ВВЕДЕНИЕ
Изучение истории частного права в Древнем Риме является на
мой взгляд, актуальнейшей задачей в деле подготовки будущих юристов.
Особенно остро стоит эта проблема перед Вузами России, которая в течение
уже 10 лет пытается стать на рельсы рыночной экономики.
Почему я говорю о важности изучения исторического развития именно
частного и, более того, именно вещного права Древнего Рима?
И почему я считаю столь значимым и необходимым заниматься этим сегодня в
России?
Во-первых, потому что римское частное право, являясь предельным
выражением индивидуализма и наибольшей свободы личности, свободы
собственности, легло в качестве Фундамента для правового развития всех
народов Западной Европы. Оно явилось базисом, на котором веками
формировалась юридическая, мысль, правовой системой, в которой основные
юридические институты и понятия нашли себе наиболее чистое от всяких
случайных и национальных окрасок, выражение, Римское частное право и его
история изучаются повсеместно.
Отвечая на второй, поставленный мною вопрос, хочу процитировать
следующие строки: “…Волею нашей исторической судьбы мы, русские были
долгое время отрезаны от общения с Западной Европой, оставались чужды ее
культуре, и когда, наконец, отделявшие нас перегородки пали, мы
очутились в хвосте общечеловеческого движения. Отстали мы и в области
права» И„ если мы хотим в этом последнем отношении сравняться с Европой,
если мы хотим говорить с ней на. одном языке, мы должны, по крайней мере
в школе, освоиться с основным фундаментом общеевропейского права – с
правом римским… то первое с чего должно начинаться его изучение, есть,
конечно, его история.” Так писал уже почти ТОО лет назад известнейший
представитель русской школы романистики профессор И.А. Покровский словно
бы о сегодняшнем состоянии России. Эти слова взяты мною из книги И. А.
Покровского “История римского частного права”, изданной в последний раз
(я имею ввиду дореволюционный период) в 1917 году.
После 1917 года в нашей стране происходило становление социалистического
права, базировавшегося на совершенно иных принципах и не испытывавшего
того интереса к наследию римской юриспруденции, который был естественен
для общества, поставившего во главу угла принципы частноправового
порядка. “…В настоящее время в очередной раз рухнули перегородки”,
разделявшие нас с цивилизованным миром, и в очередной раз можно
наблюдать ту пропасть, которая отделяет россию от развитых стран.
Для того, чтобы наша Родина заняла свое достойное место в мире, нам так
необходимо изучать историю частного римского права, особенно его раздел,
касающийся прав вещных. Ведь именно в разделе вещных прав мы знакомимся
с институтом неограниченной частной собственности краеугольным камнем
общеевропейского и мирового права. Я выбрал данную тему для своей
курсовой работы именно потому, что считаю, что России сегодня нужны
юристы, способные успешно и грамотно трудиться в условиях рыночной
экономики. Для их подготовки, по словам декана юридического факультета
Московского Государственного университета E.А.Суханова, ” …в расширении
нуждается изучение римского частного права – основы цивилистики.w
Римские юристы не оставили нам истерии своего права: практический
интерес к праву оттеснил у них на задний план интерес юридический. Среди
огромного количества юридической литературы древности сочинений
исторического характера почти не встречается. Ввиду этого историю
римского частного права приходилось воссоздавать на основании иных
источников по крупицам. Многовековая разработка римского частного права
имеет ряд серьезных достижений. Тщательно и критически проанализированы
дошедшие до нас рукописи источников, выявлены и исследованы имеющиеся
разночтения. Собраны и систематизированы все имеющиеся высказывания по
отдельным вопросам, сохранившимся не только в юридических документах,
надписях, в сочинениях историков, философов, поэтов. В ряде спорных
вопросов созданы, на основе обширного материала, интересные теории и
высказаны остроумные гипотезы. Вообще, все огромное правовое наследство
Рима приведено в ясность, проверено и систематизировано трудом ряда
поколений ученых. Русская литература и иностранная литература в этой
области –
необъятна. Разработка римского частного права в Западной Европе велась,
начиная с XII-XIII вв. В России, никогда не подпадавшей римскому праву и
сохранившей на всех этапах своего развития самобытность своей правовой
системы, с конца XVIII в. началась историческая разработка римского
права, и труд русских ученых внес значительный вклад в это дело.
Суханов Е.А.(Предисловие к изданию) //Хвостов В.М. Система римского
права. М., 1996,С.5.
ГЛАВА 1
ИСТОРИЯ ВЛАДЕНИЯ.
Одну из основных задач гражданского права составляет распределение
имущественных благ, то есть прежде всего вещей, находящихся в обладании
данного общества между отдельными его членами. Средством такого
распределения является предоставление этим последним субъективных вещных
прав.
Уже к началу классического периода римской истории в римском праве
выработалось понятие вещей в широком значении. Этим понятием
охватывались вещи в обычном смысле материальных предметов внешнего мира,
а также юридические отношения и права:
“Rei appellatione et causae et jura continentur” /D.50.16.23/.-
“Названием вещи охватываются также юридические отношения и права”. ГАЙ
/2.13.14./ так и делит вещи на телесные /corporales/, которые можно
осязать /quae tangi possunt/ и бестелесные /incorporales/,
которые осязать нельзя /quae tangi non possunt/.
Согласно пояснениям профессора Б.И. Новицкого /Р.Ч.П.§49М. 1999г./
разделяя вещи на телесные и бестелесные. Гай подразумевает под
последними именно права, а не вещи, в смысле предметов внешнего мира.
Деление вещей на движимые и недвижимые в древнем римском траве не имело
особого значения. И те, и другие подлежали почти одинаковым юридическим
нормам, тем не менее, это естественное деление играло некоторую
характерную для рабовладельческого Рима роль. Недвижимо-стями считались
не только земельные участки /praeda, fundi/ и недра земли, но и все
созданное чужим трудом на земле собственника: постройки, насаждения. Все
эти предметы, связанные с землей или фундаментально скрепленные с ее
поверхностью, считались
ее составными частями. Они подлежали правилу superficies solo cedit
– сделанное над поверхностью следует за поверхностью. Под res mancipi
понималась мебель, домашняя утварь, рабы, животные.
При принципате деление вещей на движимые и недвижимые приняло более
четкий характер. В эпоху домината передача прав на недвижимости
регламентировалась уже специальными правилами, направленными на
обеспечение публичности соответствующих сделок.
Старое и главное деление цивильного права вещей на res mancipi и
res nec mancipi сохранилось до начала империи. “Все вещи считайся вещами
манципия или неманпипия. Вещами манципия являются земельные участки на
италийской земле и притом как сельские, каким считается поместье, так и
городские, таков дом, также права сельских участков, например, дорога,
тропа, прогон, водопровод, также рабы и четвероногие, которые
приручаются к упряжке или ярму, например, быки, мулы, лошади и ослы.
Остальные вещи считаются неманципальными”. /Ulp. Reg. 19.Р.Ч.П.стр.149/
Как видно из текста, круг res mancipi был очерчен довольно узко. Он
охватывал uger romanus а с конца республики, когда владычество римлян
распространилось на всю Италию, земельные участки, расположенные в
Италии, построенные на них дома и предиальные (земельные сервитуты, на
рабов, вьючных или упряжных животных, обслуживающих земли римских
землевладельцев).
К числу res nec mancipi относились все вещи, не входящие в группу res
mancipi, в частности, провинциальные земли и все движимые вещи, мелкий
скот (свиньи, овцы, козы), мебель и т. д. Это деление определялось тем,
что к res mancipi относились вещи, которые издревле и еще ко времени
законов XII таблиц рассматривались как наиболее ценные части римского
земельного хозяйства. C экономическим значением res mancipi была связана
и основная особенность их юридического положения: особо усложненный
порядок перенесения права, собственности на эти вещи. В то время, как
для отчуждения вещей res nec mancipi было достаточно простой
передачи/traditio/, для отчуждения res mancipi требовалось применение
формальных и сложных способов – mancipatoi или in jure cessio. В главе
“История права собственности” этот вопрос будет рассмотрен подробнее.
Части вещи не имели юридически самостоятельного существования. Когда
вещь в целом являлась объектом юридической сделки, то последствия этой
сделки распространялись и на все части вещи. Принадлежностью называлась
вещь, не связанная с другой (главной) вещью не физически, а экономически
(например: замок-ключ, дом-бревно).
Постепенно римляне пришли к представлению об объединенных хозяйственным
назначением целых имущественных комплексах. Самое раннее обозначение
имущества гражданина дано в законах XII таблиц термином familia
pecuniaque – первоначально совокупность рабов и скота.
Позднее familia обозначала и всю совокупность имущества. В цивильном
праве укрепилось понятие имущества, добытого трудами
домовладыки-patrimomium, переходящего с соответствующими культовыми
обязанностями к наследникам. В преторском праве иногда употреблялся
термин “отцовское добро”. Но, конечно, понятие имущества обнимает собой
все то, что принадлежит данному лицу. При жизни собственника его
добро-fono-гарантирует кредиторов в платеже долгов.
Что же касается истории прав на вещи, то раньше всех оформилось
владение, за которым стоит право частной собственности. И то, и другое
понималось юристами – классиками как непосредственное господство над
вещью, направленное прямо на вещь, без чьего-либо посредства-jus in re.
