– 2 –
Челябинский институт (филиал)
ФГОУ ВПО «Уральская академия государственной службы»
Контрольная работа
По отечественной историй
На тему: «Бунташный век в истории России»
Выполнила:
Соловьева С. Ю.
Группа: ФК- 41
Проверил:
Кандидат исторических наук, доцент Нечаева С.В.
Челябинск
2007
Содержание:
Введение………………………………………………………………3
Соляной бунт………………………………………………………….5
Восстание в Пскове и Новгороде……………………………………8
Медный бунт…………………………………………………………11
Стрелецкий бунт……………………………………………………..15
Заключение……………………………………………………………24
Список источников и литературы……………………………………27
Введение
Представленная работа посвящена теме «Бунташный век».
Проблема данного исследования носит актуальный характер в современных
условиях. Об этом свидетельствует частое изучение поднятых вопросов.
Тема «Бунташный век » изучается на стыке сразу нескольких
взаимосвязанных дисциплин. Для современного состояния науки характерен
переход к глобальному рассмотрению проблем тематики «Бунташный век».
Вопросам исследования посвящено множество работ. В основном материал,
изложенный в учебной литературе, носит общий характер, а в
многочисленных монографиях по данной тематике рассмотрены более узкие
вопросы проблемы «Бунташный век». Однако требуется учет современных
условий при исследовании проблематики обозначенной темы.
Высокая значимость и недостаточная практическая разработанность проблемы
«Бунташный век» определяют несомненную новизну данного исследования.
Дальнейшее внимание к вопросу о проблеме «Бунташный век» необходимо в
целях более глубокого и обоснованного разрешения частных актуальных
проблем тематики данного исследования. Актуальность настоящей работы
обусловлена, с одной стороны, большим интересом к теме: «Бунташный век»
в современной науке, с другой стороны, ее недостаточной
разработанностью. Рассмотрение вопросов связанных с данной тематикой
носит как теоретическую, так и практическую значимость. Результаты
могут быть использованы для разработки методики анализа «Бунташный век»
Теоретическое значение изучения проблемы «Бунташный век» заключается в
том, что избранная для рассмотрения проблематика находится на стыке
сразу нескольких научных дисциплин. Объектом данного исследования
является анализ условий «Бунташный век».
При этом предметом исследования является рассмотрение отдельных
вопросов, сформулированных в качестве задач данного исследования.
Целью исследования является изучение темы с точки зрения новейших
отечественных и зарубежных исследований по сходной проблематике.
В рамках достижения поставленной цели мною были поставлены и решены
следующие задачи:
1. Изучить теоретические аспекты и выявить природу темы;
2. Сказать об актуальности проблемы в современных условиях;
3. Изложить возможности решения тематики
4. Обозначить тенденции развития тематики;
По результатам исследования был вскрыт ряд проблем, имеющих отношение к
рассматриваемой теме, и сделаны выводы о необходимости дальнейшего
изучения и улучшения состояния вопроса. Таким образом, актуальность
данной темы определила выбор круга вопросов.
Теоретической основой данной работы послужили базовая учебная
литература, фундаментальные теоретические труды крупнейших мыслителей в
рассматриваемой области, результаты практических исследований видных
отечественных и зарубежных авторов, статьи и обзоры специализированных
периодических изданий.
При написании данной работы были использованы следующие методы: сбор,
сортировка, анализ информации, построение выводов.
Соляной бунт
«Соляной бунт» получил такое название, потому что поводом для него
послужило недовольство налогом на соль. Этому событию предшествовал
общий кризис системы налогообложения. В разделе лекции, посвященном
феодальным сословиям, говорилось о тягле – комплексе денежных и
натуральных повинностей, которое несло посадское население. Между тем в
городах бок о бок с тяглым посадским населением жили ремесленники и
торговцы из белых слобод, назвавшихся так потому, что они были обелены,
или освобождены от тягло. Белые слободы принадлежали крупным духовным и
светским феодалам. Население белых слобод являлось зависимым от своих
феодалов, но его материальное положение было лучшим, чем у свободных
людей. Отсюда наблюдалось стремление посадских обменять свою тяжелую
свободу на сравнительно легкую зависимость путем закабаления за сильными
вельможами. Дошло до того, что в некоторых городах население белых
слобод сравнялось с населением посадов. Таким образом, подати
выплачивало все меньше и меньше налогоплательщиков, а тягло, падавшее на
каждого из них, естественно, возрасло.
Вскоре властям стало очевидной бессмысленность дальнейшего увеличение
прямых налогов ввиду сокращения и подрыва платежеспособности тяглого
населения.
Официальные документы того времени откровенно признают, что сбор
стрелецких и ямских денег шел крайне неровно из-за массового уклонения
посадских людей: «иные и не платят, потому что ни в разряде в списках,
ни в писцовых книгах имен их нет, и живут все в уезде в избытых».
