.

Судебники 1497 и 1550 гг. Основные институты. Общая характеристика

Язык:
Формат: курсова
Тип документа: Word Doc
85 3341
Скачать документ

Судебники 1497 и 1550 гг. Общая характеристика. основные институты

Научный руководитель Беликов А.В

Майкоп, 1999.

План:

1.1 Предпосылки образования единого государства.

1.2. Образование централизованного государства.

2.1. Обзор источников права.

2.1.2. Судебник 1497 года.

2.2. Административное право и система управления государством

2.2.1. Центральное управление

2.2.2. Местное управление

2.2.3. Финансовое управление

2.2.4. Армия

2.2.5. Судопроизводство

Становление самодержавия

Список литературы

1.1 Предпосылки образования единого государства.

Образование централизованных государств, завершившиеся в Европе в
основном к концу XV в, было закономерным этапом в развитии феодализма.
Для начала объединительного процесса необходимо наличие
социально-экономических и политических предпосылок. Основными факторами,
обусловившими образование централизованных государств в Европе были
во-первых, экономическое развитие , выразившееся в росте общественного
разделения труда и товарного обращения, в силу чего создаются
предпосылки для складывания национальных рынков как важнейшего условия
всякого прочного политического единства; во вторых, классовая
заинтересованность широких слоев феодальных собственников в создании
сильной власти, способны не только подавлять сопротивления крестьян, но
и обеспечить их эксплуатацию в новых экономических условиях.

Возникновение предпосылок централизации русских земель наметилось в XIII
столетии, но было прервано татаро-монгольским нашествием. Первым
следствием нашествия татар было ослабление материальной базы русских
государств – снижение числа населения и экономических средств. Вторым
следствием нашествия было снижение нравственной энергии, стойкости
населения. В лучшем случае население могло отстаивать плоды христианской
цивилизации путем пассивного сопротивления – мученичество. Другим
выходом из беды была необходимость объединения сил в большие массы для
общей защиты. Разорение земель и новый политический режим усилили
феодальную раздробленность. Разбросанные и разъединенные силы русских
земель были легко побеждены. Хан признан верховным государем, который
утверждал князей на их княжеских столах в русских землях, представлявших
одну провинцию его обширного царства. Обыкновенно ханы утверждали
великим или местным князем того, кто имел на это право по родовым или
отчинным основаниям, указанным в русском обычном праве. Вторая половина
XIII века характеризуется вспышкой феодальных усобиц на Руси.
Великокняжеская власть Владимирского князя значительно ослабла. На
периферии старых княжеств северо-восточной Руси образовались новые
княжества, становившиеся суверенными государствами, реальной основой
политической власти все умножающегося количества князей – Рюриковичей.
До поры способствуя социально-экономическому и социальному развитию
страны, процесс феодальной раздробленности исключал появление сильной
великокняжеской власти – так как великий князь фактически опирался
только на силы своего собственного княжества, а отношения с другими
вынужден был строить на договорных началах, на традиции и на силе своего
личного авторитета.

В конце XIII – начале XIV века тенденции дробления сменяются тенденциями
к объединению. Центром объединения стало Московское княжество. Основой
Московского государства послужила земля Суздальская; в XIV веке
государственное единство простиралось только на одну землю, и только оно
одна именовалась Московским государством; в XV веке единодержавие
распространилось на прочие русские земли. Суздальская земля была
наиболее цельной из всех русских земель, но в XIII веке разделилась на
четыре главных княжества: Ростовское, Суздальско-Нижегородское,
Московское и Тверское. Каждое из этих княжеств стремилось к полной
самостоятельности, и некоторые из них именовались великими княжениями.
Каждое из них претендовало на все внутренние и внешние суверенные права:
право войны и мира, право высшего суда и управления. Но полной
самостоятельности и совершенного выделения достигло лишь великое
княжество Тверское. Каждое из них, в свою очередь, делилось на свои
удельные княжения. Народные веча проявлялись только в виде восстания
масс, преимущественно, против татар. На население вотчинные права князей
еще не простирались. Князья имели лишь государственные права суда и
управления. Владения дробились, однако целостность земли Суздальской не
была разрушена и вскоре была восстановлена в еще большей крепости. Идея
единого государства сохранилась в сознании о политическом единстве
земли. Измельчания княжеств, обессиливая их, лишь облегчало их
присоединения. Идея выражалась в существовании одного старшего стольного
города и понятия о власти князя этого города над пригородами. В XIV веке
совершилось перемещение такого центра из Владимира в Москву. Кто владел
старшим городом, тот и именовался великим князем. Московские великие
князья не только успешно укрепляли старинную власть великого князя над
удельными, но и удачно пользовались ею для увеличения своего
наследственного удела за счет прочих княжеств, что при вотчинных началах
государства совершалось обычно частными средствами: куплей (Белоозеро,
Углич, Галицкое княжество были куплены у владетельных князей Иваном
Калитой); приобретением по завещанию (Переяславское княжество досталось
Даниилу Александровичу в 1302 году по завещанию последнего местного
князя ) и, наконец, завладением без войны. Таким образом, к концу XIV
века вся прежняя Суздальская земля именуемая теперь Московским великим
княжеством соединялось вокруг Москвы. Все эти земли уже в XIV веке
составляли тесный и постоянный союз, основанный на родстве правящих
князей, княжеских съездов для решения общих дел, в церковном единстве,
но всего более на единстве национальном. Но несмотря на сплоченность,
союзная организация была очень шатка: между членами союза происходили
войны и распри, обнаружилось неравенство сил. В Москву стекались выходцы
из разоренных земель, чем и пользовались великие князья. Но иногда
возвышались и до сознания великих общерусских задач; таковы были
:Василий Дмитриевич (сын Донского) (1389-1425),который противодействовал
Витовту в расширении пределов своего государства за счет Смоленского
княжества, Новгорода и Пскова; Василий Васильевич (темный) (1425 – 1462)
при котором восстановлено единодержавие внутри Московского княжества,
когда оно было нарушено борьбой среди потомства Калиты; но всех более
дело установления единодержавия принадлежит Ивану Васильевичу III
(1462-1505) и его сыну Василию (1505 –1533).

В отечественной истории Москва и Куликовская битва неразрывно связаны
между собой. Если не было бы Москвы – центра объединения русских земель,
если бы Московский князь Дмитрий Иванович не поднял знамя всенародной
освободительной борьбы и не собрал бы под этим знаменем полки многих
русских земель, не было бы славной победы на Куликовом поле

Но битва неизмеримо подняла авторитет Москвы как национального ,
политического и военного центра, вокруг которого складывалось единое
Русское государство. И кто знает на сколько бы затянулся процесс
централизации русских земель, если бы победа в кровопролитном Мамаевом
побоище не возвысила Москву, если бы именно Москва не оправдала надежд
русского народа на окончательное освобождение от монголо-татарского ига.
Москва первой подняла знамя общерусской борьбы, старалась взять под
защиту не только московские земли; московские полки приходили на помощь
окраинным русским землям, которые подвергались набегам. Это был
принципиально новый этап борьбы и связан с именем выдающегося полководца
и государственного деятеля того времени великого князя Дмитрия Ивановича
(Донского).

Большую часть княжения Василия II занимала феодальная война, которая
длилась четверть века, отвлекая силы русского народа от решения
важнейшей национальной задачи- окончательного освобождения от ордынского
ига. Войско ослабло и часто Москва становилась последним рубежом
обороны. Москвичи с честью выдерживали эти испытания; Москва
неоднократно горела. Только в последние десятилетия XIV – начала XV века
можно увидеть растущее тяготение феодалов к более крепкому центру.
Сильнейшим стимулом к этому была борьба с наземным игом. На Руси в силу
его окраинного положения на востоке Европы, внешне политические моменты,
а именно потребности национальной обороны, играли значительно более
активную роль в процессе образования централизованного государства. Это
не только ускоряло, но и определяло конкретные пути политической
централизации.

Ослабление влияния золотой орды , развитие экономических связей и
торговли сыграли роль объединяющих факторов. Развитие производительных
сил, приостановленное татарским нашествием и усилившееся с конца
XIII-начало XIV века, сопровождалось ростом феодального землевладения.
Его рост основывался на хозяйственном подъеме в русских землях. Быстрее
всего был восстановлен домонгольский уровень в земледелии. На
северо-восток под защиту дремучих лесов от ордынских набегов шли
крестьяне и горожане. Приток населения позволил осваивать пашни,
готовить под пашни новые земли, создавать новые поселения. Пашенное
трехпольное земледелие соединялось с домашним скотоводство,
огородничеством, добычей соли, болотных руд, бортничеством. Происходит
дальнейшее разделение труда между земледелием и ремеслом, и отделение
последнего от сельского хозяйства. Особенно значительными были успехи в
кузнечном и литейном деле. Активно развивались города. Возобновляется
каменное храмовое строительство. Торговлей занимались светские феодалы,
монахи, посадские люди и крестьяне. Однако в условиях господства
натурального хозяйства город оставался центром земледельческий округи.
Рыночные связи городов с другими областями были слабыми и узкими. Города
были далеки от морского побережья, что также влияло на развитие
торговли, и постоянно находились под угрозой ордынских набегов. Средства
накапливавшиеся в них шли на уплату княжеских налогов и даней Золотой
Орде. Местные князья имели ограниченные политические возможности. Их
вассалы искали более сильного сюзерена, который был способен наделить их
землями и властью; крестьяне жаждали защиты от ордынских ратей и
нападений соседних феодалов; горожане тоже требовали защиты, а кроме
того были заинтересованы в развитии торговли.

Втягивание в хозяйство феодалов в рыночный оборот, необходимость денег
на предметы роскоши и ремесленные изделия вызывает невиданную ранее
потребность землевладельцев в рабочих руках, которые феодалы стремились
закрепить за собой. Крестьяне боролись с закрепощением путем массовых
побегов или многочисленных стихийных выступлений против феодальной
собственности. Развитие ремесла и товарного производства усиливало
социальное расслоение, приводило к закабалению тяглового посадского
населения со стороны верхушки посада, что вело к обострению отношений в
городах. Для наведения порядков необходимы были карательные силы
государства.

В Московском княжестве интенсивно развивалась система поместных
отношений, когда дворяне получали землю от Великого князя за службу и на
срок службы. Это ставило их в зависимость от князя и укрепляло его
власть.

С XIII-го века московские князья и церковь начинают осуществлять широкую
колонизацию заволжских территорий, образуются новые монастыри, крепости
и города, покоряется и ассимилируется местное население.

Экономическое развитие страны стало базой для успешной борьбы за
национальную независимость, для крупных политических преобразований.
Высокий расцвет с XIV-го века обновил и преумножил моральные силы
русского народа.

Таким образом, уже с конца XIV-го века на Руси появились
социально-экономические предпосылки создания централизованного
государства. В России шел процесс политического объединения, а
необходимость борьбы против золотоордынского ига и усиления
обороноспособности страны ускоряло его. Поэтому в России сложился и
развивался иной, чем в Западной Европе, тип государства-
самодержавно-крепостнический, всесилие и всевластие которого определяло
общественно-экономическое, политическое и культурное развитие страны.
Россия стала складываться как многонациональное государство.

1.2. Образование централизованного государства.

Говоря о централизации следует иметь в виду два процесса: объединение
земель вокруг нового центра – Москвы и создание центрального
государственного аппарата, новой структуры власти в Московском
государстве.

Завершение политического объединения русских земель произошло в период
правления Ивана Васильевича III и первых лет княжения Василия III.

1462 г. – первый год княжения великого князя Ивана III. Как пишет Н.М.
Карамзин: “отселе история наша приемлет достоинство истинно
государственной, описывая уже не бессмысленные драки княжеские, но земли
царства, приобретающего независимость и величие… народ еще коснеет в
невежестве, в грубости; но правительство уже действует по законам ума
просвещенного…”[14]. При Иване III (1462-1505), которому современники
дали прозвище Великий, объединение русских земель вокруг Москвы пошло
ускоренными темпами. Объединяясь Русь, становится Россией. По мнению
советского историка М.Н. Тихомирова – сам термин “Россия” появляется в
эпоху XV в., символизируя качественные изменения, происходящие в русских
землях.[15] Именно в два первых десятилетия великого княжения Ивана III
был дан ответ на коренной вопрос, от которого зависело будущее Руси:
удается ли создать сильное государство, способное свергнуть иго
ордынского хана и обеспечить дальнейшее достойное существование, или она
останется географическим понятием…, добычей… азиатских ханов и
европейских “колонизаторов”, разменной монетой в руках “удельных князей
с их … засыпающим национальным самосознанием…”[3]

Объединение русских земель шло в непосредственной связи с борьбой за
окончательное освобождение от татарского ига. После разгрома монголами
русских княжеств в первой половине XIII в., последние попали в положение
данников Орде. Русские княжества сохранили свою государственность, но
вынуждены были уплачивать налоги, сбор которых поручался одному из
князей. Это поручение закреплялось выдачей ханского “ярлыка”, который
как бы давал право на титул великого князя и политическую и военную
поддержку со стороны Сарая (столица Орды). Эту ситуацию умело
использовали некоторые русские князья, чтобы усилить свою роль и влияние
на другие княжества. Уже к концу правления Василия Темного зависимость
Руси от Золотой Орды носило почти номинальный характер.

“Ордынский выход” хотя и собирался Иваном III, но в Орду посылались
только подарки. Иван III первый не разу не ездил к хану, что было
крупным нарушением традиции русско-ордынских отношений. С 1476 г. Москва
перестала выплачивать дань. одной из давних загадок для историков было
поведение армий русской и татарской во время “стояния на Угре” в 1480 г.
Тем не менее эта военная кампания означала конец русской зависимости от
Золотой Орды. Это объясняется ростом и усилием Русского государства с
одной стороны и ослаблением Золотой Орды с другой. Отсутствие
экономической общности и внутрифеодальной усобицы приводит к распаду
Орды на самостоятельные ханства: Казанское, Астраханское ханство,
Ногайская Орда и Крымское ханство, превратившиеся в середине XV в. в
самостоятельные государства. Внутри Золотой Орды идет ожесточенная
борьба между отдельными феодальными группировками; в таких условиях
ордынские ханы не имели реальной силы для восстановления господства над
Русью. “Стояние на Угре” закончило их попытки восстановить татарское
иго. Но Московскому государству еще в течение многих лет пришлось
отражать набеги остатков Золотой Орды.

Во время правления Иван III значительно укрепляет власть на вновь
присоединенных к Москве землях, завершает объединение основных русских
земель в рамках единого Русского национального государства. в то время
сила двух государств, Московского и Литовского, так выросла, что другим
северо-русским землям предстоял уже выбор не между независимостью и
подчинением, а между подчинением тому или другому великому княжеству.

