Мовчан А.П. 1996 – Международный правопорядок (книга)

Мовчан А.П. 1996 – Международный правопорядок

Глава 1. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПРАВОВОЙ ПОРЯДОК: ПОНЯТИЕ И ОСНОВЫ

1. Понятие международного правопорядка

В наши дни понятие «международный правовой порядок», или же более
лаконично – – «международный правопорядок», активно применяется в
заявлениях и выступлениях официальных представителей государств, во
многих международных документах, в том числе в решениях ООН и других
международных организаций. Эти термины стали привычными для публикаций
политиков, дипломатов и журналистов по актуальным вопросам современных
международных отношений.

Что касается работ юристов-международников, то для них характерно
постоянное обращение к тем -или иным конкретным проблемам укрепления и
дальнейшего прогрессивного развития современного международного
правопорядка. Правда, при этом нередко отмечается, что, «к сожалению,
наука международного права пока еще не располагает не только
сколько-нибудь значительной работой по вопросу о международном
правопорядке, «о даже четким определением такового».

Поэтому исследование такой новой правовой категории или понятия, как
«международный правовой порядок», представляет несомненный научный и
практический интерес.

Уместно сраз-у же отметить, что научные понятия служат средством для
познания и уяснения сущности того или иного явления, включая и
общественную жизнь; они призваны дать ясное представление об этом
явлении, в данном случае о международном правовом порядке.

Приступая к анализу какого-либо понятия, целесообразно прежде всего
установить подлинный смысл и назначение тех слов (или терминов), которые
используются в нем.

В правовой категории «международный правовой порядок»

>>>5>>>

центральное место несомненно принадлежит слову «порядок», которое в
общеупотребительном смысле означает правильное, на-лажен.ное состояние.
Применительно к общественным отношениям оно толкуется как режим и
правила, по которым осуществляются эти отношения. В словаре Вебстера при
конкретизации термина «порядок» отмечается, что этот термин
подразумевает состояние мира и спокойствия, надлежащее «упорядоченное»
поведение, «соблюдение права».

В общей теории права, несмотря на самые различные объяснения
происхождения и сущности права, всегда существовало понимание того, что
назначение права состоит в создании и обеспечении общественного порядка.
При этом в исследованиях по теории права справедливо подчеркивается, что
«при любом подходе к праву в нем признается определенный общественный
порядок, право выступает в качестве общественного регулятора,
обеспечивающего порядок в обществе. Это вне сомнении».

Применительно к международному сообществу государств понятие «порядок»
также должно отвечать сложившимся общечеловеческим представлениям и,
следовательно, означать определенный порядок в отношениях между
государствами, предусмотренный и установленный международным правом.
Международный Суд неоднократно обращал внимание на эту социальную
ценность международного права и отмечал, что весьма сложное современное
международное сообщество «как никогда нуждается в гом, чтобы постоянно и
тщательно соблюдались нормы, которые были направлены для обеспечения
упорядоченных отношений между государствами — членами сообщества»
(курсив наш. — A.M.).

В новейших исследованиях по общей теории права констатируется
исторический факт, что в развитии человеческой цивилизации наблюдается
все большее ослабление конфронтации людей и народов и переход к их
сосуществованию, согласию и компромиссу. С учетом этой тенденции в
теории права все чаще за правом признается свойство средства
общественного согласия. «В этом понимании право является системой
общественного порядка, основанной на учете интересов разных слоев
общества, их согласии и компромиссах».

Но ведь это постепенно утверждающееся свойство права всегда было присуще
международного праву, поскольку все его нормы возникают и существуют
лишь в результате согласия, соглашения различных государств, основанного
на учете их интересов и связанных с этим компромиссах. Поэтому, учитывая
созидательные, жизненные истоки юридических правил международного
общения государств и реальное назначение этих норм в международных
отношениях, являющихся одним из видов общественных отношений, нельзя не
прийти к выводу о том, что международное

>>>6>>>

право представляет собой систему общественного порядка в современном
мире, т. е. международного, или мирового, порядка.

Этот вывод подкрепляется и позднейшими исследованиями по теории
международного права. Юристы-международники самых разных стран стали
видеть роль международного права именно в создании и обеспечении порядка
в международных отношениях. Такой новый оценочный подход к
международному праву несомненно позитивен. Он нашел отражение и в
появившихся в юридической литературе определениях международного
правопорядка.

При этом одни авторы делают упор на то, что само международное право
олицетворяет «международный публичный порядок» или же «нормативный
порядок». По их мнению, международный правопорядок «основывается на
безусловной универсальной обязательности определенных норм поведения как
для существующих, так и для возникающих субъектов международного права».
Поэтому правопорядок в международном сообществе государств понимается
как «порядок отношений, который установлен и осуществляется на основе
принципов и >норм международного права».

Другие авторы сосредоточивают внимание не на порядке международных
отношений, предписанном международным правом, а на самих отношениях,
возникающих на основе действующего международного права. В связи с этим
«под международным правопорядком понимается совокупность правоотношений,
которые складываются в соответствии с нормами и предписаниями
межднарод-ного права, в частности и в особенности в соответствии с
предписаниями основных общепризнанных его принципов — норм, имеющих
императивный характер общеобязательного права (jus co-gens)». Это
определение состоит как бы из двух частей — в первой дается общее
определение международного правопорядка, а во второй содержится привязка
к современности, поскольку там говорится об императивных нормах jus
cogens, которые получили широкое признание и утверждение лишь в наши дни
(в частности, в Венской конвенции о праве международных договоров 1969
г.).

Аналогичный подход к понятию международного правопорядка присущ и В. И.
Евинтову. Он определяет правопорядок в международном сообществе как
обладающую своей структурой «совокупность отношений, основанных на
нормах права, ядром и основой которых являются порождаемые основными
принципами меж-

>>>7>>>

дународного права общие правоотношения между субъектами сообщества
государств по поводу защиты общих интересов и сохранения ценностей,
разделяемых всеми».

Такой подход заслуживает серьезного внимания. Правда, возникает вопрос:
в какой все-таки степени возможно и необходимо сведение понятия
«международный правопорядок» к совокупности отношений или
правоотношений? Согласно общей теории права, правоотношение представляет
собой урегулированное правом общественное отношение, в которое вступают
субъекты того или иного права, и, следовательно, является реализацией,
практическим применением требований и предписаний соответствующих норм
права. Поэтому когда речь идет лишь о совокупности отношений,
«основанных на нормах права», или о совокупности правоотношений,
«которые складываются в соответствии с нормами н предписаниями
международного права», объем понятия «международный правопорядок»
ограничивается суммой или совокупностью тех норм международного права,
которые уже практически применяются в реальной действительности.

Не сужается ли в таком случае сфера действия правопорядка? Например,
порядок дипломатических отношений между государствами несомненно
является неотъемлемым элементом международного правопорядка, независимо
от того, имеются ли на деле дипломатические отношения или правоотношения
между теми или иными конкретными государствами. А как быть с
возникающими государствами, которые как субъекты международного права
еще не успели вступить в правоотношения с другими государствами? В. И.
Евинтов пытается преодолеть эту уязвимость своего определения
международного правопорядка с помощью формулы «общие правоотношения»,
которые, по его мнению, порождаются «основными принципами международного
права» и существуют между всеми «субъектами сообщества государств»
независимо от того, вступили ли они между собой в конкретные
правоотношения. Но и в этом случае постоянно действующим элементом
правопорядка оказываются лишь те общие правоотношения, которые
складываются между государствами «по поводу защиты общих интересов и
сохранения ценностей, разделяемых всеми». Что же касается остальных
конкретных правоотношений, то действие международного правопорядка
зависит от того, вступили ли в них «субъекты сообщества государств». На
это указывает и сам В. И. Евинтов, когда, перечисляя существенные и
основные признаки международного правопорядка, он отмечает, что «общие
правоотношения являются постоянно действующими», а «реальность
правопорядка выражается во множестве правоотношений, основанных на
нормах международного права» (курсив наш. — А. М.).

Таким образом, автор определения международного правопорядка как
«совокупности отношений», в сущности, подтверждает,

>>>8>>>

что речь идет не столько о понятии этого правопорядка, сколько о его
реальности. На это же нацелено определение правопорядка Р. А.
Мюллерсоном: «С нашей точки зрения, международный правопорядок – – это
такое состояние международной системы, которое характеризуется
достаточно высокой степенью соответствия фактического состояния
международных отношений требованиям принципов и норм международного
права». Анализируя это определение, В. И. Евинтов справедливо отмечает,
что критерий, выражаемый формулой «достаточно высокая степень
соответствия», по своему характеру субъективен, а сама степень
соответствия «реального правопорядка имеющейся модели будет
характеризовать состояние международной законности».

Если обратиться к практике применения понятия «международный
правопорядок» официальными представителями государств, дипломатами и
юристами, не говоря уже о прессе, то мы увидим, что речь всегда идет о
должном порядке поведения государств, закрепленном в международном
праве, либо о том порядке действий, акций, мероприятий государств и их
взаимоотношений на международной арене, который предусмотрен в
действующем международном праве, но не о совокупности таких отношений
или правоотношений. В частности, когда критикуются международные
противоправные действия какого-либо государства, то имеется в виду
нарушение им принципов и норм международного права, олицетворяющих
международный нормативный порядок, или же нарушение того порядка
должного поведения государства, который предписан международным правом
для всех государств, а не нарушение данным государством какой-то
«совокупности» международных отношений или же правоотношений,
сложившихся в современном мире.

Международного правового порядка должны придерживаться все государства
независимо от того, вступили ли они в реальные конкретные
правоотношения. Особенно наглядно это видно на примере вновь возникающих
государств, которые еще только начинают вступать в международную жизнь.
Однако это требование в полной мере применимо и к уже существующим
государствам, независимо от времени их возникновения. Так, государства,
решившие установить между собой дипломатические отношения, обязаны
строго следовать тому порядку установления и осуществления
дипломатических отношений, который предусмотрен в действующем
международном праве (в частности, в Венской конвенции о дипломатических
сношениях 1961 г.). Другим примером могут послужить деятельность и
взаимоотношения государств по освоению пространств и природных ресурсов
Мирового океана. Не все государства непосредственно участвуют в такой
деятельности, следовательно, не все они являются участниками
международных пра-

>>>9>>>

воотношений по поводу использования морских пространств и ресурсов.
Однако, приступая к осуществлению той или иной деятельности в Мировом
океане, все государства обязаны строю придерживаться установленного
международным правом порядка мореплавания или добычи ресурсов в
территориальном, открытом море, в пределах континентального шельфа или
экономической зоны.

Об этом говорится и в работе М. И. Лазарева, посвященной теоретическим
вопросам современного международного морского права. В ней международный
правопорядок в Мировом океане определен как порядок отношений государств
на морях и океанах, установленный нормами международного морского права.
Однако при этом, как отмечает автор, «надо исходить и из того, что
правопорядок — это не только система норм, призванных его создать, но и
реализация их на практике, система действий по обеспечению этих норм».
Поэтому «международный морской правопорядок предполагает определенные
международно-правовые нормы и использование этих норм на практике
государствами и другими субъектами, обязанными считаться с этими
нормами, путем индивидуальных или коллективных действий».

Заслуживает внимания и подход М. И. Лазарева к пониманию международного
правопорядка в целом. Представляется справедливым указание на то, что «в
международном праве правопорядок — это не часть общественного порядка, а
весь общественный порядок, так как весь общественный порядок, а не часть
его, должен соответствовать международному праву, его основным
принципам, Уставу ООН и конкретизирующим их принципам и нормам. Все, что
не соответствует праву, — это уже не общественный порядок».

Сходного мнения придерживается и известный украинский
юрист-международник В. А. Василенко, считающий, что «международный
правопорядок — это порядок общественных отношений, который установлен
между взаимодействующими государствами или между ними и созданными ими
международными межправительственными организациями, а также между самими
международными организациями с помощью международно-правовых норм,
выработанных упомянутыми субъектами международного права».

В сущности, ту же мысль проводит в своих работах о международно-правовом
регулировании (мпр) и о функционировании международного права И. И.
Лукашук. Он пишет: «Мпр призвано обеспечить определенный порядок в
международных отношениях. Это достигается путем упорядочения
международных отношений при помощи мпр. Международный правопорядок в
этом смысле является результатом упорядочения системы международных от-

>>>10>>>

ношений при помощи международного права». Позднее он подтверждает эту же
мысль словами о том, что «правопорядок есть результат функционировадия
международного права, его упорядочивающего действия», подчеркивая при
этом, что «суть правопорядка состоит в обеспечении структурной
устойчивости системы международных отношений с помощью права или, иначе,
в поддержании стабильности определенного порядка и противодействии его
дезорганизации, росту энтропии».

Все эти высказывания юристов-международников относительно понятия и
сущности международного правопорядка «аходят подтверждение и в общей
теории права, которая исходит из понимания правопорядка как «порядка
общественных отношений, сформировавшегося под правовым воздействием».
Получают отражение и поддержку в теории права и мнения
юристов-международников относительно тесной связи между системой норм
международного права и системой правовых взаимоотношений государств,
поскольку такие международно-правовые отношения свидетельствуют о
практической реализации требований международного правопорядка, его
действенности и реальном претворении в международную жизнь и практику.
Так, специалисты в области общей теории права отмечают, что
«правопорядка не может быть без правовых отношений (наличных или хотя бы
потенциальных либо эвентуальных)… Однако нельзя отождествлять
правопорядок с совокупностью правоотношений», поскольку для
существования правопорядка необходимо «обеспечение строгого исполнения
юридических обязанностей».

Но ведь сущность и целенаправленность международного правопорядка как
раз и состоит в том, чтобы не только предписать и придать определенный
порядок деятельности государств на международной арене и всем тем
межгосударственным отношениям, которые возникают и складываются в
международной жизни, но и обеспечить постоянное соблюдение и
осуществление этого порядка с помощью всех тех юридических предписаний,
средств, методов и процедур, которые предусмотрены нормами действующего
в данный исторический период международного права.

Такое понимание присуще, как мы видим, всем юристам-международникам,
которые обращаются к определению международного правопорядка. Несмотря
на некоторые различия в проведении анализа этого международного
общественного явления, все они, в сущности, придерживаются мяения, что
действующее в наше время международное право представляет собой исходную
юридическую нормативную основу современного международного

>>>11>>>

правопорядка. И это главное, что прежде всего необходимо отметить и
подчеркнуть при раскрытии поднятия «международный правопорядок».

Вместе с тем понятие международного правопорядка должно отражать и тот
очевидный факт, что это порядок, который не только предусмотрен в нормах
международного права, но и осуществляется на деле, в практике
международных отношений.

В нормах международного права закреплены те исходные модели поведения
государств, те юридические предписания, адресованные всем субъектам
этого права, те международные обязанности государств, которые они должны
неуклонно соблюдать на практике, в своих взаимоотношениях. Без реального
выполнения этих обязательств не может существовать правовой порядок в
международной жизни. Поэтому, как вполне справедливо отмечает Н. А.
Ушаков, «соблюдение государствами своих международных обязательств
составляет основу международного правопорядка».

О таком соблюдении свидетельствуют (в первую очередь и в основном) те
международные правоотношения, которые складываются между участниками
международного общения. Вот почему все исследователи понятия
международного правопорядка указывают на тесную связь между системой
норм международного права и системой правоотношений в международной
жизни.

В общей теории права также отмечается, что «правовые нормы и правовые
отношения — это те части правовой материи, те проявления права, в
которых роль права в обществе получает практическое воплощение. Эти
нормы и отношения составляют столь прочное единство, что их подчас
трудно разделить».

Вопрос о тесной связи правовых норм и правовых отношений затрагивался и
в дискуссии о системах советского и международного права, состоявшейся в
ИГПАНе СССР в 1984 г. При этом, в частности, отмечалось, что в теории
права складывается новое понятие правовой системы, которое охватывает
такие компоненты, как: а) право «в его нормативном определении»; б)
правовые связи, «отношения, институты, порядок и процедуры, которые
осуществляются по правовым установлениям»; в) «правопроявления
идеологического характера» (юридическая наука, общественное сознание), —
в то время как, «судя по литературе, у международников о праве как
системе норм и о правовой системе говорится в одном значении», т.е.
только как о совокупности норм.

Видимо, с этим замечанием можно согласиться. Но необходимо иметь в виду,
что такой подход международников имеет под собой серьезные основания и к
тому же совершенно не исключает попыток применить системный анализ и к
сфере международно-правовой жизни. Юристы различных специальностей
осмысливают

>>>12>>>

свои проблемы оперируя определенными правовыми категориями и понятиями,
почерпнутыми, в частности, из общей теории права.

Однако при этом юристы-международники должны уделять особое внимание
тому, чтобы применяемые ими понятия и термины были доступны для быстрого
восприятия и понимания дипломатами самых различных стран, политологами и
международниками разных политических и правовых школ и направлений.
Поэтому терминология, используемая в доктрине и в практике
международного права, должна носить интернациональный характер, чтобы
сразу же можно было понять в ходе дискуссий и дебатов на различных
международных форумах и официальных встречах и конференциях, о чем
именно идет речь, о каком конкретном политико-правовом явлении
международной жизни.

Терминология в международном праве, являющаяся результатом согласия,
соглашения различных государств, достигаемого зачастую путем многолетних
взаимных усилий, уступок, чаще всего служит итогом компромиссов и
договоренностей между официальными представителями государств. Примером
могут служить такие не так уж давно появившиеся термины и понятия, как
«основные принципы», «императивные нормы» международного права,
«исключительная экономическая зона», «международное космическое право».

Подобное понимание интернационального значения терминов и понятий в
международно-правовой жизни присуще и публикациям по проблемам теории и
практики международного права. В этом состоит первейшая, весьма важная
предпосылка и гарантия всеобщего и одинакового понимания или усвоения
всех тех положений и концепций международно-правовой доктрины, которые
выдвигаются теми или иными юристами-международниками.

Поэтому до сих пор общепризнанным и весьма устоявшимся в международной
доктрине и практике является понимание международного права «в его
нормативном определении» — именно как совокупности или системы норм.

Что же касается той тесной связи между нормами международного права и
международными правоотношениями, которые в международной жизни
составляют прочное единство, необходимое для упорядоченных международных
отношений и обеспечения общественного порядка в мире, то она
охватывается термином «международный правопорядок», который в
международной доктрине и практике приобрел интернациональный характер и
прочно вошел в международно-правовой обиход и лексикон. Таким образом,
широко применяемый ныне термин «международный правопорядок» означает тот
порядок международных отношений, который установлен и осуществляется на
основе принципов и норм международного права.

Политико-правовой категории «международный правопорядок» присущ также
социальный элемент.

В каждую конкретную историческую эпоху правовой порядок в международных
отношениях складывается на основе действую-

>>>13>>>

щих в эту эпоху принципов и норм международного права и, следовательно,
неизбежно отражает как юридическое содержание этих принципов и норм, так
и социально-политическую сущность и направленность предписаний
международного права данного исторического периода.

Зарубежные специалисты склонны иногда рассматривать развитие
международного права как единый последовательный поток и оставляют как
бы в стороне анализ причин и обстоятельств, обусловивших
социально-политическую направленность норм международного права в
отдельные исторические периоды его развития, например от древнего
времени до Гуго Греция или Вестфальского конгресса 1648 г., а затем до
создания ООН и далее — до наших дней. Но без такого анализа нельзя
понять, почему в эпоху господства феодальных государств законными
считались их притязания на захват и присвоение огромных пространств
морей и океанов и почему затем во времена Гуго Греция просторы Мирового
океана стали считаться находящимися в общем пользовании всех государств
и в равной мере доступными для всех стран и народов.

На возникновение, становление и дальнейшее развитие международного права
всегда оказывали решающее воздействие две главные тенденции в
международно-правовой позиции государств — их стремление к взаимному
сотрудничеству, продиктованное различными конкретными причинами
экономического, военного, политического и иного характера, а также
постоянная забота об охране своего суверенитета, своей
политико-экономической независимости от иностранных посягательств и
притязаний. Эти тенденции прослеживаются на протяжении всей истории
международного права и действенны в наши дни. Они прежде всего
предопределяют международно-правовую позицию государств, т.е. их подход
к социальному содержанию и сущности международно-правовых норм, их
правовое представление о том, что есть и чем должно быть дополнено
международное право. Отсюда и социально-политическое содержание
требований государств к созданию конкретных норм международно-правового
регулирования, к их пересмотру и обновлению, а тем самым и к дальнейшему
прогрессивному развитию международного права в целом.

Эти требования всегда исторически конкретны в зависимости от
социально-политической сущности строя в том или ином государстве, от
уровня экономического развития, от местонахождения государства в том или
ином регионе Земного шара и т. п. Чтобы убедиться в этом, достаточно
окинуть взглядом хотя бы новейшую историю развития международного права,
в частности его принципов и норм относительно современного правопорядка
в Мировом океане. В результате инициатив и международно-правовых позиций
развивающихся государств в 60—70-х годах были рассмотрены и согласованы
всеми государствами значительные изменения в правовом статусе и режиме
использования пространств и природных ресурсов Мирового океана и его
дна. Появились такие новые правовые понятия и институты, как
«исключительная экономичес-

>>>14>>>

кая зона», «международный район морского дна»,
«государства-архипелаги» и др.

Необходимость учета социально-политического подхода государств к
международно-правовой регламентации их взаимоотношений (т.е.
международно-правовых позиций государств) при исследовании понятия
международного правового порядка подтверждается и общей теорией права. В
ней справедливо обращается внимание на то, что правовой категории
«правопорядок» присущи два взаимосвязанных элемента —
социально-политический и юридический. При этом подчеркивается, что
сущность понятия «правопорядок» состоит в том, что оно отражает как
«социальные цели», так и «объективный итог» правового регулирования.
«Законодатель всегда стремится влиять на общественные отношения,
формировать их в своих интересах, обеспечивая выгодный для себя порядок.
Это цель. А итог – – приведение общественных отношений в состояние
урегулированности и порядка с помощью всех правовых средств формирования
общественных отношений». Поэтому так четко различаются правопорядки,
существующие в разных странах. Каждый из них имеет свои, только ему
присущие социально-политические и юридические особенности.

Несомненно, что эти два тесно взаимосвязанных элемента — юридический и
социально-политический — присущи и категории «международный
правопорядок». Не случайно поэтому в исследованиях по истории
международного права, при всех их различиях в градации временных этапов
развития международного права и в терминологическом обозначении этих
исторических этапов (например, как «исторических эпох» или
«общественно-экономических формаций»), речь всегда вольно или невольно
идет о том, что каждому такому периоду или эпохе (рабовладельческих,
феодальных или буржуазных государств) соответствует и свой исторический
тип международного права, а следовательно, и свой международный правовой
порядок.

