Крещение Руси

1

Содержание:

I. Введение………………………………………………………………2-4

II. Принятие христианства на Руси

1. Древнейшее прошлое восточнославянского язычества………………5-12

2. Предыстория принятия христианства на Руси………………………12-15

а) Святая равноапостольная княгиня Ольга…………………………….…15-21

3. Крещение Руси………………………………………………………..…..21-27

а) Политический фон крещения Руси…………………………………..….27-28

б) Святой равноапостольный князь Владимир……………………………..28-29

4. Образование русской православной церкви и её структура…….…….29-31

5. Роль принятия христианства……………………………………………..31-34

III. Историческая роль православия на Руси ……………………………..35-36

IV. Источники……………………………………………………………..…….37

I. Введение.

Выбор этой темы я могу обосновать тем, что это событие оказало огромное
влияние на историю государства. От Крещения Руси и до революции
христианство было вплотную связано с государством и пронизывало все слои
жизни и культуры народа. Церкви всегда уделялось особое внимание как
народа, так и самого государства. Принятие христианства Древней Русью
было не только выбором религии, но так же имело и политический характер,
так как это помогло укрепить связи с Византией, что имело огромное
значение для государства.

С самого начала хотелось бы оговорить, что мы будем понимать под
словосочетанием “Крещение Руси”. Это выражение как бы предполагает
наличие в прошлом одноразового события: быстрого и повсеместного
приобщения к христианству всего народа, целой страны – Древней Руси.
Между тем такого события отечественная история не знает. Был
продолжительный, растянувшийся на несколько столетий процесс введения
христианства в качестве государственной религии централизованной
Киевской державы. Официальное начало этому процессу, постепенно
подготавливавшемуся всем предшествующим развитием древнерусского
общества, положил князь Владимир, крестивший в 988 году только жителей
своей столицы, а в последующие годы – и население ряда других городов
Киевской Руси. Нельзя называть приобщение к христианству одних лишь
киевлян “крещением Руси”, этим мы допускаем грубейшее нарушение
элементарной логики, известное под названием подмены понятий. Один из
начальных моментов длительного процесса христианизации Древней Руси
непозволительно отождествлять со всем процессом, у многих складывается
впечатление, что это одномоментное и вполне законченное событие, а 988
год считают временем утверждения христианства в древнерусском обществе.
Крещение киевлян князем Владимиром (это уже “второе крещение Руси”) –
лишь начало акции князей Владимира и Ярослава по насаждению христианства
в пределах централизованной Киевской Руси: крещение новгородцев, а также
жителей других древнерусских городов, расположенных главным образом на
водном пути от Киева к Новгороду. Событие 988 года наша православная
церковь считает официальным принятием христианства на Руси и недавно
отметила тысячелетний юбилей по этому поводу. Однако нужно разделять два
понятия: “Крещение киевлян” и “Крещение Руси” – первое событие прошло в
один день, а второе – целая эпоха, которая растянулось на столетия.

История Руси, предшествовавшая принятию христианства, непонятна и слабо
изучена. Это связано, прежде всего, с тем, что наши первые летописцы
писали не раньше 11 века. А о событиях 9-10 в.в., за исключением
немногих письменных греческих свитков, не имели других источников кроме
устных народных преданий, за которыми нельзя признать несомненной
достоверности, так как они подвергались вымыслам и изменениям. Таким
образом, можно отметить, что только с приходом христианства русский
народ получил прочные основы для создания государственной и гражданской
жизни, основы, без которой собственно и нет истории.

Восточная территория Европейской России была населена чудскими и
тюркскими племенами, а в западной половине, кроме литовского и чудского
народов, примыкавших своими поселениями к Балтике, жили славяне под
разными местными названиями держась берегов рек: Волхово, Днепра,
Припяти, Сожи, Горыни, Стыри, Случи, Буга, Днестра, Сумы, Десны, Оки и
их притоков. Жили небольшими общинами. Никаких установлений, связывающих
между собой племена, не было. Признаки государственной жизни так же
отсутствуют. Религия славян состояла в обожании природы, в поклонении
солнцу, воде, небу, земле, ветру, деревьям, птицам. Их религиозные
представления отчасти выражались в форме идолов. У них не было ни
храмов, ни жрецов, поэтому их религия не могла претендовать на
повсеместность. Так же у славян не было ясных представлений о
существовании жизни после смерти, верили они и в волшебство.

Видимо, Православие потому столь естественно и глубоко вошло в душу
наших предков, что уже их язычество было более предрасположено к этому.
В отличие от римлян и греков, чья развитая философия оказала
сопротивление новой религии, Русь была в этом отношении по-детски чиста
– и восприняла Православие как очевидную, гармоничную и всеохватывающую
Истину о смысле бытия, с которой примитивные языческие верования не
могли конкурировать.

Видимо, Православие потому столь естественно и глубоко вошло в душу
наших предков, что уже их язычество было более предрасположено к этому.
В отличие от римлян и греков, чья развитая философия оказала
сопротивление новой религии, Русь была в этом отношении по-детски чиста
– и восприняла Православие как очевидную, гармоничную и всеохватывающую
Истину о смысле бытия, с которой примитивные языческие верования не
могли конкурировать.

Русь крестилась не ради земного счастья, а ради спасения для жизни в
Царствии Небесном. В нем, а не в зыбком земном бытии, увидел русский
человек награду за свою суровую и опасную жизнь. Именно Царство Божие,
стяжаемое в праведных делах, наделяло благодатным смыслом подвиг жизни в
земном мире. Этим измерялся долг и крестьянина, и Царя, власть которого,
в отличие от западного абсолютизма, была ограничена условием служения
Богу (только такого Царя призывал слушаться Иосиф Волоцкий).

Ведя речь о Крещении Руси, главнейшем событии древней истории нашего
Отечества, следует прежде заметить, что под этим следует понимать не
совсем то Крещение или Просвещение, которое свершается над отдельным
человеком при вступлении его в Церковь. Такое отождествление Крещения
Руси приводит к довольно ошибочным представлениям об этом историческом
событии. Строго говоря, Крещение Руси было, прежде всего, актом
утверждения христианства, его победой над язычеством в смысле
политическом (поскольку речь идёт именно о государстве, а не отдельной
личности). С этого времени христианская Церковь в Киево-русской державе
становится не просто общественным, но и государственным институтом. В
общих чертах, Крещение Руси было ничем иным, как учреждением поместной
Церкви, управляемой епископатом на местных кафедрах, которое
осуществилось в 988 г. (возможно 2-3 годами позднее) по инициативе
великого князя Владимира.

II. Принятие христианства на Руси.

Древнейшее прошлое восточнославянского язычества.

Вначале несколько слов о самом термине “язычество”. Он – литературного
происхождения. Произошел от церковнославянского слова “языци”, т. е.
“народы”, “иноземцы”. Таким образом, русские книжники эпохи Киевской
Руси – христиане по вере – как бы “отгораживались” от народов, еще не
крещенных. В современной науке под язычеством понимается комплекс
Религиозных обрядов, верований представлении, предшествовавший
возникновению” мировых религий (христианства, магометанства, буддизма) и
послуживший их основой.

Язычество древних славян имеет глубокие корни. Истоки его видятся за
много тысячелетий до начала нашей эры. А отголоски сохранялись вплоть до
недавнего времени. Говоря о своеобразии в эволюции и формах
восточнославянского и древнерусского язычества, мы не должны забывать,
что его развитие не шло в стороне от путей, по которым развивались
языческие комплексы других народов. При всех различиях в условиях
существования – социальных, географических, климатических – необходимо
помнить о прохождении одинаковых стадий в становлении языческих
воззрений у разных народов.

Входя в мир славянского язычества, мы должны также четко представлять,
что его развитие опосредовано окружающей человека природной средой и
господствующими общественными отношениями.

По мнению известного советского ученого-религиеведа И.А. Крывелева,
общая особенность мышления человека в древности состояла в том, что его
объектом и материалом были предметы и явления, входившие в
непосредственное окружение человека и имевшие для него жизненное
значение. Поэтому и религиозные представления вначале относились к
предметам и явлениям ближайшего окружения, притом к тем, которые были
вплетены в жизнедеятельность человека.

До нашего времени дошли источники, свидетельствующие о поклонении
древних славян таким предметам и явлениям. Автор “Хождения Богородицы по
мукам” – произведения XII-XIII вв. – пишет, что “они все бога прозваша:
солнце и месяц, землю и воду, звери и чади”. Знаменитый русский
церковный деятель XII в. Кирилл Туровский в одной из своих проповедей
яростно восклицал: “Уже бо не нарекутся Богом стихия, ни солнце, ни
огнь, ни источници, ни древеса!”. Отсюда видно, что на ранней стадии
язычники-славяне поклонялись различным неодушевленным и одушевленным
предметам, обожествляли силы природы. Вера в сверхъестественные
возможности какого-либо объекта называется фетишизмом. Фетишем могли
быть добычливые орудия охоты, деревья, плоды которых утоляют голод, и т.
д. Первоначально предмет сам по себе воспринимался как проявление
сверхъестественных сил. С усложнением мышления человек, задаваясь
вопросом об источнике этих сил, начинает думать, что их носителем
является существующая в объекте какая-то неведомая ему сила-своеобразный
двойник данного объекта. Зримый образ этого “двойника” еще не сложился в
сознании людей, и он выступал безликим и бесформенным, не оторванным от
предмета. Это уже новая форма развития первобытных верований – анимизм.

У восточных славян отголосками фетишизма и анимизма, преломленных
тысячелетиями, было поклонение, например, камням, деревьям, рощам. Культ
каменных фетишей – очень древний. Вполне возможно, что у древних славян
он возник из почитания каменных орудий, необходимых в охоте и хозяйстве.
Во всяком случае, у древних римлян существовал культ первобытного
кремневого орудия – “ударника” (отсюда и бог Юпитер носил еще имя
Феретрий – ударник). “Культ камней, оказался у славян весьма живучим.
“Слово. Иоанна Златоуста” (по русскому списку XIV в., но написанное
гораздо раньше) при перечислении мест, куда русские “приходаше молятсь”
и “жертву, приносящу”, называет “камення”. Среди белорусов до недавнего
времени существовало поверье, что в седую старину камни говорили,
чувствовали, росли и размножались, как люди.На берегу Плещеева озера в
древнем русском городе Переяславле-Залесском до сих пор лежит
камень-валун – Синь-камень весом 12 т. В дославянские времена ему
поклонялось туземное население язычников-мерян: Сменившие в IX-XI вв.
славяне продолжали поклоняться камню. При встрече весны камень украшали
цветами и лентами, вокруг него водили хороводы. Вот как об этом писала
летопись: “Бысть во граде Переславе камень за Борисом и Глебом (имеется
в виду церковь Бориса и Глеба) в бояраку, в нем же вселися демон (дух),
мечты творя и привлагая к себе из Переяславля людей: мужей и жен и детей
их и разсевая сердца в праздники великих верховных апостолов Петра и
Павла. И они слушаху его и к нему стекахуся из году в год и творяху ему
почестью.” Несмотря на отчаянную борьбу церковников с камнем (его и
топили и закапывали), камень “дожил” до наших дней. Известны и другие
каменные фетиши, например “Конь-камень” на острове Коневиц на Ладожском
озере, которому местные жители приносили в жертву лошадей. Фетиши могли
изготовляться и самими людьми. Существуют русские сказки, в которых
перед смертью мать завещает дочери чудесную куклу. Кукла – дух
материнского рода. Согласно обычаю душу покойной надо кормить, а она
будет защищать падчерицу.

Объектом поклонения восточных славян были также деревья, рощи, лес. О
почитании деревьев упоминается в “Житии Константина Муромского”, о
молитве “в дрова” сообщает и “Слово Иоанна Златоуста”. В северных
районах Руси существовал культ березы. По предзнню на месте города
Белозерска раньше росли березы, которым приносились жертвы. Культ березы
сохранялся и позже. В 1636 году нижегородские священники жаловались в
своей челобитной, что “собиратся жены и девицы подъ древа, подъ березы,
и приносятъ яко жертвы, пироги и каши и яичницы и поклоняс березамъ
оучнуть походя песни сатанинские приплетая пети и дланми плескати, и
всяко бесятся”.

В Приднепровье был распространен культ дуба. Византийский император
Константин Багрянородный в своем сочинении “Об управлении государством”
(948-952), основываясь на личных впечатлениях, писал о россах – русских,
что они в походе “у весьма великого дуба приносили в жертву живых птиц”.
Два мощных “священных” дуба были обнаружены уже в нашем веке на
перекрестке двух торговых путей средневековья “из варяг в греки” и из
Киева в Чернигов. Их подняли со дна Десны и Днепра в 1909 и 1975 гг. при
расчистке дна этих рек. Радиоуглеродный анализ второго из этих дубов
показал, что он перестал существовать (вероятно, упал вследствие подмыва
берега) в середине VIII в. Ученые считают, что, по-видимому, “священные”
дубы росли в “священных” рощах, которые также являлись объектом
поклонения древних славян.

Обнаруженные дубы указали и на другой пласт верований язычников-славян.
В стволы деревьев на высоте нескольких метров (там, где начинали
расходиться ветви) были симметрично и прочно засажены кабаньи челюсти.
Наряду с почитанием дуба днепровские славяне поклонялись священным
животным – диким кабанам-вепрям. Древнерусские летописи и былины
неоднократно повествуют об охоте на вепря и о торжественном поедании
кабаньего мяса на княжеских пирах. Некоторые исследователи видят в этих
“вепревых” угощениях отголоски обрядового поедания мяса вепря,
связанного с древним культом. Здесь мы встречаемся уже тотемизмом и
культом животных.

Тотемизм – это вера в происхождение человеческого рода от какого-либо
вида животных. Появление тотемизма, прежде – всего, связано с
организацией рода как общественной ячейки существования людей в
первобытном обществе. Человек в рамках рода осознает общность
происхождения всех его членов. Но возникает вопрос: а как произошел сам
род, люди данного рода? Существование анимистических воззрении и
окружающая природа помогают ответить на него. Разные роды произошли от
разных предков. А предки (духи-двойники к тому времени перешли от
статического состояния к мобильному, что дало возможность говорить о
“переселяемости” и “оборачиваемости”) происходят от представителей
животного мира, которые наиболее похожи, по мнению тотемистов, на людей.
Образ тотемистического первопредка возник как религиозное отражение
структуры родового общества, построенного по принципу генеалогического
дерева. Этот вид первобытных религиозных верований широко распространен
у различных народов мира – от австралийских аборигенов до народностей
нашего Крайнего Севера.

Вопрос о тотемистическом культе у восточных славян довольно сложен.
Возможно, что в ряде случаев мы сталкиваемся с трансформацией тотемизма
в культ предков в образе животных. Отголоски “звериных” культов
прослеживаются в ранних церковных поучениях. В упоминавшемся уже
“Хождении Богородицы по мукам” сообщается, что славяне “богы прозваша”
зверей (“тварей”). Отцы церкви неистовствовали, когда новообращенные
христиане продолжали соблюдать “бесовские” обряды, при которых их
участники “надевали на себя звериные шкуры”, плясали, скакали и пели
“бесовские” песни. Тотемистические игры в медведя (“комосдица”)
сохранялись в белорусской деревне до второй половины XIX в. Здесь,
видимо, можно усмотреть пережиток ритуальных плясок на празднике тотема,
который известен, и изучен у народов Крайнего Севера и многих других.

Элементы тотемизма прослеживаются и в более позднем, уже
земледельческом, обряде “вырывания бороды” – последних колосьев с поля.
При этом поются особые песни, призывающие на помощь волков, лисиц,
медведей и других животных. Но наиболее ярко подтверждают существование
тотемизма у восточных славян архаические пласты русских народных сказок,
прежде всего волшебных и о животных. Тотемным животным выступает в
сказке чудесная корова, помогающая падчерице. Падчерица не ест мяса
коровы и с почетом ее хоронит. В данном случае отношение к корове
определяется представлением, что тотем может спасти человека,
предупредить его об опасности; причинение вреда тотему наносит вред и
связанному с ним человеку. Зачастую в сказках животных называют
лисичка-сестричка, волк-братик, медведь-дедушка. Это в определенной мере
свидетельствует о существовании представлений о кровно-родственных
связях человека и животных. Интересно, что австралийцы, у которых
тотемизм в чистом виде существовал еще в прошлом веке, называли своих
тотемных животных: “это наш отец”, “это наш друг”. Глубоко архаические
воззрения о родстве человека и животных донесла до нас сказка “Медведь –
Липовая нога” восточнославянского происхождения. Мужик, повстречавший
медведя, в схватке отрубает ему лапу и приносит ее домой бабе. Старуха
сдирает с лапы кожу и ставит лапу варить (медвежье мясо), а сама
начинает прясть медвежью шерсть. Медведь же, сделав из липы деревянную
ногу, идет в спящее село, вламывается в избу и съедает обидчиков.
Медведь мстит по всем правилам кровно-родственной мести: око за око, зуб
за зуб. Раз его мясо едят, значит, и он ест живых людей.

Здесь прослеживается архаический мотив нарушения запрета убивать и
употреблять в пищу тотемное животное. Вместе с тем в сказках описывается
и ситуация, когда зверь преданно следует священной родственной связи и
обязательствам, вытекающим из нее. Так, в сказке об Иване-царевиче и
Сером волке вначале волк убивает коня Ивана. А затем клянется царевичу
служить “верой и правдой”. С точки зрения тотемизма, пишет В. П. Аникин,
“понятно, почему сказочный волк, причинив вред человеку, считает себя
обязанным возместить урон верной службой. Родственная связь считалась
священной, и нарушение ее каралось. Когда поступки шли вразрез с родовой
моралью, они требовали возмещения, и возмещения самого точного. Волк
съел коня. Он сам служит герою конем. Он берет на себя обязанность
помогать человеку добровольно, без принуждения: и для него родственные
связи священны. Логика первобытного мышления здесь несомненна”.

Тотемистический уровень сознания отражают сюжеты о брачных отношениях
человека и зверя. Психология первобытного человека допускала возможность
брачных союзов между животными и людьми, а сами животные нередко
воспринимались как непосредственные родственники человека. Всем известны
русские сказки, в которых медведь проживает с бабой, змеи летают по
ночам к женщинам, человек может рождаться от коровы, кабана, собаки,
быка, а из яиц могут вылупиться мальчики.

В этой связи показательна сказка восточных славян об Ивашке-Медвежье
ушко – сыне человека и медведя. Медведь (медведица) встречает женщину
(мужчину) и уводит ее (его) в берлогу. У них рождается мальчик: “совсем
человек, только уши медвежья” (“до пояса человек, а от пояса медведь).
Этот персонаж отличается необычайной и неуемной силой (в шесть лет
выворачивает дуб с корнем из земли и т. д.). В результате его
полузвериного происхождения у него две силы: человечья и медвежья.

В другой сказке – “Девушка и медведь” – рассказывается о побеге трех
сестер из медвежьей берлоги, куда их хитростью утащил медведь. Это уже
свидетельствует об отражении в сознании неприятия и стремления избежать
брачных связей человека с животным. Фольклорные рассказы о похищении
девушек или женщин зверем приобретают иной раз неожиданно реалистический
характер” В 1925 году Олонецкой губернии произошел такой случай. В одну
из деревень повадился ходить медведь, который загрызал скот. По совету
стариков, “чтобы медведя ублажить”, жители решили сделать “медвежью
свадьбу”, “девкой отделаться” – отдать медведю девушку “на совесть…
как встарь деды делали… самую раскрасавицу”. По жребию выбрали
девушку, одели в наряд невесты и, несмотря на ее сопротивление, отвели в
лес к медвежьему логову, где привязали к дереву: “Не осуди, Настюшка.
Ублажай медведюшек. Заступись за нас, кормилица, не дай лютой смертью
изойти”.

Разновидностью культа предков в облике животных является оборотничество.
В русских былинах Вольга охотится в образе сокола, обращается в муравья,
когда надо пролезть через подворотню из рыбьего зуба. Русская сказка
широко использует мотив превращения прекрасной девушки-невесты в лебедя,
утку, лягушку. “Царевна обернулась белой лебедью и полетела с корабля”;
“Упала, ударилась о корабль, превратилась в уточку и улетела…”; А
лягушка ночью выпрыгнула на крыльцо, оземь грянулась и стала
царевной-красавицей”. У восточных славян интересны поверья о
людях-волках – волколаках. Вера в волколаков и рассказы о них были
особенно распространены у белорусов и украинцев, а также у великорусов.
Одни рассказы говорят о колдунах, умеющих превращаться на время в
волков, другие – о людях, превращенных в волков. Вера в оборотничество,
недостаточно еще изученная наукой; – свидетельство существовавшего
поклонения восточных славян животным. Отрыв духа-“двойника” от объекта,
которому он присущ, наряду с тотемизмом порождает веру в души мертвых, а
также культ предков. Вероятно, одной из форм этого культа было почитание
Рода и рожаниц, возникшего в связи с разрастанием и усилением родов и
укреплением родовой организации, как полагает известный ленинградский
историк В. В. Мавродин. В последнее время была высказана точка зрения,
что Род был верховным божеством славян до Перуна. Однако вряд ли в
условиях политической и экономической разобщенности древних славян,
замкнутости родов у славян мог существовать верховный бог, подчиняющий
себе всех остальных.

Другим социальным фактором возникновения культа предков послужило
выделение в роде возрастной группы старейших. Их почитаемость в земной
жизни сказывалась на отношении к ним родичей после смерти. След этой
формы культа сохранился в известном образе Чура, или Щура. По мнению
видного советского этнографа С. А. Токарева, это был почитаемый
предок-родоначальник. Сохранившиеся сейчас в детских играх восклицания:
“Чур меня!”, “Чур, это мое!” – означали в древности заклинания,
призывания Чура па помощь. Что Чур-Щур был именно предок, видно из слова
“пращур”, прапредок. На культ предков указывает и сохранившийся обычай
поминания умерших родителей в определенные дни года. Археологи фиксируют
проявления культа предков в курганных и простых захоронениях.

Невидимые духи – души предков и родичей, двойники фетишизируемых
предметов и явлений, объекты тотемистического культа постепенно
“населяют” окружающий древнего славянина мир. Уже не сам предмет
является объектом почитания. Поклонение относится к живущему в нем духу,
демону. Не сам предмет, а именно они оказывают положительное или
отрицательное влияние на ход событий в мире и на судьбы людей.

Язычество восходит на новую ступень. Это-стадия полидемонизма. Демоны –
ранее двойники реальных вещей и явлений объективного мира, а также
людей, но покинувшие своих реальных носителей и ставшие самостоятельными
существами. Они приобретают антропоморфный образ. Теперь и лес, и
вода-матушка, я даже жилище – земное и неземное, где находятся души
мертвых, становятся обитаемыми, в них поселяются демоны. Именно демонов,
населяющих то или иное природное пространство, имеют в виду
средневековые авторы, когда пишут, что славяне поклоняются водным и
лесным стихиям.

Как отмечает византийский писатель VI в. Прокопии Кесарийскин, славяне
“почитают реки и нимф, и всякие другие божества”. Митрополит Иоанн в
“Правиле церковном вкратце” – наставлении для древнерусских церковников
XI в. – как о повальном явлении сообщает, о поклонении болотам, колодцам
с живущими там духами: “йеже жруть бесом и болотом и кладезем”.

