.

Принципы пространственно-временной организации романов С.И.Смирновой-Сазоновой

Язык: русский
Формат: реферат
Тип документа: Word Doc
139 1556
Скачать документ

Принципы пространственно-временной организации романов
С.И.Смирновой-Сазоновой

Уникальность художественного мира, созданного писателем, выражается, в
первую очередь, в своеобразии его параметров – времени и пространства,
которые охватывают основные составляющие этого мира: персонажей,
природу, вещи, повествователя, – обеспечивают единство и целостность
художественной реальности, концентрируют в себе мировоззренческие
установки автора. Современные ученые: В.Н.Топоров [14],

А.Г.Коваленко [2], Л.В.Якубина [16], Т.М.Голосова [1], Т.В.Филат [15]
рассматривают произведение как целостное образование, состоящее из ряда
пространственных структур, которые выступают как замкнутые или
разомкнутые, динамичные или статичные, закрытые или открытые, автономные
или взаимосвязанные. Художественный мир С.И.Смирновой-Сазоновой
организован по своим пространственно-временным законам, выявление
которых является целью данной статьи.

В произведениях писательницы воспроизводятся традиционные хронотопы
русской литературы. Роман “Огонек” открывается изображением статичного
топоса патриархальной деревни, неподвижность пространства которой
выступает в качестве фона для характеристики образа жизни главного героя
– Дениса Ракитина. Микромир этого персонажа, некогда пережившего
глубокий душевный кризис, предстает закрытым, изолированным от
какого-либо внешнего воздействия.

Психологическое время Дениса – прошлое, которое ассоциируется у него с
присутствием жены, Эммы Андреевны Ракитиной: “Когда-то в этом самом доме
хозяйничала другая женщина. И она когда-то сидела тут за чайным столом”
[5, 13]. Опустошенность пространства подчеркивается описанием бывшей
комнаты Эммы: “Везде были следы женского присутствия. Несколько флаконов
с духами, пудра, всевозможные щеточки и гребеночки свидетельствовали,
что тут не раз распоряжалась дамская ручка. на окне стеклянный кувшин с
давно уже засохшими цветами. Даже раскрытый альбом на этажерке так и
остался раскрытым” [5, 18]. Образ остановившегося времени и застывшего
пространства моделируется посредством употребления форм прошедшего
времени, а также использования характерных деталей: “засохшие цветы”,
“раскрытый альбом”. Пространство Эммы сохраняет следы ее присутствия,
однако, в его описании актуализируется семантика отсутствия, утраты
смыслообразующего центра.

Топос Малиновки выступает не только местом действия, но и обретает
важную, характеризующую функцию. По мнению В.Н.Топорова:
“пространственность в текстах. захватывает все их элементы. не подлежит
сомнению теоретическая возможность пространственной трактовки.
лично-персонажной структуры текста” [14, 281]. В данном случае
замкнутость пространства формирует определенное представление о Денисе,
одиноком и отчужденном от окружающих. Сам герой характеризует свою жизнь
как пространство пустоты: “Есть у меня дом? Нет, у меня есть только
восемь комнат. Пустых, Клавдия, пустых. ты не знаешь, что значит эта
пустота” [6, 306]. Стремление заполнить пустоту собственного микромира
заслоняет в сознании героя все другие цели, заставляет отказаться от
общественных устремлений и идеалов. Неподвижность Малиновки нарушает
главная героиня романа, Клавдия, с появлением которой происходит смена
пространственно-временных координат романа.

Если мир Дениса создается посредством воссоздания топоса Малиновки, то
характеру Клавдии соответствует в романе хронотоп Москвы, выступающий
как система микропространств. Одним из наиболее значимых
пространственных образов этого города является традиционный хронотоп
“отчего дома”. В романе это дом семьи Ракитиных на Басманной, для
изображения которого писательница применяет усиленную детализацию
предметного микромира. Внимание к жилищному интерьеру, предметам,
окружающим героя, составляющим его пространственный микромир – одна из
устойчивых черт поэтики С.И.Смирновой.

Пространственный микромир Ракитиных производит двойственное впечатление.
В первой половине дома все парадно и вычурно: “статуэтки, камин под
мрамор, яркая мебель, обилие зеркал. Бездна красивых, но никуда не
годных безделушек.”; вторая половина предстает апофеозом будничности и
представляет собой “нечто среднее между хлевом, кухнею и комнатою в
порядочных домах” [5, 33]. Интерьерное пространство в данном случае
служит средством характеристики персонажей. За ярким фасадом скрывается
неряшливость, мелочность и ограниченность хозяев. Хронотоп “отчего дома”
чужд и враждебен Клавдии, поскольку является олицетворением
патриархальной власти и деспотизма. Это сугубо бытовое пространство,
требующее подчинения своим незыблемым канонам. Закоснелости этого
неподвижного микромира героиня противопоставляет свой идеальный мир
свободы и справедливости. Это дом, с которым Клавдия связывает свой
проект создания народных кухонь. Он выступает своеобразным “хронотопом
мечты”. Опустевшие комнаты этого строения усилиями героини должны
превратиться в идиллическое пространство абсолютного довольства. Потеря
“дома мечты” символизирует крах замыслов героини и является
непосредственной причиной ее самоубийства.

Отметим, что в “Огоньке” изображению топоса дома уделяется особое
внимание, писательница воспроизводит целую систему домов героев. Так,
“серый дом” Якубовских предстает закоснелым, замкнутым пространством, в
котором заключена хозяйка, Лизавета Ивановна. Она осознает себя
пленницей в доме мужа-тирана: “Пускай я хожу отрепанная, пускай я не
смею без позволения со двора выйти, – ему что!” [5, 75]. В короткой
реплике героини актуализирована семантика насильственного заточения во
враждебном пространстве. В описании жизни семьи Якубовских возникает еще
один яркий пространственный образ – “могилы семейной жизни” [6, 299], в
которой заживо погребена Лизавета Ивановна. Этому пространственному
образу противопоставляется хронотоп иной жизни, в который зовет героиню
“новая женщина”, Клавдия Ракитина: “Мы создадим себе новую жизнь. Мы
туда уже не впустим деспотов. Там мы сами себе госпожи” [5, 77]. Однако
мечта героини стать сподвижницей Клавдии и освободиться из-под власти
мужа остается нереализованной из-за неспособности преодолеть
закоснелость патриархального пространства.

Дом, в котором Клавдия Ракитина начинает самостоятельную жизнь, можно
определить как традиционный хронотоп “чужого дома”. Он предстает как
пограничное пространство на пути героини к осуществлению мечты. Главная
характеристика этого

топоса – будничность, которую писательница воссоздает с помощью
нескольких характерных деталей: “грязные лестницы”, “запах лука и чья-то
брань. с прибавкой ядовитых

слов” [7, 63]. Во враждебном пространстве Клавдии предстоят
многочисленные испытания: “Она сама стирала себе белье, сама мыла
посуду, убирала комнаты и ставила

самовары” [7, 67]. Столкновение с чужим пространством позволило героине
переоценить свои жизненные установки: “Теперь только она почувствовала,
что значит столкнуться с жизнью лицом к лицу, а не смотреть на нее из
гостиной, да из бельэтажа” [7, 66]. Топосы гостиной и бельэтажа в данном
случае символизируют прежнюю жизнь Клавдиньки в родительском доме и ее
наивные представления.

Хронотоп “чужого дома” оказывает на героиню решающее воздействие. Она
оказывается не в состоянии преодолеть будничность чуждого пространства.
Отказавшись от прежних убеждений, Клавдия заканчивает жизнь
самоубийством. Пространственный образ враждебного мира имеет в романе
ключевое значение для понимания авторского отношения к героине.
С.И.Смирнова-Сазонова на примере судьбы Клавдии опровергает
представления о возможности свободного выбора женщиной своего пути.

Пространственный образ “чужой стороны” играет немаловажную роль в
трактовке характера “нового человека”, Арсения Домейко. Далекая Вятская
губерния выступает как авантюрное пространство скитаний героя.
Писательница акцентирует внимание на статичности этого топоса: “Люди там
живут сонно, природа зимою спит, а летом

дремлет” [7, 1]. Описание условий жизни Домейко призвано подчеркнуть
героизм и стойкость его характера: “нетопленая сырая комната. в глуши
сосновых лесов. Стены и пол ни мало не защищали ее от скверных холодных
ветров, свободно разгуливавших в каменной трубе, в щелях. Дуло из-под
полу, дуло из окошек, дуло из углов” [7, 2]. В этом экстремальном
пространстве герой проходит испытание тяжелой болезнью, во время которой
происходит кардинальная смена его жизненных принципов. Преодолеть
враждебность окружающего пространства Домейко помогает только
необыкновенная сила воли. Пребывание героя в экстремальном пространстве
подтверждает авторскую мысль о его принадлежности к “новым” людям,
обладающим исключительной внутренней силой.

Пространственная организация романа С.И.Смирновой “Соль земли”
существенно отличается от той, которая представлена в “Огоньке”.
Хронотоп произведения значительно расширяется за счет присутствия
природного пространства. Пейзажи, ранее несвойственные повествовательной
манере писательницы, в этом произведении выполняют многочисленные
функции. Одна из важнейших – обозначение места действия как
традиционного хронотопа русской усадьбы. Так, в прологе воссоздан
ландшафт имения Балкашиных: “Капризная речка шепчет и заигрывает и
бежит, бежит без остановки. Дальше деревья немножко отступают вглубь, а
там опять всей массой напирают на самый конец обрыва и точно сдавить
хотят расшалившуюся реку в своих объятиях. И долго провожают они ее так
с одной стороны, а с другой тянется простор необъятный и нет ему конца.”
[8, 131]. Воссоздание традиционного русского пейзажа служит для передачи
неторопливой жизни дворянского поместья.

Природное пространство является также полем авторского высказывания,
областью его опосредованной самохарактеристики. Таково описание луга в
прологе: “Со всех сторон несся аромат кашки, ромашки, колокольчиков и
тысячи разнообразных растений. Воздух был какой-то мутный. Точно
кисейкой задернутые, стояли вдали стога; раскинулись они по всему полю и
кончались только с горизонтом. Лечь хотелось в эту траву, залезть в
самую прохладу, закинуть голову на руки и забыть все на свете” [8, 151].
В этом фрагменте ощутимо присутствие автора, который посредством пейзажа
выражает собственные эмоции.

Хронотоп романа “Соль земли” значительно расширяется за счет введения
особого топоса “промышленного мира”. Пространство гигантских корпусов
химического и механического заводов противопоставляется сонному
губернскому городу. Промышленный топос характеризуется высокой степенью
насыщенности: “Склады, амбары, флигеля, кузницы, конторы, больницы,
навесы и сторожки жались к двум пятиэтажным громадам с их мощными
трубами и столбами чернейшего дыма. Везде стук, грохот, переклички, и
надо всем этим неумолкающий гул машин главного здания” [8, 180-181]. В
этом экстремальном пространстве человек проходит испытание на
выносливость. Герой романа, Борис Корсаков покидает враждебное
пространство “отчего дома”, чтобы испытать себя в тяжелых условиях
промышленного мира и доказать свою полезность. Завод является также
своеобразным пространством свободомыслия. Именно здесь зарождается
анархистский протест Левки Трезвова.

Время в романе “Соль земли” передается как физическая реальность,
воплощенная в природном и социально-историческом времени. Сохраняется
внешняя календарная датировка событий. Начало действия относится к июню,
а конец – к августу следующего года. Современность предстает в романе в
спорах и беседах персонажей, в мироощущении героев, увлеченных теми или
иными популярными философскими учениями. Так, Николай Михайлович
Балкашин “читал Бокля, Карлейля, Гервинуса, Прудона; глотал безразлично
французских публицистов, Лассаля, политическую экономию школы Бастиа и
Стюарта Милля” [9, 379].

???????????th????????????th

???????????th ???????th?Роман С.И.Смирновой “Попечитель учебного округа”
отличается от предыдущих произведений четкой определенностью времени и
места действия. В предисловии рассказчик очерчивает временные и
пространственные границы повествуемого: “В двадцатых годах нынешнего
столетия, в одном из наших университетских городов, разыгралась довольно
грустная история” [10, 1].

Пространство университетского городка N. представлено как неподвижное и
закрытое для какого-либо воздействия извне. Это классический хронотоп
провинциального города: “Ни в университете, ни в городе не случалось
ничего особенного. Приезжал музыкант, игравший одной рукой на арфе, а
другой на фортепиано. Арестованные офицеры устроили на гауптвахтах пир.,
но это. не могло составить эпохи в жизни губернского

города” [10, 208-209]. Представление о закрытости жизни университетского
города в романе дополняется описанием домов, которые посещает
рассказчик. Последовательно возникает несколько пространственных
образов: дом профессора военных наук Соломки, дом профессора логики
Калликста Швейковского и дом ректора. Каждый из этих топосов
изображается посредством юмористических характеристик его хозяев, при
этом писательница не обращается к детальному описанию интерьера,
характерному для предыдущих произведений.

Неподвижность провинциального хронотопа нарушается с назначением нового
попечителя учебного округа, Ганского. Символичным является тот факт, что
с появлением попечителя герой-рассказчик, Герман лишается своего
пространства, в его квартире поселяется попечитель. Так осуществляется
смена центрального персонажа романа, которым до этого момента был
рассказчик Герман.

Уникальным пространственно-временным образом выступает в этом романе
университет, который, по словам рассказчика, является “не учебным и не
образовательным только заведением, но административным центром” [10,
264]. Университет является центром пространственно-временной организации
произведения, точкой пересечения интересов и судеб всех персонажей.

Большое значение имеет в романе хронотоп Петербурга. Он противопоставлен
закрытому, изолированному пространству провинциального N. Время
пребывания рассказчика Германа в столице можно истолковать как
традиционный образ “мистерийного времени” (термин М.М.Бахтина) схождения
героя в преисподнюю бедствий. В романе город выступает символом тяжелых
“болезней духа”: лицемерия, лжи, религиозного фанатизма. Из Петербурга
приезжают в N. главные герои: Любовь Федоровна и Ганской, ставшие
впоследствии причиной многих драматических событий.

Своеобразна система микропространств в романе “Сила характера”.
Писательница снова обращается к хронотопу Москвы. Однако по сравнению с
его изображением в романе “Огонек”, в этом произведении пространство
Москвы сужается до топоса одного дома – дома генерала Охлыстышева.
Жизненный уклад семьи генерала писательница характеризует следующим
образом: “Нигде жизнь не шла так однообразно и тихо, как у

Охлыстышевых” [11, 224]. Это однообразие нарушается с появлением нового
персонажа, Николая Солового, разрушающего неторопливую, устоявшуюся
жизнь патриархальной семьи. Еще большего напряжения достигает рассказ с
появлением в доме генерала Надежды Николаевны, а вслед за ней Ивана
Павловича Солового. Пространство оказывается перенасыщенным внутренними
и внешними конфликтами. Атмосфера в доме свидетельствует о приближении к
катастрофической точке. Однако в самый напряженный момент писательница
переносит действие в деревню.

Изолированность пространства деревни несколько ослабляет напряженность
действия. Повествователь, пользуясь паузой в развитии событий, подробно
воспроизводит душевные переживания Августы. Значительную роль в их
изображении играют детали пейзажа и ландшафта, посредством которых
осуществляется достоверная передача внутреннего состояния героини.
Зачастую конкретные пейзажные детали становятся своего рода символами
надежд героини на счастливое будущее: “Августа думала на этой плотине о
своем близком счастье, о том близком соединении с любимым человеком,
которое уносило ее далеко из ее прежней, будничной жизни в какой-то
новый для нее край” [12, 470]. Образ “нового края”, возникающий в
сознании героини противопоставляется “будничной жизни” как некое
идиллическое пространство абсолютного счастья.

Описанием природы сопровождается и финальная картина убийства Надежды
Николаевны. Ужас, испытываемый героиней перед неотвратимой гибелью,
передается посредством движения природного пространства: “Вихрем летели
эти сосны, недавно еще неподвижные и черной стеной, медленно, но, в то
же время, неотразимо двигалась за ними и нагоняла их смерть. Она лежала
на траве, настигнутая в своем безумном бегстве этой громадной черной
стеной, от которой весь лес мчался вместе с ней в слепом ужасе” [12,
521]. Отметим, что Смирнова, изображая женщин, чаще акцентирует внимание
читателя на пространстве, а не на времени. Это явление очень характерно
для женского письма. По мнению М.Рюткёнен, “при размышлении о женщине и
ее судьбе возникает ощущение пространства, а не времени. Время женского
субъекта связывается, прежде всего, с повторением и вечностью” [4, 11].

Художественное время романа “Сила характера” практически лишено внешней
датированности событий. Настроения, переживания каждого из персонажей
создают эмоциональный ритм и образуют субъективное время романа. У
разных персонажей субъективное время не одинаково интенсивно и
динамично, имеет разную субъектную и временную направленность. До
приезда Ивана Павловича Солового эмоциональное напряжение субъективных
времен участников событий приблизительно равное и постепенно возрастает.
Общей для семейства Охлыстышевых становится некоторая статичность
внутреннего времени, его ограниченность настоящим моментом. У Солового
субъективное переживание реального времени включает и впечатления
прошедшего и проекцию возможного развития последующих событий.
Психологическая нагрузка субъективных переживаний героя усиливается к
концу романа. Воссоздавая напряженную атмосферу готовящегося убийства,
писательница обращается к детальному анализу ощущений Солового. Чувство
времени, переживаемое героем в этот момент принципиально иное, чем у
остального мира: “Он стал думать о том, что его время и то время,
которое показывали его часы, были две разные величины. Часы его,
очевидно, были сделаны для людей, которые не знали ничего о
существовании высшей, невидимой силы, управлявшей всем и даже временем
невидимо для других. Эти часы были хороши для него прежде, но теперь они
не годились: он знал время лучше их” [12, 517]. Преодолеть несовпадение
временных миров Соловой не в состоянии. Трагический конфликт разрешается
самоубийством героя. Таким образом, психологическую динамику романа
можно представить как реализацию взаимодействия субъективных форм
времени различных персонажей.

В романе “У пристани” писательница воссоздает уже традиционные хронотопы
– деревни и Петербурга. В пространстве деревни, на даче Огневых и
Левицких, происходит завязка основных конфликтов романа: Нины Огневой и
Левицкого, отца и дочерей Огневых, братьев Левицких, матери и сыновей
Левицких, Нины и Платона Козлова. Центральные персонажи, Нина Огнева и
Павел Левицкий изображаются чужими в своих семьях. Характерен мотив
разрыва с домом, ухода из него. Общеизвестно, что “домашний очаг”
является центром человеческой жизни, который оберегает от невзгод
внешнего мира, создает атмосферу защищенности и уюта. В романах
С.И.Смирновой он часто теряет функцию защиты от враждебного мира.

Таким образом, в романах С.И.Смирновой объектом изображения выступают
традиционные хронотопы русской литературы: Петербург, Москва, деревня,
провинциальный город, дорога, университет. Все пространственные образы
выступают как “современное русское пространство”, предельно
конкретизированное, но часто не хронологизированное, представленное как
бытовая повседневность.

События подаются концентрированно и развиваются напряженно, обычно в
пределах сжатого времени. Фабула всех романов связана с мотивом приезда
нового действующего лица. В высшем обществе Москвы появляется молодой
публицист Домейко (“Огонек”), приезд агронома Черника будоражит жителей
провинциального городка (“Соль земли”), в университетский город N.
назначают нового попечителя (“Попечитель учебного округа”), появление
Солового, Надежды Николаевны и Ивана Павловича нарушает жизнь дома
Охлыстышевых (“Сила характера”), посещения Левицкого вносят разлад в
жизнь семейства Огневых (“У пристани”). Появление нового героя в
устоявшемся пространстве создает разницу временных координат у коренных
жителей и приезжего. Это вначале слабо ощущающееся противоречие
впоследствии приводит к серьезному психологическому конфликту,
следствием которого является изгнание чужака (“Соль земли), его
добровольный уход в “свой мир” (“У пристани”) или смерть (“Сила
характера”, “Попечитель учебного округа”).

Традиционные хронотопы: “отчий дом”, “чужой дом”, усадьба, уездный
город, дорога, университет в романах С.И.Смирновой подвергаются
изменениям, которые передают новые социальные процессы (распад семьи,
разрушение патриархального “отчего дома”, отчуждение). Значительную роль
в раскрытии характеров персонажей играет мотив испытаний в “чужом”,
экстремальном пространстве, мотив потери идиллического “пространства
мечты”, столкновения с разрушительным топосом Петербурга.

Поэтика времени в художественном мире С.И.Смирновой классически
традиционна. Время каждого романа представлено как сюжетное время
последовательности событий, измеряемое часами и календарем;
субъективное, психологическое время персонажей; время нарратора,
объединяющее сюжетное и субъективное время, а также внесюжетные
элементы.

Предметом дальнейшего рассмотрения пространственно-временного континуума
романов С.И.Смирновой станет специфика реализации социально-исторической
темпоральности в психологическом времени сознания персонажей.

ЛИТЕРАТУРА

Голосова Т.М. Темпоральна структура художнього тексту. – Черкаси: РВВ
ЧДУ, 2001. – 268 с.

Коваленко А.Г. Время частное и время бытийное в русской литературе //
Филологические науки. – 2000. – №6. – С.3-12.

Прокофьева А.Г., Прокофьева В.Ю. Анализ художественного произведения в
аспекте его пространственных характеристик. – Оренбург: Изд-во ОГПУ,
2000. – 160 с.

Рюткёнен М. Гендер и литература: проблема “женского письма” и “женского
чтения” // Филологические науки. – 2000. – №3. – С.5-18.

Смирнова С.И. Огонек. Часть первая // Отечественные записки. – 1871. –
№5. – С.1-97.

Смирнова С.И. Огонек. Часть вторая // Отечественные записки. – 1871. –
№6. – С.225-316.

Смирнова С.И. Огонек. Часть третья // Отечественные записки. – 1871. –
№5. – С.1-102.

Смирнова С.И. Соль земли. // Отечественные
записки. – 1872. – №1. – С.131–208.

Смирнова С.И. Соль земли. // Отечественные
записки. – 1872. – №2. –

С.379-448.

Смирнова С.И. Попечитель учебного округа. – СПб.: Типография
В.Безобразова и компании, 1874. –

442 с.

Смирнова С.И. Сила характера. Часть первая // Отечественные записки. –
1876. – №2. – С.209-282.

Смирнова С.И. Сила характера. Часть третья // Отечественные записки. –
1876. – №4. – С.427-522.

Смирнова С.И. У пристани. Часть третья // Отечественные записки. – 1879.
– №12. – С.287-372.

Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: Семантика и структура. – М.:
Наука, 1983. – С.227-385.

Филат Т.В. Поэтика пространства и времени в русской повести 1880-х –
начала 90-х г. – Днепропетровск: АРТ-ПРЕСС, 2002. – 418 с.

Якубина Л.В. Анализ пространственных отношений текста // Русская
словесность. – 2002. – № 1. –

С.41-49.

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter

Похожие документы
Обсуждение

Ответить

Курсовые, Дипломы, Рефераты на заказ в кратчайшие сроки
Заказать реферат!
UkrReferat.com. Всі права захищені. 2000-2020