Назарий Чистой, бывший гость, ставший думным дьяком, предложил по
примеру западноевропейских стран сделать основной упор на косвенные
налоги. В 1646 г. некоторые из прямых налогов были отменены, а вместо
этого вчетверо повышена пошлина на соль – с пяти копеек до двух гривен с
пуда. Поскольку продажа соли являлась государственной монополией, Чистой
уверял, что соляной налог обогатит казну. На деле вышло обратное, так
как покупатели до предела сократили потребление соли. Более того,
соляной налог привел к непредсказуемым последствиям. На Волге из-за
дороговизны соли гнили тысячи пудов рыбы, которой простой народ, питался
во время поста. В начале 1648 г. неудачный налог был отменен, но при
этом от тяглых людей потребовали внести старые подати за три года
подряд. Недовольство народа усиливалось злоупотреблениями царских
приближенных: воспитателя царя боярина Морозова, царского тестя князя
И.Д.Милославского, окольничего Л.С.Плещеева, начальника Пушкарского
приказа Траханиотова.
Вспышка стихийного недовольства произошла в начале лета 1648 г. Простое
население Москвы несколько раз пыталось подать челобитную на царских
приближенных, однако челобитные не принимались, что подвигло недовольных
на более решительные действия. 25 мая 1648 г. когда царь Алексей
Михайлович возвращался с богомолья, толпа остановила его экипаж и
потребовала остановить Л.С.Плещеева. Царь обещал, и народ уже стал
расходиться, как вдруг несколько придворных из числа сторонников
Плещеева ударили несколько человек нагайками. Рассвирепевшая толпа
обрушила на них град камней и ворвалась в Кремль. Чтобы остановить
мятеж, Плещеев был выдан на казнь, но толпа вырвала его из рук палача и
убила. Бежавшего Траханитого поймали и казнили. Когда убивали дьяка
Назария Чистого, толпа приговаривала: «Вот тебе, изменник, за соль». Был
разграблен дом гостя Шорина, которого обвиняли в повышении цены на соль.
В довершение несчастий в Москве начался страшный пожар.
Стрельцы, которым долго задерживали жалование, перешли на сторону
восставших, что придало бунту особенный размах. Верным правительству
остался лишь отряд служивых иностранцев, двинувшийся на защиту царского
дворца с распущенными знаменами и барабанным боем. Под прикрытием немцев
начались переговоры со взбунтовавшимися. Большинство приближенных, чьи
головы требовала толпа, были выданы на расправу. Царь объявил народу,
что жалеет о бесчинствах Плещеева и Траханитова. С большим трудом
удалось спасти боярина Морозова. Царь слезно просил толпу: «Я обещал
выдать вам Морозова и должен признаться, что не могу его совершенно
оправдать, но не могу решиться и осудить его: это человек мне дорогой,
муж сестры царицыной, и выдать его на смерть будет мне очень тяжко».
Морозова отправили в безопасное место, в почетную ссылку в Кириллов-
Белозерский монастырь, причем царю пришлось дать обещание, что он
никогда не возвратит боярина в Москву.
Царь приказал угостить стрельцов вином и медом, им было выдано
повышенное жалование. Царский тесть Милославский зазвал на пир выборных
от черных сотен и угощал их несколько дней сряду. Были заменены судьи во
всех важнейших приказах. По царскому указу были освобождены от правежа
недоимщики. Алексей Михайлович обещал также понизить цену на соль.
Вслед за Москвой волнения произошли в Козлове, Владимире, Ельце,
Болхове, Чугуеве. Главным последствием городских восстаний стала
посадская реформа и принятие Соборного Уложения 1649г.
Восстания в Пскове и Новгороде
Менее чем через год после принятия Соборного Уложения вспыхнули волнения
в Пскове и Новгороде, двух городах, в которых еще не угас вечевой дух.
Поводом к волнениям послужило известие об отправки хлеба в Швецию в счет
погашения долгов правительства. «Молодшие люди» Пскова, то есть
городская беднота, обратились к властям с просьбой не отправлять хлеб,
так как городу грозил голод. Получив отказ 28 февраля 1650 г. псковичи
вышли из повиновения. Был захвачен шведский агент, воевода Собакин
потерял власть над городом. Своими предводителями псковичи выбрали
триумвират из площадного подъячего Томилку Васильева и стрельцов
Порфирия Козу и Иова Копыто.
Через две недели волнения перекинулись в Новгород, причем новгородцы
действовали примерно по той же схеме. Был захвачен датский посланник, а
16 марта загудел колокол и раздались крики: «Государь об нас не радеет,
деньгами помогает и хлебом кормит немецкие земли». Воевода князь Хилков
и митрополит Никон пытались подавить волнения силой, но стрелецкие
головы и дети боярские не могли ничего сделать с восставшими.
Предводителем новгородцев стал освобожденный из тюрьмы митрополитчий
приказной Иван Жеглов. В земской избе заседало правительство в составе
Жеглова, сапожника Елисея Григорьева по прозвищу Лисица, стрелецкого
пятидесятника Киршы Дьяволова и других. Думали отправить послов в Псков,
чтобы обоими городами стоять заодно, но эти планы не были исполнены, и
дело ограничилось тем, что в Москву была отправлена челобитная с
заверениями в верности новгородцев, наказавших изменников. Среди самих
восставших очень быстро начались колебания. Зажиточная часть горожан
опасалась повторение новгородского погрома восьмидесятилетней давности:
«Навести нам на себя за нынешнюю смуту такую же беду, какая была при
царе Иване», а дворяне отказались приложить руки к записи, что им с
мирскими людьми стоять заодно.
