.

Сильнов М.А. 1997 – Допрос как средство процессуального доказывания на предварительном следствии (книга)

Язык: русский
Формат: реферат
Тип документа: Word Doc
0 7267
Скачать документ

Сильнов М.А. 1997 – Допрос как средство процессуального доказывания на
предварительном следствии

Введение

Актуальность диссертационного исследования.

Решение задач уголовного судопроизводства в стадии предварительного
расследования определяется не только неуклонным соблюдением
процессуальной процедуры, но и тем насколько квалифицированно
следователи организуют свою работу по уголовным делам. Успех в
расследовании преступлений во многом зависит от правильной организации и
проведения следственных действий, центральное место среди которых
занимает допрос, результаты которого являются наиболее распространенным
источником доказательств по уголовным делам.

Не противопоставляя допрос другим следственным действиям и исходя из
того, что всесторонность, полнота и объективность расследования могут
быть достигнуты лишь при использовании и правильном сочетании всей
системы следственных действий, можно утверждать, что успех в
расследовании и раскрытии преступлений не может быть достигнут без
квалифицированного производства допросов и максимального использования
их результатов в процессе доказывания.

Не случайно проблема эффективности производства допроса и использования
его результатов является одной из центральных в деятельности
следователя, а по тому, насколько хорошо следователь овладел искусством
допроса принято судить о его профессиональном мастерстве. От того,
насколько квалифицированно произведены допросы ,а также проверены,
оценены и использованы показания во многом зависит успех в раскрытии и
расследовании преступлений, эффективность деятельности следователя в
целом.

Эффективность допроса обеспечивается не только получением максимума
доказательственной информации ,но и всесторонней, полной и объективной
проверкой и оценкой показаний, максимальным использованием содержащихся
в показаниях фактических данных в процессе расследования преступлений.

Определенные трудности, возникающие в работе следователей в известной
мере объясняются недостаточной разработанностью в теории комплекса
процессуальных и тактических вопросов, относящихся к проверке, оценке и
использованию показаний в ходе расследования.

Если проблеме получения доказательств при проведении допросов посвящен
ряд серьезных научных исследований, то этого нельзя, к сожалению,
сказать об упомянутой другой ее стороне. Кандидатская диссертация
Г.С.Казиняна “Процессуальные и тактические основы проверки, оценки и
использования доказательственной информации, полученной при допросе”,
защищенная в 1983 году, не помогла полностью разрешить эту важнейшую
проблему.

К тому же необходимо было проанализировать наблюдающиеся на практике
тенденции, относящиеся к участию в допросе прокурора и сведующих лиц, а
также особенности допроса подозреваемого с участием защитника. Требуют
также дальнейшей теоретической разработки проблема обеспечения
достоверности и допустимости в качестве доказательств результатов
допроса , в том числе, в связи с Постановлением Пленума Верховного Суда
РФ от 31.X.1995г.”О некоторых вопросах применения судами Конституции
Российской Федерации при осуществлении правосудия”.

Изложенное свидетельствует об актуальности темы диссертационного
исследования.

Объект и предмет исследования.

Объектом диссертационного исследования является деятельность следователя
по расследованию преступлений. В качестве предмета избран процессуальный
аспект деятельности следователя по производству допроса, проверке,
оценке и использованию показаний в процессе доказывания обстоятельств
преступления.

Идеей предпринятого диссертационного исследования явилась прежде всего
теоретическая разработка как общих вопросов, относящихся к
процессуальному доказыванию, так и исследование допроса в качестве
средства доказывания. Значительное внимание предполагалось уделить
специфике проверки, оценки и использования показаний в процессе
расследования преступлений, а также процессуальным и тактическим
особенностям допроса при участии прокурора, защитника.

Отправляясь от общих положений теории доказательств в уголовном
процессе, предстояло проанализировать познавательный потенциал допроса в
процессуальном доказывании, исследовать взаимосвязи допроса с другими
следственными действиями, взаимосвязи и соотношение проверки, оценки и
использования доказательств, полученных при допросе и содержащихся в
процессуально зафиксированных показаниях свидетелей, потерпевших,
подозреваемых и обвиняемых, и на этой основе разработать конкретные
научно обоснованные приемы проверки, оценки и использования полученных
при допросе фактических данных, направленные на совершенствование
процесса расследования преступлений.

Методология и методика исследования.

В основе диссертационного исследования лежит
диалектико-материалистический метод познания. В процессе работы над
диссертацией было проанализировано действующее уголовно – процессуальное
законодательство, судебная практика приказы и указания Генерального
прокурора РФ, информационно – методические письма и материалы обобщений,
а также литература по диссертационной проблематике и смежным вопросам.

В процессе работы над диссертацией по специально разработанной анкете,
методом произвольной выборки были изучены материалы 135 уголовных дел,
находившихся в производстве следователей Тверской, Перовской,
Преображенской межрайонных прокуратур г.Москвы, прокуратур Центрального
и Восточного административных округов, следственной части прокуратуры
г.Москвы, следственного отдела ОВД муниципального округа “Перово”
Восточного административного округа г.Москвы в период с 1994 – 1997 г.г.
Приемущественно это были дела об умышленных убийствах и изнасилованиях,
а также о причинении тяжких телесных повреждений Произведено
интервьюирование 35 следователей указанных органов предварительного
расследования, а также 21 следователя прокуратуры Липецкой области в
сентябре 1996г. Кроме того использовалась база эмпирических данных,
ранее проведенных НИИ проблем укрепения законности и правопорядка при
Генеральной прокуратуре РФ исследований ,относящихся к эффективности
допроса и других следственных действий .

Характер изученных уголовных дел и материалов, использование
взаимодополняющих методов получения и анализа эмпирических данных
позволяет говорить о надежности результатов диссертационного
исследования . Использован также собственный пятилетний опыт работы
диссертанта в качестве следователя прокуратуры .

Научная новизна исследования .

Исследованию процессуальной сущности допроса, определению его роли и
значения в решении задач уголовного судопроизводства,
тактико-психологическим основам и особенностям его проведения посвящены
научные работы видных процессуалистов, судебных психологов,
криминалистов, представителей других смежных наук .

Наиболее фундаментальные исследования в этой сфере содержатся в
монографических и диссертационных исследованиях А.Н.Васильева,
И.Е.Быховского, Г.С.Казиняна, Л.М.Карнеевой, В.С.Комаркова, А.Я.Маркова,
Н.И.Порубова, А.Р.Ратинова, Н.А.Селиванова, А.Б.Соловьева,
М.С.Строговича, Е.Е. Центрова, М.Л.Якуба, Н.А.Якубович и других ученых.

Вместе с тем, анализ этих публикаций, а также защищенных в последние
годы по рассматриваемой проблематике диссертаций свидетельствует, что
менее исследованным остался комплекс вопросов, относящихся к
рассмотрению допроса как средства процессуального доказывания и
определению в этой плоскости его роли и значения в системе следственных
действий , а также роли допроса, как метода проверки и оценки собранных
по делу доказательств .

Малоисследованной проблемой остается также использование результатов
допроса в ходе производства следственных действий, при принятии
процессуальных решений .

Необходимость комплексного научного изучения указанных актуальных
вопросов с позиций уголовного процесса и криминалистики предопределила в
целом новизну диссертационного исследования .

В этой связи прежде всего заслуживает быть отмеченной научная разработка
взаимосвязанных между собой критериев оценки относимости, допустимости и
достоверности получаемой в процессе допроса доказательственной
информации, рассмотрение тактических рекомендаций по проведению допроса
с позиций их соответствия международным стандартам, предъявляемым к
законности допроса и расследования в целом .

На базе анализа уголовно-процессуального закона, изучения следственной
практики и литературных источников диссертантом разработаны и выносятся
на защиту следующие основные положения:

1 . Всестороннее рассмотрение допроса как средства процессуального
доказывания позволяет проанализировать это следственное действие и его
результаты с позиций относимости, допустимости и достоверности, показать
роль допроса не только как средства собирания и закрепления
доказательств, но и его значение в проверке и оценке фактических данных
в целях установления истины ,в том числе и как средства устранения
различных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных в
процессе расследования.

2 . Раскрыта роль допроса в процессуальном доказывании как своего рода
связующего элемента между другими способами собирания доказательств,
направленными на получение показаний и их проверку путем предъявления
лица для опознания, очных ставок, следственных экспериментов и т .д . и
способами обнаружения и фиксации материальных следов, вещественных
доказательств и документов, связанных зачастую с их осмотром и
экспертным исследованием, что позволяет эффективно использовать
возможности допроса в процессуальном доказывании .

3 .Диссертантом разработаны предложения по совершенствованию
процессуального регламента допроса .

а) Отмечено, что в главе девятой “Доказательства” проекта УПК нечетко
определена позиция авторов по вопросу об источнике доказательств . С
одной стороны, авторы ст .71 проекта определили, что фактические данные,
в частности, устанавливаются протоколами следственных и судебных
действий, а с другой, в ст . 79 (Протоколы следственных и судебных
действий) определяют доказательствами по делу протоколы всех
следственных действий, кроме допроса .

В ст.71 проекта УПК, как и в действующей ст.69 УПК РСФСР, среди
источников доказательств указаны показания свидетеля, потерпевшего,
подозреваемого и обвиняемого . Однако, источником доказательств, во
всяком случае на стадии предварительного расследования, показания
становятся лишь после их протоколирования, поэтому представляется, что в
соответствующей норме проекта Кодекса среди протоколов следственных
действий необходимо указать и протоколы допроса .

б) В зависимости от процессуального положения допрашиваемого в теории
уголовного процесса различают допрос свидетеля, допрос потерпевшего,
допрос подозреваемого, допрос обвиняемого, допрос подсудимого, допрос
эксперта . Представляется, однако, что такую классификацию нельзя
назвать полной . С точки зрения правового положения некоторых участников
уголовного процесса, было бы оправданным выделение в УПК в качестве
самостоятельных видов допроса – допрос представителя потерпевшего,
гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей, как
самостоятельных процессуальных фигур, наделенных соответствующими
правами, отличными зачастую от статуса участников процесса (свидетеля,
потерпевшего), в качестве которых допрашиваются указанные лица и
закрепление этого в законе .Мы также разделяем мнение о необходимости
выделения допроса сведущего свидетеля, запротоколированные показания
которого , следует рассматривать как самостоятельный источник
доказательств и закрепить соответствующую норму в УПК .

в) Как известно, в соответствии с процессуальным законом источники
доказательств не обладают заранее установленным преимуществом и
отсутствует различие в доказательственном значении показаний и иных,
предусмотренных ч . 2 ст . 69 УПК источников доказательств, поэтому, по
нашему мнению, все они также могут предъявляться допрашиваемому .
Однако, по нашему мнению существует необходимость включения в УПК нормы,
регулирующей использование запротоколированных показаний наряду с
другими источниками доказательств в процессе доказывания по уголовному
делу.

г)Действующая редакция ст.20 УПК , как и нормы проекта УПК содержат лишь
общий запрет на получение показаний с помощью насилия, угроз и иных
незаконных мер, не раскрывая сути таковых. Необходимо закрепить в законе
признанный в международном праве принцип сохранения свободы выбора
поведения допрашиваемого как критерий разграничения допустимых мер
судебно-психологического воздействия от необладающих таким свойством.

д ) В связи с развитием последнее время института свидетельского
иммунитета необходимо включить правовые нормы , закрепленные в
Конституции ( ст . 51 ) , Законе РФ от 8 мая 1994г. N 3-ФЗ “О статусе
депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы
Федерального собрания РФ” (ст.19)., являющиеся по своей природе
процессуальными в соответствующие нормы УПК.

Поскольку в соответствии со ст.41 Закона РФ “О средствах массовой
информации”, редакция обязана сохранять в тайне источник информации и не
в праве называть лицо, предоставившее сведения с условием неразглашения
его имени, за исключением случая, когда соответствующее требование
поступило от суда, в связи с находящимся в его производстве делом, мы
считаем что в УПК должна быть введена норма, проясняющая распространение
свидетельского иммунитета не на безликий статус “ редакции”, а на
конкретных лиц, выполняющих редакционное задание.

е) В УПК , по нашему мнению, должна быть сформулирована норма,
регламентирующая не только обязанности, но и права свидетеля, который
должен стать полноправным участником уголовного процесса, существенно
изменена ст.53 УПК в сторону расширения процессуальных прав
потерпевшего.

В ,частности, предлагается в законодательном порядке предусмотреть
возможность для свидетеля или потерпевшего обратиться к следователю,
прокурору и суду с ходатайством о не проведении их допроса либо отказе
от ответа на определенные вопросы в ходе допроса в случаях, когда
участие в данном следственном действии, либо освещение определенных тем
ставит под угрозу жизнь и здоровье допрашиваемых, их честь и
достоинство, права и свободы.

ж ) Не вызывает сомнений, что с вступлением в силу положений ст . 22
Конституции участие прокурора в следственных действиях, в основном в
допросах, равно как и личное их производство прокурором, по понятным
причинам станет носить эпизодический характер, что наряду с другими
факторами может негативно отразиться на качестве следствия и в конечном
счете на состоянии законности в сфере расследования преступлений, если
конечно же не будет выработан и заложен в УПК механизм, предполагающий
принятие решения судом о применении той или иной меры пресечения,
связанной с лишением свободы после получения на этот счет заключения
прокурора .

В этой связи необходимо поддержать разработчиков проекта УПК, в ст .170
которого сформулировано положение о возбуждении прокурором перед судом
ходатайств по поводу мер пресечения и иных мер процессуального
принуждения, применяемых на основании судебного решения . Проект
указанной нормы, кстати в качестве одной из основных форм надзора
выделяющий личное участие прокурора в производстве следственных
действий, позволяет сохранить объем полномочий прокурора в той мере,
которой определяется его статус процессуального руководителя
расследованием.

з) Выше мы говорили о сложившемся в уголовном судопроизводстве перекосе
в сторону неоправданного расширения прав обвиняемого (подозреваемого) в
условиях неизменяемости статуса свидетеля (потерпевшего). Сказанное в
полной мере относится и вопросу о круге лиц, попавших в орбиту
уголовного судопроизводства, на которых распространяется право получения
квалифицированной юридической помощи .

Мы считаем, что отсутствие в УПК процессуальное закрепления права
свидетеля на получение квалифицированной юридической помощи, идет в
разрез с требованиями ст. 48 Конституции. По этой причине мы разделяем
позицию авторов проекта УПК (ст.55), которым предусмотрено право явки
свидетеля на допрос со своим адвокатом, если последний не участвует в
деле в каком- либо качестве.

Хотя в соответствии со ст.ст.53, 56 УПК потерпевшим уже на стадии
предварительного расследования для представления законных интересов в
деле и может быть привлечен адвокат, однако объем полномочий такого
представителя заметно отличается от правового статуса защитника. Так,
закон не предусматривает возможность участия представителя при
производстве допросов и иных следственных действий с участием
потерпевшего, права постановки при этом допрашиваемым лицам вопросов,
подлежащих занесению в соответствующие протоколы, лишая возможности
представителя быть действенной, а не пассивной фигурой расследования.

Применительно к расширению прав потерпевшего и его представителя на
предварительном следствии, мы согласны с соположением ст.49 проекта УПК,
в соответствии с которым потерпевший и его представитель вправе
знакомиться с протоколами следственных действий, производимых с их
участием, участвовать с разрешения следователя в следственных действиях,
проводимых по их ходатайству и т.д., однако считаем все же принципиально
важным закрепление в законе права представителя задавать вопросы
допрашиваемым лицам. Таким же правом должен быть наделен и адвокат
свидетеля.

4. Сформулированы предложения и тактические рекомендации, направленные
на совершенствование тактики проверки, оценки и использования
следователями содержащихся в показаниях данных в процессе расследования
.

5 .Предлагаются конкретные рекомендации по совершенствованию форм
взаимодействия прокурора со следователем при участии его в допросе .

6 . Разработаны предложения и тактические рекомендации по организации
допроса с участием защитника.

При подготовке работы использовались такие методы исследования, как
сравнительно-правовой анализ законодательства, конкретно-социологические
методы .

Теоретическое и практическое значение результатов диссертационного
исследования .

В разрезе практического применения рассмотрение допроса как средства
процессуального доказывания позволяет более детально подходить к анализу
содержащихся в протоколах допросов показаний как доказательств по
уголовному делу и на этой основе находить наиболее оптимальные пути
проверки, оценки и использования информации, имеющей доказательственное
значение .

Научная же проработка этого проблемного вопроса позволяет на основе
анализа взаимодействия структурных элементов системы следственных
действий в целом видеть сильные и слабые стороны допроса, находить
наиболее эффективные пути и способы получения доброкачественных
доказательств на предварительном следствии путем проведения основанных
на методе расспроса следственных действий, использовать зависимости
внутри системы для выработки общих и частных методик получения
доказательственного материала за счет обеспечения наиболее оптимального
соотношения допроса с другими следственными действиями в целях
правильной проверки и оценки доказательств, выработать значимые и
теоретически обоснованные предложения о совершенствовании действующего
уголовно – процессуального законодательства, подготовить учитывающие
требования практики и основные положения теории криминалистики
предложения о внедрении новых тактических приемов допроса, позволяющих в
рамках установленной законом процедуры допроса получать даже в условиях
конфликтной ситуации наибольший доказательственный результат .

Апробация результатов исследования .

По теме диссертации опубликовано пять статей . Диссертант также
участвовал в научно-практической конференции ” Организованное
противодействие раскрытию и расследованию преступлений”, проходившей на
базе Московского областного факультета Юридического института МВД России
в г.Руза, в сентябре 1996 г.,где выступил с сообщением на тему: ”
Преодоление следователем установки допрашиваемого на дачу ложных
показаний” .

В апреле 1996 г. выступил с научным сообщением о роли допроса в системе
следственных действий на заседании кафедры уголовного права и процесса
Российского университета дружбы народов.

Решением кафедры материал рекомендован к использованию в учебном
процессе.

 

 

Глава 1.Общая характеристика допроса и его роль в системе следственных
действий.

§ I. Понятие, сущность и виды допроса.

В теории уголовного процесса сущность допроса определяется во многом его
ролью в процессуальном доказывании, под которым принято понимать
осуществляемую в процессуальных формах деятельность следователя,
прокурора, суда и лица, производящего дознание, с участием других
субъектов уголовного процесса , по собиранию, закреплению, проверке и
оценке фактических данных, необходимых для установления истины по
уголовному делу и решения задач уголовного судопроизводства.

Содержанием процессуального, доказывания является познание обстоятельств
преступления, осуществляемое в особой процессуальной форме и состоящее в
собирании, проверке, оценке , а также использовании доказательств для
решениязадач уголовного судопроизводства по расследуемому уголовному
делу.

Поскольку процессуальное доказывание направлено на установление истины в
уголовном судопроизводстве , оно может рассматриваться в качестве
разновидности познавательной деятельности.

Познание в уголовном процессе подчинено общим гносеологическим
закономерностям. Вместе с тем, понятия процессуального доказывания и
познания не полностью совпадают друг с другом, поскольку необходимым
элементом процессуального доказывания является удостоверение
установленных в процессе уголовного судопроизводства обстоятельств.

Удостоверительный характер процессуального доказывания определяется тем,
что деятельность по собиранию, проверке и оценке доказательств
характеризуется соответствующими процессуальными сроками, может
осуществляться лишь специально уполномоченными на то субъектами, объем
полномочий которых строго регламентирован процессуальным законом. Лица и
органы, осуществляющие доказывание должны облечь свои действия в
установленные процессуальные формы ( ст. 141 УПК ).

Но как бы не была существенна специфика процессуального доказывания, оно
является ни чем иным, как разновидностью познавательной деятельности,
поскольку его цель заключается в установлении истины. Процессуальное
доказывание, как и познание в целом, носит информационный характер,
опирается в своей основе на диалектическую теорию отражения, в силу
которой каждый предмет материального мира является носителем
определенной информации, оперирует комплексом логических приемов,
включающим анализ, синтез, индукцию, дедукцию, абстрагирование,
конкретизацию и т. д.

В то же время в процессуальной науке высказаны и иные суждения
относительно сущности доказывания. Так, исходя из узкой трактовки этого
понятия некоторые представители уголовно-процессуальной науки пытаются
разграничить познание и доказывание по временному признаку, представив
их как качественно разные.

Критикуя несостоятельность такого рода концепции, С.А.Шейфер справедливо
отметил, что доказывание есть обосновывающая деятельность мысли,
неотделимый элемент познания, проникающий в систему практических
операций по собиранию и проверке доказательств и следовательно познание
не предшествует обоснованию конечного вывода, а включает его в себя.

Процессуальное доказывание как вид познавательной деятельности весьма
специфично и характеризуется регламентированной законом процедурой,
предусматривающей порядок и условия получения фактических данных,
имеющих значение для установление истины по уголовному делу.
Доказательствами в этом случае служат не рассуждения, имеющие цель
обосноватьистинность или ложность какого-либо утверждения, а именно
фактические данные, сведения, доказательственная информация,
запечатленные в установленных законом источниках, на основе которых в
определенном законом порядке орган дознания, следователь и суд
устанавливают наличие или отсутствие общественно опасного деяния,
виновность лица, совершившего это деяние и иные обстоятельства , имеющие
значение для правильного разрешения дела. В соответствии с
уголовно-процессуальным законом ( ст. 69 УПК РСФСР ) эти данные
устанавливаются показаниями свидетеля, потерпевшего, подозреваемого,
обвиняемого, заключением эксперта, вещественными доказательствами,
протоколами следственных и судебных действий, иными документами.

Важным в теории доказательств является вопрос о процессуальной сущности
доказательства.

Как справедливо утверждал выдающийся ученый – процессуалист
М.С.Строгович, понятие доказательства имеет двойное значение.
Доказательства – это, во-первых, те данные о юридически значимых фактах,
на основе которых устанавливается преступление или его отсутствие,
виновность или невиновность того или иного лица в совершении
преступления и иные обстоятельства дела , от которых зависит степень
виновности этого лица , а во-вторых, доказательствами являются те
предусмотренные законом источники, из которых следствие и суд получают
сведения об имеющих значение для дела фактах, и посредством которых эти
факты устанавливаются.

М.С.Строгович подверг справедливой критике ученых, пытавшихся
отождествить понятия доказательства и доказательственного факта,
нивелируя значение источника доказательств. В частности, отмечал, что
факты, которыми доказывается виновность лица в совершении преступления,
как и факты, которыми она опровергается, не даются следствию и суду в
готовом виде. Эти факты сами должны быть доказаны, а любой факт ничем
другим доказываться не может, кроме как доказательствами, поэтому
показания свидетеля, заключение эксперта ( в данном контексте – источник
доказательств. Прим.авт. ) – это доказательства факта нахождения
обвиняемого в данное время в данном месте.

Взгляды М.С.Строговича представляются правильными еще и потому, что
человеческое мышление оперирует не самими объективно существующими
явлениями и предметами, а образами, сведениями о них, в связи с чем
доказательства представляют собой не сами факты объективной
действительности, имевшие место в прошлом, а сведения об этих фактах, их
отображения, копии, образы.

Существуют различные подходы к рассмотрению вопроса о процессуальной
сущности доказательства. М. С. Строгович, Р. Д. Рахунов и др. в разное
время указывали, что доказательствами являются как фактические данные,
так и их процессуальные источники.

По мнению И.Д.Перлова, Б.А.Галкина, Р.С.Белкина и других
доказательствами по делу являются только фактические данные.

Позицию, разделяемую в настоящие время большинством процессуалистов,
обосновал В.Я.Дорохов в монографии “Теория доказательств в советском
уголовном процессе”. В анализе структуры доказательства автор исходит из
единства фактических данных и их процессуальных источников.

Предпочтительнее представляется последняя из приведенных точек зрения.
Сами по себе “фактические данные” о каких-либо обстоятельствах являются
инструментом логического доказывания в процессе познания истины.
Элементом процессуального доказывания (доказательствами по уголовному
делу) они становятся лишь на условиях их надлежащего получения и
процессуального удостоверения (ч.2 ст.69,ст.70,ст.87 УПК ).

Изложенная выше краткая характеристика содержания понятия
доказательства, позволяет перейти к определению способов собирания
доказательств, поскольку этот вопрос имеет непосредственное отношение к
процессуальной сущности допроса с тем, чтобы на этой основе
проанализировать содержание и рассмотреть роль допроса в процессуальном
доказывании.

В современном русском языке под способом понимается действие или система
действий, применяемые при исполнении какой-нибудь работы, при
осуществлении чего-нибудь.

Исходя из этого, под способами собирания доказательств следует понимать
регламентированные уголовно-процессуальным законом действия, применяемые
для получения доказательств в целях установления истины по делу.

В свою очередь, наряду со способами собирания доказательств существуют
способы их проверки и оценки, имеющие свои особенности и специфику. Цель
применения любого из этих способов – доказывание тех или иных, имеющих
значение для дела, обстоятельств.

Поэтому справедливо говорить о способах собирания, проверки и оценки
доказательств как о способах доказывания.

Процессуальное доказывание не исчерпывает всех путей познания в
уголовном судопроизводстве. Некоторые относящиеся к делу знания могут
быть получены и непроцессуальным путем, из непроцессуальных источников,
запечатлены в непроцессуальной форме, в виде так называемой
ориентирующей информации. Они не входят в доказательственный материал и
не могут служить основанием для юридически значимых решений по делу.
Однако они имеют организационное и тактическое значение, например, могут
служить основаниями к проведению отдельных следственных действий.

Процессуальное доказывание характеризуется прежде всего сбором
доказательственного материала , осуществляемым главным образом путем
производства подробно регламентированных законом следственных действий.
В отличие от других способов собирания доказательств, перечисленных в
ст. 70 УПК РСФСР, следственные действия характеризуются не только
подробной процессуальной регламентацией, но и активной ролью
следователя, как правило, производящего их самостоятельно. Под ними
понимаются действия, имеющие познавательный и удостоверительный аспекты
и включающие систему взаимосвязанных операций, обусловленных сочетанием
в каждой из них общенаучных методов познания, соответствующих
особенностям следов преступления.

В научной литературе существуют и другие определения следственных
действий.

И.Ф.Крылов под следственными действиями понимает регламентированные
процессуальным законом действия, в которых осуществляется деятельность
непосредственно направленная на обнаружение, закрепление, изъятие,
проверку и исследование доказательств.

Г.М.Миньковский понимает под следственными действиями, приспособленные к
получению и передаче определенного вида информации, комплексы
познавательных и удостоверительных приемов, операций по собиранию и
проверке доказательств, предусмотренные процессуальным законом в виде
правил.

О достоинствах и недостатках приведенных дефиниций будет сказано в
соответствующем разделе настоящего исследования, однако, представляется
очевидным, что все авторы сходятся на том, что во-первых, круг
следственных действий очерчен законом, а во-вторых, процедура их
проведения подробным образом регламентирована соответствующими
процессуальными нормами.

Из сказанного можно сделать вывод о том, что следственные действия
служат инструментом и средством процессуального доказывания.

Слово “средство” является близким по смыслу слову “способ”, этимология
которого на терминологическом уровне позволяют в ряде случаев
отождествлять указанные понятия.

Однако, несмотря на отмеченную выше схожесть понятий способов и средств
процессуального доказывания и допустимость, в принципе, их применения
для характеристики его структурных элементов, все же, как
представляется, целесообразно в ряде случаев дифференцировать их
использование в целях упорядочения системы понятий в рассматриваемой
сфере уголовного процесса. Так, применительно к характеристике
процессуальной сущности следственных действий, оправдано было бы
использовать термин – средство доказывания. Такой подход позволяет
развести понятия следственных действий и других способов собирания
доказательств, предусмотренных ст. 70 УПК.

Трудно, однако, согласиться с высказыванием В.Я.Дорохова о том, что
смысловое значение термина “средство доказывания” означает то, с помощью
чего осуществляется доказывание, то есть “доказательство”. Понятия
“способ”, “средство” предполагают совершение какого-либо действия, а
“фактические данные”, представляющие собой основу структуры
доказательства, являются ни чем иным, как информацией о существовавших в
прошлом явлениях объективной действительности, каких-либо имеющих
значение для дела обстоятельствах, фактах. Если эту информацию не
выявить и не закрепить, то она никогда не станет доказательством.
Поэтому одной из основных задач процесса доказывания и является
обнаружение, фиксация таких данных, в связи с чем, справедливо говорить
о таких действиях, как о способах, средствах собирания доказательства в
широком смысле – способах, средствах доказывания.

В связи с тем, что тема диссертационного исследования непосредственно
увязана с проблемами допроса в процессуальном доказывании,
представляется необходимым более подробно рассмотреть допрос как
средство собирания доказательств, а в более широком смысле как средство
доказывания.

Одна из важнейших особенностей расследования состоит в реконструкции
обстоятельств преступления с целью установления его картины. События,
факты, подлежащие установлению в процессе предварительного расследования
во всех случаях относятся к прошлому.

Задача следователя в этом случае сводится к реконструкции обстоятельств
этих событий с целью установления картины преступления. Следователь
должен проанализировать исследуемое событие в обратном направлении, по
различным материальным и нематериальным следам восстановить процесс его
развития, получить доказательственную информацию и зафиксировать
полученные фактические данные в установленной уголовно-процессуальным
законом форме.

Последние из указанных задач следователь решает в процессе проведения
допросов и других следственных действий.

Деятельность следователя, как подчеркивалось, носит удостоверительный
характер. Это означает, что следователь должен облечь все свои действия
в соответствующие, предусмотренные законом протокольные формы. Лишенные
этого удостоверительного начала действия следователя не могут иметь
доказательственного значения. Такой вывод логически вытекает из
содержания ст. 87 УПК, в соответствии с которой лишь составленные в
порядке предусмотренном процессуальным законом протоколы следственных
действий, являются доказательствами по уголовному делу.

Сказанное в полной мере относится к наиболее распространенному
следственному действию допросу.

Практически при расследовании каждого уголовного дела допрос активно
используется как средство получения доказательств.

Установлено, что более четверти бюджета рабочего времени следователи
тратят на производство допросов и лишь 4 % времени – на проведение
остальных следственных действий.

Допрос может рассматриваться с позиций различных наук.

С точки зрения уголовного процесса допрос – это подробно
регламентированный законом процесс получения показаний. Криминалистика
изучает допрос с точки зрения применяемых в процессе его производства
тактических приемов, места допроса в методике расследования в целях
формирования доказательственного материала. Судебная психология
рассматривает допрос как процесс специфического общения допрашивающего с
допрашиваемым, изучает психологические явления, связанные с
производством данного следственного действия, а также проявляющиеся в
процессе допроса закономерности человеческой психики.

Допрос, как следственное действие, заключается в получении органом
расследования в установленном законом порядке от допрашиваемого сведений
об известных ему фактах, имеющих доказательственное значение.

Изучение допроса, с позиций теории информации, позволяет более полно
передать сущность некоторых его элементов, обосновать употребление в
анализе допроса терминов из области кибернетики. С позиций этой теории
допрос изучался в диссертационных и монографических исследованиях
Р.С.Белкина, В.А.Гуняева, Л.М.Карнеевой, Н.А.Селиванова, М.С.Строговича
и др.

Исходя из положений теории информации, допрос можно представить как
процессуальную форму общения, содержанием которой является получение
информации, имеющей отношение к расследуемому делу. В результате общения
между следователем, прокурором и судом с одной стороны, и свидетелем,
потерпевшим, подозреваемым, обвиняемым – с другой, происходит процесс
передачи и восприятия информации от говорящего к слушающему. Этот
процесс можно разделить на четыре этапа: истребование информации от
допрашиваемого; передача информации допрашиваемым следователю;
осмысление следователем принятой информации; запечатление, фиксация
информации. Если цель передачи информации вообще – обогатить новыми
знаниями другого человека , то у следователя, прокурора и суда это цель
несколько иная – возбудить мыслительную деятельность допрашиваемого,
перестроить ее, получить от него информацию, оказать помощь во
вспоминании и воспроизведении забытого.

Применительно к допросу и другим следственным действиям, как отмечалось,
допустимо использовать термин “средство доказывания”, а поскольку под
“средством” понимается прежде всего “способ действия”, можно не
согласиться с Н.И.Порубовым, который в определенной мере разделяет
позицию В.Я.Дорохова, когда относит показания к одному из средств
доказывания. Между тем, средством доказывания, в данном случае, служат
допрос или другие следственные действия, направленные на получение
показаний.

Показания в свою очередь есть ни что иное, как выявленные в памяти людей
в процессе допроса “мыслеобразы” , представляющие собой отображение
реальных событий и содержащие информацию о тех “следах-сигналах”,
которые были порождены преступлением уже после окончания его физического
существования. В любом случае, показания есть результат допроса, то есть
имеющая значение для дела информация, полученная в результате
специфического общения следователя с допрашиваемым. На стадии
предварительного расследования показания могут иметь доказательственное
значение лишь при условии наличия фактических данных, а также их
протоколирования в соответствии с установленными законом требованиями.
На стадии судебного разбирательства, в силу принципов устности и
непосредственности, показания, в процессуальном смысле, играют роль
источника доказательств уже в момент их непосредственного восприятия
судом и другими участниками уголовного процесса, в отрыве от их
последующего протоколирования. Представляется, что именно по этой
причине закон в качестве доказательств рассматривает, наряду с
протоколами следственных действий, показания субъектов процесса.

В этой связи представляется необходимым отметить, что в главе девятой
“Доказательства” проекта УПК, нечетко определена позиция авторов по
вопросу об источнике доказательств. С одной стороны, авторы ч.2 ст. 71
проекта определили, что фактические данные, в частности, устанавливаются
протоколами следственных и судебных действий, а с другой, в ст. 79 (
Протоколы следственных и судебных действий) определяют доказательствами
по делу протоколы всех следственных действий, кроме допроса.

Правда, в ч.2 ст. 64 проекта УПК, как и в действующей ст. 69 УПК РСФСР,
среди источников доказательств указаны показания свидетеля,
потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого. Однако, источником
доказательств, во всяком случае на стадии предварительного
расследования, показания становятся лишь после их протоколирования,
поэтому представляется, что в ст. 79 проекта среди протоколов
следственных действий необходимо указать и протоколы допроса.

Как отмечалось, допрос является наиболее распространенным следственным
действием. Это неслучайно. Познавательные возможности данного
следственного действия чрезвычайно велики, поскольку допрос может
производиться по любым обстоятельствам предмета доказывания. Однако, за
внешней простотой этого следственного действия следует иметь ввиду
сложность установления психологического контакта с допрашиваемым,
адекватного восприятия устной речи ( информация, составляющая показания
может быть получена /передана/ не только в форме устной или письменной
речи, но и путем использования другой кодовой системы передачи
информации, например, при помощи знаков глухонемого, чертежей, рисунков
и др.),преодоления добросовестного заблуждения либо лжи, правильности
отражения показаний в протоколе.

Допрос в процессуальном доказывании служит как бы связующим элементом
между способами собирания доказательств, направленными на получение
показаний и их проверку путем предъявления лица для опознания, очных
ставок, следственных экспериментов и т.д. и способами обнаружения и
фиксации материальных следов, вещественных доказательств и документов,
связанных зачастую с их осмотром и экспертным исследованием.

Это свойство допроса предопределено прежде всего тем, что его
гносеологическая природа основанная на методе познания -расспросе
присуща и другим следственным действиям ( проверка показаний на месте,
очная ставка и др. ), что безусловно их сближает, обусловливает тесное
взаимодействие, взаимопроникновение, а также возникающими в процессе
доказывания ситуациями, когда следственные действия, направленные на
обнаружение,фиксацию, исследование материальных следов преступления не
выполнили или не полностью выполнили свою роль в установлении имеющих
существенное значение для дела обстоятельств и необходимо
конкретизировать, “привязать”, “озвучить” имеющуюся в распоряжении
следствия информацию о свойствах, признаках тех или иных материальных
объектов.

Рассмотрение допроса как процессуального средства доказывания позволяет
проанализировать эффективность этого следственного действия, особенности
тактики его проведения, оценки результатов допроса с позиций
относимости, допустимости и достоверности, охарактеризовать
доказательственное значение как допроса, так и полученных в процессе его
проведения показаний, показать роль допроса не только как средства
собирания и закрепления доказательств, но и его значение в проверке
фактических данных в целях установления истины.

Как отмечалось, и показания и протокол допроса являются доказательствами
по уголовному делу, а в судебном заседании могут даже рассматриваться
одновременно как источники доказательств, однако, неправильным было бы
рассматривать эти понятия как однородные. Их применение в теории
доказывания должно носить дифференцированный характер в силу разной
степени их значимости и процессуальной природы. Например, нельзя сказать
о протоколе допроса, что он правдивый или ложный, достоверный или
недостоверный. Такие оценки применимы лишь к показаниям, содержащимся в
протоколе. В то же время, к протоколу допроса, если он оформлен
ненадлежащим образом, могут быть предъявлены требования допустимости с
точки зрения соблюдения предусмотренных законом процедурных правил
допроса. Кроме того, фиксация показаний в протоколе не является
единственным способом их закрепления. Показания могут фиксироваться о
помощью звуко-, видео- записи. Причем при последующем оформлении
следователем протокола, показания в нем могут быть воспроизведены
недословно.

Протокол допроса является источником доказательств, а показания, как
правило, совокупностью сведений, содержащих фактические данные.
Очевидно, что характеристика способов получения информации с их
последующей классификацией и классификация самой информации (показаний)
могут иметь существенные отличия. Кроме того, следует иметь в виду, что
показания в качестве информации могут содержаться не только в протоколах
допроса, но и с протоколах других следственных действий ( очная ставка,
опознание, проверка показаний на месте и др.).

Так, в зависимости от процессуального положения допрашиваемого различают
допрос свидетеля, допрос потерпевшего, допрос подозреваемого, допрос
обвиняемого, допрос подсудимого, допрос эксперта. Представляется,
однако, что такую классификацию нельзя назвать полной. С точки зрения
правового положения некоторых участников уголовного процесса, было бы
оправданным выделение в качестве самостоятельных видов допроса – допрос
представителя потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и
их представителей, как самостоятельных процессуальных фигур, наделенных
соответствующими правами, отличными зачастую от статуса участников
процесса (свидетеля, потерпевшего), в качестве которых допрашиваются
указанные лица.

В теории уголовного процесса предлагается также выделять допрос
специалиста ,запротоколированные показания которого , следует
рассматривать как самостоятельный источник доказательств и закрепить
соответствующую норму в УПК. Мы в этой связи исходим из необходимости
введения в уголовный процесс института сведущего свидетеля,
охватывающего более широкий круг субъектов ( специалистов, ревизоров,
инспекторов и т.д), допрос которых позволил бы в значительной мере
разгрузить экспертные учреждения от дачи заключений не
исследовательского, а справочного характера из какой-либо области
специальных знаний, повысить оперативность получения и использования
имеющей для расследования преступления информации. Допросы таких лиц
очень важны при расследовании дел о нарушении правил техники
безопасности, правил безопасности движения и эксплуатации транспорта,
экологических преступлений.

А.Б.Соловьев, Н.А.Селиванов и другие ученые, рассматривая тактику
получения показаний, в ряде случаев относят очную ставку к разновидности
допроса.

Думается, что такой подход не совсем оправдан. Хотя в основе того и
другого следственного действия лежит один и тот же метод расспроса
,необходимо все же дифференцировать указанные следственные действия
исходя из тактических и процессуальных различий их проведения.

По очередности проведения справедливо говорить о первоначальном и
дополнительном допросе. По объему различают основной допрос и
дополнительный , на котором даются показания об обстоятельствах, не
затрагивавшихся на основном допросе.

По возрастным особенностям различают допрос несовершеннолетнего
(малолетнего) и взрослого.

По перечисленным признакам допустимо классифицировать и показания,
однако, на этом возможности однородной классификации и ограничиваются.
По признаку участия третьих лиц, например, можно классифицировать только
допрос (допрос с участием , защитника, эксперта, прокурора и т.д.).

Показания, в свою очередь, могут быть правдивыми или ложными,
достоверными и недостоверными, классифицироваться как оговор или
самооговор.

По нашему мнению, к числу дифференцирующих признаков, находящихся в
основе традиционной классификации допросов, допустимо относить
разграничение по субъекту их производящему.

Исходя из установленной уголовно-процессуальным законом
подследственности уголовных дел, по этому признаку можно различать
допросы проведенные следователями прокуратуры, органов внутренних дел,
федеральной службы безопасности и федеральных органов налоговой полиции
(ст.125-126 УПК).

Кроме того, по делам , расследуемым по правилам производства дознания
возможны допросы представителями органов, перечисленных в ст.117 УПК
(милиции, командования воинских частей и соединений, Федеральной службы
безопасности, исправительно-трудовых учреждений и следственных
изоляторов, государственного пожарного надзора, пограничной службы,
налоговой полиции, таможни и др.) .

К сожалению, процессуальным законом не регламентированы особенности
осуществления следственных действий ,в том числе допросов,
специфическими субъектами предварительного расследования: капитанами
морских судов, находящихся в дальнем плавании, начальниками зимовок в
период отсутствия транспортных связей с зимовкой (ст.117 УПК),т.е.
лицами не обладающими, как правило, специальными знаниями и навыками,
необходимыми для производства квалифицированного расследования.

Действующая до настоящего времени “ИНСТРУКЦИЯ О ВЫПОЛНЕНИИ ФУНКЦИЙ
ОРГАНОВ ДОЗНАНИЯ НА МОРСКИХ СУДАХ, НАХОДЯЩИХСЯ В ПЛАВАНИИ”, утвержденная
Генеральным прокурором СССР по согласованию с Министерством морского
флота СССР и Министром рыбного хозяйства СССР 7 августа 1974г.,
безусловно устарела и во многих отношениях небезупречна, однако несмотря
на свои очевидные недостатки она так или иначе регламентирует порядок
действий капитана судна, осуществляющего дознание не только основываясь
на нормах процессуального закона, и базовых положениях криминалистики,
но и учитывает нормы международного права в ситуациях расследования в
период нахождения судна в чужих территориальных водах.

Таковы, например, положения п.6 названной Инструкции, в соответствии с
которыми во время пребывания судна в иностранном порту капитан должен
иметь в виду, что все находящиеся на судне члены экипажа и пассажиры
полностью попадают под действие уголовных законов прибрежного
государства, компетентные органы которого вправе применять свою
юрисдикцию. В тех же случаях, когда между СССР и прибрежным государством
заключено соглашение, предусматривающее неприменение при определенных
правонарушениях, совершенных на борту судна, юрисдикции прибрежного
государства, капитан или лицо, им уполномоченное, осуществляют
возложенные на них Инструкцией функции органа дознания. В связи с тем
что современная практика имеет тенденцию к неприменению в определенных
случаях юрисдикции прибрежного государства и при отсутствии специальных
соглашений (обычно в тех же случаях, которые изложены в ст.19 Конвенции
о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.) капитан или лицо, им
уполномоченное, должно получить сведения о практике данного прибрежного
государства у консула СССР, после чего принимать решение об
осуществлении функций дознания.

Инструкция также указывает на то, что производство допросов граждан
иностранного государства и другие действия с привлечением иностранных
граждан возможны не иначе, как с разрешения компетентных иностранных
властей.

Учитывая специфику проведения предварительного расследования в дальних
плаваниях необходимые нормы, ее отражающие, должны быть сформулированы
законодателем и помещены в УПК, что не исключает, однако необходимости
разработки различных, основанных на законе инструктивных материалов,
облегчающих работу по расследованию преступлений в неординарных
условиях. Классификация допросов по субъекту их производящему имеет и
другое научно-практическое значение, например с точки зрения оценки
предложений о законодательном закреплении новых видов допросов. Например
,о введении на стадии предварительного следствия , так называемого,
перекрестного допроса , предполагающего возможность одновременной
постановки перед допрашиваемым (подозреваемым, обвиняемым) вопросов
сразу двумя следователями по заранее разработанному плану.

По нашему мнению, проведение такого рода допросов, а тем более их
законодательное закрепление ,недопустимы, так как они по сути своей есть
ни, что иное как форма психического насилия в отношении допрашиваемого,
и уже по природе своей не могут способствовать сглаживанию острых
конфликтных ситуаций, как это мыслится автору данного предложения.

 

§ 2.Соотношение убеждения и процессуального принуждения при допросе.

Из общей психологии известно, что любое общение между людьми, любое их
взаимодействие с целью получения информации невозможно без взаимного
психологического воздействия. Характер психологического взаимодействия
при допросе в этом отношении не представляет исключения.

В процессе расследования уголовных дел следователь вступает с
участниками уголовного процесса в определенные психологические
взаимоотношения, характер которых определяется специфическими задачами и
условиями процессуального доказывания. Это взаимодействие направлено на
получение фактических данных, доказательств по расследуемому делу.

Наиболее ярко характер, особенности и закономерности таких
взаимоотношений проявляются в процессе производства следователем
наиболее распространенных следственных действий- допросов.

В широком смысле взаимоотношения следователя с допрашиваемым есть ни что
иное, как психологическое общение, предполагающее взаимный обмен
информацией, основанный на взаимном психологическом проникновении,
воздействии .

Такое общение при производстве допросов имеет двойственный характер
поскольку основано на двух психологических принципах: “психологического
контакта” и “психологической борьбы”.

Психологический контакт при допросе призван способствовать установлению
коммуникативных связей, возникновению эмоционального доверия у
допрашиваемого к следователю, желания давать показания.

В отличие от большинства иных ситуаций общения, психологический контакт
при допросе имеет неравнозначный характер, поскольку с одной стороны
следователь стремиться получить максимум информации, а с другой – свести
к минимуму разглашение имеющихся в его распоряжении сведений.

Особенностью психологического контакта при допросе является также и то,
что целью, задачей такого контакта, прежде всего. является получение не
любой, а доказательственной информации, то есть полученной с соблюдением
предусмотренной законом процессуальной формы и имеющей отношение к
расследуемому делу.

Положение следователя, правила ведения допроса, статус допрашиваемого в
уголовном процессе обуславливают специфику установления психологического
контакта. Однако, это вовсе не означает, что следователь должен
выглядеть “засушенным бюрократом, изъясняющимся на языке циркуляров и
параграфов”.

Как подчеркивалось, психологический контакт невозможен вне общения.
Поэтому несмотря на специфику установления психологического контакта на
допросе, такое общение должно подразумевать не только учет
процессуальных аспектов контакта, но и высокую речевую культуру
следователя, владение им не только нормативной лексикой, но и в ряде
случаев определенными навыками общения, основанными на учете профессии,
культурного уровня, национальных особенностей допрашиваемого и т. д.

Особое внимание и такт следователь должен проявлять к лицам, в отношении
которых применены процессуальные меры принуждения, прежде всего
связанные с лишением свободы. Стремление следователя объективно и полно
исследовать обстоятельства дела, выяснить не только уличающие, но и
другие обстоятельства, проявление корректного отношения к таким лицам,
разъяснение и соблюдение прав и законных интересов допрашиваемого, –
вполне могут способствовать возникновению и поддержанию конструктивного
психологического контакта даже и в такого рода, в общем-то,
неблагоприятных для его установления и поддержания условиях.

В той же степени , что и бездушие, недопустимы и аморальные приемы
общения, преследующие цель завоевания авторитета и доверия у
допрашиваемого, такие как панибратство, заискивание, заигрывание и т.п.

Личный авторитет следователя. в сознании допрашиваемого, во многом
связан с авторитетом государственной власти, которую тот представляет.
Недостойное или непрофессиональное поведение следователя может не только
негативно воздействовать на правосознание гражданина, но и иметь
различные неблагоприятные последствия для налаживания и поддержания
психологического контакта.

Тем не менее, в условиях бесконфликтной ситуации допрашиваемый и
допрашивающий сообща стремятся к достижению истины, и их взаимоотношения
не осложнены предубежденностью и недоверием.

Допрос в условиях бесконфликтного психологического контакта характерен
при получении показаний у лиц, из числа незаинтересованных в исходе дела
свидетелей, а также добросовестных потерпевших.

Общение следователя с допрашиваемым может происходить и в виде
психологической борьбы, психологического противодействия в случаях,
когда целевые установки следователя и допрашиваемого носят различный и
даже противоположный характер, что приводит стороны к конфликту, который
может проявляться, например, в последовательной даче ложных показаний,
отказе от дачи показаний.

Раскрывая причины конфликта в процессе расследования Р.С.Белкин пишет:”
В основе каждого преступления лежит конфликт правонарушителя с законом,
с интересами государства и общества. Восстановление попранного права
начинается с раскрытия и расследования преступления, в ходе которого
конфликт с законом может обрести форму конфликта со следователем”.

Психологическое противодействие, приобретающее конфликтные формы, в тоже
время никак не исключает необходимости установления психологического
контакта, который и в условиях противоборства сторон также особенно
актуален, как обязательное условие получения на допросе информации. В
конфликтных ситуациях расследования допрос характеризуется сочетанием
психологического контакта и психологической борьбы. Причем их
соотношение не является неизменным даже в ходе одного и того же допроса.

В этой связи справедливой представляется научная позиция А.М.Ларина,
критикующего полярные подходы к рассмотрению этого вопроса – с одной
стороны приверженцев концепции конфликтного, а с другой – идеи
бесконфликтного следствия, справедливо отмечая, что конфликтологическая
трактовка расследования и уголовного процесса в целом, сводящая
расследование к конфликту следователя с обвиняемым неприемлема. Одиозно
в этой трактовке жесткое распределение амплуа, когда следователи и
прокуроры неизменно, все подряд герои, рыцари без страха и упрека,
проницательные правдолюбцы, неуклонно постигающие истину, а обвиняемые и
подозреваемые сплошь – коварные злодеи, любыми путями стремящиеся
ускользнуть от заслуженной ответственности. Такого рода подход крайне
опасен, поскольку позволяет отождествлять подозреваемых и обвиняемых с
преступниками. Судебная практика знает немало горьких примеров
тенденциозности следствия, финалом в которых были необоснованные
репрессии ни в чем неповинных людей.

Идея бесконфликтного следствия, нацеливающая следователя на перевод
конфликтных отношений в сотрудничество, также справедливо критикуется
А.М.Лариным, так как сотрудничество может иметь место лишь при условии
единства целей и задач контактирующих сторон.

Потеря психологического контакта почти всегда означает отказ
допрашиваемого от дачи показаний. Такая ситуация, однако, может быть
обусловлена ошибочной линией поведения самого следователя, например,
вследствие возникновения необоснованного подозрения к допрашиваемому,
предубежденности, нервозности, бестактности допрашивающего. Если причины
таких конфликтов кроются в неправильном поведении самого следователя, то
они чаще всего бывают устранимы при условии надлежащей критической
самооценки следователем.

Следователь может быть спровоцирован противоборствующей стороной на
“эмоциональный взрыв”. Такая ситуация бывает крайне выгодна
недобросовестным свидетелям и потерпевшим, а также заинтересованным в
сокрытии истины подозреваемым и обвиняемым. При этом указанные лица
преследуют цель получения оснований для отказа от дачи показаний и как
следствие – дополнительного времени на обдумывание своих дальнейших
шагов.

Как отмечает А.Р.Ратинов, потеря контакта, однако, не является
обстоятельством , определяющим в основном конфликтные ситуации при
допросе. Для них более свойственен характер соперничества,
противоборства, когда конфликт представляет собой борьбу двух
информационных систем, определенную взаимосвязь субъектов, принимающих,
собирающих и использующих информацию друг о друге, двустороннее решение
взаимосвязанных и взаимоопределяющих мыслительных задач, лежащих в
основе поведения противников и направляющих ход реальной борьбы.
Поэтому, в наиболее общем виде конфликт является предметом теории игр.
Используя математический аппарат и вероятностные закономерности, теория
игр отыскивает такие правила поведения в конфликтных ситуациях, которые
были бы наилучшими, устанавливая оптимальную стратегию для каждой из
сторон.

Чтобы предусмотреть и эффективно преодолеть сопротивление
недобросовестного лица, следователю необходимо проделать за него
мыслительную работу, связанную с прогнозированием суждений и действий
допрашиваемого, основываясь на тех преимуществах, которые определены его
процессуальным положением: знание материалов дела, в том числе данных о
личности допрашиваемого, выбора времени и места допроса и т.д.

Такого рода мыслительная работа, проводимая следователем, обозначается
термином “рефлексия”.

Правонарушители отнюдь не всегда выступают пассивными игроками в
противоборстве со следователем. В этой связи можно отметить, что в
последнее время получили распространение факты сбора как отдельными
правонарушителями, так и преступными организациями, сведений,
характеризующих личные и деловые качества работников правоохранительных
органов, в том числе следователей, их интеллектуальный и образовательный
уровень, профессиональную подготовку, другие данные.

Конфликт участников уголовного судопроизводства характерен еще и тем,
что вступая в противоборство, они должны использовать при этом свои
процессуальные права. А.М.Ларин, в этой связи, даже предложил называть
такие конфликты процессуальными.

Можно спорить о достоинствах и недостатках такой терминологии, в плане
научной корректности, однако трудно отрицать ее по существу. Если
внимательно изучить уголовное дело, связанное с насилием над личностью,
писал Г.А.Зорин, разрабатывая проблемы психотравмирующих ситуаций на
предварительном следствии, то материал дела можно квалифицировать как
истерику в уголовно-процессуальной форме ,как сумму переживаний,
аффективных проявлений участников расследования, не исключая и самого
следователя, поведенческая мотивация которого прослеживается в форме
изложения протоколов допросов .

Действительно, процессуальный характер конфликта на предварительном
следствии определяется, в основном, урегулированными процессуальным
законом правоотношениями участников процесса, их юридически значимыми
действиями. При этом субъекты, мотивация их поведения, объект конфликта
обладают правовыми признаками, а конфликт в ряде случаев влечет
юридические последствия.

Противоборство сторон при допросе может и должно осуществляться только в
процессуальной форме. Какие бы эмоции не владели сознанием следователя
по отношению к допрашиваемому, он всегда должен оставаться предельно
сдержанным, корректным, внимательным к рассмотрению ходатайств и иных
законных требований противоборствующей стороны.

Однако, конструктивный контакт с допрашиваемым в условиях конфликта
бывает часто труднодостижим в силу того, что свидетели, потерпевшие,
подозреваемые и обвиняемые не владеют возможностями использования своих
гражданских и процессуальных прав, а следователь, из ложно понятых
интересов дела, часто бывает не заинтересован в предоставлении указанным
лицам реальной возможности их использования.

Следствием подобной порочной практики, а по существу прямого нарушения
ст. 58 УПК, обязывающей следователя не только разъяснять участвующим в
деле лицам их права, но и реально обеспечивать возможность их
осуществления, нередко являются конфликтные ситуации, сопряженные с
потерей контакта.

Внимательное отношение к рассмотрению ходатайств обвиняемого,
подозреваемого, разъяснение этим лицам законодательства, норм
процессуального закона, к которым они могут апеллировать, важное условие
к достижению конструктивного взаимодействия следователя и
допрашиваемого.

Надо отметить, что гарантируя обвиняемому, подозреваемому их права,
закон позволяет им только такое поведение, которое не выходит за рамки
их процессуальных прав. Если же обвиняемый ( подозреваемый )
злоупотребляет предоставленным ему правом, использует недозволенные
законом способы и средства, например: в виде различного рода провокаций,
шантажа, подговора, подкупа свидетелей, уничтожения предметов, которые
могли бы быть признаны вещественными доказательствами по делу,
следователь может оказать на него определенное правомерное, основанное
на нормах УПК, воздействие, в том числе и основанное в ряде случаев на
применении мер процессуального принуждения в целях коррекции поведения
обвиняемого, нейтрализации психологических факторов, обусловливающих
такого рода действия.

Несмотря на высокую степень воздействия мер процессуального присуждения
на чувства, волю и сознание людей в целом, было бы неправильным считать
только их определяющими в разрешении подобных конфликтных ситуаций. В
арсенале следователя имеются и тактические приемы воздействия,
выработанные на основе достижений криминалистики, психологии, логики,
других смежных наук и предполагающие маневрирование информацией в целях
выявления осведомленности допрашиваемого о преступном событии и
причастных к нему лицах. Реализуются такие приемы, как путем создания у
лица преувеличенного или, наоборот, уменьшенного представления о наличии
в распоряжении следователя сведений, которыми он фактически располагает
, или которые, в действительности, у него отсутствуют, так и путем
маскировки истинных целей следователя при проведении различных
следственных действий.

Как подчеркивалось, психологическое взаимодействие следователя и
допрашиваемого предполагает их взаимное влияние, психологическое
воздействие друг на друга. Несмотря на очевидность такого суждения, в
специальной литературе высказывалась точка зрения о недопустимости
какого-либо воздействия на допрашиваемого со стороны следователя. В
частности, такого рода позиция была сформулирована авторами
научно-практического комментария к УПК РСФСР в 1961 году. Указанная
точка зрения неоднократно подвергалась справедливой критике с позиций
общей и судебной психологии.

Действительно, любое общение людей друг с другом немыслимо без взаимного
психологического воздействия. И такое воздействие тем более ярко
проявляется в борьбе за информацию в условиях психологического
противодействия в уголовном процессе. Более того, анализ норм
действующего УПК, регламентирующих как основные принципы процесса, так и
статус следователя в процессе, позволяет однозначно констатировать, что,
наделяя следователя широкими процессуальными правами, законодатель тем
самым признает правомерным психологическое воздействие с его стороны на
участников процесса.

Надо отметить, что хотя нормы международного права, Конституция РФ и
действующий уголовно-процессуальный закон ограничивают пределы такого
рода воздействия, далеко не все вопросы, связанные с правовой
регламентацией подобных ограничений, нашли свое однозначное разрешение.
Так, вопрос о допустимости мер воздействия при расследований
преступлений был и остается одним из наиболее сложных, острых и
дискуссионных как в сфере международного права, так и в отечественной
юриспруденции.

На состоявшейся в конце 1976 года XXX сессии ООН была принята резолюция
“О правилах по защите всех лиц, подвергшихся любой форме задержания и
тюремного заключения”. В ст. 24 резолюции провозглашается: “Ни один
арестованный или содержащийся под стражей не должен подвергаться
физическому или психическому принуждению, пыткам, насилию, угрозам или
влияниям какого бы-то не было рода, обману, хитростям, обманчивым
внушениям, продолжительным допросам, гипнозу, воздействию наркотиков или
любых других средств, способных нарушить или ослабить свободу его
действий или решений, его память или его способность суждения, любое
заявление его, вызванное применением какого-либо из упомянутых выше
запрещенных методов, а также полученное таким образом доказательство не
должно допускаться в качестве доказательств против него на любой стадии
производства по делу”. Статья 5 Всеобщей декларации прав человека (от 10
декабря 1948г.) провозглашает, что никто не должен подвергаться пыткам
или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению и
наказанию. Аналогичные нормы содержат ст.7 “Международного пакта о
гражданских и политических правах” (от 16 декабря 1966г.) и ст.3
“Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод” (от 4
ноября 1950 г.)

На основании и в развитие этих принципиальных международных актов 10
декабря 1984 года Генеральной Ассамблеей ООН была принята и открыта для
подписания, ратификации и присоединения Конвенция против пыток и других
жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и
наказания. Эта Конвенция, одной из участниц которой является и
Российская Федерация, определяет понятие пытки, как любого действия,
которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или
страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или
третьего лица сведения или признания, наказать его за действия, которые
совершило оно или третье лицо, или в совершении которых оно
подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или
по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда
такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом
или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их
подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это
определение не включаются боль и страдания, которые возникают лишь в
результате законных санкций или вызываются ими случайно.

Несмотря на огромное значение указанных международных актов в решение
проблемы предупреждения пыток и других видов физического и психического
насилия, многие сформулированные в них положения предполагают
расширительное толкование, что создает трудности в оценке и квалификации
тех или иных действий. В этой связи Комитет по правам человека ООН в
замечании общего порядка № 2О к ст. 7 Международного пакта о гражданских
и политических правах” ( 44 сессия. 1992 год) подчеркнул, что не считает
необходимым разрабатывать перечень запрещенных действий или
устанавливать четкие разграничения между различными формами наказания и
обращения.

Норма, текстуально почти совпадающая со ст. 7 “Пакта о правах человека”,
содержится в ст. 21 Конституции Российской Федерации, предусматривающей,
что никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или
унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Статья 20
действующего УПК говорит о запрещении применения к обвиняемому, другим
участвующим в деле лицам угроз и других незаконных мер воздействия с
целью получения показаний.

Очевидно, что вопрос о критериях допустимости использования тех или иных
способов психологического воздействия является одним из наиболее важных
в науке.

В этой связи нельзя обойти вниманием дискуссию, развернувшуюся в свое
время на страницах “Следственной практики”, в которой приняли участие
практические работники и ученые. Полемику открыл следователь
В.Г.Красуский, опубликовавший в 65 номере журнала статью ” О некоторых
психологических приемах расследования”, в которой приводилось
утверждение о том, что правомерность психологического воздействия
определяется эффективностью и направленностью на установление истины
соответствующих тактических приемов.

В процессе дискуссии точка зрения В.Г.Красуского была подвергнута
конструктивной критике А.Р.Ратиновым, который в своей статье,
опубликованной в том же номере сборника, сформулировал условия
допустимости и правомерности использования психологического воздействия
на допрашиваемого. Несколько позже, в 1967 году , эти условия были
конкретизированы и развиты им в монографии “Судебная психология для
следователей”. По мысли А.Р.Ратинова такими условиями являются:
законность, познавательная эффективность (направленность приема на
установление истины), избирательность воздействия (прием должен давать
эффект лишь в отношении виновных лиц и быть нейтральным по отношению к
другим допрашиваемым) , соответствие профессиональной этике и нормам
морали.

Предложенные А.Р.Ратиновым критерии правомерности и допустимости
психологических приемов сохранили свое значение по настоящее время.
Вместе с тем, учитывая всю сложность рассматриваемой проблемы, надо
отметить, что критерии, предложенные А.Р.Ратиновым, носят во многом
обобщенный характер, а необходимость их конкретизации и уточнения ни в
коей мере не утратила своего значения.

Правомерность применения тактических приемов допроса, опирающихся на
знание и использование психологических методов воздействия в первую
очередь определяется конечно же строгим соответствием букве и духу
уголовно-процессуального закона. Несоблюдение или ненадлежащее
соблюдение общих положений УПК и процессуальных правил допроса является
существенным нарушением закона, влечет за собой недействительность
следственного действия и недопустимость полученных доказательств.

Важным условием правомерности оказания психологического воздействия на
допрашиваемого является обеспечение следователем свободы выбора
поведения допрашиваемого, что необходимо для беспрепятственного
осуществления участниками процесса своих прав и законных интересов,
включая возможность самому избрать ту или иную позицию на допросе.

Меры психологического воздействия в литературе различаются на допустимые
и недопустимые, законные и незаконные, правомерные и неправомерные.
Более правильным на наш взгляд, было бы использование терминологии,
оценивающей меры психологического воздействия с точки зрения
правомерности, как широкого категориального понятия, предполагающего не
только точное соответствие мер воздействия конкретным правовым нормам
Российского законодательства и международных правовых актов, но и духу
закона в целом, учет правоприменительной практики, научных рекомендаций.
Говоря о допустимости мер воздействия, надо иметь в виду, что такое
терминологическое решение имеет свою специфику, поскольку применяется
для характеристики мер воздействия исключительно в процессуальной сфере
деятельности следователя, но не охватывает так называемого
непроцессуального общения.

Единственным методом правомерного судебно – психологического воздействия
на допросе является убеждение, под которым мы понимаем, прежде всего,
формирование следователем в сознании допрашиваемого установки на дачу
правдивых показаний.

Анализ материалов научных исследований, посвященных психологии допроса,
показывает, что вопрос о соответствии рефлексивного управления критериям
допустимости психологического воздействия, во многих научных трудах как
бы обходится стороной. Отдельно в них говорится о тактических приемах
допроса, учитывающих рефлексию противника, и особняком о методах
психологического воздействия, в частности, о единственно допустимом
методе воздействия – убеждении, как будто речь идет о каких-то разных
вопросах, либо говорится о соответствии рефлексивного управления
критериям правомерного психологического воздействия вообще, словно кроме
убеждения допустимы иные методы воздействия.

В связи с наличием в литературе подобных разночтений хотелось бы
отметить, что рефлексивные игры не выходят за рамки убеждения как метода
психологического воздействия, разумеется, при условии правильного
толкования его сущности.

По нашему мнению, убеждение как метод судебно-психологического
воздействия на сознание человека и убеждение как конкретный прием
воздействия, направленный на получение достоверных показаний и
основанный на доказывании допрашиваемому нецелесообразности и вредности
иной линии поведения, далеко не одно и тоже.

Необходимо исходить из того, что убеждение как метод
судебно-психологического воздействия влияет на сознание личности в
целом, в то время как другие известные общей психологии способы
словесного воздействия на психику человека: разъяснение, внушение и
побуждение воздействуют лишь на отдельные стороны сознания –
соответственно мышление, чувства, волю. В трактовке убеждения, как
единственно допустимогометода психологического воздействия на
допрашиваемого, нужно исходить из того, что все перечисленные средства
воздействия обладают лишь относительной самостоятельностью, поскольку
все стороны психики человека тесно взаимосвязаны, что в свою очередь
означает сложный состав рассматриваемого метода, в структуре которого
могут находить проявление в качестве второстепенных и другие средства
воздействия. В частности, основанные на методе убеждения тактические
приемы допроса (например, предъявление совокупности обличающих
доказательств), предполагающие учет рефлексии противника, отражают
побудительный момент воздействия на волю допрашиваемого.

В силу указанных обстоятельств, под методом убеждения, применяемом при
допросе, на наш взгляд, следует понимать правомерное воздействие на
мышление, чувства и волю путем приведения доводов и предъявления
доказательств, при котором у допрашиваемого формируется осознанное
желание давать правдивые показания в условиях сохранения свободы выбора
его поведения.

Думается, что только таким образом может толковаться сущность метода
убеждения. Сводить же его к действиям, направленным на формирование в
сознании допрашиваемого положительной социальной ориентации, к
перевоспитанию правонарушителей неприемлемо, поскольку такой подход
позволяет нивелировать познавательные возможности тактических приемов,
предполагающих рефлексивные рассуждения следователя и учет рефлексии
допрашиваемого.

Противоположным по отношению к убеждению методом психологического
воздействия на допрашиваемого является принуждение, которое может
проявляться в неправомерном внушении, побуждении к даче показаний, то
есть в действиях, представляющих собой ни что иное, как психическое
насилие. Психологическое принуждение всегда основано на угрозах, лжи,
обмане со стороны следователя. Что касается внушения, то действительно в
тех случаях, когда в результате воздействия субъект воспринимает идею
без рационального обоснования и некритически следует ей, мыслительные
процессы заторможены, парализованы, воля подавлена, правомерно говорить
о внушении, как форме принуждения или психического насилия, которая
наиболее ярко проявляется в такой крайне негативной, несовместимой с
принципами уголовного судопроизводства форме воздействия как гипноз.

В условиях снижения или выключения сознательного волевого контроля со
стороны участвующих в деле лиц всегда существует риск толкнуть их на
объективно неправильный образ действия, который в силу увеличенности или
предубеждения лишь представляется соответствующим истине, не являясь
таковым в действительности.

Тем не менее, некоторые ученые не всегда корректно используют термин
“внушение” при характеристике тех или иных психологических приемов
допроса. Так, Н.А.Селиванов, обосновывая допустимость использования
психологических приемов допроса. основанных на методе “психологического
реагента”, привел описание тактических приемов, основанных на внушении”
подозреваемому определенных мыслей ( о наличии у следователя
значительных технических возможностей обнаружения вещественных
доказательств, о “целесообразных” действиях следователя и др. ). В
первом примере следователь, в производстве которого находилось дело о
хищении, сообщил подозреваемому, что в его распоряжении находится
специальный прибор для отыскания металлических предметов, включая
изделия из золота. Поднеся несколько металлических предметов к
поисковому элементу , он дал возможность подозреваемому непосредственно
воспринять сигналы прибора и убедиться в его высокой чувствительности.
После непродолжительного колебания подозреваемый показал следователю
тщательно замаскированный тайник, обнаружение которого без
соответствующего психологического воздействия на подозреваемого было бы
затруднительно и даже проблематично. Во втором примере следователь в
присутствии женщины, подозреваемой в убийстве своего мужа , заявил
оперативным работникам, что поиски трупа должны быть приостановлены до
следующего дня. Подозреваемая сама выдала себя, пытаясь ночью
перепрятать труп в то место, где днем уже копали землю.

Из приведенных Н.А.Селивановым примеров видно, что как в первом, так и
во втором случаях, свобода выбора поведения подозреваемых не
ограничивалась. При соответствующем критическом анализе, препятствий
которому не было, действий и поведения следователя, ситуации в целом,
подозреваемые могли бы избрать и другую линию поведения. Описанные
тактические приемы целиком основаны на правилах рефлексивных игр и
связаны с использованием следователем мыслительных процессов и действий
соперника.

А.Р.Ратинов правильно замечает, что случаи неоправданного применения
термина “внушение” в научной литературе нередки. При этом понятие
толкуется очень широко и предполагает любое воздействие одного человека
на другого. Внушение же имеет место только тогда, когда субъект
принимает определенную идею без критики и следует ей автоматически.
Использование даже отдельных элементов внушения в реализации тактических
приемов допроса недопустимо. Во всех случаях важно, чтобы при оказании
психологического воздействия у допрашиваемого сохранялась свобода выбора
поведения, а действия следователя соответствовали не только действующему
законодательству, но и нормам морали.

Необходимо, однако, указанные критерии допустимости психологического
воздействия зафиксировать в УПК. Действующая редакция ст.20 УПК ,как и
нормы проекта УПК содержат лишь общий запрет на получение показаний с
помощью насилия, угроз и иных незаконных мер, не раскрывая сути таковых.

Надлежащая законодательная неотрегулированность вопроса о разграничении
законных мер воздействия от незаконных и соответственно допустимых
тактических приемов от недопустимых порождает в практической
деятельности следователей различные нарушения, которые они таковыми не
считают.

Опрошенный по специально подготовленной анкете следователь Тверской
межрайонной прокуратуры М. привел пример своего “передового опыта” в
разработке тактических приемов допроса. По уголовному делу об
изнасиловании фигурировали два подозреваемых, отрицавшие ,однако, свое
участие в совершении преступления. С целью изобличения виновных
следователь сфальсифицировал протокол допроса одного из соучастников,
занеся в него показания, в которых тот, якобы, признавался в совершении
преступления, и вшил в материалы дела. Во время допроса второго
соучастника следователь вышел из кабинета,” забыв” убрать со стола дело
. Допрашиваемый же сразу воспользовался “оплошностью” следователя и
прежде всего стал читать показания своего соучастника ,и увидев
уличающие его показания, по возвращении следователя сознался ему в
совершении преступления. Следователь же впоследствии уничтожил
сфальсифицированный протокол .

В данном примере налицо ограничение свободы выбора поведения обвиняемого
в результате оказания на него неправомерного психологического
воздействия ,однако, доказать это следователю в беседе с ним было не
просто, так как тот считал, что не обманывал подозреваемого ибо не
демонстрировал ему материалы уголовного дела в процессе допроса.

Допустимым же по нашему мнению является тактический прием, приведенный в
анкете следователем по особо важным делам прокуратуры г.Москвы -П.

По делу об исчезновении малолетней девочки у следователя были основания
предполагать ее убийство и подозревать в совершении преступления отчима
потерпевшей. В процессе допроса подозреваемый увидел в кабинете
следователя детские ботинки (следователь специально подобрал точно
такие, в каких была девочка в день исчезновения) и решив ,что найден
труп убитой, и о его роли в совершении преступления все известно,
сознался в содеянном.

В данном случае свободы действий и решений обвиняемого не была нарушена
или ослаблена. При условии критической оценки происходящего
допрашиваемый мог избрать и иную линию поведения. Кроме того, невиновный
человек был бы абсолютно нейтрален к увиденному в кабинете следователя.

Приведенные примеры иллюстрируют изложенный ранее тезис о необходимости
изменения конструкции нормы УПК, определяющей недопустимые методы
воздействия при допросе.

Вместе с тем, необходимо различать психологическое принуждение как
противоправную форму воздействия на допрашиваемого и меры
процессуального принуждения, строго регламентированные
уголовно-процессуальным законом. Нормы УПК, содержащие элементы
процессуального принуждения, сконструированы в соответствии с базовыми
принципами уголовного процесса и в целом соответствуют основным
положениям психологической науки.

Процессуальное принуждение есть ни что иное, как ограничение в порядке,
установленном уголовно-процессуальным законом, прав и свобод личности в
целях обеспечения решения задач уголовного судопроизводства при
расследовании преступлений. Ограничивая права отдельных участников
судопроизводства, такие нормы создают оптимальный режим для полного и
всестороннего расследования обстоятельств уголовного дела, что в
наибольшей мере отвечает потребностям общества и государства.

Применение тех или иных мер процессуального принуждения, в тех случаях,
когда в законе прямо не указано на необходимость их применения, должно
быть строго дифференцировано в зависимости от характеристики личности
допрашиваемого, поведения в процессе следствия, следственной ситуации и
т. д., именно с учетом судебно-психологических характеристик таких мер
воздействия на личность. В этой связи в литературе встречаются мнения о
недопустимости, например, предупреждения добросовестного свидетеля,
занимающего активную гражданскую позицию, об уголовной ответственности
за отказ, уклонение, дачу ложных показаний т.к. по мнению сторонников
этой точки зрения такой подход унижает человеческое достоинство

Предлагается применять эту меру процессуального принуждения лишь к тем
свидетелям и потерпевшим, показания которых в процессе проверки
полностью или частично не нашли своего подтверждения. Представляется,
однако, что такой подход не совсем верный. Предупреждение гражданина об
ответственности за правдивость сообщаемых им сведений – необходимый
элемент в процессуальной регламентации допроса. Такая мера мобилизует,
дисциплинирует сознание допрашиваемого. В тоже время надо иметь в виду,
что тактически неправильное ее применение может сыграть не
предупредительную, профилактическую, а дезорганизующую роль. Поэтому
выполнение следователем требований ст. 158 УПК далеко не формальный
момент.

Деяния связанные с отказом, уклонением от дачи показаний, дачей ложных
показаний затрагивают общественные отношения в сфере осуществления
правосудия. Гражданин, явившийся на допрос должен в полной мере
осознавать значимость, серьезность и важность этого действия, понимать
ответственность перед обществом и государством за правильность
сообщаемых им сведений, поскольку содержащиеся в его показаниях
фактические данные могут повлечь юридические последствия для ограничения
конституционных прав и свобод других членов общества. Порядок этой
процессуальной меры должен быть обусловлен тем, что основной задачей ее
применения является мобилизация сознания допрашиваемого на сообщение
интересующих следствие сведений. И все же тактические особенности
применения данной меры процессуального принуждения могут иметь в ряде
случаев место. Например, при допросах в качестве свидетелей, потерпевших
лиц, в достоверности показаний которых у следствия есть основания
сомневаться, следователь перед допросом может подробно ознакомить их с
соответствующими нормами уголовного закона, а уже в процессе допроса
провести ряд тактических приемов, направленных на внедрение в сознание
допрашиваемого мысли о реальности несения им установленной законом
ответственности ( предъявить документы, опровергающие первоначальные
показания лица полностью или в части).

Дифференцированный подход, связанный с применением мер процессуального
принуждения, основывающийся, в частности, на учете установок
допрашиваемых, психологических особенностей тех или иных лиц, подлежащих
вызову на допрос, должен иметь место и при извещении о необходимости
явки. Существующие формализованные бланки повесток, как правило,
содержат информацию об ответственности в случае неявки (155,161 УПК).

Очевидно, что лица, вызываемые на допрос впервые , и в отношении
своевременной явки которых нет оснований сомневаться, уведомлять о
необходимости явки к следователю лучше всего путем направления им
писем-приглашений. Проявление такого рода такта будет всегда надлежаще
оценено адресатом.

При наличии определенных оснований следователь вправе в соответствии со
ст. ст. 156, 161 УПК подвергнуть свидетеля или потерпевшего приводу.
Однако, следует иметь в виду, что привод является серьезным ущемлением
прав человека. В психологическом плане это серьезный акт воздействия на
волю и чувства человека, сознание в целом, способный дать негативную
реакцию на все последующие действия следователя, способствовать
возникновению неоправданных конфликтных ситуаций.

Поэтому недопустимы случаи доставления свидетеля с места его жительства,
работы в милицию или к следователю на допрос без предварительного вызова
повесткой, телефонограммой или телеграммой.

Задержание лица по подозрению в совершении преступления имеет цель
выяснения причастности задержанного к преступлению и разрешение вопроса
о применении к задержанному меры пресечения. В соответствии со ст. 123
УПК следователь обязан допросить подозреваемого не позднее 24 часов с
момента задержания.

Цель избрания меры пресечения в виде содержания под стражей –
воспрепятствование продолжению преступной деятельности, предотвращение
возможности сокрытия обвиняемого от следствия и суда.

Очевидно, что тактические приемы допроса лиц, находящихся в условиях
принудительной изоляции имеют свою специфику, однако, в любом случае,
лишение человека свободы, – как мера процессуального принуждения,
применяться для оказания психологического воздействия на личность, в том
числе, с целью получения определенных показаний, не может, так как это
противоречит целям задержания, положениям Конституции, принципам
уголовного процесса, в связи с чем и задержание, и арест не могут
рассматриваться в качестве мер процессуального принуждения, применяемых
при допросе.

Таким образом, применение мер процессуального принуждения при допросе в
некоторых случаях связано с ограничением прав лица, свободы выбора
поведения, самостоятельности принятия решений в той или иной жизненной
ситуации, однако, при этом строго регламентировано Конституцией РФ,
уголовно-процессуальным законодательством.

Основные виды воздействия на допрашиваемого: убеждение, процессуальное
принуждение – тесно взаимосвязаны. На каждом допросе свидетель и
потерпевший предупреждаются об уголовной ответственности по ст. ст.
181-182 УПК и по существу обязаны сообщить информацию независимо от
своего желания на этот счет. Свобода маневрирования фактами как для
свидетеля, так и для потерпевшего также ограничена , так как они обязаны
дать правдивые показания, отвечая на соответствующие вопросы
следователя, а не те, которые они считают удобными и целесообразными.

И.Ф.Демидов, анализируя причины кризисного состояния правопорядка в
книге:” Проблема прав человека в Российском уголовном процессе” выделяет
целый ряд факторов, центральное место среди которых занимает хроническое
несоблюдение прав и свобод граждан ,в том числе вовлеченных в орбиту
уголовного судопроизводства в силу самых разных причин: от низкого
уровня правосознания и правовой культуры, недостатков в
государственно-правовом регулировании общественных отношений до
неисполнения правоприменительными органами предписаний правовых норм.

По мысли автора уголовно-процессуальное принуждение в каждом случае его
применения должно быть оправдано, основано принципе наличия достаточных
оснований для их применения. Анализируя сложившуюся практику
правоприменения, автор с сожалением констатирует, что метод принуждения
остается основным методом уголовно-процессуальной деятельности не только
по отношению к подозреваемым и обвиняемым, но и свидетелям и
потерпевшим.

Можно не согласиться с И.Ф.Демидовым в вопросе существования тенденции
ущемления прав свидетелей и потерпевших на предварительном следствии, но
очевидно, что действующее уголовно-процессуальное законодательство
содержит сильный перекос в балансе прав и обязанностей свидетеля и, в
определенной мере, потерпевшего.

И действительно, по действующему закону свидетель, кроме допроса, может
быть подвергнут экспертизе для определения психического и физического
состояния, а также освидетельствованию; для сравнительного исследования
у него могут быть получены образцы почерка и иные образцы; он обязан
дать показания также на очной ставке; его могут привлечь к участию в
опознании, следственном эксперименте; у него в жилище возможен обыск и
при этом он сам может быть подвергнут личному обыску, на находящееся у
него имущество может быть наложен арест; поступающая на его имя и
исходящая почтово-телеграфная корреспонденция может стать объектом
ареста и выемки (ч.3 ст.79,ст.181, ч.2 ст.186,ч.1 ст.163,ч.1 ст.164,ч.3
ст.183,ч.1 ст.168,ч.2 ст.172,ч.1 ст.175,ст.174 УПК).

Свидетель вправе лишь дать показания, ознакомиться с протоколом и
потребовать дополнения протокола и внесения в него поправок (ст.160
УПК).

В результате в практике работы следственных органов нередки многократные
изнурительные допросы одних и тех же свидетелей, унижающее достоинство
человека выяснение подробностей интимной стороны жизни, факты проведения
очных ставок потерпевших с обвиняемыми (подозреваемыми) в развратных
действиях, изнасиловании, причинении телесных повреждений и других
подобных преступлениях, когда уже сам факт встречи с такими лицами может
нанести человеку тяжелую психическую травму.

Необходимо согласиться с мнением Б.Я.Бляхмана о том, что действующее
уголовно-процессуальное законодательство еще во многом несет в себе
отпечаток долгое время господствовавшей в нашем обществе
командно-административной системы, и его реформирование в области
регулирования прав и свобод человека должно быть продолжено более
интенсивно.

Любые формы принуждения по отношению к свидетелям и потерпевшим должны
использоваться лишь в крайних случаях, тех ограниченных пределах когда
имеется действительной сопротивление лица предъявляемым ему основанным
на законе требованиям.

В УПК , по нашему мнению, должна быть сформулирована норма,
регламентирующая не только обязанности, но и права свидетеля, который
должен стать полноправным участником уголовного процесса, существенно
изменена ст.53 УПК в сторону расширения процессуальных прав
потерпевшего.

В ,частности, предлагается в законодательном порядке предусмотреть
возможность для свидетеля или потерпевшего обратиться к следователю,
прокурору и суду с ходатайством о не проведении их допроса либо отказе
от ответа на определенные вопросы в ходе допроса в случаях, когда
участие в данном следственном действии, либо освещение определенных тем
ставит под угрозу жизнь и здоровье допрашиваемых, их честь и
достоинство, права и свободы.

Представляется также необходимым также ввести ограничение на возможность
неоднократных допросов одних и тех же лиц, по одному и тому же делу, а
также на время производства этого следственного действия, определив в
законе критерий разумной достаточности.

Вызывают недоумение имеющие место в литературе предложения о
необходимости разрешения процедуры постановки наводящих вопросов на
предварительном следствии и в суде по типу англо-американской правовой
системы. Причем речь идет о возможности такого рода допроса свидетелей
одной из участвующих в деле сторон .

Думается, что в условиях сложившегося дисбаланса в правах участников
Российского уголовного судопроизводства такой подход не оправдан, тем
более, что постановка наводящих вопросов может оказывать внушающее
воздействие на допрашиваемого, привести к снижению критического и
волевого порога восприятия происходящего и, как следствие, сообщению
неверных сведений.

 

§ 3. Место и роль допроса в системе следственных действий.

В структуре деятельности следователя основное место занимает
процессуальная деятельность, определяющая общую направленность и
содержание его работы. Средствами осуществления этой деятельности
являются предусмотренные уголовно – процессуальным законом действия,
именуемые в литературе процессуальными. Процессуальную деятельность
следователя можно разграничить на производство следственных,
непосредственно направленных на собирание доказательств, и совершение
иных процессуальных действий. Надо отметить, что те и другие распадаются
на конкретные виды и разновидности. Следственные действия
взаимодействуют как между собой, так и с иными процессуальными
действиями. Кроме того они тесно связаны с непроцессуальной
деятельностью следователя и, в свою очередь, испытывают на себе ее
воздействие. Так, полученные в ходе поквартирного обхода сведения
помогают следователю определить круг допрашиваемых по делу свидетелей, а
поступившие из органа дознания оперативные данные могут показать
целесообразность допроса определенного лица и даже оказать известное
влияние на тактику этого следственного действия. Еще более тесным и
сложным является взаимодействие между следственными и иными
процессуальными действиями, которые нередко требуют после себя
обязательного производства отдельных следственных действий (например,
допрос после предъявления обвинения ), или напротив, проводятся на
основе полученной в ходе производства следственных действий
соответствующей доказательственной информации ( заключение вод стражу,
отстранение обвиняемого от должности и т. д. ).

Применительно к предварительному следствию термин “следственные
действия” в действующем уголовно – процессуальном законе употребляется в
двояком значении. Во-первых, для характеристики процессуальных действий
следователя, направленных на собирание доказательств ( ст. ст. 70, 87
УПК); во-вторых, для обозначения всех процессуальных действий в стадии
предварительного расследования, в частности ст. 119,175 УПК.

По этой причине в специальной литературе данный термин стал
употребляться в узком и широком значениях. Так, И.Ф.Герасимов, А.М.Ларин
относят к числу следственных все процессуальные действия следователя,
хотя и выделяют среди них более узкую группу действий, непосредственно
направленных на собирание и проверку доказательств. Более
распространенным является мнение, разделяемое нами, согласно которому к
числу следственных относятся только те процессуальные действия, которые
непосредственно направлены на собирание и проверку доказательств. При
этом подчеркивается специфическая познавательная роль этих действий в
доказывании, которая и отличает их от иных процессуальных действий

Как справедливо отмечал С.А.Шейфер, при анализе содержания следственных
действий необходимо исходить из взаимосвязи объекта исследования (
следов преступления ), цели (собирание доказательств) и используемых при
их производстве общенаучных методов познания, составляющих
познавательную основу этих действий.

Исходя из отмеченных основных характеризующих признаков, прежде всего
познавательной направленности следственных действий, находящей отражение
в их содержании, к числу следственных действий мы относим: допрос,
предъявление для опознания, проверку показаний на месте очную ставку,
осмотр, освидетельствование, следственный эксперимент, выемку, обыск,
получение образцов для сравнительного исследования, назначение
экспертизы.

Поскольку задержание, наложение ареста на имущество и эксгумация трупа
непосредственно не направлены на собирание и проверку доказательств, а
выполняют по отношению к процессуальному доказыванию обеспечивающую
роль, мы разделяем высказанные в литературе возражения против их
включения в число следственных действий (Г.А.Абдумажидов, С.А.Шейфер и
др.).

Вместе с тем, можно не согласиться с С.А.Шейфером, когда он говорит об
иных способах собирания доказательств как о формирующихся следственных
действиях . Как отмечалось, следственные действия характеризуются
активной ролью следователя, который, как правило, производит их
самостоятельно. В случаях же истребования предметов и документов,
требований производства ревизии, а также при предоставлении
доказательств участниками процесса, гражданами, организациями и
учреждениями (ст.70 УПК) имеет место иная процедура формирования
доказательств. Последние не собираются непосредственно следователем, а
предоставляются ему.

Например, назначение экспертизы в отличие от требования производства
ревизии предполагает сбор следователем необходимых материалов,
постановку перед экспертом соответствующих вопросов, оценку
представленного заключения. При производстве же допросов, как и ряда
других следственных действий, следователь также получает информацию от
соответствующих участников процесса. Вместе с тем, допрос связан с
активной познавательной деятельностью самого следователя, который ставит
задачу получения относящихся к делу показаний, непосредственно в ходе
следственного действия принимает меры к проверке и оценке достоверности
показаний, использует доказательства, принимает другие меры к получению
полных, всесторонних и объективных показаний.

Поэтому справедливо говорить о перечисленных выше процессуальных
способах собирания доказательств как об иных средствах доказывания.

Нельзя обойти вниманием и существующую точку зрения о включении в число
следственных действий прослушивание телефонных переговоров
,предусмотренное ст.35-1 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и
союзных республик, т.е. нормой, не приостановленной в свое время
Верховным Советом РСФСР.

Как нам представляется, с принятием Федерального закона “Об
оперативно-розыскной деятельности” от 12.08.95г.,ст.6 которого относит
прослушивание телефонных переговоров к числу оперативно-розыскных
мероприятий, результаты каковых имеют свою специфику использования в
качестве доказательств (ст.11 Закона), сомнений относительно невключения
указанного мероприятия в число следственных действий быть не должно,
поскольку вновь принятый Федеральный закон имеет приоритет над
устаревшим союзным.

Предусмотренный в уголовно-процессуальном законе ” набор” следственных
действий не случаен, поскольку каждое из них, представляя собой
специфическое сочетание определенных методов познания, имеет строго
определенный предмет приложения и может оптимально решить не все, а лишь
конкретные познавательные задачи.

Следственные действия предназначены к отражению определенных следов
преступления, к формированию соответствующих доказательств, и в своей
совокупности представляют собой целостную и внутренне взаимосвязанную
систему процессуальных средств собирания и проверки доказательственной
информации, направленную на установление всех обстоятельств, входящих в
предмет доказывания.

Отмеченные обстоятельства позволяют сформулировать следующее
операциональное понятие системы следственных действий: под системой
следственных действий нами понимается определенная
уголовно-процессуальным законом совокупность взаимосвязанных
процессуальных действий познавательного характера, посредством которых
уполномоченные на то государственные органы отображают фактические
данные, содержащиеся в любых следах преступления, т.е. формируют
доказательства, необходимые для установления истины.

В работах, посвященных системным исследованиям в качестве обязательного
условия возникновения и функционирования определенной системы
указывается на необходимость наличия системообразующего элемента
обуславливающего само существование системы, ее сущность и характер
функционирования элементов. В частности, А.Р.Ратинов отмечает, что этот
подход требует выделения системообразующего ядра, которое предопределяет
взаимообусловленность и характер функционирования элементов внутри
системы. При этом обращается внимание на необходимость определения
иерархии структуры, субординации и взаимного влияния ее элементов. По
мысли А.Р.Ратинова, предполагается выделение ядра личности,
определяющего, детерминирующего и опосредующего все иные свойства
системы.

Указанный подход целесообразно использовать и при изучении системы
следственных действий. Известно, что каждый вид преступлений находит
свое отражение в особенностях следов преступления, что в свою очередь
обусловливает специфику познавательной деятельности следователя по
отдельным категориям уголовных дел.

При этом потребность в использовании системы следственных действий
порождается необходимостью осуществления задач уголовного
судопроизводства, что невозможно без воссоздания и реконструкции
оставшегося в прошлом события преступления. Наблюдается зависимость
производства тех или иных следственных действий от характера следов
преступления. Поскольку следственные действия приводят к установлению
обстоятельств преступления не непосредственно, а опосредованно- через
собирание фактических данных, заключенных в различных следах
расследуемого события, их проведение предопределено необходимостью
преобразования следов преступления в материальной обстановке и в
сознании людей в уголовно-процессуальные доказательства, что в свою
очередь позволяет рассматривать следы преступления в качестве
объективной основы, систематизирующего элемента, определяющего
существование системы следственных действий в уголовном
судопроизводстве.

Так, по методам отображения фактических данных, соответствующим природе
сигнала, несущего информацию о следах преступления, все следственные
действия можно подразделить на четыре группы, первая из которых
объединяет способы получения вербальной информации, основанные на методе
расспроса (допрос, очная ставка),вторая охватывает действия, основанные
на методе наблюдения, обеспечивающие отображение информации, выраженной
в физических признаках (осмотр, освидетельствование, обыск, выемка,
получение образцов, следственный эксперимент),третья включает действия,
сочетающие в себе приемы получения как той, так и другой информации
(предъявление для опознания и проверка показаний на месте).

В качестве специфического способа выявления скрытой ин- формации в
особую группу следует выделять назначение судебных экспертиз,
производство которых предполагает использование методов практически
любых сфер научного познания.

Трудно согласиться с позицией С.А.Шейфера, предлагающего выделять только
три группы следственных действий и относить назначение экспертизы к
способам получения вербальной информации, поскольку диапазон информации,
на которую опирается следователь при постановке соответствующих вопросов
перед экспертом весьма широк и не замкнут на методиках, выработанных
криминалистикой. Следователь же при этом активно использует достижения
других наук (медицина, физика, химия и т.д.).При этом метод расспроса,
определяющий получение вербальной информации, в данном случае не может,
по понятным причинам, выступать в качестве основополагающего , тем
более, что действия следователя, основанные на расспросе, скорее можно
отнести к подготовке материалов для экспертизы ,нежели к ее
непосредственному назначению.

Вопрос об основаниях классификации следственных действий достаточно
сложен. Помимо классификации, основанной на свойствах следов
отображаемых объектов, помогающей выявить наиболее стабильные системные
связи , существуют и другие, хотя и имеющие второстепенное по отношению
к системе следственных действий, тем не менее играющие в процессуальной
теории и в практическом плане довольно важное значение.

Так, в криминалистике по различным основаниям следственные действия
подразделяются на первоначальные и последующие, неотложные и не
обладающие таким свойством, на дополнительные и повторные.

По признаку сложности отображаемых объектов наряду со следственными
действиями, направленными на отображение изолированных объектов (допрос,
осмотр, освидетельствование, обыск, выемка, получение образцов,
назначение экспертизы) С.А.Шейфер предлагает выделять в особую группу
так называемые ” интегрированные” следственные действия: очная ставка,
следственный эксперимент, предъявление для опознания, проверка показаний
на месте. Такая классификация раскрывает сложную внутреннюю организацию
интегрированных действий и многообразие факторов ,от которых зависит их
оптимальный доказательственный результат.

А.В.Дулов в системе следственных действий предлагает выделять так
называемые “тактические операции”, характеризующиеся сочетанием
нескольких следственных действий, которые в своей совокупности выполняют
определенную познавательную и тактическую за- дачу, например, по розыску
скрывшегося лица, установлению личности неопознанного трупа, изучению
личности обвиняемого и т.д.

Г.А.Абдумажидов предлагает подразделять следственные действия исходя из
их сущности, характера и направленности на три группы: направленные на
получение показаний, на исследование объектов и на изъятие таких
объектов.

Ранее нами приводилась классификация следственных действий, в основу
которой положено их деление в зависимости от характера следов
преступления на четыре группы. Надо отметить, вместе с тем, что не менее
важным является выделение двух групп следственных действий. Впервые
такой подход был сформулирован авторами монографии “Теория доказательств
в советском уголовном процессе”, в его основе лежало разделение
следственных действий в зависимости от характера получаемой информации.
К первой из них были отнесены те следственные действия, при производстве
которых происходит дача показаний: допрос, очная ставка, предъявление
для опознания, следственный эксперимент, проверка показаний на месте; ко
второй- следственные действия, непосредственно направленные на
обнаружение и изъятие следов преступления и других вещественных
доказательств. Это-осмотр места происшествия, обыск, выемка, осмотр
изъятых предметов, различные виды судебных экспертиз. Такое деление
элементов системы, ядром которой служит все тот же характер следов
преступления, более универсально и потому более удобно для
теоретического осмысления для освещения сущности допроса и проблем
взаимодействия структурных элементов системы. Разграничение же этих двух
групп следственных действий находится в прямой зависимости от принятой в
криминалистике классификации следов события преступления на личные, т.е.
запечатленные в памяти людей, и материальные, сохранившиеся в окружающей
обстановке.

Как подчеркивалось, акценты в использовании арсенала следственных
действий могут смещаться в зависимости от характера следов, оставленных
расследуемым событием. Так, по делам об убийствах и изнасилованиях эту
роль в первую очередь выполняют осмотр места происшествия, а также
обыски и допросы. По делам о хищениях и должностных преступлениях такая
роль отводится выемкам и обыскам с целью изъятия документов, а затем уже
допросам.

Обращают на себя внимание и другие закономерности, предполагающие выбор
того или иного следственного действия в той или иной ситуации
расследования.

Так, следственные действия, которые характеризуются сложной
операциональной структурой (очная ставка, следственный эксперимент,
предъявление для опознания, проверка показаний на месте) проводятся
после и по итогам допросов, осмотров и других следственных действий с
более простой операциональной структурой, расширяя тем самым
познавательные возможности системы следственных действий.

Необходимо, однако, отметить, что вопрос о связях и взаимозависимостях
внутри системы следственных действий не столь очевиден и прост, как это
может показаться на первый взгляд. Особенность рассматриваемого вопроса
обусловлена тем обстоятельством, что система, как целостное образование
обладает новыми качественными характеристиками, не присущими образующим
ее компонентам.

Отмеченное явление с позиций системного подхода объясняется тем, что
взаимодействие составляющих систему элементов вызывает появление новых
интегральных качеств, не свойственных отдельно взятым, образующим
систему компонентам.

Изучение этих связей, зависимостей и закономерностей является актуальной
проблемой современной процессуальной науки, т.к. тесно взаимосвязано с
проблемами эффективности следственных действий, ведь определение места
того или иного следственного действия в общей системе дает возможность
более глубоко проникнуть в его познавательную сущность, осуществить
выбор надлежащего, оптимального в данных условиях, соответствующего
особенностям познавательных задач в процессе процессуального
доказывания.

Говоря о месте и роли допроса в системе следственных действий следует
подчеркнуть его большие познавательные возможности ибо допрос может
производиться по любым обстоятельствам предмета доказывания. Допрос в
процессуальном доказывании служит как бы связующим звеном между
способами собирания доказательств, направленными на получение показаний
и их проверку путем предъявления лица для опознания, очных ставок,
следственных экспериментов и т.д. и способами обнаружения и фиксации
материальных следов, вещественных доказательств и документов, связанных
зачастую с их осмотром и экспертным исследованием.

Это свойство допроса предопределено прежде всего тем, что его
гносеологическая природа, основанная на методе познания-расспросе
присуща и другим следственным действиям (проверка показаний на месте,
очная ставка и др.),что безусловно их сближает, обусловливает тесное
взаимодействие, взаимопроникновение, а также возникающими в процессе
доказывания ситуациями, когда следственные действия, направленные на
обнаружение, фиксацию, исследование материальных следов не выполнили или
не полностью выполнили свою роль в установлении имеющих существенное
значение для дела обстоятельств и необходимо конкретизировать,
“привязать” ,”озвучить” имеющуюся в распоряжении следствия информацию о
свойствах, признаках тех или иных материальных объектов.

Допрос среди других средств процессуального доказывания занимает ведущее
место. Об этом ярко свидетельствуют результаты проводившихся в разное
время научных исследований.

Практически не существует уголовных дел, по обстоятельствам которых не
производились бы допросы.

Кроме того, необходимо иметь в виду, что показания могут содержаться как
в протоколах допросов, так и в протоколах других следственных действий,
при производстве которых используется метод расспроса (очная ставка,
проверка показаний на месте и др.),но в подавляющем большинстве они
содержатся, как правило, именно в протоколах допроса.

Исследование эффективности функционирования системы следственных
действий , проведенное А.Б.Соловьевым и Г.С. Казиняном, в свою очередь,
объективно показало, что среди следственных действий, направленных на
получение исходной доказательственной информации, допросы занимают
центральное место.

По изученным делам со вступившими в силу приговорами определялось общее
количество следственных действий, а среди них- допросов. Затем по
обвинительным заключениям и приговорам было подсчитано общее количество
ссылок на доказательства, число и удельный вес ссылок на соответствующие
источники доказательств, в частности, на протоколы допроса.

Обобщение результатов исследования дало следующие результаты: Всего по
изученным тремстам делам подследственности МВД было проведено 18963
следственных действий, из них 12047 допросов. Удельный вес допросов при
этом составил 68,7%.

Изучение дел, расследование которых проводилось следователями
прокуратуры, показало ту же картину. Всего по пятидесяти уголовным делам
об убийствах и изнасилованиях было произведено 3372 допроса, удельный
вес которых составил 68,3%.

Изучение обвинительных заключений и приговоров выявило те же тенденции.
Так, по делам следователей МВД в обвинительных заключениях имелись
ссылки на 5019 источников доказательств, в том числе на 3029 протоколов
следственных действий, содержащих показания участников процесса (63% от
общего количества),а в приговорах на 3542 источника, из которых
показания составили 57% (2025 протоколов).

Те же закономерности с незначительными отклонениями наблюдались и при
анализе уголовных дел, относящихся к подследственности прокуратуры:

 

Процессуальные акты Количество ссылок на источники доказательств
Количество протоколов следственных действий, содержащих показания
Процентное соотношение

Обвинительное заключение 868 497 57,3%

Приговор 627 341 54,4%

Оценивая результаты проведенного исследования, А.Б.Соловьев и
Г.С.Казинян пришли к выводу о том, что несмотря на значительный
познавательный потенциал допросов и то, что они являются наиболее часто
употребляемыми в процессуальном доказывании, следователи обосновывая
выводы о виновности лица, совершившего преступление, зачастую
необоснованно ссылаются в обвинительных заключениях на показания, не
содержащие важной доказательственной информации, в определенной мере не
дооценивая доказательственное значение результатов других следственных
действий, о чем, в частности, свидетельствует некоторое уменьшение
ссылок на протоколы допросов и увеличение процента других источников
доказательств в приговорах по изученным делам.

Исследование других вопросов проблемы эффективности следственных
действий позволило авторам монографии сформулировать ряд других не менее
важных научно-практических выводов, относящихся, в частности, к допросу
и его месту в системе следственных действий. Так, авторами было
отмечено, что исходную доказательственную информацию следователи обычно
получают при проведении допросов, осмотров места происшествия, обысков,
выемок, освидетельствований. Пополнение доказательственной информации
происходит в процессе производства остальных следственных
действий.Вместе с тем, отмеченное обстоятельство ни коим образом не
умаляет значения допросов, осмотров, обысков, выемок,
освидетельствований производимых и на более поздних этапах
расследования, выполняющих при этом функцию проверки и пополнения
исходной доказательственной информации.

Взаимосвязи допроса с остальными следственными действиями, как это было
показано Г.М.Миньковским, А.Р.Ратиновым и С.А.Шейфером носят более
сложный характер, чем простое использование результатов последнего при
их производстве.

Подходы к изучению природы этих взаимосвязей могут быть самыми
различными в зависимости от характера рассмотренных выше
системообразующих связей.

Так, рассмотрение роли допроса в рамках “тактической операции” будет во
многом опираться на вопросы психологии и тактики допроса, разработкой
которых подробно занимались Н.И.Порубов, А.Р.Ратинов, А.Б.Соловьев и др.

В ряде случаев взаимосвязи допроса с другими следственными действиями
определены требованиями закона. Так, опознающие предварительно
допрашиваются об обстоятельствах, при которых они наблюдали
соответствующее лицо или предмет, и о приметах и особенностях, по
которым они могут произвести опознание-ст.164 УПК) ,а проведение очной
ставки закон связывает с наличием специальных условий, определяющих
возможность и правомерность ее производства (например, наличие
существенных противоречий в показаниях- ст.162 УПК).

Подход к изучению закономерностей взаимодействия допроса со
следственными действиями, имеющими более сложную операциональную
структуру также будет обладать своими особенностями, обусловленными его
познавательными возможностями.

А.Б.Соловьевым, например, доказано, что исходную доказательственную
информацию следователи обычно получают при проведении допросов, осмотров
места происшествия, обысков, выемок, освидетельствований. Пополнение
доказательственной информации происходит, как правило, в процессе
производства остальных следственных действий с более сложной
операциональной структурой.

Разумеется данное обстоятельство никак не умаляет больших познавательных
возможностей допроса, широко используемого и на более поздних этапах
расследования. Ведь допросы, как и другие следственные действия,
направленные на отображение изолированных информационных объектов, не
заменяют следственных действий сложной структуры и дополнительно
проводятся в тех случаях, когда в силу каких-то обстоятельств они не
полностью выполнили свою роль в доказывании по конкретному делу.

Деление следственных действий на первоначальные и повторные, основные и
дополнительные играют применительно к допросу также весьма важное
значение при изучении его эффективности.

Так, еще встречающиеся на практике ошибки, обусловленные завышенной
оценкой показаний обвиняемого обычно бывают связаны с их так называемым
“закреплением” путем производства не вызывающихся необходимостью и не
несущих новой доказательственной информации повторных допросов.

На это обстоятельство указано в письме Генеральной прокуратуры РФ от
12.03.93 “О методических рекомендациях об участии прокурора в судебном
разбирательстве”, в котором ,в частности, подчеркивалось, что практике
предварительного следствия все еще известны факты восполнения
недостатков в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию, за
счет проведения многократных, утомительных и малоэффективных
дополнительных допросов, по сути своей бесперспективных с точки зрения
установления каких-либо новых данных по делу.

Данное обстоятельство, разумеется, ни в коей мере не умаляет важного
значения как повторных так и дополнительных допросов в формировании
доказательственной базы. Важно только, чтобы эти следственные действия
не замыкались на повторении данных, содержащихся в первоначальных
показаниях, а были направлены на получение новых фактических данных.

Нередко после проведения следственного эксперимента или проверки
показаний на месте возникает необходимость в уточнении и дополнении
показаний, что делается на повторных и дополнительных допросах.

Как уже отмечалось, наиболее важное научно-практическое значение для
характеристики взаимосвязей внутри системы следственных действий и
соответственно для определения в ней места и роли допроса, играет их
разграничение по различиям в механизме формирования фактических данных,
обусловленное отражением события преступления как в сознании людей, так
и в материальной обстановке и основанное на принятом в теории
доказательств их подразделении на личные и вещественные.

Учитывая, что всесторонность, полнота и объективность расследования
могут быть достигнуты лишь при использовании и умелом сочетании
различных процессуальных средств доказывания, опирающихся на разные
методы познания, всего комплекса необходимых следственных действий,
задачи допроса в получении необходимой доказательственной информации
могут быть решены только при условии обязательного учета ряда
закономерностей в рамках системы следственных действий, основанной на
учете характера следов преступления.

Во-первых, в процессе расследования не должно проявляться необоснованной
переоценки значения так называемых “немых свидетелей” при формальном
проведении допросов и других следственных действий этой группы, или,
наоборот, придаваться неоправданно высокое значение многочисленным
дополнительным допросам, направленным, якобы, на “закрепление”
доказательств, а фактически не добавляющим никакой новой информации к
уже имеющейся в распоряжении следствия в условиях, когда эту информацию
можно проверить и оценить за счет производства следственных действий
второй группы.

Во-вторых, должна строго соблюдаться определенная
уголовно-процессуальным законом последовательность производства допроса
по отношению к другим следственным действиям как первой, так и второй
группы. Например, проведению очной ставки должен обязательно
предшествовать допрос соответствующих участников процесса (ст.162 УПК);
опознающие предварительно допрашиваются об обстоятельствах, при которых
они наблюдали лицо или предмет, а также о приметах и особенностях, по
которым они могут произвести опознание (ст.164 УПК). Очевидно, что
проверка показаний на месте также производится по результатам
соответствующего допроса и т.д.

В третьих, необходимы учет и использование информации, полученной при
производстве допроса и других следственных действий одной группы в ходе
проведения действий, относящихся к другой. Например, допрос может давать
ориентировочные данные для проведения обыска и выемки, а обнаруженные и
изъятые при осмотре места происшествия вещественные доказательства и
следы преступления могут успешно использоваться при допросах
подозреваемого и обвиняемого.

При системном подходе к следственным действиям становится очевидным
наличие ряда не отрегулированных в законодательном порядке вопросов как
на уровне системы следственных действий, так и применительно к отдельным
из них, в частности, к допросу.

Так, в настоящее время при производстве целого ряда следственных
действий (допрос, очная ставка, проверка показаний на месте,
следственный эксперимент, осмотр и т.д.) широко используется
видеозапись, однако это эффективное средство фиксации законом не
предусмотрено и следователи, прилагая к протоколу следственного действия
видеозапись последнего, формально выходят за рамки процессуального
закона, регламентирующего как общие, так и специальные условия и порядок
проведения соответствующих следственных действий.

Кроме того, существует необходимость в разработке процессуальной формы
допроса, сопровождающегося передачей информации в наглядно-образной
форме, при котором наряду с использованием традиционного для допроса
метода познания – расспроса, применяется метод моделирования, правила
которого следовало бы закрепить в законе (изготовление допрашиваемым
рисунков, скульптурных копий, воспроизведение труднодоступных описанию
поз и жестов и т.д.).

 

Глава II .

Получение , проверка , оценка и использованиепоказаний на
предварительном следствии .

§ 1 .Обеспечение следователем допустимости , относимости и достоверности
доказательственной информации , полученной при допросе .

Обеспечение следователем допустимости , относимости и достоверности
доказательственной информации , полученной при допросе осуществляется на
разных стадиях процесса доказывания и главным образом на этапе оценки
доказательств . Причем в литературе существуют различные точки зрения
относительно того , какие именно свойства(стороны) доказательств
подлежат оценке . По мнению одних авторов оценке подлежит достоверность
доказательств, другие указывают на их значение , третьи на достоверность
и значение доказательств

В этой связи трудно не согласиться с мнением З.З. Зинатуллина,
отметившего , что в содержание оценки доказательств должно входить
определение всех их ценностных свойств , в частности , относимости ,
допустимости и достоверности.

Определение круга задач , стоящих перед следователем , связанных с
обеспечением этих свойств доказательств при допросе представляет собой
актуальную проблему , требующую самостоятельного изучения и осмысления ,
связанную с разрешением целого ряда теоретических проблем в сфере
процессуального доказывания с учетом динамики и специфики развития
процессуального законодательства .

В настоящем параграфе диссертационного исследования рассматриваются
вопросы обеспечения следователем относимости , допустимости и
достоверности доказательственной информации при допросе в основном на
этапе собирания доказательств . Особенностям обеспечения следователем
указанных свойств доказательств на этапах их проверки и оценки посвящены
самостоятельные разделы .

Допустимость- есть пригодность доказательства с точки зрения законности
источников , методов и приемов получения соответствующей информации.

Слово “допустимость” буквально означает разрешение , предоставление
возможности кому-либо участвовать в чем-либо.

В УПК институт допустимости прямого нормативного закрепления не получил
. Вывод о признании за доказательствами такого свойства , как
допустимость вытекает из анализа принципов уголовного процесса и иных
уголовно-процессуальных норм , в особенности ст . 69 УПК , в которой
дается определение понятия доказательства .

Анализ процессуальной литературы позволяет выявить различия в подходе
ряда авторов к определению понятия “допустимость доказательств” .

Так , М . С . Строгович считал , что допустимость доказательства- это
его способность как источника сведений о факте быть средством
установления этого факта . Строгович выделял два условия допустимости
доказательства: 1) соответствие источника сведений определенным условиям
указанным в законе; 2) облечение этих источников в определенные
процессуальные формы , предусмотренные законом (ст . ст . 150 , 151 ,
152 , 155-161 и др . УПК).

Авторы курса “Теория доказательств в советском уголовном процессе”
обобщили и выделили следующие условия допустимости фактической
информации , получаемой по делу: а)известность и возможность проверки ее
происхождения; б)компетентность и осведомленность лиц , от которых она
исходит и которые ее собирают; в)соблюдение общих правил доказывания;
г)соблюдение правил собирания фактических данных определенного вида ,
гарантирующих от неполноты и искажений , а также правил , гарантирующих
полноту и точность фиксации собранной информации в деле; г)отказ от
включения в нее догадок и предположений.

С.А.Шейфер под допустимостью доказательства понимает качество этого
доказательства , связанное с его надлежащей процессуальной формой .

Допустимыми по мнению С.А.Шейфера признаются лишь фактические данные ,
облеченные в надлежащую процессуальную форму .

В уголовно-процессуальной литературе последних лет также разрабатывалось
понятие допустимости доказательства .

Н.С. Алексеев указывает , что сведения о фактах могут быть
доказательствами , если они: устанавливают или опровергают подлежащие
доказыванию обстоятельства уголовного дела; почерпнуты из указанных в
законе источников и получены в установленном законом порядке

Н.М. Кипнис понимает под допустимостью такое свойство доказательства ,
которое характеризуется законностью источника фактических данных , а
также способов получения и фиксации фактических данных , содержащихся в
таком источнике .

Лаконичная трактовка понятия допустимости доказательств Н.М.Кипниса в
определенном смысле обобщает существовавшие определения и является,
пожалуй, наиболее точной, тем более, что она по сути своей пересекается
с наиболее полным определением понятия допустимости данным Пленумом
Верховного Суда РФ в постановлении № 8 от 31 октября 1995г . “О
некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации
при осуществлении правосудия”, в соответствии с которым доказательства
должны признаваться полученными с нарушением закона , если при их
собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией
Российской Федерации права человека и гражданина , или установленный
уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и
закрепления , а также если собирание и закрепление доказательств
осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий ,
не предусмотренных процессуальными нормами.

Обеспечение следователем допустимости доказательственной информации при
проведении следственных действий , и в частности, при допросе означают
необходимость получения фактических данных , сведений , составляющих
содержание доказательства только из соответствующих процессуальных
источников , использование надлежащих процессуальных средств доказывания
, соблюдение установленного законом порядка проведения следственного
действия.

Как отмечалось , следователь , прежде всего , должен обеспечить
соответствие порядка получения сведений , представляющих интерес по
расследуемому делу , требованиям закона , основываясь на следующих его
положениях .

Свидетелем по уголовному делу является лицо , которому могут быть
известны какие-либо обстоятельства , подлежащие доказыванию по данному
делу (ч . 1 ст . 72 УПК) .

В законе закреплены правила о допустимости показаний свидетеля
(потерпевшего) т . е . законодатель определяет те случаи , когда
определенные лица не могут быть допрошены в качестве
свидетелей(потерпевших) или когда сведения определенного содержания ,
сообщаемые указанными участниками процесса не будут иметь
доказательственного значения .

К числу сведений , не имеющих доказательственного значения, относятся
показания свидетеля (потерпевшего) , если он не может указать источник
своей осведомленности (ст.74,75 УПК), а также показания , в которых
высказываются предположения о тех или иных фактах , но не содержится
категорических утверждений относительно этих фактов , так как в
соответствии со ст . 309 УПК обвинительный приговор не может быть
основан на предположениях .

Кроме того , закон устанавливает круг лиц , которые не могут быть
допрошены в качестве свидетелей (потерпевших) . В теории процесса он
получил название “свидетельский иммунитет”. Существуют различные
основания к установлению свидетельского иммунитета .

В соответствии с п . 2 ч . 2 ст . 72 УПК не может допрашиваться в
качестве свидетеля лицо , которое в силу своих физических или
психических недостатков не способно правильно воспринимать
обстоятельства , имеющие значение для дела , и давать о них правильные
показания . В п . 11 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26
апреля 1984г . “О судебной практике по применению , изменению и отмене
принудительных мер медицинского характера” в этой же связи указано , что
показания лица , в отношении которого поставлен вопрос о применении к
нему принудительных мер медицинского характера , в силу ст . 69 УПК не
могут рассматриваться как источник доказательств по делу .

Закон (ч . 2 ст . 72 УПК) запрещает допрашивать в качестве свидетелей:
защитника обвиняемого- об обстоятельствах дела , которые стали ему
известны в связи с выполнением обязанностей защитника; адвоката ,
представителя профессионального союза и другой общественной организации
об обстоятельствах , которые стали им известны в связи с исполнением ими
обязанностей представителя.

В последнее время институт свидетельского иммунитета получил дальнейшее
развитие в законодательстве .

Два случая свидетельского иммунитета предусмотрены в ст . 51 Конституции
РФ . Это привилегия против самообвинения и освобождение от свидетельских
показаний против своего супруга и близких родственников . Привилегия
против самообвинения (никто не обязан свидетельствовать против самого
себя) означает , что следователь обязан перед началом допроса разъяснить
допрашиваемому его право отказаться давать показания об обстоятельствах
, уличающих его в совершении преступления . В этой связи нарушающей
привилегию против самообвинения должна признаваться все еще имеющая
место практика допроса в качестве свидетеля лица, в отношении которого
имеются достаточные данные для привлечения в качестве обвиняемого .

Необходимо иметь в виду , что в соответствии с п . 18 указанного выше
Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 8 от 31 октября 1995г . в
случаях , когда подозреваемому , обвиняемому , его супругу и близким
родственникам при дознании или на предварительном следствии не были
разъяснены положения ст . 51 Конституции , показания этих лиц должны
признаваться судом полученными с нарушением закона и не могут являться
доказательствами виновности обвиняемого (подозреваемого) .

Несмотря на то , что Конституция РФ является актом прямого действия , а
также имеются соответствующие разъяснения Верховного Суда РФ , тем не
менее желательно было бы указанную норму включить в
уголовно-процессуальный Кодекс .

В соответствии со ст . 161 УПК при вызове потерпевшего , его допросе и
составлении протокола допроса применяются правила , регламентирующие
допрос свидетеля . По этой причине иммунитет , установленный ст . 51
Конституции РФ должен распространяться также и на показания потерпевших
.

Иные случаи свидетельского иммунитета предусмотрены в ряде других
нормативных актов .

В ч . 2 ст . 13 Закона РСФСР “О свободе вероисповеданий” от 25 октября
1990г . сказано , что тайна исповеди охраняется законом:
священнослужитель не может допрашиваться или давать объяснения кому бы
то ни было по обстоятельствам , которые стали ему известны из исповеди
гражданина .Данная норма нашла свое отражение в п.11 ч.1 ст.5 УПК (
Федеральный закон от 27.08.93г.№ 5661-1).

Косвенно свидетельский иммунитет установлен ст.41 Закона РФ “О средствах
массовой информации”, в соответствии с которой редакция обязана
сохранять в тайне источник информации и не в праве называть лицо,
предоставившее сведения с условием неразглашения его имени, за
исключением случая, когда соответствующее требование поступило от суда,
в связи с находящимся в его производстве делом. К сожалению, из Закона
не вытекает могут ли допрашиваться журналисты на предварительном
следствии , что на практике создает определенные трудности ,связанные с
расследованием дел о нарушении средствами массовой информации прав и
свобод граждан. Существующие на этот счет мнения носят прямо
противоположный характер. Одни считают, что на журналистов
распространяется право свидетельского иммунитета в части сообщения
сведений об источнике получения информации, другие, наоборот, считают
журналистов беззащитными и требуют дополнения УПК соответствующими
нормами.

По нашему убеждению в УПК действительно должна быть введена норма,
проясняющая распространение свидетельского иммунитета не на безликий
статус “редакции”, а на конкретных лиц, выполняющих редакционное
задание, но до той поры вопрос об освобождении от дачи показаний
журналиста в целом или в части должен решаться следователем с учетом
всех обстоятельств дела, на основании пояснительных документов редакции
того или иного средства массовой информации.

Ёще одна законодательная новелла по вопросу о свидетельском иммунитете
содержится в ст . 19 Закона РФ от 8 мая 1994г . N 3-ФЗ “О статусе
депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы
Федерального собрания РФ” (в редакции Федеральных законов от 12.03.96 №
24-ФЗ и от 15.08.96 № 114-ФЗ).В соответствии с указанным Законом ,
депутат Совета Федерации и депутат Государственной Думы вправе
отказаться от дачи свидетельских показаний по гражданскому или
уголовному делу об обстоятельствах , ставших ему известными в связи с
выполнением им депутатских обязанностей .

Норма , содержащаяся в указанном выше законе , по своей природе является
процессуальной и должна быть помещена в УПК.

По мнению А.Ю.Епихина круг лиц, на которых распространяется
свидетельский иммунитет ,должен быть расширен. Правом отказа от
свидетельствования и освобождения от уголовной ответственности за отказ
от дачи показаний в качестве свидетеля должны также обладать законный
представитель несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого;
государственный служащий ,работа которого связана с государственной или
служебной тайной.

Как представляется, закрепленное Конституцией неотъемлемое право каждого
человека не свидетельствовать против себя и своих близких вовсе не
означает необходимости расширения круга уголовно-процессуальных
привилегий ,составляющих институт свидетельского иммунитета. Имеющиеся
на этот счет предложения должны самым тщательным образом оцениваться с
позиций их практической значимости и целесообразности, учитывая
возможность создания препятствий в достижении задач уголовного
судопроизводства в случае их законодательного закрепления.

Сказанное в определенной степени созвучно с позицией Конституционного
суда РФ ,выраженной в Постановлении от 20.02.96г. № 5п “ По делу о
проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 19 и
части второй статьи 20 Федерального закона от 8 мая 1994 года” О статусе
депутата Совета федерации и статусе депутата Государственной Думы
Федерального Собрания Российской Федерации”, в соответствии с которым
предусмотренная ст.51 Конституции возможность установления федеральным
законом иных оснований освобождения лица от дачи свидетельских показаний
может быть реализована лишь в системной связи с положениями Конституции
РФ, принципами и положениями, относящимися к правосудию, в частности, с
принципом равенства всех перед законом и судом.

В силу указанных обстоятельств мы не поддерживаем предложений Епихина
А.Ю., тем более, что в качестве законных представителей
несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого чаще всего выступают его
родители, на которых и так распространяется свидетельский иммунитет.

В процессе расследования уголовного дела следователь должен использовать
в качестве средств доказывания лишь те следственные действия , которые
прямо указаны в законе . Обеспечение допустимости доказательств за счет
выбора надлежащего средства доказывания во многом связано с недопущением
следственных ошибок , в результате которых нарушаются права и законные
интересы участников уголовного процесса . Ранее говорилось о
недопустимости допроса в качестве свидетеля лица , в отношении которого
имеются основания для привлечения к уголовной ответственности . В этой
же связи можно отметить , что зачастую лиц , в отношении которых
возбуждено уголовное дело , а задержание в порядке ст . 122 УПК не
произведено , практические работники допрашивают в качестве свидетелей ,
и только при окончании предварительного следствия этим лицам
предъявляется обвинение .

В 1973 году Военная коллегия Верховного Суда СССР в частном определении
по делу Садыкова от 25 октября отметила , что допрос в качестве
свидетеля подозреваемого в совершении преступления лишает его
возможности осуществить свое право на защиту и поэтому не может быть
признан соответствующим требованиям закона .

Однако ,в тот период фактически не действовал институт свидетельского
иммунитета, появление которого проявило проблему под совсем иным углом
зрения. добавив ей еще большую остроту и актуальность .

В настоящее время практические работники поставлены перед дилеммой –
допрашивать заподозренного в качестве свидетеля, вооружив его
привилегией против самообвинения, или в качестве подозреваемого,
формально выйдя за рамки ст.52 УПК, в соответствии с которой
подозреваемым признается лицо, задержанное по подозрению в совершении
преступления ,либо к которому применена мера пресечения до предъявления
обвинения.

В.Шимановский считает, что так называемых заподозренных лиц следует
допрашивать в качестве свидетелей с разъяснением права, предусмотренного
ч.1 ст.51 Конституции, о чем сделать соответствующую отметку в протоколе
допроса, которую удостоверить подписью допрашиваемого.

Е.Нащекин справедливо указывает на необходимость расширения диспозиции
ст.52 УПК и признания подозреваемым лица, в отношении которого у
прокурора, следователя и лица, производящего дознание есть достаточные
основания подозревать его в совершении преступления, однако считает что
принятие следователем любого из возможных на сегодняшний день решений,
до внесения в кодекс изменений, приведет его к нарушению закона.

Кипнис Н.М. категорически возражает против самой возможности допроса
подозреваемого (заподозренного) в качестве свидетеля.

Как нам представляется, с сложившейся ситуации необходимо
ориентироваться все же на судебную практику поскольку только суды в
конечном счете определяет относимость, допустимость и достоверность
полученных в ходе предварительного следствия данных.

Так, судом присяжных Московского областного суда на основании вердикта
коллегии присяжных заседателей обвиняемый органами предварительного
расследования в получении взятки и незаконном приобретении и хранении
огнестрельного оружия и боеприпасов Каменев был оправдан.

В кассационном протесте прокурор просил об отмене приговора в связи с
существенным нарушением норм УПК РСФСР в ходе рассмотрения дела.

Кассационная палата Верховного Суда РФ 13 февраля 1996 г. оправдательный
приговор оставила без изменения, указав, что доводы прокурора,
изложенные в кассационном протесте, о том, что судья необоснованно
исключил из разбирательства дела часть доказательств, противоречат
действующему законодательству.

Судья правильно исключил из разбирательства дела протокол допроса
Каменева в качестве свидетеля, так как против него было возбуждено
уголовное дело и у органов предварительного следствия имелись все
основания допросить его в качестве подозреваемого с соблюдением
уголовно-процессуального закона и с разъяснением требований ст. 51
Конституции Российской Федерации о том, что никто не обязан
свидетельствовать против себя самого.

Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 15 мая 1996 г.
определение кассационной палаты оставлено без изменения.

В процессе проведения допросов и действия самого следователя должны
отвечать определенным требованиям обеспечивающим допустимость
доказательств , что обеспечивается прежде всего за счет неукоснительного
исполнения требований закона , регламентирующих порядок производства как
данного следственного действия, так и общих условий предварительного
расследования . Эти требования запрещают домогаться показаний
обвиняемого и других участников процесса , путем насилия , угроз и иных
незаконных мер (ст.20 , 179 УПК , ст . 21 Конституции РФ);предполагают
обеспечение права лица , участвующего в деле и не владеющего языком , на
котором ведется производство предварительного расследования,
пользоваться услугами переводчика с отнесением расходов за счет
государства (ст . 17 , 57 , 107 , 134 УПК , ст . 18 Закона РСФСР “О
языках народов РСФСР” от 25 октября 1991г, а также права на защиту , в
том числе права пользоваться услугами защитника(ст . ст . 19 , 46-52
Конституции РФ , 46-52 УПК); предусматривают определенный порядок
ведения протокола допроса (ст . ст . 87 , 134 , 141 , 142 , 151-152 ,
160 и др . )

Нелишне в этой связи отметить и необходимость производства допроса
надлежащим лицом ,то есть следователем на которого не распространяются
предусмотренные законом основания ( ст.23, 59, 64 УПК), исключающие его
участие в деле.

На важность этого обстоятельства указал Верховный Суд в постановлении N
556п95пр. по делу Тараканова, в котором, в частности, отметил, что
согласно ч. 2 ст. 59 УПК РСФСР, следователь не может принимать участие в
рассмотрении дела, если он является родственником обвиняемого. При этом
степень родства законом не определена. (По возвращенному на
дополнительное расследование делу обвиняемый и следователь приходятся
друг другу троюродными братьями.).

Понятия относимости и допустимости доказательств являются
основополагающими для решения вопроса о пригодности или непригодности
фактических данных и их процессуальных источников в качестве
доказательств в процессе расследования по уголовному делу .

Являясь взаимосвязанными и взаимообусловленными свойствами , признаками
доказательств , относимость и допустимость характеризуют различные
стороны последних . Выяснение каждый раз того и другого свойства важная
часть процесса доказывания .

Толкование такого свойства доказательств , как относимость предполагает
, что следователь в процессе расследования уголовного дела должен
установить входит ли факт для установления которого привлекается данное
доказательство в предмет доказывания или число иных фактов , выяснение
которых необходимо при проверке версий , доказательств , а также
способно ли доказательство с учетом его содержания этот факт
устанавливать.

Относимость показаний определяется применительно к расследуемому
преступлению , при этом выясняется служат ли эти показания целям
установления события преступления , виновности или невиновности
обвиняемого , степени ответственности виновных, наличия и характера
ущерба , причин и условий , способствующих совершению преступления , т .
е . определяется наличие связи между показаниями и доказываемым фактом .
Показания , с помощью которых выясняются эти существенные для дела
обстоятельства признаются относящимися к расследуемому уголовному делу.

Обеспечение следователем относимости доказательственной информации при
допросе предполагает с одной стороны-недопущение загромождения
уголовного дела не относящимися к его существу материалами и фактами , а
с другой- исследование только тех из них , которые имеют
непосредственное значение для правильного разрешения дела .

Как справедливо отметил З.З.Зинатуллин ,если допустимость доказательств
связана прежде всего с их процессуальной формой , то их относимость
определяется качеством их содержания , т . е . наличием в них
достаточной информации , способной заинтересовать следственные органы .

Отмеченное свойство доказательства обеспечивается следователем главным
образом на этапе оценки собранных по делу доказательств , однако с
учетом того обстоятельства , что все сферы процессуального доказывания
тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены , деятельность следователя ,
связанная с собиранием и проверкой доказательств также несет в себе
элементы обеспечения относимости доказательств .

На первоначальном этапе расследования преступлений , когда следователь
собирает информацию , могущую иметь впоследствии доказательственное
значение , его действия во многом определяются задачей обнаружения и
закрепления следов преступления , однако в целом ряде случаев (особенно
когда преступление совершено в условиях неочевидности ) следователь на
основе имеющихся в его распоряжении данных должен выдвинуть гипотезы о
наиболее вероятных сценариях развития событий , приведших к преступлению
, и в процессе их проверки выявить данные , относящиеся к расследуемому
событию .

Очевидно , что окончательное решение вопроса об относимости тех или иных
фактических данных к предмету доказывания – проблема оценки
доказательств , поскольку работа по проверке следственных версий
характеризуется тем , что следователь в ряде случаев еще не знает какая
полученная им информация будет доказывать виновность лица , совершившего
преступление и другие обстоятельства определяющие предмет доказывания ,
а какая нет . Именно по этой причине следователь не должен игнорировать
ту или иную информацию на первый взгляд не относящуюся , по его мнению ,
к предмету доказывания , а принимать все меры к ее процессуальному
закреплению .

В этой связи можно не согласиться с мнением З . З . Зиналуллина ,
который утверждает , что относимость к делу сведений о тех фактах ,
которые имеют прямое материально-правовое значение всегда очевидна и
поэтому решение вопроса в этой части не встречает серьезных затруднений
. Также легко определяется относимость прямых доказательств , содержание
которых совпадает с расследуемым событием .

Ведь нередко связи имеющейся информации с предметом доказывания бывают
настолько сложными , что следователю приходится производить целые
комплексы следственных действий в целях установления значимости тех или
иных имеющихся в его распоряжении данных .

В тоже время , как подчеркивалось , объем относящейся к делу информации
не безграничен . Он определяется рамками тех наиболее вероятных
следственных версий , построение которых не только возможно , но и
необходимо в соответствии с данными , послужившими основанием к
возбуждению уголовного дела с учетом выработанных главным образом
криминалистикой рекомендаций по организации и тактике расследования .

В общем виде основу для решения вопроса об относимости тех или иных
сведений к расследуемому делу дает уголовно-процессуальный закон ,
определяющий предмет доказывания .

В соответствии со ст . 68 УПК деятельность следователя при проведении
расследования в целом и при производстве допросов , в частности , должна
быть направлена на сбор фактических данных , указывающих на наличие либо
отсутствие события преступления , виновность или невиновность лица ,
обвиняемого в совершении преступления и другие важные обстоятельства .

Необходимость собирания соответствующих фактических данных в ряде
случаев прямо предусмотрена в законе . Так , ст . 74 УПК предусматривает
возможность допроса свидетеля о взаимоотношениях с обвиняемым ,
потерпевшим; ст . 77 УПК возможность дачи обвиняемым объяснений по
поводу имеющихся в деле доказательств; ст . 131 обязывает следователя
удовлетворять ходатайства о собирании доказательств , если последние
могут помочь установлению , как обстоятельств входящих в предмет
доказывания , так и других обстоятельств , выяснение которых необходимо
для ” правильного расследования ” и др .

Авторы монографии “Теория доказательств …” справедливо исходят из
концепции “многоуровневой” относимости доказательств , согласно которой
информация о фактах подразделяется на несколько уровней , высшим из
которых являются данные , связанные с предметом доказывания . По мнению
авторов допустимо говорить об иерархической системе информационных
потоков по уголовному делу , включающей уровни обнаружения , собирания ,
наращивания надежности и проверки совокупности фактических данных о
существенных обстоятельствах дела.

Ведь даже для определения виновности лица , совершившего преступление ,
необходимо сначала получить его объяснения , для чего его отыскать , что
нередко составляет одну из важнейших задач расследования , и надо
отметить , что далеко не вся полученная в процессе этой работы
информация будет относиться к предмету доказывания .

В то же время , все еще встречающиеся , к сожалению , упрощенческие
подходы к проблеме обеспечения относимости доказательств порождают массу
следственных ошибок.

Изучение 188 уголовных дел авторами методического пособия “Характер ,
причины и способы устранения ошибок в стадии предварительного следствия”
выявило существенные недостатки в обеспечении следователями относимости
доказательственной информации , в частности , при допросах , что
выразилось прежде всего в недостаточном планировании расследования-2/3
всех изученных дел.

Причем , по каждому второму делу не были выдвинуты и проверены все
обоснованные версии , а по каждому третьему делу имело место увлечение
одной версией при недостаточном внимании к другим .

Авторы исследования заметили , что многие следователи при допросах
свидетелей и потерпевших отводят себе роль протоколистов , фиксируя лишь
то , что найдет нужным сказать допрашиваемый . Почти треть всех ошибок
при допросах состояла в том , что следователи не придали значения
пробелам и противоречиям в показаниях и не пытались их устранить .

Почти по каждому третьему делу при допросе подозреваемого и обвиняемого
отмечались схожие недостатки . Наиболее распространенные из них-
неконкретное без детализации изложение доводов обвиняемого , неполное
выяснение на допросе обстоятельств , охватываемых рамками обвинения , и
др .

Очевидно, что на первоначальном этапе расследования разграничение
информации на доказательственную и не обладающую таким свойством
представляет для следователя довольно трудную задачу и связано это
прежде всего с тем , что следователь , как уже отмечалось , может в этот
период не знать какая информация , из той, которую он может получить
будет иметь впоследствии доказательственное значение .

Этим , например , объясняется очень тщательное планирование и подготовка
первоначальных следственных действий , в частности , допросов
следователями высокой квалификации , ведение ими подробных ,
многостраничных протоколов с максимальной детализацией показаний .

Полученная на первоначальном этапе расследования информация носит
зачастую ориентирующий характер , но нередки случаи использования ее в
системе доказательств .

В следственной практике автора настоящей работы имел место случай , в
определенной мере иллюстрирующий данный тезис .

Вызванный на допрос обвиняемый по делу об изнасиловании Л . , в
отношении которого в качестве меры пресечения была избрана подписка о
невыезде , явился к следователю в состоянии сильного похмелья , и из
тактических соображений был освидетельствован на этот предмет . Через
некоторое время стало известно , что накануне Л . в нетрезвом виде
совершил другое преступление . В итоге протокол судебно-медицинского
освидетельствования , полученный изначально в целях обоснования
невозможности проведения с Л . в день его вызова следственных действий ,
стал фигурировать в деле в качестве косвенного доказательства нахождения
Л . на месте совершения им повторного преступления .

В силу указанных обстоятельств обеспечение следователем относимости
доказательственной информации при получении показаний должно
предполагать:

-тщательное планирование как расследования в целом , так и допросов с
учетом складывающейся следственной ситуации;

-обязательное выяснение в процессе допросов обстоятельств , составляющих
предмет доказывания по уголовному делу , а также вопросов ,
необходимость постановки которых прямо вытекает из закона .

Процесс оценки доказательств включает определение их относимости ,
допустимости и достоверности ,сначала для выдвижения следственных версий
, а затем и достоверности выводов по уголовному делу.

Достоверность вывода следствия об обстоятельствах уголовного дела-то же
самое , что истинность этого вывода , т . е . правильное,
соответствующее действительности установление обстоятельств дела:
события преступления , виновности данного лица в совершении преступления
, места , времени , способов совершения преступления . Обеспечение
достоверности , истинности выводов по делу требует от следователя ,
чтобы обвинение основывалось только на доброкачественных , тщательно
проверенных и не вызывающих сомнения доказательствах.

Автор кандидатской диссертации “ Достоверность доказательств и способы
ее обеспечения в уголовном процессе” Гришина Е.П. изучив вопрос о
соотношении истины и достоверности с позиций философии, гносеологии и
процессуальной науки, пришла к правильному выводу о том, что при
принятии любого процессуального решения требуется не просто знание,
убеждение, соответствующее объективной действительности, но и знание,
полученное законным способом, доказанное, т.е. обоснованное,
аргументированное знание.

Ответить на вопрос о достоверности доказательств можно лишь на основе
тщательного и всестороннего изучения как источника фактических данных ,
так и процесса формирования доказательственного материала .

Так , обеспечение достоверности показаний уже при первоначальных
допросах означает , что следователь должен принять меры к изучению
личности допрашиваемого с точки зрения способности последнего к даче
правдивых и полных показаний , проанализировать содержание полученных
сведений с точки зрения их внутренней логической структуры
(последовательность , наличие противоречий , неточностей , пробелов и т
. д.) сопоставить полученную информацию со сведениями , полученными из
других процессуальных источников .

Изучение достоверности показаний означает также оценку следователем
условий восприятия , запечатления информации в памяти допрашиваемого .
Так , решение вопроса о достоверности показаний свидетеля от таких
факторов , как способность данного лица к восприятию , запоминанию и
воспроизведению информации , составляющей содержание его показаний , а
также условий восприятия события , его скоротечность ,
заинтересованность свидетеля в исходе дела и др .

В целях обеспечения достоверности доказательственной информации закон
обязывает участников процесса к выполнению целого ряда условий . Так ,
закон обязывает свидетеля , потерпевшего, явившегося по вызову на допрос
, правдиво сообщить обо всем , что ему известно по делу . Перед допросом
свидетель (потерпевший) предупреждаются об уголовной ответственности за
отказ , уклонение от дачи показаний , дачу ложных показаний , в протокол
допроса обязательно заносятся данные о личности допрашиваемых . Для
ограждения свидетелей и потерпевших от давления заинтересованных в
исходе дела лиц , закон обязывает следователя не только допрашивать
вызванных по одному делу лиц , порознь , но и принять меры к тому ,
чтобы они не могли общаться между собой (ст 158 УПК) .

Если следователь лишен возможности предотвратить общение свидетеля с
другими лицами , еще не вызванными на допрос , у допрашиваемого может
быть отобрана подписка о неразглашении известных ему по делу сведений .

Учитывая данные психологической науки о том , что свидетель, не
прерываемый допросами , способен более полно и объективно рассказать все
ему известное по делу в той форме и последовательности , которая ему
удобна , закон формулирует норму , предоставляющую свидетелю и
потерпевшему право рассказать все известное об обстоятельствах , в связи
с которыми они вызваны (ст 158 , 160 УПК)

В процессе допроса следователь должен избегать наводящих вопросов (ст
158 УПК) , так как в противном случае велика вероятность искажения
информации . С той же целью недопущения искажения информации ,
следователь обязан разъяснить допрашиваемому право пользоваться услугами
переводчика (независимо от процессуального положения допрашиваемого- ст
17 УПК) .

В заключительной стадии допроса допрашиваемому предлагается удостоверить
правильность записи показаний , о чем делается соответствующая отметка в
протоколе . Такое ознакомление выполняет контрольную функцию по
отношению к зафиксированной информации , повышает ее надежность ,
способствует полному и правильному познанию устанавливаемых фактов . (ст
. 160 УПК)

Кроме того , закон предусматривает возможность для участников процесса ,
независимо от их процессуального положения , после дачи показаний
записать их собственноручно (ст . ст . 152 , 160) . Собственноручная
запись показаний нередко помогает допрашиваемому лучше сосредоточиться и
более полно изложить свои показания .

Свою специфику имеют установленные законом критерии достоверности
показаний при допросах несовершеннолетних , при которых могут , а если
допрашиваемым не исполнилось 14 лет , должны присутствовать педагог ,
законные представители или родственники . Законодатель в этом случае
исходит из учета особенностей психологии детского восприятия и
установления контакта с подростком .

Свои особенности имеет обеспечение следователем достоверности показаний
непосредственно в процессе их протоколирования, которое должно
производится следователем в первом лице и по возможности дословно (ст160
УПК) .

Устные показания являются разновидностью разговорной речи . Хотя в
условиях официальной обстановки допрашиваемый ориентируется на
стандартный , кодифицированный литературный язык, однако его речь не
свободна от диалектных , просторечных , жаргонных слов и выражений ,
профессионализмов , научно-технических терминов . Содержание самих
высказываний оформляет также интонация речи . Известно , что
соответствующее повышение и понижение тона голоса может придавать
высказыванию различные смысловые оттенки . Кроме того , содержание
устных показаний во многом определяется также неязыковыми (
экстралингвистическими) средствами общения , которые включаются в
речевую коммуникацию . К неязыковым средствам общения относятся жесты ,
мимика участников следственного действия и т . д .

Поэтому одной из задач следователя в ходе выполнения указанных
следственных действий является не только выполнение требований закона о
по возможности дословной фиксации пояснений , которые даются в процессе
допроса , но и определенная логическая и лексическая проработка
полученной информации с ее последующим изложением в протоколе .
Последнее требует от следователя известных профессиональных навыков .
Разумеется сказанное не означает , что следователь волен свободно
интерпретировать , на свой лад излагать воспринятую в процессе допроса
информацию . Такой подход крайне опасен , так как может повлечь за собой
фиксацию искаженной или неверной информации , что может привести к
разного рода следственным ошибкам .

Действенными вспомогательными средствами фиксации показаний могут
служить аудио- и видео- запись . Порядок применения звукозаписи подробно
регламентирован УПК (ст 141-1) .

К сожалению , порядок применения видео записи при производстве
следственных действий и в частности при допросах , в УПК закрепления не
получил , что однако не означает противоправности использования
видеотехники в качестве технического средства .

При использовании указанных средств фиксации обеспечиваются не только
полнота и достоверность получаемой в процессе допроса доказательственной
информации, но и создаются предпосылки для правильной оценки полученных
показаний , так как на фонограмме , видеопленке воспроизводится не
только содержание показаний , но и обстановка допроса .

В соответствии со ст . 141 УПК к протоколам допроса могут быть приложены
фотоснимки , планы , схемы , материалы звукозаписи и т . д .

Указанные материалы служат приложением к протоколу допроса и приобретают
доказательственное значение в совокупности с ним . Они уточняют и
дополняют протокольное описание .

Обеспечение следователем достоверности доказательственной информации в
процессе допроса во многом связано с проверкой и оценкой показаний,
особенности которых будут рассмотрены позднее в соответствующих разделах
настоящего исследования , в которых речь , в частности , пойдет об
обеспечении достоверности какой-то уже , как правило , имеющейся в
распоряжении следователя доказательственной информации .

В данном параграфе хотелось бы остановиться на некоторых тактических
правилах допроса , влияющих на достоверность показаний уже в период
первоначального сбора и накопления доказательственного материала .

Эти правила точно соответствующие требованиям закона , распространяются
на стадию подготовки к допросу , производство допроса и фиксацию его
результатов.

В частности , в процессе подготовки к проведению допроса следователь
должен проанализировать к какой области восприятия и сфере знаний
относятся те данные , о которых надлежит допросить лицо . При
необходимости обеспечить участие в допросе соответствующих специалистов
. Тщательное планирование допроса является важным условием получения
достоверных показаний .

При подготовке вопросов следователь должен проанализировать имеющийся в
его распоряжении фактический материал , в том числе данные
характеризующие личность допрашиваемого . В процессе допроса следователь
должен формулировать свои вопросы в понятных выражениях ,
соответствующих культурному и образовательному уровню допрашиваемого .
Достоверность показаний свидетеля (потерпевшего) проверяется в процессе
допроса путем постановки вопросов детализирующих и конкретизирующих его
показания . Если в результате допроса следователю становится очевидной
ложность показаний он должен выяснить причины сообщения допрашиваемым
неправильной информации . Ведь не всегда несоответствие истине
сообщаемых сведений есть результат злого умысла свидетеля или
потерпевшего . Причина может заключаться в особенностях восприятия
человеком тех или иных обстоятельств , очевидцем которых он был ,
непониманием их юридической значимости и т . д . Известно , что ,
например , стресс пережитый потерпевшим в момент преступления часто
мешает ему правильно воспринять и удержать в памяти важные
обстоятельства происшествия . Тем скорее такой человек поддается
внушению и следователь сам путем постановки наводящих вопросов , уже
сама формулировка которых , подсказывает определенный ответ , может
спровоцировать допрашиваемого к сообщению неверных сведений . С другой
стороны , используя данные психологической науки о хорошем сохранении в
памяти образов зрительного восприятия , у следователя всегда существует
возможность для постановки вопросов , активизирующих ассоциативные связи
, предъявления вещественных доказательств , планов , схем , рисунков и
наконец выхода со свидетелем на место происшествия .

Обеспечение достоверности показаний обвиняемого ( подозреваемого) имеет
свои особенности , отчасти обусловленные необходимостью реализации мер ,
направленных на обеспечение их права на защиту . Дача показаний такими
лицами уже сама по себе является одним из средств защиты , поэтому
обвиняемый должен быть допрошен немедленно после предъявления ему
обвинения , а подозреваемый немедленно после задержания или взятия под
стражу (ст . 123 , 150 УПК).

Выполнение этих требований в определенной степени обеспечивает
достоверность получаемой информации , так как лицо допрашиваемое сразу
после задержания по подозрению в совершении преступления не в состоянии
с ходу выдвинуть хорошо продуманную ложную версию происшедшего .

При предъявлении обвинения , производимом , как известно , на более
поздних этапах расследования , допрос начинается с вопроса обвиняемому
признает ли он себя виновным . У обвиняемого должны быть получены
показания по каждому из пунктов предъявленного обвинения . Если
обвиняемый признает себя виновным в полном объеме предъявленного
обвинения , допрос должен вестись столь же детально , как и при полном
отрицании им своей вины . В отношении несовершеннолетнего обвиняемого и
подозреваемого закон устанавливает дополнительные гарантии получения от
них достоверных показаний . Вызов и допрос несовершеннолетних
производится , как правило через родителей и других законных
представителей . В допросе несовершеннолетнего обвиняемого , не
достигшего 16 лет , может участвовать педагог , который вправе с
разрешения следователя задавать вопросы , а по окончании допроса
знакомиться с протоколом и делать замечания о правильности и полноте
имеющихся в нем записей (ст 397 УПК) .

Одним из важнейших факторов, влияющих на достоверность показаний
является государственная гарантия неприкосновенности личности,
вовлеченной в орбиту уголовного судопроизводства.

Международная практика борьбы с преступностью, в особенности с ее
организованными формами, свидетельствует, что наибольших успехов в этом
направлении добиваются государства, в которых создана правовая база
защиты свидетелей от различных противоборствующих расследованию лиц и
групп.

В 1982 году конгресс США принял закон о защите жертв преступлений и
свидетелей, в преамбуле которого отмечается, что нормальное
функционирование системы уголовной юстиции невозможно без “кооперации” с
жертвами и свидетелями преступлений. Закон США 1984г. о жертвах
преступных посягательств предусмотрел обязательную помощь потерпевшему в
судебном разбирательстве. Законодательством всех штатов предусмотрена
защита “специальных категорий” жертв преступления. В Великобритании
оказание помощи лицам, пострадавшим от преступлений, является составной
частью уголовной политики государства. Законодательство этой страны
наряду с , в частности, предусматривает право потерпевшего заявить
ходатайство о неоглашении в судебном заседании его анкетных данных.

На проходившем 12-14 Марта 1997г.в прокуратуре г.Москвы
российско-американском семинаре посвященном вопросам борьбы с
организованной преступностью, отмечались успехи в разоблачении в
последние годы крупных преступных группировок, эффективная борьба с
которыми была немыслима до принятия Соединенными штатами Федеральной
программы по защите свидетелей и создания соответствующей
законодательной базы.

В соответствии с законодательством США, Генеральный прокурор может
переселить на новое место жительства свидетеля и обеспечить его другими
средствами защиты, если речь идет о показаниях этого свидетеля в пользу
Федерального правительства или правительства штата в ходе официального
судебного разбирательства, касающегося организованной преступности или
другого серьезного преступления, и если Генеральный прокурор определяет,
что против свидетеля по этому разбирательству может быть совершено
правонарушение, подразумевающее преступление с применением силы.
Генеральный прокурор может также переселить на новое место жительства и
обеспечить другими средствами защиты членов такого свидетеля, либо
человека, близко с ним связанного, если указанные лица могут
подвергнуться опасности в связи с участием свидетеля в судебном
разбирательстве.

По решению Генерального прокурора такому свидетелю могут быть вы даны
также новые документы, выплачены средства на жизненно необходимые
расходы и расходы, связанные с изменением места жительства, казана по
мощь в трудоустройстве, применены иные меры физической и социальной
защиты, в том числе запрет на разглашение информации о данном лице и его
месте жительства.

В Российской Федерации, к сожалению, закон о защите свидетелей до
настоящего времени не принят, хотя проект его и существует.

В этой связи очень важной и своевременной представляется инициатива
республики Башкортостан, Верховным советом которой, принят Закон от 14
октября 1994 года N ВС-25/50 “О Государственной защите потерпевших,
свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству”

Указанный закон предусматривает применение специально предусмотренных
мер и средств защиты к лицам заявившим в правоохранительный орган о
преступлении либо иным образом участвовавшим в обнаружении
,предупреждении, пресечении или раскрытии преступления; свидетелям;
потерпевшим и его представителям по уголовному делу; подозреваемым,
обвиняемым , их защитникам и законным представителям экспертам,
специалистам, переводчикам и понятым; гражданский истцам, гражданский
ответчикам и их представителям по уголовному делу или гражданскому
судопроизводству по иску о возмещении ущерба, причиненного
преступлением.

Меры безопасности могут применяться также в отношении близких
родственников и иных граждан, через воздействие на которых оказывается
давление на названных выше лиц.

К числу мер обеспечения безопасности свидетелей (ст.5) Закон относит:-
неразглашение сведений и личности защищаемого лица; закрытое судебное
разбирательство; личная охрана, охрана жилища и имущества ;прослушивание
телефонных переговоров; выдача средств связи, оружия и специальных
средств индивидуальной защиты и оповещения об опасности ; замена
документов на новое имя и изменение внешности; переселение на другое
место жительства ; изменение места работы или учебы ; временное
помещение в место, обеспечивающее безопасность.

Кроме того, закон указывает, что с учетом характера и степени опасности
для жизни, здоровья, достоинства , имущественных и иных прав защищаемого
лица могут осуществляться и другие меры, предусмотренные действующим
законодательством , в том числе и Законом “Об оперативно розыскной
деятельности в Российской Федерации”.

Закон предусматривает и, как представляется, вполне обоснован но,
довольно широкий круг субъектов, наделенных правом принятия решения о
применении мер безопасности. К ним относятся: суд или судья, прокурор, а
также следователь, орган дознания с согласия прокурора по находящимся у
них в делопроизводстве заявлениям или сообщениям о преступлении либо
уголовным делам, а после вступления приговора в законную силу также
органом внутренних дел по месту нахождения защищаемого лица.

Аналогичные меры безопасности ,включая компенсацию материального вреда,
причиненного преступлением, предусмотрело и Правительство Москвы в
“Положении о мерах социальной защиты и материального стимулирования
граждан, способствовавших раскрытию преступлений, совершенных
организованными преступными группами” от 28 августа 1996г.№ 791 РП.

Уже сам факт появления нормативных актов о защите свидетелей на уровне
субъектов федерации наглядно демонстрирует остроту и актуальность
проблемы, стремление региональных властей остановить вал организованной
преступности. Очевидно, однако, что радикальным образом переломить
ситуацию позволит лишь принятие соответствующего федерального
законодательства.

Принятие федерального закона позволит существенным образом повысить
качество и доказательственное значение свидетельских показаний, за счет
устранения одной из главных причин лжесвидетельства- боязни мести со
стороны лиц, совершивших преступление и их окружения, и не замедлит, в
свою очередь, отразиться как на основных показателях работы
правоохранительных органов, так и снижении остроты криминогенной
обстановки в обществе.

Следует также согласиться с имеющимися в литературе предложениями о
мерах по защите свидетелей, не требующих крупных финансовых затрат и
более простых по своей структуре: возможность дачи показаний за экраном
или иным способом, обеспечивающим невозможность визуального восприятия
личности свидетеля, запрет на видеозапись при допросе.

§ 2 . Роль допроса в проверке собранных по делу доказательств.

Как известно , выводы по уголовному делу должны основываться на
проверенных и оцененных следователем и судом доказательствах . Отсюда
возникает необходимость в исследовании полученной при производстве
следственных действий информации – в ее проверке и оценке , которые
являются элементами процессуального доказывания. Собранные по делу
доказательства проверяются путем их анализа и сравнительного
исследования в процессе производства следственных действий . Такая
проверка необходима в отношении любого доказательства , каким бы
убедительным на первый взгляд оно не выглядело . В процессе
расследования такая проверка неоднократно проводится в отношении каждого
из доказательств и преследует цель выяснения доброкачественности ,
пригодности собранных доказательств для установления истины по делу.

В анализе процессуальных основ проверки и оценки результатов
следственных действий необходимо руководствоваться как общими
положениями уголовно-процессуального закона (ст . ст . 20 , 70 , 71 УПК)
, так и статьями УПК , регламентирующими порядок производства допроса и
других следственных действий . Именно в этих статьях закона содержатся
отдельные положения , определяющие процессуальные основы проверки и
оценки полученных в ходе расследования фактических данных . Так , в ст .
20 УПК содержится указание о том , что следователь обязан принять все
предусмотренные законом меры для всестороннего , полного и объективного
исследования обстоятельств дела , выявить как уличающие , так и
оправдывающие обвиняемого обстоятельства , а также отягчающие и
смягчающие его вину обстоятельства . Указанное предписание закона имеет
широкое предназначение для различных направлений деятельности
следователя . Всестороннее , полное и объективное исследование
обстоятельств дела производится в ходе процессуального доказывания и
предусматривает , в частности , всестороннюю проверку и оценку
полученной в процессе расследования доказательственной информации .

, 2 *

.

2 .

?

?

h

ей и объективной проверке . Проверка доказательств служит основой
принятия законных и обоснованных решений по делу . Предписание о
проверке доказательств помещено в ст . 70 УПК , посвящённой собиранию
доказательств . Этим подчеркивается то немаловажное обстоятельство , что
и собирание , и проверка доказательств осуществляются предусмотренными
законом способами , преимущественно посредством проведения следственных
действий .

Анализ ст . 70 УПК свидетельствует , что собранные доказательства могут
быть проверены путем проведения любого из предусмотренных законом
следственных действий , а также любым из иных способов собирания
доказательств (истребование и представление предметов и документов ,
требование о производстве ревизии) .

Приведенные выше общие положения , относящиеся к проверке и оценке
доказательств , находят свое отражение и конкретизацию применительно к
характеристике отдельных источников доказательств (ст . ст . 74-77 УПК ,
посвящённых показаниям свидетеля , потерпевшего , подозреваемого и
обвиняемого) , а также в статьях , регламентирующих проведение допроса
указанных лиц (ст . ст . 150-152 , 158-160 УПК ) . В указанных статьях
закона содержится ряд положений , направленных на проверку полученных
следователем при допросе сведений .

Особое внимание надлежит уделять проверке и оценке содержания полученных
в процессе производства допросов показаний поскольку показания
участников процесса являются прежде всего субъективным отражением
объективной действительности , которое предполагает зависимость от
индивидуальных особенностей восприятия , памяти , внушаемости ,
заинтересованности допрашиваемого , что нередко влечет деформацию
сообщаемых им сведений .

Согласно ст . 74 УПК РСФСР , свидетель может быть допрошен о любых
обстоятельствах , подлежащих установлению по данному делу . Это значит ,
что свидетелю могут быть заданы вопросы не только для обеспечения
полноты и конкретности показаний , их необходимой детализации , но и для
проверки тех сведений , которые сообщил он во время допроса . То же
самое можно сказать и о показаниях потерпевшего ( ст . 75 УПК ) .

Показания подозреваемого и обвиняемого (ст. ст. 76-77 УПК), как известно
, служат средством их защиты , указанные лица не несут уголовной
ответственности за отказ от дачи и за дачу заведомо ложных показаний .
Эти обстоятельства обусловливают необходимость более тщательной проверки
и более глубокой и всесторонней оценки содержания показаний
подозреваемых и обвиняемых . Этой цели служит предписание законодателя
об обязанности следователя допросить и соответственно о праве
обвиняемого дать показания по поводу имеющихся в деле доказательств (ст
. 77 УПК ).

В то же время, по оценке Верховного Суда, все еще распространены факты,
когда органы следствия и суды не уделяют должного внимания проверке
доводов обвиняемых, выдвинутых ими в свою защиту; обвинение в ряде
случаев основывается на таких доказательствах, которые не соответствуют
другим фактическим данным, а причины противоречий остаются
невыясненными; допускается нарушение принципа непосредственности
исследования доказательств судом.

22 мая 1992 г. Читинским областным судом осужден Малявин за умышленное
убийство из корыстных побуждений Бирюковой, совершенное при разбое в
привокзальном сквере станции Чита.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор
областного суда отменила по следующим основаниям.

В подтверждение вины Малявина в убийстве Бирюковой областной суд
сослался в приговоре на показания Малявина в начальной стадии следствия,
показания очевидцев происшествия – свидетелей Борзикова и Жамсаранова,
заключение судебно-медицинской экспертизы.

Между тем Малявин еще на предварительном следствии отказался от
первоначальных показаний, в которых он признавал свою вину, заявив, что
в сквере не был и к убийству Бирюковой не причастен, объяснил причины
самооговора. Однако органы следствия и суд должным образом эти
объяснения не проверили и оставили невыясненными такие обстоятельства,
установление которых могло иметь существенное значение при постановлении
приговора.

В частности, сразу же после происшествия были допрошены находившиеся
рядом с Бирюковой в момент убийства ее знакомые свидетели Борзиков и
Жасмаранов, которые описали приметы лица, совершившего нападение на
Бирюкову, и находившегося с ним другого мужчины. Эти приметы не схожи с
данными о внешности Малявина; не было на нем и такой одежды, о которой
говорили свидетели. Несмотря на это, Малявин для опознания свидетелям
сразу представлен не был, и лишь спустя полгода он был предъявлен для
опознания Жамсаранову, который не опознал его как лицо, нападавшее на
потерпевшую. В деле не оказалось также протокола предъявления Малявина
для опознания Борзикову, хотя последний заявил в суде, что такое
следственное действие проводилось, и он не опознал в Малявине человека,
ударившего ножом Бирюкову. В силу перечисленных и других пробелов
уголовное дело возвращено для дополнительного расследования.

Несомненно , что дача обвиняемыми показаний об имеющихся в деле
доказательствах способствует полной и всесторонней проверке собранной по
делу доказательственной информации. В ст . ст . 150 УПК ,
регламентирующих порядок допроса обвиняемого указывается , что после
выслушивания показаний следователь вправе в случае необходимости задать
ему вопросы . Эти вопросы могут быть направлены не только на восполнение
пробелов и дополнение полученных сведений , но и преследуют цель
устранения их внутренних противоречий и несоответствия с другими
материалами уголовного дела . Проверка содержания показаний , таким
образом начинается непосредственно в процессе допроса затем продолжается
при производстве других следственных действий .

Таким образом можно отметить , что все полученные при допросе сведения
подлежат тщательной , всесторонней и объективной проверке как
непосредственно в ходе следственного действия , так и в процессе
дальнейшего расследования по делу .

Поскольку содержание показаний не имеет заранее установленной силы или
преимуществ перед другими доказательствами , проверка полученной при
допросе доказательственной информации осуществляется предусмотренными
законом способами , в основном при производстве допросов и других
следственных действий (ст. 70 УПК ) .

Как известно , проверка показаний неотделима от их получения , поэтому
она начинается непосредственно в ходе допроса и продолжается после его
окончания . Как отмечает Л.М.Карнеева , “допрос , проверка и оценка
показаний представляют собой как бы определенную систему действий ,
объединённых единой целью: получить достоверные показания”.
Законодателем установлен оптимальный порядок допроса и получения в ходе
его проведения фактических данных , имеющих значение для установления
истины по делу . Это следственное действие начинается свободным
рассказом допрашиваемого , в ходе которого допрашиваемый в удобной для
него последовательности и форме излагает представляющие интерес для
расследования сведения . Причем замечено , что форма свободного рассказа
“на заданную” тему позволяет наиболее полно изложить события и факты .
Поэтому без особой в этом нужды не рекомендуется прерывать
допрашиваемого вопросами , делать ему замечания и т . д . чтобы тем
самым не мешать даче показаний . После окончания свободного рассказа , в
случае необходимости следователь может задать допрашиваемому вопросы .
Такой порядок проведения допроса установлен не случайно . В ряде случаев
допрашиваемый в свободном рассказе сообщает обо всем , что ему известно
по данному делу и что интересует следователя . Но гораздо чаще после
свободного рассказа возникает необходимость с помощью дополнительных
вопросов уточнить или дополнить полученные показания , а при наличии
внутренних несоответствий и противоречий с материалами дела проверить их
достоверность .

В случае несоответствия показаний допрашиваемого остальным материалам
дела следователю необходимо хотя бы предположительно выяснить причину
предполагаемой деформации показаний , их несоответствия действительности
. Следователь должен установить кто перед ним: добросовестно
заблуждающийся или преднамеренно искажающий истину допрашиваемый; и
исходя из этого выбрать надлежащие тактические приемы для получения
полных , объективных и всесторонних показаний . Наиболее
распространенным тактическим приемом проверки достоверности получаемых
от допрашиваемого сведений является детализация предмета допроса , путем
постановки и последовательного рассмотрения взаимосвязанных между собой
вопросов . В этих же целях нередко используется оглашение сведений ,
содержащиеся в показаниях допрашиваемого , а также предъявляются другие
доказательства . Допрашиваемому предлагается объяснить причину
расхождений между его показаниями и другими материалами уголовного дела
, в том числе противоречия в сообщаемых им сведениях на одном и том же
или разных вопросах . Причем проверка достоверности получаемой при
допросе доказательственной информации ведет к получению следователем
дополнительных фактических данных , что способствует полноте ,
всесторонности и объективности исследования обстоятельств преступления .
При допросе следует стремиться получить сведения , могущие подтвердить
правильность показаний допрашиваемого , в том числе по обстоятельствам ,
прямо не относящимся к предмету доказывания . Речь идет о так называемых
в теории доказательств промежуточных вспомогательных фактах с целью
проверки уже собранных данных , для устранения пробелов и противоречий ,
имеющихся в доказательственном материале .

При получении признания от подозреваемого (обвиняемого) необходимо
продолжать работу по проверке достоверности сведений , сообщаемых при
допросе , ставить вопрос о том , кто из свидетелей может подтвердить
правильность данного заявления допрашиваемого , на какие документы он
может сослаться в обоснование своих показаний и т . д . Следователь
полностью должен использовать возможности допроса подозреваемого
(обвиняемого) для сбора с его помощью дополнительных доказательств ,
имея при этом также в виду и дополнительную проверку содержащихся в его
показаниях доказательственной информации .

С целью детализации сообщенной допрашиваемым информации , целесообразно
предлагать ему вычертить схемы помещения или местности ,о которых он
рассказывает . изобразить внешний вид предметов , имеющих значение
вещественных доказательств .

Как показало проведенное нами изучение , такая работа проводится
следователями не по всем делам .

Лишь по 30 % изученных уголовных дел (40 дел) к протоколам допросов
прилагались рисунки и схемы. В двух случаях получение признания от
обвиняемого привело к прекращению дальнейших усилий следователя по
проверке истинности сообщенных им сведений, по собиранию дополнительных
доказательств .Как закономерный результат – оба дела впоследствии были
возвращены судом для производства дополнительного расследования.

Проведенное исследование показало, что следователи в большинстве случаев
принимают меры по выяснению причин изменения показаний По 20 такого рода
делам следователи в каждом случае устанавливали указанные
обстоятельства.

Результаты опроса следователей выявили зависимость объясняемых
допрашиваемым причин изменения показаний от занимаемой им позиции по
делу. Так, подавляющее большинство следователей (85 % опрошенных)
связывает такие шаблонные объяснения, как оказание неправомерного
физического и психологического воздействия в период предшествующий
возбуждению уголовного дела со стороны оперативных работников ,
дезориентацию в обстановке и некритичность к своим действиям, вызванные
стрессом ,связанным с задержанием, помраченностью сознания в момент
расследуемого события – с попыткой недобросовестного допрашиваемого
уклониться от ответственности за совершенное преступление. Для
добросовестно заблуждающихся лиц характерны объяснения, сопровождающиеся
искренними попытками понять мотивацию своего поведения в момент
сообщения неверных сведений.

В результате проверки содержания показаний нередко становится очевидным
их несовпадение в целом или в части уже с проверенными материалами дела
. Причиной этого может быть не желание умышленно исказить истину , а
забывание допрашиваемым того или иного обстоятельства или непридавание
ему существенного значения . В подобных случаях следователь должен
принимать меры к устранению добросовестного заблуждения с помощью
дополнительных вопросов или предъявления доказательств , активизирующих
процесс припоминания , постараться получить от допрашиваемого
достоверные сведения. Однако , помощь допрашиваемому в припоминании
забытых фактов не должна содержать никаких элементов внушения ,
поставленные им вопросы не должны носить наводящий характер.

Проверка достоверности содержания показаний в ходе допроса предполагает
,как отмечалось, их сопоставление с другими уже собранными по делу
доказательствами. В частности , Л.М . Карнеева справедливо указывает на
необходимость сравнительного анализа содержания нескольких показаний
одного и того же лица. Такое сопоставление может производиться как в
ходе допроса , так и после его окончания . В итоге обычно
устанавливается совпадение или противоречие содержащейся в показаниях
доказательственной информации с другими материалами дела , если
содержание показаний противоречит всем остальным собранным по делу
доказательствам , то обычно эти сведения ошибочны или ложны . Однако
нельзя исключить и иной возможности возникновения противоречий в силу
недостоверности остальных данных , сопоставляемых при проверке с
полученными при допросе сведениями. Необходимо иметь в виду , что
совпадение содержания показаний с уже имеющимися у следователя данными
еще не гарантирует их соответствие объективной действительности ,
поэтому во всех случаях полученная при допросе доказательственная
информация подлежит всесторонней и тщательной проверке в ходе
дальнейшего расследования уголовного дела .

Последствия невыполнения работы по проверке показаний путем их
сопоставления с другими материалами дела наглядно иллюстрирует следующий
пример:

За недоказанностью участия в совершении преступления отменен приговор с
прекращением дела в отношении Клочкова, осужденного Московским областным
судом за умышленное убийство Минакова по п. “г” ст. 102 УК к 9 годам
лишения свободы.

Как указала при этом Судебная коллегия по уголовным делам Верховного
Суда РФ, в материалах дела имеются столь существенные противоречия,
причины которых не нашли своего объяснения ни в ходе предварительного
следствия, ни в процессе неоднократных судебных разбирательств, что при
их наличии возникают серьезные сомнения в виновности Клочкова во
вмененном ему убийстве.

Как на одно из основных доказательств вины осужденного в убийстве
Минакова суд сослался в приговоре на заявление Клочкова (“явку с
повинной”) и его показания, полученные вслед за этим заявлением на одном
из допросов. Однако, проанализировав обстоятельства задержания Клочкова
и его многократные допросы оперативными работниками милиции без
поручения следователя, Судебная коллегия признала, что “явка с повинной”
и показания Клочкова, полученные с нарушением закона, от которых он еще
в стадии расследования отказался, не могут иметь доказательственного
значения. Кроме того, и по существу содержащиеся в них сведения не
согласуются с другими доказательствами, в том числе с данными протокола
осмотра места происшествия, с заключениями экспертов, с показаниями ряда
свидетелей, на что также обращено внимание в кассационном определении.

Таким образом, оценив все имеющиеся фактические данные, Судебная
коллегия отметила, что по делу не исключается версия о возможности
совершения преступления иными лицами, по другим мотивам и при иных
обстоятельствах, чем это признано судом в приговоре. Поэтому нельзя
говорить о доказанности предъявленного Клочкову обвинения.

В ситуациях , когда наличие расхождений имеет место при дефиците
доказательственной информации у следователя , возникает необходимость
проверки полученных от допрашиваемого сведений путем дополнительного
собирания доказательств по окончании допроса . Это делается с помощью
проведения различных следственных действий , в ходе которых следователь
решает двуединую задачу: осуществляя проверку содержания показаний ,
собирает дополнительные доказательства . Проводимая работа способствует
получению следователем совокупности взаимосвязанных доказательств .

Прежде всего, необходимо указать на значительные возможности в этом
отношении , которые заключены в проведении допросов . Эти достоинства
определяются значительными познавательными возможностями этого
следственного действия , позволяющими проверить обстоятельства ,
относящиеся как к предмету доказывания в целом , так и к отдельным его
элементам . Обычно следователи в процессе расследования широко
используют возможности допроса лиц , которые могут дать показания по
проверяемым обстоятельствам и таким путем решают вопрос о достоверности
исследуемых показаний .

В процессе изучения уголовных дел была исследована зависимость частоты
применения тех или иных средств доказывания в целях проверки показаний
подозреваемых (обвиняемых) с одной стороны и свидетелей (потерпевших) с
другой. Результаты представлены в таблицах.

 

 

Проверка показаний обвиняемых (подозреваемых).

 

  Общее количество Удельный вес в %

Допросы 1487 47,8

Экспертизы 673 21,7

Очные ставки 405 13,1

Другие следственные действия 540 17,4

  Итого: 3.105  

Проверка показаний потерпевших.

 

  Общее количество Удельный вес в %

Допросы 1349 50

Экспертизы 406 15

Очные ставки 674 25

Другие следственные действия 271 10

  Итого: 2.700  

Проверка показаний свидетелей, показания которых имели важное
доказательственное значение.

 

  Общее количество Удельный вес в %

Допросы 671 73,2

Очные ставки 117 12,8

Другие следственные действия 128 14

  Итого: 916  

Как видно из приведенных результатов исследования допросы играют ведущую
роль в проверке собранных по делу доказательств. Причем чаще они
используются при проверке показаний свидетелей и потерпевших.
Необходимость более объективной и тщательной проверки показаний
подозреваемых и обвиняемых заставляет следователя больше обращаться к
экспертам и использовать доказательственный потенциал других
следственных действий с более сложной чем у допроса операциональной
структурой.

Результаты изучения практики наглядно показывают, что в сопоставлении с
допросами обвиняемых , при допросах свидетелей и потерпевших, проверке ,
оценке содержания их показаний уделяется еще меньше внимания (3105
проверочных действий против 2700 и 916), хотя в силу возможной
заинтересованности свидетелей и оказываемого на них воздействия, как нам
представляется, существует потенциальная необходимость в проведении
указанной работы в отношении практически каждого допрашиваемого из числа
свидетелей и потерпевших .

Одним из распространенных методов проверки доказательственной информации
, полученной при допросе является производство повторных допросов того
же лица.

Такие допросы подозреваемых и обвиняемых имели место практически по всем
изученным уголовным делам (133); потерпевших – в 94% случаев (127 дел);
свидетелей, показания которых имели важное доказательственное значение,
– по 54 % дел (73).

Как показывает изучение практики , при первом допросе лишь в
сравнительно редких случаях удается проверить достоверность полученных
от допрашиваемого сведений . Объясняется такое положение прежде всего
ограниченными возможностями проверки содержания показаний при помощи
вопросов следователя и сложностью использования имеющейся
доказательственной информации на первом допросе , когда следователю еще
до конца не ясно с кем он имеет дело – правдивым , но добросовестно
заблуждающимся или преднамеренно искажающим истину лицом . К тому же
нередко следователь на момент допроса ещё не составил окончательного
представления о том , как в действительности развивались обстоятельства
расследуемого события .

Кроме того, поскольку для проверки содержания показаний требуется
всестороннее их сопоставление с другими материалами уголовного дела ,
осуществление подготовительных мероприятий, проведение дополнительных
следственных действий , тщательная разработка тактики предстоящего
допроса, основная работа по проверке достоверности полученных при
допросе доказательств по исследуемым вопросам , как правило переносится
на более позднее время и осуществляется при повторных допросах.

Н.И.Порубов считает , что повторный допрос целесообразно провести в иной
последовательности , чем предыдущий , причём тактически его желательно
построить так , чтобы допрашиваемый не понял , какие конкретно
обстоятельства вызывают сомнения у следователя. Представляется , что
данная тактическая рекомендация сформулирована слишком “жестко” , как
имеющая значение для каждого из случаев производства повторных допросов
. Как нам представляется , характер и последовательность повторных
допросов, тактические особенности их производства зависят от конкретных
обстоятельств дела, следственной ситуации, позиции допрашиваемого и
других факторов . В некоторых случаях , например , при повторном допросе
добросовестно заблуждавшегося лица, предлагаемые ухищрения со стороны
следователя не имеют смысла . При изобличении на повторном допросе
подозреваемого (обвиняемого) предъявлением совокупности доказательств
предложение скрывать от допрашиваемого какие именно обстоятельства
вызывают сомнение у следователя также теряет свое значение.

Познавательный потенциал повторных допросов довольно высок, поскольку ко
времени проведения таких следственных действий в распоряжении
следователя, как правило, уже имеются материалы проверки первоначальных
показаний . Однако , как показывает изучение практики расследования
уголовных дел , он реализуется следователями еще не полностью .

Так, по изученным делам , содержание показаний каждого четвертого
подозреваемого (обвиняемого) при повторных допросах не сопоставлялось с
первоначальными показаниями и другими материалами дела. Следователи в
результате не использовали возможности допроса как средства проверки
доказательств, а отводили себе роль протоколистов, добросовестно
фиксируя все то, что найдет нужным допрашиваемый , хотя необходимость
проверки путем постановки соответствующих вопросов существовала.

Отмечена также вызывающая тревогу тенденция к снижению качества
повторных допросов потерпевших и свидетелей в сравнении с допросами
обвиняемых , что прежде всего объясняется известной недооценкой
следователями трудностей допроса этой категории лиц. Если в подавляющем
большинстве случаев на первом допросе следователями принимались меры к
проверке фактических данных (94 % дел), полученных при допросе
свидетелей и потерпевших , то в дальнейшем при проведении повторных
допросов эта работа становилась менее активной (показания проверялись
лишь по каждому пятому делу- всего18 случаев). Причем зачастую она
носила формальный характер .

В этой связи необходимо подчеркнуть , что результаты повторного допроса,
также как и первоначального, подлежат проверке путем сопоставления с
собранными по делу доказательствами . Только на этой основе может быть
сделан правильный вывод о достоверности как первоначальных , так и
последующих показаний .

Преимущественным способом проверки содержания показаний является допрос
иных лиц , проходящих по уголовному делу . Обычно проверяемые
обстоятельства преступления , помимо допрошенного лица бывают известны
также соучастникам преступления , потерпевшему , свидетелям. Отсюда
появляется возможность путем их допроса дополнительно получить несколько
показаний по одному и тому же вопросу , проанализировать в ходе допроса
указанных лиц проверяемые данные , сопоставить результаты допросов с
полученными ранее сведениями , всесторонне и полно проверить содержания
показаний и сделать обоснованный вывод об их достоверности .

Как показывают приведенные выше данные изучения практики , это
относительно простой и в то же время достаточно надежный способ проверки
достоверности полученных от допрашиваемого фактических данных , который
в основном используется следователями . При наличии нескольких лиц ,
могущих сообщить интересующие следствие сведения, и условии
непротиворечивости их показаний , разового проведения их допросов обычно
бывает достаточно для окончательной проверки достоверности исследуемых
показаний . Однако такие “идеальные” совпадения чрезвычайно редки ( из
135 изученных дел, таких всего 2) . Поэтому, в подавляющем большинстве
случаев после производства первоначальных допросов внутренние
противоречия проверяемых показаний между собой и другими материалами
дела остаются неразрешенными . В этих случаях наряду с повторными
допросами для проверки требуется использование других следственных
действий , чьи познавательные возможности открывают дополнительные
перспективы для всесторонней и полной проверки достоверности содержания
исследуемых показаний .

Нельзя не отметить , что при очевидности ряда преимуществ проверки
содержания показаний с помощью допросов других лиц, этот канал проверки
имеет и определенные недостатки . На качество показаний влияет ряд
объективных и субъективных факторов. При допросе не всегда достигается
необходимая адекватность речевого общения между допрашивающим и
допрашиваемым . Широта предмета допроса в сочетании с ограниченностью
возможностей используемых при его производстве методов познания нередко
отрицательно влияют на качество получаемых показаний и т . д . Поэтому
не следует ограничивать проверку достоверности показаний проведением
повторных допросов того же лица и допросами других участников процесса .

Учитывая эти обстоятельства законодатель прямо предусмотрел в ряде
статей УПК ( ст . ст . 162-165 , 183 ) возможность при наличии
необходимости проверки отдельных положений показаний путем проведения
специально предназначенных для этого следственных действий , результаты
которых , отражённые в соответствующих протоколах , дают новые источники
доказательств .

К числу этих следственных действий , прежде всего относится очная ставка
, в основе которой , как ранее отмечалось лежит тот же метод расспроса
,и которая проводится при наличии существенных противоречий в показаниях
двух ранее допрошенных лиц. Целью очной ставки является устранение
существенных противоречий в показаниях и установление истины по спорным
обстоятельствам . В ходе этого следственного действия происходит
проверка показаний участников , делающая очевидной ошибочность или
ложность содержания одних или даже обоих проверяемых показаний .

Представляется необходимым подчеркнуть важность комплексного подхода к
использованию в целях проверки показаний различных средств доказывания .
Так, для проверки отдельных положений показаний могут проводиться
осмотры места происшествия , обыски , выемки , освидетельствования ,
различные экспертизы , а также использоваться иные предусмотренные
законом способы собирания и проверки доказательств . Из числа последних
наиболее часто на практике , с целью проверки , истребуются и
приобщаются к уголовным делам различные справки и другие документы.

Кроме того, все большее значение для проверки содержания показаний
приобретает использование в уголовном судопроизводстве специальных
знаний , в частности проведение различных судебных экспертиз ,удельный
вес назначения которых в целях проверки достоверности содержания
показаний подозреваемых и обвиняемых имеет устойчивую тенденцию к
увеличению.

Допрос по своей познавательной природе универсален и поэтому нельзя
обойти стороной его роль в проверке результатов остальных следственных
действий. В этой связи необходимо отметить, что с помощью допроса можно
проверять их пригодность и качество для установления истины по делу .

Например , следователь после принятия к производству уголовного дела ,
по которому уже производились следственные действия , может выяснить
путем допроса у участников ранее проводившихся опознания , следственного
эксперимента , осмотра места происшествия и т . д . сведения о порядке
проведения указанных следственных действий , проверив тем самым
законность их производства и сделав выводы о соответствии или
несоответствии этих сведений данным , указанным в соответствующих
протоколах .

В той же связи можно сказать о допросе, как о важном средстве устранения
существенных и иных нарушений уголовно- процессуального закона в
досудебных стадиях уголовного процесса, допущенных при производстве
следственных действий.

Так, по справедливому суждению Т.А.Москвитиной такие нарушения могут
быть устранены в результате выполнения письменных указаний прокурора и
начальника следственного отдела о проведении следственных действий,
направленных на устранение допущенных нарушений, возвращения прокурором
дела для производства дополнительного расследования , передачи
прокурором дела от одного следователя к другому или от органа дознания
следователю, личного участия прокурора в производстве допросов и других
следственных действий.

Очевидно , что отмеченные способы устранения нарушений
уголовно-процессуального закона реализуются в основном при производстве
повторных допросов при условии тщательного соблюдения их процедуры . При
чем допрос зачастую является средством проверки достоверности информации
содержащейся в оформленных с грубым нарушением норм закона протоколов
других следственных действий и в основном тех из них, которые повторно
уже невозможно повторно воспроизвести (опознание, в ряде случаев осмотр,
обыск, выемка), хотя следует иметь ввиду, что даже возможности допроса,
как средства проверки допустимости доказательств, могут быть ограничены.

Как нам представляется, прав Н.М.Кипнис, когда утверждает,что допрос
понятого в качестве свидетеля об обстоятельствах производства
следственного действия допустим, но показания свидетеля не во всех
случаях могут заменить протокол следственного действия. Если не выяснить
у понятого, присутствовавшего например, при производстве осмотра места
происшествия, причину отсутствия его подписи, то вещественные
доказательства, изъятые в ходе осмотра, и полученное на их основе
заключение эксперта, – следует признать недопустимым, так как их
появлению в материалах дела предшествовал протокол допроса, а он в виду
невозможности устранить сомнения в его достоверности ( не выяснена
причина отсутствия подписи ) будет признан недопустимым и исключен из
совокупности доказательств по делу.

Таким образом , допрос как средство процессуального доказывания играет
важную роль в проверке как ранее полученных в процессе расследования
показаний участников процесса , так и другого доказательственного
материала , собранного с использованием иных следственных действий .

Уяснению роли допроса в проверке собранных по делу доказательств в
немалой степени способствует институт предъявления доказательств на
допросе .

Ведь для того , чтобы правильно оценить значение собранных доказательств
и использовать их для принятия процессуальных решений , следователь
должен тщательно их исследовать: проанализировать данные об условиях и
источнике получения доказательств, сопоставить полученные доказательства
с имеющимися в деле материалами , при необходимости провести
дополнительные следственные действия , связанные с проверкой и оценкой
доказательств .

Одним же из эффективных методов исследования доказательств , отвечающим
предписаниям ст . 70 УПК о необходимости тщательной , всесторонней и
объективной их проверки , является предъявление доказательств при
допросах свидетелей , потерпевших, подозреваемых и обвиняемых.

Поскольку в процессуальном плане все источники доказательств равноценны
, то все они могут использоваться на допросе . Поэтому на допросе помимо
показаний могут предъявляться вещественные доказательства , заключения
экспертов , протоколы различных следственных действий и иные материалы и
документы.

К сожалению, случаи возможного предъявления вещественных доказательств
при допросе и необходимость их предъявления для опознания законодатель
разграничивает расплывчатым требованием производства опознания “в случае
необходимости” (ст.164 УПК),что порождает на практике многочисленные
трудности. Нам представляется, что данная норма должна быть
сконструирована более жестко и распространяться на все случаи, когда
задержание подозреваемого или изъятие предмета ,имеющего важное значение
для установления обстоятельств расследуемого события происходило не на
глазах лица могущего их вспомнить и дать в их отношении показания.

Что касается предъявления других доказательств, то хотелось бы отметить
, что наряду с другими материалами дела, следователь в процессе допроса
может предъявить обвиняемому для ознакомления заключение эксперта. При
этом , в соответствии со ст . 193 УПК, обвиняемый имеет право дать свои
возражения , а также просить о постановке дополнительных вопросов
эксперту, ходатайствовать о назначении дополнительной или повторной
экспертизы , что безусловно является одной из важнейших средств проверки
результатов экспертных исследований .

Таким образом , одной из целей , достигаемых при предъявлении
доказательств на допросе является их проверка , основанная на
объяснениях допрашиваемого по существу предъявляемых ему материалов .

Надо оговориться , однако , что цель эта достижима , как правило , лишь
в тех случаях , когда соответствующие доказательства предъявляются
добросовестным допрашиваемым , содействующим установлению истины по делу
.

Во многих же случаях следователю приходится разоблачать преднамеренную
ложь допрашиваемого , либо преодолевать добросовестное заблуждение
некоторых участников процесса . В этих случаях предъявляемые на допросе
доказательства , в частности , различные показания , полученные в ходе
следствия , играют контрольную , проверочную роль уже по отношению к
воспринимаемой следователем в процессе допроса информации .

Справедливости ради надо отметить , что доказательства , в частности ,
различные показания могут предъявляться допрашиваемому и в условиях
бесконфликтной ситуации , когда необходимость предъявления в процессе
допроса доказательств обусловлена не наличием расхождений между
показаниями и материалами уголовного дела , а вытекает из необходимости
получения более конкретных и детальных показаний как по поводу
предъявленных доказательств , так и связанных с ними обстоятельств дела.

В довершение к сказанному хотелось бы отметить, что допрос был и
остается универсальным и наиболее часто употребляемым в практике
расследования преступлений средством проверки относимости, допустимости
и достоверности собранных по делу доказательств, инструментом
обеспечения пригодности даже тех из них, которые первоначально были
собраны с нарушением норм уголовно-процессуального закона.

§ 3.Особенности оценки показаний следователем.

Под оценкой показаний понимается основанная на законе мыслительная
деятельность субъекта доказывания , заключающаяся в определении
относимости , допустимости , достоверности и значения содержащихся в
показаниях фактических данных , в определении их пригодности для
обоснования и принятия решений по уголовному делу .

В любой практической деятельности оценка невозможна без познания явлений
и событий объективной действительности. В уголовном процессе
первоначальный предположительный вывод об истинности собранного
доказательственного материала по мере накопления совокупности
доказательств превращается в достоверный вывод, а первичное
предположение перерастает в чувство уверенности, убеждение лица,
оценивающего доказательства .

Отдельные доказательства могут оцениваться как в ходе , так и в итоге
собирания и проверки их в каждой стадии уголовного процесса. Однако
такая неразрывная связь не означает , что оценка содержания показаний
завершается вместе с их проверкой . Сопровождая проверку , она
продолжается и после ее завершения , основываясь на уже окончательно
проверенных сведениях .

Статья 71 УПК специально посвящена и с достаточной полнотой
рассматривает общие положения оценки собранных и проверенных
доказательств . Эта статья содержит принципиально важное положение о том
, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы .
Следователь оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению ,
основанному на всестороннем , полном и объективном рассмотрении всех
обстоятельств дела в их совокупности , руководствуясь законом и
правосознанием .

Применительно к допросу, оценка начинается в тот момент, когда
получаемые от допрашиваемого сведения оцениваются с позиции внутренней
согласованности , относимости , допустимости, достоверности и
продолжается ,когда уже запротоколированные показания сопоставляются с
другими имеющимися в деле доказательствами.

В связи с оценкой содержания показаний законодателем разработан ряд
предписаний , направленных на обеспечение достоверности оценки
результатов рассматриваемого следственного действия. Так , согласно ст .
74 УПК не могут служить доказательством фактические данные , сообщенные
свидетелем , если тот не может указать источник своей осведомленности .

Аналогичное указание содержится также в ст . 75 УПК , характеризующей
показания потерпевшего . Еще более конкретное предписание относительно
оценки содержания показаний обвиняемого в сопоставлении с совокупностью
собранных по делу доказательств содержится в ст . 77 УПК . Однако
значение этого положения закона шире , ибо толкование статьи позволяет
сделать вывод о том , что признание обвиняемым своей вины , отражённое в
его показаниях является рядовым доказательством и может быть положено в
основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью
имеющихся в деле доказательств .

Вместе с тем , следует отметить , что содержащиеся в статьях УПК ,
регламентирующих допрос , предписания о проверке и оценке полученных в
ходе следственного действия фактических данных , в отличие от ст . ст .
70 и 71 УПК не содержат прямых указаний о проверке и оценке содержания
показаний . Представляется , что это обстоятельство может явиться одной
из причин , в силу которых на практике следователями не уделяется
достаточного внимания проверке и оценке содержащихся в показаниях
сведений непосредственно в процессе самого допроса .

Оценка содержания показаний – многоразовая деятельность , к которой
следователь прибегает по мере необходимости и получения новой
доказательственной информации на различных стадиях расследования
уголовного дела . Она проходит несколько взаимосвязанных и
взаимообусловленных этапов . Непосредственно при проведении допроса
оценивается внутренняя согласованность показаний , их соответствие
имеющимся в деле данным , оценивается относимость и достоверность
получаемых показаний . Причем непосредственно в ходе допроса может
проводиться проверка как отдельных элементов показаний в сопоставлении ,
например , с ранее полученными , так и оценка новых сведений ,
полученных от допрашиваемого .

В целях оценки показаний уже в период допроса следователем применяются
различные тактические приемы : детализация показаний; составление
допрашиваемым планов или схем; постановка перед допрашиваемым
контрольных вопросов , направленных не только на уточнение показаний ,
относящихся к расследуемому событию , но и к выяснению психологической
характеристики личности допрашиваемого . Наиболее важным представляется
в указанной связи метод сравнительного анализа информации ,
воспринимаемой следователем от допрашиваемого с имеющейся в материалах
дела . Как справедливо отмечал Н. И. Порубов , каждое доказательство
сопоставляется с другими доказательствами , сравнивается со всеми
установленными по делу обстоятельствами . В результате обнаруживается
его противоречие , которое объясняется и устраняется . Так , по мысли Н.
И. Порубова , совпадения в показаниях потерпевшего и обвиняемого
свидетельствуют о правдивости последнего и , наоборот , несовпадение в
показаниях этих участников процесса может быть результатом дачи
обвиняемым или потерпевшим ложных показаний . Совпадение подробностей в
показаниях нескольких свидетелей может быть объяснено предварительным
сговором или явлением массовой суггестии , имеющей место в тех случаях ,
когда допрос одного свидетеля ведется в присутствии других.

Разумеется , противоречия в показаниях допрашиваемых по делу лиц могут
быть вызваны и другими причинами . В любом случае , в обязательном
порядке они выясняются и устраняются .

При оценке полученных при допросе сведений имеет значение не только
анализ их содержания , но и изучение конкретных побудительных причин
деформации показаний . Сначала необходимо исключить добросовестное
заблуждение допрашиваемого , а при установлении в качестве такой причины
установки на ложь следует выяснить побудительные мотивы – личная
заинтересованность , воздействие со стороны обвиняемого и его
родственников и т . д . Выяснение указанных обстоятельств способствует
более полной и точной оценке достоверности содержания показаний .
Изучение следственной практики показывает , что в последнее время
граждане зачастую не содействуют разоблачению лиц , совершивших
преступления , опасаясь расправы за содействие следствию .

Так , в 1995г . в производстве следователя Тверской межрайонной
прокуратуры г . Москвы находилось уголовное дело об убийстве гражданина
Л . этнической преступной группой . Часть преступников задержана не была
и находилась в розыске . В ходе следствия выяснилось , что
дополнительные эпизоды преступной деятельности группировки –
вымогательства , похищения людей и др . начиная с 1992 года .
Потерпевшие от их преступных деяний располагали важной
доказательственной информацией , касающейся убийства Л . и даже могли
помочь в установлении местопребывания разыскиваемых , однако
отказывались давать какие-либо показания до тех пор , пока не будут
задержаны оставшиеся .

Очевидно что , мотивы уклонения от дачи правдивых показаний и причины
дачи ложных могут быть самыми различными , сколь различной будет и
мотивация такого поведения на следствии свидетеля , потерпевшего с одной
стороны и подозреваемого , обвиняемого с другой . Выяснение таких причин
с целью надлежащей оценки показаний соответствующих участников процесса-
важная задача следователя .

Например , применительно к фиксации свидетельских показаний Н. И.
Гаврилова справедливо отмечала , что следователь является своего рода
“ретранслятором” свидетельской информации , которая им перекодируется из
устной формы в письменную речь . При этом в специфических условиях
повторяется весь цикл психических процессов, которые были свойственны и
самому свидетелю ( восприятие , запечатление , воспроизведение ) , но на
этот раз переработка материала свидетельских показаний осуществляется
лицом , производящим допрос . По мысли Н. И. Гавриловой в этом цикле и
заключается опасность деформации доказательственной информации .

При этом одинаковую опасность представляет как излишняя эмоциональность
следователя , так и протоколирование показаний свидетеля , потерпевшего
без какой бы-то не было предварительной оценки .

Сказанное наглядно иллюстрируют опубликованные в 1990г . результаты
изучения 188 уголовных дел , находившихся в производстве следователей
прокуратуры , проводившегося НИИ проблем укрепления законности и
правопорядка . Характеризуя типичные недостатки в получении , проверке и
оценке доказательств , авторы изданной по материалам исследования
монографии отмечали , что многие следователи при допросе свидетелей и
потерпевших отводят себе роль протоколистов , фиксируя лишь то , что
найдет нужным сказать допрашиваемый . Почти треть всех ошибок при
допросах состояла в том , что следователи не придали значения пробелам и
противоречиям в показаниях и не пытались их устранить.

Аналогичные недостатки были отмечены автором настоящей работы при
изучении дел об умышленных убийствах , находившихся в производстве
следователей прокуратур Восточного административного округа г . Москвы в
1995-96 г.г .

Так, по 80% изученных дел в материалах имелись протоколы допросов,
выполненные не следователем, а оперативными работниками органа дознания
,т.е. лицами, как правило, не обладающими необходимыми навыками
выполнения следственных действий. Практически в половине случаев
повторных допросов следователями не производилось.

По 60% дел об умышленных убийствах, находящихся в производстве
следователей межрайонных прокуратур округа протоколы допросов важных
свидетелей занимали от 2 до 3 страниц, и не содержали информации о
выяснении следователем всех необходимых обстоятельств по данной
категории дел.

Фактически лишь по делам следователей по особо важным делам самой
окружной прокуратуры после изложения свободного рассказа допрашиваемого
, показания фиксировались в форме: вопрос – ответ.

При анализе же полученных на допросе подозреваемого , обвиняемого
сведений необходимо иметь в виду , что лицо совершившее преступление ,
даже в случае дачи правдивых показаний нередко стремится внести в них
ложные , надуманные элементы . Чаще всего это делается для того , чтобы
оставить за собой возможность отказаться при неблагоприятных
обстоятельствах от дачи ранее данных правдивых показаний с помощью на
опорочивающее их несоответствующие действительности детали и факты
.Поэтому крайне важен сопоставительный анализ показаний с другими
материалами дела уже в ходе производства допроса, что .разумеется,
предполагает хорошее знание следователем всех материалов дела.

При расследовании автором настоящей работы уголовного дела, связанного с
мошенническими действиями при купле – продаже автомашин, следователь
детально изучил нормативный материал, регулирующий совершение такого
рода сделок. Подозреваемый в совершении преступления К., рассчитывая на
неосведомленность следователя о порядке совершения сделок, пытался на
допросе представить ситуацию в выгодном для него свете, умолчав о
деталях (особенности оформления купли-продажи), которые собственно и
составляли объективную сторону преступления, но вынужден был изменить
позицию и дать правдивые показания, после того как ему были предъявлена
имевшаяся в распоряжении следствия Инструкция о порядке оформления
сделок по купле-продаже автотранспортных средств.

Однако основной объем работы по оценке содержания показаний проводится
по окончании допроса , когда его результаты сопоставляются следователем
со всеми материалами уголовного дела , в том числе с результатами
следственных действий , проведённых с целью проверки сообщенных
допрашиваемым сведений, и когда оценивается вся совокупность показаний
определенного лица и все материалы уголовного дела.

Наконец , итоговая оценка содержания показаний дается следователем в
постановлении о прекращении уголовного дела или в обвинительном
заключении , в которых им анализируется и оцениваются в совокупности
собранные доказательства и обосновывается принимаемое процессуальное
решение .

По нашему мнению нельзя согласиться с позицией В. С. Джатиева ,
выделяющего несколько этапов гносеологической оценки обстоятельств
преступления и отождествляющего начальный этап оценки с принятием
следователем определенных процессуальных решений по уголовному делу.

Мы считаем , что как оценка доказательств , так и основанная на ней
оценка обстоятельств преступления , являясь прежде всего формой
мыслительной деятельности субъекта доказывания (в рассматриваемой
ситуации-следователя) , находит свое отражение не только в
процессуальных актах следователя , но и в протоколах следственных
действий , в частности , в протоколах допросов , когда следователь
оценивая показания допрашиваемого в момент их получения , в нужный
момент может изменить ранее намеченную тактику допроса , что , в свою
очередь , находит свое отражение в протоколе этого следственного
действия .

В следственной практике , наряду с ранее отмеченными , имеют место
недостатки , связанные с оценкой показаний допрошенных по делу лиц ,
которые можно типизировать следующим образом :

1) Неподготовленность , бесплановость и бессистемность допроса служит
препятствием к правильной и всесторонней оценке как отдельных
доказательств , так и их совокупности , поскольку ограничиваясь сбором
фактических данных , “лежащих на поверхности” явлений , без анализа
следственной ситуации , психологической характеристики личности
допрашиваемого , условий производства допроса , следователь рискует не
получить информацию , имеющую важное доказательственное значение , либо
воспринять ее в искаженном виде . 2)Пассивность следователя ,
некритичное отношение к показаниям обвиняемого приводит к ситуациям ,
при которых допрашиваемый начинает занимать двойственную ,
противоречивую позицию , а следователь не давая в процессе допроса
должной оценки получаемой информации , идет по пути наименьшего
сопротивления и удовлетворяется любым признанием вины , в том числе и
таким , за которым просматривается попытка уйти от ответственности за
более тяжкое преступление , либо самооговор . 3) Односторонняя и
тенденциозная оценка показаний , которая в условиях создания у
следователя преувеличенного представления о значении собранного им
доказательственного материала приводит к занижению значения показаний
обвиняемого , и как следствие , к оставлению без надлежащей проверки и
оценки доводов обвиняемого в пользу своей невиновности или к прямо
противоположной ситуации , при которой слабое владение методами
собирания , проверки и оценки доказательств при допросе приводит к
появлению в процессе расследования так называемого “закрепления”
признательных показаний , заключающегося в неоднократных дополнительных
допросах обвиняемого , не несущих никакой новой информации ,
производстве ненужных очных ставок и т . д . В результате создается
иллюзия доказанности обвинения , не выдерживающая естественно судебной
проверки .

На распространенность такого рода ошибок на предварительном следствии
указал Ю.В.Кореневский, обобщивший судебную практику последних лет. По
мысли ученого, использование одних и тех же доказательств под видом
различных и самостоятельных, создает превратное впечатление о наличии
совокупности доказательств там, где в действительности имеется лишь
одно. Речь идет о различных модификациях показаний обвиняемого,
признающего свою вину. В подобных случаях в обвинительном заключении и
приговоре порой перечисляются как доказательства виновности : показания,
которые даны обвиняемым на допросе, на очной ставке, в ходе проверки на
месте.

Как справедливо отметил Ю.В.Кореневский, результаты подобных
следственных действий могут приобрести значение самостоятельных
доказательств лишь при условии, если при этом получены какие- либо новые
данные, либо подтвердились ( опровергнуты ) прежние.

На другую крайность в деятельности следователей по оценке имеющейся
доказательственной информации правильно указал Н.М.Кипнис, характеризуя
ошибки связанные с отсылками в протоколах допроса обвиняемого к
протоколу допроса этого же лица в качестве свидетеля, когда в этих
протоколах показания обвиняемого либо вообще не записываются, либо
записываются очень кратко в обоих случаях с пометкой следующего
содержания: “ Подтверждаю все показания , данные ранее при допросе в
качестве свидетеля, больше ничего добавить не могу”. По справедливому
утверждению Кипниса Н.М.ничтожность свидетельских показаний, полученных
с нарушением конституционной привилегии против самообвинения, не
позволит использовать фактические данные, содержащиеся в этих показаниях
,в качестве доказательств.

Сказанное выше дает основание сформулировать требования , которым должна
отвечать оценка содержания показаний :

1 . Оценка должна быть основана на законе и внутреннем убеждении
.Содержание выводов следователя, вытекающих из оценки доказательств не
может быть предопределено указаниями каких бы-то ни было лиц ;

2 . Она должна быть органически связана с проверкой содержания показаний
и продолжаться в процессе всего расследования по делу;

3 . Оценка содержащейся в показаниях информации должна проходить ряд
взаимосвязанных и взаимообусловленных этапов , включающих анализ и
синтез доказательственной информации .

4 . Оценка содержания показаний должна быть объективной : фактические
данные , содержащиеся в показаниях , и другие доказательства не имеют
заранее установленной силы и преимуществ друг перед другом . Их
подлинное доказательственное значение по делу устанавливается лишь в
ходе оценки в совокупности с другими доказательствами;

5 . Окончательные результаты оценки показаний должны находить отражение
в итоговых документах следователя по расследуемому делу .

Оценивая в ходе допроса полученные сведения , следователь должен
учитывать целый ряд обстоятельств , относящихся к условиям формирования
показаний и личности допрашиваемого , которыми в большой степени
обусловлена полнота и достоверность этих показаний . На это правильно
указывает А.И.Абасов, отмечая в числе таких обстоятельств
психологические условия формирования показаний ,заинтересованность
допрошенного в исходе дела , взаимоотношения его с другими , проходящими
по делу лицами , его моральный облик и пр .

При оценке доказательственной информации , полученной на допросе
следователь учитывает не только сведения , которые сообщает
допрашиваемый и отмеченные выше обстоятельства , но и ощущает весь
процесс допроса , поведение допрашиваемого , его уверенность ,
эмоциональную насыщенность речи, ее интонационную направленность (
сожаление, раскаяние, пренебрежение), вегетативные проявления (
покраснение, побледнение, тремор рук, выступление пота на лице) и т . д
. Соответственно этому различают чувственный и логический уровни оценок.

При оценке содержания показаний всегда существует опасность
эмоционального подхода со стороны следователя . Следователь в равной
степени не должен быть как бесстрастным и пассивным регистратором
совершенного преступления , так и не вправе позволить себе предаться
чувству возмущения по отношению к допрашиваемому , оценивать его
действия по эмоциональному побуждению.

Уголовно-процессуальный закон , профессиональная этика требуют от
следователя , при оценке действий виновного беспристрастности и
объективности , строгой логики в оценке и истолковании всех собранных по
уголовному делу доказательств . Нельзя вместе с тем забывать , что
оценка содержания показаний является мыслительной деятельностью
следователя и других субъектов доказывания . Несмотря на объективность
следователя при оценке полученной при допросе доказательственной
информации , нельзя полностью исключать влияние субъективного фактора ,
который может отрицательно повлиять на результаты этой деятельности . Но
сути дела здесь речь может идти о добросовестном заблуждении следователя
, обусловленном некритическим отношением к существу показаний по первому
впечатлению , поспешной оценкой достоверности показаний на базе
недостаточно полно расследованного дела и т .д . Для нейтрализации
влияния субъективизма в подходе к показаниям необходимо проводить
окончательную их оценку лишь на базе полного , всестороннего и
объективного исследования соответствующих обстоятельств уголовного дела.

В специальной литературе обоснованно обращается внимание на
необходимость индивидуального подхода к получению и оценке содержания
показаний каждого допрашиваемого , на учет его возраста , образования ,
характерологических особенностей его личности , отношения к событию
преступления и виновному лицу , психического состояния в момент допроса
и ряда других факторов , влияющих на полноту и достоверность показаний .
Так , специфика оценки содержания показаний подозреваемого и обвиняемого
, по мнению Л . М . Карнеевой определяется двумя основными моментами :
очевидной заинтересованностью такого лица в исходе дела и презумпцией
невиновности , которая , с одной стороны исключает предустановленную
оценку полученных показаний , как исходящих от заведомо виновного , а с
другой – освобождает обвиняемого (подозреваемого ) от обязанности
доказывать свою невиновность , в том числе при осуществлении права
давать объяснения/.

Оценка следователем доказательственной информации , полученной при
допросе не является самоцелью , а служит достижению объективной истины
по расследуемому делу , имеет важное значение для дальнейшего хода
расследования . Оценивая содержание показания , следователь планирует
пути дальнейшей их проверки и оценки , формируя таким образом план
дальнейшего расследования, определяет роль и значение результатов
допроса в системе доказательств по уголовному делу , использует их при
производстве следственных действий и для обоснования принимаемых по делу
решений . Вместе с тем следует отметить , что оценка полученной от
допрашиваемого доказательственной информации следователем в большинстве
случаев по своему характеру является предварительной . Окончательную
оценку собранных доказательств по делам, направленным для судебного
рассмотрения , производит суд . Результаты допроса , а также других
следственных действий , получившие процессуальное отражение в материалах
уголовного дела оцениваются в их совокупности , после чего следователем
делается окончательный вывод об относимости , допустимости и
достоверности определенных показаний . Эта оценка находит свое отражение
в процессуальных документах , определяющих дальнейшую судьбу уголовного
дела – в обвинительном заключении , в постановлении о прекращении дела .

§ 4.Использование показаний в процессе доказывания при расследовании
преступлений .

Как уже было сказано выше , собирание ,проверка и оценка показаний
служит средством решения задач уголовного судопроизводства по
расследуемому делу ( ст . 2 УПК ).

С этой целью показания используются непосредственно в ходе производства
следственных действий , как основание для их проведения , а также для
обоснования принимаемых процессуальных решений .

Использование показаний наряду с другими доказательствами в процессе
доказывания , на наш взгляд , характеризует , с одной стороны ,
мыслительная деятельность следователя на всех этапах процесса
доказывания (собирание , проверка , оценка доказательств) ,
предполагающая учет характера , значения , относимости, допустимости ,
достоверности и достаточности имеющихся в деле доказательств , а с
другой , основанное на ней применение следователем определенных
тактических приемов , направленных на установление истины по делу .

Наряду с наиболее распространенным и действенным способом реализации
доказательств – их предъявлением , – использование включает в себя также
и другие опосредствованные способы , например , постановку вопросов
допрашиваемому по имеющимся доказательствам , сообщение на допросе о
наличии у следователя такой информации , проявление следователем
осведомлённости в обстоятельствах преступления , приведение аргументов ,
основанных на существовании определенной доказательственной информации и
т . д .

Характеристика деятельности следователя по использованию имеющихся в его
распоряжении доказательств на основных этапах процесса доказывания
давалась в предыдущих разделах диссертации .

Что же касается разнообразия тактических приемов , используемых главным
образом при проведении следственных действий , то представляется
целесообразным остановиться на характеристике тех из них , которые носят
наиболее распространенный характер и имеют непосредственное отношение к
вопросу о значении допроса как средства процессуального доказывания .

Речь пойдет , главным образом , о тактических приемах , основанных на
предъявлении доказательств (прежде всего показаний) при производстве
допросов и других следственных действий .

Несовершенство законодательной регламентации , в частности , отсутствие
в уголовно-процессуальном законе прямого указания разрешающего или ,
наоборот , запрещающего использование доказательств при производстве
следственных действий привела к тому , что в начале 70-х годов на
практике и в теории возник вопрос о правомерности оглашения ранее данных
показаний при допросе свидетелей .

Так , в определении Военной коллегии Верховного Суда СССР от 27 июля
1970г . по делу Борисова Е . И . и Ильина Г.И., было указано , что
оглашение свидетелю показаний других лиц в случаях , непредусмотренных
законом , недопустимо . В этом определении оглашение показаний свидетеля
при допросе другого свидетеля приравнивалось к наводящим вопросам ,
указывалось , что законом допускается оглашение показаний лишь
участников очной ставки и делался вывод о том , что закон запрещает
следователю оглашать свидетелям при их допросе показания других
допрошенных по делу лиц.

В литературе уже была высказана обоснованная критика указанного запрета
. Наиболее развернуто этот вопрос анализируется в кандидатской
диссертации Е . Е . Центрова “Личность потерпевших по делам о половых
преступлениях и особенности их допроса” , где автор на основе
сопоставительного анализа отдельных доводов данного определения и
соответствующих норм УПК убедительно показывает недостаточность
аргументированности ряда его положений и общего вывода о недопустимости
оглашения свидетелю показаний других лиц . Так , в определении
подчёркивается , что оглашение показаний допускается
уголовно-процессуальным законодательством только в исключительных ,
строго указанных в законе случаях . Однако это указание относится лишь к
судебному следствию . УПК , устанавливая исчерпывающий перечень случаев
, когда на суде допустимо оглашение показания (ст . ст . 281 и 286 УПК )
, как справедливо отмечает Е . Е . Центров , исходит , прежде всего из
закрепленных в законе принципов устности и непосредственности судебного
разбирательства . Предварительное следствие проводится в иных условиях .
Поэтому попытка ограничить органы предварительного следствия в праве
оглашать свидетелям показания других лиц выражает явную тенденцию
перенести принципы и способы осуществления судебного следствия на
содержание и характер деятельности органов предварительного
расследования и дознания , что представляется необоснованным и
неправильным по существу .

Ранее мы говорили о различной процессуальной природе показаний,
полученных на предварительном следствии и в суде. Утверждалось, что в
судебном заседании показания в силу принципов устности и
непосредственности играют роль источника доказательств уже в момент их
дачи, в то время, как на предварительном следствии – только после
протоколирования. Данное обстоятельство в определенной мере иллюстрирует
несостоятельность критикуемого Центровым Е.Е. судебного решения.

В этой же связи заслуживает внимания еще один из приведенных Е . Е .
Центровым доводов , который обоснованно считает , что даже очная ставка
представляет , по существу , взаимное ознакомление двух уже ранее
допрошенных лиц с показаниями друг друга . С точки зрения
рассматриваемых положений разницу можно усмотреть лишь в том , что на
очной ставке присутствует и излагает соответствующую информацию
непосредственно то лицо , показания которого на обычном допросе были бы
оглашены”.

В специальной литературе сама возможность использования показаний ,
равно как и другой доказательственной информации , имеющей
доказательственное значение при производстве следственных действий не
вызывает принципиальных возражений у большинства ученых.

Как показывает изучение мнения практических работников, проведенное в
свое время Казиняном Г . С ., использование доказательств в процессе
производства наиболее распространенного следственного действия -допроса
считается ими правомерным . Так , все опрошенные им следователи
прокуратуры и МВД заявили о допустимости такого использования , а 94 ,
6% из них успешно применяют доказательства при производстве допросов.

Кроме того , правомерность использования доказательственной информации ,
в частности , полученных при допросе показаний при производстве
следственных действий вытекает из норм действующего
уголовно-процессуального законодательства.

Уголовно-процессуальный закон в ряде случаев прямо указывает на
возможность использования имеющейся в распоряжении следователя
доказательственной информации при проведении следственных действий .

Это , прежде всего , ст . 77 УПК , в которой говорится о праве
обвиняемого давать показания не только по предъявленному обвинению и
известным ему обстоятельствам дела , но и в связи с имеющимся в деле
доказательствами . Это положение закона по разделяемому диссертантом
мнению А . Б . Соловьёва, является процессуальным основанием для
предъявления доказательств , включая показания , обвиняемому при его
допросе.

Помимо этого , доказательства могут использоваться в соответствии со ст.
141-1 УПК , разрешающей воспроизведение звукозаписи при производстве
других следственных действий , и ст . 162 УПК , дающей право следователю
при наличии существенных противоречий в показаниях двух ранее
допрошенных лиц произвести между ними очную ставку . Причем
примечательно , что регламентирующая порядок очной ставки , ст . 163 УПК
прямо предусматривают возможность , после дачи участниками следственного
действия показаний и записи в протоколе , огласить прежние показания ,
содержащиеся в протоколах предыдущих допросов , а также воспроизвести их
звукозапись .

Возможность воспроизведения фонограмм , являющихся дополнительным
средством фиксации показаний и приложением к протоколам допроса , по
существу является правовым основанием для предъявления самих протоколов
допроса .

Как известно , в соответствии с процессуальным законом источники
доказательств не обладают заранее установленным преимуществом и
отсутствует различие в доказательственном значении показаний и иных ,
предусмотренных ч . 2 ст . 69 УПК источников доказательств , поэтому ,
по нашему мнению , все они также могут предъявляться допрашиваемому .

В указанной выше статье УПК не определено процессуальное значение
приложений к протоколам следственных действий , которые обычно также со
держат важную доказательственную информацию . Часть 5 ст . 141 УПК
указывает , что к протоколам прилагаются фотографические негативы и
снимки , киноленты , диапозитивы , фонограммы опроса , планы , схемы ,
слепки и от тиски следов , выполненные при производстве следственных
действий . Поскольку законодатель разрешает воспроизводить фонограмму
допроса при производстве других следственных действий , можно сделать
вывод об отсутствии процессуальных оснований к запрету использования и
других приложений к протоколам при проведении допросов .

Представляется , что все приложения , предусмотренные ч. 5 ст . 141 УПК
, могут предъявляться на допросах.

К условиям , определяющим правомерность использования показаний при
производстве допросов и других следственных действий , на наш взгляд ,
следует следующие:

1 . В качестве предъявляемых доказательств могут использоваться лишь те
фактические данные , которые получены на допросе с соблюдением
предусмотренной процессуальной формы и содержатся в определенных законом
процессуальных источниках, а также указанных в законе приложениях к
протоколам следственных действий ( . 2 ст . 69 , ч . 5 ст . 141 , 151 ,
160 УПК ) .

2 . Использование показаний при производстве допросов и иных
следственных действий не должно нарушать предусмотренного
уголовно-процессуальным кодексом процессуального порядка их проведения
(ст . ст . 150 , 158 , 163 , 165 , 18З УПК );

3 . Комментарий следователя при использовании показаний не должен
оказывать внушающего воздействия на лицо и содержать наводящих вопросов
(ст . 158 УПК);

4 . Использование показаний подлежит обязательной фиксации в протоколе
следственного действия , как это предусмотрено законом применительно к
воспроизведению фонограмм (ст . 141-1 УПК ) .

Предъявление показаний при производстве следственных действий является
частным случаем использования доказательств в процессуальном доказывании
, поэтому отсутствие в разделе о доказательствах действующих УПК
специальной статьи , регламентирующей в общем виде использование
показаний и других доказательств , представляется определенным пробелом
уголовно – процессуального закона . Поскольку в теории и на практике
возникает вопрос о правомерности использования доказательств, в
частности, оглашения показаний свидетелей и потерпевших при допросе
других свидетелей , нами разделяется предложение о включении в УПК
посвящённой использованию доказательств .

Проблема процессуальных оснований предъявления доказательств при допросе
тесно связана с тактикой их использования.

Поскольку тактические приемы основанные на предъявлении показаний в
основе своей предполагают правомерное психологическое воздействие на
соответствующих участников процесса, их применение , как показывает
практика , чаще всего оправдано при производстве следственных действий
основанных главным образом на вербальном контакте этих лиц со
следователем , в основном при допросах .

По этой причине тактика предъявления показаний при допросах занимает
центральное место среди тактических приемов основанных на использовании
доказательств .

Вместе с тем , учитывая , что такого рода тактические приемы носят
прежде всего характер правомерного психологического воздействия на
допрашиваемого , то справедливо говорить о возможности их применения и
при производстве других следственных действий . Раскрыть же их характер
и сущность методологически удобнее на примерах их использования при
допросах .

Говоря о тактике использования на допросе доказательственной информации
, полученной ранее при производстве других допросов , следует отметить ,
что она в решающей степени обусловлена целью этой деятельности и
определяется занимаемой допрашиваемым позицией по делу . Она варьируется
в зависимости от того обстоятельства , кто находится перед следователем:
добросовестно заблуждающийся или преднамеренно искажающий истину
допрашиваемый . В связи с этим , прежде чем дать понятие использования
доказательства и непосредственно перейти к рассмотрению тактического
аспекта этой деятельности , следует определить конкретные цели
использования доказательств при допросе .

Общей задачей применения тактических приемов при допросе являются
обеспечение получения достоверных показаний . Однако , решение этой
задачи обычно достигается через разрешения конкретных целей допроса
устранение добросовестного заблуждения допрашиваемого , преодоление его
установки на дачу ложных показаний , на отказ от дачи показаний и др .

Указанное обстоятельство предопределяет необходимость предварительного
определения конкретных целей каждого допроса.

Использование доказательственной информации , к каковой относятся и
показания допрошенных по делу лиц , при повторном допросе прежде всего
обусловливается несовершенством прежних показаний допрашиваемого , что
проявляется во внутренней противоречивости показаний или находит свое
отражение в несоответствия этих показаний остальным материалам дела .
Чаще такое положение свидетельствует о том , что недостоверными являются
показания определенного лица , реже- материалы уголовного дела . В
подобной ситуации возникает необходимость в определении причины
несоответствия показаний остальным материалам дела . Такими причинами ,
как правило , являются как преднамеренная ложь, так и добросовестное
заблуждение допрашиваемого .

Третья , наиболее распространенная , причина предъявления доказательств
при допросах , вызывается необходимостью детализации и конкретизации
показаний допрашиваемого при помощи предъявления ему показаний
(оглашение или непосредственное представление протокола) ,
воспроизведения фонограмм допроса и предъявления других источников
доказательств . Обычно , в этих случаях отсутствуют противоречия между
показаниями и другими материалами уголовного дела, а имеет место
неполнота , пробельность или определенные неточности в показаниях .

Использование других показаний и приложений к ним , а в особенности
вещественных доказательств и документов , обладающих свойством
наглядности , обычно помогает подучить от допрашиваемого полные и
всесторонние показания относительно предъявленных доказательств и
связанных с ними обстоятельств расследуемого уголовного дела .

Представляется , что названными выше тремя наиболее типичными ситуациями
использования доказательств на допросе прежде всего и определяются цели
рассматриваемого тактического приема. Поэтому , на наш взгляд , прав Н .
А . Селиванов , выделивший три основные тактические цели использования
доказательств при допросе: 1) конкретизация и детализация показаний; 2)
разоблачение лиц , пытающихся скрыть истину; 3) устранение
добросовестного заблуждения.

Использование доказательственной информации , полученной ранее при
производстве других допросов , представляет собой широкое ,
собирательное понятие , включающее в себя ряд конкретных действий по
реализации при допросе имеющихся у следователя доказательственной
информации , в том числе путем их предъявления, материалов видеозаписи
данного следственного действия.

Предъявление (демонстрация) доказательственной информации предполагает
представление допрашиваемому для ознакомления протоколов допросов ,
оглашение этих протоколов или их части , воспроизведение фонограмм
допроса .

Предъявление (демонстрация) доказательственной информации является
наиболее распространенным и действенным способом реализации
доказательств применительно к каждой из трех названных выше целей
допроса .

Так , по результатам проведенного диссертантом опроса следователей
прокуратуры и следственного комитета, практически все следователи
используют на допросе доказательственную информацию , полученную ранее
при производстве других допросов , путем ее непосредственного
представления ( оглашения протокола допроса ) .

Использование доказательственной информации при допросе, особенно
связанном с изобличением допрашиваемого во лжи , требует тщательной
подготовки со стороны следователя .

Готовясь к этому , он должен решить вопрос о допустимости и относимости
, оценить значение и объем имеющейся в его распоряжении
доказательственной информации , придти к выводу о целесообразности
реализации этой информации на допросе . Следователю надлежит определить
также наиболее благоприятный момент и наиболее целесообразные способы ее
использования . Применительно к предстоящему следственному действию
соответствующим образом корректируется и тактика допроса
недобросовестного лица .

Следует спланировать предстоящий допрос таким образом, чтобы по
возможности избежать в ходе этого следственного действия обсуждения не
подкрепленных доказательствами обстоятельств преступления .

При всем разнообразии побудительных причин и мотивов , в психологии
подозреваемых и обвиняемых имеется нечто общее, обусловливающее их
позицию по делу .

Психологическое состояние этих лиц определяется совершением преступления
и необходимостью нести за него уголовную ответственность . Согласно
исследованиям А .Р . Ратинова , психология подозреваемого и обвиняемого
характеризуется господством защитной доминанты , объясняющей стремление
этих лиц к сокрытию истины , к отрицанию своей виновности в совершенном
преступлении , на этой основе , с учетом других обстоятельств
(жизненного опыта , морально-волевых и нравственных качеств ,
характерологических особенностей и т . д . ) формируется внутренняя
позиция , система отношений к происходящему , готовность действовать
определенным образом .

На фоне действия оборонительной доминанты в сознании правонарушителя
происходит борьба мотивов “за” и “против” признания , к которой , как
отмечает А.Р.Ратинов , следователь не может быть безразличен .Напротив ,
следователь должен активно влиять на эту борьбу , нейтрализовывать
негативные мотивы и укреплять те из них , которые побуждают
допрашиваемого к правдивым показаниям.

Этой своей цели следователь достигает с помощью оказания правомерного
психологического воздействия на допрашиваемого , в том числе путем
приведения основанных на наличии доказательственной информации
аргументов и предъявления доказательств при допросе .

Известно , что наибольшее психологическое воздействие на
недобросовестных подозреваемых , обвиняемых и лжесвидетелей оказывает
предъявление им совокупности доказательств , изобличающих их в
совершении преступления и в дачи ложных показаний. Поэтому вопрос об
использовании различных способов реализации имеющихся у следователя
доказательств приобретает важное значение при допросе лиц , дающих
ложные показания , главным образом подозреваемых и обвиняемых . В ряде
случаев с учетом установки подозреваемых и обвиняемых на дачу ложных
показаний , недостаточностью на начальном этапе расследования
преступления в распоряжении следователя доказательственной информации ,
нежелательностью ознакомления допрашиваемых с определенными источниками
доказательств следователи предпочитают не предъявлять доказательства , а
использовать опосредованные способы их реализации , естественно , что
это не исключает в случае необходимости возможности предъявления самих
доказательств на более позднем этапе расследования дела .

В специальной литературе большее внимание уделяется использованию на
допросе вещественных доказательств и иных документов , в сравнении с
использованием доказательственной информации , полученной ранее при
производстве других допросов.

Это объясняется , с одной стороны тем , что вещественные доказательства
, равно как и иные документы , в силу своей наглядности нередко
оказывают сильное психологическое воздействие на допрашиваемого . С
другой стороны , можно предположить , что показания нередко используются
при производстве очных ставок .

Однако , как показывает проведенное нами изучение практики, это далеко
не всегда так .Все опрошенные следователи заявили, что чаще они
используют на допросах доказательственную информацию , полученную ранее
при производстве других допросов .

Это подтвердилось и при изучении уголовных дел . Доказательства
предъявлялись на повторных допросах 49 обвиняемых всего 85 раз . В
абсолютном большинстве случаев (более 80% ) использовались показания
свидетелей , потерпевших ,соучастников преступления. В отдельных
ситуациях предъявлялись прежние показания самого допрашиваемого, как
правило , когда имел место отказ от прежних показаний . Из общего
количества предъявления доказательств при повторных допросах обвиняемых
более чем в трех случаях из четырех доказательства предъявлялись с целью
разоблачения ложной позиции допрашиваемых .

Обращает на себя внимание высокая результативность использования
показаний с целью разоблачения ложной позиции: около 72% допросов с
предъявлением показаний оказались полностью или частично результативными
.

Случаи безрезультатного предъявления показаний для разоблачения ложных
показаний подозреваемых и обвиняемых , как правило , были обусловлены
тактическими ошибками следователей и прежде всего , неумением
использовать фактор внезапности , отсутствием органической связи между
тактикой проведения допроса и предъявлением доказательств , стремлением
изобличить виновных лишь посредством доказательственной информации ,
содержащейся в показаниях , без комплексного использования всех
собранных по делу доказательств и т . д .

Согласно результатам проведенного исследования , в некоторых
прокуратурах сложилась практика , когда при наличии даже существенных
противоречий в показаниях нескольких лиц они , вместо производства очных
ставок следователи часто предпочитают использовать показания при допросе
подозреваемых и обвиняемых для их изобличения в совершении преступления
.

Как отметили при опросе сами следователи , такое положение объясняется
тем , что допрос является более простым и менее трудоёмким следственным
действием , чем очная ставка , подготовка и успешное проведение которой
требуют от следователя много времени и высокой квалификации .

Действительно , у следователя больше тактических возможностей
использования доказательственной информации , полученной при допросе ,
(оглашение , непосредственное предъявление , ссылка на наличие и т . д
.) именно при допросе , а не на очной ставке в силу того, что именно при
допросах в большинстве случаев реализуется задача получения достоверной
информации и лишь тактические ошибки следователя мешают ее достижению.

Наконец , реализация показаний одного лица при допросе другого вовсе не
исключает возможности проведения в дальнейшем (если использование на
допросе показаний закончится безрезультатно) между ними очной ставки .
Можно констатировать , что следователи стремятся добиться положительного
результата с минимальной затратой сил и времени .

В специальной литературе было высказано мнение , что сила
психологического воздействия на допрашиваемого во многом зависит от
места , которое предъявляемые доказательства занимают в системе
классификации доказательств , в частности , прямые и первоначальные
доказательства оказывают более сильное психологическое воздействие на
допрашиваемого , чем косвенные и производные.

Не оспаривая в принципе данное высказывание , отметим , что нередко
встречаются ситуации обратного порядка , когда , например , косвенное
доказательство оказывает на лицо больше воздействия , чем прямое . Это
обусловлено , кроме личных качеств и психического состояния
допрашиваемого еще и тем обстоятельством , какое значение придает сам
допрашиваемый данному доказательству .

В частности , подозреваемыми и обвиняемыми нередко переоценивается
значение показаний соучастников , близких им лиц из числа свидетелей и ,
напротив , недооценивается значение различных судебных экспертиз.
Указанное обстоятельство должно учитываться следователем при определении
тактики предъявления доказательств на допросе .

Изменение установки допрашиваемого , дающего заведомо ложные показания ,
и получение от него правдивых показаний во многом зависит от способа и
конкретных приемов использования доказательственной информации . Как и в
остальных случаях , предпочтение следует отдавать непосредственному
предъявлению доказательств – представлению протокола , его оглашению и
особенно воспроизведению звукозаписи показаний .

Из перечисленных способов предъявления на допросе доказательственной
информации , полученной ранее при производстве других допросов наиболее
эффективно , как было отмечено , воспроизведение фонограмм других
допросов . Это объясняется тем , что в данном случае на недобросовестное
лицо действует дополнительный психологический фактор – он слышит голос
изобличающего его в преступлении лица . Причём , это наиболее значимо
для недобросовестного допрашиваемого в случаях , когда показания даются
соучастником преступления или заинтересованным свидетелем, обещавшими
скрывать от следствия истину , но затем давшие правдивые показания .

Механизм этого тактического приема во многом обусловлен комплексным
воздействием на мышление, волю и чувства допрашиваемого воспринимаемой
им информации и подавляющим установку на дачу ложных показаний.
Разрушенное в результате его применения звено в цепи вымышленных
показаний влечет зачастую несостоятельность всей системы защиты
недобросовестного допрашиваемого.

Однако , проведенное изучение практики показало , что следователи еще
недооценивают значение использования звукозаписи для обеспечения полноты
, всесторонности и объективности показаний , а также с целью
последующего ее использования для изобличения лиц , дающих ложные
показания .

Так , по изученным делам звукозапись применялась всего десять раз
.Причем , применение звукозаписи носило формальный характер, и не
случайно , что в дальнейшем , при производстве допросов она не
воспроизводилась .

Неприменение звукозаписи , помимо отрицательного влияния на обеспечение
полноты и точности фиксации полученных показаний , лишает следователей
возможности использовать фонограмму допроса определенного лица для
изобличения подозреваемого (обвиняемого) , когда производство очной
ставки по каким-либо соображениям представляется нежелательным .

В результате утрачиваются дополнительные возможности доказывания важных
обстоятельств преступления по расследуемым уголовным делам .

При подготовке к предъявлению доказательственной информации при допросе
необходимо избрать такую тактику предъявления , которая бы при несла
наиболее эффективный результат . Для этого доказательственную информацию
, полученную ранее при производстве других допросов , необходимо
предъявлять в комплексе с другими собранными по делу доказательствами .

Как показало изучение практики , предъявление одного доказательства
обычно малоэффективно . Подавляющее большинство опрошенных следователей
предпочитает предъявлять доказательства в их совокупности , переходя от
менее значимых к более важным доказательствам . При предъявлении
доказательственной информации важное тактическое значение имеет и
избрание наиболее благоприятствующего этому момента .

Доказательства при расследовании преступлений нужно предъявлять только
после того , когда следователь всесторонне выяснит интересующий его факт
и когда несоответствия между показаниями допрашиваемого и собранными
следователем доказательствами не будут устранены в свободном рассказе
допрашиваемого и после его ответов на вопросы следователя . Определяя
время предъявления доказательственной информации , следователь не должен
проявлять поспешность. Нежелательно как преждевременное предъявление
доказательств при допросе лица , дающего заведомо ложные показания , так
и их не предъявление тогда , когда возникает в этом необходимость .
Выбор наиболее подходящего момента предъявления доказательств при
допросе недобросовестного допрашиваемого в целом зависит от конкретных
обстоятельств дела , личности допрашиваемого , ситуации допроса .

Это подтверждается и изучением практики . Больше половины опрошенных
следователей показали , что они предъявляют доказательства в любой
момент расследования дела , причём принятие этого решения прежде всего
обусловлено наличием доказательств , личностью допрашиваемого ,
занимаемой им позицией по делу , конкретными обстоятельствами
расследования .

Несмотря на то , что предъявление доказательств само по себе является
достаточным аргументом для изобличения во лжи недобросовестного
допрашиваемого и получения от него правдивых показаний , эта группа
тактических приемов должна сочетаться также и с другими приемами
допроса: моральным стимулированием (разъяснение обстоятельств ,
смягчающих уголовную ответственность и т . д . ) , приёмами ,
основанными на использовании психологических факторов (например ,
внезапности применения того или иного тактического приёма , учитывающая
неподготовленность допрашиваемого к перестройке своих ложных показаний)
.

Предъявление доказательств при допросе чревато также и некоторыми
нежелательными последствиями .Во-первых , психическое воздействие
предъявленных доказательств может оказать на допрашиваемого внушающее
воздействие . Это обстоятельство надо учитывать при оценке полученных в
результате предъявления доказательств показаний . Во-вторых ,
предъявление доказательств всегда связано с передачей допрашиваемому
определенной доказательственной информации , что в принципе нежелательно
, поскольку она может быть использована недобросовестным лицом для
сокрытия истины . Поэтому следователю необходимо с осторожностью
использовать имеющиеся у него материалы при допросе недобросовестного
лица , стремясь ограничиться ее минимумом или делать это на более
поздних этапах расследования , когда вероятность негативных последствий
ознакомления обвиняемого с имеющейся в распоряжении следователя
доказательственной информацией значительно уменьшается .

Как показывает изучение практики , следователи понимают важность данного
вопроса . Все опрошенные следователи заявили , что они принимают меры к
нейтрализации негативных последствий в связи с ознакомлением
недобросовестного допрашиваемого с имеющимся доказательствами , в
частности , полученными при производстве других допросов . Следователи в
числе таких мер указали на преимущественное использование не всех
имеющихся доказательств , а их части , применение опосредованных
способов реализации доказательств (в частности , сообщение об их
наличии, основанная на имеющихся фактических данных демонстрация
осведомленности по делу и т . д . ) .

Изучение уголовных дел и результаты опроса следователей показали , что
при расследовании преступлений доказательственная информация для
изобличения во лжи предъявляется следователями преимущественно в конце
расследования уголовного дела .

Однако нередко применение этого тактического приема дает положи тельный
результат на начальном этапе следствия , непосредственно после
задержания подозреваемого в совершении преступления , когда его
психическое состояние таково , что предрасполагает к признанию вины .
Как правило , предъявляемая доказательственная информация оказывает на
этих лиц необходимое психологическое воздействие и приводит их к выводу
о нецелесообразности дальнейшего сокрытия истины от следствия . Такой
благоприятный момент не следует упускать , поэтому в подобных случаях
целесообразно использовать имеющуюся доказательственную информацию
именно на начальном этапе расследования с тем , чтобы попытаться
преодолеть установку допрашиваемого на дачу ложных показаний .

Однако при этом нельзя забывать , что следователь может и не добиться
ожидаемого результата , а предъявляя те или иные материалы следствия ,
преждевременно раскроет имеющиеся доказательства , тем самым даст
допрашиваемому возможность подготовить более аргументированное и
правдоподобное ложное объяснение события . Поэтому на первоначальном
этапе расследования выгоднее сослаться на имеющуюся доказательственную
информацию , а не предъявлять ее не добросовестному допрашиваемому .

При предъявлении доказательственной информации непосредственно после
совершения преступления следователь должен учитывать характер
преступления , наличие у подозреваемого предварительного умысла на его
совершение и , что самое главное , личность правонарушителя с тем ,
чтобы правильно прогнозировать линию его последующего поведения на
следствии .

Несколько иначе обстоит дело с тактикой предъявления доказательственной
информации при допросе соучастников при расследовании групповых
преступлений . Здесь надлежит учитывать то обстоятельство , что
поведение и показания каждого подозреваемого в известном смысле
непредсказуемо и является загадкой для соучастников группового
преступления . Это обстоятельство может способствовать успешному
предъявлению доказательственной информации , прежде всего правдивых
показаний признавшегося подозреваемого при допросе остальных
соучастников группового преступления . При этом использование фактора
внезапности может существенно усилить психологическое воздействие этих
показаний на несознавшихся соучастников .

Следователям часто приходится сталкиваться с такой ситуацией , когда
обвиняемый (подозреваемый) в целом признает свою вину , но по каким-то
причинам пытается скрыть от следствия отдельные эпизоды или
обстоятельства совершенного преступления . Такими причинами часто
являются: желание скрыть интимные обстоятельства своей или чей-то личной
жизни, стремление не выдавать соучастника (соучастников) и тем самым
облегчить свою ответственность и т . д .

Чтобы разоблачить такого рода ложные показания , следователь должен
знать непосредственные причины , в силу которых лицо , в основном дающее
правдивые показания , умалчивает об отдельных обстоятельствах или дает
по ним ложные показания . Выяснение таких причин во многом облегчит за
дачу следователя при предъявлении доказательств .

Как известно , в случаях устранения добросовестного заблуждения
допрашиваемого следователю не противостоит заинтересованное в сокрытии
истины лицо , что существенно облегчает стоящую перед следователем за
дачу по получению достоверных показаний и , естественно , накладывает
специфику на тактику использования доказательств .

В тактическом плане, по мнению диссертанта, заслуживают быть отмеченными
следующие обстоятельства . Во-первых , добросовестность допрашиваемого
позволяет использовать при допросе не совокупность, а отдельные
доказательства и применять при этом, как правило , лишь их предъявление
, а не опосредованные способы использования доказательств .

Кроме того, восстановление ассоциативных связей при допросе имеет свои
особенности, которые обусловлены тем , что возможности источников
доказательственной информации в устранении добросовестного заблуждения
различны . Это обстоятельство дало А. Б . Соловьёву основание
подразделить их на две группы , из которых одни непосредственно связаны
с событием преступления, как , например: показания очевидцев ,
большинство документов , вещественные доказательства , и в силу этого
могут содействовать припоминанию забытого , а другие – большинство
протоколов следственных действий , заключения экспертиз , по своему
характеру являются производными , вторичными и поэтому , в большинстве
случаев , они непригодны для восстановления ассоциативных связей.
Действительно , исходя из пригодности отдельных источников доказательств
для восстановления ассоциативных связей они могут быть подразделены на
две указанные группы .

Однако , это не единственное условие , предопределяющее преимущество
одних источников доказательств перед другими в восстановлении ассоциации
. Не меньшее значение имеет такое свойство , как наглядность
предъявляемых доказательств , которой в значительной мере определяется
надежность и быстрота припоминания , поскольку наряду с мысленным
образом в сознании допрашиваемого здесь появляется реально существующий
предмет , документ или их отображения . В этом плане приоритет следует
отдать вещественным доказательствам , иным документам и приложениям к
протоколам следственных действий .

В теории и практике весьма актуальным является вопрос о возможности
использования в процессе доказывания материалов доследственной проверки,
проводимой в порядке ст.109 УПК, а применительно к рассматриваемой
проблеме – о возможности предъявления таких материалов при допросе.

М.Селезнев, например, допускает возможность использовать в процессе
доказывания такого рода материалы если отсутствуют сомнения в их
достоверности по существу.

Противоположной точки зрения придерживается Н. В. Сибилева отрицающая
наличие доказывания в стадии возбуждения уголовного дела.

Предпочтительнее нам представляется позиция Н. М. Кипниса, в
соответствии с которой объяснения и иные документы исходящие от
заявителя будут иметь значение допустимых доказательств. Также будут
иметь значение документы справочно – удостоверительного характера и
некоторые другие, а также протокол осмотра места происшествия,
проведенного до возбуждения уголовного дела. Однако недопустимо, пишет
Кипнис Н.М., под видом “иных документов” протаскивать в уголовный
процесс выгодно подтверждающие позицию обвинения объяснения
потенциальных обвиняемых и свидетелей и всевозможные “чистосердечные
признания”, которые получают вне процессуальных правоотношений и при
отсутствии процессуальных гарантий, подменяя при этом требуемые по
закону показания свидетеля, подозреваемого, обвиняемого. Мы считаем,
допустимым предъявление при допросе протокола осмотра места
происшествия, заявления и объяснения пострадавшего, документов
справочного характера, собранных в процессе доследственной проверки.

При использовании доказательств с целью активизации процесса
воспоминания следователю надлежит обращать внимание на нейтрализацию
внушающего воздействия . Причем эта рекомендация в первую очередь
относится к комментарию следователя , сопровождающему предъявление
доказательств .

По нашему мнению , такого рода комментарий должен быть максимально
кратким и касаться лишь относимости предъявленного доказательства к делу
и к предмету допроса . Вопросы к допрашиваемому необходимо ставить
только в общей форме и не высказывать своей точки зрения относительно
предъявленных доказательств .

Изучение уголовных дел показывает , что наиболее часто (в 80 % случаев),
для активизации ассоциативных связей в сознании допрашиваемого
используются показания , а преимущественным способом предъявления
доказательственной информации , полученной ранее при производстве других
допросов , с целью устранения добросовестного заблуждения допрашиваемого
является оглашение протоколов допроса , прежде всего
свидетелей-очевидцев .

Представляются необходимой определенная корректировка такой практики.
Имеется в виду ориентация следователей на сокращение числа случаев
использования для активизации ассоциативных связей показаний и
предпочтительность предъявления допрашиваемому для устранения
добросовестного заблуждения вещественных доказательств , документов и
приложений к протоколам следственных действий .

Такая рекомендация обусловлена спецификой показаний , их относительно
меньшими возможностями в устранении добросовестного заблуждения в
сравнении с некоторыми другими источниками доказательств .

Психологами установлено, что материальные объекты – носители
доказательственной информации лучше способствуют вспоминанию забытого
благодаря воздействию на все органы чувств, активизации зрительной и
слуховой памяти, и кроме того, предъявление при допросе вещественных
доказательств и иных документов, в сопоставлении с использованием
показаний в меньшей степени чревато опасностью внушающего воздействия.
Объясняется это тем, что в показаниях , наряду с сообщением фактов ,
содержится и их оценка , истолкование допрашиваемым , что заключает в
себе возможность внушающего воздействия . Не исключено , что
добросовестно заблуждающийся допрашиваемый в этих случаях изменит свою
позицию не потому , что он припомнил забытое, а в силу некритического
восприятия мнения того лица , чьи показания ему были оглашены .

На важность применения тактических приемов допроса, основанных на
активизации ассоциативных связей указала и Генеральная прокуратура в
письме от 12 марта 1993 г. № 12/13-93, в котором указано на
необходимость применения при допросе методов, которые могут существенно
помочь добросовестному допрашиваемому правильно описать события,
очевидцем которых он был. В этих целях рекомендуется использовать при
допросе схемы, планы, фотографии, видеозаписи, макеты и другие
иллюстрации, отражающие обстановку места происшествия, производить
допрос на месте происшествия, который наиболее эффективен в тех случаях,
когда допрашиваемому нужно сориентироваться в каком- либо помещении или
на местности, в частности по делам о дорожно – транспортных
происшествиях. В письме указано, что по многим таким делам противоречия
в показаниях очевидцев по поводу столь важных обстоятельств, как
расстояние, на которое потерпевший выбежал на дорогу перед движущейся
автомашиной, место наезда, условия видимости и т.п.,- после их допроса
на месте находят объяснение, поскольку удается выяснить причины
неодинакового восприятия разными лицами и описания ими тех или иных
событий и обстоятельств.

Из общей психологии известно , что внушаемость различной степени присуща
всем людям , и что результаты внушения в решающей мере зависят от
характера информации , используемой при допросе . Различается
побудительная и констатирующая информация . Установлено , что
побудительная информация в виде совета , приказа , разрешения ,
запрещения и т . д . потенциально более внушающая , чем констатирующая ,
заключающая в себе сообщение о фактах . Объясняется это тем , что
“побудительная информация непосредственно побуждает к действию или
воздержанию от него: при констатирующей – окончательный толчок к
действию или воздержанию сохраняется за самим информируемым индивидом”.

Отмеченные выше сложности в использовании показаний для устранения
добросовестного заблуждения допрашиваемого в принципе не могут служить
основанием к выводу о нецелесообразности их использования с этой целью .
Они должны учитываться следователем в плане нейтрализации возможного
внушающего воздействия показаний на добросовестно заблуждающееся лицо .

По этой причине при наличии выбора способов устранения добросовестного
заблуждения предпочтительнее использовать вещественные доказательства и
иные документы .

Как уже отмечалось , одной из целей использования доказательств при
допросе является получение развернутых показаний , относящихся как к
самим предъявляемым доказательствам , так и к связанным с ними
обстоятельствам расследуемого уголовного дела . Объясняется это тем ,
что при расследовании нередко приходиться встречаться с ситуациями ,
когда допрашиваемые затрудняются дать полные и всесторонние показания об
имеющихся в уголовном деле документах и предметах , а также
применительно к относящимся к ним обстоятельствам .

Такие ситуации часто возникают в процессе расследования должностных и
хозяйственных преступлений и связаны с предъявлением допрашиваемому
различных приказов, инструкций, бухгалтерских документов, дословное
содержание которых нормальный человек помнить не может.

В отличие от преодоления добросовестного заблуждения , связанного с
забыванием допрашиваемым определенных обстоятельств , основную сложность
здесь представляет выделение из схожих событий или одинаковых предметов
, документов именно тех , которое интересуют следователя . Естественно ,
что предъявление вещественных доказательств , документов и других
доказательств способствует , в ряде случаев , активизации ассоциаций .
Однако , в рассматриваемом случае это имеет не основное , а
сопутствующее и обычно факультативное значение . Речь идет о детализации
показаний применительно к предъявленному доказательству и конкретизации
их относительно обстоятельств , связанных с этими доказательствами .

Необходимо отметить определенную условность указанного выше деления .
Нередко бывает очень сложно разграничить между собой ситуации ,
связанные как с ориентацией допрашиваемого на вспоминание информации о
фактах , интересующих следствие , так и с направленностью допросов на
детализацию его показаний в отношении предъявленных доказательств .

Предъявление доказательств с целью получения развернутых показаний
предполагает добросовестность допрашиваемого, его желание содействовать
следствию в полном , всестороннем и объективном исследовании
обстоятельств уголовного дела .

Чаще всего с этой целью доказательства предъявляются свидетелям и
потерпевшим . В практике известны случаи использования доказательств
также при допросе подозреваемых и обвиняемых, когда последние сознались
в совершении преступления и имеют намерение содействовать в установлении
истины по делу .

В литературе было высказано мнение о том , что наиболее часто для
конкретизации и детализации показаний предъявляются вещественные
доказательства и особенно документы . Не оспаривая в целом правильности
этого утверждения , необходимо отметить , что нередко с этой целью
следователи используют также и показания других лиц .

Как показывает изучение уголовных дел , в половине случаев получения
развернутых показаний от допрашиваемого следователи предъявляли им
доказательственную информацию , содержавшуюся в протоколах допросов
других лиц .

Одна треть опрошенных следователей предпочитает для получения
развернутых показаний предъявлять доказательственную информацию ,
полученную ранее при производстве других допросов , в то время как более
половины из них используют для этой цели , наряду с показаниями , также
вещественные доказательства и документы .

Как показывает изучение практики , прежние показания самого
допрашиваемого или других лиц с целью конкретизации и детализации его
повторных показаний предъявляются следователями в тех случаях , когда не
все имеющие значение для дела обстоятельства были освещены в показаниях
допрашиваемого и когда предполагается , что они должны быть известны
допрашиваемому .

 

 

Глава III. Процессуальные и тактическиеособенности допроса при участии
третьихлиц.

§ 1.Особенности допроса с участием прокурора.

Существенная роль в обеспечении эффективности предварительного следствия
принадлежит прокурорскому надзору за исполнением законов органами ,
осуществляющими оперативно-розыс-кную деятельность , дознание и
предварительное следствие , который в ст . 1 Закона РФ “О Прокуратуре
Российской Федерации”(в редакции 1995 года) указан среди основных
направлений деятельности прокуратуры .

Специфика прокурорского надзора за исполнением законов указанными
органами выражается главным образом в осуществлении прокурором
процессуального руководства расследованием преступлений , которое
реализуется им , как правило , путем дачи указаний о производстве
отдельных следственных действий , личного их выполнения , и участия в
следственных действиях производимых следователем , что принято
рассматривать в теории в качестве форм прокурорского надзора за
исполнением законов органами дознания и предварительного следствия.

Как известно , наиболее распространенным следственным действием является
допрос , что делает его основным , если не главным источником получения
доказательств . Неслучайно , именно участие прокурора в допросе было
выделено А .Б. Соловьевым при изучении им проблем эффективности
расследования в качестве наиболее распространенной формы надзора за
законностью при производстве следственных действий , особенно на
начальном этапе следствия по уголовным делам , что по мысли
А.Б.Соловьева , делает ее не только гарантией законности деятельности
следователей , но и в наиболее полной мере позволяет обеспечить их
эффективность.

Участие прокурора в допросе позволяет ему правильно оценить законность
задержания , привлечения к уголовной ответственности , своевременно
выявить и устранить нарушения закона , составить мнение и дать
необходимые указания следователю о направлении расследования .
Фактически , через участие в допросе прокурор может реализовать любые
свои полномочия , предоставленные ему законом , что , в свою очередь
делает неразрывно связанными проблемы тактики его участия в производстве
данного следственного действия и вопрос о характере и объеме полномочий
прокурора в процессе предварительного расследования преступлений ,
приобретший в период активной работы по подготовке и проведению правовой
реформы особую остроту и актуальность .

В одобренной в октябре 1991г . Парламентом Концепции судебной реформы в
Российской Федерации было высказано положение о частичном
перераспределении надзорных полномочий прокуратуры в пользу судебных
органов , в частности , говорилось о судебном контроле и судебном
надзоре за законностью мер процессуального принуждения , что в
последствии нашло свое отражение в Конституции РФ . Так , согласно ст .
22 арест , заключение под стражу допускаются только по судебному решению
. Вне судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на
срок более 48 часов .

Применительно к задержанию , аресту и содержанию под стражей такой
порядок в соответствии с п . 6 Заключительных и переходных положений
Конституции РФ предполагается ввести после приведения
уголовно-процессуального законодательства в соответствие с Конституцией
РФ , т . е . до этого времени сохраняется действующий порядок
санкционирования прокурором соответствующих процессуальных актов .

С мерами процессуального принуждения , связанными с лишением свободы , в
большинстве случаев как раз и связано участие прокурора в допросе , в
процессе которого прокурор выясняет для себя наличие либо отсутствие
оснований для применения подобных мер , а в процессе изучения уголовных
дел проверяет законность и обоснованность действий и решений следователя
.

В соответствии с данными статистической отчетности по кадрам органов
прокуратуры за 1995 год , у около трети самой распространенной категории
следователей городского и районного звена стаж работы в занимаемой
должности не превышает 1 года . Вызывает беспокойство и прослеживающаяся
тенденция к уменьшению числа фактически работающих следователей по
отношению к штатной численности , увеличение процента уволенных и
уменьшение принятых на работу следователей по сравнению с аналогичными
показателями 1994 года .

Отмеченные показатели и тенденции наряду со статистикой роста
преступности , особенно ее организованных форм , увеличения числа
труднораскрываемых тяжких преступлений показывают , что проблемы
обеспечения законности при расследовании преступлений как никогда
актуальны .

Не вызывает сомнений , что с вступлением в силу положений ст . 22
Конституции участие прокурора в следственных действиях , в основном в
допросах , равно как и личное их производство прокурором , по понятным
причинам станет носить эпизодический характер , что наряду с другими
факторами может негативно отразиться на качестве следствия и в конечном
счете на состоянии законности в сфере расследования преступлений , если
конечно же не будет выработан и заложен в УПК механизм , предполагающий
принятие решения судом о применении той или иной меры пресечения ,
связанной с лишением свободы после получения на этот счет заключения
прокурора .

Такой подход прослеживается в проекте УПК РФ , в ст . 170 которого
сформулировано положение о возбуждении прокурором перед судом ходатайств
по поводу мер пресечения и иных мер процессуального принуждения ,
применяемых на основании судебного решения (п . 13) . Проект указанной
нормы , кстати в качестве одной из основных форм надзора выделяющий
участие прокурора в производстве предварительного следствия (п . 3) ,
позволяет сохранить объем полномочий прокурора в той мере , которой
определяется его функциями в уголовном судопроизводстве.

Как уже подчеркивалось , одной из важнейших гарантий соблюдения
уголовно-процессуального закона является участие прокурора в допросе .

В соответствии со ст . 96 УПК При разрешении вопроса о санкции на арест
прокурор обязан тщательно ознакомиться со всеми материалами уголовного
дела содержащими основания для заключения под стражу , и в необходимых
случаях лично допросить подозреваемого или обвиняемого , а
несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого во всех случаях .

В соответствии с Приказом N 10 от 21 .02 .95г . “Об организации
прокурорского надзора за расследованием и раскрытием преступлений” При
санкционировании арестов прокурорам особое внимание следует обращать на
заявление о явке с повинной . Перед дачей санкции на арест лично
допрашивать обвиняемых ( подозреваемых) по обстоятельствам дачи таких
заявлений . При установлении нарушений закона , в результате которых с
заявлением о явке с повинной было вынуждено обратиться лицо , фактически
не причастное к преступлению , принимать меры к тщательному
расследованию происшедшего и привлечению виновных к ответственности .

Кроме предписаний закона , приказов и указаний Генерального прокурора к
обстоятельствам , обуславливающим как необходимость участия прокурора в
допросе по уголовному делу , находящемуся в производстве следователя ,
так и личного его производства, относятся:

– важность допроса для успешного расследования уголовного дела;

-сложность допроса и необходимость оказания помощи следователю;

-необходимость получения информации для обоснования и принятия тех или
иных процессуальных решений по уголовному делу , в том числе их
санкционирования;

– ходатайства подозреваемого или обвиняемого , их защитников о
производстве допроса с участием прокурора;

– отказ подозреваемого (обвиняемого) от дачи показаний следователю;

– проверка жалоб и заявлений о необъективности расследования и нарушении
следователем требований закона при расследовании;

– поручение вышестоящего прокурора .

Участие прокурора в допросах бывает особенно необходимо в целях оказания
помощи молодым следователям и обучения их искусству допроса . Понятно ,
что с наибольшей эффективностью может оказать непосредственную помощь в
допросе лишь тот прокурор , который сам работал следователем , обладает
достаточным опытом , знает все тонкости следственной работы , в
совершенстве владеет богатым арсеналом тактических приемов допроса.

Уголовно-процессуальный закон кроме требования о личном допросе
прокурором несовершеннолетнего при решении вопроса о даче санкции на
арест , не предусматривает случаев когда прокурору необходимо лично
производить допрос . По смыслу ст . 211 УПК , как при санкционировании
арестов , так и в других случаях прокурор по своему усмотрению решает
вопрос о том , насколько необходимо и целесообразно ему самому провести
допрос или только принять участие в его проведении .

Представляется обоснованным и практически значимым предложение Е . Е .
Центрова , поддержанное Г . И . Скаредовым и А . Б . Соловьевым ,
определить в законе круг случаев , когда прокурору целесообразно
провести допрос лично . Помимо допроса несовершеннолетнего перед
санкционированием его ареста Е . Е . Центров считает необходимым
производство допроса прокурором, Если поступили сигналы о
необъективности следователя , при заявлении отвода следователю ,при
отказе подозреваемого (обвиняемого) от дачи показаний и при наличии
соответствующего ходатайства этих лиц , а также когда прокурор
сомневается в результатах допросов , выполненных следователем , либо не
уверен , что те сами смогут квалифицированно провести сложный допрос.

По нашему мнению , к числу оснований для самостоятельного проведения
допроса прокурором можно отнести и просьбу об этом следователя .

В тех случаях , когда прокурор сам производит допрос , он берет на себя
все обязанности по его подготовке , организации , выбору тактических
приемов его проведения .

Когда же допрос производится следователем при участии прокурора , за
организацию и производство допроса отвечает прежде всего следователь , а
прокурор вмешивается только тогда , когда действия следователя не
соответствуют закону , либо требования закона выполняются им не в полной
мере , не допуская мелочной опеки , администрирования и какого бы-то не
было ущемления регламентированных законом прав следователя . Вопросы
допрашиваемому прокурор задает по возможности только после того , как
следователь выяснил все , что считал необходимым , хотя не исключается
постановка уточняющих вопросов прокурором на всей стадии получения
показаний .

Участвуя в допросе , проводимом следователем , прокурор непосредственно
воспринимает от допрашиваемого доказательственную информацию , оценивает
законность действий следователя и на этой основе оперативно принимает
меры по предупреждению возможных и устранению допущенных со стороны
следователя нарушений закона . Участие прокурора в допросе повышает
ответственность следователя за качество и полноту допроса , обеспечивает
оперативность и действенность этого следственного действия ,
предупреждает процессуальные , и в ряде случаев , тактические ошибки,
служит важной гарантией осуществления прав и законных интересов граждан
, попавших в сферу уголовного судопроизводства .

Прокурор должен , однако , иметь в виду , что в процессе расследования
возможны ситуации , когда его участие в производстве допроса
нежелательно , так как может изменить психологическую атмосферу
следственного действия , нарушить установившийся между следователем и
допрашиваемым психологический контакт и свести на нет большую и
кропотливую работу , проведенную следователем для его установления .
Поэтому если следователю удалось найти правильный подход к
допрашиваемому и убедить его давать правдивые показания , прокурору в
тех случаях , когда , конечно , это возможно , следует воздержаться от
участия в допросе .

Обязательное условие эффективности участия прокурора в допросе- это
тщательная подготовка к нему . Прежде всего прокурор с учетом предмета
допроса тщательно изучает материалы дела , обращая особое внимание на
доказательства , относящиеся к тем обстоятельствам , по поводу которых
предстоит допросить данное лицо .

В ходе изучения материалов уголовного дела прокурору надлежит продумать
характер и пределы своего участия в данном следственном действии ,
оценив важность и сложность предстоящего допроса , квалификацию
следователя , определить предмет допроса, круг обстоятельств , которые
необходимо выяснить , последовательность и характер вопросов , аргументы
и доказательства , которые целесообразно использовать в ходе допроса ,
последовательность их предъявления допрашиваемому лицу и т . д . Уже при
изучении материалов дела прокурор должен определить допустимость и
относимость собранных по делу доказательств , обращая особое внимание на
их достоверность и надлежащую проверку . Если некоторые из доказательств
вызывают сомнение , он принимает меры к их дополнительной проверке либо
не допускает их предъявления на допросе .

Предпочтительно , чтобы прокурор сам прочитал материалы уголовного дела
, сделал необходимые выписки , а после этого побеседовал со следователем
по поводу предстоящего допроса .

Прокурор , разумеется , вправе ограничиться и заслушиванием доклада
следователя по материалам дела и получить таким образом информацию о
доказательствах , обосновывающих обвинение , о позиции обвиняемого ,
имеющихся данных о его личности и т . д ., после чего принять участие в
его допросе . Очевидно , однако , что непосредственное ознакомление
прокурора с уголовным делом в большей степени способствует эффективности
предстоящего допроса , поскольку формирует у прокурора наиболее полное
представление о сложившейся к моменту допроса следственной ситуации ,
особенностях личности допрашиваемого , качестве проведенного
расследования , допущенных нарушениях и ошибках следствия и т . д .

Важное место в подготовке к участию в допросе занимает изучение сведений
, характеризующих личность допрашиваемого , ведь успех предстоящего
допроса во многом будет зависеть от того насколько прокурору удастся при
его производстве воспользоваться сведениями , характеризующими психику
допрашиваемого . В этой связи необходимо по материалам дела и путем
беседы со следователем выяснить содержание предыдущих показаний такого
лица , его психологические и эмоциональные особенности , а также
морально-волевые качества , интеллектуальный уровень , получить сведения
о позиции , которую допрашиваемый занимал и занимает по делу . Особое
внимание прокурор должен обратить на наличие в деле медицинских данных о
физическом и психическом состоянии лица , которое предполагается
допросить . Выяснить состоит ли такое лицо на учете у психиатра ,
нарколога имеются ли в деле данные об отклонениях от нормального
развития , травмах , увечьях , инвалидности и т . д . При отсутствии в
материалах дела необходимых данных прокурору надлежит путем постановки
соответствующих вопросов на допросе получить необходимую информацию,
поручив следователю ее проверку .

Вместе со следователем целесообразно заранее продумать и обсудить план
предстоящего допроса наметить круг вопросов , их очередность ,
согласовать единую тактическую линию , в частности определить заранее
кто и когда задает эти вопросы , приводит аргументы и предъявляет те или
иные доказательства , определить порядок и способ фиксации показаний .

Методы участия прокурора , как в допросе , так и в проведении других
следственных действий должны учитывать необходимость соблюдения
процессуальной самостоятельности следователя .

В литературе высказывалось мнение о том , что прокурор по своему
усмотрению может изменить план производства следственного действия ,
если этого требуют интересы дела. Такая позиция нам представляется не
совсем правильной , не соответствующей принципу процессуальной
самостоятельности следователя , в соответствии с которым , все решения о
направлении следствия и производстве следственных действий следователь
принимает самостоятельно и несет полную ответственность за их законное и
своевременное проведение . Планирование расследования , а равно
производство отдельных следственных действий , выбор тактических
приемов- исключительная прерогатива следователя , поэтому в ст . 211 УПК
ничего не говорится о праве прокурора давать следователю указания по
этим вопросам . Как правильно подчеркивает Л . А. Соя-Серко , прокурор
может изменить план производства следственного действия в том случае ,
когда следственное действие производится с нарушением закона.

Уместно , по нашему мнению , в этой связи добавить , что несоответствие
избранной тактики закону , несоблюдение требований закона о всестороннем
, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела , выяснение
как уличающих , так и оправдывающих обвиняемого , а также отягчающих и
смягчающих его ответственность обстоятельств также можно отнести к
основаниям для вмешательства прокурора .

В ходе подготовки к допросу прокурор выясняет у следователя, обеспечено
ли им участие в допросе предусмотренных законом лиц: переводчика ,
защитника , педагога , родителя . При необходимости прокурор дает
следователю указание о вызове таких лиц .

В случае участия прокурора в допросе , производимом следователем ,
допрос , как правило , начинает следователь . После начала допроса
прокурору полезно некоторое время понаблюдать за допрашиваемым , его
поведением манерой держаться , реакцией на вопросы . Такой порядок
допроса во многом определяется процессуальным положением прокурора ,
предполагающим , чтобы тот до вступления в допрос оценил законность и
обоснованность действий следователя , их направленность на полное
всестороннее и объективное исследование обстоятельств дела , определил
для себя правдивость допрашиваемого , составил предварительное мнение о
его позиции по делу и только тогда вступил в допрос . При даче
допрашиваемым ложных показаний прокурору не следует спешить с его
изобличением . Прежде всего надо предоставить такую возможность
следователю . И только когда допрашиваемый будет упорствовать во лжи ,
прокурору целесообразно вступить в допрос с постановки дополнительных и
уточняющих вопросов , направленных на выяснение противоречий в
показаниях , причин и их несоответствия другим материалам дела . В такой
ситуации будет оправдано приведение прокурором имеющихся у него
аргументов , предъявление доказательств , опровергающих позицию
допрашиваемого .

Тактика участия прокурора в допросе , как и тактические приемы
применяемые в ходе допроса следователем , одинаково подвижны , динамичны
, зависят от стадии допроса , позиции допрашиваемого ,
морально-психологических и иных особенностей его личности , других
факторов .

Однако в любой ситуации допроса прокурор должен соблюдать такт во
взаимоотношениях со следователем , поддерживать его авторитет ,
подчеркивать процессуальную самостоятельность и ведущую роль в
расследовании.

Если следователь допустит нарушение предусмотренной законом процедуры
проведения допроса , либо тактический просчет , прокурор должен в
тактичной форме указать на это следователю . В случае же возникновения
ситуации , в которой этого сделать невозможно без ущерба для авторитета
следователя в глазах допрашиваемого , прокурору надлежит сделать перерыв
, прервав допрос, и наедине указать следователю на допущенные им
упущения и ошибки . Если же после этого следователь продолжит допрос
игнорируя замечания прокурора , придерживаясь ранее избранной им
тактической линии , прокурор вправе отстранить следователя от
расследования данного дела . Однако и такое решение , как представляется
, прокурор должен объявить следователю наедине .

Отстраняя следователя от дальнейшего расследования по уголовному делу ,
прокурор либо принимает дело к своему производству , либо поручает
расследование другому следователю .

 

 

§ 2. Допрос при участии защитника .

Важнейшей гарантией осуществления права на защиту является положение
закона об обязательном участии защитника .

На предварительном следствии следователь обязан обеспечить участие
защитника по делам несовершеннолетних , немых , глухих , слепых и других
лиц , которые в силу физических или психических недостатков не могут
сами осуществлять свое право на защиту : лиц, не владеющих языком , на
котором ведется судопроизводство , а также по делам лиц , обвиняемых в
совершении преступлений , за которые в качестве меры наказания может
быть назначена смертная казнь, лиц, между интересами которых имеются
противоречия и если хотя бы одно из них имеет защитника (ст.49 УПК).

Кроме того , судебная практика идет по пути признания факта нарушения
права на защиту в случае , если просьба любого подозреваемого ,
обвиняемого о предоставлении ему защитника не выполнена .

Процессуальные права защитника , участвующего в предварительном
следствии , регламентируются ст . 51 УПК с дополнениями ,
предусмотренными Законом РФ от 23 . 05 . 92г . Указанная норма, в
частности, предусматривает, что с момента задержания лица или применения
к нему меры пресечения в виде содержания под стражей до предъявления
обвинения , к нему допускается защитник , который вправе иметь с
подозреваемым свидание наедине без ограничения их количества и
продолжительности , участвовать в допросе , а также иных следственных
действиях , проводимых с участием подозреваемого , знакомиться с
соответствующими протоколами следственных действий . При этом
осуществление защитником своих прав не может быть поставлено в
зависимость от предварительного допроса подозреваемого или производства
других следственных действий ,если иное не предусмотрено законом.

При всей широте диапазона процессуальных прав защитника, их границы все
же достаточно четко определены процессуальным законом. В этой связи
следует не согласиться с мнением К.А. Савельева, считающего, что
защитник может принимать участие практически во всех следственных
действиях, и ссылающегося при этом на Постановление Пленума Верховного
Суда СССР от 16 июня 1978 года “О практике применения судами законов,
обеспечивающих право обвиняемому на защиту”, в соответствии с которым по
делам, в которых защитник допущен с момента предъявления обвинения, его
участие защитника может иметь место не только при допросах и иных
следственных действиях с участием подзащитного (ч.2 ст.51 УПК),
выполняемых по ходатайству защитника и обвиняемого, но и в других
следственных действиях .

К.А.Савельев оставил без внимания то обстоятельство, что в указанном им
Постановлении анализировалась практика применения действовавшей в свое
время ст.47 УПК ,по общему правилу которой участие в деле защитника с
момента предъявления обвинения было явлением исключительным, имевшим
место лишь по делам несовершеннолетних и лиц не способных в силу своих
физических или психических недостатков самостоятельно осуществлять свое
право на защиту и Постановление суда было посвящено главным образом
укреплению процессуальных гарантий данной категории лиц в уголовном
процессе.

Серьезным нарушением права обвиняемого на защиту является предъявление
ему обвинения перед самым окончанием предварительного следствия , когда
до этого момента он числится свидетелем . В таких случаях фактически
преследуемые лица лишены возможности пригласить защитника , заявлять
различные ходатайства, реализовывать иные права , предоставленным
законом обвиняемому.

Суд может признать незаконными и не имеющими доказательственного
значения протоколы допросов свидетелей , которые должны были
допрашиваться в качестве подозреваемых и обвиняемых.

Перечень лиц, допускаемых к участию в деле в качестве защитника закон
устанавливает в ч.4 и ч.5 ст.47 УПК. В соответствии с указанными нормами
в качестве защитников к участию в деле допускаются адвокат по
предъявлении им ордера юридической консультации; представитель
профессионального союза или другого общественного объединения,
являющийся защитником, по предъявлении им соответствующего протокола, а
также документа, удостоверяющего его личность. По определению суда или
постановлению судьи в качестве защитников могут быть допущены близкие
родственники и законные представители обвиняемого, а также другие лица.

Содержание и конструкция приведенных норм фактически разграничивает круг
лиц, которые могут быть допущены к участию в деле в качестве защитника
на стадии предварительного следствия и в судебном заседании. Поскольку
участие представителей профсоюзных и иных общественных организаций в
деле носит эпизодический характер, то справедливо говорить в основном о
фигуре адвоката, выступающей в качестве защитника на предварительном
следствии.

Надо отметить, что в правоприменительной практике нашлось немало
сторонников расширительного толкования ч.4 ст.47 УПК, понимающих под
адвокатом практически любого юриста что связано прежде всего с
увеличением круга субъектов, способных оказывать юридическую помощь
населению на рынке услуг (частнопрактикующие юристы, предприятия
юридического профиля различных форм собственности, детективные агентства
и т.д.). Недаром в судебной практике последних лет эта проблема
оставалась в центре рассмотрения и являлась одной из наиболее острых.

Общая же тенденция обозначилась ,однако, в пользу узкого толкования
судами ч.4 ст.47 в том смысле, что адвокатами могут считаться лишь члены
коллегий адвокатов.

Точку же в данной проблеме поставил Конституционный суд РФ в
Постановлении от 28 января 1997 г. N 2-п по делу о проверке
конституционности части четвертой статьи 47 уголовно – процессуального
кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б.В. Антипова, Р.Л. Гитиса и
С.В. Абрамова ,указав, что в качестве защитников допускаются: адвокат по
предъявлении им ордера юридической консультации, представитель
профессионального союза или другого общественного объединения,
являющийся защитником, по предъявлении соответствующего протокола, а
также документа, удостоверяющего его личность. В соответствии с частью
пятой статьи 47 УПК РСФСР по определению суда или постановлению судьи в
качестве защитников могут быть допущены близкие родственники и законные
представители обвиняемого, а также другие лица. Из этого следует, что
оспариваемая заявителями норма, устанавливая правила допуска защитников
в уголовном судопроизводстве, определяет круг лиц, которые могут быть
допущены в качестве защитников на стадии дознания и предварительного
следствия, включая в него лишь адвокатов и представителей
профессионального союза или иного общественного объединения.

Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической
помощи (адвоката – прим.авт.), государство должно, во-первых, обеспечить
условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для
оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в
уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, установить с этой целью
определенные профессиональные и иные квалификационные требования и
критерии. Участие же в качестве защитника в ходе предварительного
расследования дела любого лица по выбору подозреваемого или обвиняемого
может привести к тому, что защитником окажется лицо, не обладающее
необходимыми профессиональными навыками, что несовместимо с задачами
правосудия и обязанностью государства гарантировать каждому
квалифицированную юридическую помощь.

В итоге суд признал действующую редакцию ч.4 ст.47 УПК соответствующей
Конституции РФ.

Необходимо иметь в виду то обстоятельство, что статья 48 Конституции
гарантирует каждому лицу “право на получение квалифицированной
юридической помощи”. Это право реализуется в главным образом в отношении
обвиняемых и подозреваемых путем привлечения ими к участию в деле
защитника (адвоката) , наделенного большим объемом процессуальных прав.

Выше мы говорили о сложившемся в уголовном судопроизводстве перекосе в
сторону неоправданного расширения прав обвиняемого (подозреваемого) в
условиях неизменяемости статуса свидетеля (потерпевшего). Сказанное в
полной мере относится и вопросу о круге лиц, попавших в орбиту
уголовного судопроизводства, на которых распространяется право получения
квалифицированной юридической помощи .

Хотя в соответствии со ст.ст.53, 56 УПК потерпевшим уже на стадии
предварительного расследования для представления законных интересов в
деле и может быть привлечен адвокат, однако объем полномочий такого
представителя заметно отличается от правового статуса защитника. Так,
закон не предусматривает возможность участия представителя при
производстве допросов и иных следственных действий с участием
потерпевшего, права постановки при этом допрашиваемым лицам вопросов,
подлежащих занесению в соответствующие протоколы, лишая возможности
представителя быть действенной, а не пассивной фигурой расследования.
Институт же представителя свидетеля вообще не предусмотрен действующим
УПК.

Мы считаем, что в УПК отсутствует процессуальное регулирование права
свидетеля на получение квалифицированной юридической помощи, что по сути
своей идет в разрез с требованиями ст. 48 Конституции. По этой причине
мы разделяем позицию авторов проекта УПК (ст.55), которым предусмотрено
право явки свидетеля на допрос со своим адвокатом, если последний не
участвует в деле в каком- либо качестве.

Применительно к расширению прав потерпевшего и его представителя на
предварительном следствии, мы согласны с соположением ст.49 проекта УПК,
в соответствии с которым потерпевший и его представитель вправе
знакомиться с протоколами следственных действий, производимых с их
участием, участвовать с разрешения следователя в следственных действиях,
проводимых по их ходатайству и т.д., однако считаем все же принципиально
важным закрепление в законе права представителя задавать вопросы
допрашиваемым лицам. Таким же правом должен быть наделен и адвокат
свидетеля.

Участие в допросе обвиняемого является наиболее распространенным
средством реализации права защитника на участие в следственных действиях
.

По данным И.Е.Миловой ,изучившей материалы 140 уголовных дел защитники
(адвокаты) принимали участие в допросах обвиняемых по всем без
исключения делам. В ходе исследования выявлено достаточно широкое
участие защитников в производстве очных ставок (по 124 делам). При
проведении других следственных действий была отмечена более низкая
степень активности адвокатов (по 60 делам адвокаты приняли участие в
проведении опознания и следственного эксперимента, 4 случая среди 276
проведенных по делам экспертиз и т.д.) .Опрошенные Миловой И.Е. 150
адвокатов Самарской областной коллегии подтвердили, что преимущественно
они участвуют в допросах обвиняемых и подозреваемых , а также в очных
ставках производимых с участием их подзащитных.

Похожие результаты, отражающие общую тенденцию участия адвокатов в
большинстве случаев именно при допросах, были получены К.А.Савельевым
изучившим материалы уголовных дел, рассмотренных Кировским районным
судом г.Самары.

Такая статистика не случайна. Ведь показания обвиняемого служат основой
формирования позиции защиты. Защитник участвует в допросе как активный и
самостоятельный субъект доказывания . Он реализует предоставленные ему
законом права и оказывает непосредственное влияние на содержание
деятельности следователя, способствует предотвращению обвинительного
уклона. Смысл участия защитника в допросе , очной ставке состоит в том ,
чтобы обеспечить их полноту и всесторонность с точки зрения защиты
законных интересов обвиняемого , способствовать выявлению в материалах
дела доказательств, полностью или частично отвергающих предъявленное
обвинение или улучшающих положение подзащитного, оказывать обвиняемому
юридическую помощь в восстановлении его нарушенных субъективных прав .

Участие защитника в допросе может быть очень полезно следователю и в том
отношении , что тот получает возможность исправить допускаемые иногда
ошибки , позволяет следователю обратить внимание на обстоятельства ,
либо не попавшие в сферу его внимания , либо на те , которые посчитал в
свое время малозначительными . Участие защитника в допросе обвиняемого
снижает также вероятность жалоб со стороны последнего в суде на якобы
имевшее место несоблюдение или нарушение его прав и законных интересов в
ходе расследования .

Организация допроса с участием защитника имеет свою специфику в
подготовительной стадии.

К числу мер , которые может принять следователь с тем , чтобы
гарантировать защитнику полное осуществление его права на участие в
допросе , относится своевременное информирование о времени и месте
допроса , корректировка времени с учетом возможностей защитника ,
способствовать этому будет ознакомление защитника с графиком проведения
следственных действий по уголовному делу . В литературе существуют
рекомендации о том , чтобы результаты ознакомления с таким графиком
отражались в специальном протоколе , который подписывался бы
следователем и защитником . В этом документе должно указываться желает
ли защитник участвовать в следственных действиях , и в каких именно.

В этой же связи заслуживает внимания и точка зрения А.П.Лобанова ,
предлагавшего предусмотреть в УПК правило , обязывающее следователя
ставить защитника в известность о намерении осуществить конкретное
следственное действие с его подзащитным в определенное время и в
определенном месте. Мы разделяем это мнение.

На следователе , как на лице , отвечающем за расследование и его
результаты , лежит обязанность организатора допроса . Поэтому он не
должен терять инициативу , управляя всем ходом этого следственного
действия .

В этой связи очень важна подготовка к допросу, тщательная разработка его
плана. Авторы монографии “Особенности предварительного расследования
преступлений, осуществляемого с участием защитника” на наш взгляд
справедливо исходят из возможности предварительной координации планов
подлежащих выяснению вопросов защитника и следователя, ссылаясь на то
обстоятельство, что получая из различных источников информацию о
действиях обвиняемого , его роли в совершении преступления , об
особенностях его характера, темпераменте , защитник может просить
следователя предъявить дополнительно , например , те или иные
доказательства, а также с учетом состояния и личностных особенностей
допрашиваемого он может просить следователя не задавать его подзащитному
вопросов определенного характера или не связанных с расследуемым
преступлением.

До начала допроса , следователь в соответствии с требованиями закона
обязан разъяснять обвиняемому его права и обратить внимание на то , что
тот вправе вообще отказаться от показаний (ст.149 УПК). Из тактических
соображений , разъяснение обвиняемому его прав лучше предоставить
защитнику . Такой подход будет способствовать формированию у обвиняемого
положительной установки в отношении следователя , способствовать
нейтрализации конфликтной ситуации , если таковая наметилась.

От создания деловой и бесконфликтной обстановки на допросе , основанной
на взаимном уважении участниками процесса их прав и законных интересов ,
во многом зависит объем информации, которую рассчитывает получить
следователь .

Вместе с тем , следователю при выборе тактических приемов допроса
обвиняемого с участием защитника рекомендуется учитывать возможную
иногда недобросовестность защитника , его стремление исказить
обстоятельства дела в интересах обвиняемого. В связи с этим особое
значение приобретает строгое соблюдение порядка допроса , закрепленного
в ч . 5 ст . 150 УПК , что позволит избежать неконтролируемого
следователем воздействия защитника на обвиняемого . Это обстоятельство
важно подчеркнуть в связи с изменениями , которые были внесены в ст . 51
УПК РФ , регулирующую права и обязанности защитника . По ранее
действовавшему законодательству он мог задавать вопросы только с
разрешения следователя . Действующая редакция ст . 51 УПК такого
разрешения от следователя не требует . Иными словами , защитник может
задать вопрос в любой момент допроса (после свободного рассказа
обвиняемого) , что создает определенные сложности для следователя , так
как несвоевременно поставленные вопросы способны нарушить логическую
структуру допроса , помешать применению следователем тактических приемов
.

Подобная форма поведения защитника является одной из форм
противодействия расследования и примеры тому есть.

При допросе обвиняемого в совершении должностного преступления К.
,атмосфера в кабинете следователя была благоприятной. Обвиняемый отвечал
на вопросы следователя, но когда следователь стал ставить вопросы,
направленные на детализацию показаний обвиняемого в части совершенного
им преступления, адвокат стал настойчиво своими вопросами и репликами
корректировать ответы своего подзащитного, тем самым сбивая его и
препятствуя нормальному порядку проведения следственного действия. К.
стал нервничать, перестал откровенно отвечать на поставленные вопросы,
показания стали сбивчивыми и путанными. Допрос пришлось прервать и
отложить.

По нашему мнению , право первым задавать вопросы принадлежит следователю
, так как он является руководителем данного следственного действия , а
защитник лишь в нем участвует . Поэтому следователь во всех случаях
должен снять несвоевременно поставленный защитником вопрос , например ,
в ходе свободного рассказа и предложить защитнику задать его повторно
после постановки следователем уточняющих вопросов .

Закон предоставляет следователю право “отвести вопросы защитника с
обязательным занесением их в протокол” (ст. 51 УПК) . Основания , по
которым тот или иной вопрос подлежит отводу , в законе не указаны .
Представляется , что подлежат отводу наводящие вопросы , содержащие
неизвестную допрашиваемому информацию , в которых дается характеристика
предмета допроса или выделяется круг возможных ответов. Заслуживает
внимания высказанная в литературе рекомендация указывать в протоколе
также и основания , по которым вопрос отводится следователем , что
явится гарантией законности его действий.

В то же время , следователь не вправе отклонить вопросы защитника ,
направленные на установление имеющих для дела обстоятельств .
Следователь должен иметь в виду , что в случае , если он будет
неправомерно снимать вопросы защитника , тот может в соответствии с
законом настаивать на внесении их в протокол допроса , подать жалобу
прокурору либо заявить отвод следователю , если для этого есть
достаточные основания .

Тактика проведения допроса с участием защитника во многом зависит от
многих факторов : следственной ситуации на момент допроса , характера
психологических взаимоотношений между участниками этого следственного
действия , особенностей личности обвиняемого , объема имеющихся в
распоряжении следствия доказательств и др .

Наиболее актуальными представляются проблемы тактики допроса в условиях
конфликтных ситуаций характеризующихся , как правило , либо
последовательной дачей обвиняемым ложных показаний , либо отказом от
дачи показаний .Помощь в их нейтрализации может оказать защитник , путем
разъяснения подзащитному вредности и неконструктивности подобной линии
поведения . Следователь же со своей стороны может прервать допрос ,
предоставив защитнику и его подзащитному возможность обсудить
сложившуюся ситуацию наедине, хотя при этом следователь должен
обязательно учитывать и возможность наступления негативных последствий
.Например, в ходе такого перерыва адвокат может сформировать с
обвиняемым позицию защиты , основанную на труднопроверяемой ложной
версии .

Если следователь располагает данными о том , что защитник воздействует
на обвиняемого , недобросовестно использует свои возможности иметь
неограниченные свидания со своим подзащитным , то здесь речь должна идти
не об использовании тактических приемов , а о применении в отношении
такого защитника дисциплинарных мер . Он должен указать защитнику на
нарушение им профессионального долга и при необходимости может направить
представление в Президиум коллегии адвокатов.

С другой стороны следователь не должен формировать в своем сознании
предубеждение в отношении обвиняемого и защитника как лицам,
препятствующим установлению истины по делу. По справедливому утверждению
авторов монографии “Особенности предварительного расследования
преступлений, осуществляемого с участием защитника” – недооценка позиции
обвиняемого и его защитника , отношение к их объяснениям как к средству
ухода от ответственности, ведет к априорному отклонению их ходатайств ,
представленных ими доказательств . Между тем следователь должен мысленно
воспроизводить весь ход рассуждений обвиняемого и его защитника ,
проанализировать под этим углом зрения свою собственную версию , что
помогает найти погрешности как в первой , так и во второй , устранить
возникающие противоречия . Собранные следователем доказательства должны
устранять всякие сомнения в обоснованности сделанных им выводов о
виновности или невиновности его подследственного.

Некоторые проблемы организации допроса при участии защитника тесно
связаны с сохранением тайны следствия .

Огласка материалов следствия может, привести к различным формам
противодействия расследованию со стороны недобросовестных защитников и
обвиняемых , нанести существенный вред интересам граждан , оказавшихся в
орбите расследования.

Следователь должен учитывать то обстоятельство, что недобросовестный
адвокат может стать не только проводником утечки доказательственной
информации, но и активно способствовать формированию версии защиты,
основанной на вымышленных фактах.

В производстве ст.следователя по особо важным делам прокуратуры г.Москвы
П. находилось уголовное дело, по которому обвиняемый К., являясь
должностным лицом ,согласился подделать документы за взятку в виде
круиза по Средиземному морю. Взяткодатель признался в даче взятки, но
когда в деле появился адвокат, он поменял свои показания, заявив, что К.
должен был стать его сотрудником и в отделе кадров есть заявление К. с
просьбой о приеме на работу, и туристический тур это не взятка, а аванс.
Тщательная проверка данных показаний полностью выявила их ложность. На
последующем за этим допросе взяткодатель сознался в сообщении ложных
сведений пояснив, что с ним связался адвокат и за определенное
вознаграждение просил изменить свои показания.

Средством борьбы с подобного рода явлениями в определенной мере может
служить предупреждение защитника в порядке ст . 139 УПК о неразглашении
сведений, которые ему стали известны при участии в предварительном
следствии .Разумеется такой прием не может полностью исключить
противодействие расследованию, но соответствующий протокол в материалах
дела может стать объективной основой для постановки вопроса о
привлечении недобросовестного адвоката к дисциплинарной и даже уголовной
ответственности.

Кроме того , в целях предотвращения противодействия расследованию за
счет недобросовестного использования имеющейся в материалах дела
доказательственной информации , особенно по многоэпизодным делам с
несколькими обвиняемыми , следователю целесообразно , если это не
нарушает его тактических соображений, отложить на более поздний срок
допросы (как правило , связанные с предъявлением доказательств) , при
производстве которых обвиняемый и его защитник могут выяснить сведения,
в преждевременном разглашении которых не заинтересовано следствие .

Поскольку о праве выписывать из дела любые сведения и в любом объеме в
законе отмечено после указания на право обвиняемого и его защитника
знакомиться со всеми материалами дела при завершении дознания или
предварительного следствия , мы считаем, что не должно быть и
ограничений для указанных лиц на право делать выписки из материалов , с
которыми они знакомятся во время следствия .

Более сложным представляется вопрос о предоставлении следователем
возможности защитнику и его подзащитному использовать при проведении
допросов и иных следственных действий фото, аудио- и видеаппаратуру как
для параллельной со следователем фиксации хода следственного действия
так и для снятия копий с итоговых документов (протоколов) .

По нашему убеждению решение этого вопроса тесно связано с проблемой
сохранения тайны предварительного следствия . И поскольку существует
возможность нарушения этой тайны путем , например , демонстрации
фотографий , материалов аудио- и видеозаписи еще не допрошенным
свидетелям или иным заинтересованным лицам , следователь не должен
выходить за рамки установленной законом процедуры применения при
производстве следственных действий соответствующих технических средств ,
на использовании которых могут настаивать обвиняемый и его защитник .

 

 

З А К Л Ю Ч Е Н И Е

Проведенный в диссертации анализ содержания допроса как средства
процессуального доказывания позволил сформулировать соответствующие
дефиниции , а также внести предложения по совершенствованию
уголовно-процессуального законодательства и разработать рекомендации ,
вытекающие из результатов проведенного исследования . Это позволяет
завершить диссертацию изложением предложений по совершенствованию норм
УПК и следственной практики .

1 . Предложения по совершенствованию уголовно-процессуального закона .

1) Отмечено, что в главе девятой “Доказательства” проекта УПК нечетко
определена позиция авторов по вопросу об источнике доказательств . С
одной стороны, авторы ст .71 проекта определили, что фактические данные,
в частности, устанавливаются протоколами следственных и судебных
действий, а с другой, в ст . 79 (Протоколы следственных и судебных
действий) определяют доказательствами по делу протоколы всех
следственных действий, кроме допроса .

В ст.71 проекта УПК, как и в действующей ст.69 УПК РСФСР, среди
источников доказательств указаны показания свидетеля, потерпевшего,
подозреваемого и обвиняемого . Однако, источником доказательств, во
всяком случае на стадии предварительного расследования, показания
становятся лишь после их протоколирования, поэтому представляется, что в
соответствующей норме проекта Кодекса среди протоколов следственных
действий необходимо указать и протоколы допроса .

2) В зависимости от процессуального положения допрашиваемого в теории
уголовного процесса различают допрос свидетеля, допрос потерпевшего,
допрос подозреваемого, допрос обвиняемого, допрос подсудимого, допрос
эксперта . Представляется, однако, что такую классификацию нельзя
назвать полной . С точки зрения правового положения некоторых участников
уголовного процесса, было бы оправданным выделение в УПК в качестве
самостоятельных видов допроса – допрос представителя потерпевшего,
гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей, как
самостоятельных процессуальных фигур, наделенных соответствующими
правами, отличными зачастую от статуса участников процесса (свидетеля,
потерпевшего), в качестве которых допрашиваются указанные лица и
закрепление этого в законе .Мы также разделяем мнение о необходимости
выделения допроса сведущего свидетеля, запротоколированные показания
которого , следует рассматривать как самостоятельный источник
доказательств и закрепить соответствующую норму в УПК .

3) Как известно, в соответствии с процессуальным законом источники
доказательств не обладают заранее установленным преимуществом и
отсутствует различие в доказательственном значении показаний и иных,
предусмотренных ч . 2 ст . 69 УПК источников доказательств, поэтому, по
нашему мнению, все они также могут предъявляться допрашиваемому .
Однако, по нашему мнению существует необходимость включения в УПК нормы,
регулирующей использование запротоколированных показаний наряду с
другими источниками доказательств в процессе доказывания по уголовному
делу.

4)Действующая редакция ст.20 УПК , как и нормы проекта УПК содержат лишь
общий запрет на получение показаний с помощью насилия, угроз и иных
незаконных мер, не раскрывая сути таковых. Необходимо закрепить в законе
признанный в международном праве принцип сохранения свободы выбора
поведения допрашиваемого как критерий разграничения допустимых мер
судебно-психологического воздействия от необладающих таким свойством.

5 ) В связи с развитием последнее время института свидетельского
иммунитета необходимо включить правовые нормы , закрепленные в
Конституции ( ст . 51 ) , Законе РФ от 8 мая 1994г. N 3-ФЗ “О статусе
депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы
Федерального собрания РФ” (ст.19)., являющиеся по своей природе
процессуальными в соответствующие нормы УПК.

Поскольку в соответствии со ст.41 Закона РФ “О средствах массовой
информации”, редакция обязана сохранять в тайне источник информации и не
в праве называть лицо, предоставившее сведения с условием неразглашения
его имени, за исключением случая, когда соответствующее требование
поступило от суда, в связи с находящимся в его производстве делом, мы
считаем что в УПК должна быть введена норма, проясняющая распространение
свидетельского иммунитета не на безликий статус “ редакции”, а на
конкретных лиц, выполняющих редакционное задание.

6) В УПК , по нашему мнению, должна быть сформулирована норма,
регламентирующая не только обязанности, но и права свидетеля, который
должен стать полноправным участником уголовного процесса, существенно
изменена ст.53 УПК в сторону расширения процессуальных прав
потерпевшего.

В ,частности, предлагается в законодательном порядке предусмотреть
возможность для свидетеля или потерпевшего обратиться к следователю,
прокурору и суду с ходатайством о не проведении их допроса либо отказе
от ответа на определенные вопросы в ходе допроса в случаях, когда
участие в данном следственном действии, либо освещение определенных тем
ставит под угрозу жизнь и здоровье допрашиваемых, их честь и
достоинство, права и свободы.

7 ) Не вызывает сомнений, что с вступлением в силу положений ст . 22
Конституции участие прокурора в следственных действиях, в основном в
допросах, равно как и личное их производство прокурором, по понятным
причинам станет носить эпизодический характер, что наряду с другими
факторами может негативно отразиться на качестве следствия и в конечном
счете на состоянии законности в сфере расследования преступлений, если
конечно же не будет выработан и заложен в УПК механизм, предполагающий
принятие решения судом о применении той или иной меры пресечения,
связанной с лишением свободы после получения на этот счет заключения
прокурора .

В этой связи необходимо поддержать разработчиков проекта УПК, в ст .170
которого сформулировано положение о возбуждении прокурором перед судом
ходатайств по поводу мер пресечения и иных мер процессуального
принуждения, применяемых на основании судебного решения . Проект
указанной нормы, кстати в качестве одной из основных форм надзора
выделяющий личное участие прокурора в производстве следственных
действий, позволяет сохранить объем полномочий прокурора в той мере,
которой определяется его статус процессуального руководителя
расследованием.

8) Выше мы говорили о сложившемся в уголовном судопроизводстве перекосе
в сторону неоправданного расширения прав обвиняемого (подозреваемого) в
условиях неизменяемости статуса свидетеля (потерпевшего). Сказанное в
полной мере относится и вопросу о круге лиц, попавших в орбиту
уголовного судопроизводства, на которых распространяется право получения
квалифицированной юридической помощи .

Мы считаем, что отсутствие в УПК процессуальное закрепления права
свидетеля на получение квалифицированной юридической помощи, идет в
разрез с требованиями ст. 48 Конституции. По этой причине мы разделяем
позицию авторов проекта УПК (ст.55), которым предусмотрено право явки
свидетеля на допрос со своим адвокатом, если последний не участвует в
деле в каком- либо качестве.

Хотя в соответствии со ст.ст.53, 56 УПК потерпевшим уже на стадии
предварительного расследования для представления законных интересов в
деле и может быть привлечен адвокат, однако объем полномочий такого
представителя заметно отличается от правового статуса защитника. Так,
закон не предусматривает возможность участия представителя при
производстве допросов и иных следственных действий с участием
потерпевшего, права постановки при этом допрашиваемым лицам вопросов,
подлежащих занесению в соответствующие протоколы, лишая возможности
представителя быть действенной, а не пассивной фигурой расследования.

Применительно к расширению прав потерпевшего и его представителя на
предварительном следствии, мы согласны с соположением ст.49 проекта УПК,
в соответствии с которым потерпевший и его представитель вправе
знакомиться с протоколами следственных действий, производимых с их
участием, участвовать с разрешения следователя в следственных действиях,
проводимых по их ходатайству и т.д., однако считаем все же принципиально
важным закрепление в законе права представителя задавать вопросы
допрашиваемым лицам. Таким же правом должен быть наделен и адвокат
свидетеля.

9)При системном подходе к вопросу о месте допроса в следственных
действиях становится очевидным наличие ряда не от регулированных в
законодательном порядке вопросов как на уровне системы следственных
действий , так и применительно к отдельным из них , в частности , к
допросу .

Так , в настоящее время при производстве целого ряда следственных
действий (допрос , очная ставка , проверка показаний на месте ,
следственный эксперимент , осмотр и т . д . ) широко используется
видеозапись , однако это эффективное средство фиксации законом не
предусмотрено и следователи , прилагая к протоколу следственного
действия видеозапись последнего , формально выходят за рамки
процессуального закона , регламентирующего как общие , так и специальные
условия и порядок проведения соответствующих следственных действий .

Кроме того , существует необходимость в разработке процессуальной формы
допроса , сопровождающегося передачей информации в наглядно-образной
форме , при котором наряду с использованием традиционного для допроса
метода познания – расспроса, применяется метод моделирования , правила
которого следовало бы закрепить в законе (изготовление допрашиваемым
рисунков , скульптурных копий , воспроизведение труднодоступных описанию
поз и жестов и т . д).

2 . Предложения по совершенствованию работы следователей .

При наличии определенных оснований следователь вправе в соответствии со
ст . ст . 156 , 161 УПК подвергнуть свидетеля или потерпевшего приводу .
Однако , следует иметь в виду , что привод является серьезным ущемлением
прав человека . В психологическом плане это серьезный акт воздействия на
волю и чувства человека , сознание в целом , способный дать негативную
реакцию на все последующие действия следователя , способствовать
возникновению неоправданных конфликтных ситуаций. Поэтому недопустимы
случаи доставления свидетеля с места его жительства , работы в милицию
или к следователю на допрос без предварительного вызова повесткой ,
телефонограммой или телеграммой.

Если у следователя нет оснований сомневаться в добросовестности
вызываемого на допрос свидетеля (потерпевшего) , лучше пригласить его ,
направив вместо повестки , содержащей предупреждение о последствиях
неявки , письмо-приглашение , что впоследствии может способствовать
созданию благоприятной психологической обстановки этого следственного
действия . Проведенное изучение практики показало , что следователи еще
недооценивают значение использования звуко и видеозаписи для обеспечения
полноты , всесторонности и объективности показаний , а также с целью
последующего ее использования для изобличения лиц , дающих ложные
показания .Так , по изученным делам звуко и видеозапись применялись
крайне редко . Причем , их использование носило формальный характер, в
дальнейшем , при производстве допросов запись не воспроизводилась.
Неприменение звукозаписи , помимо отрицательного влияния на обеспечение
полноты и точности фиксации полученных показаний , лишает следователей
возможности использовать фонограмму допроса определенного лица для
изобличения подозреваемого /обвиняемого/ , когда производство очной
ставки по каким-либо соображениям представляется нежелательным . В
результате утрачиваются дополнительные возможности доказывания
следователю рекомендуется учитывать возможную иногда недобросовестность
защитника , его стремление исказить обстоятельства дела в интересах
обвиняемого. В связи с этим особое значение приобретает строгое
соблюдение порядка допроса , закрепленного в ч . 5 ст . 150 УПК , что
позволит избежать неконтролируемого следователем воздействия защитника
на обвиняемого . Это обстоятельство важно подчеркнуть в связи с
изменениями , которые были внесены в ст . 51 УПК РФ , регулирующую права
и обязанности защитника . По ранее действовавшему законодательству он
мог задавать вопросы только с разрешения следователя . Действующая
редакция ст . 51 УПК такого разрешения от следователя не требует . Иными
словами , защитник может задать вопрос в любой момент допроса (после
свободного рассказа обвиняемого) , что создает определенные сложности
для следователя , так как несвоевременно поставленные вопросы способны
нарушить логическую структуру допроса, помешать применению следователем
тактических приемов. По нашему мнению , право первым задавать вопросы
принадлежит следователю , так как он является руководителем данного
следственного действия , а защитник лишь в нем участвует .В целях
успешного расследования уголовного дела следователь во всех случаях
должен снять вопрос , поставленный защитником несвоевременно , например
, в ходе свободного рассказа , что не мешает защитнику задать его
повторно по его окончании и после постановки следователем уточняющих
вопросов .

 

 

Список литературы и источников.

I. Законы и другие нормативные акты.

1.Конституция Российской Федерации.

2.Уголовно-процессуальный Кодекс Российской Федерации с изменениями и
дополнениями по состоянию на 17.03.97г.

3. Проект уголовно – процессуального кодекса Российской Федерации, 1997
г., принятый к рассмотрению Государственной Думой РФ.

4.Закон РСФСР “О свободе вероисповеданий” от 25 октября 1990г .Ведомости
Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета
Российской Федерации .1990,№ 21, ст. 240.

5.Закон РФ “О средствах массовой информации”. Ведомости СНД и ВС
РФ,1992.№ 7.Ст.300.

6.Закон РФ от 8 мая 1994г . N 3-ФЗ “О статусе депутата Совета Федерации
и статусе депутата Государственной Думы Федерального собрания РФ”
Российская газета.№ 88 от 12.05.94 г. ,№ 50 от 15.03.96г.

7.Закон РСФСР “О языках народов РСФСР” от 25 октября 1991г. Ведомости
Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета
Российской Федерации . 1991 , № 50, ст . 1740

8.Закон республики Башкортостан от 14 октября 1994 года N ВС-25/50 “О
Государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц,
содействующих уголовному судопроизводству” .Справочная правовая система
“Энциклопедия Российского права”, Москва, Вып.№7(17) -июль
1997г.Ф.arb32971.

9.“Положение о мерах социальной защиты и материального стимулирования
граждан, способствовавших раскрытию преступлений, совершенных
организованными преступными группами” Утверждено мэром Москвы 28 августа
1996г. № 791 РП.Справочная правовая система “Энциклопедия Российского
права”, Москва, Вып. №7(17) -июль 1997г.

10.”Инструкция о выполнении функций органов дознания на морских судах
,находящихся в плавании”, утвержденная Генеральным прокурором СССР по
согласованию с Министерством морского флота СССР и Министром рыбного
хозяйства СССР 7 августа 1974г .Сборник нормативных актов о транспорте.
М., Юр. лит., 1983 .Ч.2.С.21.

II.Материалы судебной практики.

1.Постановление Конституционного суда РФ , от 20.02.96г. № 5п “ По делу
о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 19
и части второй статьи 20 Федерального закона от 8 мая 1994 года” О
статусе депутата Совета федерации и статусе депутата Государственной
Думы Федерального Собрания Российской Федерации”. Российская газета. №
35. 22.02.96г.

2.Постановление Конституционного суда РФ в от 28 января 1997 г. N 2-п по
делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 уголовно –
процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б.В. Антипова,
Р.Л. Гитиса и С.В. Абрамова.Российская газета.18 февраля 1997г.№ 33
(1643).

3.Постановление Пленума Верховного Суда РФ №8 от 31 октября 1995г. “О
некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации
при осуществлении правосудия”. “Российская газета”, 28 декабря 1995 г.;

4.Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 июня 1978 года “О
практике применения судами законов, обеспечивающих право обвиняемому на
защиту”. Бюллетень Верховного Суда СССР, 1978, № 4.

5.Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984г . “О
судебной практике по применению , изменению и отмене принудительных мер
медицинского характера”. Бюллетень Верховного Суда СССР,1984,№ 3.

6.Постановление Верховного Суда РФ в N 556п95пр. по делу Тараканова.
Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй
квартал 1996 года. Бюллетень Верховного суда РФ, № 3, 1997 .С.4.

7.Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 15 мая 1996 г по делу
Каменева. Бюллетень Верховного Суда РФ, №8-1996г.

8.Обзор практики Верховного суда Российской Федерации по рассмотрению
уголовных дел в кассационном и надзорном порядке в 1992 году. Бюллетень
Верховного суда РФ, № 6. 1993. С.3.

9.Определение Алтайского краевого суда от 8 января 1992 г. по делу по
Столярова. Бюллетень Верховного Суда РФ ,№ 1, 1993г. С.8.

10.Определение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 27 июля 1970г .
по делу Борисова Е . И . и Ильина Г.И. Бюллетень Верховного Суда СССР ,
1971 , N 2 , C . 40-42 .

11.Частное определение Военной коллегии Верховного Суда СССР в по делу
Садыкова от 25 октября1973 года. Сборник Постановлений Пленума и
определений коллегий Верховного Суда СССР по уголовным делам: 1971-1979
г.г. . М ., 1981 . С . 725-726 .

III.Диссертации и авторефераты.

1.Абасов А.И. Показания обвиняемого в советском уголовном процессе.
Автореф. Канд. дисс. М. 1986. С.15-16.

2.Абдумажидов Г.А. Проблемы теории законодательного регулирования и
практики расследования преступлений. Автореф. докт. дисс.
М.1983.С.20-21.

3.Гришина Е.П. Достоверность доказательств и способы ее обеспечения в
уголовном процессе. Автореф. канд. дисс. М.1996.С.12,19.

4.Епихин А.Ю. Защита законных прав и интересов свидетеля в уголовном
процессе. Афтореф. канд. дисс. М. 1995. С.7.

5.Казинян Г.С. Процессуальные и тактические основы проверки, оценки и
использования доказательственной информации, полученной при допросе.
Кандидат.. дисс., Ереван.1982.С.96.;

6.Калинкин Ю.А. Участие в уголовном судопроизводстве лиц, обладающих
специальными познаниями. Автореф. канд. дисс. М.,1981,С.7;

7.Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве.
Автореф. канд. дисс. М. 1996.С.18.

8.Комарков В.С. Тактика предъявления доказательств при допросе
обвиняемого Автореф. канд. дисс. Харьков,1973.С.5-6.

9.Лобанов А.П. Правовые и организационные аспекты отношения следователя
и лица , производящего дознание, с адвокатом – защитником. Автореф.
канд. дисс. М. 1992. С.23.;

10.Махов В.Н. Теория и практика использования знаний сведущих лиц при
расследовании преступлений. Докт. дисс. М. 1993. С. 252;

11.Москвитина Т.А. Существенные нарушения уголовно-процессуального
закона и средства их выявления, устранения и предупреждения в уголовном
процессе России. Автореф. канд. дисс.Казань.1997.С.19.

12.Никитина Е.В. Проблемы совершенствования средств доказывания.
Автореф. канд. дисс. Екатеринбург.1994.С.13.

13.Порубов Н.И. Научные основы допроса на предварительном следствии.
Дисс. … доктора юрид. наук. М.1977,С.21,344.

14.Центров Е.Е. Личность потерпевших по делам о половых преступлениях и
особенности их допроса. Канд. дисс. М., 1972. С. 235-236.

15.Шейфер. С.А. Методологические и правовые проблемы собирания
доказательств в советском уголовном процессе. Дисс. докт. юрид. наук.
Куйбышев, 1981, С.37-41 .;

IY. Монографии и статьи.

1.Абдумажидов Г. Следственные действия и общие условия их производства.
В кн. :Вопросы криминологической тактики., Ташкент,1978.,С.10-11.;

2.Александров Г. ,Ракита Л. “Вправе ли следователь на допросе свидетеля
оглашать показания других свидетелей?” Социалистическая
законность,1972,N 4,С.57-59;

3.Алексеев А.М. Психологические особенности показаний очевидцев. М.,
1972;

4.Алексеев Н.С. Доказательства в уголовном процессе. Общие вопросы
учения о доказательствах. Советский уголовный процесс.
Л.,1989.С.123-124;

5.Арсеньев В.Д. Вопросы общей теории судебных
доказательств.М.,1964.С.130-132.;

6.Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание и управление. М.,
1981.С.18-19.;

7.Белкин Р.С. Курс советской криминалистики. М., 1979,Т.3, С.80.;

8.Белкин Р.С. Собирание, исследование и оценка доказательств. Сущность и
методы,М.,1966. С.10-12.; С.281.;

9.Бенасюк А. Абабков А. Государственная защита лиц, содействующих
уголовному судопроизводству. Российская юстиция.№ 8.1997.С.38-39.

10.Быков В.М, Марков А.Я. К вопросу о предъявлении доказательств при
допросе. В сб.: “Процессуальные и криминалистические проблемы
предварительного следствия”. Ташкент, 1980, С.67.;

11.Бляхман Б.Я. Права человека и конституционные основы Российского
уголовно-процессуального законодательства. В сб. Современные проблемы
уголовного права, процесса и криминалистики.Кемерово.1996.С.71-73

12.Васильев А.Н. ,Карнеева Л.М. Тактика допроса при расследовании
преступлений. М., 1970. С.134;

13.Воскресенский В.В., Исаенко В.Н., Исмакаев Л.П., Лазарева В.А. , Леви
А.А., Махов В.Н., Радутная Е.С., Соловьев А.Б., Токарева М.Е. ,Шейфер
С.А.. Характер ,причины и способы устранения ошибок в стадии
предварительного следствия. Методическое пособие. М.,1991.С.8,19.;

14.Гаврилова Н.И. Ошибки в свидетельских показаниях,М., 1983. С.18.;

15.Галкин Б.А. Советский уголовно-процессуальный закон. М., 1962,С.175.

16.Герасимов И.Ф. Система процессуальных действий следователя. Сб.
Следственные действия ( криминалистические и процессуальные аспекты ).
Свердловск, 1983, С. 3-7.;

17.Демидов И.Ф.. Допрос в системе уголовно – процессуального
принуждения. В сб.: Научные и практические проблемы уголовного
судопроизводства в свете судебно-правовой реформы. Ижевск, 1989,
С.87-88.;

18.Демидов И.Ф. Проблема прав человека в Российском уголовном
процессе.(Концептуальные положения). М.,1995.С.34-35.

19.Джатиев В.С. Доказывание и оценка обстоятельств преступления,
Ростов-на-Дону,1991.С.23,47.;

20.Дулов А.В. Проблемы развития следственной тактики.В сб.:50 лет
советской прокуратуре и проблемы совершенствования предварительного
следствия. М. 1972.С.23-26.

21.Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Предварительное следствие в советском
уголовном процессе.М.,1965. С.350.

22.Зинатуллин З.З. Уголовно-процессуальное доказывание. Ижевск, 1993.
С.108.;

23.Зинатуллин З.З.. Общие проблемы обвинения и защиты по уголовным
делам.Ижевск.1989.С.50.

24.Зорин Г.А., Левонец В.И. Психологическая защита в напряженных
криминалистических ситуациях. Гродно.1995.С.32.

25.Каз Ц.М. Доказательства в советском уголовном процессе.
Саратов.1960.С.47.;

26.Казинян Г.С. Соловьев. А.Б. Проблемы эффективности следственных
действий. Ереван, 1987, С.9., С.108-112, С.140,С.146;

27.Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном
судопроизводстве.М.1995.С.27-29

28.Кореневский Ю.В.. Проверка и оценка достоверности доказательств. В
сб.: Прокуратура и правосудие в условиях судебно-правовой реформы. М.
1997. С.130.

29.Ларин А.М. Расследование по уголовному делу. М., 1979, С.147-148.;

30.Леви А.А., Якубович Н.А., Батищева Л.В., Конах Е.И. Особенности
предварительного расследования преступлений осуществляемого с участием
защитника. Методическое пособие. М. 1995. С.30, С.32,С.34-35, С.38,
С.41;

31.Лупинская П.А. Доказывание в советском уголовном
процессе.М.,1966.С.36.;

32. Махов В.Н. О необходимости новой формы использования знаний сведущих
лиц – сведущем свидетеле. В сб.: Проблемы совершенствования
расследования и профилактики преступлений на современном этапе. Уфа.
1990.С.62-66.

33.Международные нормы и правоприменительная практика в области прав и
свобод человека. М., 1993, С.88.;

34.Милова И.Е.. Процессуальные и тактические аспекты участия защитника в
следственных действиях. В сб.: Правовые формы и эффективность
доказывания по уголовным делам. Самара. 1996.С.127.

35.Михайлов А.И, Соя-Серко, Л.А, Соловьев. А.Б .Научная организация
труда следователей. М., 1974, С.127.;

36.Михайлов А.И., Подголин Е.Е. Письменная речь при производстве
следственных действий. М., 1980, С.42-47.;

37.Научно-практический комментарий к УПК РСФСР. Л., 1961,С.27.;

38.Нащекин Е. Свидетель или подозреваемый? Следователь.№ 1.1996.С.80

39.Общая психология. Учебное пособие. М., 1970, С.258.;

40.Ожегов. С.И. Словарь русского языка . Изд. 20-е. стереотипное. М.,
1989, С.618.;

41.Организация и методика прокурорского надзора за законностью
расследования преступлений органами дознания и следователями МВД по
делам, завершившимся составлением обвинительного заключения.
Методическое пособие для горрайпрокуроров. Гродно, 1991.С.35.

42.Перлов. И.Д. Уголовное судопроизводство в СССР. М.,1959,С.35-36;

43.Порубов Н.И. Научные основы допроса на предварительном следствии.
Минск, 1978, С.17, С.55., С.111,С.157;

44.Порубов Н.И. Допрос в советском уголовном
судопроизводсве,Минск,1973.С.270.;

45.Поршнев Б.Ф. Контрсуггестия и психология. В кн. “История и
психология”. М., 1971, С.735.;

46.Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей, С.10, С.157,
С.166,С.196-2ОО.;

47.Ратинов А.Р., Ефимова Н.И.. Психология допроса
обвиняемого.М.,1988,С.95.;

48.Ратинов А.Р. К ядру личности преступника. В кн.: Актуальные проблемы
уголовного права и криминологии.М.,1981.С.67-69.;

49.Рахунов. Р.Д. О понятии доказательства и главном факте доказывания.
“Советское государство и право”, 1965, N 12, С.96.;

50.Розенталь М.Я. Проверка показаний на месте с использованием звуко- и
видеозаписи.М.1990.С.1.

51.Савельев К.А. .Проблемы участия защитника в доказывании по уголовному
делу. В сб.: Правовые формы и эффективность доказывания по уголовным
делам. Самара. 1996.С.123.

52.Селезнев М. Некоторые аспекты допустимости доказательств. Законность.
1994. № 8.С.39.

53.Селиванов Н.А. Вещественные доказательства. М., 1971, С.132;

54.Селиванов Н.А.. Критерии допустимости применения тактических приемов
при расследовании. Законность №4 1994, С.23-28.;

55.Селиванов Н.А.. Советская криминалистика: система понятий. М., 1982,
С.79-105.;

56.Сибилева Н.В. Допустимость доказательств в советском уголовном
процессе. Киев. 1990. С.31.

57.Скаредов Г.И. Участие прокурора в следственных
действиях.М.,1987.С.77;

58.Соловьёв А.Б. Использование доказательств при допросе, М.,1981,
С.6-8,11-12 ,12-20,18,55-57;

59.Соловьев А.Б. Очная ставка на предварительном следствии.М.,1970, С.6;

60.Соловьев А.Б. Прокурорский надзор как важное условие повышения
эффективности производства следственных действий. В сб. Проблемы
совершенствования предварительного следствия и прокурорского надзора за
исполнением законов органами дознания и предварительного
следствия.М.,1982.С.86., 88.;

61.Соловьев А., Токарева М. Предъявление доказательств на допросе.
“Социалистическая законность”,1972,N 9,С.42-44.;

62.Соловьев А.Б., Центров Е.Е. Допрос на предварительном следствии.
М.,1977,С.11 ,С.115.;

63.Соя-Серко Л.А. Участие прокурора в производстве следственного
действия. В кн.Прокурорский надзор за дознанием и предварительным
следствием.М.,1964.

С.211-213;

64.Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса.М.,1968.Т.1.
С.291-294,С.326.;

65.Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.2, 1970,С.104;

66.Теория доказательств в советском уголовном процессе,Изд.2-е
исправленное и дополненное ,М .1973.

С.231-232,С.290,298,С.383-384,395-396,428 .

67.Уголовный процесс. Учебное пособие. М.,1972, С.254.;

68.Ульянова Л.Т.. Проверка доказательств в системе процессуального
доказывания. В сб.: “Актуальные проблемы доказывания в советском
уголовном процессе”.М.1981.С.34.

69.Хайдуков Н.П. “Тактико-психологические основы воздействия следователя
на участвующих в деле лиц”. Саратов, 1984г.;

70.Центров Е.Е. Участие прокурора в допросе обвиняемого
(подозреваемого).Соц.законность,1976,N 11.С.58.;

71.Шейфер С.А. Нуждается ли в пересмотре традиционное представление о
доказывании? В сб. Правовые формы и эффективность доказывания по
уголовным делам.Самара.1996.С.38-39.

72.Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная
форма.М.,1981,С.41, С. 45-67;

73.Шейфер С.А. Сущность и способы собирания доказательств в советском
уголовном процессе. М., 1972. С.34-35.

74.Шейфер С.А. Теория следственных действий как элемент теории
доказательств. Сб. :Актуальные проблемы совершенствования производства
следственных действий.Ташкент.1982.,С.22,С.23;

75.Шимановский В. Новое в процедуре разъяснения прав участников процесса
на предварительном следствии. Следователь.№ 1.1996 г.С.76.

76.Юридическая конфликтология. Часть 2.М., 1994, С.128-132.;

77.Якубович. Н.А Понятие доказательств в Советском уголовном процессе.
Советское государство и право. 1965, N 7, С.114-115.;

78.Якубович Н.А., Леви А.А. ,Батищева Л.В. ,Багаутдинов Ф.Н., Пичкалева
Г.И. ,Халиулин А.Г.Участники уголовного процесса и прокурорский надзор
за обеспечением органами расследования их прав и законных интересов.
Методическое пособие.М.1995.С,26.

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter

Похожие документы
Обсуждение

Ответить

Курсовые, Дипломы, Рефераты на заказ в кратчайшие сроки
Заказать реферат!
UkrReferat.com. Всі права захищені. 2000-2020