Биография П.А.Столыпина и его Государственная деятельность
По сведениям современников знаменитого премьер-министра России и по
генеалогическому дереву, опубликованному в современных изданиях со
сылкой на более ранние, СТОЛЫПИНЫ – древний дворянский род
провинциальной России, ведущий свою родословную, насколько известно, от
Григория Столыпина, жившего в конце 16 века. Сам Пётр Аркадьевич родился
2 (15) апреля 1862 в семье военного, Севастопольского героя,
генерал-адьютанта Аркадия Дмитриевича Столыпина, женатого на княжне
Наталье Михайловне Горчаковой – также славной русской фамилии.
Детство П.А. прошло в имении Средниково под Москвой и Вильно –
неподалёку от отцовского имения Колноберже, куда Столыпин выезжал на
лето.
По окончании в 1879 году 6 классов Виленской гимназии, он вместе с
семьей переехал в г. Орёл по месту службы отца, командира армейского
корпуса. В июне 1881 года Орловской мужской гимназией юному Столыпину
был выдан аттестат зрелости, из которого следовало особая
предрасположенность воспитанника к овладеванию иностранными языками и
точным наукам.
В 1881 году, – в роковой для России, год – П.А.Столыпин поступает в
Петербургский университет на естественное отделение
физико-математического факультета, где проявил немалые способности.
Подобно всем «восьмидесятникам» он находился под влиянием научных и
социальных воззрений Менделеева и Чебышева, литературных дарований
Достоевского, Гончарова, Тургенева… На увлечениях молодого Столыпина
несомненно сказались и литературные способности родственников как по
отцовской линии, в которую входил Михаил Юрьевич Лермонтов, так и по
материнской. В студенческой квартире Петра Аркадьевича собирался
литературный кружок, среди почтенных гостей которого был поэт Апухтин,
особо почитаемый национально ориентированной интеллигенцией и русским
дворянством. В студенческой среде Петр Аркадьевич пользовался завидным
авторитетом. По свидетельству его однокашников при различных событиях и
явлениях, волновавших студенческую среду, зачастую интересовались, что
по этому поводу думают не преподаватели, их наставники, а как к этому
относится их сокурсник Столыпин. Блестяще выдержав выпускные экзамены,
на которых он поразил глубиной своих познаний даже самого Д.И.
Менделеева, в 1884 году П.А.Столыпин заканчивает Санкт-Петербургский
Университет.
Как ни странно, но сведения о начале деятельности виднейшего русского
политика на государственном поприще в разных источниках имеют
существенные расхождения. Так по хронологии современного ученого и
публициста Зырьянова, свою службу П.А.Столыпин начал в Министерстве
государственных имуществ и лишь в 1889 году был причислен к Министерству
внутренних дел. По зарубежному русскому литератору и историку
Вл.Маевскому служба Столыпина началась в Министерстве земледелия. Той же
версии придерживается в своих воспоминаниях и дочь Петра Аркадьевича –
Мария, в замужестве Бок. Но в официальных документах и в редакционной
статье «Исторического вестника» (т.126, 1911 г., октябрь) говорится о
том, что «он начал свою служебную деятельность в Министерстве внутренних
дел, а через два года был причислен к Департаменту земледелия и сельской
промышленности Министерства земледелия и государственных имуществ, в
котором последовательно занимал различные должности и особенно
интересовался сельскохозяйственным делом и землеустройством. Затем
перешел на службу Министерства внутренних дел Ковенским уездным
предводителем дворянства и председателем Ковенского съезда мировых
посредников и в 1889 году был назначен Ковенским губернским
предводителем дворянства».
Уже в это период проявляются недюженные организаторские способности
Столыпина, его стремление глубоко вникать в сущность вверенных ему дел,
умение находить общий язык с представителями самых разных сословий, с
людьми разных политических убеждений… Особой опекой его пользуется в
этот период местная театральная труппа, которой были созданы надлежащие
для творчества условия. Но не только заботой о деятелях культуры
примечательно это время: уже тогда Столыпина начинают занимать и
коренные вопросы российской жизни на западной окраине Империи. Положение
русского крестьянства, противостояние крупного польско-литовского
помещичьего класса всему русскому, преимущество единоличной
собственности перед земельной общиной, которое было особенно заметно по
соседству с хуторскими хозяйствами русских, польских и немецких земель,
необходимость сохранения руководящего начала русского элемента –
станового для огромного государства, – вот круг проблем, занимающих
время и мысли Столыпина, который за местными нуждами начинал видеть и
понимать задачи России. Опыт в решении сложных и спорных вопросов
придало ему исполнение обязанностей почётного мирового судьи по
Инсарскому и Ковенскому мировым округам. В воспоминаниях современников
Столыпина упоминается также Сельскохозяйственное Общество, созданное
Петром Аркадьевичем, им опекаемое и показавшее убедительные результаты
плодотворного сотрудничества русских и поляков.
Уже в то время, объезжая свои помещичьи поместья, он знакомится с
образцовыми немецкими хозяйствами в Восточной Пруссии, через которую
пролегал путь к одному из поместий и все больше проникается симпатиями к
хуторскому ведению хозяйства.
Самый молодой губернатор
По некоторым свидетельствам, назначение Столыпина в 1902 году на
должность Гродненского губернатора произошло по инициативе высокого
царского сановника, министра внутренних дел Плеве, видевшего в Петре
Аркадьевиче умного, способного администратора, который мог бы
противостоять леворадикальной стихии, подталкивающей Россию к опасной
черте, и смело отстаивать национальные интересы в Северо-Западном крае.
В Гродно, где Столыпин пробыл около 10 месяцев в местном комитете о
нуждах с/х промышленности, он публично изложил свои взгляды о
целесообразности уничтожения чересполосицы в крестьянских хозяйствах,
расселении на хутора, предоставлении мелиоративного кредита. Новый
гродненский губернатор говорил, что традиционные способы пользования
землей «сохранить нельзя, т.к. они выразятся в конце концов
экономическим крахом и полным разорением страны».
Убеждая в необходимости перемен в способе землепользования, он стоял за
радикальные меры: «ставить зависимость от доброй воли крестьян момент
ожидаемой реформы, рассчитывать, что при подъеме умственного развития
населения, которое настанет неизвестно когда, жгучие вопросы разрешатся
сами собой, – это значит отложить на неопределённое время проведение тех
мероприятий, без которых немыслима ни культура, ни подъем доходности
земли, ни спокойное владение земельной собственностью». Эта позиция,
обозначенная им в 1902 году, опровергает ошибочное мнение, будто
Столыпин, вроде, лишь воспринял прогрессивную идею премьер-министра
Витте. Мнение, высказанное им тогда, подтверждает также присутствие
трезвого аналитического ума у Столыпина, который смело определял главное
в сложной проблеме, и стремился к разрешению этого главного,
сосредотачивая на важном направлении деятельности всю свою энергию и
волю. И вместе с тем Пётр Аркадьевич в этот период расходился во
взглядах на роль просвещения для народа с представителями
консервативного дворянства, стоящими на крепостнических позициях,
которым он дал ясный ответ: «Боятся грамоты и просвещения, боятся света
нельзя. Образование народа, правильно и разумно поставленное, никогда не
поведёт его к анархии. Сравните Германию и Италию: главный контингент
анархистов даёт последняя страна, а народное образование в ней очень
слабо. Общее образование в Германии должно служить идеалом для многих
культурных стран»… Далее Столыпин говорит: “…распространение
сельскохозяйственных знаний, без которых земледельческая страна
существовать не может и мало – по – малу приходит к разорению, зависит
от общего образования. Развивайте его по широкой программе в сязи с
преподаванием сельскохозяйственных знаний, и вы дадите большую
обеспеченность землевладельческому классу, самому консервативному в
каждой стране…”.
В этих фразах самого молодого губернатора России ощущается масштаб
настоящего государственного деятеля, который трезво мыслил и ясно
излагал задачи не провинциального уровня, а целой страны.
Интересно, что в период губернаторства Столыпина в Гродно там нелегально
проходил первый съезд еврейской организации ПСП (Польской
социалистической партии) и II съезд еврейских рабочих Польши и Литвы.
Также состоялись политические демонстрации и отмечалось празднество 1-го
Мая, чему, впрочем, в городе не придавалось большого политического
значения. Вместе с тем эти события могли сказаться на убежденности
Столыпина в необходимости решения национальных проблем этого края –
проблем, которые становились источником смуты и революционной
пропаганды, распространявшейся на всю Россию.
Ко времени губернаторства в Гродном, П.А.Столыпин, которому было 45 лет,
имел уже солидное семейство. От брака с Ольгой Борисовной Нейгардт у
него было 5 дочерей. Раньше семейство проживало в основном в имении
Колноберже – поместье близ Ковно, зимой в Ковно, затем переехало в
Гродно.
Столыпин в Саратове
В столице по достоинству оценили энергичную деятельность губернатора
Гродно и вскоре в феврале 1903 года последовало новое назначение –
губернатором большой и неспокойной Саратовской земли, в которой раньше
находилось и поместье Петра Аркадьевича, как были поместья у рода
Столыпиных и в соседней Пензенской губернии. Отец Петра Аркадьевича –
Аркадий Дмитриевич, был в свое время наказным атаманом Уральского
казачьего войска восточного русского форпоста, находящегося по соседству
с Саратовской губернией. Интересно, что стараниями Столыпина-старшего
этот Яицкий (Уральский) городок значительно изменил свой облик:
пополнился мощеными улицами и был застроен каменными домами. За это
местное население окрестило его «Петром Великим уральского казачества».
К тому времени Саратов был городом, где проживало около 150 000 жителей,
но в котором уже работали 150 фабрик и заводов, составляющих мощный
промышленный потенциал. К тому же, здесь было более 100 учебных
заведений, 11 библиотек, 9 периодических изданий. Все это создавало ему
славу «столицы Поволжья», и Столыпин, с головой окунувшись в дела,
старался эту славу упрочить. Состоялась торжественная закладка
Мариинской женской гимназии, ночлежного дома, строились другие учебные
заведения, больницы. Начинается асфальтирование саратовских улиц,
устройство водопровода, газового освещения, модернизация телефонной
сети.
Мирные преобразования были прерваны началом русско-японской войны,
отвлекавшей значительные людские и материальные ресурсы и заставившей
полностью переключиться на военные дела: отправку на фронт новобранцев,
формирование специального отряда Красного Креста.
Столыпин, лично присутствуя на отправке этого отряда, сказал
зажигательную речь, в которой в полной мере проявился его ораторский
талант и сознание святого для война долга. Но вместе с тем он заметил
своим близким: «как может идти мужик защищать арендованную землю в
неведомых краях?.. Грустна и тяжела война, не скрашенная жертвенным
порывом».
Исход этой самой неудачной для России войны, бывшей в народе с самого
начала не популярной, самым скверным образом сказался и на на настроении
общества, и на положении правительства. С поражением русского флота
началась отчаянная агитация революционных партий, убеждающих, что все
беды России, в том числе победы японцев, идут от монархии, от царского
строя. Общее смятение и растерянность, раздражение россиян, переживавших
поражение от «ничтожного» врага, радикальные настроения винтеллигентской
среде, ратовавшей за конституцию, иностранные финансовые вливания,
поддерживающие и питающие смуту в России, подвели к порогу того, что
теперь называют Русской революцией 1905 –1907 годов – тяжкому для
Отечества времени. Когда просвещенные русские люди слали поздравительные
телеграммы японскому главнокомандующему, когда запылали дворянские
усадьбы и революционеры палили из «браунингов» не только по полицейским,
но даже по крёстным ходам, дабы усилить общую панику и парализовать волю
правительства.
И в самом центре этой разгоравшейся русской стихии оказалась Саратовская
губерния, в которой революционный элемент был особо активен, в которой
был один из центров Российского революционного подполья.
Антимонархические призывы поддерживало местное либеральное земство,
ставшее открыто выступать против правительства и его представителей на
местах. Вот одно из типичных сообщений газеты «Приволжский край»:
«Только за время с 16 октября по 4 ноября в Балаковском уезде
подверглись поджогам и разгрому 40 имений, Петровском уезде – 25, каждую
ночь горят по несколько экономий…»
Уже в Саратове молодой губернатор оказался «меж двух огней»,
противостоял двум стихиям: революционной, оппозиционной к правительству
силы и «правой», как её называли и называют «реакционной» части
общества, стоящей на монархических и православных позициях. В
разгоравшейся борьбе этих сил Столыпин видел опасность для жизни
губернии и страны, и пытался собственными силами усмирить бушевавшие
страсти. Напряженное, изменчивое положение вынуждало его постоянно
менять свою тактику, опираясь на разные силы. Так в противовес
митинговщикам и демонстрантам, он оказал содействие всем противникам
революции, открывшим «народные клубы», ставшие центрами
контрреволюционной пропаганды и черносотенных дружин. Это народное
ополчение, зачастую действуя против вооруженных революционеров
решительно и слаженно, камнями охлаждало пропагандистские страсти и
рассеивало демонстрантов, позволяя обходиться без помощи войск. Вместе с
тем губернатор всеми силами, не щадя живота своего пытался предотвратить
разгул стихии и предотвратить жертвы с обеих сторон. Хорошо известен
Балашовский инцидент, когда забастовавшие земские медики были окружены
местными черносотенцами, желавшими проучить образованных смутьянов. Их
тогда спас подоспевший с казаками Столыпин. Земские медики покидали своё
укрытие под защитой казаков, образовавших живой коридор, в то время как
осаждавшие бросали в них камни через казацкое оцепление . Причём один
камень попал в Столыпина.
Описанный эпизод равно как и другие , многократно приведённые в
литературе, подтверждает, что в критические моменты П.А.Столыпин
принимал самое решительное и личное участие в прекращении беспорядков,
независимо от того кто был их участником и инициатором. Это впоследствии
стало причиной того, что представители самых разных политических сил и
социальных слоёв были недовольны его мерами, скрыто или открыто
выступали против действий Столыпина, сводили с ним личные счёты. Вместе
с тем энергичность и решительность Саратовского губернатора
содействовала сплочению вокруг него всех трезвых и умеренных сил,
стремящихся к успакоению российской губернской жизни.
В разгар полевых работ 1905 года волна беспорядков пошла на убыль.
Товарищ министр внутренних дел Д.Ф.Трепов докладывал Императору Николаю
II: «В Саратовской губернии благодаря энергии, полной распорядительности
и весьма умелым действиям губернатора, камергер двора Вашего
Императорского Величества Столыпина порядок восстановлен…». К сожалению,
мирный период длился недолго.
Выше уже было сказано что Саратов был одним из центров революционных сил
России. Семя, брошенное в Саратовскую землю «отцом демократов» России
Н.Г. Чернышевским давало буйные выводы. Ульяновы, Свердлов,
Брешко-Брешковская (в девичестве Вериго, уроженка Саратова), одна из
лидеров партии социалистов – революционеров, прозванная «бабушкой первой
революции» – вот далеко не полный перечень лиц, связанных с Саратовом
явным и тайными связями и прямо причастных к волнениям в Саратовской
губернии, которые осенью снова вспыхнули с невиданной силой. Опять
начались демонстрации, поджоги усадеб, зернохранилишь, подогретые
заезжими революционерами агитаторами крестьяне жгли и крушили всё, что
попадалось под руку, вымещая накопившееся недовольство. Сжигались
помещичьи дома, пропадали библиотеки, скотные дворы, амбары. Столыпин
объезжал бунтующие селения, убеждал, в крайнем случае арестовывал
зачинщиков, обходясь без помощи из столицы.
Накалялась обстановка и в Саратове : митинги, демонстрации, забастовки
парализовали нормальную жизнь губернского центра. Мятежный дух
разгорался. Для подавления беспорядков в Саратов был командирован
генерал – адъютант В.В. Сахаров, бывший военный министр, что тяготило
П.А. Столыпина, старавшегося обходиться без военной силы. В ноябре 1905
года Сахаров был застрелен прямо в губернском доме, явившейся, к нему на
приём посетительницей, и на смену ему был прислан другой генерал
адъютант К. К. Максимович, действовавший на территории Саратовской и
Пензенской губернии. Уже в тот период на Столыпина были проведены
покушения: в него стреляли, бросали бомбы, террористы угрожали в
анонимном письме отравлением самого младшего трехлетнего ребёнка
Столыпина – его долгожданного сына. Губернатор прилагает все силы для
восстановления порядка, действуя смело, решительно, со знанием
психологии толпы. Не раз он появлялся в крайне возбуждённой среде безо
всякой охраны и своим внушительным спокойным видом, трезвыми и понятными
каждому фразами успокаивал возбуждённый люд.«Высокий рост, косая сажень
в плечах, что не мешало стройности его фигуры, соколиный взгляд,
властный тон – придавали ему вид достойного представителя власти,
начальника и хозяина губернии» – это свидетельство современника
Столыпина можно встретить в разнообразной литературе о нём.
В Саратове Столыпин всё больше убеждается в необходимости коренных
перемен в жизни крестьян. Опыт жизни в Западных губерниях Российской
Империи подсказывал ему естественный выход в отходе от отживших способов
землевладения. Ещё в 1904 году, характеризуя положение саратовского
крестьянства, он пишет Государю: «Жажда земли, аграрные беспорядки сами
по себе указывают на те меры, которые могут вывести крестьянское
население из настоящего ненормального положения. Единственным
противовесом общинному началу является единоличная собственность».
Таким образом ещё будучи саратовским губернатором П.А. Столыпин показал
не только решительность, выдержку, но ясное понимание общей атмосферы
Российской глубинки, причины возникающей смуты и указал меры для
восстановления мира в стране, делая в этом ставку на поддержку самой
многочисленной части России – её земледельческого сословия. Все эти
свойства губернатора были замечены и в правительстве, испытывающим
кадровый кризис, и самим Императором Николаем II. По разным
свидетельствам на дальнейшем возвышении саратовского губернатора
сказались симпатии разных влиятельных особ – обер-прокурора Синода князя
Оболенского, ново назначенного дворцового коменданта Д.Ф.Трепова,
премьера И.Л.Горемыкина, причём влияние последнего особо подчёркивает
сам Николай II в своей личной переписке
Новое назначение Столыпина в Петербурге
Таким образом, после ухода в отставку правительства Витте, совпадающего
по срокам с подготовкой к работе Первой Государственной думы, в конце
апреля 1906 года Столыпин телеграммой председателя Совета Министров
Горемыкина получил распоряжение выехать в Петербург. В первый же день
приезда он был приглашен в Царское село для встречи с Николаем II. По
свидетельству М. Бок (Столыпиной) именно государь, отметивший, что давно
следит за деятельностью Столыпина в Саратове и считает, его выдающимся
администратором, сказал, что назначает его министром внутренних дел.
В разных литературных источниках говорится о том, что новое назначение
Столыпин принял без особых восторгов, считая себя не готовым к
управлению всей внутренней жизнью огромной державы и даже просил
Императора назначить его товарищем министра, для подготовки.
По вышеупомянутым воспоминаниям М. Бок в ответ на эти возражения
государь ответил:
– Петр Аркадьевич, я вас очень прошу принять этот пост.
– Ваше Величество не могу, это было бы против моей совести.
– Тогда я вам приказываю…
* * *
26 апреля 1906 года П.А. Столыпин становится министром внутренних дел.
Своим первым выступлением в Государственной думе, где он давал ответ на
запрос Госдумы о Щербаке (08.06.06), новый министр сразу обратил на себя
внимание, обнаружив не дюжий ум, твердость и ораторский талант –
свойство довольно редкое для предыдущих государственных деятелей.
«Оговариваюсь вперёд, что недомолвок не допускаю и полуправды не
признаю», посредственный человек не решился бы сказать эти слова на
глазах у критической и агрессивной публики, жаждущей крушения власти и
развенчание её служителей. Но он не просто произнес смелую фразу, он
неуклонно следовал этому принципу, как бы ни было опасно и трудно. В том
же выступлении он сказал слова, которые и сейчас должны считаться
незыблемом правилом для настоящей государственной власти: «Власть не
может считаться целью. Власть это средство для охранения жизни,
спокойствия и порядка; поэтому, осуждая всемерно произвол, насилие и
самовластие, нельзя не считать опасным безвластные правительства. Не
нужно забывать, что бездействие власти ведёт к анархии…»
Эта речь, расставляющая верные акценты в отношения между народным
правительством и властью, стала своего рода пролегоменой к последующему
роспуску 1-ой Думы выказавшей полную неспособность к плодотворной
совместной работе с правительством и лишь накалявшей политические
страсти в стране.
В день роспуска этой Думы Столыпин был назначен премьер-министром
правительства с сохранением поста Министра внутренних дел. Выборгское
воззвание, с которым обратилась к народу думская оппозиция, восстание в
Свеабоорге, бунт в Кронштадте, грабежи и убийства с политической целью,
Варшавское кровопролитие – вот атмосфера России летом 1906 года, в
который он пытался восстановить порядок и одновременно войти в круг
новых обязанностей. Своим первым циркуляром, разосланным губернаторам,
П.А. Столыпин подтвердил твердость позиции: “Открытые беспорядки должны
встречать неослабленный отпор. Революционные замыслы должны пресекаться
всеми законными средствами… Борьба ведется не против общества, а
против врагов общества… Намерения государя неизменны …Старый строй
получит обновление… Порядок же должен быть сохранен в полной мере”.
Революция ответила вызовом: справедливо считая, что нового премьера
невозможно запугать, его решили убить. 12 августа 1906 года совершено
покушение на даче П.А. Столыпина на Аптекарском острове, была брошена
бомба, унесшая в общей сложности жизни более тридцати человек и почти
столько же ранив. Была искалечена его дочь, ранен трехлетний сын, сам
премьер остался невредим.
Это покушение лишь упрочило положение Столыпина: сочувствие к его горю,
уважение к его мужеству охватило самых разных людей – от простолюдинов
до высших сановных особ. Взрыв на Аптекарском острове как бы высветил
всей России фигуру человека, противостоящего революционной стихии.
По предложению государя семейство Столыпина перебирается в более
безопасное место – в Зимний дворец. Но даже здесь его не оставили в
покое происки заговорщиков, которые, впрочем, были вовремя раскрыт
Столыпинские реформы
Тем временем П.А. Столыпин спешно готовит программу, которая вкратце
сводилась к двум основным положениям: отпор революции и внедрение реформ
в стране… В первой публичной декларации Столыпина по вступлении на
пост Председателя Совета министров (правительственном сообщении) эта
обширная программа намеченных правительством мер была изложена наряду с
условиями, необходимыми для их реализации. В ней в частности говорилось:
“Путь правительства ясен: оградить порядок и решительными мерами
охранить население от революционных проявлений и, вместе с тем,
напряжением всей силы государственной идти по пути строительства, чтобы
создать вновь устойчивый порядок, зиждущийся на законности и разумно
понятой истинной свободе”…
Среди первых вопросов стояли земельный и землеустроительный, а также
мероприятия по гражданскому равноправию, свободе вероисповеданий, отмене
ограничений стесняющих крестьян и старообрядцев, улучшение быта рабочих,
их государственном страховании, реформе местного управления, введением
земского управления в Прибалтике, Северо и Юго-Западном крае, в
губерниях Царства Польского, преобразовании местных судов, реформе
средней и высшей школы, подоходном налоге, полицейской реформе,
подготовке ко всероссийскому поместному церковном собору.
Было также сказано о подготовке Закона об исключительной охране
государственного порядка и общественного спокойствия.
Примерно в это же время (с 25 августа 1906г.) был опубликован Закон о
военно-полевых судах, который, в качестве временной меры, вводил особые
суды из офицеров, ведавших только делами, где преступление было
очевидным. Предание суду происходило в пределах суток после акта
убийства или вооруженного грабежа. Разбор дела мог длится не более двух
суток, приговор приводился в исполнение в 24 часа.
Этой жестокой мерой власть стремилась остановить волну террористических
актов, зачинщики которых зачастую уходили от возмездия из-за судебных
проволочек, адвокатских уловок и чрезмерной гуманности общества,
всемерно проявляющего солидарность с оппозиционными самодержавию силами.
Таким образом, по мнению зарубежного русского историка Н.Ю. Пушкарского,
премьер-министру “удалось разорвать заколдованный круг”. До этого
времени проведение реформ неизменно сопровождалось общим ослаблением
власти, а принятие суровых мер знаменовало собой отказ от
преобразований. Теперь нашлось правительство, которое совмещало обе
задачи, и нашлись широкие общественные круги, которые эту необходимость
поняли.
Чтобы проводить в жизнь намеченные правительством планы, Столыпин не
стал дожидаться созыва 2-ой Думы, в которую не очень то верил. Он стал
осуществлять программу работ в порядке ст. 87 Основных Законов – то есть
в порядке осуществления прав Верховной власти, чем обратил на себя гнев
“демократически” настроенной части общества, усмотревшей в этом
покушение на Закон, но прежде всего на власть народного
представительства.
Первым делом П. А. Столыпин обратился к крестьянской проблеме, добившись
права выхода крестьян из общины, сделав ставку на сильного хозяина,
который рвался на волю из ее тисков. Таким образом, стал разрешаться
главный вопрос России – земельный, потому что община сковывала развитие
производственных сил и к тому же на почве крестьянского недовольства
“давали богатые всходы семена” антигосударственной пропаганды. Парадокс
был в том, что против “Закона 9 ноября” выступили как правые –
представители дворянства, видевшие в нем покушение на свои земли и
привилегии, и националисты, тревожившиеся за целостность русских
традиций и устоев общинного духа, так и левые – революционеры и прочие
оппозиционеры понимавшие, что с разрешением крестьянского вопроса
угаснет очаг недовольства в крестьянской массе.
Для подготовки этого закона Указом от 12 августа о передачи
Крестьянскому банку удельных земель, Указом 27 августа о порядке продажи
казенных земель, Указом 19 сентября об использовании кабинетных земель
были созданы Земельный фонд в несколько миллионов десятин в Европейской
части России и открывалась обширная площадь для переселения в Сибирь.
Далее, Указами 5 октября были отменены все сохранившиеся еще в законах
правоограничения для крестьянского сословия – главным образом власти
“мира”, сельского схода над отдельными крестьянами.
Указом 19 октября Крестьянскому банку было разрешено выдавать крестьянам
ссуды под надельные земли, что по сути уже означало признание личной
собственности крестьянина на свою землю.
Таким образом, подготовленный “Закон 9 ноября” (Указ 9 ноября 1906 года)
о раскрепощении общины позволял выйти стране на путь развития и
укрепления частной собственности. Помимо предоставления права выхода из
общины этот Закон устанавливал, что каждый крестьянин при общем переделе
мог требовать сведение всей земли к одному участку /отрубу/, а в
пределах каждого участка Указ утверждал право единоличного распоряжения
домохозяина, в отличии от принципа семейной собственности – от есть
делалась ставка на энергичного, хозяйственного и рачительного
земледельца.
Помимо крестьянской реформы в этой междудумский период по статье 87
кабинет Столыпина провел еще ряд важных мер: Указ 14 октября о свободе
старообрядческих общин, Указ 15 октября об ограничении рабочего дня и о
воскресном отдыхе приказчиков, другие Указы
Бурную и плодотворную деятельность по обновлению и переустройству жизни
Российской империи Столыпин продолжил и в период работы 2-ой
Государственной думы (20 февраля – 3 июня 1907). В ней определилось 4
течения: правые, стоящие за неограниченное самодержавие, октябристы,
принявшие программу Столыпина, кадеты и левый блок, объединявший
социал-демократов, социалистов-революционеров, другие социалистические
группы. Лучшим оратором в этой Думе, по признанию и друзей, и врагов,
оказался председатель Совета министров П.А. Столыпин, выступивший 6
марта 1907 года на думской трибуне с широкой программой намеченных
реформ.
В этом выступлении он прежде всего указал на особенности вносимых
законопроектов в “стране, находящейся в периоде перестройки, а
следовательно – и брожения” … Он подчеркнул намеченную перспективу:
“Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в
государство правовое, так как, пока писаный закон не определит
обязанностей и не оградит прав отдельных русских подданных, права эти и
обязанности будут находиться в зависимости от толкования и воли
отдельных лиц, то есть не будут прочно установлены” … Далее
премьер-министр объяснил и оправдал целесообразность проведения в
междумский период ряда законов в порядке статьи 87 Основных Законов
ввиду их чрезвычайной важности и спешности. Теперь эти законы вносились
на усмотрение Государственной думы и Государственного совета, для их
окончательного утверждения и придания им необратимой силы. Были
обозначены также задачи и цели, которые предстояло решить новой Думе.
Это вопросы свободы слова, собраний, печати и союзов, а также отношения
к православной церкви, веротерпимости. Он указал на необходимость
решения вопросов неприкосновенности личности, самоуправления на местах,
реформы местного самоуправления и преобразования суда, скорейшего
удовлетворения проблем землеустройства и устранения малоземелья,
страхования рабочих и улучшения условий их труда. Далее было сказано о
необходимости защиты интересов русской торговли и промышленности на
Дальнем Востоке, строения новых железных дорог на востоке страны,
улучшения шоссейных дорог, улучшения эксплуатации водных путей. Большое
внимание будет уделено совершенствованию просвещения, которое намечалось
сделать доступным широким массам, разнообразным и приближенным к
насущным нуждам государства.
П.А. Столыпин подчеркивал, что постановленные задачи затруднены в
исполнении сложным экономическим положением России вследствие неудачной
войны и сокращения доходного бюджета из-за отмены выкупных платежей у
крестьян. “Но как бы ни было велико наше стремление к миру, как бы
громадна ни была потребность страны в успокоении, но если мы хотим
сохранить наше военное могущество, ограждая вместе с тем достоинство
нашей родины, и не согласны на утрату принадлежащего нам по праву места
среди великих держав, то нам придется отступить перед необходимостью
затрат, к которым нас обязывает все великое прошлое России”…
Закончил он свою знаменательную речь следующими словами: “…лишь
обдуманное и твердое проведение в жизнь высшим законодательными
учреждениями новых начал государственного строя проведет к успокоению и
возрождению великой нашей родины. Правительство готово в этом
направлении приложить величайшее усилие: труд, добрая воля, накопленный
опыт предоставляются в распоряжение Государственной думы, которая
встретит в качестве сотрудника правительство, сознающее свой долг
хранить исторические заветы России и восстановить в ней порядок и
спокойствие, то есть правительство стойкое и чисто русское, каковым
должно быть и будет правительство Его Величества.”
Речь Столыпина была встречена бурными аплодисментами справа – то есть
депутатами, имеющими национальные, монархические взгляды – людьми,
которыми вынашивались надежды на умиротворение России мирным путем –
тех, кого насмешливо именовали “ура – патриоты”…
Но была другая часть, к сожалению, несравнимо большая по массе и более
агрессивная, которая воспринимала мирную программу обновления России
иначе и которая обрушилась на Столыпина, вынудив его дополнить свою речь
разъяснением, сделанным после думских прений.
В этом памятном своем выступлении, которое стало известным далеко за
стенами Государственной думы П. А. говорил: “Правительству желательно
было бы изыскать ту почву, на которой возможна была бы совместная
работа, найти тот язык, который был бы одинаково нам понятен. Я отдаю
себе отчет в том, что таким языком не может быть язык ненависти и злобы;
я им пользоваться не буду “. Борясь исключительными средствами в
исключительное время, правительство привело бы страну во Вторую думу. Я
должен заявить и желал бы, чтобы мое заявление было слышно далеко за
стенами этого собрания, что волею Монарха нет ни судей, ни обвиняемых и
что эти скамьи – не скамьи подсудимых, это место правительства. Я скажу,
что правительство будет приветствовать всякое открытое разоблачение
какого-либо неустройства, каких-либо злоупотреблений. В тех странах, где
еще не выработано определенных правовых норм, центр тяжести, центр
власти лежит не в установлениях, а в людях. Людям, господа, свойственно
и ошибаться, и увлекаться, и злоупотреблять властью. Пусть эти
злоупотребления будут разоблачаемы, пусть они будут судимы и осуждаемы,
но иначе должно правительство относится к нападкам, ведущим к созданию
настроения, в атмосфере которого должно готовиться открытое выступление.
Эти нападки рассчитаны на то, чтобы вызвать у правительства, у власти
паралич и воли, и мысли, все они сводятся к двум словам, обращенным к
власти: “Руки вверх”. На эти два слова, господа, правительство с полным
спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить только двумя
словами: “Не запугаете”.
Слова Столыпина действительно были услышаны далеко и произвели огромное
впечатление. Многие оппоненты, противники Столыпина вынуждены были с ним
считаться, он как бы укротил их силой своего ораторского таланта
Знакомство с другими выступлениями П. А. Столыпина в Государственной
думе и Госсовете убеждает, что он никогда не просил слова попусту, не
отделывался казенными фразами, а всегда глубоко и серьезно вникал в
существо поднимаемых вопросов, используя трибуну для убеждения,
разъяснения сущности проводимых реформ, своих принципиальных позиций, но
никогда не сводил счеты, пользуясь своим местом и саном со
злопыхателями, врагами и краснобаями. В этих своих выступлениях он,
высказывая волю правительства, пытался умиротворить царящие страсти и
направить работу в нужное русло. И зачастую ему это удавалось, причем, в
ситуациях когда силы были на стороне оппозиции: помогали глубокая
эрудиция, тщательная проработка вопросов, недюжинные литераторские
способности и ораторский талант. Многие фразы П. А. Столыпина стали
крылатыми, в них сконцентрирована логика, умная мысль, смелый подход к
трудному вопросу.
Например, 13 марта 1907 г. он вновь выступает в Думе, где поставлена под
сомнение правомочность временных законов, изданных в междумский период и
прежде всего закона о военно-полевых судах.
Оппозиция своими ораторами обвиняла правительство в применении этой
жесткой меры, говорила что у него “руки в крови”, что стыд и позор для
России применение таких мер. … Столыпин отвечал на это, что было бы
его ошибкой вступать по этому поводу в юридический спор, он должен здесь
встать на государственную точку зрения, а “Государство может,
государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые
строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада.
Это было, это есть, это будет всегда и неизменно. Этот принцип в природе
человека, он в природе самого государства. Когда дом горит, господа, вы
вламываетесь в чужие квартиры, ломаете двери, ломаете окна. Когда
человек болен, его организм лечат, отравляя его ядом. Когда на вас
нападает убийца, вы его убиваете. Этот порядок признается всеми
государствами. Нет законодательства, которое не давало бы права
правительству приостанавливать течение закона, когда государственный
организм потрясен до корней, которое не давало бы ему полномочия
приостанавливать все нормы права. Это, господа, состояние необходимой
обороны; оно доводило государство не только до усиленных репрессий, не
только до применения репрессий к различным лицам и к различным
категориям людей, – оно доводило государство до подчинения всех одной
воле, произволу одного человека, оно доводило до диктатуры, которая
иногда выводила государство из опасности и приводила до спасения.
Бывают, господа, роковые моменты в жизни государства, когда
государственная необходимость стоит выше права и когда надлежит выбирать
между целостью теорий и целостью отечества”.
аничить суровый закон только самыми исключительными случаями самых
дерзновенных преступлений, с тем чтобы, когда Дума толкнет Россию на
спокойную работу, закон этот пал сам собой путем невнесения его на
утверждение законодательного собрания. Господа, в ваших руках успокоение
России, которая, конечно, сумеет отличить кровь, о которой так много
здесь говорилось, кровь на руках палачей от крови на руках
добросовестных врачей, применяющих самые чрезвычайные, может быть, меры
с одним только упованием, с одной надеждой, с одной верой – исцелить
больного”.
В подтверждение своих опасений и как свидетельство того, что
революционные силы не желают уступать и продолжают кровавую вакханалию,
направленную на свержение существующего строя, 7 мая Столыпин вновь
выступает в Думе, где обнародует Правительственное сообщение о заговоре,
обнаруженном в столице и ставившее своей ближайшей целью совершение
террористических актов против императора, Великого Князя Николая
Николаевича и Председателя Совета министров. Любопытно и показательно,
что среди задержанных заговорщиков обнаружилось несколько членов
Государственной думы. Это лишний раз подтвердило тесные связи
леворадикально настроенных думцев с революционными силами, готовыми к
самым крайним и решительным мерам вплоть до цареубийства и
насильственного свержения самодержавного строя. Заговорщики были
обнаружены в квартире депутата Озола, который пользовался депутатской
неприкосновенностью, чтобы потворствовать деятельности
военно-революционной организации, поставившей целью вызвать восстание в
войсках. В своей речи П. А. Столыпин сказал очень значительные слова, не
потерявшие своей актуальности и ныне. “Я должен сказать, что кроме
ограждения депутатской неприкосновенности, на нас, на носителях власти,
лежит еще другая ответственность – ограждение общественной безопасности.
Долг этот мы сознаем и исполним до конца”…
10 мая Столыпин вновь выступает в Государственной думе с речью об
устройстве быта крестьян и о праве собственности, в которой он говорит о
проблемах самого многочисленного сословия России и путях разрешения его
трудностей. Выступление это настолько значительно, что стоит здесь
привести довольно солидные абзацы в изложении премьер – министра, речь
которого была предельно ясна и понятна, в то время как многие
выступления его оппонентов нуждались в существенных уточнениях. Вот
главные мысли: “Я исхожу из того положения, что все лица,
заинтересованные в этом деле, самым искренним образом желают его
разрешения. Я думаю, что крестьяне не могут не желать разрешения того
вопроса, который для них является самым близким и самым больным. Я
думаю, что землевладельцы не могут не желать иметь своими соседями людей
спокойных и довольных вместо голодающих и погромщиков. Я думаю, что и
все русские люди, жаждущие успокоения своей страны, желают скорейшего
разрешения того вопроса, который, несомненно, хотя бы отчасти, питает
смуту. Я поэтому обойду все те оскорбления и обвинения, которые
раздавались здесь против правительства. Я не буду останавливаться и на
тех нападках, которые имели характер агитационного напора на власть. Я
не буду останавливаться и на провозглашавшихся здесь началах классовой
мести со стороны бывших крепостных крестьян к дворянам, а постараюсь
встать на чисто государственную точку зрения, постараюсь отнестись
совершенно беспристрастно, даже более того, бесстрастно к данному
вопросу. Постараюсь вникнуть в существо высказывавшихся мнений, памятуя,
что мнения, не согласные со взглядами правительства, не могут почитаться
последним за крамолу”. Далее, опровергая предложения левых партий,
высказанные депутатами Церетели, Волк-Карачевским и другими, П.А.
убеждал, что предложенные пути приведут к полному перевороту во всех
существующих гражданских правоотношениях, к разорению образованного
класса землевладельцев – помещиков, разрушению культурных очагов, но при
этом не решат земельного вопроса, не удовлетворят земельного голода. Он
приводит убедительные цифры: если частновладельческую и даже всю землю
без малейшего остатка отдать в распоряжение крестьян, то крестьянам
центральной части России – 14 губернии – недоставало бы и по 15 десятин,
в Полтавской и Подольской пришлось бы по 9 и 10 десятин. Это объяснялось
крайне неравномерным распределением по губерниям не только казенных и
удельных, но и частновладельческих земель. Приведенные в его речи
расчеты убеждали каждого в том, что поголовное разделение всех земель не
может удовлетворить земельную нужду на местах. Напоминая далее, что
Россия не вымирает, что прирост ее населения превосходит прирост
остальных государств и составляет более 1,5 миллионов человек в год,
премьер справедливо добавляет, что для удовлетворения землей только
прирастающего населения, считая по 10 десятин на двор, будет ежегодно
потребовано дополнительно 3500000 десятин, которых нет в центральной
части России. Столыпин указывает также на отрицательный нравственный
аспект предлагаемого левыми силами насильственного способа решения
земельного вопроса. Он убеждал, что порядки существующие ныне в общине,
где все вынуждены подчиняться одному способу веления хозяйства,
необходимость постоянного передела, где инициативный и энергичный
земледелец вынужден равняться на всех остальных, зная что его земля
может быть вскоре отдана другому – все это в конечном счете снижает
культурный уровень в целом. “Путем же переделения всей земли государство
в целом не приобретет ни одного лишнего колоска хлеба” … Далее он
высказал очень важную мысль: “Ведь тут, господа, предлагают разрушение
существующей государственности, предлагают нам среди других сильных и
крепких народов превратить Россию в развалины для того, чтобы на этих
развалинах строить новое, неведомое нам отечество.”…
Критикуя далее предложения партии народной свободы, которые предложили
удовлетворить земельный голод за счет землевладельцев, Столыпин
указывает выход крестьянству: он предлагает снять с него те оковы,
которые налагает община и дать возможность укрепить за собой плоды
трудов своих и предоставить их в неотъемлемую собственность. “Пусть
собственность эта будет общая там, где община еще не отжила, пусть она
будет подворная там, где община уже не жизненна, но пусть она будет
крепкая, пусть будет наследственна. Такому собственнику-хозяину
правительство обязано помочь советом, помочь кредитом, то есть деньгами
…”. Придется всем этим малоземельным крестьянам дать возможность
воспользоваться из существующего земельного запаса таким количеством
земли, которое им необходимо, на льготных условиях”.
В общих чертах дело сводилось бы к следующему: государство закупало бы
предлагаемые в продажу частные земли, которые вместе с удельными и
государственными составляли бы государственный земельный фонд… Из
этого фонда получали бы землю на льготных условиях те крестьяне, которым
необходимо улучшить формы теперешнего землепользования. Но так как в
настоящее время крестьянство оскудело, ему не под силу платить тот
сравнительно высокий процент, который взыскивается государством, то
последнее приняло бы на себя разницу в проценте, выплачиваемом по
выпускаемым им листам, и тем процентом, который был бы посилен
крестьянину, который был бы определяем государственными
учреждениями”…Последние слова Столыпина приобрели широкую известность.
Завершая свою речь о путях выхода из крестьянского кризиса он сказал: ”
Пробыв около 10 лет у дела земельного устройства, я пришел к глубокому
убеждения, что в деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная
черновая работа. Разрешить этот вопрос нельзя, его надо разрешать. В
западных государствах на это потребовались десятилетия. Мы предлагаем
скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы
избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого
России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие
потрясения, нам нужна великая Россия!”
Своей речью П.А. как бы подытожил деятельность Второй Думы, которую
никак нельзя было считать полноценной в связи с той же революционной
направленностью многих думских деятелей. Вторая дума показала
безответственность и неграмотность представителей левых сил, которые
никак не хотели вести вместе с правительством созидательной работы,
обращая Государственную думу на путь споров, упреков, интриг. Она, по
словам самих думских деятелей, “загнивала на корню”. Левые депутаты
постоянно своими амбициями подливали масла в огонь. Например, когда в
Думе обсуждался законопроект об определении контингента новобранцев,
подлежащих призыву, кавказец Зурабов, построив свою речь на сплошных
оскорблениях армии, закончил призывом к вооруженному восстанию.
Столыпин, будучи убежденным сторонником представительной власти,
народного представительства, вместе с тем понимал, что с этой Думой
правительство также далеко не уйдет. П.А. не раз пытался мирным образом
разрешить конфликт в Думе, открыто и добросовестно шел на переговоры с
общественными представителями о вступлении их в состав правительства,
хотя, например, знал о скептическом отношении государя к этой идее. Но
сами думские деятели не пожелали сменить оппозиционного поля на тяжкую
ношу работы в правительстве, видимо, втайне сознавая собственную
беспомощность и некомпетентность в серьезной государственной работе.
Понимая, что дальнейшие трения с Думой могут совершенно
скомпрометировать идею народного представительства, окончательно убедить
российскую общественность в невозможности совместной работы
правительства с Думой, Столыпин вынужден был пойти на пересмотр
избирательного закона. Пересмотр этого закона, был осуществлен как раз с
целью сохранения самого института Государственной думы, в надежде, что
новый состав окажется менее радикален и более способен к совместной
творческой работе. Трагизм момента в том, что сам пересмотр закона о
выборах был проведен с нарушением закона о порядке его пересмотра.
Поводом к роспуску Государственной думы послужил отказ снять депутатскую
неприкосновенность с депутатов, замешанных в деле военно –революционной
организации, готовившей покушение на Государя Николая II и великого
князя Николая Николаевича. 3 июня 1907 года состоялся роспуск Думы
второго созыва, были арестованы социал-демократы, часть которых не
успела скрыться.
Население очень спокойно встретило сообщение о роспуске Думы: не было ни
волнений, ни демонстраций, ни стачек, ни даже попыток к какому-то
организованному протесту. “Революция объективно закончилась”,- писал
П.Б. Струве. Ленин на конференции С.-Д. также признал, что
“революционной ситуации больше нет”…
Вместе с роспуском 2-ой Государственной думы 3 июня 1907 года был издан
Закон о новых выборах. Это было осуществлено вопреки статьи Основных
Законов, что дало повод оппозиции поставить этот факт в вину Столыпину и
назвать данную крайнюю меру государственным переворотом. Но если
вникнуть в суть произошедшего, то можно сказать, что новый избирательный
закон спасал существование народного представительства, которое
постоянной конфронтацией, нежеланием сотрудничества с правительством,
причастием своих депутатов к антиправительственному заговору
компрометировало себя в глазах российского общества и вносило смуту в
жизнь Российской империи.
П.А. Столыпин сознавал сложность положения, понимая, что дает новые
аргументы оппозиции слева, но, вместе с тем, все сильнее раздавались
упреки от консервативной части в Думе и Государственном совете в
потворстве Столыпина революционным элементам, укрывшимся во Второй думе.
Таким образом, под давлением справа было остановлено, по выражению
известного думского деятеля Изгоева – одного из авторов “Вех”, “ужасное
зрелище гниения народного представительства”, но спасен сам институт
представительной власти.
Новый закон, который Столыпин выдвинул в качестве предохранительной меры
от оппозиционности Думы, несколько менял пропорции народного
представительства: землевладельцы получали преимущества по сравнению с
выборщиками от крестьян. Кроме того было сокращено представительство
окраин – Польши и Кавказа.
Манифест 3 июня 1907 года не только обеспечивал более работоспособное и
просвещенное правительство, но и после смутного времени подтверждал, что
власть русского Монарха была и остается основой государства, от которого
исходят все законы. Сословный и национальный элемент, пополнивший Думу,
сделал ее более работоспособной и в 3-ей Думе прошли все законные циклы
секций. Примечательно, что после представителей левых сил Муромцева и
Головина председателем этой Думы был выбран Хомяков – сын известного
славянофила.
Политическая жизнь России времен 3-ей Думы была по прежнему сложной:
гражданские свободы, дарованные манифестом от 17 октября были закреплены
в законах. Была снята предварительная цензура печати и даже видные
деятели революции /Ленин и Троцкий/ печатали свои публикации в легальных
российских журналах. В Думе также легально существовали партии
социал-демократов; социалисты-революционеры, бойкотировавшие новою Думу,
они прятали некоторых своих представителей /Керенского/ среди
трудовиков.
16 ноября 1907 года П.А. Столыпин выступил в Государственной думе с
министерской декларацией, где изложил цели правительства, способы и
достижения, остановился на существе законодательных предложений. Он
говорил: ” Для всех теперь стало очевидным, что разрушительное движение,
созданное крайними левыми партиями, превратилось в открытое
разбойничество и выдвинуло вперед все противообщественные преступные
элементы, разоряя честных тружеников и развращая молодое поколение.
Противопоставить этому явлению можно только силу. Какие-либо послабления
в этой области правительство сочло бы за преступление, так как дерзости
врагов общества возможно положить конец лишь последовательным
применением всех законных средств защиты. По пути искоренения преступных
выступлений шло правительство до настоящего времени – этим путем пойдет
оно и впредь. Для этого правительству необходимо иметь в своем
распоряжении в качестве орудия власти должностных лиц, связанных
чувством долга и государственной ответственности. Поэтому проведение ими
личных политических взглядов и впредь будет считаться несовместимым с
государственной службой. …” Поэтому коренною мыслью теперешнего
правительства, руководящею его идеей был всегда вопрос землеустройства.
Не беспорядочная раздача земель, не успокоение бунта подачками – бунт
погашается силою, а признание неприкосновенности частной собственности
и, как последствие, отсюда вытекающее, создание мелкой личной земельной
собственности, реальное право выхода из общины и разрешение вопросов
улучшенного землепользования – вот задачи, осуществление которых
правительство считало и считает вопросами бытия русской державы…”
Перечислив вопросы требующие скорейшего разрешения он закончил так: “С
своей стороны правительство употребит все усилия, чтобы облегчить работу
законодательных учреждений и осуществить на деле мероприятия, которые,
пройдя через Государственную думу и Государственный совет и получив
утверждение Государя императора, несомненно, восстановят порядок и
укрепят прочный, правовой уклад, соответствующий русскому народному
самосознанию. В этом отношении Монаршая воля неоднократно являла
доказательство того, насколько Верховная власть, несмотря на встреченные
чрезвычайные трудности, дорожит самыми основаниями законодательного
порядка, вновь установленного в стране и определившего пределы
Высочайшего дарованного ей представительского строя.
Проявление Царской власти во все времена показывало воочию народу, что
исторически Самодержавная власть… историческая Самодержавная власть и
свободная воля Монарха являются драгоценнейшим достоянием русской
государственности, так как единственно эта Власть и эта Воля, создав
существующие установления и охраняя их, призвана, в минуты потрясений и
опасности для государства, к спасению России и обращению ее на путь
порядка и исторической правды.”
В тот же день в ответ на критическое выступление одного из лидеров
конституционных демократов В.А. Маклакова, премьер-министр произносит
речь, подтверждающую верность прежним позициям и стремление предать
работе народного представительства большее значение для укрепления и
возвеличивания государства. Вот некоторые самые существенные, положения
этой речи: “Только то правительство имеет право на существование,
которое обладает зрелой государственной мыслью и твердой государственной
волей”…
“Пока крестьянин беден, пока он не обладает личной земельной
собственностью, пока он находится насильно в тисках общины, он остается
рабом, и никакой писаный закон не дает ему блага гражданской свободы
…” Мелкий земельный собственник, несомненно, явится ядром будущей
мелкой земской общины; он, трудолюбивый, обладающий чувством
собственного достоинства, внесёт в деревню и культуру, и просвещение, и
достаток……”
Вот тогда, тогда только писанная свобода превратится и претворится в
свободу настоящую, которая, конечно, слагается из гражданских вольностей
и чувства государственности и патриотизма. При этих условиях будет иметь
успех идея местного суда, будет иметь успех и идея суда
административного, который необходим как основа всякого успеха в местном
управлении. …” Ведь верховная власть является хранительницей идеи
русского государства, она олицетворяет собой её силу и цельность, и если
быть России, то лишь при усилии всех сынов её охранять, оберегать эту
Власть, сковавшую Россию и оберегающую её от распада. Самодержавие
московских Царей не подходит на самодержавие Петра, точно так же как и
самодержавие Петра не походит на самодержавие Екатерины Второй и
Царя-Освободителя. Ведь русское государство росло, развивалось из своих
собственных русских корней, и вместе с ним, конечно, видоизменялась и
развивалась и Верховная Царская Власть. Нельзя к нашим русским корням, к
нашему русскому стволу прикреплять какой-то чужой, чужестранный
цветок.(бурные рукоплескания в центре и справа.)
Пусть расцветает наш родной русский цвет, пусть он расцветает и
развернется под влиянием взаимодействия Верховной Власти и дарованного
Ею нового представительного строя. Вот, господа, зрело обдуманная
правительственная мысль, которой воодушевлено правительство”…
Плодотворная работа 3-ей Думы чуть было не была прервана событием,
которое взволновало всех депутатов. Депутат кадетов Ф.И. Родичев,
потерявший во время неудачного выступления самообладание, допустил
оскорбительное выражение “Столыпинский галстук”, как откровенную
аналогию с виселицей… Решением подавляющего большинства Думы по
отношению к зарвавшемуся депутату была применена крайняя мера наказания
– исключение на 15 заседаний.
Премьер-министра, проявивший во время инцидента предельную выдержку,
потребовал от Родичева удовлетворения – шаг, свидетельствующий о высоком
представлении о чести, ради сохранения которой Столыпин мог пожертвовать
жизнью; подавленный Родичев принес публично свои извинения. Столыпин
принял их, что внесло некоторое успокоение в Думу. По предложению многих
членов Государственной думы, депутат Крупенский /от Бессарабской
губернии/ выразил чувства глубокого уважения главе русского
правительства и негодования к оскорбительному выпаду Родичева,
поддержанный аплодисментами подавляющей части Думы
Смерть П.А. Столыпина
27 августа П.А. Столыпин приезжает в Киев и поселяется в
генерал-губернаторском доме. Он принимает различные депутации, отдельных
лиц – как штатских, так и крестьян. Пропуск был свободный для всех
являющихся, хотя охранному отделению к тому времени было известно о
готовящемся на Столыпина покушении.