Таким образом, с течением времени духи, первоначально представлявшие
однородную массу, начинают различаться. Прежде всего – по месту
обитания, становясь “хозяином места”. Современные исследователи
разделяют демонических персонажей сферы “вне дома” (лес, поле, болото и
т. п.), сферы “дом”, сферы “ниже земли” и “выше земли”, а также
персонажи, связанные с определенным периодом времени (полудница,
полуночь и др.). Отличаются они и отношением к человеку: злые и добрые.

В водной стихии, считали древние славяне, жили берегини и водяные.
Берегини, а позднее вилы и русалки – это женские духи рек, озер, прудов,
колодцев и т. д. По народным поверьям, весной русалки выходят на берег,
качаются на ветвях, расчесывают свои длинные зеленые волосы, поют песни,
заманивают прохожих и стараются защекотать их до смерти. С русалками
связаны также представления о погибших в воде женщинах, девушках, о
некрещеных умерших детях. Видимо, здесь на образ русалок наслоились
отголоски культа мертвых. Но русалки – и духи растительности: деревьев,
трав, цветов, хлебов, – ведь они дают растениям жизненную влагу,
посылают благодатный дождь на поле. Водяной – косматый, с бородой по
колено, злой, проказливый и мстительный старик, живет на дне рек и озер,
в омутах. Лес – это царство лешего, или лесовика, который, по словам
поэта,

Владыка полновластный

Зеленого народа,

Он всей лесной державе

Судья и воевода.

Л.А. Мей

Леший обитает на деревьях или в дуплах. По ночам он “дико кричит,
выглядывая из-за старого дуба” (вспомним, что дуб тоже связан с
языческими верованиями).

На полях в высокой траве или в высоких колосьях живут полевики –
козлообразные существа. Возникновение их образа говорит нам о развитии
земледелия. Полевики могли быть мужского и женского пола.

В жилище “хозяин” домовой – маленький горбатенький старикашка. Он –
покровитель дома, домашнего хозяйства. В зависимости от конкретного
“местопребывания” его называли дворовым, овинником, гуменником,
банником. Если о нем заботиться, то он помогает в хозяйстве. “Царь
хозяюшка дворовой! царица хозяюшка дворовица! и дарую я цебе и хлебом и
солью и низким поклоном, а што сам ем, пью, тем цебе дарю; а ты,
хозяюшка-бацюшка и хозяюшка-матушка, мене береги и скоцину блюдзи”, –
говаривали в старицу. Если же его не кормить, то он душит кур, беспокоит
своей возней ночью. Тогда он превращается в проклятого “беса
хоромо-жителя”, как называли домового церковнослужители (“Слово св.
Василия о посте” – памятник XIV в.).

Таковы лишь некоторые представители сонма демонов славян-язычников, Их
ощущения этого “демонического” мира, их взаимоотношения с ним образно
передал Сергей Городецкий:

Предки меня не чураются,

В космах зеленых снуют.

В жизнь озираются,

В нежить зовут.

Таким образом, у восточных славян на протяжении многих веков складывался
своеобразный пантеон демонов, или низших божеств. С течением времени на
их первоначальные функции наслаивались новые. Поэтому в ряде случаев до
нас дошли их полифункциональные образы. Пример тому, как отмечалось
выше, – русалки. Между демонами существовали отношения, отражающие
родственные и бытовые связи людей. У славянских демонов существовала
определенная иерархия: среди них были начальники и подчиненные, старшие
и младшие. Домовой имеет семью: жену (домаха, домовиха), детей. Леший
также может иметь парный персонаж – лесную хозяйку (лешачиху, лешавицу).
Русалки считались дочерьми водяного. В одном из письменных памятников
XIX в. о вилах говорится, что “их же числом тридевять сестрениц,
глаголять невегласи и мнять богинями”. Домовые ходят в гости друг к
другу, иногда ссорятся и даже дерутся. Домовой водит знакомство, а
иногда воюет с банникамн, овинниками, лесовиками и полевиками, а с
водяными непримиримо враждует. “Все эти духи близкие и родные или
друзья, кумовья”, – говорили русские крестьяне. Видимо, главой рожаниц –
духов рода, рождения и плодородия был Род. В подчинении у лесного
хозяина был боровой.

Из сказанного, очевидно, что у восточных славян сложилась достаточно
развитая система так называемой низшей мифологии, или демонологии.
Стадию “демонизма” прошло язычество и других народов. Наиболее известны
представители “низшей мифологии” древних греков и римлян. Античным
богам-олимпийцам во главе с Зевсом предшествовали, а в дальнейшем
сопровождали в их земной жизни демоны – полубоги различного “ранга”:
нимфы, наяды, сатиры, герои и т. д.

Демонические верования приближали восточных славян к следующему этапу
развития языческой религии – политеизму, т. е. вере в богов. О том, что
демонизм, развиваясь, являлся предшественником политеизма,
недвусмысленно говорит “Слово об идолах”. Его автор – первый
систематизатор и периодизатор славянских веровании – пишет: “Се же
словене начали трапезу ставит Роду и рожаницам переже Перуна бога их. А
преже того клали требы упырям и берегыням”. Но из этого отнюдь не
следует, что Род до Перуна был верховным славянским богом. Наряду с
другими низшими мифологическими существами он предшествовал
политеистическим божествам на предыдущей стадии развития язычества.

Но поступательное движение язычества, появление его новых форм и
разновидностей в то же время не мешали сохранению старых верований. К
концу I тыс. н. э. у восточных славян имело место удивительное
сосуществование всех слоев языческих верований. Впрочем, очевидно,
только нам это смешение представляется неким хаосом, для наших же
предков все было естественно и гармонично. В целом же к этому времени
восточное славянство стояло уже у порога политеистических воззрений. Так
восточные славяне потихоньку продвигались к единобожию.

Предыстория принятия христианства.

Ошибочно было бы представлять, что Крещение Руси «принесло» христианство
на Русь. Напомним, что это было лишь политическим утверждением Христовой
веры и Церкви на землях, лежащих вдоль знаменитого караванного пути «из
варяг в греки», где христианство не могло не быть известным уже хотя бы
в силу активного социокультурного обмена, связанного с международной
торговлей и рынком рабочей силы (главным образом военной). Что же
представляло собой довладимирское христианство и каковы источники его
проникновения. Прежде всего, следует вспомнить, что много лет на
Киевском столе правила княгиня-христианка — святая Ольга (945-969); если
сомневаться ещё в христианстве князя Аскольда (…-882). Уже в тексте
договора с Византией под 944 году упоминается соборная церковь святого
пророка Илии, а также, по словам летописца, мнози беша (были) варязи
христиане (Повесть временных лет). И если блаженная Ольга не успела
привлечь к правоверию своего единственного сына Святослава, так как на
момент принятия ею христианства (944) он был уже достаточно взрослым
человеком, к тому же поглощённым страстью к военным подвигам, то, не
исключено, что преуспела она в отношении своих внуков — Ярополка и
Владимира, тем более, что старший из них — Ярополк находился на её
попечении лет до 13, а Владимир был ещё несколькими годами младше. Во
всяком случае, нам известно, что Ярополк, будучи правителем, политически
«некрещеного» государства, весьма покровительствовал христианам:
христианом даде волю велику, как читаем в Иоакимовской летописи. Таким
образом, есть все основания полагать, что в 80-е годы X века в Киеве уже
не только многие варяги и бояре, но и отчасти простые горожане, не
говоря уже о купцах, крестились и были христианами. Но большинство
жителей, как древней столицы, так и других крупных городов, бесспорно,
были язычниками, довольно мирно уживавшимися с христианским
меньшинством. Наиболее консервативным было население деревень;
культивирование языческих верований здесь сохранялись ещё многие
столетия. Особо следовало бы остановиться на последних двух десятилетиях
перед Крещением. У прославленного завоевателя Святослава, сына Игоря и
святой Ольги, было три сына. Старшего, Ярополка отец ещё при жизни
посадил в Киеве (предпочитая проводить жизнь в военных походах вдали от
столицы), Олега — в Овруче, а младшего, Владимира — в Новгороде. Но по
малолетству назначил им в управители своих воевод: Ярополку — Свенельда,
а Владимиру — его дядю, Добрыню. В точности не известно, в силу каких
причин между братьями возникла ссора, следствием которой была гибель
Олега и бегство Владимира за море к варягам, но более правдоподобно было
бы относить её, скорее, к интригам воевод-регентов, нежели на совесть
юных князей. Так или иначе, Ярополк при этом воцарился в Киеве и
ненадолго явился единодержавным князем (972-978). Между прочим, его
правление было ознаменовано рядом важных событий. Так, в 973 году
русские послы были направлены с богатыми дарами в резиденцию Германского
императора Оттона I. Цель посольства нам не известна, но вероятнее всего
император Священной Римской империи (как это официально называлось)
выступал неким посредником в переговорах Руси с Римом. Без протекции
этой важнейшей персоны центральной Европы непосредственные контакты
между «варварами» и «римлянами» даже по вопросам миссионерства в то
время были вряд ли осуществимы. В результате в 979 году в Киев прибывает
посольство от Папы Бенедикта VII. Это было первым прямым сношением Руси
с Римом, хотя и не принесшим никаких результатов, так как годом ранее в
Киеве произошёл переворот, на некоторое время заморозивший христианскую
политику Киевских князей. А именно, используя предательство воеводы
Блуда, Владимир, убив Ярополка, сумел воцариться в Киеве. Сразу после
переворота Владимир объявил себя ревностным язычником, что обеспечило
ему поддержку языческой части киевлян, вероятно, недовольной
прохристианской политикой Ярополка. Временное торжество язычества на
Руси вряд ли было лишь политической игрой Владимира на религиозных
антипатиях с целью оказать давление на «Ольгинско-Ярополкову»
христианскую верхушку. Дело в том, что во время бегства в Скандинавию
Владимир успел не только возмужать возрастом и жениться на дочери
варяжского конунга (князя), но и вовсе отвыкнуть (хотя и не забыть) от
христианских начал, приобретенных в окружении своей бабки княгини Ольги,
понабравшись у норманнов их морали и обычаев, взращённых культом войны и
пиратской наживы. В результате в Киеве наряду с традиционными
славянскими идолами князь-«варяг» стал вводить культ бога войны и
громовержца Перуна. Этот балтийский Марс, как оказалось, требовал кроме
обычного поклонения ещё и человеческих жертв. В 983 году после удачно
осуществлённого похода на ятвягов (литовское племя, жившее в районе
современного Гродно) Владимир решил принести благодарственные жертвы
богам, на что старейшины и бояре постановили бросить жребий на отрока и
на девицу, и на кого падёт жребий, того и принести в жертву. Жребий
отрока пал на сына одного варяга, бывшего христианином. Сына он, конечно
же, не отдал и заперся у себя дома. Тогда пришла толпа и растерзала их
обоих — и осквернися кровьми земля руська, как передаёт древнейшая
летопись. Источники того времени не сохранили имён наших первых
мучеников и места их погребения: и не свесть никтоже, где положиша их,
но позднейшие святцы называют их — Феодор и Иоанн варяги (память чтится
12 июля). Впрочем, не стоит понимать под этим жертвоприношением особое
языческое усердие князя Владимира. В принципе, кумир Перуна стоял в
Киеве и задолго до него, а человеческие жертвоприношения были делом
вполне обычным у норманнов, да и для славян не слишком уж диковинным. К
тому же, как видим, идея кровопролития принадлежала вовсе не Владимиру,
а озлобленной на христиан за многолетнее правление христианских князей
жреческой верхушке — старейшинам, а исполнительская миссия, как всегда
возлагалась на толпу, традиционно отличающейся животным фанатизмом. Как
ни парадоксально, но именно Владимиру Русская земля оказалась
впоследствии обязана своим христианским Крещением. Придя к власти,
Владимир попытался укрепить языческую веру, как было уже сказано выше.
По его приказу на холме у княжеского дворца в Киеве были поставлены
идолы Перуна, Дажьбога, Стрибога, Хорса и Мокоши. Перун выделялся
серебряной головой и золотыми усами. Идолы были установлены не только в
Киеве, но и в Новгороде, а возможно, и в других городах. Укрепить
язычество пантеоном главных богов, однако, не удалось. Славянские
языческие представления отнюдь не были похожи на греческие. Верховный
бог не воспринимался как повелитель и царь богов, как это было у греков
с Зевсом. Если дружинник чтил в основном Перуна, то кузнец – Сварога,
купец – Велеса. Заставить по-новому верить в старых богов было слишком
трудно, а в прежнем своём виде язычество не устраивало княжескую власть,
стремившуюся укрепить свой авторитет. По-видимому, этим и объясняется
отказ Владимира от язычества и поворот к принципиально новой религии –
единобожию.