Понятие владения возникло первоначально в отношении земли. Старое
цивильное право для выражения понятия владения пользовалось термином
usus-пользование, дополняя его извлечением плодов-usufructus. Этот
комплекс представлял реальное и почти полное господство домовладыки над
отведенной ему индивидуально во владение землей и своим манципие. В
случаях самостоятельного осуществления им такого пользования, последнее
приводило, по законам XII таблиц, по истечении двухлетнего срока, к
признанию за ним права собственности по давности-usucapio.
Римские юристы классики /Лабеон, Павел/ этимологически производили слово
владение- possesio от sedare- сидеть, оседать, а самое владение
описывали, как positio – поселение (на земле):
“…Владение было названо, как говорит и Лабеон, от оседании…”
/Deod.41.2.1.Р.Ч.С. стр.157/ В этом же тексте владение представлено с
исторической точки зрения, как отношение, предшествовавшее собственности
и породившее ее. “…Нерва-сын говорит, что и собственность на вещи
произошла от естественного владения…” /D.4.1.2.Р.Ч.П. стр.158/ Из
сказанного следует, что владение есть прежде всего реальное господство
лица над вещью, вытекающее из фактического, физического отношения лица к
предмету владения. Профессор И.А.Покровский определяет владение
/possessio/ как “…фактическое обладание лица вещью, взятое независимо от
вопроса о способах его приобретения /causa possessiones/”./И.Р.П.
стр.341 С.-П.1999г./ Владение, как внешнематериальное отношение
господства лица над вещью, представляет наглядное проявление права
собственности. И в этих случаях оно выступает, как соединенное с
собственностью, владеющий собственник, осуществляющий свои права и
полномочия, является типичной фигурой оборота, охраняемого правом.
Владение является образующим признаком возникновения, осуществления,
прекращения и защиты права собственности, почему иногда на практике оба
понятия смешиваются, что, конечно, не допустимо с юридической точки
зрения.
Владение может появиться вне всякой связи с правом собственности и быть
даже его нарушением. Римские юристы говорили даже, что собственность не
имеет ничего общего с владением-ninil commune habet proprietas cum
possessione”,-говорит Ульпиан/D.12.1,41.2.Р.Ч.П. стр.159/
Конечно, собственник может оказаться и владельцем (так, быть может, в
большинстве случаев и бывает), но он будет тогда посессором не как
собственник, а как лицо, имеющее фактическую власть над вещью. Лицо,
приобретшее каким-либо образом чужую вещь, будет отвечать перед
собственником, как владеющий несобственник.
Итак, вещи принадлежат кому-нибудь на праве собственности, но далеко не
всегда они находятся в руках собственников: часто они оказываются в
обладании других лиц причем это обладание может покоиться на каком-либо
юридическом основании (вещь отдана внаймы, на сохранение, и т.д.), но
может быть и лишено такого основания (вещь куплена у лица
несобственника) и может стоять в противоречии с правом (вещь украдена).
Тем не менее, римское право охраняет и владение само по себе и не
допускает произвольных его нарушений независимо от оснований его
возникновения. Этого требовало спокойствие гражданской жизни –
гражданский мир, а вследствие этого – интересы самих собственников.
В истории этот культурный принцип охраны владения появляется не сразу.
В Риме этот принцип был провозглашен только претором, причем далеко не
во всей своей полноте и ясности. Классическая юриспруденция много
поработала над его развитием, но и при всем том римская охрана владения
отнюдь не является “законченным зданием”. Но самая постановка вопросам
его принципиальное разрешение составляет одну из крупнейших заслуг
римского и именно преторского права. Идея гражданского мира в области
вещных отношений должна была привести претора к необходимости охранять
факт владения от всяких покушений на самоуправство. Так возникли
посессорные интердикты. Они уже упоминаются у Плавта, то есть примерно
за 200 лет до Р.Х. Посессорные интердикты делятся на две категории:
одни имеют своей целью охрану наличного владения от
посягательств-interdicta retinendae possessionis, другие- восстановление
уже нарушенного, отнятого владения-interdicta recuperandae possessionis.
Интердикты, направленные на получение владения вновь (например,
наследства) –interdicta adiplscenae possessionis – не принадлежат уже к
посессорным средствам, так как истец здесь опирается не на факт
владения, а на такое или иное (хотя и преторское право). К interdicta
retinendae possessionis относятся:
interdictum uti possidelis – предназначен для охраны владения
недвижимостями.
interdictum utrube – предназначен для охраны владения движимостями.
Применение владельческих интердиктов поставило перед практикой и теорией
вопрос о том, каким признакам должно удовлетворять владение, чтобы
получить право на защиту. Мало-помалу римскими юристами была выработана
теория владения, основные положения которой сводятся к следующему.
Владение, хотя и фактическое господство над вещью, не может быть,
однако, владением в истинном смысле, если оно не соединено с волей лица
владеть. Римские юристы учили, что для наличности possessio необходимы
– corpus possessionis, Фактическая власть над вещью, и animus
possidendi, воля владеть. Но не всякое владение, даже при наличности
обоих этих элементов, заслуживало, по учению римских юристов,
самостоятельной защиты и в этом отношении они различали юридическое,
защищаемое владение -possessio, и владение не защищаемое -dentio /или
“in possessione esse”/. Но принципиального критерия для отграничения
possessio от detentio они не дали.
По многим вопросам оказывалась существенно необходимой самостоятельная
защита (владение кредитора заложенной ему вещью, например). Таким
образом, создался целый ряд исключений. Этими исключениями римское
право вступало на путь постепенного расширения сферы защищаемого
владения – путь, по которому пошло далее право новых народов,
закончившееся в новейших конфиденциях признанием всякого владения (даже
владения от чужого имени – dlieno nomine – вещь дана в пользование)
защищаемым. Наконец, вопрос о владении возникал в случаях, когда
кто-либо фактически осуществлял содержание какого-либо сервитута –
например, проезд через чужое имение и т. д. Римские юристы признавали,
что в случаях этого рода, есть “как бы владение правом” – juris
quasi-possessio/fr.20.D.8.1.И.Р.П. стр.347/
В действительности, мы имеем здесь самое подлинное владение вещью, но не
всестороннее, а ограниченное в своем содержании. Это теоретически
неправильное понятие- juris quasi-possessio сыграло большую роль в
юриспруденции римлян, которая распространила его далеко за римские
пределы – на права обязательственные, семейственные и даже публичные.
Подводя итог всему вышесказанному, постараюсь сделать следующий вывод.
Уже к началу классического периода римской истории в римском праве
понятие вещей включало в себя не только материальные предметы, но также
юридические отношения и права.
Одним из самых старых разделений вещей в Древнем Риме было различение
вещей res mancipi и res nec mancipi,а также familia и pesunia.
Возникновение и оформление института владения, как фактического
господства, независимо от права на него утвержденного преторским эдиктом
и разработанного классическими юристами, ставшего с той поры прочным
достоянием всякого сколько-нибудь развитого гражданского права. Институт
владения стал предпосылкой для зарождения в римском частном праве
института частной собственности.
ГЛАВА 2
ИСТОРИЯ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ
Институт частной собственности существует со всеми своими основными
чертами уже в старом цивильном праве, и римские юристы рассматривают
его, как институт исконный. Между тем в древнейшей истории встречаются
некоторые разрозненные явления (деление вещей на res mancipi и res nec
mancipi, различие familia и pecunia и др.), которые обращают наше
внимание на то, что и в Риме установлению частной собственности
предшествовал долгий период подготовки я выработки этого понятия.
В древнейшем праве не было даже специального термина для обозначения
собственности. Термин dominium означал “господство” к применялся ко всем
случаям, когда какая-нибудь вещь находилась в чьей-либо власти и
применялся ко всему тому, что находится в доме, в хозяйстве. Лишь с I
века н.э. юристы начали постепенно ограничивать значение термина
dominium, но и тогда он все еще обозначал более широкий круг явлений,
чем собственность. И лишь в конце классического периода /Ш век н.э. /
разработка частноправового понятия собственности была завершена, и
обычным обозначением для собственности является с этого времени термин
proprietas. Этот термин обозначал собственность, как особо характерное
отношение господства над вещами» высшее среди других.
Собственник имел всестороннюю возможность пользования и распоряжения
вещью, исключалось вмешательство всех посторонних лиц в сферу частной
собственности. По установленному еще в квиритском праве правилу,
собственность обладала способностью восстанавливаться во всей полноте по
отпадению установленных собственником ограничений своего права/jus
recomdentiae/ и распространялась на все материальные приращения вещей и
кем бы они ни были сделаны-/omnis cause/. По тому же квиритскому праву,
все участки и поместья на италийской земле были изъяты от земельного
обложения (ему они подвергались только с IIIв. н.э.). Поэтому
классическая юриспруденция понимала собственность как неограниченное и
исключительное правовое господство лица над вещью, как право, свободное
от ограничений по самому своему существу и абсолютное по своей защите. В
праве Юстиниана оно обозначалось как уже полная власть над
вещью-dominium ex jure Quiritum. Относительно доисторического периода
римской собственности мы можем делать только более или менее вероятные
предположения.
Чувство частной индивидуальной принадлежности вещей (зародыш позднейшего
права собственности) появляется, без сомненья, по отношению к вещам
движимым, так как недвижимость (земля) первоначально находится в том или
ином коллективном обладании. Чувство принадлежности движимых вещей, как
следует из опыта истории, долгое время еще не имеет юридического
характера права собственности в таком виде, как она известна праву более
развитому. В старом праве не столько право истца на вещь, сколько
деликт ответчика служит основанием иска.
В древнейшем римском праве право на движимые вещи защищалось при помощи
деликтных исков и на этой стадии еще не имело свойства прочной
юридической связи между лицом и вещью, связи, которая сама по себе могла
бы служить основанием иска.
Иначе складывались отношения к недвижимостям. Когда представление об
общем праве на землю всего народ, а затем отдельных gentes
постепенно стерлось принадлежность земельного участка стала связываться
с сидящей на нем семьей- familia и с главой семьи-домовладыкой. Но
принадлежность эта являлась выражением некоторого общегосударственного,
публичного порядка. Участок земли принадлежит данному домовладыке как
члену общества, как гражданину, quiris.
Даже самый участок – “fundus” – был в то время количественной долей
данной семьи в общем земельном владении-” жеребьем”. Право гражданина
на такой “жеребий” и есть, вероятно, то, что в древнейшее время
обозначалось выражением “ex jure Quiritium”-право квиритов.
“Fundus meus est ex jure Quiritium” – “участок мой по праву квиритов”, –
то есть, “мой в силу моего права гражданства, в силу публичного порядка
распределения земли между членами общины”.
Понятно, что при таких условиях, участок земли, отведенный данной семье,
должен оставаться б ее владении, пока существующее распределение не
будет изменено каким-либо новым публичным актом (например, переделом).
Если же им завладеет кто-либо еще, кто-либо другой, то домовладыка может
потребовать возвращения своего участка независимо от того, каким образом
– добровольно или недобровольно – добросовестно или недобросовестно-
нынешний владелец стал владельцем. Таким образом, здесь впервые
возникает представление о некоторой непременной юридической связи лица с
вещью – первый и наиболее существенный элемент права собственности.
Вероятно, именно здесь зародилась rei vindicatio, а, скорее всего,
именно здесь впервые проявилось вмешательство государственной власти,
выразившееся в запрещениии физической борьбы – “mittite ambo rem”-
“оставьте оба, вещь”.
Но право на недвижимость, имея один из существенных элементов
собственности, долго еще не имело другого – свободы распоряжения.
Домовладыка долгое время еще не мог ни продать семейный участок, ни
подарить его и т.д.
С течением времени, однако, стираются публично-правовой характер права
на недвижимость и идея семейной собственности, домовладыка приобретает
по отношению к земле свободу распоряжения. Это к вопросу о
недвижимости.
С другой стороны, на движимости переносится виндикационный принцип: они
начинают защищаться не на деликтом только основании, а на оснований их
принадлежности такому-то лицу. Jus Quiritum утрачивает значение
публичного права и начинает употребляться для обозначения собственности
вообще.
Разумеется, процесс выработки единого понятия dominium ex jure Quiritium
в своей исторической конкретности скрыт от нас. Но рассмотрим некоторые
исторические факты:
Одни из имущественных объектов в древнейшее время теснее были связаны с
семьей/familia/ и допускали меньшую свободу распоряжения, чем
другие/pecunia/.
Основное различие имущественных объектов на res mancipe и res nec
mancipe для позднейшего цивильного права:
Res nec mancipe могли переходить из рук в руки путем простой формальной
передачи, traditio.
Для перенесения права собственности на res mancipe необходим был
формальный акт manciptio (к которому присоединялась затем также
формальная in jure cessio фиктивная уступка права в суде).
Категория res mancipi включает в себя те вещи, которые составляют
основу землевладельческого крестьянского хозяйства: участок земли и
необходимый рабочий инвентарь. Все это заставляет сближать деление
вещей на res mancipi и res nec mancipi с делением на familia
и pecunia усматривать в первом лишь ослабленный отголосок второго.
Первоначальная неотчуждаемость земельного участка с течением времени
отпала, но желание оградить интересы семьи сказывается еще в том, что
для отчуждения вещей, составляющих familia требуется
соблюдение известной торжественной публичной формы. Таким образом,
старое воззрение и новые условия встретились и преобразовали прежнее
деление на familia и pecunia в новое-на res mancipi и res nec mancipi.
За исключением этого, никаких других различий между вещами по
отношению к понятию права собственности в цивильном праве исторической
эпохи не существует: собственность уже едина – как по своему
содержанию, так и по способам своей защиты.
Для защиты древнейшего цивильного права на вещь- права квиритской
собственности- основным средством является rei vindicatio.
Но иск этот в течение римской историй значительно изменил свой характер.
Rei vindicatio определяют обыкновенно как иск не владеющего собственника
против владеющего несобственника, целью иска является возвращение вещи,
Но цель эта достигалась в истории неодинаковыми путями. Rei vindicatio
имела характер двусторонний:
каждая сторона выставляла себя собственником, вследствие чего rei
vindicatio была возможна только против того, кто такую претензию имеет.
Равным образом, обе стороны должны были доказывать свои утверждения.
Строение rei vindicatio ставило ответчика нередко в очень трудное
положение: либо доказывав свое право собственности с риском потерять
процессуальный залог, либо без борьбы уступай вещь истцу, между тем
часто ответчик лишь сомневался в праве истца.
С установления процесса формулярного rei vindicatio стала
осуществляться посредством formula petitoria: rei vindicatio
стала окончательно иском одностороннем: доказывает свое право
собственности только истец, ответчик может заявить только о своем
сомнении (в праве истца).
В силу того, что ответчик не обязан теперь утверждать право
собственности, сфера применения rei vindicatio значительно расширилась,
и ко времени классического права установилось правило, что можно
предъявлять ко всякому владельцу, “к тому, кто обладает и имеет
возможность возвращения”. Собственнику, таким образом, было достаточно
знать, – кто владеет его вещью, чтобы он мог предъявить уже иск: если
ответчик владеет не от себя, а от чужого имени (например, вещь ему дана
кем-либо в аренду, на сохранение), то это его дело – отвести от себя иск
с указанием того, от чьего имени он владеет. Быть может, только одно
исключение существовало в классическом праве на этот счет: против тех
лиц, которые владеют вещью от имени самого истца (собственник желает
предъявить rei vindicatio против своего же арендатора и т.д.), rei
vindicatio не допускалось: истец должен был обратиться к иску из
соответствующего контракта. В праве после классическом и это ограничение
отпало. Даже, более того, – rei vindicatio в некоторых случаях стала
допускаться даже против лица невладеющего, именно против того, кто
умышленно,для отклонения процесса от себя передаст вещь другому. Против
rei vindicatio ответчик может делать известные возражения- exeptiones,
доказывая, что он имеет право на удержание вещи. Такова вкратце оснавная
характеристика rei vindicatio – основного средства защиты права
квиритской собственности.
Но, несмотря на уже бесспорно частный характер, квиритская собственность
еще сохраняет некоторые следы своего прежнего публично-правового
значения. Так, субъектом, ее может быть только римский гражданин, или
иностранцы, которым даровано jus commerui перегрины не могут иметь
квиритского права на вещь.
О течением времени и перегрины получили защиту: принадлежащие им вещ
стали охраняться нормами jus gentium /право народов/ аналогично праву
собственности, но право перегрина на вещь не есть квиритская
собственность. Вследствие этого рядом с системой цивильных или
квирктских вещных прав в Риме мало-помалу появилась особая система
перегринских прав – особая перегринская собственность и так далее.
О другой стороны, земли провинциальные объектом частного квиритского
права даже для римских граждан быть не могли: они считались общим
достоянием всего римского народа. Собственность на praedia Italica в
период республики была от всяких налогов свободна. Владение отдельных
лиц участками провинциальной земли характеризовалось не как dominium, а
как passessio (владение). Эти
possessiones облагались податью, охранялись провинциальными судами,
как собственность. Так, с появлением провинций возникла новая
юридическая категория – собственность провинциальная со своими особыми
нормами и особыми средствами охраны.
Квиритская собственность уже в старом цивильном праве была ограничена
законом в интересах мирного соседского сожительства. Уже законам XII
таблиц известен целый ряд подобных ограничений, характерных для мелких
хозяйств той исторической эпохи. Важнейшие из них состоят в следующем:
собственник обязан оставлять по своей меже свободней полосу земли в 2,5
фута , собственник должен допускать соседа на свой участок через день
для собирания плодов, упавших с ветвей его дерева и т.д. C течением
времени к ним присоединились другие, например, правило об
immissianes-никто не обязан терпеть шум, запах дыма, исходящего от
соседнего участка и так далее.
Древнейшим известным нам способом передачи права квиритской
собственности в Риме является mancipatio. Этот способ возник еще в то
время, когда в виде денег употреблялся металл в слитках. В таком
естественном виде mancipatio должна была исторически появиться впервые в
применении к вещам свободного обмена – вещам движимым, pecunia. С
расширением свободы распоряжения она переносится на res mancipi.
Введение монеты мало-помалу совершенно изменило самый внутренний
характер mancipatio.
Возникла она как действительная сделка купли-продажи, но когда цена
(платеж денег ) вышла за пределы акта mancipatio , то формой mancipatio
можно стало воспользоваться и для других целей- например, для
дарения.Mancipatio по существу превратилось в акт способный осуществить
самые разнообразные отношения между сторонами, самые разнообразные
causae. В глазах классических юристов она уже
только “изображаемая продажа”- “imaginaria venditio” /D.1.119/.
Уже к старому цивильному праву – во всяком случае, к законам XII_таблиц
– относится установление дополнительной ответственности продавца перед
покупщиком по поводу mancipatio. Словесная формула mancipatio – так
называемая mancipatio – допускала различные модификации, вставки и т.
д., благодаря которым стороны могли вводить в сделку разные добавочные
определения – так называемые leges mancipi .
Одним из наиболее распространенных видов модифицированной манципации
была манципация фидуциарная: вещь передавалась кому-либо в
собственность, но с оговоркой “fidae fiduciae causa”:приобретатель мог
иметь вещь лишь для известной цели и при наступлении предусмотренных
соглашением условий должен был вернуть ее манципанту. Гай /II.60/
упоминает о fiducia cum creditore/И.Р.П. стр.327/ – вещь передавалась в
виде залога для обеспечения долга. Фидуциарная манципация играла большую
роль и заключала в себе зародыш целого ряда будущих самостоятельных
обязательств.
Позже mancipatio,но уже ко времени законов XII таблиц возникла вторая
форма передачи вещных прав – in jure cessio – уступка вещи на суде в
фиктивном процессе о собственности.In jure cessio – продукт
искусственного приспособления процесса для нужд договорного оборота, и
уже с самого начала есть imginaria vindicatio. In jure cessio есть по
Форме остановившийся в своей начальной стадии процесс о собственности,
по существу же – абстрактный способ передачи права собственности:causa
ее наружу не выступает. Если в цивильном праве mancipatio применялась
только к res mancipi, тоin jure cessio была возможна, по отношению ко
всяким вещам, в том числе и к res nec mancipi.
Так же как и mancipatio, in jure cessio была распространена затем на
целый ряд других случаев, где дело шло уже о передаче прав
собственности: все, что могло быть предметом иска,vindicatio , могло
быть и объектом фиктивного отказа.
И, наконец, уже старому цивильному праву была известна давность – usus,
usucapio – как способ приобретения права собственности. Законы XII
таблиц для приобретения по давности требовали владеть вещью в течение
определенного указанного срока и исключали возможность возможность
приобретения только для вора. С течением времени для давности вводятся
условия более строгие. Так, к пример, lex atinia (закон 2-ой половины
республики) дополняет, что вещи украденные вообще не могут быть
приобретены по давности даже добросовестными приобретателями их, пока не
возвратятся к собственнику /fr.4.6.F.41,3.И.Р.П. стр 329/. Mancipatio,
in jure cessio и usucapio – это строго цивильные способы приобретения
права собственности – acquisitiones civiles. Но квиритская собственность
на res mancipi может быть приобретена и другими способами, таковы:
traditio , то есть передача вещи с намерением перенести право
собственности, occupatio,
за владение вещью, никому не принадлежащей, и т. д. Все эти способы
называются acquisitiones naturales, но их разработка относится уже ко
времени классических юристов.
В древнейшем праве собственность имела однородный характер. В
классическую же эпоху, под определяющим влиянием изменений в характере
экономических отношений, формы собственности разветвлялись и появлялись
новые виды собственности. Прежде всего смягчился формализм прежней
квиритской собственности, и появилась более гибкая преторская
собственность.
Как уже известно, цивильное право требовало для передачи права
собственности на res mancipi формальных актов mancipatio или in jure
cessio. Если почему – либо эти формальности не были соблюдены, то право
собственности не переходило: приобретатель делался только владельцем
вещй, но не собственником. Отчуждатель мог предъявить петиторный иск –
rei vindicatio – и тогда приобретатель должен был вещь ему вернуть.
Такая несправедливость не могла не обратить на себя внимания претора.
Тем более, что с развитием оборота самые Формальности старого цивильного
права утрачивали свой смысл и стесняли в быстроте деловых отношений. Для
того, чтобы исключить недобросовестность со стороны продавцов, претор
стал давать приобретателям exepitio rei vinditae et traditae
(возражение ответчика с указанием на то, что вещь была продана и
передана) и тем охранял их от нападений со стороны отчуждателя. Но этого
было мало. Было очевидно, что раз претор признал справедливым защищать
покупщика от rei vindicatio продавца, то необходимо продолжить эту
защиту, дав покупщику не только exeptio, но и какой-нибудь иск для
получения приобретенной им вещи как от продавца, так и от посторонних
лиц.
Аналогичная потребность выявилась и в другом. С развитием оборота в
акте приобретения довольно часто стали встречаться случаи порока
материального, при разрешении которых не всегда было достаточно
посессорных интердиктов. Например, кто-либо приобрел вещь /res mancipi/
с соблюдением всех необходимых формальностей и владеет ею в полной
уверенности, что он собственник. Но затем выясняется, что продавец не
был собственником, что вещь куплена “a non domino” – от несобственника.
Поэтому в последнем 100-летии республики некоторым претором Публицием
был издан эдикт, получивший название “edictum Publicianum”, который и
установил: желательный иск. Этот иск носил название Publiciana in rem
actio и, согласно формуле своей, есть actio fucticia: иск построен на
фикции давности, им защищается только такой владелец, который может
приобрести собственность по давности, и защита его является как бы
предварением этой возможной в будущее собственности. Actio pumliciana
дается приобретателю не только против третьих лиц, но и против самого
квиритского собственника. Вследствие этого в руках такого приобретателя
оказалось теперь прочное право на вещь, защищаемое абсолютно против
всех. Конечно, прежний собственник сохраняет свое nudum jus Quiritium,
с другой стороны приобретатель пока не имеет квирктского права, тем не
менее он обладает теперь прочным правом на вещь, защищаемым абсолютно
против всех. Вещь принадлежит ему на праве, аналогичном собственности.
Так образовалось рядом со старой квиритской собственностью новая
собственность – преторская или бонитарная, которая затем нашла себе
широкое применение в целом ряде других отношений: собственность
преторского наследника к т. д. Благодаря иску Publiciana в истории
римского права возник новый
преторскмй институт добросовестного владения, bonae fidei possessio.
Добросовестное владение перестало быть только простым фактом, оно
возвысилось до степени некоторого относительно-вещного права,
охраняемого преторским иском, и тем было выделено из общей массы простых
possessiones.
Сложная система вещных отношений периода Республики слагалась из
нескольких переплетающихся между собой исторических пластов:
вещные права квиритские, преторские, перегринские и провинциальные.
Задачей империи являлось уравнение и упрощение исторически разнородного.
Из четырех указанных видов права собственности прежде всего отпадал вид
собственности перегринский, закон Кара-каллы 212 г., даровавший всем
подданным Римской империи право гражданства, этим самым уничтожил ее
необходимость.
С установлением при Диоклетиане нового административного деления
территории и с уничтожением прежнего юридического значения провинций
исчезла и система особых провинциальных вещных прав. Все италийские
землевладение было подчинено новым поземельным податям /capitatio
terrena и capitatio humana/, что лишило solum Italicum прежних податных
привилегий. В период монархии сохранилосьеще различие между
собственностью квиритской и преторской-бонитарной.Но это различие,
главным образом сказывавшееся в различии исковых средств/rei vindicatio
– actio Publiciana/,почти совершенно утратило свое практическое значение
с тех пор, как формулярный процесс заменился бесформальным
экстраординарным процессом.
Формальное приобретение res mancipi,самое деление вещей на res
mansipi, и res nec mancipi давно сделалось анахронизмом. Двуия своими
указами Юстиниан формально уничтожает эти остатки старины. Указ 530 года
de nudo ex jure Quiritium tollendo /С. unica. C.7.25. И.Р.П. стр.367/ –
(об устранении «голых прав» по праву квиритарной. Другой указ 531 года,
посвященный реформе института давности, в конце касается вопроса о res
mancipi и res nec mancipi и уничтожает это деление во избежание
«inutiles ambligatates» /С.1.5.8.7.31/ – «бесполезных двусмысленностей».
Так умерли эти пережитки глубокого народного детства, казавшиеся
современникам Юстиниана уже только «antique subtilitatis ludibrium» –
«заблуждением архаичной изощренности».
Также выходят из употребления в течение этого периода и старые
квиритские способы передачи права собственности – mancipatio и in jure
cessio. Ко времени Юстиниана mancipatio, как и in jure cessio, не
существует. В «Digesta» во всех случаях, где юристы говорили о
mancipatio, она заменена traditio или аналогичными выражениями.
Единственным способом перенесения права собственности по договору
остается traditio. Римское право и теперь стоит на той точке зрения, что
вещное право (собственности) может быть передано только этим особым
вещным актом traditio, простого соглашения сторон для этого
недостаточно. Но, провозгласив этот совершенно правильный теоретический,
принцип, римское право не дало ему надлежащего развития. По отношению к
недвижимости простого акта traditio при переходе владения не всегда
бывает достаточно. Все это привело современное право к установлению
принципа публичности для актов на недвижимость, нашедшего наиболее
полное выражение в институте поземельных книг.
Для римского права движимость и недвижимость стоят на одной доске. Этот
недостаток публичности в отношении недвижимости уже создавался римскими
императорами. Так заслуживает внимания закон императора Константина /Fr.
Vat.35. И.Р.П. стр.368/, которым педписывалось совершать traditio имения
в присутствии соседей. В Египте, части римского государства, уже в
первом столетии по Р.Х. был создан вполне
PAGE 20
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