Между тем для усмирения Новгорода был направлен отряд ратных людей во
главе с князем И.Н.Хованским. И хотя вождь посада Елисей Лисица говорил:
«Мы боярина князя Хованского в город не пустим, а если какая немера
будет, то мы, взявши барабаны, пойдем все во Псков», новгородские
дворяне и дети боярские начали перебегать в правительственный лагерь.
Надежды на челобитную не оправдались, царь Алексей Михайлович потребовал
выдать зачинщиков, грозя в противном случае прислать воевод с многими
ратными людьми. С красноречивым увещеванием выступал митрополит Никон,
на его сторону встала зажиточная часть новгородцев. В результате в
середине апреля князь Хованский был впущен в город, а из Москвы пришел
приговор: казнить смертью Жеглова и Елисея Лисицу, а других зачинщиков
бить кнутом нещадно и сослать в Астрахань на вечное житье.
Младший брат Новгорода Великого – Псков оказал более ожесточенное
сопротивление. Восставшие силой взяли у воеводы свинец, порох и ключи от
города. Окольничий Ф.Ф. Волконский, приехавший в Псков для розыска, сам
был схвачен, допрошен и едва избежал казни. Князя Хованского, который
после покорения Новгорода осадил со своим отрядом Псков, встретили
стрельбою из пушек и пищалей. Характерно, что при этом восставшие
продолжали надеяться на царя, не верили отрицательному ответу на свою
челобитную (даже пытали одного из вернувшихся из Москвы челобитчиков,
добиваясь признания, что он привез фальшивую грамоту). Ходили слухи, что
Алексей Михайлович бежал в Польшу и скоро придет на выручку Пскову с
донскими и запорожскими казаками. Военные действия продолжались
несколько месяцев, и князь Хованский никак не мог взять хорошо
укрепленный город. Более того, к Пскову присоединился Гдов и Изборск.
Восставшие, зная о расправе над новгородцами, отказались покориться, а
на послание митрополита Никона отвечали: «будет с него и того, что
Новгород обманул, а мы не новгородцы, повинных нам к государю не
посылать, и вины над собою никакой не ведаем».
В конце 1650 г. в Москве был созван Земский собор, на рассмотрение
которого был предложен вопрос о псковских делах. Ответа выборных людей
не сохранилось, но царский указ, принятый сразу после собора, не
требовал выдачи заводчиков и обещал псковичам, что в случае изъявления
ими покорности ратные люди сразу отступят от Пскова. Историк
С.М.Соловьев писал, что такое решение имело свое объяснение: «…укажем
только на одно опасение, о котором прямо говорят источники: тотчас после
собора призваны были черных сотен соцкие в Посольский приказ и говорено
им, чтоб извещали государю про всяких людей, которые станут воровские
речи говорить или в народе вещать». Очевидно, неспокойная обстановка в
самой Москве и других городах заставляла воздержаться от применения
силы.
Власти сделали ставку на привлечение зажиточной части горожан, и
действительно, «лучшие люди» Пскова уговорили своих сограждан целковать
крест государю. Это произошло уже в августе и сопровождалось бурными
стычками «лучших» и «молодших» людей. Поп Евсей, староста Гаврила
Демидов, Томилка Слепой «говорили про государя речи, уму человеческому
невместимые». С большим трудом псковичей удалось привести к присяге, а
затем, несмотря на все сделанные до этого заверения, началась расправа
над зачинщиками. Они были схвачены «лучшими людьми» и отправлены в
Новгород, где их посадили в тюрьму в оковах.
Медный бунт
Если «соляной бунт» был порожден кризисом налогообложения, то причиной
«медного бунта» стал кризис денежной системы. В Московском государстве в
ту пору не было собственных золотых и серебреных рудников, и драгоценные
металлы привозили из-за границы. На Денежном дворе из серебреных
иоахимсталеров, или, как называли на Руси – «ефимков» чеканили русскую
монету: копейки, деньги -полукопейки и полушки-четверти копеек. Затяжная
война с Польшей из-за Украины потребовала огромных расходов, в связи, с
чем по совету А.Л.Ордин-Нащокина начался выпуск медных денег по цене
серебряных. Как и в случае с налогом на соль, результат оказался прямо
противоположным задуманному. Несмотря на строгий царский указ, никто не
хотел принимать медь, а крестьяне, с которыми расплачивались, медными
полтинами и алтынами, «худыми и неровными», прекратили подвоз в города
сельскохозяйственных продуктов, что привело к голоду. Полтины и алтыны
пришлось изъять из оборота и перечеканить в копейки. Мелкая медная
монета поначалу действительно имела хождение наравне с серебряными
копейками. Однако правительство не сумело избежать соблазна легким
способом пополнить казну и безмерно увеличило выпуск ничем не
обеспеченных медных денег, которые чеканились в Москве, Новгороде и
Пскове. При этом, выплачивая жалование служилым людям медными деньгами,
правительство требовало уплаты налогов («пятой деньги») серебром. Вскоре
медные деньги обесценились, за 1 рубль серебром давали 17 рублей медью.
И хотя строгий царский указ запрещал поднимать цены, все товары резко
подорожали.