В 60-70 гг. под военным нажимом великого князя в состав Московского
княжества вошли Ростовское и Ярославское княжества. В 1477 и 1478 гг.
при военном походе Иван III уничтожил политическую независимость
Новгорода и присоединил его к Великому Московскому княжеству. Затем были
присоединены и новгородские колонии: в 1478 – Двинская земля, в 1489
покорена Вятка. С присоединением северных районов Новгородской земли,
Малой Перми, Великой Перми, в состав Русского государства вошли
нерусские народы Севера и Северо-Востока. Создались условия для
продвижения в Поволжье, Урал и Зауралье. Русские захватили Северное
Поморье, населенное ненцами (самоедами) и Югорскую землю, населенную
хантами (остяками) и манси (вогулами). В низовьях построили городок
Пустозерск для сбора дани с ненцев. В Югорской земле дань собирали
местные князьки, преимущественно мехами. В 1485 г. Тверское княжество
целует крест на имя Ивана III. Но Иван не упраздняет тверского
княжества, а передает его своему старшему сыну Ивану Молодому; а
тверское боярство не только не лишается своих вотчин, но и получает на
них от Ивана Молодого новые жалованные грамоты.

В конце правления Ивана III обострились отношения с Литвой. После войны
1507-1508 гг., неудачной для Литвы, Литовское правительство заключило с
Россией в 1508 г. “вечный мир”, признав за ней все земли, отошедшие от
Москвы. Это произошло уже при Василии III. В 1510 г. ликвидирована
самостоятельность Псковской республики, образованной в 1348 г. В 1514 г.
– после войны с Литвой к России отошел Смоленск, в 1521 прекратило
существование находившееся в зависимости от Москвы Рязанское княжество.
Объединение Земель в основном завершилось. Московские дипломаты
устанавливают вполне добрососедские отношения с Турцией и, в течении
большей части княжения Василия III, с Крымом. Походы на Казань (1506,
1524, 1530) не привели к ликвидации Казанского ханства, но основательно
подорвали его военную силу и утвердили над ним русский протекторат.

При Иване III уничтожена и государственная самобытность внутренних
уделов в самом Московском княжестве: власть удельных князей равнялась
уже власти провинциальных правителей, назначаемых государством.
Прекращение феодальных усобиц расчетливому Ивану все чаще удавалось
осуществить без пролития крови. Уже к концу XV в. Русское государство
было крупнейшим государством Европы. территория его простиралась от
берегов Ледовитого океана на севере до среднего течения Сейма на юге; от
Финского залива, Чудского озера, верховьев Западной Двины и Днепра на
западе до Уральских гор на востоке и Оби на северо-востоке. В самой же
Москве по общей переписи 1511 – 1520 гг. насчитывалось около сорока
одной с половиной тысячи домов ( в каждом в среднем по пять человек).
Москва была одним из крупнейших городов Европы.

Параллельно объединению земель стали оформляться органы государственного
управления. Во главе государства стоял великий московский князь,
которому подчинялись вся княжеско-боярская знать, образовавшаяся путем
слияния старомосковской знать и княжеско-боярской знати присоединенных
земель. И удельные князья, и боярство, сохраняя в своем владении
вотчины, обязаны были служить верховному собственнику всех земель
государства – великому князю. Система иерархии облекалась в форму
местничества – порядка назначения на должность в соответствии со
знатностью происхождения. Укрепляющее свои позиции служилое дворянство
становится для великого князя опорой в борьбе с феодальной
аристократией, не желающей поступится своей независимостью. Усиление
власти великого князя проходило параллельно с формированием новой
системы государственного управления – приказно-воеводской. Для нее
характерны централизация и сословность. Высшим органом власти стала
Боярская Дума, состоявшая из светских и духовных феодалов, действовавшая
на постоянной основе и опиравшаяся на профессиональную (дворянскую)
бюрократию. В правовых документах эпохи определяется как “дума”,
“государев верх”, “палата”, “бояре, окольничьи и думные люди” и т.п. В
XV – начале XVI вв. дума существует как совещательное и законодательное
управление.

Централизация привела к существенным изменениям государственной
идеологии. Великий князь стал называться царем по аналогии с ордынским
ханом или Византийским императором. Русь переняла от Византии атрибуты
православной державы, государственную и религиозную символику.
Сформировавшиеся понятия самодержавной власти означало ее абсолютную
независимость и суверенитет.

Серьезной политической силой на Руси была церковь, сосредоточившая в
своих руках значительные земельные владения и ценности, и в основном
определявшая идеология формирующегося самодержавного государства.
Церковные учреждения обладали юрисдикцией и судебными органами, церковь
имела собственные военные формирования. Руководство московской
православной церкви поддерживало московских государей во всех их
начинаниях. Оно помогло им справится со смутой, а затем осуществить
покорение Новгорода. Однако период XV-XVI вв. был отмечен резкими
столкновениями между светской и духовной властью. Конфликт был вызван
стремлением церкви захватить руководящие позиции в государстве, а
усиление светской власти и монарха угрожали традиционным правам церкви.

Прошло почти четыре века с тех пор как папа Лев IX и константинопольский
патриарх Михаил Керулларий предали друг друга анафеме, и церковь
окончательно раскололась на западную (католическую) и восточную
(православную). Летом 1439 г. во Флоренции был заключен важнейший
церковный политический акт – уже между католической и православной
церковью с признанием последней главенства римского папы. В отличие от
Болгарии и Сербии, которым приходилось бороться против Византийских
императоров и отстаивать свою национальную независимость; Русь была
связана с Византией исключительно в церковно-культурном плане.[1]
Русская церковь, формально подчинявшаяся патриархии была всегда более
связана со своей национальной почвой. И хотя связь с Константинополем
никогда не прерывалась, и патриарх возводил в сан русских митрополитов и
обращался с наставлениями к русской пастве, положение русских
митрополитов и епископов существенно отличалось от статуса католических
иерархов, жестко подчинявшихся “святому престолу” в Риме.

После вторжения османов на балканский полуостров, Византийская империя
оказалась перед смертельной угрозой. На Флорентийском соборе император
Иоан XIII и патриарх Иосиф поделились ценой подчинения православной
церкви римской курии получили военную помощь против воинствующих
мусульман. Однако для Руси провозглашенный отказ от самобытности
православной церкви мог иметь совсем другие последствия. Митрополит
Исидор, подписавший унию, по возвращению в Москву, был лишен сана. После
падения Византии в 1453 г. Русь в лице великого князя Василия II
осознает себя хранительницей чистоты православной веры. В XV в.
митрополит на Руси стал назначаться без согласия византийского
патриарха. Брак Ивана III с Софьей Палеолог был последней со стороны
Рима попыткой подчинить православную церковь. В России этот брак
знаменует преемство власти московских великих князей от византийских
императоров и привлекает внимание Европейских государств.

Стремясь подчинить своей власти духовных феодалов, великий князь, в
первую очередь, желал отобрать у церкви ее огромные земельные владения,
Покушение на церковное имущество всегда считалось святотатством. Для
решения вопроса землевладения в свою пользу Иван III решил использовать
развернувшуюся внутри церкви борьбу “нестяжателей” и “иосифлян”.

В условиях борьбы с мятежниками княжеско-боярской оппозиции поддержка
церкви для великого князя была очень важна. Василий III после 1508 г.
стал активно поддерживать “иосифлян”, против которых “воевал” его отец,
с их теорией сильной церкви и дал церкви большие привилегии.
Великокняжеская власть пошла на компромисс с церковью, временно
отказавшись от попытки ее подчинения.

В связи с общим экономическим подъемом, который переживали русские земли
в этот период, идет интенсивный рост русского населения, в основном за
счет естественного прироста. Столица Русского государства приглашала и
привлекала мастеров со всей Европы. Приезжали “мастера стенные и
палаточные”, пушечных и серебряных дел, даже органный игрец из Милана,
Венеции, Любика. Уже работал в Москве Пушечный двор, русская артиллерия
впервые сравнялась с европейской. Огромная пушка в 16 т весом, до наших
дней не дошла.

Новые явления в жизни Русской земли порождали новые потребности. Для
литья орудий нужна была медь. Для чеканки монеты – серебро. По
распоряжению Ивана III в 1491 г. была найдена руда медная и серебряная
на реке Цимне, что помогло смягчить зависимость от импорта. Русские суда
из Иванограда плавали по всей Балтике, заходили в Копенгаген.
Замышлялось и создание военного флота – русский посол в Венецию Дмитрий
Ралев должен был пригласить мастера для строительства галер. Первое
“окно в Европу” было прорублено.[1] Борьба за выход на Балтийские
торговые пути означала прежде всего борьбу против Ганзы. В марте 1497 г.
в Новгороде было заключено перемирие на 6 лет со шведами, свободная
торговля между подданными обеих стран была достигнута. Что касается
характера самих торговых связей, то торговля сосредоточивалась
преимущественно в руках купцов-спутников, осуществляющих посредничество
между производителями и рынком. Основные предметы вывоза: меха, кожи,
сало, соленое мясо, щетина, шерсть, моржовый клык, воск, мед, лен,
конопля. В XVI веке пшеница, гречиха, соль. Ввозились с запада
ремесленные изделия – материи, оружие, предметы роскоши; с татарских
ханств – породистые кони, валенные материи; с востока – шелк, шерстяные,
хлопчатобумажные изделия, пряности, москательные товары, драгоценные
камни. Но несмотря на размеры внешняя торговля не имела перспектив, на
ее пути было много препятствий. Поэтому борьба за Волгу и выход к
Балтийскому морю приобретала решающее значение для всего развития Руси в
целом.

Унификация денежной системы, проведенная великокняжеской властью создала
общерусскую монету. Основными денежными единицами стали “московка
великокняжеского двора” и “новгородка”. Выпуск собственной золотой
монеты (“угорских”) от имени Ивана III и его сына Ивана отражал
возросшую финансовую мощь Руси.[30]

Василий III завершил объединение русских земель “укрепил социальные и
политические основы государства”. По словам современников, Василий был
еще более нетерпим к своим политическим противникам, чем отец. Все дела
решал только с несколькими близкими людьми. По мнению Гербертштейна,
своей властью превосходил всех монархов во всем мире. К началу 20-х гг.
резко ухудшились отношения с Крымом и Литвой, а внутри страны снова
подняла голову княжеско-боярская оппозиция. Обостряются отношения с
братьями, готовятся открытые выступления. В 1522 г. Василий III наложил
опалу на ряд крупнейших бояр, назначил нового митрополита, изменил и
состав близлежащего окружения. Насильно постриг в монахини свою первую
жену и женился на племяннице литовского выходца Елене Глинской, чем
вызвал новую смуту среди боярства. Расправлялся со своими противниками
очень круто: казни, опалы, ссылки следуют одна за другой. В то же время
Василий III пытается добиться полной независимости в своих действиях
путем стравливания различных боярских группировок друг с другом. Резко
изменил свое отношение к церковному землевладению, рассчитывая
заручиться поддержкой церкви в борьбе с феодальной оппозицией. Еще более
интенсивно проводит раздачу великокняжеских земель в поместья, а также
“выводы” и конфискацию земель опальных бояр. Все эти мероприятия лишь
обостряли положение в стране.

Особенности процесса централизации земель сводились к следующему:
византийское “восточное влияние обусловили сильные деспотические
тенденции в структуре” политики власти; основной опорой самодержавной
власти стал не союз городов с дворянством, а поместное дворянство;
централизация сопровождалась закрепощением крестьянства и усилением
сословной дифференциации.

Начало XVI в. знаменуется рядом новых крупных народных волнений, одной
из причин роста антифеодальной борьбы, наряду с социально-экономическими
факторами, был в частности ряд серьезных стихийных бедствий. Страшный
мор 1506-1507 гг. новгородской и псковской землях и великая засуха и
пожары 1508, когда, как указывает летопись “много городов выггоре, також
и сел, и лесов, и хлеба и травы много выгоре”. [21] Большие бедствия в
20-30 гг.: не успели оправится от нашествия в 1521 г. татар,
разграбивших почти всю южную и юго-западную окраину вплоть до Москвы;
как вспыхивает новый мор, еще более сильный в псковской земле.
Прекратился мор только в 1522 г., а летом 1525 в основных хлеборобных
районах замосковья снова засуха. Наиболее сильно сказался голод
1525-1526 гг. на материальном положении крестьянства и посадских низов.
Неслучайны выступления. Развитие классовой борьбы в конечном счете
непосредственно определяло самый ход политического развития Русского
государства. Опорой развивающегося самодержавия было московское и
провинциальное дворянство, нуждающееся в сильной великокняжеской власти
для удержания власти помещиков. Выступали и посадские, заинтересованные
в ликвидации тормозящих развитие торговли и ремесла остатков феодальной
раздробленности. Боярство в широком смысле было, преимущественно против.
Они были заинтересованы в сохранении своих дедовых земельных владений и
политических прав, претендуя на “особое” положение в государстве,
выступали за “старину” и “удельные порядки”. В складывающейся
политической ситуации все три социальные силы – феодальная аристократия
(светская и духовная), служилое дворянство и верхушка посада составили
основу сословно-представительной системы управления.

2.1. Обзор источников права.

В условиях незавершенного объединения русских земель законодательная
практика XIV-XV вв. не знала общегосударственных законов.
Законодательная инициатива великого князя проявлялась в распоряжениях,
адресованных представителям местных властей, в льготных пожалованиях
вотчинникам и в договорных соглашениях с удельными, служилыми князьями и
землями (докончания). Завещания (духовные) великих и удельных князей
касались преимущественно порядка наследования землями и имуществом.

Со времени образования единого централизованного государства эти,
перечисленные выше, источники можно назвать источниками общественного
права. К ним также можно добавить “приговоры” Боярской Думы. Отраслевые
распоряжения приказов. Создаются новые сложные формы законодательства –
кодексы: Судебник, уставные и судебные грамоты. В XV-XVI вв.
гражданско-правовые отношения постепенно выделяются в особую сферу, и их
регулирование осуществляется специальными нормами, включаемыми в разного
рода сборники (грамоты, судебники и пр.). Договор – один из самых
распространенных способов приобретения прав на имущество. Широкое
распространение получает письменная форма сделок, оттесняющая на второй
план свидетельские показания. Контроль за процедурой прохождения в
официальной инстанции договорных грамот в сделках о недвижимости
усиливается после введения писцовых книг.

Источники права централизованного государства основывались на
нормативных актах предшествующего периода, таких как Русская Правда,
вечевое законодательство, договоры города с князьями, иностранное
законодательство, судебная практика. Хотя, относительно Русской Правды в
литературе существуют значительные расхождения. Владимирский-Буданов,
например, считает, что уже с XIV в. в Московском государстве нет никаких
следов действия Русской Правды. Но, оговаривается, что “она применялась
как образец, которому нужно следовать в повседневной практике, скорее
следуя ее духу, но не букве…”[5] Он признает, что Русская Правда была не
только сокращена, но и переработана в связи с изменением
общественно-экономических условий. Зимин А.А., наоборот, не только
признает правомерность использования Русской Правды в качестве источника
права XV в., но и отмечает большой интерес к ней в изучаемый период;
отмечает, что ее текст часто переписывался, и ее нормы еще долго
сохраняли действенность.[9]

В общем и целом, во второй половине XV в. “развитие источников права
хотя уже и ведет к окончательному торжеству закона над обычным правом,
но указывает, что законодательство старается лишь узаконить обычай.
Поэтому мы в праве называть московский период временем равновесия закона
и обычая…”[5]

Конец XV в. характеризуется резким повышением роли писанных источников
права и значительным увеличением объема законодательного материала с
расширением территории Московского княжества и усложнением управления
стало появляться большое число указов, получивших наименование
“государственных грамот”. Сами по себе эти грамоты не были
законодательными актами, но содержали основу, на которой вырабатывались
общие нормы.

Развитие феодальных отношений, обострение классовой борьбы,
необходимость централизации государственного и судебного аппарата
сопровождалось появлением разного рода грамот. Владимирский-Буданов в
“Обзоре истории русского права” приводит подробную классификацию грамот
того времени. Он выделяет две категории: жалованные и уставные грамоты.

Особенно многочисленными были жалованные грамоты. Первые относятся еще к
Древней Руси, но развивается эта форма закона лишь в Московском
государстве, когда власть сосредоточилась в лице великого князя,
ставшего почти единственным источником правовых норм. Жалованные грамоты
(привилегии или частные законы) не только многочисленны, но и
разнообразны. Большая их часть дается монастырям и другим церковным
учреждениям. Они исходили от великого князя, церковных властей, служилых
князей (если пожалование закреплено государственной властью).

Под названием “жалованных грамот” подразумевалось три различных вида
актов (по Владимирскому-Буданову): жалованные грамоты в прямом смысле
слова, т.е. дарственные на имущество от государства частным лицам (в
основном недвижимости); льготные грамоты (иммунитеты); охранные грамоты
(заповедные, указные). Льготные грамоты содержали в себе освобождение
грамотчика от суда местных властей, дани и повинностей в пользу местных
властей и пошлин при проезде и перевозке товаров. По этому признаку
грамоты именуются обельными. Существовали также тарханы-грамоты,
содержащие полное освобождение. Льготы от суда и дани могут быть даны
раздельно, но большей частью соединяются вместе в одном пожаловании,
иммунитеты, или привилегии, занимают важное место в истории источников
права любой страны, потому что право лиц высшего класса общества
зачастую превращались из частных привилегий в общий закон. Однако в
Московском государстве этого не случилось, потому что иммунитеты не были
очень многочисленны, их содержание не было единообразно и одинаково
полно, а твердость привилегий ничем не гарантировалось. Кроме того, с
конца XV в. характер грамот меняется от предоставления льгот к
сохранению ранее данных, с некоторым даже ограничением, особенно в
отношении недвижимого имущества и разного рода денежных доходов. Так
Василий III, подтверждая грамоту в 1507 г. делает оговорку “сее грамоту
у них рушить никому не велел ничем, опричьяму и мыта и тамги и
пудовщинны, и померного и пятне”.[26] Охранительные грамоты – это акты,
утверждающие общую законодательную норму в применении к частному случаю
и лицу. Этими грамотами подтверждались общие нормы и санкционировались
угрозами наказаний за их нарушение. Подобное же значение для источников
права имеют и судебные приговоры князей (правые грамоты) как укрепляющие
по частному случаю общую норму. Самый важный вид подобных “заповедей”
относится к воспрещению беззаконных деятелей и превышения власти со
стороны наместников и их людей. Защита государства от последних,
обращенная ко всему населению провинции, составляет главное содержание
другого рода грамот – уставных.

Уставными грамотами называются акты, определяющие управление той или
иной области. К эпохе XIV и XV вв. относится лишь один вид – грамоты
наместничьего управления, а прочие, гербные и приказные, относятся уже
ко времени судебников. Прежде всего уставные грамоты наместничьего
управления оформляли вхождение данной конкретной территории в состав
Московского государства, распространяя на нее суверенитет московского
великого князя. Великие князья для управления этими территориями
назначали особых должностных лиц – наместников и волостелей, которым
вручалась уставная грамота в качестве основного документа, определяющего
их судебные, административные полномочия. Жалование за службу они не
получали и существовали за счет взимания в свою пользу части судебных и
иных пошлин, налогов и сборов, т.е. пользовались правом получения корма.
Такая система создавала широкие возможности для самоуправства и
злоупотреблений кормленщиков, что вызывало недовольство местных феодалов
и населения уездов и городов. Поэтому московские князья постепенно
ограничивают власть наместников и волостелей, что в результате привело к
отмене кормлений. Уставные грамоты определяют грамоты полномочий
наместника. Они не только тщательно регламентируют, но и сужают объем
полномочий кормленщиков, в особенности права получения корма. В них
определяются судебные пошлины и уголовные штрафы в его пользу, в пользу
слуг наместника; торговые и свадебные пошлины. Определяется отношение
судебной власти наместника к суду центральному, состав лиц наместничьего
управления. Наконец, в уставных грамотах иногда содержатся нормы
материального, уголовного права, но лишь в связи их с правами наместника
на уголовный суд и пошлины. В уставных грамотах нашли свое отражение
новые правовые институты, не известные ранее русскому праву
(законодательная регламентация применения смертной казни и телесных
наказаний) что свидетельствует об остроте социальной борьбы внутри
феодального общества.

Двинская уставная грамота, наиболее древняя из дошедших до нас.
Относительно даты появления в литературе нет единого мнения. История
создания связана с восстанием на Двине в 1397 г., инспирированным
московским великим князем Василием Дмитриевичем, преследовавшим цель
присоединения Двинской земли к Москве. Двинская уставная грамота была
составлена в тот краткий промежуток времени, когда Двинская земля
находилась в составе Московского государства, пока не отошла к
Новгороду. Как правовой источник грамота интересна тем, что является
документом, впервые отражающим кодификационное законодательство. Будучи
результатом деятельности великих князей московских, грамота уходит
корнями в Русскую Правду, однако по отношению к ней представляет собой
значительный шаг вперед, обобщает нормы, действовавшие в Московском
государстве в условиях безраздельно господствующих феодальных отношений
и нарастающей остроты классовой борьбы.[27]

Белозерская уставная грамота (март, 1488 г), составлена при Иване III
после окончательного присоединения Белозерского княжества к Московскому
государству. Объединение Руси настоятельно требовало законодательной
регламентации закрепления в нормативных актах крепнущего единства
страны, привилегий, прав и преимуществ московской великокняжеской
администрации над органами власти и управления вновь присоединенных
территорий. Это верховенство Москвы отразилось прежде всего в актах,
касающихся суда, судопроизводства. Однако, великие князья нуждались в
законе, который закреплял бы и верховенство в области
исполнительно-распорядительной деятельности, преимущества
представителей, должностных лиц, выполняющих административные и
финансовые поручения над местными органами управления, унаследованных от
старых порядков феодальной раздробленности. Эту задачу выполнила
Белозерская уставная грамота, которая подробно регламентировала
взаимоотношения между органами государственной власти и местными
феодалами, а также между органами центральной власти и местным
населением. Она характеризует один из этапов кодификации русского права
перед изданием Судебника 1497 г.

Губные грамоты появились в 30-х гг. XVI в. В них устанавливаются губные
учреждения (самоуправления). Хотя и даются по просьбе самого населения,
но тем не менее имеют характер пожалования. Губные грамоты обращены ко
всему населению (включая служилые массы). В них содержится предписание
общины избирать из своей среды грамотных и способных людей для занятия
должностей губных старост и целовальноков, исполняющих как
уголовно-полицейские, так и хозяйственно-финансовые функции. Первая
губная грамота относится к 1530 г., а с 1539 г. они издаются уже почти
ежегодно по всей территории России. Даваемая в тот или иной уезд грамота
вменяет в обязанность выборных лиц борьбу с татой и разбоями путем
розыска, суда и казни “лихих” людей. Известна двадцать одна губная
грамота. Они разделяются на собственно грамоты, выдававшиеся жителям
отдельных областей для введения губного самоуправления, и губные наказы,
рассылавшиеся на места для проведения новых выборов и принятия особых
мер по борьбе с разбоями. Эта часть грамот стала в дальнейшем основой
специального уголовного законодательства.[26]

Таможенно-финансовое управление регламентировалось таможенными
грамотами. Их можно подразделить на грамоты, определяющие порядок
наземного таможенного и финансового управления и порядок управления,
отданного на откуп частным лицам. Так, Белозерская таможенная грамота
1497 г. регулирует взимание различных торговых пошлин (размер, объект
обложения, порядок взимания, меры, применяемые к нарушителям
установленных норм и др.). Она применялась не только к белозерцам, но и
к лицам из всех Московских, Тверских, Новгородских земель.

Чрезвычайно ценным источником права Московского княжества является
“запись о душегубстве” 1456-1462 гг. зафиксировавшая подчинение суду
московского великокняжеского наместника территорий бывшего Галицкого и
Серпуховского княжеств. Сохраняя следы постановлений, относящихся к
судопроизводству 20-30 гг. XV в. и закрепляя постепенную потерю
светскими и духовными феодалами своих иммунитетных прав в области суда.
Запись знаменует собой один из важнейших этапов в процессе кодификации
русского права. Запись не только сосредотачивает рассмотрение наиболее
опасных для господствующего класса уголовных дел в руках великокняжеской
администрации ( ст.5-6), но и предусматривает организацию специальных
округов по делам о тягчайших уголовных преступлениях, причем округа не
всегда совпадали с существующими административными землями. Это
ограничивало права удельнокняжеского суда, подчиняя его контролю
великокняжеской власти (ст.9).

Наряду с актами центрального правительства, действовало также местное
законодательство присоединенных к Москве княжеств и земель.

Источниками права этого периода являются не только нормы светского, но и
церковного законодательства. Церковной юрисдикции, особенно в период
феодальной раздробленности и борьбы за централизацию государства,
подлежали не только духовенство и зависимые от церкви лица, но и все
население по определенной категории дел. Источниками церковных
судебников являлись видимо и акты византийского и литовского права, как
в прямом, так и в опосредованном виде. Исследователи считают, что до
издания Судебников, гражданским уложением в случаях, не определенных
российским правом, служила Кормчая книга. Наиболее полно доказательно
раскрыл непосредственное значение Кормчей книги как источника русского
права Н.В. Калачев. Он доказал, что церковные власти были хорошо знакомы
со светскими законами, использовали их и обосновывали закономерность
включения в Кормчие и сходные с ними сборники законов государственной
власти. Он добавляет, что трудно решить, какой источник и с какого
времени был введен на практике из византийского права, но ряд их с
изменениями, часто дополненные статьями, очевидно русскими, вошли
сначала в рукописные, а потом и в печатные собрания. Особое внимание
обращает Калачев на необходимости изучения Новгородской Кормчей,
содержащей значительное число собственных русских статей. Изучая русские
юридические статьи, входящие в некоторые редакции Кормчих книг Юшков еще
в 1921 г. пришел к выводу о существовании древнерусского юридического
сборника, сложившегося в XIII в., который присоединялся к Кормчим
книгам. Большую роль в развитии русского права отводит Юшков С.В. и
“Правосудию Митрополичью”. Этот “церковный сборник по нецерковным делам”
по его мнению относится ко времени, не позднее первой четверти XIV в.,
когда Русская Правда частично устарела и многие ее статьи стали
утрачивать значение действующего источника. Правосудие Митрополичье
явилось тем источником, который вносит целый ряд новых норм в развитие
права.

Черепнин и Леонтьев А.К. высказали предположение, что Правосудие было
составлено в Москве по указанию митрополита Киприана в 80-90 гг. XIV в.
и преследовало цель усиления влияния митрополита и новгородского суда.
Тихомиров М.Н. считает, что оно было составлено в XV в., а Щапов Я.Н.
подтверждает это характером документа, соединившим нормы светского и
церковного права, что свойственно другим памятникам, действовавшим на
территориях не подвластных обычным административно-судебным органам
государства.(26)

В области уголовного права оно впервые в законодательстве вводит статьи
о бесчестии князей и должностных лиц в соответствии с занимаемым ими
положением (ст.1-3) В Правосудии дается система неизвестных Русской
Правде телесных повреждений, убийств, квалифицированными из которых
признается: убийство в корчме (ст.21), истребление имущества (ст.22).
Устанавливается ответственность за угрозу (ст.23). В области
гражданского права уделяется много внимания семейному праву – поводы к
разводу, ответственность за двоеженство, неправомерность действия
супругов. Вносятся новые постановления, характеризующие институты
закупничества, найма, находки; впервые вводится трехлетняя погасительная
давность, что помогает устранить споры между учеными по вопросу о норме
давности и ее источниках, которые одни считают Псковское, другие
Литовское право.

В области права процессуального расширяется регламентация института
послушества – о послушестве детей, духовенства (ст. 16, 21, 25, 26);
уточняются обязанности должностных лиц. Вообще, Правосудие Митрополичье
имеет весьма крупное значение в деле изучения и всех других памятников
русского права, ибо дает возможность проследить как эволюционировали
многие институты Русской Правды. Не менее важным источником права
является Мерие Праведное, которое Тихомиров датирует XVI в., Качалов
Н.В. – XIV-XV вв. Памятник представляет собой выписки из текстов
различных юридических актов: Володимира князя суд о послушестве,
извлечение из законов градских, закона судного людям, так называемых
русских статей Кирилловской Кормчей книги и др.

Текст разделен на тридцать глав и содержит нормы процессуального и
материального права. Тексту предшествует заголовок, характеризующий
памятник как собрание норм, направленных на осуществление праведного
суда. Исследователь рукописей М.П. Калачев приходит к выводу, что под
этим именем действовали юридические сборники, составленные
преимущественно, в руководство для суда и, следовательно, имевшие
практическое значение. Активизация законодательной деятельности
государственной власти, наблюдавшаяся во второй половине XV в.
сопровождалась стремлением к объединению начал права, действовавшего на
Руси, свести воедино результаты правотворчества отдельных княжеств.
Перед законотворцами того времени стояла трудная задача, необходимо было
изучить обильный материал, сличить разнородные постановления между
собой, с льготными грамотами и местными обычаями. Это было осложнено еще
и тем, что, по сравнению с западноевропейской юриспруденцией того
времени, русская была крайне неразвита. Юриспруденция на Руси не
выделялась в особую сферу человеческой деятельности, не было юристов в
обычном смысле этого слова. К XV в. в обществе была широко
распространена письменность, и сделки, заключавшиеся в письменной форме,
оформлялись частными лицами. Обнародование законов состояло ,
преимущественно, в прокликании на торгах, что было недостаточно для
ознакомления с их содержанием. Специальное изучение и преподавание права
не получило развития вплоть до XVIII в. В целом, юриспруденция носила
сугубо прикладной характер. Знание законов и умение с ними обращаться
приобреталось а процессе практического осуществления правосудия или при
составлении различного рода деловых бумаг. Носителями такого знания
становились лица, занятые в судопроизводстве и делопроизводстве. Ими
были, по-преимуществу, служащие государственного аппарата – так
называемые приказные: докладчики, рассказчики (стряпчие), казначеи,
дьяки, подьячие. Дьяки вербовались из среды лиц незнатного
происхождения: поповичей, простонародья. С укреплением единого
Российского государства роль дьяков в законодательном процессе ит
деятельности судебных органов возрастала. Судебник 1497 г. специально
предусмотрел участие дьяков в процессе осуществления правосудия.

В то время как в западноевропейских странах юридический язык представлял
собой совокупность специальных понятий и терминов, понятных лишь
специалистам; в России язык права совпадал с обыденным народным языком.
Процесс формирования специальных понятий и категорий права шел медленно.
Все это, отчасти, связано с тем, что Европа восприняла и активно
развивала римское право, а на российское право оказывал византийский
вариант римского права, более расплывчатый и неопределенный в
формулировках.[26]

Первыми попытками объединения отдельных законодательных актов было также
издание во второй половине XV в. в северорусских землях, Новгородской и
Псковской судных грамот.

Новгородская судная грамота, первоначально составленная в 1456 г. и
дошедшая до нас в редакции 1471 г., содержит только нормы судоустройства
и судопроизводства. Первые перечисляют виды действовавших в Новгороде
судов. Судебными правами обладали – вече, посадник, тысяцкий, князь,
боярский совет, архиепископ, сотский, староста. Судебными полномочиями
наделялись купеческие и цеховые корпорации (братчины). Нормы
судопроизводства, основанные на “старине”, направлены на усиление
влияния московских великокняжеских наместников в Новгородском суде.[26]

Псковская судная грамота 1462-1467 гг. представляет собой соединение
княжеских грамот (Александра и Константина) с последующими приписками в
виде постановлений псковского вече XIV-XV вв., отдельных норм русской
Правды. Грамота содержит нормы процессуального и материального права, из
которых особенно полно разработано гражданское право; рассматриваются
некоторые виды политических и государственных преступлений.

Вещное право предусматривало деление вещей на недвижимое (“отчина”) и
движимое (“живот”), различало наследственное (“вотчина”) и условное
(“кормля”) землевладение. Были определены способы возникновения права
собственности (купля, мена, истечение срока давности, приплод, по
наследству, похолование).

Обязательственное право регламентировало договоры купли-продажи,
дарения, залога, займа, мены, поклажи, найма помещений, личного найма.
Форма договора могла быть устной и письменной. Оформление осуществлялось
присутствии священника или свидетелей. При заключении некоторых
договоров требовался заклад (при судах и займах на сумму свыше одного
рубля), поручительство (“порука”, если сумма менее одного рубля).
Псковская судная грамота два вида наследования: по закону (“отморщина”)
и по завещанию (“приказное”). Завещание нуждалось в государственном
утверждении. Прямо перечислялись только наследники по закону
(восходящие, нисходящие, боковые, супруг).

Под преступлением грамота впервые в русском праве понимает причинение
ущерба не только частным лицам, но и государству. Закон знает следующие
виды преступлений: против государства (измена или “перевет”), против
судебных органов (взятка или “посул”), насильственное вторжение в
судебное помещение, насилие в отношении судебных органов; имущественное
(простая татьба, квалифицированная или неоднократная татьба, кража
церковного имущества, поджог, конокрадство, грабеж – насильственный и
открытый захват имущества, разбой – вооруженное нападение с целью
грабежа), против личности (убийство или “головщина”, нанесение побоев,
оскорбление действием).

Судебное право регламентировалось в Псковской судной грамоте более
обстоятельно, чем в русской правде, процесс носил обязательный характер,
но роль суда изменилась; вызов в суд по повестке (“позовнице”) и через
судебного исполнителя (“позовника”). Сохраняются упомянутые в русской
Правде судебные доказательства и появляются новые: судебный поединок
(“поле”) и письменные доказательства, разделяющиеся на “доска” (частные
расписки) и “записи” (официально заверенные документы). Возникает
институт судебного представительства в судебном поединке
(“пособничество”), которым могли пользоваться только женщины, подростки,
монахи и старые люди. Разрешение дела судом пересмотру не подлежит.[12]

2.1.2. Судебник 1497 года.

Главным содержанием политики московских князей, начиная со второй
половины XV в. были объединение русских земель, создание и укрепление
основ единого государства. Политика государственной централизации
определяла и тенденции развития русского права. Необходима была не
только систематизация законодательства, речь шла о создании единого
общерусского документа.

Поэтому в конце XV в., когда все области северо-восточной Руси собрались
вокруг Москвы, ликвидация удельных княжеств и военные победы позволили
Ивану III заняться укреплением политических, правовых и идеологических
основ единого Русского государства.

Среди историков нет единого мнения по поводу авторства судебника.
Общепринятой считается точка зрения, что проект такой работы был
выполнен дьяком Владимиром Гусевым [5]. Черепнин А.В. предлагает новое
решение об авторстве. Прослеживая летописный и документальный материал
конца XV в. он приходит к выводу, что составителями Судебника являлись
братья бояре – князья Попушкеевы. Алексеев же считает, что такая
крупномасштабная работа была непосильна одному, двум человекам. Он
пишет, что “средневековье не знало авторского права, кто бы ни был
составителем Судебника, его имя не могло попасть на страницы
официального источника…” Алексеев выдвигает гипотезу, что судебник
составляла комиссия из наиболее доверенных лиц – дьяков, руководителей
центральных ведомств, накопивших достаточный опыт в судебных и
административных делах.[1]

Судебник получил силу закона в 1497 г. с сентября (тогдашнего нового
года) будучи утвержден (“уложен”) великим князем с его детьми и боярами.
Новый общий закон не имел названия, но обычно он именуется судебником,
по аналогии с Судебником Ивана IV и по существу своего содержания.

Первое упоминание о судебнике имеется в записках о Московсковии
австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна, бывшего послом
императора Максимилиана I при дворе Василия III. Судебник дошел до нас в
одном списке. Рукопись была найдена во время археологической экспедиции
по монастырям московской губернии и изучения их архивов в 1817 г. П.М.
Строевым и опубликована им совместно с К.Ф. Калайдовичем в 1819 г. в
виде “Законов Ивана III и Ивана IV” в Санкт-Петербурге. Эта рукопись до
сих пор остается единственным известным списком судебника и хранится в
фонде госдревнехранилища Центрального Государственного архива древних
актов в Москве.

В рукописи нет постатейной нумерации. Основанием делениея текста на
статьи может служить его внешнее оформление или содержание предписаний.
Текст содержит разделы, выделенные с помощью киноварных заголовков. Но
не все статьи имеют заглавие. Иные начинаются или с новой строки
киноварной буквой, другие писаны в строку под общим заглавием с
предшествующими, хотя не имеют к ним никакого отношения. Например, под
заглавием “о чюжеземцах” сначала изложено правило об исках между
чужеземцами, потом о подсудности духовенства, наконец о порядке
наследования без завещания. Едва ли уместно называть подобный порядок
материала системой. Поэтому, каждый исследователь делит текст на статьи
так, как считает нужным. Первые издатели насчитали 36 таких статей.[31]
Владимирский-Буданов разделил Судебник на 68 статей в зависимости от
содержания. Черепнин делил Судебник на 97 статей.[9]

Рассматривая источники Судебника исследователи также расходятся во
мнениях. Владимирский-Буданов считает, что почти единственным источником
являются уставные грамоты местного значения: “Московский рецептор либо
сокращает узаконение…, либо заполняет текст…”[5]. Мейчик Д.М. – считая
невероятным, чтобы Москва заимствовала что-либо из вольных городов,
рассматривает Псковскую судную грамоту только как литературное пособие,
справочный материал. Общность норм объясняет единством обычая.[26]
Однако большинство историков-исследователей едины во мнении, что
составителями судебника были использованы не только такие источники
русского права как Русская Правда, Псковская судебная грамота, уставные
грамоты, но и разного рода льготные. пожалованные, охранительные, судные
грамоты, а также указы и инструкции в области суда и управления,
издававшиеся как московским, так и иными княжествами.

Таков. например, “Указ наместникам о суде градском” (ст. 37-45, 65, 67)
изданный в 1483-84 гг. в связи с массовой конфискацией земли крупных
феодалов и предусматривавший привлечение к участию в суде представителей
верхов мятежного населения, регламентацию судебных пошлин, установление
твердых сроков, которых должны придерживаться кормленщики, вызываемые
через приставов к ответу. В Судебник также вошли “Указ о езду” (ст.30)
содержащий таксу пошлины за поездку приставов в различные города
московского государства и “указ о недельщиках” (ст.31-36). Источником
при составлении Судебника служили грамоты отдельных княжеств,
устанавливающие срок “отказа” крестьян, сроки исковой давности по
земельным спорам и др. Так, первой грамотой, определяющей срок “отказа”
крестьян в Юрьев день, была очевидно грамота Белозерского княжества,
относящаяся к середине XV в.; об исковой зависимости в 3 года и шесть
лет по земельным спорам говорят правые грамоты звенигородского уезда, а
также Правосудие Митрополичье. Черепнин вслед за Юшковым и другими
учеными установил, что источниками судебника были также
сборник-руководство для решения поземельных дел (ст.46-63, 66) часть
статей которого восходила к Псковской судной грамоте; прототип губной
грамоты начала 30-х гг. XV в (ст.10-14)[9].

Проведя сопоставление всего предшествующего законодательства с текстом
Судебника Юшков пришел к выводу, что только в 27 статьях можно найти
следы непосредственного влияния каких-либо известных юридических
памятников или норм обычного права (12 статей из уставных грамот, 11 из
Псковской судной грамоты, 2 статьи из Русской Правда и 2 из норм
обычного права). При заимствовании из старых источников нормы права
перерабатывались относительно изменений в социально-экономическом строе.
Усиливая в связи с обострением классовой борьбы репрессии по отношению к
неугодным. Судебник вводит смертную казнь для “лихих” людей, тогда как
Белозерская уставная грамота, послужившая источником соответствующих
статей, предоставляет разрешение вопроса о наказании таких людей на
усмотрение суда. Судебник изменяет и порядок обращения к суду,
обязанности судей, устанавливает новое понятие института послушества и
т.д. Около 3/5 состава судебника не состоят в какой-либо связи с
дошедшими до нас памятниками. Они либо извлечены из несохранившихся
законодательных актов Ивана III, либо принадлежали составителю Судебника
и представляют, таким образом, новые нормы, неизвестные прежней судебной
практике. Новизной Судебника, по мнению Юшкова, объясняется то
обстоятельство, что далеко не все его статьи осуществлялись на практике.
Части их оставались программой, для реализации которой требовалось
время. Именно поэтому Судебник 1497 г. положен в основу Судебника 1550
г, а отдельные его положения и принципы получили дальнейшее развитие и в
последующем законодательстве.[26]

Сосредоточение в течение XV в. в руках Московских великих князей всей
полноты государственной власти выдвинуло на первый план вопрос о
централизации ее важнейшей сферы – судебной. Тем более, что в те времена
последняя бала тесно связана как с повседневным управлением, так и с
нормотворчеством. Поэтому содержание Судебника почти исключительно
процессуальное. Основная задача законодателя – определить основные
начала отправления правосудия и поставить их под контроль центральной
власти.

Судебнику известны три типа суда: суд великого князя и его детей
(ст.21), суд бояр и окольничих (ст.1 и др.), суд наместников и
волостелей (ст.20 и др.). Решение первого носили окончательный характер
как суда высшей инстанции. Сложнее дело обстояло с судами боярскими и
наместничьими. Согласно статье 1 – на суде бояр и окольничьих
непременное участие принимают дьяки – секретари. Впервые узаконено, что
суд не только право, но и обязанность боярина. Только в особых случаях
он мог отказать “жалобнику” в суде – когда решение мог вынести только
великий князь или когда к боярину обращались лица, подведомственные
другому администратору. Это только намечается принцип суда по приказам.
Пафос ст.1 состоит в запрещении взяток (“посулов”) за судопроизводство и
“печалование” и провозглашение нелицеприятного суда (“судом неместити не
дружити никому”). Институт “печалования” (ходатайства перед великим
князем о каком-либо лице) постепенно терял значение и в 1550 г. не
упоминается.

В Судебнике проводится последовательная регламентация пошлин за все виды
судебной деятельности великокняжеских администраторов от боярина до
недельщика: 10 процентов наместнику и тиунам,[9] 6% боярину, 4%
дьяку.[1]

Впервые введен принцип опроса представителей местного населения в
случае, когда против подозреваемого не было бесспорных улик. Впредь
свидетели (послухи) должны были быть очевидцами событий, а не давать
показания, основываясь на слухах. Показание под присягой 5-6 детей
боярских или “добрых христиан” решало судьбу обвиняемого (голоса
феодалов и крестьян пока еще равноценны). Норма обязательного участия
местного населения (дворянского, старосты, зажиточных (лучших) людей) и
целовальников в наместничьем суде теперь распространены на всю Россию.
Ограничение произвола наместников предполагало контроль не только
сверху, но и снизу, со стороны населения.

Согласно ст.18, 20, 42, 43 – существовали судьи из числа кормленщиков
без права суда. [9]

Ответом на обострение классовой борьбы было введение суровой системы
наказаний, отразившееся в ряде статей. В ст. 8,9, 39 – обозначена
определенная категория правонарушителей “ведомый лихой человек”.
Появление понятия свидетельствует не только об усложнении самого
процесса установления преступления, но и о том, что число преступлений в
стране возросло, и государство встало на путь решительной борьбы с
правонарушителями.

Статья 9 предусматривает смертную казнь для государева убийцы,
заговорщика, мятежника, церковного и головного татя, “подымщика”,
“зажигальщика” и вообще всякого лихого человека.

