27
План
Введение 2
Александр I . Человек и государь 6
ПЕРЕВОРОТ 6 7
РАЗВИТИЕ РОССИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в 7
Александр I и Наполеон 19
1812 ГОД 23
Заключение 26
Список литературы 28
Введение.
Через 6 месяцев после убийства отца Александр торжественно въехал в
Москву. Там он был коронован и стал царем самого обширного государства в
мире, раскинувшегося на 18 миллионах квадратных километров, в котором
жило только 33 миллиона человек. Валлоттон А. Александр 1. –М., 1966,
с.98
Церемония прошла с пышностью, но с необычным воодушевлением. 24-летний
самодержец был высок, красив, изящен, его супруга – очаровательна.
Карамзин приветствует царя и говорит, что “весны явленье с собой
приносит нам забвенье всех мрачных ужасов зимы”. Любош С. Последние
Романовы. –Петроград, 1924, с. 5 Люди бросались на колени, целовали его
сапоги и ноги его коня. Это походило на безумие! Молодая царица после
торжеств сообщала своей матери, что чувствовала себя слишком смешной в
огромной, как башня, карете, с сидевшими перед ней четырьмя пажами…
Молодой самодержец приветствовал толпу, силился улыбаться, но, оставшись
один, впадал в уныние. Он неоднократно говорил Чарторыйскому, спешно
вернувшемуся в Россию, что от этого нет лекарства, он должен страдать,
это не может измениться!.. Верный друг Чарторыйский напишет потом в
своих “Мемуарах”-. “Коронационные торжества были для него источником
сильнейшей грусти… У него были минуты такого страшного уныния, что
боялись за его рассудок… Я старался изо всех сил смягчить горечь
упреков, которыми он беспрестанно мучил себя. Я старался примирить его с
самим собой, с той великой задачей, которая стояла перед ним… Мои
увещания оказывали далеко не полное действие, хотя все же побуждали его
владеть собой, чтобы люли не могли слишком ясно читать в его душе. Но
грызущий его червь не оставлял его в покое”. Любош С. Последние
Романовы. –Петроград, 1924, с. 5
Молодой царь не обладал ни смелостью, ни энергией Петра Великого. Он не
навязывал свои взгляды и волю, часто удовлетворяясь полумерами, когда
наталкивался на яростное сопротивление защищавшего свои привилегии
дворянства. Средоточием оппозиции стал салон матери Александра,
завсегдатаи которого называли “якобинцами” молодых друзей царя.
С исторической точки зрения было бы ошибкой приписывать исключительно
одному Александру проведенные в начале века реформы, – ошибкой тем более
серьезной, что на этом основании его обвиняли в переменах, происшедших
впоследствии в его взглядах и намерениях. Подобная оговорка обоснованна,
однако нет сомнения в том, что воцарение молодого великого князя оживило
Россию, так же как и деятельность масонских лож, жизнь духовной и
светской элиты. Можно было говорить о настоящем национальном
пробуждении.
После смерти Павла 1 Александр немедленно вернул из похода донских
казаков и положил конец авантюре в Туркестане. Английская эскадра, уже
прошедшая пролив Эресунн (Зунд), повернула назад.
В это время Европа переживала период призрачного затишья и
восстанавливала силы. Первый консул Бонапарт занимался преобразованием
системы управления страной, изучал законопроекты, ссылал якобинцев.
Александр 1, в согласии с министром иностранных дел Кочубеем, заявил,
что хотел бы целовать таким принципам: не вмешиваться в европейские
дела, жить в мире со всеми странами, избегать дипломатических
конфликтов, посвятить себя внутренним заботам. 5 (17) июня 1801 г. в
Санкт-Петербурге был подписан договор между Россией и Англией.
Дипломатические отношения с Австрией, разорванные Павлом 1, были
восстановлены. Поляк Чарторыйский с горечью писал, что лишь с такими
малыми государствами, как Швеция, говорят в повелительном тоне, но
опасаются всякого охлаждения в отношениях с великими державами.
В циркулярном письме, адресованном Александром своим дипломатическим
представителям в июле 1801 г., было сказано, что если он возьмется за
оружие, то только для того, чтобы защитить себя от нападения н охранить
свои народы иди жертвы опасных притязаний в Европе. Александр заявил что
он отказывается от вмешательства во внутренние дела иностранных
государств и признает политический строй, избранный “общим согласием”
проживающих в этих странах народов. Кроме того, хотя некоторые
политические обязательства предыдущего царствования уже не отвечали
“государственным интересам” России, он подтвердил, что будет их
соблюдать “по мере возможности”. Тем же самым циркуляром предписывалось
князю Маркову, российскому послу в Париже, убедить первого консула, что
недавнее сближение между Россией и Англией не направлено против Франции.
Любош С. Последние Романовы. –Петроград, 1924, с. 9
Бонапарт, желая сохранить с Александром те хорошие отношения, которые он
в конце концов наладил с Павлом 1, направил своего адъютанта Дюрока
передать новому царю поздравления и наилучшие пожелания. Министры царя
держались с холодной сдержанностью, но сам царь и его брат Константин
сердечно встретили генерала и приняли очень учтивое письмо Бонапарта.