29 августа начались торжества. Примечательно, что помимо отсутствия
надлежащей охраны главы правительства, должностные лица, ответственные
за обеспечение порядка и неприкосновенности высоких гостей, по сути,
демонстрировали пренебрежение опекой П.А. Столыпина. Ему даже не был
предоставлен экипаж, и он разъезжал в коляске городского главы, отчего
охрана вообще теряла его из вида. Бывшие в стане оппозиционных Столыпину
придворных кругов дворцовый комендант Дедюлин, его приятель генерал
Курлов, ставшие во главе охраны лиц Императорского Дома и министров,
манкируя, подтверждали слухи о его скорой отставке. По свидетельству
участника киевских торжеств профессора Рейна, знакомого со Столыпиным
лично, тот был подавлен, удручен таким положением и говорил: “Я едва ли
вернусь в Петербург председателем Совета Министров и Министром
внутренних дел”…
1-ого сентября 1911 года в киевском городском театре был назначен
парадный спектакль “Сказка о царе Салтане”. Во втором антракте оперы в
стоящего у рампы Председателя Совета министров, приблизившись на
расстояние двух-трех шагов, выстрелил дважды из браунинга неизвестный во
фраке. Раненый в грудь и руку Столыпин опустился в кресло. Доставленный
вскоре в больницу он просил передать Государю, что готов умерет
ь за него, просил успокоить жену и пригласить священника.
Известие о злодействе, происшедшим на глазах у многих людей – участников
торжеств, быстро распространилось по Киеву, а вскоре по всей России, и
миру.
После незначительного улучшения, самочувствие П.А. Столыпина ухудшилось,
но до 4 сентября не признавалось докторами безнадежным. В этот день в
Киев к нему приехала жена, навестить своего верного слугу приезжал
Государь. Но потом началось резкое ухудшение, повысилась температура,
раненый стал впадать в забытье. Тяжело прошло и утро 5 сентября, в
течение которого он, теряя сознание, пытался дать последние наставления.
Вечером того же дня Столыпин скончался. Судебно-медицинское вскрытие
установило, что П.А. Столыпин погиб от огнестрельной раны, нанесенной
преступником. Пуля браунинга имела перекрещивающиеся надрезы и
действовала как разрывная.
6 сентября Император Николай II вернулся из Чернигова и приехал в
больницу попрощаться с усопшим. По воспоминаниям дочери П.А. Марии Бок
/Столыпиной/ государь “преклонил колени перед телом верного слуги, долго
молился, и присутсвующие слыхали, как он много раз повторил слово.
“Прости”. Потом была отслужена панихида”.
Во вскрытом завещании Столыпина, написанном задолго до смерти, в первых
строках было наказано: “Я хочу быть погребенным там, где меня убьют”.
9 сентября 1911 года Столыпин был похоронен в Киевско – Печерской лавре
возле могилы Искры и Кочубея. Его проводы и погребение вылились в
траурное шествие, собравшие огромную массу народа: помимо киевлян
простится со стойким защитником национальных интересов прибыли различные
депутации. В храме, где отпевали П.А. Столыпина оказалось около трехсот
венков, трапезная церковь была полна богомольцами. Народ заполонил двор
Лавры.
В прочувственном слове владыки Евлогии справедливо отмечалось, что
великий покойник, хотя и понимал, и признавал начала веротерпимости, но
на первом месте у него, как верного сына Православной церкви, были ее
интересы. И в ряду реформ стоял созыв Поместного Собора – для оживления
жизни Русской Православной Церкви. В заключение он также сказал:
“Глубоко проникая в сущность русской жизни, он не мог не видеть того
огромного значения, какое имело православие в русском быте и русской
истории. И вот этот проникновенный государственный подход к вопросу
родной русской церкви без излишества и неискренней черты ханжества –
дорисовывает прекрасный облик великого русского государственного деятеля
и кристаллически чистого человека, Петра Аркадьевича Столыпина”…
Схваченный после выстрелов неизвестный, пытавшийся скрыться бегством,
был едва вырван из рук публики. Преступником оказался помощник
присяжного поверенного Дмитрий Богров – сын богатого киевского
домовладельца. По материалам следствия имя преступника – Мордко Гершович
Богров, иудейского вероисповедания. Это обстоятельство стало причиной
возникших в Киеве крайне возбужденных настроений в среде правых и
националистов, а также в еврейской среде, ожидавшей погромов. Лишь
усиленными действиями властей, решительными мерами удалось сохранить
порядок и восстановить общественное спокойствие.
В течении следствия выяснилось, что задержанный злоумышленник, тот самый
агент киевского охранного отделения, который предупреждал о готовившихся
в период Киевских торжеств покушениях. Еще в студенческие годы Богров
был замешан в революционной деятельности, несколько раз арестован, но
быстро получал освобождение. В разгар революционных волнений в Киеве он
состоял членом революционного совета студенческих представителей и
одновременно вел агентурную работу. По свидетельству начальника
охранного отделения подполковника Кулябко, Богров выдал много
политических преступников, предупредил террористические акты и тем самым
заслужил доверие. Это стало официальной причиной того, что, в нарушение
существующей инструкции, ему был дан билет на парадный спектакль на
киевских торжествах для предупреждения возможного покушения.
История этого чрезвычайно сложного дела до сих пор имеет массу
неясностей. Ни одна политическая партия не взяла на себя ответственность
за это убийство, хотя большинство исследователей склонялось к тому, что
Богров действовал по поручению социалистов-революционеров. Самая
распространенная версия такова: агент охранки после разоблачения
революционерами вынужден был пойти на убийство главы правительства.
Вместе с тем обстоятельства покушения говорят о том, что оно стало
возможным благодаря преступной халатности охранки и ее покрывающих
высших чинов – халатности, которая сродни злому умыслу.
Бытовавшее мнение о том, что Богров пошел на убийство, запутавшись в
долгах, не выдерживает серьезной критики: сын богатого человека не мог
таким образом разменять свою жизнь, тем более что никакими деньгами он
не смог бы воспользоваться. Загадке убийства П.А. Столыпина посвящены
целые книги, вышедшие в России и зарубежье, но обширная информация не
открывает завесы над тайной. В публикации пытливого зарубежного русского
историка Н.Ю. Пушкарского указывается на масонский след, но серьезных
доказательств тому также нет. Похоже тайну главного для России убийства
Богров унес с собою в могилу.
Он был казнен. Поспешность суда над ним и его скорая казнь породили
массу естественных подозрений, которые не рассеяны и поныне.
Любопытно, что укрывающийся за множеством псевдонимов двоюродный брат
Дмитрия Богрова – Сергей /Вениамин/ Евсеевич Богров, более известный как
Николай Валентинов был добрый знакомец другого российского псевдонима –
Ленина. Но довольно щедрый в своих литературных жизнеописаниях С. Богров
– Н. Валентинов ни слова не проронил о такой примечательной родственной
связи. А между тем, из различных источников следует, что его влияние на
Дмитрия Богрова в бытность их совместного проживания на Петербургской
квартире было достаточно велико. Интересно и то, что пришедший к власти
Ленин в 1918 году лично помогает родственнице Дмитрия Богрова –
Валентине Львовной Богровой и родному брату Богрова – Владимиру Богрову
уехать из России в Германию, а потом терпит в своем правительстве на
дипломатической службе Богрова – Валентинова, несмотря на прежнюю с ним
размолвку, о которой последний обстоятельно написал в своих “Встречах с
Лениным”, широко известных в России.
Таким странным образом переплетались влияния и судьбы двух самых
значительных людей XX века – Ленина и Столыпина, за каждым из которых
стояли надежды миллионов людей на лучшее устройство мира. До сих пор
мало известно выделял ли из зарубежной революционной среды
премьер-министр фигуры Ульянова-Ленина, но вослед заграничной
леворадикальной прессе, не скрывавшей восторга убийством Столыпина,
будущий вождь в своей статье “Столыпин и революция” откровенно выражает
надежды на поворот в русской истории и навешивает на покойного одиозные
ярлыки.
Столыпин говорил, что для успеха реформ нужны лет двадцать покоя. Этого
времени историей отпущено не было: внутренние и внешние силы довели
Россию до I Мировой войны, революции 1917 года, и всего того, что было
потом. Многие видные государственные деятели считали, что Столыпин бы не
допустил этой трагедии, обернувшейся страшной потерей. Но
террористическим актом была прервана плодотворная эволюция жизни России.
Трагедия великого государственного деятеля, убитого в расцвете сил,
вылилась в трагедию народов России и самого крупного государства.
Характер. Убеждения. Мировоззрение.
П.А. Столыпин, по многочисленным свидетельствам родственников, близких,
сослуживцев и просто современников – знакомцев по Государственной Думе и
Государственному Совету, представлял собой богатую уверенную натуру, в
которой редкостное самообладание, выдержка и терпение сочеталось с
сильными волевыми импульсами, поступками, когда нужно было сломить
противостояние самых невыгодных обстоятельств, когда только решимость
могла остановить анархию, хаос, и восстановить порядок. Эти
замечательные свойства сами по себе были притягательными, внушали
уважение даже у врагов.
Наиболее известным и характерным эпизодом, снискавшим огромную
известность Столыпину, стало его первое выступление во Второй
Государственной Думе в качестве Председателя Совета Министров, где в
критический момент, усмиряя думские страсти, он сказал ставшими теперь
крылатыми слова: “Не запугаете!” – великолепный ответ, брошенный всем
“недоумкам политической мысли”. Этот ответ – не просто звонкая фраза;
которой охотно швырялись с думской трибуны его оппоненты, – это
следствие, продукт настроений, убеждений, которыми жил реформатор. Из
всех описаний известных в литературе этого исторического момента,
наиболее ярко и образно это удалось сделать известному писателю, видному
политическому деятелю В.В. Шульгину. Очерк Шульгина, написанный под
впечатлением известия о смерти Столыпина, прекрасным образом передает
атмосферу, в которой торил свой государственный путь бесстрашный
премьер. Постоянно подвергая себя опасности, рискуя жизнью своей и своих
близких, Столыпин как бы свыкся со своим положением, с той обязательной
жертвой, которую он должен принести ради умиротворения, укрепления и
возвышения горячо любимой им России. “Каждое утро творю молитву и смотрю
на предстоящий день как на последний в жизни Я понимаю смерть как
расплату за убеждения “. В наш суетный, лицемерный и циничный век такой
образ мысли многим покажется невероятным, почти фанатичным, но вне
всяких сомнений так думать, так говорить и так делать мог лишь человек
исключительный и сильный.
Мы знаем, что на него было совершено множество покушений: по разным
данным от 10 до 18. Но если в большинстве случаев поведение Столыпина
было как бы безотчетным и в критический момент не могло повлиять на
результат злодеяний, то тем более для познания характера этого человека
интересен следующий случай, описанный Вл. Маевским в его книге “Борец за
благо России”, изданной в Мадриде 1962 году – случай, неоднократно
подтвержденный другими свидетельствами. Приводим цитату из этой
замечательной книги безо всяких купюр .
В этом эпизоде видится отблеск одного характерного свойства служивого
русского человека – отваги, той самой русской отваги, которой отбивались
половецкие набеги, брались малыми силами турецкий крепости, громились
тевтонские рыцари.
С мужеством и отвагой встретил он страшный взрыв на Аптекарском острове,
унесший в общей сложности жизни тридцати человек, сделав калеками
столько же, изувечивший и ранивший детей неустрашимого премьер-министра,
которого чудом обошла тогда смерть. Здесь можно высказывать очень
спорную, но, кажется, после взрыва на Аптекарском острове волна
покушений на П.А. Столыпина пошла на убыль. И возможно, здесь проявилось
некое сложное чувство, которое нельзя назвать симпатией или уважением,
но которое им сродни, – у тех террористов, которые может, поняли,
оценили, что перед ними не “царский сатрап”, “держиморда”, но убежденный
в своей правоте человек. Возможно, этим живым, но заблудшим душам
Столыпин показался другой стороной они увидели в нем бесстрашного рыцаря
с высокими понятиями чести и долга.
В пользу этой версии говорит и то обстоятельство, что ни одна из
противоборствующих политических сил не взяла на себя ответственности за
убийство Столыпина, хотя этот политический акт, если так можно
выразиться, делал честь его исполнителям – по глубине последствий для
власти России.
И тем более бесстрашие, отвага Столыпина придали к нему много симпатий
со стороны самых разных людей и даже целых сословий. “Последний витязь”,
“Рыцарь без страха и упрека”, “Борец за благо России”, “Железный Бисмарк
России” – такими звучными эпитетами чествовали его при жизни и особенно
после нее политические деятели самых разных ориентаций, литераторы и
историки.
Видимо, так мог жить только человек, для которого сама жизнь в ее
физическом проявлений не есть высшая ценность, в котором он мог черпать
силы, надежды. И в самом деле П.А. Столыпин был человек глубоко
верующий, православный, сочетавший свойственный своим предкам аскетизм с
готовностью идти ради этой веры на крайние жертвы. Уважительно
относившийся к другим вероисповеданиям, он, сознавая значение религии
русских людей, ратовал за то, чтобы возвысить и оградить от нападок
Русскую Православную церковь, испытывающую уже в те времена страшный
прессинг со стороны интеллигенции, проникнутой духом нигилизма и
воинствующего атеизма. В то время, когда антимонархически и антицерковно
настроенная интеллигенция “шла в народ” совращая его, Столыпин выступал
за скорейшее проведение Вселенского собора.
Главное, что разводило в разные стороны леворадикальную в основной своей
массе интеллигенцию и премьера – это представление о способах улучшения
общественной жизни, государственного устройства. Смене векового уклада
русской государственности, свержения монархии он предпочитал медленную,
точнее плавную без потрясений, эволюцию государственной жизни, от
которой в конечном счете выиграли бы все народы и сословия Российской
Империи… Уже позже Столыпина один китайский политик, заметил, что
наибольшую опасность приносит не сам строй, а резкая перемена этого
строя, вызывающая гибельные для общества катаклизмы. Столыпин был
высокообразованный человек, способный ученик самого Менделеева, и хорошо
разбирался в законах естествознания, которым зачастую следует и
человеческая жизнь и развитие общества.
Успешная деятельность Столыпина на государственном посту во многом
объясняется и его исключительной бескорыстностью, умением ставить
народные интересы выше всех личных расчетов. И его друзья, и даже враги
признавали, что стремление к личной выгоде было совершенно чуждо его
честной и неподкупной натуре. “родина требует себе служения настолько
жертвенно чистого, что малейшая мысль о личной выгоде омрачает душу и
парализует работу” … – эта фраза Столыпина – укор нашим культурным и
образованным согражданам, обратившим свое образование и культуру
исключительно на личную выгоду, пользу…
Если же обратиться к прочим истинным душевным качествам П.А. Столыпина,
к настоящим свойствам этой натуры, то также важным и приметным, по
многочисленным воспоминанием, будет внимательное и душевное отношение к
людям, стремление их выслушать, понять, по возможности помочь в их
нуждах; пренебрежение к низшим сословиям, к подчиненным, манкирование
своими служебными обязанностями, высокомерие были ему чужды. “Необходимо
думать и о низах, нельзя уходить от черной работы, нельзя забывать, что
мы призваны освободить народ от нищенства, от невежества, от
бесправия”…- эпизоды, которые у всех на виду и которые трудно оспорить
подтверждают глубокую искренность Столыпина.
Облик этого человека станет яснее, если добавить, что Столыпин старался
держаться здорового образа жизни. Он не курил, употреблял спиртное
только в исключительных случаях, не любил игры в карты, считая это
занятие пустым и даже вредным, чем зачастую ставил в затруднительное
положение своих сослуживцев и подчиненных. Возможно, в этом умеренном
аскетизме, наряду с крепкой породой кроется секрет трудоспособности
премьер-министра, рабочий день которого нередко завершался за полночь и
начинался ранним утром.
В довершение этой главы приведем портрет Столыпина, нарисованный его
близким сотрудником князем А.В. Оболенским в книге “Мои воспоминания и
размышления” : “Высокий, представительный, великолепно воспитанный,
всесторонне образованный; говорил громко, убедительно. Большим
благородством веяло от его слов и поступков, что располагало к нему даже
его политических противников. В нужных случаях он действовал
решительно… Был он примерным семьянином. Гостеприимный, радушный,
веселый и остроумный, когда не был чем-то озабочен; он был образцом всех
мужских добродетелей. Строгий к себе и снисходительный к ошибкам
подчиненных. Он не был честолюбив, и все неблагородное и нечистое было
противно его высокой душе”…
Нам будет небезынтересно узнать, как воспринимали Столыпина его
неприятели или люди, которых никак нельзя заподозрить в симпатиях к
главе “реакционного” правительства. Среди разных оценок приведем здесь
только одну, но, по нашему мнению, самую важную, высказанную А.Ф.
Керенским, главой самого недолговечного Временного правительства России:
“За его словами никогда не бывает пустоты”…
С П И С О К Л И Т Е Р А Т У Р Ы
” Нам нужна великая Россия ” П.А.Столыпин
(полное собрание речей в государственной думеи государственном совете
21906-1911) Москва 1991
П.А.Столыпин и судьбы реформ в России ” А.Я.Аврех
Москва 1991
О Петре Аркадьевиче Столыпине “В.В.Казарезов
Москва 1991
История СССР. Москва 1984
под редакцией Кузнецова
История СССР. Москва 1987
под редакцией Федосова
Экономическая история СССР. Москва 1987
под редакцией Чунтулова
П.А.Столыпин воспоминания о моем отце ” 0М.П.Бок
Москва 1992
Столыпин без легенд” П.Н.Зырянов
Москва 1991
Наш современник 30 2-1990
СОДЕРЖАНИЕ
Биография П.А.Столыпина и его Государственная деятельность
Самый молодой губернатор
Столыпин в Саратове
Новое назначение Столыпина в Петербурге
Столыпинские реформы
Смерть П.А. Столыпина
Характер. Убеждения. Мировоззрение
8. Литература
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