Нововведения коснулись и института холопства. Ограничение числа
инстанций, которые выдавали грамоты на владение холопами (“полные”) –
такое право сохранилось только за наместниками с боярским судом. Впервые
введена статья о бежавших из плена холопах: “такой холоп свободен, а
старому государю не холоп”. Как бы подчеркивая, что из плена может
бежать только смелый и сильный духом человек, а такой не может быть
рабом. Кроме того, в городском хозяйстве господина отныне работали
свободные люди, а дети холопов свободны. Утверждение, что ст. 57
способствовала закрепощению крестьян, сомнительно. Она только
устанавливает единый для всей Русской земли срок “отказа”. Это только
подтверждение достигнутого политического единства страны. Размер
“пожилого” по Судебнику зависел от природных условий и сроке требования
крестьянина вотчине. По подсчетам Шапиро эта сумма была большой, рубль
или полтина. Но за несколько лет ее можно было скопить.[1]

Из вопросов, касающихся социальных отношений, Судебник уделяет внимание
прежде всего праву поземельной собственности и зависимому населению.
Судебник упоминает земли государственные (поместья великого князя и
черные), вотчинные (боярские и монастырские) и поместья. Исковая
давность вотчинной земле – три года, о государственной – шесть лет. От
1490-1505 гг. сохранилось гораздо больше судебных дел, отражавших борьбу
крестьян за землю. А статья 63 дает право крестьянского земельного иска
к феодалу.

В конце Судебника помещены случайные нормы материального права “О
займах”, “О иноземцах”, “О изгородях” и т.д.

Таким образом, первый общий закон далеко не охватывает всех правовых
норм, а потому судебник отнюдь не исключает огромного применения в жизни
обычного права. Первый опыт Московского законодательства многими
исследователями признан не совсем удачным: Судебник очень краток и беден
по содержанию даже по сравнению с Русской Правдой, не говоря уже о
Псковской и Новгородской судных грамотах. Однако целью его издания было
– утверждение правосудия и подводило прочную базу под всю дальнейшую
законодательную деятельность. Это законодательный сборник – первый
единый для всей Руси.

2.2. Административное право и система управления государством

Основы правового регулирования административно-управленческой
деятельности, нашедшие отражение в мерах по перестройке аппарата
управления и переходе от построения его на территориальных началах к
функциональному, были направлены на обеспечение внешней и внутренней
безопасности, подавление проявлений классовой борьбы, развитие
производственных сфер, в которых было заинтересовано государство.
Административное законодательство складывалось по двум основным
направлениям. Во-первых, по функционально-структурному, ряд правовых
актов и практическая юрисдикционная деятельность способствовали
закреплению и становлению системы управления государством, устанавливали
их состав, внутреннюю структуру, порядок деятельности и
делопроизводства. Во-вторых, законодательство и правительственные
мероприятия определяли основные направления
государственно-управленческой деятельности. в создании специального
функционально-отраслевого управления в различных сферах деятельности
государства большую роль сыграло привлечение дворецких и дьяческого
аппарата к решению важнейших государственных дел, к управлению.

Большинство великокняжеских дворецких, а тем более дьяков, происходили
из среды нетитулованного боярства, имевшего давние и прочные контакты с
Москвой. В связи с новыми задачами, встававшими перед великокняжеской
канцелярией (казной), в особую должность выделялись казначеи, ведавшие
финансовыми и внешнеполитическими делами. Дьяки государственной казны
вели делопроизводство военно-оперативного характера, специализировались
на выполнении определенных поручений: дипломатических, финансовых,
военных, ямских. Эта специализация и подготовила создание органов
управления с функциональным разделением дел, сменившие территориальную
систему управления к середине XVI в.

Во внутриполитической сфере Русского централизованного государства в
конце XV – первой половине XVI вв. уже довольно четко просматриваются
его внутренние функции. В условиях централизации и бюрократизации
государственного аппарата, упорядочении его деятельности, все большее
число вопросов включается в сферу административно-управленческого
регулирования. возникает необходимость проведения мероприятий по
организации самой государственной службы. Складывается система
административных органов в общегосударственной компетенции по вопросам
службы и финансирования деятельности аппарата. Возникнув как особая
канцелярия при боярской думе, Разряд (Разрядный приказ) ведал учением и
назначением на службу служилых людей. Постепенно он становится первым
ведомством в России по управлению государственной службой. Своего рода
общегосударственной канцелярией с широкими функциями по организации
управления страной. Вместе с тем в организации
административно-управленческой деятельности государство регламентирует и
определенные ограничения для должностных лиц. Монастыри, например,
освобождались от ряда государственных повинностей (указная грамота
1425-1465 гг.). Ряд документов запрещал увеличивать поборы, ограничивал
торговлю и рыболовство должностных лиц в месте их управленческой
деятельности, устанавливая порядок подачи жалоб на местные власти и т.п.
Во второй половине XVI в. были введены определенные ограничения на
поездки по селениям, особенно в дни праздников. Так, грамотой 1462-1478
гг. предписывалось, что “хто к … людям на пир или в братчину или в
празднище придет пити незван, а о учиниться туто какова гибия и аз велю
доправити без суда и без исправок на том, хто к тем их людям на пир или
в братчину или о празднице ся опустошает … быти ему … в казне”.[26]

Усиление в XVI в. хозяйственной функции государства нашло отражение в
издании разного рода грамот, указов, наказов, регламентировавших порядок
хозяйственной деятельности населения страны, системы пошлин и льгот,
стимулирующих развитие определенных ремесел и промыслов. так, для более
интенсивного развития солеварения, государственные варницы передавались
в пользование монастырей, обязанных выплачивать оброк “полтине за збор”,
а занятые в них крестьяне освобождались от повинностей и юрисдикции
местных властей. Поощрялись поиск и разработка рудных месторождений,
устанавливался надзор за порядком использования земли и сохранением
естественных ресурсов страны.

Итак, в XV – первой половине XVI в. формируются основы административного
законодательства, отразившие основные направления административной
деятельности Русского централизованного государства. Правовые акты
определяют структуру, компетенцию и внутренний порядок деятельности
органов управления, их делопроизводство. В этот период формируются и
нормы права, регламентирующие отношения между государством и подданными
в управленческо-административной сфере и политической жизни общества,
закладываются основы последующего развития административного права
России.

2.2.1. Центральное управление

Государство решает свои задачи, осуществляет публичную власть с помощью
государственного аппарата: через соответствующие государственные
учреждения, которые имеют властные полномочия и руководствуются
законами. требующими определенного делопроизводства. государственный
аппарат России формируется постепенно, в ходе объединения земель вокруг
Московского княжества и образования единого централизованного
государства. Развивается и усложняется по мере упрочнения государства,
изменения экономики и социальной структуры общества, внутренней и
внешней обстановки. Появились первые государственные учреждения во
второй половине XV в., одновременно зародились черты бюрократизма
(централизм, подчинение друг другу, бумажное делопроизводство).
Государственный аппарат состоит из ряда элементов, среди которых, кроме
органов центрального и местного управления, суда – наиболее ранними
являются полиция и армия. На ранних этапах развития государства очень
важную роль в управлении и политике играла церковь, но с середины XV в.
государство берет перевес над церковью, и она постепенно становится
просто средством идеологического воздействия на массы.

В Древней Руси и Средневековой Руси, в условиях натурального
хозяйственного производства и бесконечных войн – вопросы землевладения,
власти и военной службы были тесно взаимосвязаны. Создание и укрепление
централизованного государства, основанного на феодальной собственности,
неизбежно связаны с формированием и развитием русского права как
юридического выражения существующих производственных отношений,
феодальная собственность характеризуется соединением собственности на
землю с политическими правами, как в отношении зависимого населения, так
и в отношении прав в органах государственной власти и суда. Поскольку
политическое положение определялось размерами землевладения, постольку
земельная собственность носила иерархический характер.

Господствующей формой земельной собственности являлись вотчины – частные
наследственные земли князей, бояр, детей боярских, монастырские и
церковные. Существовали до второй половины XV в. свееземцы – мелкие
свободные землевладельцы, а также земли, находившиеся во владении
крестьянских общин (черные земли). Высший разряд феодалов составляли
великий князь, а также удельные и бывшие великие князья Тверского,
Рязанского и других княжеств, несшие службу великому князю, они
назывались “княжатами”. Близкими к этой группе и наиболее крупными и
влиятельными землевладельцами были бояре. Они несли военную службу с
отрядами своих людей более крупному феодалу. Крупнейшим землевладельцем
было духовенство. делилось оно на белое и черное. Белое, в свою очередь,
делилось на высшее и низшее. К Высшему разряду относились Митрополиты,
епископы, архиереи. Митрополит был таким же феодалом как и великий
князь, имел столько же бояр и слуг, что они могли составлять целые
военные отряды со своими воеводами. Отличие таких отрядов от войск
великого князя было лишь в том, что полки митрополита не имели своего
знамени. Основные доходы белого духовенства слагались из управления
церковью и связанных с ним поборов с населения, тогда как богатство
монастырей определялось их земельными владениями. Для этих категорий
феодалов была характерна наиболее распространенная и типичная форма
землевладения – привилегированная вотчина, пользовавшаяся правами
иммунитета. Многочисленные акты XIV – XV вв. свидетельствуют о захвате
громаднейшей части Северо-Восточной Руси крупными феодалами, которым
предоставлялось право свободного распоряжения вотчинами.

Владимирский-Буданов выделяет три эпохи развития центрального
управления. Для первой эпохи (XIV в. – первая половина XV в) характерно
то, что уничтожается земская система органов, оставались лишь органы
вотчинного (дворцового) управления. при малом объеме княжества князь
лично управляет при помощи своих приказчиков: тиунов (дворского),
казначеев и дьяков. С расширением границ княжества в дворцовом
управлении различают уже два ведомства – пути. Для судных дел в Москве
были наместники: один “большой”, и два “третники”. Существенной чертой
управления этой эпохи является неразличение органов центрального и
местного управления. Нас же больше интересует эпоха вторая (с сер. XV до
сер. XVI в.). Происходит переход к организации учреждений, от дворцового
их характера к государственного. Третья эпоха развития центрального
управления по Владимирскому-Буданову, образование приказной системы
управления. На протяжении XV в. шло превращение московских великих
князей из князей-вотчинников в монархов централизованного государства.
Свою власть в стране великий князь фактически делил с удельными и
служилыми княжатами, Боярской думой как органом власти феодальной
аристократии и церковью как органом власти духовенства.

Сначала в составе Думы (в изучаемое время термин “боярская дума” не
упоминается, хотя распространен термин “дума” [10], были только бояре в
древнем значении этого слова, т.е. свободные землевладельцы.[5] Зимин,
посвятивший подробному изучению состав боярской думы в книге
“Формирование боярской аристократии в России”…, разделяет боярство на
три группы:

Древнейшие роды старомосковских княжат, не имевшие прочных удельных
традиций, вошедшие первыми в московский великокняжеский двор еще в
начале XIV в. Они составляли костяк Думы и дали ряд крупных политических
деятелей. Уже с начала 70-х гг. XV в. до половины членов Думы – выходцы
из этой среды, решительные сторонники объединительной великокняжеской
власти.

Боярские роды, сформировавшиеся и вошедшие в великокняжеский двор в
конце XIV – начале XV вв. после возвышения Москвы.

Роды, сформировавшиеся и вошедшие в состав Думы в середине XV в. в
начале XVI в. Путь новых родов в Думу лежал через великокняжеский Дворец
и Казну, назначение в которые не было связано с необходимостью считаться
с прочной традицией боярской аристократии.

Формирование государственного аппарата осуществлялось по принципу
местничества, в значительной мере воспринятому из польско-литовской
государственной традиции. Местничество возникло у старомосковских бояр
при назначении на должности, когда происхождение не давало предпочтения
одного рода перед другими. В первой трети XV в. местничество имело
скромные размеры. Первоначально оно носило служилый характер, а не
родословный. Только со времени боярского правления, когда служилые
князья вошли в Думу, они сравнялись с верхушкой старомосковской
аристократии и включились в систему местнических отношений. После этого
к служилому принципу добавили еще и родословный, а местничество вступило
в период расцвета. [8]

Второй элемент, вошедший в состав Боярской Думы по мере уничтожения
уделов, это удельные князья и служилые. Уже в конце XV в. вотчина
распалась на отдельные разновидности (родовые, купленные, жалованные и
княженецкие), управление которыми характеризовалось различным объемом
прав.

Наиболее ограниченным видом являлись княженецкие. Их разрешалось
продавать только братьям или племянникам. В порядке наследования они
переходили к лицам мужского пола, а по боковой линии – не дальше седьмой
степени родства. При отсутствии неких наследников, княжеские вотчины шли
в царский домен. Вотчинное землевладение развивалось по пути требования
пожалованных земель над старинными, родовыми. Кроме того с XVI в.
вотчинное право ограничивается обязанностью службы. Так, в 1504 г. Иван
III писал в своей духовной: “А боярам и детям боярским Ярославским с
своими вотчинами и с куплями от моего сына отъ Василия не отъехали
никому никуда; и хто отъедитъ – и земли их сыну моему; а служать ему, и
он у них в их земли не вступается, ни у ихъ жен, не у ихъ детей”.[26]
Категория “слуг” или “служилых князей” образовалась главным образом, в
результате присоединения к России западнорусских земель. Объединение
русских земель в единое государство не означало полного слияния ни в
экономическом, ни в политическом отношении, хотя и способствовало этому
процессу. Права и обязанности удельных братьев были строго определены
договорными грамотами. Согласно докончаниям устанавливалось полное
подчинение удельных князей государю во внешнеполитических делах.

Отличие в положении служилых князей от удельных были очень
значительными. Удельные князья делались советниками великого по своему
званию, не нуждаясь для этого в особом назначении в чин боярина, и
конечно, считая свое звание выше боярского; это преимущество князей
признавалось великим князем и при Иване III, когда служилых князей было
уже множество. Удельные князья наследовали уделы – часть общерусских
земель по прямой линии от великого князя. Происхождение владений
служилых княжат не оказывало решающего воздействия на положение их в
составе Московской знати. Служилые обладали наследственной вотчиной,
перешедшей от предка – “слуги” или пожалованной князем под условием
несения военной службы Московскому государству. Корпорация служилых
князей занимала как бы промежуточное положение между удельными князьями
и боярством. В отличии от удельных служилые не имели даже формального
права на занятие великокняжеского стола.

В XVI в. уже далеко не всякий князь попадал в Думу; многочисленность
служилых князей принудила сделать между ними выбор и проводить в Думу
лишь некоторых через чин боярина. Из числа служилых князей можно
выделить ростовских, суздальских и ярославских, вошедших в Думу не ранее
70-х гг. XV в. В конце 80-х гг. XV в. – начале XVI в. корпорация
пополнилась значительным числом служилых северских. В течении долгого
времени они сохраняли остатки суверенных прав на осколки наследия своих
предков. И только по мере ликвидации этих прав с конца XV в. началось
постепенное включение их в Боярскую Думу. Долгое сохранение традиций
суверенных земель объясняет и их сопротивление объединительным
тенденциям, особенно в годы малолетства Ивана III. Сохранив за слугами
часть старинных привилегий в их вотчинных землях на окраинах Руси
московское правительство поставило их формально выше старомосковского
боярства. В Думе княжата потеснили нетитулованное боярство, которое с
князьями поначалу не местничаю И вместе с тем, служилые были оттерты от
участия в реальном управлении страной. Они не могли быть членами
Боярской Думы, не участвовали в переговорах с послами, не посылались
наместниками. Тем самым их политическая роль по мере укрепления престижа
России уменьшалась. Большинство из них не попало ни в состав бояр, ни
окольничьих. А немногие вошедшие кроме знатного рода имели личные
заслуги при дворе или на поле боя.

Подчинение княжеской аристократии московским государям, знаменовало шаг
по пути изживания феодальной раздробленности. Великокняжеская власть
имела различные средства влияния на служилых князей. Это и замена старых
земельных владений новыми, в результате которой служилые князья теряли
связи с местными землевладельцами. Это и раздача земель не в вотчину, а
в кормление. Частое привлечение на военную службу ликвидировало элементы
политической обособленности. Опалы ограничивали их власть. Поручные
записи, закреплявшие узы, подчинявшие слуг, а также браки со
старомосковской знатью.

Со второй половины XV в. резко поднялся авторитет великокняжеской
власти. Только великий князь обладал правом назначать на высшие
государственные должности и в Боярскую Думу. Он же возглавлял
вооруженные силы страны и определял основные направления внутренней и
внешней политики. От его имени издавались законы. Великокняжеский суд
являлся высшей судебной инстанцией в стране.

Остальные, ранее свободные землевладельцы, постепенно перешли в разряд
подчиненных, служилых людей. Их родовые земли постепенно вошли в число
государственных земель. С расширением территории государства, с
превращением в служилых, стали различать бояре вообще и бояре служилые.
При нашествии неприятеля земские бояре обязаны садиться в осаду там, где
его вотчина, а служилые обязаны быть при своих должностях у великого
князя.[5] Звание боярина было придворным чином. Всего в заседаниях Думы
принимали участие два чина – бояре и окольничьи, около
десяти-одиннадцати человек (пять из старомосковских княжат). первый
думный чин уходит корнями в глубокую старину. Происхождение второго не
вполне ясно, этимологически термин восходит к слову “около”, значит
“окольничий” – в смысле приближенный. Впервые термин упоминается в 1284
г., снова появляется в конце XV в. Высшим боярским чином был чин
“введенного боярина”, т.е. веденного во дворец для постоянной помощи
великому князю в делах управления. Это управители отдельных ведомств
дворцовой администрации или дворцового хозяйства. Они же получали
кормления. наместничество в городах.

Отдельные отрасли дворцово-вотчинной системы управления княжеством,
“пути”, поручались боярам, отныне называвшиеся “путными боярами” или
путниками. Они получали право управления и суда над населением на
территории, подведомственной данному “пути”. В их пользу поступала часть
расходов от сборов с населения. Понятно, что правом участия в Боярской
думе пользовались наиболее знатные и доверенные из бояр; членами Думы
могли быть только первые, именуемые иногда “большими”. Это и было
переходом к образованию из боярства чина, дававшего право на заседание в
Думе. кроме этого, характерной чертой “новой” Думы служит определение
того, какие из придворных должностей дают право на присутствие в Думе;
такой признанна должность окольничего, также ставшая чином (окольничий –
ближайший советник и исполнитель поручений великого князя).

При Иване III только бояре и окольничие имели право центрального суда и
управления (Судебник 1497 г. ст.1) и только эти лица были советниками
великого князя. Впрочем, в последствии можно найти в составе Думы
дворецкого, казначеев, но это были не чины, а должности. Введение в Думу
только некоторых бояр и князей и точное определение должностей, дающих
право на членство в Думе – первое существенное отличие Московской Думы
от древней.[5]

Получение звания думного человека. как уже было отмечено зависело от
производства какого-либо в один из высших чинов волею государя, который
исходил из “породы” жалуемого. Лица высших, преимущественно княжеских
фамилий получали прямо звание боярина; менее знатные начинали с
окольничества; прочие проходили по низким ступеням чинов, редко достигая
боярства. Число членов с XVI в. становится определенным, со времени
великого князя Василия Ивановича ведутся уже списки членов Думы: от
Ивана III к его сыну перешло тринадцать бояр, шесть окольничих, один
дворецкий и один казначей; сам Василий оставил своему преемнику двадцать
бояр, одного казначея, одного окольничего.

С первой половины XVI в. великий князь начал вводить в Думу людей
“худородных” – простых дворян. Мелкие бояре, потомки измельчавших бояр и
боярских дружинников, именовались “детьми боярскими” и “слугами
вольными”. Являясь средними и мелкими землевладельцами, они несли только
личную службу. Так как, в источниках встречаются “дети боярские, которые
в думе живут” еще в 1536 и 1542 гг., то следует думать, что подобное
расширение состава Думы было произведено великим князем Василием III.[5]

При усилении письменного делопроизводства, естественно появление в думе
канцелярии. Появляется штат думных дьяков, постепенно
специализировавшихся на выполнении различных государственных служб. Для
времени правления Василия III характерен процесс складывания целых
дьяческих семейств. Дьяческая профессия становится наследственной,
дьяческий штат приобретает корпоративную устойчивость. Намечается
распределение функций. Но функциональное распределение обязанностей
только в середине XVI в. привело к появлению новой (приказной) системы
управления.

В период феодальной раздробленности не было существенной разницы между
управлением собственно княжескими землями (доменными) и
общегосударственными, которые не достигали значительного размера. По
мере создания единого государства и присоединения новых земель объем
великокняжеского хозяйства и размеры земель настолько увеличились, что
потребовалось в Москве создать централизованный аппарат управления этими
землями. Он был необходим еще и потому, что в конце XV в. происходило
постепенное размежевание между государственными (черными) и дворцовыми,
обслуживающими специфические нужды великокняжеского двора. первыми
управляли наместники и волостели, под контролем Боярской Думы,
последними – дворецкие.[9] Управление великокняжеским хозяйством
обособляясь занимало все менее значительное место.

“Председателем” думы был царь. Ежедневные дела решал великий князь лишь
с теми немногими, которые постоянно находились при дворе. В важных
случаях созывались и бояре, наместничавшие по городам и волостям и
князья. Предметы ведомства Думы можно разделить на три вида: участие в
законодательстве, управлении, судебной деятельности. Будучи высшим
органом управления страной, Боярская Дума осуществляла общее руководство
приказами, надзирала за местным управлением, принимала решения по
вопросам организации армии, земельным делам; вела переговоры с
иностранцами. Бояре без великого князя или с его утверждения решали
различные вопросы. Во время выезда бояр с царем из Москвы в поход , на
месте оставалось несколько ее членов “для ведения Москвы”. “Дума есть
учреждение неотделенное от царской власти, поэтому, подобно правам
последней права думы не были определены, а держались как факт бытовой,
на обычном праве. Общая законодательная формула была такова: “государь
указал и бояре приговорили” (Владимирский-Буданов).[5]

В XV в. выполнение отдельных функций государства поручалось боярам и
дьякам. Постепенно нерегулярные поручения – “приказы” обретали
постоянный характер. так появились должности (окольничий, казначей,
постельничий и др). первоначально они осуществляли свои задачи без
вспомогательного аппарата. Но с усложнением задач им давались “для
письма” чиновники поменьше – подьячие. по мере становления
централизованного государства росло число людей, выполнявших поручения и
появились особые помещения – канцелярии, которые назывались “изба” или
“двор”. Процесс образования изб и дворов растянулся на десятилетия (с
конца XV до середины XVI в.) и был неодновременным. Первое
государственное учреждение образовалось при казначее – Казна, а потом
казенный двор. В отличие от дворцовых ведомств приказы были более
бюрократичными, техническими по характеру органами. Рабочим аппаратом в
приказной “избе” были “товарищи”. возглавляемые, как правило, думным
боярином. Техническое обслуживание осуществляли подьячие, подчиненные
думному дьяку, работавшему в приказе. Развитие приказной системы прошло
несколько этапов. на первом этапе произошло расширение функций дворцовых
ведомств. которые превращаются в органы общегосударственного управления,
приказы (XV – начало XVI вв.). На втором этапе внутри дворцовых ведомств
появляются самостоятельные учреждения, возглавляемые дьяками (“изба” или
“приказ”). На третьем этапе. с середины XVI в. приказы становятся
монопольными органами центрального управления, совмещавшие
административные и судебные функции.[12]

С 60-х годов XV в. начала функционировать ямская гоньба как
общегосударственная служба. Упоминание о ямской службе можно найти еще в
период феодальной раздробленности. Уже в 1490 г. упоминается ямской дьяк
Тимофей Маклаков. Первоначально снабжение подводами и проводниками
княжеских гонцов или самих князей, их дружинников, доставление им корма
составляло обязанность всего населения, которая падала всей тяжестью на
населенные пункты, которые лежали на более проезжих путях. Эту тяжкую
повинность сделали особенно памятной татары, отчего и станы начали
называться татарским словом “ям”. Примерно в середине XV в. эта
повинность была упорядочена так, чтобы она ложилась равномернее на все
население: вместо станов устраивают на больших путях ямы, почтовые
дворы. состоявшие из жилых и хозяйственных построек, на расстоянии
тридцати-сорока и более верст один от другого. В них были поселены
ямщики, выбираемые тяглым населением округа, приписанного яму, в
количестве одного-двух на каждом яме; на ямах были и дьячки для
письмоводства и счетоводства. К ямам приписывались земли, поля и
сенокосы. даже целые деревни. Поселенные ямщики, видимо. сами не
отправляли гоньбы, а лишь распоряжались ею; гоньбу вело окрестное
население, которое обязано было ставить по очереди определенное число
подвод и проводников за прогоны по таксе; прогонные деньги выдавало
правительство ямщикам вперед при утверждении нововыбранного ямщика. Сами
ямщики. видимо, довольствовались земельным наделом яма, а где его не
было или он был недостаточным, то подмогой населения. Для покрытия
расходов на ямскую гоньбу со стороны государства служил специальный вид
налога – “ямские деньги”.[5]

Кроме ямской избы в 1500 г. упоминается земский дьяк. Видимо, уже был
земский приказ для ведения разбойных и татийных дел. Остальные
(Посольский, Поместный, Разбойный и др.), как уже было отмечено,
появились не ранее второй половины XVI в.

2.2.2. Местное управление

История местного управления в России неразрывно связана с историей
уезда, основного участка административно-территориального деления. Уезд
Московского государства составлялся или из прежних частей земли –
пригородов или из целых земель, присоединенных к новому государству. или
из завоеванных нерусских территорий. Отсюда и название провинций
различны: уезд, земля, царство. Первоначальные условия присоединения
земель оставляли провинции почти в их прежней целостности, отсюда и
неравенство московских уездов, из которых некоторые заключали в себе
один город с пригородами; другие состояли из нескольких городов с одним
главным. Но целые земли потом постепенно подвергались разложению на их
составные части, которые становились непосредственными провинциями
государства; более значительные волости выделялись в качестве основной
хозяйственной единицы. Наконец, были созданы и искусственные единицы:
станы, трети, четверти, которые имеют мало значения в истории провинции
и существовали недолго. При первоначальном присоединении земли сохраняли
некоторую самобытность; как правило, присоединенным землям оставлялось
их обычное право и законы. Но чаще всего проводилась широкая конфискация
земель: в 60-80-х гг. XV в. правительство проводит подобную политику для
присоединения Новгорода, Ярославского, Ростовского и Белозерского
княжеств. “Пересмотр земель” коснулся великих князей, местных бояр и
даже детей боярских у которых отбирались лучшие села и деревни, а сами
они записывались за великим князем московским, вывозились с семьями в
другие земли, где получали новые поместья. Взамен них ввозились новые, в
качестве наместников, из центра государства или других новых провинций.
В 1478 г. из Великого Новгорода выведено более ста семей детей боярских
и купцов, которые были поселены во Владимире, Муроме, Нижнем Новгороде и
др; еще более семи тысяч семей оттуда же переселено в Низовую землю.

На место выселенных помещены московские дети боярские и т.д. В 1510 г.
великий князь Василий “псковичам – лужимти людям” велел ехать в Москву.В
1489 г. воеводы великого князя “развели Вятку всю”. Население восточных
царств вавозилось в меньших размерах, зато внутрь их вводились военные
колонии. Делалось это для предупреждения восстаний, чтобы обессилить
княжество.[5]

До середины XVI в. местное управление основывалось на системе кормлений,
т.е. управление через наместников (в городах) и волостелей (в волости),
обладавших полным набором полномочий. Власть наместников аналогична
прежней княжеской и имеет тот же вотчинный характер. Назначение на эти
должности называлось великокняжеским пожалованием даже в том случае,
если эти должности были наследственными. Уже с конца XV в. стал
устанавливаться обычай “припускать” сыновей к участию в пользовании
поместьем; в первой половине XVI в. в Новгородском уезде уже действовала
практика наследования поместных владений. Это нашло отражение в наличие
в этот период разного рода поместий: старые, отцовские, меновые “из
порезших земель”, прожиточные (у вдов, недорослей и увечных).[26] В том
случае, когда власть передавалась по “наследству”. необходимо было
подтверждение великого князя – наследственное пожалование каждый раз
зависело от его воли. С XVI в. разрешалась мена поместьями с разрешения
поместного приказа и при условии, что они равны и этим не наносится
ущерб государству.

Поместные наделы жаловались из княжеских земель лицам, непосредственно
связанным с княжеским дворцом и службой князю. Термин “поместье” впервые
был использован в Судебнике 1497 г. Поскольку земли жаловались за самые
различные виды службы – был введен эквивалент для оценки этих заслуг.
Размер поместного оклада, который пересчитывался в денежной форме,
определялся объемом возложенных на помещика государственных
обязанностей. Объектом поместного землевладения являлись пахотные земли,
рыбные, охотничьи угодья, городские дворы и др. Постепенное истощение
земельного фонда заставило государство соответственно увеличить долю
поместного оклада за счет сокращения земельных наделов. Широкое развитие
получила поместная система только в тех районах Русского государства,
где великокняжеская власть обладала земельным фондом, образовавшимся за
счет конфискации земель местной княжеско-боярской аристократии и захвата
общинных крестьянских земель, а также в результате освоения новых
территорий, преимущественно, юго-западной, южной и юго-восточной
окраины. В центральных же районах (старомосковских землях), где крупное
вотчинное землевладение не было поколеблено, а черных крестьянских
земель в конце XV в. было уже сравнительно не так много, основная масса
земель по-прежнему сосредотачивалась в руках светских и духовных
вотчинников.

Первоначально, проводя политику централизации русских земель, наряду с
ограничением прав вотчинников увеличивался объем прав владельцев
поместий. Главное назначение наместников – приводить тяглое население в
связь с государством. Наместник имел право использовать свои
административный, полицейские, судебные и военные функции, наблюдать за
служилыми людьми в городах. За это он получал “корм”; два-три раза в
год, на Рождество, Пасху и Петров день, население поставляло наместникам
продукты и фураж; в их пользу поступала часть пошлин с торгов и лавок. В
своей деятельности наместники и волостели опирались на штат чиновников,
ведавших административными, финансовыми и судебными органами и
отчислявших часть сборов с местного населения себе. Срок пребывания в
должности наместников не был ограничен. Слишком независимые кормленщики
к концу XV в. становятся неприемлемыми для центральной власти.

В истории органов местного управления на смену кормлений, в условиях
укрепления централизованного государства и монархии, приходит система
губного и земского управления. Однако, это происходит постепенно, и
система кормлений отмирает не сразу. Перестройка системы кормлений,
начиная с конца XV в. идет по двум линиям: по линии постепенного
ограничения кормлений и установления более строгого контроля со стороны
центрального правительства за деятельностью наместников и волостелей с
целью ограничения их произвола; с другой – по линии создания новых
органов управления, дворянских по своей природе.[21] Первые шаги в
области ограничения наместничьего управления были сделаны Иваном III
путем введения в практику выдачи на места специальных уставных грамот,
регламентировавших права и обязанности наместников и волостелей.
Наиболее ранней из известных грамот этого времени является Белозерская
уставная грамота 1488 г. Сокращены были сроки деятельности наместников
(от одного до трех лет), подвергались сокращению “доходные статьи”
кормлений, которые теперь уже обычно переводятся на деньги. Эти
постановления были частично закреплены Судебником 1497 г., но на
практике выполнялись далеко не всегда.[21] Ограничиваются судебные
полномочия; в состав наместничьего суда вводятся местные “лучшие люди”,
земские дьяки протоколируют процесс, судебные документы подписывают
целовальники и дворские.[12] Частный характер власти ограничивался
соучастием в управлении одним городом или волости двух наместников,
волостелей (Судебник 1497 г. ст.65).[5]

Корм состоял из “въезжего корма” (при въезде наместника на кормление),
периодических поборов два-три раза в год (натуральных или денежных),
пошлин торговых (с иногородних купцов). судебных, брачных (“выводной
куницы”). За превышение таксы корма наместнику угрожает наказание.
Состав подчиненных органов наместничьего управления также носит
частно-государственный характер; суд отправляет через холопов-тиунов (2
помощников) и доводчивов (вызов в суд около десяти человек), между
которыми делит станы и деревни уезда, но ответственность за их деяния
падает на него самого.

Число тиунов и доводчиков, срок их службы также определяется уставными
грамотами (Белозерская уставная грамота 1488 г. ст.3 и 5). законом
определяется. чтобы они при разъездах по уезду не отягощали население
лишними лошадьми и людьми и долговременными остановками, чтобы не брали
своих поборов на местах, а получали в городе из рук сотского.[5] Не всем
наместникам предоставлялась одинаковая компетенция: были наместники с
“судом боярским” и “без боярского суда” (Судебник 1497 г. от ст.38 и
43); дела по холопству (укрепление и освобождение) и уголовные
окончательно, вторые обязаны были отсылать их к докладу в Москву. На
неправомерные действия наместника дается право жалобы населения великому
князю.

Район власти наместника простирается на все составные части уезда: лица
обеленные (служилые, церковные учреждения, “слободы” и дворцовые
вотчины) обычно освобождались от власти наместника полностью или
частично. Это так называемые тарханы (или иммунитеты). На изъятие
тарханных грамот в целях централизации государственной власти была
направлена великокняжеская политика, но уничтожены они были лишь в XVI
в. далеко не полностью.

Для внутреннего управления в каждом уезде была своя выборная система
органов самоуправления. Низшей административной единицей была волость,
во главе которой стоял староста или сотский. Центром волостного
управления была волостная канцелярия – казна (столец). там решались
мелкие судебные дела. Из жителей выделялись свидетели на судебные
процессы и судебные мужи, участвовавшие в судопроизводстве. Интересы
князя в волости представлял дворский.

2.2.3. Финансовое управление

В середине XV в. налоги начисляли на крестьянский двор. Великий князь
Василий Темный пишет, что его наследники должны послать писцов в уделы и
“обложить данью по сохам и по людям”. От времени Ивана III осталась уже
одна писцовая книга (Вотской пятины). Писцовые книги служили основанием
обложения, как периодические кадастры государства. При весьма
неустойчивых и изменчивых отношениях центральной власти к удельным
князьям до Ивана III были невозможны единовременные и периодические
описания государственных владений. Лишь со времен Ивана III дело
кадастра ведется более правильно. На основании писцовых книг каждой
провинции владельцу выдавались выписки из них – сотные переписные книги,
сокращались перечневые. Большое значение имели также приправочные книги
– выписки из старых писцовых книг для сравнения с новыми. Писцовые книги
состояли из описания земель по количеству и качеству; населенных мест,
где исчислялись дворы; доходности земли (урожайность); повинностей в
пользу землевладельцев и местных властей; наконец, сравнительной
ведомости о прибыли или убыли доходов по сравнению с прежними описями.

Основную массу населения составляли крестьяне. Князья выдавая жалованные
грамоты служилым людям, боярам и детям боярским, монастырям, закрепляли
за ними земли и власть над сельским населением. Крестьяне, жившие на
феодальных вотчинах выплачивали ренту землевладельцу, выполняли
натуральные повинности. В пользу государства выплачивали прямые налоги
(дань) и несли основные повинности – посольную (воинская служба),
городовое дело (строили и чинили укрепления) и Ямскую (содержали
почтовую станцию с лошадьми, платили ямские деньги). Но еще очень много
было “черных” земель, на которых жили крестьяне, подвластные только
государству и его администрации – наместникам и волостелям. Крестьянские
общины не пользовались никакими льготами, но зато относительно свободно
распоряжались своей землей.

Окладная единица – соха – условная мера измерения всякого имущества; в
посольскую подать входили поземельный, подворный и промысловый налог.
Соха была не одинакова в разных местностях. В малонаселенных окраинах
государства соха как крупная единица стала малоприемлемой, а потому
стали постепенно склоняться к новой единице обложения – двору. Наконец,
поголовная подать существовала лишь для восточных инородцев – это ясак
[5]. Из числа крестьянских дворов выделялись бобыльские, платившие вдвое
меньшие налоги и повинности. Бобылями назывались обедневшие крестьяне,
не способные нести государственное тягло и платившие более легкий
бобыльский оброк. В большинстве случаев источники XVI в. бобылями
называют “беспашенных крестьян” [26].

Очередной попыткой ограничить власть наместников стало появление в
начале XVI в. института городских приказчиков. Вокруг города, как
укрепленного центра, населенного служилыми людьми, возникли слободы,
жители их, получавшие землю “в посажень” именовались “посадскими
людьми”; состояли из ремесленников и купцов, сидевшими на государевой
земле и несшие повинности в пользу государства. В городах появляются
должностные лица – городовые приказчики, оттеснившие наместников от
военного, административного, потом земельного, финансового и судебного
управления. Они назначались великим князем из наместного служилого
дворянства и не зависили от наместника или боярской думы. Подчинялись
лишь великому князю, а позже попали в веденье Разрядного приказа [4].
Это были своего рода военные коменданты. помимо собственно комендантских
функций они сосредоточили в своих руках ведание и посошными делами
великого князя, имевшими прямое или косвенно отношение к вопросам
военно-административного управления уездом (строительство мостов, дорог
и городских укреплений, обеспечение перевозок провианта, производство
пороха, хранение боеприпасов, оружия. продовольствия и др.). Одной из
главных обязанностей было проведение уездной мобилизации – сбора
“посохи” (крестьянского ополчения) и “пищальников з городов” (городское
ополчение с огнестрельным оружием). Назначались городовые приказчики
обычно из местных детей боярских.

В конце 30-х –начале 40-х гг. XVI в. под давлением классовой борьбы
правительство принимает ряд новых мер по укреплению местного управления,
проводится губная реформа: дела о “ведомых” разбойниках, а в ряде мест и
“ведомых” татях, изымались из наместничьего суда и предавались в руки
“выборных голов” из местных детей боярских (“губные старосты”), в помощь
которым избирались старосты, сотские. “лучшие люди” из крестьян и
посадских людей. Губные старосты обязаны были сыскивать “лихих” и
предавать их смертной казни. Сыскной, он же судебный процесс, носил по
губным грамотам, характер открытого произвола. Развитие институтов
городских приказчиков и губных старост, подорвало систему наместничьего
управления, окончательная ликвидация которой к середине XVI в. стала
лишь делом времени.

2.2.4. Армия

Государственная централизация потребовала проведения ряда реформ не
только в административной и финансовой, но и военной областях. Военная
реформа связывалась с идеей обязательной дворянской службы.

Служилые князья первой трети XVI в. не составляли единой корпорации.
Формально числясь слугами, на войну ходили иногда со своими войсками.

Наиболее боеспособная часть войск, костяк вооруженных сил, составлял
двор (в немалой степени еще и потому, что служилые люди государева двора
получали значительные жалованные поместья после удачных войн). Кроме
князей, в состав двора входили дети боярские – основная боевая сила –
рядовые служилые люди. Превращение великокняжеского двора в крупную
военно-служилую организацию и появление термина “дети боярские” привело
к тому, что старое наименование “дворяне”, применявшееся в XIII-XV вв.
для названия судебно-административных слуг из состава великокняжеского
двора перестает на время употребляться и впервые появляется в новом
смысле в официальных документах приговоре Земского Собора 1566 г.

В состав вооруженных сил входили также “боевые холопы”, ополченцы из
крестьян и посадских; казаки, стрельцы и другие профессиональные
военные, служащие по найму.

С XV в. отправление воинской повинности приводится к определенной
системе – посошной службе: поставка ополченцев и других повинностей
разложена на сохи (на тех кто сам не может явиться на службу); на месте
происходит “разрубка ратников” – количество ратников от сохи
определяется каждый раз особо, по мере надобности. В 1480 г. – по коню и
человеку с четырех сох, в 1495 – с десяти сох; бобыльские сохи ставили
только пехотинцев[5]. Иногда вместо сох эта повинность распределялась по
дворам (1545 в Новгороде – по одному коннику с трех дворов не тяглых и с
пяти тяглых). Содержание ополчения и вооружения доставлялось теми же
сотными людьми. Значение посохи постепенно ослабевает с расширением
границ государства и успехами военного искусства (изобретение пороха).

Поэтому внимание было обращено на прежние дружины, преобразованные в
постоянные дворянские войска; со ста четвертей земли дворянин должен
быть сам на коне и с каждой следующей сотни ставит конника в своей
свите. Перевес дворянских полков над ополчением совершился в начале XV
в. Но еще в XVI в. иногда число ратников и дворян почти
уравновешиваются.

2.2.5. Судопроизводство

В условиях обострения классовой борьбы требовалось усиление суда и
полиции, создание и укрепление соответствующих характерных учреждений в
центре и на местах.

До XVI в. высшая судебная власть осуществлялась великокняжеским судом,
юрисдикция которого по первой инстанции распространялась на территорию
княжеского домена и лиц, обладающих тарханными грамотами.

С XV в. Боярская дума становится самостоятельным судебным органом,
совмещая эти функции с управленческими. Приказы, в качестве судебной
инстанции выделяются уже в конце XV в. Судебные дела должны были
решаться единогласно, а в случае отсутствия такого докладывались
государю. С XVI в. появляются специализированные судные приказы; в
первой половине XVI в. создается разбойный приказ. ведавший делами о
татях, разбойниках и “лихих людях”.

В XV в. церковь была важным фактором, и в системе власти заняла
соответствующее место. Юрисдикция церковного суда распространялась на
духовенство, церковных крестьян, монашество. Все дела. рассматривавшиеся
духовными судами, делились на церковные и светские. В число первых
включались “греховные” дела и рассматривались они епископом с
архимандритами и игуменами без участия светских чиновников на основании
церковных правил. К светским делам относились гражданские,
малозначительные уголовные дела духовных лиц, а также споры, связанные с
семейным правом. Суд вершили бояре и десятинники, поповские старосты и
целовальники, избранные населением.

В судопроизводстве XV-XVI вв. господствовал либо обвинительный либо
состязательный процесс, который применялся к гражданским и
малозначительным уголовным делам и характеризовался активностью сторон.
Каждая сторона старалась доказать свою правоту. После суда оправданной
стороне выдавалась правал грамота – копия с решения суда с печатью и
подписью дьяка. Способом исполнения судебных решений по гражданским
делам был “правеж” – битье прутьями. Для выяснения более крупных
уголовных дел появился новый вид судебного процесса – розыск.

Уставные грамоты закрепляли необходимость участия в суде наместников –
дворских, старост, лучших людей. Это положение, включенное в Белозерскую
уставную грамоту 1488 г., направленное на ограничение прав кормленщиков,
получило подробную регламентацию в Двинской уставной грамоте 1549-1550
гг. Помимо перечисления участвующих в суде должностных лиц, грамота
определяет их права и обязанности: так судный список пишет дьяк,
целовальники ставят на нем подписи и хранят копию на случай споров. В
течение срока полномочий представители мест не подсудны наместникам “ни
в чем, а оприч душегубства и разбоя и татьбы с поличным”[26].

К моменту принятия Судебника 1497 г. далеко не все отношения
регулировались централизованно. Учреждая свои судебные инстанции
московская власть некоторое время была вынуждена идти на компромиссы:
наряду с центральными судебными учреждениями и разъездными судами
создавались смешанные (“слиеные”) суды. состоявшие из представителей
центра и мест. Если Русская Правда была сводом обычных норм и судебных
прецедентов, то Судебник стал прежде всего инструкцией для организации
судебного процесса[12].

Конец XV – первая половина XVI вв. – время ожесточенной классовой
борьбы, которая находила свое выражение в самых различных формах, от
ересей до открытых выступлений против феодалов крестьян и холопов. Из
людей, выбитых из привычной жизненной колеи и лишенных нормальных
средств к существованию, формировались различные “лихие люди”, число
которых непрерывно растет, начиная с XV в. Кроме того, существует и
обратное явление – стремление господствующего класса оценивать любое
вооруженное выступление крестьян и посадских низов против феодальной
собственности и правопорядка как “лихое дело”, а его участников как
“лихих людей” – татей и разбойников, с тем, чтобы организовать против
них карательные органы государственной машины. Крестьян, обвиненных в
покушении на феодальную собственность, поджоге или убийстве “своего
государя” (феодала) обычно объявляли “ведомыми лихими людьми” и по суду
(согласно Судебника 1497 г.) предавали битью кнутом и смертной казни.
Большое значение в организации борьбы с нарушителями имела, проведенная
московским правительством в конце 30-начале 40 гг. губная реформа, по
которой дела о “ведомых” разбойниках изымались из рук наместников и
волостелей и передавались в руки “выборных голов” из местных детей
боярских. Классовая борьба носила локальный характер и определялась
изменениями, которые проходили в жизни Руси в этот период [21].

Обострение классовой борьбы, вызванное усилением репрессий за
выступления против феодальной собственности по мере государственной
централизации и укрепления аппарата власти, приводит к изменению цели
наказаний и установлению его более жестких видов. Система наказаний
усложняется, формируются новые виды наказания – устрашение и изоляция
преступника. Целью властей становится демонстрация их всесилия над
обвиняемым, над его душой и телом. Именно в целях устрашения населения
расправы с участниками заговоров, восстаний и иными “крамольниками”
совершались открыто, при массовом стечении народа, который сгонялся
должностными лицами на место казни. В Москве обычно на древнем Кучковом
поле, на площади Китай-города, на Лобном месте совершались казни и
отличались особой жестокостью.

За одно и то же преступление предусматривалось множество наказаний,
назначение которых предоставлялось на усмотрение суда. Наиболее
распространенными видами являлись смертная казнь (если по Псковской
судной грамоте смертная казнь назначается за пять составов преступлений,
то по Судебнику – в двенадцати случаях), телесные наказания, тюремное
заключение, ссылка, конфискация имущества, отстранение от должностей и
различного рода штрафы. Смертную казнь могло отменить помилование со
стороны государя. Телесные наказания применялись как основной и
дополнительный вид. Наиболее распространенным видом была “торговая
казнь”, т.е. битье кнутом на торговой площади.

Становление самодержавия

Феодальная война разорила страну, но и показала неизбежность объединения
русских земель в одно государство. Речь шла не только о том, какой город
станет центром объединения. Борьба велась за власть, решался вопрос, кто
из князей будет править в Москве. Но страна не желала повторения
кровавой междоусобицы, ей нужна была твердая власть и порядок.

Усиление власти московских князей происходило за счет уменьшения власти
с одной стороны удельных князей, с другой – татарских ханов. Уже в XIV
в. между князьями Северо-Восточной Руси складывается княжеский союз,
возглавляемый Москвой. Северо-Восточная Русь начинает сознавать
преемственность с Русью Киевской. Носителем и выразителем процесса
объединения выступает прежде всего верховная власть. При этом под
самодержавием понималась тогда прежде всего внешняя политическая
независимость. После Куликовской Битвы идеи объединения и сильной
национальной власти стали постепенно воплощаться в жизнь.

Отличительная черта московского государственного права есть торжество в
нем неограниченной монархической власти. Однако и остальные,
действовавшие в земском периоде, органы власти не исчезли, они лишь
подчинились преобладающему влиянию монархической формы: московская
боярская дума есть непосредственный преемник думы Древней Руси, Вече
исчезает в Московском государстве весьма рано, но взамен его в XVI в.
появятся земские соборы.

Монарх в XIV и XV вв. титуловался великим князем, но с того времени, как
усиливавшись Московское княжество начало стремиться к установлению
единодержавия на всем севере Руси, к титулу “великий князь”
присоединяется “всея Руси” (первоначально при Иване Калите, окончательно
при Иване III – во всех внешних сношениях). В середине XV в. в титул
была принята формула “Божьей милостию”. В фактах внутреннего управления
такая формула титула встречается с начала XV в. Все указанные свойства
власти совмещены в титуле “царь”, который в первом периоде присваивается
более значительным князьям, в XIV в. чаще в Московском государстве. Это
почетное наименование превратилось в титул при Иване III в сношениях с
Ливонией и небольшими немецкими государствами. постепенно исчезают
остатки вассалитета в России в конце XV=XVI вв. и господствуют отношения
типа государь-холоп в самой жесткой форме. Термин “государь” применяется
как синоним “хозяина”, тем самым появление государя на троне
автоматически превращало в холопов всех, кто титуловал великого князя
государем.

Наследование как исключительное основание преемства господствует в XV и
XVI вв. Разумеется наследование по закону 9обычаю), а именно родовое в
порядке старшинства. Но в Москве в XIV в. фактически утверждается
семейное (от отца к сыну); в XV в. этот порядок утверждается
преимущественно и потому вступает в борьбу с началом родового преемства.
В государственном праве утверждается не вид русского частного
наследования (раздел наследства поровну) а противоположный –
единонаследия. Первоначально лишь преимущественное право наследования
старшего сына в XIV в. – больший удел; к концу XV – первой половине XVI
в., ему одному вручается государственная власть. Начало власти преемника
совпадало со временем совершеннолетия наследника, во втором случае он
призывался к соправительству.

Именно сильную державную власть получила Россия в лице Ивана III.
Знаменитый русский историк Костомаров Н.Н. так писал о значении Ивана
III для русской истории: “Нельзя не удивляться его уму, сметливости,
устойчивости, с какой он умел преследовать избранные цели … но … не
следует… упускать из виду… что истинное величие исторических лиц в том
положении, которое занимал Иван Васильевич, должно измеряться степенью
благотворного стремленья доставить народу возможно большее
благосостояние и способствовать его духовному развитию… Он умел
расширять пределы своего государства и охранять его части под своею
единою властью, жертвуя даже своими отеческими чувствами, умея наполнять
свою великокняжескую сокровищницу всеми правдами и неправдами, но эпоха
его мало оказала хорошего влияния на благоустроение подвластной ему
страны. Сила его власти переходила в азиатский деспотизм, превращающей
всех подчиненных в боязливых и безгласных рабов. Такой строй
политической жизни завещал он сыну и дальнейшим потомкам…”[16].

Идеологическая поддержка церкви была неоценима для государства. Теория
“Москва – третий Рим” оформлялась на протяжении последней четверти XV –
первой половины XVI в. Одной из основ ее является “Послание Спиридона
Саввы”, которая появилась на Руси перед 1472 г. Он был монахом крайне
авантюрного склада и покушался на пост главы русской церкви. В его
сочинении имеется уже ядро будущей теории “Москва – третий Рим”,
утверждение о происхождении Рюрика от римских царей [1]. В конце XV в.
версией древнего происхождения московских великих князей явилось
“сказание о князьях Владимирских”, выводившую родословную не только от
византийских императоров, но и непосредственно от римского императора
Августа. Символом стала “шапка Мономаха” якобы переданная византийским
императором Константином Мономахом его внуку Владимиру, киевскому князю
в XII в. Хотя. по видимому, эта кованная из золота тюбетейка, обтянутая
бархатом с драгоценными камнями, обитая мехом и увенчанная крестом, –
подарок хана Узбека Ивану Калите.

Идеи “сказания” обосновывали претензии Москвы на все наследие Киева – то
есть на те земли, которые находились под властью Польско-Литовского
государства. К тому же иностранное происхождение правящей династии
подчеркивало ее положение в качестве силы, пришедшей извне для
руководства страной, возвышающей ее над всеми слоями русского общества.
Идеи, “сказания” нашли отражение в летописании. В 1479 г. был закончен
Московский летописный свод, который в 30-40-х гг. XVI в. лег в основу
Воскресенской летописи [21].

Престиж великокняжеской власти и международный авторитет России
укрепились в связи с браком Ивана III с Софьей Палеолог, племянницей
византийского императора. Олицетворением преемственности наследственных
прав потомков Палеологов московскому великокняжескому дому стал
византийский герб в виде двуглавого орла, ставший гербом Русского
государства. Изменяется и облик великокняжеского двора, вводится сложный
и торжественный церемониал, выходы, приемы и др. Высшими атрибутами,
подчеркивающими связь московских князей с Византийским императорском
домом явились, введенные Иваном III новые великокняжеские одежды, куда
кроме “шапки Мономаха” входили бармы (оплечья).

В начале XVI в. после примирения великого князя с господствующим
иосифлянским направлением церковной мысли оформилась идея о Москве как
“третьем Риме”. Ее выдвинул игумен Псковского Елизарова монастыря
Филофей в своих посланиях к Василию III d 1510-1511 гг. Основное
внимание он сосредотачивает на выяснении сущности верховной власти. Царь
“поставлен от Бога и слуга бо-есть Божий…” он “Боговенчанный
христианский царь, браздодержатель всем христианским исполнением
обладающий…” на нем лежит обязанность заботится о своих подданных, а для
этого необходимо содержать свое царство “со страхом божьим…” “который
царь не властвует над подвластными его, то не избежит суровой кары, так
его царство может постичь землетрясение (трус) или затопление (море
потопи) или мор (земля пожре). [13]. Свою политическую концепцию Филофей
завершил конструкцией “Москва – третий Рим”. Это логическое обобщение
его взглядов. Анализ современных ему событий приводит к мысли, что
именно сейчас наступил момент, когда на Россию обратилась вышняя
провиденция с целью определения ее дальнейшей судьбы. Эта судьба
невозможна без православия. Филофей считал. что в истории христианства
последовательно существовало три великих центра. первый из них – Рим,
пал из-за отступления от истинного христианства, второй –
Константинополь, из-за Флорентийской унии 1439 г. третий же – Москва, а
четвертому не бывать. Россия, сохранявшая верность православию не только
непобедима, а напротив, явно набрала силу, возвысилась в глазах
современников.

Теория Филофея появилась в то время, когда необходимо было идеологически
оформить сложившиеся политические отношения, утвердить в сознании
русских людей новую структуру и политическую программу государства. В
XVI в. эта теория станет официальной, будет упоминаться и при венчании
Ивана IV на царство и в русской дипломатической переписке [1]. Однако
новые порядки перешли не из Византии, Они – плод собственной истории
Теория никогда не служила идеологическим знаменем завоевательных войн.
Вскоре она начнет мешать внешнеполитическим интересам Москвы, и в XVII
в. Московскому правительству придется решительно отмежеваться от этой
теории.

На Руси произошел переход от вассалитета к подданству, который не дал
возможности классу феодалов сохранить свои права и привилегии. а также
гарантии против произвола монарха. Централизация в России
законсервировала сугубо средневековый тип отношений в обществе. Этим
обусловлена слабость русской буржуазии, ее привязанность к самодержавию.
Подданство в холопской форме тормозило развитие общества, способствовало
возникновению и длительной стабилизации крепостничества [20].

Австрийский дипломат Герберштейн дивился страшной вольности вельмож в
Венгрии, Польше, Литве. Совсем иное встречает он в Московском
государстве. По описанию иностранца Московский государь стоит неизмеримо
высоко над всеми подданными и властью своей превосходит всех монархов на
свете. Эта власть одинаково простирается как на духовных, так и светских
людей: ни от когоне завися, никому не отдавая отчета в действиях,
свободно располагает имуществом и землей своих подданных. Иностранцы
дивятся благоговейной покорности, с которой подданные относятся к
московскому государю “яко Богу”. [18].

Список литературы

Алексеев Ю.Г. Государь всея Руси. – Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние,
1991.

Алексеев Ю.Г. “К Москве хотим”: Закат боярской республики в Новгороде. –
Л.: Лениздат, 1991.

Алексеев Ю.Г. Под знаменем Москвы: Борьба за единство Руси. – М: Мысль,
1992.

Быстренко В.И. История государственного управления и самоуправления в
России. – М: ИНФРА-М; Новосибирск: Из-во НГАЭиУ, 1997.

Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. –
Ростов-на-Дону, Из-во “Феникс”, 1995.

Горшков М.М., Лященко Л.М. История России, часть 1. От Древней Руси к
императорской России (IX-XVIII вв.). – М.: Общество “Знание” России,
1994.

Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России.
– М.: Высшая школа, 1968.

Зимин А.А. Россия на пороге нового времени. – М.: Мысль, 1972.

Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. Очерки
социально-политической истории. – М.:Наука, 1982.

Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй
половине XV – первой трети XVI в. – М.: Наука, 1988.

Золотухина Н.М. Развитие русской средневековой политико-правовой мысли.
– М.: Юридлит, 1985.

Исаев И.А. История государства и права России. – М.: Юрист, 1996.

Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений
России XI-XX вв. – М.: Юрист, 1995.

Карамзин Н.М. История государства Российского. Ростов-на-Дону, Из-во
“Феникс”, 1994.

Карчалов В.В. Лиамаро А.А. Под московским стягом. – М.: Московский
рабочий, 1980.

Кацва Л.А. Юрганов А.Л. История России VIII-XV вв. – Смоленск: Русич,
1996.

Калитанов С.М. Социально-политическая история России конца 15 – первой
половины 16 в. – М.: Наука, 1967.

Ключевский В.О. Сказания иностранцев о Московском государстве. – М.:
Прометей, 1991.

Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России. – М.: Мысль,
1985.

Кобрин В.Б., Юрчанов А.А. Становление деспотического самодержавия в
средневековой Руси //История СССР 1991, №4, стр. 64-65.

Копанев А.И., Маньков А.Г. Носов Н.Е. Очерки истории СССР. Конец xv –
начало XVII вв. – М.: Учпедгиз, 1957.

Костин В. У истоков самовластья // Урал, 1989 №10, стр. 126-138.

Мавродин В.В. Образование единого Русского государства. – Л.: ЛГУ, 1951.

Моряков В.И., Федоров В.А. Щетинов Ю.А. История России. = М.: Из-во МГУ,
Из-во ГИС, 1996.

Пашков Б.Г. Русь-Россия-Российская империя. Хроника правлений и событий
862-1917 гг. – М.: Центрком, 1997.

Российское законодательство X-XX веков. Т.2. Законодательство периода
образования и укрепления русского централизованного государства. – М.:
Юрид.лит., 1985.

Развитие русского права в XV – первой половине XVII вв./ Отв. ред.
Нерсесянц В.С. – М.: Наука, 1986.

Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси XIV-XVI вв.: Подвижники
русской церкви. – Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1991.

Скрынников Р.Г. История Российская IX-XVII вв. –М.: Из-во “Весь мир”,
1997.

Хрестоматия.

Черепнин Л.В. Образование русского централизованного государства в
XIV-XV вв. – М.: Изд-во Соц. эконом. лит-ры, 1960.

Ширяков И.В. Первые золотые монеты времени Ивана III /Деньги и кредит,
1993, №9, стр.71-78.

Юткин А. Судебник Ивана III – первый кодифицированный правовой акт на
Руси//Российская юстиция, 1997, №7, стр.46-48.

PAGE 1

PAGE 1

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter

Похожие документы
Обсуждение

Ответить

Курсовые, Дипломы, Рефераты на заказ в кратчайшие сроки
Заказать реферат!
UkrReferat.com. Всі права захищені. 2000-2020