3
ПЕНЗЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ В.Г.
БЕЛИНСКОГО
На правах рукописи
ФИРСТОВА Наталья Вадимовна
ВЛИЯНИЕ ПРЕДШЕСТВЕННИКА ЛЕЙ-ЭНКЕФАЛИНА НА АКТИВНОСТЬ ФЕРМЕНТОВ ОБМЕНА
РЕГУЛЯТОРНЫХ ПЕПТИДОВ ГОЛОВНОГО МОЗГА И ПЕРИФЕРИЧЕСКИХ ОРГАНОВ КРЫС В
НОРМЕ И ПРИ ЭМОЦИОНАЛЬНО-БОЛЕВОМ СТРЕССЕ
03.00.04 – Биохимия
Диссертация на соискание
ученой степени кандидата
биологических наук
Научный руководитель
кандидат биологических наук
профессор Генгин М.Т.
ПЕНЗА – 1999
СОДЕРЖАНИЕ
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ………………………………..…………………….5
ВВЕДЕНИЕ……………………………………………..……………………….6
ГЛАВА 1. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ…..……………..…………………………11
1.1. Опиоидные пептиды и физиолого-биохимические аспекты их
действия…………………………………………………………………………11
1.2. Обмен регуляторных пептидов ………………………………..………..18
1.2.1. Биогенез
нейропептидов…………………………………………………….18
1.2.2. Механизмы регуляции активности ферментов обмена
нейропептидов..………………………………………….…………..………..30
1.3. Опиоидные пептиды при воздействии стрессорных факторов..………34
1.4. Ферменты обмена нейропептидов при стрессе……………………….…41
ГЛАВА 2. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ…….…………48
2.1. Материалы исследования……………………………………..………….48
2.2. Методы исследования………………………………………..…………..49
2.2.1. Схема введения предшественника лей-энкефалина ………………49
2.2.2. Моделирование острого эмоционально-болевого стресса……….49
2.2.3. Метод определения активности карбоксипептидазы Н……..……50
2.2.4. Метод определения активности ФМСФ-ингибируемой
карбоксипептидазы……………………………………………….…………51
2.2.5. Метод определения активности ангиотензинпревращающего
фермента……………………………………………………………………….51
2.2.6. Методы определения активности КПН, ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ in
vitro…………………………………………………………..……..52
2.2.7. Метод определения белка по Лоури………………..………………52
2.2.8. Статистическая обработка результатов исследования…………….52
ГЛАВА 3. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ………………….………….53
3.1. Региональное и тканевое распределение КПН, ФМСФ-ингибируемой КП и
АПФ у самцов крыс..…………………………………………………….53
3.1.1. Распределение активности КПН………………….…………………53
3.1.2. Распределение активности АПФ………………………….…………54
3.1.3. Распределение активности ФМСФ-ингибируемой КП ……………55
3.2. Исследование влияния острого эмоционально-болевого стресса на
активность КПН, ФМСФ-ингибируемой карбоксипептидазы и АПФ……56
3.2.1. Активность КПН в головном мозге надпочечниках и семенни-ках крыс
при воздействии острого эмоционально-болевого стресса…….57
3.2.2. Активность ФМСФ-ингибируемой КП в головном мозге надпочечниках и
семенниках крыс при воздействии острого эмоционально-болевого стресса
……………..……………………………………..…….60
3.2.3 Активность АПФ в головном мозге надпочечниках и семенниках крыс
при воздействии острого эмоционально-болевого стресса ……….62
3.3. Исследование влияния предшественника лей-энкефалина на активность
КПН, ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ…..………………… 65
3.3.1. Активность КПН в головном мозге, надпочечниках и семенниках крыс
при введении лей-энкефалин-арг……………………………………67
3.3.2. Активность ФМСФ-ингибируемой КП в головном мозге, надпочечниках и
семенниках крыс при введении лей-энкефалинарг..……69
3.3.3. Активность АПФ в головном мозге, надпочечниках и семенниках крыс
при введении лей-энкефалин-арг……………….……………………72
3.4. Исследование влияния лей-энкефалин-арг на активность КПН,
ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ in vitro…………………..………………..…..74
3.5. Исследование влияние лей-энкефалин-арг на активность КПН,
ФМСФ-ингибируемой карбоксипептидазы и АПФ у крыс на фоне острого
эмоционально-болевого стресса……….…..…………………………..……75
3.5.1. Активность КПН при введении лей-энкефалин-арг на фоне острого
эмоционально-болевого стресса..…..…………………………………….77
3.5.2. Активность ФМСФ-ингибируемой карбоксипептидазы при введении
лей-энкефалин-арг на фоне острого эмоционально-болевого
стресса……………………………………………………………………….80
3.5.3. Активность АПФ при введении лей-энкефалин-арг на фоне острого
эмоционально-болевого стресса……………..…………….………………84
ГЛАВА 4. ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ…………88
ВЫВОДЫ……………………..………………………………………………114
ЛИТЕРАТУРА………………………………..……………………………….116
ПРИЛОЖЕНИЕ…………….…………..……………………………………..146
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АКТГ – адренокортикотропный гормон
АПФ- ангиотензинпревращающий фермент
ГГНС- гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая система
ГГБ- гисто-гематический барьер
ГЭБ- гемато-энцефалический барьер
ГЭМЯК – гуанидилэтилмеркаптоянтарная кислота
КП – карбоксипептидаза
КПН – карбоксипептидаза Н
ПВДС (ДСИП) – пептид, вызывающий дельта сон (дельта-сон инду-
цирующий пептид)
САС- симпато- адреналовая система
ФМСФ- фенилметилсульфонилфторид
ЭБС- эмоционально-болевой стресс
ВВЕДЕНИЕ.
Одной из наиболее актуальных проблем современной биологии и медицины
является исследование влияния острых стресс-факторов на организм. Особый
интерес вызывает изучение молекулярных механизмов возникновения и
развития стресса. Известно, что кратковременное острое стрессирование
приводит к экстренной и генерализованной активации ряда физиологических
систем, участвующих как в процессах развития (стресс-реализующие), так и
в процессах торможения (стресс-лимитирующие) стресс-реакции [4, 5, 21,
29, 33, 116, 121, 125, 144, 145]. Ведущая роль в регуляции функций этих
систем принадлежит нейропептидам, веществам, выступающим в организме в
роли нейромедиаторов, нейромодуляторов и гормонов [126, 134, 204, 221,
258]. В ответ на стресс в первую очередь вовлекаются пептиды гипофиза:
адренокортикотропин (АКТГ), -эндорфин, пролактин [136]. Важную роль в
адаптации организма к стрессу играют эндогенные биологически активные
пептиды – компоненты стресс-лимитирующих систем: вещество Р, пептид,
вызывающий дельта сон, энкефалины [27, 28, 69, 107, 110, 135, 152, 241].
Одной из наиболее универсальных стресс-лимитирующих систем,
обеспечивающих адаптацию к изменениям, вызванным реакцией на действие
экстремального фактора, является система эндогенных опиоидных пептидов
[14, 103, 104, 116, 125, 266]. Выраженным антистрессорным действием
обладают, в частности, энкефалины [23, 69, 134, 140, 266]. Установлено,
что при воздействии стресса содержание опиоидов в структурах мозга,
крови и ликворе животных увеличивается [33, 34, 140, 243].
Уровень биологически активных пептидов, а, следовательно, и степень
реализации ответной реакции физиологических и биохимических систем на
воздействие стресс-фактора в значительной мере определяется активностью
пептидгидролаз – ферментов, участвующих в образовании и/или деградации
молекул регуляторных пептидов [20, 40, 71, 193, 209, 212, 218, 241, 256,
262].
Нейропептиды синтезируются в организме в виде неактивных
высокомолекулярных предшественников. На заключительных этапах
процессинга регуляторных пептидов, приводящих к образованию их активных
форм, принимают участие карбоксипептидазо-Б-подобные ферменты,
катализирующие отщепление остатков основных аминокислот – аргинина и
лизина – с С-конца предшественников биологически активных пептидов [39,
188, 192, 264, 268]. Одним из основных ферментов генеза таких
нейропептидов как энкефалины, вещество Р, АКТГ, окситоцин, вазопрессин
является карбоксипептидаза Н (КПН) (Кф 3.4.17.10) [39, 40, 63, 68, 192,
264]. Недавно появились сведения об участии в обмене регуляторных
пептидов фермента, активность которого ингибируется
фенилметилсульфонил-фторидом – ФМСФ-ингибируемой КП [49, 53]. Данный
фермент обладает сходной с КПН субстратной специфичностью, что же
касается биологической роли фермента, то этот вопрос до сих пор остается
открытым. Известно, что уровень активных форм энкефалинов и других
нейропептидов в организме контролируется также ангиотензинпревращающим
ферментом (АПФ) (Кф 3.4.15.1), участвующим как в процессинге, так и в
деградации регуляторных пептидов [66, 180, 183, 196, 209, 259]. Однако,
несмотря на столь важную роль этих ферментов в организме, многие аспекты
проявления их функциональной активности изучены недостаточно.
Практически отсутствуют сведения об эндогенных механизмах регуляции
активности этих ферментов, а также их свойствах при различных
патологических и функциональных состояниях организма.
Одним из видов воздействия, оказывающим влияние на уровень нейропептидов
в структурах мозга и периферических тканях и приводящим к экстренному
повышению адаптивных способностей организма животного, является острый
эмоционально-болевой стресс (ЭБС) [37, 52, 70, 112, 145]. Увеличение
синтеза и секреции многих регуляторных пептидов при развитии
стресс-реакции, наряду с инициацией ряда адаптационных механизмов,
приводит к истощению нейрогуморальных и ферментативных систем. В связи с
этим, одной из наиболее актуальных задач функциональной биохимии и
медицины является поиск путей коррекции изменений, возникающих в
функционировании ряда физиологических систем при воздействии острых
стресс-факторов. Наиболее благоприятным способом устранения и/или
ограничения стресс-нарушений является искусственное повышение активности
эндогенных стресс-лимитирующих систем за счет экзогенного введения
стресс-протективных веществ пептидной природы, в частности энкефалинов
[69, 116, 135]. Известно, что выраженным адаптогенным действием обладает
предшественник лей-энкефалина – лей5-энкефалин-арг6 [69, 135] Введение
извне компонентов стресс-лимитирующих систем способствует не только
усилению потенциальных возможностей организма, но и инициации синтеза
ряда биологически активных веществ, которые также обладают
антистрессорным действием [11, 13, 59, 78, 107, 119, 132].
Одной из основных причин, ограничивающих широкое применение веществ
пептидной природы в клинической практике при разного рода
стресс-повреждениях, является трудность при прохождении ими
гистогематических барьеров (ГГБ), в частности гемато-энцефалического
барьера (ГЭБ) [30, 108]. Показано, что при периферическом введении
веществ модуляторного типа, наблюдается общая закономерность: сами
вещества не проходят ГЭБ, в то время как их ближайшие предшественники
хорошо проникают через гемато-энцефалический барьер и вызывают
соответствующие изменения в функционировании физиологических систем
[82]. Кроме того, большое значение имеет выбор способа введения
исследуемого стресс-протективного вещества. Известно, что одним из
наиболее благоприятных способов введения веществ является инстилляция на
конъюнктиву глаза [1, 119], поскольку такое введение способствует
максимальному проникновению вещества в мозг и практически не травмирует
животное.
Введение извне биологически-активных пептидов, их предшественников, а
также синтетических аналогов влияет на обмен эндогенных регуляторных
пептидов [6, 69, 79, 101, 105, 198], а, следовательно, и на активность
ферментов их генеза. Однако механизмы модуляции такого рода
биохимических процессов практически не изучены.
В связи с вышесказанным, особый интерес представляет сравнительный
анализ изменений активности КПН, ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ – ферментов
различающихся по своей тканевой локализации и биологической роли, при
воздействии острого ЭБС и вещества, корректирующего сдвиги в метаболизме
при стрессе – лей5-энкефалин-арг6.
Исходя из вышеизложенного, целью настоящей работы было исследование
влияния предшественника лей-энкефалина (лей5-энкефалин-арг6) на
активность КПН, ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ головного мозга и
периферических тканей крыс, подверженных воздействию острого
эмоционально-болевого стресса. При выполнении работы были поставлены
следующие задачи:
1. Исследование регионального и тканевого распределения активности
карбоксипептидазы Н, ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ в головном мозге,
надпочечниках и семенниках крыс.
2. Исследование влияния острого эмоционально-болевого стресса на
активность КПН, ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ в головном мозге,
надпочечниках и семенниках крыс через различные промежутки времени.
3. Изучение влияния лей-энкефалин-арг на активность КПН,
ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ головного мозга, надпочечников и семенников
крыс в различные сроки после инстилляции.
4. Исследование влияния предшественника лей-энкефалина на активность
КПН, ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ головного мозга и периферических тканей
крыс в динамике острого эмоционально-болевого стресса.
Полученные данные позволят полнее раскрыть роль исследуемых ферментов в
механизмах функционирования пептидергических систем при возникновении и
развитии стресс-реакции, более детально изучить механизмы регуляции
активности ферментов обмена нейропептидов, а также понять роль
протеолитических ферментов – КПН, ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ в развитии
адаптационных реакций организма при остром ЭБС, инициированных введением
лей-энкефалин-арг.
ГЛАВА 1. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ
1.1. ОПИОИДНЫЕ ПЕПТИДЫ И ФИЗИОЛОГО-БИОХИМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИХ ДЕЙСТВИЯ.
Регуляторные пептиды представляют собой полифункциональную группу
биологически активных веществ, которым отводится важная роль среди
известных природных биорегуляторов [126, 181, 204, 221, 258]. К
настоящему времени описано и изучено более шестисот биологически
активных пептидов [62], действующих в организме в качестве
нейромедиаторов, нейромодуляторов и гормонов [62, 126, 134, 221]. Они
широко представлены в центральной, периферической нервной системе,
присутствие регуляторных петидов отмечено также в некоторых
биологических жидкостях организма и периферических органах [156, 166,
197, 221].
Важной особенностью действия биологически активных пептидов является
способность одних и тех же пептидных молекул вызывать различные как по
характеру, так и по месту проявления реакции [62, 174, 184, 204, 271].
Кроме того, было доказано, что один пептид может быть фактором
регуляции, как частных метаболических реакций организма, так и
глобальных форм системного поведения [29, 35, 51, 62, 199]. Показано,
что нейропептиды принимают участие в регуляции таких процессов, как
память, обучение [96, 243], сон [117,131, 200, 217, 254], поведение,
регуляция аппетита, жажды, дыхания, сексуальная и локомоторная
активность, мышечный тонус [51, 162, 164, 204], ощущение боли [29],
стресс-реакции [27, 26, 89, 101, 154, 161, 236] и др.
Современная классификация регуляторных пептидов основана на сочетании
функционального, структурного и топологического принципов. В настоящее
время выделяют около 40 семейств нейропептидов [12].
Самым многочисленным (свыше 30) и разнообразным по функциям и влияниям в
организме является семейство опиоидных пептидов.
Обнаружение в мозге высокоспецифичных рецепторов классических
непептидных опиатов – морфина и др. позволило начать целенаправ-ленный
поиск их эндогенных лигандов. Первые работы по изучению опиоидных
пептидов принадлежат А. Голдстайну, Дж. Хьюсу, Х. Костерлицу, С.
Снайдеру, Л. Терениусу [211, 258]. В исследованиях Дж. Хьюса и Х.
Костерлица в 1975 году впервые из мозга свиньи были выделены и
идентифицированы два морфиноподобных кислото-растворимых пентапептида –
тир-гли-гли-фен-лей и тир-гли-гли-фен-мет, впоследствии названных лей-и
мет-энкефалинами [211].
В экстрактах гипофизов животных было обнаружено присутствие других,
более крупных агонистов морфина – – – и – эндорфинов [225, 242, 253]. В
настоящее время определена структура практически всех эндогенных
опиоидных пептидов. Кроме мозга они обнаружены в легких, кишечнике,
сердце, печени, почках, поджелудочной железе, мышцах, а также в
биологических жидкостях организма: спинномозговой жидкости, крови [157,
166, 197, 219, 221].
Более детальное изучение эффектов, проявляемых опиоидными пептидами,
показало ряд значительных отличий в ответах организма на морфин и
опиоидные пептиды [95, 133]. Полученные данные позволили предположить
существование более чем одного класса опиатных рецепторов [95]. Сегодня
известно 7 основных типов опиатных рецепторов: -, -, -, -, -, -, –
рецепторы [81, 95, 235, 254]. Они представляют собой специфичные к
опиоидным пептидам регулирующие центры ферментативных комплексов или
ионных каналов, локализованных преимущественно на цитоплазматической
мембране соответствующих клеток-мишеней [95, 169, 173, 265].
Показано, что, опиоидные пептиды способны оказывать воздействие на
нейрональную активность [15, 139, 159, 198], память [96], поведение [51,
168, 199], участвовать в регуляции процессов восприятия боли [29, 86,
216, 266], эндокринных функций организма [93, 235], иммунных реакций
[148, 167, 172, 173, 214, 244], стрессовых воздействий [14, 125, 238],
сердечно-сосудистой деятельности [35, 115], вовлекаются в развитие и
патогенез многих психических и неврологических заболеваний [32, 120,
129,134, 158, 253] и др.
Из большого числа биологических свойств опиоидных пептидов особо следует
выделить следующие: действие в весьма низких концентрациях, высокая
селективность, отсутствие накопления в организме и низкая токсичность
[3, 16]. Отмеченные свойства позволяют использовать опиоидные пептиды в
комплексе терапевтических воздействий, направленных на повышение
потенциальных возможностей организма при различных функциональных
состояниях организма.
Одним из факторов, ограничивающих широкое применение этих пептидов в
клинической практике, является сложность при прохождении ими
гистогематических барьеров (ГГБ) [82, 108]. ГГБ рассматриваются как
сложная физиолого-гомеостатическая система, которая сохраняет
постоянство внутренней среды организма в целом и мозга в частности [30,
108]. Известно, что проникновение в мозг большинства исследованных
веществ происходит, преимущественно, через стенку кровеносных капилляров
[82, 108]. Таким образом, проницаемость ГГБ зависит в большей степени от
плотности сети капилляров в структурах, на которые непосредственно
наносится исследуемое вещество, то есть от способа его введения в
организм [108]. Известно, что максимальное количество вещества проникает
в мозг при внутривенном, внутриартериальном, а также внутрижелудочковом
введении, внутримышечное и внутрибрюшинное введение показывают меньший
эффект [108]. Обнаружено, что достаточно эффективно вещества проникают
через гемато-офтальмический барьер (ГОБ) [1, 24, 30].
Особое место в ряду опиоидных пептидов отводится энкефалинам. В отличие
от эндорфинов они широко распространены как в мозге, так и в
периферических тканях [34, 172, 185, 197, 212]. Иммуногистохимическими
методами энкефалин-содержащие клетки и их терминали были обнаружены в
ядрах среднего мозга, ретикулярной формации, ядрах гипоталамуса,
лимбической системе, продолговатом мозге, таламусе, желатинозной
субстанции спинного мозга [84, 156, 212]. Радиоиммунохимические
исследования показали максимальное содержание энкефалинов в бледном шаре
и хвостатом ядре, далее в порядке убывания в гипоталамусе, гипофизе,
среднем мозге, таламусе, продолговатом мозге, гиппокампе, коре [14, 96,
147, 185]. Среди периферических органов высокое содержание энкефалинов
отмечено в надпочечниках, где они сосредоточены преимущественно в
мозговом слое [34], поджелудочной железе, печени [219], семенниках
[197].
Работы первых исследователей были посвящены изучению преимущественно
анальгетического действия энкефалинов [165]. Обнаружено, что введение
опиоидных пептидов вызывает эффект обезболивания или снижения порога
болевой чувствительности [75, 86, 165, 228]. Анальгетическое действие
пептидов реализуется преимущественно через ?-рецепторы гипоталамуса,
стриатума и спинного мозга [86, 237, 271].
Достаточно детально исследовалось участие эндогенных энкефалинов и
эндорфинов в патогенезе психических и неврологических заболеваний [32,
36, 134]. Предполагается, что опиоидые пептиды участвуют в патогенезе
шизофрении и депрессии [216]. Показано, что при депрессиях отмечается
снижение опиоидов в организме, а их системное введение приводит к
временному улучшению состояния депрессивных больных [216]. Сходство
эффектов опиоидных пептидов с действием нейролептиков позволило
предположить, что причиной психо-патологических состояний может быть
нарушение образования или чрезмерной инактивации этих регуляторных
пептидов [114]. Многогранная нейротропная активность энкефалинов и
эндорфинов дает основание считать, что они могут играть определенную
роль в нейрохимических механизмах действия различных нейортропных
препаратов, в том числе и антидепрессантов [114, 120]. Показанное
изменение содержания эндогенных опиоидных пептидов и влияние их
экзогенного введения было обнаружено и у больных, предрасположенных к
наркомании и алкоголизму [32, 64].
Иммуногистохимическими методами была выявлена высокая концентрация
опиоидов в зонах мозга, осуществляющих центральную регуляцию
кровообращения [35]. Дальнейшие исследования показали участие эндогенных
энкефалинов в деятельности сердечно-сосудистой и дыхательной системы
[104, 273], в регуляции артериального давления через систему
ренин-ангиотензин [87].
Обнаружение опиатных рецепторов – и – классов на иммуноцитных мембранах,
показало, что энкефалины являются активными регуляторами иммунных
реакций [93, 148, 152, 173, 244], осуществляя свое действие посредством
активации Т-лимфоцитов мембран [172]. Экспери-ментальные работы ряда
авторов подтвердили модулирующее действие энкефалинов на защитные
механизмы в периферических и, в особенности воспаленных тканях [214].
Присутствие высоких концентраций опиоидных пептидов в гипоталамусе и
надпочечниках [34, 156], связанных с реализацией ряда эндокринных
функций в организме, позволило предположить участие энкефалинов и
эндорфинов в регуляции действия эндокринной системы [15, 159, 176].
Показано, что энкефалины и эндорфины влияют на секрецию гормона роста,
меланостатина, тириоидного гормона [15, 172]. Кроме того, известно, что
через опиатные пути осуществляется связь между иммунной и эндокринной
системой, что дает возможность диагностировать специфические
заболевания, которые имеют в своей основе нейроэндокринные и иммунные
расстройства [93].
Данные ряда исследователей указывают на влияние энкефалинов на
двигательную активность и поведение крыс [51, 168, 199]. Обнаружено, что
опиоидные пептиды, вводимые в высокой концентрации внутрь мозга,
вызывают состояние тонической неподвижности. Введение этих пептидов в
более низких концентрациях влечет за собой менее глубокие изменения
локомоторной активности у крыс, и характеризуется первоначальной фазой
снижения активности и последующим периодом гиперактивности. Минимальные
концентрации опиоидных пептидов вызывают стимулирующий эффект.
Различная локализация по отделам мозга и периферическим тканям лей- и
мет-энкефалинов свидетельствует о возможном различии в функциях этих
опиоидных пептидов в регионах [62, 242]. Использование различных методов
введения энкефалинов позволяет полнее представить картину влияния их на
физиологические процессы в организме. Так, например, при
внутрижелудочковом введении было получено подтверждение того, что
мет-энкефалин проявляет более выраженное анальгетическое действие, чем
лей-энкефалин [29, 75]. Мет-энкефалин также является более действенным
иммуностимулятором [214]. Наиболее выраженный наркотический и
эйфоригенный потенциал напротив свойственен лей-энкефалину,
мет-энкефалин практически не проявляет таких свойств [32].
Столь широкий спектр эффектов опиоидных пептидов связан не только с
гетерогенностью опиатных рецепторов и разнообразной локализацией их в
организме, но и с тем, что опиоидные пептиды могут реализовывать свое
действие и посредством функциональных связей с различными биологически
активными веществами, в частности, с регуляторными пептидами других
семейств [125, 239, 240] и биогенными аминами [31].
Известно, что энкефалины в отличие от эндорфинов быстро разрушаются
аминопетидазами – время полужизни энкефалинов в крови крыс при введении
их in vivo составляет примерно две минуты [20, 166, 189]. Однако
согласно данным современных исследований, физиологи-ческое действие
короткоживущих пептидов может быть достаточно продолжительным [11, 78,
107, 117]. Подобные эффекты описаны для энкефалинов, ПВДС и др [11, 13,
117]. Основной из гипотез, объясняющих пролонгированное действие
регуляторных пептидов, признана концепция Ашмарина И.П. о регуляторном
континууме [11, 13, 78]. Предполагается, что экзогенно введенные или
эндогенно синтезированные, при каком-либо воздействии, регуляторные
пептиды, являются своеобразными индуктора-ми для высвобождения ряда
других регуляторных пептидов [11, 13, 78, 107].
Таким образом, экспериментальные данные указывают на то, что опиоидные
пептиды могут оказывать разнообразное фармакологическое и
физиологическое влияние не только на центральную нервную систему, но и
на множество других функциональных систем организма. Подобное
воздействие осуществляется как непосредственно – через опиатные
рецепторы соответствующих клеток-мишеней, так и путем формирования
сложных регуляторных цепей и каскадов образования других регуляторных
пептидов.
Степень реализации тех или иных эффектов опиоидных пептидов зависит от
уровня активных форм эндогенных пептидов, который определяется
активностью ферментных систем обмена нейропептидов, участвующих в
образовании и/или деградации молекул регуляторных пептидов [2, 65, 189,
204, 218, 257, 262, 268].
1.2. ОБМЕН РЕГУЛЯТОРНЫХ ПЕПТИДОВ.
1.2.1. Биогенез нейропептидов.
Выделяют два возможных пути образования нейропептидов [55, 89]. Один из
них нерибосомальный, биосинтез при этом осуществляется с участием
специфических ферментов-синтетаз. Другой путь связан с рибосомами,
локализованными на мембранах шероховатого эндоплазма-тического
ретикулума. В этом случае нейропептиды синтезируются в организме в виде
неактивных высокомолекулярных предшественников, которые преобразуются в
активную форму в результате ограниченного протеолиза [71, 229, 268].
Более детальное изучение молекулярно-биологических характеристик
опиоидных пептидов позволило установить некоторые закономерности их
образования. Так к настоящему времени показано существование трех
высокомолекулярных белковых предшественников, которые являются
источниками всех известных опиоидных пептидов: проопиомеланокортин,
проэнкефалин и продинорфин [268]. Каждый из них закодирован отдельным
геном в молекуле ДНК [268].
Для всех нейропептидов характерно наличие ряда общих особенностей в
структуре и процессинге препропептидов :
n наличие с N-конца сигнальной последовательности, состоящей из 15-20
остатков гидрофобных аминокислот. Функция ее состоит в обеспечении
транслокации синтезируемого пептида через мембраны шероховатого
эндоплазматического ретикулума (ЭПР) [71, 268]. В полости ЭПР отщепление
этой последовательности осуществляется при участии эндоолигопептидазы –
сигнальной пептидазы, которая специфична для определенной
последовательности гидрофобных аминокислот [268];
n в структуре предшественников, биологически активные пептиды ограничены
парами остатков аргинина и лизина, по которым происходит расщепление
[71,268], причем расщепление может происходить не по всем парам остатков
основных аминокислот. В связи с этим следует предполагать наличие
многообразия и высокой специфичности эндопептидаз к участкам
расщепления;
n предшественники нейропептидов могут содержать несколько копий
различных пептидов. Например, проопиомеланокортин содержит в своей
структуре последовательности мет-энкефалина, адренокортикотропина,
-меланотропина, -липотропина и -эндорфина, причем в разных отделах один
и тот же предшественник может стать источником различных активных
пептидов. Это характерно, например, для предшественника энкефалина в
мозге и надпочечниках [272].
Эндопептидазы процессинга представляют собой достаточно большую группу
ферментов [171, 203, 227, 267]. На основе их субстратной специфичности
выделяют следующие группы:
1) эндопептидазы специфичные для пар остатков основных аминокислот
(сериновые, аспартильные, тиоловые);
2) эндопептидазы, расщепляющие связи при единичных остатках основных
аминокислот (тиоловые, металлопептидазы);
3) эндопептидазы, расщепляющие пропептиды не по основным остаткам
аминокислот (тиоловые, металлопептидазы );
4) высокомолекулярные мультиферментные протеазы;
Следует отметить, что некоторые из эндопептидаз обладают очень узкой
субстратной специфичностью, что важно для генеза структур пептидной
природы.
Результатом действия эндопептидаз являются неактивные пептиды,
содержащие со стороны С- или N-конца остатки аргинина или лизина,
которые затем удаляются экзопептидазами с карбоксипептидаза-Б- и
аминопептидаза-Б-подобной активностью [208, 229, 268]. Образующиеся в
результате биологически активные пептиды, под влиянием какого-либо
стимула выбрасываются из клетки либо в кровяное русло, либо в
синаптическую щель и мигрируют к клеткам-мишеням, где происходит их
связывание со специфическими рецепторами.
По локализации ферменты обмена нейропептидов делят на две большие группы
[48]:
1. Ферменты секреторных везикул и эндоплазматического ретикулума
(карбоксипептидаза Н (Кф 3.4.17.10), аминопептидаза-В-подобный фермент и
др). Эти ферменты участвуют в образовании активных форм нейропептидов.
2. Ферменты вневизикулярной локализации – внеклеточной жидкости и
внешней поверхности цитоплазматических мембран – ангиотензинпревращающий
фермент (Кф 3.4.15.1), карбоксипептидаза N (Кф 3.4.12.7), различные
аминопептидазы и др. Роль ферментов вневизикулярной локализации состоит
не только в образовании активных форм нейропептидов, то есть
процессинге, но и в инактивации нейропептидов.
Таким образом, основную роль в регуляции уровня активных нейропептидов,
а, следовательно, и в запуске реакций их биологического действия, играют
ферменты конечной стадии процессинга и инактивации [189, 209]. Особого
внимания в этой связи заслуживают основные КП, поскольку эти ферменты
участвуют не только в конечной стадии образования активных пептидов, но
и в начальных стадиях их деградации.
Ключевую роль в генезе нейропептидов мозга играет КПН – фермент
секреторных везикул, отщепляющий остатки аргинина и лизина с С-конца
неактивных пептидов [187, 193, 195, 248]. Известно, также, что данный
фермент может участвовать в начальных стадиях инактивации активных
пептидов, содержащих остатки основных аминокислот с С-конца молекулы
[40, 248].
Недавно в лаборатории нейрохимии Пензенского государственного
педагогического университета им. В.Г.Белинского в растворимой фракции
серого вещества головного мозга кошки была обнаружена новая
экзопептидаза, отщепляющая остатки аргинина с С-конца синтетических
аналогов энкефалинов [49, 53]. Активность этой основной КП полностью
ингибировалась фенилметилсульфонилфторидом (ФМСФ), в связи, с чем
фермент был назван ФМСФ-ингибируемой КП [49]. Особенности тканевого и
регионального распределения фермента позволяют отнести ФМСФ-ингибируемую
КП, к ферментам, которые наряду с КПН вовлекается в обмен регуляторных
пептидов [48, 53].
Известно, что важную роль в обмене таких биологически активных пептидов
как энкефалины, ангиотензины, АКТГ, ПВДС, вещество Р и др. играет
ангиотензинпревращающий фермент (АПФ), участвующий не только в
процессинге, но и в инактивации активных форм пептидов [180, 182, 183].
В последнее время особое внимание исследователей обращено на
исследование АПФ мозга.
Ниже представлены сведения о физико-химических свойствах этой группы
ферментов.
КАРБОКСИПЕПТИДАЗА Н (Кф 3.4.17.10).
Карбоксипептидаза Н (КПН, энкефалинконвертаза, КПЕ) была впервые
выделена из хромаффинных гранул надпочечников быка Fricker и Snyder в
1982 году [192, 193]. Позднее КПН была обнаружена и выделена из
различных органов и тканей [191, 194, 203, 206, 230]. При этом было
показано, что каталитические и физико-химические свойства КПН из
различных источников были достаточно близки.
Фермент является гликопротеином и состоит из одной полипептидной цепи,
максимальную активность проявляет при рН 5,6-6,0, что соответствует рН
внутри секреторных гранул, Мr 50-55кДа [40, 192, 193]. Показано также,
что КПН является тиолзависимым металлоферментом, в активном центре
которого находится Zn2+ [189]. Фермент активизируется ионами Co2+ и
Ni2+, ингибируются ЭДТА, реагентами на сульфгидрильные группы и
органическими кислотами, в состав которых входят амино- или гуанидиновые
группы при последнем атоме углерода (GEMSA- гуанидилэтилмеркаптоянтарная
кислота, GPSA – гуанидинопропилянтарная кислота, APMSA –
аминопропилмеркапто-янтарная кислота и 2 меркапт- 3
гуанидинтиопропановая кислота) [256].
Предложены различные методы определения активности КПН. Наиболее широко
применяется метод Fricker и Snyder [194], с использованием
дансилированных трипептидов – дансил-фен-ала-арг и дансил-фен-лей-арг –
в качестве субстратов. Для определения активности КПН предложены также
даларгин [127], лей5-энкефалин-арг6 [127], [3Н]-бензоил-фен-лей-арг
[247], [3Н]-бензоил-фен-ала-арг [247]. Количественное определение КПН в
тканях производится методом связывания [3Н]ГЭМЯК [263].
Согласно первоначальным исследованиям фермент представлен в организме
двумя формами – растворимой и мембраносвязанной, которые отличаются по
величине Мr [187, 193, 205, 264], значение которой для мембраносвязанной
формы выше. Такое отличие связывали с наличием у мембраносвязанной формы
С-концевой “якорной” последовательности, состоящей из 15-20 гидрофобных
аминокислотных остатков, основное назначение которой состоит в
обеспечении рН – зависимой ассоциации КПН с мембранами. Показано также,
что активность мембраносвязанной КПН намного меньше активности
растворимой формы данного фермента [189, 264]. Было выдвинуто
предположение, что фермент, связанный с мембранами секреторных гранул,
является предшественником растворимой формы КПН и превращается в нее в
результате протеолитического расщепления связи c C-конца у основания
“якорной” последовательности. Показано, что при этом активность фермента
возрастает в 2-3 раза [186]. По мнению ряда авторов, такое различие в
активностях мембраносвязанной и растворимой форм КПН может быть связано
ассоциацией менее активной формы с компонентами мембран [71], что ставит
под сомнение гипотезу о зависимости активности мембраносвязанной формы
от наличия гидрофобной “якорной” последовательности.
В дальнейшем было обнаружено, что фермент, связанный с мембраной
секреторных гранул отличается от растворимой формы не только по величине
Мr, но и по локализации. Так в хромаффинных гранулах надпочечников, в
мозге, передней и промежуточной доле гипофиза преобладает растворимая
форма КПН, а мембраносвязанная форма локализована преимущественно в
задней доле гипофиза [37, 40, 186]. В связи с этим, было высказано
предположение, что описанные формы КПН участвуют в процессинге различных
по своей функциональной роли пептидов: растворимая КПН принимает участие
преимущественно в образовании секреторных пептидов, в то время как
мембраносвязанная форма участвует процессинге пептидов, обладающих
местным действием [40, 65].
Тканевая, региональная, клеточная и субклеточная локализация фермента
была изучена с применением флюориметрических и радиометрических методов
определения активности КПН. Наиболее высокая активность КПН обнаружена в
хромаффинных гранулах надпочечников, аденогипофизе и островках
Лангерганса поджелудочной железы [191, 194, 203, 206]. Более низкая – в
задней доле гипофиза, стриатуме, гипоталамусе, гиппокампе, среднем
мозге, коре больших полушарий [37, 149, 194]. Самая низкая активность
КПН отмечена в стволовой части головного мозга, спинном мозге, сердце,
легких, желудочно-кишечном тракте, печени и почках [149]. Установлено,
что фермент локализован в хромаффинных гранулах надпочечников, нейронах
мозга, содержащих вещество Р, энкефалины и другие нейропептиды,
гормон-продуцирующих клетках гипофиза, – и – клетках островков
Лангерганса поджелудочной железы, продуцирующих инсулин и глюкагон [189,
192, 194, 248, 256]. Данные о субклеточной локализации КПН показали, что
фермент ассоциирован со структукными элементами комплекса Гольджи, ЭПР и
секреторными везикулами, где осуществляется процессинг предшественников
биологически активных пептидов [195].
Первоначально КПН была описана как фермент, участвующий в образовании
энкефалинов из их предшественника, однако данные последующих
исследований показали участие его в процессинге многих нейропептидов:
глюкагона, инсулина, пролактина, вещества Р, вазопрессина и окситоцина и
других регуляторных пептидов [38, 175, 187, 190].
Ряд экспериментальных исследований показал, что КПН вовлекается в ответ
организма на воздействие различных факторов, таких как стресс [37, 42,
45, 56, 57, 64], введение in vivo этанола [19, 54, 60, 67], резерпина,
диазепама [58] и др.
ФМСФ-ИНГИБИРУЕМАЯ КАРБОКСИПЕТИДАЗА.
ФСМФ-ингибируемая КП впервые была обнаружена в растворимой фракции
серого вещества головного мозга котов [49]. Фермент имеет Мr в пределах
100-110 кДа, максимальная активность фермента проявляется при рН 6,0 –
6,5, однако она сохраняется и при рН 5,5, что соответствует рН внутри
секреторных везикул [49, 53]. Активность данного фермента полностью
ингибируется ФМСФ и п-хлормеркурийбензоатом, 2-меркаптоэтанол, ГЭМЯК,
ЭДТА и N-этилмалеимид не оказывали влияния на активность
ФСМФ-ингибируемой КП. Полученные сведения об отсутствии влияния
хелатирующих агентов, а также специфических ингибиторов металлозависимых
КП на активность ФСМФ-ингибируемой КП, свидетельствуют о том, что данный
фермент не является металлозависимым. Показано, что активность фермента
изменяется в присутствии ионов некоторых металлов, так ионы Zn2+ сильно
подавляют активность ФСМФ-ингибируемой КП, что, вероятно связано с их
влиянием на стабильность данного фермента. Литературные данные
свидетельствуют также об увеличении активности ФСМФ-ингибируемой КП в
присутствии NaCl, Na2SO4, NaBr, что позволяет использовать их для
повышения стабильности исследуемого фермента в растворах [49].
По субстратной специфичности ФСМФ-ингибируемая КП сходна с КПН и КПN:
отщепляет остатки основных аминокислот с С-конца соответствующего
субстрата [49, 53]. Однако в отличие от КПН, предпочтительными
субстратами для которой являются пропептиды содержащие в качестве
предпоследних остатки глицина и аланина, ФСМФ-ингибируемая КП, обладает
большим сродством к тем субстратам, у которых остатку основной
аминокислоты предшествует лейцин и метионин [53, 119]. Так показано, что
величина Кm для гидролиза дансил-фен-лей-арг ФСМФ-ингибируемой КП
приблизительно равна 48 мкМ, а для дансил-фен-ала-арг – 96 мкМ [49].
По своим физико-химическим свойствам фермент сходен с лизосомальной КПА
(Кф 3.4.16.1), однако есть отличия по субстратной специфичности и,
возможно, субклеточной локализации [49, 53, 233]. Данные о тканевом и
региональном распределении ФМСФ-ингибируемой КП хорошо коррелируют с
данными для КПН, что позволяет предположить участие данного фермента в
процессинге предшественников биологически активных пептидов и
секретируемых белков [49, 50, 149]. Так отмечено, что активность
ФСМФ-ингибируемой КП в гипофизе – отделе, где синтезируются пептидные
гормоны – значительно выше, чем в отделах центральной нервной системы,
что, вероятно, свидетельствует об участии данного фермента в процессинге
предшественников этих гормонов. Наиболее высокая активность
ФСМФ-ингибируемой КП в мозге показана в обонятельных долях и сером
веществе – отделах, образованных телами нейронов [49, 149]. Активность
фермента в отделах с высоким содержанием проводящих путей (больших
полушариях, варолиевом мосте и продолговатом мозге) значительно ниже
[149]. Полученные данные позволили выдвинуть предположение, что
активность ФСМФ-ингибируемой КП преимущественно связана с телами
нейронов. Высокая активность ФСМФ-ингибируемой КП обнаружена также в
тканях, связанных преимущественно с деградацией белка (почки, селезенка)
[149]. В связи с этим, не исключается возможность вовлечения
ФМСФ-ингибируемой КП в катаболизм белков или инактивацию биологически
активных пептидов.
Таким образом, вопрос о биологической роли ФСМФ-ингибируемой КП до сих
пор остается открытым. Имеющийся ряд предположений, может быть
подтвержден или опровергнут только в результате исследований влияния на
ее активность факторов, которые вызывают уже известные перестройки в
метаболизме, например, стресс-воздействие, введение различных
биологически активных веществ. Интересным, для выяснения биологической
роли, представляется также сравнение активности ФСМФ-ингибируемой КП с
другими КП, биологические функции которых известны.
АНГИОТЕНЗИНПРЕВРАЩАЮЩИЙ ФЕРМЕНТ (Кф 3.4.15.1).
Ангиотензинпревращающий фермент (АПФ, дипептидилкарбоксипептидаза,
пептидил дипептидаза А) впервые был выделен Скеггом и соавт. из
сыворотки крови лошади [255]. В настоящее время известно, что АПФ
достаточно широко представлен в различных органах и тканях организма: в
эндотелии кровеносных сосудов легких, мозга, сердечной ткани, в
сыворотке крови, Т-лимфоцитах, фибробластах, в эпителиальных клетках
почек, плаценты, кишечника, репродуктивных органах [182, 196, 209, 223,
259].
По структуре АПФ представляет собой мембраносвязанный гликопротеин,
состоящий из одной большой полипептидной цепи, активируется ионами Сl-,
NO3- ,SO42- [66, 170], ингибируется 2-меркаптоэтанолом [66].Детальное
изучение физико-химических свойств данного фермента способствовало
созданию ряда высокоспецифических ингибиторов, первым из которых стал
каптоприл [178]. Сегодня известно по крайней мере семь ингибиторов АПФ –
это эналаприл, лизиноприл, рамиприл, цилазаприл, фосфоприл и др. [179],
проявляющих характерную селективность по отношению к АПФ различной
тканевой локализации
Согласно современным представлениям АПФ существует виде двух изоформ:
“соматической”, сосредоточенной на поверхности эндотелиальных,
эпителиальных и нейроэпителиальных клеток и “репродуктивной”, найденной
в семенной жидкости большинства млекопитающих [182, 183]. “Соматическая”
форма АПФ имеет молекулярную массу 170кДа и включает С- и-
N-гомологичные домены, обладающие энзиматической активностью.
“Репродуктивная” форма имеет молекулярную массу около 100кДа и
соответствует С-домену первой формы [182].
Известно, что АПФ участвует в отщеплении С-концевого гистидиллейцина от
декапептида ангиотензина и превращении его в физиологически активный
октапептид ангиотензин [209, 222, 234, 259]. Кроме того, АПФ участвует
в деструкции брадикинина, пептида, функциональное действие которого
противоположно действию ангиотензина , путем последовательного удаления
двух С-концевых дипептидов [66, 222, 234]. Таким образом, АПФ проявляет
двойственную функцию в отношении основных субстратов – брадикинина и
ангиотензина I.
Началом нового направления в исследовании роли АПФ в организме послужили
работы Гантен и др., которые обнаружили в ткани мозга весь спектр
компонентов ренин-ангиотензиновой системы – ангиотензиногена,
ангиотензина I, ангиотензина и АПФ [196]. АПФ был найден в мозге в
телах и аксонах нервных клеток, в гипофизе, базальных ганглиях и черной
субстанции [183, 210]. Обнаруженное соответствие между региональным
распределением АПФ и ряда нейропептидов в мозге позволило предположить,
что АПФ участвует не только в метаболизме ангиотензинов и кининов.
Сегодня известно, что АПФ может гидролизовать такие функционально
активные пептиды, как мет-энкефалин, нейротензин, -эндорфин, вещество Р,
-цепь инсулина (в этих превращениях АПФ действует еще и как
эндопептидаза), играя роль одного из регулирующих факторов в обмене этих
биологически активных веществ [180, 182, 183]. Обнаружено также, что АПФ
может участвовать в процессинге энкефалинов, гидролизуя
энкефалинсодержащие пептиды – мет-энк-арг6-фен7 в мет-энкефалина и
мет-энк-арг6-глу7-лей8 в мет-энк-арг6 [250]. Окончательно роль АПФ в
мозге еще не выяснена.
Таким образом, в настоящее время первоначальное определение АПФ как
фактора, связующего калликреин-кининовую и ренинангиотензиновую системы
крови несколько расширено. Показано, что АПФ участвует в регуляции
работы сердца, почек, уровня артериального давления крови, иммунной и
репродуктивной системы, связан с метаболизмом нейротрансмиттеров [180,
182, 183, 209, 223, 224, 251, 259]. Кроме того, известно, что
ангиотензинпревращающий фермент вовлекается в ответ организма на
воздействие стресс-факторов различной природы [64, 99]. В настоящий
момент особое внимание исследователей обращено на создание возможных
методов регуляции активности АПФ при различных физиологических и
патологических состояниях организма.
1.2.2. Механизмы регуляции активности ферментов обмена нейропептидов
Данные о вовлечении ряда ферментов в процессинг нейропептидов, а также о
возможности контроля активности ферментов физиологически активными
пептидами являются причиной повышенного интереса к исследованию
малоизученных механизмов регуляции их активности. Изучение механизмов,
по которым осуществляется регуляция активности ферментов, имеет большое
практическое значение, так как предполагает управление течением
процессов образования или деградации биологически активных пептидов.
Известно, что регуляция активности ферментов процессинга может
осуществляться in vivo на разных уровнях [38, 39, 48, 246] :
n на уровне экспрессии гена;
n на уровне процессинга предшественников ферментов;
n на уровне зрелой, активной формы ферментов;
В настоящее время не вызывает сомнений, что активность КПН in vivo может
регулироваься на уровне экспрессии гена [38, 202]. Поскольку ген КПН
состоит из большого количества регуляторных участков, структура которых
различна в разных типах клеток, следовательно, и влияние агентов на
экспрессию гена КПН будет различным и избирательным. Так, стимуляция
надпочечников инсулином ведет за собой значительное повышение уровня
мРНК КПН, изменения в уровне мРНК фермента при этом менее значительны,
чем для нейропептида [213, 246]. Тот факт, что влияние различных
факторов не всегда согласовано и одинаково для экспрессии генов КПН и
экспрессии нейропептидов, позволяет предположить, что регуляция на
уровне экспрессии генов не единственный механизм, по которому
осуществляется регуляция активности КПН.
Известно, что КПН синтезируется в виде препрофермента, который не
обладает ферментативной активностью [38, 39]. Активация неактивной формы
фермента происходит в результате отщепления N-концевой
последовательности предшественника в секреторных везикулах по мере их
продвижения от тел нервных клеток по аксонам, т.е. по мере их созревания
[38]. Протеолитическое удаление С-концевой последователь-ности проформы
КПН происходит в секреторных везикулах при участии фермента,
активируемого ионами Са2+, что приводит к превращению мембраносвязанной
формы в растворимую [38, 186, 264]. Теоретически, можно предположить,
что регуляция активности КПН на этом этапе возможна за счет изменения
концентрации ионов Са2+. Однако тот факт, что в распределении активности
между растворимой и мембраносвязанной формами в клетках с различным
уровнем экспрессии и активности КПН нет различий [264], говорит в пользу
того, что регуляция активности КПН на уровне превращения
мембраносвязанной формы в растворимую невозможно [38].Таким образом,
доказательств регуляции процессинга КПН в процессе созревания
секреторных везикул нет. Что же касается предположения о регуляции
активности КПН на уровне превращения неактивного предшественника
фермента в активную форму, то оно остается в силе, хотя, на данном этапе
еще нет достоверных доказательств этого.
Особый интерес у исследователей вызывает регуляция активности ферментов
обмена регуляторных пептидов на уровне зрелой формы. Известно, что
изменения активности ферментов достигаются при воздействии ионов
металлов, продуктов ферментативных реакций, их субстратов, эндогенных
активаторов и ингибиторов, а также изменением рН [38, 39, 48].
Возможность регуляции активности ферментов обмена регуляторных пептидов
эндогенными активаторами и ингибиторами пептидной природы описана для
вневезикулярных ферментов, в частности для ангиотензинпревращающего
фермента [73]. Для внутривезикулярных ферментов (например, КПН) такие
данные полностью отсутствуют, поскольку механизмов проникновения в
секреторные везикулы веществ пептидной природы не обнаружено.
Обнаружено, что активность внутривезикулярных и вневезикулярных
ферментов in vitro ингибируется биологически активными пептидами и их
предшественниками [188, 206, 215, 233]. Так показано, что активность КПН
in vitro ингибируется ее субстратами – мет5-энкефалин-арг6,
лей5-энкефалин-арг6, мет5-энкефалин-лиз6, лей5-энкефалин-лиз6 [119, 193,
194, 205], а также продуктами каталитических реакций фермента – мет- и
лей-энкефалином, арг-вазопрессином, веществом Р, тиротропин-рилизинг
фактором [119, 193]. Регуляция активности внутривезикулярных ферментов
таким способом возможна только в том случае, если при нанесении веществ
пептидной природы в секреторных везикулах изменяется суммарная
концентрация и нейропептида и его предшественника, что предполагает
проникновение субстратов и продуктов каталитических реакций в
сформировавшиеся везикулы. Однако установлено, что концентрация
активного пептида и пропептида в секреторных везикулах, где
осуществляется их процессинг, остается постоянной, что свидетельствует о
невозможности регуляции активности ферментов внутривезикулярной
локализации таким способом.
В случае вневезикулярных ферментов (например, АПФ) регуляция активности
биологически активными пептидами и их предшественниками может иметь
место, поскольку фермент является более “доступным” для них. Показано,
что активность АПФ in vitro ингибируется энкефалинами, -эндорфином,
веществом Р, АКТГ, брадикинином, -липотропином [160].
Обнаружено, что in vivo активность КПН и ФМСФ-ингибируемой КП головного
мозга, надпочечников и семенников активируется лей- и мет-энкефа-линами,
введенными методом инстилляции на конъюнктиву глаза, причем влияние
лей-энкефалина более выражено [119]. Механизмы влияния исследо-ванных
пептидов на активность ферментов не изучены. Предполагается, что
экзогенные лей- и мет-энкефалины влияют на уровень экспресси мРНК КПН и
ФМСФ-ингибируемой КП, что приводит к изменению активности фермента.
Сходная тенденция к повышению активности при введении лей- и
мет-энкефалинов обнаружена для АПФ [119]. Вероятно, что данные пептиды
могут влиять на уровень и активность эндогенных активаторов,
способствующих увеличению активность данного фермента.
Обнаруженное под воздействием субстратов и продуктов каталитических
реакций, изменение активности ферментов обмена регуляторных пептидов,
вероятно имеет важный биологический смысл для регуляции уровня
нейропептидов при различных патологических состояниях организма, таких
как алкоголизм, стресс-реакции и т.д.
В целом ряде работ имеются данные о повышении активности некоторых
ферментов обмена нейропептидов (КПН и АПФ) при введении этанола [19,
41], глюкокортикоидов [47], резерпина, каптоприла [58]. Поскольку in
vitro подобных эффектов не обнаружено, то предполагается, что показанное
воздействие опосредовано механизмами регуляции активности данных
ферментов и является одним из звеньев неспецифической реакции организма
на действие экстремальных факторов.
Таким образом, сведения, касающиеся механизмов регуляции активности
ферментов обмена регуляторных пептидов активными формами нейропептидов,
а также их предшественниками носят фрагментарный характер. Вместе с тем
изучение этого вопроса позволит понять принципы функциональной
организации ферментов, с тем, чтобы использовать эти сведения на
практике при разного рода патологических состояниях организма, таких как
алкоголизм, стресс-реакции и т.д.
1.3. ОПИОИДНЫЕ ПЕПТИДЫ ПРИ ВОЗДЕЙСТВИИ СТРЕССОРНЫХ ФАКТОРОВ.
В числе актуальных проблем современной биологии и медицины все большее
внимание уделяется проблеме стресса. Такой интерес к изучению этого
вопроса обусловлен многими факторами, в числе которых постоянное
ускорение темпов жизни, шум, урбанизация, которые, так или иначе,
воздействуют на организм человека и животных, провоцируя развитие
стресса. Достаточно сильное и продолжительное действие стресс-факторов
может стать причиной различных функциональных нарушений и патологий [4,
90].
Определение стресса как “неспецифической реакции организма на любое
требование извне”, данное Г.Селье [132], а также предложенная им
концепция развития стресс-реакции, подверглись критическому анализу со
стороны многих ученых. Сегодня, стресс рассматривается как совокупность
общих, неспецифических биохимических, физиологических и психических
реакций организма, возникающих в ответ на действие чрезвычайных
раздражителей различной природы и характера, обеспечивающих мобилизацию
организма в целях поддержания гомеостаза или его адаптации [144].
Общей концепцией ограничения стресс-реакции признана концепция
сопряжения действия стресс-лимитирующих и стресс-реализующих
(АКТГ-подобных) систем [116, 138, 144]. Существование в организме
специализированных стресс-лимитирующих систем, ограничивающих само
возбуждение стресс-реализующих систем, обеспечивает резистентность к
стрессу [124, 125, 134, 135]. Известно, что при воздействии стрессорных
факторов происходит активация центральных и местных (антиоксидантная и
аденозинэргическая системы) стресс-лимитирующих систем и механизмов.
Среди центральных лимитирующих систем активируются такие как:
ГАМК-эргическая, серотонинэргическая, холинэргическая и опиоидэргическая
системы [29, 116]. Обнаружено, что характер и интенсивность развития
стресс-реакции, а также степень участия в ней различных функциональных
систем, во многом зависит от исходного состояния организма [80, 232,
270]. Различия животных по врожденной реакции на стресс-раздражители,
послужили основанием для деления их на стрессустойчивых
(низкоэмоциональных) и стресснеустойчивых (высокоэмоциональных,
предрасположенных к стрессу). Основным показателем принадлежности
животных к тому или иному типу является проявление их двигательной
активности в тесте “открытое поле”: высокий уровень активности позволяет
отнести животных к сильному типу (стрессустойчивому) и наоборот [51,
80]. Показано, что устойчивость к эмоциональному стрессу обусловлена
прежде всего высоким уровнем опиоидных пептидов, вещества Р, ПВДС [131,
236, 243].
Степень развития стресс-реакции, во многом, определяется видом
стресс-воздействия. Например, известно, что, кратковременное острое
импульсное стрессирование приводит к экстренному повышению адаптивных
способностей организма [37, 70, 145, 151]. Одним из таких воздействий
может быть признан острый эмоционально-болевой стресс (ЭБС) [37, 52, 64,
121]. Показано, что при ЭБС происходит мобилизация ГГНС,
адренэргической, симпато-адрееналовой и опиоидэргичекой систем.
Литературные данные свидетельствуют о возможности включения в круг этих
систем и мозговой железы – эпифиза [7]. Осуществление эпифизом своей
антистрессорной защиты достигается при участии эндогенных опиоидов.
Таким образом, опиоидным пептидам принадлежит важная роль среди
известных естественных биорегуляторов, участвующих в формировании
адаптации к стрессорным факторам. Ниже представлены сведения о роли
данной группы пептидов в реакциях стресса.
Система эндогенных опиоидных пептидов представляет собой одну из
основных регуляторных систем, функционирующих в условиях стресса и
адаптации [8, 102, 106, 134, 242]. Течение стресс-реакции сопровождается
глубоким сдвигом в опиоидной системе, причем в ответ на воздействие
болевого фактора наблюдается повышение уровня опиоидных пептидов, а при
воздействии эмоционального – снижение их содержания [14, 18, 72, 239].
Увеличение содержания опиоидов при воздействии стресс-факторов
отмечается в крови, ликворе, головном и спинном мозге [33, 34, 72, 140,
243]. Изменения метаболизма в головном мозге при воздействии сильных
раздражителей, вызывают повышение проницаемости гемато-энцефалического
барьера (ГЭБ) во всех его отделах [88, 97, 108]. Подобные изменения
способствуют более интенсивному проникновению различных биологически
активных веществ в структуры головного мозга, особенно эмоциогенные и
гипофиз [88]. Повышенная проницаемость ГЭБ отмечена в гипоталамусе, что
связывают с большой плотностью сети капилляров в нем [88]. При этом
концентрация различных представителей семейства опиоидных пептидов также
неодинакова, так как при эмоциональном стрессе в гипоталамусе
преобладает мет-энкефалин, а уровень -эндорфина достаточно низок, если
же к этому воздействию присоединяется болевой фактор, то отмечается
преобладание лей-энкефалина и концентрация -эндорфина повышена [14, 18,
140, 242]. Повышение уровня энкефалинов способствует стабилизации
внутренней среды организма, результатом чего является ограничение или
прерывание стресс-реакции [6, 33, 100, 134, 238].
Функционирование этой системы самостоятельно, без взаимодействия с
некоторыми регуляторными системами представляется маловероятным.
Установлены антагонистические взаимоотношения между опиоидными пептидами
и симпатоадреналовой, гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системами
[74, 124, 139, 176, 270], которые играют ключевую роль в генерации
первой стадии общего адаптационного синдрома.
В течение первых суток (фаза тревоги) наблюдается снижение уровня
энкефалинов в крови [134, 135, 140], в результате чего развивается
острый адаптационный синдром, который сопровождается активацией ГГНС
[21, 25, 128, 142, 143]. Дальнейшее, повышение уровня эндогенных
опиоидных пептидов, в ответ на стресс-воздействие, способствует блокаде
ГГНС [135, 261]. Торможение ГГНС опиоидными пептидами эффективно и
препятствует избыточной стимуляции ГГНС, если стресс-воздействие
осуществляется в легкой форме и непродолжительно по времени. При
длительном стресс-воздействии опиоидная система не эффективна, в
результате чего развивается гиперэргическая реакция со стороны ГГНС,
заканчивающаяся общим стресс-повреждением организма [128, 142].
Одной из важных характеристик стресса является активация
симпато-адреналовой системы (САС) [21, 150]. В общий ответ САС на
действие раздражителя вовлекаются в первую очередь катехоламины –
дофамин, норадреналин и адреналин. Установлено, что активация системы
катехоламинов является основным фактором, обуславливающим увеличение
концентрации опиоидных пептидов в мозге, а также выброс -эндорфина из
гипофиза в кровь [52, 79, 125, 139]. Опиоидные пептиды, действуя через
-рецепторы, снижают уровень катехоламинов в мозге, приближая их
содержание к норме, тем самым ослабляя стресс-реакцию [125, 144].
Активация САС сопровождается также интенсивным высвобождением АКТГ [18,
106, 232]. Установлено, что эндогенные опиоидные пептиды модулируют
процессы избыточного синтеза и секреции АКТГ, приближая их уровень к
норме [18, 125].
Показанные выше взаимодействия системы опиоидных пептидов с другими
функциональными системами организма, а также обнаруженное модулирующее
влияние на процессы транссинаптической передачи нервного импульса и
активность нейронов, являются следствием включения цепи сложных
механизмов внутри клетки [10, 118, 122, 135, 261, 269]. В первую очередь
к ним следует отнести депрессивное влияние опиоидных пептидов на систему
циклических нуклеотидов, концентрация которых при воздействии
экстремальных факторов эмоциональной и болевой природы, повышается [18,
109]. Такое изменение концентрации циклических нуклеотидов в клетке при
воздействии стресс-фактора приводит к значительному снижению
возбудимости нейронов и оказывает влияние на транспорт
нейротрансмиттеров. Действие опиоидных пептидов основано на угнетении
активности аденилатциклазы и, как следствие, снижении концентрации цАМФ
в клетке [18, 109, 135]. Возможно, также, что энкефалины в первую
очередь индуцируют повышение уровня цГМФ, после чего наблюдается
активация фосфодиэстеразы и лишь затем идет торможение аденилатциклазы
[18]. В любом случае, результатом является снижение избыточного синтеза
цАМФ в клетке, что ведет к торможению ряда физиологических реакций,
усугубляющих стресс-повреждения систем организма [18, 109 135].
Известно, что при тяжелых и продолжительных видах стресса той активации,
которая достигается под влиянием опиоидных пептидов при легких и
кратковременных стрессах недостаточно, в результате чего наблюдается
неадекватность синтеза и секреции опиоидных пептидов и/или блокада
опиоидных рецепторов продуктами метаболизма [112, 134, 145, 261]. Эти
изменения влекут за собой истощение нейрогуморальной системы. В этой
связи, необходимым становится экзогенное введение опиоидных пептидов с
целью повышения потенциальных возможностей системы эндогенных опиоидов
[102, 116, 125, 134, 135].
Показано, что экзогенное введение пептидных лигандов опиатных рецепторов
приводит к снижению степени гипертрофии надпочечников [9, 34, 100],
ослаблению инволютивных процессов в тимусе и селезенке [6], снижению
степени стресс-повреждения сердца [102, 104, 238], а также положительно
влияет на общее состояние животных при острой ишемии миокарда [103, 145,
269]. В ряде работ показана способность экзогенных опиоидов оказывать
седативное действие при аффективных состояниях на синтез и секрецию
стресс-гормонов [129], а также влиять на эмоциональный компонент стресса
[136, 141, 151]. Стресс-лимитирующий характер действия опиоидных
пептидов опосредуется через ингибирование избыточной секреции АКТГ,
катехоламинов и других катаболических гормонов на начальных этапах
развития общего адаптационного синдрома. В фазу резистентности
реализация эффектов экзогенных опиоидных пептидов осуществляется через
стимуляцию образования анаболических инкретов – пролактина,
соматотропина и др. [101].
Предполагается, что адаптогенным действием обладает предшественник
лей-энкефалина – лей5-энкефалин-арг6 [69, 134, 135].
Основными причинами, ограничивающими широкое использование регуляторных
пептидов в клинике являются: слабовыраженный эффект при приеме внутрь,
зависимость эффекта от исходного функционального состояния организма,
трудности при прохождении ГЭБ, а также кратковременность действия,
обусловленная в основном их быстрым протеолизом. Одним из наиболее
известных препаратов, устойчивым к действию пептид-гидролаз, обладающим
селективным пролонгированным действием, а также биодоступным, является
даларгин – аргининсодержащий гексапептидный аналог лей- энкефалина (
Д-ала2-лей5-арг6-энк ) [69, 94, 105, 123, 146]. Внутримышечное введение
его стимулирует репаративную регенерацию периферических нервных
образований в условиях их повреждения, повышает активность коры
надпочечников при стрессе [34], положительно влияет на организм после
перенесенного инфаркта миокарда, симптоматика которого сходна с
изменениями, возникающими в организме, подверженном острому
эмоционально-болевому стрессу [245]. Показана также возможность
использования даларгина для профилактики и патогенетической коррекции
стресс-индуцированных нарушений иммунитета [148]. Выраженное
антистресорное действие аргининсодержащего гексапептидного аналога
обусловлено наличием аргининового компанента [101]. Важное значение в
механизмах действия даларгина при стрессе имеет стимулирующее влияние
его на опиатные рецепторы нейрональных структур мозга, а также на
тормозную ГАМК-эргическую систему [101, 146]. Обнаруженные эффекты
способствуют ограничению стресс-реакции на стадии тревоги и формированию
резистентности к действию стресса в ходе общего адаптационного синдрома
[89, 101].
Таким образом, экспериментально и теоретически доказана значимость
системы опиоидных пептидов в адаптации и устойчивости организма к
стрессу. Одним из важных, и в то же время малоизученных, вопросов в
понимании механизмов регуляции активности нейропептидов в организме при
воздействии стресса является выяснение путей их синтеза и деградации при
экстремальных условиях.
1.4 ФЕРМЕНТЫ ОБМЕНА НЕЙРОПЕПТИДОВ ПРИ СТРЕССЕ
В настоящее время протеолиз рассматривается не только как процесс
катаболической утилизации биологически активных пептидов, но и как
регуляторный фактор, функция которого состоит в запуске и прерывании
ряда биохимических и физиологических процессов при различных
функциональных состояниях организма [22, 77, 177, 226]. Практически
неизученным остается вопрос об изменениях в функции ферментов обмена
нейропептидов при стрессе, в то время как именно активность этих
ферментов определяет уровень биологически активных пептидов в организме
и, следовательно, степень реализации ответной реакции организма на
воздействие экстремальных факторов.
Согласно литературным данным характер изменения активности ферментов
обмена нейропептидов при стрессе зависит от эмоционального статуса
животного, который в свою очередь определяется генетически
запрограммированной предрасположенностью к той или иной форме
экспериментальных неврозов [22, 48, 80, 83, 138, 210, 236]. Исследования
показывают, что у крыс с различным поведением в тесте “открытого поля”
наблюдаются различия в уровне катехоламинов в мозге [232]. Поскольку
регуляция функций САС при стрессе реализуется при участии опиоидных
пептидов, способных влиять на направление адаптивных процессов в
организме [139, 146], то не исключается, что устойчивость к стрессу
зависит от функциональной активности ферментов обмена опиоидных
пептидов.
Подобная зависимость отмечена для КПН, АПФ, КПN при эмоциональном
стрессе [43, 44]. Отмечено, что у устойчивых к стрессу животных
активность ферментов обмена нейропептидов более чувствительна к
воздействию эмоционального стресса, чем у предрасположенных.
Обнаружено, что у устойчивых к стрессу животных в гипоталамусе и
стриатуме активность КПН при воздействии стресса повышается [41, 42, 43,
56]. Авторами высказано предположение, что такой эффект наблюдается в
связи с активацией синтеза в исследованных отделах нейропептидов
(энкефалинов, вещества Р и др.), играющих ключевую роль при адаптации к
стрессу. В гипофизе, где синтезируется АКТГ, активность растворимой
фракции КПН, напротив, существенно повышалась у предрасположенных к
стрессу животных. Предполагается, что причина отмеченных изменений
состоит в том, что КПН участвует в процессинге АКТГ, который в свою
очередь усиливает чувство страха и тревоги и тем самым усугубляет
эмоциональный стресс [189].
Известно, что КПN и АПФ также участвуют в обмене ПВДС, -эндорфина [40,
209], уровень которых различен у предрасположенных и устойчивых к
стрессу животных [92, 130,131]. Повышение содержание этих пептидов в
мозге и крови у животных связывают, прежде всего, с высокой скоростью их
обмена. Показано, что у устойчивых к эмоциональному стрессу животных,
активность КПN и АПФ в сыворотке крови выше, чем у предрасположенных
[44]. В связи с этим, авторами высказано предположение о более
интенсивном обмене нейропептидов у этих животных и косвенном влиянии КПN
и АПФ на эмоциональный статус организма [44].
Немаловажную роль в изменении функциональной активности ферментативных
систем мозга и периферических тканей при стрессе играет вид
стресс-воздействия (хронический и острый звуковой, иммобилизационный,
эмоционально-болевой и т.д.).
Такая зависимость показана, в частности, для КПН [37, 41, 42, 43, 45,
64]. Активность данного фермента при воздействии стресса различной
природы, в основном, повышалась, однако, степень ее повышения была
различной, что обуславливают спецификой воздействия, вызывающего стресс.
Так при хроническом эмоционально-болевом стрессе (ЭБС) повышение
активности фермента было меньшим, чем при остром воздействии
стресс-факторов [37, 42]. Кроме того, показано, что повышение активности
фермента было различным для растворимой и мембраносвязанной форм КПН,
что свидетельствует о различной роли этих форм фермента в организме [45,
186]. Наиболее выраженными изменения активности фермента были в гипофизе
– отделе, отвечающем за синтез и секрецию стресс-пептидов [37, 45].
Значительное повышение активности показано также в стриатуме – отделе,
где синтезируется ряд биологически активных пептидов
стресс-протективного действия. Причем отмечено, что при однократном ЭБС
такое повышение активности сохранялось в течение достаточно длительного
промежутка времени, что указывает, на длительный характер биосинтеза
нейропептидов при оказанном воздействии. Предполагается, что причина
различия в динамике изменения активности КПН при остром и хроническом
воздействии стресса состоит в развитии адаптации организма к
неблагоприятным факторам среды при хроническом (многократном)
стресс-воздействии [37].
Особый интерес представляют исследования, касающиеся влияния различных
веществ на ферменты обмена нейропептидов при стрессе. Известно, что
этанол ослабляет некоторые физиологические проявления стресса, усиливает
секрецию стресс-пептидов, а так же активирует энкефалинэргическую
систему [19, 41]. Поскольку уровень опиоидных и стресс-пептидов в
организме контролируется КПН, то представляется возможным, что КПН
определяет характер влияния этанола на организм при стрессе [19, 41].
Характер влияния этанола на физиологические проявления стресса связан с
особенностями стрессирующего фактора [61]. Сведения о гиперактивации КПН
при совместном действии этанола иммобилизационного или хронического ЭБС
в отделах мозга, где синтезируются опиоидные пептиды, вещество Р,
подтверждают данные об адаптогенном действии этанола при стрессе. Однако
такая активация пептидэргических систем ведет к тяжелым последствиям для
организма, так как вызывает более быстрое истощение этих систем [41].
Дальнейшее изучение механизмов, предотвращающих возникновении
стресс-реакции, способствовало поиску новых веществ, обладающих стресс –
протективным действием. Особое место в ряду таких веществ отводится
транквилизаторам (резерпин, диазепам), которые широко используются в
клинической практике. Однако влияние их на пептидэргические системы и
ферменты обмена нейропептидов изучено недостаточно. Между тем этот
вопрос достаточно важен, для понимания механизмов развития стресса.
Известно, что резерпин повышает уровень энкефалинов в организме [58].
При введении резерпина, активность ферментов процессинга, обладавших
КПБ-подобной активностью (КПН и КПN), повышалась в 2-3 раза [58].
Предполагается, что изменение активности изучаемых ферментов является
причиной активизации энкефалинэргической системы.
Транквилизаторы бензодиазепиновой природы также обладают стресс –
протективным действием. Изучение их воздействия на ферменты обмена
нейропептидов при стрессе становится тем более интересным, что в цепи
реакций, которые они осуществляют в организме есть вещества, которые
являются либо продуктами их деятельности, либо они участвуют в регуляции
их синтеза. Так бензодиазепиновые транквилизаторы модулируют уровень
АКТГ как в норме так и при воздействии стресс-факторов [114, 252], в
частности введение фенозепама уменьшает концентрацию АКТГ при стрессе.
Поскольку известно, что КПН участвует в биосинтезе АКТГ, то особый
интерес представляет изучение возможности вовлечения этого фермента в
стресс-протективное действие транквилизаторов.
Данные исследований показывают, что активность КПН при совместном
воздействии диазепама и стресса, в основном, ниже, чем только при
стрессе [39]. Активность АПФ в сыворотке при введении диазепама
изменяется сходным образом. Поскольку АПФ участвует в деградации
энкефалинов, вещества Р и ПВДС – биологически активных пептидов,
основная роль которых заключается в адаптации организма к стрессу [107,
135, 152], то не исключается, что антистрессорное действие диазепама
обусловлено его модулирующим действием на активность КПН и АПФ.
Изменение активности данных ферментов может привести к уменьшению
содержания АКТГ и увеличению содержания опиоидных нейропептидов,
способствуя тем самым развитию адаптационных реакций в организме.
Таким образом, изменения в проявлении функциональной активности
ферментов процессинга и инактивации биологически активных пептидов при
стрессе свидетельствуют о важной роли этих ферментов в регуляции уровня
активных нейропептидов, участвующих, как в развитии, так и в торможении
размаха стресс-реакции.
Суммируя вышеизложенные сведения необходимо отметить следующее:
1. Опиоидные пептиды, их синтетические аналоги (например, даларгин), а
также предшественники (лей5-энкефалин-арг6) обладают стресс-протективным
свойством.
2. При воздействии на организм стресс-факторов различной природы
наблюдаются значительные изменения в обмене биологически активных
пептидов, а также жизнедеятельности организма в целом. Наиболее
существенные изменения отмечаются при остром стресс-воздействии.
3. Важная роль в обмене регуляторных пептидов принадлежит ферментам
пептид-гидролазам, которые регулируют уровень биологически активных
пептидов при различных функциональных состояниях организма, в том числе
и при стрессе. Особое место в ряду этих ферментов занимают основные
карбоксипептидазы, которые действуют на конечном этапе процессинга
предшественников регуляторных пептидов, а также ферменты, участвующие в
инактивации активных форм нейропептидов.
4. Стресс-протективные вещества различной природы влияют на активность
ферментов обмена нейропептидов мозга и периферических тканей
стрессированных животных, что свидетельствует об изменениях в
метаболизме нейропептидов у этих животных.
В связи с этим, представляет интерес изучение влияния предшественника
лей-энкефалина на активность некоторых ферментов обмена нейропептидов
головного мозга и периферических тканей животных, подверженных
воздействию острого ЭБС. Полученные данные могут способствовать
выяснению роли пептидгидролаз в механизмах развития стресс-реакции, а
также в реализации эффектов экзогенного предшественника на организм,
подверженный стрессу.
ГЛАВА 2. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.
2.1. МАТЕРИАЛЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.
Объектом исследования служили головной мозг и периферические ткани
(надпочечники и семенники) самцов белых беспородных крыс в возрасте 5
месяцев, массой 160-190 г. Животных содержали в стандартных условиях
вивариума.
Животных декапитировали, извлекали головной мозг, гипофиз, надпочечники
и семенники. Затем ткани помещали в охлажденный физиологический раствор,
очищали от оболочек и кровеносных сосудов, высушивали фильтровальной
бумагой. Затем выделяли отделы мозга – гипоталамус, средний мозг,
гиппокамп, стриатум, большие полушария.
Образцы выделенных отделов мозга и тканей гомогенизировали в стеклянном
гомогенизаторе Поттера в 20 мМ натрий ацетатном (NaAc) буфере рН 5,6,
содержащем 50 мМ NaCl. Соотношения вес/объем были различны: 1/400- для
гипофиза, 1/200- для надпочечников, 1/100- для семенников, 1/50- для
отделов мозга. Гомогенаты использовали в качестве источников КПН,
ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ.
В работе были использованы 4 группы животных. 1 группа – интактные
животные. Животным 2 группы вводили раствор лей5-энкефалин-арг6 в дозе
20 мкг/кг соответственно. Животные 3 группы подвергались воздействию
острого ЭБС. Животным 4 группы перед воздействием острого ЭБС
инстиллировали на конъюнктиву глаза 2 мкл раствора предшественника
лей-энкефалина – лей5-энкефалин-арг6 в дозе 20 мкг/кг.
2.2. МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.
2.2.1. Схема введения предшественника лей-энкефалина
Введение предшественника лей-энкефалина – тир-гли-гли-фен-лей-арг
(лей-энкефалин-арг) осуществлялось способом инстилляции на конъюнктиву
глаза (доза 20 мкг/кг веса). Раствор лей-энкефалин-арг наносился на
правый глаз крысы, с помощью дозатора с мягким катетером из
поливинилхлорида (объем наносимого раствора 2 мкл). Введение
предшественника энкефалина осуществлялось утром в одно и то же время.
Раствор лей-энкефалин-арг был приготовлен на физиологическом растворе.
Декапитацию животных производили через 0,5 часа, 4 часа, 24 часа, 72
часа и 10 суток после введения лей-энкефалин-арг, физиологического
раствора и через 0,5 часа, 4 часа, 24 часа, 72 часа и 10 суток с начала
воздействия острого ЭБС.
2.2.2. Моделирование острого эмоционально-болевого стресса
Для моделирования острого эмоционально-болевого стресса (ЭБС) крыс
помещали в клетку с полом из металлической проволоки и встроенной в нее
электрической лампочкой и звонком.
Для создания модели стресса крыс в течение 20 мин через каждые 10 секунд
в беспорядочном режиме подвергали воздействию одного из трех факторов:
вспышке света (лампа накаливания мощностью 100 Вт, расстояние 0,5 м),
звука силой 70 Дб, электрокожному раздражению пороговой силы (2 мА).
Длительность каждого воздействия составляла 1 сек.
2.2.3. Метод определения активности КПН.
Активность КПН определяли флюориметрически, используя метод Fricker и
Snayder c некоторыми модификациями [193]. Активность фермента определяли
по освобождению дансил-фен-ала из дансил-фен-ала-арг при рН 5,6, как
активность ингибируемая ГЭМЯК – высокоспецифичным ингибитором КПН [193].
Для определения активности КПН смешивали 150 мкл 50 мМ NaAc буфера рН
5,6, содержащего 50 мМ NaCl (проба без ГЭМЯК – контрольная) или 150 мкл
раствора, содержащего ГЭМЯК, в том же буфере – опытная проба
(концентрация в пробе 1 мкМ) с 50 мкл препарата фермента. Затем пробы
преинкубировали 8 мин, при 37 0С, по истечении этого времени прибавляли
предварительно нагретый до 37 0С раствор дансил–фен–ала–арг
(концентрация 210 мкМ), объемом 50 мкл (конечная концентрация субстрата
в пробе 42 мкМ). Реакционную смесь инкубировали 60 мин при t = 37 0С,
реакцию останавливали прибавлением 50 мкл 1 н. НСl.
К пробам приливали хлороформ объемом 1,5 мл. и тщательно встряхивали в
течение 60 сек. При этом продукты реакции переходят в хлороформную фазу,
а субстрат, нерастворимый в хлороформе, остается в водной фазе. Для
разделения хлороформной и водной фаз пробы центрифугировали в течение 5
мин при 1000 об/ мин.
Флюоресценцию хлороформной фазы измеряли на флюориметре ФМЦ – 2 в кювете
толщиной 1 см при ex = 360 нм и em= 530 нм. В качестве стандартного
раствора использовали 1 мкМ раствор дансил-фен-ала в хлороформе.
Активность КПН определяли как разность в накоплении продуктов реакции в
пробах, содержащих и не содержащих ГЭМЯК. Активность выражали в нмоль
дансил-фен-ала, образовавшегося за 1 мин инкубации в пересчете на 1 мг
белка.
2.2.4. Метод определения активности
ФМСФ – ингибируемой карбоксипептидазы.
Активность ФМСФ-ингибируемой карбоксипептидазы определялась
флюориметрически, методом, разработанным в лаборатории нейрохимии ПГПУ
им. В.Г. Белинского [49]. В качестве субстрата использовали раствор
дансил-фен-лей-арг.
В контрольные пробы вносили 150 мкл 50 мМ NaAc буфера, содержащего 50 мМ
NaCl рН 5,6 и 50 мкл препарата фермента. Опытные пробы содержали 140 мкл
указанного буфера и 50 мкл препарата фермента, ингибитор
фенилметилсульфонилфторид (ФМСФ), приготовленный на этаноле, вносился в
пробу непосредственно перед преинкубацией в объеме 10 мкл. Пробы
преинкубировали 8 мин при 370С, затем вносили 50 мкл 210 мкМ раствора
дансил-фен-лей-арг. Далее контрольные и опытные пробы обрабатывали, как
описано для КПН.
Активность ФМСФ – ингибируемой карбоксипептидазы определяли как разность
в накоплении продуктов реакции в пробах, содержащих и не содержащих ФМСФ
и выражали в нмоль дансил-фен-лей, образовавше-гося за 1 мин инкубации в
пересчете на 1 мг белка.
2.2.5.Метод определения активности АПФ.
Активность АПФ также определялась флюориметрически. В качестве субстрата
использовали дансил-фен-ала-арг, приготовленный на воде. В качестве
ингибитора использовали высокоспецифичный ингибитор АПФ – каптоприл.
Контрольные пробы содержали 100 мкл 200 мМ трис НСl рН 7,6 и 100 мкл
препарата фермента. В опытные пробы вносили 90 мкл указанного буфера, 10
мкл 25 мМ каптоприла, приготовленного на воде и 100 мкл гомогената.
Пробы преинкубировали в течение 8 мин при 370С, затем в каждую пробу
прибавляли предварительно нагретый до 370С раствор субстрата
дансил-фен-ала-арг объемом 50 мкл. Реакционные смеси инкубировали в
течение 30 мин при 37 0С, реакцию останавливали прибавлением 50 мкл 1н
раствора НСl. Далее пробы обрабатывали по схеме, приведенной для КПН.
Активность фермента определяли как разницу в приросте флюорисценции в
пробах содержащих и не содержащих ингибитор АПФ – каптоприл и выражали в
нмоль дансил-фен-ала, образовавшегося за 1 мин инкубации в пересчете на
1 мг белка.
2.2.6. Методы определения активности КПН, ФМСФ-ингибируемой КП и АПФ in
vitro
В опытах in vitro, влияние лей-энкефалин-арг на активность ферментов
изучали в гомогенатах гипофиза, надпочечников и больших полушарий.
Раствор лей-энкефалин-арг добавляли непосредственно в среду инкубации,
концентрация исследуемого предшественника составляла 2,4 мМ. Все
последующие операции по определению активности ферментов проводили по
схеме, описанной выше.
2.2.7. Метод определения содержания белка
Содержание белка в пробах определяли по методу Лоури [65]. Метод основан
на способности белка окрашиваться раствором Фолина. В качестве стандарта
для построения калибровочной кривой использовали БСА.
2.2.8.Статистическая обработка результатов исследования.
Результаты подвергали статистической обработке с использованием
t-критерия Стьюдента, различия считали достоверными при p
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
