энергии, биологически трансформированных через
микромутации у отдельных индивидов — пассионариев.
До открытия Гумилева предполагалось, что этнос, точнее народ,
национальность, нация — это сообщество, членов которого объединяет
что-то одно: язык, государственная власть, инерция истории, жизнь в
одном обществе. Но это не более чем поверхностное суждение и как
наблюдение над фактами является иллюзией, свойствен-ной наблюдателям.
Этнос, по Гумилеву, — это реальная категория, которая позволяет выделить
по ряду признаков группу людей, выступающую в истории как большая
замкнутая система с определенным динамическим стереотипом поведения,
именно поведения, и оригинальной внутренней структурой, меняющейся в
зависимости от времени жизни этноса — от фаз этногенеза. Этнос,
движущийся во времени, постоянно стремится путем выработки своего
поведения и утверждения его в потомках к расширению ареала присутствия
на исторической арене, и вся нацеленная энергия этноса, если ее
суммировать, зависит, во-первых, от лимитирования определенной
окружающей среды, где этнос добывает свои средства жизнеобеспечения, и,
во-вторых, направленности его действий по созданию все большего для себя
социального пространства.
По мере движения во времени этнос испытывает сопротивление среды,
которая начинает оказывать отрицательное воздействие на его
жизнестойкость, и с растратой пассионарной заряженности первоначального
импульса это в конце концов приводит любой этнос в состояние равновесия
между собой, соседями и природной средой, к исчерпанности
ресурсостойкости этноса. Он теряет резистентность, сопротивляемость.
Жизнь этноса, определенная Гумилевым опытно-историческим путем на
материале Всемирной истории, фиксированной хронологией событий, длится в
пределах от 1200 до 1500 лет, и в течение этого жизненного цикла
наблюдается постепенная растрата жизненных, энергетических сил,
биосферной заряженности этноса. Вопрос в том, откуда, из каких
источников возникает, берется эта “запасливость” этноса, но об этом и
говорит теория пассионарности.
Каждый этнос при своем рождении, появлении на свет обладает инерцией
первоначального толчка. Можно не спрашивать, как это происходит, стоит
лишь рассмотреть, как это происходило в истории. Так, от толчка —
мутации возникли все народы на Земле. Как бы из “ничто”, из
неизвестности, из оболочки каких-то событий, зачастую под чужим именем —
проявляют себя группы людей, являющиеся первоначальным ядром будущей
этнической организации или организма, работающим в определенном
ландшафте и совершенствующимся в дальнейшем — в превращениях этноса
движениями, скачками, прерывистыми фазами, не эволюционно, а через
войны, кризисы, самоуничтожение и приступы переустройства этногенеза.
Новорожденный этнос живет не плавной растратой своих биосферных запасов,
но скачкообразно, некими пусками — фазами, которые имеют определенные
ритмы.
Основной единицей измерения истории выступает этнос. Он может быть малым
и большим, как китайцы, русские, бенгальцы, арабы. Элементом структуры
этноса выступает субэтнос, на которым вначале может покоиться
образование этноса, а потом большая система все-таки снова разбивается,
распадается на ряд субэтнических единиц. Так, в русском этносе
субэтносами являются поморы Севера, казаки южных областей, сибиряки —
потомки первопроходцев (чалдоны) в Сибири, разнообразные метисные
образования, интеллигенция XIX века, старообрядцы, русско-горские общины
на Кавказе, молокане, русские евреи, туркестанстанцы-русские, родившиеся
в Средней Азии, москвичи в середине XX века и другие.
Еще меньшей единицей этноса являются консорции- группы людей,
объединенные одной исторической судьбой, не мировоззрением, но
поведением. Это нестойкие объединения, связанные одними интересами или
делами, и они могут быть разного рода и “жанра”: секты и тайные культы,
партии, банды и нелегальные образования, кружки, воинственные или
отреченные от жизни сообщества: скальды в Скандинавии или суфии в
Персии, викинги, нестяжатели на Волге, трапперы в США, беглые в
Новороссии в XVIII веке или борцы за веру, газии в средние века на
Ближнем Востоке. От них могут рождаться новые этносы и возникать затем
новые государства, но в основном консорции — это первичная ячейка
“формообразования” этногенеза, из ста образований лишь одно-два при
благоприятных обстоятельствах могут создать этнос. Как правило, этнос
стремится к реализации себя в чем-то значительном — в военной державе,
империи, королевстве, сверхсистеме — суперэтносе, в какой-то огромной
исторической задаче: в стремлении Александра Македонского, Чингисхана,
Наполеона к мировому господству или Николая I в России — к созданию
неовизантийской империи.
Выполнив свою роль, суперэтнос “утяжеляется”, становится перегруженным,
разбитым на составные части по общежитейским разнородным интересам и с
разными внутренними запасами прочности жизни. Собрать его на очередную
историческую задачу бывает невозможно, как, например, невозможно на этой
стадии пассионарности воссоздание господства российского суперэтноса под
видом СССР в Евразии, и тогда на первый план выступает желание этноса
упорядочить отношения внутри себя. Другая стадия формирования этноса —
конвиксия. Это общность людей, объединенных уже на фазе упадка этноса,
на фазе инерционного развития — обыкновенным семейным или частным
укладом, культурными связями. Конвиксии возникают уже как общежитейские
общины, говорящие на господствующем в государстве языке, не
“высовываются” из ниши, стремятся реализовать свою “малую” судьбу внутри
большой судьбы и потому чаще всего встречают либо поддержку, либо
равнодушие соседей. Так, советские-российские немцы становятся сегодня
конвиксий для целей сохранения своей исторической фазы существования и
желают вернуться на родину в Поволжье, чтобы создать там некий
социальный организм, который непонятен окружающему населению.
Аналогичные процессы происходят и в Европе, и особенно остро на Ближнем
и Среднем Востоке, в Азии, да и везде.
Заключение
Лев Николаевич Гумилев, проделав анализ огромного количества
исторического и этнографического материала, исследовав общие
закономерности развития этносов, получил интригующие выводы о наличие у
определенных людей и целых обществ такого психически-энергетического
качества, как пассионарность. Именно с помощью этого понятия. Используя
его смысловые и понятийные характеристики, он смог объединить
разнообразные конкретные исторические условия жизни различных народов и
народностей в одной логический цепочке этногенеза.
Несмотря на неоднозначность его фактических подтверждений, его выводов,
его гипотеза обладает очень большой привлекательностью для пытливого
ума, интересующегося глобальными закономерностями общественного
развития, расцветом одних народов и упадком других. Думается, что тот
вклад в мировую сокровищницу человеческой мысли, который внес всеми
своими научными исследованиями и открытиями, заслуживает и
благодарности, и признательности потомков.
Литература
1. Гумилёв Л.Н.От Руси до России. М., 1996.
2. Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера земли. Л., 1990.
3. Сапронов П.А. От Руси до России вместе с Л. Н. Гумилёвым // Общество
и современность, 2001, № 4, С. 15—21.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