Святая равноапостольная княгиня Ольга.

Святая равноапостольная Ольга была супругой великого князя Киевского
Игоря. Борьба христианства с язычеством при Игоре и Ольге, княживших
после Олега († 912), вступает в новый период. Церковь Христова в
последние годы княжения Игоря († 945) становится значительной духовной и
государственной силой в Русском государстве. Об этом свидетельствует
сохранившийся текст договора Игоря с греками 944 года, который включен
летописцем в “Повесть временных лет”, в статью, описывающую события 6453
(945) года. Мирный договор с Константинополем должен был утверждаться
обеими религиозными общинами Киева: “Русь крещеная”, то есть христиане,
приводились к присяге в соборном храме святого пророка Божия Илии; “Русь
некрещеная”, язычники, клялись на оружии в святилище Перуна Громовержца.
Тот факт, что христиане поставлены в документе на первом месте, говорит
о их преимущественном духовном значении в жизни Киевской Руси. Очевидно,
в момент, когда договор 944 года составлялся в Царьграде, у власти в
Киеве стояли люди, сочувствовавшие христианству, сознававшие
историческую необходимость приобщения Руси к животворной христианской
культуре. К этому направлению принадлежал, возможно, и сам князь Игорь,
официальное положение которого не позволяло ему лично перейти в новую
веру, не решив вопроса о Крещении всей страны и установлении в ней
православной церковной иерархии. Поэтому договор был составлен в
осторожных выражениях, которые не помешали бы князю утвердить его и в
форме языческой клятвы, и в форме присяги христианской. Но пока
византийские послы прибыли в Киев, обстановка на Днепре существенно
изменилась. Четко определилась языческая оппозиция, во главе которой
стояли варяжские воеводы Свенельд и его сын Мстислав (Мстиша), которым
Игорь дал в держание Древлянскую землю. Сильно было в Киеве и влияние
хазарских иудеев, которым не могла прийтись по нраву мысль о торжестве
Православия в Русской земле. Не сумев преодолеть косности обычая, Игорь
остался язычником и скрепил договор по языческому образцу – клятвой на
мечах. Он отверг благодать Крещения и был наказан за неверие. Год
спустя, в 945 году, восставшие язычники убили его в Древлянской земле,
разорвав между двух деревьев. Но дни язычества и основанного на нем
жизненного уклада славянских племен были уже сочтены. Бремя
государственного служения возложила на себя, при трехлетнем сыне
Святославе, вдова Игоря – великая княгиня Киевская Ольга. Имя будущей
просветительницы Русского края и родину ее “Повесть временных лет”
впервые называет в статье о женитьбе Игоря: “и привели ему жену из
Пскова, именем Ольгу”. Принадлежала она, уточняет Иоакимовская летопись,
к роду князей Изборских, одной из забытых древнерусских княжеских
династий, которых было на Руси в Х-Х1 вв. не меньше двадцати, но которые
все были вытеснены со временем Рюриковичами или слились с ними
посредством браков. Некоторые из них были местного, славянского
происхождения, другие – пришлые, варяжские. Известно, что скандинавские
конунги, приглашенные на княжение в русские города, неизменно принимали
русский язык, часто – русские имена и быстро становились настоящими
русскими как по образу жизни, так и по мировоззрению и даже по
физическому облику. Так и супругу Игоря звали варяжским именем Хельга, в
русском “окающем” произношении – Ольга, Вольга. Женское имя Ольга
соответствует мужскому Олег (Хельги), что значит “святой”. Хотя
языческое понимание святости совершенно отлично от христианского, но и
оно предполагает в человеке особый духовный настрой, целомудрие и
трезвение, ум и прозорливость. Раскрывая духовное значение имени, народ
Олега назвал Вещим, Ольгу – Мудрой. Позднейшие предания называли ее
родовым имением село Выбуты, в нескольких километрах от Пскова вверх по
реке Великой. Еще недавно показывали на реке Ольгин мост – у древней
переправы, где Ольга встретилась с Игорем. Псковская топонимика
сохранила немало названий, связанных с памятью великой псковитянки:
деревни Ольженец и Ольгино Поле, Ольгины Ворота – один из рукавов реки
Великой, Ольгина Гора и Ольгин Крест – близ Псковского озера, Ольгин
Камень – у села Выбуты. Начало самостоятельного правления княгини Ольги
связано в летописях с рассказом о грозном возмездии древлянам, убийцам
Игоря. Клявшиеся на мечах и веровавшие “только в свой меч”, язычники
обречены были Божиим судом от меча и погибнуть. Поклонявшиеся, среди
прочих обожествленных стихий, огню – нашли свое отмщение в огне.
Исполнительницей огненной кары Господь избрал Ольгу. Борьба за единство
Руси, за подчинение Киевскому центру раздираемых взаимной враждой племен
и княжеств прокладывала путь к окончательной победе христианства в
Русской земле. За Ольгой, еще язычницей, стояла Киевская христианская
Церковь и ее Небесный покровитель святой пророк Божий Илия, пламенной
верой и молитвой сводивший огонь с неба, и победа ее над древлянами,
несмотря на суровость победительницы, была победой христианских,
созидательных сил в Русском государстве над силами языческими, темными и
разрушительными.

Ольга Богомудрая вошла в историю как великая созидательница
государственной жизни и культуры Киевской Руси. Летописи полны
свидетельств о ее неустанных “хождениях” по Русской земле с целью
благоустроения и упорядочения гражданского и хозяйственного быта
подданных. Добившись внутреннего укрепления власти Киевского великого
князя, ослабив влияние мешавших собиранию Руси мелких местных князей,
Ольга централизовала все государственное управление с помощью системы
“погостов”. В 946 году с сыном и дружиной прошла она по Древлянской
земле, “устанавливая дани и оброки”, отмечая села, становища и места
охот, подлежащие включению в киевские великокняжеские владения. На
другой год ходила в Новгород, устраивая погосты по рекам Мсте и Луге,
всюду оставляя зримые следы своей деятельности. “Ловища ее (места охоты)
были по всей земле, установленные знаки, места ее и погосты, – писал
летописец, – и сани ее стоят в Пскове до сего дня, есть указанные ею
места для ловли птиц по Днепру и по Десне; и село ее Ольжичи существует
и поныне”. Устроенные Ольгой погосты, являясь
финансово-административными и судебными центрами, представляли прочную
опору великокняжеской власти на местах. Будучи, прежде всего, по самому
смыслу слова, центрами торговли и обмена (“гость” – купец), собирая и
организуя вокруг себя население (вместо прежнего “полюдья” сбор дани и
налогов осуществлялся теперь равномерно и упорядоченно по погостам),
Ольгины погосты стали важнейшей ячейкой этнического и культурного
объединения русского народа. Позже, когда Ольга стала христианкой, по
погостам стали воздвигать первые храмы; со времени Крещения Руси при
святом Владимире погост и храм (приход) стали неразрывными понятиями.
(Лишь впоследствии от существовавших возле храмов кладбищ развилось
словоупотребление “погост” в смысле “кладбище”.) Но не только укрепление
государственности и развитие хозяйственных форм народной жизни
привлекало внимание мудрой княгини. Еще более насущным представлялось ей
коренное преобразование религиозной жизни Руси, духовное преображение
русского народа. Русь становилась великой державой. Лишь два европейских
государства могли в те годы соперничать с нею в значении и мощи: на
востоке Европы – древняя Византийская империя, на западе – королевство
Саксов. Опыт обеих империй, обязанных своим возвышением духу
христианского учения, религиозным основам жизни, показывал ясно, что
путь к будущему величию Руси лежит не только через военные, но прежде
всего и преимущественно через духовные завоевания и достижения. Поручив
Киев подросшему сыну Святославу, великая княгиня Ольга летом 954 года,
взыскав благодати и истины, отправляется с большим флотом в Царьград.
Это было мирное “хождение”, сочетавшее задачи религиозного паломничества
и дипломатической миссии, но политические соображения требовали, чтобы
оно стало одновременно проявлением военного могущества Руси на Черном
море, напомнило гордым “ромеям” о победоносных походах Аскольда и Олега,
прибившего в 907 году свой щит “на вратах Цареграда”. Результат был
достигнут. Появление русского флота на Босфоре создавало необходимые
предпосылки для развития дружеского русско-византийского диалога. В свою
очередь, южная столица поразила суровую дочь Севера разнообразием
красок, великолепием архитектуры, смешением языков и народов мира. Но
особенное впечатление производило богатство христианских храмов и
собранных в них святынь. Царьград, “царствующий град” греческой империи,
еще при самом основании (точнее, возобновлении) в 330 году посвященный
святым равноапостольным Константином Великим (память 21 мая) Пресвятой
Богородице (это событие праздновалось в Греческой Церкви 11 мая и
перешло оттуда в русские месяцесловы), стремился во всем быть достойным
своей Небесной Покровительницы. Русская княгиня присутствовала за
Богослужением в лучших храмах Константинополя – Святой Софии,
Влахернской Богоматери и других. Сердце мудрой Ольги открылось святому
Православию, она принимает решение стать христианкой. Таинство Крещения
совершил над нею Патриарх Константинопольский Феофилакт (933-956), а
восприемником был сам император Константин Багрянородный (912-959). Ей
было наречено в Крещении имя Елена в честь святой равноапостольной Елены
(память 21 мая), матери святого Константина, обретшей Честное Древо
Креста Господня. В назидательном слове, сказанном по совершении обряда,
Патриарх сказал: “Благословенна ты в женах русских, ибо оставила тьму и
возлюбила Свет. Благословят тебя русские люди во всех грядущих
поколениях, от внуков и правнуков до отдаленнейших потомков твоих”. Он
наставил ее в истинах веры, церковном уставе и молитвенном правиле,
изъяснил заповеди о посте, целомудрии и милостыне. “Она же, – говорит
преподобный Нестор Летописец, – склонила голову и стояла, словно губа
напаяемая, внимая учению, и, поклонившись Патриарху, промолвила:
“Молитвами твоими, Владыко, да сохранена буду от сетей вражеских”.
Именно так, со слегка наклоненной головой, изображена святая Ольга на
одной из фресок Киевского Софийского собора, а также на современной ей
византийской миниатюре, в лицевой рукописи Хроники Иоанна Скилицы из
Мадридской национальной библиотеки. Греческая надпись, сопровождающая
миниатюру, называет Ольгу “архонтессою (то есть владычицей) Руссов”,
“женою, Эльгою по имени, которая пришла к царю Константину и была
крещена”. Княгиня изображена в особом головном уборе, “как новокрещеная
христианка и почетная диаконисса Русской Церкви”. Рядом с ней в таком же
уборе новокрещеной – Малуша († 1001), впоследствии мать святого
равноапостольного Владимира (память 15 июля). Такого ненавистника
русских, каким был император Константин Багрянородный, непросто было
заставить сделаться крестным отцом “архонтессы Руси”. В русской летописи
сохранились рассказы о том, как решительно и на равных разговаривала
Ольга с императором, удивляя греков духовной зрелостью и государственной
мудростью, показывая, что русскому народу как раз под силу воспринять и
умножить высшие свершения греческого религиозного гения, лучшие плоды
византийской духовности и культуры. Так святой Ольге удалось мирным
путем “взять Царьград”, чего до нее не смог сделать ни один полководец.
По свидетельству летописи, сам император вынужден был признать, что
“переклюкала” (перехитрила) его Ольга, а народная память, соединив
предания о Вещем Олеге и Мудрой Ольге запечатлела эту духовную победу в
былинном сказании “О взятии Царяграда княгиней Ольгой”. Константин
Багрянородный в своем сочинении “О церемониях византийского двора”,
дошедшем до нас в единственном списке, оставил подробное описание
церемоний, сопровождавших пребывание святой Ольги в Константинополе. Он
описывает торжественный прием в знаменитой палате Магнавре, под пение
бронзовых птиц и рычание медных львов, куда Ольга явилась с огромной
свитой из 108 человек (не считая людей из дружины Святослава), и
переговоры в более узком кругу в покоях императрицы, и парадный обед в
зале Юстиниана, где, по стечению обстоятельств, промыслительно
встретились за одним столом четыре “государственных дамы”: бабушка и
мать святого равноапостольного Владимира (святая Ольга и ее спутница
Малуша) с бабушкой и матерью его будущей супруги Анны (императрица Елена
и ее невестка Феофано). Пройдет немногим более полувека, и в Десятинном
храме Святой Богородицы в Киеве будут рядом стоять мраморные гробницы
святой Ольги, святого Владимира и блаженной “царицы Анны”. Во время
одного из приемов, рассказывает Константин Багрянородный, русской
княгине было поднесено золотое, украшенное камнями блюдо. Святая Ольга
пожертвовала его в ризницу Софийского собора, где его видел и описал в
начале ХIII века русский дипломат Добрыня Ядрейкович, впоследствии
архиепископ Новгородский Антоний: “Блюдо велико злато служебное Ольги
Русской, когда взяла дань, ходивши в Царьград; во блюде же Ольжине
камень драгий, на том же камени написан Христос”. Впрочем, лукавый
император, сообщив столько подробностей, как бы в отместку за то, что
“переклюкала его Ольга”, задал нелегкую загадку историкам Русской
Церкви. Дело в том, что преподобный Нестор Летописец рассказывает в
“Повести временных лет” о Крещении Ольги под 6463 (955 или 954) годом, и
это соответствует свидетельству византийской хроники Кедрина. Другой
русский церковный писатель ХI века, Иаков Мних, в слове “Память и
похвала Владимиру… и как крестилась бабка Владимира Ольга”, говоря о
кончине святой княгини († 969), отмечает, что она прожила христианкой
пятнадцать лет, и относит тем самым время Крещения к 954 году, что тоже
совпадает с точностью до несколько месяцев с указанием Нестора. Между
тем Константин Багрянородный, описывая пребывание Ольги в
Константинополе и называя точные даты устроенных им в ее честь приемов,
с несомненностью дает понять, что все это происходило в 957 году. Для
примирения данных летописи, с одной стороны, и показаний Константина, с
другой, русским церковным историкам пришлось предполагать одно из двух:
либо святая Ольга для продолжения переговоров с императором в 957 году
приехала в Константинополь уже во второй раз, либо она крестилась вообще
не в Царьграде, а в Киеве в 954 году и единственное свое паломничество в
Византию совершила, уже будучи христианкой. Первое предположение более
вероятно. Вместе с тем, несмотря на неудачу стараний об учреждении на
Руси церковной иерархии, святая Ольга, став христианкой, ревностно
предавалась подвигам христианского благовестия среди язычников и
церковного строительства: “требища бесовская сокруши и нача жити о
Христе Иисусе”. Она воздвигает храмы: Святителя Николая и Святой Софии в
Киеве, Благовещения Пресвятой Богородицы – в Витебске, Святой
Живоначальной Троицы – во Пскове. Псков с того времени называется в
летописях Домом Святой Троицы. Храм, построенный Ольгой над рекой
Великой, на месте, указанном ей, по свидетельству летописца, свыше
“Лучом Трисиятельного Божества”, простоял более полутора веков. В 1137
году святой князь Всеволод-Гавриил († 1138, память 11 февраля) заменил
деревянный храм каменным, который был перестроен в свою очередь в 1З63
году и сменен, наконец, доныне существующим Троицким собором. Святая
Ольга недаром получила в Крещении имя святой равноапостольной Елены,
обретшей Честное Древо Креста Христова в Иерусалиме. Главной святыней
новосозданного Софийского храма стал Святой Крест, принесенный новой
Еленой из Царьграда, и полученный ею в благословение от
Константинопольского Патриарха. Крест, по преданию, был вырезан из
цельного куска Животворящего Древа Господня. На кресте была надпись:
“Обновися Русская земля Святым Крестом, его же прияла Ольга, благоверная
княгиня”. Ольгин крест был похищен из Софийского собора и вывезен
католиками в Люблин. Дальнейшая судьба его неизвестна. Оказалось, что за
прошедшие два года, как и предвидела Ольга, в Киеве совершился
окончательный переворот в пользу сторонников язычества и, не став ни
православной, ни католической, Русь вообще раздумала принимать
христианство. Языческая реакция проявилась настолько сильно, что
пострадали не только немецкие миссионеры, но и некоторые из киевских
христиан, крестившихся с Ольгой в Царьграде. По приказу Святослава, был
убит племянник святой Ольги Глеб и разрушены некоторые построенные ею
храмы. Разумеется, здесь не обошлось без византийской тайной дипломатии:
настроенные против Ольги и встревоженные возможностью усиления Руси за
счет союза с Оттоном, греки предпочли поддержать язычников. Провал
миссии Адальберта имел промыслительное значение для будущего Русской
Православной Церкви, избежавшей папского пленения. Святой Ольге
оставалось смириться с происшедшим и полностью уйти в дела личного
благочестия, предоставив бразды правления язычнику Святославу. С ней
по-прежнему считались, к ее государственной мудрости неизменно
обращались во всех трудных случаях. Когда Святослав отлучался из Киева,
а он большую часть времени проводил в походах и войнах, управление
государством вновь вручалось княгине-матери. Но вопрос о Крещении Руси
был временно снят с повестки дня, и это, конечно, огорчало святую Ольгу,
считавшую Христово благовестие главным делом своей жизни. Она кротко
переносила скорби и огорчения, старалась помогать сыну в государственных
и военных заботах, руководить им в героических замыслах. Весной 969 года
Киев осадили печенеги: “и нельзя было вывести коня напоить, стояли
печенеги на Лыбеди”. Русское войско было далеко, на Дунае. Послав к сыну
гонцов, святая Ольга сама возглавила оборону столицы. Святослав, получив
известие, вскоре прискакал в Киев, “приветствовал мать свою и детей и
сокрушался, что случилось с ними от печенегов”. Но, разгромив
кочевников, воинствующий князь вновь стал говорить матери: “Не любо мне
сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – там середина земли
моей”. Святослав мечтал о создании огромной русской державы от Дуная до
Волги, которая объединила бы Русь, Болгарию, Сербию, Причерноморье и
Приазовье и простерла свои пределы до самого Царьграда. Мудрая Ольга
понимала, что при всем мужестве и отваге русских дружин им не справиться
с древней империей ромеев, Святослава ждала неудача. Но сын не слушал
предостережений матери. Тогда святая Ольга сказала: “Видишь, я больна.
Куда хочешь уйти от меня? Когда похоронишь меня, отправляйся куда
захочешь”. Дни ее были сочтены, труды и скорби подорвали ее силы. 11
июля 969 года святая Ольга скончалась, “и плакали по ней плачем великим
сын ее, и внуки, и все люди”. Последние годы, среди торжества язычества,
ей, когда-то гордой владычице, крестившейся от Патриарха в столице
Православия, приходилось тайно держать при себе священника, чтобы не
вызвать новой вспышки антихристианского фанатизма. Но перед смертью,
вновь обретя прежнюю твердость и решимость, она запретила совершать над
ней языческие тризны и завещала открыто похоронить ее по православному
обряду. Пресвитер Григорий, который был с нею в 957 году в
Константинополе, в точности выполнил ее завещание. Так и по кончине
святая Ольга проповедовала вечную жизнь и воскресение, наполняя радостью
верующих и вразумляя неверующих. Была она, по словам преподобного
Нестора Летописца, “предтекущая христианской земли, аки денница пред
солнцем и аки заря пред светом”.

Крещение Руси.

Соседние с Киевской Русью государства исповедовали религии, основу
которых составлял монотеизм, то есть вера в единого Бога. В Византии
господствовало христианство, в Хазарии – иудаизм, в Волжской Булгарии –
ислам. Однако наиболее тесные связи существовали у Руси с христианской
Византией. “Повесть временных лет” рассказывает, что в 986 году в Киеве
появились представители всех трёх перечисленных стран, предлагая
Владимиру принять их веру. Ислам был отвергнут князем, поскольку ему
показалось чересчур обременительным воздержание от вина, иудаизм – из-за
того, что исповедовавшие его евреи лишились своего государства и были
рассеяны по всей земле. Отверг князь и предложение перейти в веру,
сделанное посланцами папы римского. Но самое сильное впечатление
произвел на него православный греческий проповедник, который в
заключение своей беседы показал ему картину Страшного суда. По совету
бояр, Владимир отправил десять мудрых мужей, чтобы испытать на месте,
чья вера лучше. Когда эти русские послы прибыли в Константинополь, то
великолепие Софийского храма, стройное пение придворных певчих и
торжественность патриаршей службы тронули их до глубины души: “Мы не
знали, — говорили они потом Владимиру, — на земле мы стояли или на
небе”. А бояре тут же ему заметили: “Если бы вера греческая не была
лучше других вер, не приняла бы ее бабка твоя Ольга — мудрейшая из
людей”.

Владимир решил креститься, но не хотел подчинять Русь грекам. Поэтому
вскоре после возвращения послов Владимир пошел войной на греков и взял
Херсонес. Отсюда он отправил послов в Константинополь к императорам
Василию и Константину с требованием руки сестры их, царевны Анны. Те
отвечали ему, что царевна может быть женой только христианина. Тогда
Владимир объявил, что желает принять христианскую веру. Но прежде, чем
невеста прибыла в Херсонес, Владимир был поражен слепотой.

В таком состоянии, подобно апостолу Павлу, он познал свою духовную
немощь и приготовился к великому таинству возрождения. Царевна,
прибывшая в Херсонес, посоветовала ему поспешить с крещением. Владимир
крестился (988 г.) и был наименован Василием. При выходе из купели, он
прозрел душевными и телесными очами и в избытке радости воскликнул:
“Теперь я познал истинного Бога!”

Возвратившись в Киев в сопровожден корсунских и греческих священников,
Владимир, прежде всего, предложил креститься своим двенадцати сыновьям,
и они крестились в одном источнике, известном в Киеве под именем
Крещатика. Вслед за ними крестились многие бояре. Между тем, Владимир
приступил к истреблению идолов, и главный из них идол Перун был привязан
к конскому хвосту, с поруганием совлечен с горы и брошен в Днепр. За
низвержением идолов последовало оглашение народа евангельской
проповедью. Христианские священники собирали народ и наставляли его в
святой вере. Наконец, святой Владимир объявил в Киеве, чтобы все жители,
богатые и убогие, явились в определенный день на реку для принятия
крещения. Киевляне спешили исполнить волю князя, рассуждая так: “Если бы
новая вера не была лучше, то князь и бояре ее бы не приняли”.

В назначенный день жители Киева собрались на берег Днепра. Сюда явился
сам Владимир с христианскими священниками. Все киевляне вошли в реку,
кто по шею, кто по грудь; взрослые держали на руках младенцев;
священники на берегу читали молитвы, а святой Владимир, объятый
восторгом, молился Богу и поручал Ему себя и свой народ. После киевлян
Владимиру надо было крестить новгородцев. Эта задача имела большое
государственное значение, так как Новгород был вторым центром восточного
славянства, конкурировавшим с Киевом и постоянно проявлявшем
сепаратистские тенденции. Незадолго до крещения Владимир поручал своему
дяде Добрыне установить в Новгороде культ Перуна, что шло по той же
линии политического и идеологического подчинения Новгорода Киева.
Христианизация Новгорода была ещё более сложной задачей, чем его
“перунизация”; она решалась на протяжении длительного времени, притом с
немалыми трудностями. С новым деликатным поручением Владимир послал в
Новгород опять своего дядю Добрыню вместе с епископом Иоанном.
Новгородцы на вече решили не пускать в город ни Добрыню, ни епископа
Иоанна и организовали вооружённое сопротивление, заявляя: “Лучше нам
помрети, неже боги наша дати на поругание”. Уличные бои продолжались до
тех пор, пока киевляне не подожгли кварталы, в которых жили основные
массы повстанцев. Те бросились тушить свои дома, и это позволило дружине
Добрыни одержать верх. Деревянные боги были сожжены, а каменные брошены
в Волхов. Всем новгородцам приказали креститься, а уклоняющихся
приволокли к реке силой. Память о насильственном крещении новгородцев
сохранилась в поговорке: “Путята крести мечом, а Добрыня огнём”. В
течение ХI века в разных пунктах Киевской Руси имели место акты
сопротивления народа христианизации. Сопротивление христианизации на
севере государства было упорнее и ожесточённее, чем на юге, ибо север
больше тяготел к Новгороду, чем к Киеву. В 1024году, как свидетельствует
“Повесть временных лет”, вспыхнуло восстание в Суздале. В 1071году
произошло крупное восстание и в Новгороде. Через 80 лет после того, как
Добрыня окрестил новгородцев, они не испытывали симпатий к христианству,
и все стали на сторону апологета старой, языческой веры! Особый интерес
представляет летописное повествование о движении, поднятом двумя
волхвами на Волге и Шексне. В условиях очередной голодовки они обвиняли
“лучших жён”, то есть представительниц наиболее зажиточных домов, в том,
что они в собственном теле – очевидно, магическим способом – прячут
запасы продовольствия и предметы первой необходимости. В сопровождении
трехсот примкнувших к ним людей они двигались по разным рекам и,
останавливаясь в населённых пунктах, чинили суд и расправу над
женщинами, “говоря, что эта жито прячет, а эта – мёд, а эта – рыбу, а
эта – меха”. Много женщин было убито без сопротивления их же
родственников, причём имущество казнённых, по свидетельству летописцев,
волхвы присваивали. Вслед за Киевом постепенно христианство приходит в
другие города Киевской Руси: Чернигов, Новгород, Ростов,
Владимир-волынский, Полоцк, Туров, Тмутаракань, где создаются иерархии.
При князе Владимире подавляющее большинство русского населения приняло
христианскую веру и Киевская Русь стала христианской страной. Введение
христианства в Киевской Руси в качестве государственной религии было
вполне закономерным явлением и не могло вызвать серьезных осложнений,
хотя в некоторых местах (Новгороде, Муроме, Ростове) не обошлось без
открытой борьбы, начатой предводителями язычества – волхвами.

Из Новгорода митрополит Михаил в сопровождении четырех епископов и
Добрыни прибыл в Ростов и здесь крестил многих, рукоположил пресвитеров
и воздвиг храм. Впрочем, язычество долго держалось в Ростове, так что
первые два епископа Ростовские, святые Феодор и Иларион, после многих
усилий в борьбе с язычеством вынуждены были оставить свою кафедру. Для
искоренения язычества и утверждения святой веры много здесь потрудились
святые епископы Леонтий и Исаия, и преподобный Амвросий, архимандрит
основанной им Ростовской обители.

В 992 году святая вера была насаждена в Суздальском крае. Сюда прибыл
святой князь Владимир с двумя епископами. Суздальцы охотно крестились.

Дети святого Владимира, которым он раздал уделы, заботились о
распространении и утверждении христианства в подвластных ему областях.
Так в Х веке, кроме Киева, Новгорода, Ростова и Суздаля, святая вера
была насаждена в городах Муроме, Полоцке, Владимире Волынском,
Смоленске, Пскове, Луцке, Тмутаракани и в земле древлянской.
Впоследствии в пределах страны вятичей (в дальнейшем Курская, Орловская,
Тульская и Калужская губернии) много потрудился для евангельской
проповеди преподобный Кукша, инок Печерской обители, который принял от
язычников мученическую смерть.

Вообще христианская вера в первое время распространялась преимущественно
около Киева и по великому водному пути от Киева до Новгорода. От
Новгорода она распространилась по волжскому пути. Под влиянием
Православной веры славянские племена стали объединяться в единое
государство.

Успешному распространению веры Христовой среди русского народа
содействовало в особенности то, что она распространялась большей частью
мирными средствами — проповедью, убеждением (а не огнем и мечом, как это
нередко делалось римо-католиками) и, притом, благодаря трудам святых
Кирилла и Мефодия, на родном славянском языке.

От русских православная вера Христова проникла в среду инородцев, живших
по соседству и на окраинах Руси. Так, в X – XIII веках начали принимать
крещение некоторые из финских племен (ижора и корела), чудь, черемисы и
вотяки, инородцы вологодского края и др. В начале XIII века воздвигнут,
был на берегах Волги и Оки Нижний Новгород как крепкий оплот Православия
среди инородцев Поволжья и средней полосы России.

На западе России распространение православной веры встретилось с другим
сильным влиянием, которое шло от Римо-католической церкви. В Финляндии
проповедовали латинские миссионеры из Швеции. На юг от Финского залива
сначала утвердилось Православие, но впоследствии сюда проникли латинские
миссионеры из Дании. В конце ХII века в Ливонии основался латинский
орден меченосцев, который противодействовал и русскому влиянию, и
успехам Православия. В Литве Православная вера стала распространяться
еще в XII веке из соседних русских поселений. В XIII веке, когда
литовские князья овладели русскими городами Новогрудком, Слонимом,
Брестом), некоторые из них приняли крещение.

Успехам святой веры в особенности способствовала в XIV веке мученическая
кончина за нее трех придворных вельмож литовского князя Ольгерда (сына
Гедимина, основателя литовского княжества), а именно святых Антония,
Иоанна и Евстафия. Но в конце того же века Литва и подчиненная ей
православная западная Русь соединились с католической Польшей. После
этого большие усилия Римских пап направляются к тому, чтобы, во-первых,
отделить юго-западные епархии от единой Российской церкви, а во-вторых,
ввести здесь так называемую литовскую унию.

Сама дата крещения киевлян остаётся спорной. Историки называют разные
годы. Но всё же традиционно принятие христианства Русью датируется 988
годом (это дата крещения самого Владимира). В течение немалого времени,
преодолевая серьёзное сопротивление, проходила христианизация обширного
Киевского государства. Большинство жителей Киевской Руси было крещено на
протяжении княжения Владимира, но немало ещё оставалось и язычников.
Часть новообращённых возвращалась к языческим обрядам сразу после ухода
княжеской рати из их местности. Особенно долго удерживалось в дебрях
Северо-Востока. Ростово-Суздальская и Муромская земли обращены в
христианство лишь в середине XI века, а окончательно утвердилась там
новая вера к концу столетия. Дальше предстояло распространить новую веру
на периферию государства. Естественными каналами её распространения были
водные пути – по Днепру и Волхову и их притокам. Особые трудности
вызвала христианизация неславянских племён и народностей, населявших
Киевское княжество, – угро-финских и тюркских. Ведь помимо
географических и этнических факторов имели значение и признаки
социальной принадлежности. Формально, может быть, и простой народ в
Киеве под страхом наказаний от князя и его дружины крестился сразу, по
существу заинтересованной в христианизации были именно знать, которая
много выигрывала в результате такого политико-идеологического
переворота, с которым было связано установления христианства на Руси.
Что же касается социальных низов, то христианство завоевало их
постепенно, подавляя их временами упорное сопротивление, в основе
которого лежали не только и даже не столько религиозные факторы, сколько
причины социально – политического характера и порядка. Равноапостольный
князь Владимир заботился и о просвещении своего народа. По свидетельству
летописи (под 988 год) он велел “собрать у лучших людей детей и отдавать
их в обучение книжное”. Продолжателем апостольской миссии святого князя
Владимира был его сын великий князь Киевский Ярослав Мудрый (1019-1054).
Для подготовки духовенства Ярослав Мудрый в 1030 году открыл в Новгороде
школу, в которой обучалось 300 детей. Есть основания предполагать, что
такие школы существовали и при других архиерейских кафедрах, и прежде
всего в самом Киеве. Предметом особого попечения Ярослава Мудрого были
переводы новой литературы и умножения книг путем создания списков с
имеющихся рукописей. Сам Ярослав Мудрый, как утверждает летопись (под
1037 год), “книги любил, читая их часто и ночью и днем. И собрал писцов
многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И написали они
книг множество, ими же поучаются верующие люди наслаждаются учением
божественным…” Ярослав же, как мы уже сказали, любил книги и, много их
написав, положил в церкви святой Софии, которую создал сам”, то есть
основал первую на Руси библиотеку. Благодаря книгам уже второе поколение
русских христиан имело возможность более глубоко изучать истины
христианской веры. О высокой степени развития просвещения в Киевской
Руси при Ярославе Мудром свидетельствует “Слово о Законе и Благодати”
Митрополита Иллариона, посвященное религиозно-философскому осмыслению
события Крещения Руси и написанное, по словам самого автора, “для
насытившихся с избытком книжной мудростью”. Говоря о значении
христианско-просветительной деятельности святого Владимира и Ярослава
Мудрого, вспомним ту образную характеристику, которую дает нам летописец
(под 1037 год): “Как если бы один землю вспашет, другой же засеет, а
иные и жнут и едят пищу неоскудевающую, – так и этот. Отец ведь его
Владимир землю вспахал и размягчил, то есть Крещением просветил. Этот же
засеял книжными словами сердца верующих людей, а мы пожинаем, учение
получая книжное”. Со страниц летописи звучит похвала книжному
просвещению. “Велика ведь бывает польза от учения книжного; книгами
наставляемы и поучаемы на путь покаяния, ибо от слов книжных мудрость
обретаем и воздержание. Это ведь – реки, наполняющие вселенную, это –
источники мудрости; в книгах ведь неизмеримая глубина; ими мы в печали
утешаемся; они – узда воздержания… Если прилежно поищешь в книгах
мудрости, то найдешь великую пользу душе своей. Ибо кто часто читает
книги, тот беседует с Богом или со святыми мужами. Тот, кто читает
пророческие беседы, и евангельские и апостольские поучения и жития
святых отцов, получает душе великую пользу”. В конце XI – начале XII
века христианство окончательно утвердилось в Ростово-Суздальской земле
благодаря миссионерским трудам епископов Ростовских святого Леонтия и
святого Исани, в Муромо-Рязанской, крестителем которой был князь
Константин (Ярослав) Святославович (1096-1129), среди славянских племен
вятичей и радимичей, вошедших в состав Древнерусского государства в
конце XI век и обращенных к Богу преподобным Кукшей, иноком
Киево-Печерского монастыря.

Политический фон крещения Руси. В те времена Византия являлась самой
влиятельной и могущественной империей, и многие государства стремились
наладить отношения с ней.

Тяжелое военное поражение и еще более болезненная потеря престижа в
битве с болгарами 17 августа 986 году побудили Василия II пересмотреть
политику Византии по отношению к болгарам. Контакты с Киевом были
установлены вскоре после отступления из Болгарии, а спустя несколько
месяцев, когда византийская аристократия, подстрекаемая неудачами
императора, открыто выступила против Македонской династии, у Василия не
было иного выхода, кроме как в корне пресечь ее политические амбиции.

Весть о тяжелом поражении армий Василия болгарами вызвала новый мятеж
Варды Склира в декабре 986 года.

Во время переговоров между Василием и Владимиром обсуждались три
проблемы: 1) принятие христианства Русью и ее правителем, 2) брак
Владимира с багрянородной Анной и 3) военная помощь империи.

Было чрезвычайно важно точно установить даты выполнения достигнутых
соглашений. Соглашение было достигнуто не позже чем в сентябре, что
давало Владимиру достаточно времени набрать корпус для отправки на юг,
как только для этого будут благоприятные условия, а именно, в конце
апреля или в мае, когда благодаря высокому уровню воды будет возможным
относительно легкое продвижение тяжело груженных военных кораблей.
Движение вниз по Днепру заняло бы от двадцати до тридцати дней, каботаж
по Черному морю – шесть дней. Быстроходная военная флотилия могла пройти
расстояние от Киева до Константинополя за двадцать шесть-тридцать дней и
войти в Босфор в июне.

Выбор даты крещения Владимира и его подданных не представлял особого
труда. Некоторые византийские послы остались в Киеве, чтобы подготовить
и совершить обряд крещения до прибытия в Киев багрянородной Анны. Самое
раннее, это могло произойти летом 988 г.

Поскольку обе стороны были кровно заинтересованы заключить соглашение,
не откладывая, русское свадебное посольство должно было отбыть в
Константинополь той же осенью. Договор должен был быть утвержден самим
императором в присутствии русских послов. То, что они прибыли в столицу
империи в октябре или, самое позднее, в начале ноября, может быть
определено по тому факту, что весть об успешности матримониальных
переговоров Владимира достигла дворов Западной Европы в январе 988 году.

Реконструируя последовательность событий, связанных с обращением Руси в
христианство, невозможно не заметить некоторых совпадений с данными
“Памяти и похвалы Владимиру”, в которой сказано: “После же святого
крещения блаженный князь Владимир прожил двадцать восемь лет. На второй
год после крещения он ходил к днепровским порогам, а на третий – взял
град Корсунь”. Если эти 28 лет отнять от даты смерти Владимира (1015),
то датой его обращения в христианство будет 987 год. Этот же самый год
следует и из записи о том, что Херсонес был взят на третий год после
крещения Владимира. Существует и другая запись в “Памяти и похвале…”,
также указывающая на 987 г., как на время принятия Владимиром
христианства: “Крестился же князь Владимир в десятый год после убиения
брата его Ярополка”. Смерть последнего, согласно этому источнику,
следует отнести к 978 году. 987 год как год крещения Владимира
оказывается надежно обоснованным.

Святой равноапостольный князь Владимир.

Святой равноапостольный великий князь Владимир. Немногие имена на
скрижалях истории могут сравниться по значению с именем святого
равноапостольного Владимира, крестителя Руси, на века вперед
предопределившего духовные судьбы Русской Церкви и русского
православного народа. Владимир был внук святой равноапостольной Ольги,
сын Святослава († 972). Мать его, Малуша († 1001) – дочь Малка
Любечанина, которого историки отождествляют с Малом, князем Древлянским.
Приводя к покорности восставших древлян и овладев их городами, княгиня
Ольга повелела казнить князя Мала, за которого пытались ее сватать после
убийства Игоря, а детей его, Добрыню и Малушу, взяла с собой. Добрыня
вырос храбрым умелым воином, обладал государственным умом, был
впоследствии хорошим помощником своему племяннику Владимиру в делах
военного и государственного управления. “Вещая дева” Малуша стала
христианкой (вместе с великой княгиней Ольгой в Царьграде), но сохранила
в себе таинственный сумрак языческих древлянских лесов. Тем и полюбилась
она суровому воину Святославу, который, против воли матери, сделал ее
своей женой. Разгневанная Ольга, считая невозможным брак своей
“ключницы”, пленницы, рабыни с сыном Святославом, наследником великого
Киевского княжения, отправила Малушу на свою родину в весь неподалеку от
Выбут. Там и родился, около 960 года, мальчик, названный русским
языческим именем Володимир – владеющий миром, владеющий особым даром
мира. В 970 году Святослав, отправляясь в поход, из которого ему не
суждено уже было вернуться, поделил Русскую Землю меж тремя сыновьями. В
Киеве княжил Ярополк, в Овруче, центре Древлянской земли, Олег, в
Новгороде – Владимир. Первые годы княжения мы видим Владимира яростным
язычником. Он возглавляет поход, в котором ему сочувствует вся языческая
Русь, против Ярополка-христианина, или, во всяком случае, по
свидетельству летописи, “давшего великую волю христианам”, и вступает 11
июня 978 года в Киев, став “единодержцем” Киевского государства,
“покорив окрестные страны, одни – миром, а непокорных – мечем”. Молодой
Владимир предавался бурной чувственной жизни, хотя далеко не был таким
сластолюбцем, каким его иногда изображают. У него, было, пять жен и
многочисленные наложницы. На Киевских горах он установил идолов, которым
стали приносить человеческие жертвы. Тогда погибли за Христа варяги
Феодор и Иоанн. Обстоятельства их смерти произвели на Владимира сильное
впечатление, и он начал сомневаться в истинности языческой веры. Он “пас
свою землю правдою, мужеством и разумом”, как добрый и рачительный
хозяин, при необходимости расширял и оборонял ее пределы силой оружия, а
возвращаясь из похода, устраивал для дружины и для всего Киева щедрые и
веселые пиры. Но Господь готовил ему иное поприще. Где умножается грех,
там, – по слову Апостола, – преизобилует благодать. “И прииде на него
посещение Вышнего, призре на него Всемилостиве око Благого Бога, и
воссияла мысль в сердце его, да разумеет суету идольского прельщения, да
взыщет Единого Бога, сотворившего все видимое и невидимое”. Дело
принятия Крещения облегчалось для него внешними обстоятельствами.

Образование Русской Православной Церкви и её структура. Несмотря на то,
что “креститься Руси” и прозвания нового равноапостольного Константина
приписывается князю Владимиру, действительным основателем русской церкви
был его приемник Ярослав Мудрый(1015 – 1054). Его роль в этом отношении
так охарактеризовал летописец: “При нём начала вера христианская
плодиться и распространяться, и черноризцы стали множиться, и монастыри
появляться… и умножались пресвитеры и люди христианские. И радовался
Ярослав, видя много церквей и людей христианских…” … Как бывает, что
один землю распашет, другой же засеет, а третьи пожинают и едят пищу
неоскудевающую, так и здесь”. Дальше аналогия разъясняется таким
образом, что Владимир землю вспахал и размягчил, а Ярослав её засеял.
Шёл к концу дофеодальный период, и доживала последнее десятилетие
огромная “империя Рюриковичей”. При жизни Ярослава оно сохраняла своё
единство, но уже давали себе знать те центробежные тенденции, основой
которых является феодальная раздробленность. Ярослав понимал, что
церковь может оказать ему большую помощь в цели сохранения единства
государства и реальной мощи центральной власти в нём. Сама собой церковь
возникнуть не могла, её должна была создавать княжеская власть, причём в
сложившихся условиях она вынуждена была пользоваться помощью и
руководством Византии. Крещение Руси создало необходимые условия для
образования Русской Православной Церкви. В 1037году Русь получила из
Византии первого митрополита – грека Феопемта – вместе с епископами. А
из Болгарии прибывали священники, привезшие с собой богослужебные книги
на славянском языке; строились храмы, открывались училища для подготовки
духовенства из русской среды. С помощью греческих мастеров в Киеве был
построен величественный каменный храм в честь Рождества Пресвятой
Богородицы (Десятинный) и перенесены в него святые мощи равноапостольной
княгини Ольги. Храм этот символизировал собой истинный триумф
христианства в Киевской Руси и вещественно олицетворял собою “духовную
Русскую Церковь”. Через назначаемых и поставляемых ею митрополитов
патриархия могла оказывать влияние и на политические отношения в
Древнерусском государстве, на взаимоотношения между князьями, на ход и
исход борьбы между ними за владения и столы. Отсюда вытекало
настороженное отношение князей, в том числе и Ярослава, и Византийской
патриархии. Ярослав делал всё, чтобы избавиться в церковном отношении от
установившейся вначале зависимости. Он даже воспользовался удобным
случаем, в 1047 году поставил митрополитом русского священника
Иллариона, человека, кстати сказать, выдающихся дарований и большой по
тому времени образованности. Ярослав понимал, что фундаментом церкви
являются падры низшего духовенства – приходские священники, и считал
своей задачей подготовку возможно большего их количества из русских
людей. Летописец сообщает, что в 1030 году только в Новгороде Ярослав
собрал “от старост и поповских детей” триста человек для “учения
книжного”. Важным делом для князей было замещение епископских кафедр.
Понятно, что среди епископов должно было со временем оказываться всё
больше русских людей. Но это были такие командные посты, которые не
могли доверяться князьями “выдвиженцами” из священников, выходцам из
крестьян и поповских детей. Для комплектования кадров высшего
духовенства требовался другой социальный источник. Уже Ярослав основал
два первых на Руси монастыря, мужской и женский: святого Георгия и
святой Ирины. Оба они были воздвигнуты поблизости от княжеского дворца и
являлись по существу придворными духовными учреждениями. В XI веке
возник ещё ряд монастырей, в том числе знаменитый Киево – Печорский
(1051 год), во многом определивший дальнейшее развитие религиозной и
культурной жизни Киевской Руси.

В христианской церкви существуют три степени священства: епископы,
священники и дьяконы. Все они называются священнослужителями. Потому что
через таинство священства они получают благодать Святого Духа для
священного служения церкви христовой; совершать богослужения, учить
людей вере и благочестию и управлять церковными делами. Епископы или,
как их ещё называют, архиереи, то есть начальники иереев (священников),
могут совершать все Таинства (крещение, миропомазание, покаяние,
причастие, священство, брак, елеосвящение) и все церковные службы. Это
значит, что епископам дано право не только совершать обычное
Богослужение, но и посвящать (рукополагать) в священнослужители, что не
дано священникам. По степени священства все епископы между собой равны,
но старшие и наиболее заслуженные из епископов называются
архиепископами, столичные же епископы называются митрополитами, так как
столица в переводе с греческого называется митрополией. Епископы древних
столиц, как то: Иерусалима, Константинополя, Рима, Александрии, Антиохи,
а с XVI века и русской столицы Москвы, называют патриархами. В помощь
епископу иногда даётся другой епископ, который, в таком случае,
называется викатерием, то есть наместником. Священники, а по-гречески
иереи или пресвитеры, составляют второй священный чин после епископа.
Священники могут совершать, с благословения епископа, все таинства и
церковные службы, кроме тех, которые положено совершать только епископу,
то есть кроме таинства священства. Христианская община, подчинённая
ведению священника, называется его приходом. Более достойным и
заслуженным священникам даётся звание протоирея, то есть главного иерея,
или первенствующего священника, а главному между ними – звание
протопресвитера. Если священник является в то же время монахом, то он
называется иеромонахом, то есть священномонахом. Иеромонахам, по
назначению их настоятелем монастырей, а иногда и независимо от этого,
как почётное отличие, даётся звание игумена или более высокое звание
архимандрита. Особенно достойные из архимандритов избираются в епископы.
Дьяконы составляют третий, низший, священный чин. “Диакон” слово
греческое и означает: служитель. Дьяконы служат епископу или священнику
при Богослужении и совершении таинств, но сами совершать их не могут.
Участие дьякона в Богослужении не обязательно, а потому во многих
церквах служба проходит без дьякона. Некоторые дьяконы удостаиваются
звания протодьякона, то есть перводьякона. Монах, получивший сан
дьякона, называется иеродьяконом, а старший иеродьякон – архидьякон.
Кроме трёх священных чинов, в Церкви существуют ещё низшие служебные
должности: иподьяконы, псаломщики и пономари. Они принадлежат к числу
церковнослужителей, поставляются на свою должность не через таинство
Священства, а только по архиерейскому благословлению.

