Поттер Г. 1994 – Криминальные организации (книга)

Поттер Г. 1994 – Криминальные организации

Содержание

Глава 1. Понятие организованной преступности 9

( Теория иностранного заговора 11

( Плюралистический взгляд 17

( Дискредитация теории иностранного заговора 23

( Переоценка проблемы организованной преступности. 35

( Организованная преступность как социальная подсистема 38

Глава 2. Что нам известно об организованной преступности?

( Исследование проблем и задач

( Недостоверная информация

( Правительственные документы

( Спонсируемые Правительством информаторы

( Источники журналистов

( Точные исследования

( Лучше информация, лучше методы, лучше исследования

( Методологические отделы

( Актуальные исследования

( Изучение Моррисбурга

Глава 3. Моррисбург и организованная преступность

( «скифская» эра

( Нью-Йорк, деньги и организация преступности

( организованная преступность после «скифа»

( «Джианеллы»

( «Акбары»

( «Банда Джеймса»

( Другие организованные преступные группировки

( Криминальная топография Моррисбурга

Глава 4. Преступления организованной преступности

( Азартные игры

( Сокрытие краденного и выдача ссуд

( Распространение наркотиков

( Торговля из первоисточников

( Распространение на улицах

( Организация наркоторговли

( Незаконные фирмы досуга

( Проституция

( Организация незаконного досуга

Глава 5. Организация преступности

( Коррупция

( Деньги

( Джианеллы – игроки или бизнесмены?

( Текстильная индустрия

( Угольная промышленность

( Банковское обслуживание организованной преступности

( Передвижение денег

Глава 6. Что такое организованная преступность?

(Организованная преступность как свод (кодекс) общественных отношений

( Организованная преступность как бизнес

Глава 7. Организованная преступность и ее окружение

( Теневой рынок преступного мира и законная коммерция

аристократии

(Организованная преступность и общество

(Организованная преступность и система уголовного правосудия.

( Организованная преступность и политика

Глава 8. Структура и природа криминальных организаций.

( Определение преступной инициативы и организованного преступления

( Общее понятие структуры

( Структурные размеры

( Формализация / Стандартизация

( Комплексность / Специализация

( Централизация

( Размер

( Окружающая обстановка: развивающиеся возможности для организованной
преступности

( Враждебность / Опасность

( Неопределенность

( Прочность

( Организационная теория и организованная преступность

Глава 9. Контроль над организованной преступностью

( Охота на главарей

( Пересмотр политики организованной преступности

( Регулирование рыночных требований

( Борьба с коррупцией

( Прекращение отмывания денег

( Совершенствование информационных служб

( Стратегический выбор

( Осознание организованной преступности

Литература

Алфавитный указатель

Глава 1

Понятие организованной преступности.

Организованная преступность – явление, представляющее огромный интерес в
американском обществе. Оно широко освещается СМИ, активно обсуждается
журналистами и является предметом постоянных уголовных расследований и
следствий, проводимых официальными службами уголовной юстиции.
Притягательность тайного мира организованной преступности создала
популярность этого феномена, превратившегося в легенду. К сожалению,
романтический ореол организованной преступности, как и ореол тех, кто с
ней борется, изображенный в книгах, фильмах и на телевидении имеет мало
сходства с реальностью. Эллиот Несс, конечно, сыграл свою роль в
обвинении Аль Капоне по уклонению от уплаты налогов, но он не уничтожил
синдикат, построенный Капоне в Чикаго. Том Девей, возможно, оборвал
политическую карьеру Лепке, арестовав его, но он потерпел поражение в
уничтожении профсоюзного рэкета. Роберт Кеннеди посадил в тюрьму Джимми
Хофа и потревожил Карлоса Марсело, Сэма Джинсана, и Санто Трафиканте, но
он внес небольшой вклад для запрета распространения героина, либо
сокращения других прибыльных предприятий организованной преступности.
Американцы наблюдали, как Комитет Кефауэра разоблачил междуштатные
гэмблинговые синдикаты и, как Джой Валаччи выдумывал истории о власти
мафии, но организованная преступность не стала менее могущественной.

На протяжении полувека правоохранительные органы преследовали,
обвиняли, заключали в тюрьму и даже разоряли преступников. У нас есть
профессионально организованные, хорошо подготовленные службы для
расследования организованных преступлений и раскрытия множества
запутанных заговоров, включающих опасных преступников. Мы тратим
миллиарды на «закрытые» для наркоторговли границы, на искоренение
профсоюзных вымогателей и на проверку налогов, поступающих от аферистов
(гемблеров). И все же организованная преступность продолжает вести
бизнес как всегда. И все это время, расходуя усилия и деньги в этой
сфере, мы имеем два основных вопроса, поставленных перед нами: Что мы
можем сделать с организованной преступностью? И как мы поймем, что наша
деятельность была успешна?

Конечно же, ответы на эти вопросы зависят от более общих вопросов: Что
такое организованная преступность? Что мы знаем об организованной
преступности в Америке? Насколько эмпирически достоверна информация,
которую мы имеем и насколько сведения просто основаны на фундаментальных
принципах веры? Насколько политика уголовного правосудия зависит от ряда
спорных фактов, реорганизованных в комплексе доказательств уголовного
заговора (Смит, 1975:77)? Согласно комментарию Мак Каги и Сенкович:

В средневековые времена христианские теологи решали вопрос : сколько
ангелов могут танцевать на конце иглы, не задевая друг друга? Хотя можно
поспорить насчет значимости предмета, мы должны, по крайне мере,
восхищаться любой попыткой решить такую проблему. В конце концов,
существует маленькое доказательство возможностей ангелов летать и
танцевать. Современный эквивалент, отражающий ангела – это устройство
синдиката. Наблюдатели современной мафии имеют примерно столько
информации, сколько имели ангелы, так как они дискутируют по поводу
природы организованной преступности.

Однако, некоторые чиновники правоохранительных органов и кое-кто из
академиков считают, что знают, сколько ангелов танцуют на конце иглы
организованной преступности. Политики, работники правоохранительных
органов и академики, изучающие это явление, первым делом ответили на
вопрос: «Что такое организованная преступность?», указав на
фундаментально устаревшую модель организованной преступности в Америке –
«теорию иностранного заговора». Если модель, используемая для
определения признаков и деятельности организованной преступности имеет
недостатки, то политика, построенная по этой модели, будет также
неэффективна.

Теория иностранного заговора

Двит Смит, в своей книге «Мистическая мафия», критиковал теорию
организованной преступности, которая стала доминировать среди
перспективных ученых и политиков с конца второй мировой войны
(Смит,1976;1975). Согласно этой теории, основа организованной
преступности в Америке тайно внедрена в результате заговора аутсайдеров.

Организованная преступность характеризуется как группа людей,
побуждаемых преступной средой и чувством поддержки иностранцев в
открытом, демократическом обществе, объединяемых организационной
структурой для преступной деятельности, основанной на правонарушениях и
сконцентрированной на преступлениях коррупции (Смит, 1978)

Эта теория утверждает, что организованная преступность была завезена в
США с волной итальянских иммигрантов в конце XIX – начале XX в.
Некоторые из этих иммигрантов принадлежали к феодальным, тайным,
незаконным, обществам (например, Мафия и Каморра); эти уголовные
преступники посеяли семена, их которых сформировались современные
преступные группы. Начиная как несколько небольших, часто враждующих
между собой преступных банд, эти группы увеличили свои размеры и объем
власти во время сухого закона, когда люди вроде Джонни Торрио и его
ученика Аль Капоне начали объединение различных фракций в единое
преступное объединение (Бекваи, 1979). Кастеллемарезская война, пожар
1931г. стали результатом длительной вражды между двумя главными
объединениями итальянских банд в Нью-Йорке и послужили объединению
организованной преступности в современные корпоративнообразные
бюрократически построенные группы, управляемые национальной комиссией.
Такая организация, также называемая Коза Ностра, считается сегодня
основой бандитизма, также как и рэкета, мошенничества и коррумпирования
множества законных предприятий – всех, что приносят огромные прибыли и
обладают обширным влиянием как в рамках преступного, так и законного
мира.

Хотя существовало множество приверженцев такой характеристики
американской организованной преступности, правоохранительное сообщество
выступило ее движущей силой, будучи в поисках ярых последователей среди
амбициозных политиков, журналистов, академиков и создателей современной
сферы развлечений. Федеральная комиссия по наркотикам одна из первых
занялась планированием национальной политики соучастия в этом
иностранном заговоре в 1946 г. (Смит,1976). Впоследствии, слушания
Кефауэрского Сената по рассмотрению роли организованной преступности в
международном гэмблинге в 1951 г., слушания комитета Макклилэна о
профсоюзном рэкете в 1957г. и расследования Аппалачинской «конференции»
мафиозных боссов в том же 1957г. вызвали общественное толкование этого
иностранного заговора. Показания Джозефа Валаччи, самообъявленного
гангстера, оказавшегося информатором, в 1963 г. соединили теорию
иностранного заговора с термином организованная преступность. Для многих
академиков и политических деятелей Валаччи больше чем кто-либо иной
создал распространенный образ, который теперь ассоциируется с моделью
иностранного заговора. Комиссия по борьбе с преступностью при Президенте
(Доклад 1967г.) и книга Дональда Кресси «Воровство нации» (1969) были
основными связующими каналами, через которые эта информация
распространялась в массы. Эти мнения вскоре были популяризованы во
многих журналистских и художественных произведениях, включая «Крестного
отца» Марио Пьюзо. Свидетельство всеобщего принятия теории заговора
может также быть найдено почти в любом выпуске последних новостей, где
приводятся оценки организованной преступности, также как и во многих
научных трудах и трактатах академиков и журналистов (см., н-р: Боннано,
1983; Демарис, 1981; Чендлер, 1975; Хаммер, 1975; Кук, 1973, Сондери,
1959).

Четыре основные характеристики определяют параметры организованной
преступности. Во-первых, преступные группы имеют многие структурные
черты легитимных предприятий корпоративного сектора. Они (даже тайные)
четко отграничивают объединения, имеющие конкретные членские требования
и ритуалы. Организованное в «семьи», такое членство устойчиво и
постоянно. Группы здесь построены рационально и бюрократически для
достижения принципиальной цели – увеличения незаконной прибыли: «Семья
строится рационально с интегрированным набором позиций, связанных с
увеличением выгоды». Главное различие между диаграммой
организованно-преступной семьи и схемой главной корпорации в том, что
глава предприятия – босс – не имеет ячейки над собой, называемой
«акционер». (См. схема 1.1)

Многие из других ячеек параллельны расположенным в преступном мире. Так
называемый «андербосс» выполняет функцию, сходную с той, что поручается
вице-президенту. Советник же (юрист), будучи в стороне, является больше
вице-шефом или специальным ассистентом. Он – консультант, однако не
обладает распорядительными полномочиями. К нему может обратиться за
советом любой, но в своих советах он всегда отражает желание босса. Он
также выполняет роль наперсника босса и устного историка. Очевидно, что
он же и третейский судья, хотя и небеспристрастный.

Лейтенанты или капитаны, размещенные ниже, являются эквивалентом
вице-президентов подразделений или генеральных

Схема 1.1 Организационная структура Коза Ностра.

Босс

Капитан Капитан Капитан Капитан Капитан

Солдат Солдат Солдат Солдат Солдат

Капитаны в юрисдикции семьи осуществляют

контроль над рядовыми членами мафии – солдатами

Солдаты занимаются семейным бизнесом вместе

с теми, кто не входит в вышеуказанные группы

Низшие слои семьи

менеджеров. Существует различный персонал: директор, менеджер по связям
с общественностью, генеральный консул, офицер охраны и тому подобное.

Организационный контроль осуществляется через систему вознаграждений и
наказаний, с использованием правонарушений и взяточничества. Дисциплина
строится на строгой, основанной на клане феодальной иерархии, которая
требует неумолимого повиновения старшим в обмен на доступ к финансовым
благам и защите от конкурирующих преступных групп и правоохранительных
органов. Кодекс «правильного парня» является стержнем профессиональной
культуры, который обязывает старших строго отвечать за ошибки
подчиненных. Следовательно, модель заговора подрывает феодальную
культуру Мафии с четкими организационными формами, которые характеризуют
имидж современных корпоративных объединений законного мира.

Вторая черта организационно-преступных группировок согласно официальной
точки зрения в том, что они, подобно их законным копиям, пытаются
монополизировать преступные инициативы путем расширения в размерах и
формирования больших картелей национального и международного размаха.

Сегодня ядро организованной преступности в США составляют 24 группы,
действующие как преступные картели в больших городах. Их членами
являются исключительно мужчины итальянского происхождения, они тесно
взаимодействуют друг с другом, и их спокойное функционирование
обеспечивается национальным учреждением надзирателей.

Каждая из 24 групп известна как «семья», количество членов варьируется
от 20 до 700. Большинство городов имеют лишь одну «семью»; а в
Нью-Йорке их 5. Каждая «семья» может участвовать в полном объеме
деятельности, которой обычно занимается организованная преступность.

Высшим органом управления 24 семей является «Комиссия». Этот орган
выступает как сочетание законодательного, представительного и
арбитражного отделений, а также верховного суда. Однако принципиальная
функция «Комиссии» – юридическая. Члены семьи взирают на Комиссию как
на беспрекословный авторитет в организационно-юридических спорах.
Комиссия состоит из глав наиболее влиятельных семей, однако власть ее
распространяется на все 24 семьи. (Task Force on Organized Crime, 1967:
6 – 8).

Размер и сфера деятельности такой преступной картели дает возможность
запугивать, подавлять или эксплуатировать более мелких преступных
деятелей. Таким образом, наиболее доходная преступная активность
является почти исключительной деятельностью этого сингулярного
преступного альянса.

Третье, этническое или расовое сходство – это ключ к определению
группового членства в организованной преступности. Это утверждение
демонстрирует одержимость идеей о том, что итальянское наследие является
центральным этническим сходством для организованно-преступной
группировки. Хотя еще недавно роль иных этнических, расовых и культурных
групп в организованной преступности изображалось как незначительная.
Недавние официальные проверки, приведенные ниже, модифицируют только
широкий размах причастности этнических групп, и подтверждают основное
утверждение об этничестве как об определяющей характеристике
организованного членства и деятельности.

Наконец, теория иностранного заговора утверждает, что организованные
преступные группы разрушают фундамент

демократии путем коррумпирования общественных деятелей и чиновников,
чтобы заставить их работать на преступные предприятия. В духе прочих
подобных теорий, данная теория изображает уголовника как зловещую
иноземную силу, извращающую важные политические и экономические
институты, функционирование которых необходимо для обеспечения свободы и
процветания нации (Смит, 1976).

Поднимая такую перспективу, журналист отмечает:

«Организованная преступность также произрастает в коррумпировании
законопослушных бизнесменов, которые понимают, что выгоднее сотрудничать
с Мафией, чем пытаться ее победить. Иногда это заключается лишь в
продаже товара специально контролируемым компаниям, в другое время это
сотрудничество означает дачу взяток и возврат части гонорара либо
зарплаты под нажимом.

Фрэнк Пердью, крупный торговец цыплятами, не смог продать птицу
нью-йоркскому супермаркету, не договорившись дистрибьютором Дайл Паултри
– предприятием, управляемым в 1970 мафиози Полом Кастеллано. (Кохлер,
1986).»

В соответствии с данной позицией, изображение организованной
преступности повлечет выявление коррупции (Салерно и Томпкинс, 1969).

Плюралистический взгляд.

В последнее десятилетие официальное изображение организованной
преступности в США кое в чем изменилось. Федеральные, штатские и местные
правоохранительные органы отмечают растущее множество преступных
объединений. Кроме «традиционных» мафиозных группировок они подчеркивают
опасность существования иных формирований, которые угрожают господству
двадцати четырех семей, особенно в сфере торговли наркотиками.

Мафия, самая крупная и наиболее устойчивая преступная организация
поднялась портив конкурирующих азиатских и латино-американских групп,
специализирующихся на героине, кокаине и марихуане. (Рован, 1986:26).

В докладе генерального прокурора Калифорнии легислатуре за 1986г. было
установлено, что «нетрадиционные» формы организованной преступности
(колумбийцы, азиатские группы, мотоциклетные банды, также
порнографические синдикаты) стали представлять значительную угрозу.
(Organized Crime Digest, 1986). Подобным образом, Комиссия по
преступности Пенсильвании недавно зафиксировала многие группы,
упомянутые в калифорнийском докладе, и пополнила список черными
образованиями, действующими в Пенсильвании. (Комиссия по преступности
Пенсильвании, 1986). Однако, наиболее исчерпывающий перечень «новых»
группировок обнаружен в отчетах Президентской Комиссии по организованной
преступности, где перечисляются разнообразные кубинские, колумбийские,
японские, китайские, вьетнамские, мексиканские, российские, канадские,
ирландские группы, черные и незаконные мотоциклетные банды (1986.)

Но наиболее интересно в этом официальном взгляде на организованную
преступность не то, как сильно она изменилась, а настолько прочно это
проникает в базовые формулировки теории иностранного заговора
относительно неитальянских формирований. Во-первых, новые группировки
определены как этнически, расово и культурно гомогенные. Все они имеют
«чужеземное» происхождение, описываются как своего рода культурно
обособленные структуры типа «семья», имеющие сходство с иерархией. Также
«семьи» усердно ведут экспансионистскую политику в организационном
смысле и рыночной сфере. Во-вторых, последние заявления о том, что мафия
не обладает абсолютной гегемонией на черном рынке товаров и услуг,
основаны на выдвижении теории этнической преемственности иных «чужих»
группировок, еще не принявших основополагающие американские ценности.
Фактически, общей чертой недавних отчетов является попытка увязать
падение авторитета мафии с «американизацией» итальянского сообщества
(Янни, 1974; 1972.).

Почему это произошло? Правоохранительные органы предлагают несколько
причин. У мафии появились трудности в выработке динамической системы
замены старейших лидеров:

Руководство стареет, и следующему поколению, кажется, не хватает духа,
преданности и дисциплины. «Сегодня к нам приходят парни, которые в жизни
яйца не разбили», – поясняет мафиозный лидер Нью-Джерси в диалоге,
записанном в ФБР (Rowan, 1986:24)

Новые руководители в меньшей степени заинтересованы рискованными
аспектами криминальной деятельности и менее склонны прибегать к насилию
для управления и контроля внутреннего и внешнего рынка. Зато они имеют
растущий интерес к следованию по пути «объединенной Америки», согласно
докладчику ФБР (Макфадден, 1987). Молодые руководители, отказавшись от
запугивания и контролирования конкурентов, предпочитают сотрудничать с
теми, кто уступает центральные рынки или участки процесса производства
незаконных товаров и услуг. Также, федеральные власти указывают на
работу правоохранительных учреждений против банд и на принятые меры,
такие как надзор за лидерами и обвинение согласно Статуту Федеральной
Организации борьбы с коррупцией (Rowan, 1986). Наконец, новые
формирования, такие как колумбийцы, демонстрируют тот вид криминальной
жизнедеятельности и зарубежных связей, который предположительно
указывает на Мафию на ранних стадиях развития. Новые образования охотно
и с готовностью идут на насилие, и их связи за рубежом, вне США,
облегчили уничтожение результатов работы правоохранительных органов.

Следовательно, новые преступные группы объясняются как часть дарвинской
борьбы, когда старые группы уступают путь новым, молодым и лучше
адаптированным. Так как новые сочетают в себе старые функции мафии,
лидеры последней – насколько это возможно – перемещаются в новые
предприятия, такие как распоряжение токсичными отходами, охрана и
подделка драгоценностей, мошенничество. В конце концов, мы остались с
нарастанием различий этнически определенных преступных корпораций,
некоторые из них могут выходить, либо объединяться с иными группами,
либо специализироваться в особых секторах теневой экономики. Устойчивая
опасность может возникнуть в следствии появления неитальянского
этнического единства.

Интересно отметить, как федеральные правоохранительные службы
соперничают в объяснениях новых сил на черном рынке, не нанося вред
теории организованной преступности. Для их поведения имеется
историческая основа. В начале XX столетия схожий тип модели иностранного
заговора был объявлен ответственным за проблемы Америки с наркотиками.
Движение «трезвенников», например, было частью естественной паники из-за
ослабления влияния традиционных, протестантских и прочих ценностей на
образ жизни в Америке.

Как комментирует Джозеф Гузфилд: «Влияние протестантства на
американцев-сельчан было больше, чем на восточные высшие классы
католических и еврейских иммигрантов и городской средний класс. Это был
подъем избирательной борьбы. В этой борьбе любители выпивки олицетворяли
культурных врагов и они потеряли…»

Растущая проблема контроля за спиртными напитками стала центральным
вопросом, вокруг которого разразился конфликт между новыми и старыми
культурными течениями в американском обществе. С одной стороны были
сторонники разрешения продажи спиртных напитков – объединение культурной
софистики и борьбы с католическим нижнеклассовом традиционализмом. Это
предоставило новые условия для американского населения, которые
сформировали возрастающую влиятельную политическую силу городской
политики. С другой стороны находились защитники основополагающей религии
или старых моральных ценностей аскетического, предусмотрительного и
здравого среднего класса, который был идеалом Америки в XIX столетии.
(Гузфилд, 1963: 122-23, 124).

Итак, подобно организованной преступности в 1990г., спиртные напитки в
1890г. были покушением чужеземцев на более или менее благообразное
общество.

Такие же опасения иностранного влияния могут быть замечены в дискуссиях
вокруг первых законов о наркотиках. Несмотря на тот факт, что 250.000
наркоманов в США на пороге века были в основном белые женщины среднего
возраста и среднего класса (Масто, 1973; Бричер, 1972), проблема
наркотиков связывалась с появлением иностранцев:

В XIX веке наркоманы распознавались в иностранных группах и внутренних
меньшинствах, которые уже испытывали страх, поскольку стали объектом
тщательного разработанных и всеобъемлющих социальных и юридических
ограничений. Было две репрессированных группы – китайская и
негритянская – которые ассоциировались с использованием определенных
наркотиков. Китайцы и их традиция курения опиума были близко рассмотрены
после их проникновения в США около 1870 г.. Во-первых, китайцы были
одной из немногих групп, прибывших для стройки железных дорог, но, в
частности, после экономического признака, сделавшего их невостребованной
рабочей силой и угрозой американским гражданам, их стали различным
образом притеснять и стараться, по крайне мере, изолировать их. Наряду с
предубеждением возникла опасность курения опиума как одного из способов,
которым китайцы, как предполагается, подрывают американское общество.

Кокаин был особенно опасен на юге в 1900 г. из-за его эйфорических и
стимулирующих свойств. Юг опасался, что африкано-американские
потребители кокаина забудут о предписанных границах поведения и атакуют
белое общество.

Свидетельства не предполагают, что кокаин стал причиной криминальной
волны, однако даже в анекдотах часто говорилось о суперчеловеческой
силе, хитрости и работоспособности, появляющейся от употребления
кокаина. Одно из наиболее ужасающих убеждений насчет кокаина гласит, что
от него повышается меткость стрельбы. Другой миф, о том, что кокаин
делает чернокожих почти нечувствительными к попаданию пуль 32 калибра,
считается причиной перехода полицейских участков на Юге на револьверы 38
калибра. Эти фантазии характеризовались страхами белых, а не
действительными эффектами кокаина и давали еще одну причину для
притеснения черных. (Масто, 1973: 65; Маккаги и Сенкович, 1987).

Масто (1973) подчеркивает схожие страхи по отношению к мексиканцам в
связи с пассажем, описанном в документе о назначении марихуаны в 1937
г.

Боязнь иммигрантов и притесняемых расовых и этнических общностей была
использована в США для создания конспирационной теории организованной
преступности. Аргумент всегда был один и тот же: внешние силы
преимущественно американской культуры работают для того, чтобы
развратить моральное и демократическое население. Этот довод удобен и
легко понимаем. Это, фактически, единственное объяснение организованной
преступности, которое может получить широкую общественную поддержку.

Полагать, что благообразные граждане развращаются, запугиваются и
подвергаются насилию со стороны чужеземных территорий, гораздо приятней,
чем полагать, что местный спрос незаконных наркотиков, секса и азартных
игр провоцирует создание организованных криминальных формирований.
Несмотря на незначительные изменения в теории иностранной конспирации
(заговора), отчетливо видно, что ее ревизионистская форма не является
новой и не слишком отличается от мифа о мафии.

Дискредитация теории иностранного заговора.

Исторические “доказательства” теории содержат различные факторы, начиная
с сомнительных и заканчивая просто абсурдными. Детальный подсчет таких
показаний невозможен в этой короткой дискуссии, но некоторые наиболее
вопиющие ошибки будут освещены.

Глубокое исследование сицилийской мафии породило сомнение по поводу
заявления о том, что высокоорганизованная и единая группа сицилийских
гангстеров была внедрена в США. Во-первых, ни в одной из других наций,
испытавших на себе волны сицилийской иммиграции на пороге века
(Австралия и Великобритания, например), не произошло развитие
организованной преступности типа мафии. Во-вторых, организованная
преступность уже имела хорошо развитую основу в большинстве городов
Америки до прибытия сицилийцев, что подтверждает мысль, о том, что
преступность не могла быть завезена с иммигрантами. Наконец, сицилийская
мафия возникает как несколько другая организация, чем криминальное
объединение, описанное теоретиками иностранного заговора. Группу,
погрязшую в крестьянских традициях и феодальной экономике Сицилии вряд
ли возможно было внедрить в демократическую, индустриальную нацию. Более
вероятной представляется точка зрения, что сицилийская мафия являлась
посредником между низшим классом и аристократией, обычно представляя
интересы последней и имея весьма разношерстный состав. (Блок, 1974).
Смит (1976; 1975) показывает, что миф о ввозе мафии происходит из
прочных местных, анти-итальянских настроений, деятельности прессы, а так
же из-за повсеместного распространения слухов. Кастеллемарезская война
1931 г. предположительно реформировала старую мафию в современную
объединенную форму, которая была раскритикована тщательным
исследованием, обнаружившим свидетельство возможной родственной связи
только между тремя убийцами, а не между сорока, которые уже
предположительно назывались “новым поколением” американских гангстеров,
пришедшим на замену старым. (Блок, 1978).

Слушания Кефауэрского Комитета представляли только заявления
правоохранительных органов (никаких доказательств) для демонстрации
существования мафии, несмотря на факт, что эти слушания публично
разоблачили немафиозно–организованные преступные синдикаты в каждом
городе, где велось расследование. Показания правоохранительных органов о
том, что аппалачинское тайное совещание доказывает существование
скрытого преступного заговора были основаны на информации небольшой
степени надежности, к тому же легко поддающейся другим интерпретациям.
(Смит, 1975; Альбини,1971; Моррис и Хоукинс,1970). В итоге, показания
Джозефа Валаччи в 1963 г, относящегося к деятельности и организации Коза
Ностра, были подвержены суровой критике из-за противоречий, фактических
ошибок и неподтвержденных заявлений. ( Смит,1975;Альбини, 1971; Моррис и
Хоукинс,1970).

Официальное представление организованной преступности строится с помощью
некоторых спонсируемых Правительством осведомителей, отобранных
полицейских файлов и расшифровок полицейских наблюдений и слежек,
собранных вместе стараниями работников правоохранительных органов.
Рейтер (1986г.) подчеркивает определенные особенности информации,
собираемой правоохранительными службами и подтверждающей их базовые
предположения об организованной преступности. Действительно, если бы
правоохранительные органы проверили более широкий спектр деятельности
организованных преступных объединений за последние 40 лет так же
тщательно, как это было сделано с мафиозными семьями, они бы обнаружили,
что большое число этих новых объединений не являются новыми вовсе.
Иногда правоохранительные службы даже сознательно способствуют
дезинформированию путем подделки файлов и отчетов, вследствие
дезинформации кампаний, проводимых для создания разногласий в заданных
группах или чтобы самим органам предстать в наилучшем свете (Виллано,
1978,Капичи,1976).

За исключением недостатков официальной версии истории организованной
преступности, имеется убедительное подтверждение того, что структура и
практика преступных объединений имеет небольшое отношение к принципам
теории иностранного заговора. Первое: организованная преступность не
состоит из четко определенных, тонко сконструированных, устойчивых
семей. Скорее, организованная преступность существует как неформальная,
свободно построенная, открытая система. Она очень восприимчива к
изменениям экономической и политической, так же как и правовой, сред.
Хотя некоторые индивидуальности демонстрируют долговременные виды
сотрудничества в незаконной деятельности, участие в любой из данных
операций определяется не столько этим сотрудничеством сколько
обстоятельствами, подверженными частой и быстрой смене: рост либо
снижение рынка незаконных товаров и услуг, возможность нового
производства или распространения, возможности, cвязанные с изменениями в
законе и системе регулирования либо в правоохранительной практике,
необходимость специальных навыков или связей, и, конечно, амбиций
потенциальных участников. Это ведет не столько к развитию преступной
империи, сколько к формированию гибкости и адаптации семей, охотно
расширяющихся и созданных, чтобы иметь дело с рискованностью
преступного дела. Тип ассоциации (объединения), в отличии от
бюрократической структуры с четко определенной иерархией, в большей
степени похож на то, что Альбини (1971) назвал связью “патрон-клиент”.
Патрон обладает информацией, связями (с чиновниками правительства и
законопослушными бизнесменами), а также доступом к оперативным средствам
регулирования для экономической и политической поддержки клиента.
Однако, клиент/преступник может сотрудничать с другими, даже
конкурирующими патронами и может оказаться независимым патроном в
каких-либо других незаконных предприятиях. Правило безукоризненной
верности семье означает в широком смысле нечто вроде управления
групповой сплоченностью. Для большей уверенности такой кодекс
существует, но не в масштабах сравнимой по виду организованной
преданности, демонстрируемой большинством корпораций типа АйБиЭм или
Хьюлит-Паккард (Питерс и Уэйткман, 1982). Степень лояльности
организованной преступности обычно ограничена небольшим числом людей.
Членские ритуалы – если они вообще существуют – имеют небольшое значение
в условиях длительного процесса социализации. (см, например,
Pileggi,1985). Четкая межгрупповая дисциплина не является нормой;
конкуренция, предательство, разрывы в общении и другие формы
дезорганизации являются гораздо более характерными, нежели имидж единой
корпоративной машины (Рейтер,1983). Частота междусоюзных конфликтов,
угрозы, насилие и стычки, фиксируемые даже сторонниками модели
иностранного заговора, являются доказательствами противоположенной точки
зрения.

Второе основное отличие от теории заговора состоит в том, что маленькие
неустойчивые предприятия, а не корпоративные синдикаты стремятся занять
незаконные рынки сбыта (Рейтер, 1983; Блок, 1979). Небольшой размер
сводит к минимуму риск быть пойманными и наказанными. При этом огромную
угрозу для дела составляют служащие нелегальных предприятий. Они
являются лучшими свидетелями, так что в интересах организации ограничить
количество людей, знающих об операциях и затем ограничить количество
информации, доступной им. Путем отбора сведений таким образом, что
большинство участников знают только о своей работе, возможно уклоняться
от ареста или наказания и иметь одновременно вертикальный и
горизонтальный контроль над операцией. Наилучшим примером является
индустрия героина, где производство, вывоз и распространение
представляют собой отдельные функции, осуществляемые абсолютно разными
криминальными группировками. Хотя эта стратегия полезна в сбивании с
толку правоохранительных органов, она не способствует эффективности
корпоративного предприятия, которое требует экстенсивного
информационного участия.

Кроме ограничения количества служащих и доступности информации,
криминальные организации стремятся ограничить географический размах
своей деятельности. Чем больше географическая территория, тем больше
правоохранительных органов и СМИ будут интересоваться их делами,
следовательно, возрастает риск и расходы (в смысле взятки) на ведение
бизнеса. Более того, гораздо дороже контролировать лояльность служащих
на большой территории, которая обуславливает ненадежность контроля
методами, используемыми законными предприятиями для решения таких
проблем (телекоммуникации). Приватные, нигде не зафиксированные
отношения очень важны в организованной преступности, но ехать долгими
часами чтобы передать сообщение – это просто нерентабельно. Таким
образом, хотя отступление от закона предполагает значительные
возможности получения прибыли для тех, кто готов рискнуть, большинство
криминальных организаций неохотно идут на географические расширения
быстро разрастающихся рынков, и часто, когда предпринимаются попытки
такого расширения, правоохранительные органы добиваются успеха в своей
превентивной работе.

Конечно, существуют примеры, когда взятки достаточно для покрытия риска.
Во времена сухого закона обширная картель контролировала импорт
канадского виски в США, работая от северо-востока до среднего
запада.(Абадински,1985; Поттер и Дженкинс, 1985; Блок и Чемблисс, 1981).
Некоторые импортеры наркотиков распространяли метамфентамин на восточном
побережье. Кокаиновые картели Эскобара и Окоа распространяют этот
продукт в основном в западном направлении и даже имеют постоянную
резиденцию в Европе. Так называемая “Черная мафия” перемещала героин из
Бостона в Вашингтон. Иногда букмекерские предприятия включали несколько
городов. Возможно, наиболее драматическим примером криминальной
организации было порнографическое объединение Стурмана, состоявшее из
сотен корпоративных единиц по всей Америке и двадцати тысяч точек
розничного сбыта. (Поттер, 1986). Однако значительный географический
размах кажется более приемлемым не в плане управления незаконным
предприятием, а в смысле финансирования. Мейер Лански с помощью
финансовых хитростей осуществлял незаметное сотрудничество с небольшим
числом ключевых фигур организованной преступности. Лански, однако,
работал не как “Дон” или главарь банды, а как криминальный банкир,
занимающийся вексельными операциями, чье криминальное влияние
используется при отборе прибыльных предприятий, достойных его поддержки.
Сотрудничая с частными банками и инвестиционными учреждениями, которые
находились под наблюдением только “своих” служб регулирования,
финансисты криминальных организаций длительное время наслаждались
большей степенью свобод, чем их законопослушные собратья.

Третьей основной проблемой модели иностранного заговора является то, что
она преувеличивает и неверно толкует роль этничества в определении
структуры организованной преступности. Как было отмечено раньше, даже
федеральные правоохранительные органы пришли к выводу, что в преступном
мире нет доминанта в виде единой этнической группы, т.е. мафии. Однако,
даже такое недавнее принятие этнического плюрализма оставляет этническую
гомогенность любой группировки как ключевую определяющую черту. Это
заявление игнорирует большинство доказательств, подтверждающих, что
многие криминальные организации имеют постоянные взаимодействия с
индивидуумами различного этнического происхождения (Поттер и Дженкинс,
1984; Блок, 1979). Объединение “К и А” в Филадельфии является
классическим примером мультиэтнической ирландско-еврейско-итальянской
организации. Криминальная организация Хэмптона в Филадельфии, будучи
изначально черной и хозяйствующая в почти эксклюзивном черном районе
города, имеет в своих рядах Джеймса Крега, ирландца, как активного
участника и основного финансиста. (Комиссия по преступности
Пенсильвании, 1986г.). Одна из крупнейших криминальных организаций в
США, чикагское подразделение “Аутфит”, состоит из итальянцев, ирландцев,
евреев и греков (и по крайней мере, одного уэльца) еще со времен Аль
Капоне (Поттер, 1986; Абадински, 1985). Длительное сотрудничество Мейера
Лански с итальянскими, кубинскими и корсиканскими гангстерами также
демонстрирует неуместность этнического компонента в модели
организованной преступности. Определенно, незаконные мотоциклетные банды
также являются очень разношерстными в смысле этничества и культуры, а
некоторые члены даже носят костюмы- тройки!

Наконец, модель иностранного заговора представляет преступников как
коррупционеров публичных властей и служащих. Некоторые исследования
показывают, что позиции публичного доверия особенным образом добиваются
возможностей, возникающих от сотрудничества с преступным миром (Блок и
Скарпитти, 1985). Последние исследования полицейского Департамента по
борьбе с коррупцией в Филадельфии показывают, насколько тщательно
построенной может быть коррупция среди общественных властей. В частном
секторе, такие организации как Шерсон ,Америкэн Экспресс, Меррил Линг,
Майами Нэйшнл Банк, Ситибанк и другие принимают участие в незаконных
предприятиях (Молдиа, 1986; Organized Crime Diget, 1986; Lernoux, 1984).
Отличить коррупционера от коррумпируемого даже более проблематично в
условиях государственно-организованной преступности, где представители
общественности ищут услуг преступного мира для выполнения грязной
работы, которую они, по той или иной причине, не могут делать, не
нарушая закон. Организованная государственная преступность имеет долгую,
если не благородную историю. (Чемблисс, 1978г.). Характерной
иллюстрацией является открытие об интеллигентности общественной
деятельности преступников со времен второй мировой войны и поддержке
иностранных экспортеров в США (Блок, 1986; Ленокс, 1984; Крюгер, 1980).
Наиболее известными примерами являются: сотрудничество ЦРУ с
корсиканскими криминальными авторитетами в Марселе для разрушения
могущества левосторонних профсоюзов, созданных вместе с французской
героиновой сетью; альянс с мафиозными главарями, включая Лански, против
Фиделя Кастро; партнерство с юго-восточными азиатскими военными
промышленниками и производителями героина во время вьетнамского
конфликта, а также открытое сотрудничество администрации Рейгана с
кокаиновой картелью в поддержку контра-войны в Никарагуа. Это не
отрицает того, что члены преступного мира инициируют взятки и пытаются
контролировать общественных деятелей, предполагается, что преступники
законного и воровского мира создают тесную, симбиотическую связь, при
которой представители законного мира находятся в центре, а не на
периферии незаконной деятельности. Общественная поддержка и уважаемые
учреждения являются не просто залогом организованной преступности, они
являются ее частью.

Разумеется, факт о том, что во многих бандах имеются выходцы из более,
чем одной этнической общности не опровергает заявления о том , что
организационное членство часто довольно неустойчиво и что группы с
различным этническим составом работают довольно-таки тесно в незаконных
предприятиях. Некоторые исследования демонстрируют, как итальянцы плотно
сотрудничают с еврейскими, ирландскими и черными группировками.(Дженкинс
и Поттер, 1987; Петерсон, 1983; Блок,1979).

При условии, что преступные группы демонстрируют этническую
гомогенность, этот факт не ведет к логическому выводу о тайном
этническом братстве, когда рекруты сознательно набираются только из
своей общности и все другие исключаются. Более того, этническая
гомогенность происходит из уже упомянутой необходимости большинства
незаконных предприятий остаться географически ограниченными и из-за
демографии городских районов, где организованы такие предприятия.
Преступность в черных кварталах организована черными, в итальянских-
итальянцами, и т.д. Хотя в некоторых криминальных организациях
предпочтение может быть отдано родству, набор молодой силы и
взаимодействие с преступниками из других организаций основано,
преимущественно, на необходимости, возможности и эффективности.

Однако наиболее важным свидетельством против уместности этничества как
влиятельной силы в определении организованной преступности является то,
что этническая принадлежность группы не имеет весомого влияния на методы
ведения незаконной деятельности. Это в большей мере касается требований
к производству и распространению запрещенных товаров и услуг, спрос на
которые постоянен в пределах географических регионов. Черная проституция
очень схожа по структуре с итальянской версией. Существующие различия
основаны на различиях рынков, а не производно от этничества (например,
проститутки преобладают в бедных кварталах, в то время как “девушки по
вызову” работают в богатых районах; окрестности среднего класса вероятно
обслуживаются кокаиновыми дельцами , в то время как еврейские кварталы
интересны торговцами “крека”). Таково же обращение наркоторговли,
азартных игр, ссужения денег под огромные проценты (“акулий промысел”),
мошенничества, рэкета и множества иных видов криминальной деятельности.

Схема 1.2 Различия понимания организованной преступности согласно теории
иностранного заговора и этническому исследованию организованной
преступности.

Утверждения теории иностранного заговора Утверждения эмпирического
учения об организованной преступности.

Организованные преступные группы схожи по структуре с большими
корпоративными бюрократиями легитимной экономики

Организованные преступные группы – свободно построенные, неформально
организованные и открытые системы.

Организованные преступные группы пытаются захватить монополию на черном
рынке, постоянно расширяясь в размерах и формируя большие криминальные
картели Организованные преступные группы- небольшие по числу участников
и географическому размаху, и они не стремятся к единству.

Организованные преступные группы ведут компанию коррупции на
общественные власти, полицию и законопослушных бизнесменов. Коррупция
существует на открытом рынке, благодаря обоюдному согласию и инициативе.

Этническое и расовое сходство- ключи, используемые при отборе членов.
Этническая принадлежность не является определяющим фактором при создании
организованных преступных групп.

Переоценка проблемы организованной преступности

Поняв многие недостатки современных концепций организованной
преступности, необходимо начать рассматривать криминальные организации,
как участников множества различных видов незаконной промышленности.
Необходимо сделать вывод, что обнаружение криминальной организации
равносильно раскрытию индустрии. Первый шаг на пути выявления среди
различных “индустрий” той, которой занимается организованная
преступность: различные виды незаконных наркотиков, азартные игры, рэкет
и т.д. Вид и степень участия организованной преступности может
различаться в разных индустриях. Это, по крайней мере, безопасная
рабочая гипотеза.

Вторым шагом на пути переосмысления проблемы организованной преступности
является необходимость разбить каждый вид деятельности на наиболее
существенные компоненты. Например, индустрия незаконных наркотиков может
быть поделена на производство, распространение, продажу, финансирование
и развитие продукта. Кто-то ожидает обнаружить различную степень участия
организованной преступности в каждой из этих операций и, действительно,
различные преступные группы могут участвовать на каждом этапе. Далее,
эти примеры отличаются от региона к региону и в соответствии с
конкретным наркотиком. Если исходить из идеальных условий, хотелось бы
знать размах деятельности на каждом этапе, организации и лиц,
принимающих участие, природу и степень их действий, т.д. Достаточно
сложно получить надежную информацию для законной и открытой
промышленности, такой как производство петролеума; очень сложно работать
и быть вне подозрений в спекуляции в сфере противозаконного
производства. Для того, чтобы понять каково влияние политики,
управляющей организованной преступностью, необходимо знать, что
происходит в промышленности. Главной проблемой в этой попытке понимания
является то, что целостный правоохранительный механизм для борьбы с
преступностью выдает определенного вида сведения об участниках и размахе
их деятельности. Фактически невозможно сделать точные оценки уровня
активности. Определение уличной стоимости конфискованных наркотиков или
соотношения незаконных наркотиков, изъятых с рынка в результате работы
правоохранительных органов обеспечивает информацию небольшого
коэффициента полезности. Вместо этого, внимание должно быть
сконцентрировано на различных видах политики путем обнаружения изменений
моделей управления, а также изменений в отношениях между участниками на
различных этапах конкретной деятельности. Как изменяется практика
распространения наркотиков вслед за изменениями политики
правоохранительных органов и новыми рыночными условиями? Изменяется ли
распределение заданий от одной группы к другой? Было ли какое-либо
воздействие на структуру организованных преступных групп? Были ли
отмечены финансовые влияния?

Понятно, что контроль различных стадий данной незаконной промышленности
породит разные виды информации. Одной из стадий, требующей особого
внимания при изучении и анализе организованной преступности, является
“отмывание” денежных средств. Сегодня это один из наиболее уязвимых
аспектов нелегальных предприятий, таких как азартные игры и
распространение наркотиков. Такая нелегальная деятельность приносит
огромные прибыли, которые необходимо сделать “чистыми”, если они нужны
для использования в легальной экономике.(Лернокс, 1984).

Чемблисс (1978), например, заявлял, что в Сиэтле практически невозможно
найти различие между организованной преступностью, бизнесом и
правительством. Те же симптомы очевидны везде. Банки и другие финансовые
учреждения являются явными и хорошо зафиксированными механизмами, с
помощью которых участники нелегальной деятельности передвигаются между
преступным и законным миром (Блок, 1979). Как заключил Двит Смит (1978:
164):

«Представители организованной преступности находятся фактически в
каждой инстанции распространения легитимного рыночного спектра на обычно
запрещенные территории. Их отдельные силы происходят из тех же
фундаментальных соображений, которые руководят предпринимательством в
законной рыночной сфере: необходимость управления и распространения
чьего-либо влияния на рынке».

Подтекст понимания организованной преступности как процесса и бизнеса
отчетливо проявляется многими способами. Однако ударение должно быть
сделано на микроэлемент правдивости предположений, нежели на
макроисследование с целью доказательства того, что организованная
преступность – мощная организация типа конгломерата, намеревающегося
поглотить всевозможные рынки путем коррумпирования ни о чем не
подозревающих общественных деятелей. Это нелегальный “бизнес” и все
присутствующие фигуры должны быть проанализированы. Критический
определяющий вопрос меняется с “кто” на “как”. Каким образом
организованные преступные сети успешно создаются и отвечают требованиям
общества? Как они отмывают грязные деньги ? С помощью какого механизма
осуществляется вторичное инвестирование? Каковы параметры организованных
преступных групп? Какой окружающий контекст позволяет течь процессам
организованной преступности столь успешно? Как мы оцениваем и понимаем
окружающий фон, такой как политическая и полицейская коррупция? Каким
образом лучше понять симбиотическое отношение между организованными
преступниками и организованными бизнесменами?

Организованная преступность как социальная подсистема.

Поскольку факты говорят, что теория иностранного заговора ошибочна,
неточна и не соответствует описанию организованной преступности,
необходимо разобрать более приемлемый и удовлетворительный способ
анализа. В рамках переосмысления проблемы организованной преступности
было бы уместно предположить, что организованная преступность в
современном американском обществе является функциональной
необходимостью. Если это так, то организованная преступность должна
изучаться в рамках функций, которые она выполняет в обществе и
государстве.

Организованная преступность как общественная подсистема анализируется
тем же способом, что и Объединенный Фонд автомобилей или местная система
социального обеспечения. И для того, чтобы считаться подсистемой
общества, организованная преступность должна соответствовать
определенным функциональным требованиям для продолжения своего
существования и, действительно, процветать. Литература в обществе
довольно специфически определяет эти функциональные требования. Уоррен
(1973) выделяет эти функции: 1) производство – распределение –
потребление; 2)социализация; 3) социальный контроль; 4) общественное
участие; и 5) взаимная поддержка.

1) Производство – распределение – потребление включает поставку товаров
и услуг в обществе. Организованная преступность играет ключевую роль в
данном аспекте жизни общества. Во многих отношениях эта функция
представляется причиной существования организованной преступности.
Единственное различие между организованными преступными группами и
прочими общественными объединениями состоит в том, что товары и услуги,
поставляемые преступным путем обычно и в основном нелегальные. Тем не
менее, они пользуются большим спросом общественности и неизбежны, что
провоцирует создание соответствующих организаций. В любом исследовании
организованной преступности функции «производство – распределение –
потребление» должно уделяться значительное внимание. Детально должны
рассматриваться такие вопросы как создание организаций, выполнение их
задач, получение прибыли и оправдание ожиданий клиентов.

Необходимо проверить роль рынка в создании организованных преступных
групп, а также зафиксировать значение организованной преступности для
иных организаций и предприятий, выполняющих эту функцию.

2)Социализация – процесс, с помощью которого ценности, принятые манеры
поведения и знания передаются в обществе. Мы увидим, что организованная
преступность играет важную роль в данной функции. Она обобществляет
своих участников для жизни в нелегальной среде, а также поддерживает
процессы социализации в обществе путем влияния на определения принятого
поведения, с помощью закона либо вне его. Проводя общественные
исследования, мы часто рассматриваем местную образовательную систему как
жизненно важную часть процесса социализации. В условиях организованной
преступности мы можем также проверить образовательный компонент,
компонент, который учит людей как получить наибольшую выгоду от их
талантов в специфическом социально устроенном и экономическом рынке;
компонент, обучающий людей как лучше адаптироваться к переменам в
социальной жизни.

3) Социальный контроль – процесс, с помощью которого общественные
влияния членов общества находятся в соответствии с установленными
правилами поведения. Важно помнить, что принятые нормы поведения не
являются синонимом легальности. Обычно данной функцией занимаются
официальные правительственные службы, такие как полиция, суды,
региональные департаменты и т.д. На самом деле однако, организованная
преступность “двигает торговлю” во многих случаях, обеспечивая защиту
против грабительской преступности, когда полиция не в состоянии это
сделать, обеспечивая альтернативы грабительской преступности, когда не в
состоянии экономика, устанавливая ограничения нелегального поведения и
количество нарушений в обществе, когда не работает закон. Во многих
отношениях, организованная преступность оказывает улучшающее влияние на
выполнение данной функции, где официальные службы работают
безрезультатно.

4) Общественное участие – функция, обеспечивающая доступ для
резидентов общества. Часто мы считаем церкви, добровольные гражданские
организации и тому подобное начальным способом социального участия.
Фактически, организованная преступность также обеспечивает данную
функцию, часто предоставляя более прямые и социально принятые способы
для поощрения социального участия группам, которые в противном случае
исключены из деятельности общества (например, меньшинства и
иммигрантские общины) . Организованная преступность, понимаемая как
массивная социальная сеть опутывает общество, обеспечивает фактически
неограниченные возможности для политического, социального и
экономического участия в жизни общества. Как мы увидим, она также играет
определенную роль в обеспечении деятельности иных законных служб,
выполняющих данную функцию. Члены организованных преступных группировок
зачастую являются важными акторами и пособниками деятельности их
церквей, гражданских организаций и местных объединений. Криминальные
организации также укрепляют модели социального взаимодействия семейного,
родственного плана и других ячеек общества, добавляя бизнес в перечень
причин общественной солидарности.

Наконец, организованная преступность играет роль в обеспечении взаимной
поддержки. Обоюдная поддержка – функция общества, которая обеспечивает
помощь во времена кризиса, пособия неимущим, и помощь безработным. Роль
организованной преступности в обеспечении данной функции, возможно,
более существенна, чем любой другой общественной подсистемы.
Организованная преступность заполняет вакуум там, где общество не в
состоянии обеспечить соответствующую занятость населения, пенсионные
выплаты, адекватную информацию и помощь в поиске жилья и получении
потребительских товаров, а также в случаях, когда общество не
обеспечивает приемлемый доход, для поддержания рискованного малого
предпринимательства. Как будет видно, организованная преступность,
возможно, одна из наиболее эффективных общественных служб социального
обеспечения, действующая в современном американском обществе.

Все эти факторы собраны вместе, чтобы сделать организованную
преступность функциональной необходимостью, связанной с требуемыми
действиями на общественном уровне. Несмотря на то, что некоторые
рассматривают преступность как социальную патологию, она является просто
фундаментальной истиной жизни общества. Организованная преступность –
функциональная необходимость, обусловленная крайностями современной
социальной жизни в США.

Понимание организованной преступности как функционального требования в
обществе также позволяет нам оценить ее роль иными способами.

Схема 1.3 Организованная преступность как общественная подсистема.

Общественная функция Компоненты функции Вид участия организованной
преступности

Производство-растространение-потребление Предоставление товаров и услуг
в обществе Предоставление остро требуемых, но легально запрещенных
товаров и услуг.

Взаимодействие преступных группировок с легальными предприятиями,
обеспечивающими общество товарами и услугами

Социализация Процесс, с помощью которого ценности , принятые модели
поведения и существующие знания передаются в обществе. Обучение людей
для “карьеры” в нелегальной экономике.

Обеспечение мер агитации для людей в многослойном обществе.

Дальнейшая передача знаний криминальной “истории” и преступных навыков.

Социальный контроль Процесс, через который общество поддерживает
соответствие установленным нормам поведения. Обеспечивает альтернативы
грабительским преступным карьерам. Обеспечивает контроль над
разрушительными видами поведения, происходящими от «порочных»
преступлений.

Общественное участие Процесс, через который общественным резидентам
даруется доступ к учреждениям общества Обеспечивает методы повышения
социальной мобильности для тех, кому не доступны легальные способы
доступа.

Обеспечивает широкий спектр социальных и деловых связей. Участвует в
общественных объединениях

Взаимная поддержка Обеспечение помощи во время кризиса Предоставление
информации о всевозможных бытовых, потребительских товарах.
Дополнительные доходы.

Уоррен (1973) считает, что общественные подсистемы обычно являются
составными частями социальной системы, которая находится далеко за
пределами общества. То, как они распространяются вне общества очень
важно для понимания каким образом подсистема и само общество работают
для соответствия их функциональным требованиям. Уоррен выделяет 2 типа
моделей, которые объединяют подсистемы с социальными системами:
вертикальная модель и горизонтальная модель.

Вертикальные модели объединения касаются тех связей, которые находятся
вне общества. Организованная преступность играет важную роль в
поощрении вертикальной интеграции. Это объясняет соотношение общества и
преступных группировок, действующих на уровне штата и национальном
уровне. Это обеспечивает доступ к инвестиционному капиталу в большинство
финансовых центров, которые, в противном случае были бы отвергнуты
местным сообществом. Это связывает общество с региональными и даже
национальными индустриями, а также это обеспечивает общество широким
кругом вертикальных политических связей. В таком случае, даже если мы
можем думать об организованной преступности в негативном и
уничижительном смысле, это предоставляет доступ всем видам общественных
институтов к службам и системам, которые в ином случае были бы закрыты
для общественных акторов.

В условиях горизонтального объединения (модель структурного и
функционального взаимоотношения между и среди подсистем в том же
обществе) организованная преступность – одна из нескольких общественных
подсистем так или иначе затрагивающая (соприкасающаяся с) любую(ой)
иную(ой) подсистему(ой). Обеспечивая жизненные функции на общественном
уровне, организованная преступность объединяет иные общественные
институты в социальную систему общества.

Последние исследования организованной преступности демонстрируют
несоответствие описаний организованной преступности, которые упускают из
виду ее функциональные взаимоотношения с политической, экономической и
социальной системами и подсистемами на общественном уровне. Чтобы понять
организованную преступность и описать ее деятельность и само ее
существование, необходимо понять весь комплекс ее соотношений и
взаимодействий с оставшейся частью общества.

ГЛАВА 6.

Что представляет собой организованная преступность?

Несмотря на то, что предыдущее обсуждение организованной преступности в
Морисбурге может представлять интерес в качестве описания криминальной
деятельности, ее необходимо проанализировать с точки зрения структуры и
функции, чтобы расширить границы нашего понимания того сложного явления,
которое мы называем организованной преступностью. Что такое
организованная преступность? Окончательный ответ на этот вопрос не
укладывается в рамки одной обычной фразы. Как было отмечено раньше,
недостаток исходных данных об организованной преступности делает
окончательные выводы, в лучшем случае, весьма проблематичными. Однако
тот вклад, который может быть сделан в результате изучения судебных дел
на местном уровне, является лишь определением направления для будущего
расследования. Только когда база данных по организованной преступности
будет расширена благодаря многим усилиям, скорее исследовательского
характера, направленным непосредственно на работу организованных
преступных групп или деятельность организованной преступности на
отдельно взятой территории, мы сможем начать работу по теоретическому
обоснованию и объяснению значения. На сегодняшний день изучение
организованной преступности должно придерживаться создания моделей или
парадигм, которые будут направлять это дополнительное исследование.

На базе информации, собранной в Морисбурге, и в группе других важных
исследований, имеющихся в наличии, мы можем начинать ставить вопросы,
которые, возможно, заново определят наше, по общему признанию, лишь
рождающееся понимание организованной преступности. Несколько важных
обсуждений должны повлиять на наше понимание организованной
преступности. Исходя из этих обсуждений, можно извлечь кое-какие
теоретические обоснования. В дискуссии, которая последует, будет
обсуждаться тот факт, что имеющиеся в распоряжении данные настойчиво
предлагают три основополагающих пункта в описании организованной
преступности:

Организованные преступные группы не имеют четкой структуры, подвижны и
очень хорошо приспособлены к окружающим воздействиям. Организованная
преступность, по сути, представляет собой свободную систему
взаимоотношений, которую социологи, возможно, называют «социальной
сетью», занимающейся поставкой незаконных товаров и оказанием
соответствующих услуг.

Организованная преступность – это бизнес и имеет много общего с бизнесом
на законном рынке. Однако, поскольку организованные преступные группы
работают на нелегальном рынке, они подвержены ряду принудительных мер,
которые ограничивают и определяют организационную структуру, масштаб и
место их работы.

Несмотря на то, что незаконный рынок определяет многие аспекты
существующей структуры, возможности и стиль организованных преступных
групп, координация и руководство отношениями между группами и среди
групп, занимающихся незаконным предпринимательством, является
существенным элементом в понимании организованной преступности.

Следующая глава обсуждает этот важный организационный компонент. В целях
этой дискуссии, мы охарактеризуем организованную преступность, разделяя
взгляды Блока и Чамблиса (1981), как руководство и координацию
незаконного предпринимательства, связанного с нарушениями (азартные
игры, проституция, повышенный интерес к личным займам, порнография и
торговля наркотиками) и рэкетом (вымогательство у рабочих и
предпринимателей). Это определение описывает рынок, на котором работает
организованная преступность и, к тому же, придает особое значение
руководству и координации аспектов криминальной организации. Оно не
настолько сужено, чтобы привязать нас к отдельно взятой, предварительно
разработанной модели, но и не так широко, чтобы оказаться бессмысленным
в создании способа различия между организованной преступностью и другими
типами преступности.

Данные из Морисбурга и изучение других судебных дел по организованной
преступности, обсужденные в контексте определения, приведенного ранее,
позволяют нам оценить обоснованность и смысл плана, составленного выше.
Все три характеристики взаимосвязаны и частично совпадают, но они не
обязательно зависимы друг от друга. Социальный контекст, в пределах
которого организованные преступные группы формируются и действуют,
представляет собой превосходное место, с которого мы начнем наш анализ.

Организованная преступность как набор социальных взаимоотношений

Организованная преступность, по своему основному положению, является
продуктом частично совпадающих и взаимосвязанных социальных
взаимоотношений. Джозеф Албини предположил, что организованная
преступность фактически состоит из числа, как он называет, «синдикатов»
в «свободной системе силовых взаимоотношений» (1971: 229).
Организованная преступность не имеет строгой организации, очень
бюрократична, монопольная по своей сути. Скорее всего, нарушения и
преступления организовываются на местном уровне «группой заговорщиков»
или самой сетью, состоящей из бизнесменов, бюрократов, офицеров полиции
и других общественных фигур (Чамблис,1978).

Большей частью организованные преступные группы стремятся не иметь
четкой структуры, быть гибкими в своей организации и хорошо
приспосабливаемыми. На самом деле можно поспорить с тем, что реальная
сила и эффективность организованной преступности основана на этих
аморфных качествах. Организованная преступность скорее имеет сходство с
сетью социального обмена в обществе, чем с официальной, корпоративной
структурой. Как эта совершенно неофициальная система становится
организованной преступностью – довольно легко представить. Каждый
человек в обществе является частью социальной сети, определяемой как
«цепочка людей, с которыми человек находится в контакте» (Бойссвэйн,
1974: 21; цитирован у Абадинского, 1985). Поскольку люди контактируют с
другими людьми, которые, в свою очередь, вступают в контакт с еще
большим числом людей, взаимоотношения могут распространяться на гораздо
более широкий круг, чем человек на самом деле знает исходя из личных или
непосредственных отношений, вошедших в поговорку «друзья друзей»
(Абадинский, 1985; Бойссвэйн, 1974). К тому же, Бойссвэйн указывает:
«Каждый человек представляет собой точку, с которой взаимодействует
сообщество. Но не каждый проявляет одинаковую заинтересованность и
талант в развитии взаимоотношений со стратегами ради собственной выгоды»
(1974:147). Организованная преступность имеет как интерес, так и
талант. Криминалитет организованной преступности налаживает
стратегические контакты с людьми, которые контролируют ресурсы, а также
обладают своими собственными (Бойссвэйн,1974). Организованная
преступность ликвидирует коммуникационный разрыв между полицией и
другими преступниками, между бизнесменами и рэкетирами, между миром
законного бизнеса и незаконного предпринимательства. Эта уникальная
позиция определена Бойссвэйном и Генри Гессом (который изучает
сицилийскую мафию) как partito – близлежащая группа двухсторонних
отношений, посредством которых индивидуумы устанавливают незначительные
связи друг с другом за исключением центрального субъекта, в этом случае
– фигуры организованной преступности (Гесс, 1973; Абадинский, 1985).

Организованная преступность «обеспечивает экономическую цель и защиту,
как против законного, так и незаконного урегулирования со стороны
властей» (Вульф, 1966: 16-17). Покупатель, клиент или как бы мы не
желали назвать его или ее, приносит пользу политической поддержкой,
преданностью и другими неуловимыми ценными качествами. Организованная
преступность в этой формулировке является могущественным посредником
между клиентами, покупателями и более крупным обществом (Вульф, 1966).

Криминалитет организованной преступности может играть эту роль
могущественного посредника на отдельно взятой географической территории
(улица, окрестность, город) или в отдельно взятой индустрии (азартные
игры, наркотики, порнография). Они имеют в своем распоряжении сеть
связей (например, с полицией и другими общественными официальными
лицами) или сеть специализированных работников (таких как скупщики
краденного, специалисты по принудительным мерам, техники).
Организованная преступность является настоящим информационным центром,
возможностью для других включаться в специализированную преступную
деятельность, координатором организованной преступной деятельности:

Криминалитет организованной преступности не принадлежит к организации.
Напротив, структура утверждается особой деятельностью, которой
занимаются в любое данное время, и природой отношений: покровитель –
клиент, дружбой и другими формами, мотивирующими участников.
Криминальный синдикат, скорее, состоит из системы свободных по структуре
взаимоотношений, функционирующих главным образом потому, что каждый
участник заинтересован в улучшении своего собственного благосостояния,
чем является секретной криминальной организацией (Албини, 1971: 288).

Существует важное, основанное на опыте, доказательство в пользу этого
аргумента. Например, Питер Рютер (1983) провел подробное исследование
букмейкерской деятельности, работы подпольной лотереи и случаев
спекуляции ссудами в Нью-Йорке. Он обнаружил, что незаконные рынки
«склонны пополняться незначительными и недолговечными видами
предприятий», которые предприниматели начинают и впоследствии от которых
щедро отказываются по экономическим соображениям. Рютер также установил,
что эти предприятия не находились под централизованным контролем (Рютер,
1983: 176):

[Незаконные предприятия] не являются монополиями в классическом
значении объекта контроля какой-нибудь внешней организации …
Многочисленные экономические воздействия, являющиеся результатом
незаконности продукта, ведут к дроблению рынка (1983: 176).

В конечном счете, Рютер обнаружил, что запугивание и жестокость гораздо
меньше распространены, чем обычно утверждается. Дополнительное
эмпирическое доказательство в пользу этой характеристики организованной
преступности было представлено Аланом Блоком. В 1979 году Блок провел
исторический анализ незаконной торговли кокаином в Нью-Йорке начала
двадцатого века. Он собрал информацию почти у двух тысяч преступников на
территории Нью-Йорка, большинство которых были еврейского происхождения.
Добытые им сведения ясно демонстрировали, что кокаиновая индустрия не
находилась под управлением подпольной централизованной криминальной
организации:

Она была организована и скоординирована не только какой-то особой
организацией, но и предпринимателями, занимающимися незаконной
деятельностью, которые организовали, переделали, разделили на части и
собрали вместе, когда появилась возможность и когда они смогли…
Во-вторых, этот анализ помещает торговлю наркотиками во втором
десятилетии двадцатого века в более широкий контекст разнообразия
незаконного предпринимательства, которым занимался криминалитет
организованной преступности. Это означает, что такой криминалитет в
действительности представлял собой предпринимателей криминального
правосудия, быстро реагирующих на явную защиту деятельности, которая
часто ликвидировала разрыв между незаконными предприятиями и
возможностями внутри бюрократии криминального правосудия Нью-Йорка.
Анализ также подробно описывает способ построения криминальной карьеры
не внутри отдельной организации, а посредством увеличения сети
маленьких, но эффективных организаций (1979а: 44-51).

Блок характеризует организованную преступность как предприятие, которым
занимаются мелкие, гибкие преступные организации, реагирующие на
благоприятные возможности и окружающие факторы.

К тому же, несмотря на то, что как кажется, евреи сыграли значительную
роль в торговле кокаином, были также и итальянцы, греки, ирландцы и
негры, которые не всегда работали в организациях, определяемых
этническим признаком:

Независимо от того, была или нет еврейская преступная организация,
согласно этим данным, крупной или мелкой частью всего преступного мира
Нью-Йорка, она действительно существовала и являлась важной. Также
примечательным фактом служит свидетельство этнического сотрудничества,
которое говорит о том, что временами узость взглядов преодолевалась
криминалитетом Нью-Йорка (1979:95).

Сведения, полученные Блоком, подтверждают точку зрения об организованной
преступности как об организации с предпринимательскими качествами,
которые, случается, носят незаконный характер; и поддерживают идею о
том, что организованная преступность является изменчивой и свободной по
своей структуре организацией.

Свобода структуры в сочетании с организационной подвижностью расширяет
рамки анализа до вопросов, связанных с участием в организованных
преступных группах. Организованные преступные группы склонны иметь
четкое представление о своих задачах и придерживаться такой структуры, в
которой многие роли и должности взаимозаменяемы. Это означает, что
организованные преступные группы будут вовлекать только людей,
необходимых для эффективного и умелого руководства бизнесом. Они не
являются ни группами, обязательное условие которых – неизменный членский
состав (как братство), ни группами с ясно выраженными, постоянными
рабочими обязанностями (как корпорации или другие хорошо
централизованные, официальные и специализированные организации).
Например, морисбургская сеть азартных игр является сложной с точки
зрения отдельных деловых позиций, которыми она пользуется, но, в
действительности, ее структура простая и бесхитростная, с большим числом
взаимозаменяемых ролей и должностей. Способности, необходимые для
различных ролей – довольно элементарны. Инкассатор ставок может также
выполнять функции клерка. Любой в организации, кто умеет водить машину,
может заниматься инкассацией ставок. Другие, с элементарными умениями
складывать и вычитать, могут работать в конторе и записывать ежедневные
ставки. На самых низших ступенях операций с азартными играми,
большинство работающих являются служащими, занятыми неполный рабочий
день, в обязанность которых входит – брать ставки у клиентов и
передавать их организации. В этом смысле, клерки даже не являются
работниками организации, только лишь компаньонами.

В большинстве видов организованной преступной деятельности умения,
необходимые для четкой постановки задачи, являются основными, и поэтому
задания могут с легкостью перераспределяться среди членов группы.
Преступная организация «Рыцарь», связанная с наркотиками, демонстрирует
подобную гибкость в личных перераспределениях. В течение нескольких лет
ее лидеры часто заключались в тюрьму. Однако это не сильно повлияло на
работу группы, потому что работники низшей ступени смогли без труда
войти в освободившиеся роли. Умения, необходимые на различных уровнях
работы сети по наркотикам – очень похожи. Заметными различиями между
лидерами групп и работниками уличного уровня являются лишь годы опыта в
организованной преступности и сумма капитала, имеющегося в распоряжении
для вложения в предприятие.

Вдобавок к наличию взаимозаменяемых ролей в отношении отдельно взятого
предприятия, большинство организованных преступных групп обладают также
частично совпадающими ролями в других видах преступной деятельности.
Работники банды «K&A» в Филадельфии распределили и обменялись ролями
вора, торговца наркотиками и картежника (Поттер и Дженкинс, 1985).
Другие предприятия по азартным играм в Филадельфии демонстрируют
аналогичный обмен ролями на примере банка подпольной лотереи Николсов,
члены которого являются как картежниками, так и скупщиками краденого;
или подпольной лотереи Хэмптона, в которой члены организации выполняют и
роли картежников, и роли торговцев наркотиками (Комиссия по преступности
в Пенсильвании, 1986). Очень похожие меры были отмечены и подробно
изложены Чамблисом (1978) в отношении Сиэтла и Гардинером (1970) для
доклада, Пенсильвания.

Важно понять тот факт, что организованные преступные группы не
ограничены строгой, иерархической структурой. В них нет четко
установленной системы боссов, их заместителей, лидеров более мелких
групп и исполнителей. Такая система была бы саморазрушающей (Смит, 1975;
Албини, 1971). Система – это подвижность и изменчивость структуры
организованных преступных групп, которая дает возможность организованной
преступности приспосабливаться к меняющимся требованиям окружающей
обстановки. Система – это сущность нелегального рынка, почетные и
ненужные нефункциональные роли, которые подвергли бы серьезной опасности
деятельность преступной группы, вовлекая слишком много людей в
незаконное предприятие. Организованные преступные группы относительно
просты и характеризуются особыми финансовыми и личными требованиями,
специфическими для деятельности, осуществляемой в любое указанное время.
Структура отношений организованной преступности определяется особой
деятельностью, которой группа теперь занимается.

Это обсуждение относится к нашей дискуссии о роли этнического
происхождения в организованной преступности. Участие в организованной
преступной группе диктуется спецификой деятельности и потребностями этой
группы. Некоторые организованные преступные группировки, находясь в
зависимости от масштаба проводимых операций, требуют более серьезный
подбор кадров и более четкую схему финансовых разработок, чем другие.
Однако организованные преступные группы склонны действовать подобным
образом, не обращая внимания на происхождение или этническую
принадлежность членов группировки.

Многие, если не большинство организованных преступных групп, состоят или
имеют прочные связи между и среди представителей самого разнообразного
этнического происхождения (Дженкинс и Поттер, 1987; Блок, 1979 b). Банда
«K&A» является классическим примером этнического многообразия (ирландцы,
евреи и итальянцы) организованной преступной группы. В морисбургской
сети азартных игр, несмотря на лидерство итальянцев, среди членов есть
представители ирландского, славянского и западно-африканского
происхождения; эта преступная группа также делит территорию с другими
организациями, в состав которых входят представители Среднего Востока и
черные.

Преступная группировка Хэмптона в Филадельфии, несмотря на приоритет
черных и работу почти исключительно в негритянском квартале города,
имеет в своем составе Джеймса Крэга, ирландца, который является одним из
главных членов данной группы.

Влияние этнического признака в преступной организации ограничивается до
тех же самых воздействий, которые мы когда-то ожидали увидеть в
результате городской социальной демографии (организация, занимающаяся
игорным бизнесом в черном сообществе, претендующая на господство черных;
в итальянском сообществе, на господство итальянцев и т.д). На этнический
признак часто ссылались как на определяющий фактор членского состава
организованной преступной группы, но это постоянно неправильно
истолковывается. Что обычно имеется в виду и что представляет гораздо
большее значение так это тот факт, что сообщество и социальное
установление связей имеют прямое отношение к участию в организованной
преступной группе. Эти социальные сети начинают действовать в
образовании организованных преступных групп точно так же, как они
действовали в братстве или в общественном пожарном депо в таком же
сообществе. Мы, как правило, ожидали, что общественное пожарное депо в
итальянском районе являлось, преимущественно, итальянским и состояло из
людей, общение которых друг с другом не знало границ. Мы не утверждали,
что именно итальянское происхождение и является требованием, необходимым
для того, чтобы стать пожарником. Этнический признак имеет не больше
влияния на участие в организованных преступных группах, чем на
какой-либо другой аспект общественной жизни. Несмотря на то, что он
является важным в качестве признака социальной перемены, он – не
определяющий организационный фактор для организованной преступности.

Именно гибкость в структуре и в подборе и использовании личного состава
ведет к одному из самых мощных источников силы организованной
преступности. Организованные преступные группы характеризуются
продолжительным сверхурочным временем работы, независимо от судеб людей
или смерти членов группировки. Организованные преступные группы не
находятся в зависимости от продолжительности участия в их работе
какого-либо одного человека. Лидеров могут убить, заключить в тюрьму или
они даже могут умереть по естественным причинам, но без катастрофических
последствий для самой организованной преступной сети. Как Албини
отмечает:

Если заключается в тюрьму влиятельный представитель синдиката, все, что
действительно делится между членами группы – это его положение как
патрон к подчиненным. Если случается так, что другой человек занимает
его место, чтобы взять на себя эту роль, подчиненные могут оставаться в
этом предприятии (1971:285).

Шайка Роузена в Филадельфии сохранилась, несмотря на арест за наркотики
самого Ниба Роузена в 1959 году и его последующий уход из преступного
мира (Дженкинс и Поттер, 1985). Даже клан Бруно в Филадельфии, гораздо
более слабая и менее организованная группировка, смогла продолжить свою
деятельность, не прерывая ее на долгий срок после убийства Анжело Бруно.
Похожий пример можно найти в других городах и других организованных
преступных группах. Преступная группировка Сиэтла показала пример
удивительной живучести, несмотря на множество арестов (Чамблис, 1978);
синдикат азартных игр Абэ Минкера продолжил свою деятельность после его
смерти (Гардинер, 1970); порнографическая сеть в Пенсильвании пережила
убийство Джона Краснэра, тюремное заключение Алэна Морроу и решение
Томаса Шервуда спастись бегством от «лишних забот» в Филадельфии
(Поттер, 1986). Арест или смерть основных членов организованных
преступных групп не подвергает опасности непрерывную работу организации.
Фактом является то, что почти каждая организованная преступная группа
стремится иметь несколько влиятельных человек в руководящем составе,
таким образом, избегая проблем с незаменимостью отдельных членов
группировки.

В конечном счете, в дополнение к удивительной гибкости, которая
проявляется в постановке задач, подборе личного состава и распределении
обязательств, а также в исполнении руководящих ролей лидерами
группировок, организованные преступные группы обнаруживают заметное
непостоянство, как в отношении географического масштаба, так и в
отношении разнообразия товаров и предоставляемых услуг. Большей частью,
основанное на опыте исследование организованной преступности указало на
уместность местонахождения группировок как одну из характеристик
значительного большинства организованных преступных групп (Поттер и
Дженкинс, 1985; Рютер, 1983; Андэрсон, 1979; Чамблис, 1978; Айэнни,
1974, 1972а; Ласвэлл и Маккенна, 1972). Подавляющее большинство
организованных преступных групп формируются в отдельно взятом городе
или, даже, окрестности в пределах этого города. Однако, есть исключения.
В случае с ввозом наркотиков мы часто встречаемся с организованными
преступными группами, влияние которых распространяется на довольно
обширные территории, и время от времени мы сталкиваемся с букмейкерскими
рискованными предприятиями, которые вовлекают несколько крупных городов.
Классическим примером организованной преступной группы, занимающей очень
обширную территорию, была группа «Союз» или «Семь групп», которая
образовалась в двадцатых годах, чтобы содействовать и контролировать
ввоз виски в Соединенные Штаты. Эта группа была национальной по масштабу
и влиянию, протягиваясь от Бостона через Нью-Йорк и Филадельфию до
Кливленда, а позже – Детройта (Абадинский, 1985; Поттер и Дженкинс,
1985; Блок и Чамблис, 1981). Организованные преступные группы, которые
разрослись благодаря легализованному игорному бизнесу в Неваде и
Нью-Джерси (а также, благодаря незаконным, но официально разрешенным
казино в Арканзасе, Кентукки и Флориде) являются национальными или даже
международными по своему размаху, с большим числом инвесторов со всей
страны и очень сложной финансовой системой, включающей в себя офшорные
банки и иностранные корпорации. Однако, группы, которые занимают
обширные территории, представляют явное исключение, обычно возникая для
того, чтобы удовлетворить потребности из некоторого специфического
любопытства исторического или социального характера такие как:
запретительное постановление, легализация порнографии или утверждение
законного игорного бизнеса. Большинство организованных преступных групп
являются группами, специализирующимися на местном уровне в букмейкерской
деятельности, в работе подпольной лотереи и спекуляции ссудами, чье
влияние распространяется лишь до границ какого-либо крупного города или
одного из его кварталов. Большинство групп имеют тенденцию работать
только на своей территории и в своей сфере влияния.

Организованным преступным группам, однако, не обязательно ограничиваться
рамками определенного товара и предоставляемых услуг. Нет ничего
удивительного в том, что можно обнаружить группировку, занимающуюся и
распространением наркотиков, и контрабандой сигарет – сферами
деятельности, которые требуют одинаковых способностей и часто (по
крайней мере в случае с кокаином) происходят в похожих по
географическому положению местах и придерживаются сходных контрабандных
путей. Игорный бизнес может почти в обязательном порядке обеспечить
свойственные этому роду занятий услуги, связанные со спекуляцией
ссудами. Во многих крупных городах операции по распространению
порнографической продукции в большинстве случаев совпадали с
деятельностью, связанной с проституцией (Поттер, 1986). В Филадельфии,
банда «K&A» занимались профессиональным разбоем в качестве своей
основной деятельности, но они также проявляли большой интерес к торговле
наркотиками и игорному бизнесу (Поттер и Дженкинс, 1985).

Большинство организованных преступных групп, даже мелкие, работающие
только в своем районе, постоянно действуют в широком контексте
разнообразия предприятий. Очень редко мы обнаруживаем специализацию лишь
в одной незаконной сфере деятельности. Самая крупная в Филадельфии
негритянская организация по наркотикам занималась автомобильными кражами
(Поттер и Дженкинс, 1985). Картежники Сиэтла были замешаны в работе,
связанной с порнографией и уличным рэкетом (Чамблис, 1978). Торговцы
наркотиками Морисбурга предоставляют услуги проституток; скупщики
краденого выполняют функции ростовщиков; картежники интенсивно
занимаются рядом коммерческих преступлений.

Таким образом, организованная преступность во многом имеет сходство с
другими социальными взаимодействиями, которые происходят в обществе. Как
и другие социальные отношения, взаимоотношения организованной
преступности склонны быть неофициальными, изменчивыми и основанными на
стремлении и благоприятной возможности. Четкость структуры,
централизованная власть и строгое распределение обязанностей в
специально отведенных ролях оказывали бы вредное воздействие на
эффективную организацию преступной деятельности. По крайней мере,
организованная преступность представляет собой социальную сеть,
свободную взаимосвязь отношений среди людей в сообществе, которые
объединяются, чтобы преследовать одну цель. В этом случае их цель –
зарабатывать деньги через незаконные предприятия. Факт в том, что
организованная преступная деятельность – незаконна и имеет место на
незаконном рынке, который оказывает помощь в дальнейшем изображении
структуры и функции в организованных преступных группах, добавляя
влияние рынка к реализму социальных отношений.

Организованная преступность как коммерческая деятельность

Организованная преступность является коммерческой деятельностью и имеет
много общего с подобной деятельностью на законном рынке. Мы упоминали
ранее, что организованная преступность представляет объект ряда
принудительных мер, которые в дальнейшем ограничивают и определяют
структуру, масштаб и метод работы. Работа на незаконном рынке создает
эти принудительные меры.

До обсуждения потребностей незаконного рынка, полезно взглянуть на
организованную преступность в контексте коммерческой деятельности.
Организованная преступность является лишь продлением границ обычных
коммерческих операций до подпольного рынка (Смит, 1980). Как Смит нам
сообщает, организованная преступность исходит из «тех же основных
предположений, которые руководят предпринимательством на законном рынке;
необходимость сохранить и увеличить чью-либо долю рынка» (Смит, 1980).
Фактически, организованная преступность работает в «спектре законности»
(Смит, 1980). Это означает, что фармацевт и торговец наркотиками
занимаются одной и той же деятельностью за исключением того, что они
работают по разные стороны этого спектра. Один действует на законном
основании, а другой занят в нелегальном предприятии. Основная функция
обоих – снабжение наркотиками определенного круга покупателей – также
совпадает. Организованная преступность – это просто предпринимательская
деятельность, которая, случается, принимает незаконный характер.

Торговля наркотиками, спекуляция займами, игорный бизнес, проституция и
другие незаконные предприятия возникают по причине того, что законный
рынок не предоставляет большому числу своих покупателей требуемые
услуги. В результате понимание организованной преступности осложняется,
если все внимание сосредоточивается или на лидерах группировок, или на
специфике самих криминальных организаций. Более целесообразный подход –
направить организационные способности на нелегальный рынок.

Бизнес организованной преступности, в большей мере, включает в себя те
товары и услуги, которые требует общественность, но которые также
являются незаконными (Рютер, 1983; Щур и Бедау, 1974; Гиз, 1972). Факт
того, что эти действия (прежде всего игорный бизнес, проституция,
порнография, спекуляция займами и торговля наркотиками) являются
незаконными, создает некоторые благоприятные возможности для
организованных преступных групп получить значительную экономическую
прибыль; некоторые последствия социального характера, которые позволяют
организациям процветать; и ряд принудительных мер в отношении этих
преступных организаций.

Организованные преступные группы, занимаются ли они игорным бизнесом,
спекуляцией займами, торговлей наркотиками или проституцией, существуют
с четкой целью – зарабатывать деньги. Рубинштейн и Рютер подробно
изложили роль организованных преступных групп в игорном бизнесе и
спекуляции займами (1978а, 1978в), двух видах деятельности, которые
предоставляют некоторую услугу клиентам с целью получения выгоды.
Чамблис (1978) подробно рассказал о роли организованной преступности в
игорном бизнесе, порнографии, проституции и рэкете рабочих в Сиэтле и
заметил, что у нее близкие взаимоотношения с законным бизнесом, который
играет роль менее прибыльных позиций для преступной деятельности. В
изучении дел, связанных с Филадельфией (Поттер и Дженкинс, 1985), было
продемонстрировано, что организованные преступные группы изменили
перечень нелегальных услуг, направленных на поиск большой прибыли.

Организованные преступные группы имеют в качестве своей основной цели –
необходимость обеспечения незаконными товарами и услугами клиентов,
которые хотят их получить и проявляют желание платить за них (Волд и
Бернард, 1986). Рентабельность этих отношений была объяснена тем, что
Стюарт Хилс (1971) назвал защитным «криминальным тарифом». Криминальный
тариф – существенная доплата на незаконные товары и услуги,
высчитывающая должную компенсацию за взятый на себя преступными группами
риск, и дополнительную прибыль, которую можно получить из ограниченной
поставки на подпольный рынок; этот тариф дает возможность организованным
преступным группам сохранить незаконную монополию на подпольном рынке
по предоставлению товаров и услуг, о которых идет речь. Поскольку
продукция является нелегальной, не будет конкуренции со стороны
соперников, действующих законным путем. Незаконность продукции, в
сочетании с требованиями общественности, гарантирует рентабельность.
Например, героин – относительно недорогой наркотик для производства и
реализации. Если бы он продавался государственными фармацевтическими
компаниями, его цена была бы менее 10 процентов от цены, запрашиваемой
на подпольном рынке (Хилс, 1971). Более искусным примером является
законная версия нелегального игорного бизнеса. Разрешенные властями
игорные дома и государственная лотерея регулируются с точки зрения
увеличения кредита, предоставления шансов на выигрыш и тысячами других
факторов, которые влияют на прибыль. Организованные преступные группы,
работая на нелегальном рынке, могут увеличить кредит кому бы ни
пожелали, могут дать шанс на выигрыш до определенного уровня, что лишь
будет способствовать увеличению дохода, и могут действовать по законам
заведения, написанным для извлечения большей прибыли из незаконных игр.
Ростовщики могут в своих интересах устанавливать такой высокий процент,
который рынок скорее выдержит, чем станет предметом законодательных
ограничений. Незаконность продукции, сама по себе фактически гарантирует
прибыльность. Криминальный тариф не только определяет рынок, но также
искусственно поддерживает высокие цены на продукцию.

К тому же подпольный рынок содействует регулированию конкуренции.
Поскольку продукция нелегальна, маловероятно, что узаконенные компании и
инвесторы с крупным капиталом, имеющимся в распоряжении и с четко
сформированными торговыми организациями, будут делать капиталовложения в
подпольный рынок. Вряд ли крупная авиакомпания укрепит свое
экономическое здоровье заключением официального соглашения, скрепленного
договором, с колумбийскими торговцами героином, чтобы контрабандно
провозить наркотики в Соединенные Штаты. Высокий риск такой опасной
затеи и постоянное подвергание законодательному давлению, делает роль,
которую играет при этом организованная преступность менее
привлекательной для авиакомпании. Маловероятно, что крупный банк
увеличит свою прибыль за счет открытия пунктов по приему ставок в своих
филиалах, разве только такая услуга приобретет законный характер.
Законные корпорации, несмотря на то, что они часто нарушают закон и
иногда прибегают к помощи организованных преступных групп в отдельно
взятых авантюрах, едва ли возьмутся за продолжительное снабжение
нелегальными товарами в качестве части своего бизнеса, поскольку риск и
потенциальная цена очень высоки. Действующие на законном основании
корпорации регулируются и являются объектом как гражданских, так и
криминальных санкций. Они регулируются таким образом, чтобы их законные
операции и, соответственно, прибыль подвергались бы опасности, если не
полностью терялись, при условии, что эти корпорации явно участвовали в
работе подпольного рынка. Это сохраняет значительную часть капитала за
пределами нелегального рынка. Подпольный рынок остается организованным
группам, которым также не приходится отчитываться перед органами
контроля, которым не приходится представлять на рассмотрение официальным
ревизиям документов, бухгалтерские книги компании и которым не
приходится сталкиваться с правилами. В результате подпольный рынок
менее организован, чем законный, но он также является местом, где
предпринимательством заниматься легче и доступ куда всегда открыт.
Конечно, конкуренция существует и на незаконном рынке, но эта
конкуренция – менее острая и неконтролируемая по сравнению с законными
предприятиями.

Возможности, предоставленные подпольным рынком и криминальный тариф
отчетливо выражены в торговле наркотиками. В Морисбурге местная
наркотическая сеть способна устанавливать розничные цены на героин,
метамфетамин и даже кокаин на всей столичной территории, работая по
высококвалифицированной сети, связанной с ввозом наркотиков по реальным
ценам через Торонто. По их собственным подсчетам, эта наркотическая сеть
получает общую прибыль в 100 процентов от перепродажи наркотиков
местным, менее крупным группировкам. Похожий пример можно увидеть при
сравнении состояния, получаемого от операций, связанных с игорным
бизнесом в США и Британии. В Соединенных Штатах, игорные синдикаты могли
накапливать значительный капитал и усиливать свою власть благодаря
незаконности услуги, которую они оказывали. «Джианелис» смог стать
доминирующей силой в игорном бизнесе Морисбурга, потому что
представители этой организации не встречают серьезной конкуренции со
стороны соперников, действующих законно. «Джианелис» осознают тот факт,
что услуга, которую они оказывают, пользуется большим спросом, они
также осознают и факт того, что некоторый минимальный риск,
принимаемый на себя, позволит им завладеть этим спросом. «Джианелис»
могут потребовать дополнительную прибыль в обмен за этот риск. Несмотря
на то, что законные букмейкерские операции, в Нью-Йорке например, должны
проводиться в строгих рамках, «Джианелис» могут регулировать «правила
игры», чтобы увеличивать прибыль всякий раз, когда они почувствуют
необходимость. В противоположность ситуации в Морисбурге и большинстве
Соединенных Штатов, более снисходительные законы в отношении азартных
игр в Британии помешали созданию крупномасштабной индустрий нелегального
игорного бизнеса и, таким образом, содействовали ограничению прибыли
предприятий и объему наличного капитала, имеющегося в распоряжении для
новых инвестиций в другие виды деятельности (Дженкинс и Поттер, 1989).

Факт, что товары и услуги организованной преступности являются
незаконными, предлагает возможности заманчивых инвестиций в подпольный
рынок. Однако, подпольный рынок, поскольку он является неконтролируемым
и не имеет относительно четкой структуры, также содействует ограничению
разновидностей организаций, которые могут работать в условиях этого
рынка. Предоставленные возможности должны быть сбалансированы вопреки
тому факту, что одно существование предприятия является уголовным
преступлением и предметом санкций, проблемой, с которой не сталкиваются
на законном рынке.

Одной из наиболее очевидных принудительных мер, навязанных подпольным
рынком, является необходимость сохранения нелегальной коммерческой
деятельности и выполнение ежедневных операций с осторожностью. Например,
метамфетамин производится в десятках подпольных лабораторий,
расположенных на окраинах или в пригородах крупных городов. Незаконность
продукта требует секретности в производстве и осторожности в
распространении. С другой стороны, большинство фармацевтических компаний
производят диетические таблетки и другие наркотические препараты
похожего фармакологического содержания, которые являются совершенно
законными. Их продукт может производиться квалифицированными
специалистами, нанятыми на законную работу, на открытых, узаконенных
предприятиях. Эти препараты могут открыто продаваться распространителями
и приобретаться в любой аптеке для розничной торговли. Алкоголь
представляет другой классический пример незаконности, затрагивающий
материально-техническое обеспечение рынка. Во время действия закона о
запрете алкоголь приходилось изготавливать тайно, доставлять
вооруженными фургонами и продавать в потайных местах, которые скрывали
своих клиентов. С отменой закона алкоголь снова стало можно производить
на крупных мануфактурных предприятиях, открыто провозить и продавать с
минимальным контролем. Законность или незаконность продукта определяет,
насколько секретно может быть предприятие. Это означает, что нелегальные
предприятия должны взвинчивать цены, чтобы работать скрыто и сглаживать
трудности, связанные с поиском потенциальных потребителей (они не могут
заниматься рекламой или распространять образцы).

Незаконность меняет характер и организацию рынка. В частности, она имеет
три непреодолимых последствия для подпольного рынка, которые не
обнаружены на законном (Рютер, 1983).Во-первых, нелегальная организация
не может полагаться на контракты и соглашения, имеющие силу в суде;
во-вторых, незаконное предприятие подвергается большому риску,
связанному с конфискацией имущества в случае, если предприятие
выявляется и закрывается правоприменительными органами; и в третьих, все
участники нелегального предприятия сталкиваются с угрозой ареста и
заключения в тюрьму за участие в этом предприятии. Очевидно, степени
риска меняются в зависимости от актуальности продукции. Торговцы
героином сталкиваются с гораздо более тщательной проверкой и более
серьезными последствиями в случае обнаружения, чем торговцы марихуаной.
Вероятность представления перед судом и вероятность ареста гораздо выше
у организации, занимающейся уличными проститутками, чем у целого
коммерческого предприятия «девочек по вызову», но все такие
предпринимательства имеют некоторую долю риска.

Основным организационным результатом незаконности продукта является
необходимость в контроле информации о нелегальной деятельности (Рютер,
1983). Риск разоблачения должен быть минимальным. Такая
предупредительность влияет на решения, связанные со структурой
деятельности , с подбором рабочего персонала для участия в ней и
избранием шефов всего предприятия. Каждая из этих задач играет ключевую
роль как раз в том, насколько заметным станет данное предприятие.

Как утверждалось в первой главе, работники нелегального бизнеса могут
представлять собой колоссальную угрозу для организованной преступной
деятельности (Рютер, 1983). Работники становятся лучшими из всех
возможных свидетелей в уголовном процессе против организованных
преступных действий. Поэтому в интересах самой организованной преступной
группы ограничить число людей, имеющих всесторонние познания о
деятельности этой группировки, а затем ограничить и количество
информации, доступной для многих работников.

1. Большинство организованных преступных групп пытаются изолироваться от
тех, кто работает на уличном уровне. Это необходимо для того, чтобы
каждый член организованной преступной группы, действующий на уровне
доставки продукции, знал только о своих обязанностях.

2. Организованные преступные предприятия, подверженные значительному
риску, имеют тенденцию делиться на как можно большее количество
отдельных частей. Деление ограничивает контакты между главарями
преступных группировок и работниками, действующими на уличном уровне.
Наилучший пример подобной сегментации просматривается в героиновой
индустрии, где производство, ввоз и распространение почти всегда
сохраняются как отдельные функции, ответственность за которые лежит на
различных организациях. Это гарантирует, что арест распространителя не
повлечет за собой арест снабженца; арест снабженца не будет подвергать
опасности импортера; а арест импортера не выведет на след лабораторий,
производящих этот наркотик. Организация «Рыцарь», работающая в
Морисбурге, является классическим примером такого подразделения и
сегментации.

Уличные распространители наркотиков ограничивают контакт друг с другом и
общаются только с торговцами, с которыми они договариваются о поставках.
Та же ситуация происходит в отношении торговцев, которые имеют доступ
лишь только к одному оптовику и так далее, согласно ступеням
организационной лестницы. К тому же, импортирование и распространение
представляет собой совершенно разные функции, выполняемые различными
организованными преступными группами, берущими на себя основную
ответственность за каждый аспект операции. Похожая сегментация заметна и
в игорном бизнесе, где курьеры общаются с инкассаторам ставок, те
договариваются с работниками офиса, а они, в свою очередь, с банкиру.
«Джианелис» довели этот вид организационной осмотрительности до
мастерства, зайдя так далеко, что отделили своих «клерков» от самой
организации, предоставив им работу на комиссионной основе. Единственный
человек, о ком клерк мог дать изобличающую информацию – это инкассатор
ставок, обычный работник торговой машины компании. Чтобы прорваться
через лабиринт компаний и многослойную структуру организации,
занимающейся игорным бизнесом, правоохранительным органам обязательно
потребуется большая сила воли и изобретательность.

Доводя до минимума распространение информации, организованные преступные
группы также пытаются найти побудительные мотивы для того, чтобы
добиться благоразумия и преданности от своих сотрудников. Очевидным
средством достижения этого является денежное вознаграждение. Рютер
(1983), например, указывал, что операции в игорном бизнесе приносят
очень хороший доход, который выше обычного рыночного заработка. В
Морисбурге вознаграждение, полученное за участие в этом бизнесе для
работников, занятых на целый рабочий день, составляет существенное
различие между полноценной жизнью и простым существованием. Игорная сеть
обеспечивает заработными пособиями ушедших в отставку, мелких
лавочников, домохозяек или же другими словами, безработных и
малообеспеченных. Люди, работающие на «Джианелис», осознают, что именно
незаконный доход с игорного бизнеса является тем, что возводит их
экономический статус за пределы обычного существования. Такая стратегия
не только усиливает преданность по отношению к самой организации, но и
обеспечивает работника стимулом – охранять своего благодетеля от тюрьмы.
Следует также отметить, что существует и преданность, основанная на
социальных связях и обязательствах в большинстве организованных
преступных групп. Организованные преступные группировки имеют тенденцию
образовываться в специфических сообществах, а в подборе членов группы
отдают предпочтение знакомым людям. Поэтому, налицо вид социальной и
общественной связи и близости, что означает: представители
организованной преступности, работающие в группировке являются выходцами
из похожего окружения, которые обычно знают друг друга и имеют общий
взгляд на мир. Два совершенно разных примера этого процесса ясно
представлены в Морисбурге. Первый – «банда Джеймса», которая состоит в
основном из членов Морисбурга, хорошо защищенное и очень мелкое
сообщество черных. Этот факт, сам по себе, создает изолированный,
защищенный общественный тип преданности. Поскольку все члены группы
являются выходцами из одной маленькой географической территории города
(около шестнадцать квадратных блоков), они выросли, хорошо зная друг
друга и устанавливая основные социальные взаимоотношения друг с другом,
Преданность группы, таким образом, усиливается. Вторым примером является
сеть «Джианелис», которая тщательно подготавливает свое общение с
людьми, с которыми имеет деловые, социальные и просто дружеские
контакты. Тесные межсемейные отношения, длительное общение в
католической церкви и общественных группах, профессионально
осуществляемые деловые соглашения делают маловероятным тот факт, что
какой-либо один член группы причинит вред другому в результате
уголовного расследования. Именно процесс комплектования личного состава
из друзей и знакомых часто приводит к появлению этнического детерминизма
в отношении некоторых организованных преступных групп, в основном по
причине того, что сообщество, которое используется для этого имеет
многочисленный этнический состав. Правильнее сказать, этот процесс
является результатом продолжительной социализации как в социальном, так
и в криминальном сообществах.

Несмотря на то, что денежное вознаграждение, без сомнения, – самое
распространенное средство поощрения преданности работников, в
определенных сложных ситуациях оказывается полезной альтернативная
стратегия. Этой стратегией является запугивание. В основе запугивания
лежит репутация организации ,связанная с физическим воздействием (в виде
нанесения телесных повреждений) на предателей. Понятно, что этой
стратегии не отдается предпочтение (Рютер, 1983). Прежде всего, она
повышает расценки. Работодатель должен понести некоторые убытки при
осуществлении своей угрозы. Он должен нанять «вышибал» и «мордоворотов»
и продемонстрировать их в зависимости от компетенции, чтобы подтвердить
репутацию, связанную с жестокостью. Это, в свою очередь, увеличивает
другие расходы. Работникам приходится выплачивать компенсацию за стресс
от работы в системе постоянного запугивания и опасности. Когда
предоставляется возможность сделать выбор между преданностью, гарантией
которой является стимул, и преданностью, к которой принуждают силой,
опасный человек выбирает стимулирующие методы. Еще одной опасностью
стратегии запугивания является необходимость строгой конспирации всех
действий. Полиция может не заметить работу подпольной лотереи, но
намного труднее не обращать внимание на людей, истекающих кровью в
переулках. К жестокости почти никогда не прибегали в сферах действия
организованной преступности Морисбурга. Лишь две группы, обе находящиеся
в самом низу организованной преступной иерархии, «Пелманс» и «банда
Джеймса» были уличены во многих общественно подтвержденных актах
жестокости за последние две декады. «Джианелис», кажется совсем
отказались от этого выбора, используя экономические санкции как средство
обеспечения согласия и, если необходимо, отказываясь от услуг в трудных
случаях.

Проблема контроля действий рабочих и их преданности является одной из
нескольких неотложных мер на подпольном рынке, которые направлены на
облегчение операций, проводимых на местном уровне. Как подчеркивалось
ранее, незаконные предприятия обычно не отдают предпочтение
распространению на обширных территориях. Расширение границ
местоположения является слишком большим риском для большинства
организованных преступных групп. Географическая экспансия также
ограничивается возросшей опасностью, которая появилась в результате
переездов и общения на больших расстояниях. Общеизвестно, что телефоны –
опасны; поэтому персональное общение неизбежно. Мысль о необходимости
провести в дороге шесть или семь часов, чтобы передать послание –
совсем не привлекательна для большинства незаконных предприятий.
Транспортировка наркотиков или приходных ордеров ставок на большие
расстояния означает, что члены преступной группировки в течении долгого
периода времени будут подвергаться опасности, связанной с их
обнаружением, а значит, увеличивается риск и дополнительные расходы по
компенсации работникам. Картежники часто используют рисовую бумагу для
того, чтобы записывать ставки, потому что с этой бумаги написанное можно
удалить за несколько секунд простой водой. Поэтому нет смысла создавать
различные технические приспособления, в которых записи будут
перевозиться на большие расстояния и в течение длительного периода
времени. Наконец, чем больше географическая территория, которую
охватывает незаконное предприятие, тем больше число законодательных
исполнительных органов, привлеченных к этому делу. Противостояние одному
или двум управлениям – вот обычная цена этого бизнеса. Попытка сделать
это с восемью или десятью – не только рискованна, но и очень дорога.

«Джианелис» является классическим случаем незаконного предприятия,
действующего в ограниченных рамках с целью уменьшения риска. Они имеют
наличный капитал, необходимый для расширения, для них без труда найдутся
доступные рынки на близлежащих территориях, и у них не было серьезного
конкурента в лице других игорных сетей, большинство из которых совсем
слабые по сравнению с «Джианелис. Они могли бы с легкостью вырваться из
границ Морисбурга и его окрестностей и доминировать в игорном бизнесе на
очень большой территории. Но они не сделали такой выбор, несмотря на
потенциальную разницу в прибыли, которую могли бы получить. Они достигли
того уровня работы, когда есть хорошо налаженные политические контакты
по защите, гладко отработанная система отмывания денег для обращения
капитала и легко управляемая схема продаж. С их точки зрения, экспансия,
несмотря на то, что она потенциально выгодна, нарушила бы безопасный и
относительно спокойный бизнес, который они создали.

В действительности, несмотря на большие возможности, открывающиеся перед
организованной преступностью, незаконность все равно приводит к
совершению преступления. Это определенным образом помогает объяснить,
почему большинство организованных преступных групп действуют на
маленьких и ограниченных территориях. Это также помогает объяснить и тот
факт, почему организованные преступные группы с неохотой хватаются за
новые, выгодные рынки. Действующая и эффективная организация
гарантирует добавление значительной прибыли; жадность и излишнее
развитие могут положить конец всему предприятию. Успешные операции,
проводимые организованными преступными группами, склонны принимать эти
ограничения и ухитряться получать большие доходы для участников своего
бизнеса. Жадность, возможно, одна из самых больших опасностей, с которой
приходится сталкиваться криминалитету организованной преступности.

ГЛАВА 7.

Организованная преступность и окружающие ее факторы

Несмотря на то, что подпольный рынок определяет многие аспекты
существующей структуры, масштаб и стиль работы организованных преступных
групп, именно координация и регулирование взаимоотношений между и среди
группировок, занимающихся незаконным предпринимательством, являются
очень важными для понимания организованной преступности. Организация
самого преступления обуславливается в большей степени политическими,
законодательными, экономическими и социальными факторами. Понимание
того, как эти окружающие факторы объединяются, чтобы обеспечивать
благоприятные возможности для организации преступления, а также, чтобы
сдерживать эту организацию – является критическим по отношению к
восприятию организованной преступности как социального процесса. Мы
обсудим четыре определяющих фактора организованной преступности, но
существуют два основных, которые наблюдаются в каждом из всех четырех.
Первый – подход к официальной власти –преступная организация и те
общественные деятели, с которыми она должна сотрудничать. Второй –
деньги, являющиеся основной необходимостью для финансовых предприятий,
предприятий, связанных с капиталовложением, а также предприятий,
специализирующихся в отмывании денег.

Организованные преступные группы считают своей первостепенной задачей –
сохранить дружеские отношения с законодательными исполнительными
органами и представителями эшелонов власти. Как полиция, так и
бюрократические структуры имеют полномочия по регулированию
продолжительности противозаконной деятельности, что означает, что они
могут выбрать следующее – не замечать существование нелегального
игорного бизнеса или уличную торговлю наркотиками. Уступки со стороны
законодателей оказываются только за деньги, поэтому, поставщики зла и
пороков имеют успех, если они пользуются оплаченным покровительством
властей.

Синдикализация преступности и ее организация вытекает из необходимости
централизации и координации этих оплат. Именно эта необходимость и
объединяет преступников в политическую клику в альянсе с другими
заинтересованными субъектами.

>

@

|

~

?

?

i

?

p

r

?

>

|

?

i

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter