1
Реферат на тему:
«ПЕРВАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА АНГЛИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ЕЁ ИТОГИ»
2008.
Как правило, ученые-историки первую гражданскую войну (1642—1646) делят
на два этапа:
1) с 1642 до лета 1644 г., когда парламент преимущественно занимал
оборонительную позицию, а военная инициатива находилась в основном в
руках короля;
2) с лета 1644 по 1646 г., когда инициатива в военных действиях была
полностью на стороне парламента.
Первое крупное сражение парламентских сил «круглоголовых» с «кавалерами»
произошло 23 октября 1642 г. при Эджгилле. Парламентское ополчение было
близко к тому, чтобы нанести поражение королевским вооруженным силам,
однако главнокомандующий парламентской армией граф Эссекс намеренно
давал возможность роялистам выходить из боя без значительных потерь. Он
проявил явное нежелание нанести королю решительный удар, хотя для этого
имелись все возможности. В результате король укрепился в Оксфорде —
всего в 50 милях от Лондона.
В этом же сражении было обнаружено превосходство роялистов в решающем
тогда роде войск — кавалерии.
А вот как описывали сражение при Эджгилле его очевидцы, приверженцы
короля «В субботу, 23 октября 1642 г., его величество дал приказ
потребовать сдачи Бенбери и в случае отказа осадить этот город с 4000
пехотинцев и 4 пушками. Но в этот вечер было принесено известие, что
мятежники решили оставить город; однако это не было настолько
достоверно, чтобы вызвать какое-либо изменение прежних приказов. Но в
воскресенье в 3 часа утра поступило определенное сообщение, что туда
направляется со всей поспешностью вся армия мятежников, которая
расположилась в Кейнтоне в трех милях от Эджгилла. Вследствие этого
король дал немедленный приказ всей своей армии со всей поспешностью
двинуться к Эджгиллу, находившемуся в 4 милях от ближайшего расположения
(королевского войска)… Как только мы вступили на вершину Эджгилла, с
которой открывается вид на Кейнтон, мы увидели армию мятежников, которая
строилась в ряды и приводила себя в боевой порядок. Вслед за этим
королевская конница спустилась с горы и привела себя в боевой порядок;
так же сделала и пехота, получив приказание сойти к подножию горы; но
прежде чем это было сделано, и прибыла королевская артиллерия, было уже
больше двух часов пополудни…
Артиллерия обеих сторон работала очень энергично; первыми открыли огонь
мятежники. Стычка началась между двумя крыльями конницы; конница
мятежников не выдержала нашего нападения и четверти часа и обратилась в
бегство; наши люди преследовали и истребляли противника на расстоянии
трех миль… В то время, как это происходило, пехота противника в центре
встретилась с полками королевской гвардии и предприняла на них атаку. У
нас был при этом захвачен королевский штандарт (его знаменосец был убит)
и были взяты в плен лорд Уиллогби и его отец… После того, как левая
сторона нашей пехоты была приведена в расстройство, поколебалась и
остальная часть армии. К этому времени правое крыло нашей конницы
возвратилось с преследования мятежников, будучи в некотором беспорядке
после этого преследования… Наша конница остановилась, быстро привела
себя в порядок и двинулась вперед… К этому времени стало так темно,
что наше главное командование не решилось предпринять атаку из боязни
принять друзей за врагов. Мы отступили на вершину холма, откуда пришли,
вследствие преимущества этого места: мятежники — в деревню, где они
стояли в предшествующую ночь…
Мятежники потеряли в сражении свыше 70 человек офицерского состава —
корнетов и офицеров; мы потеряли 16 офицеров, но ни одного корнета. Наша
конница вернула обратно не только штандарт, но и несколько наших
офицеров. Число убитых с обеих сторон точно неизвестно, но несомненно,
что мы убили пять на одного…
На следующий день после сражения граф Эссекс, найдя свою армию крайне
ослабленной и потерявшей мужество вследствие сильного удара, который она
получила от армии его величества, уехал в замок Уорвик. В ту же ночь
остальная часть его сил также частным порядком направилась туда же в
сильно расстроенном виде. Получив об этом известие, принц “уперт на
следующее утро предпринял их преследование, но они все вошли в Уорвик
или рассеялись, прежде чем он их настиг. Однако его высочество взял 55
подвод и экипажей мятежников, нагруженных амуницией, медикаментами и
прочей поклажей, часть которых он увез, а остальное сжег…».
Главной причиной слабости парламентской армии было то, что она состояла
преимущественно из наемников, которые за деньги были готовы служить кому
угодно.
Это понял Оливер Кромвель, сражавшийся под Эджгиллем во главе им самим
набранного отряда в несколько десятков крестьян-кавалеристов.
Кромвель говорил в те дни полковнику парламентской армии Гемпдену: «Ваши
отряды состоят большей частью из старых, дряхлых военных служак и
пьяниц, а их (т. е. королевские) отряды — из сыновей джентльменов…
Неужели вы думаете, что эти низкие и подлые люди когда-либо будут в
состоянии померяться силами с джентльменами?»
Кромвель утверждал, что без революционного воодушевления войск парламент
не сможет одержать решающей победы, и в этом с ним нельзя было не
согласиться.
Если же говорить об отношении к этой гражданской войне пресвитериан, то
его достаточно красноречиво характеризует письмо парламентского генерала
Уоллера к роялисту Хоптону, которое было написано накануне предстоящего
между ними сражения.
«Мое расположение к вам,— говорилось в письме пресвитерианского
военачальника,— остается столь неизменным, что даже линия фронта не
может pазрушить мои дружественные чувства к вам. Великий бог ведает, с
каким отвращением я шел на эту службу и с какой ненавистью я смотрю на
эту войну без врага».
Конечно, настроения подобные этому, не могли не отражаться пагубно на
состоянии парламентских войск. В конечном итоге они могли привести к
гибели дело революции.
Действительно, уже к лету 1643 г. положение парламента приблизилось к
критической черте. Парламентская армия Эссекса, с трудом продвигаясь к
Оксфорду, резиденции короля, таяла на глазах от дезертирства и эпидемий.
В то же время король Карл I продолжал наращивать свои силы. Уехавшая в
1642 г. во Францию, королева возвратилась обратно с людьми, снаряжением
и значительными денежными суммами. Парламентская армия Уоллера, которая
блокировала роялистов на Западе, оказалась почти полностью уничтоженной.
26 июля 1643 г. роялисты заняли второй по величине порт Англии —
Бристоль.
На Севере армии короля удалось нанести крупное поражение парламентским
силам, находившимся под командованием Фердинанда и Томаса Ферфаксов. В
руках «кавалеров» оказался весь Йоркшир.
К осени 1643 г. у короля созрел план концентрической атаки Лондона с
трех направлений. Так, с севера должна была наступать армия герцога
Ньюкас-ля, в центре — войска, которыми командовал племянник короля принц
Руперт, а с запада — корнуолль-ские отряды.
В это время во многом решалась судьба революции. И тут в который раз на
помощь пришли народные массы. Лондонская милиция, которая состояла в
основном из столичного плебса, с невероятной быстротой проделала марш
через все королевство на запад, придя на помощь осажденному роялистами
Глостеру. Город был спасен.
25 октября, на обратном пути в битве при Ньюбери стойкие ополченцы
смогли выстоять перед роялистской кавалерией под началом принца Руперта,
в то время как парламентская кавалерия была сметена ее сокрушительным
ударом.
«Около этого времени,— писал современник,— судьба парламента казалась
столь печальной вследствие огромных потерь как на западе, так и на
севере и вследствие большой убыли армии его превосходительства от
болезней, что ничто, кроме благословения божьего, не могло выправить
ее… Глостер подвергался осаде большой и храброй армии. Его
превосходительство находился в это время в 80 милях оттуда с истощенной
и почти ничтожной армией; каждый день приходили ложные известия, что
город взят, чтобы лишить его мужества идти к нему на помощь… Мы пошли
в Ньюбери, и когда приблизились на расстояние Двух миль от города, то
могли рассмотреть на холме силы противника; вся их армия, предупредив
нас, вошла в Ньюбери и завладела городом. Но на следующий день с
рассветом был дан приказ, чтобы мы шли на холм вблизи Ньюбери,
называемый Бигмхилл. Когда его превосходительство увидал, что эта
вершина занята уже войсками неприятеля, он предпринял яростную атаку на
него во главе своего полка, выбил противника с холма и удержал его весь
день, скорее расширяя, чем утрачивая свои позиции. Около этого времени
подошли два лондонских полка городского ополчения, которые с бесстрашной
решимостью противостояли атакам конницы и пехоты».
В этой битве было захвачено три знамени королевской армии. Одно из них
представляло из себя арфу с королевской короной, на другом был изображен
ангел с пылающим мечом, поражающий дракона, и надпись: «Никто, кроме
Бога». На третьем было французское изречение: «Мужество во имя дела».
С наступлением ночи конница и пехота короля выстроились, готовые в любой
момент начать атаку. Готовилась к бою и артиллерия. Однако под утро
король отступил.
В то же время в так называемой Восточной ассоциации (объединение пяти
восточных графств — Норфолка, Сеффолка, Эссекса, Кембриджа, Герт-форда,
возникшее в конце 1642 г.) в схватках с «кавалерами» отличились
йомены-кавалеристы, которых возглавлял Кромвель. 11 октября 1643 г. они
одержали значительную победу в сражении под Уинсби, сначала отразив
угрозу вторжения «кавалеров» в пределы ассоциации, а затем перейдя в
наступление, в результате чего от роялистов вскоре был освобожден весь
Линкольншир.
В конце концов, на стороне парламента выступила Шотландия, которая
послала ему на помощь армию количеством в 20000 человек. Со своей
стороны английский парламент обязался ввести по примеру Шотландии
государственную пресвитерианскую церковь, а также взял шотландскую армию
на свое содержание.
«Шотландская армия», вступившая в Англию,— писали современники,— состоит
приблизительно из 18 000 пехотинцев, 3000 кавалеристов и от 500 до 600
драгун.
Генерал Левен, находясь на пути к Бервику, 3aj просил, готов ли идти с
ним комитет, назначенный для того, чтобы направиться в Англию с армией,
говоря, что он не перейдет пограничного моста до тех пор, пока не
прибудет комитет. 13 января 1644 г. названный комитет прибыл в Бервик, и
тогда генерал со своей экспедицией приготовился отправиться в поход».
Война поставила перед парламентом главный вопрос: к чему сводится
конечная цель его военной политики? И тут оказалось, что
пресвитерианское большинство палаты общин больше всего боится военной
победы над королевской армией, поскольку это может вызвать революционную
инициативу народных низов как города, так и деревни, которые и без того
-«сверх меры осмелевшие». В нескольких городах произошли перевороты, в
результате чего вместо роялистски настроенной правящей олигархии к
власти пришли выходцы из менее состоятельных, но более демократических
кругов.
О мотивах желания пресвитериан ограничить вооруженный конфликт с королем
оборонительной тактикой в 1644 г. довольно недвусмысленно сказал граф
Эссекс:
«Является ли это той свободой, которую мы взялись защищать, проливая
нашу кровь?.. Потомки скажут, что для освобождения их от гнета короля мы
подчинили их гнету простого народа».
Поэтому тактика парламента в это время сводилась к тому, чтобы добиться
минимально приемлемых для себя уступок с помощью мирных переговоров,
которые, кстати, не прекращались на протяжении всей гражданской войны —
в 1643, 1644, 1645 и 1646 гг., а не пытаться победить его с помощью
низов.
Обсуждался в парламенте и еще один вариант: достичь своей цели с помощью
шотландцев.
В одном из самых крупных в гражданской войне сражений — при
Марстон-Муре, около Йорка, которое произошло 2 июля 1644 г., благодаря
военному таланту Кромвеля и мужеству его отрядов парламентская армия
одержала блестящую победу. В плен было захвачено множество пленных, а
также военные трофеи.
Вместе с тем порочная тактика затягивания войны, осуществлявшаяся
пресвитерианскими военачальниками на Юге и Западе, практически свела на
нет Результаты этой победы. Заново укомплектованная армия Уоллера
потерпела вторичное поражение; армия Эссекса была разгромлена.
«Названный граф,— заявил в парламенте Кромвель,— всегда отрицательно
относился к сражениям, был против окончания войны силой оружия…».
Да и сам Манчестер не раз открыто говорил: «Если мы разобьем короля 99
раз, он все-таки останется королем, как и его потомство после него. Если
же король разобьет нас хотя бы один раз, нас всех повесят, а потомков
наших сделают рабами».
Такая военная тактика пресвитериан только затягивала войну, а революции
угрожала гибелью.
Однако, возвращаясь к сражению при Марстон-Муре, нельзя не отметить, что
оно со всей очевидностью продемонстрировало боевой дух и мужество
парламентской армии.
Ярким подтверждением этому может служить воспоминание одного из
участников этой крупнейшей во время гражданской войны в Англии битве
(Thoma-son Tracts, British Museum, E. 2/1):
«К вечеру в субботу, 30 июня, мы получили надежные сведения, что принц
Руперт со своей армией находится в Бароубридже, в 12 милях от Йорка, и
что он намеревается на следующий день дать нам сражение. Вследствие
этого мы решили в эту ночь и на следующее утро снять осаду (Йорка),
чтобы быть в состоянии встретить крупные силы, готовые напасть на нас,
надеясь возобновить осаду после отражения сильного противника. Вы легко
поверите, что в городе была большая радость и многочисленные
манифестации после удаления войск, которые так долго окружали город со
всех сторон. Сердца многих из нас поистине были подавлены тяжестью,
усматривая в этом акт провидения, как бы указывающий на божественное
недовольство нами. Однако Господь милостиво дал нам понять
неосновательность наших сомнений и упадка духа…
В понедельник, 1 июля, со всеми нашими силами мы выступили в Хессаммур
(на южной стороне реки Узы) с надеждой встретиться там с принцем
Рупертом на пути его в Йорк. После полудня наша армия была приведена в
боевой порядок и наши солдаты были полны радости, ожидая сражения с
врагами, ибо наши разведчики заверили нас, что принц со своей армией
будет проходить по этому пути. Однако принц Руперт, понимая наши
приготовления к встрече с ним, прошел по другой стороне реки и пошел на
Йорк для облегчения пострадавшего населения этого города. Вследствие
столь печального разочарования наши сердца были полны печали…
Во вторник утром наша пехота с артиллерией получили распоряжение идти по
направлению к Тедкас-теру… Когда шотландцы, маршировавшие в этот день
в авангарде, почти достигли Тедкастера, и пехота графа Манчестера
находилась в двух или трех милях от Марстона…, неприятель со всеми
своими силами возвратился в Мур. Прежде чем наша пехота могла вернуться
назад, противники заняли Мур (весьма благоприятную позицию) Наш
доблестный командир Лесли проявил свои военные способности с неустанной
энергией…, наша армия была приведена в боевой порядок к б или 7
часам…
Нашим отличительным знаком была белая бумага или носовой платок на наших
шляпах; нашим лозунгом был «С нами Бог». Знак неприятеля заключался в
том, что они были без лент и шарфов, их лозунгом был «Бог и король»…
Наша армия, двигавшаяся вниз по холму несколькими частями, была похожа
на множество густых облаков. Она была разделена на бригады по 800, 1000,
1200 и 1500 человек. Неприятель, как сообщали некоторые пленники, был
устрашен нашим приближением, не ожидая никакой атаки до следующего утра.
При приближении пехоты графа Манчестера после небольшой перестрелки с
обеих сторон мы заставили противника оставить в беспорядке живую
изгородь, где они потеряли 4 пушки. Лорд Ферфакс со своей бригадой на
правом фланге также выбил противника из живой изгороди, отбив у них их
артиллерию.
До этого времени генерал-лейтенант Кромвель с большой храбростью
производил одну атаку за другой и привел в расстройство две из самых
храбрых бригад конницы на правом крыле противника… Наша конница и
пехота с неустрашимым мужеством обратила правое крыло неприятеля в
бегство, захватив как их артиллерию, так и амуницию. Наше левое крыло
продолжало с возобновляющейся энергией проявлять свою храбрость: оно
атаковало каждую часть, оставшуюся на поле битвы, пока все они не были
совершенно расстроены и не обратились в бегство; наши люди преследовали
неприятеля около трех миль почти до самого Йорка».
Трудное положение народа, которое в связи с гражданской войной еще
больше ухудшилось, а также рост его недовольства на некоторое время
ослабили позиции пресвитериан в парламенте. Использовав этот факт,
инденпенденты во главе с Кромвелем добились принятия парламентом плана
коренной реорганизации армии. Так, например, вместо территориальных
отрядов милиции и отрядов наемников было решено создать единую
регулярную армию «нового образца», которая бы вербовалась из
добровольцев в подчиненных парламенту графствах, с единым,
централизованным командованием, а также содержанием войск за счет
государственного бюджета.
Согласно этому плану, все находившиеся в армии члены парламента должны
были отказаться от своих командных постов на основании так называемого
билля о самоограничении от 19 декабря 1644 г.
«Постановлено и т. д., что в течение этой войны,— говорилось в билле,—
ни один член обеих палат не должен занимать или выполнять каких-либо
командных должностей, военных или гражданских, установленных или
одобренных одной или обеими палатами парламента, или какими-либо
властями, получившими полномочия от одной или обеих палат. В
соответствии с этим должно быть издано надлежащее узаконение».
К весне 1645 г. план парламента о коренной реорганизации армии был
проведен в жизнь. Армия «нового образца» численностью в 22 тыс. человек,
в том числе 6-тысячный отряд кавалерии, в который вли^ лись и
«железнобокие» Кромвеля, стала ударной силой парламента. Для армии были
характерны пуританский энтузиазм и революционный порыв. Во главе ее
стояли офицеры, среди которых было немало представителей низших слоев
населения. Так, например, полковник Прайд — бывший извозчик, полковник
Хьюсон — в прошлом сапожник, полковник Фокс когда-то был
мастером-котельщиком и т. д.
Новая армия была полна решимости вступить в борьбу с королевскими
силами. Ее командующим был назначен 33-летний Томас Ферфакс, который до
этого возглавлял парламентские силы на Севере.
На основании закона о самоограничении все военачальники-пресвитериане
были удалены из армии. Единственное исключение было сделано для члена
парламента Оливера Кромвеля. К этому времени слава о нем шла по всей
стране. В армии Кромвель остался в качестве командующего кавалерией, а
также помощника Ферфакса.
Таким образом, командование армией оказалось в руках индепендентов.
Опираясь на самоотвеженность и массовый героизм крестьян и городских
ремесленников, одетых в солдатские мундиры, армия «нового образца»,
централизованная и дисциплинированная, решила исход гражданской войны в
пользу парламента.
Сокрушительный удар по «кавалерам» она нанесла 14 июня 1645 г. в
сражении при Нэзби в Нортгемптоншире. Огромная роль в этом сражении
принадлежала кромвелевской коннице «железнобоких», которая обрушилась на
фланг и тыл роялистской пехоты.
Неизвестный автор так писал о битве при Нэзби (Thomason Tracts, E.
288/28):
«Утром в пятницу к нашей армии, которая строилась для преследования
короля, направлявшегося к Лейстеру, прибыл генерал-лейтенант Кромвель.
Конница при его приближении подняла громкие крики радости по поводу его
прибытия. Отряд нашей конницы был послан в Дэвентри на разведку: когда и
каким путем отправилась армия короля; он взял несколько пленных и ночью
отправился в Гилсборо в 6 милях от Харборо — главной квартиры короля.
Авангард нашей конницы и арьергард королевских войск находились в трех
милях друг от друга до наступления рассвета, когда разведчики обеих
сторон сделали салют ДРУГ другу, и наша армия приготовилась идти вслед
за королем для встречи с его войсками. Люди короля, осознавши наше
скорое приближение и то, что они не могут уходить от нас с такою же
быстротою, с какой мы их преследуем, ибо у них было около 300 повозок,
Решили воспользоваться преимуществами местности на большом холме на поле
в Нэзби, около 9 миль от Норсемптона… Около 9 часов утра в субботу, 14
июня, мы сошлись с ними в битве при большой решительности с обеих
сторон. Правое крыло короля предприняло первую атаку на наше левое крыло
и вытеснило его в некотором беспорядке с его позиции. Наше правое крыло
сделало то же самое по отношению к их левому крылу. В центре в это время
обе армии вели упорную борьбу друг с другом: наша пехота при первой
атаке захватила позицию неприятелей и при некоторых потерях с его
стороны, однако она была оттеснена их конницей, которая при второй атаке
привела наших в некоторое расстройство. Благодаря усилиям наших боевых
офицеров, наш центр был скоро выстроен опять и в то же время вновь было
приведено в порядок наше левое крыло, и вся наша армия во всех частях
путем энергичных атак в течение почти часа привела армию неприятеля в
такое замешательство, что все люди короля были оттеснены от их
артиллерии, а наше правое крыло, используя свое преимущество, которое
они получили вначале, обратило королевскую армию в общее бегство…».
В этой битве роялисты потеряли 5 тыс. пленными, почти 300 повозок, из
которых 12 были с артиллерией.
Как сообщает тот же неизвестный автор, «неприятели увезли с поля битвы
за мост в Харборо лишь б двуколок и повозок, одна из которых была взята
в городе нашей (кромвелевской) конницей, а другие взяты за милю от
города. Много повозок было нагружено богатой добычей, другие — оружием и
амуницией; было около 50 возов мушкетов, пик, пороха, зажигалок и
снарядов, много чемоданов, которые наши солдаты скоро опустошили, что
они также сделали и с повозками, везшими разного рода амуницию».
Сам король в этом сражении едва спасся бегством. Он бежал на Север и 5
мая 1646 г. сдался в плен шотландцам, рассчитывая таким образом сыграть
на англо-шотландских противоречиях.
Однако шотландская сторона посчитала более выгодным выдать Карла
английскому парламенту. За это парламент обязался выплатить ей 400 тыс.
ф. ст – (официально в качестве возмещения за военные расходы».
Так закончилась первая гражданская война.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