Роль принятия Христианства. Для Русского народа, сравнительно поздно
вступившего на путь исторического развития, принятие православия
означало приобщение к многовековой и высокой культуре Византии. Византия
являлась наследницей античной Греции, сохраняя значительную часть ее
культурного богатства. Русь стала христианской. Погасли погребальные
костры, угасли огни Перуна, требовавшего себе жертв, но долго еще
насыпали языческие курганы, тайно молились Перуну и огню – Сварожичу,
справляли буйные праздники родной старины. Автор начальной летописи
вынужден сознаться, что люди только “словом нарицающиеся христиане”, а
на деле – “поганьске живуще”, на игрищах людей “многое множество”, а в
церкви во время службы их обретается мало. В конце XI в. киевский
митрополит Иоан жаловался, что церковный обряд венчания соблюдается
только боярами и князьями, а простые люди заключают браки по прежнему
обычаю – “поимают жены своя с плясанием и гудением и плесканием” и
некоторые “без срама” имеют две жены. Не будучи в силах достичь
действительного и быстрого превращения новообращенных в христиан,
греческие священники пошли на уступки прежней вере: они признали
реальность существования всех славянских богов, приравняв их к бесам,
признали святость традиционных мест и сроков старого культа, выстраивая
храмы на местах прежних кумиров и капищ и назначая христианские
праздники приблизительно на те же дни, к которым приурочивались ранее
языческие. Летопись сообщает (под 988 год), что князь Владимир “приказал
рубить церкви и ставить их по тем местам, где раньше стояли кумиры. И
поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна
и другие и где творили им требы князь и люди. И по другим городам стали
ставить церкви и определить в них попов и приводить людей на Крещение по
всем городам и селам”. Язычество сливалось с православием. Русская
церковь играла сложную и многогранную роль в истории Руси. Несомненна ее
польза как организации, помогавшей молодой русской государственности в
эпоху бурного развития феодализма. Несомненна и ее роль в развитии
русской культуры, в приобщении к культурным богатствам Византии, в
распространении просвещения и создании крупных
литературно-художественных ценностей. Принятие православия
способствовало широкому распространению на Руси грамотности,
просвещения, появлению богатой, переведенной с греческого языка
литературы, возникновению собственной русской литературы, развитию
церковного зодчества и иконописи. Появившиеся со времен Владимира
Святого и Ярослава Мудрого школы и библиотеки стали важнейшим средством
распространения просвещения на Руси. Кроме Софийской библиотеки Ярослава
Мудрого, в Киеве и других городах возникают новые библиотеки, в том
числе монастырские и частные. Под воздействием Православной церкви в
жизни русского народа изживались грубые языческие обычаи: кровная месть,
полигамия, “умыкание” (похищение) девиц; возросли гражданская
правоспособность и материнский авторитет русской женщины; укрепилась
семья; стал восстанавливаться нарушенный княжескими междоусобицами мир.
“Князь, – говорил Митрополит Никифор II великому князю Рюрику
Ростиславовичу, – мы поставлены от Бога в земле Русской, чтобы
удерживать вас от кровопролития.” Историки отмечают, что “Христианская
церковь подняла значение княжеской власти в Киеве на большую высоту и
упрочила связь между частями государства”.

С Крещением Киевской Руси еще более расширились и углубились ее
государственные и культурные связи не только с Византией, но и с
Балканскими странами и другими государствами Европы. Вступив в Брак с
греческой царевной Анной, князь Владимир породнился и с немецким
императором Оттоном II, который ранее женился (в 971 году) на сестре
Анны – Феофании. Летописец отмечает (под 996 год): святой Владимир “жил
в мире с окрестными князьями – с Болеславом Польским, и со Стефаном
Венгерским, и с Андрихом Чешским. И были между ними мир и любовь”. В той
сложной иерархии государств, которую представлял собой средневековый
мир, Русь после крещения заняла новое, высокое место. Совершенно
по-новому, более широким потоком вливаются и глубже проникают в жизнь
христианской Руси блага византийской христианской культуры. Вечные
основы европейской культуры, те античные – римские и эллинские – начала,
хранительницей которых была Византия, открываются Руси вместе с
воспринятым из Византии православием. С ним Русь воспринимает из
Византии первоосновы богословской и философской мысли, первые элементы
образованности, литературы и искусства, основные правовые нормы и
политические идеалы. Здесь начало того процесса, который, возвысив Русь,
подготовил ее к принятию великого христианского наследия, а позднее,
после падения старой империи, поставил Московское царство во главе
православного мира. В иконописи и архитектуре возникла на Руси
самобытная школа, связанная с национальным характером, с
народно-религиозным пониманием “меры и красоты”.

Первые века становления православия на Руси были временем рождения
отечественных форм его понимания, выраженного в красках, в камне, в
слове.

В отличие от западного образования, получившего еще до православия целую
систему культурных и философских начал от времен языческого Рима, наша
отечественная образованность, кроме самобытных народных взглядов, имела
единственным источником Священное Писание, окруженными многими
богодухновенными трудами Отцов Вселенной Православной Церкви.
Богослужения и книги Священного Писания, в отличие от Запада, Русь,
благодаря подвигу славянских первоучителей святых Кирилла и Мефодия,
изначально получила на родном, понятном языке, переведенным с
греческого. Книги священного писания и толкования к ним святых Отцов
Церкви Православной и стали основой христианского мировоззрения,
просвещения умственного и нравственного воспитания народа. Поскольку
христианизация древнерусского общества была идеологической акцией,
предпринятой великокняжеской властью в целях освещения феодальных
отношений, то приобщение Киевской Руси к христианству стимулировало
социально-культурное развитие наших предков не прямо, а косвенно.
Развитие процессом христианизации одних видов социально-культурной
деятельности сопровождалось одновременным противодействием по отношению
к другим. Например, поощряя живопись (фрески и иконы нужны были для
культовых целей), ново утвердившаяся церковь осуждала ваяние (скульптуре
в православном храме места нет). Культивируя пение акапелла, которым
сопровождается православное богослужение, она порицала инструментальную
музыку, которой не находилось богослужебного применения. Преследовался
народный театр (скоморошество), подвергалось осуждению устное народное
творчество, истреблялись как “языческое наследие” памятники
дохристианской славянской культуры. По поводу принятия христианства на
Древней Руси можно сказать однозначно только одно: она стала новым
витком в развитии общественных отношениях восточных славян.

III. Историческая роль православия.

Конечно, в России всегда было и есть сегодня немало людей, твёрдо
следующих своей вере, не поддающихся никаким соблазнам и искушениям.
Именно они создали и продолжают создавать тот стержень российской
цивилизации и культуры, благодаря которому Россия оказалась способной
вынести все тяжелейшие испытания, выпавшие на её долю. Историческую роль
православия в России следует выделить особо прежде всего потому, что
масштабы его воздействия на российское общество, на культуру и
умственное воспитание всех россиян намного превосходит масштабы
воздействия иных конфессий. Строительство и рост российской
государственности также были тесно связаны с православной церковью и
православной верой. Поэтому принятие Русью христианства в 988 году по
своему значению выходит далеко за пределы события чисто религиозного:
его следует воспринимать как событие общекультурного и исторического
масштаба. Русская культура опиралась в своём развитии на те же
содержательные основания, что и культура Запада,- культуру периода
святоотеческой литературы. Русская культура восприняла главным образом
наследие восточных отцов, писавших по-гречески. Творения святых отцов
церкви пользовались наивысшим авторитетом у книжников средневековой
Руси. Сочинения таких авторов, как Иоанн Златоуст, Григорий Назианзин,
Василий Кесарийский, Ефрем Сирин, Афанасий Александрийский, Иоанн
Лествичник, Иоанн Дамаскин, Максим Исповедник, и многих других
представителей патристики постоянно переводились, распространялись на
Руси. Они служили главным источником самых разнообразных знаний, от
теологических и философских до географических, математических,
логических, астрономических и других. Через посредство святоотеческой
литературы стала доступной широкая информация о ранней культуре
античности, в частности, сведения о жизни и трудах мыслителей древности,
таких, как Сократ, Платон, Аристотель, Пифагор, Демокрит, Филон.

Святоотеческое наследие задавало духовный уровень бытия человека и
общества Древней Руси. Это был уровень христианской духовности,
противостоящий низведению человека к животным проявлениям. Устремляя
человеческую душу ввысь, патристика позволяла одухотворять жизнь,
наполнять её возвышенным содержанием. Изучение и осмысление трудов отцов
церкви, распространение на Руси соответствующих идей создавали прочную
опору для наращивания культурного потенциала в противостоянии
варварству, обскурантизму и нигилизму. Значительная роль принадлежала
церкви и её представителям в решении задачи становления и укрепления
российской государственности.

Нет сомнения в том, что культурно-историческая роль православия для
России весьма значительна.

Благодаря православной вере в дореволюционной России удавалось
поддерживать в массе населения определённый уровень духовности и
нравственности. Огромное влияние оказал православный дух на народный
характер, на литературу, искусство и философию. Его влияние во многом
определило особенности российской цивилизации. Духовно-нравственная
влияние православия не исчезло и в период советской власти, когда
проводилась политика жёсткого государственного атеизма. Свидетельство
тому служит хотя бы тот факт, что своё выступление по радио по случаю
падения Германии Сталин вынужден был начать с традиционно христианского
обращения: “братья и сестры…”. Очевидно, критический момент заставил его
интуитивно-прагматически вспомнить о православной душе русского народа.

Православное мировоззрение оказало влияние на сам строй российского
мышления, что нашло своё выражение как в произведениях культуры, так и в
народном характере. Оно не противоречит деловому материализму народа, не
противоречит духовно-трезвому взгляду на жизнь.

IV. Источники:

1. Скрынников Р.Г. История Российская. IX-XVII вв.

2. Костомаров Н.И “Русская история в жизнеописаниях ее главнейших
деятелей”

3. Соловьев С.М. “Сочинения. Книга I”

4. Карташов А.В. “Очерки по истории русской церкви” т.I

5. Динчков Е.В. Язычество и Древняя, Русь. СПб., 1914.

6. Фроянов И.Я. Об историческом значении “крещения Руси”. – В кн.:
Генезис и развитие феодализма в России. Л., 1987.

7. Никольский Н.М. История русской церкви. М., 1983.

8. В. Ф. Шаповалов “Россиеведение“

9. Протоирей Серафим Слобоцкий ”Закон Божий”

10. http://hristianstvo.ru

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter