Субъективная сторона преступления

31

СУБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Введение

1. Понятие и значение субъективной стороны преступления

2. Понятие вины

3. Формы вины

4. Умысел и его виды

5. Неосторожность и ее виды

6. Невиновное причинение вреда

7. Преступления с двумя формами вины

8. Мотив и цель преступления

9. Ошибка и ее значение

Заключение

Литература

Введение

Под субъективной стороной преступления понимается психическая
деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления.
Если объективная сторона преступления составляет его фактическое
содержание, то субъективная сторона образует его психологическое
содержание, т.е. характеризует процессы, протекающие в психике
виновного. Она не поддается непосредственному чувственному восприятию, а
познается только путем анализа и оценки всех объективных обстоятельств
совершения преступления. Содержание субъективной стороны преступления
раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив,
цель. Эти признаки органически связаны между собой и взаимозависимы,
однако представляют психологические явления с самостоятельным
содержанием, и ни одно из них не включает другого в качестве составной
части. Некоторые ученые, необоснованно противопоставляя вину и якобы
характеризующие ее юридические признаки, отождествляют субъективная
сторону преступления с виной, в которую, по их мнению, входят также
мотив и цель . Другие ученые рассматривают субъективную сторону
преступления лишь как часть вины, которая якобы является общим
основанием уголовной ответственности и выступает как целостная
характеристика преступления во всех его существенных для ответственности
отношениях .

Юридическое значение каждого из признаков субъективной стороны различно.

1. Понятие и значение

субъективной стороны преступления

Вина как психическое отношение лица к совершаемому им общественно
опасному деянию составляет ядро субъективной стороны преступления, хотя
и не исчерпывает полностью ее содержания. Вина – обязательный признак
любого преступления. Но она не дает ответа на вопросы, почему и для чего
виновный совершил преступление. На эти вопросы отвечают мотив и цель,
которые являются не обязательными, а факультативными признаками
субъективной стороны преступления.

Иногда в содержание субъективной стороны преступления включают эмоции,
т.е. переживания лица в связи с совершаемым преступлением . Однако
необходимо иметь в виду следующее. Эмоции, выражающие отношение к уже
совершенному преступлению (удовлетворение или, наоборот, раскаяние,
страх перед наказанием и т.д.), вообще не могут служить признаком
субъективной стороны. Эмоции же, сопровождающие подготовку преступления
и процесс его совершения, могут играть роль мотивообразующего фактора и
в некоторых случаях, предусмотренных законом, им придается определенное
юридическое значение (ст. ст. 107, 113 УК). Но и в этих случаях эмоции
характеризуют не психическую деятельность виновного, а его психическое
состояние, т.е. характеризуют не столько субъективную сторону, сколько
субъекта преступления, следовательно, они не имеют значения
самостоятельного признака субъективной стороны.

Субъективная сторона преступления имеет следующее значение.

Во-первых, будучи составной частью основания уголовной ответственности,
она отграничивает преступное поведение от непреступного. Так, не
является преступлением причинение общественно опасных последствий без
вины (ст. ст. 5, 28 УК), неосторожное совершение деяния, которое по
закону наказуемо лишь при наличии умысла (ст. 115 УК), а также
предусмотренное нормой уголовного права деяние, если оно совершенно без
цели, указанной в этой норме (ст. ст. 158 – 162 УК), или по иным
мотивам, указанным в законе (ст. ст. 153 – 155 УК).

Во-вторых, субъективная сторона преступления позволяет разграничить
преступления, сходные по объективным признакам. Так, убийство (ст. 105
УК) и причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК) различаются
только по форме вины; терроризм (ст. 205 УК) отличается от диверсии (ст.
281 УК) только по содержанию цели.

В-третьих, мотив и цель во многих нормах Особенной части УК выполняют
функцию квалифицирующих признаков и поэтому влекут усиление наказания за
совершенное преступление.

В-четвертых, содержанием мотива и цели, даже если они не указаны в норме
Особенной части УК, в значительной мере определяется степень
общественной опасности как преступления, так и лица, его совершившего, а
значит, характер ответственности и размер наказания с учетом
предписаний, изложенных в ст. ст. 61, 63 и 64 УК.

2. Понятие вины

Еще в XIX в. было подмечено, что “учение о виновности и его большая или
меньшая глубина есть как бы барометр уголовного права. Оно – лучший
показатель его культурного уровня” .

Принцип ответственности за деяния, совершенные только при наличии вины,
впервые закреплен лишь в УК, согласно ст. 5 которого уголовной
ответственности подлежит только то общественно опасное деяние (и его
общественно опасные последствия), которое совершено виновно. Данная
норма категорически запрещает объективное вменение.

Вина – это психическое отношение лица к совершаемому им общественно
опасному деянию, предусмотренному уголовным законом, и его последствиям.

Человек несет полную ответственность за свои поступки только при
условии, что он совершил их, обладая свободой воли, т.е. способностью
выбирать линию социально значимого поведения. Указанная способность
включает отражательно-познавательный и преобразовательно-волевой
элементы, воплощенные в уголовно-правовой категории вменяемости, которая
является предпосылкой вины, ибо виновным может признаваться только
вменяемое лицо, т.е. способное осознавать фактическое содержание и
социальное значение своих действий и руководить ими.

Элементами вины как психического отношения являются сознание и воля,
которые в своей совокупности образуют ее содержание. Таким образом, вина
характеризуется двумя слагаемыми элементами: интеллектуальным и волевым.
Отдельные ученые неосновательно пытаются сузить психологическое
содержание вины за счет исключения из него одного из двух элементов
(так, Н.Г. Иванов не признает желание самостоятельным элементом
умышленной вины и предлагает определить умысел только через осознание
общественно опасного и противоправного характера совершаемого деяния ).
“Уголовно-правовое понятие вины не сводится к характеристике
мыслительных процессов – оно включает и волевой компонент, это
умышленный или неосторожный ПОСТУПОК (выделено мной. – Автор),
запрещенный уголовным законом” .

Различные предусмотренные законом сочетания интеллектуального и волевого
элементов образуют две формы вины – умысел и неосторожность (ст. ст. 25
и 26 УК), по отношению к которым вина является родовым понятием.
Признать лицо виновным – значит установить, что оно совершило
преступление либо умышленно, либо по неосторожности.

Вина – понятие не только психологическое, но и юридическое. Поскольку
преступлением признается лишь общественно опасное деяние, лицо, его
совершившее, виновно перед обществом, перед государством. Эта сторона
вины раскрывается в ее социальной сущности.

Вина – категория социальная, поскольку в ней проявляется отношение лица,
совершающего преступление, к важнейшим социальным ценностям. Социальную
сущность вины составляет проявившееся в конкретном преступлении
искаженное отношение к основным ценностям общества, отношение, которое
при умысле обычно является отрицательным (так называемая антисоциальная
установка), а при неосторожности – пренебрежительным (асоциальная
установка) либо недостаточно бережным (недостаточно выраженная
социальная установка).

Важным показателем вины служит ее степень, которая, как и сущность вины,
носит не законодательный, а научный характер, хотя в судебной практике
применяется весьма широко.

Степень вины – это количественная характеристика ее социальной сущности,
т.е. показатель глубины искажения социальных ориентаций субъекта, его
представлений об основных социальных ценностях. Она определяется не
только формой вины, но также направленностью умысла, целями и мотивами
поведения виновного, его личностными особенностями и т.д. “Лишь
совокупность формы и содержания вины с учетом всех особенностей
психического отношения лица к объективным обстоятельствам преступления и
его субъективных, психологических причин определяет степень
отрицательного отношения лица к интересам общества, проявленного в
совершенном лицом деянии, т.е. степень его вины” .

Итак, вина есть психическое отношение лица в форме умысла или
неосторожности к совершаемому им общественно опасному деянию, в котором
проявляется антисоциальная, асоциальная либо недостаточно выраженная
социальная установка этого лица относительно важнейших ценностей
общества.

3. Формы вины

Сознание и воля – это элементы психической деятельности человека, их
совокупность образует содержание вины. Интеллектуальные и волевые
процессы находятся в тесном взаимодействии и не могут
противопоставляться друг другу: всякий интеллектуальный процесс включает
и волевые элементы, а волевой, в свою очередь, включает
интеллектуальные. Юридические понятия умысла и неосторожности не имеют
готовых психологических аналогов, поэтому для применения норм уголовного
права “необходимо и достаточно прикладное значение понятий умысла и
неосторожности, которое исторически сложилось в законодательстве и
судебной практике” . Наука уголовного права исходит из того, что между
сознанием и волей имеется определенное различие. Предметное содержание
каждого из этих элементов в конкретном преступлении определяется
конструкцией состава данного преступления.

Интеллектуальный элемент вины носит отражательно-познавательный характер
и включает осознание свойств объекта посягательства и характера
совершенного деяния, а также дополнительных объективных признаков
(место, время, обстановка и т.п.), если они введены законодателем в
состав данного преступления. В преступлениях с материальным составом
интеллектуальный элемент включает, кроме того, и предвидение (либо
возможность предвидения) общественно опасных последствий.

Содержание волевого элемента вины также определяется конструкцией
состава конкретного преступления. Предметом волевого отношения субъекта
является очерченный законодателем круг тех фактических обстоятельств,
которые определяют юридическую сущность преступного деяния. Сущность
волевого процесса при совершении умышленных преступлений заключается в
осознанной направленности действий на достижение поставленной цели, а
при неосторожных преступлениях – в неосмотрительности, беспечности лица,
легкомысленное поведение которого повлекло вредные последствия.

По различной интенсивности и определенности интеллектуальных и волевых
процессов, протекающих в психике субъекта преступления, вина
подразделяется на формы, а в пределах одной и той же формы – на виды.
Форма вины определяется соотношением психических элементов (сознание и
воля), образующих содержание вины, причем законом предусмотрены все
возможные сочетания, образующие вину в ее уголовно-правовом значении.

Форма вины – это установленное уголовным законом определенное сочетание
элементов сознания и воли субъекта преступления, характеризующее его
отношение к этому деянию. Уголовное законодательство знает две формы
вины – умысел и неосторожность. Теоретически несостоятельны и прямо
противоречат закону попытки некоторых ученых (В.Г. Беляев , Р.И. Михеев
, Ю.А. Красиков и др.) обосновать наличие третьей формы вины
(“двойной”, “смешанной”, “сложной”), якобы существующей наряду с умыслом
и неосторожностью. Вина реально существует только в определенных
законодателем формах и видах, вне умысла или неосторожности вины быть не
может.

Формы вины наряду с мотивами преступления подлежат доказыванию по
каждому уголовному делу (п. 2 ст. 73 УПК РФ). Форма вины в конкретном
виде преступления может быть прямо названа в диспозиции статьи Особенной
части УК либо она может подразумеваться или устанавливаться толкованием.

Во многих нормах УК прямо указывается на умышленный характер
преступления. В других случаях умышленная форма вины с очевидностью
вытекает из цели деяния (например, терроризм, разбой, диверсия), либо из
характера описанных в законе действий (например, изнасилование, клевета,
получение взятки), либо из указания на заведомую незаконность действий
или на их злостный характер. Но если преступление предполагает только
неосторожную форму вины, это во всех случаях обозначено в
соответствующей норме Особенной части УК. И только в отдельных случаях
деяние является преступным при его совершении как с умыслом, так и по
неосторожности; в подобных случаях форма вины устанавливается
посредством толкования соответствующих норм.

Юридическое значение формы вины разнообразно.

Во-первых, в случаях, когда закон устанавливает уголовную
ответственность только за умышленное совершение общественно опасного
деяния (ст. 115 УК), форма вины является субъективной границей,
отделяющей преступное поведение от непреступного.

Во-вторых, форма вины определяет квалификацию преступления, если
законодатель дифференцирует уголовную ответственность за совершение
общественно опасных деяний, сходных по объективным признакам, но
различающихся по форме вины. Так, форма вины служит критерием
квалификации деяния как убийства (ст. 105 УК) или как причинения смерти
по неосторожности (ст. 109 УК), как умышленного или как неосторожного
причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. ст. 111, 112
и 118 УК), как умышленного либо как неосторожного уничтожения или
повреждения имущества (ст. ст. 167 и 168 УК).

В-третьих, форма вины определяет степень общественной опасности
преступления, наказуемого при любой форме вины (например, заражение
венерическим заболеванием или ВИЧ-инфекцией, разглашение государственной
тайны и т.д.).

В-четвертых, вид умысла или вид неосторожности, не влияя на
квалификацию, может служить важным критерием индивидуализации уголовного
наказания. Преступление, по общему правилу, более опасно, если оно
совершено с прямым умыслом, нежели с косвенным, а преступное легкомыслие
обычно опаснее небрежности.

В-пятых, форма вины в сочетании со степенью общественной опасности
деяния служит критерием законодательной классификации преступлений: в
соответствии со ст. 15 УК к категориям тяжких и особо тяжких относятся
только умышленные преступления.

В-шестых, форма вины предопределяет условия отбывания наказания в виде
лишения свободы. Согласно ст. 58 УК, мужчины, осужденные к этому
наказанию за преступления, совершенные по неосторожности, отбывают
наказание в колониях-поселениях, а мужчины, осужденные за умышленные
преступления, – в колониях-поселениях (при осуждении за преступления
небольшой или средней тяжести), в исправительных колониях общего,
строгого или особого режима либо в тюрьме.

Некоторые правовые последствия совершения преступлений (например,
установление рецидива преступлений) обусловлены исключительно умышленной
формой вины, другие различаются в зависимости от формы вины (например,
институты условно-досрочного освобождения либо замены лишения свободы
более мягким видом наказания тесно связаны с категориями преступлений,
находящимися в зависимости от формы вины).

4. Умысел и его виды

В ст. 25 УК впервые законодательно закреплено деление умысла на прямой и
косвенный. Правильное установление вида умысла имеет немалое юридическое
значение. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 27.01.1999 “О
судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК)” (БВС РФ. 1999. N 3)
подчеркнул, что при назначении наказания в числе прочих обстоятельств
суды обязаны учитывать вид умысла, мотив и цель преступления .

Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его
совершившее, осознавало общественную опасность своего действия
(бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления
общественно опасных последствий и желало их наступления (ч. 2 ст. 25
УК).

Осознание общественно опасного характера совершаемого деяния и
предвидение его общественно опасных последствий характеризуют процессы,
протекающие в сфере сознания, и поэтому образуют интеллектуальный
элемент прямого умысла, а желание наступления указанных последствий
относится к волевой сфере психической деятельности и составляет волевой
элемент прямого умысла.

Осознание общественно опасного характера совершаемого деяния означает
понимание его фактического содержания и социального значения. Оно
включает представление о характере объекта преступления, о содержании
действий (бездействия), посредством которых осуществляется
посягательство, а также о тех фактических обстоятельствах (время, место,
способ, обстановка), при которых происходит преступление. Отражение всех
этих компонентов в сознании виновного дает ему возможность осознать
общественную опасность совершаемого деяния.

Осознание общественной опасности деяния не тождественно осознанию его
противоправности, т.е. запрещенности уголовным законом. В подавляющем
большинстве случаев при совершении умышленных преступлений виновный
осознает их противоправность. Однако закон не включает осознание
противоправности совершаемого деяния в содержание этой формы вины,
поэтому преступление может быть признано умышленным и в тех (весьма
редких) случаях, когда противоправность совершенного деяния не
осознавалась виновным.

Предвидение – это отражение в сознании тех событий, которые обязательно
произойдут, должны или могут произойти в будущем. Оно означает мысленное
представление виновного о том вреде, который причинит или может
причинить его деяние объекту посягательства. При прямом умысле
предвидение включает, во-первых, представление о фактическом содержании
предстоящих изменений в объекте посягательства, во-вторых, понимание их
социального значения, т.е. вредности для общества, в-третьих, осознание
причинно-следственной зависимости между действием или бездействием и
общественно опасными последствиями.

В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по
делу Ф. указано, что ее осуждение за умышленное причинение тяжкого вреда
здоровью является необоснованным, поскольку обстоятельства совершения
преступления не позволяют утверждать, будто Ф. предвидела, что в
результате ее действий потерпевшая упадет и получит закрытый перелом
шейки левого бедра со смещением, поэтому квалификация деяния как
умышленного преступления исключается . В данном случае Ф. не осознавала
причинно-следственной зависимости между своими действиями и причинением
тяжкого вреда здоровью потерпевшей и не предвидела такого последствия,
поэтому прямой, да и вообще умысел исключается.

Прямой умысел в ч. 2 ст. 25 УК характеризуется, в частности,
предвидением возможности или неизбежности наступления общественно
опасных последствий. Интеллектуальный элемент этого вида умысла
характеризуется, как правило, предвидением неизбежности наступления
общественно опасных последствий. Лишь в отдельных случаях лицо,
совершающее преступление с прямым умыслом, предвидит общественно опасные
последствия не как неизбежные, а лишь как реально возможные. Такая
ситуация складывается, если избранный виновным способ посягательства
объективно способен с примерно равной степенью вероятности вызвать
разноплановые последствия. Например, выбрасывая малолетнего ребенка из
окна третьего этажа дома, виновный понимает, что и смерть, и любой
тяжести вред здоровью потерпевшего будут в зависимости от обстоятельств
падения (например, на ветви дерева или в снежный сугроб) одинаково
закономерным результатом этого преступления. В подобных случаях желаемое
последствие (смерть) является закономерным, но не единственно возможным
результатом совершенных действий, поэтому оно предвидится не как
неизбежный, а как реально возможный результат деяния.

Волевой элемент прямого умысла характеризует направленность воли
субъекта. Он определяется в законе как желание наступления общественно
опасных последствий.

Желание – это, по сути, стремление к определенному результату. Оно вовсе
не означает, что последствия преступления приятны или просто выгодны
виновному . Желание может иметь различные психологические оттенки. При
прямом умысле оно заключается в стремлении к определенным последствиям,
которые могут выступать для виновного в качестве: 1) конечной цели
(убийство из ревности, мести), 2) промежуточного этапа (убийство с целью
облегчить совершение другого преступления), 3) средства достижения цели
(убийство с целью получения наследства), 4) необходимого сопутствующего
элемента деяния (убийство путем взрыва, если вместе с намеченной жертвой
неизбежно погибнут и другие) .

Законодательное определение прямого умысла ориентировано на преступления
с материальным составом, поэтому желание связывается в нем только с
общественно опасными последствиями, в которых воплощен вред, причиняемый
объекту. Однако в российском законодательстве большинство преступлений
имеют формальный состав, и последствия находятся за пределами
объективной стороны. В таких составах предметом желания является само
общественно опасное деяние. Так, похищая человека, виновный осознает,
что против воли потерпевшего завладевает им, изымает из привычной среды
и насильственно удерживает его в укромном месте, и желает совершить
такие действия. Следовательно, при совершении преступлений с формальным
составом желание виновного распространяется на сами действия
(бездействие), которые по своим объективным свойствам обладают признаком
общественной опасности независимо от факта наступления вредных
последствий. А поскольку сознательно и добровольно совершаемые действия
всегда желаемы для действующего лица, то умысел в преступлениях с
формальным составом может быть только прямым.

Помимо содержания важным показателем прямого умысла является его
направленность, которая во многих случаях определяет квалификацию
преступления. Под направленностью умысла понимается мобилизация
интеллектуально-волевых усилий виновного на совершение деяния,
посягающего на определенный объект, совершаемого определенным способом,
причиняющего определенные последствия, характеризующегося наличием
определенных отягчающих или смягчающих обстоятельств. Верховный Суд РФ,
учитывая значение направленности умысла для квалификации преступлений,
неоднократно подчеркивал необходимость ее установления по конкретным
уголовным делам. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного
Суда РФ указывала, что деяние не является преступлением, если умысел
лица “после приобретения маковой соломки был направлен на доставку ее к
месту своего жительства для личного пользования” , что убийство может
квалифицироваться по п. “а” ч. 2 ст. 105 УК только при условии, что
умысел был направлен на лишение жизни именно двух лиц (смерть обоих
охватывалась единым умыслом) , что хищение квалифицируется как кража или
грабеж в зависимости от направленности умысла на изъятие имущества
тайным или открытым способом , и т.д.

Косвенный умысел в соответствии с законом (ч. 3 ст. 25 УК) имеет место,
если лицо, совершившее преступление, осознавало общественную опасность
своего действия (или бездействия), предвидело возможность наступления
общественно опасных последствий, и хотя и не желало, но сознательно
допускало их либо относилось к ним безразлично.

Осознание общественно опасного характера деяния при косвенном умысле
имеет то же содержание, что и при прямом умысле. Но характер предвидения
общественно опасных последствий при прямом и при косвенном умысле не
совпадает.

В УК предвидение неизбежности наступления общественно опасных
последствий связывается исключительно с прямым умыслом (ч. 2 ст. 25).
Напротив, косвенному умыслу свойственно предвидение только возможности
наступления общественно опасных последствий (ч. 3 ст. 25). При этом
субъект предвидит возможность наступления таких последствий как
реальную, т.е. считает их закономерным результатом развития причинной
связи именно в данном конкретном случае. Таким образом, предвидение
неизбежности наступления преступных последствий исключает косвенный
умысел (правда, отдельные ученые вопреки закону высказывают мнение, что
предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий
может иметь место и при косвенном умысле ).

Итак, интеллектуальный элемент косвенного умысла характеризуется
осознанием общественной опасности совершаемого деяния и предвидением
реальной возможности наступления общественно опасных последствий.

Волевой элемент косвенного умысла характеризуется в законе как
отсутствие желания, но сознательное допущение общественно опасных
последствий либо безразличное к ним отношение (ч. 3 ст. 25 УК).

При косвенном умысле общественно опасное последствие – это чаще всего
побочный продукт преступных действий виновного, а сами эти действия
направлены к достижению иной цели, находящейся за рамками данного
состава преступления. Виновный не стремится причинить общественно
опасные последствия. Однако подчеркнутое законодателем отсутствие
желания причинить вредные последствия означает лишь отсутствие прямой
заинтересованности в их наступлении, его нельзя понимать как активное
нежелание указанных последствий, стремление избежать их наступления. На
самом деле сознательное допущение означает, что виновный вызывает своими
действиями определенную цепь событий и сознательно, т.е. осмысленно,
намеренно, допускает развитие причинно-следственной цепи, приводящее к
наступлению общественно опасных последствий. Сознательное допущение есть
активное переживание, связанное с положительным волевым отношением к
последствиям, при котором виновный заранее соглашается с наступлением
общественно опасных последствий, готов принять их как плату за
достижение конечной цели деяния. Именно положительное, одобрительное
отношение к последствиям сближает сознательное допущение с желанием,
делает их разновидностями волевого содержания одной и той же формы вины.

Волевое содержание косвенного умысла может проявиться и в безразличном
отношении к наступлению общественно опасных последствий. Оно, по сути,
мало чем отличается от сознательного допущения и означает отсутствие
активных эмоциональных переживаний в связи с общественно опасными
последствиями, реальная возможность наступления которых отражается
опережающим сознанием виновного. В этом случае субъект причиняет вред
общественным отношениям, что называется, “не задумываясь” о последствиях
совершаемого деяния, хотя возможность их причинения представляется ему
весьма реальной.

Прямой и косвенный умысел – это виды одной и той же формы вины, поэтому
между ними много общего. Интеллектуальный элемент обоих видов умысла
характеризуется осознанием общественной опасности совершаемого деяния и
предвидением его общественно опасных последствий. Общим для волевого
элемента прямого и косвенного умысла является положительное,
одобрительное отношение к наступлению предвидимых общественно опасных
последствий.

Различие в содержании интеллектуального элемента прямого и косвенного
умысла состоит в неодинаковом характере предвидения последствий. Если
прямой умысел характеризуется предвидением, как правило, неизбежности, а
иногда реальной возможности наступления общественно опасных последствий,
то косвенному умыслу присуще предвидение только реальной возможности
наступления таких последствий. Но основное различие между прямым и
косвенным умыслом заключается в том, что волевое отношение субъекта к
последствиям проявляется по-разному. Положительное отношение к ним при
прямом умысле выражается в желании, а при косвенном умысле – в
сознательном допущении либо в безразличном отношении.

Установление вида умысла очень важно для правильной квалификации
преступления.

М. был осужден за покушение на убийство Ч. Судебная коллегия по
уголовным делам Верховного Суда РСФСР переквалифицировала действия М. по
ч. 1 ст. 108 УК РСФСР исходя из того, что М. действовал с косвенным
умыслом, а значит, деяние должно квалифицироваться по фактически
наступившим последствиям. Не соглашаясь с таким выводом, Президиум
Верховного Суда РСФСР отменил кассационное определение и указал, что при
решении вопроса о содержании умысла виновного суд “должен исходить из
совокупности всех обстоятельств преступления и учитывать, в частности,
способы и орудие преступления, количество, характер и локализацию
ранений и иных телесных повреждений (например, в жизненно важные органы
человека), причины прекращения преступных действий виновного и т.д.” .
Конкретные обстоятельства совершения данного преступления: нанесение
сильного удара ножом в шею (в часть тела, где расположены жизненно
важные органы), попытка ударить вторично, не удавшаяся из-за активного
сопротивления потерпевшей, пресечение дальнейшего посягательства с
помощью посторонних лиц, а также предотвращение тяжких последствий
благодаря своевременному оказанию медицинской помощи – свидетельствуют в
совокупности, что М. не только предвидел последствия в виде смерти
потерпевшей, но и желал их наступления, т.е. действовал с прямым
умыслом.

Законодательное деление умысла на прямой и косвенный имеет немалое
практическое значение. Строгое разграничение обоих видов умысла
необходимо для правильного применения ряда уголовно-правовых институтов
(приготовление, покушение, соучастие и др.), для квалификации
преступлений, законодательное описание которых предполагает только
прямой умысел, для определения степени вины, степени общественной
опасности деяния и личности виновного, а также для индивидуализации
наказания.

Закон делит умысел на виды только в зависимости от особенностей их
психологического содержания. А теория и практика уголовного права знают
и иные классификации видов умысла. Так, по моменту возникновения
преступного намерения умысел подразделяется на заранее обдуманный и
внезапно возникший.

Заранее обдуманный умысел означает, что намерение совершить преступление
осуществляется через более или менее значительный промежуток времени
после его возникновения. Во многих случаях заранее обдуманный умысел
свидетельствует о настойчивости, а иногда и об изощренности субъекта в
достижении преступных целей и, следовательно, заметно повышает
общественную опасность как преступления, так и самого виновного. Но сам
по себе момент возникновения преступного намерения – обстоятельство в
значительной мере случайное и, по сути, не может оказать существенного
влияния на степень опасности деяния. Гораздо важнее те причины, по
которым виновный реализовал свой замысел не сразу. Если это объясняется
его нерешительностью, внутренними колебаниями, отрицательным
эмоциональным отношением к преступлению и его результатам, то заранее
возникший умысел ни в коей мере не опаснее, чем внезапно возникший. Но
иногда разрыв во времени между возникновением и реализацией умысла
обусловлен особой настойчивостью субъекта, который в это время избирает
способы и готовит средства для совершения деяния, обдумывает план
осуществления преступного намерения, пути преодоления возможных
препятствий, способы сокрытия преступления и т.д. Нередко заранее
обдуманный умысел свидетельствует об особом коварстве виновного или об
изощренности способов достижения преступной цели. При таких
обстоятельствах заранее обдуманный умысел повышает общественную
опасность деяния и личности виновного, поэтому он опаснее внезапно
возникшего умысла.

Внезапно возникшим является такой вид умысла, который реализуется в
преступлении сразу же или через незначительный промежуток времени после
его возникновения. Он может быть простым или аффектированным.

Простым внезапно возникшим умыслом называется такой его вид, при котором
намерение совершить преступление возникло у виновного в нормальном
психическом состоянии и было реализовано сразу же или через короткий
промежуток времени после возникновения.

Аффектированный умысел характеризует не столько момент, сколько
психологический механизм возникновения намерения совершить преступление.
Поводом к его возникновению являются неправомерные или аморальные
действия потерпевшего в отношении виновного или его близких либо
систематическое противоправное или аморальное поведение потерпевшего,
создавшее длительную психотравмирующую ситуацию. Под их влиянием у
субъекта возникает сильное эмоциональное напряжение, которое приводит к
психологическому срыву, существенно затрудняющему сознательный контроль
над волевыми процессами. Этим и обусловлено смягчение наказания за
преступление, совершенное с аффектированным умыслом.

По своему психологическому содержанию и заранее обдуманный, и внезапно
возникший умысел может быть как прямым, так и косвенным.

В зависимости от степени определенности представлений субъекта о
важнейших фактических и социальных свойствах совершаемого деяния умысел
может быть определенным (конкретизированным) или неопределенным
(неконкретизированным).

Определенный (конкретизированный) умысел характеризуется наличием у
виновного конкретного представления о качественных и количественных
показателях вреда, причиняемого деянием. Если у субъекта имеется четкое
представление о каком-то одном индивидуально-определенном результате,
умысел является простым определенным.

Альтернативный умысел – это такая разновидность определенного умысла,
при котором виновный предвидит примерно одинаковую возможность
наступления двух или большего числа индивидуально-определенных
последствий. Преступления, совершаемые с альтернативным умыслом, следует
квалифицировать в зависимости от фактически причиненных последствий.
Так, лицо, нанося удар ножом в грудь, действует с альтернативным
умыслом, если с равной долей вероятности предвидит любое из двух
возможных последствий: смерть или тяжкий вред здоровью. Его действия
должны квалифицироваться как умышленное причинение именно тех
последствий, которые фактически наступили. В литературе была высказана
точка зрения, согласно которой преступления, совершенные с
альтернативным умыслом, следует квалифицировать как покушение на
причинение наиболее тяжких последствий из числа тех, которые
охватывались сознанием виновного . Такое мнение аргументируется тем, что
последствия, вменяемые субъекту, “охватывались его сознанием и его воля
была направлена на достижение этих более тяжких последствий” .
Ошибочность приведенной точки зрения обусловлена необоснованной
презумпцией того, что воля субъекта направлена на достижение более
тяжких последствий. Но если бы это было так, то умысел не был бы
альтернативным.

Неопределенный (неконкретизированный) умысел означает, что у виновного
имеется не индивидуально-определенное, а обобщенное представление об
объективных свойствах деяния, т.е. он осознает только его видовые
признаки. Например, нанося сильные удары ногами по голове, груди и
животу, виновный предвидит, что в результате будет причинен вред
здоровью потерпевшего, но не осознает степени тяжести этого вреда.
Подобное преступление, как совершенное с неопределенным умыслом, следует
квалифицировать как умышленное причинение того вреда здоровью, который
фактически наступил.

5. Неосторожность и ее виды

Научно-технический прогресс привел к увеличению числа преступлений,
совершаемых по неосторожности в сферах труда, охраны окружающей среды,
движения и эксплуатации разных видов транспорта, использования новых
мощных источников энергии. Это обострило вопрос об ответственности за
неосторожные преступления .

Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо, его
совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных
последствий своего действия (или бездействия), но без достаточных к тому
оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение (ч. 2 ст. 26
УК).

Предвидение возможности наступления общественно опасных последствий
своего действия или бездействия составляет интеллектуальный элемент
легкомыслия, а самонадеянный расчет на их предотвращение – его волевой
элемент.

Интеллектуальный элемент легкомыслия характеризуется только возможностью
предвидения общественно опасных последствий, но в законе не говорится о
психическом отношении к действию или бездействию. Это объясняется тем,
что сами по себе действия, взятые в отрыве от последствий, обычно не
имеют уголовно-правового значения. Вместе с тем лицо, действующее по
легкомыслию, всегда осознает отрицательное значение возможных
последствий для общества и именно поэтому стремится к предотвращению
этих последствий. Следовательно, при легкомыслии виновный осознает
потенциальную общественную опасность своего действия или бездействия.

По своему интеллектуальному элементу легкомыслие имеет некоторое
сходство с косвенным умыслом. Но если при косвенном умысле виновный
предвидит реальную (т.е. для данного конкретного случая) возможность
наступления общественно опасных последствий, то при легкомыслии эта
возможность предвидится как абстрактная: субъект предвидит, что
подобного рода действия вообще могут повлечь общественно опасные
последствия, но полагает, что в данном конкретном случае они не
наступят. Он легкомысленно, несерьезно подходит к оценке тех
обстоятельств, которые, по его мнению, должны предотвратить наступление
преступного результата, но на самом деле оказались неспособными
противодействовать его наступлению.

И все же главное отличие легкомыслия от косвенного умысла заключается в
содержании волевого элемента. Если при косвенном умысле виновный
сознательно допускает наступление общественно опасных последствий, т.е.
одобрительно относится к ним, то при легкомыслии отсутствует не только
желание, но и сознательное допущение этих последствий, и, наоборот,
субъект стремится не допустить их наступления, относится к ним
отрицательно.

Различие между косвенным умыслом и легкомыслием видно на следующем
примере.

По предварительной договоренности между собой С. и И. с целью хищения
вещей проникли в дом 76-летней А., избили ее, причинив тяжкие телесные
повреждения, в том числе переломы костей носа, скуловых костей и
основания черепа, связали ее и вставили в рот кляп. После этого они
похитили интересовавшие их вещи и скрылись. В результате механической
асфиксии, развившейся из-за введения тряпичного кляпа в рот, А. на месте
происшествия скончалась. Суд первой инстанции признал деяние в части
лишения А. жизни неосторожным убийством, основываясь на показаниях
подсудимых о том, что они избили А. не с целью убийства, а чтобы сломить
ее сопротивление, рассчитывая, что утром к А. придут родственники или
знакомые и освободят ее. Однако Военная коллегия Верховного Суда РФ
приговор отменила и направила дело на новое кассационное рассмотрение,
указав следующее.

Осужденные знали о преклонном возрасте А., но применили к ней насилие,
опасное для жизни, а затем, связав руки и ноги, оставили ее с разбитым
лицом, залитой кровью носоглоткой и с кляпом, закрывавшим дыхательные
пути, забросав ее одеялом и матрацем. Для С. и И. было очевидным
беспомощное состояние А. и они безразлично относились к этому, а также к
возможным последствиям , т.е. действовали с косвенным умыслом.

При преступном легкомыслии сознание и воля лица не безразличны к
возможным вредным последствиям совершаемого деяния, а направлены на их
предотвращение. Закон характеризует волевое содержание легкомыслия не
как надежду, а именно как расчет на предотвращение общественно опасных
последствий, имеющий под собой вполне реальные, хотя и недостаточные
основания. При этом виновный рассчитывает на конкретные, реальные
обстоятельства, способные, по его мнению, противодействовать наступлению
преступного результата: на собственные личные качества (силу, ловкость,
опыт, мастерство), на действия других лиц или механизмов, а также на
иные обстоятельства. Но их значение он оценивает неправильно, вследствие
чего расчет на предотвращение преступного результата оказывается
неосновательным, самонадеянным, не имеющим достаточных к тому оснований.
Иллюстрацией легкомыслия может служить дело Ш., осужденного за убийство
подростка О.

В целях предупреждения кражи рыбы из мереж Ш. сделал сигнализацию, для
чего к мосткам, с которых мережи ставились в реку, провел из своего дома
провода и подключил их к электросети напряжением в 220 В, а в доме
установил звонок. При попытке разъединить провода от сигнализации с
целью кражи мереж ночью несовершеннолетний О. был убит электротоком.

В постановлении по этому делу Пленум Верховного Суда СССР с полным
основанием указал, что “в данном случае Ш. проявил преступную
самонадеянность, поскольку он знал об опасности, которую представляет
для человека электроток напряжением 220 В, но легкомысленно надеялся на
предотвращение тяжких последствий. При этом он рассчитывал не на
случайность, а на такие объективные факторы, которые, по его мнению,
исключали возможность наступления тяжких последствий” (он принял целый
ряд технических мер по предупреждению случайного поражения электротоком,
подключал сигнализацию к электросети только тогда, когда сам находился
дома, и широко оповестил односельчан о принятых им мерах). При такой
ситуации содеянное Ш. содержит состав не убийства, а лишения жизни по
неосторожности.

Расчет, хотя и самонадеянный, на конкретные факторы, которые, по мнению
виновного, способны предотвратить наступление общественно опасных
последствий, существенно отличает преступное легкомыслие от косвенного
умысла, при котором такой расчет отсутствует, хотя и возможна ни на чем
не основанная надежда (на “авось”), что вредные последствия не наступят.

Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо, его
совершившее, не предвидело возможности наступления общественно опасных
последствий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности
должно было и могло их предвидеть (ч. 3 ст. 26 УК).

Небрежность – это единственная разновидность вины, при которой лицо не
предвидит общественно опасных последствий своего деяния ни как
неизбежных, ни как реально или даже абстрактно возможных.

Сущность этого вида неосторожной вины заключается в том, что лицо, имея
реальную возможность предвидеть общественно опасные последствия
совершаемых им действий, не проявляет необходимой внимательности и
предусмотрительности, чтобы совершить волевые действия, нужные для
предотвращения указанных последствий, не превращает реальную возможность
в действительность. Преступная небрежность представляет своеобразную
форму психического отношения виновного к общественно опасным
последствиям своих действий, где волевой элемент характеризуется волевым
характером совершаемого виновным действия или бездействия и отсутствием
волевых актов поведения, направленных на предотвращение общественно
опасных последствий.

Небрежность характеризуется двумя признаками: отрицательным и
положительным.

Отрицательный признак небрежности – непредвидение лицом возможности
наступления общественно опасных последствий – включает, во-первых,
отсутствие осознания общественной опасности совершаемого деяния, а
во-вторых, отсутствие предвидения преступных последствий. Положительный
признак небрежности состоит в том, что виновный должен был и мог
проявить необходимую внимательность и предусмотрительность и предвидеть
наступление фактически причиненных общественно опасных последствий.
Именно этот признак превращает небрежность в разновидность вины в ее
уголовно-правовом понимании. Он устанавливается с помощью двух
критериев: долженствование означает объективный критерий, а возможность
предвидения – субъективный критерий небрежности.

Объективный критерий небрежности имеет нормативный характер и означает
обязанность лица предвидеть наступление общественно опасных последствий
при соблюдении требования необходимой внимательности и
предусмотрительности. Эта обязанность может основываться на законе, на
должностном статусе виновного, на профессиональных функциях или на
обязательных правилах общежития и т.д. Отсутствие обязанности предвидеть
последствия исключает вину данного лица в их фактическом причинении . Но
и наличие такой обязанности само по себе еще не является достаточным
основанием для признания лица виновным. При наличии обязанности
предвидеть последствия (объективный критерий небрежности) необходимо еще
установить, что лицо имело реальную возможность в данном конкретном
случае предвидеть наступление общественно опасных последствий
(субъективный критерий), но эту возможность не реализовало и последствий
не избежало.

Субъективный критерий небрежности означает персональную способность лица
в конкретной ситуации и с учетом его индивидуальных качеств предвидеть
возможность наступления общественно опасных последствий. Это означает,
что возможность предвидения последствия определяется, во-первых,
особенностями ситуации, в которой совершается деяние, а во-вторых,
индивидуальными качествами виновного. Ситуация не должна быть чрезмерно
сложной, чтобы задача предвидеть последствия была в принципе
осуществимой. А индивидуальные качества виновного (его физические
данные, уровень развития, образование, профессиональный и жизненный
опыт, состояние здоровья, степень восприимчивости и т.д.) должны
позволять воспринять информацию, вытекающую из обстановки совершения
деяния, дать ей правильные оценки и сделать обоснованные выводы. Наличие
этих двух предпосылок делает для виновного реально возможным предвидение
общественно опасных последствий.

Можно привести следующий пример совершения преступления по небрежности.
Распивая спиртные напитки вместе с К., М. поссорился с нею и в тот
момент, когда К. поднесла фарфоровую чашку ко рту, чтобы напиться,
ударил ее рукой по лицу. Разбившейся чашкой было причинено повреждение
глаза, которое само по себе, по оценке экспертизы, явилось средней
тяжести вредом здоровью, но повлекло стойкие изменения разреза глаза,
которые могут означать неизгладимое обезображение лица. Судебная
коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ изменила приговор суда,
которым М. был осужден за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью,
и квалифицировала действия М. как причинение тяжкого вреда здоровью по
неосторожности, поскольку, нанося удар по лицу, он не предвидел
наступления тяжкого вреда здоровью, хотя должен был и мог предвидеть
такие последствия .

Поскольку законодательные формулировки легкомыслия и небрежности
ориентированы на преступления с материальным составом, возникает вопрос
о возможности совершения по неосторожности преступлений с формальным
составом.

Неосторожность в виде легкомыслия в преступлениях с формальным составом
существовать не может по тем же соображениям, по которым в них не может
быть косвенного умысла. А вопрос о возможности существования небрежности
в таких преступлениях должен решаться в соответствии с действующим
законом.

Невиновным закон (ч. 1 ст. 28 УК) признает совершение деяния, “если
лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло
осознавать общественной опасности своих действий (бездействия)”. Из
этого вытекает однозначный вывод: если лицо не осознавало общественной
опасности своего деяния, но по обстоятельствам дела должно было и могло
осознавать ее, деяние признается виновным. В этом случае вина при
совершении преступления с формальным составом выражается в
неосторожности в виде небрежности.

Психологическое содержание обоих видов умысла и обоих видов
неосторожности наглядно видно из следующей таблицы:

Формы и виды вины Интеллектуальный элемент Волевой элемент Прямой
умысел Осознание общественной опаснос-ти совершаемого деяния,
предви-дение неизбежности или реальнойвозможности наступления
общест-венно опасных последствий Желание наступления этих
последствий Косвенный умысел Осознание общественной опаснос-ти
совершаемого деяния, предви-дение реальной возможности на-ступления
общественно опасныхпоследствий Отсутствие желания
нас-тупления этих последст-вий, но сознательное ихдопущение или
безраз-личное к ним отношение Преступное легкомыслиеПредвидение
абстрактной возмож-ности наступления общественноопасных последствий
Самонадеянный (без дос-таточных к тому основа-ний) расчет на их
пре-дотвращение Преступная небрежностьНепредвидение
общественно опас-ных последствий совершаемогодеяния
Отсутствие волевых уси-лий, направленных нато, чтобы
предвидетьнаступление общественноопасных последствий

Критерии небрежности:

Объективный – обязанность предвидеть последствия.

Субъективный – возможность их предвидеть при необходимой внимательности
и предусмотрительности.

6. Невиновное причинение вреда

Действующий УК впервые включил норму о невиновном причинении вреда,
предусмотрев две его разновидности.

В ч. 1 ст. 28 УК закреплена такая разновидность невиновного причинения
вреда, которая в теории уголовного права именуется субъективным случаем,
или “казусом”. Применительно к преступлениям с формальным составом это
означает, что лицо, совершившее общественно опасное деяние, не
осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной
опасности своих действий (бездействия). Подобного рода “казусом”
является, например, разглашение сведений лицом, которое не знало и по
обстоятельствам дела не должно было и не могло знать, что эти сведения
составляют коммерческую тайну. Применительно к преступлениям с
материальным составом субъективный случай заключается в том, что лицо,
совершившее общественно опасное деяние, не предвидело возможности
наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не
должно было или не могло их предвидеть. Эта разновидность субъективного
случая отличается от небрежности отсутствием либо обоих, либо хотя бы
одного из его критериев.

Например, К. был осужден за неосторожное убийство, совершенное при
следующих обстоятельствах. Закурив на дороге, он бросил через плечо
горящую спичку, которая попала в лежавшую у дороги бочку из-под бензина
и вызвала взрыв бензиновых паров. При этом дно бочки вылетело и, попав в
С., причинило ему смертельное ранение. Учитывая все обстоятельства
данного дела, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР
пришла к выводу, что смерть С. наступила в результате несчастного
случая, поскольку в обязанности К. не входило предвидение и
предупреждение фактически наступивших последствий и по обстоятельствам
дела он не должен был и не мог их предвидеть .

Для установления “казуса” не требуется одновременное отсутствие обоих
критериев небрежности, достаточно отсутствия хотя бы одного из них – или
объективного, или субъективного.

В ч. 2 ст. 28 УК закреплена новая, ранее не известная закону и судебной
практике разновидность невиновного причинения вреда. Она характеризуется
тем, что лицо, совершившее общественно опасное деяние, хотя и предвидело
возможность наступления общественно опасных последствий своих действий
(бездействия), но не могло предотвратить эти последствия в силу
несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям
экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам. Итак,
законодатель признает причинение вреда невиновным, если лицо, предвидя
возможность причинения общественно опасных последствий, неспособно
предотвратить их наступление по одной из двух указанных в законе причин.

Во-первых, невозможность предотвратить вредные последствия, которые
охватываются предвидением действующего лица, исключает уголовную
ответственность, если она обусловлена несоответствием
психофизиологических качеств причинителя вреда требованиям экстремальных
условий, т.е. таким неожиданно возникшим или изменившимся ситуациям, к
которым лицо не готово и по своим психофизиологическим качествам
неспособно принять адекватное решение и найти способ предотвращения
вредных последствий (например, в условиях аварии по причине
конструктивных дефектов или заводского брака машины или механизма; в
обстановке стихийного бедствия или чрезвычайной ситуации; в случае
возникновения нештатной ситуации при выполнении работ водолазами,
спелеологами, при занятии альпинизмом и т.д.).

Во-вторых, деяние признается невиновным, если лицо, его совершившее, не
могло предотвратить предвидимые общественно опасные последствия из-за
несоответствия своих психофизиологических качеств нервно-психическим
перегрузкам (усталость, физическое или психическое перенапряжение в
результате тяжелой физической работы, длительного непрерывного
интеллектуального труда, например при работе пилота самолета или
машиниста электровоза во вторую смену подряд).

Установление несоответствия психофизиологических качеств оператора как
требованиям экстремальных условий, так и нервно-психическим перегрузкам
должно быть предметом обязательного исследования судебно-психологической
экспертизой .

7. Преступления с двумя формами вины

В подавляющем большинстве случаев преступления совершаются с какой-то
одной формой вины. Но иногда законодатель усиливает ответственность за
умышленное преступление, если оно по неосторожности причинило
последствие, которому придается значение квалифицирующего признака. В
таких случаях возможно параллельное существование двух разных форм вины
в одном преступлении.

Две формы вины могут параллельно сосуществовать только в
квалифицированных составах преступлений: умысел как конструктивный
элемент основного состава умышленного преступления и неосторожность в
отношении квалифицирующих последствий.

Некоторыми учеными искажается законодательное толкование преступлений с
двумя формами вины. Так, В.Д. Иванов и С.Х. Мазуков пишут: “Особенность
рассматриваемых преступлений состоит в том, что при их совершении
наблюдается неоднородное психическое отношение лица к совершаемым
действиям (бездействию) и к наступившим последствиям в материальных
составах преступлений, которые содержат последствия в качестве
самостоятельного признака объективной стороны. В формальных составах
преступлений последствие неотделимо от действия, слито с ним, а поэтому
психическое отношение к действию (бездействию) и последствию является
только однородным” . Хотя в ст. 27 действующего УК и терминологически, и
по существу разрешена проблема сочетания умысла и неосторожности в одном
умышленном преступлении, некоторые ученые (Р.И. Михеев, В.А. Ширяев )
продолжают утверждать, что в подобных случаях имеет место некая третья
форма вины, совмещающая некоторые признаки обеих форм вины, но при этом
отличающаяся и от умысла, и от неосторожности.

Понятие преступлений с двумя формами вины законодательно закреплено в
ст. 27 УК: “Если в результате совершения умышленного преступления
причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое
наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная
ответственность за такие последствия наступает только в случае, если
лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому
оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае,
если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность
наступления этих последствий. В целом такое преступление признается
совершенным умышленно”.

Реальная основа для сочетания умысла и неосторожности в одном
преступлении заложена в своеобразной законодательной конструкции
отдельных составов. Своеобразие состоит в том, что законодатель
объединяет в один состав два самостоятельных преступления, одно из
которых является умышленным, а другое – неосторожным, причем оба могут
существовать самостоятельно, но в сочетании друг с другом образуют
качественно новое преступление со специфическим субъективным
содержанием. Составляющие части такого преступления обычно посягают на
различные непосредственные объекты, но могут посягать и на один
(например, незаконное производство аборта, повлекшее по неосторожности
причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей). При этом важно помнить,
что каждая из образующих частей такого состава не утрачивает своего
преступного характера и при раздельном существовании.

Таким образом, субъективные особенности подобных преступлений производны
от специфической конструкции объективной стороны: умысел (прямой или
косвенный) является субъективным признаком основного состава
преступления, а неосторожность (в виде легкомыслия или небрежности)
характеризует психическое отношение к последствиям, играющим роль
квалифицирующего признака. При этом каждая из форм вины, сочетающихся в
одном преступлении, полностью сохраняет свое качественное своеобразие,
не образуя никакой новой формы вины.

Преступлений с двумя формами вины в уголовном законодательстве немного,
и все они сконструированы по одному из следующих двух типов.

Первый тип образуют преступления с двумя указанными в законе и имеющими
неодинаковое юридическое значение последствиями. Речь идет о
квалифицированных видах преступлений, основной состав которых является
материальным, а в роли квалифицирующего признака выступает более тяжкое
последствие, чем последствие, являющееся обязательным признаком
основного состава. Характерно, что квалифицирующее последствие, как
правило, заключается в причинении вреда другому, а не тому
непосредственному объекту, на который посягает основной вид данного
преступления. Так, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ч. 1
ст. 111 УК) имеет объектом здоровье человека, но если оно сопряжено с
неосторожным причинением смерти потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК), то
объектом этого неосторожного посягательства становится жизнь. Это, а
также другие преступления подобной конструкции, например умышленное
уничтожение или повреждение чужого имущества, повлекшие по
неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия (ч. 2 ст. 167
УК), характеризуются умышленным причинением основного последствия и
неосторожным отношением к квалифицирующему последствию.

Второй тип преступлений с двумя формами вины характеризуется
неоднородным психическим отношением к действию или бездействию,
являющемуся преступным независимо от последствий, и к квалифицирующему
последствию. При этом квалифицирующее последствие состоит в причинении
вреда, как правило, дополнительному объекту, а не тому, который
поставлен под уголовно-правовую охрану нормой, формулирующей основной
состав данного преступления. К этому типу относятся квалифицированные
виды преступлений, основной состав которых является формальным, а
квалифицированный состав включает определенные тяжкие последствия. Они
могут указываться в диспозиции в конкретной форме (например, смерть
человека при незаконном производстве аборта, при угоне судна воздушного
или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава – ч. 3
ст. 123, ч. 2 ст. 211 УК) либо оцениваться с точки зрения тяжести
(крупный ущерб, тяжкие последствия). В составах подобного типа
умышленное совершение преступного действия (бездействия) сочетается с
неосторожным отношением к квалифицирующему последствию.

Подводя итог рассмотрению вопроса о преступлениях с двумя формами вины,
можно сделать следующие выводы:

а) они характеризуются сочетанием двух различных форм вины, т.е. умысла
и неосторожности (сочетание прямого умысла с косвенным или легкомыслия с
небрежностью не образует двух форм вины);

б) эти формы вины устанавливаются по отношению к различным юридически
значимым признакам общественно опасного деяния;

в) в преступлениях с двумя формами вины неосторожным может быть
отношение только к квалифицирующим последствиям;

г) две формы вины могут существовать только в квалифицированных составах
преступления;

д) преступления с двумя формами вины в целом, как это указано в законе,
относятся к умышленным, что определяется умышленной формой вины в
основном составе преступления.

Исследование субъективного содержания преступлений с двумя формами вины
необходимо для отграничения таких преступлений, с одной стороны, от
умышленных, а с другой – от неосторожных преступлений, сходных по
объективным признакам. Так, если вследствие тяжкого вреда здоровью,
причиненного умышленно, наступила смерть потерпевшего, которая также
охватывается умыслом виновного (хотя бы косвенным), деяние
характеризуется единой формой вины и квалифицируется как убийство. И
наоборот, если при неосторожном лишении жизни не установлено умысла на
причинение тяжкого вреда здоровью, то нет и двух форм вины, а деяние
следует квалифицировать как причинение смерти по неосторожности. И лишь
сочетание умысла на причинение тяжкого вреда здоровью с неосторожностью
в отношении наступившей смерти позволяет квалифицировать деяние по ч. 4
ст. 111 УК.

8. Мотив и цель преступления

В соответствии с данными психологии все действия человека обусловлены
определенными мотивами и направлены на определенные цели. Это в полной
мере касается и уголовно-правового поведения. Не случайно
уголовно-процессуальное законодательство включает мотивы преступления в
число обстоятельств, составляющих предмет доказывания (п. 2 ч. 1 ст. 73
УПК РФ). Пленум Верховного Суда РФ в Постановлениях “О судебном
приговоре”, “О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК)” и
др. подчеркивал необходимость установления мотивов и целей преступления
наряду с другими обстоятельствами совершения преступления.

Мотив и цель – это психические феномены, которые вместе с виной образуют
субъективную сторону преступления.

Мотивами преступления называются обусловленные определенными
потребностями и интересами внутренние побуждения, которые вызывают у
лица решимость совершить преступление и которыми оно руководствовалось
при его совершении.

Цель преступления – это мысленная модель будущего результата, к
достижению которого стремится лицо при совершении преступления. Иногда
цель неосновательно отождествляется с последствиями преступления. Так,
по мнению В.Г Беляева, цель преступления – это общественно опасные
изменения в объекте данного преступления, которых стремится достичь
виновный. При таком понимании цели, как признает сам автор, ее
невозможно отличить от последствий, составляющих признак объективной
стороны преступления . Во избежание подобной путаницы следует иметь в
виду, что под целью как признаком субъективной стороны преступления
понимается лежащий вне рамок объективной стороны конечный результат,
которого стремится достичь виновный посредством совершения преступления.
Так, при убийстве его цель состоит не в лишении жизни другого человека,
а, например, в сокрытии другого преступления, в использовании органов
или тканей потерпевшего и т.д. Цель – это стимул к совершению
преступления, и его достижение или недостижение на квалификацию
преступления не влияет (в отличие от последствий).

Мотив и цель преступления тесно связаны между собой. Исходя из
определенных потребностей, человек испытывает сначала неосознанное
влечение, затем – сознательное стремление к удовлетворению потребности.
На этой основе формируется цель поведения.

Таким образом, цель преступления возникает на основе преступного мотива,
а вместе мотив и цель образуют ту базу, на которой рождается вина как
определенная интеллектуальная и волевая деятельность субъекта,
непосредственно связанная с совершением преступления и протекающая в
момент его совершения. Общественно опасные последствия преступления
охватываются мотивами и целями только в умышленных преступлениях. В
случае причинения общественно опасного последствия по неосторожности
мотивы и цели поведения человека не охватывают последствий. Поэтому
применительно к преступлениям, совершенным по неосторожности, нельзя
говорить о преступных мотивах и целях. Нельзя согласиться с утверждением
Р.И. Михеева, что мотивы и цели присущи не только умышленным, но и
неосторожным преступлениям, поскольку “закон не предусматривает
какого-либо различия между мотивами и целями неосторожных и умышленных
преступлений” . Некорректность этой позиции обусловлена тем, что автор
неосновательно приписывает законодателю якобы равное отношение к мотивам
и целям преступлений, совершаемых с разными формами вины. На самом же
деле ни в одной статье УК ни разу не упоминаются мотивы и цели при
описании не только неосторожных преступлений, но и преступлений,
совершение которых возможно как умышленно, так и по неосторожности.

Мотивы и цели преступления всегда конкретны и, как правило,
формулируются в диспозициях норм Особенной части УК: цель завладения
имуществом, цель облегчить или скрыть другое преступление, цель подрыва
экономической безопасности и обороноспособности страны и т.п.; мотивы
корыстные, садистские, хулиганские, мести и т.п. Но в некоторых случаях
законодатель дает обобщенную характеристику мотивов как личной
заинтересованности. При такой формулировке суд должен точно установить
содержание мотива и обосновать утверждение, что мотив носит характер
именно личной заинтересованности.

Для правильной уголовно-правовой оценки большое значение имеет
классификация мотивов и целей. Некоторыми учеными мотивы и цели
классифицируются по их характеру (например, ревность, месть). Однако эта
классификация, важная с точки зрения установления фактического
содержания преступления, не влечет каких-то особых правовых последствий.
Точно так же не связана с уголовной ответственностью и классификация,
основанная на признаке устойчивости (ситуативные и личностные). Поэтому
наиболее практически полезной представляется классификация, базирующаяся
на моральной и правовой оценках мотивов и целей. С этой точки зрения все
мотивы и цели преступлений можно подразделить на две группы: 1)
низменные и 2) лишенные низменного содержания.

К низменным следует отнести те мотивы и цели, с которыми УК связывает
усиление уголовной ответственности либо в рамках Общей части, оценивая
их как обстоятельства, отягчающие наказание, либо в рамках Особенной
части, рассматривая их в конкретных составах преступлений как
квалифицирующие признаки, либо как признаки, с помощью которых
конструируются специальные составы преступлений с усилением наказания по
сравнению с более общими составами подобных преступлений, например:
террористический акт (ст. 277 УК) как частный случай убийства (п. “б” ч.
2 ст. 105 УК), захват заложника (ст. 206 УК) как частный случай
незаконного лишения свободы (ст. 127 УК), диверсия (ст. 281 УК) как
частный случай умышленного уничтожения имущества (ст. 167 УК).

Низменными являются такие мотивы, как корыстные (п. “з” ч. 2 ст. 105, п.
“з” ч. 2 ст. 126, п. “з” ч. 2 ст. 206 УК), хулиганские (п. “и” ч. 2 ст.
105, п. “д” ч. 2 ст. 111, п. “д” ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 115, ч. 2 ст.
116, ст. 245 УК), национальная, расовая, религиозная ненависть или
вражда либо кровная месть (п. “е” ч. 1 ст. 63, п. “л” ч. 2 ст. 105 УК),
связанные с осуществлением потерпевшим служебной деятельности или
выполнением общественного долга (п. “ж” ч. 1 ст. 63, п. “б” ч. 2 ст. 105
УК), месть за правомерные действия других лиц (п. “е” ч. 1 ст. 63, ст.
295, ст. 317 УК).

К низменным целям относятся: цель облегчить или скрыть другое
преступление (п. “е” ч. 1 ст. 63, п. “к” ч. 2 ст. 105 УК), цель
использования органов или тканей потерпевшего (п. “м” ч. 1 ст. 105, п.
“ж” ч. 2 ст. 111, п. “ж” ч. 2 ст. 152 УК), цель вовлечения
несовершеннолетнего в совершение преступления или иных антиобщественных
действий (п. “е” ч. 2 ст. 152 УК), цель прекращения государственной или
политической деятельности потерпевшего (ст. 277 УК), цель свержения или
насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации
(ст. 279 УК), цель подрыва экономической безопасности и
обороноспособности Российской Федерации (ст. 281 УК).

Понятие “низменные побуждения” используется в УК всего два раза: в ст.
153 и ст. 155 наказуемость подмены ребенка и разглашения тайны
усыновления (удочерения) связывается с совершением этих деяний из
корыстных или иных низменных побуждений. Использование этого термина в
обоих случаях является весьма неудачным, поскольку неосновательно сужает
рамки применения названных норм. Представляется, что потребностям
практики гораздо больше соответствовало бы определение мотивов названных
преступлений как корыстная или иная личная заинтересованность.

Мотивы и цели, с которыми закон не связывает усиление уголовной
ответственности ни путем создания специальных норм с более строгими
санкциями, ни путем придания им значения квалифицирующих признаков, ни
путем признания их обстоятельствами, отягчающими наказание, относятся к
не имеющим низменного содержания (ревность, месть, карьеризм, личная
неприязнь и т.п.).

Помимо этих двух групп мотивов и целей некоторыми учеными выделяется еще
и группа мотивов и целей общественно полезного характера.
Представляется, что ни мотив, ни цель, которые явились психологической
основой преступления, не могут рассматриваться как общественно полезные.
В отдельных случаях они могут выполнять функцию обстоятельств,
смягчающих наказание, но никогда не могут оправдать преступление (мотив
сострадания к потерпевшему, цель пресечения преступления или задержания
лица, совершившего преступление).

Как и другие факультативные признаки состава преступления, мотив и цель
могут играть троякую роль.

Во-первых, они могут превращаться в обязательные, если законодатель
вводит их в состав конкретного преступления в качестве необходимого
условия уголовной ответственности. Так, мотив корыстной или иной личной
заинтересованности является обязательным признаком субъективной стороны
злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК), а цель
завладения чужим имуществом – обязательным признаком пиратства (ст. 227
УК).

Во-вторых, мотив и цель могут изменять квалификацию, т.е. служить
признаками, при помощи которых образуется состав того же преступления с
отягчающими обстоятельствами. В этом случае они не упоминаются
законодателем в основном составе преступления, но с их наличием
изменяется квалификация и наступает повышенная ответственность.
Например, похищение человека из корыстных побуждений повышает степень
общественной опасности этого преступления, и закон рассматривает его как
квалифицированный вид (п. “з” ч. 2 ст. 126 УК). Уклонение
военнослужащего от военной службы путем симуляции болезни или иными
способами представляет собой квалифицированный вид этого преступления,
если оно совершается с целью полного освобождения от исполнения
обязанностей военной службы (ч. 2 ст. 339 УК).

В-третьих, мотив и цель могут служить обстоятельствами, которые без
изменения квалификации смягчают или отягчают уголовную ответственность,
если они не указаны законодателем при описании основного состава
преступления и не предусмотрены в качестве квалифицирующих признаков.
Так, совершение преступления по мотиву национальной, расовой,
религиозной ненависти или вражды, из мести за правомерные действия
других лиц рассматривается как отягчающее обстоятельство (п. “е” ч. 1
ст. 63 УК) и усиливает наказание за любое преступление. Напротив,
совершение преступления по мотиву сострадания (п. “д” ч. 1 ст. 61 УК)
или с целью задержания лица, совершившего преступление, хотя и с
нарушением условий правомерности таких действий (п. “ж” ч. 1 ст. 61 УК),
признается обстоятельством, смягчающим ответственность за любое
преступление.

Мотивы и цели преступления могут в отдельных случаях служить
исключительными смягчающими обстоятельствами и в этом качестве
обосновать назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за
данное преступление санкцией применяемой нормы Особенной части УК (ст.
64), либо лечь в основу решения об освобождении от уголовной
ответственности или от наказания.

9. Ошибка и ее значение

Под субъективной ошибкой в уголовном праве понимается заблуждение лица
относительно фактических обстоятельств, определяющих характер и степень
общественной опасности совершаемого деяния, либо относительно
юридической характеристики деяния. В зависимости от характера
неправильных представлений субъекта различаются юридическая и
фактическая ошибка.

Юридическая ошибка – это неправильная оценка виновным юридической
сущности или юридических последствий совершаемого деяния. Юридическая
ошибка может иметь следующие разновидности.

1. Ошибка в наличии уголовно-правового запрета, т.е. неверная оценка
лицом совершаемого им деяния как непреступного, уголовно не наказуемого,
тогда как в действительности оно в соответствии с законом признается
преступлением. Ошибка подобного рода не исключает умышленной вины,
поскольку незнание закона не равнозначно отсутствию осознания
общественной опасности, и не может служить оправданием лица,
совершившего деяние, запрещенное уголовным законом.

2. Ошибочная оценка лицом совершаемого деяния как преступного, тогда как
на самом деле закон не относит его к преступлениям (так называемое
мнимое преступление). В подобных случаях деяние не причиняет и не может
причинить вред общественным отношениям, охраняемым уголовным законом,
оно не обладает свойствами общественной опасности и противоправности,
поэтому не является объективным основанием уголовной ответственности и
исключает ее субъективное основание. Например, “похищение” автомобильных
покрышек, выброшенных из-за их износа, не является преступным из-за
отсутствия объекта посягательства, поэтому в нем нет и вины в ее
уголовно-правовом значении.

3. Неправильное представление лица о юридических последствиях
совершаемого преступления: о его квалификации, виде и размере наказания,
которое может быть назначено за совершение этого деяния. Осознание
названных обстоятельств не входит в содержание умысла, поэтому их
ошибочная оценка не влияет на форму вины и не исключает уголовной
ответственности. Так, лицо, изнасиловавшее малолетнюю, наказывается в
соответствии с санкцией нормы, включающей данный квалифицирующий
признак, даже если субъект ошибочно полагает, что его деяние
наказывается в пределах, установленных санкцией той нормы, где описано
изнасилование без отягчающих обстоятельств.

Итак, общее правило, определяющее значение юридической ошибки, сводится
к тому, что уголовная ответственность лица, заблуждающегося относительно
юридических свойств и юридических последствий совершаемого деяния,
наступает в соответствии с оценкой этого деяния не субъектом, а
законодателем. Такая ошибка обычно не влияет ни на форму вины, ни на
квалификацию преступления, ни на размер назначаемого наказания.

Фактическая ошибка – это неверное представление лица о фактических
обстоятельствах, играющих роль объективных признаков состава данного
преступления и определяющих характер преступления и степень его
общественной опасности. В зависимости от содержания неправильных
представлений, т.е. от предмета неверного восприятия и ошибочных оценок,
принято различать следующие виды фактической ошибки: в объекте
посягательства, в характере действия или бездействия, в тяжести
последствий, в развитии причинной связи, в обстоятельствах, отягчающих и
смягчающих наказание. Помимо названных видов в литературе предлагается
выделять в качестве самостоятельных видов фактической ошибки и такие,
как ошибка в предмете преступления, в личности потерпевшего, в способе и
средствах совершения преступления . Но все они либо являются
разновидностями ошибки в объекте или в объективной стороне преступления,
либо вообще не влияют на уголовную ответственность.

Практическое значение имеет лишь существенная фактическая ошибка, т.е.
та, которая касается обстоятельств, имеющих юридическое значение как
признак состава данного преступления и в этом качестве влияющих на
содержание вины, ее форму и пределы уголовно-правового воздействия.
Несущественное заблуждение (например, о модели и точной стоимости
похищенного у гражданина автомобиля) не рассматривается как вид
фактической ошибки.

Ошибка в объекте – это неправильное представление лица о социальной и
юридической сущности объекта посягательства. Возможны две разновидности
подобной ошибки.

Во-первых, так называемая подмена объекта посягательства заключается в
том, что субъект преступления ошибочно полагает, будто посягает на один
объект, тогда как в действительности ущерб причиняется другому объекту,
неоднородному с тем, который охватывался умыслом виновного. Например,
лицо, пытающееся похитить из аптечного склада наркотикосодержащие
препараты, на самом деле похищает лекарства, в которых наркотические
вещества не содержатся. При такого рода ошибке преступление следует
квалифицировать в зависимости от направленности умысла. Однако нельзя не
считаться с тем, что объект, охватываемый умыслом виновного, фактически
не потерпел ущерба. Чтобы привести в соответствие эти два обстоятельства
(с одной стороны, направленность умысла, а с другой – причинение вреда
другому объекту, а не тому, на который субъективно было направлено
деяние), при квалификации подобных преступлений применяется юридическая
фикция: преступление, которое по своему фактическому содержанию было
доведено до конца, оценивается как покушение на намеченный виновным
объект. В приведенном примере лицо должно нести ответственность за
покушение на хищение наркотических средств (ст. ст. 30 и 229 УК).
Правило о квалификации преступлений, совершенных с ошибкой в объекте
рассмотренного вида, применяется только при конкретизированном умысле.

Второй разновидностью ошибки в объекте является незнание обстоятельств,
наличие которых изменяет социальную и юридическую оценку объекта. Так,
беременность потерпевшей при убийстве или несовершеннолетие потерпевшей
при изнасиловании повышают общественную опасность названных преступлений
и служат квалифицирующими признаками. Данная разновидность ошибки влияет
на квалификацию преступлений двояким образом. Если виновный не знает о
наличии таких обстоятельств, существующих в действительности, то
преступление квалифицируется как совершенное без отягчающих
обстоятельств. Если же он исходит из ошибочного предположения о наличии
соответствующего отягчающего обстоятельства, то деяние должно
квалифицироваться как покушение на преступление с этим отягчающим
обстоятельством.

От ошибки в объекте необходимо отличать ошибку в предмете посягательства
и в личности потерпевшего.

При ошибке в предмете посягательства ущерб причиняется именно
предполагаемому объекту, хотя непосредственному воздействию подвергается
не намеченный преступником, а другой предмет. Подобная ошибка не
касается обстоятельств, имеющих значение признака состава преступления,
и поэтому не влияет ни на форму вины, ни на квалификацию, ни на
уголовную ответственность. Однако нужно иметь в виду, что неверное
представление о предмете посягательства иногда влечет ошибку и в объекте
преступления. Например, похищение у гражданина газовой зажигалки,
ошибочно принятой за пистолет, связано с ошибочной оценкой не только
предмета посягательства, но и объекта преступления, поэтому
квалифицируется в зависимости от направленности умысла (в данном примере
– как покушение на хищение огнестрельного оружия).

Ошибка в личности потерпевшего означает, что виновный, наметив
определенную жертву, ошибочно принимает за нее другое лицо, на которое и
совершает посягательство. Как и при ошибке в предмете посягательства,
здесь заблуждение виновного не касается обстоятельств, являющихся
признаком состава преступления. В обоих случаях страдает именно
намеченный объект, поэтому ошибка не оказывает никакого влияния ни на
квалификацию преступления, ни на уголовную ответственность, если,
разумеется, с заменой личности потерпевшего не подменяется объект
преступления (например, по ошибке совершается убийство частного лица
вместо убийства государственного или общественного деятеля с целью
прекращения его государственной или политической деятельности – ст. 277
УК).

Ошибка в характере совершаемого действия (или бездействия) может быть
двоякого рода.

Во-первых, лицо неправильно оценивает свои действия как общественно
опасные, тогда как они не обладают этим свойством. Подобная ошибка не
влияет на форму вины, деяние остается умышленным, но ответственность
наступает не за оконченное преступление, а за покушение на него,
поскольку преступное намерение не было реализовано. Так, сбыт
иностранной валюты, которую виновный ошибочно считает фальшивой,
составляет покушение на сбыт поддельных денег (ст. 30 и ч. 1 ст. 186
УК).

Во-вторых, лицо ошибочно считает свои действия правомерными, не
осознавая их общественной опасности (например, лицо убеждено в
подлинности денег, которыми расплачивается, но они оказываются
фальшивыми). Такая ошибка устраняет умысел, а если деяние признается
преступным только при умышленном его совершении, то исключается и
уголовная ответственность. Если же деяние признается преступным и при
неосторожной форме вины, то при незнании его общественно опасного
характера ответственность за неосторожное преступление наступает только
при условии, что лицо должно было и могло осознавать общественную
опасность своего действия или бездействия и предвидеть его общественно
опасные последствия.

Если объективная сторона преступления характеризуется в законе с помощью
таких признаков, как способ, место, обстановка или время совершения
деяния, то ошибка относительно этих признаков означает разновидность
ошибки в характере совершаемого деяния. При этом квалификация
преступления определяется содержанием и направленностью умысла
виновного. Так, если лицо считает похищение чужого имущества тайным, не
зная о том, что за его действиями наблюдают посторонние лица, оно
подлежит ответственности не за грабеж, а за кражу.

Ошибка относительно общественно опасных последствий может касаться либо
качественной, либо количественной характеристики этого объективного
признака.

Ошибка относительно качества, т.е. характера общественно опасных
последствий, может состоять в предвидении таких последствий, которые в
действительности не наступили, либо в непредвидении таких последствий,
когда они фактически наступили. Такая ошибка исключает ответственность
за умышленное причинение фактически наступивших последствий, но может
влечь ответственность за их причинение по неосторожности, если таковая
предусмотрена законом.

Ошибка относительно тяжести общественно опасных последствий означает
заблуждение в их количественной характеристике. При этом фактически
причиненные последствия могут оказаться либо более, либо менее тяжкими
по сравнению с предполагаемыми.

Если ошибка в количественной характеристике последствий не выходит за
рамки, установленные законодателем, то она не влияет ни на форму вины,
ни на квалификацию преступления. Так, идентичной будет квалификация
умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, выразившегося в стойкой
утрате трудоспособности как на 35%, так и на 95%, а также хищения чужого
имущества стоимостью, превышающей как 1 млн., так и 5 млн. руб. Не
оказывает влияния на квалификацию преступления и ошибка относительно
количественной характеристики последствий в тех случаях, когда
ответственность не дифференцируется в зависимости от тяжести
причиненного вреда (например, от фактического размера материального
ущерба, если он является значительным, при умышленном уничтожении или
повреждении чужого имущества – ч. 1 ст. 167 УК).

В тех случаях, когда уголовная ответственность зависит от тяжести
последствий, лицо, допускающее ошибку относительно этого признака,
должно нести ответственность в соответствии с направленностью умысла.

Например, К., изготовив поддельные документы, пытался получить по ним от
нескольких предприятий некондиционные телевизоры и радиодетали на сумму,
характеризующую хищение как совершенное в крупном размере, но по
причинам, не зависящим от его воли, успел похитить указанным способом
лишь часть этого имущества. Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда РСФСР признала правильным осуждение К. за изготовление
поддельных документов и за покушение на мошенничество в крупном размере,
хотя фактически причиненный ущерб не был крупным .

Наступление более тяжкого последствия, чем субъект имел в виду,
исключает ответственность за его умышленное причинение. В случаях, когда
причинение более тяжкого последствия охватывалось неосторожной виной,
лицо наряду с ответственностью за умышленное причинение (или попытку
причинения) намеченного последствия подлежит ответственности и за
неосторожное причинение более тяжкого последствия, если таковая
предусмотрена законом. При этом возможны два варианта квалификации.
Деяние квалифицируется по одной уголовно-правовой норме, если она,
устанавливая ответственность за умышленное причинение одних последствий,
предусматривает неосторожное причинение более тяжких последствий как
квалифицирующий признак (ч. 2 ст. 167, ч. 4 ст. 111 УК). Если же
подобной нормы в УК нет (например, о превышении должностных полномочий,
повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего), а также в случаях
реальной совокупности преступлений (пытаясь умышленно причинить тяжкий
вред здоровью одного человека, виновный по неосторожности причиняет
смерть и другому лицу), деяние должно квалифицироваться по статьям УК об
умышленном причинении (или покушении на причинение) намеченного
последствия (ч. 1 ст. 111 УК) и о неосторожном причинении фактически
наступившего более тяжкого последствия (ст. 109 УК).

Заключение

Ошибка в развитии причинной связи означает неправильное понимание
виновным причинно-следственной зависимости между его деянием и
наступлением общественно опасных последствий.

Когда вследствие преступных действий наступает тот преступный результат,
который охватывался намерением виновного, то ошибка в причинной связи не
влияет на форму вины. Однако, если последствие, охватываемое умыслом,
фактически наступает, но является результатом не тех действий, которыми
виновный намеревался их причинить, а других его действий, ошибка в
развитии причинной связи влечет изменение квалификации деяния.

У. и Л. с целью кражи проникли в дом, но, обнаружив там престарелого Ю.
и стремясь избавиться от свидетеля, нанесли ему два ножевых удара в
область сердца. Похитив ценные вещи, они подожгли дом, где оставался Ю.,
которого преступники считали уже мертвым. Но оказалось, что Ю. был лишь
тяжело ранен и погиб только при пожаре. Ошибка У. и Л. относительно
причины смерти Ю. породила совокупность двух преступлений против
личности: покушения на убийство с целью скрыть другое преступление (ст.
30 и п. “к” ч. 2 ст. 105 УК) и причинения смерти по неосторожности (ст.
109 УК).

Ошибка в обстоятельствах, отягчающих и смягчающих наказание, заключается
в неверном представлении виновного об отсутствии таких обстоятельств,
когда они имеются, либо об их наличии, когда фактически они отсутствуют.
В этих случаях ответственность определяется содержанием и
направленностью умысла. Если виновный считает свое деяние совершенным
без отягчающих или смягчающих обстоятельств, то ответственность должна
наступать за основной состав данного преступления. Так, лицо не может
нести ответственность за изнасилование несовершеннолетней, если он
считал ее достигшей возраста 18 лет, а соучастник, не знавший о том, что
взяткополучатель является главой органа местного самоуправления, не
может отвечать за пособничество в получении взятки, предусмотренном ч. 3
ст. 290 УК. И наоборот, если виновный был убежден в наличии отягчающего
обстоятельства, которое на самом деле отсутствовало, деяние должно
квалифицироваться как покушение на преступление, совершенное при
отягчающих обстоятельствах.

Литература

“ЕВРОПЕЙСКОЕ ПЕНИТЕНЦИАРНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО”(Н.Б.
Хуторская)(“Уголовно-исполнительная система: право, экономика,
управление”, 2006, N 4)

“ЗАКОНЫ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЕ ПОРЯДОК УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА (ИСТОЧНИКИ
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА)”(И.В. Маслов)

(“Уголовное судопроизводство”, 2006, N 1)

“КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО НА ЗАЩИТУ В СФЕРЕ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА:
ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ”(В.А. Богдановская)(“Адвокат”, 2005, N 2)

“МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ О ПРАВЕ ОСУЖДЕННЫХ НА ЮРИДИЧЕСКУЮ ПОМОЩЬ И
ГАРАНТИЯХ ЕЕ РЕАЛИЗАЦИИ”(О.А. Коптяева)(“Уголовно-исполнительная
система: право, экономика, управление”, 2006, N 4)

“МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ПРАВОВОГО ПОЛОЖЕНИЯ ЛИЦ, СОДЕРЖАЩИХСЯ В
ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ”(М.Л. Добрынина)(“Уголовно-исполнительная
система: право, экономика, управление”, 2006, N 3)

“НАЧАЛО ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МЕЖДУНАРОДНОГО УГОЛОВНОГО СУДА: СОСТОЯНИЕ И
ПЕРСПЕКТИВЫ”(Е.Н. Трикоз)(“Журнал российского права”, 2005, N 3)

“НЕСОВЕРШЕНСТВО УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА СНИЖАЕТ
ЭФФЕКТИВНОСТЬ БОРЬБЫ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ”(В.А. Ильичев)(“Право и политика”,
2005, N 10)

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter