Философский анализ общества

Северо-Кавказская Академия

Государственной Службы

Кафедра экономики и менеджмента

Курсовая работа

По философии

На тему: «Философский анализ общества»

1998

План:

TOC \o “1-7” Введение 3

Глава 1. Общество как философская категория. PAGEREF _Toc452198449 \h
5

1.1. Элементы общества PAGEREF _Toc452198450 \h 5

1.2. Подсистемы общества, сферы общественной жизни. PAGEREF
_Toc452198453 \h 6

1.3. Функционирование и развитие общества PAGEREF
_Toc452198455 \h 6

Глава 2. Информационное общество и этапы его развития. PAGEREF
_Toc452198456 \h 10

2.1. Понятие “информационного общества”.

Взгляды философов. PAGEREF _Toc452198457 \h 10

2.2. Исторические этапы развития и формирования

информационного общества. PAGEREF _Toc452198464 \h
13

Глава 3. Жизнь в новом обществе и его проблемы. PAGEREF _Toc452198471
\h 17

3.1. Культура в новом обществе PAGEREF _Toc452198472 \h 17

3.2. Человек в новом обществе PAGEREF _Toc452198477 \h 19

3.3. Проблемы нового общества PAGEREF _Toc452198482 \h 23

Заключение PAGEREF _Toc452198487 \h 26

Список использованной литературы: PAGEREF
_Toc452198489 \h 30

Введение.

Вся жизнь мировоздания оказывается чрезвычайно короткой, если
сопоставлять время существования Метагалактики со временем существования
ее составляющих (например, Солнца). История эволюции Космоса измеряется
жизнью всего двух поколений “населения” Метагалактики. Эволюция самой
Земли и органической природы оказывается также быстрой и короткой. За
время существования Земли она вместе с солнцем сделала всего 23 оборота
вокруг центра галактики, а вместе с человеком, ею была пройдена 1/130
часть этой космической орбиты. Если предположить, что земля существует
24 часа, то время существования человека составит около 1 минуты, а
история человека современного типа займет одну секунду.

Как неопровержимо свидетельствуют факты, было время, когда на Земле
людей не существовало. Но с появлением людей появилось и человеческое
общество. Люди вне общества существовать не могут. Еще Аристотель (IV в.
до i.y.) называл человека политическим животным, то есть живущем в
государстве (политике), в обществе.

А. Фергюсон в труде “Очерк истории гражданского общества” (1767 г.)
писал, что “Человечество следует рассматривать в группах, в которых оно
всегда существовало. История отдельного человека–лишь единичное
проявление чувств и мыслей приобретенных им в связи с его родом и каждое
исследование, относящееся к этому предмету, должно исходить из целых
обществ, а не отдельных людей”.

Совместная жизнь людей–сложное системное образование. Общество относится
к числу само развивающихся, динамичных систем, “которые, сохраняя свою
качественную определенность, способны самым существенным образом менять
её состояния”. Общество представляет собой общественное бытие
(“Бытие”–мир, который существует как непреходящее единство вне и
независимо от воли и сознания человека. Это действительность, которая
имеет внутреннюю логику своего существования, развития, и реально
предзадана сознанию, действию отдельных индивидов и поколений людей)
людей; объективную реальность, своего рода социальную материю, результат
функционирования, эволюции и дифференциации биосферы в рамках более
широкой целостности–развивающейся Вселенной. Как особый уровень
организации материи, человеческое общество существует благодаря
деятельности людей и включает в качестве обязательного условия своего
функционирования и развития духовную жизнь. Благодаря деятельности людей
предметы, которые охвачены практической деятельностью людей, становятся
частью социального мира.

Общество–продукт совместной деятельности людей способных собственными
усилиями создать необходимые условия существования. Даже в классовом
обществе, где возникают социальные конфликты, находятся объективные
общие интересы, цели, требующие совместных усилий, направленных на
поддержание единства противоположностей.

Информационное общество – социологическая и футурологическая концепция,
полагающая главным фактором общественного развития производство и
использование научно-технической и другой информации. Концепция
информационного общества является разновидностью теории
постиндустриального общества, основу которой положили З.Бжезинский,
Д.Белл, О.Тоффлер. Рассматривая общественное развитие как “смену
стадий”, сторонники теории информационного общества связывают его
становление с доминированием “четвертого”, информационного сектора
экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью и
экономикой услуг. При этом утверждается, что капитал и труд как основа
индустриального общества уступают место информации и знанию в
информационном обществе. Революционизирующее действие информационной
технологии приводит к тому, что в информационном обществе классы
заменяются социально недифференцированными “информационными
сообществами” (Е.Масуда). Традиционным громоздким корпорациям Тоффлер
противопоставляет “малые” экономические формы – индивидуальную
деятельность на дому, “электронный коттедж”. Они включены в общую
структуру информационного общества с его “инфо-”, “техно-” и другими
сферами человеческого бытия. Выдвигается проект “глобальной электронной
цивилизации” на базе синтеза телевидения, компьютерной службы и
энергетики – “телекомпьютерэнергетики” (Дж. Пелтон). “Компьютерная
революция” постепенно приводит к замене традиционной печати
“электронными книгами”, изменяет идеологию, превращает безработицу в
обеспеченный досуг (Х.Эванс). Социальные и политические изменения
рассматриваются в теории информационного общества как прямой результат
“микроэлектронной революции”. Перспектива развития демократии
связывается с распространением информационной техники. Тоффлер и Дж.
Мартин отводят главную роль в этом телекоммуникационной “кабельной
сети”, которая обеспечит двустороннюю связь граждан с правительством,
позволит учитывать их мнение при выработке политических решений. Работы
в области “искусственного интеллекта” рассматриваются как возможность
информационной трактовки самого человека. Концепция информационного
общества вызывает критику со стороны гуманистически ориентированных
философов и ученых, отмечающих несостоятельность технологического
детерминизма, указывающих на негативные последствия компьютеризации
общества.

И так, приступим к рассмотрению данной темы. Для начала я хотел бы
рассмотреть общество как философскую категорию, а затем его новый этап –
информационное общество.

Глава 1. Общество как философская категория.

1.1. Элементы общества

Первым необходимым элементом социальной деятельности являются живые
человеческие индивиды–субъекты деятельности, с которыми связаны её
пусковые и регуляторные механизмы. Несмотря на то, что человек
представляет целый и целостный “микрокосмос”, он является элементом
деятельности, т.е. её простейшим, далее неделимым образованием.

Вторым элементом является объект социальной деятельности. Объекты
социальной деятельности можно разделить на два класса:

Вещи, “орудия” с помощью которых люди оказывают воздействие на
окружающий их реальный мир. С помощью этих вещей люди осуществляют
адаптивную деятельность, приспосабливаясь к среде путем её
вещественно–энергетической переделки, целенаправленного преобразования.

Символы, знаки (книги, картины, иконы, и др.). Эти предметы служат не
непосредственному изменению реальности, а изменению наших представлений
о мире. Они воздействуют на наше сознание, стремления, цели, и через
них, опосредованно, воздействуют на отличную от сознания реальность.
Функция символов–воплощать в себе особым образом закодированную
информацию, служить средством её хранения, накопления, передачи,
позволяющей людям согласовывать цели своей коллективной деятельности.
Необходимость символов связана с тем, что любые идеи, образы, чувства,
призванные повлиять на поведение людей, могут сделать это, и лишь в том
случае обретут некоторую “телесную оболочку” становясь материальными
проводниками, “перевозчиками смысла”.

Если вещи служат прямым орудием адаптации, то символы обеспечивают
целенаправленность человеческой деятельности.

Механический набор людей вещей и символов не создаёт целостное системное
образование–общество. Для его существования необходима сложная
совокупность внутренних связей между всеми классами социальных
предметов.

Элементы общества

Человек-субъект социальные предметы

деятельности

Класс вещей Класс символов

Предметы труда Орудия труда

Устойчивые, воспроизводимые связи между совместно действующими людьми
называются общественными отношениями. Эти отношения связывают людей как
в процессе общественной деятельности на основе разделения функций, так и
при разделении совместно созданных результатов труда: готовых продуктов
труда и средств их создания. Подобные отношения владельцами земли,
станков и пр. и людьми лишенных необходимых средств труда, К. Маркс
называл производственно–экономическими отношениями, отводя им важнейшую
роль в организации общественной жизни людей.

1.2. Подсистемы общества, сферы общественной жизни.

Любой акт совместной деятельности возможен при наличии взаимосвязанных
людей, вещей, символов.

Для жизни людей, которым присуще активное приспособление к среде,
необходимы соответствующие вещи, созданием которых занимается
материальное производство. Материальное производство создает средства
деятельности, которые используются во всех её видах, позволяя людям
физически изменять природную и социальную реальность.

Производя необходимые вещи, люди создают определенную систему
общественных отношений. (Использование новой производительной техники в
Европе нового времени привело к зарождению и утверждению
капиталистических отношений, которые создали не политики, а работники
материального производства).

В процессе материального производства люди создают и закрепляют
определенный тип ментальности, способ мышления и чувствования.

Общественная жизнь предполагает сложнейшую систему социальных связей,
соединяющих воедино элементы общественной жизни. В некоторых случаях они
возникают стихийно, в качестве “пробного продукта”, например
материального производства. Однако большей частью их нужно создавать
целенаправленной специализированной деятельностью, требующих реальных
усилий. Это регулярный тип деятельности. Высшей формой этой деятельности
является политическая деятельность.

Политическая сфера общественной деятельности имеет сложную внутреннюю
структуру, где главным звеном является Государство. Государство в свою
очередь представляет собой сложнейший инструмент, имеющий множество
функций, связанных с законодательной, исполнительной, судебной властью,
армией, аппаратом принуждения, …

За создание и воссоединение элементов общества–символических и людей,
отвечают духовный и социальный типы деятельности.

Продуктом духовной деятельности (наука, культура, искусство) людей
является информация, адресованная человеческому сознанию–идеи, образы,
чувства. Так, к созданию (в широком его понимании, охватывающем всю
область человеческой деятельности) относятся отличные от рефлексов
идеальные побуждения, которые относятся к сфере неосознанного. Зигмунд
Фрейд показал, какую огромную роль играют в человеческом поведении
мутные желания и неосознанные влечения.

В сферу социальной жизни включается огромный и разнообразный мир
человеческого быта. Именно в этой сфере рождается человек, происходит
его первичная социализация–воспитание детей воспитание детей в семье и
средствами семьи. Однако последнее слишком важное и сложное дело, чтобы
общество могло всецело передоверить его индивидам и первичным социальным
группам. Рано или поздно оно берет на себя многие функции семьи.
Общество активно включается в процесс воспитания и профессиональной
подготовки.

Подсистемы общественной жизни

(типы совместной деятельности людей)

Материальное Регулятивная Социальная Духовная

Производство Деятельность Деятельность Деятельность

1.3. Функционирование и развитие общества

Каким образом система, состоящая из многих частей, способна
существовать и изменяться как единое целое, как возникают интегральные
средства целого, которых лишены его части?

Представители монистического течения считают, что на каждом “этаже”
социальной структуры можно видеть главный системообразующий фактор,
который воздействует на все прочие явления (т.е. части системы находятся
в субординационной зависимости).

Сторонники плюралистического направления убеждены в том, что части
любой общественной единицы, находятся между собой в координационной
зависимости: взаимно влияя друг на друга, они не разделяются на
определяющие и определяемые.

Также различные точки зрения на эту проблему у материалистов (К. Маркс)
и идеалистов (П. Сорокин).

“Интегральная концепция” П. Сорокина исходит из идеи безусловного
сознания в общественной жизни людей, характер социальных предметов и
процессов определяется идеями, целями, а не вещественно–энергетическими
средствами, используемыми для их воплощения. Духовное всецело определяет
материальное в жизни общества.

Рассуждая о строении общества, Сорокин выдвигает два уровня организации:
уровень культурных систем (совокупность взаимосвязанных идей) и уровень
собственно социальных систем (совокупность взаимосвязанных людей).
Причем второй уровень всецело подчиняется первому. Сорокин различает
отношения субординации между культурным и материальным уровнями и
отношения координации (взаимовлияния) между важнейшими составляющими
Культуры.

В истории существуют попеременно сменяя два основных вида
мировоззрения–“духовный ” и “чувственный”, каждому из которых
соответствует свой тип общественного устройства (“социокультурная
суперсистема”).

Люди, которые живут в обществах первого типа, исходят из убеждения в
том, что окружающая их реальность имеет духовное, божественное
происхождение. Соответственно смысл своего существования они видят в
подчинении божественному абсолюту, с презрением или снисхождением
относясь ко всему мирскому, переходящему. Поэтому материальное
производство в таких обществах имеет по существу поддерживающий
характер. Основным объектом воздействия считается не природа, а
человеческая душа, которая должна стремиться к слиянию с Богом.

Прямо противоположные характеристики свойственны обществам второго типа,
основанным на материалистическом восприятии мира, акцентирующие
чувственные стороны человеческого бытия. Наконец Сорокин допускает
существование промежуточного типа социокультурной
организации–идеалистического, стремящегося гармонично сочетать принципы
духовности и чувственности “даже общая культура индивида (как самого
маленького культурного ареала) не является полностью интегрированной в
одну причинно–смысловую систему. Она представляет собой сосуществование
множества культурных систем–частично гармонирующих друг с другом,
частично нейтральных и частично противоположенных друг другу–плюс,
сосуществование множества скоплений, каким-то образом попавших в общую
культуру индивида и осевших там.”

Историческое развитие человечества автор книги “Социологические теории
современности” рассматривает как постоянную циклическую смену
“социокультурных суперсистем”. Причину постоянной смены систем Сорокин
видит в неспособности найти идеальный баланс ценностей существования,
который мог бы обеспечить гармоничное развитие общества.

К. Маркс, в свою очередь, вполне признаёт тот факт, что отличие истории
от природных процессов связано именно с наличием сознания, способностью
человека “строить в голове” то, что потом будет построено в реальности.
К. Маркс утверждает, что первопричиной любых человеческих действий
является объективные т.е. не зависящие от желаний людей потребности,
указывающие на то, что необходимо людям для существования и развития. В
теории Маркса потребности понимаются как свойство человеческой природы,
отношение человека к необходимым условиям существования, которое отлично
от сознания и предшествует ему: ”Сознание никогда не может быть чем-либо
иным, как осознанным бытием, а бытие людей есть реальный процесс их
жизни”.

Рассматривая сознание как реальную причину социальных изменений, Маркс
категорически отказывается признать их первопричиной, как это делали и
делают философы–идеалисты (например, П. Сорокин).

Однако сознание оказывается способным влиять не только на
функционирование, но и на становление экономических реалий, как это
происходит в современной истории (Вполне сознательной реформацией
экономических основ общества является “Новый курс” президента Ф.
Рузвельта в США).

Идея первенства объективных потребностей перед отражающим их сознанием
последовательно проводится К. Марксом. Поэтому в основе выделения
подсистем общества у него оказываются не важнейшие идеи (добро,
справедливость, Красота,–у П. Сорокина ), а важнейшие потребности
общества в продуктах материального и духовного производства,
производства непосредственно человеческой жизни и “форм общения“ людей,
т.е. общественных отношений. Практическое в жизни общества определяет
духовное. Но и в самой практике Маркс выделяет определяющую форму
деятельности–материальное производство, которое тем самым становится
основой функционирования и развития общества в целом.

Закон определяющей роли материального производства имеет различные
проявления. Прежде всего, он связан с особой значимостью продуктов
такого производства. Прежде чем быть способным заниматься политикой,
наукой или искусствам, люди должны есть, пить, одеваться, потребляя то,
что создаёт материальное производство. В результате все виды
деятельности, а не только духовная вынуждены подстраиваться под
требования материального производства, служить средством его
оптимизации, постоянного развития и совершенствования.

Так приоритетной целью и внутренней и внешней политики любого
дальновидного правительства является создание и поддержание необходимых
условий для нормальной работы материального производства. Очевидно, что
ни один политик не в состоянии контролировать ситуацию в обществе, в
котором нарушена такая нормальная работа, являющаяся важнейшим гарантом
политической стабильности. Всё дело в том, что помимо технического
обеспечения всех видов человеческой деятельности, именно материальное
производство создаёт жизнеобеспечивающие продукты, от которых зависит не
только “благополучие общества”, а физическое выживание каждого
конкретного человека в самой ближайшей временной перспективе. Такие
продукты являются предметом не просто потребности, а такой потребности,
которая должна быть удовлетворена в первую очередь, любыми средствами и
любой ценой, с “мобилизацией” всех сил, способных помочь в решении этой
задачи: от политиков до ученых.

Подобная ситуация характеризует как древние, так и современные
общества–даже радикальная научно-техническая революция не в состоянии
опровергнуть определяющей роли материального производства.

Однако не только с важностью продуктов связывает Маркс определяющую роль
материального производства. Эта роль проявляется и в том, что в процессе
создания вещей люди вступают в особые производственные отношения,
которые определяют весь образ их жизни, формируют их в качестве
социальных существ. Имеются в виду производственно–экономические
отношения собственности. Характер собственности не случаен, и зависит от
уровня развития производительных сил (средств производства, соединенных
с рабочей силой) и профессионального разделения труда.

Собственность на средства производства играет, по убеждению Маркса,
важнейшую роль в его развитии. Собственность оказывает важнейшее влияние
и на общественную жизнь, взятую в целом. Связанные с экономикой
особенности практической жизни людей воздействуют, в конечном счете, и
на характер присущего им мышления и чувствования. Стереотипы поведения,
представления о приличном и неприличном, достойном и недостойном,
эстетические пристрастия, общий тип культуры, по Марксу, разняться у
представителей различных слоев общества.

Итак, характеризуя материалистическое понимание истории К. Маркса, можно
сказать, что оно связано с несколькими фундаментальными идеями, согласно
которым:

В каждой из форм человеческой деятельности (включая сюда науку,
искусство, религию) цели и замыслы людей, присущее им сознание
детерминированы, в конечном счете, объективными потребностями и
интересами субъекта;

Из двух типов человеческой деятельности–целенаправленного изменения мира
и целенаправленного изменения представлений о мире, отражающих и
моделирующих его–практическая деятельность определяет духовную,
подчиняет её своим целям и задачам;

Из существующих форм практической деятельности, материальное
производство (производство вещей) оказывает воздействие на производство
непосредственно общественной жизни и производство “форм общения людей”;

В рамках коллективной деятельности людей, их отношение к предметам,
средствам производства оказывает определяющее воздействие на весь образ
жизни, включая сюда их отношение к механизмам власти, способ
воспроизводства непосредственной жизни, склад мышления и чувствования.

Рассуждая о наиболее глубоких источниках общественных изменений, Маркс
связывает их не со сменой “форм социокультурной духовности”, а с
неуклонным ростом общественного производства–прежде всего, производства
материального.

Однако мы видим, что современная история, нарушив однозначную связь
между собственностью на средства производства и благосостоянием людей,
их имущественным статусом, существенно корректирует тем самым идею
Маркса о зависимости между “базисом” общества и социальным укладом
общественной жизни. Мы не можем более напрямую выводить образ жизни
людей, способ их само воспроизводства из положения в системе
производственно–экономических отношений.

Глава 2. Информационное общество и этапы его развития.

2.1. Понятие “информационного общества”. Взгляды философов.

О.Тоффлер:

“Тоффлер не дает новой цивилизации (хотя в “Футурошоке” он утверждал,
что на смену “индустриальному обществу” придет “супериндустриальное
общество”) определения,… но через всю книгу проводит мысль о ее
принципиально новом характере. (Многое в этой возникающей цивилизации
противоречит традиционной индустрилаьной цивилизации. Это в одно и то же
время и в высшей степени технически развитая, и антииндустриальная
цивилизация. “Третья волна” несет с собой подлинно новый образ жизни,
основанный на диверсифицированных, возобновляемых источниках энергии; на
методах производства, которые делают устаревшими большинство фабричных
сборочных линий; на какой-то новой (“ненуклеарной”) семье; на новом
институте, который мог бы быть назван “электронным коттеджем”; на
радикально преобразованных школах и корпорациях будущего. Формирующаяся
цивилизация несет с собой новый кодекс поведения и выводит нас за
пределы концентрации энергии, денежный средств и власти”.

Комментарий: Как верно заметил Баталов в предисловии к реферату книги
“Третья волна”, Тоффлер ни разу не дал прямого определения им же самим
введенному понятию “информационного (или постиндустриального) общества”.
Он дает определение описательно, через перечисление элементов, которые
являтся радикально новыми для сегодняшней жизни и коренным образом
изменят жизнь нынешнего или ближайшего поколения.

Д.Белл:

“В наступающем столетии решающее значение для экономической и социальной
жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой
деятельности человека приобретет становление нового социального уклада,
зиждущегося на телекоммуникациях. Революция в организации и обработке
информации и знаний, в которой центральную роль играет компьютер,
развертывается одновременно со становлением постиндустриального
общества. Три аспекта постиндустриального общества особенно важны для
понимания телекоммуникационной революции:

переход от индустриального к сервисному обществу;

решающее значение кодифицированного теоретического знания для
осуществления технологических инноваций;

превращение новой “интеллектуальной технологии” в ключевой инструмент
системного анализа и теории принятия решений”.

Комментарий: Один из основоположников концепции “информационного
общества” (иначе называемого “постиндустриальным обществом”) Д.Белл
одним из первых выделил его характеристические признаки. Его определение
данного понятия любопытно историчностью своего подхода, т.е. он
определяет сущность нового общества через изменения, происходящие в
обществе настоящем, тем самым выделяя и подчеркивая именно те признаки,
которые будут отличать “послереволюционное” общество от нынешнего.

Т.Стоуньер:

“…инструменты и машины, будучи овеществленным трудом, суть в то же
время овеществленная информация. Эта идея справедлива по отношению к
капиталу, земле и любому другому фактору экономики, в котором
овеществлен труд. Нет ни одного способа производительного приложения
труда, который в то же самое время не был бы приложением информации.
Более того, информацию, подобно капиталу, можно накапливать и хранить
для будущего использования. В постуиндустриальном обществе национальные
информационные ресурсы суть его основная экономическая ценность, его
самый большой потенциальный источник богатства.

Существует три основных способа, которыми страна может увеличить свое
национальное богатство: 1) постоянное накопление капитала, 2) военные
захваты и территориальные приращения, 3) использование новой технологии,
переводящей “нересурсы” в ресурсы. В силу высокого уровня развития
технологии в постиндустриальной экономике перевод нересурсов в ресурсы
стал основным принципом создания нового богатства.

Важно понимать, что информация имеет некоторые специфические свойства.
Если у меня есть 1000 акров земли и я из них отдам кому-нибудь 500
акров, у меня останется лишь половина первоначальной площади. Но если у
меня есть некоторая сумма информации и ее половину я отдам другому
человеку, у меня останется все что было. Если я разрешу кому-нибудь
использовать мою информацию, резонно полагать, что и он поделится со
мной чем-нибудь полезным. Так что, в то время как сделки по поводу
материальных вещей ведут к конкуренции, информационный обмен ведет к
сотрудничеству. Информация, таким образом, – это ресурс, которым можно
без сожаления делиться. Другая специфическая черта потребления
информации заключается в том, что в отличие от потребления материалов
или энергии, ведущего к увеличению энтропии во Вселенной, использование
информации приводит к противоположному эффекту – оно увеличивает знания
человека, повышает организованность в окружающей среде и уменьшает
энтропию.”

Комментарий: Данная цитата из труда Т.Стоуньера имеет особенно важное
значение для определения понятия “информационного общества”. Автор дает
развернутую характеристику понятию информации, демонстрируя
принципиальное отличие последней от иных видов экономических и
социальных ценностей. Тем самым он обосновывает идею об исключительности
наступающей новой стадии и неизбежности кардинального перелома в истории
с ее наступлением.

А.Турен:

“…понятие постиндустриального общества… – здесь инвестиции делаются
в иной уровень, чем в индустриальном обществе, то есть в производство
средств производства. Организация труда затрагивает лишь отношения
рабочих между собой, а потому и уровень, на котором действует
производство. Постиндустриальное общество действует более глобально на
управленческом уровне, то есть в механизме производства в целом. Это
действие принимает две главные формы. Во-первых, это нововведения, то
есть способность производить новую продукцию, в частности, как результат
инвестиций в науку и технику; во-вторых, само управление, то есть
способность использовать сложные системы информации и коммуникаций.

Важно признать, что постиндустриальное общество является таким, в
котором все элементы экономической системы затрагиваются действиями
общества само на себя. Эти действия не всегда принимают форму
сознательной воли, воплощенной в личности или даже группе людей. Вот
почему такое общество должно называться программируемым обществом,
обозначение, которые ясно указывает на его способность создавать модели
управления производством, организацией, распределением и потреблением;
поэтому такого рода общество появляется на операциональном уровне не в
результате естественных законов или специфических культурных
характеристик, а скорее как результат производства, благодаря действию
общества само на себя, его собственным системам социального действия”.

Комментарий: По мнению А.Турена, наиболее важным моментом в формулировке
понятия “информационного общества” является акцент на новые
экономические отношения. А.Турен подчеркивает особую важность
преобразований инвестиционной и управленческой политики в ходе
телекоммуникационно-информационной революции.

Г.Кан:

“Разница между понятиями (информация( и (интеллект( является
искусственной, но достаточно важной. (Информация( стремится быть
относительно формальной и легко доступной. (Интеллект( в данном случае
употребляется больше в значении (военное мышление(, чем (человеческое
мышление(… Понятие (интеллект( является более широким и специфическим,
менее официальным и формальным, чем то, что мы называем информацией.
Понятие (интеллект( означает знание о событиях и людях, это знание может
быть предположительным, интуитивным, личным и/или полученным наугад,
неофициально или тайно. (Интеллектуальные( данные обычно не включаются в
стандартные карточки, а информация включает в себя шаблонные данные,
которые ожидаются от системы. Трудно сделать различие между интеллектом
и информацией более четким, но когда в систему вводят (интеллект(, то
это происходит в меньшей степени благодаря механическому или
электронному программированию, а в большей степени благодаря случайному
(или запланированному) наличию нужных людей, на нужном месте, в нужный
час”.

Комментарий: Исследование Г.Кана о разграничении понятий “интеллекта” и
“информации” является весьма важным для понимания сущности
“информационного общества”, ибо оно позволяет четко выявить различия
между духовной (имеется в виду человеческий разум) и материальной
(имеется в виду “информация”) сферами жизни нового общества и тем самым
подчернуть, что информация сама по себе, не одухотворенная человеческой
эмоциональностью не способна двигать вперед человеческую культуру,
способствовать прогрессу духа.

У.Дайзард:

“Стремление выразить сущность нового информационного века вылилось в
целый калейдоскоп определений. Дж.Лихтхайм говорит о постбуржуазном
обществе, Р.Дарендорф – посткапиталистическом, А.Этциони –
постмодернистском, К.Боулдинг – постцивилизационном, Г.Кан –
постэкономическом, С.Алстром – постпротестантском, Р.Сейденберг –
постисторическом, Р.Барнет вносит в этот калейдоскоп прагматическую
нотку, предлагая термин (постнефтяное общество(. Большинство этих
эпитетов восходят к понятию (постиндустриальное общество(,
популяризованному десятилетие тому назад гарвардским социологом
Д.Беллом. Общая приставка этих терминов отдает каким-то осенним чувством
увядания, свойственным нашему веку, – ощущением конца”.

Комментарий: Завершающая первый раздел данной разработки цитата из
У.Дайзарда как бы подытоживает калейдоскоп определений сущности
грядущего общества. Он перечисляет всевозможные названия, объединенные
общей приставкой “пост”. В этой приставке сказывается некая
ограниченность человеческого сознания, склонного отталкиваться от уже
достигнутого, не обращая внимания на то, что для принципально нового
общества, строящегося на принципиально новых принципах, следует
придумать совершенно новое название. Именно поэтому я счал название
“информационное общество” наиболее отражающим суть грядущего социума и
решил придерживаться в дальнейшем именно этого наименования.

2.2. Исторические этапы развития и формирования информационного
общества.

К.Ясперс:

“Техника как умение применять орудия труда существует с тех пор, как
существуют люди… В великих культурах древности, особенно в западном
мире, высокоразвитая механика позволила перевозить огромные тяжести,
воздвигнуть здания, строить дороги и корабли, конструировать… машины.

Однако эта техника оставалась в рамках того, что было сравнительно
соразмерно человеку, доступно его обозрению. То, что делалось,
производилось мускульной силой человека с привлечением силы животных,
силы натяжения, огня, ветра и воды и не выходило за пределы естественной
среды человека. Все изменилось с конца XVIII века… Именно тогда
произошел скачок, охватив всю техническую сторону человеческой жизни в
целом. После того как веками делались попытки в этом направлении и в
мечтах людей формировалось техницистское, технократическое
мировоззрение, для которого создавались научные предпосылки, в XIX веке
была осуществлена их реализация, далеко оставившая за собой все самые
пылкие мечты.

…Были открыты машины – машины, автоматически производящие продукты
потребления. То, что раньше делал ремесленник, теперь делает машина.

Так началось на Западе техническое и экономическое наступление
предпринимателей XIX века, в ходе которого прежнее ремесло исчезло, за
небольшим исключением совершенно необходимых его отраслей, и каждый, кто
совершал бесполезные в техническом смысле поступки, безжалостно
уничтожался. Таким образом, в возникновении современного технического
мира неразрывно связаны между собой естественные науки, дух
изобретательства и организация труда. Эти три фактора сообща обладают
рациональностью. Ни один из них не мог бы самостоятельно создать
современную технику. Каждый из этих факторов имеет свои истоки и связан
потому с рядом независимых от других факторов проблем”.

Комментарий: К.Ясперс, один из основоположников так называемого
“цивилизационного” подхода к истории, анализирует в процитированном
фрагменте причины, приведшие к возникновению особой “техницистской”
цивилизации современности, которую он выделяет в качестве специального
типа цивилизации. Он видит основную причину столь резкой смены
цивилизаций в появлении машин как логического завершения техники, как
посредующего звена между человеком и природой, ибо именно они, по его
мнению, смогли изменить психологию людей и приготовить их к новому витку
истории.

О.Тоффлер:

“Сначала была “первая волна”, которую он [Тоффлер] называет
“сельскохозяйственной цивилизацией”. От Китая и Индии до Бенина и
Мексики, от Греции до Рима возникали и приходили в упадок цивилизации,
сталкиааясь друг с другом и рождая бесчисленные пестрые картины. Однако
за этими различиями скрывались фундаментальные общие черты. Везде земля
была основой экономики, жизни, культуры, семейной организации и
политики. Везде господствовало простое разделение труда и существовало
несколько четко определенных каст и классов: знать, духовенство, воины,
илоты, рабы или крепостные. Везде власть была жестко авторитарной. Везде
социальное происхождение человека определяло его место в жизни. Везде
экономика была децентрализованной, так что каждая община производила
большую часть того, в чем испытывала нужду.

Триста лет назад – плюс-минус полстолетия – произошел взрыв, ударные
волны от которого обошли всю землю, разрушая древние общества и порождая
совершенно новую цивилизацию. Таким взрывом была, конечно, промышленная
революция. Высвобожденная ею гигантская сила, распространившаясь по
миру, – “вторая волна” – пришла в соприкосновение с институтами прошлого
и изменила образ жизни миллионов. … К середине XX века силы “первой
волны” были разбиты и на земле воцирилась “индустриальная цивилизация”.
Однако всевластие ее было недолгим, ибо чуть ли не одновременно с ее
победой на мир начала накатываться новая – третья по счету – “волна”,
несущая с собой новые институты, отношения, ценности”.

Комментарий: В процитированном фрагменте Баталов дает суммирующий
реферативный обзор тоффлеровского подхода к истории человечества как к
истории “трех волн”. Любопытно, что Тоффлер видит в качестве движущей
силы истории научно-технический прогресс, которому послушно следует
психология людей. Таким образом, течению истории Тоффлер придает
несколько механистический оттенок, представляя его в виде постоянной
войны между последующей и текущей “волнами”7

Г.Кан:

“Долгосрочный прогноз развития человечества, рассчитанный на основе
данных прошлого и настоящего развития мировой экономики, охватывает два
важнейших исторических этапа. Первый этап – это сельскохозяйственная
революция, которая произошла около 10 тысяч лет назад и которая
фактически создала современную цивилизацию… Она распространялась по
миру в течение 8 тысяч лет. Она резко изменила условия жизни человека,
но к стабильному росту экономики или к изобилию она не привела.

Второй важнейший этап принято называть “Великий переход”, именно на этом
этапе мы и находимся сегодня. Он начался 200 лет назад, когда людей было
не так много, жили они бедно и всецело зависели от сил природы. Этот
период, видимо, завершится в последующие 200 лет, когда вопреки
“катастрофическому сочетанию неудач и неумелого руководства”
человечество, по всей видимости, намного возрастет численно, станет
богатым и в большей степени научится управлять силами природы.

Этот четырехсотлетний период можно разделить на следующие три фазы: фаза
индустриальной революции, далее – фаза супериндустриальной
(технологической) мировой экономики, а затем и фаза постиндустриальной
мировой экономики и мирового сообщества…

Снижение темпов экономического роста ведет к тому, что возникают новые
неэкономические типы деятельности и интересы. Эта фаза развития общества
называется нами (постиндустриальной(, так как в обществе снижается
интерес к промышленной и сельскохозяйственной деятельности (но отнюдь не
к товарам), поэтому эта фаза означает конечный момент эпохи Великого
перехода, и, вероятно, она будет вызывать постоянные изменения в
условиях жизни человека”.

Комментарий: Вторя Тоффлеру, Г.Кан выделяет “сельскохозяйственный”
период в отдельный этап развития человечества. Однако его периодизация
новой и новейшей истории иная. Здесь он явно руководствуется принципов
опосредованности взаимодействия человека и природы (через технику –
через технологию – через информацию) с целью производства продукта
потребления из продукта природы.

Т.Стоуньер:

“(Следует заметить, что ни одна большая страна никогда не обходилась и
не могла обойтись без того, чтобы в ней чего-либо не производилось(, –
писал А.Смит. Это утверждение сегодня столь же справедливо, как и два
века тому назад. Однако некоторые важные акценты сместились. Точно так
же как во времена Смита центр тяжести экономики стал смещаться от
сельского хозяйства к промышленности, так и сегодня он смещается от
промышленности к информации. И подобно тому как в конце XVIII – начале
XIX века сложилась постаграрная экономика, так сегодня технологически
передовые секторы глобального общества переходят на стадию
постиндустриальной экономики.

В аграрной экономике хозяйственная деятельность была связана
преимущественно с производством достаточного количества продуктов
питания, а лимитирующим фактором обычно была доступность хорошей земли.
В индустриальной экономике хозяйственная деятельность была по
преимуществу производством товаров, а лимитирующим фактором – чаще всего
капитал. В информационной экономике хозяйственная деятельность – это
главным образом производство и применение информации с целью сделать все
другие формы производства более эффективными и тем самым создать больше
материального богатства. Лимитирующий фактор здесь – наличное знание”.

Комментарий: Т.Стоуньер рассматривает сугубо экономический аспект
развития человеческой цивилизации. Заслуживает внимания то, что
характеризует каждую общественную формацию через сущность хозяйственной
деятельности и лимитирующий фактор. Продолжая эту мысль, можно заметить,
что из его теории с очевидностью следует, что переход к новой
общественной формации происходит при изменении основы хозяйствования или
преодоления лимитирующего фактора.

У.Дайзард:

“Арнольд Тойнби как-то заметил, что XX век – это время, когда
человечество впервые за всю свою историю может всерьез подумать о
благосостоянии всех людей. Если это так, то это в основном благодаря…
эволюции универсальной электронной информационной сети, способной
связать воедино всех людей. Речь идет о наступлении информационного
века.

…Технология предлагает нам намного более значительные информационные и
коммуникационные ресурсы, чем когда-либо имело человечество. Эти ресурсы
столь велики, что очевидно: мы вступаем в новую эру – информационный
век. США – первая страна, осуществившая трехстадиальный переход от
аграрного общества к индустриальному и от него к такому обществу,
которое даже трудно как-то однозначно определить; ясна лишь одна его
характеристика из целого веера возможностей: основным видом его
экономической деятельности во всевозрастающей степени становится
производство, хранение и распространение информации.

Каков возможный сценарий развития информационного общества в предстоящие
годы? … Налицо некая общая модель изменений – трехстадийное
прогрессирующее движение: становление основных экономических отраслей по
производству и распределению информации; расширение номенклатуры
информационных услуг для других отраслей промышленности и для
правительства; создание широкой сети информационных средств на
потребительском уровне”.

Комментарий: У.Дайзард констатирует факт перехода к информационному
обществу в США. Он целиком соглашается с предложенной Тоффлером и Беллом
трехстадиальной концепцией и сосредотачивает свое внимание на
трансформациях именно последней, “информационной” стадии развития
общества.

Р.Айрис:

“Мысль о происходящей технологической революции, основанной на
информации, не нова. Социолог Дэниел Белл, как и другие, в середине 60-х
гг. ясно увидел, что США становятся постиндустриальным обществом,
основывающимся на производстве услуг, прежде всего связанных с
информацией. Третья промышленная революция в значительной мере
основывается на успехах в телекоммуникациях и информационных процессах.
Занятость в сфере промышленности и строительства остается многие годы
более или менее неизменной в абсолютном измерении, тогда как в целом
рабочая сила значительно возросла в 60-70-е годы. Долговременные
тенденции показывают, что наиболее растущими в прошлом веке были сферы,
связанные с информацией”.

Комментарий: Приведенная цитата из Р.Айрис подчеркивает общность мнений
всех философов, трактовавших об “информационном обществе”, по поводу
сути происходящих в настоящее время изменений в обществе и роли НТР в
нем. Но в отличие от Тоффлера, он акцентрирует внимание исключительно на
производственной сфере, полностью исключая из рассмотрения социальный и
культурный аспекты обновления.

Глава 3. Жизнь в новом обществе и его проблемы.

3.1. Культура в новом обществе

О.Тоффлер:

“Мы живем в мире блип-культуры. Вместо длинных “нитей” идей, связанных
друг с другом, – “блипы” информации: объявления, команды, обрывки
новостей, которые не согласуются со схемами. Новые образы и
представления не поддаются классификации – отчасти потому, что они не
укладываются в старые категории, отчасти потому, что имеют странную,
текучую, бессвязную форму.

…Люди “третьей волны” чувствуют себя свободнее, именно сталкиваясь с
“блипами” – информационными сообщениями, отрывком из песни или стиха,
заголовком, мультфильмом, коллажем и т.д.. Ненасытные читатели дешевых
изданий и специализированных журналов, они короткими приемами поглощают
огромное количесво информации. Но и они стремятся найти новые понятия и
метафоры, которые позволили бы систематизировать или организовать
“блипы” в более широкое целое. Однако вместо того, чтобы пытаться
втиснуть новые данные в стандартные категории и рамки “второй волны”,
они хотели бы все устроить на свой собственный лад… Словом, вместо
того, чтобы просто заимствовать готовую идеальную модель реальности, мы
теперь сами должны снова и снова изобретать ее. Это тяжкое бремя, но оно
вместе с тем открывает большие возможности для развития
индивидуальности, демассификации личности и культуры. Некоторые, правда,
не выдерживают, ломаются или отходят в сторону. Другие превращаются в
постоянно развивающихся, компетентных индивидов, способных подняться в
своей деятелььности на новый, более высокий уровень. Но в любом случае
человек перестает быть стандартным, легко управляемым роботом, каким его
изображали писатели “второй волны”.

Комментарий: Тоффлер одним из первых подметил произошедшие за последнее
время коренные изменения в культуре общества, особенно западного.
Нарастающая сила потока информационного обмена между людьми породила
новый тип культуры, в которой все подчинено необходимости классификации,
унификации с целью наибольшей компрессии и повышения эффективности при
передачи от человека к человеку, будь то лично или через средства
массовой информации.

Х.Сколимовски:

“Под угрозой излишней инстументализации культура находит различные
противодействия, отдушины. Выход за пределы ограничивающих ее рамок
может быть осуществлен посредством наркотиков или через экскурсы в
восточную вилософию. Возникновение философии техники – другое
противодействие культуры опасности быть задушенной излишней
инстументализацией, ибо, повторяю, дебаты о природе техники – это споры
о будущем человека…”

Комментарий: См. ниже к цитате А.Этциони.

А.Этциони:

“Движение контркультуры еще глубже подорвало рациональное мышление и
легитимацию основного проекта. Оно поставило под вопрос как ценности
плательщиков, высокий жизненный уровень, так и достоинства потребления,
упорного труда и бережливости. Оно открыто и прямо бросило вызов
достоинству отсроченного вознаграждения, самоорганизованности и
рациональности. Оно возвысило до уровня добродетели психологическое
удовлетворение от небольшой работы, скромного потребления и открытых
отношений с другими, природой и самим собой, отношений, не измеряемых
вещами. Подлинный рост усматривают не в экономике, а в гармоничных
отношениях и более глубоком понимании себя и других. В какой бы то ни
было форме – (цвет детей(, культура наркотиков, (коммуны(, определенные
культы – контркультура видела в непосредственном удовольствии, в
свободном проявлении порывов, в нерациональном или иррациональном
поведении, в заботе скорее о личностных, чем производственных нуждах
именно ту жизненность, которую люди теряли в конце длинной цепи
рационально скомбинированных средств, составляющих основу
материалистских усилий. Техника, наука и управление расценивались не
лучше, чем экономические стремления. Хотя наиболее очевидные носители
контркультуры – секты хиппи – быстро выгорели и скоро исчезли, подобно
другим крайним сектам в прошлой социальной истории, их культурный и
психологический вклад продолжал существовать. Контркультуру питало
отступление рациональности и видение альтернативного мира”.

Комментарий: Две вышеприведенные цитаты трактуют о сравнительно недавно
возникшем явлении “контркультуры”. Однако следует отметить, что во время
разработки этой темы их авторами концепция “информационного общества” не
была еще столь разработана, как сейчас, и вопрос о подавлении,
“обездушении” человека техникой стоял гораздо острее. Контркультура
рождалась как протест именно против механистичности и отсутствия
культуры и вовсе не стремилась стать конкурентом “блип”- или иной
информационной культуре вследствие различной предназначенности.

К.Ясперс:

“…техника не только приближает нас к познанной в физическоих
категориях природе. Техника открывает перед нами новый мир и новые
возможности существования в нем…

Прежде всего это красота технических изделий. Транспортные средства,
машины, технические изделия повседневного пользования достигают
совершенства своих форм. В техническом производстве в самом деле
совершается рост и созидание второй природы. … Красота удачно
выполненного технического объекта состоит не просто в целесообразности,
но в том, что данная вещь полностью входит в человеческое бытие. И уж,
конечно, эта красота состоит не в чрезмерно богатом орнаменте и излишних
украшениях, напротив, они кажутся скорее некрасивыми, но в чем-то таком,
что позволяет ощутить в совершенной целесообразности предмета
необходимость природы, необходимость, которая сначала отчетливо
проступает в творении человеческих рук, а затем улавливается в
бессознательном созидании жизни… Эти присущие самой вещи решения
открываются как бы в стремлении следовать вечным, изначально данным
формам”.

Комментарий: Ясперс одним из первых поднял проблему новой эстетики в
технизированном мире. Он признал засилие техники свершившимся явлением и
сформулировал новую “техническую эстетику”, которая, очевидно, станет со
временем немаловажным элементом человеческой культуры.

3.2. Человек в новом обществе

О.Тоффлер:

“Электронный коттедж. Радикальные изменения в сфере производства
неизбежно повлекут за собой захватывающие дух социальные изменения. Еще
при жизни нашего поколения крупнейшие фабрики и учреждениея наполовину
опустеют и превратятся в складские или жилые помещения. Когда в один
прекрасный день мы получим технику, позволяющую в каждом доме
оборудовать недорогое “рабочее место”, оснащенное “умной” пишушщей
машинкой, а может быть, еще и копировальной машиной или компьютерным
пультом и телекоммуникационным устройством, то возможности организации
работы на дому резко возрастут. Ряд футурологов считает, что развитие
систем двусторонней связи позволит к 1990 г. значительно расширить
практику надомного труда.

Перевод рабочих мест на дом и уменьшение движения транспорта позволили
бы также уменьшить загрязнение окружающей среды и снизить расходы на ее
востстановление. В направлении создания электронного коттеджа действуют
и социальные факторы. Чем больше сокращается рабочий день, тем больше
увеличивается относительное время, затрачиваемоме на поездку на работу и
обратно, и тем более абсурдными, иррациональными, раздражающими
становятся эти “челночные движения”. А это не может не способствовать
росту числа лиц, не желающих тратить столько времени впустую и
выступающих за более разумную организацию производства. Наконец, в том
же направлении действуют и глубокие ценностные сдвиги, происходящие в
обществе. Наконец, создание электронного коттеджа привело бы и к
определенным психологическим последствиям. Мир абстрактным символов, в
который все больше погружается работник, наводит на мысль о том, что
возникающая новая трудовая Среда чужда нам и на определенном уровне даже
более безлика, чем ныне существующая. Однако на другом уровне работа на
дому предполагает углубление прямых эмоциональных отношений как со
своими домашними, так и с соседями”.

“Семья будущего. Сегодня мы постоянно слышим о распаде семьи… Однако,
когда толкуют о семье, то обычно имеют в виду не все огромное
многообразие ее возможный форм, а тот конрктеный тип семьи, который бул
порожден “второй волной”: муж-кормилец, жена-домохозяйка и дети… И
когда сегодня власти призывают нас “восстановить семью”, они имеют в
виду именно эту нуклеарную семью “второй волны”… Но если бы мы
действительно хотети восстановить нуклеарную семью, нам нужно было бы
затормозить ход истории. Ибо мы являемся свидетелями не смерти семьи,
как таковой, а разрушения семейной системы “второй волны” и
возникновения множества новых форм семьи. Демассификация средств
информации и производства сопровождается демассификацией семьи. (…)

Технические развитые страны становятся сегодня свиетелями возникновения
множества форм семьи. Коммуны (общины), группы престарелых,
объединяющихся для совместного ведения хозяйства, племенные группировки
среди некоторых этнических меньшинств, контрактные (договорные) и
сериальные (периодические) браки, семьи, в которых супруги живут и
работают в разных городах, – вот далеко не полный перечень существующих
семейных форм… Какие формы семьи исчезнут, а какие получат широкое
распространение, будет зависеть не столько от проповедей о “святости
семьи”, сколько от того, по какому руслу мы направим развитие техники и
организацию труда”.

“Рождение (просьюмера(. В период “первой волны” большинство людей
потребляло то, что производили сами. Они были, так сказать,
“протребителями”. Промышленная революция развела функции производства и
потребления, породив тем самым производителя и потребителя. [В настоящее
время] граница, отделяющая производителя от потребителя, становится все
менее четкой. Растет значение “просьюмера”… Свидетельством тому может
служить быстрый рост групп самомпомощи во многих промышленно развитых
странах. ..

Со временем полная автоматизация позволит клиенту – через посредство
компьютера, который будет регулировать соответствующие процессы – самому
конструировать нужную ему продукцию. Так что в итоге потребитель станет
такой же частью производственного процесса, какой на современном,
умирающем, производстве является сборщик, работающий на конвейере.

Одним словом, происходит как бы возвращение в общество “просьюмера”,
который был господствующей фигурой в обществе “первой волны”. Но,
разумеется, это будет “просьюмер”, оснащенный современной техникой,
работающий в электронном коттедже и ведущий современный образ жизни”.

Комментарий: В процитированных фрагментах из работы “Третья волна”
Тоффлер затрагивает наиболее, по его мнению, важные сферы
жизнедеятельности человека в новом обществе: семья, дом, быт. Следует
отметить, что хотя его предположения и имеют в себе элемент эмпиричности
и утопичности, но они основываются на строго научных исследованиях и
статистических выкладках.

Д.Белл:

“Cегодня специалисты предсказывают появление (линейных городов(, в
которых не будет центральных площадей и торговых центров, характерных
для классических европейских городов. Б.Ф.Скиннер полагает, что в эпоху
развитых коммуникаций нынешние громадные и все менее управляемые города
уступят место сетям небольших городов. Оправдаются ли эти прогнозы,
неясно: жизнь и смерть городов – это длительный исторический процесс.
Что, однако, изменится, так это сама концепция (урбанизма(. 30 лет назад
Л.Верт в своем замечательном эссе (Урбанизм как образ жизни( определил
урбанизм как в высшей степени интерактивный, мобильный и политически
чувствительный образ жизни в противовес жизни в небольшом городке или
деревне, зиждущихся на институтах семьи и церкви.

<...> В прошлом большинство обществ были элитарными и закрытыми в том
смысле, что аристократия была чрезвычайно замкнутым сословием. В
противоположность этому современные общества стали открытыми, при этом
по мере того как знания и техническая компетентность становились
непременным условием для входа в элиту, основой процесса для такого
продвижения становилось образование. В постиндустриальном обществе элита
– это элита знающих людей. Такая элита обладает властью в пределах
институтов, связанных с интеллектуальной деятельностью –
исследовательских организаций, университетов и т.п. – но в мире большой
политики она обладает не более чем влиянием. Постольку, поскольку
политические вопросы все теснее переплетаются с техническими проблемами
(в широких пределах – от военной технологии до экономической политики),
(элита знания( может ставить проблемы, инициировать новые вопросы и
предлагать технические решения для возможных ответов, но она не обладает
властью сказать (да( или (нет(. В этой связи крайне преувеличенной
представляется идея о том, что (элита знания( может стать новой элитой
власти.

Что, однако, верно, так это то, что в современном обществе растет
элитаризм, чему в большой мере содействуют различные группы (элиты
знания(, особенно молодежной”.

Комментарий: В процитированных отрывках Д.Белл обращает внимание на два
вопроса человеческого бытия будущего: жизнь в городах и процесс
урбанизации, которые уже сегодня доставляют массу забот как
градостроителям, так и экологам, и социальные пропорции нового общества,
в котором прежняя “родовая” элита будет потеснена в пользу “элиты
знания”.

У.Дайзард:

“Нынешние системы могут подключать своих абонентов только к сравнительно
большим и централизованным компьютерным банкам. Следующий шаг, который
технология позволяет сделать уже сейчас, даст абонентам возможность
создавать свои собственные базы данных. Люди смогут передавать совю
информацию центральным банкам данных, другим абонентам – безвозмездно
или за плату – либо накапливать ее на будущее. Так мы получим своего
рода новую Первую поправку к Конституции, новый вариант политической
культуры демократического общества, где каждый человек – хранитель и
издатель своей собственной информации, его деятельность в этом отношении
не опосредуется никакими властями – общественными или частными, и он
свободно занимается ею, пока оплачивает в конце месяца счета за
телефонно-компьютерные услуги. <...>

Грядущие изменения… затронут систему нашего образования… С новой
технологией (продолжающееся образование( будет чем-то большим, нежели
курсы переподготовки и другие виды так называемого образования для
взрослых… В конце концов перед нами открывает перспективы вступления в
век, в котором любой тупица, сидя за компьютерным терминалом в
лаборатории, офисе, публичной библиотеке, сможет просматривать
невообразимо колоссальные залежи информации, находящейся в различных
банках данных. Эдисон говорил, что гений это – 99% потения и 1%
вдохновения. Так вот, через четыре десятилетия после его смерти мы стали
обладателями машин, которые могут сократить часть работы, требующей
потения, гораздо больше, чем в 90 раз. Поскольку в результате намного
больше, чем прежде, людей смогут с успехом заниматься исследовательской
работой, это наверняка увеличит вероятность выявления людей со
способностями Эйнштейна или Эдисона. До сих же пор, по моему мнению,
лишь единицы потенциальных гениев человечества имели возможность
заниматься исследовательской работой”.

Комментарий: В отрывке из работы У.Дайзарда под названием “Наступление
информационного века” затрагиваются важные вопросы, касающиеся еще двух
сфер человеческой жизни – образования и гражданских прав и свобод
личности. Любопытно, что если дайзардовские прогнозы о миллионах
Эдисонов и Эйнштейнов отдают утопичностью, то его система реализации
свободы слова вполне реальна и практически работоспособна уже сейчас в
виде многочисленных компьютерных станций и сетей.

Дж.Мартин:

“Представьте себе город будущего… Высотные дома расположены не слишком
близко друг к другу, так что их жителям открываются далекие виды. Под
улицами проведены кабельные сети, обеспечивающие всевозможные виды
коммуникации.

У жителей этого города нет такой необходимости в транспортных
поездках… Банковские операции осуществляются из дома, равно как и
приобретение товаров… Всяческие поощряется работа дома, выполяемая
через терминалы и видеофоны… Преступность канула в прошлое, уличных
ограблений не происходит, потому что люди носят при себе мало
наличности… Прежде люди имели при себе карманный калькулятор, теперь –
карманный компьютерный терминал. Общественныые сети коммуникации
повсеместны и дешевы, доступны из каждой телефонной будки.

Промышленность управляется главным образом машинами. Основную часть
механической работы выполняют автоматические производственные линии и
роботы, а администартивной – системы обработки данных… Во избежание
безработицы продлены уик-энды, профсоюзы же требуют дальнейшего
сокращения рабочего времени. Бумажная работа расценивается как
преступное расточительство времени. Деловые люди носят с собой
миниатюрные компьютеры, через которые они из любой точки связываются со
своим офисом.

Представьте себе небольшое
[совмещенное с системой телевидения] устойство с клавиатурой в каждом
доме. Через него по телекоммуникационным сетям передаются несложные
сообщения центральному компьютеру…. После трансляции политической речи
или во время передачи последних новостей зрителией просят сообщить о
своей позиции по тому или иному вопросу. Президент сам может запросить
мнение зрителей по тому или иному положению своей речи… Респондентное
телевидение может стать эффективнейшим каналом коммуникации, часть
демократического процесса – в большей степени, нежели нынешние опросы
общественного мнения.

Расцвет демократии – правительства народа, силами народа и для народа –
имел место в Афинах и других греческих городах-государствах. Греческая
демократия была эффективна потому, что у мужчин было достаточно много
свободного времени, чтобы встречаться, дискутировать и получать новейшую
информацию: за них трудились женщины и рабы. Сегодня мы вступаем в век
автоматизации, женщины уравнены в правах с мужчинами, но рабы у нас
могут быть – это машины”.

Комментарий: У Дж. Мартина можно наблюдать такое же смешение утопические
и реалистических элементов, как и у У.Дайзарда. В самом деле, начало
процитированного отрывка напоминает первые строки фантастического
романа, а система респондентного телевидения технически реализуема
сегодняшними средства и иногда даже применяется (правда, не для
голосования, а в шоу-передачах, где подведение итогов производится
опросом зрителей по телефону или через звонки в студию).

3.3. Проблемы нового общества

Ж.Эллюль:

“Сегодня мы переживаем феномен, породивший много надежд. Это –
преображение техники. Мне хотелось бы уточнить, что вплоть до 70-х годов
нашего столетия техника была монолитной силой, ориентированной лишь в
одном направлении. Она была действительно системой и имело только одну
мыслимую цель – рост во всех направлениях, развертывание мощностей,
производства и т.д., хотя некоторые наблюдатели начинали уже ставить под
сомнение этот рост. Сегодня автоматизация и информатизация способны
мало-помалу сменить ориентацию техники. Сама по себе техническая
мутация, информатизация техники, не вызовет никакого изменения в
положении пролетариата, неимущих масс, никакого освобождения человека не
принесет, если не будет решимости, сознательного выбора, воли, способной
использовать технику в этом направлении. Назовем ее политической
волей… Информатизация позволила бы выбраться из технической системы…
Но сегодня для этого необходима подлинная революция по отношению к
государству и автономизировавшейся технике.

На мой взгляд, сейчас… мы вышли к развилке исторического пути, к месту
возможного пересечения между свободным социализмом и кибернетизацией
общества. Дело еще не проиграно. Главное, чтобы мир информатики, пусть
даже самым невинным и немакиавеллистским образом, не стал агентом
технической системы, увенчав свое движение к концентрации, к
всепроникающему контролю. Когда такое кибернетизированное государство
“схватится”, как схватывается ледяная шуга или бетон, то будет, строго
говоря, уже слишком поздно”.

Комментарий: Данная цитата из работы французского социолога и политолога
Ж.Эллюля свидетельствует о тех трудностях, которые ждут человечество на
пути к информационному обществу. Собственно говоря, эта проблема –
“дамоклов меч”, которые будет вечно висеть над человечеством, ибо даже в
“информационном обществе” опасность появления
информатизированно-бюрократической машины остается.

Д.Белл:

“Сейчас становится все более очевидной угроза полицейского и
политическогонаблюдения за индивидами с использованием изощренной
информационной техники… Все это элементарно подтверждает один из
старейших… политических трюизмов: когда какое-либо агентство,
облеченное властью, устанавливает бюрократические нормы и стремится во
что бы то ни стало насаждать их, создается угроза злоупотреблений.
Другой не менее важный момент заключается в том, что контроль над
информацией чаще всего выливается в злоупотребления, начиная с сокрытия
информации и кончая ее незаконным обнародованием, и что, дабы
предотвратить эти злоупотрблениия, необходимы институциональные
изменения, прежде всего в сфере информации”.

Комментарий: Мнение Д.Белла перекликается с предупреждение Ж.Эллюля о
возможности срастания информатики и бюрократии в единую мощную систему.
Возможность поставить человека под контроль техники – это второй
“дамоклов меч”, который будет вечно висеть над головами жителей
“информационного общества”.

К.Ясперс:

“Все возрастающая доля труда ведет к механизации и автоматизации
деятельности работающего человека. Труд не облегчает бремя человека в
его упороном воздействии на природу, а превращает человека в часть
машины.

Вследствие уподобления всей жизненной деятельности работе машины
общество становится похоже на одну большую машину, организующую всею
жизнь людей. Бюрократия Египта, Римской империи – лишь подступаы к
современную государству с его разветвелнным чиновничьим аппаратом. Все,
что задумано для осуществления какой-либо деятельности, должно быть
построено по образцу машины, т.е. должно обладать точность,
предначертанностью действий, быть связанным внешними правилами…
Следствия этой машинизации проистекают из абсолютног превосходства
механической предначертаннсти, исчисляемости и надежности. Все,
связанное с душевными переживаниями и верой, допускается лишь при
условии, что оно полезно для цели, поставленной перед машиной. Человек
сам становится одним из видом вырья, подлежащего целенаправленной
обработке. Поэтому тот, кто раньше был субстанцией целого и его смыслом
– человек, – теперь становится средством… Люди в своей массе
уподобляются песчинкам и, будучи лишены корней, могут быть поэтому
использованы наилучшим образом. Ощущение жизни служит обычно рубежом
между пребыванием на работе и частной жизнью. Однако частная жизнь
становится пустой, механизируется, и досуг, удовлетворение превращаются
в работу”.

“Поэтому человек живет либо в состоянии глубокой неудовлетворенности
собой, либо отказывается от самого себя, чтобы превраться в
фукнционирующую деталь машины, не размышляя, предаться своему витальному
существованию, теряя свою индивидуальность, перспективу прошлого и
будущего, и ограничиться узкой полоской настоящего, чтобы, изменяя
самому себе, стать легко заменяемым и пригодным для любой поставленной
перед ним цели, пребывать в плену раз и навсегда данных, непроверенных,
неподвижных, недиалектических, леко сменяющих друг друга иллюзорных
достоверностей.

Тот же, кто таит в себе неудовлетворенность, проявляющуюся в вечном
беспокойстве, постоянно ощущает внутренний разлад. Он вынужден всегда
носить маску, менять эту маску в зависимости от ситуации и от людей, с
которыми он общается. Он перестает постигать самого себя, так как, нося
постоянно маску, он в конце концов сам уже не знает, кто он”.

Комментарий: Ясперс несколько драматизирует ситуацию “удрученности”
человека в новом обществе, но делает это невольно, беря за точку отсчета
сегодняшний или завтрашний день, а не общественные отношения
“информационного века”. И хотя он предупреждает о тех же опасностях, что
Эллюль и Белл, тем не менее он сгущает краски, забывая о двунаправленном
свойстве информации – она размножается вне зависимости от того, откуда
исходит.

Р.Коэн:

“Мы вправе допустить, что нынешние времена по крайней мере в двух
важнейших отношениях отличаются от прошлого. Во-первых, определенный
количественный рост достиг критической точки, за которой, как принято
говорить, количество переходит в качетво, рост вступает в некоторую
новую фазу… Вторая жизненно важная характеристика нашего времени…
это всемирный характер социальных и технических проблем, или, как сказал
бы молодой Маркс, обнаружение… (родовой сущности( этих проблем,..
среди которых выделяются следующие:

политические и экономические препятствия к тому, чтобы техника
использовалась для ликвидации нищеты; это относится даже к самым
промышленно развитым странам, не говоря уже о странах (третьего мира(,
где бедность ставит людей на грань вырождения;

неспособность социальных наук – и эмпирических исследований в их
историческом аспекте, и исследований современных общественных изменений,
равно как и методологии общественных дисциплин, – решать свои главные
практические и теоретические задачи;

недостатки образования и воспитания во всем мире, препятствующие
решению указанных проблем, мешающие здорововму, творческому пониманию
науки и техники как составной части гуманистического воспитания в эпоху
научно-техническго прогресса; это относится и к подготовке специалистов,
и к общему образованию большинства людей (к тому же подготовка
специалистов страдает культивируемым элитизмом);

неспособность многих стран разрешить проблемы своего индустриального
развития за счет использования внутренних ресурсов либо путем
справедливого перераспределения капиталов и ресурсов между развитыми
капиталистическими (а также социалистическими, в первую очередь СССР)
странами и странами “третьего мира”, а также использования избыточного
сырья, добываемого в развивающихся странах (за исключением нефти и
некоторых ископаемых руд в ряде районов планеты);

неспособность научной и технической элиты преодолеть свою национальную
ограниченность, элитаристское сознание, если не считать нескольких
героических исключений (например, Пагуошское движение или ВОЗ), в
особенности это касается неспособности противодействоввать
идеологическим наслоениям в науке;

фетишизм науки, идущий параллельно с фетишизмом потребления, вещизмом”.

Комментарий: Р.Коэн попытался в концентрированном виде представить
читателю проблемы современного общества, которые неизбежно станут еще
более значимыми по мере того, как мы будет входить в “информационный
век”. Список из шести пунктов затрагивает многие области человеческой
жизнедеятельности, однако является далеко не исчерпывающим. Мне кажется,
что любой человек может дописать в него еще по пункту и все равно список
будет не полон.

Заключение

Определение понятия “информационного общества” является одним из
ключевых моментов данной разработки, и именно поэтому я решил вынести
этот вопрос в отдельную тему.

В 50-70-е годы стало очевидно, что человечество вступает в новую эпоху,
дорогу к которой проложило бурное развитие техники и, в первую очередь,
компьютеров, и НТР в целом. Проблема существования и бытия человека в
полностью “технизированном” и “информатизированном” мире не могла не
занимать философов, что вызвало к жизни концепцию “информационного”
общества. Ни один из философов, писавших о данной проблеме, не
сомневался в радикальном обновлении всей жизни человечества в рамках
этой новой формации, но большинство из них анализировали проблему
односторонне, будь то с политической, экономической или социальной точки
зрения. Это породили огромное количество разнообразных названий и
определений, о которых говорит У.Дайзард. Любопытно заметить, что почти
все предложенные названия имеют латинскую приставку “пост-”, т.е.
“после-”, словно их создатели ожидают какого-то всемирного катаклизма,
глобального переворота в технике и в сознании людей, после которого
вдруг начнется новая эра, новая эпоха, возникнет новое общество. Именно
поэтому было так важно найти приниципиально новое название, одновременно
показывающее преемственность и принципиальную новизну грядущего
общества. И таким названием стало придуманное Тоффлером “информационное
общество”.

Так как сам автор концепции “информационного общества” не дал четкого
определения своему “детищу”, я попытаюсь это сделать за него. Очевидно,
что нельзя ограничиваться в определении чисто экономическим аспектом,
как это сделал А.Турен, или социальными факторами, как это получилось у
Ж.Эллюля, поскольку комплексные и многонаправленные перемены охватят
практически все сферы человеческой жизнедеятельности. Таким образом,
“информационное общество” – это цивилизация, в основе развития и
существования которой лежит особая нематериальная субстанция, условно
именуемая “информацией”, обладающая свойством взаимодействия как с
духовным, так и с материальным миром человека. Последнее свойство
особенно важно для понимания сущности нового общества, ибо, с одной
стороны, информация формирует материальную среду жизни человека,
выступая в роли инновационных технологий, компьютерных программ,
телекоммуникационных протоколов и т.п., а с другой, служит основным
средством межличностных взаимоотношений, постоянно возникая,
видоизменяясь и трансформируясь в процессе перехода от одного человека к
другому. Таким образом информация одновременно определяет и
социо-культурную жизнь человека и его материальное бытие. В этом, по
моему мнению, и состоит принципиальная новизна грядущего общества.

Существует множество концепций, пытающихся объяснить, почему в истории
все происходило так, а не иначе. Основными из них традиционно считаются
“цивилизационная” (авторы – Тойнби, Данилевский) и “формационная”
(знаменитая “пятичленка” Маркса). Первая из них кладет в основу развития
человеческого общества социо-культурные типы, а вторая –
производственно-хозяйственные отношения.

Философы-авторы концепции “информационного (постиндустриального)
общества” так и не пришли к единому мнению о том, что первично в их
исторической концепции – духовная либо материальная сфера. Это
доказывают цитаты из Тоффлера и Ясперса. Основное различие между
взглядами Тоффлера и Ясперса заключается в том, что если последний
считает началом перехода к новой цивилизации изменившееся сознание
людей, то первый полагает моментом наступления новой “волны”
изменившееся бытие человека и среду его обитания.

Однако при всем многообразии воззрений на ход исторического развития
можно проследить ряд общих характеристических черт у всех авторов:

история подразделяется на три основных глобальных этапа, которые
условно можно назвать “сельскохозяйственный”, “индустриальный” и
“постиндустриальный”;

разграничение между этапами проводится по признаку лежащих в основе
рассматриваемой формации производственных отношений или взаимодействия
человека с природой (соответственно – через орудия, через машину или
технику и через информацию);

переход к следующему этапу осуществляется путем научно-технической
революции, в ходе которой изменяется среда обитания, что, в свою
очередь, влечет трансформации в сознании людей;

завершающим историческим этапом, который, по мнению одинх философов,
уже наступил, а, по мнению других, наступит в блиажйшем будущем,
является “информационное общество”.

Таким образом, можно заметить, что по своей сути концепция развития
истории у авторов “информационного общества” гораздо ближе к
“формационной” теории, чем может показаться на первый взгляд. Основное
сходство заключается в примате материальной сферы бытия над духовной (за
исключением Ясперса как философа техники), а основное различие – в
периодизации (если Маркс делил по принципу сформировавшихся классов, но
цитированные авторы рассматривают, как уже говорилось, основу
производственных отношений).

К сожалению, авторы концепции “информационного общества” (за
исключением, пожалуй, О.Тоффлера) не уделяли достаточно места для
рассмотрения вопроса о том, какие последствия его наступления принесет
для культурной жизни человечества. Этот вопрос был специально разработан
лишь Тоффлером в его книгах “Третья волна” и статьях о будущем труда.
Именно поэтому умозаключения о культуре в новом обществе я буду строить
во многом на основании его работ.

В связи с грядущим наступлением “информационного века”, основной задачей
становится максимально ускорить и упростить передачу информации между
людьми и повысить ее “усвояемость”. Именно поэтому она стандартизируется
и классифицируется с тем, чтобы как можно сильнее ускорить процесс
обработки информационного потока. Этот процесс воздействует на культуру
двояко: с одной стороны, максимально сближаются духовная и материальная
стороны жизни человека, ибо в культуре необходимым образом присутствует
подвергающийся вышеописанным трансформациям информационный элемент, а с
другой стороны, происходит резкое разграничение эмоционального и
информационного аспектов культуры. Я хотел бы более подробно
остановиться на этих тенденциях.

Сближение духовного и материального на почве информационного элемента
культуры иллюстрируется тоффлеровской “блип”-культурой. В самом деле,
она не является в полном смысле культурой, а служит исключительно
средство передачи и приема какой-либо информации, традиционно относимой
к сфере культуры. Так, двадцатистраничный пересказ романа Толстого
“Война и мир” будет “блип”-информационной выжимкой этого романа.
Очевидно, что человек, стремящийся к истинной культуре, вовсе не
удовольствуется кратким пересказом сюжета, а постарается получить
эмоциональное удовлетворение, прочитав роман целиком с тем, чтобы
насладиться красотами авторского стиля и точностью прописи характеров.

Именно в этом кроется причина четкого разграничения эмоционального и
информационного элемента культуры. Это хорошо видно на примере живописи.
Если раньше картины художников-реалистов удовлетворяли обе эти
потребности, то теперь их функции резко разграничены – чертежи и карты
суть информация, абстракционистские картины суть эстетическое
наслаждение.

Кроме того, мне хотелось бы отметить, что культура нового общества
представляет собой весьма неоднородную массу, ибо находится в процессе
формирования, завершения которого следует ждать, по всей очевидности, к
середине XXI века.

Представления авторов концепции “информационного общества” о жизни
человека в новом социуме являются слегка сказочными и утопичными. Таковы
идиллические мечтания и воздушные замки Дж. Мартина и некоторых других,
не процитированных здесь авторов. Они руководствуются идеей о том, что
можно сделать человека счастливым, решив все его материальные проблемы,
избавив от работы и обеспечив продолжительный досуг. Как уже
неоднократно было доказано, это совершенно неверная точка зрения.
Любопытно будет рассмотреть бытие человека в новом обществе, разложив
его на отдельные элементы.

Дом и семья. Распад классической “нуклеарной” семья как “ячейки
общества” на сегодня стал реальностью. Единство формы семьи заменяется
на многообразие видов брака и совместного проживания. Естественность
этой тенденции очевидна, и, согласно данным статистики, в США уже
сегодня иные формы брака численно превышают количество “нуклеарных”
семей. Что же касается возникновения “электронного коттеджа”, то здесь я
не согласен с Тоффлером. Книга была написана в 70-х годах, когда
ставилась цель избавления от бумажно-канцелярского труда, с каковой
целью работа переносилась на компьютер и отдавалась на дом. Сейчас можно
с уверенностью утверждать, что за 20 истекших лет этот процесс должен
был прийти к логическому завершению. И тот факт, что этого не произошло,
подтверждает идею о необходимости личного контакта людей для выполнения
большинства видов творческой, а иногда и нетворческой работы.

Дети и образование. Очевидно, что в настоящее время образование
претерпевает огромные изменения, прежде всего, в плане специализации,
диверсификации и индивидуализации. Утопические идеи обучения по
телевизору остались нереализованными в силу малой практического эффекта
данного способа.

Политическая, социальная и общественная жизнь. В этой сфере я полностью
согласен с идеями респондентного телевидения и реализации свободы слова
через создание собственных информационных банков, высказанными Дайзардом
и Мартином. Несмотря на некоторую утопичность попыток построения
“настоящей” демократии, подобные технические нововведения служили бы как
минимум надежной защитой против попыток тоталитарного возрождения.

5. Проблемы нового общества

В принципе, вопрос о проблемах затрагивался в каждой части разработки.
Однако я счел уместным вынести его в отдельный параграф с тем, чтобы
привлечь внимание к проблемам именно “информационного
(постиндустриального) общества”. Я привлекаю к этому внимание потому,
что многие авторы (и это доказывают приведенные мною цитаты) слить
воедино три вида проблем: трудности настоящего момента, трудности
перехода к новому обществу и собственно проблемы нового общества.
Рассмотрим эти группы несколько подробнее.

Проблемы современного мира широко известны: экология, локальные войны,
экономическая пропасть между Западом и странами “третьего мира” и т.д..
Иного рода проблемы поджидают нас при переходе к “информационному
обществу” – такому, как его идеализированно понимают авторы концепции.
Мы уже практически выяснили, что надо делать, но не всегда знаем как –
то есть остается открытым вопрос технологий. Кроме того, неясен вопрос о
перестройке сознания людей для нового типа мышления.

Что же касается проблем “информационного общества”, то здесь несколько
глобальных являются причиной более мелких. Первая из них –
принципиальная неопределенность сущности информации, как материальной,
так и с философской точки зрения. Другая – взаимодействие техники и
природы -является ли первая продолжением второй или ее антиподом.
Наконец, третья – взаимоотношения техники, информации и человека –
должен ли человек приспосабливаться к бурно растущему шквалу информации
и стремительно меняющейся технике или же следует затормозит развитие и
поискать иной путь. В принципе, вопросы о бюрократически-информационной
системе и тотальной контроле являются произовдными от этих трех. Эти
вопросы еще ждут своих исследователей.

Список использованной литературы:

Баталов Э.Я. О книге Э. Тоффлера. и Тоффлер О. Третья волна
(реферативное изложение) [5] №7, c. 85

Белл Д. Социальные рамки информационного общества. [4], с.330

В.И. Кузнецов “Что такое бытие”

Дайзард У. Наступление информационного века. [4]

Кан Г. Грядущий подъем: экономический, политический, социальный. [4]

Новая технократическая волна на Западе. Под ред. П.С.Гуревича.
М.:Прогресс, 1986.

П.А. Сорокин “Социологические теории современности”.

Современная западная философия. Словарь. М.: Изд-во полит. литературы,
1991.

Стоуньер Т. Информационное богатство: профиль постиндустриальной
экономики.[4]

Тоффлер О. Смещение власти: знание, богатство и принуждение на пороге
XXI века. М.: Изд-во АН СССР, 1991.

Тоффлер О. Третья волна. В жур.: США – экономика, политика, идеология. №
7-11 за 1982 год.

Турен А. От обмена к коммуникации: рождение программированного общества.
[4]

Философский словарь. М.:Политиздат, 1987.

Ясперс К. Современная техника. [4]

В.И. Кузнецов “Что такое бытие”

Современная западная философия. Словарь. М.: Изд-во полит. литературы,
1991.

П.А. Сорокин “Социологические теории современности”.

Баталов Э.Я. О книге Э. Тоффлера. [5] №7 с. 85

Белл Д. Социальные рамки информационного общества. [4], с.330

Стоуньер Т. Информационное богатство: профиль постиндустриальной
экономики.[4], с.393, 395-396

Турен А. От обмена к коммуникации: рождение программированного
общества. [4], c.414-415

Кан Г. Грядущий подъем: экономический, политический, социальный. [4],
с.195

Дайзард У. Наступление информационного века. [4], c.343-344

Ясперс К. Современная техника. [4], с. 124-126

Баталов Э.Я. О книге Э. Тоффлера. и Тоффлер О. Третья волна
(реферативное изложение) [5] №7, c. 85

Кан Г. Грядущий подъем: экономический, политический, социальный. [4],
с. 169-170

Стоуньер Т. Информационное богатство: профиль постиндустриальной
экономики.[4], с. 397

Дайзард У. Наступление информационного века. [4], с.343

Айрис Р. Технология и экономический рост. [4], с. 325

Тоффлер О. Третья волна. [5] №7, с. 99

Сколимовски Х. Философия техники как философия человека. [4], с. 242

Этциони А. Масштабная повестка дня. Перестраивая Америку до XXI века.
[4], с. 303

Ясперс К. Современная техника. [4], с. 138-139

Тоффлер О. Третья волна. [5] №9, с. 79-82

Тоффлер О. Третья волна. [5] №10, с. 99-102

Тоффлер О. Третья волна. [5] №11, с. 95-96

Белл Д. Социальные рамки информационного общества. [4], с.338

Дайзард У. Наступление информационного века. [4], с.346-348

Мартин Дж. Телематическое общество. Вызов ближайшего будущего. [4], с.
373,375,378

Эллюль Ж. Другая революция. [4], с. 148-151

Белл Д. Социальные рамки информационного общества. [4], с.340

Ясперс К. Современная техника. [4], с. 144

Ясперс К. Современная техника. [4], с. 121

Коэн Р. Социальные последствия современного технического прогресса.
[4], с. 212-219

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter