2
Содержание
Введение
3
Преступление и наказание по «Русской правде» и Псковской судной грамоте.
4
Заключение
12
Список литературы
Введение
Древнейшим источником права является обычай. Когда обычай
санкционируется государственной властью (а не просто мнением,
традицией), он становится нормой обычного права. Эти нормы могут
существовать как в устной, так и в письменной форме.
Возникновение Древнерусского государства естественно сопровождалось
формированием древнерусского феодального права. Первым источником его
были обычаи, перешедшие в классовое общество из первобытнообщинного,
строя и ставшие теперь обычным правом. Но уже с X в. мы знаем и
княжеское законодательство. Особое значение имеют уставы Владимира
Святославича, Ярослава, внесшие важные нововведения в финансовое,
семейное и уголовное право. Наиболее же крупным памятником
древнерусского права является Русская Правда, сохранившая свое значение
и в следующие периоды истории, и не только для русского права.
Целью данной работы ставим раскрытие понятий преступления и наказания в
системе древнерусского права. Раскроем эти понятия, опираясь на
известные законодательства той поры Русскую Правду и Псковскую судную
грамоту.
Преступление и наказание по «Русской правде»
и Псковской судной грамоте.
История Русской Правды достаточно сложна. Вопрос о времени происхождения
ее древнейшей части в науке спорен. Некоторые авторы относят его даже к
VII в. Однако большинство современных исследователей связывают
Древнейшую Правду с именем Ярослава Мудрого. Спорно и место издания этой
части Русской Правды. Летопись указывает на Новгород, но многие авторы
допускают, что она была создана в центре земли Русской – Киеве.
Первоначальный текст Русской Правды до нас не дошел. Однако известно,
что сыновья Ярослава во второй половине XI в. существенно дополнили и
изменили его, создав так называемую Правду Ярославичей. Объединенные
потом переписчиками Правда Ярослава и Правда Ярославичей составили
основу так называемой Краткой редакции Русской Правды. Владимиp Мономах
произвел еще более крупную переработку этого закона. В результате
сложилась Пространная редакция. В последующие века создавались новые
редакции Русской Правды, которых насчитывается около шести.
Источниками кодификации явились нормы обычного права и княжеская
судебная практика. К числу норм обычного права относятся прежде всего
положения о кровной мести и круговой поруке. Законодатель проявляет
различное отношение к этим обычаям: кровную месть он стремится
ограничить, сужая круг мстителей, или вовсе отменить, заменив денежным
штрафом (вирой). Круговая порука, напротив, сохраняется им как
политическая мера, связывающая всех членов общины ответственностью за
своего члена, совершившего преступление («дикая вира» налагалась на всю
общину). Нормы, выработанные княжеской судебной практикой, многочисленны
в Русской Правде и связываются иногда с именами князей, принимавших их
(Ярослава, сыновей Ярослава, Владимира Мономаха).
Определенное влияние на Русскую Правду оказало византийское каноническое
право.
Вся совокупность законов и правовых обычаев создала основу довольно
развитой системы древнерусского права.
Древнерусское законодательство большое внимание уделяет уголовному
праву. Ему посвящено много статей Русской Правды, уголовно-правовые
нормы есть и в княжеских уставах.
Своеобразно трактует Русская Правда общее понятие преступления:
преступно только то, что причиняет непосредственный ущерб конкретному
человеку, его личности или имуществу. Отсюда и термин для обозначения
преступления — «обида».
Соответственно этому строится и система преступлений. Русская Правда
знает лишь два рода преступлений — против личности и имущественные. В
ней нет ни государственных, ни должностных, ни иных родов преступлений.
Это не означало, конечно, что выступления против княжеской власти
проходили безнаказанно. Просто в таких случаях применялась
непосредственная расправа без суда и следствия.
В уголовном праве особенно ярко проявляется классовая природа
феодального права, открыто встающего на защиту господствующего класса и
пренебрегающего интересами трудящихся. Это отчетливо видно при
рассмотрении отдельных элементов состава преступления. Так, субъектом
преступления может быть любой человек, кроме холопа. За действия холопа
отвечает его господин. Однако в некоторых случаях потерпевший может сам
расправиться с холопом-обидчиком, не обращаясь к государственным
органам, вплоть до убийства холопа, посягнувшего на свободного человека.
Русская Правда не знает еще возрастного ограничения уголовной
ответственности, понятия невменяемости. Состояние опьянения не исключает
ответственности. В литературе высказывалось суждение, что опьянение по
Русской Правде смягчало ответственность (убийство на пиру). В
действительности при убийстве в драке имеет значение не состояние
опьянения, а элемент простой ссоры между равными людьми. Больше того,
Русская Правда знает случаи, когда опьянение вызывает повышенную
ответственность. Так, если хозяин бьет закупа под пьяную руку, то теряет
этого закупа со всеми его долгами; купец, пропивший доверенный ему чужой
товар, отвечает не только в гражданском, но и в уголовном порядке,
притом весьма строго.
Русской Правде известно понятие соучастия. Эта проблема решается просто:
все соучастники преступления отвечают поровну, распределение функций
между ними пока не отмечается.
Русская Правда различает ответственность в зависимости от субъективной
стороны преступления. В ней нет различия между умыслом и
неосторожностью, но различаются два вида умысла — прямой и косвенный.
Это отмечается при ответственности за убийство: убийство в разборке
карается высшей мерой наказания — потоком и разграблением, убийство же в
«сваде» (драке) — только вирой. Впрочем, некоторые исследователи
полагают, что здесь ответственность зависит не от формы умысла, а от
характера самого преступления: убийство в разбое — это низменное
убийство, а убийство в драке все-таки как-то может быть оправдано с
моральной точки зрения. По субъективной стороне различается и
ответственность за банкротство: преступным считается только умышленное
банкротство. Состояние аффекта исключает ответственность.
Что касается объективной стороны состава преступления, то подавляющее
число преступлений совершается путем действия. Лишь в весьма немногих
случаях наказуемо и преступное бездействие (утайка находки, длительное
невозвращение долга). Наиболее ярко классовая природа древнерусского
права выступает при анализе объекта преступного посягательства.
Ответственность резко различается в зависимости от классовой
принадлежности потерпевшего. Так, за убийство основной массы свободных
людей платится вира в 40 гривен. Жизнь верхушки феодалов оценивается
двойной вирой в 80 гривен. Жизнь же зависимых людей оценивается в 12 и 5
гривен, которые даже не называются вирой.
Русская Правда знает лишь два родовых объекта преступления — личность
человека и его имуществе. Отсюда, как уже упоминалось, только два рода
преступлений. Однако каждый из родов включает в себя довольно
разнообразные виды преступлений. Среди преступлений против личности
следует назвать убийство, телесные повреждения, побои, оскорбление
действием. Княжеские уставы знают и состав оскорбления словом, где
объектом преступления является преимущественно честь женщины.
В уставах князей Владимира Святославича и Ярослава рассматриваются также
половые преступления.
Среди имущественных преступлений наибольшее внимание Русская Правда
уделяет краже (татьбе). Наиболее тяжким видом татьбы считалось
конокрадство, ибо конь был важнейшим средством производства, а также и
боевым имуществом. Известно и преступное уничтожение чужого имущества
путем поджога, наказуемое потоком и разграблением. Такая высокая мера
наказания за поджог определяется, очевидно, тремя обстоятельствами.
Поджог — наиболее легкодоступный, а потому и наиболее опасный способ
уничтожения чужого имущества. Он нередко применялся как средство
классовой борьбы, когда закабаляемые крестьяне хотели отомстить своему
господину. Наконец, поджог имел повышенную социальную опасность,
поскольку в деревянной Руси от одного дома или сарая могло сгореть целое
село или даже город. В зимних условиях это могло привести и к гибели
массы людей, оставшихся без крова и предметов первой необходимости.
В княжеских уставах предусматривались и преступления против церкви, а
также против семейных отношений. Церковь, насаждая новую форму брака,
усиленно боролась против остатков языческих порядков.
Система наказаний Русской Правды еще довольно проста и мягка. Здесь
сказывается недостаточное обострение классовых противоречий,
свойственное раннему феодализму.
Высшей мерой наказания, как уже отмечалось, был поток и разграбление.
Сущность этой меры не совсем ясна. Во всяком случае в разное время и в
разных местах поток и разграбление понимались по-разному. Иногда это
означало убийство осужденного и прямое растаскивание его имущества,
иногда — изгнание и конфискацию имущества, иногда — продажу в холопы.
Следующей по тяжести мерой наказания была вира, назначавшаяся только за
убийство. Если за преступника расплачивалась его вервь, то это
называлось дикой вирой.
До второй половины XI в. в качестве наказания за убийство применялась
кровная месть, отмененная в Русской Правде сыновьями Ярослава Мудрого.
За основную массу преступлений наказанием была так нарываемая продажа —
уголовный штраф. Ее размеры были различны в зависимости от преступления.
Виры и продажи, шедшие в пользу князя, сопровождались возмещением ущерба
потерпевшему или его семье. Вире сопутствовало головничество, размер
которого нам неизвестен, продаже — урок.
За преступления, отнесенные к компетенции церковного суда, применялись
специфические церковные наказания — эпитимьи. Так, византийский закон
предусматривал, например, за блуд с сестрой 15 лет «поститися и
плакати»; легкой эпитимьей считались 500 поклонов в день. Эпитимья часто
соединялась с государственной карой. По мнению С. В. Юшкова, церковь
применяла кроме эпитимий членовредительные наказания и тюремное
заключение.
В Русской Правде видны определенные формы обеспечения исполнения
судебного решения, например, взыскание виры с убийцы. Специальное
должностное лицо — вирник приезжал в дом осужденного с многочисленной
свитой и терпеливо ждал уплаты виры, получая каждый день обильное
натуральное содержание. В силу этого преступнику выгодней было как можно
быстрее разделаться со своим долгом и избавиться от неприятных гостей.
В Псковской и Новгородской судных грамотах и древнейших уставных
излагаются уголовные постановления, весьма сходные с постановлениями
Русской Правды: из преступлений отмечаются лишь частные: душегубство,
нанесение ран, оскорбление чести (уже сословной), побои, татьба (и
«свод» для отыскания вора), порча межевых знаков, поджог, разбой и
грабеж. Наказания состоят преимущественно в денежных штрафах — «вире»
или «продаже», равной частному вознаграждению; о вире упоминается только
как о дикой общинной), и именно в случае неотыскания общиной
преступника. Смертная казнь введена в закон; но болезненные и
чпеновредительные наказания еще не узаконены. Смертная казнь полагается
за татьбу в третий раз, конокрадство, за татьбу храмскую, за поджог и
земскую измену. В одном случае упоминается дыба за нарушение порядка в
суде. Очевидное преобладание имущественных взысканий над уголовными
карами и, кроме того, соразмерность уголовных штрафов с суммой частного
иска весьма приближает уголовное право судных и уставных грамот к старой
системе Русской Правды; впрочем, при этом не следует забывать, что
денежные штрафы могут получить (и получили) чистокарательное значение;
так, например, большое экономическое неравенство между классами
общества, уже сложившееся в эту эпоху, заставило законодателя в
некоторых случаях разнообразить денежные штрафы по состоянию
преступников, а именно назначать тем больший штраф, чем выше состояние
виновного. Поэтому одним преобладанием имущественных кар еще нельзя
измерять степень близости уголовного права этой эпохи к прежней системе
композиций. Существенным и главным вопросом является право наложения и
отмены наказаний, поскольку в нем конкурирует частное потерпевшее лицо с
государственной властью.
В северорусских памятниках XIV и XV вв. воля частного истца как в
преследовании преступлений, так и в наложении наказания раньше и больше
ограничивается правами государства, хотя в главных чертах остатки
системы композиций проявляются так же, как и западнорусском праве, а
именно: мировые по делам о татьбе воспрещаются раньше, чем по
преступлениям против личных прав.
В древнейших северорусских уставных грамотах есть следующее
постановление «о самосуде» как самостоятельном преступлении: «А самосуд
то, кто, изымав татя с поличным, да отпустит, и себе посул возмет, а
наместники доведаются до заповеди, ино то самосуд, а опричь того
самосуда нет». Русская Правда взыскивала за самовольное наказание вора,
здесь содержится запрещение самовольного освобождения от наказания, в
чем нельзя не видеть дальнейшего развития уголовных понятий, вопреки
мнению Б.Н. Чичерина, который полагает, что и в эту эпоху общество
прикрывает преступников, а правительство преследует преступления лишь
ради доходов (и потому система кормления наместников принесла будто бы
громадную пользу) В том, что финансовые расчеты при этом имеют свое
удельное (не исключительное) значение, не может быть сомнений: древние
цели наказания не скоро уступили место карательным задачам государства..
Запрещение самосуда вызвано, очевидно, не финансовыми целями
государства, а сознанием государственного вреда преступлений. Запрещение
мировых по делам о татьбе с поличным не следует понимать совершенно
буквально, т. е. в том смысле, что по всем прочим преступлениям мировые
оставались позволенными; нам известно, что под татьбой подразумевались и
многие другие имущественные преступления (разбой, грабеж). Однако нет
сомнения, что такое раннее запрещение мировых относилось преимущественно
к татьбе и притом только к преступникам «ведомым», как именно говорят об
этом последующие узаконения. Уставная книга разбойного приказа редакции
1566 г. постановляет, что если кто начнет иск пред губными старостами
против разбойников и «татей ведомых», а затем предъявит старостам
мировую, то такая мировая не имеет силы, а обвиненных судить «для
земских дел, чтобы лихих вывести». Редакция 1617 г. той же книги
назначила уже уголовное наказание за такие мировые. По отношению к
преступлениям против личных прав и к лицам, не имеющим репутации
заведомых воров и разбойников, мировые допускались долго. Во всяком
случае, неполное запрещение мировых по уголовным делам, хотя и
составляет важную особенность эпохи судных и уставных грамот, но
указывает на продолжающееся значение частного лица в уголовном
преследовании, т. е. продолжающееся применение системы композиций.
Таким образом, эпоха Русской Правды и современных ей памятников
охватывает время от начала XI до конца XIII в. Мы пользовались
памятниками всей этой эпохи в совокупности, отмечая хронологический рост
уголовных постановлений в каждом отдельном случае.
Заключение
В данной работе осуществилась попытка раскрыть такие понятия как
преступление и наказание в системе древнего права. В заключении хотелось
бы выделить основные моменты, затронутые в работе. Кратко резюмируем
вышеизложенное.
Русскую Правду можно определить как кодекс частного права — все ее
субъекты являются физическими лицами, понятия юридического лица закон
еще не знает. С этим связаны некоторые особенности кодификации. Среди
видов преступлений, предусмотренных Русской Правдой, нет преступлений
против государства. Личность самого князя как объекта преступного
посягательства рассматривалась в качестве физического лица,
отличавшегося от других только более высоким положением и привилегиями.
С конкретными субъектами связывалось содержание права собственности; оно
могло быть различным в зависимости и от объекта собственности. Русская
Правда еще не знает абстрактных понятий: «собственность», «владение»,
«преступление». Кодекс строился по казуальной системе, законодатель
стремился предусмотреть все возможные жизненные ситуации.
Частный характер древнего права проявился в сфере уголовного права.
Преступление по Русской Правде определялось не как нарушение закона или
княжеской воли, а как «обида», т.е. причинение морального или
материального ущерба лицу или группе лиц. Уголовное правонарушение не
отграничивалось в законе от гражданско-правового. Объектами преступления
были личность и имущество. Объективная сторона преступления распадалась
на две стадии: покушение на преступление (например, наказывался человек,
обнаживший меч, но не ударивший) и оконченное преступление. Закон
намечал понятие соучастия (упомянут случай разбойного нападения
«скопом»), но еще не разделял соучастников (подстрекатель, исполнитель,
укрыватель и т.д.). В Русской Правде уже существует представление о
превышении пределов необходимой обороны (если вора убьют после его
задержания, спустя некоторое время, когда непосредственная опасность в
его действиях уже отпала). К смягчающим обстоятельствам закон относил
состояние опьянения преступника, к отягчающим — корыстный умысел.
Законодатель знал понятие рецидива, повторности преступления (в случае
конокрадства).
Субъектами преступления были все физические лица, включая рабов. О
возрастном цензе для субъектов преступления закон ничего не говорил.
Субъективная сторона преступления включала умысел или неосторожность.
Четкого разграничения мотивов преступления и понятия виновности еще не
существовало, но они уже намечались в законе. Тяжелым преступление
против личности было нанесение увечий (усечение руки, ноги) и других
телесных повреждений. От них следует отличать оскорбление действием
(удар чашей, рогом, мечом в ножнах), которое наказывалось еще строже,
чем легкие телесные повреждения, побои.
Имущественные преступления по Русской Правде включали: разбой (не
отличимый еще от грабежа), кражу («татьбу»), уничтожение чужого
имущества, угон, повреждение межевых знаков, поджог, конокрадство (как
особый вид кражи), злостную неуплату долга и пр. Наиболее подробно
регламентировалось понятие «татьба». Известны такие ее виды, как кража
из закрытых помещений, конокрадство, кража холопа, сельскохозяйственных
продуктов и пр. Закон допускал безнаказанное убийство вора, что
толковалось как необходимая оборона.
Система наказаний по Русской Правде достаточно проста. Смертная казнь не
упоминается в кодексе, хотя на практике она, несомненно, имела место.
Умолчание может объясняться двумя обстоятельствами. Законодатель
понимает смертную казнь как продолжение кровной мести, которую он
стремиться устранить. Другим обстоятельством является влияние
христианской церкви, выступавшей против смертной казни в принципе.
Высшей мерой наказания по Русской Правде остается «поток и
разграбление», назначаемое только в трех случаях: за убийство в разбое,
поджог и конокрадство. Наказание включало конфискацию имущества и выдачу
преступника (вместе с семьей) «головой», т.е. в рабство.
Следующим по тяжести видом наказания была «вира» — штраф, который
назначался только за убийство. Вира поступала в княжескую казну.
Родственникам потерпевшего уплачивалось «головничество», равное вире.
Вира могла быть одинарная (за убийство простого свободного человека) или
двойная (за убийство привилегированного человека). Существовал особый
вид виры — «дикая» или «повальная», которая налагалась на всю общину. За
нанесение увечий, тяжких телесных повреждений назначались «полувиры».
Все остальные преступления (как против личности, так и имущественные)
наказывались штрафом — «продажей», размер которой дифференцировался в
зависимости от тяжести преступления. Продажа поступала в казну,
потерпевший получал «урок» — денежное возмещение за причиненный ему
ущерб.
В Русской Правде еще сохраняются древнейшие элементы обычая, связанные с
принципом талиона («око за око, зуб за зуб»), в случаях с кровной
местью. Но главной целью наказания становится возмещение ущерба
(материального и морального).
Список литературы
1. Греков Б. Д. Киевская Русь М.: Госполитиздат 1953.
2. Исаев И. А. История государства и права Росси: Полный курс лекций. –
М.:Юристъ, 1996.
3. История отечественного государства и права. Ч.1: Учебник /Под ред. О.
И. Чистякова. – М.: Изд-во МГУ, 1992.
4. История политических и правовых учений учебник для вузов, под ред. О.
Э. Лейста.- М.: Юрид. лит. 1997.
5. Проф. М. Ф. Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права.
Ростов-на-Дону, Издательство «Феникс», 1995.
6. Шмурло Е. Ф. Курс русской истории Возникновение и образование
русского государства (862-1462): учеб. пособие, отв. ред. А. А.
Корольков.- СПб.: Алетейя 2000.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