Большой размах получило фальшивомонетничество. По Соборному Уложению
1649 г. за подделку монеты преступникам заливали горло расплавленным
металлом, но угроза ужасной казни никого не останавливала, и поток
«воровских денег» наводнил государство. Розыск привел к мастерам,
работавшим на Денежном дворе, «потому что до того времени, как еще
медных денег не было, и в то время жили они не богатым обычаем, а при
медных деньгах испоставили себе дворы, каменные и деревянные, и платья
себе и женам поделали с боярского обычая, так же и в рядах всякие товары
и сосуды серебряные и съестные запасы почали покупать дорогою ценою, не
жалея денег». В подделке монеты были замешаны верные головы и
целовальники, приставленные к Денежному двору для контроля за чеканкой
монеты. Они были из гостей и торговцев, «людей честных и пожиточных».
Как писал Г. Котошихин, «возмутил их разум Диавол, что еще несовершенно
богати, покупали медь на Москве и в Свейском государстве, и привозили на
Денежные дворы с царской медью вместе, и велели делать деньги, и,
сделав, свозили с Денежного двора с царскими деньгами вместе, и царские
деньги в казну отдавали, а свой к себе отвозили». Как всегда, пострадали
рядовые исполнители – их казнили, им отрубали руки и персты и ссылали в
дальние города. Богачи откупились от наказания, давая «посулы большие
боярину, царскому тестю, Илье Даниловичу Милославскому, да думному
дворянину Матюшкину, за которым была прежнего царя Царицына родня
сестра, да дьяком, а в городах посулы ж воеводам и приказным людям; и
они, для тех посулов, тем вором помогали и из бед избавливали».
Простой народ был возмущен безнаказанностью бояр. 25 июля 1662 г. на
Лубянке были обнаружены листы с обвинениями в адрес князя
И.Д.Милославского, несколько членов Боярской думы и богатого гостя
Василия Шорина. Их обвиняли в тайных сношениях с Польшей, что не имело
под собой никакого основания. Но недовольным людям нужен был повод.
Показательно, что объектом всеобщей ненависти стали те же самые люди,
которых обвиняли в злоупотреблениях во время «соляного бунта», и точно
так же, как 14 лет тому назад, толпа напала и разгромила дом гостя
Шорина, собиравшего пятую деньгу во всем государстве. Несколько тысяч
человек отправились к царю Алексею Михайловичу, находившемуся в своем
загородном дворце в селе Коломенском. Царь был вынужден выйти к народу,
и перед церковью разыгралась сцена, являвшаяся нарушением всех правил
придворного этикета. Простолюдины окружили царя, держали его за
пуговицы, спрашивали: «Чему верить?», а когда Алексей Михайлович дал
слово расследовать дело, один из толпы бил с царем всея Руси по рукам.
Толпа отправилась восвояси, но этому дню не суждено было кончиться
мирно.
Навстречу из Москвы валила еще одна многотысячная толпа, настроенная
гораздо воинственнее. Мелкие торговцы, мясники, хлебники, пирожники,
деревенские люди вновь окружили царя Алексея Михайловича и на сей раз
уже не спросили, а требовали выдать ей изменников на расправу, угрожая:
«будет он добром им тех бояр не отдаст, и они у него учнут имать сами,
по своему обычаю». Однако в Коломенском уже появились стрельцы и
солдаты, отправленные боярами на выручку. Поэтому, когда Алексею
Михайловичу стали угрожать, он возвысил голос и велел стольникам,
стряпчим, жильцам и стрельцам рубить мятежников. Безоружную толпу
загнали в реку, более семи тысяч человек были перебиты и захвачены. Г.
Котошихин описывает кровавый финал медного бунта, «И того ж дни около
того села повесили со 150 человек, а достальным всем был указ, пытали и
жгли, и по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук и у ног пальцы, а
иных, бив кнутьем, и клали на лице на правой стороне признаки, разжегши
железо накрасно, а поставлено на том железе «буки» то есть, бунтовщик,
чтоб был до веку признатен; и чиня им наказания, разослали всех в
дальние городы, в Казань, и в Астрахань, и на Терки, и в Сибирь, на
вечное житье …а иным пущим вором того ж дни, в ночи, учинен указ,
завязав руки назад посадя в большие суды, потопили в Москве реке».
Розыск в связи с «медным бунтом» не имел прецедентов. Всех грамотных
москвичей заставили дать образцы своего почерка, чтобы сличить их с
«воровскими листами», послужившими сигналом для возмущения. Впрочем,
зачинщиков так и не нашли.
«Медный бунт» был выступлением городских низов. В нем приняли участие
ремесленники, мясники, пирожники, крестьяне пригородных сел.
Из гостей и торговых людей «к тем ворам не пристал ни один человек, еще
на тех воров и помогали, и от царя им было похваление». Несмотря на
беспощадное подавление бунта, он не прошел бесследно. В1663 г. по
царскому указу медного дела дворы в Новгороде и Пскове были закрыты, а в
Москве была возобновлена чеканка серебряной монеты. Жалования всяких
чинов служилым людям опять стали выплачивать серебряными деньгами.
Медные деньги изъяли из обращения, частным лицам было велено их
переплавить на котлы или приносить в казну, где за каждый сданный
платили 10, а позже еще меньше – 2 деньги серебром. По замечанию
В.О.Ключевского, «Казна поступила как настоящий банкрот, заплатила
кредиторам по 5 копеек или даже по 1 копейки за рубль».
Стрелецкий бунт
Стрелецкий бунт 1682 г., или «Хованщина», как его часто именуют по имени
главных участников движения князей Хованских, было сложным и запутанным
явлением. С одной стороны, в этих событиях нашла выражение борьба
боярских группировок – «партий», по выражению одного из современников. С
другой стороны, это движение было разновидностью городских восстаний, на
которые был так богат «бунташный» 17в.
Толчком к стрелецкому бунту послужила смерть царя Федора Алексеевича
весной 1682г. Царь был бездетным, и претендентами на трон являлись два
его младших брата – шестнадцатилетний Иван и десятилетний Петр. Царевичи
родились от разных браков и за ними родственные кланы, за Иваном –
Милославские, за Петром – Нарышкины. Право старшинства было на стороне
Ивана, но он был болезненным, полуслепым и слабоумным, тогда как Петр
уже в раннем возрасте проявлял необычайную живость и способности.
Предстояло решить, кому перейдет трон. Обстановка была накалена до
предела, и бояре, собравшиеся во дворце для выборов нового царя, надели
под платья панцири, опасаясь, что дело дойдет до поножовщины. Прения в
Боярской думе ничего не дали. Обычай требовал передачи вопроса на
разрешение «всех чинов людьми Московского государства». Под этим
подразумевался Земский собор, однако этот институт уже имел номинальное
значение. Собор 1682 г. можно назвать этим именем только с большой
натяжкой. Он был созван на скорую руку, буквально за несколько часов без
всяких выборов. Всех чинов людей, собравшихся на Красной площади,
спросили, кому из двух царей быть на царстве. Большинство закричало:
«Петру Алексеевичу!». За больного Ивана раздались лишь единичные голоса.
Так, …1682 г. на царство был избран Петр, будущий император Петр
Великий.
Мать царя – Наталья Кирилловна Нарышкина и ее окружение с первых же
часов правления пришлось столкнуться с новой силой, вмешавшейся в
события. Речь идет о московских стрельцах, которые имели веское
основание быть недовольными своим положением. Полковники стрелецких
полков смотрели на своих подчиненных как на крепостных, задерживали в
свою пользу стрелецкое жалование и корм, отягощали их поборами и
работой. Неурядица в верхах дала стрельцам повод заявить о своих
претензиях. Уже в день избрания Петра в одном из полков отказались
присягать новому царю, а через несколько дней выборные от шестнадцати
стрелецких и одного солдатского полка подали челобитную с требованием
положить конец злоупотреблениям начальных людей. Правительство уступило.
Начальникам полков приказали вернуть стрельцам жалование, а двух
полковников, особенно прославившихся своим лихоимством, – Семена
Карандеева и Семена Грибоедова наказали на площади кнутом. Грибоедову
перед наказанием зачитали «сказку» о его войнах, типичных для стрелецкой
верхушки: «Били на тебя челом великому государю пятидесятники, десятники
и рядовые стрельцы твоего приказа: ты чинил им налоги, обиды и всякие
тесноты; для взяток и работ бил их жестокими боями… неволею заставлял их
шить себе цветные платья, бархатные шапки, желтые сапоги; из жалования
вычитал у них деньги и хлеб…».
Однако уступка не привела к успокоению, тем более что стрельцы умело
направлялись враждебной боярской группировкой. Многие из старинных родов
были недовольны незнатными Нарышкиными, выдвинувшимися из дворянской
среды лишь благодаря браку Алексея Михайловича с красавицей Натальей.
Особенно возмутило знать быстрое возвышение братьев царицы, молодых, не
имевших и никаких заслуг людей: И.К. Нарышкин в 23 года был пожалован
боярским чином. Недовольные сплотились вокруг Милославских, а их лидером
стала царевна Софья Алексеевна, родная сестра Ивана и сводная сестра
царевича Петра.
Следует сказать, что царевна представляла собой уникальную фигуру в
русской истории 17 в. Обычно царские дочери с рождения пребывали в
своего рода золотой клетке, да еще наглухо закрытых от посторонних глаз.
Они жили затворницами во дворцовых палатах, а если и случалось им
выходить в церковь, то во время выхода по обе стороны от них несли
суконные полы, чтобы отгородить их от народа, и в храме их места были
закрыты тафтой – все во избежании «сглаза». Дочери царя были обречены на
безбрачие, так как, по словам Г. Котошихина, «государства своего за
князей и за бояр замуж их выдавать не повелось, потому что князи и бояре
их есть холопи и в челобитье своем пишутца холопи, и то поставлено в
вечный позор, ежели за раба выдать госпожа; а иных государств за
королевичей и за князей давати не повелось, для того что не одной веры,
и веры своей отмените не учинят, ставят своей вере в поругание, да и для
того что иных государств языка и политики не знают, и от того б им было
в стыд».
При Федоре Алексеевиче строгий надзор за шестью его сестрами был
смягчен, но если пятеро царевен воспользовались относительной свободой
только для того, чтобы нарядиться в польское платье и завести
любовников, то у Софьи были далеко идущие политические планы. Как писал
Н.И.Костомаров, царевна Софья, «хотя также вела далеко не постную жизнь,
но отличалась от других замечательным умом и способностями. Она более
своих сестер приблизилась к Федору и почти не отходила от него, когда он
страдал своими недугами; таким образом, она приучила бояр, являвшихся к
царю, к своему присутствию, сама привыкла прислушиваться к разговорам о
государственных делах и, вероятно, до известной степени уже участвовала
в них при своем передовом уме. Ей было тогда 25лет. Иностранцам она
казалась вовсе не красиво и отличалась тучностью; но последняя на Руси
считалась красотою в женщине».
По образному сравнению одного из современников, весть о стрелецких
волнениях стала для царевны Софьи столь же радостной, как для Ноя
масличная ветвь, принесенная голубицею в ковчег. Воспользовавшись
недовольством стрельцов можно было вырвать власть у Нарышкиных, но Софье
и Милославским следовало торопиться, так как противная сторона принимала
меры для своего усиления. В Москву срочно был вызван боярин А.С.Матвеев,
некогда один из ближайших сотрудников царя Алексея Михайловича,
сосланный на Мезень по проискам Милославских. От него Милославским
нечего было ждать пощады. Порицал вернувшийся из ссылки боярин и уступки
стрельцам: «Они таковы, что если им хоть немного попустить узду, то они
дойдут до крайнего бесчинства…».
15 мая – роковая дата, в этот день в 1591 г. в Угличе погиб царевич
Дмитрий, и этот же день в 1682 г. в Москве ознаменовался чередой
кровавых расправ, Сторонники Милославских распространили среди стрельцов
слухи, будто Нарышкины извели царевича Ивана. Примерно по той же схеме
развивались события 17 мая 1606 г., когда приспешники Шуйского подняли
по набату народ слухом о том, что поляки убили царя Дмитрия – Лжедмитрия
I и, воспользовавшись восстанием, возвели на престол Василия Шуйского. В
мае 1682 г. стрельцы и простой народ бросились в Кремль. Царица вместе с
патриархом и боярами вывела Ивана и Петра на Красное крыльцо. Толпа,
убедившись, что царевич жив, стихла и начала поддаваться на переговоры.
Однако в этот решающий момент, как говорили современники, все дело
решило неразумное поведение князя М.Ю.Долгорукова, помощника своего отца
по Стрелецкому приказу и одного из самых ненавистных стрельцам бояр.
Князь начал угрожать стрельцам и вывел толпу из себя. Стрельцы сбросили
с крыльца боярина Матвеева и изрубили его на куски, убили брата царицы
Афанасия Нарышкина, бояр Г. Г. Ромоданского и И. М. Языкова, думного
дьяка Лариона Иванова и многих других. Тела убитых волокли через
Спасские ворота на Красную площадь, перед ними шли стрельцы и
издевательски провозглашали: «Вот боярин Артемон Сергеевич! Вот боярин
князь Ромоданский, вот думный едет, дайте дорогу!». Стрельцы
расправились и с начальником Стрелецкого приказа князем Юрием
Долгоруким, усмирителем восстания Стеньки Разина. Когда
восьмидесятилетнему старику сообщили об убийстве его сына Михаила, он
имел неосторожность сказать по адресу стрельцов: «Щуку-то они съели, да
зубы остались, недолго им побунтовать, скоро будут висеть на зубцах по
стенам Белого и Земляного города». Один из княжеских холопов сообщил об
этих словах стрельцам, те стащили старика с постели, рассекли на части,
бросили тело в навозную кучу и положили соленую щуку. На следующий день
стрельцы потребовали выдать им И.К.Нарышкина, грозя в противном случае
перебить всех бояр. Царевна Софья резко сказала царице Наталье: «Брату
твоему не отбыть от стрельцов; не погибать же нам всем за него!».
Молодого боярина исповедали, приобщили и соборовали перед неизбежной
смертью, после чего вывели к мятежной толпе. Нарышкина жестоко пытали,
затем вытащили на Красную площадь и рассекли на части. Царского лекаря
Даниила фон Гадена под пытками заставили признаться в том, что он вместе
с Нарышкиными якобы отравил царя Федора Алексеевича.
Вся столица находилась в руках стрельцов и примкнувших к ним холопов.
Были разгромлены Стрелецкий и Холопий приказы. Стрельцы призывали
холопов уничтожить кабальные записи, и некоторые из холопов
воспользовались удобным случаем, но не все, так как многие закабалились
вполне добровольно.
В этой смуте царевне Софье и Милославским удалось достичь желаемой цели.
26мая был созван новый собор, опять только из жителей Москвы. В страхе
перед стрельцами участники собора нашли компромиссное решение поставить
на царство сразу двух братьев: и Ивана и Петра. При этом Иван по
требованию выборных от стрельцов был провозглашен первым царем, а Петр –
вторым. Через несколько дней по требованию стрелецких полков было
объявлено, что ввиду молодости государей, правление вручается их сестре
Софье Алексеевне.
Царевна Софья получила власть благодаря стрельцам, которых взамен была
вынуждена всячески ублажать и награждать. Стрельцы получили почетное
наименование «надворной пехоты». Московским стрельцам, солдатам,
посадским людям и ямщикам была дана жалованная грамота, чтобы их не
называли бунтовщиками. В грамоте монотонно перечислялось: «…случилось
побитье, за дом пречистые богородицы и за вас, великих государей, за
мирное порабощение и неистовство к вам, и от великих к нам налог, обид и
неправды боярам князь Юрью и князь Михаиле Долгоруким… Думного дьяка
Лариона Иванова Языкова убили за то, что он, стакавшись с нашими
полковниками, налоги нам великие чинил и взятки брал. Боярина Матвеева и
доктора Данилу убили за то, что они на ваше царское величество отравное
зелье составляли, и с пытки Данила в том винился. Ивана и Афанасья
Нарышкиных побили за то, что они применяли к себе вашу царскую порфиру
и мыслили всякое зло на государя царя Иоанна Алексеевича…». В знак
стрелецких подвигов на Красной площади был воздвигнут столб с именами
побитых ими изменников.
Стрельцы не удовлетворились моральным поощрением. Каждому было
пожаловано по десять рублей, а сверх того они получили имущество
перебитых бояр и потребовали вернуть неуплаченного жалования почти за 40
лет. По стрелецким расчетам выходила огромная сумма в 240 тысяч рублей.
Таких денег в казне не было, и со всего государства было велено собирать
серебряную посуду и лить из нее деньги для стрельцов.
Правительство Софьи стало заложником стрелецких требований. Оказалось,
что вызвать бурю было гораздо легче, чем ее утихомирить. Более того,
стрелецкие полки грозили окончательно выйти из повиновения. У них
появилась собственная идейная программа, заключающаяся в восстановлении
старой веры. 1682г. был во многом переломным для раскольников. В апреле
в Пустозерске по царскому указу был сожжен духовный вождь раскола
протопоп Аввакум, а буквально через две недели умер царь Федор
Алексеевич. Раскольники узрели в этом явный знак божьего гнева. Среди
стрельцов было немало приверженцев Аввакума. К расколу принадлежал один
из руководителей стрелецкого бунта Алексей Юдин. Поборником старой веры
считался и князь Хованский, чье имя дало название всему движению.
Князь Иван Андреевич Хованский по прозвищу Тараруй принадлежал к роду
Гедиминовичей, которые по своей знатности спорили с Рюриковичами. Он был
знаменитым воеводой, правда, по язвительному выражению одного историка,
более всего он был знаменит своими поражениями. В майские дни он был
одним из сторонников царевны Софьи, поднимавших стрельцов на бунт. В
награду он был сделан начальником («судьей») Стрелецкого приказа. Но,
получив командование над «надворной пехотой» Хованский начал
претендовать на самостоятельную роль. Вместе с Хованским стрельцы
поклялись стоять за старую веру. Выборные от полков потребовали устроить
прения о вере и выставили против никониан нескольких расколоучителей во
главе с суздальским священником Никитой.
Религиозный диспут состоялся 5 июля в Грановитой палате. Раскольников
сопровождала целая толпа, одобрявшая их изможденный вид: «Не толсты
брюха-то у них, не как у нынешних Нового завета учителей!». Сам диспут
ничего не решил, каждая из сторон – патриарх с синклитом и раскольники
остались при своих убеждениях. Царевна Софья держала себя мужественно,
не испугалась, подобно многим боярам, бурлившей снаружи толпы и горячо
отстаивала церковные реформы. Выборных от стрельцов царевна
предупредила: «…в надежде на вас эти раскольники-мужики так дерзко
пришли сюда… Если мы должны быть в таком порабощении, то царям и нам
здесь больше жить нельзя: пойдем в другие города и возвестим всему
народу о таком непослушании и разорении».
Угроза царевны покинуть столицу подействовала на стрельцов. Кроме того,
выборных от полков щедро угостили вином, и они отступились от старой
веры. Как писал С.М.Соловьев, «рядовые стрельцы побуянили, но не смогли
устоять перед царским погребом, когда выставили на десять человек по
ушату: принесли заручные, что вперед не будут вступаться за старую веру,
а раскольников начали бить, крича: «Вы, бунтовщики, возмутили всем
царством!». Те бросились бежать, куда кто мог: отцов перехватили;
Никите, как самому дерзкому заводчику смуты и нарушителю своего
обещания, отсекли голову…»
После неудачи с возвращением к старой вере князю Хованскому все сложнее
было играть роль посредника между правительством и стрельцами. Сам
богатый и знатный боярин он выступал заступником стрельцов перед
кровопийцами- боярами, а бояр уверял, что потакает стрельцам ради общего
спокойствия. «Когда меня не станет, то в Москве будут ходить по колено в
крови», – говорил он. Но Софья и ее окружение уже не верили князю. Его
обвиняли в потворстве раскольникам и даже подозревали в том, что он сам
хочет занять престол. Ходили слухи, что во время крестного похода
стрельцы задумали лишить жизни царей и цариц и выкликнуть на царство
своего кумира. Справедливы были эти подозрения или нет, но в августе вся
царская семья покинула Москву и разместилась в селе Воздвиженском.
Князь Хованский метался, не зная, что предпринять. Он страшился
окончательно разорвать с правительством, и когда пришел царский указ
всем думным людям прибыть в Воздвиженское, повиновался и покинул Москву.
В столице его карету постоянно окружала полусотня стрельцов и еще сотня
караулила дом, но за пределами города он оказался совершенно беззащитен,
чем не преминули воспользоваться сторонники Софьи. 17 сентября князь был
схвачен у села Пушкино и доставлен в Воздвиженское. Перед очи царевны
князя не допустили, у околицы села зачитали Хованскому обвинительную
сказку и тут же у Московской дороге «вершили» – казнили вместе с сыном.
Оставшись без предводителя, стрельцы окончательно растерялись, тем более
что по распоряжению правительницы к Троицкому монастырю начало
подтягиваться дворянское ополчение из уездов. Видя, что силы
правительницы увеличиваются с каждым днем, стрельцы решили принести
повинную. К Троице отправились выборные от полков, впрочем, некоторые из
них в страхе бежали назад с полдороги. Остальные, представ перед
царевной, слезно молили ее о прощении.
6 ноября царевна Софья вернулась в Москву победительницей. Столб,
установленный на Красной площади в честь стрельцов, был уничтожен, полки
приведены в повиновение. Начальником Стрелецкого приказа назначен верный
Софье человек – Думный дьяк Ф. Л. Шакловитый. В феврале 1683 г. был
издан указ о возвращении прежним владельцам холопов, получивших
отпускные во время бунта: «и впредь таким отпускным не верить, потому
что они их взяли в смутное время, неволею, за смутным страхованием, да
этим же холопям при отдаче их чинить жестокое наказанье, бить кнутом
нещадно, если же прежние господа не возьмут их, то ссылать их в
сибирские и другие дальние города на вечное житье».
На следующие 7 лет власть перешла при номинальном царствовании Ивана и
Петра перешла в руки царевны Софьи и ее фаворита князя В.В.Голицына.
Заключение
17 век назван современниками “бунташным веком”. Это время крупных
социальных движений: двух мощных крестьянских восстаний, целого ряда
восстаний городских, а также церковного выступления, переросшего в
социальное движение. Причины выступлений были разные. “Соляной бунт” был
вызван недовольством политикой правительства Б.И.Морозова; городские
восстания в Пскове и Новгороде случились вследствие резкого повышения
цен на хлеб; “медный бунт” вызвал финансовый кризис, а Соловецкое
восстание – реформа патриарха Никона. Кульминацией же народных
выступлений стало восстание под предводительством С. Т. Разина.
Ни одно из выступлений не закончилось победой. В ходе борьбы за
окончательную централизацию государства против местного суверенитета и
местных вольностей правительство жестоко подавляло любое проявление
вольнодумства – в экономической ли, социальной или религиозной сфере оно
проявлялось.
Причинами поражения выступлений были их стихийный характер, отсутствие
четкой программы действий в некоторых случаях, противоречия между
социальными группами в лагере восставших, как это было во время
восстания Степана Разина. Некоторые выступления были подавлены после
предательства некоторых из их участников.
Врожденный порок империи Романовых.
Самым непосредственным побудительным мотивом петровских преобразований
выступала необходимость срочно модернизировать армию и обзавестись
военно-морским флотом. Для этого надо было развить торговлю, поднять
промышленность. То есть, причины “петровского эксперимента” были вполне
прозаическими, земными. Без решения этих задач Россия могла вновь
погрузиться в Смуту, деградировать и пасть добычей более сильных,
технологически развитых и энергичных соседей. Например, Швеции. Мы
попросту могли распасться как единая страна. Достаточно просто
вспомнить, как в Смуту начала семнадцатого века угроза раскола России
проглянула с пугающей отчетливостью. Ведь в 1611 году шведы уже
пробовали создать марионеточное Новгородское государство – почти так же,
как японская Кватунская армия выкроила из покоряемого Китая 1930-х годов
“независимую Манчжурию”. Давайте не забывать, что семнадцатое столетие
называли “бунташным веком” – в нем, помимо Смутного времени 1603-1617
годов были мощнейшие городские восстания и кровопролитный бунт Степана
Разина. С 1649 года шло тотальное закрепощение крестьян (что им вовсе не
нравилось), а на присоединившейся к Московскому царству Украине шла
настоящая гражданская война (так называемый период Руины). Страну
раздирали острейшие внутренние конфликты, порожденные церковной реформой
Никона. Они вылились в два стрелецких бунта. Что мы видим? Картину
опаснейшей нестабильности, в которую попало наше государство, преддверие
новой Смуты! Так что преобразования были нужны, как воздух.
Но надо ли было платить за модернизацию такую непомерную цену? Можно ли
было обойтись без разрушения национальной культуры? Ведь японцы полтора
века спустя с успехом решили эту задачу, осуществив так называемую
“революцию Мейдзи” и прекрасно совместив свои кимоно-икебаны с
броненосцами, винтовками и фабриками. Да и у китайцев (Гоминьдан и
коммунисты) получилось вытащить Китай из страшного омута войны всех
против всех, кошмара опиумного бизнеса и многонациональной оккупации не
вопреки, а благодаря китайскому цивилизационному коду. Да мало ли еще
можно привести примеров? В общем, они смогли, а мы – нет. Значит, Петр
мог, но не захотел. Значит он, “Петр-якобы-великий” – убийца и могильщик
русской традиции?
Опомнись, нетерпеливый читатель, сделавший подобные выводы. Петр уже
мало что мог. До него, в семидесятые годы семнадцатого века, Россия
проскочила точку бифуркации. Джокер не выпал. Кашу церковного раскола
уже заварил отец Петра. После этой катастрофы у России остались лишь две
возможных траектории будущего: либо – деградировать, прозябать и
распасться, либо – попытаться изменить собственную структуру на западный
манер, трансмутировать и получить
Список источников и литературы:
· Хрестоматия по истории России, автор А. С. Орлов;
· История России, автор М. Н. Зуев;
· Русское старообрядчество: Духовое движение 17 в., автор С. А.
Зеньковский;
· Гражданская война в России в начале 17 в., автор А. Л. Станиславский
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