Александр, улыбаясь, сказал, что его постоянным желанием был союз между
Францией и Россией. Он хотел бы прямо поговорить с первым консулом,
честным характер которого ему хорошо известен. Царь и его брат считали
себя обязанными называть Дюрока “гражданином”, что нос-танцу Наполеона
совсем не нравилось. Решительно, в России отставали от времени!.. Дюрок
закончил свое донесение Бонапарту неосторожными остовами, что тут не на
что надеяться, но нечего и опасаться!
10 октября 1801 г. Бонапарт и Марков подписали мирный договор и
секретное соглашение о признании Люневильского мира. Он был только что
заключен между Францией и Австрией. Франция
Александр I . Человек и государь
ПЕРЕВОРОТ
В ночь на 12 марта 1801 г. произошел дворцовый переворот, Павел I был
убит группой заговорщиков.
Этому последнему в истории русского самодержавия дворцовому перевороту
были свойственны некоторые существенные черты прежних заговоров
подобного рода, и в то же время ему были присущи свои отличительные
особенности. Он тоже не имел широкой социальной основы и преследовал
одну-единственную цель-переход верховной власти от одного неугодного
лица к другому, более угодному. Вполне определенной политической
программы у заговорщиков не было. Но вместе с тем переворот произошел в
ту историческую эпоху, когда раскаты грома Великой французской
буржуазной революции не только доносились до России, но и вызывали
смертельный страх у правящей дворянской верхушки за свое будущее
благополучие. Французская аристократия всегда служила русским вельможам
примером для подражания. Теперь абсолютистские троны Европы стали очень
шаткими и непрочными – в ., то беспокойное время их обитатели лишились
былых ‘·’ привилегий и влачили свое существование на зад во европейских
королевских дворов. Заичкин И., Почкаев И. Русская история от Екатерины
Великой до Александра II/. –М., 1994, с. 211
Первая антипавловская конспирация возникла в 1797 г. и функционировала
до конца 1799 г. В ней участвовали: наследник престола Александр, его
жена Елизавета Алексеевна, известный польский политический деятель,
близкий друг Александра Адам Чарторыйский, будущий государственный
деятель при Александре Н.Н.Новосильцев, граф П. А. Строгано” и
вице-канцлер князь В. Л. Кочубей. На своих тайных’ собраниях участники
этой оппозиции вели политические разговоры о наилучших ‘формах
переустройства страны. В группе были составлены два документа; секретный
“манифест” о конституционном устройстве России и записка “О потребностях
империи Российской”. Конспирация 1797-1799 гг. не была решительное
настроенным “тайным обществом”, однако ее субъективные намерения,
направленные против самодержца, дополнялись объективными
факторами-нарастающим духом дворянского сопротивления. Первый заговор
против Павла не дал каких-либо заметных результатов, и в 1799 г. его
деятельность пошла на убыль. Участники его один за другим попали в опалу
и либо были высланы за границу, либо получили отставку.
Наиболее важным в истории царствования Павла I был 1799 год.
Чарторыйский свидетельствовал в своих записках: “Именно с этой поры
Павла стали преследовать тысячи подозрений: ему казалось, что его
сыновья недостаточно ему преданы, что его жена желает царствовать вместо
него.
РАЗВИТИЕ РОССИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
В начале XIX столетия Российская империя представляла собой огромную
континентальную страну, включавшую обширную территорию Восточной Европы.
Северной Азии, часть Северной Америки (Аляску) и Закавказье. К середине
XIX в. размеры ее достигли 18 млн кв. км. Население, насчитывавшее в
1815 г. (по 7-й ревизии) 45 млн человек, выросло к 1851 г. (по 9-й
ревизии) до 69 млн человек.
Огромные пространства, разнообразие природных, экономических и
этнических условий страны накладывали свой отпечаток на структуру ее
общества и характер экономического развития.
Территориальное расширение сопровождалось дальнейшим превращением России
в многонациональную страну.
Усложнялся и социально-экономический облик государства вследствие
постепенного вовлечения в общероссийскую хозяйственную и культурную
жизнь новых народов, находившихся на различных ступенях общественного
развития. Шмурло Е. История России. –М., 1997, с. 56
В Российской империи уже в то время можно было выявить
метрополию-центральную часть с преобладанием русского населения
(Великороссия) и примыкавшие к ней родственные православные славянские
народы (украинцы и белорусы).
К центру тяготели с востока-Сибирь, с юга- Северокавказский регион, где
большинство населения составляли потомки переселенцев из метрополии. При
этом казачьи округа имели, подобно британским доминионам, значительную
внутреннюю автономию.
На окраинах империи проживали многочисленные народы и народности, частью
завоеванные, частью присоединившиеся добровольно. Валлоттон А. Александр
1. –М., 1966, с. 54
Для начала XIX в. уже была справедливой характеристика, которую
современный исследователь приводит для последующего периода: “…по
своей этнотерриториальной структуре Российская империя представляла
сложную систему, состоявшую из полиэтнической метрополии с
моноэтническим центром-Великороссией, огромного пространства
переселенческих районов Сибири, Дальнего Востока и Северного Кавказа с
преобладанием русского населения и национальных окраин, заселенных
десятками народов и народностей, иные из которых имели в прошлом
какой-либо тип государственности, а часть сохранила внутреннюю
автономию”’.
Первая половина XIX в. в социально-экономической истории империи-время
дальнейшего разложения феодальной формации и вызревания в недрах ее
новых, капиталистических отношений. Вместе с разложением феодальной
системы хозяйства в окраинных районах страны распространялись помещичье
землевладение и крепостной труд. Правда, окраины России были более
свободными от крепостничества, там создавались очаги капиталистического
производства, в том числе аграрного.
В начале XIX в. европейская часть России была разделена на 47 губерний и
5 областей (Астраханская, Таврическая, Кавказская, земли Войска Донского
и Войска Черноморского). К середине столетия вся Россия имела 69
губерний и областей, которые в свою очередь делились на уезды (в
Белоруссии и на Украине-на поветы). На губернию в среднем приходилось
10-12 уездов. Группы губерний в некоторых случаях объединялись в
генерал-губернаторства и наместничества. Так, были объединены три
литовско-белорусские (Виленская, Ковенская н Гродненская с центром в
Вильно) и три правобережноукраинские губернии (Киевская, Подольская и
Волынская с центром в Киеве). Кавказское наместничество включало в себя
Закавказские губернии с центром в Тифлисе. Любош С. Последние Романовы.
–Петроград, 1924, с. 8
В указанный период в стране образовались отдельные экономические районы,
в которых некоторые отрасли народного хозяйства занимали доминирующее
положение и этим определяли лицо данного края. Так, вокруг Москвы
сложился Центральнопромышленный район, в который влились Московская,
Владимирская, Тверская, Ярославская, Костромская, Нижегородская и
Калужская губернии. Здесь были сосредоточены наиболее значительные
промышленные и торговые центры страны, основная часть ее промышленного
производства. Неземледелъческие занятия населения играли в этом районе
существенную роль. К этому региону с юга примыкал земледельческий
Центральночерноземный район с Рязанской, Тульской, Тамбовской,
Орловской, Курской и Воронежской губерниями. Это был основной зерновой
район России с господством барщинного помещичьего хозяйства, со
слаборазвитой промышленностью. Шмурло Е. История России. –М., 1997, с.
59
Оба района отличались относительно высокой плотностью населения.
Вологодская, Архангельская и Олонецкая губернии с их сравнительно редким
населением, сочетавшим занятия сельским хозяйством с охотой и
рыболовством, составляли Северный регион. Леса, сенокосные и пастбищные
угодья способствовали сохранению здесь подсечной системы земледелия с
трехпольем и развитию мясо-молочного хозяйства и лесных промыслов.
Северо-западный район составляли губернии Петербургская. Новгородская и
Псковская, которые специализировались на технических культурах (лен,
конопля, соя и др.). Он примыкал к крупнейшему политическому,
промышленному и культурному центру страны и ее важнейшему порту на
Балтике-Петербургу, определявшему облик этого края.
Эстляндская, Лифляндская и Курляндская губернии формировали
Прибалтийский регион, а Виленская и Ковенская-Литовский. Для этих
районов характерным оставалось интенсивное земледелие с ориентацией на
европейский рынок. Продукция сельского хозяйства вывозилась через Ригу и
Ревель, которые в то же время были крупными промышленными центрами.
Любош С. Последние Романовы. –Петроград, 1924, с. 90
В Белорусском районе (Минская, Витебская, Гродненская, Могилевская и
примыкавшая к нему Смоленская губерниям развивалось скотоводство и
земледелие с преобладанием барщинного помещичьего хозяйства. Его
товарная сельскохозяйственная продукция (рожь, овес, гречиха, ячмень и
картофель* шла на европейский рынок.
Крупные помещичьи латифундии Правобережной (Киевская, Вольшская,
Подольская губернии) и Левобережной (Черниговская, Полтавская,
Харьковская губернии) окраины с производством зерна, свекловодство’.
животноводством и промышленной переработкой продукции сельского
хозяйства (в частности, сахароварение и винокурение) определяли
хозяйственный облик этих губерний.
Бессарабская область, Херсонская, Таврическая, Екатерипославская
губернии и область Войска Донского представляли собой Южный степной
район. Плодородные почвы и сравнительно редкое народонаселение этого
края привлекали сюда всевозрастающий приток переселенцев из центральных
губерний России и Украины. В рассматриваемый период юг России был краем,
который довольно быстро заселялся. Достаточно свободное
предпринимательство в области сельскохозяйственного производства
способствовало процессу освоения края. Помещичье хозяйство здесь не
играло существенной роли. Необозримые земельные пространства на первых
порах допускали развитие экстенсивного сельского
хозяйства-животноводства, производства пшеницы, разведения винограда.
Продукция края шла на европейский рынок через порты Черного моря-Херсон,
Николаев и Одессу. Любош С. Последние Романовы. –Петроград, 1924, с.
989
Местом интенсивного освоения являлось степное Предкавказье, куда входили
Ставропольская, Терская, Кубанская губернии и Черноморский округ. Здесь
было много свободных и удобных для сельского хозяйства земель. Это
обстоятельство привлекало большое количество переселенцев из Центральной
России. Главной отраслью хозяйства этого района вначале было
скотоводство, которое со временем уступило место производству пшеницы.
там же
Казанская, Симбирская, Самарская и Пензенская губернии входили в регион
Среднего Поволжья. Его населяли многие национальности. Большинство
населения составляли удельные и государственные крестьяне. Заволжье
этого края не было полностью освоено и имело много свободных земель.
Поэтому сюда продолжали прибывать переселенцы из центра России.
Нижнее Поволжье с губерниями Саратовской и Астраханской также были
местом оживленного освоения. Здесь, как и в Среднем Поволжье,
наблюдалось всевозраставшее производство зерна для внутреннего рынка
страны. Этому в значительной степени способствовала крупнейшая
воднотранспортная магистраль – Волга.
Район Урала и Приуралья включал в себя Вятскую, Пермскую, Оренбургскую и
Уфимскую губернии. Наличие крупных горных н металлургических заводов,
использующих в основном принудительный труд, являлось главной
особенностью края. Каждый такой завод со своим управленческим аппаратом,
с принадлежавшими ему сотнями тысяч десятин лесных и земельных Угодий
являл собой как бы автономную территорию.
Редким народонаселением и разнообразием географических и экономических
условий отличались огромные пространства Сибири и Дальнего Востока.
Удельный вес населения Сибири по отношению к населению европейской части
России составлял: в 1795 г.-3,4%, в 1863 г.-5,3%. Больше всего была
освоена южная часть Западной Сибири. Продолжалось заселение южной части
Восточной Сибири, особенно бассейна Ангары и района Забайкалья. В
середине XIX в. началось освоение дальневосточного Приморского края.
В Закавказье процветали натуральное хозяйство и патриархальные
отношения. Здесь центрами торговли являлись старинные города Грузии,
Армении и Азербайджана. Этот многонациональный район отличался большим
разнообразием в своем экономическом и социальном развитии.
Формирование самостоятельных хозяйственных регионов на просторах России
являлось показателем роста ее производительных сил и общественного
разделения труда. Такая хозяйственная специализация способствовала
развитию товарно-денежных отношений в стране.
Россия первой половины XIX в. являлась аграрной страной, 90°/о населения
которой составляли крестьяне. Основной отраслью экономики было сельское
хозяйство. В своем развитии оно еще не испытало глубокого проникновения
капиталистического уклада. Преимущественной системой земледелия
оставалось давно сложившееся трехполье: яровые-озимые-пар. Прирост
сельскохозяйственной продукции происходил не столько за счет улучшения
обработки земли и внедрения новых агротехнических методов, сколько за
счет расширения площади посевов как в центре, так и на окраинах. Так, с
1802 по 1860 г. площадь посевов увеличилась с 38 до 58 млн десятин (т.
е. на 53%), а валовые сборы зерна-со 155 до 220 млн четвертей (в одной
четверти-9 пудов). Мунчаеы Ш. История России. –М., 1996, с. 65
В общем объеме сельскохозяйственных культур первое место занимали серые
хлеба: рожь, овес, ячмень. Вместе с тем в черноземных губерниях, южной
степной полосе и Среднем Поволжье стал заметно возрастать удельный вес
посевов пшеницы. Картофель из огородной постепенно превращался в полевую
культуру, его посадки значительно расширились с 40-х годов столетия.
Наряду с производством зерна одной из важных отраслей сельского
хозяйства являлось Животноводство, носившее натуральный характер: скот
разводили преимущественно для домашнего употребления. И только в степной
полосе России, в Прибалтике и в губерниях Тверской, Ярославской и
Вологодской товарное животноводство начинало занимать надлежащее место.
Шмурло Е. История России. –М., 1997, с. 60
Основными производителями товарного хлеба были степные, поволжские и
центральноземледельческие губернии. В 50-х годах XIX в. общая масса
товарного хлеба в Европейской России составляла около 342 млн пудов (18%
среднегодового сбора). Из этой общей массы: 70 млн пудов шло на экспорт;
72 млн-на винокурение; 110млн-на нужды городов; 18 млн- на армию: 72 млн
пудов закупало негородское промысловое население центральнопромышленных
губерний страны.
В промышленных губерниях увеличивались посевы технических культур-льна и
конопли. Так, за первую половину XIX в. во Владимирской, Костромской и
Ярославской губерниях производство льноволокна увеличилось в 5 раз и
достигло 2 млн пудов в год. Производство конопли и пеньки было наиболее
развито в Нижегородской и Калужской губерниях. В Ярославской и
Московской губерниях особенно быстрыми темпами развивалось
огородничество. Продукция с огородов шла не только на внутренний, но и
на внешний рынок.
Восьмая ревизия (1836) показала, что в России в то время насчитывалось
127,1 тыс. помещиков, которые со своими семьями составляли 1% населения
страны. 109.3 тыс. помещичьих семей владели крепостными крестьянами,
причем большинство из них (70%) были мелкопоместными, имевшими в своей
собственности до 21 души крестьян мужского пола. Крупных помещиков
насчитывалось около 3%, однако они владели половиной всех крепостных
крестьян (в среднем по 1350 крестьян на одного помещика). Среди этих
богатых вельмож-Шереметевы, Юсуповы, Гагарины, Воронцовы, Голицыны,
каждому из них принадлежали десятки тысяч крепостных крестьян и сотни
тысяч десятин земли. Все они, как правило, занимали вьющие посты в
государстве. По данным десятой ревизии (1858), число помещиков,
владевших крепостными крестьянами, уменьшилось на 7,5%. Это сокращение
было вызвано главным образом разорением мелкопоместных владельцев.
Любош С. Последние Романовы. –Петроград, 1924, с. 10
В середине XIX в. наблюдалось, с одной стороны, небольшое сокращение
помещичьего землевладения в Центральной России (за счет продажи
дворянами своих земель представителям других сословий), а с другой
стороны, значительное увеличение дворяне скоте землевладения в
Приуралье, Поволжье и районах степного Юга (за счет крупных земельных
пожалований сановникам царского двора). В целом же к 1858 г. дворянское
землевладение возросло на 3% (в то время в собственности помещиков
находилось 104,8 млн десятин земли, что составляло 32% всех земельных
угодий европейской части России). Любош С. Последние Романовы.
–Петроград, 1924, с. 100
Развитие товарно-денежных отношений подрывало натуральный характер
хозяйства. Стремление помещика к производству хлеба на продажу вызывало
расширение барской запашки и сокращение крестьянских наделов. К этому
следует добавить открепление крестьян от своих наделов и привлечение их
к более выгодным промысловым занятиям. Все более широкое развитие обмена
и торговых отношений разлагало крепостное право и расширяло возможности
освобождения крестьян от внеэкономического принуждения. Наконец, не так
быстро, но вместе с тем неотвратимо наступали положительные сдвиги в
технике сельскохозяйственного производства.
Процесс разложения крепостничества протекал противоречиво и неоднозначно
в различных районах страны. Крестьяне в неземледельческих губерниях
переводились с барщины на оброк, при этом их внеэкономическое
принуждение в какой-то степени ослабевало. Зажиточные оброчники имели
возможность выкупиться на волк). В земледельческих губерниях, наоборот,
возрастала барщина и усиливалось внеэкономическое принуждение крестьян.
В целом же по России с конца XVIII до середины XIX столетия удельный вес
барщинных крестьян увеличился с 56 до 710/0. К моменту реформы 1861 г.
барщинная форма крепостничества заметно преобладала над оброчной. Такое
соотношение форм эксплуатации бесправных крестьян объяснялось двумя
причинами: помещичье хозяйство, с одной стороны, вступало в
товарно-денежные отношения, вследствие чего увеличивалось производство
хлеба на продажу, с другой-еще недостаточное промышленное развитие
страны, ее аграрный характер не способствовали более широкому
распространению оброчной формы. Следует заметить, что расширение
барщинной формы крепостничества отнюдь не означало ее большей
рентабельности по сравнению с оброчной. Напротив, кризис крепостного
хозяйства развивался прежде всего как кризис барщинной системы, при
которой производительность подневольного труда крестьян неизменно
падала. Крестьянин, конечно, не мог быть радивым тружеником на барских
угодьях, он не столько работал, сколько тянул время. При этом не могли
заметным образом поднять производительность труда крепостных различные
меры стимулирования и интенсификации барщины (введение нормы дневной
выработки, частичная оплата и др.).
В то же время и оброчные хозяйства помещиков переживали свои трудности.
Дальнейшее развитие крестьянских промыслов породило между ними
конкурентную борьбу. Одновременно рост фабричной промышленности подрывал
многие традиционные крестьянские ремесла. Заработки оброчных крестьян
заметно сокращались, их платежеспособность падала, а следовательно,
уменьшалась и доходность помещичьих имений. В результате начиная с 20-х
годов XIX в. повсеместно росли недоимки-главный показатель
несоразмерности крестьянского оброка с реальной платежеспособностью
крепостных. Любош С. Последние Романовы. –Петроград, 1924, с. 101
Чтобы повысить доходность своих поместий, более богатые и инициативные
помещики пытались использовать рационализаторские формы-выписывали новые
сельскохозяйственные машины, новые сорта семян, удобрения, улучшенные
породы скота. Но в условиях крепостной России эти новаторы, как правило,
терпели неудачу и в конце концов разорялись. Показателем упадка
помещичьих хозяйств служит рост их задолженности. Помещики стали
закладывать в кредитные учреждения свои поместья и крестьян. Процесс
этот протекал особенно быстро в предреформенные десятилетия. Если в 1833
г. в залоге числилось 4,5 млн душ крестьян, то в 1859 г. это количество
возросло до 7,1 млн (65%). К 1859 г. общая сумма помещичьего долга
равнялась 425,5 млн руб. и в 2 раза превышала годовой доход
государственного бюджета. Непроизводительная трата помещиками получаемых
ссуд, злоупотребления ими щедрой финансовой помощью государства,
осуществляемой за счет народа ( в первую очередь за счет крестьянства),
свидетельствовали о паразитизме дворянского класса.
Всех крестьян дореформенной России можно разделить на три неравные по
своей численности группы: помещичьи, государственные и удельные. Первая
из названных категорий была самой многочисленной. Накануне отмены
крепостного права помещичьих крестьян насчитывалось 23,1 млн человек
обоего .пола, из них 1467 тыс.-дворовые и 543 тыс.-приписанные к частным
фабрикам и заводам. Наибольшая масса крепостных крестьян проживала в
центральных губерниях. В Литве, Белоруссии и на Украине они составляли
от 50 до 70% всего населения. Значительно меньше было крепостных в
северных и южных степных губерниях – их удельный вес к остальному
населению колебался от 2 до 12%. В Сибири крепостных насчитывалось 4.3
тыс. человек обоего поли, в Архангельской губернии их не было совсем.
По форме феодальной эксплуатации помещичьи крестьяне делились на
оброчных и барщинных. В центральнопромышленных губерниях на оброке
находилось до 67.5% крестьян, а в губерниях с развитым промысловым
отходом на оброк было переведено до 80-90% крестьянВ некоторых районах
страны практиковалась тик называемая месячина, являвшаяся разновидностью
барщины. Она отличалась от обычной барщины тем, что помещики выдавали
плату натурой в виде месячного продовольственного пайка и одежды
крепостным крестьянам, лишенным земельных наделов и обязанным все время
работать на барских угодьях. Как разновидность форм феодальной
эксплуатации месячина не получила заметного распространения.
Александр I и Наполеон.
Внешняя политика -эта та сфера, в которой Александр 1 ярче и полнее
всего проявлял свою личную инициативу.
При старании написать портрет и дать характеристику лица с таким
положением, как русский царь или вообще владыка обширного государства,
приходится преодолевать многие особые условия.
Приходится преодолеть и обманы исторической перспективы, умерить блеск
искусственных ореолов и соблазны тех преувеличений, которые искажают все
размеры.
Ношение круглых шляп, панталон и фраков, появившихся чуть ли не на
второй день после смерти Павла. казались многим, и вполне искренне,
началом новой эры и радостным сиянием взошедшей свободы.
Он иногда говорил умно и дельно, правда, почти не претворяя этих слов в
дело, он бывал обаятелен в личных отношениях.
Много ли, однако, выиграла от этого Россия? Впрочем, России-то Александр
и не знал, да, пожалуй, и знать не хотел. Подобно бабушке своей, он был
актером, но играл он, главным образом, не для России, а для Европы.
Валлоттон А. Александр 1. –М., 1966, с.98
– Что скажет Европа?-этот вопрос занимал его прежде всего.
– Что скажет Россия? – этот вопрос не был для него ни так ясен, ни так
прост, ни так интересен. Что такое Россия?
Александр знал русское дворянство, преимущественно высший слой его. Он и
не любил его, и презирал.
Александр близко видел знать, пресмыкавшуюся перед фаворитами Екатерины,
он видел и знал все ее низкопоклонство, он видал слишком много примеров
подлости, продажности, отвратительного холопства, он знал, как она, эта
знать, обворовывала и грабила несчастную страну. Наконец, он знал, что
эти знатные холопы, путем военного заговора, возвели на престол его
бабушку, -помогли ей убить деда и убили отца.
Третьего сословия почти не было еще на Руси, а купцы считались сословием
мошенников. Л дальше была крестьянская и рабочая крепостная масса, люди,
которых можно было покупать, продавать и выменивать на собак, да,
напялив на них солдатские мундиры, забивать палками.
К этой темной массе коронованный эстет мог относиться только с истинно
барской брезгливостью. а в лучшем случае с обидной жалостью не лишенной
того же чувства брезгливости. Было даже как-то не- ловко перед Европой,
что ему приходится царствовать над такой массой “полудиких рабов”.
Заичкин И. Русская история от Екатерины II до Александра II. –М., 1994,
с. 36
Перед Аустерлицем Александр посылает к Наполеону для переговоров своего
любимого генерал-адъютанта кн. Долгорукова, который, по словам
Наполеона, разговаривал с ним в таком тоне, точно Наполеон был боярин,
которого собираются сослать в Сибирь. Из этих переговоров, конечно,
ничего не вышло, бой стал неизбежным, хотя Наполеон тогда вполне
искренно не желал войны с Россией. К несчастью, Александр не послушался
ни советов своего друга Чарторийстого.
Русские генералы с Кутузовым во главе видели совершенную негодность
этого бумажного плана и предвидели неизбежность поражения. Притом
русские войска по обыкновению были голодны и необуты, вынуждены были
питаться реквизициями и восстановили против себя население. Любош С.
Последние Романовы. –Петроград, 1924, с. 34
Но самодержавная воля Александра ни с чем и ни с кем по обыкновению
считаться не желала, и в результате одна из самых блистательных побед
Наполеона и одно из самых решительных поражений союз пиков, австрийцев и
русских. Сам Александр только случайно не попал в плен к Наполеону.
При этом замечательно, что австрийцы, за которые и дрались русские,
потеряли шесть тысяч человек а русские около 21.000…
Повоевав еще года два в интересах Пруссии, уже успевшей отказаться от
союза с Наполеоном, и потерпев жестокое поражение под Фридландом,
Александр, наконец, убедился, что военными силами ему Пруссию не спасти,
и решил мириться с Наполеоном.
Не прошло и месяца после Фридландского поражения, как состоялось
унизительное для Александра Тильзитское свидание, которым началась
знаменитая в истории слишком четырехлетняя трагикомедия франко- русского
союза.
Два величайших обманщика своего времени, два величайших обольстителя,
каких знает мировая история, несколько лет подряд взапуски, под личиной
самой тесной дружбы, старались всячески обмануть, обойти провести,
предать и обольстить друг друга.
В двенадцатилетнюю борьбу, которую непрерывно, с нечеловеческой энергией
вел сначала генерал революционной армии, затем первый консул и, наконец,
император французов против экономического преобладания Англии, вмешался
третий игрок.
Гениальный авантюрист, душа которого была обвеяна пламенным пафосом
революции, ее стремительностью, всем напряжением ее энергии, истинный
сын нового времени, встретил в л ой игре, в лице русского императора,
замечательного партнера.
Один-весь воплощение новых времен, самый яркий представитель третьего
сословия, весь энергия, расчет, весь напряженная воля, направленная на
внешний мир, на его покорение. Заичкин И. Русская история от Екатерины
II до Александра II. –М., 1994, с. 36
Он всюду вносит с собою разрушительные начала революции, пред ним падают
все стены и обветшалые твердыни изжитого феодализма. Он напоминает
какого-нибудь нефтяного или железнодорожного короля наших дней, главу и
директора мирового треста, который устанавливает цены, диктует свою волю
рынкам и биржам, разоряя одних, обогащая попутно других; он завоевывает
концессии, держит в своих руках мировые связи, вызывает войны и диктует
условия мира.
Наполеон предвосхитил этот тип делового человека, охватывающего весь
мир, опутывающего все страны сетью своих интересов.
Наполеон орудовал старыми средствами, армиями и вооруженной силой, но он
сумел дать этим старым силам новую организацию, он ввел новые методы
борьбы, и эти методы усвоены теми вождями мирового капитализма, которых
он был предтечей.
Наполеон был подлинным порождением духа революции, на ее пламенеющем
горне получил он свой стальной закал, она сообщила ему этот орлиный
размах, это пафос, который он сумел оковать строгим, точным и холодным
расчетом и учетом сил.
И с этим воплощением новой исторической эпохи пришлось встретиться
Александру.
И у Александра была воля, но эта воля была направлена внутрь и служила
только делу самосохранения и ограждения своей личности. Павловская
наследственность сказалась в увлечении Александра чувством- в идее он
его отрицал самодовлеющего самодержавия.
1812 ГОД.
Когда экономическая борьба с мировым преобладанием английского капитала,
английской торговли и промышленности, ни к чему не привела, вожделения
европейской континентальной буржуазии, вождем которой стал Бонапарт,
устремились на Россию.
Огромная страна с примитивными хозяйственными формами, с феодальными
формами землевладения и крепостным земледельческим народом представляла
и рынок, почти безграничной емкости, и неисчерпаемые запасы сырья.
Любош С. Последние Романовы. –Петроград, 1924, с. 79
Что же случилось, когда вражеские полчища нахлынули на русское
отечество?
Вся наша знать, начиная с немецкой династии, воспитывалась на
французском языке. И цари, и придворные, и вельможи со времени Екатерины
даже между собой предпочитали говорить, худо ли, хорошо ли, по-
французски. Правда, союз Александра с Наполеоном, Тильзит и Эрфурт
вызывали у части высшего общества
В те времена, во времена Екатерины, Павла, Александра и позже русские
мужики, обыкновенно голодные, плохо одетые и плохо обутые, дрались
везде, куда водили их господа, одетые в генеральские мундиры. Дрались
крепко, упорно, лезли на альпийские снега и терпели от воровства,
бестолковости и бездарности своих командиров больше, чем от неприятелей.
Дрались, мерзли, голодали и отдавали жизнь и здоровье, не понимая, зачем
и для чего. Господа приказывали, а мужики привыкли слушаться и исполнять
всякую работу и всякое приказание. Но в 12-м дело было и просто, и
понятно. На русскую землю, на русские деревни лезли какие-то чужие люди,
жгли, грабили и убивали. Конечно, их надо было перво-на-перво гнать в
шею. Правда, Наполеон распространил какие-то бумажки, в которых говорил
об уничтожении крепостного права. Заичкин И. Русская история от
Екатерины II до Александра II. –М., 1994, с. 37
Но ведь Наполеон был не свой человек, не Разин, не Пугачев. Мужики-то и
своим господам, которые заговаривали об уничтожении крепостного права,
не доверяли, а тут какие-то чужие басурманы, которые пока что жгут и
грабят, и прут на родную деревню, лезут в его собственную мужицкую избу,
да притом какие-то турусы на колесах разводят.
Пусть генералы мудрят по своему, на то они и господа, и командиры, и
солдаты у них, а мужики делают свое.
Александр, в душе которого уже совершался тот внутренний перелом,
который так ярко сказался во вторую половину его царствования,
предоставил все „воле божьей” и поплыл по течению. Д течение было такое,
что надо прежде всего из родной земли выгнать непрошеных гостей и
донимать их всячески боем, измором, рогатиной, голодом и, пока не
уберутся во свояси, не вступать ни в какие разговоры, а тем паче не
мириться. Шмурло Е. История России. –М., 1997, с. 56
Александр не столько понял, сколько почувствовал это настроение, и с
присущей ему театральностью выразил это в своих знаменитых словах:
„Скорее отращу себе бороду и буду питаться хлебом в недрах Сибири, чем
подпишу позор моего отечества и добрых моих подданных”. Эта декламация
со словами о „добрых подданных” звучит, как перевод с французского.
Как ни путали генералы, интригуя, соперничая, подставляя друг другу
ножки, как было под Березиной и в других местах, как ни воровали
интенданты, но „мужички за себя постояли”. Мужички в солдатских мундирах
и с плохими казенными ружьями и мужички и даже бабы в лаптях и зипунах с
косами и всяким дрекольем.
Когда России пришла на помощь суровая зима 1812 г., исправив все ошибки
генералов, и ни одного неприятельского воина не осталось на русской
земле, благоразумным людям казалось, что война, которую без нужды
накликал на Россию Александр своей неловкой и слишком хитрой
дипломатической игрой,- кончена. Но не так думал Александр. Азарт игрока
опять возгорелся в нем, война была перенесена за пределы России и
солдаты разоренной страны опять должны были своею кровью платить за
царственную игру, за чужие и чуждые им интересы…
Заключение.
Русский царь совершенно не знал ни России, ни народа русского, и не
узнал их до конца своих дней.
Он отстаивал конституции для Франции, он дал, конституцию Финляндия и
Польше. Наконец, он освободил от крепостной зависимости эстонских
крестьян. Правда, освободил скверно без земли, но все же сделал для них
то, чего он никак не мог решиться сделать для русских крестьян.
Когда же дело касалось Россия, Александр терялся.
Русскому дворянству он не доверял и презирал его, что
засвидетельствовано историческими фактами.
Это был единственный класс, который он знал ближе и мог судить о нем.
Среднего сословия Александр не знал, да оно само еще не успело
самоопределиться в России. Крестьянство он знал только настолько,
насколько царь мог знать солдат. Он видел в нем пушечное мясо, над
которым свободно орудовала палка опрусаченного капрала.
Можно ли освободить крестьян и как это произвести в России, он
решительно не знал, и он решил „облагодетельствовать” народ тем
единственным путем, который был ему более всего знаком.
Сын Павла видел народ через призму любимой им и близкой ему солдатчины.
Отсюда идея военных поселений. Идея эта, хотя и внушенная некоторыми
иноземными примерами, выношена самим Александром. Аракчеев вначале был
против военных поселений. Но Аракчеев никогда не имел своей инициативы и
не смел иметь своих суждений. Это был идеальный исполнитель державной
воли монаршей. И здесь опять сказалась вся непреклонность воли
Александра.
Раз уверовав в спасительность военных поселений, он осуществил эту идею
с такой неукоснительностью. какой немного примеров в истории нашего
царизма.
Другого такого исполнителя, беспрекословного и ни над чем не
задумывающегося, как Аракчеев, не было, и нет ничего удивительного в
том, что Александр вполне ему доверился.
Трагедия Александра не была только его личной трагедией. Это трагедия
царизма. Человек, достигший величайшей мировой славы и могущества,
неограниченный властелин, повелевавший миллионами, единственный монарх в
Европе. обладавший, казалось бы, полной возможностью осуществлять свои
намерения, царь, которого не стесняли ни парламенты, ни палаты лордов
или господ, не связанный никакими конституциями, на вершине славы и
могущества – чувствует свое полнейшее бессилие и роковую бесплодность
всех с6оих начинаний.
Он может причинять зло, и много зла, но это все, что он может. Д зло
может причинить и самый ничтожный предмет в природе. Но в деле добра он
совершенно бессилен, и это в лучшем случае, часто же задуманное добро
превращается в зло.
Список литературы:
1. Валлоттон А. Александр 1. –М., 1966.
2. Заичкин И. Русская история от Екатерины II до Александра II. –М.,
1994.
3. Любош С. Последние Романовы. –Петроград, 1924.
4. Мунчаев Ш. История России. –М., 1996.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
