.

Русская критика XIX века о Чацком

Язык: русский
Формат: реферат
Тип документа: Word Doc
185 4908
Скачать документ

Русская критика XIX века о чацком

20-е годы XIX века ознаменовались выходом первой самобытной комедии –
комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума». Произведение всколыхнуло как
литературу, так и критику своей новизной и неординарностью. И, не смотря
на то, что первая частичная публикация комедии, сильно отмеченная
цензурой, осуществилась лишь в 1825 году, критические мнения о ней
начали складываться еще с начала 20-х годов.

Н.Г.Чернышевский писал: “Критика вообще развивается на основании фактов,
представляемых литературой, произведения которой служат необходимыми
данными для выводов критики” [18, 54], с этой точки зрения комедия
А.С.Грибоедова дала новый толчок для развития и становления русской
критической мысли. Споры о комедии шли в двух направлениях: о
соответствии произведения А.С.Грибоедова жанру комедии (представляемом
нормами классицистической комедии) и трактовке ее основных образов.
Соответствию комедии «Горе от ума» жанровым нормам и канонам посвящена
работа В.Асмуса «Горе от ума» как эстетическая проблема». Наше внимание
сегодня мы бы хотели обратить на трактовку образа Чацкого – основного
мужского образа комедии «Горе от ума», в критической литературе XIX
века.

Казалось бы, сам драматург высказался довольно ясно, назвав Чацкого
умным, а всех остальных героев – глупцами. Но произведение построено
таким образом, что каждая из противоборствующих сторон считает себя
умной, а того, кто не разделяет её взглядов – безумной. Поэтому,
относительно данного вопроса критики не были единодушны. Кто-то говорил,
что в комедии нет ни одного живого лица, что пред взором зрителей
проходит лишь галерея портретов, кто-то утверждал, что не видел более
жизненных образов, нежели те, которые предстают пред нами в комедии
Грибоедова. Образ Чацкого рассматривался русской критической литературой
в его отношениях с московским обществом, представленным Фамусовым,
Скалозубом и пр. Мнения разделились: одни считали Чацкого “единственным
умным человеком среди двадцати пяти глупцов” (соглашаясь с мнением,
высказанным самим автором), а другие вообще отказывали ему в уме.
Рассмотрению этого вопроса мы бы и хотели посвятить нашу статью.

Пожалуй, та неразбериха, которую мы можем видеть в критической
литературе, в большей мере объясняется сложностью формирования
критического направления XIX века в целом. Критики рассматривали образ
Чацкого в той системе взглядов, которой придерживались сами.

Рассмотрение критических отзывов о комедии давно назревало в современном
литературоведении, однако так и не было полностью реализовано, в
современной ситуации, когда вопросы о жанровой принадлежности того или
иного произведения стоят довольно остро, следовало бы первоначально
разобраться в тех несоответствиях, которые приписывали в историческом
развитии тому или иному произведению. Поэтому мы считаем целесообразным
обратиться к одной из самых спорных и неразрешенных комедий ХІХ века –
«Горе от ума» А.С.Грибоедова.

Первое печатное высказывание о комедии вышло сразу же после публикации в
«Русской Талии» отрывков «Горе от ума». Это было хвалебное высказывание
Н.Полевого на страницах только что создаваемого журнала «Телеграф» в
1825 г. В статье критик основное внимание уделил трактовке образа
Чацкого, как основного героя произведения, утверждая, что тот «. не
идеал, а человек, каким, может быть, чувствовал себя Грибоедов» [14,
167]. Н.Полевой считал героя человеком, наделенным огненными страстями,
пылким, гордым, стремящимся к высокому, прекрасному, но не достигающему
ничего: «Так, в Чацком соединено множество черт некоторых из нынешних
молодых людей. Чацкий одушевлен страстями огненными; он пылок, горд,
страстен ко всему прекрасному, высокому и родному. Но по самому
основанию своего характера он не может быть так разителен, как Фамусов,
ибо стремление бессильное не носит на себе характера самобытности и не
имеет имени. Чацкий хочет всего хорошего, но не достигает ни к чему: это
человек, стоящий не много выше

толпы» [14, 167]. Несмотря на то, что критик видит в Чацком, прежде
всего, героя романтического, он также отмечает, что тот не способен к
какому-либо действию.

Статья, вышедшая в том же году в «Вестнике Европы», была написана
Михаилом Александровичем Дмитриевым и никогда больше полностью не
переиздавалась (были лишь отрывочные публикации в сборнике «Грибоедов в
русской критике», вышедшем в 1958 г., или же упоминания в примечаниях
Н.К.Пиксанова ко 2-му тому Полного собрания сочинений Грибоедова в трех
томах, изданного в 1913 г). Работа же заслуживает особого внимания, уже
хотя бы потому, что в ней была высказана та точка зрения, которая и
породила столь яростные критические отзывы. Пожалуй, именно эта статья
сыграла большую роль в популяризации комедии Грибоедова, чем все
остальные, созданные до или после нее. Сработал некий закон рекламы,
высказавшись против, М.И.Дмитриев привлек к диалогу многих собеседников.

Сам же критик весьма осторожно высказался о пьесе. О том, что текст
комедии в рукописных вариантах был знаком задолго до публикации ее
отрывков, известно всем, также известно, что комедия была столь
популярной, что еще до выхода в свет она была попросту разорвана на
цитаты. Естественно, этого не мог не знать столь заметный критик, как
Дмитриев, наверняка, и сам очень хорошо сведущий в тексте произведения.
Но, он сознательно сразу же определяет рамки своего выступления: не
хочет говорить о комедии, аргументируя это тем, что ему известен лишь
отрывок из нее (единственный, допущенный официальной печатью), но по
этому же отрывку он готов судить о характере главного героя – Чацкого.
Всем нам известны его слова: «Г.Грибоедов хотел представить умного и
образованного человека, который не нравится обществу людей
необразованных. Если бы комик исполнил сию мысль, то характер Чацкого
был бы занимателен, окружающие его –лица смешны, а вся картина забавна и
поучительна! Но мы видим в Чацком человека, который злословит и говорит
все, что ни придет в голову; естественно, что такой человек наскучит во
всяком обществе, и чем общество образованнее, тем он наскучит скорее!
Например, встретившись с девицей, в которую влюблен и с которой
несколько лет не видался, он не находит другого разговора, кроме
ругательств и насмешек над ее батюшкой, дядюшкой, тетушкой и знакомыми;
потом на вопрос молодой графини, зачем он не женился в чужих краях,
отвечает грубою дерзостию! Сама София говорит об нем: не человек, змея!
Итак, мудрено ли, что от такого лица разбегутся и примут его за
сумасшедшего?..» [8, 16] Критик оценивает героя с традиционной точки
зрения, которой придерживается сам. Герой русской пьесы тяготел к
дельартовой основе: это был не собственно герой, а тип, маска, под
которую подводилась какая-нибудь дидактическая база. Это мы можем видеть
и у Фонвизина, и у Шаховского, и у всех русских комедиографов конца 18 –
начала 19 веков. И не случайно Дмитриев ищет в комедии Грибоедова
известные ему параллели. Он находит их опять же во французской
литературе: в комедиях Виланда «Абдериты» и Мольера «Мизантроп». В
первой он видит основы сюжета комедии Грибоедова – мотив путешествия, и
пародию на характер Демокрита «умного, любезного и снисходительного
человека». Во второй, он находит «несообразность характера (героя) с его
назначением».

М.И.Дмитриев, являвшийся последователем критических воззрений Карамзина,
подходит к рассмотрению комедии с позиции субъективизма в оценке
художественного произведения. Единственным критерием художественности
для него является собственный вкус, который является необъяснимым для
ума и который может изменяться, а потому и сам он судит произведение с
точки зрения собственных пристрастий.

В отличие от него, П.А.Вяземский и О.М.Сомов подходят к трактовке
комедии с точки зрения романтизма, развивающегося в литературе начала
XIX века.

П.А.Вяземский негативен в своих высказываниях о Чацком и его
взаимоотношениях с обществом Москвы, называя Чацкого то Дон Кихотом,
расточающим свои удары на воздух и не имеющим достойного противника, то
тем же Репетиловым, “только из другого лагеря”, на основании того, что
Чацкий, так же как и Репетилов, лишь говорит о том, как бы он действовал
в тех или иных обстоятельствах, или же, как бы он решил тот или иной
вопрос, при этом, не совершая ни одного поступка, а “известно, что слова
не всегда соответствуют поступкам и действиям человека” [3, 237].
Чацкому, с точки зрения критика, не хватает действенности в желании
что-либо изменить, а отсюда видятся и все проблемы героя. Вяземский
считает, что Чацкий смешон и жалок именно потому, что влюбился в
бездушную и бессовестную особу, которой не нужен порыв влюбленности.
Чацкий глуп уже потому, что не осознает, что за три года разлуки могло
произойти все, что угодно. И нельзя детскую любовь (а Софье на момент
разлуки с Чацким было около 14 лет) считать долговечными чувствами.

В обществе же, представленном Фамусовым, Скалозубом, Репетиловым и пр.,
П.А.Вяземский не видит людей достойных порицания и осмеяния: “Положим,
что общество, выведенное автором на сцену, имеет свои смешные стороны,
что оно так и просится и ложится под [карикатурный] карандаш веселого и
замысловатого карикатуриста: но за исключением поведения Софии Павловны,
ничего резко предосудительного, ничего нравственно вопиющего в нем не
представляется. Одна вопиющая безнравственность в комедии, это София
Павловна: но Чацкий разгадывает её только в последней сцене. Умный
человек с оттенком насмешливости в уме мог бы остроумно и забавно
посмеяться над этим обществом. Но ничто не объясняет и не оправдывает
необузданного негодования с которым Чацкий громит это, пожалуй и
смешное, но не уголовно преступное это общество” [3, 242]. Писатель
считает, что “Чацкий, пожалуй, мастерской Сатирик; но он плохое
действующее лицо в комедии. Все прочие лица сценические хористы и
фигуранты, [что] загнанные на сцену, что бы населить ее: [это]
сценический балласт, который можно выбросить за борт: ход комедии от
[того ни] них ничего не выигрывает, и от отсутствия их ничего не

потеряет” [3, 243].

В статье О.М.Сомова «Мои мысли о замечаниях г. Мих. Дмитриева на комедию
«Горе от ума» и о характере Чацкого» мы можем видеть несколько иное
мнение. Сомов воспринимал образ Чацкого, как образ истинно
романтического героя: “Г.Грибоедов, сколько мог я постигнуть цель его,
вовсе не имел намерения выставлять в Чацком лицо идеальное: зрело судя
об истории драматического, он знал, что существа заоблачные, образцы
совершенства, нравятся нам как мечты воображения, но не оставляют в нас
впечатлений долговременных и не привязывают нас к себе. <.> Для сего он
представил в лице Чацкого умного, пылкого и доброго молодого человека,
но не вовсе свободного от слабостей: в нем их две, и обе почти
неразлучны с предполагаемым его возрастом и убеждением в преимуществе
своем перед другими. Эти слабости – заносчивость и нетерпеливость” [16,
21]. О.М.Сомов считает, что Чацкий, безусловно, и сам понимает, что
расточает слова впустую, но, в силу своего пылкого характера, сдержаться
просто не в силах, и слова против его воли вырываются наружу.
Неоднократно критики указывали на то, что Чацкий, в первую очередь,
безусловно, патриот, и именно поэтому он горячо и пылко судит то
общество, в котором волей или неволей оказывается. Так, тот же О.М.Сомов
пишет: “Чацкий, и прежде и после путешествия, питает пламенную любовь к
родине, уважение к народу и только сердится и негодует на грубую
закостенелость, жалкие предрассудки и смешную страсть подражания
чужеземцам.” [16, 25]. О.М.Сомову, который противопоставлял поэзию
большого общественного звучания поэзии личных переживаний, патриотизм
Чацкого и его обличение московского общества не может не импонировать.

Общеизвестно мнение А.С.Пушкина, высказанное в письме к А.А.Бестужеву в
конце января 1825 года, в котором он, отказывает Чацкому в уме, потому
что тот распыляется перед обществом людей, не понимающих его: “В комедии
«Горе от ума» кто умное действующее лицо? ответ: Грибоедов. А знаешь ли,
что такое Чацкий? Пылкий, благородный и добрый малый, проведший
несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и
напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Все,
что говорит он, очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову?
Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно.
Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь
дело, и не метать бисера перед Репетиловым и тому под.” [15, 96-97].
Правда, следует отметить, что мнение, которое впоследствии
воспринималось едва ли не как каноническое, было составлено второпях
(общеизвестно, что Пушкин лишь вскользь прослушал комедию, во время
краткого визита к нему Грибоедова). Грибоедов нарушил все представления
о герое драматического произведения. А русская литература, и в частности
драматургия, еще не совсем овладевшая классицистическими канонами
(слишком мало было создано заметных произведений этого направления),
впервые познакомилась с не просто новым драматургическим произведением,
но еще и таким, какое разрушает каноны классицизма вовсе. Поэтому столь
неясным оказался для критики замысел комедии Грибоедова. Чацкий – лицо
не просто новое, он – лицо, изначально задуманное так, чтобы возмутить
сознание окружающих. Чацкий не понятен до сих пор именно потому, что
замысел драматурга не был столь однозначным.

Не согласен с определением Чацкого как “идеального лица” В.Ф.Одоевский,
говоря о том, что “.комик изображает в Чацком человека умного и
образованного, но не в том смысле, как вы это понимаете; в Чацком комик
не думал представить идеала совершенства, но человека молодого,
пламенного, в котором глупости других возбуждают насмешливость, наконец
человека, к которому можно отнести стих поэта: Не терпит сердце немоты.
<.> он составляет совершенную противоположность с окружающими его лицами
и что одна сторона оттеняет другую: что в одной видна сила характера,
презрение предрассудков, благородство, возвышенность мыслей, обширность
взгляда; в другой – слабость духа, совершенная преданность
предрассудкам, низость мыслей, тесный круг суждения” [12, 30].

P

???????????b

?????$??????b?, 83]. Полевой считает Чацкого человеком, наделенном
огненными страстями, пылким, гордым, стремящимся к высокому,
прекрасному, но не достигающему ничего. “Так, в Чацком соединено
множество черт некоторых из нынешних молодых людей. Чацкий одушевлен
страстями огненными; он пылок, горд, страстен ко всему прекрасному,
высокому и родному. Но по самому основанию своего характера он не может
быть так разителен, как Фамусов, ибо стремление бессильное не носит на
себе характера самобытности и не имеет имени. Чацкий хочет всего
хорошего, но не достигает ни к чему: это человек, стоящий не много выше
толпы” [13, 83]. Несмотря на то, что критик видит в Чацком, прежде
всего, героя романтического, он также отмечает, что Чацкий не способен к
какому-либо действию.

Антагонист К.А.Полевого Н.И.Надеждин, который резко отрицал романтизм и
выступал за борьбу с ним, пишет: “Из всех лиц комедии Чацкий менее всех
имеет положительной истины. Это не столько живой портрет, сколько
идеальное создание Грибоедова, выпущенное им на сцену действительной
жизни для того, чтоб быть органом собственного образа мыслей и
истолкователем смысла комедии. Грибоедов дал ему светлый, возвышенный
взгляд, пылкое, благородное чувство: но растворил его душу и язык желчью
едкости, не достигающей до байроновской мизантропии и между тем
возвышающейся над паркетным цинизмом Репетиловых. Это род
Чайльд-Гарольдов гостиных!” [10, 65]. Надеждин трактует героя как некое
«идеальное» лицо, не умеющее себя проявить сколько-нибудь действенно.

Неоднозначен в своих высказываниях об образах комедии Грибоедова
В.Г.Белинский, по-разному пишущий о комедии в различные периоды своего
творчества. Так в статье «Горе от ума» комедия в 4-х действиях, в
стихах. Сочинение А.С.Грибоедова», написанной в

1839 году, критик резко осуждает поступки героя, определяя его поведение
как недопустимое для светского воспитанного человека. После трехлетней
разлуки единственно возможным поведением для себя Чацкий избирает
обличение того общества, к которому принадлежит любимая им девушка.
Кроме того, герой не может вовремя понять отношений Софьи с Молчалиным,
тем самым, выставляя себя в финале в смешном виде. Однако при всем этом
Белинский признает необходимость образа Чацкого как выразителя мыслей и
чувств автора: “.оттого-то и сам Чацкий какой-то образ без лица,
призрак, фантом, что-то небывалое и неестественное. Но как не
художественно созданное лицо комедии, а выражение мыслей и чувств самого
автора, хотя и некстати, странно и дико вмешавшееся в комедию, сам
Чацкий представляется уже с другой точки зрения. У него много смешных и
ложных понятий, но все они выходят из благородного начала, из бьющего
горючим ключом источника жизни. Его остроумие вытекает из благородного и
энергического негодования против того, что он, справедливо или ошибочно,
почитает дурным и унижающим человеческое достоинство, – и потому его
остроумие так колко, сильно и выражается не в каламбурах, а в

сарказмах” [1, 241]. Статья была создана в период, который был
переломным в творчестве Белинского, это был период всеобщего отрицания и
разочарования, и достаточно вспомнить, что в статье 1834 года
«Литературные мечтания», В.Г.Белинский писал о комедии и ее персонажах
весьма восторженно: “Комедия Грибоедов есть истинная divina comedia! Это
совсем не смешной анекдотец, переложенный на разговоры, не такая
комедия, где действующие лица нарицаются Добряковыми, Плутоватиными,
Обираловыми и пр.; ее персонажи давно вам известны в натуре, вы видели,
знали их еще до прочтения «Горя от ума», и, однакож, вы удивляетесь им,
как явлениям совершенно новым для вас, вот высочайшая истина
поэтического вымысла!” [2, 42].

Н.В.Гоголь, проповедующий принципы критического реализма, развивавшегося

в 40-50-е годы XIX века, не видит в Чацком деятельного лица: “Даже то
лицо, которое взято, повидимому, в образец, то есть, сам Чацкий,
показывает только стремленье чем-то сделаться, выражает только
негодованье противу того, что презренно и мерзко в обществе, но не дает
в себе образца обществу” [5, 400]. Выделяя пять “замечательных” типов в
комедии: Фамусова, наивно хвастающегося полупросвещением, Загорецкого,
лгуна, плута и мастера всем угодить, “.сим обнаружившего, что не боясь
ничего, даже самой позорнейшей брани, боится однако ж, насмешки, как
чорт креста” [5, 398]; Репетилова, глупого либерала, “рыцаря пустоты во
всех отношениях, рыскающего по ночным собраниям, радующегося как бог
весть какой находке, когда ему удается пристегнуться к какому-либо
обществу, которое шумит о том, чего не понимает.” [5, 398-399];
Скалозуба, понимающего службу только как умение различать форменные
“отлички”, Молчалина, “безмолвное, низкое [существо], покамест
тихомолком пробирающегося в люди” [5, 399], Гоголь тем не менее
отказывает ей в сценической ценности, как не выполняющей “сценические
условия”.

А.А.Григорьев, в целом неплохо относящийся к творчеству Грибоедова,
считает Чацкого человеком, ненавидящем ложь, тупоумие, зло, а потому и
смело обличающим эти недостатки в других. Чацкий – лицо историческое, а
не Дон Кихот, “он – порождение первой четверти русского XIX столетия,
прямой наследник Новиковых и Радищевых, <.> могущественная, еще глубоко
верящая в себя и потому упрямая сила, готовая погибнуть в столкновении с
средою, погибнуть хоть бы из-за того, чтобы оставить по себе «страницу в
истории». Ему нет дела до того, что среда, с которой он борется
положительно неспособна не только понять его, но даже отнестись к нему
серьезно” [7, 509]. Чацкий – борец, который прекрасно понимает всю
тщетность своих высказываний перед обществом Фамусовых, но его правдивая
натура не позволяет ему смолчать. “В Чацком только правдивая натура,
которая никакой лжи не спустит, – вот и все; и не позволит он себе все,
что позволит себе его правдивая натура” [7, 504].

Видит Чацком некого Дон Кихота В.А.Ушаков, считающий, что Грибоедов
изобразил Чацкого идеальным существом, “которое духом возвысилось в
лучший мир и между тем подвержено всем слабостям бренного бытия, само
ознаменовано недостатками и по неизбежному влечению страстей привязано к
земному!” [17, 47]. Критик говорит о Чацком как о человеке добром,
умном, благородном, но при этом по-юношески запальчивом и в некоторой
степени заносчивым, отважно выступающем в защиту “истинно хорошего”,
который из-за своей влюбленности попадает в общество ему не подходящее.
Все беды Чацкого, согласно Ушакову, от его добрых намерений: “.желание
лучшего для рода человеческого было единственно причиною его крутого
нрава, их негодования на злоупотребления, их жестоких выходок против
современных обычаев, словом, неуместного и беспрерывного раздражения их
желчи” [17, 53]. Это и позволяет сделать вывод критику, что Чацкий – это
возродившийся на русской почве Мольеров Альцест, который будет интересен
лишь во время создания комедии, а для потомства станет «предметом
изучения нравов и обычаев прошедшего” [17, 53].

Критики 50-60-х годов XIX века, видящие цель творчества в призыве к
борьбе и изменению общества, видели в образе Чацкого тип героя, который,
отдаленно напоминает тип декабристов, тип способный изменить костное
московское общество. Д.И.Герцен говорит: “В его озлобленной, желчевой
мысли, в его молодом негодовании слышится здоровый порыв к делу, он
чувствует, чем недоволен, он головой бьет в каменную стену общественных
предрассудков и пробует, крепки ли казенные решетки. Чацкий шел прямой
дорогой на каторжную работу, и если он уцелел 14 декабря то наверно не
сделался ни страдательно тоскующим, ни гордо презирающим лицом. Он
скорее бросился бы в какую-нибудь негодующую крайность, как Чаадаев, –
сделался бы католиком, ненавистником славян или славянофилом, – но не
оставил бы ни в каком случае своей пропаганды, которой не оставлял ни в
гостиной Фамусова, ни в его сенях, и не успокоился бы на мысли, что «его
час не настал». У него была та беспокойная неугомонность, которая не
может выносить диссонанса с окружающим и должна или сломить его, или
сломиться. Это то брожение, в силу которого невозможен застой в истории
и невозможна плесень на текущей, но замедленной волне

ее” [4, 386-387].

Отстаивает право на гражданскую позицию у Чацкого и Н.И.Огарев, говоря о
том, что Чацкий, как живое лицо, вполне может иметь гражданский образ
мыслей и высказывать его там, где считает необходимым: “Энтуазиазм во
все эпохи и у всех народов не любил утаивать своих убеждений, и едва ли
нам можно возразить, что Чацкий не принадлежит к тайному обществу и не
стоит в рядах энтуазиастов; Чацкий чувствует себя самостоятельным врагом
порядка вещей своего времени, он высказывает свои убеждения Фамусову,
потому что они оскорбляют Фамусова, а ему надо оскорблять Фамусова, – и
тогда дело становится не только исторически верным, но и лично для
Чацкого естественным” [11, 101].

Интересно мнение о комедии и Н.А.Добролюбова, который в статье
«Предубеждение, или не место красит человека, человек – место», комедия
в двух картинах, соч. Н.Львова» говорит о том, что все лица,
изображенные у Грибоедова тупы и нелепы, поэтому там и выведен «в
придачу» к ним идеальный герой Чацкий: “Вспомните, как тупы и нелепы все
комические лица у Грибоедова и даже Фонвизина. Правда, им в придачу
выводились иногда в комедиях и идеальные лица; но выводились именно
только в придачу. Они играли роль греческого хора и обязаны были
пояснить недогадливым зрителям, что представленные им глупые лица –
действительно глупы. Для этой цели, между прочим у Грибоедова выведен
Чацкий” [9, 222].

Попытки подвести итоги этим спорам были осуществлены в критическом этюде
И.А.Гончарова «Мильон терзаний». Критик утверждает, что главный герой
комедии «Горе от ума» положительно умен, и, именно благодаря его образу,
комедия остается комедией, а не превращается в картину нравов. “Но
Чацкий не только умнее всех прочих лиц, он положительно умен. Речь его
кипит умом, остроумием. У него есть и сердце, и притом он безукоризненно
честен. Словом – это человек не только умный, но и развитой, с чувством,
или как рекомендует его горничная Лиза, «он чувствителен, весел и
остер». Только личное его горе произошло не от одного ума, а более от
других причин, где ум его играл страдательную роль. <.> .Чацкий начинает
новый век – и в этом все его значение и весь «ум»” [6, 111]. Гончаров
видит в Чацком деятельного человека, который довольно серьезно готовился
к будущей деятельности: учился, читал, ездил за границу, но который не
смог служить в обществе, где принято «прислуживать». Все поступки героя
так или иначе связаны с его чувствами к Софье, на борьбу с ложью в
поступках Софьи уходят все силы Чацкого, и именно это явилось поводом к
тому «мильону терзаний», который выпал на его долю.

Таким образом, подводя итоги вышесказанному, можно утверждать, что
А.С.Грибоедов, отказавшись от традиционного разделения героев на
положительных и отрицательных, создал такой тип героя, который оказался
весьма неоднозначным для понимания. Так как противостояние в пьесе
выстраивается, прежде всего, по линии Чацкий – Фамусов, а любовная
интрига основывается преимущественно на взаимоотношениях Чацкого, Софьи
и Молчалина, становится очевидным, что образ Чацкого несет основную
смысловую нагрузку и его непосредственному анализу, следует уделить
больше внимания.

ЛИТЕРАТУРА

Белинский В.Г. «Горе от ума». Комедия в четырех действиях. Сочинение
А.С.Грибоедова // А.С.Грибоедов в русской критике. – М., 1958. –
С.182-241.

Белинский В.Г. Литературные мечтания: Элегия в прозе: (Отрывок) //
А.С.Грибоедов в русской критике: Сборник ст. / Сост., вступ. ст. и
примеч. А.М.Гордина. – М.: Гослитиздат, 1958. – С.105-109.

Вяземский П.А. Заметки о комедии «Горе от ума» // Новое литературное
обозрение. – 1999. – №4(38). – С.230-250.

Герцен А.И. Записки одного молодого человека // Собрание сочинений в
30-ти т. – т.18. – М. – 1959. – с.327-342.

Гоголь Н.В. В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее
особенность // Н.В.Гоголь. Полное собрание сочинений в 14-ти т. т.8. –
с.369-409.

Гончаров И.А. «Мильон терзаний». Критический этюд // Русская критика
времен Чернышевского и Добролюбова. – М., 1989. – С.108-130.

Сомов О.М. Мои мысли о замечаниях г. Мих. Дмитриева на комедию «Горе от
ума» и о характере

Чацкого HYPERLINK “\\\\А” // А .С.Грибоедов в русской критике. – М.,
1958. – с.18-28.

Григорьев А. Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина //
Литературная критика. – М., 1967. – С.157-240.

Одоевский В.Ф. Замечания на суждения Мих. Дмитриева о комедии «Горе от
ума» HYPERLINK “\\\\А” // А .С.Грибоедов в русской критике. – М.,
1958. – С.28-36.

Дмитриев М.А. Замечания на суждения «Телеграфа» // Вестник Европы. –
1825. – №6. – с.111-115.

Добролюбов Н.А. Несколько слов о цензуре в России: (Отрывок) //
А.С.Грибоедов в русской критике: Сборник ст. / Сост., вступ. ст. и
примеч. А.М.Гордина. – М.: Гослитиздат, 1958. – С.219.

Надеждин Н.И. «Горе от ума», комедия в четырех действиях А.Грибоедова
HYPERLINK “file:///\\\\А” // А .С.Грибоедов в русской критике. – М.,
1958. – С.60-70.

Огарев Н.П. Избранные произведения. – Т.2. – М., 1956. – с.94-105.

Одоевский В.Ф. Замечания на суждения Мих. Дмитриева о комедии “Горе от
ума” // А.С.Грибоедов в русской критике: Сборник ст. / Сост., вступ. ст.
и примеч. А.М.Гордина. – М.: Гослитиздат, 1958. – С.28-36.

Полевой К.А. «Горе от ума». Комедия в четырех действиях в стихах.
Сочинение А. С. Грибоедова HYPERLINK “file:///\\\\А” // А
.С.Грибоедов в русской критике. – М., 1958. – С.75-80.

Полевой Н. Современная русская литература // Московский телеграф. –
1825. – №2. – ч.1. – с.167.

Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: в 10 т. Т.10. – Л., 1979. –
С.96-97.

Сомов О.М. Мои мысли о замечаниях г. Мих. Дмитриева на комедию «Горе от
ума» и о характере Чацкого // А.С.Грибоедов в русской критике. – М.,
1958. – с.18-25.

Ушаков В.А. Московский бал, третье действие из комедии “Горе от ума”:
(Бенефис г-жи Н. Репиной) // А.С.Грибоедов в русской критике: Сборник
ст. / Сост., вступ. ст. и примеч. А.М.Гордина. – М.: Гослитиздат, 1958.
– С.44–56.

Чернышевский Н.Г. Очерки гоголевского периода русской литературы //
Современник. – 1855. – т.LIV. – №12. – отд. 3. – с.56-57.

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter

Похожие документы
Обсуждение

Ответить

Курсовые, Дипломы, Рефераты на заказ в кратчайшие сроки
Заказать реферат!
UkrReferat.com. Всі права захищені. 2000-2020