Языковые средства выражения социальной оценки в произведениях
Э.Н.Успенского
Оценочная семантика представляет собой один из актуальных аспектов
современных лингвистических исследований, о чем свидетельствует обширная
литература, появившаяся в последние десятилетия, в которой оценка стала
самостоятельным объектом изучения в аспекте семантики, прагматики,
теории коммуникации, когнитивных исследований
языка (Ю.Д.Апресян, Н.Д.Арутюнова, Т.В.Булыгина, А.Вежбицкая, Е.М.Вольф,
В.Г.Гак, Т.Н.Николаева, А.Д.Шмелев и др.).
Произведения детской литературы отличаются специфической системой
образов и художественных средств. Детская литература отображает все
процессы, происходящие в обществе в конкретный период времени. Динамика
оценки в детской литературе отображает динамику общественного сознания,
а литература всегда была отобразителем умонастроения эпохи. В
современной лингвистике практически неразработанным является вопрос о
роли средств выражения оценки в детской литературе постсоветского
периода.
Эдуард Николаевич Успенский – один из самых популярных детских писателей
ХХ – ХХІ вв. «Успенский как бы дополняет действительность тем, чего ей
недостает с точки зрения ребенка. Он берет за основу какой-либо
человеческий тип и одним-двумя штрихами превращает его в карикатуру» [1,
395]. Его произведения можно назвать пародией на нашу жизнь и культуру.
Именно поэтому произведения этого автора – богатый материал для
исследования категории оценки, а именно социальной оценки.
В научной литературе существует множество классификаций оценки.
Аксиологические значения представлены в языке двумя основными типами:
общеоценочным и частнооценочным [2, 3]. Мы взяли за основу классификацию
частнооценочных слов Папиной А.Ф. Она, вслед за Арутюновой Н.Д.,
выделяет эмоциональные, эстетические, этические, сенсорные (зрительные и
слуховые), количественные, рациональные, логические оценки [2]. Также мы
сочли необходимым дополнить классификацию Папиной А.Ф. социальной
оценкой (вслед за Арутюновой Н.Д., Космедой Т.А.), так как наше
исследование касается социальных процессов, происходящих в обществе на
протяжении середины ХХ – начала ХХІ вв. А социальная оценка – «це така
оцінка, яка закріплює шкалу цінностей у певному суспільстві й у світі
взагалі (соціальне санкціонування житла, діяльності, відпочинку людей,
соціальне функціонування поведінки нації у світовому масштабі,
усвідомлення міста нації на землі тощо)» [8, 100 ].
Н.Д. Арутюнова отмечает: «Оценка социально обусловлена. Ее интерпретация
зависит от норм, принятых в том или другом обществе . Социальные
интересы и мода, престижность и некотируемость формируют и деформируют
оценки» [2, 6].
Положительная и отрицательная оценка, принятая в данном социальном
коллективе, покоится на объективных категориях нравственности, которые
имеют исторический характер и могут меняться с изменением системы
общественных идеалов.
Все примеры выражения социальной оценки были проанализированы нами на
лексическом и грамматическом языковых уровнях.
«Сложен и многоцветен мир слов, их сочетаний в нашем повседневном
общении. Но еще более сложными оказываются языковые явления тогда, когда
они попадают в бурную стихию художественного текста, получают особые
эстетические функции» [14, 5].
А.Н. Кожин систему выразительных языковых элементов называет
«стилистикой ресурсов». «Стилистика ресурсов» описывает экспрессивные
возможности тех единиц языка, которые рассматриваются в фонетике,
лексикологии, словообразовании, фразеологии, морфологии и синтаксисе,
однако описывает их под своим особым углом зрения. Таким образом, объект
описания «стилистики ресурсов» – это единицы всех уровней языковой
системы, а предмет описания – их экспрессивные функции» [6, 82].
В.А. Маслова считает, что «наибольший интерес из всех экспрессивных
языковых средств представляют лексические, ибо именно слово является
основной единицей текста и языка» [10, 67].
Экспрессивный эффект может быть достигнут с помощью многозначных слов,
окказионализмов, неологизмов, различных тропов.
«Кажется, почтальон Печкин не с теми людьми связался, с какими надо
связываться. Или, наоборот, с теми – богатый он стал и хорошо одетый»
(«Новые порядки в Простоквашино», гл.2, с.2).
В данном примере социальная оценка выражается с помощью прилагательного
«богатый», наречия «хорошо» и причастия «одетый». Статус «богатый»
ассоциируется с такой характеристикой персонажа, как «хорошо одетый».
Социальная оценка может выражаться с помощью устойчивых выражений:
«Только в эту весну всегда он при деньгах был, и многие люди с ним
начали за квартал здороваться и с разбегу целоваться» («Новые порядки в
Простоквашино», гл.2, с.2).
В тексте присутствует, на первый взгляд, положительная социальная оценка
«всегда он при деньгах был», с помощью устойчивого выражения «за квартал
здороваться и с разбегу целоваться» показано ироническое отношение
автора к данному персонажу.
«Вместе с открытками Матроскин еще и сметану продавал, и молоко по
утрам. Так что он был вполне преуспевающий новый сельский русский»
(«Любимая девочка дяди Федора»,
гл. 1, с. 102).
Автор использует крылатое выражение «новый русский», причем дополняет
его прилагательным «сельский», этим самым достигая эффекта комизма.
Эдуард Успенский в своих произведениях часто использует для выражения
социальной оценки прием аллюзии.
«Аллюзия – риторический прием, используемый для создания подтекста,
состоящий в намеке на какой-либо широко известный исторический,
политический, культурный или бытовой факт» [15, 22].
– Маяк – это хорошо, – говорит Печкин. – А все-таки какие у вас есть
документы?
Сегодня время такое, как в революцию: людей без документов не бывает
(«Неприятности в Простоквашино», гл.3 с.127).
Или еще:
Матроскин говорит продавцу:
– Здравствуйте, нам кровать нужна на колесиках. Есть у вас такие? К нам
тетя в гости приезжает на постоянную жизнь.
Продавец отвечает:
– У нас сейчас любые кровати есть. Хоть на колесиках, хоть с моторчиком.
У нас в деревне капитализм наступил («Тетя дяди Федора или Побег из
Простоквашино», гл.1, с.3).
– Какой-то странный у вас капитализм наступил,- говорит Матроскин. – И
кроватей у вас завались, и кнопочки есть, а дядя Вася все так же на себе
тяжести таскает, как при развитом социализме («Тетя дяди Федора или
Побег из Простоквашино», гл.1, с.3).
В тексте присутствует оценка таких типов общества как капитализм и
социализм. Причем оценка, на наш взгляд, негативная, выраженная наречием
«завались», глаголом «таскает» вместо «носит», которые могут быть
отнесены к разговорной лексике. Как мы знаем, «разговорная лексика –
слова и словосочетания, присущие разговорной речи, т.е. речи лиц,
владеющих литературной нормой, но ориентирующихся на непринужденное.
Неформальное общение» [15, 256]. В стилистическом аспекте разговорная
речь – это особый набор выразительных возможностей: экспрессии,
лаконизма, эмоционально-оценочных наслоений.
«При Сталине мудром, любимом Простоквашино опять деревней сделалось»
(«Новые порядки в Простоквашино», гл. доп., с.16).
Здесь не просто указывается, в какой период истории Простоквашино
сделалось деревней, а с помощью аллюзии «мудром, любимом» выражается
ирония.
«Ты у нас пролетарий всех стран. Всю жизнь пролетал. Ты у нас не Шарик,
ты у нас – Шариков» («Любимая девочка дяди Федора», гл.3, с. 139).
В данном примере используются такие лексические средства выражения
социальной оценки:
аллюзия: «пролетарий всех стран»;
каламбур: «…пролетарий всех стран. Всю жизнь пролетал»;
реминисценция: «ты у нас не Шарик, ты у нас – Шариков». Здесь проведена
параллель с произведением М.А.Булгакова «Собачье сердце».
В энциклопедическом словаре-справочнике под редакцией А.П.Сковородникова
дается такое определение: «Каламбур – разновидность языковой игры с
установкой на комический эффект, конструктивную основу которой
составляют стилистические фигуры, опирающиеся на такие парадигматические
отношения в лексике, как полисемия, омонимия, антонимия и паронимия (в
широком смысле, включая парономазию)» [15, 149].
Вам хорошо, – замахал он руками точь-в-точь как это делала его дочка –
вы на трех работах работаете. Да в таких учреждениях. А я всего лишь
кандидат наук. В авиационном институте («Меховой интернат», гл. 4,
с.95). Казалось бы, степень кандидата наук должна выражать позитивную
оценку, но в данном примере негативная социальная оценка выражена с
помощью местоимения и частицы «всего лишь».
Также социальная оценка довольно часто оформляется с помощью различных
реминисценций.
Наиболее полное определение этого выразительного средства дано в
энциклопедическом словаре-справочнике под редакцией А.П.Сковородникова:
«реминисценция – стилистический прием, состоящий во включении в речь
(текст) хорошо узнаваемого фрагмента чужого (прецедентного) текста,
иногда несколько трансформированного, без упоминания его названия и
автора для усиления экспрессивности выражаемой мысли или создания
какого-либо другого стилистического эффекта» [15, 261]:
&
(
FБоюсь, вы не правы, милый Матроскин. Во-первых, вы посмотрите на свою
лавочку. Это же не торговая точка, а хижина дяди Тома в его худшие дни!
Да такой особняк даже в мексиканских трущобах бы не потерпели! («Любимая
девочка дяди Федора», гл. 3, с. 145).
В данном случае из текста проводится параллель с “Хижиной дяди Тома”
Г.Бичер-Стоу, а также упоминаются мексиканские трущобы. Возможно
“мексиканские трущобы” в данном произведении позаимствованы из
мексиканских сериалов, которыми как раз в конце ХХ века изобиловали
многие каналы российского телевидения.
Еще такой пример:
«Видно было, что и обеспечен он хорошо. Цепь золотая на нем, как у кота
ученого» («Любимая девочка дяди Федора», гл.6, с. 215).
У А.С.Пушкина читаем: «и днем, и ночью кот ученый все ходит по цепи
кругом» и «златая цепь на дубе том». В общем, автор использовал две
цитаты в одном микротексте. Все это способствует усилению
экспрессивности текста, а также в данном конкретном примере служит для
выражения негативной социальной оценки.
– Это он раньше такой был, – сказал дядя Федор. – Когда у него
велосипеда не было. А теперь, когда ему велосипед купили, он другим
человеком стал. Он теперь обеспеченный.
– Обеспеченные люди самые нужные, – сказала девочка Катя. – Так мой папа
говорит. Это средний класс. («Любимая девочка дяди Федора», гл.1, с.3).
В этом примере социальная оценка переплетается с прагматической.
Социальная оценка выражена причастием «обеспеченный», а прагматическая –
прилагательным «нужные». Также тут дается понятие среднего класса, к
которому относится Печкин благодаря наличию у него велосипеда. Этим
достигается эффект комизма, поскольку велосипед не может удовлетворять
признанным критериям среднего класса, принятым в социологии.
Эдуард Николаевич Успенский для выражения социальной оценки в своих
произведениях использует также прием обманутого ожидания.
«Обманутое ожидание – экспрессивный эффект, возникающий в результате
нарушения норм, стереотипов восприятия (языковых, речевых, логических,
онтологических, поведенческих, социальных и т.д.)» [15, 187].
Р.О.Якобсон М.Риффатер описывали эффект обманутого ожидания, однако в
терминологии Пражского лингвистического кружка обманутое ожидание –
выдвижение, актуализация.
– На колбасу и на сыр только мышей в мышеловки ловят, – проворчал про
себя Матроскин. – Или избирателей на выборах («Любимая девочка дяди
Федора», гл.2 с.5).
Эффект обманутого ожидания – эффект неожиданности, внезапности.
Грамматический уровень исследования оценок включает в себя
слово-образовательные средства, а также морфологические и
синтаксические.
Голуб И.Б. считает, что: «словообразование в русском языке является
ярким источником речевой экспрессии благодаря богатству и разнообразию
оценочных аффиксов. У разных частей речи оценочность, создаваемая
аффиксацией, проявляется по-разному. Наиболее сильной экспрессией
обладают суффиксы субъективной оценки существительных» [5, 5].
Социальная оценка в рассматриваемых текстах создается при помощи
категории числа, рода, лица, одушевленности-неодушевленности.
В текстах исследуемой литературы выявлено экспрессивное использование
категории числа.
– Мы по зарубежам не ездим! – проворчал Матроскин. – Мы люди простые,
деревенские.
– Когда люди так говорят, что мы – простые, деревенские, это самые
хитрые люди, – ответила девочка. («Любимая девочка дяди Федора», гл. 5,
с. 29). Противоречащее норме употребление существительного «по
зарубежам» во множественном числе выражает в данном случае негативную
оценку.
– Так. Другого выхода нет, – решил решительный Витя Удочкин. – Идем к
отцу.
– Как к отцу? – испугался Гена. – Он же у тебя начальник.
– Ну и что? – сказал Витя. – Он нам поможет. Начальники тоже люди
(«Чебурашка уходит в народ», гл. 9, с. 317). С помощью множественного
числа выражена положительная социальная оценка.
– Беги-ка ты на речку, прямо без завтрака, и отнеси бобренка на место,
где ты его взял. Да смотри больше из речки никого не вылавливай! Мы не
миллионеры какие-нибудь! («Дядя Федор», пес и кот, гл.11, с.44).
Здесь с помощью неопределенного местоимения «какие-нибудь» выражена
негативная оценка.
Важное место среди грамматических средств отводится синтаксическим.
Маслова В.А. считает, что «при исследовании синтаксических экспрессивных
единиц нужно исходить из того, что экспрессивная синтаксическая единица
– это вариант, модификация некоторой нейтральной инвариантной
синтаксической единицы. Именно на ее фоне нужно рассматривать
экспрессивные синтаксические единицы. При восприятии текста происходит
соотнесение каждого конкретного предложения с некой абстрактной моделью
– двусоставным предложением, распространенным небольшим количеством
второстепенных членов, неосложненным, с прямым порядком слов, типичными
способами выражения членов предложения. Чем больше отличие данного
конкретного предложения от этой модели, тем вероятнее, что оно будет
воспринято читателем как экспрессивное» [10, 65].
Автор использует в тексте позиционно-лексический повтор, который служит
для выражения дополнительной информации экспрессивного характера. В
данном примере повтор выполняет акцентирующую функцию:
«Подходят они к роще, видят – ящик с гуманитарной помощью стоит.
– Выронили, – говорит Печкин. – Вчера целый день гуманитарную помощь
возили. Один ящик и потеряли. Интересно, что в нем? Надо открыть.
– Что-то там меховое, наверное, шапки гуманитарные.
– Нет, – говорит, – там гуманитарные гвозди. Или гуманитарные вилки.
– Ой, – кричит, – радио заговорило!.. Гуманитарное» («Побег из
Простоквашино», гл.4, с.18).
В ходе исследования социальной оценки на грамматическом уровне
обнаружилась экономия средств в структуре предложения. Так, в данном
микротексте используется присоединение.
– Матроскин, ты не прав. Пусть Шарик клеит, что хочет. Мы так
договорились жить, чтобы каждому было хорошо. Мы все должны друг друга
любить.
– Верно, – согласился кот.
– Если мы друг другу уступать не будем, у нас не дом будет, а
коммунальная квартира. Склочная («Тетя дяди Федора или Побег из
Простоквашино», гл.1, с.4).
Также в данном примере автор снова использует аллюзию. Коммунальная
квартира ассоциируется у людей советского времени с таким определением
как «склочная». Здесь безусловно выражается негативная социальная
оценка.
Таким образом, можно сделать вывод, что среди средств выражения
социальной оценки в произведениях детской литературы ХХ – ХХІ вв.
преобладают такие:
лексические: аллюзия, реминисценция, крылатые и устойчивые выражения,
каламбур, обманутое ожидание.
грамматические: стилистическое использование категории числа, экономия
средств в структуре предложения, позиционно-лексический повтор.
Понятие «оценка» принадлежит к основным понятиям науки, его
разрабатывали философы разных стран в разные периоды развития науки.
Категорию оценки активно изучают в современном языкознании, но много
проблем еще не имеют единого решения, требуют дальнейшего изучения. К
ним относится и исследования языковых средств выражения категории
оценки.
Литература
Арзамасцева И.Н., Николаева С.А. Детская литература: Учебник для студ.
высш. и сред. пед. учеб. заведений. – 2-е изд. – М.: Академия, 2002.
Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. – М.:
Наука, 1988.
Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М.: Наука, 1998.
Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. – М., 1988.
Голуб И.Б. Грамматическая стилистика современного русского языка. – М.:
Высшая школа, 1989. – 208 с.
Кожин А.Н., Крылова О.А., Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи.
– М.: Высшая школа, 1982.
Кожина М.Н. Стилистика русского языка. Учеб. Пособие для студентов фак.
рус. яз. и литературы пед. ин-тов. – М.: Просвещение, 1977.
Космеда Т.А. Аксіологічні аспекти прагмалінгвістики: формування і
розвиток категорії оценки. – Л.: ЛНУ ім. Франка, 2000.
Лингвистический энциклопедический словарь / под. ред. В.Н. Ярцевой. –
М.: Сов. энцикл., 1990.
Маслова В.А. Лингвистический анализ экспрессивности художественного
текста: Учебн. пособие. – Минск: Вышейшая школа, 1997. – 156 с.
Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории: Учебник для
студентов – журналистов и филологов. – М.: Едиториал УРСС, 2002.
Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Л.М.Алексеева,
В.И.Аннушкин, Е.А. Баженова и др.; М.Н.Кожина (ред.) – М.: Флинта:
Наука, 2003.
Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. – М.:
Наука, 1986.
Шанский Н.М. Лингвистический анализ художественного текста: Учебное
пособие для студентов педагогических институтов по специальности
«Русский язык и литература в национальной школе». – 2-е изд., дораб. –
Л.: Просвещение, 1990.
Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского
языка и речевые ошибки и недочеты / А.П.Сковородников (ред.). – М.:
Флинта: Наука, 2005.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
