Общество как саморазвивающаяся система
То обстоятельство, что общество представляет собой сложную систему,
развивающуюся на своей, собственной основе, не отвергалось и не
отвергается практически никем ‘из мыслителей прошлого и настоящего.
Более того, одним из теоретических достижением науки XX в. можно
считать, представление о социальной системе. Под ней понимается все
относящееся к системной характеристике общества как определенной
целостности, объединяющей индивидов разнообразными связями и
отношениями. В известном смысле слова индивид тоже может рассматриваться
как социальная система, но чаще это относится к государству, нации,
классу, элементам структуры общества.
Характер объединения элементов в систему трактуется в соответствии с тем
илли иным способом объяснения сущности человека или его истории. Поэтому
основной системообразующий фактор может быть усмотрен либо в
материальных, либо в духовных связях людей.
Для анализа сущности системной организации общества следует попытаться
соотнести это понятие с системными закономерностями природы, с теми
предпосылками, на базе которых возникает культура и цивилизация.
Плотность населения, виды его занятий, уровень производства и его темпы,
политическое устройство и многое другое зависят от характера климата и
почв, рельефа местности и водных ресурсов, запасов полезных ископаемых и
т. д.
Очевидно, что нельзя жестко связывать исторические судьбы тех или иных
цивилизаций с характером с характером их среды обитания . Почва, на
которой вырастает, живет и эволюционирует данный народ, несомненно
влияет на многие стороны общественной жизни, но не определяет их
фатально. Природная среда может стимулировать или тормозить развитие
общества как системы, но за исключением нынешней ситуации глобального
экологического кризиса, она не была определяющим фактором развития.
Необходимо обозначить принципиальные различия системной организации
животных сообществ и человеческого общества при несомненном наличии
генетической преемственности.
В сущности эти различия сводятся к определению грани между природой и
культурой как субстратом жизни любой формы социальности. Все способы
организации жизни стада, стаи и других сообществ мира живого, связанное
с их генотипом и наличием врожденной программы поведения. Специалисты в
области этологии ( науки о поведении животных) и социобиологии в
последние десятилетия установили наличие очень четких и строгих
закономерностей в групповом и индивидуальном поведении животных. В
аспекте этой темы привлекают внимание 2 фактора: наличие строгой
иерархии полового поведения самцов и самок; формы организации при защите
таких ценностей, как добычи ( у хищников), территории, собственного,
самки и детенышей.
Природа в этом смысле достаточно мудра, ибо активно пользуется
соперничеством как двигателем эволюции, и, в то же время, не допускает
саморазрушения в значительных масштабах. Кроме того в генах заложен
немалый потенциал альтруистического поведения, которое оказывается
эволюционно более выгодным, чем эгоистическое. Человек в этом отношении
далеко «превзошел» природу, ибо массовое убийство себе подобных –
прерогатива именно человека и человечества на пртяжении истории. Более
того, появление глобальных проблем современности, угроза самому
существованию биосферы планеты – во многом следствие установки на
покорение природы, эгоистического поведения человека и его сообществ.
В отличие от природы, культура – это то, что создано и создается
человеком как материальное, так и духовное. Культура -это природа,,
обработанная особым, человеческим образом .в целях удовлетворения тех
или иных потребностей. Но культура не сводима к вещам, произведенным
человеком, а распространяется и на общественные отношення, и на продукты
духовного производства.
Самым существенным философским признаком предмета культуры является его
двойственность, друхкачественность. Уже на примере самого примитивного
орудия труда – ручного рубила, можно увидеть, что в этом обработанном
куске скалы есть природные качества (вес, цвет, твердость и т. д.)и
качества, вложенные в него рукой человека, создавшего этот культурный
предмет. В нем опредмечена человеческая мысль, нашел воплощение замысел
творца, он тем самым стал служить удовлетворению той или иной
потребности человека. Поэтому любой феномен культуры является
чувственно-сверхчувственным; несет в себе систему природных и
социальных качеств. В такой двойственности – суть культуры как
общественно-исторического способа адаптации человека к миру, причем эта
характеристика относится и к самому человеку.
Мир культуры включает в себя, таким образом, и процесс, и результат
человеческой деятельности, направленной как вовне, так и внутрь
человека. Внешний слой культуры является для человека по сути дела такой
же объективной реальностью, как и мир неизменной природы и Космос. Живя
в мире культуры, будучи сам культурным явлением, человек оставляет после
себя феномены материальной культуры (дети, вещи), либо духовной культуры
(идеи). Тем самым он общается и с прошлым, и с настоящим, и с будущим,
включаясь в движение мировой истории.
Говоря о культуре как способе существования общества и человека, нужно
обратиться к проблеме ее генезиса и структурных особенностей’. Очевидно,
что с процессе антропосоциогенеза на протяжении длительного времени
ведущим компонентом в культуре была технология обеспечения жизненного
цикла, человека, его витальных потребностей. При внешнем сходстве
телесных функций человека и животных (еда, питье, выделение и т. д.)
именно в этих процессах начинался и расширялся водораздел биологического
и социального. В процессе удовлетворения физиологических потребностей
формировалась телесная культура человека как фундаментальный базовый
слой культуры. Недаром самые древние и наиболее модные нравственные
запреты – табу были связаны с пищевым и половым поведением человека как
предпосылками становления культуры. Обеспечение себя пищей и водой,
защита от погодных и климатических явлений, ритуализация половой и
детородной функции требовали все более и более совершенной организации
жизни общины.
Постепенный переход от присваивающего типа хозяйства к производящему и,
тем самым, от пользы к выгоде означал нарастание потенциала второй
грани культуры – ее социальных форм. Новая стадия развития потребовала
принципиально новой организации культуры, сущностью которой было
обеспечение технологии деятельности путем управления людьми. В этом
заключается глубинный смысл феномена власти и идеи государственности .
Следует подчеркнуть, что и самообеспечение и управление как явления
культуры принимали форму символического выражения. Люди не просто ели,
укрывались от холода и опасности, размножались и старели, но
культивировали процесс осуществления этих биологических потребностей,
порождая формы, до сих пор удивляющие наших современников. Самовыражение
с пирах и оргиях, одежде и постройках, празднествах и мистериях, войнах
и походах имело не только и не столько утилитарный смысл (насыщение,
укрытие и т. д.), но и далеко превосходящее его символическое значение.
Феномены культуры все время обозначали и подтверждали социальный статус
человека и общества. По характеру сооружений (например, пирамид), оружия
и утвари, одежды и украшений можно достаточно точно судить о состоянии
следующего компонента культуры — се духовной сферы. Если первые два
как-то ограничены ресурсами и физическим потенциалом данного общества,
то мир духовной культуры в точном смысле слова беспределен. Постепенно
он становился в сознании многих людей доминирующим, ибо служение Богу,
Абсолюту, культу предков и т. д. рассматривалось как основная сфера
самовыражения и личности, и общества.
В эволюции общества прослеживаются три основные формы передачи
культурного наследия, без чего немыслимо само его существование. Первая
передача образцов технологии деятельности по принципу: «делай, как я».
Эта древнейшая форма передачи знаний, умений и навыков от учителя к
ученику воспроизводится на протяжении всей истории. Ее достоинством
является живое общение с авторитетом, использование в обучении механизма
подражания действиям.
С другой стороны, всегда существует опасность консерватизма, слепого
копирования устоявшихся форм, догматизации учения. Тем не менее, этот
тип передачи культурного наследия, который в восточной традиции
называется «у ног Учителя», остается универсальным способом от ремесла
до философствования.
Вторая форма — передача опыта не прямо, а с использованием норм,
предписаний и запретов. Здесь упор делается на устную или письменную
традицию, передаваемую от поколения к поколению в виде формулы: «делан
так». Она может носить характер не только предписания, но и абсолютного
запрета, как например гиппократовскнй принцип в медицине: “не вреди”.
Характер передаваемых норм изменяется в ходе истории, они наполняются
новым смыслом, что дает гораздо больше простора для творчества. Однако
опасность догматизации , норм также велика, равно как и соблазн объявить
эти нормы устаревшими. Каждая эпоха по-своему оценивает и применяет
нормы, исходя из своих императивов культуры.
Еще более сложна третья форма передачи культурного наследия —
аксиологическая, когда, наследуются идеалы и ценности, облекаемые в те
или иные принципы. Проблема идеала в обществе необычайно сложна, ибо
любой идеал и любая ценность самопротиворечива и содержит в себе свое
отрицание. Достаточно вспомнить проблему происхождения зла в мире, т.е.
оправдания Бога за существование зла и темных сил. Коварство в словесном
выражении любого идеала (светского и религиозного) было понято очень
давно, что породило учения о молчаливом постижении Истины и Бога.
Поэтому так трагична судьба многих прекрасных идеалов, включая наиболее
близкие нам христианский и коммунистический. При трансляции через
поколения они зачастую утрачивают свой первоначальный смысл, а при
«внедрении» в практику дают такие плоды, что основоположники этих
идеалов в ужасе отшатнулись бы от них. Здесь находится сердцевина
старого спора — что или кто виноват — плохие идеалы или плохие люди,
извратившие прекрасный идеал? Поскольку в любом идеале можно найти
уязвимое место, а люди —
• не ангелы, то реализация идеалов, как правило, относится к далекому
будущему, либо к миру небесному.
Тем не менее, для общества система идеалов, выражающаяся в форме
символов, имеет решающее значение. В определенном смысле слова
справедливо утверждение, что культура это идеал, выполняющий
системообразующую роль для технологии общественного производства. Если
первый, базовый слои культуры заключен в предметной деятельности
человека, где созидаются вещи, второй – в процессах общения людей,
порождающего идеи и представления, то ее третий представлен системой
духовных символов. Последние имеют форму религиозных догматов и
откровений, философских концепций, а также реализуются в символике
художественной деятельности в разнообразных формах искусства. Используя
терминологию Гегеля,— это царство Духа, как высшего цвета культуры,
квинтэссенция.
Итак, можно обозначить первый источник саморазвития общества, а именно
противоречия природной и культурной организации человека и его
сообществ. При любых формах социальности человек остается частью Природы
и Космоса, специфическим (но не обязательно высшим) проявлением феномена
жизни. Это обстоятельство необходимо четко осознавать при всех способах
интерпретации общественных явлений, а особенно в конце XX в. Все
мыслимые проекты устройства и переустройства жизни миллионов людей
должны основываться, прежде всего, на необходимости поддержания жизни
всей биосферы и возможностей существования и развития каждого
человеческого существа. Она требует, чтобы витальность как императивная
установка на поддержание самого феномена жизни была стержневой,
определяющей ценностью общественного развития. Отсюда вытекает
необходимость осознания важности глобальных проблем человечества (в том
числе и экологической) именно как проблем жизни и смерти. Только в этой
связи можно и нужно рассматривать комплекс экономических,
социально-политических, национальных, религиозных и прочих проблем
человечества. Они в принципе не могут быть адекватно разрешены помимо
взаимоотношений человека с миром природы и миром «второй» природы, т. е.
культуры.
Именно в этом ключе следует рассматривать такие конкретные механизмы
«запуска» общественной жизни, как разделение труда. Говоря об
общественном, производстве, следует особо подчеркнуть, что оно мыслится
как взаимосвязанный процесс, в котором выделяются четыре основных
компонента: производство материальных благ, воспроизводство самого
человека, воспроизводство материальных общественных связей и отношений и
духовное производство.
Эти виды производства в реальной жизни переплетены и могут
рассматриваться изолированно в теоретической абстракции, поскольку
взаимно предполагают друг друга. На самых ранних этапах аптропо- и
социогенезиса производство в значительной степени определялось
природными закономерностями, ибо человек, по словам К. Маркса, выступал
как “родовое существо, племенное существо, стадное животное”. Люди были
тогда всецело озабочены воспроизводством самих себя вначале путем
присвоения готовых продуктов природы, а затем натуральным
хозяйствованием на земле. Земля в этом смысле являлась, по определению
К. Маркса, природной предпосылкой человека, образующей, «так сказать,
лишь его удлиненное тело». Отсюда вытекает и определенная простота
общественных связей и отношений, что являлось основой для мнения об
ушедшем золотом веке человечества, о рае, который оно утратило с
течением истории.
При всем огромном разнообразии природно-климатических условий, в которых
протекала деятельность первобытных сообществ (равно как и современных
примитивных общин, сохранившихся еще в ряде регионов планеты) основным
двигателем истории было разделение труда. Вначале оно носило характер
полового и возрастного, а затем непрерывно усложнялось, вплоть до
высокоспециализированпых форм труда в современном компьютеризированном
производстве. Благодаря разделению и специализации трудовых операций
люди смогли обеспечить выживаемость первобытной общины и каждого се
члена, превзойти в этом отношения сообщества животных.
Развивая производство, человек все более и более воздействовал на
окружающую природу, изменяя тем самым и свою собственную природу. Это
было бы возможно при примитивных формах общения; поэтому уровень и
степень системной организации человеческих сообществ стал превосходить
соответствующие структуры животного стада. Человеческий труд как фактор,
не только удовлетворяющий телесные потребности (пища, одежда, жилище и
пр.), но и формирующий человеческое общество через систему общественных
связей и отношений, выступает как основа всей истории. .
Вместе с тем, развитие и усложнение трудовой деятельности немыслимо вис
эволюции форм семейно-брачного поведения людей. Поэтому формы
воспроизводства человека (деторождение, воспитание, социализация, и
пр.) неотделимы от собственного производства материальных благ, тем
более на ранних стадиях развития общества, когда от физических
возможностей человека, его здоровья и работоспособности зависело само
существование общины. Специалисты по истории сексуальных отношений
подчеркивают, что для’ человека большое эволюционное значение имело
наличие избыточной (по сравнению с животными) половой активности.
Человек самое сексуальное существо на Земле и это не следствие его
«греховности!», а особый механизм выживания в условиях жесткого давления
окружающей среды. В этой связи можно отметить специфику демографической
проблемы.
По подсчетам специалистов, с начала неолита и до настоящего времени на
«сцене» истории побывало около 30 миллиардов человек, причем темпы
прироста населения все время росли. Так, последний десяток миллиардов
добавился всего за 130 лет с середины XIX в. и до наших дней. В 1937 г.
родился пятимиллиардный житель планеты, а темпы прироста сейчас таковы,
что каждую секунду число людей на Земле увеличивается в среднем на 3
человека. В результате этого ежегодно появляется около 100 миллионов
человек, что равно современному населению Западной Европы. Основной
прирост населения обеспечивают Африка (2,9%), Латинская Америка,
Юго-Восточная Азия (по 1,8%), в которых на рубеже XX – XXI вв. будет
жить свыше 80% всего населения мира.
Эта ситуация еще в 60-е гг. нашего столетия расценивалась как
«демографическая бомба». С другой стороны, в ряде стран и регионов мира,
в том числе I! Западной Европе, ряде стран Весточкой Европы и регионах
России наблюдается угрожающее уменьшение численности населения и его
значительное постарение. Вполне реальны прогнозы демографов о начале
депопуляции (т. е. вымирания) нассле-1Н1я’в’этпх регионах на рубеже
столетий, когда число умирающих превзойдет число рождающихся, что
наблюдается уже сейчас с России.
Иными словами, ситуация с народонаселением в мире характеризуется
глубоким противоречием: в целом происходит достаточно интенсивный рост
населения и ряд стран (Китай, Индия) предпринимают энергичные меры для
ограничения такого роста; а в ряде регионов и стран происходит де
популяция, что порождает огромные трудности для экономического и
социального развития.
Причины этих явлении интересовали ученых давно, достаточно вспомнить
полемику вокруг, учения Мальтуса в Х1Х в. С позиций биологии, где
имеется достаточно четкая зависимость между размерами организмов и их
численностью, может существовать неограниченно, используя ресурсы
биосферы и энергию Солнца, около 500 миллионов человек. Как же объяснить
нынешнее десятикратное превышение этой биологической «квоты», т. е. не
является ли нынешняя экологическая, политическая, военно-стратегическая
ситуация “расплатой” за нарушение биологического равновесия человека
среди других видов живого? Действительно, реальность самоуничтожения
вследствие тормоядерной катастрофы (изобретение самого человечества!),
либо аналогичных катастроф с применением химического и биологического
оружия может быть расценена и как своеобразная «месть» природы за
нарушение равновесия.
Кроме того, большинством людей осознается, что из 5 с лишним миллиардов
ныне живущих на планете, ведут существование, достойное человека,
немногие. Так, по данным на начало 90-х гг., 900 миллионов не умеют ни
писать, ни читать; 500 миллионов, не имеют работы, либо заняты не
полностью; 130 миллионов детей не имеют возможности посещать начальную
школу; 450 миллионов страдают от голода и недоедания; 12 миллионов
младенцев умирают, не прожив и года; более 40 миллионов — слепых или
близких к слепоте, людей; 2 миллиарда не имеют доступа к источникам
чистой питьевой воды; 250 миллионов живут в городских трущобах или
лачугах.
Идет ускоренная люмпенизация значительных слоев населения в разных
регионах Земли, что служит питательной средой для острейших расовых,
национальных, политических конфликтов. •«Качество» населения, если можно
так выразиться, входит в противоречие с его количеством, а
неравномерность этого процесса порождает ожидания «конца света», когда
планета «стряхнет» с себя заблудшее человечество. Земля сейчас «болеет»
человеком и вполне закономерно ожидать в скором будущем демографический
коллапс, т. е. достаточно резкое снижение численности населения. Оно
может быть вызвано глобальным голодом, истощением ресурсов полезных
ископаемых и почвы, непригодностью воды для питья, тепловым перегревом
поверхности, распространением СПИД и т. д.
Иногда человечество сравнивают даже с раковой опухолью на теле планеты,
полагая, что Земля и Космос —это живые существа, наделенные
сверхразумом”. С этой точки зрения, неполноценный разум человечества не
соответствует законам космического Разума, что приводит к его
саморазрушению. В пользу этой концепции говорит, в частности, то, что
все попытки стимулировать или затормозить рост народонаселения со
стороны государства и общества малоэффективны.
Демографический процесс — сложнейшая система, ибо воспроизводство
поколения зависят от такого количества факторов, что далеко не всегда
их может охватить современная наука. Во многом поведение человека здесь
выглядит парадоксальным. Казалось бы, материальное благополучие — первая
предпосылка для рождения детей, однако наиболее высока рождаемость в
странах бедных или небогатых, а благополучные страны (Скандинавия,
Франция и др.) обеспокоены снижением рождаемости. Наиболее высокими
темпами воспроизводится население, в мусульманском мире (удвоение идет
каждые 23 года), а в странах с преобладанием православия и
протестантизма эти темпы гораздо ниже.
Известны установки многих людей на преимущественное рождение сыновей
(наследники имущества, дела, идеи и т. д.), однако природа довольно
четко регулирует соотношение девочек и мальчиков (в соотношении примерно
100:105). Подмечены чрезвычайно интересные феномены. Например, известно,
что у владельцев восточных гаремов в прежние времена рождались по
преимуществу сыновья, у военачальников, подолгу находившихся в
походах,—напротив, по большей части дочери. В первом случае, ввиду
мнимого дефицита мужчин, какими-то биологическими путями подавался
сигнал на его восполнение. Во втором случае, наоборот, природа принимала
самые экстренные меры, чтобы покрыть кажущийся дефицит женщин.
Так или иначе, но человечество только начинает познавать сущность
процессов саморегуляции его численного состава и потому искусственное, а
тем более насильственное вмешательство в эти процессы чревато
тяжелейшими последствиями. Это имеет огромное мировоззренческое
значение, поскольку без адекватного уяснения данных проблем невозможно
понять другие противоречия природного и культурного в обществе.
Еще более сложен для анализа второй источник саморазвития социальных
систем, связанный с общественными отношениями, возникающими в процессе
трудовой деятельности человека. Для философского анализа общества
центральным вопросом является анализ мотивов и побуждений к труду и
деятельности, поскольку этот момент во многом определяет отношение
человека к миру и другому человеку. Выделяют несколько ведущих мотивов и
стимулов деятельности.
Во-первых, поддержание собственного существования, выживание индивида.
Такая ситуация складывается у героев различных “робинзонад”, оставшихся
один на один с природой.
Во-вторых, продолжение жизни рода (особенно труд родителей ради
поддержания жизни детей). В любом обществе есть немалое количество
людей, работающих и живущих ради семьи и детей, рода и клана. В периоды
бурных социальных потрясений семья, родные и близкие зачастую
оказываются единственной надежной опорой человека, смыслом его жизни и
деятельности. Невнимание к проблеме семьи со стороны государства
оборачивается, как правило, деструкцией социальных связей, утратой
идентичности человека и деградацией общества.
В-третьих, удовлетворение самой потребности в труде, труд ради
творчества, приносящий радость и ощущение полноты бытия. В этом смысле
труд перестает быть необходимостью, а является свободной игрой
творческих сил человека. Разумеется, такое возможно при удовлетворении
определенного (и исторически изменчивого) уровня биологических
потребностей человека.
В-четвертых, борьба с другими людьми за присвоение продуктов труда или
ради помощи людям. Соотношение этих двух компонентов последней группы
стимулов меняется в зависимости от этапа развития общества, однако в
любом обществе можно увидеть и острую непримиримую борьбу людей, групп,
классов за удовлетворение их потребностей за счет других и примеры
бескорыстного служения людям вопреки даже собственным потребностям.
Антагонизмы и сотрудничество – два полюса взаимодействия людей в
обществе, а между ними находится основная масса человеческих
взаимоотношений по поводу труда и его плодов.
Рассмотрение данного вопроса с необходимостью влечет за собой
философский анализ понятий собственности и эксплуатации, труда и
капитала. Круг этих проблем очень важен, ибо так или иначе затрагивает
интересы каждого человека. Нет религиозной системы, этического учения,
социальной доктрины, которая бы не высказала своего отношения к этим
проблемам. Так; еще апостол Павел учил, что «не трудящийся пусть не
ест», Сен-Симон выдвинул девиз социализма «От каждого по способности,
каждому по труду», а Э. Каабе — лозунг коммунизма «От каждого по
способностям, каждому по потребностям». Благородный призыв «Манифеста
Коммунистической партии» к построению ассоциации, «в которой свободное
развитие каждого является условием свободного развития всех» часто
оборачивался на практике своей противоположностью. Требуется объективный
анализ этих сложнейших понятии, характеризующих жизнь общества и
человека.
Понятие ” собственности” возникает тогда, когда у человека появляется
право распоряжаться принадлежащими ему вещами, включая и продукты
духовного производства. Собственность распространяется и на собственную
жизнь человека, его телесные и духовные силы. Когда же человек, опираясь
на силу, подкрепленную или законом, пли беззаконным насилием,
распоряжается другими льготами, возникает феномен власти. Очевидно, что
соотношение власти и собственности представляет важнейшую характеристику
общества, имеющую прямое отношение к каждому человеку.
Через эти социальные, институты (сласть и собственность) так или иначе
реализуется принцип справедливости, исторические модификации которого
отражают эволюцию взглядов на соотношение общества и человека. Например,
с разные эпохи считалось справедливым распределение по статусу рождения
(аристократия), по положению в обществе (бюрократия), по имущественному
положению, по труду или его результатам, по едокам в семье и т. д. В
реальном обществе, как правило, сосуществуют все или почти все виды
распределения, хотя один из них занимает доминирующее положение.
История учений о собственности показывает, что почти у всех народов в
форме мифов и утопий были идеи о золотом веке, когда ни у кого не было
частной собственности, имущество считалось общим и это порождало мир и
согласие, добрые правы и уверенность в будущем. Наиболее характерной
чертой таких утопий является идеализация примитивной общины, которая,
как правило, отгорожена от других общин и внешнего мира (остров, горное
ущелье и т. д.). При таком способе организации общества справедлива
формула «Всякий собственник есть либо вор, либо наследник вора”, которую
в XIX в. выразил Прудон в знаменитой фразе: «Собственность есть кража».
При общинном типе устройства и такому же отношению к собственности
вполне оправданным является стремление к максимальной замкнутости этого
мира (отсюда образ «железного занавеса»), к постоянной переделке природы
и человека и их «покорению». Человеку в таком обществе позволено делать
то, что приказано и одобряется официально, а запрещено все то, что не
приказано. Это общество жестоко детерминировано и по сути дела исключает
или сводит к минимуму случайность и свободную волю человека. Понятие
производства в таком обществе вытесняется понятием распределения и
присоединения, а произведенный прибавочный продукт рассматривается как
источник потенциального зла (обогащения) и последующей эксплуатации
человека человеком.
Тем не менее, властвующая в таком обществе элита (либо единичный деспот,
либо класс так называемой «номенклатуры») отчуждает в свою пользу этот
прибавочный продукт, беря на себя роль «справедливого» распределителя.
Очевидно, что такое положение долго существовать не может, поэтому
вполне резонно, что происходят революционные потрясения,
сопровождающиеся переделом имущества. Источником зла тут является не
только его несправедливое распределение, как само богатство, порождающее
жадность, роскошь, лень. Государства гибнут от «процветания, ибо, как
писал еще Платон, стать очень богатым, оставаясь добродетельным,
невозможно. Всякий обогащающийся делает это за счет других.
Цицерон сравнивал мир с театром, который принадлежит всем, а место в нем
каждому. Всякий, кто сидит более чем на одном месте — захватчик, ибо
нельзя поставить лишний стул, можно только отнять чужой. У человека этим
самым практически, отбивается стремление к расширению производства, ибо
главное — как распределить. Данные идеи восходят к идеалу «божьей
справедливости», ибо, создавая Вселенную и человека, творя день и ночь,
солнце и воздух, землю и поду, Бог предусмотрел, что если все разделить
поровну, у каждого будет все необходимое, и ни у кого не будет лишнего.
Если же человек, приобрел богатство, он обязан поделиться им, так как
делится не своим собственным имуществом, а принадлежащим этим людям 11 в
конечном итоге Богу. Религия ислама вообще запрещает ростовщичество, а в
христианстве это сурово осуждалось. С многочисленных (особенно в эпоху
средневековья) коммунах имущество было общим, вводился всеобщий
обязательный физический труд.
Средством такого отношения к собственности является разделение общества
на два абсолютно антагонистических друг другу класса, борьба между
которыми и является пружиной исторических процессов. Отсюда выводится
концепция уничтожения частной собственности, которая порабощает и
закабаляет человека, допускает эксплуатацию в массовых масштабах.
В этой связи необходимо обратиться к сущности понятия “эксплуатация”. В
узком смысле слова эксплуатацию можно определить как форму социального
паразитизма, когда человек (или группа людей) живет за счет другого.
Следует различать экономическую форму эксплуатации и ее неэкономические
формы. К последним могут быть отнесены такие явления, как расизм,
национализм, сексизм, т. с. то или иное ущемление прав людей другой
расы, нации и пола. Можно говорить и о том, что нынешнее поколение людей
эксплуатирует ресурсы Земли, загрязняя среду обитания будущих поколений
(жизнь за счет детей и внуков).
Однако основная форма эксплуатации складывалась в деятельности людей по
поводу производства материальных благ. Она построена на той или иной
форме присвоения прибавочного труда, т. е. труда избыточного,
направленного не только на удовлетворение элементарных физиологических
потребностей организма. Такой труд стал появляться при выходе общества
из первобытного состояния, когда обмен товарами становился не
эпизодическим, а постоянным феноменом. В определенном смысле слова
размер и масштабы прибавочного труда характеризуют прогресс общества,
ибо только он позволил создать элементы материальной и духовной
цивилизации. На предшествующих этапах развития человечества преобладала
самоэксплуатация по принципу: «Человек — раб своего желудка».
Развитие рыночного хозяйства позволило расширить производство, создавать
новые вещи и общественные отношения. Ф. Энгельс в сбо° время отметил,
что без античного рабства, как классической формы эксплуатации, не было
бы современной Европы и социализма. Рыночная экономика, развиваясь в
течение ряда столетий, проходя различные фазы, приобрела в конечном
итоге форму классического капитализма с высоким уровнем эксплуатации
человека человеком. Это явление способствовало возникновению учения
марксизма и его составной части марксистской философии.
Способ производства – одно из ключевых понятий марксистской концепции
сущности общества и исторического процесса, понимаемое как единство
производительных сил и производственных отношении в ходе создания
материальных благ. Он представляет основу общественно-экономической
формации и, по словам К.. Маркса, «обусловливает социальный,
политический и духовный процессы жизни вообще». Динамика способа
производства усматривается в том, что производительные силы на
определенном этапе развития общества перерастают рамки производственных
отношений, что приводит к социальной революции и переходу к более
высокой общественно-экономической формации. Это характерно, с ‘ точки
зрения марксизма, для антагонистических формаций, которые чреваты
социальной революцией.
Это — коренной переворот в социально-экономической структуре общества,
сопровождающийся внезапным, насильственным изменением существующего
политического строя. В теории марксизма” революция рассматривается как
“локомотив” истории, закономерный и необходимый результат классовой
борьбы и антагонистических формациях, высшая форма такой борьбы.
Революция понимается как переход политической власти и руки передового
класса (в случае социалистической революции — пролетариата), который
обеспечивает резкое ускорение общественного прогресса, открывая новые
перспективы для развития производительных сил и социальных
преобразований. Противоположный процесс трактуется как контрреволюция,
носителями которой являются реакционные классы и группы общества.
Революция противоположна реформам и эволюционному пути развития
общества. Однако уже с XIX п. эта форма эксплуатации, которая была, в
основном, предметом исследования К. Маркса, стала постепенно вытесняться
другой формой — эксплуатацией человека не другим человеком, а
государством и обществом. Государственный монополизм и опирающаяся на
него мощная система бюрократического аппарата становится основным
эксплуататором миллионов людей, отчуждая их и от собственности, и от
власти. Разрешение этого противоречия в принципе возможно двумя
основными путями: либо путь создания мощной системы социальных гарантии,
пособии, выплат и т.д. с ростом «среднего» класса, владеющего
собственностью, либо путь, по которому пошли страны, пытавшиеся
воплотить идеалы социализма в жизнь. В первом случае в обществе
существует сравнительно небольшая группа крупных собственников, равно
как и беднейший слой населения, но большинство людей находится в
“золотой середине”. Далеко не все из них владеют средствами
производства, но многие становятся либо их совладельцами, либо имеют
недвижимое имущество.
За счет налогов, взимаемых с этой массы, государство осуществляет не
только общенациональные проекты, но и оказывает помощь бедным,
пенсионерам, больным, безработным, беженцам и т. д. Далеко не всегда при
этом складывается «общество всеобщего благоденствия», но такая форма
общественного устройства и основном гарантирует соблюдение прав
человека, имеет разветвленную систему государственной и общественной
помощи в случае ее необходимости. Для теоретической мысли,
обосновывающей резонность такого общественного устройства, представляет
интерес понятие социальной инженерии. Этот термин предложен К. Р.
Поппером для обозначения практического применения результатов частичной
социальной технологии. Последняя применяется для обозначения
критического анализа результатов социальных наук и «доводки по частям»
этих подходов для реализации тех пли иных социальных проектов. В основе
такого подхода лежит одна из важнейших задач всякой технологии —
указать, каких целей нельзя достичь, исходя из того, что исторические
тенденции не являются аналогом законов естествознания. При этом
«конечные цели» исторического процесса выносятся за рамки технологии и в
задачу «социального инженера» сходит проектирование новых социальных
институтов, их перестройка и управление уже существующими. Вопрос о
происхождении социальных институтов (сознательное их проектирование или
«естественный» рост), как правило, выносится за пределы технологического
подхода.
В странах, шедших по пути социалистического строительства, экономическая
модель основывалась на сверхэксплуатации, которой подвергались со
стороны государства миллионы людей, плоды труда которых отчуждались в
пользу государства («общий котел», «закрома Родины» и т. д.).
Государство затем перераспределяло эти фонды через систему социального
обеспечения, дотаций нерентабельным предприятиям, искусственно
заниженные цены на ряд товаров и услуг. Внешне все выглядело достаточно
справедливо и гуманно, и пока хватало природных ресурсов и резервов
окружающей среды и «работала» еще трудовая этика стимулов к труду, такие
общества могли еще развиваться.
Вместе с тем набирали силу и такие критерии распределения и
перераспределения, как должностной (распределители для номенклатуры),
имущественный (теневая экономика, проценты по вкладам),
кровнородственной (в семейных кланах) и т. д. В этих условиях
государство не могло осуществлять справедливый контроль за мерой труда и
мерой потребления, а резкое падение стимулов к труду и уравниловка в
оплате привели к закономерному финалу. Тоталитарные государства
оказались неспособными удержаться на передовых рубежах мировой
цивилизации и за исключением некоторых военно-космических программ стали
испытывать нарастающие трудности. Установка масс людей на то, что
«власть должна кормить страну» оказалась пагубной и привела, по сути
дела, к массовому иждивенчеству, к эксплуатации общества человеком.
Миллионы людей оказались отчужденными от собственности и власти, а их
роль сводилась к функции исправного «винтика» в огромной государственной
машине. Как показывает исторический опыт, •попытка преодолеть
капиталистическую эксплуатацию этим путем приводит к еще более
примитивной, архаичной и, тем самым, антигуманной’ форме эксплуатации.
В этой связи возникает вопрос — искоренима ли эксплуатация в принципе, в
идеале, пли человечество может только стремиться к смене одних, форм
эксплуатации другими, более гуманными? В истории общественной мысли
давно появилось понятие утопии для обозначения «места, которого нет», т.
е. несуществующего, идеального государства или общества, где совместная
жизнь людей носит черты золотого века, свободна от зла и противоречий.
Создание социальных утопий типично для разных эпох — Древнего Востока
(Лао-Цзы), античности (Платой), средневековья (Августин), Ренессанса и
нового временит (Т. Мор, Ф. Бэкон, Кампанелла), арабской философии
(аль-Фараби) и др. Утопическая мысль получила развитие и в России (А.
ГГ. Радищев, В. О. Одоевский, Ф. М. Достоевский, А. А. Богданов и др.).
В XX в. утопия превратилась, в основном, в форму социальной критики и
предостережения будущих поколений от угроз тоталитаризма (антиутопии).
Все три мировые религии (буддизм, христианство и ислам) имеют и своей
основе свои духовный путь достижения тех же благородных целей.
Современные футурологи, описывая возможные модели будущего, делают упор
на средства и методы преодоления эксплуатации, на обретение подлинной
свободы человечеством. Вопрос этот крайне сложен, по современная
научно-техническая революция дает технологические возможности для того,
чтобы труд миллионов людей перестал быть проклятием и тяжелой
самоэксплуатацией и обрел черты творческого процесса и сферы реализации
идеалов свободы. В обозримой перспективе человечество может преодолеть
основную форму эксплуатации — экономическую, если найдет в себе силы для
решения глобальных проблем современности, а также, старых как мир,
проблем отношений полов, рас, наций и т. д.
Это не означает, что данный путь пройден, а «светлое будущее» неизбежно
наступит. Для нашего времени проблемой проблем становится преодоление
отчуждения, под которым понимается процесс и результат отрыва функций
какой-либо системы от субстрата, ведущий к извращению ее сущности.
Наибольшую разработку понятие отчуждения получило у Гегеля, который
трактовал его как опредмечивание сущностных сил человека. В философской
мысли XX в. отчуждение в основном связывается с процессами дегуманизации
современного общества, ведущим к «обесчеловечиванию» субъекта. Оно
является следствием кризиса техногенной цивилизации, утраты смысла жизни
и системы ценностей человека и общества. Это сопровождается разрушением
целостности личности, чувства «Я», т. с. самоотчуждением человека, его
обезличиванием. Государственные и общественные институты рассматриваются
как чуждые и враждебные человеку силы. Источник этой ситуации
усматривается и господстве идеалов частной собственности. Преодоление
отчуждения — путь, по которому должно идти большинство стран мира, а
основой такого движения должны быть экономические и политические
свободы. Для философского анализа важно то, что этот процесс должен быть
саморегулирующимся и самоорганизующимся, ибо никаким самым точным и
безупречным планом нельзя охватить пес многообразие хода мировой
истории. Очевидно также, что ведущая роль здесь будет принадлежать
интеллектуальному и моральному потенциалу человечества.
Так или иначе, но человечество, в полном смысле слова, стоит сейчас
перед историческим выбором, который должен определить будущее не только
данного поколения людей, по и наших далеких потомков. Во многом он
связан с реализацией идеала ненасилия как философско-этической
концепции, исключающей насилие и умышленное причинение вреда ради
достижения социальных, пли личных целей. Помимо отрицания применения
силы, концепция ненасилия включает в себя, по мнению М. Ганди,
положительную силу в виде истицы, справедливости,, любви и т. п.
Сторонники идеи насилия (М. Ганди, Л. Н. Толстой, А. Швейцар, М. Л.
Книг, Далай-лама и друпгс) исходят, в ее обосновании либо из принципа
«святости жизни», характерного для восточных цивилизации, либо из
иудейско-христианской парадигмы «не убий».
В конце XX в. идея насилия обретает новое дыхание, связанное с поисками
новых путей прогресса земной цивилизации, исключающих насильственные
методы решения глобальных проблем человечества, равно как социальных,
политических и нравственных конфликтов. Очевидно, что будет происходить
дальнейшая интеллектуализация труда и ‘усиление его творческого
потенциала, а,, с другой стороны, капитал будет по все возрастающей
степени приобретать характер информационного отношения как всеобщего
эквивалента разных видов деятельности.
В определенном смысле слова, мировая экономика стоит на пороге
Реформации поскольку сущестсующие экономические модели (даже в самых
высокоразвитых странах) близки к своему исчепанию. Человечество не может
уже вести себя, исходя только из своих эгоистических интересов и
бесконечно расширяя производство. Точка опоры человека и общества
находится не внутри, а вовне их, что определяется логикой развития
сложной системы, сходящей как фрагмент п еще более сложную систему
Космоса.
Это заставляет обратиться к такому истоку саморазвития общества, как
духовный потенциал. Данная проблема необычайно сложна имеет две
основные грани. Первая — многочисленные попытки реализовать в
действительности религиозный потенциал устроить жизнь общества по модели
догматической части данной религии. Идея теократии, т. е. правления
обществом н государством со стороны высших духовных лиц н авторитетов
была весьма популярна, начиная с Древнего Египта п до современных
концепций исламского фундаментализма.
Поскольку человек — существо несовершенное греховное, он не может
устроить справедливого общества на земле. Все человеческие установки н
законы обречены на гибель н разрушение н в этом смысле слова они
историчны. Всеисторичен лишь Бог и поэтому человеческое общество может
существовать , с этой точки зрения, лишь в теократической форме,
реализуя «промысел Божий», который лежит за пределами человеческого
разумения. Только в этом случае человечество имеет шансы на решение всех
земных, в том числе н глобальных проблем н на достижение вечного
блаженства в жизни небесной. Этот подход к объяснению развития общества
основан на признании борьбы доброго и злого начал, с преобладанием
последнего («князь мира сего») во всех земных делах. Христианство в этом
смысле достаточно нейтрально относится к типу устройства общества. Хотя
считается, что светская власть от Бога (особенно в православии — цари
«помазанники» божьи), по высшая ее цель — в обеспечении условий для
развития н защиты своей веры как гаранта государственного устройства.
Этика протестантизма, как показал немецкий социолог Макс Вебер, легла в
основу капиталистического отношения к труду как к призванию человека.
Любопытно отметить, что сам термин «индустриальный», переводимый как
«промышленный», означает по-латыни «трудолюбивый». Человек
«предопределен» Богом к вечной жизни, либо к вечной смерти и
кальвинистское направление протестантизма полагает, что избранность
определяется не по характеру мирских поступков, а по их результатам.
Успех, приносящий власть — единственный критерий избранности человека и
эффективности функционирования общества.
Исламский путь организации общества его теоретики связывают с
понятием «хакимийя», что означает власть Аллаха над миром. В Коране
человек рассматривается как «наместник Бога на Земле», а идеалом
устройства общества является мусульманская община «умма». Понятие
«гражданин” в европейском значении этого слова в исламе отсутствует, его
заменяет преданность мусульманина Закону. В этой связи подчеркивается,
что идеалом мусульманского государства является не теократия, а
номократия, т. е. власть исламского Закона и соответствующего порядка,
обязательного для исполнения каждым, принявшим ислам. Мусульманский мир
(дар ул-ислам) это особое цивилизованное образование, основанное на
господстве специфического образа жизни и государственного устройства,
что имеет большое значение для мира в целом на рубеже XX — XXI св.
Вторая грань организации жизни общества на основе идеи связана с
формулировкой земного идеала равенства и справедливости. Он, как
правило, генетически связан с религиозным (христианским) идеалом. В 50-е
гг. XX в. глава англиканской церкви, настоятель Кентерберийского собора,
лауреат Международной Ленинской премии «За укрепление мира между
народами» Хоюлетт Джонсон произнес серию страстных проповедей,
объединенных общей темой: «Христиане и коммунизм». В них он обосновывал
тезис, согласно которому «синтез этих двух антагонистических лишь по
видимости, а ид но существу образов мышления и укладов жизни возможен и
что в конечном итоге он принесет счастье человечеству».
Основоположники концепции коммунизма, как известно, резко отвергали этот
подход, считая религию «опиумом народа» (К. Маркс), а религиозную идею
«невыразимейшей мерзостью» (В. К. Ленин). Воинствующий атеизм и упование
на объединяющую общечеловеческую идею приводит к ситуации, описанной в
романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Один из героев
(Разумихин), рассуждая о «нормальном» устройстве общества, говорит так:
«У чих не человечество, развившись историческим, живым путем до конца,
само собой обратится, наконец, в нормальное общество, а, напротив,
социальная система, выйдя из какой-нибудь математической головы, тотчас
же и устроит все человечество и в один миг сделает его праведным н
безгрешным, раньше всякого живого процесса,, без всякого исторического и
живого пути!.. Оттого так и не любят живого процесса жизни: не надо
живой души…».
Идея социализма действительно прекрасна в своем словесном выражении и
можно понять тех людей, которые во имя нее отдавали жизнь, жертвовали
всем, что имели. Махатма Ганди, размышляя по этому поводу, говорил так:
«Социализм чист, как горный кристалл. Следовательно, для достижения
социализма требуются столь же кристально-чистые средства. Нечистые
методы способны лишь опорочить цель… Слсдовательно, и в Индии, и в
мире построить социалистическое общество могут лишь обладающие чистым
сердцем, истинные социалисты, следующие принципу ненасилия».
В этом вся суть дела ибо для того, чтобы реализовать в жизни и практике
миллионов людей принцип социализма, нужно отобрать часть дохода у
преуспевающих и отдать ее неконкурентноспособным. Перед Богом и Идеей в
этом смысле все равны, но как показывает история, все попытки вырваться
из порочного круга насилия, порождающего ответное насилие, бывают
тщетны. К6ак заметил тонкий знаток русской жизни Л. П. Чехов: «…что
создано историей, то и сокрушается не чиновничьими головами, а тою же
историей, т. е. историческими движениями в народной жизни».
Поэтому вопрос исторического самодвижения, несмотря на многовековые
попытки решить ее, остается во многом открытым как для науки, так и для
практики.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