Конечно, при этом на протяжении веков сохраняются те нормы
международного права, которые отвечают двум основным тенденциям развития
международных отношений — ограждению независимости государств, их
суверенности и обеспечению сотрудничества и упорядоченных отношений
между ними. Поэтому все такие нормы получили исторически оправданное
наименование — «традиционные нормы» международно-правовых отношений. Но
и они в определенной мере уточняются или обновляются с учетом
социально-политических потребностей международной жизни или же
международно-правовых позиций государств, в том числе и вновь
возникающих.

Международно-правовая позиция государств в ту или иную эпоху оказывает
решающее влияние на возникновение и формирование конкретных правил
отношений на международной арене и на их соответствующее закрепление в
принципах и нормах междуна-

>>>15>>>

родного права в целях придания всем этим отношениям состояния
упорядоченности. Поэтому международно-правовая позиция государств
представляет собой неотъемлемую часть существующего правопорядка в мире,
без учета которой невозможно понять юридический и социально-политический
элементы международного правопорядка.

Особенно наглядно подобное решающее воздействие внешнеполитического
подхода государств к целям международно-правового регулирования и к роли
международного права в целом проявилось при создании основ современного
международного правового порядка. Одним из важнейших этапов в его
становлении явились разработка Устава ООН и учреждение Организации
Объединенных Наций.

В наше время ни у одного из специалистов по международным отношениям (в
том числе и у юристов-международников), независимо от того, к какой из
юридических школ или направлений они принадлежат, не вызывает сомнений
тот всемирно-исторический факт, что Устав ООН является важнейшим
международно-правовым актом, в котором воплощены и закреплены
фундаментальные основы современного правопорядка в мире.

До Устава ООН международное право практически и юридически
констатировало и в какой-то мере пассивно отражало объективную
реальность параллельного существования на международной арене
государств, весьма различных по своей социально-политической сущности и,
следовательно, по своим внешнеполитическим подходам к разрешению проблем
взаимоотношений с другими государствами, вплоть до возможности
применения насильственных средств и мер при осуществлении задач и целей
своей внешней политики.

Устав ООН изменил такой «пассивный» подход международного права и
впервые в истории человечества запретил государствам прибегать в
международных отношениях к угрозе силой или ее применению против
политической независимости любого государства и его территориальной
неприкосновенности. Тем самым в четкой и юридически обязательной форме
было установлено, что сотрудничество между государствами, несмотря на
все имеющиеся между ними различия, должно быть только мирным и
миролюбивым.

Эта идея мирного сосуществования не только положена в основу Устава ООН,
но и пронизывает все его постановления относительно правового порядка
деятельности государств — участников международного общения. Без
юридически четкого закрепления этой идеи в Уставе ООН и всеобщего ее
признания государствами — членами Организации невозможно было бы
утверждение и развитие единого и общего для всех государств современного
правопорядка в мире.

Вот почему мирное сосуществование как новый, утверждающийся с момента
создания ООН международный порядок отноше-

>>>16>>>

ний и сотрудничества между государствами представляет собой одну из
основ современного международного правового порядка.

Объединение всех государств во всеобщую и универсальную организацию —
ООН — явилось также убедительным свидетельством осознания и понимания
государствами той непреложной реальности наших дней, что все страны и
народы находятся и живут на единой планете Земля и должны совместно как
единое «международное сообщество государств» обсуждать и находить
решения всех глобальных проблем.

Эта совершенно новая политико-правовая категория несомненно обязана
своим происхождением всемирному признанию идеи мирного сосуществования и
имеет непосредственное значение для понимания сущности современного
международного правопорядка, в частности таких его компонентов, как
порядок международного нормотворчества и правоприменения, где нередко
стало требоваться выявление мнения «всего международного сообщества
государств в целом», в особенности относительно императивных норм jus
cogens.

Наконец, Устав ООН положил начало существованию общего международного
права, выражающего общие интересы всего международного сообщества
государств и те закономерности развития международных отношений, которые
присущи нашей исторической эпохе — эпохе мирного сосуществования и
взаимодействия государств с различным социально-политическим строем, со
спецификой своего пути общественно-экономического развития и другими
особенностями, обусловленными, в частности, месторасположением
государства и его историей.

В сумме своей все эти новые явления в международно-правовой жизни
государств дают представление о современном международном правопорядке
как о порядке международных отношений, который установлен и
осуществляется на основе принципов и норм действующего международного
права и направлен на обеспечение нормальных и миролюбивых отношений и
сотрудничества между всеми государствами, независимо от их политических,
экономических, социальных систем и от уровня их развития. Таким образом,
международный правопорядок отражает и воплощает в себе интересы
международного сообщества государств в целом.

Такое понимание современного международного правопорядка подтверждается
и анализом его основ и составных частей, к которым, по нашему мнению,
относятся прежде всего: международное право в его нормативном значении —
как совокупность или система юридически обязательных правил и
предписаний (включая основные принципы международного права, которые, в
сущности, являются фундаментом правопорядка в международных отношениях);
мирное сосуществование как новый порядок отношений и сотрудничества
международного сообщества в целом; порядок и юридические процедуры
международного нормотворче-

>>>17>>>

ства и правоприменения; интернациональные механизмы и институты,
предназначенные для оптимального сочетания интересов государств с
интересами мирового сообщества.

Но прежде чем перейти к анализ-у этих основ и компонентов современного
международного правопорядка, целесообразно пояснить термин «мировой
порядок», который также стал применяться в современном политико-правовом
обиходе.

2. Соотношение понятий «международный правопорядок» и «мировой порядок»

В различных публикациях по актуальным проблемам современных
международных отношений наряду с термином «международный правопорядок»
стал использоваться термин «мировой порядок». Особенно часто прибегают к
нему журналисты для характеристики общей ситуации в мире, не придавая
при этом особого значения смысловой нагрузке и политико-правовой
сущности этого понятия. Что же касается официальных политических
деятелей, то они всякий раз вкладывают в формулу «мировой порядок» свой
собственный смысл и свое видение политической обстановки в мире.
Новейшим и весьма характерным в этом отношении примером может служить
идея «нового мирового порядка», выдвинутая в свое время президентом США
Дж. Бушем.

В мировом сообществе, у различных политиков и комментаторов сразу же
возник вопрос о том, что означает эта идея или концепция: новый
политический курс США, претензию на неограниченное лидерство в мире или
же стремление обеспечить «мир во всем мире»? В частности, лондонская
«Гардиан» попросила широко известных деятелей и ученых иэ разных стран
высказать свое мнение относительно «нового мирового порядка». И все они
в той или иной степени указали на то, что этому понятию может быть
придан самый противоположный политический смысл.

В свою очередь Совет взаимодействия (международная организация бывших
глав государств и правительств) в результате анализа ситуации, возникшей
в мире после окончания «холодной войны», пришел к выводу, что «грозящие
миру критические проблемы глобального характера требуют пересмотра
международных отношений и выработки нового определения мирового
порядка».

Исследователи понятия и концепции мирового порядка отмечают, что
«миропорядок стал предметом пристального внимания ученых». Однако среди
них «наблюдается огромный разнобой в подходе к понятию миропорядка». К
дискуссионным относится даже вопрос о времени возникновения термина и
самой концепции мирового порядка. Так, известные советские исследователи

>>>18>>>

миропорядка считали, что термин «мировой порядок» впервые был употреблен
в документах «Группы 77» развивающихся стран, т. е. «родился в иедрах
практической политики». Американские специалисты придерживаются мнения,
что термин и концепция миропорядка были порождены не практикой, а
доктриной в процессе поисков методов и средств установления в
международных отношениях определенного «мирового публичного порядка»,
или же просто «мирового порядка». Причем публикации, посвященные этим
поискам, появились в США в конце 50-х — начале 60-х годов, т. е.
значительно раньше, чем документы «Группы 77».

С тех пор прошло немало лет, но з-а это время как в доктрине, так и в
практической политике было достигнуто единодушие лишь в применении
единой формулы, или термина, «мировой порядок». В остальном же как
концепция мирового порядка, так и само понятие «мировой порядок», или
просто «миропорядок», до сих пор подвергаются самым различным
толкованиям.

При этом «подходы» не только ученых (политологов, экономистов,
философов, юристов и др.), но и политических деятелей к пониманию
сущности мирового порядка настолько различны, что с трудом поддаются
какому-либо обобщению. Но все же, несмотря на эти различия, которые
наблюдаются порой даже в одной монографической публикации, не говоря уже
о сборниках статей, посвященных анализу «мирового порядка», можно
заметить, что в большинстве случаев исследуется лишь существующее
положение дел в мире, констатируется уже сложившаяся международная
ситуация, которая воспринимается и оценивается как определенный «мировой
порядок».

Такое видение миропорядка нередко приводит к парадоксам. Так, наиболее
распространенным было мнение о том, что решающим фактором в
международных отношениях служит мощь государств, включая их военный
потенциал и вооруженные силы, а потому мировой порядок трактовался как
состояние динамического соответствия международных отношений соотношению
сил на мировой арене (в первую очередь между СССР и США как двумя
сверхдержавами). Следовательно, господство силы или стремление к балансу
сил, постоянно порождающие соперничество между государствами и гонку
вооружений, выдавались за определенный мировой порядок. Прекращение
существования Советского Союза и соответственно биполярного мира
неизбежно означало крушение данного «прагматичного» видения мирового
порядка.

Оказались несостоятельными и попытки выдать состояние «холодной войны»
за определенный хотя и весьма странный, но все же «порядок» дел в мире.
В свете указанного подхода окончание

>>>19>>>

«холодной войны» означало прекращение существования «мирового порядка»
и, следовательно, наступление «беспорядка». О том, что такой подход был
широко распространен, говорит и упомянутое выше заявление Совета
взаимодействия, в котором необходимость выработки нового понимания
мирового порядка связывается с окончанием «холодной войны». Нельзя также
не заметить, что прекращение «холодной войны» создало «затруднения» и
для тех политологов, которые постулировали постоянное противостоящие
между Востоком и Западом в силу существенных различий и расхождений
между социальными системами и классовыми установками государств Востока
и Запада и на основе этой конфронтации конструировали свое видение
нынешнего и грядущего миропорядка.

Новейшие договоренности между Востоком и Западом, в том числе в области
разоружения, совместные шаги государств -участников СБСЕ по включению
мер обеспечения «демократии и верховенства закона» в число мероприятий,
содействующих укреплению безопасности в Европе и во всем мире, в
конечном счете подтвердили некорректность, несостоятельность подобного
рода моделей мирового порядка.

К сожалению, характерное для многих прежних публикаций по вопросам
миропорядка стремление ограничить задачи концепции и понятия мирового
порядка лишь отражением и описанием существующего состояния мировых
отношений, сложившейся международной практики в определенной мере
присуще и появившимся в прессе суждениям относительно «нового мирового
порядка». Многие из них завершаются «спасительной» ссылкой на то, что
еще рано делать какие-либо рекомендации и оценки, ибо надо «подождать»
развития событий в современном сложном многополярном мире. Но такая
«пассивность» противоречит даже той логической и смысловой нагрузке,
которая должна содержаться в понятии «мировой порядок». Ведь к
несомненной з-аслуге исследователей миропорядка следует отнести их
постоянное предупреждение о том, что порядок в мире необходимо
рассматривать не только как политическую реальность, но и как идеал или
цель, к достижению которой должны стремиться все государства в мире.
Поэтому понятие мирового порядка должно охватывать и отражать как
реальную действительность, так и глобальную задачу обеспечения порядка
во всем мире.

И еще над одним вопросом заставляют задуматься работы специалистов по
миропорядку. Они зачастую подчеркивают, что понятия «мировой порядок» и
«международный порядок» не совпадают. И это на первый взгляд кажется
справедливым. Однако в дальнейшем замечаешь, что даже в научных
публикациях, содержащих такое предупреждение, оно последовательно не
соблюдается и не выдерживается. Например, весьма содержательная работа
наших авторов о международном порядке предваряется

>>>20>>>

введением, в котором речь идет о «мировом порядке», но это понятие тесно
увязывается с сущностью и развитием порядка в международных отношениях.
То же характерно и для зарубежных публикаций. В них, как правило,
применяется термин «мировой порядок», но предметом основного внимания
авторов служат лишь международные отношения и международный порядок. Что
же касается весьма широкой практики применения термина «мировой порядок»
официальными деятелями государств, то здесь уже без всяких сомнений
имеется в виду именно порядок в международных делах, в международных
отношениях Достаточно сослаться на концепцию «нового мирового порядка»
Дж. Буша и отклики на нее как политических деятелей, так и ученых, чтобы
убедиться в том, что речь идет о порядке во взаимоотношениях современных
государств.

Отрадно отметить, что в дискуссиях по поводу «нового мирового порядка»
все чаще стали встречаться ссылки на международное право, на Устав ООН
как универсальный «кодекс права» для всего международного сообщества, на
механизмы поддержания правопорядка под эгидой ООН. Да и в выступлениях
Дж. Буша говорилось о новом порядке, «основанном на международном
праве».

Все это в значительной мере облегчает пояснение нашего понимания
мирового порядка, которое сводится к тому, что современный международный
правопорядок представляет собой целостную систему общественного порядка
в мире, т. е. мировой порядок, которому должны следовать и в основном
уже практически следуют все участники современных международных
отношений.

В исследованиях, посвященных мировому порядку, международному порядку
или же международному правопорядку, нередко подчеркивается, что в любом
политическом сообществе, включая международное сообщество, общественный
порядок может составлять лишь поведение, упорядоченное в соответствии с
правовой системой норм, и потому «международный правопорядок составляет
основу, главное содержание миропорядка». Однако при этом иногда делается
предупреждение, что «миропорядок не сводится только к международному
правопорядку». К сожалению, такое замечание не сопровождается каким-либо
пояснением. Видимо, авторы считают его само собой разумеющимся. Может
быть, это и так, но все же возникает вполне оправданный вод-рос: что же
все-таки может находиться за пределами международного правопорядка и
вместе с тем охватываться понятием «миропорядок»?

Если мы обратимся к международной жизни, то сразу же увидим, что она
настолько широка и многообразна, что многие явления в ней не только не
охватываются, но и не должны и не

>>>21>>>

могут по своей природе охватываться нормами международного права. К их
числу несомненно относятся, например, факторы, влияющие на формирование
внешней политики государств, на внешнеполитическую стратегию и тактику
отдельных государств или групп государств.

Выбор дипломатических средств и методов для реализации
внешнеполитической позиции государств, уровень и характер их
политико-экономических отношений и сотрудничества с теми или иными
государствами, вплоть до налаживания тесных партнерских или союзнических
взаимоотношений, конечно, не охватываются предписаниями международного
права. Такие внешнеполитические шаги и мероприятия конкретных государств
предпринимаются ими с учетом потребностей своего политического и
экономического развития, степени достигнутого участия во всемирных
отношениях, специфики интересов, обусловленных принадлежностью к
определенному региону, например к Европе или Ближнему Востоку, и многими
иными факторами, которые не поддаются исчерпывающему перечислению. Все
они в сумме своей определяют сущность и характер мировой политики,
которая в свою очередь оказывает огромное воздействие на состояние дел в
мире, на мировой порядок.

Вероятно, эту сферу политической реальности имеют или могут иметь в виду
исследователи миропорядка, когда они говорят о том, что «международный
правовой порядок составляет часть порядка политического, зиждящегося
своей большей частью на первом», и тем самым как бы предупреждают, что
понятие мирового порядка шире понятия правопорядка в международных
отношениях. Но можно ли перечисленные выше факторы и обусловленные ими
внешнеполитические аинии государств или групп государств считать
элементами мирового «порядка»? Не составляют ли они содержание и
сущность иных общественных явлений международной жизни, которые
подпадают под понятия «внешняя политика» или «мировая политика»?

Более того, если, как это признают и специалисты по миропорядку,
«порядок существует только при нормативном поведении», то тогда все
внешнеполитические действия и акции государств или групп государств, не
соответствующие ‘Нормам международного права и тем более противоречащие
им, вообще не могут считаться «нормативным поведением», а следовательно,
охватываться понятием, или термином, «мировой порядок». Стоит только
оглянуться на внешнеполитическую практику недавнего прошлого и можно
увидеть, как две сверхдержавы, уповая на свою военно-политическую мощь и
военно-политические союзы с определенными группами государств, оказывали
огромное воздействие на внешнюю политику всех других государств и на
мировую политику в целом. При этом нередко игнорировались инте-

>>>22>>>

ресы народов многих стран и элементарные юридические правила
международных отношений. Но разве можно такие акции «подгонять» под
понятие «мировой порядок»?

Международное сообщество государств еще в 1945 г. было уполномочено на
основании гл. VII Устава ООН применять принудительные меры в отношении
действий государств, представляющих любую угрозу миру, нарушение мира
или акт агрессии (ст. 39). Такое принуждение не считается затрагивающим
принцип невмешательства во внутренние дела государств (п. 7 ст. 2 Устава
ООН). Это положение сохраняет свое значение и в наши дни. Любая
внешнеполитическая акция, представляющая собой угрозу силой или ее
применение, несовместима с целями и принципами ООН и подлежит пресечению
согласно предписаниям действующего международного права.

Для нашего времени характерна и тенденция расширения сферы
международно-правового регулирования. В нее все шире вовлекаются
вопросы, ранее считавшиеся внутренним делом государств (например,
вопросы прав человека, охраны окружающей среды). Внешние дела, связанные
с нарушением предписаний международного права, также стали предметом
озабоченности международного сообщества государств в целом, которое
вправе принять меры к устранению нарушений международной законности, к
пресечению международных преступлений. Поэтому привычное для
дипломатического лексикона выражение «невмешательство во внутренние и
внешние дела государств» уже больше не отражает в полной мере
международно-правовую действительность. Более точ’ной и корректной
сегодня следует признать формулировку относительно невмешательства «во
внутренние или внешние дела, входящие во внутреннюю компетенцию»
государств, которая была закреплена в Хельсинкском Заключительном акте.

Что касается внешнеполитических акций государств по вопросам, еще Іне
урегулированным международным правом, то история международных отношений
полна примеров того, как государства вынуждены были либо сами стремились
отразить и закрепить в нормах международного права свою позицию, с тем
чтобы обеспечить ее устойчивое восприятие другими государствами и таким
образом создать и установить определенный порядок поведения государств в
конкретной сфере международной жизни.

Так, односторонние акции США по распространению своих суверенных прав на
континентальный шельф, а затем и акции некоторых развивающихся стран по
подчинению своему суверенитету прибрежных пространств открытого моря,
объявленных ими «рыболовными» или «экономическими» зонами, были
справедливо расценены международным сообществом как произвольные
действия, подрывающие сложившийся мировой порядок на морях и в океанах.
Возникли международные споры и конфликты, которые продолжались до тех
пор, пока на соответствующих многосторонних конференциях и переговорах
не было достигнуто между-

>>>23>>>

народно-правовое признание статуса и режима континентального шельфа и
исключительной экономической зоны.

Вместе с тем есть и примеры того, как государства, заинтересованные в
установлении нового порядка в конкретной области международных
отношений, сами выступали инициаторами создания новых международных
правил и рекомендаций, отражающих их интересы и позицию. Так, в 1974 г.
группа развивающихся стран выступила с программой действий по
установлению нового международного экономического порядка, которая была
закреплена в Декларации об этом порядке и в Хартии экономических прав и
обязанностей государств, принятых на VI Специальной сессии и XXIX сессии
Генеральной Ассамблеи ООН. Новейшими примерами могут служить
внешнеполитические шаги и меры европейских государств по осуществлению
интеграционного процесса в Европе и созданию в этих целях международных
соглашений относительно Европейского Сообщества.

Здесь уместно упомянуть о том, что современному международному праву
известна целая система международных механиз-мов для решения актуальных
проблем и конкретных вопросов международных отношений, для нахождения и
разработки общеприемлемых для всех государств соглашений и
договоренностей, относящихся к тем специфическим ситуациям, которые, по
мнению государств, не получили должного урегулирования в юридических
правилах международного общения. Для современных международных отношений
стало характерным не только существование постоянно действующих
межгосударственных организаций (ООН, ее специализированных учреждений и
многих других межправительственных органов ,и объединений универсального
и регионального характера), но и регулярное проведение международных
встреч, консультаций, переговоров как на высшем, так и на других
уровнях. Наличие и регулярное использование государствами таких
интернациональных механизмов для разрешения насущных проблем
международных отношений и международного нормотворчества составляет
существенную черту современного мирового порядка.

Опыт деятельности межправительственных органов и организаций, правила
процедуры их работы, порядок создания новых международно-правовых
принципов и норм, в том числе и специфических правил, регламентов и
стандартов (в рамках, например, ИМО, ИКАО), убедительно свидетельствуют
о реальной возможности достижения в наши дни оптимального сочетания
национальных интересов государств с потребностями международного
сообщества в целом. Главное при этом состоит в том, чтобы индивидуальные
или групповые дипломатические инициативы и действия государств,
обусловленные их национальными интересами, политико-экономической мощью
и связанным с этим политико-экономическим влиянием, которое они
оказывают на мировую политику, не выходили эа рамки того порядка в
международных отношениях, который предусмотрен в принципах и нормах
между-

>>>24>>>

народного права, тщательно создававшихся всем человечеством на
протяжении всей его истории. Это требование в равной мере применимо ко
всем государствам, и большим и малым, а также ко всем тем многочисленным
и разнообразным дипломатическим шагам и внешнеполитическим акциям
различных государств, без которых немыслима международная жизнь и
мировая политика.

Динамика общественного развития не раз приводила и несомненно будет еще
приводить к существенным переменам в международных отношениях и мировой
политике. Богат такими событиями и XX век. На его долю выпали две
мировые войны, возникновение Советского Союза, оказавшего з-начительное
воздействие на мировую политику « соотношение сил в мире, и распад этой
«сверхдержавы», крушение колониальной системы, создание универсальных
межгосударственных организаций и связанное с этим сплочение государств в
международное сообщество, наконец, появление небывалого числа
независимых государств со своим самостоятельным видением и подходом к
международным делам и отношениям.

Немало испытаний в нынешнем столетии выпало на долю международного права
— от полного пренебрежения к нему в период подготовки и развязывания
второй мировой войны до неоднократного его нарушения во время «холодной
войны», породившей чувство вседозволенности у двух «сверхдержав»,
которое особенно проявилось в их вооруженных интервенциях во Вьетнаме и
Афганистане. Нельзя не упомянуть и о нападках на международное право со
стороны отдельных политических деятелей и специалистов, начиная от
«негативистов», отрицавших какое-либо значение международного права, и
кончая скептиками, высказывания которых встречаются и поныне. Однако
международное право не только выдержало проверку этими трудными для него
временами, не только сохранило действенность всех традиционно
сложившихся норм, но и обогатилось новыми принципами и нормами,
вызванными потребностями меняющихся международных отношений.

Создание Устава ООН и закрепление в нем основных принципов всемирной
межгосударственной организации как бы констатировало переход от
международного права «цивилизованных народов» к общему международному
праву как системе права, отражающей общие интересы международного
сообщества государств в целом, а также те закономерности развития
международных отношений, которые присущи современной эпохе
сосуществования и сотрудничества всех государств, независимо от
каких-либо их различий. В Уставе ООН, важнейшем международно-правовом
акте наших дней, были закреплены, в сущности, те основы нового
миропорядка, которые служат объективными нормативными рамками и
критериями для регламентации и оценки должного поведения государств в
современном мире.

Так почему же яе признать и не подтвердить сегодня тот факт, что
действующее международное право олицетворяет собой ту выработанную
мировым сообществом модель нового мирового

>>>25>>>

порядка, которая отвечает интересам всех госуаарств, треоова-ниям
современности?

Такой подход к оценке роли и значения общего международного права
соответствует и фактически единодушному мнению специалистов по
миропорядку о том, что мировой порядок необходимо рассматривать как
политическую реалию и как идеал. Под политической реалией понимается
упорядоченное взаимодействие государств, а под идеалом — некая
идеальная организация межд>народной жизни. Эти элементы понятия мирового
порядка присущи и общему международному праву. Оно уже упорядочило
взаимодействие и сотрудничество государств во многих сферах всемирных
отношений, но по-прежнему все еще предстает перед нами как определенная
цель в организации международной жизни государств, к достижению которой
должно стремиться все мировое сообщество. Для достижения этой
благородной цели сейчас складывается довольно благоприятная
международная обстановка.

Руководители государств теперь постоянно уделяют внимание международному
праву. Это характерно и для концепции «нового мирового порядка»,
выдвинутой Дж. Бушем, и для заявлений Совета НАТО, который теперь
регулярно призывает к тому, чтобы «власти на всех уровнях» уважали
международное право, и тем более для решений, принимаемых в рамках ООН.
При этом даже бывшие союзники Соединенных Штатов не склонны более
полагаться на их заверения и безоговорочно воспринимать американское
лидерство в «новом мировом порядке».

В создавшихся новых условиях еше большее значение приобретает задача
юристов-международников по раскрытию того огромного потенциала, который
был заложен учредителями ООН в функции и полномочия органов этой
всемирной организации в интересах обеспечения нового мирового порядка по
окончании второй мировой войны, но так и не был полностью реализован.
Увеличилось значение и тех установок по содействию распространению
знаний о международном праве, которые характерны для многих резолюций
Генеральной Ассамблеи ООН, для уставов различных ассоциаций и
объединений юристов. Насущная потребность в этом обусловлена не столько
юридическими пробелами или недочетами, подчас присущими дипломатической
и договорной практике государств (особенно недавно возникших, в том
числе и в результате распада Советского Союза), сколько все возрастающим
в широких официальных и общественных кругах пониманием того факта, что
альтернативы международному праву как фундаменту и регулятору мирового
порядка в наши дни нет и быть не может.

Новейшие тенденции в мировой политике и международных отношениях
подтверждают, что международное сообщество государств рассматривает
международное право и международный правопорядок как олицетворение того
мирового порядка, который должен действовать на нашей планете.

>>>26>>>

Глава 2. СТАНОВЛЕНИЕ ОБЩЕГО ДЛЯ ВСЕХ ГОСУДАРСТВ МЕЖДУНАРОДНОГО
ПРАВОПОРЯДКА

Народы всех стран заинтересовали в том, чтобы на Земле был обеспечен
прочный международный мир, а между государствами существовали только
нормальные, миролюбивые и дружественные взаимоотношения. Поэтому вполне
понятен повышенный интерес мировой общественности к международному
праву. Именно в нем все усматривают тот порядок поведения, которого
должны придерживаться все государства и «ные участники международных
отношений.

Международное право при этом понимается как совокупность или система
юридически обязательных норм, которые регламентируют поведение и
отношения государств (и иных участников современных международных
отношений). Такое понимание существовало всегда. Об этом свидетельствует
и вся история возникновения и раз-вития норм международного права. Их
появление и утверждение в международной жизни было обусловлено в
основном двумя тесно взаимосвязанными практическими потребностями. Одна
из них — необходимость обеспечить автономность и самостоятельность
возникших государственных образований, защиту и охрану их .независимости
от возможных внешних посягательств со стороны других государств и в этих
целях с помощью взаимной договоренности относительно юридически
обязательных правил поведения определить как взаимные права, так и
соответствующие обязанности возникших самостоятельных государственных
образований, предотвратить тем самым анархию и произвол в международных
отношениях.

Другая практическая потребность состояла в том, чтобы обеспечить «жизнь
бок о бок» всех таких «политических и государственных образований», т.е.
параллельное «сосуществование» возникших «самоуправляемых, так
называемых суверенных образований», и таким образом упорядочить их
взаимоотношения, наладить их сотрудничество.

Поскольку автономность и самостоятельность «суверенных образований»
исключала существование над ними какой-либо «ещи-

>>>27>>>

ной высшей власти» (в том числе и законодательной;, единственным
взаимоприемлемым для них способом создания обязательных правил поведения
могло стать только соглашение, в котором определялось бы как содержание
правил поведения, так и признание их юридически обязательными в качестве
норм международного права.

Исторически первыми международно-правовыми актами, порожденными
указанной двуединой потребностью, были двусторонние международные
договоры между возникшими суверенными образованиями – – государствами.
Объясняется это прежде всего тем, что государства, накопившие опыт
правового регулирования общественных отношений внутри страны с помощью
различного рода правовых письменных предписаний (законов, указов,
декретов и т.п.), экстраполировали этот опыт на регламентацию своих
взаимоотношений с другими государствами. Так что воздействие
национального правопорядка на международный, а также юридическое влияние
внутригосударственного права -на международное началось с первых же
международно-правовых мероприятий государств. В этом проявилось то
взаимодействие национальных систем права с системой международного
права, которое существует и поныне.

Нормы всех таких двусторонних международных договоров, независимо от
того, предназначалось ли их применение для регламентации поведения
государств в каком-либо конкретном, единичном случае или же они были
рассчитаны на регулирование взаимоотношений двух государств в течение
длительного времени, положили начало существованию международного права
как совокупности юридически обязательных норм, регулирующих отношения
между государствами.

Нормы двусторонних международных договоров являются нормами
международного права. Поэтому их соблюдение свидетельствует о выполнении
государствами – – участниками таких договоров не только взятых ими на
себя международных обязательств, но и норм и предписаний международного
права.

Нормы, содержащиеся в двусторонних международных договорах, до сих пор
составляют значительную часть всего нормативного массива или всей
совокупности норм действующего международного права. Этот факт подчас
упускается из виду теми специалистами по международным отношениям,
которые сосредоточивают свое внимание на так называемых общепризнанных
нормах современного международного права, тем самым вольно или невольно
ограничивая круг норм современного международного права.

Без двусторонних международных договоров сегодня немыслима жизнь
государств. Такие договоры служат весьма эффективным правовым средством
для разрешения многочисленных вопросов, возникающих между государствами,
урегулирования и упорядочения тех конкретных связей и видов
сотрудничества, которыми весьма насыщены взаимоотношения государств,
особенно

>>>28>>>

соседних или расположенных в одном геополитическом районе Земного шара.
Поэтому многочисленные нормы двусторонних международных договоров,
предусматривающие определенный правовой порядок отношений между
государствами и их сотрудничества в политической, экономической,
торговой и иных областях, составляют неотъемлемую и весьма значительную
часть международного правопорядка, действующего в ту или иную
историческую эпоху.

Нормы тех многосторонних договоров или же международных обычаев, которые
послужили источником возникновения общепризнанных норм международного
права, появляются исторически позднее, да основе накопленного опыта
международно-правового двустороннего сотрудничества государств. Многие
юристы-международники ведут отсчет многосторонних международно-правовых
актов с постановлений или решений Вестфальского конгресса 1648 г.,
Венского конгресса 1815 г. и Гаагских мирных конференций 1899 и 1907 гг.

При этом большинство западных юристов-международников вообще связывают
возникновение международного права с эпохой Гуго Греция и Вестфальским
миром 1648 г., а современного международного права — с созданием ООН.

По мнению советских историков и юристов, международное право возникло в
тот период истории человечества, когда на международной арене
утвердились устойчивые автономные политические и государственные
образования, а все последующее развитие международного права проходило
под влиянием общественно-экономических формаций — рабовладельческого,
феодального и буржуазного общества. Отсчет же существования современного
международного права ведется с момента создания ООН.

Юристы развивающихся стран в основном придерживаются аналогичною мнения
и подразделяют историю международного права на три периода — от древнего
мира до средних веков, затем от эпохи Гуго Гроощя до Лиги Наций,
возникновение же современного международного права они относят к периоду
окончания второй мировой войны и учреждения ООН.

Можно, таким образом, констатировать единство взглядов
юристов-международников относительно того исторического факта, что
становление современного международного права произошло в период
разработки Устава ООН и учреждения Организации Объединенных Наций.

Действующее в наши дни международное право впоследствии в доктрине стало
называться новым или общим, а все предыдущее — старым или традиционным
международным правом. Для проведения такого различия имеются исторически
оправданные и,

>>>29>>>

в сущности, никем иэ юристов-международников не оспариваемые объективные
основания.

Развитие норм традиционного международного права было в основном связано
с деятельностью европейских государств (например, из 27
государств—участников Гаагской мирной конференции 1889 г. 20 были
европейскими). В силу этого международно-правовые позиции именно
европейских государств в XVII— XVIII вв. и начале XIX в. (доктрина Гуго
Гроция, декларация Великой французской революции, решения европейских
конгрессов и конференций, международно-правовая обычная практика и т.п.)
наложили свой отпечаток на социально-политическую сущность принципов и
норм традиционного международного права.

Прежде всего это отразилось яа сфере действия старого международного
права. Принципы и нормы традиционного международного права не были
универсальными. Они, в сущности, распространяли свое действие на
относительно узкую группу европейских государств, принадлежащих, по
определению дипломатов и юристов-международников того времени, к так
называемой семье цивилизованных народов.

По своему социальному содержанию старое международное право было крайне
неоднородным, таящим в себе глубоко противоречивые и даже
взаимоисключающие положения. Так, наряду с признанием принципа уважения
государственного суверенитета и невмешательства во внутренние дела
государств традиционное международное право «допускало в то же время
возможность применения к суверенным государствам любой формы принуждения
со стороны других государств. Основным средством такого принуждения
считалась война». Более того, поскольку действие принципов и норм
ограничивалось лишь «цивилизованными народами», в отношении остальных
народов допускалось применение насильственного захвата их территорий,
подчинение колониальному господству, установление протекторатов и других
форм зависимости, заключение неравноправных кабальных договоров и т. п.

Это подрывало само предназначение международного права, возникшего и
существующего для обеспечения автономного и независимого сосуществования
различных стран и государств и предотвращения произвола на международной
арене, что отмечалось многими юристами-международниками, в том числе и
западными, которые признали, например, что «в 1914 г. в международном
праве было мало или вообще не было ничего относящегося к миру или
справедливости в международных отношениях».

Однако эта опасная для дальнейшего существования международного права
тенденция не получила продолжения в силу ряда

>>>30>>>

исторических событий международной жизни. И важнейшим из них следует
считать возникновение первого в мире социалистического государства.
Можно по-разному оценивать этот исторический факт, но несомненно одно –
– программные внешнеполитические документы Октября 1917 г. оказали
значительное влияние на всю систему международных отношений того
периода. В декретах Октября провозглашались приемлемые для всех стран и
народов демократические принципы равноправных миролюбивых
взаимоотношений всех государств – – осуждение аннексий и войн как орудия
внешней политики; признание права народов и наций на самоопределение, на
самостоятельный, без вмешательства и давления извне, выбор своего
социального и политического пути развития; отказ от кабальных,
неравноправных международных договоров; подтверждение общения
равноправных государств в качестве основной идеи международного права и
т. п.

На общем фоне внешнеполитической практики колониальных захватов,
различных форм зависимости стран и народов (от консульской юрисдикции,
протекторатов до прямой колониальной формы подчинения), большого числа
неравноправных по своей сути международных договоров, а также практики
раз-решения международных споров и конфликтов насильственными средствами
международно-правовые идеи и принципы Октября 1917 г. обладали особой
притягательной силой для народов всех стран, оказали воздействие на
общественное правосознание, с которым не могли не считаться политики и
государственные деятели различных стран. Был дан огромный животворный
импульс всем тем шагам и мерам в мировой политике, которые должны были
восстановить веру в международное право, его авторитет и действенность
как регулятора всемирных отношений.

Для практического претворения в жизнь этой всемирно-исторической задачи
естественно потребовалось определенное время. Специфика международного
права состоит в том, что для его восприятия всеми государствами, для
преобразования старых и, создания новых международно-правовых принципов
и «орм требуется согласие, соглашение государств как суверенных
независимых образований. Без их согласованного волеизъявления и
взаимоприемлемого решения никакое международное правило не может стать
юридически обязательным для государств и получить в этом качестве
путевку в жизнь.

Поэтому творческий процесс становления общего для всех без исключения
государств международного права занял определенное время. Лишь
постепенно количественные и качественные накопления (официальное
признание СССР капиталистическими государствами и, следовательно,
подтверждение ими идеи мирного сосуществования различных государств в
качестве идейно-политической основы международного права; двусторонние и
многосторонние договоры с участием Советского государства, стран Азии,
Латинской Америки. Ближнего Востока; международные декл:-рации и
соглашения относительно основных правил международ-

>>>31>>>

ного общения, межгосударственные договоры и решения стран
антигитлеровской коалиции в период второй мировой войны и т. п.) привели
к новому качественному скачку в международных отношениях — к становлению
нового, общего для всех государств международного права. Фундаментальные
основы этого нового международного права, а следовательно, и нового
международного правопорядка были закреплены в Уставе ООН – – важнейшем
международно-правовом документе наших дней.

Можно поэтому с уверенностью и без какого-либо преувеличения
констатировать, что Устав ООН положил начало существованию современной
системы международного права как такой правовой системы, которая
отражает общие интересы и цели международного сообщества государств в
делом, а также закономерности развития международных отношений, присущие
нашей исторической эпохе — эпохе мирного сосуществования и
сотрудничества самых разных государств, независимо от их различий и от
уровня и особенностей их исторического развития. В этом нельзя не видеть
всемирно-исторического значения Устава ООН для всего последующего
развития и укрепления современного международного правового порядка.

Объясняется это рядом социально-политических факторов и причин, среди
которых немалое место занимает опыт эффективного военного,
экономического и политического сотрудничества в годы второй мировой
войны государств – – участников антигитлеровской коалиции, который
убедительно показал и подтвердил возможность и необходимость
объединенных и коллективных усилий различных государств для ликвидации
агрессии и предотвращения новой мировой войны.

Процесс разработки Устава ООН проходил в особый исторический период, для
которого были характерны мощный размах антифашистских настроений и
выступлений, небывалый подъем национально-освободительных и
демократических сил и движений. В такой сложившейся во воем мире, и
особенно в Европе, обстановке мирные чаяния и требования народов
положить конец агрессивным войнам и обеспечить справедливый и прочный
порядок на международной арене, в том числе и с помощью создания ООН,
имели решающее значение для отражения и закрепления в Уставе ООН
общедемократических, прогрессивных и гуманных политико-правовых
требований.

Заслуга государств — учредителей ООН состояла прежде всего в том, что
они смогли успешно выполнить двуединую задачу, непреложную и необходимую
для создания и утверждения единого правопорядка в современных
международных отношениях государств с различным общественным строем и,
следовательно, с различными социально-политическими целями и установками
относительно содержания и назначения правового регулирования в
международной жизни. Для становления такого международного правопорядка
необходимо было обеспечить две фундаментальные предпосылки: 1) чтобы
лежащие з его основе принципы и нормы

>>>32>>>

международного права по своему социально-политическому содержанию
соответствовали интересам всего международного сообщества, 2) чтобы по
своему правовому характеру эти принципы и «ормы были юридически
обязательными для всех без исключения государств, независимо от
каких-либо различий между ними.

Становление и утверждение общего для всех государств международного
правового порядка было бы невозможно без признания международным
сообществом идеи мирного сосуществования в качестве единственно разумной
основы отношений между всеми государствами.

Именно в этом « состояли усилия политиков, дипломатов и юристов при
выработке Устава ООН. Необходимо было обеспечить продолжение
сотрудничества, сложившегося в антигитлеровской коалиции, превратить его
в норму взаимоотношений, с тем чтобы, как отмечается в преамбуле Устава
ООН, «избавить грядущие поколения от бедствий войны, дважды в нашей
жизни принесшей человечеству невыразимое горе». В этих целях
государства— создатели ООН провозгласили свою решимость «проявлять
терпимость и жить вместе, в мире друг с другом, как добрые соседи», и
объединить свои силы «для поддержания международного мира и
безопасности». А ООН должна была стать «центром для согласования
действий наций в достижении этих общих целей» (п. 4 ст. 1 Устава ООН).
Краткая история создания ООН, как и вся последующая деятельность
Организ-ации, свидетельствует о том, что она была задумана и действует
как универсальная организация, объединяющая усилия всех государств.

В настоящее время идея мирного сосуществования, нашедшая свое
международно-правовое закрепление в Уставе ООН, получила широкое
признание во многих международных документах универсального характера.
Так, начиная с 60-х годов в международные конвенции и декларации стали
постоянно вводиться требования и положения относительно необходимости
содействия развитию дружественных отношений между государствами
«независимо от различий в их государственном и общественном строе»
(например, Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г.) либо
«независимо от их политических, экономических и социальных систем и от
уровня их развития» (например, Декларация ООН 1970 г. о принципах
международного права).

Эти политико-правовые формулировки убедительно свидетельствовали об
утверждении в международном сообществе понимания и активного восприятия
той реалии наших дней, которая состоит в том, что никакие различия между
государствами не могут служить препятствием для их нормальных отношений
и сотрудничества в самых различных областях международной жизни.

Без всеобщего признания идеи мирного сосуществования, которое отчетливо
проявилось в Уставе ООН, да и в самом факте создания этой всеобщей
международной организации, невозможно

>>>33>>>

было бы утверждение и развитие единого и общего для всех государств
современного универсального правопорядка в мире.

В сумме своей все принципы и нормы международного права, закрепленные в
Уставе ООН, свидетельствовали о том, что был подведен существенный итог
процессу преобразования старого, традиционного международного права и
положено начало существованию новой системы международного права – –
современного международного права, которое вскоре получило и новое
наименование: «общее международное право», т.е. общее для всех
государств и народов. Это право и составляет исходную, нормативную
основу современного международного правопорядка.

Термин «общее международное право» ныне широко используется
юристами-международниками, в том числе принадлежащими к разным
юридическим школам. Встречающиеся при этом отдельные различия в
трактовке этого понятия весьма незначительны.

В сущности, все юристы-международники исходят из того, что общее
международное право — это совокупность международно-правовых принципов и
норм, обязательных для всех без какого-либо исключения государств. Эта
характеристика иногда дополняется указанием на то, что общее
международное право в равной мере стоит на страже прав всех государств –
– участников международного общения и потому отвечает интересам всех
государств « народов.

В этом, пожалуй, усматривается главное отличие современной системы
международно-правовых принципов и норм от старого, традиционного
международного права. Это подчеркивается и терминами «общее» или
«универсальное» международное право, которые прямо указывают на то, что
такая система является общей для всех государств, нез-ависимо от того,
какой путь развития они избрали.

Наряду с юридическими характеристиками норм общего международного права
даются и политико-правовые оценки содержания этих норм и социальной
сущности общего международного права в целом. В данном случае
подчеркивается, что общепризнанность таких норм означает их приемлемость
для всех существующих ньтие государств и потому нормы современного
общего международного права имеют общедемократический характер.

При анализе общедемократической сущности общего международного права
отмечается в первую очередь тот факт, что соглашение между различными
государствами, порождающее нормы этого права, не может быть основано на
внешних политических принципах или международно-правовой позиции одной
группы го-

>>>34>>>

сударств — западных или развивающихся. Принципы и нормы современного
общего международного права могут иметь лишь общедемократический
характер, поскольку лишь на такой основе возможно соглашение между всеми
государствами. С этим подходом смыкается, в сущности, и тот взгляд, что
общими для всех государств нормами международного права могут быть лишь
те, которые имеют своим предметом общие вопросы или интересы всего
международного сообщества. Наконец, высказывается мнение, что общее
международное право характеризуется общедемократическим содержанием, ибо
оно отражает общечеловеческие ценности и устремления, которые
направлены, как подчеркивают некоторые юристы, на установление и
укрепление международного демократического мира.

При характеристике общего международного права юристами-международниками
констатируется и тот факт, что современное международное право по своему
содержанию охватывает практически почти все виды деятельности государств
на международной арене, их взаимоотношений и сотрудничества в самых
различных сферах международной жизни — как в давно и традиционно
сложившихся, так и в новых, обусловленных общественно-экономическим и
научно-техническим прогрессом. Международный Суд еще в первые годы своей
деятельности подчеркнул, что «вся история международного права
свидетельствует о том, что оно развивается под влиянием требований
жизни». При этом, как справедливо подметил Г. И. Тункин, «международное
право не только следует за развитием отношений между государствами и
упорядочивает их, но и нередко имеет целью регулирование возможных в
будущем отношений между государствами». В качестве примера приводится
космическое право, которое не ограничивается регулированием существующих
отношений, а стремится создать воз-можиости для регламентации новых
отношений в будущем. Такое же стремление, на наш взгляд, было характерно
и для государств — участников III Конференции ООН’по морскому праву при
осуществлении кодификации и прогрессивного развития современного
международного морского права.

Здесь уместно привести данные Секретариата ООН о том, что за первые 25
лет существования ООН ее органами или конференциями под ее эгидой было
создано около 200 многосторонних договоров по кодификации и дальнейшему
развитию общего международного права. Такая успешная работа позволила в
свое

>>>35>>>

время Генеральному секретарю ООН Пересу де Куэльяру указать, что с
помощью ООН была кодифицирована и развита «значительно большая часть
международного права», чем «за всю предыдущую историю человечества».
Благодаря такой интенсивной международной «ормотворческой деятельности
государств общее международное право обогатилось многими новыми
принципами и нормами, которые свидетельствуют о том, что в предметном
содержании общего международного права произошел значительный
качественный скачок. Оно «есомневдю стало охватывать все виды
взаимосогласованной деятельности государств, их взаимоотношений и
совместного сотрудничества, которые известны и доступны современной
практике международных отношений.

В тех же случаях, когда норм общего международного права бывает
недостаточно для регламентации отношений между отдельными государствами
или группой государств, в международных отношениях появляются и
действуют «локальные» нормы международного права, в основном договорные
по своему происхождению и характеру. Они служат урегулированию тех
специфических проблем международных отношений, которые, по мнению
государств — участников локальных международных договоров, не
упорядочены в достаточной мере принципами и нормами общего
международного права.

Роль локальных >>>36>>>

му значению могут иметь всемирный политико-правовой характер. Примером
могут служить нормы многосторонней Конвенции по урегулированию
китобойного промысла 1946 г. или же пакета соглашений по разрешению с
участием США спорных проблем между Израилем и ООП на Ближнем Востоке.

Для того чтобы преодолеть некоторое сходство термичов «локальный» и
«региональный», в позднейших публикациях по международному праву
появились термины «партикулярные нормы» или «партикулярные соглашения»
для обозначения международных норм, обязательных для ограниченного круга
государств, а также для международных соглашений с ограниченным кругом
участников.

Все эти термины и понятия – – «локальные нормы», «региональные нормы»,
«партикулярные нормы» – – в конечное счете означают, что речь идет о тех
международно-правовых нормах, которые непосредственно обязательны лишь
для определенного круга государств и потому не являются общими или
общепризнанными нормами международного права. По-видимому, целесообразно
обратить внимание читателя на то, что указанная терминология в принципе
имеет доктринальное происхождение и применение. Она используется учеными
в целях преподавания, научного исследования и классификации всего
комплекса действующих международно-правовых норм.

Официальная практика государств, как правило, ограничивается применением
термина «международное право» для обозначения всей совокупности или
системы принципов и норм, юридически обязательных для государств и иных
участников международных отношений. Однако в ряде случаев в
международных и внутригосударственных официальных документах, в
заявлениях государств используется термин «общепризнанные нормы»
международного права, с тем чтобы подчеркнуть их непреложную юридически
обязательную силу для всех без исключения тасу-дарств. Иногда
встречаются ссылки на «региональные» соглашения или организации, которые
ведают действиями государств в каком-либо определенном регионе Земного
шара. Так, в Уставе ООН имеется посвященная региональным соглашениям
глава, где определяется компетенция региональных органов в области
«мирного разрешения местных споров» и принятия мер по тем вопросам
поддержания международного мира и безопасности, которые «являются
подходящими для региональных действий» (гл. VIII Устава ООН). Что
касается терминов «локальные» и «партикулярные» нормы международного
права, то в официальной переписке или заявлениях государств они
практически не встречаются.

Для международно-правовой практики государств и межгосударственных
организаций характерно подразделение всей совокупности норм
международного права на общие, или общепризнанные, на нормы
многосторонних и двусторонних договоров. Оп-

>>>37>>>

равданность и целесообразность такой классификации не вызывает сомнений,
ибо она полностью отражает реальную действительность.

При этом государства по-прежнему исходят из того, что созидательным
источником всех международно-правовых норм служит только международное
соглашение Оно может быть выражено в форме международного договора или
обычая.

Международное соглашение создает норму международного права только в том
случае, если в нем содержится два тесно взаимосвязанных элемента:
во-первых, согласие его участников-государств относительно содержания
той или иной нормы и, во-вторых, их согласие считать эту норму
юридически обязательной, т. е. международно-правовой нормой (а не просто
рекомендацией, политическим заявлением или решением и т. п.).

Эти два критерия сразу же позволяют распознать и установить намерение
государств – – участников того или иного международного документа,
независимо от его наименования — декларации, совместного коммюнике или
заявления, резолюции или постановления межправительственной организации
или органа. Если в каком-либо международном акте не содержится
указанного выше двуединого мнения, согласия государств его участников,
то этот акт или документ не может служить источником новых яорм
международного права.

Последовательное применение этих двух критериев ко всем многообразным
проявлениям совместных, согласованных реше-Іий и актов государств
позволяет довольно четко ответить на ча-:то возникающий вопрос о том,
является ли тот или иной совместный акт государств источником норм
действующего международного права.

Для тсго чтобы убедиться в действенности этих критериев,
достаточно привести в качестве примера давнюю дискуссию уче-шх о том,
являются ли декларации и резолюции Генеральной \ссамблеи ООН
источником новых норм международного права. 1е секрет, что многие
ученые-международники считают, что декларации и резолюции Генеральной
Ассамблеи ООН, содержание рекомендации, правила или нормы
относительно поведения государств в той или иной сфере международной
жизни (напри-Іер, о предоставлении независимости колониальным
странам и народам от 14 декабря 1960 г., об установлении нового
международного экономического порядка от 1 мая 1977 г., об определении
агрессии от 14 декабря 1974 г. и др.), служат источником международного
права. Для подкрепления своего мнения обычно ссылаются на то, что такие
постановления были приняты Генеральной Ассамблеей без голосования,
получали всеобщее одобрение или поддержку среди всех государств —
членов ООН. Однако при этом вольно или невольно упускается из виду тот
непреложный юридический факт, закрепленный в Уставе ООН, что все такие
постановления Генеральной Ассамблеи ООН носят характер рекомендаций, т.
е. не являются юридически обязательными для го-

>>>38>>>

сударств как в целом, так и тем более в какой-то их части. Поэтому общее
одобрение или согласие государств – – членов ООН на принятие такой
резолюции Генеральной Ассамблеи ООН не содержит в себе их согласия на
юридическую обязательность для государств данной декларации или
резолюции, а следовательно, их согласия или соглашения считать
содержащиеся в этих документах рекомендации, правила или нормы
юридически обяза-те ьными для всех государств нормами международного
права.

Попытки сторонников отнесения некоторых постановлений Генеральной
Ассамблеи ООН к числу источников международного права подкрепить свою
позицию утверждением, что в данном случае речь идет о нормах «мягкого»
международного права, вряд ли могут придать убедительность их
рассуждениям. Какое-либо деление международного права на «мягкое» и
«твердое» никогда не проводилось в международно-правовой доктрине и
практике; оно вряд ли обоснованно и может повлечь за собой весьма
серьезные нежелательные последствия для соблюдения и эффективности
системы норм международного права в целом.

Кроме того, международно-правовая практика говорит о том, что в создании
каких-либо новых концепций или конструкций по поводу «мягкого» права или
же расширения круга источников международного права (в частности, путем
включения в их число деклараций или резолюций Генеральной Ассамблеи ООН)
нет никакой необходимости. Правила или нормы, содержащиеся в тех или
иных декларациях Генеральной Ассамблеи ООН, могут стать нормами
международного права, если государства в своей повседневной практике
станут относиться к ним как к юридически обязательным международным
стандартам поведения, т. е. расценивать их путем обычноправовой практики
в качестве международно-правовых норм, обязательных к соблюдению всеми
государствами. Так было, например, с постановлениями или положениями
Всеобщей декларации прав человека 1948 г., принятой, кстати, в
результате голосования, в ходе которого не произошло единодушного ее
одобрения. Несмотря на это, Всеобщая декларация со временем стала
расцениваться международным сообществом государств как важный
международно-правовой документ, содержащий стандарты или нормы,
получившие общее признание в качестве правовых норм, подлежащих
всеобщему соблюдению всеми участниками международных отношений, и прежде
всего государствами.

Международный обычай как одна из весьма действенных и распространенных
форм международного согласия или соглашения относительно признания того
или иного правила или нормы нормой международного права также отражает
два упомянутых выше критерия. Это нашло прямое выражение и закрепление в
широко известном международном документе — Статуте Международного Суда.
В ст. 38 Статута говорится о международном обычае как о всеобщей
практике государств, «признанной в качестве правовой нормы». Порождением
(изначальным стартом,

>>>39>>>

толчком) такой всеобщей практики могут послужить нормы двусторонних
договоров (что относительно редко), многосторонних договоров (конвенций,
соглашений, пактов и т.п.), постановлений или положений международных
деклараций, решений, резолюций межправительственных организаций и
органов универсального или регионального характера (что также
встречается весьма редко) и, наконец, просто обычная практика тех или
иных государств (без предварительного или последующего ее отражения в
каком-либо международном договоре). Именно эти международно-правовые
явления в жизни сообщества государств и послужили источником появления в
конечном счете общих или общепризнанных норм действующего международного
права.

В этом ярко и убедительно проявилась преемственная связь действующего в
наше время общего международного права с прежним старым, или
традиционным, международным правом. В нормативный массив общего
международного права вошли все те прежние международно-правовые нормы,
которые отвечали двум основным тенденциям в международных отношениях —
тенденции охраны независимости государств в их внутренних и внешних
делах и тенденции предотвращения анархии, налаживания порядка во
взаимоотношениях государств. Все такие нормы человечество создавало
веками в интересах упорядоченных международных отношений, и они были в
силу этого активно восприняты и впитаны в себя общим международным
правом.

В силу этого общее международное право и стало составлять исходную,
нормативную основу современного международного правопорядка. Ставшая
ныне весьма содержательной вся совокупность, или система, действующих
международно-правовых норм в сочетании со всемирным масштабом их
действия свидетельствует о том, что современное международное право
представляет собой целостную систему общественного порядка в мире, т. е.
международный правопорядок, или мировой порядок, которому должны
следовать и в основном практически уже следуют все участники современных
международных отношений.

Центральное место в этой системе занимают основные принципы
международного права.

>>>40>>>

Глава 3. ПРИНЦИПЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВОПОРЯДКА

1. Основные принципы международного права — фундамент правопорядка в
мире

Возникновение и утверждение системы основных принципов — явление,
характерное для общего международного права. Оно было тесно связано с
закрепленной в преамбуле Устава ООН решимостью международного сообщества
государств «создать условия, при которых могут соблюдаться
справедливость и уважение к обязательствам», вытекающим из
международного права.

С этой целью было уделено весьма серьезное внимание принципам
деятельности ООН и ее членов-государств. Постановления Устава ООН о
таких принципах (ст. 2) были адресованы не только Организации, но и всем
ее членам, которые должны действовать в соответствии с этими принципами
постоянно и повсеместно, а не только в рамках ООН, ее органов и
специализированных учреждений. Более того, в интересах поддержания
международного мира и безопасности ООН была призвана обеспечивать, чтобы
«государства, которые не являются ее Членами, действовали в соответствии
с этими принципами» (п. 6 ст. 2 Устава ООН).

Все эти четкие постановления Устава ООН и дали основание считать
принципы ООН основными принципами современного международного права.

Традиционному международному праву и его доктрине не было присуще
выделение каких-либо норм в качестве «основных принципов». Этим, видимо,
объясняется сдержанное отношение западных юристов-международников к
данной правовой категории и применение ими в своих публикациях вместо
понятия «основные принципы» таких терминов, как «высшие принципы»,
«общие принципы» или просто «принципы». Для советских
юристов-международников — ученых и практиков — всегда было характерно
применение термина и понятия «основные принципы» и постоянное
исследование их сущности и значения как наиболее общих и важных
общепризнанных норм, составляющих идейную и нор-

>>>41>>>

мативную, юридическую основу всей системы международного права.

Объективным критерием для позитивного решения все еще существующих
различий в подходе к правовой характеристике принципов Устава ООН может
служить принятая в ООН на основе консенсуса Декларация о принципах
международного права, касающихся дружественных отношений и
сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации
Объединенных Наций, 1970 г. В ней было высказано единодушное суждение
международного сообщества государств о том, что «принципы Устава,
содержащиеся в настоящей Декларации, представляют собой основные
принципы международного права». В Декларации содержался также призыв к
тому, чтобы все государства руководствовались этими принципами «в своей
международной деятельности» и развивали свои взаимоотношения «на основе
их строгого соблюдения».

Этот призыв, обращенный ко всем без исключения государствам, отразил ту
всеобщую юридическую обязательность принципов ООН, которая изначально
была закреплена в ее Уставе.

История разработки текста гл. I Устава ООН относительно целей и
принципов Организации свидетельствует о том, что дипломаты и юристы,
принимавшие непосредственное участие в этой почетной работе, опирались
на вековой опыт правового регулирования общественных отношений на
международной арене. При этом учитывался и внутригосударственный опыт
упорядочения общественных отношений, накопленный национальными правовыми
системами отдельных государств.

Вполне понятно, что первостепенное внимание было уделено международной
обычноправовой и договорной практике государств, постановлениям и
решениям важнейших международных конференций, а также требованиям и
положениям статутов международных организаций (Всемирного почтового
союза. Лиги Наций и др.). В частности, были учтены присущие
традиционному международному праву обязательства относительно
невмешательства во внутренние дела государств, равноправия государств
как субъектов международного права, добросовестного соблюдения ими
международных договоров, запрещения войны как средства разрешения
международных споров и в качестве орудия национальной внешней политики
государств (Пакт Бриана—Келлога 1928 г.).

Многообразный опыт установления и утверждения правового порядка в
конкретных государствах свидетельствовал о том, что для всех правовых
систем государств характерно наличие основ-

>>>42>>>

ных, руководящих идей, или принципов, которые предопределяют
направленность, сущность и характер правового регулирования в целом. Эти
идеи расцениваются либо как основные ведущие принципы права, либо как
конституционные принципы, причем независимо от того, закреплены ли они в
самом тексте законов и конституций или же создавались и подтверждались
судебной практикой в качестве основополагающих прецедентов, отражающих и
определяющих сущность и целенаправленность правового порядка в данной
стране. Во всех этих случаях принципы права, несмотря на различное их
наименование или разную юридическую форму и способ закрепления в
национальных правовых системах, всегда играли решающую роль в создании и
утверждении определенного общественного порядка в государствах. Этот
опыт несомненно был учтен при решении вопроса о необходимости и
целесообразности создания особого раздела Устава ООН, посвященного
принципам деятельности организации и ее членов.

При этом было отдано должное и тому факту, что четкость и определенность
юридических норм в международном регулировании имеет крайне важное
значение. Это, в частности, подтверждалось многими спорами и
разногласиями между государствами по поводу толкования международных
обычаев, поскольку их содержание, как правило, не закреплено письменно в
международных документах. Наряду с этим было ясно, что если во
внутригосударственной практике подчас возможно отнесение к принципам
права не только основных норм, но и руководящих идей, которые при
развитой судебной системе в государствах получают единообразное
толкование и применение, то в международно-правовой практике такие
принципы должны иметь форму основных юридических норм, закрепленных по
возможности в каком-либо письменном международном акте. Иначе они могут
по-разному толковаться и применяться дипломатами и
юристами-международниками самых разных стран, тем более при различных
идеологиях, школах и направлениях в отстаивании сущности и содержания
основных принципов как неких руководящих и основополагающих идей. Тогда
и круг основных принципов становится неопределенным, что непозволительно
в международных отношениях государств.

С учетом этого всемирного опыта и были выработаны постановления Устава
ООН об основных принципах международного права В целом текст гл. I
Устава Организации убедительно свидетельствует о том пристальном
внимании ее авторов, которое было уделено: а) четкости и ясности
формулировок принципов; б) общей приемлемости для всех государств
социально-политического содержания этих принципов; в) их юридической
обязательности как основных правовых норм должного поведения государств,
отклонение от которых недопустимо.

В связи с этим в Уставе ООН была прежде всего подтверждена
преемственность для нового общественного международного порядка таких
традиционно сложившихся принципов, как суве-

>>>43>>>

пенное равенство государств, добросовестное выполнение международных
обязательств, мирное разрешение международных споров, невмешательство во
внутренние дела государств. Включение их в текст гл. I Устава ООН
подчеркнуло общепризнанный и универсальный характер этих принципов.

На основе имевшегося договорно-правового опыта государств по исключению
войны из жизни международного сообщества (в частности, соответствующих
положений Статута Лиги Наций и Пакта Бриана—Келлога 1928 г.) было
признано возможным и необходимым выработать содержание и формулировку
совершенно нового принципа международного права относительно
неприменения силы и угрозы силой, который и был включен в до вольно-таки
подробный текст ст. 2 Устава (в качестве ее отдельного пункта 4).

Что же касается таких новых принципов, как равноправие и самоопределение
народов, всеобщее уважение к правам человека и основным свободам для
всех, то о них было сказано в ст. 1 Устава ООН. Однако разработка четких
формулировок конкретного содержания этих принципов была оставлена на
потом, когда будет накоплен достаточный опыт их применения в
международной практике.

Включение всех этих принципов в Устав такой универсальной международной
организации, как ООН, подчеркнуло их всеобщее значение в качестве
непреложной юридической основы отношений между всеми существующими
государствами без какого-либо исключения. Достаточно указать, что ныне
правомерность тех или иных актов или мероприятий государств, их
соответствие современному международному праву и задачам поддержания
международного мира и безопасности оценивается правительствами и мировой
общественностью с точки зрения их совместимости с принципами Устава ООН.
Тем самым сделан значительный вклад в обеспечение правопорядка в
международных отношениях.

Придание Уставом ООН особого политико-правового значения принципам
международного права как основным правилам отношений всех государств в
эпоху одновременного сосуществования и сотрудничества самых различных по
своему социально-политическому строю и уровню развития стран, конечно,
способствовало предотвращению произвола в международных отношениях,
повысило значение и социальную ценность международного права.

Учредители ООН позаботились также о том, чтобы принципы Устава ООН в
реальной действительности стали непреложными юридическими правилами для
всех без исключения государств и неукоснительно соблюдались ими. С этой
целью в Уставе ООН было прямо указ-ано, что «Организация обеспечивает,
чтобы государства, которые не являются ее Членами, действовали в
соответствии с этими принципами, поскольку это может оказаться
необходимым для поддержания международного мира и безопасности» (п. 6
ст. 2 Уства). В ст. 103 Устава ООН подчеркнута преимущественная сила
обязательств по Уставу для государств —

>>>44>>>

членов ООН по сравнению с их обязательствами «по какому-либо другому
международному соглашению».

Такой подход к юридическому значению принципов как основных норм
международного права явился новым словом в доктрине и практике
международного права. По нашему мнению, он положил начало по крайней
мере двум новациям в международно-правовой практике государств:
во-первых, утверждению в общем международном праве идеи относительно
императивного характера ею основных принципов; во-вторых, признанию за
основными принципами международного права особого юридического статуса
как конституирующих норм, или же конституционных норм, если применять
терминологию, сложившуюся в общей теории права и во
внутригосударственной практике. В силу этого основные принципы являются
фундаментом всей системы международного права, предопределяют
политико-правовой облик этой системы, ее характерные черты и
обусловливают функционирование данной правовой системы в целом.

Поскольку такие явления не были присущи традиционному международному
праву, то поначалу они вызвали разноречивые отклики среди
юристов-международников. Их критическая оценка была особенно характерна
для активных сторонников концепции Триппеля относительно согласия
государств и необходимости их прямого волеизъявления по поводу
юридической обязательности для них какого-либо положения или требования
международного права. Эта концепция впоследствии приобрела широкую
известность в доктрине международного права как концепция согласования
воль государств применительно к созданию норм международного права и
признанию их юридической обязательности для каждого государства.

Подтверждением тому могут служить первые отклики юристов на
постановления, содержащиеся в п. 6 ст. 2 Устава. Гак, в своих ранних
комментариях к Уставу ООН (изданных в 1946 г.) известные
юристы-международники Г. Гудрич и Э. Хамбро считали, что эти нормативные
положения Устава не имеют основания в каком-либо «договорном, юридически
согласованном обязательстве» и потому государства, не являющиеся членами
ООН, «не обязаны юридически действовать в соответствии с принципами
Устава в каких бы то ни было целях».

Подобная трактовка уже в то время подверглась критике И. Кунца, который
отметил, что вывод в данном споре может быть лишь таким: «Устав налагает
на Организацию обязанность действовать не на основе права, или,
следовательно, обязанность действовать незаконно».

Известный юрист-нормативист Г. Кельзен, пожалуй, одним из первых среди
западных специалистов стал рассматривать п. 6 ст. 2 Устава ООН в
качестве юридически обязывающего государ-

>>>45>>>

ства — нечлены ООН и относить весь Устав к «общему международному
праву». Правда, при этом Г. Кельзен с сожалением признавал, что его
толкование п. 6 ст. 2 «не находится в соответствии с международным
правом, действующим на момент вступления Устава в силу». Отдельные
рецидивы скептического или даже негативного отношения
юристов-международников к п. 6 ст. 2 Устава ООН, к сожалению,
встречались и позднее, например в 60-х годах, когда вновь возникшие
развивающиеся государства стали предъявлять претензии на пересмотр тех
начал и положений общего международного права, которые были выработаны
без их непосредственного участия.

Нам уже приходилось возражать против непомерной абсолютизации концепции
согласования воль государств, в силу которой считалась вполне
справедливой и правомерной позиция новых государств, не считавших себя
автоматически связанными принципами международного права, созданными без
их волеизъявления и согласия. Подобная «абсолютизация» вольно или
невольно означала, что обязательность основных принципов международного
права ставилась в зависимость от «поголовного» признания их юридической
силы и тем самым практически вела к беспорядку в международных
отношениях. Ни наука, ни практика международного права никогда не
исходили из таких требований, и тем более сейчас, когда в рез-ультате
усилий международного сообщества по повышению юридического авторитета и
значения принципов Устава ООН (см., например, положения Венской
конвенции о праве международных договоров 1969 г. относительно jus
cogens) доктрина и практика международного права исходят из того, что
его основные принципы являются императивными нормами. В настоящее время
общепризнано, что отклонение от соблюдения этих принципов как основных
правовых норм должного поведения государств и иных участников
международных отношений юридически недопустимо, а подчас и преступно. В
этом нельзя не видеть важного вклада в дело обеспечения и укрепления
международного правопорядка.

Отнесение основных принципов, в том числе принципа неприменения угрозы
силой или самой силы против территориальной Целостности или политической
независимости государств, к разряду императивных норм свидетельствует о
том, что понятие и действие императивных норм не ограничивается сферой
права международных договоров, как утверждают некоторые
юристы-международники, а распространяется на все действия государств на
международной арене — односторонние и совместные. Это мнение
подкрепляется и тем, что в международном праве не закрепилось понятие
«публичный порядок» («public order»), кото-

>>>46>>>

рое, разумеется, относилось бы и к недоговорным взаимоотношениям
государств. Понятие jus cogens восполняет данный пробел и должно
толковаться как распространяющееся на все шаги и мероприятия государств
в любых областях международных отношений.

Социальные закономерности развития всемирных отношений, в частности
интенсивный рост и углубление международных связей, усиление
взаимосвязанности и взаимозависимости различных акций государств
(особенно по вопросам безопасности) в конечном счете привели к общему
пониманию государствами того факта, что пределы свободного усмотрения
государств должны быть поставлены в строгие, в том числе императивные,
юридические рамки, выход за которые следует считать недопустимым и
противозаконным. В противном случае может быть нанесен ущерб не только
интересам и правам других государств, но и всему мировому сообществу и
мировому порядку.

Поэтому современная наука и практика международного права исходят из
того, что его общепризнанные принципы являются императивными нормами.
Согласно Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.,
«императивная норма общего международного права является нормой, которая
принимается и признается международным сообществом государств в целом
как норма, отклонение от которой недопустимо…» (ст. 53). Такая
юридическая квалификация означает, что общепризнанные принципы и нормы
международного права являются по своей правовой природе юридическими
законами международной жизни, преступить которые не дано никому.

Придание основным принципам современных международных отношений
юридического значения императивных норм jus cogens содействует
обеспечению и укреплению единого правопорядка в международной жиз-ни.

Императивный и универсальный характер принципов международного права
означает, что все конкретные нормы международного права, в том числе
создаваемые в договорной практике государств, не должны ни в коем случае
противоречить основным принципам этого права. Не случайно в Венской
конвенции о праве международных договоров было признано, что «договор
является ничтожным, если в момент заключения он противоречит
императивной норме международного права»; при этом на участников такого
договора возложена обязанность «привести свои взаимоотношения в
соответствие с императивной нормой общего международного права» (ст. 53
и 71 Конвенции). Следовательно, основным принципам международного права
должны соответствовать все правовые отношения, договорные связи и
различные виды сотрудничества государств, возникающие и осуществляемые
на основе как уже действующих, так и находящихся еще в процессе
становления конкретных международных норм.

Поэтому основные принципы международного права являются фундаментом
современного международного правопорядка. Они

>>>47>>>

Ілужат исходной нормативной основой для правоприменительного
правоосуществительного) и правотворческого процесса, постоян-о
происходящего в международном сообществе государств. Сознавая и учитывая
это важное значение основных принци-ов международного права, сообщество
государств постоянно уде-яет внимание их дальнейшему совершенствованию и
прогрессив-,.ому развитию. Важнейшими вехами на этом пути явились
разработка и принятие на основе консенсуса в ООН Декларации о принципах
международного права 1970 г., а в рамках СБСЕ в 1975 г. —
Декларации принципов, которыми государства-участники будут
руководствоваться во взаимных отношениях. В Декларации ООН 1970 г.
содержалось семь принципов: неприменения силы или угрозы силой,
мирного разрешения международных споров, невмешательства во внутренние
дела государств, сотрудничества государств, равноправия и
самоопределения народов, суверенного равенства государств,
добросовестного выполнения государствами обязательств, принятых ими в
соответствии с Уставом ООН. В Декларации принципов участников СБСЕ 1975
г. были дополнительно провозглашены еще три принципа: нерушимость
границ, территориальная целостность государств, уважение прав человека и
основных свобод.

Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных
отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом
ООН, была торжественно принята юбилейной сессией Генеральной Ассамблеи
ООН 24 октября 1970 г., в день 25-летия Организации. В заключительной ее
части, в «Общих положениях», содержатся постановления, важные для
практического осуществления принципов международного правопорядка. Здесь
указывается, что все содержащиеся в Декларации принципы являются
«взаимосвязанными и каждый принцип должен рассматриваться в контексте
всех других принципов^. Эта мысль проводится и в формулировках
конкретных принципов. В Декларации подчеркивается незыблемость положений
Устава ООН и прямо указывается, что ничто содержащееся в Декларации «не
должно толковаться как наносящее ущерб каким-либо образом положениям
Устава, или правам и обязанностям государств-членов по Уставу, или
правам народов по Уставу с учетом конкретизации этих прав» в Декларации.
В тесной связи с этим заявляется, что «принципы Устава, содержащиеся в
настоящей Декларации, представляют собой основные принципы
международного права». Декларация призывает «все государства
руководствоваться этими принципами в своей международной деятельности и
развивать свои взаимоотношения на основе их строгого соблюдения».

Указание на то, что семь принципов — это принципы Устава ООН и тем самым
основные принципы международного права, означает, что Декларация не
только подтверждает, но и прогрес-

>>>48>>>

сивно развивает соответствующие положения Устава. Она как бы делает
конкретные выводы из общих положений о принципах в Уставе ООН и дает
четкие формулировки элементов содержания семи принципов с учетом тех
огромных изменений политического, экономического, социального и
правового характера, которые произошли в международных отношениях после
принятия Устава ООН.

В резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, которая официально оформила
принятие Декларации, была выражена убежденность Ассамблеи в том, что
«принятие Декларации о принципах международного права… будет
содействовать укреплению мира во всем мире и явится вехой в развитии
международного права и отношений между государствами, в содействии
обеспечению правопорядка среди государств и, в частности, повсеместному
применению принципов, воплощенных в Уставе».

Деятельность ООН по прогрессивному развитию и кодификации международного
права содействует не только укреплению роли и демократизации действующих
общепризнанных международно-правовых принципов, но и появлению новых
основных принципов международного права, ранее не известных истории
международных отношений.

Одним из ярких свидетельств такого содействия прогрессивному развитию
международного права является возникновение и утверждение в современном
международном праве принципа всеобщего уважения прав человека и основных
свобод для всех, без различия расы, пола, языка и религии. Его
возникновение было обусловлено постановлениями Устава ООН относительно
необходимости осуществления международного сотрудничества государств в
области прав человека (п. 3 ст. 1, ст. 55 Устава). При этом никто из
учредителей ООН не ставил перед собой задачу создания новых императивных
норм общего международного права. Однако в дальнейшем в рамках ООН был
разработан ряд ныне широко известных международных документов (Всеобщая
декларация прав человека 1948 г , Международные пакты о правах человека
1966 г. и др.), которые привели в конечном счете к становлению и
утверждению принципа всеобщего уважения прав человека. Он нашел свое
подтверждение и во многих международно-правовых актах, принятых вне
рамок ООН (Межамериканская Декларация 1948 г. и Конвенция о правах
человека 1969 г., Европейская конвенция о защите поав человека и
основных свобод 1950 г., Африканская хартия прав человека и народов 1981
г. и др.). Особое место среди них занимают Заключительный акт СБСЕ, в
котором впервые была дана развернутая формулировка принципа и
подчеркнуто «всеобщее значение» прав человека, уважение которых является
«существенным фактором мира, справедливости и благополучия».

>>>49>>>

Хотя в международной практике нет единого документа, в котором
содержался бы полный перечень основных принципов международного права,
ныне не вызывает сомнений тот факт, что к ним относится и принцип
всеобщего уважения прав человека.

Отсутствие в международном праве общепризнанного свода, перечня всех его
основных принципов повышает роль юристов-международников в выявлении тех
главных тенденций в раз-витии международных отношений, которые
свидетельствуют о становлении новых основных норм в
международно-правовой действительности.

Такого рода исследования и суждения уже присущи публикациям по
международному праву. Так, в учебнике международного права 1982 г.
(ответственный редактор Г. И. Тункин) был сделан справедливый вывод о
том, что «возрастание роли международных отношений в жизни общества и
появление новых жизненно важных, глобальных проблем ведут к увеличению
числа основных принципов международного права. Например, в связи с
повышением международного значения проблем охраны окружающей среды в
международном праве возник очень важный принцип — охраны окружающей
среды».

В монографическом исследовании императивных норм jus co-gens было
предложено отнести к числу таких норм, в частности, «принципы,
запрещающие присвоение отдельных частей пространств, имеющих жизненно
важное значение для всех государств мира: недопустимость присвоения
части открытого моря и воздушного пространства над ним, мирное
использование космического пространства, Луны и других небесных тел».

В коллективной работе, посвященной характеристике основ современного
правопорядка в Мировом океане, было с учетом глобального значения
морских пространств и ресурсов высказано мнение, что принцип свободы
открытого моря является одним из важнейших принципов общего
международного права и потому при классификации общепринятых начал
международных отношений его необходимо ставить в один ряд с такими
принципами, как уважение государственного суверенитета, территориальной
целостности, равноправия, и с другими, а не относить лишь к сфере
действия морского права.

Действительно, если основные принципы современного международного права
являются общепризнанными нормами, имеющими наибольшее значение для
решения главных проблем международных отношений, то вполне понятно, что
к таким проблемам в наши дни относятся в первую очередь глобальные
проблемы, позитивное решение которых имеет жизненное значение для
нынешнего и грядущих поколений.

>>>50>>>

Одной из центральных глобальных проблем, имеющей сложный, комплексный
характер, является рациональное использова ние всех тех пространств (или
сред), которые обеспечивают жизнедеятельность человечества, – – суши,
воды и воздуха. Четкое и согласованное установление всем мировым
сообществом правового статуса этих пространств и режима деятельности
государств по их освоению и использованию составляет необходимую
исходную международно-правовую гарантию нормального существования
нынешнего и особенно грядущих поколений. В связи с этим представляется,
что все те международно-правовые принципы, которые изначально
предопределяют сущность правового статуса и режима основных пространств
нашей планеты, следует относить к числу наиболее важных общепризнанных
норм современного международного права, т. е. к его основным принципам.

В отношении суши и воды такими основными принципами являются принцип
уважения суверенитета государств, определяющих правовой статус
сухопутной и водной территории каждого государства, и принцип свободы
открытого моря — применительно к водам океанов и морей, составляющих
пространства «открытого моря».

Эти же два основных принципа решили в начале нынешнего столетия и
правовую судьбу воздуха планеты. Воздушное пространство в пределах
территории государства было подчинено его полному и исключительному
суверенитету, а воздушное пространство над открытым морем было признано
международным, в равной мере открытым для полетов воздушных судов любого
государства. Тем самым международным сообществом было подтверждено
универсальное значение принципа свободы открытого моря как основного
начала общего международного права, имеющего юридически обязательное
значение не только для морской деятельности государств. Это
подтверждается и многими конкретными нормами международного воздушного
права, которое ныне в практике государств и в доктрине справедливо
считается одной из неотъемлемых частей (отраслей) современного
международного права.

В курсах и публикациях по воздушному праву свобода полетов в
международном пространстве расценивается как составной элемент
общепризнанного принципа свободы открытого моря. Объясняется это тем,
что на заре воздухоплавания принцип свободы открытого моря
рассматривался при разработке юридических правил полетов воздушных судов
как основное начало традиционного международного права в целом (а не
только одной из его нынешних частей — морского права).

Поэтому принцип свободы открытого моря наряду с принципом уважения
государственного суверенитета послужил исходной правовой базой для
возникновения и становления конкретных норм, регламентирующих
деятельность международной гражданской авиации в воздушном пространстве
всей планеты. Именно всеобщий, пл?нетарный характер значения этих
принципов, юридически

>>>51>>>

охватывающих все воздушное пространство планеты Земля, стал отправным
положением и в тех первоначальных дискуссиях и многосторонних
переговорах в рамках ООН, которые привели к установлению и признанию
всем международным сообществом основополагающего начала правового
статуса и режима космоса, согласно которому космическое пространство,
включая небесные тела, открыто для исследования и использования всеми
государствами на основе равенства.

Глобальная роль космоса возрастает с каждым новым научно-техническим
достижением в использовании этого пространства (например, в области
радио- и телефонной связи, дистанционного зондирования Земли и НТВ).
Важное значение космического пространства для всего человечества, как
для нынешнего, так, конечно, и для грядущих поколений, настоятельно
диктует всеобщую правовую оценку и квалификацию принципа, согласно
которому «космос открыт для исследования и использования всеми
государствами на основе равенства» как основного принципа общего
международного права.

Подобный подход к указанным принципам исторически оправдан. На
протяжении всего развития международных отношений, связанных с освоением
и использованием морского, воздушного и космического пространства, ни
практика государств, ни международные документы не содержали какой-либо
«отраслевой» квалификации и градации основных исходных начал морского,
воздушного и космического права и постоянно рассматривают их наряду с
принципом суверенного равенства государств как универсальные принципы —
основные нормы общего международного права.

Целостность современного мира, тесная взаимосвязанность и
взаимозависимость жизни всех стран и народов также нацеливают на такой
подход к политико-правовой оценке и квалификации этих принципов
международно-правовых отношений наших дней.

В реальной действительности принципы суверенного равенства, свободы
открытого моря и свободы полетов над ним воздушных судов, а также
свободы исследования и использования космоса настолько взаимосвязаны и
пронизывают деятельность государств в Мировом океане, воздухе и космосе,
что подчас без комплексного их применения в качестве именно основных
начал современного международного права невозможно эффективное
осуществление этой деятельности государствами, в том числе
конструктивное решение конкретных вопросов, возникающих, например, в
процессе обеспечения навигации и безопасности как морских, так и
воздушных судов, а также космических аппаратов, принятия надлежащих мер
по спасанию их экипажей в случае аварии и т. п. Все основные
международные соглашения и другие документы по морю, воздуху и космосу
закрепляют подобный комплексный подход к регламентации взаимоотношений
государств и их деятельности в указанных средах планеты Земля. Ни в
одном из таких

>>>52>>>

документов нет узкоотраслевого подхода к этим основным принципам либо их
жесткого размежевания по отраслям современного международного права. И
это вполне понятно и обоснованно.

Без должного уважения всеми государствами перечисленных принципов как
основных императивных начал общего международного права может быть
значительно затруднено обеспечение рационального использования основных
жпзнсьиых сред Земли. Ведь до сих пор еще встречаются различные
произвольные истолкования международных норм, конкретизирующих эти
основные принципы. Примером тому могут служить требования и позиции
отдельных гсоударств в отношении «экономических зон» в Мировом океане,
геостационарной орбиты в космосе и т. п. Они свидетельствуют о том, что
общая озабоченность о надлежащем использовании пространств планеты в
интересах всего человечества еще не стала реальным императивом нашего
времени, но посильное содействие этому могли бы оказать совместные
усилия юристов-международников по повышению юридического авторитета и
эффективности упомянутых принципов как основных принципов общего
международного права.

Выполнению этой благородной задачи могли бы содействовать не только
соответствующие публикации юристов-международников, но и конкретные
разработки в рамках различных научных конференций и организаций,
например Ассоциации международного права, Института международного
права. Соответствующие предложения и проекты несомненно отвечали бы
жизненной потребности наших дней — становлению ненасильственного мира, в
котором примат международного права должен быть непреложной основой
общения и сотрудничества всех государств – – членов мирового сообщества.

Наконец, такой подход к характеристике упомянутых начал в качестве
основных принципов современного международного права более точно отразил
бы новейшую но’рмотворческую и кодификационную практику государств.

Научно-технические достижения, открывшие перспективу проникновения
человека в космос, сразу же поставили перед международным сообществом
государств задачу изучения «правовых проблем, которые могут возникнуть
при исследовании космического пространства». При этом подчеркивалось,
что такое изучение должно осуществляться с учетом общей
заинтересованности всего человечества в развитии и использовании космоса
в мирных целях. Эта задача была единогласно констатирована в ООН в 1959
г., а уже в 1961 г. Генеральная Ассамблея ООН, причем тоже единогласно,
рекомендовала государствам для их руководства при использовании космоса
следующий принцип: «Космическое пространство и небесные тела доступны
для исследования и

>>>53>>>

использования всеми государствами в соответствии с международным правом
и не подлежат присвоению государствами».

Исходя из этого основополагающего начала и были разработаны конкретные
нормы, регулирующие отношения государств по исследованию и использованию
космоса и воплотившиеся в ряде международных документов, и прежде всего
в Договоре о принципах деятельности государств по исследованию и
использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные
тела, от 27 января 1967 г.

Новейшая кодификация и дальнейшее прогрессивное развитие норм
международного морского права, осуществленные мировым сообществом на III
Конференции ООН по морскому праву, также подтвердили, что при
кодификационном закреплении традиционных норм, регулирующих освоение
государствами Мирового океана, и особенно при разработке и согласовании
содержания и формулировок новых норм (относительно статуса и режима
исключительной экономической зоны, международных проливов, архипе-лажных
вод и др.), участники конференции исходили из принципа свободы открытого
моря, в том числе воздушного пространства над ним, и принципа
суверенитета государств над их водной и воздушной территорией.

Эти же принципы служат отправными началами и в современной
нормотворческой деятельности государств по регулированию их отношений,
связанных с использованием воздушного пространства. Об этом прежде всего
свидетельствует работа, проводимая в рамках и под эгидой Международной
организации гражданской авиации (ИКАО).

Такое универсальное значение указанных принципов для регулирования
международных отношений в общепланетарном масштабе не только служит
очередным подтверждением их всеобщего значения как основных принципов
общего международного права, но и показывает, что именно в этом качестве
они выступают как «активные центры», вокруг и на основе которых
создаются нормы международного морского, воздушного и космического
права, являющихся частями (отраслями) общего международного права.

2. Принципы отраслей международного права

В доктрине международного права в последнее время стали появляться такие
понятия, как «основные отраслевые принципы», «принципы отрасли» общего
‘международного права.

Для того чтобы установить сущность и назначение этих понятий,
целесообразно прежде всего выяснить смысл термина (или правовой
категории) «отрасль права». А для этого необходимо

>>>54>>>

обратиться к общей теории права, в которой и возникла впервые эта
правовая категория.

В общей теории права наряду с понятием «правовая система», которое
призвано дать целостное представление о действующем в том или ином
государстве праве как совокупности юридических норм, определяющих
общественный порядок, используется и по-нятче «система права», которое,
в частности, служит раскрытию строения права как «совокупности норм»,
дает представление о структуре всего нормативного массива, действующего
в данном государстве. Поэтому понятие «система права» охватывает такие
правовые категории, как «отрасль права», «комплексная отрасль права»,
«институт права».

Под отраслью права при таком структурном анализе всего нормативного
массива обычно понимается «совокупность правових норм, регулирующих
отношения в определенной сфере общественной жизни» (например,
гражданское право, уголовное право и др.). В свою очередь отрасли права
подразделяются специалистами по общей теории права на правовые
институты, под которыми понимаются «группы правовых норм, регулирующих
какие-либо однородные общественные отношения, связанные между собой в
качестве обособленной группы». При этом основным критерием, или главным
основанием, «разделения права на отрасли и институты является предмет
правового регулирования, т. е. регулируемые правом общественные
отношения».

Аналогичный подход к анализу системы нормативного массива
международно-правовых норм присущ и ряду исследований, проводимых
юристами-международниками. В ходе таких исследований общего
международного права и было выдвинуто новое правовое понятие – –
«основной отраслевой принцип». Инициаторы и сторонники этого понятия
считают, что «основной отраслевой принцип» является структурообразующим
нормативным фактором отрасли. При этом подчеркивается, что «критерий
принципа, лежащего в основе отрасли, обладает качеством объективности.
Его наличие или отсутствие можно установить с научной достоверностью.
Так, принцип свободы открытого моря лежит в основе международного
морского права, принцип, согласно которому космическое пространство,
включая небесные тела, не под-

>>>55>>>

лежит национальному присвоению и свободно для исследования, —
в основе космического права и т. п.».

Действительно, эти принципы, как уже отмечалось, лежат в основе морского
и космического права. Такую роль они играли и продолжают играть в
нормотворческом процессе государств по созданию, кодификации и
дальнейшему развитию норм морского и космического права. Но при этом
следует иметь в виду, что их характеристика как «основных отраслевых
принципов» •— удел доктрины, науки Чтобы убедиться в этом, достаточно
обратиться к недавней истории возникновения международного воздушного
права. В науке и практике общепризнано, что исходными началами при
создании государствами этой новой части (отрасли) общего международного
права послужили практически принцип уважения суверенитета государств и
принцип свободы открытого моря (и воздушного пространства над ним). В
связи с этим возникает вопрос, какой же из этих принципов следует
считать «основным отраслевым принципом» международного воздушного права.
Сторонники данной правовой категории не дают на это ответа. Они
квалифицируют принцип свободы открытого моря как «основной отраслевой
принцип» международного морского права. А принципу государственного
суверенитета применительно к международному воздушному праву вряд ли
можно дать столь ограниченную характеристику, да и к тому же этот
принцип не распространяется на все воздушное пространство нашей планеты.
Если же положить в основу международного воздушного права такие его
общепризнанные принципы, как суверенитет государств над их воздушным
пространством и свобода полетов воздушных судов в международном
воздушном пространстве, то необходимо признать, что для этой отрасли
международного права характерны не один, а два «основных отраслевых
принципа». Но подобный вывод, по-видимому, не будет соответствовать
смысловому содержанию и назначению выдвинутого понятия «основной
отраслевой принцип».

Таким образом, понятия (или правовые категории) «отрасль», «отраслевой
принцип» — всего лишь инструменты научной классификации «системы»
нормативного массива международного права. В международных документах и
в практике государств такие правовые понятия и категории не применяются,
поскольку государства создают нормы международного права в целях
урегулирования определенных международных отношений, а уж подразделяют
все эти нормы на «отрасли», «подотрасли», «общесистемные институты» и
просто «институты» международного права ученые в целях их изучения,
исследования и преподавания.

Поэтому все эти правовые категории не что иное, как доктри-нальное, а
следовательно, и субъективное отражение правовой реальности. Об этом
наглядно свидетельствует и тот факт, что

>>>56>>>

нередко одному и тому же правовому явлению учеными дается самая
различная юридическая квалификация. Так, большинство
юристов-международников считают международное воздушное право «отраслью»
международного права, а некоторые — «комплексной отраслью». Инициаторами
такого комплексного подхода явились английские юристы К. Шоукросс и К.
Бьюмонт, которые в своей известной работе «Международное воздушное
право», изданной во многих странах, утверждают, что «международное
воздушное право есть сочетание публичного и частного международного
права».

h

j

j

@

>>>57>>>

мы, объединить которые невозможно даже тогда, когда они относятся к
регулированию международных воздушных сообщений. Международные и
национальные нормы различаются по своей сущности (международное право –
– это общедемократическое право, порождаемое соглашениями государств,
имеющих различия в общественном строе, уровне развития и т. п.;
национальные же правовые системы создаются законодательной и
исполнительной властью с учетом социально-политического строя,
существующего в данном государстве), по предмету регулирования
(межгосударственные отношения, с одной стороны, и отношения внутренние —
с другой), по способам создания норм (международный договор и обычай в
международном праве; акты законодательной и исполнительной власти — в
национальном праве), а также по способам реализации норм.

Поэтому невозможно объединить нормы или отдельные группы норм
международного и национального права в какую-либо отрасль общего
международного права или же в отрасль национального права, а
следовательно, и в «единую комплексную отрасль».

Что касается подразделения всей совокупности норм международного права
на определенные отрасли и правовые институты, то ч здесь в доктрине
международного права можно встретить самые различные подходы.

Так, право международных договоров квалифицируется либо как «отрасль»,
либо как «общесистемный институт» международного права. Причем не
уточняется, какой же «основной отраслевой поинцип» или иной основной
критерий составляет объективную базу для такой классификации. Как
правило, дается целый набор критериев, среди которых можно встретить
предмет (объект) регулирования, особенности источников норм, своеобразие
и обособленность этих норм, большой объем нормативного материала и т. п.
Но и в отношении этих критериев опять-таки нет единства мнений.
Объясняется это тем, что пока еще продолжается научно-поисковый процесс
систематизации огромного нормативного массива современного
международного права в целях содействия его изучению, дальнейшему
развитию и, следовательно, его практическому применению. Поэтому эти
усилия ученых заслуживают серьезного внимания и (поддержки.

Для системных исследований международного права привычной стала формула:
отрасли права складываются объективно, а устанавливаются наукой. Однако
и эта формулировка нуждается в уточнении. В международно-правовой жизни
возникают и складываются объективно не «отрасли» (это всего лишь
доктриналь-ный термин, понятие), а объективно существующие совокупности
или определенные группы норм, составляющие неотъемлемые

>>>58>>>

объективные части общего международного права. Их создание и развитие в
международной жизни и в международном праве осуществляется международным
сообществом государств и находит проявление в международных документах,
в кодификационной и обычноправовой практике государств.

К таким неотъемлемым частям общего международного права несомненно
относятся международное морское, воздушное и космическое право. Каждое
из них представляет объективно существующую совокупность норм,
юридически обязательных для всех государств.

Международная кормотворческая практика государств убедительно
показывает, что для возникновения и развития этих определенных групп
норм современного международного права всегда были необходимы три
объективных фактора:

а) появление новых общественных отношений в международной жизни,
порожденных насущными потребностями в использовании государствами
пространств Мирового океана, космоса и воздуха;

б) заинтересованность сообщества государств в установлении четко
определенного международного правопорядка для такого
использования в интересах международного сообщества в целом. Эта
заинтересованность объективно проявляется во всеобщем согласии
государств относительно содержания и формулировок правил использования
морского, воздушного, космического пространств и признания
этих правил в качестве норм международного права;

в) установление и общее признание государствами исходных,
основополагающих начал правового порядка в Мировом океане, в воздушном
и космическом пространствах (причем, как показывает процесс
становления правопорядка в воздушном пространстве, в качестве таких
исходных начал могут быть использованы уже сложившиеся принципы —
уважение государственного суверенитета и свобода открытого моря). Эти
начала предопределяют общую целенаправленность правового режима Мирового
океана, воздуха, космоса и служат основой для разработки и возникновения
конкретных норм деятельности государств в этих пространствах. Поэтому
они являются общепризнанными основными нормами (принципами) общего
международного права, отступление от которых недопустимо.

Все эти важнейшие свойства исходных начал для становления и дальнейшего
прогрессивного развития международного морского, воздушного и
космического права в качестве неотъемлемых составных частей общего
международного права убедительно свидетельствуют о том, что они являются
основными принципами общего международного права. К ним относятся
принцип свободы открытого моря (и воздушного пространства над ним) и
принцип свободы исследования и использования космоса, включая небесные
тела.

Поскольку только на основе этих принципов может развивать-

>>>59>>>

ся нормативный массив правопорядка и вся деятельность государств в
Мировом океане и космосе, то они, конечно, служат одновременно и
основными принципами сложившегося и действующего в наше время
международного морского и космического права. Что касается
международного воздушного права, то его основными принципами являются
суверенитет государств над их воздушным пространством и свобода полетов
воздушных судов в международном воздушном пространстве. В сущности, эти
принципы явились лишь конкретизацией применительно к правопорядку в
воздушном пространстве уже таких существовавших основных принципов
общего международного права, как уважение суверенитета государств и
свобода открытого моря.

В целом такая правовая констатация более точно, по нашему мнению,
отражает современную международно-правовую реальность и подтверждается
международными документами, официальной перепиской государств и
заявлениями их официальных представителей, решениями различных
международных организаций и конференций, международными декларациями,
договорами и конвенциями.

Международно-правовая действительность свидетельствует также о том, что
расширение деятельности государств и появление новых ее видов, а
следовательно, и новых видов их отношений по использованию морского и
воздушного пространства нередко вызывают к жизни совершенно новые нормы
морского и воздушного права. Существенная специфика новых отношений
часто требует от государств установления особых новых исходных начал для
разработки определенных, относительно автономных (по предмету
регулирования) групп новых норм в рамках действующего международного
морского или воздушного права.

Эти новые начала, или принципиальные установки (например, относительно
обеспечения безопасности воздушных судов, о рациональном использовании
морских биоресурсов и т. п.), становятся очередными новыми основными
принципами международного воздушного или морского права, поскольку
именно на их основе возникают, действуют и развиваются новые группы норм
в системе этих частей (отраслей) общего международного права. Об этом
убедительно свидетельствуют решения и соответствующие конвенции,
разработанные по инициативе ИКАО, а также решения III Конференции ООН по
морскому праву и соответствующие разделы и части Конвенции ООН по
морскому праву 1982 г.

В международном воздушном праве наряду с нормами, конкретизирующими и
обеспечивающими практическую реализацию уважения государственного
суверенитета в воздушном пространстве и свободы полетов в международном
воздушном пространстве, этих двух основных принципов международного
воздушного права, в последнее время появилась значительная группа норм,
вызванных к жизни заинтересованностью международного сообщества в
обеспечении общих стандартов технической надежности (безопасности)
международной гражданской авиации и ее защи-

>>>60>>>

ты (безопасности) от различного рода преступных посягательств, от
«воздушного терроризма». Эта заинтересованность всех государств
проявилась еще при выработке Конвенции о международной гражданской
авиации 1944 г., предназначенной для того, чтобы «международная
гражданская авиация могла развиваться безопасным и упорядоченным
образом» (преамбула).

С учетом этого отправного начала в самой Конвенции 1944 г. и в
Приложениях к ней были закреплены единые требования к безопасности
(надежности) гражданской авиации (с учетом научно-технического прогресса
они постоянно совершенствуются и обновляются в международных регламентах
ИКАО). Затем в ИКАО было разработано особое приложение к Конвенции 1944
г. — «Безопасность. Защита гражданской авиации от актов незаконного
вмешательства). В этих же целях по инициативе и в рамках ИКАО в 70-х
годах были разработаны Гаагская конвенция о борьбе с незаконным захватом
воздушных судов 1970 г. и Монреальская конвенция о борьбе с незаконными
актами, направленными против безопасности гражданской авиации, 1971 г.

В результате в международном воздушном праве сложилась определенная
группа норм, предметом (объектом) которых являются отношения государств
по обеспечению безопасности международных полетов гражданской авиации. В
целом появление таких норм, обладающих определенной спецификой, было
обусловлено заинтересованностью международного сообщества государств в
гарантии безопасности международной гражданской авиации. Эта
заинтересованность в сочетании с единой целенаправленностью особо
созданной группы норм воздушного права, регулирующих усилия и
взаимоотношения государств по обеспечению технической и
социально-правовой безопасности гражданской авиации, позволила
юристам-международникам констатировать факт возникновения нового
основного принципа международного воздушного права – – принципа
обеспечения безопасности международной гражданской авиации.

Позднейшие мероприятия и переговоры в рамках ИКАО, посвященные повышению
эффективности этого принципа, подтверждают научную обоснованность
доктринального вывода. В официальных предложениях государств и в
дискуссиях на сессиях органов ИКАО теперь уже прямо говорится о принципе
обеспечения безопасности международных полетов гражданских воздушных
судов и необходимости принятия дальнейших мер по его практической
реализации.

Что касается международного морского права, то решение вопроса о наличии
в нем иных основных принципов (наряду с принципом свободы открытого
моря) является более сложным. Обусловлено это прежде всего тем, что
международное морское право представляет собой систему (совокупность)
большого числа

>>>61>>>

многообразных норм, определяющих правовой статус и режим не только самых
различных морских пространств и порядка судоходства в них (прибрежные
воды, международные проливы, воды государств-архипелагов и др.), но и
разнообразных природных (живых и минеральных) ресурсов Мирового океана и
его дна.

Морское право находится в постоянном развитии под влиянием экономических
и социальных потребностей, в том числе обусловленных научно-техническими
достижениями в сфере освоения хозяйственного потенциала морских
пространств и ресурсов. В результате действия этих объективных факторов
предметом международно-правового регулирования наряду с традиционными
видам,І использования морских пространств стали и новые отношения
государств, связанные, например, с появлением дальнего экспедиционного
рыболовного промысла, с проведением всесторонних научных исследований
естественных процессов в Мировом оьсане, его живых и минеральных
ресурсов, с осуществлением разработки полезных ископаемых не только
прибрежного, но и глубоководного морского дна, с различными
мероприятиями по защите морской среды (от загрязнения в результате
интенсивно-то судоходства, эксплуатации минеральных ресурсов недр дна и
т.п.).

Можно даже констатировать определенный скачок в развитии предметного
содержания международного морского права, по-ск~льку за весьма короткий
срок оно стало охватывать, по существу, все современные виды
деятельности государств в Мировом океане. Возникло большое число новых
норм морского права. В целом значительно возрос его нормативный массив,
появились совершенно новые правовые понятия и категории («исключительная
экономическая зона», воды «государств-архипелагов», континентальный
шельф, «Международный район» морского дна и др.).

В процессе всеобъемлющей кодификации и дальнейшего ррз-••’рития
международного морского права государствами — участниками III
Конференции ООН по морскому праву (1972—1982 гг.) были внесены
существенные изменения в реализацию отдельных свобод в использовании
пространств и ресурсов Мирового океана, которые до сих пор считались
составными элементами («свободами») принципа свободы открытого моря

Это проявилось прежде всего в сфере регламентации традиционной свободы
рыболовства. Угроза истощения запасов морских биоресурсов в результате
весьма интенсивной их эксплуатации с помощью новейшей морской
промысловой технологии, необходимость учета особых интересов прибрежного
населения в прибрежном рыболовстве, забота об удовлетворении растущих
потребностей всего мирового сообщества в морепродуктах придали особую
актуальность повышению уровня международно-правового регулирования,
направленного на обеспечение рационального Использования морских живых
ресурсов и их сохранения как для нынешнего, так и для будущих поколений.
Опираясь на имеющийся международно-правовой опыт в этой сфере
взаимоотноше-

>>>62>>>

ний государств (различные конвенции и соглашения 1945—1980гг.
относительно китобойного промысла, охраны и сохранения котиков,
рыболовного промысла в разных частях Атлантического и Тихого океанов и
др.), а также на официальные предложения прибрежных государств, III
Конференция ООН по морскому праву выработала и юридически закрепила
большую группу норм относительно использования морских живых ресурсов.
Исходным началом здесь послужил принцип сохранения и рационального
использования морских живых ресурсов.

Что касается природных ресурсов морского дна и его недр, то при
определении их правового статуса и режима были использованы положения о
предоставлении суверенных прав государствам на континентальный шельф,
ранее закрепленные в Женевской конвенции 1958 г. Это признание за
определенной группой государств, в данном случае прибрежных, особого
приоритета в использовании ресурсов шельфа, конечно, явилось
определенным изъятием из постулата о равном использовании морских
пространств, заложенного еще в принципе свободы открытого моря.
Своеобразный приоритетный подход в пользу интересов определенной группы
государств, а именно развивающихся стран, был отражен и в выдвинутой ими
концепции «общего наследия человечества» в отношении глубоководных
ресурсов морского дна и его недр. На ее основе и были разработаны
соответствующие нормы, а также международный механизм по решению
вопросов эксплуатации минеральных ресурсов «Международного района»
морского дна. «Ядром» данной особой группы норм морского права явился
принцип общего наследия человечества.

Комплекс новых норм относительно статуса природных ресурсов Мирового
океана и его дна не мог не отразиться на правовой регламентации
проведения государствами научных исследований этих ресурсов. Тем более
что ранее свобода морских научных исследований (как элемент свободы
открытого моря) не была четко закреплена ни в одном из общих
международных договоров, и в частности ни в одной из Женевских конвенций
1958 г., а потому постоянно оспаривалась и нередко даже отрицалась.
Однако заинтересованность международного сообщества в получении научных
знаний о Мировом океане, о естественных процессах, происходящих в нем и
имеющих глобальное значение, обусловила необходимость подтверждения и
укрепления принципа свободы морских научных исследований. На III
Конференции ООН по морскому праву были разработаны на основе этого
принципа конкретные нормы относительно условий и порядка проведения
таких исследований в различных частях Мирового океана.

На Конференции был сделан весомый вклад и в развитие относительно нового
принципа охраны морской среды. Возникновение и становление этого
принципа справедливо связывается с тем комплексом норм, определяющих
права и обязанности государств по защите Мирового океана от загрязнения,
которые были закреплены во многих международных договорах по вопросам
охраны

>>>63>>>

морской среды (с начала 50-х годов). Этот опыт международно-правового
регулирования был отражен в группе норм Конвенции по морскому праву 1982
г., конкретизирующих действие принципа охраны морской среды в различных
по своему правовому статусу и режиму просторах Мирового океана.

Наконец, в Конвенции 1982 г. было впервые четко указано на то, что
«открытое море резервируется для мирных целей», а весь всеобъемлющий
правовой режим отношений государств по освоению Мирового океана,
согласно Конвенции, направлен на то, чтобы содействовать «использованию
морей и океанов в мирных целях». Об этом свидетельствует нормативное
содержание всех основных положений Конвенции 1982 г. В сумме своей они
содействуют становлению и развитию нового основного принципа морского
права — принципа использования Мирового океана в мирных целях.

Все перечисленные принципы получили уже оценку в юридической литературе
как основные принципы международного морского права.

В отношении международного космического права можно ограничиться лишь
следующим: положение о том, что космическое пространство и небесные тела
открыты для исследования и использования всеми государствами на условиях
равенства и не подлежат присвоению, послужило основой для создания всей
этой новой части (отрасли) общего международного права. Поэтому оно
выступает и в качестве основного принципа космического права. Процесс
дальнейшего развития сравнительно «молодых» норм космического права
продолжается, но пока еще, по нашему мнению, ни международные документы,
ни обычноправовая практика не свидетельствуют о том, что в международном
космическом праве появились какие-то иные основные принципы.

В заключение целесообразно отметить, что, несмотря на все еще
существующую различную квалификацию тех или иных норм общего
международного права в качестве «основных принципов» всей системы этого
права или его отдельных частей (отраслей), «основных отраслевых
принципов» или же просто «принципов международного права», «принципов
международного морского права» и т. п., все юристы-международники (как
ученые, так и практики) совершенно справедливо исходят из того, что это
нормы несомненно универсального действия и их соблюдение обязательно для
всех без исключения участников международных отношений. В этом единстве
залог дальнейшего укрепления международного правопорядка в современном
сложном мире.

>>>64>>>

Глава 4. СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ УПРОЧЕНИЯ И ПРОГРЕССИВНОГО РАЗВИТИЯ
МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВОПОРЯДКА

1. Обязательность принципов и норм международного правопорядка

Нормы права (как внутригосударственного, так и международного)
представляют собой юридически обязательные для субъектов права правила
их поведения и взаимоотношений. Обязательность нормы права – – это
неотъемлемое и необходимое ее свойство, которое выделяет ее среди других
общественных норм поведения, например норм морали, нравственности. Без
юридической обязательности нет права. Поэтому из признания
обязательности норм права исходят все самые различные юридические
доктрины и школы (нормативная, естественная, социологическая, ценностная
и др.). Правда, при этом происхождение обязательности правовых норм, ее
основу и природу каждая из правовых школ стремится объяснить по-своему.

Мы исходим из того, что обязательность норм права коренится в самой
сущности и предназначении права как общественного средства, призванного
обеспечить порядок в обществе (внутри государства или на международной
арене). «Природа этой обязательности, – – подчеркивают специалисты по
теории права, – – коренится в сущности права как системы общественного
порядка». Юристы-международники также указывают на то, что «регулирующее
воздействие международного права на поведение государств в международном
общении состоит прежде всего в том, что оно возлагает на них
определенные обязательства, т. е. устанавливает необходимость
соответствующего поведения в целях поддержания требуемого порядка в
международных отношениях».

Норма права содержит в себе модель поведения, единый для всех субъектов
права стандарт, которого они обязаны неуклонно придерживаться, поскольку
только в этом случае может быть достигнут единый общественный порядок.
Но если норма права обязательна, то это, по-видимому, означает
возможность и допустимость применения принуждения, вплоть до насилия, к
тому,

>>>65>>>

или иному субъекту права, если он не следует тому стандарту поведения,
который заложен в норму права, не соблюдает и нарушает это юридически
обязательное правило общения. Следовательно, в обязательности норм права
таится потенциальная возможность принуждения. В соответствии с этим в
общей теории права раньше превалировало мнение, что право без
принуждения ничто, и потому право понималось как совокупность норм,
соблюдение которых обеспечивается принудительной силой государства.

В теории международного права также нередко высказывалось мнение о том,
что не может быть права без централизованной системы принуждения. Однако
большинство юристов-международников придерживалось более осторожного
подхода к принуждению, считая, что международное право представляет
собой совокупность норм, обеспечиваемых «в случае необходимости
принуждением», которое осуществляется государствами индивидуально или
коллективно, а также международными организациями.

К настоящему времени по сложной проблеме принуждения в общей теории
права произошла позитивная, на наш взгляд, эволюция. Право стало
трактоваться как система общественного порядка, зиждущаяся на учете
интересов разных слоев общества, их согласии и компромиссах. Под этим
углом зрения «право сохраняет элемент потенциального принуждения, но
этот элемент играет второстепенную роль и при необходимости
осуществляется ненасильственным путем».

Можно только порадоваться появлению такого подхода, по-I скольку
международно-правовая теория и практика лишь под-

• тверждают его оправданность и достоверность. В самом деле,

• международное право как совокупность норм всегда было
результатом учета интересов самых разных государств, их согласия,

I соглашения и компромиссов и благодаря этому стало служить нормативной
системой общественного порядка в международных отношениях. Именно
благодаря этой природе норм международного права их соблюдение
обусловлено в первую очередь и в основном заинтересованностью государств
в налаживании и существовании нормальных, упорядоченных отношений между
ними, а не страхом перед насилием или возможностью применения к ним иных
видов и форм принуждения. Но есть тому и другие причины.

В международной жизни государства сами выступают создателями норм
международного права, регулирующих их отношения, они сами создают, а
затем используют и реализуют свои конкретные права, предусмотренные в
международно-правовых нормах. Поэтому международное право для государств
не является сум-

>>>66>>>

мой шін совокупностью юридически обязательных правил, предписанных
сверху какой-либо центральной властью и обеспечиваемых принудительной
си^ой.

Первоначальный процесс возникновения и становления международно-правовых
норм также подтверждает эту особенность международного права как
своеобразной правовой системы, отличной of внуїригосу^арственньїх
правовых систем. История международного права свидетельствует о том, что
первые автономные государственные образования вступали между собой в
торговые, экономические, дипломатические отношения, продиктованные
потребностями жизни. Для того чтобы придать стабильность этим
нарождающимся межгосударственным связям и взаимоотношениям, их участники
стали закреплять сложившиеся договоренности и коллективную практику в
международных договорах й обычаях. Исходя Из опыта внутреннего правового
регулирования общественных отношений, государства стали признавать нормы
этих соглашений имеющими юридическую силу, т. е. правовыми нормами.

Такая практика существует и в наши дни. В этом истоки норм общего
международного права1 как «общепризнанных норм». Отсюда и квалификация
международного обычая как всеобщей практики, «признанной в качестве
правовой нормы» (ст. 38 Статута Международного Суда).

В современных международно-правовых исследованиях совершенно справедливо
отмечается, что источником действенной силы нормы международного права
служит договоренность, согласие государств, её создавших. Чем выше
уровень согласованности, тем эффективнее нормы. При этом степень
компромиссов, на которые пошли стороны, не влияет на эффективность
международно-правовых норм. Во всех случаях несоблюдения нормы или даже
ее нарушения страдает прежде всего сам нарушитель, так как он лишается
тех выгод, преимуществ и конкретных субъективных прав, которые
содержатся в двусторонних или многосторонних договорах и вытекают из
них. По мере роста и углубления взаимозависимости государств в условиях
современного единого мира расширяется круг благ, получаемых
государствами от международно-правового сотрудничества, и,
следовательно, соблюдение норм права приносит каждому участнику
международного общения больше выгод, чем правонарушение. Все это
повышает степень заинтересованности каждого государства в соблюдении
норм международного права. На основе этого анализа современного
международно-правового сотрудничества исследователи приходят к вполне
оправданному выводу о том, что в настоящее время в международной жизни
наблюдается снижение роли прямого принуждения и рост роли взаимного
соглашения в предотвращении правонарушений и в урегулировании их
последствий.

>>>67>>>

Кроме того, все государства – участники международного общения, конечно
же, отдают с,е0F отчет в том, что «несоответствие избранного
государством поведения поведению, предусмотренному его международным
обязательством, рассматривается не только как недопустимое, цо и как
противоправное, порождающее международную ответственность государства».

Международное правонарушение, содеянное каким-либо государством, всегда
вызывает негативную реакцию других государств, мирового общественного
мнения и международного сообщества в целом в лице Организации
Объединенных Наций. Все это – – мощные социальные факторы
морально-политического и правового воздействия на поведение государства
– – нарушителя международного правопорядка, особенно если правонарушение
представляет собой угрозу международному миру. На этот случай при
создании ООН была разработана особая глава VII Устава ООН «Действия в
отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии»,
предусматривающая серию принудительных мер и санкций Организации, в том
числе связанных с использованием Вооруженных сил ООН для поддержания
международного мира и безопасности. Однако этот специальный
международный механизм осуществления принуждения оказался, в сущности,
парализованным в период «холодной войны». Поэтому международная практика
обратилась к другим путям и способам обеспечения международного
правопорядка.

Прежде всего было уделено внимание постоянному повышению юридического
авторитета и значения основных принципов международного права. В
результате этих усилий доктрина и практика международного права ныне
исходят из того, что принципами международного права являются не
различные идеи (которые при весьма отличных друг от друга идеологиях
могли бы по-разному толковаться и отстаиваться дипломатами и
юристами-международниками самых разных стран), а общепризнанные основные
правовые нормы должного поведения всех государств и других участников
международных отношений, отклонение от которых юридически недопустимо, а
подчас преступно.

Основной принцип международного права является императивной нормой jus
cogens, т. е. «нормой, которая принимается и признается международным
сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой
недопустимо» (ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров
1969 г.). По нашему мнению, понятие и действие императивной нормы,
отступление от которой вообще недопустимо, не ограничивается лишь сферой
права международных договоров, а относится ко всем мероприятиям и шагам
государств в любых областях международных отношений. Это мнение
подтверждается, в частности, тем, что в международно-правовой жизни не
утвердилось понятие «публич-

>>>68>>>

ный порядок» («publicorder», «ordre public»), которое, конечно, касалось
бы и осуществляемые
на основе как уже действующих, так и находящихся еще в процессе
становления конкретных международно-правовых норм.

Об этом наглядно свидетельствует, например, новый правопорядок в Мировом
океане, предусмотренный Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г.,
которая была подписана более чем 150 государствами и еще до своего
вступления в силу стала претворяться в жизнь. Как подчеркивалось в
докладе Генерального секретаря ООН «Морское право» от 16 ноября 1984 г.,
новый правопорядок, созданный в итоге работы III Конференции ООН по
морскому праву и ее решений, уже соблюдается государствами и его влияние
«ясно прослеживается в национальной политике государств и, в частности,
в их национальном законодательстве. Это влияние также проявляется в
событиях, происходящих на международном уровне».

Преобразование сущности и роли общепризнанных принципов как основных
норм международных отношений позволяет по-новому оценить важный аспект
современного международного права как системы норм. В данном случае
имеется в виду сложившееся в юридической литературе понятие «право как
система норм», и прежде всего его следующие признаки: внутренняя
непротиворечивость, логическая стройность, взаимосвязанность правовых
норм, направленных на регулирование определенной сферы общественных
отношений. В работах юристов значительное внимание уделяется такому
свойству права, как его юридическая согласованность, единство,
целостность и подчинение всей системы норм

>>>69>>>

единым началам, сквозным юридическим принципам. Это свойст-|во не было
присуще старому международному праву, в котором содержались глубоко
противоречивые и даже взаимоисключающие положения.

В современных условиях благодаря приданию основным принципам
международного права императивного и универсального характера, а
следовательно, общей их обязательности для всех государств, в том числе
в их локальной договорной практике, в международных отношениях
утвердилось важное юридическое требование: конкретные нормы
международного права не должны противоречить его основным принципам. Это
требование оказало положительное влияние на становление и развитие
международного права в качестве такой системы, для которой должны быть
характерны непротиворечивость и взаимосвязанность основных принципов и
конкретных норм, их внутренняя юридическая согласованность. Учитывая,
что современное международное право постоянно развивается и в нем
возникают новые императивные нормы, в Венской конвенции о праве
международных договоров было предусмотрено, что и в данном случае «любой
существующий договор, который оказывается в противоречии с этой нормой,
становится недействительным и прекращается» (ст. 64).

Таким образом, в доктрине и практике международного права считается
недопустимым существование норм, которые не были бы согласованы с его
основными принципами. Поэтому можно прийти к выводу, что юридическая
согласованность системы принципов и норм международных отношений
является ведущей тенденцией развития современного международного права.
Такая тенденция не была известна международному праву предыдущих эпох.
Свойство системности, присущее современному международному праву, имеет
важное значение для его дальнейшего развития по пути социального
прогресса, укрепления нормальных, миролюбивых отношений и
взаимовыгодного сотрудничества между всеми государствами.

Главным, определяющим при этом является содержание основных принципов
международного права, которым должны соответствовать все остальные его
нормы. Свойство системности международного права, закрепленное в
международных соглашениях о содержании и политико-правовом регулирующем
значении основных принципов международного права, придало этим принципам
реальное значение «несущей конструкции» для всей правовой системы. Они в
действительности стали активным центром международно-правовой системы,
который определяет ее характерные черты, направляет ее функционирование.

Поскольку эти принципы определяют ныне социальную направленность и
назначение всей правовой системы международных норм, являются ее
сквозными юридическими началами, роль каждой конкретной нормы общего
международного права как частицы единой системы не может не
обусловливаться сущностью и содержанием основных принципов современного
международ-

>>>70>>>

ного права. В связи с этим не только принципы общего международного
права, но и все конкретные нормы данной правовой системы по своему
смыслу, социально-политическому назначению и цели отличаются от
международного права предыдущих эпох. Поэтому позитивное значение общего
международного права не может ограничиваться лишь характеристикой его
основных начал. Вся система принципов и норм современного международного
права направлена на обеспечение мирного сосуществования всех
существующих на международной арене государств, на упрочение единого
общедемократического правопорядка в современных международных
отношениях.

Юридическая квалификация международным сообществом государств
общепризнанных принципов международного права как императивных
свидетельствует о том, что все эти международные стандарты и правила
поведения государств являются по своей политико-правовой природе л
сущности строгими юридическими законами международной жизни, преступить
которые че дано никому — ни большим, ни малым государствам.

Основанием для подобной квалификации послужило осознание международным
сообществом необходимости обеспечения интересов каждого члена сообщества
и международного сообщества государств в целом, а тем самым и упрочения
международного правопорядка.

Исходя из этого, Международный Суд и Комиссия международного права ООН
пришли к выводу, что императивные нормы общего международного права
порождают особую категорию международных обязательств государств не
только в отношении других членов международного сообщества, но и в
отношении всего международного сообщества. Такие обязательства
представляют собой обязательства erga omnes, которые по своей
юридической природе касаются всех государств, и потому все государства
считаются заинтересованными в защите соответствующих норм международного
правопорядка. В случае нарушения международного обязательства erga omnes
международное сообщество вправе принять меры по его пресечению, в том
числе и принудительные меры, предусмотренные в гл. VII Устава ООН.
Комиссия международного права также констатировала в своем проекте
статей относительно международной ответственности государств, что
нарушение государством международного обязательства, чме-ющего
основодолагающее значение для обеспечения жизненно важных интересов
международного сообщества государств, рассматривается сообществом в
целом как международное преступление (ст. 19).

Повышение юридического авторитета устоев современного правопорядка в
мире позитивно сказалось на отношении государств к существующим и
действующим международным нормам, т. е. на их международном
правосознании. Для мирового сообщества

>>>71>>>

г международно-правовые нормы предстают ныне в виде
непреклонных юридических законов, уважение которых составляет пер-

[ венший и элементарнейший долг каждого государства – – участника
международного общения.

В настоящее время международно-правовая позиция каждого государства все
более активно отражает не только те социально-политические цели и
установки, которые государство заинтересовано внедрить в
международно-правовую жизнь, но и его отно-

| шеиие к итогам этого воздействия, достигнутым с помощью поли-

> тико-юридических средств формирования правопорядка в мире.

Международно-правовая позиция государства составляет неотъемлемую часть
его внешнеполитической позиции и, в сущности, выражает ту юридическую
политику, которую государство проводит в своей правотворческой и
правоприменительной деятельности в международных отношениях. Ее
эффективность, например в области международного правоприменения,
определяется прежде всего тем, насколько верно она отражает актуальные
потребности международного общения, в том числе изменения, постоянно и
весьма динамично происходящие в мире под воздействием социального и
научно-технического прогресса. Этим и обусловлено активное воздействие
на развитие и укрепление современного международного правопорядка тех
государств, которые олицетворяют «растущий потенциал мира».

Мощным фактором поддержания и укрепления международного правопорядка в
наши дни выступают мировое общественное мнение, широкие движения
общественности. Как признает видный американский дипломат Дж Кеннан,
ныне ответственные государственные деятели должны свои отношения с
другими правительствами «строить с учетом воздействия на общественное
мнение, с которым считается данное правительство».

Выход на современную политическую международную арену широких
общественных кругов безусловно является одним из важных результатов
социальных преобразований в мире. Никогда еще мировая политика не знала
такого активного воздействия общественных движений, которое характерно
для нашей эпохи. Движение общественности за мир приобрело качественно
новый характер и по своим масштабам, и по разнообразию форм и
направлений. Это движение преследует прежде всего антивоенные,
антимилитаристские цели, а также ставит перед собой задачи решения
широких международно-правовых проблем, которые содействуют в конечном
счете укреплению всеобщего мира, упрочению международного правопорядка.

Международно-правовая позиция сообщества государств, мировое
общественное мнение, да и мнение общественных кругов внутри государств
относительно противозаконности тех или иных внешнеполитических акций
несомненно служат мощными факторами принудительного воздействия на
поведение того или иного государства на международной арене. Не случайно
между-

>>>72>>>

народное право считается более соблюдаемым, чем внутригосударственное,
которому известна развитая система карательных мер в отношении
правонарушений и преступлений. Не так уж часты и грубейшие нарушения
международного права по сравнению с внутренним. Повседневная жизнь
государств, их взаимоотношения и сотрудничество в самых разнообразных
сферах международных отношений все-таки в основном осуществляются в
рамках международного права. Этот факт не могут не признать скептики и
даже «отрицатели» юридического и практического значения международного
права.

Вместе с тем следует признать, что необходимость в существовании и
применении действий и мер принуждения в отношении угрозы миру и
нарушений мира весьма актуальна. Такой «дамоклов меч» должен висеть над
теми государствами, которые все еще уповают на силу в своей внешней
политике. Агрессия Ирака против Кувейта показала, что в основе ее лежал
также расчет на «безнаказанность» в условиях конфронтации Запад — Восток
и разногласий между Югом и Севером. Политический просчет руководства
Ирака состоял в том, что оно никак не ожидало решительного выступления
против него международного сообщества. Совет Безопасности ООН в данном
случае прибег к помощи вооруженных сил США, некоторых других государств
и показал возможность эффективного осуществления полномочий и функций
Совета Безопасности ООН, которые относятся к сфере применения
принуждения со стороны ООН и закреплены в Уставе ООН, в частности в «го
гл. VII.

Расширились виды и формы международно-правовой ответственности
государств, их практическая реализация в процессе мирного урегулирования
конфликтов и споров между государствами. Повышается обязательность
обращения государств с этой целью в различные международные органы и
судебные учреждения.

Все эти новейшие тенденции в мировой политике и международных отношениях
подтверждают, что сообщество государств рассматривает международное
право как олицетворение того мирового порядка, который должен
действовать на нашей планете.

2. Новое в международном порядке нормотворчества

Международное право может быть эффективным в том случае, если оно
активно, быстро и верно отражает актуальные требования международной
жизни, в том числе постоянно происходящие изменения в мире в области
экономики, политики, социального и научно-технического прогресса.
Поэтому международное право должно находиться в состоянии постоянного
развития, которое предполагает изменение и адаптацию существующих норм
применительно к новым условиям международного общения, пересмотр
отживших норм и внедрение новых правил

>>>73>>>

поведения и деятельность государств на международной арене. В целом
принципы и нормы современного международного права должны постоянно и
активно отражать закономерности общественного развития.

Поэтому при создании Устава ООН серьезное внимание уделялось проблеме
обеспечения дальнейшего прогрессивного развития принципов и норм
международного права как нормативной основы нового международного
правопорядка. Генеральной Ассамблее ООН было поручено постоянно
проводить работу в целях «поощрения прогрессивного развития
международного права и его кодификации» (ст. 13 Устава ООН). Причем при
обсуждении данной задачи признавалось целесообразным не ограничиваться
традиционным термином «кодификация», а дополнить его понятием
«прогрессивное развитие», несомненно новым и прямо указывающим на то,
что ООН должна не только фиксировать действующее международное право, но
и содействовать его обновлению с учетом целей и принципов организации.

Эти задачи и функции ООН — новое явление в теории и практике
международного нормотворчества. Ранее такие функции считались уделом
отдельных юристов-международников, научных юридических учреждений или
специально созываемых международных конференций. Деятельность ООН в
данной области позволила всем государствам в дни 25-летия ООН прийти к
единодушному выводу о том, что необходимо и дальше содействовать
«прогрессивному развитию и кодификации международного права… для
установления правопорядка в отношениях между государст-

вами»

Современное понимание сущности и значения кодификации международного
права сложилось не сразу. Да и сейчас еще существуют различные мнения
юристов-международников относительно отдельных аспектов и задач этой
кодификации. Поэтому целесообразно хотя бы кратко проследить эволюцию
взглядов в этой области.

Считается, что первым выступившим с идеей кодекса международного права
был философ и юрист И. Бентам. Он, в частности, писал, что «мало можно
найти в жизни вещей более необходимых, чем кодекс международного права».

Кодификация в то время понималась как создание универсального кодекса,
содержащего нормы по всем проблемам международного права, и, в сущности,
сводилась к систематизации международного права без каких-либо изменений
норм, действовавших в тот период. Поэтому кодификация скорее понималась
и трактовалась как инкорпорация, т. е. как учет и внешняя обработка
действующих норм.

Однако международная практика пошла дальше подобной трактовки
кодификации. Так, принятый Венским конгрессом

>>>74>>>

1815 г. Регламент, который расценивается юристами-международниками как
первая попытка государств осуществить развитие международного права
путем кодификационного акта, никак нельзя было отнести лишь к акту
инкорпоративного свойства (например, Венский регламент не только
закрепил прежние, но и ввел новые ранги дипломатических агентов
(представителей).

Об этом же свидетельствовали первые попытки кодификации законов и
обычаев морской и сухопутной войны во второй половине XIX — начале XX в.
на конференциях в Женеве 1864 г., в Петербурге 1868 г., в Брюсселе 1874
г., в Париже 1884 г., в Гааге 1899, 1904 и 1907 гг. В решениях этих
международных конференций закреплялись обычаи, обобщались правила,
созданные международными соглашениями, и содержались новые правила,
разработанные в ходе конференций.

Подобная международная практика не могла не повлиять на изменение
подхода к пониманию кодификации. Например, в резолюции Ассамблеи Лиги
Наций от 27 сентября 1927 г. относительно созыва Первой конференции по
кодификации международного права указывалось, что цель конференции
заключается в «прогрессивной кодификации международного права»,
трактовавшейся как «фиксация, улучшение и развитие международного
права», которое «не будет ограничиваться простой регистрацией
существующих правил, а должно состоять в их максимально возможной
адаптации к современным условиям международной жизни».

Для доктрины международного права 20-х годов XX в. в основном были
типичны две тенденции — одна сводилась к ограничительному толкованию
кодификации как регистрации существующих норм международного права, а
другая к объединению в понятии кодификации констатации и обновления
действующих правил международного общения. Так, если английская доктрина
международного права по-прежнему придерживалась толкования кодификации
лишь как средства фиксации действующих норм международного права, то
латиноамериканские юристы были склонны к более широкому пониманию
кодификации. Для них характерно мнение, что «работа по модификации
состоит из двух частей: прежде всего ясное формулирование правил и
основных принципов международного права, одобренных цивилизованными
странами и установленных обычаем или договором, а также выражающих
универсальное правосознание; затем редакция правил конструктивных…
призванных адаптировать международное право к новым проблемам, ситуациям
и нуждам, обусловленным современным развитием… Кодификация должна

>>>75>>>

быть обобщением международных законов, но обобщением прогрессивным,
постоянно открытым для прогресса и реформ».

Таким образом, к 30-м годам доктрина международного права начинает
признавать за кодификацией и роль в развитии действующего права путем
приспособления его к потребностям международной жизни.

Однако до второй мировой войны ни в международной практике, ни в
доктрине международного права не сложилось единого понимания и подхода к
сущности и значению кодификации международного права. Так, правительство
Нидерландов заявляло: «Различие между двумя формами кодификации никогда
не будет на практике ясным. Одна и та же кодификация может
рассматриваться некоторыми государствами как средство создания нового
права, а другими – – как консолидация обычного права в конвенционное
право».

Принятие Устава ООН и включение в него положений относительно
кодификации и прогрессивного развития международного права явилось новым
этапом в понимании и трактовке кодификации и ее роли в области
международно-правовых отношений.

Предложение о том, чтобы Генеральная Ассамблея ООН наряду с содействием
международному политическому сотрудничеству поощряла кодификацию и
развитие международного права, было внесено и рассмотрено на Конференции
в Сан-Франциско в 1945 г., т. е. на окончательной стадии разработки
Устава ООН. Идея получила поддержку участников Конференции, и таким
образом была признана важная роль международного права в поддержании
международного мира и безопасности – – главной задачи ООН.

Конференция в Сан-Франциско сравнительно быстро выработала формулировку
о функциях Генеральной Ассамблеи в области развития международного
права. На Пленуме Конференции было одобрено и включено в Устав ООН
положение о том, что «Генеральная Ассамблея организует исследования и
делает рекомендации в целях: а)…поощрения прогрессивного развития
международного права и его кодификации» (ст. 13).

Конференция решила не ограничиваться только термином «кодификация», а
дополнить его формулой «прогрессивное развитие», которая явилась новой
для того времени и указывала, что Организация должна не только
фиксировать действующее право, но и содействовать его дальнейшему
развитию.

При обсуждении вопроса о том, нужно ли наряду с терминами «кодификация»
и «прогрессивное развитие» употреблять такие термины, как «пересмотр»
или «обновление», участники Конференции пришли к выводу, что выражение
«прогрессивное развитие» охватывает их все. Этот вывод позволяет
толковать формулу «прогрессивное развитие международного права» как
включаю->>>76>>>

щую пересмотр и обновление действующих международно-правовых норм

Ныне это постановление кажется обычным, само собой разумеющимся для
Устава такой международной организации, как ООН. Но в 1945 г. это было
совершенно новым явлением между-І ародной жизни, которое с подами
привело к тому, что в современной практике и теории международного права
сложилось широкое понимание значения кодификации международного права. В
чем же оно состоит?

В настоящее время кодификация и прогрессивное развитие международного
права ‘осуществляются в основном в рамках международных организаций,
прежде всего в ООН, ИМО, ИКАО и в других межправительственных
ортанизациях. Наиболее типичным для современного международного права
является кодификационный процесс, проводимый в ООН. И несомненно он был
весьма успешным. Это позволило Генеральному секретарю ООН Пересу де
Куэльяру в дни 40-летия юбилея ООН заметить, что «очень часто забывают,
что значительно большая часть международного права была кодифицирована с
помощью Генеральной Ассамблеи ООН за последние 40 лет, чем за всю
предыдущую историю человечества».

Чтобы убедиться в справедливости этого суждения, достаточно сослаться на
то, что первоначальный список тем и вопросов, утвержденный в ООН в 1949
г. для кодификационной работы, был в значительной мере исчерпан.
Разработанные в ООН по этим темам проекты статей послужили основой для
создания соответствующих международных конвенций, которые впоследствии
были одобрены государствами и стали широко известными документами
современного международного права (Женевские конвенции по морскому праву
1958 г., Венские конвенции о дипломатических сношениях 1961 г., о
консульских сношениях 1963 г., о праве международных договоров 1969 г.,
о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г., о
правопреемстве государств в отношении государственной собственности,
государствен-нь \ архивов и государственных долгов 1983 г.).

Все эти кодификационные конвенции подтверждают и система шзируют
действующие нормы общего международного права, изменяют и обновляют
устаревшие нормы с учетом актуальных потребностей международных
отношений, а также содержат совершенно новые нормы, вызванные к жизни
социально-политическим прогрессом во взаимоотношениях государств и
научно-техническим прогрессом. Конвенции ООН в области кодификации и
прогрессивного развития международного права в результате достигнутого
общего согласия государств закрепили в письменной форме
международно-правовые принципы и нормы соответствующих институтов или
отраслей общего международного права.

>>>77>>>

Деятельность и достижения ООН в области кодификации и прогрессивного
развития международного права позволяют прийти к некоторым выводам
относительно сущности и значения международного кодификационного
процесса в наши дни.

Современная кодификация международного права — это межгосударственная
деятельность, весьма сложный политико-правовой процесс нормотворчества в
международных отношениях.

В связи с этим, по-видимому, устарело встречающееся в литературе по
международному праву деление кодификации международного права на
официальную и неофициальную. Оно было основано на прежней и отчасти еще
существующей практике подготовки проектов по кодификации либо отдельными
юристами (Бустаманте, Блюнчли, Каченевский и др.). либо некоторыми
неправительственными учреждениями и организациями (Институт
международного права, Ассоциация международного права и др.). Такое
деление ныне утратило практическое значение, поскольку кодификация
международного права может носить только официальный характер. Без
участия государств, без их суждений по существу проектов кодификации и
без рассмотрения и одобрения этих проектов государствами никакой
кодификационный акт не может получить путевку в жизнь.

Конечно, подготовка предварительных проектов статей, правил, проектов
конвенций или других документов по вопросам кодификации на уровне
индивидуальных экспертов или же неправительственных учреждений сохраняет
свое позитивное значение. Об этом убедительно говорит опыт работы
Комиссии международного права ООН, состоящей из индивидуальных
экспертов, не являющихся официальными представителями государств. Так,
проекты статей, подготовленные Комиссией к I Женевской конференции ООН
по морскому праву 1958 г., значительно облегчили работу этой
конференции. Отсутствие таких предварительных проектов на III
Конференции ООН по морскому праву (1973— 1982 гг.) затрудняло, на наш
взгляд, работу конференции и потребовало значительного времени для
выполнения задач по кодификации и прогрессивному развитию принципов и
норм современного правопорядка в Мировом океане.

Кодификационная работа различных вспомогательных органов ООН, и прежде
всего Комиссии международного права, показала, что она обладает своей
спецификой — осуществляется не только «с микрофоном», но и с «пером и
бумагой», поскольку в процессе кодификации должны четко формулироваться
и письменно закрепляться сложившиеся обычноправовые нормы, а также новые
правила международно-правовых отношений.

Уместно подчеркнуть, что накопленный опыт кодификационной работы в
рамках ООН убедительно свидетельствует о том, что весьма многочисленные
по своему составу вспомогательные органы (комитеты или комиссии) не
вполне пригодны для своевременного к эффективного осуществления
подготовки первоначальных проектов статей, правил или конвенций. Так,
созданный для под-

>>>78>>>

готовки III Конференции ООН по морскому праву специальный комитет в
составе 91 государства смог фактически провести только общие дискуссии и
составить лишь перечень тем и вопросов, подлежащих рассмотрению на
конференции. Уже в ходе III Конференции государства-участники вынуждены
были осуществить подготовку предварительных проектов статей по различным
институтам и проблемам морского права. Характерно, что эту задачу
выполняли рабочие группы весьма ограниченного состава (например, по
территориальному морю и прилежащей зоне, по открытому морю, по
международным проливам).

При этом важным условием эффективности работы различных вспомогательных
органов является соблюдение требования о том, чтобы состав таких органов
обеспечивал представительство «основных правовых систем мира», а каждый
из участников был по возможности лицом «с признанным авторитетом в
области международного права». Только в этом случае можно рассчитывать
на то, что предварительный проект кодификации норм общего международного
права получит широкую поддержку международного сообщества государств,
имеющих существенные различия в своем общественном устройстве и в
правовых системах, в уровне развития и соответственно в своих
международно-правовых позициях. Без такой поддержки и последующего
одобрения и ратификации кодификационных конвенций и претворения их
положений в жгзнь международным сообществом государств в целом не сможет
быть достигнута основная цель проводимой в наше время работы по
кодификации и прогрессивному развитию международного права.

Ныне Организация Объединенных Наций постоянно заботится об этом. Так,
состав Комиссии международного права ООН в интересах обеспечения
представительства «основных правовых систем мира» увеличился в 1956 г. с
15 до 21 члена, в 1961 г. — до 25 и в 1981 г. — до 34 членов.
Генеральная Ассамблея ООН, выполняя свои задачи по ст. 13 Устава ООН,
активно руководит деятельностью Комиссии международного права.

Доклады Комиссии и содержащиеся в них проекты по вопросам кодификации
регулярно обсуждаются на сессиях Генеральной Ассамблеи в ее Шестом
(юридическом) комитете и на пленуме Ассамблеи. Учет мнений и позиций
государств – – членов ООН в процессе кодификационной разработки норм
международного права обеспечивается и путем регулярного направления
проектов Комиссии на официальные отзывы правительства.

Шестой комитет может выполнять и функции международной конференции по
кодификации и прогрессивному развитию международного права, как это
было, например, в случае с разработкой н принятием Конвенции о
специальных миссиях 1969 г.

Однако, как правило, Генеральная Ассамблея созывает международную
конференцию полномочных представителей государств для принятия и
одобрения государствами проектов кодификационных конвенций, т. е. для
завершения кодификационного процес-

>>>79>>>

са Так, Резолюцией 1450 (XIV) от 7 декабря 1959 г. Генеральная Ассамблея
постановила «созвать международную конференцию полномочных
представителей для рассмотрения вопроса о дипломатических сношениях и
иммунитетах и оформления результатов ее работы в виде международной
конвенции и таких вспомогательных актов, которые она сочтет
необходимыми».

Генеральная Ассамблея может также поручить международной конференции
провести всю кодификационную работу • – от создания проекта статей по
той или иной теме до разработки и одобрения проекта конвенции и
отдельных резолюций по этой теме. Новейшим примером может служить
решение о созыве III Конференции ООН по морскому праву, которая в
течение 1973—1982 гг. провела значительную работу по кодификации и
прогрессивному развитию международного морского права и завершилась
принятием Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. и ряда важных
резолюций.

Функции Генеральной Ассамблеи, относящиеся к процессу кодификации и
прогрессивного развития международного права, не ограничиваются мерами
по созыву международной конференции. Они состоят также в рекомендациях
Генеральной Ассамблеи ООН, направленных на быстрейшее придание
юридической силы конвенциям по вопросам кодификации и дальнейшего
развития норм международного права. Примером может служить Резолюция
Генеральной Ассамблеи 2332 (XXIII) «Меры по быстрому претворению в жизнь
международных документов, направленных против расовой дискриминации». В
этой Резолюции содержится призыв к государствам «подписать,
ратифицировать и безотлагательно провести в жизнь Международную
конвенцию о ликвидации всех форм расовой дискриминации и другие
конвенции, направленные против дискриминации в области найма на работу,
рода занятий и образования».

Широкое практическое применение результатов кодификационного процесса
составляет не только завершающую стадию самого процесса, но и смысл и
цель всей кодификации международного права.

Достигнутые успехи в деятельности ООН по кодификации и прогрессивному
развитию международного права в интересах укрепления международного мира
и безопасности опровергли предсказания отдельных юристов о том, что
«попытки кодифицировать международное право внутри большого сообщества
Объединенных Наций представляют собой явную угрозу развитию
международного права» и что «перспективы кодификации международного
права в универсальном плане равны нулю».

Еще до начала широкой кодификационной работы в рамках ООН было очевидно,
что международный договор как явно вы-

>>>80>>>

раженное соглашение между государствами относительно признания
определенных правил в качестве норм международного права может и должен
служить основным средством кодификации международного права.

Однако при разработке Статута Комиссии международного права некоторые
юристы попытались возразить против такого подхода, считая, что Комиссия
может ограничиваться подготовкой докладов, содержащих лишь материалы
(компиляция практики государств, судебные решения национальных и
международных судов), «свидетельствующие о существовании обычного права»
(см. ст. 24 Статута Комиссии). В итоге длительной дискуссии в Статуте
Комиссии международного права было все же отмечено, что в области
кодификации «Комиссия готовит свои проекты в форме статей» (ст. 20) и
может также «рекомендовать проект государствам – – членам Организации с
целью заключения конвенции» (ст. 23).

Жизнь затем полностью подтвердила справедливость позиции всех тех
юристов, которые отстаивали необходимость признания конвенций основным
средством кодификации международного права. Опыт кодификационной работы
показывает, что Комиссия почти всегда выносит рекомендацию, чтобы
Генеральная Ассамблея ООН предложила подготовленные Комиссией проекты
статей на одобрение государствам в виде соответствующей конвенции. Как
правило, Комиссия рекомендует также, чтобы была созвана конференция
полномочных представителей государств для рассмотрения ее проекта статей
и официального его одобрения в форме международной многосторонней
конвенции.

На основе проектов статей, подготовленных Комиссией, были, в частности,
одобрены четыре конвенции по важнейшим вопросам морского права
(Женевская конференция 1958 г.), две конвенции по основным вопросам
посольского и консульского права (Венские конференции 1961 и 1963 гг.),
конвенция о праве международных договоров (Венская конференция 1968—1969
гг.), две конвенции по вопросам правопреемства государств (Венские
конференции 1978 г. и 1983 г.). Произошло, таким образом, договорное
оформление и развитие указанных отраслей, институтов общего
международного права.

Все эти кодификационные конвенции подтверждают действующие нормы общего
международного права, изменяют устаревшие нормы с учетом актуальных
требований современных международных отношений и, следовательно,
прогрессивно их развивают, а также содержат новые нормы.

При этом все кодификационные конвенции заменяют обычные включенные в
конвенции нормы, превращая их тем самым в нормы позитивного права.
Естественно, что такие конвенции в ряде случаев не содержат всех обычных
правил определенной отрасли международного права. По тем или иным
причинам политико-правового или технико-юридического характера свод
норм, закрепленных в конвенции, может быть уже круга обычных норм,

>>>81>>>

существующих в данной отрасли международного права. Ответ на вопрос о
соотношении конвенционных норм и обычаев в данном случае можно найти в
самих кодификационных конвенциях. Так, в преамбулах Конвенций о
дипломатических сношениях І961 г., о консульских сношениях 1963 г., о
праве международных договоров 1969 г. указывается, что «нормы
международного обычного права будут продолжать регулировать вопросы,
прямо не предусмотренные положениями настоящей Конвенции».

Поскольку кодификация направлена на установление и развитие норм общего
международного права, все кодификационные конвенции по своему характеру
являются общими международными договорами, имеющими универсальное
значение. Согласно определению, которое было дано еще в 1962 г.
Комиссией международного права, «общий многосторонний договор» означает
многосторонний договор, который касается общих норм международного права
или трактует вопросы, представляющие общий интерес для государств в
целом». В Комиссии международного права неоднократно подчеркивалось
также, что цель кодификационных конвенций не будет практически
достигнута, если конвенции не будут обязывать значительную и достаточно
представительную группу государств.

В Генеральной Ассамблее ООН прямо указывалось, что кодификация дает
возможность новым государствам, которые, в частности, не участвовали в
создании Устава ООН, принять непосредственное участие в разработке
современных принципов и норм международного права; для того чтобы
международное право было действительно универсальным, оно должно
отвечать нуждам всех государств, включая новые государства, и эта
универсальность может быть наилучшим образом обеспечена в процессе
разработки права; нормы международного права могут вырабатываться лишь с
учетом суверенной воли членов международного сообщества, основанного на
взаимном уважении их суверенного равенства. Поэтому все государства
должны участвовать на равных началах в разработке норм международного
права.

В полном соответствии с природой и основами общего международного права,
а также с учетом характера и значения кодификационных конвенций в
настоящее время общепризнано, что каждое государство имеет право
участвовать в многостороннем договоре, который кодифицирует либо
прогрессивно развивает нормы общего международного права или объект и
цели которого представляют интерес для международного сообщества
государств в целом.

Из сказанного можно сделать вывод, что современный процесс кодификации и
прогрессивного развития международного права представляет собой
систематизацию и совершенствование принци-

>>>82>>>

пов и норм общего международного права, осуществляемых путем: а)
установления точного содержания и четкого формулирования уже издавна
действующих (обычных или договорно-правовых) принципов и норм
международного права в той или иной сфере отношений между государствами;
Ь) изменения или пересмотра устаревших норм; с) разработки новых
принципов и норм с учетом научно-технического прогресса и актуальных
потребностей международных отношений; d) закрепления в согласованном
виде всех этих принципов и норм в едином международно-правовом акте
(конвенции, договоре, соглашении).

Согласие государств в международном правотворческом процессе служит в
наши дни необходимым условием для создания и утверждения международного
правила в качестве юридически обязательного принципа или нормы общего
международного права. Это положение стало аксиоматичным в доктрине и
практике современного международного права, оно разделяется
юристами-международниками различных стран и направлений. Более того,
существует общее и вполне оправданное понимание того факта, что
вырабатываемые на различных международных конференциях правила
взаимоотношений и общения государств не смогут получить последующего
универсального признания в качестве норм международного права, если они
не будут основаны на согласии, соглашении между государствами.

Согласование позиций государств служит также надежной предпосылкой для
последующего практического осуществления решений международных совещаний
и конференций всеми без исключения государствами, которые участвовали в
их разработке, одобрении и принятии. Ни одно из них уже не сможет
уклониться от соблюдения и выполнения взаимосогласованных решений и
договоренностей под тем предлогом, что они якобы были приняты или
достигнуты без учета его мнения или позиции.

Поэтому полная или максимально достижимая договоренность государств
относительно содержания и формулировок международно-правовых правил
должного поведения государств представляет собой важную и
фундаментальную основу утверждения и укрепления системы всеобщего
правопорядка.

Понимание такой реалии государствами привело в наши дни к внедрению
некоторых новаций в международный правотворческий процесс. К их числу
следует отнести прежде всего правило консенсуса, а также метод
достижения компромиссных договоренностей на основе правила «пакета» (как
это было, например, в ходе III Конференции ООН по морскому праву).

Правило консенсуса означает, что решение считается принятым, если ни
одно из государств – – участников международного органа не выдвигает
против решения возражение, которое данное государство считает
препятствием для одобрения решения в целом. В силу этого правила никакая
группа стран, даже если она составляет в международном органе
формальное, арифметиче-

>>>83>>>

ское большинство, не может навязать решение, неприемлемое для какой-либо
страны или группы стран.

Метод, или правило, консенсуса уже получил довольно-таки широкое
практическое применение в международной жизни, как в рамках ООН, так и
на важнейших международных конференциях и совещаниях государств,
например на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе.

В ООН все временные специальные комитеты, которые Генеральная Ассамблея
ООН учреждала для разработки конкретных вопросов международного права,
работали на основе консенсуса (Спецкомитет ООН по принципам
международного права, касающимся дружественных взаимоотношений и
сотрудничества государств, Спецкомитет по вопросу определения агрессии и
др.). Решения Шестого (юридического) комитета Генеральной Ассамблеи ООН
относительно работы Комиссии международного права ООН также одобряются
методом консенсуса.

Первоначально критики метода согласования ссылались на то, что поиски
консенсуса могут привести к такому минимальному общеприемлемому
содержанию правила, которое может оказаться более бедным и узким, чем
действующие обычноправовые международные принципы и нормы. Однако этот
довод оказался несостоятельным.

Тексты международных конвенций и соглашений, выработанных на основе
консенсуса, свидетельствуют о |том, что все они в целом улучшили
содержание и формулировки действующих международных правил. Убедительным
примером может служить текст Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.,
которая не только значительно улучшила формулировки традиционных
принципов и норм международного морского права, но оказала существенное
содействие их дальнейшему прогрессивному развитию с учетом актуальных
потребностей в освоении государствами пространств и ресурсов Мирового
океана.

Следует, конечно, признать, что поиски и разработки согласованных и
общеприемлемых для всех государств решений представляют собой сложный и
трудоемкий процесс. Практика ООН и опыт работы различных конференций по
вопросам международного права показывает, что требуются особые усилия и
подчас значительный период времени для разработки взаимоприемлемого
решения относительно содержания и формулировки международно-правовых
принципов и норм, которые должны получить всеобщее признание и
применение. Разработка таких норм требует совместного поиска
государствами общеприемлемых решений, взаимных уступок и компромиссов,
разумного и справедливого удовлетворения реальных интересов различных
государств или групп государств. Речь, в сущности, идет ю таком виде
сотрудничества, которое крайне необходимо для повышения эффек-тивности
международного права и его дальнейшего прогрессивно-

>>>84>>>

го развития, для решения других актуальных вопросов, и в первую очередь,
конечно, для позитивного разрешения глобальных проблем.

У мирового сообщества уже есть некоторый опыт подобного рода подхода к
решению таких проблем, например глобальной проблемы обеспечения
рационального служения современной практики освоения пространств и
ресурсов Мирового океана интересам всего человечества. Этот опыт
проявился в работе и итоговых документах III Конференции ООН по морскому
праву (1973— 1982 гг.). Социальная его ценность многогранна, поскольку
он может быть использован и при решении других актуальных проблем
международной жизни.

III Конференция была подлинно универсальной: в ней приняли участго
практически все государства, известные современной политической карте
мира, а также международные правительственные и неправительственные
организации, наблюдатели от национально-освободительных движений и ряда
зависимых и подопечных территорий.

В целях достижения не только универсального, но и общеприемлемого для
всех государств нового правопорядка в Мировом океане были применены
особые политико-правовые методы разработки и принятия решений
конференции – – метод «консенсуса» и правило одобрения согласованных
решений «в едином пакете». Причем речь шла о реальном консенсусе,
который создает конструктивную и деловую атмосферу «сотворчества» на
международных форумах. Сущность «пакетного» подхода состояла в том, что
все основные проблемы освоения Мирового океана (правовой статус и режим
морских пространств и международных проливов, разведка и эксплуатация
природных морских ресурсов, защита морской среды от загрязнения,
проведение морских научных исследований и др.) должны были
рассматриваться и решаться в тесной взаимосвязи. Такой метод служил
задаче достижения «баланса интересов» самых различных государств —
прибрежных, припроливных и внутриконтинентальных; обладающих развитой
морской техникой и еще только приступивших к освоению морских природных
богатств и т. п.

В конечном счете на III Конференции был выработан новый кодекс
международного морского права, который объединяет в себе не только
«традиционные», но и совершенно новые нормы международного права. Все
они уже соблюдаются на практике международным сообществом государств. В
определенной мере исключение может составлять лишь раздел этого кодекса,
относящийся к глубоководным ресурсам морского дна и его недр. И
объясняется это главным образом тем, что здесь не был, по нашему мнению,
достигнут оптимально возможный баланс интересов всех государств, да и не
было ни творческого, ни официаль-

>>>85>>>

ного консенсуса при окончательном принятии решений относительно правовой
судьбы морского дна. Но это исключение как раз подтверждает жизненную
важность положения о том, что действенность, эффективность
международно-правовых решений и всего международного права зависит от
того, насколько они отражают баланс интересов современных государств,
причем как -больших, так и малых.

Нормотворческая работа III Конференции ООН по морскому праву дала толчок
активному обсуждению юристами-международниками ряда актуальных проблем
дальнейшего развития международного права и его кодификации. Сюда, в
частности, относится проблема возможности и способов возникновения и
утверждения в современном международном праве новых императивных норм.
Поводом к этому послужило внесенное на III Конференции предложение
группы развивающихся стран признать и одобрить принцип «общего наследия
человечества», отстаиваемый этими странами в отношении глубоководных
природных ресурсов Мирового океана, в качестве новой императивной
основной нормы. Однако III Конференция отказалась придать характер нормы
jus cogens принципу «общего наследия человечества».

В связи с этим некоторые юристы-международники стали придерживаться
мнения, согласно которому для возникновения новой императивной нормы
необходимо, чтобы государство или группа государств сразу же указывали,
что предлагаемая ими новая международная норма вносится на рассмотрение
конференции (или иного нормотворческого международного органа) в
качестве именно будущей нормы jus cogens. А для ее признания и одобрения
в качестве императивной нормы необходимо получение в ходе работы такой
конференции согласия «международного сообщества в целом» (как этого
требует ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров).
Опираясь на конкретный опыт с «принципом общего наследия человечества»
на III Конференции, некоторые юристы-международники пришли к весьма
пессимистическим прогнозам относительно возможности возникновения в
ближайшем будущем новых императивных норм. Однако вряд ли эти суждения
юристов об особом методе возникновения императивной нормы можно признать
основательными.

Согласно Венской конвенции о праве международных договоров (в частности,
ее ст. 53), императивными нормами (jus cogens) могут быть признаны лишь
нормы общего международного права. Следовательно, предлагаемая
государством или группой государств новая норма международного права
должна сначала стать общеприемлемой по своему содержанию и юридически
обязательной для всех государств в качестве нормы общего международного
права, а уже затем может быть признана «международным сообществом
государств в целом» как «норма, отклоне-

>>>86>>>

ниє от которой недопустимо» (ст. 53 Венской конвенции). Причем концовка
статьи довольно-таки четко говорит об этом, указывая, что в дальнейшем
такая норма может быть изменена «только последующей нормой общего
международного права, носящей такой ‘же характер».

Весьма показательна в этом отношении краткая история возникновения и
утверждения новейшей основной нормы общего международного права —
принципа всеобщего уважения прав человека. Появление этого принципа было
обусловлено постановлением Устава ООН относительно международного
сотрудничества в области прав человека (п. 3 ст. 1, ст. 55). При этом
никто из учредителей ООН не ставил перед собой задачу создания новых
императивных норм в этой области. Однако с годами принцип уважения прав
человека стал частью общего международного права и ныне признается в
качестве императивной нормы этой правовой системы. Об этом
свидетельствуют документы о правах человека, разработанные и одобренные
в рамках ООН, а также все те мероприятия и решения СБСЕ, которые были
приняты на последовавших после Хельсинкской встречи в 1975 г.
конференциях и совещаниях по вопросам человеческого измерения СБСЕ.

В документах, принятых в рамках СБСЕ, можно найти и указания на тесную
связь принципа уважения прав человека с обеспечением международного
правового порядка. Так, на Московском совещании Конференции по
человеческому измерению (10 сентября — 4 октября 1991 г.)
государства-участники подчеркнули, что вопросы, касающиеся «прав
человека и основных свобод», носят международный характер, поскольку
соблюдение этих прав и свобод «составляет одну из основ международного
порядка».

Государства – – участники СБСЕ в последнее время постоянно указывают на
тот факт, что обязательства в области прав человека, «человеческого
измерения СБСЕ» представляют «непосредственный и законный интерес» для
всех государств-участников и «не относятся к числу исключительно
внутренних дел соответствующего государства». При этом подтверждается,
что «защита прав человека, основных свобод» является жизненно важной
основой всеобъемлющей безопасности.

Эти новации, присущие общему международному праву, находят отражение и в
теории международного права. Возникло даже новое понятие «международная
защита прав человека», исследованию которого уже посвящено немало работ.
К сожалению, в них стали встречаться утверждения о том, что теперь
индивид является субъектом международного права. В свою очередь, и,
видимо, не без влияния подобных высказываний, в средствах мас-

>>>87>>>

совой информации появились интервью и заявления отдельных
юристов-государствоведов (связанные, в частности, с конституционными
разработками в России), в которых зазвучали ссылки на то, что индивид
отныне занимает особое положение в международных отношениях, как бы
равное с государствами, может обращаться в любой международный суд, в
том числе в Международный Суд ООН и Европейский суд по правам человека,
и выступать там наравне с государством и против него. Однако, как
известно, ни один из этих судов не признает таких прав за индивидами.

Конечно, государства могут в дальнейшем, если сочтут целесообразным,
предоставить индивиду право обращаться в международное судебное
учреждение, подобно тому как это было сделано в отношении компетенции
Комитета по правам человека. Могут государства в дальнейшем признать за
индивидами и свойство субъектов международного права. Но пока что любые
высказывания относительно международной правосубъектности индивидов не
соответствуют действительности. Более того, объективно они, вопреки
намерениям их авторов, могут послужить лишь ослаблению реальной защиты
прав личности. В наши дни права человека немыслимы и не существуют вне
государства, их непосредственную защиту осуществляют государственные,
административные и судебные учреждения, действующие в государстве.
Каждому человеку непосредственно доступны лишь те права и свободы,
которые предусмотрены в законодательстве государства. Отсюда и многие
различия в объеме и круге прав й свобод, предоставляемых населению в
разных странах. Из этих непреложных фактов исходила ООН, ставя перед
собой задачу добиться всемирного признания и осуществления единых
международных стандартов в области прав человека во всех без исключения
государствах.

Международной защите прав человека присуща тенденция к постоянному
расширению. Так, в свое время было признано необходимым распространить
действие международного «гуманитарного права» на конфликты
«немеждународного» характера. Актуальность этого решения подтверждается
возросшим числом межнациональных и иных столкновений и конфликтов,
происходящих в ряде государств, в том числе образовавшихся на территории
бывшего СССР. В понятии «человеческое измерение СБСЕ» также лроизошли
изменения. Если раньше оно сводилось к вопросам, касающимся «прав
человека, основных свобод и контактов между людьми», то теперь в него
вошли и вопросы «демократии и верховенства закона». Такое расширение
было признано необходимым условием создания «стабильной обстановки
прочного мира» в Европе. Тем самым была еще раз подтверждена тесная
связь

>>>88>>>

между внутригосударственными системами общественного порядка и
международным правопорядком. Такая взаимосвязь составляет существенную
черту нового международного правопорядка.

3. Международные механизмы поддержания современного правопорядка

Постоянный поиск и совершенствование международно-правовых форм
совместного сотрудничества государств в целях оптимально возможного
сочетания интересов государств с интересами всего международного
сообщества представляет собой ведущую тенденцию мирового развития.

Первоначально этот поиск привел к расширению и укреплению такой
классической международно-правовой формы, как международный договор.
Наряду с двусторонними договорами стали все чаще практиковаться
многосторонние. При этом постепенно расширялась не только
пространственная сфера действия подобных договоров, но и их предметное
содержание. Многосторонние договоры стали охватывать самые различные
вопросы торгового, экономического, научно-технического сотрудничества
государств, проблемы обеспечения международной безопасности, ограничения
вооружений, политического взаимодействия государств и т. п.

Для разработки и заключения многосторонних договоров стали созываться
международные (межправительственные) конференции, которые, в сущности,
явились первоначальной организационной формой международного общения и
сотрудничества государств. На самих конференциях создаются новые
организационные структуры – – различные комитеты и рабочие группы,
международные комиссии по наблюдению за выполнением решений и др.
Появление и внедрение в международную практику институ-~а международных
конференций государств ознаменовало возникновение международного
механизма сотрудничества государств каг нового явления в развитии и
укреплении международного правопорядка.

Следующим этапом в этой сфере развития многостороннего сотрудничества
государств явилось учреждение международных (межправительственных)
организаций как особой организационной формы не только общения, но уже и
объединения государств для осуществления совместного сотрудничества на
постоянной организационной основе.

В общей теории и практике права общепризнано, что любое объединение
субъектов права для совместного решения тех или иных задач означает
определенное ограничение их самостоятельного усмотрения и действий по
достижению тех целей, ради которых было создано то или иное общественное
объединение либо та или иная общественная организация. Естественно, что
в международной жизни подобное ограничение проявляется как
самоограничение, т. е. добровольное, осуществляемое на основе дого-

>>>89>>>

воренности и согласия, но все же ограничение усмотрения и действий
государств во имя достижения определенных целей совместного
сотрудничества, которые отвечают их национальным интересам. Такое
самоограничение продиктовано объективной необходимостью преодоления
определенной обособленности государств, которая практически становится
невозможной в условиях хозяйственно-экономической взаимосвязи и
взаимозависимости всех стран, а в дальнейшем –в условиях неделимости
мира, даже в определенной степени опасной для политико-экономической
жизни государств, для их самостоятельного и безопасного существования.

Создание и учреждение какой-либо межправительственной организации
неизбежно влечет за собой и просто-таки диктует добровольную передачу в
компетенцию этой международной организации рассмотрения и обсуждения тех
вопросов и проблем международных отношений, решение которых возможно и
практически реально лишь путем разработки согласованного и совместного
подхода государств – – создателей такой международной организации. В
связи с этим вполне понятна та настороженность, которую испытывали
государства относительно передачи в ведение международных организаций
таких вопросов и проблем, которые государства привыкли решать
самостоятельно или в результате двусторонней договоренности. Не случайно
поэтому первыми постоянными международными объединениями государств
явились так называемые административные унии: Международный союз
электросвязи (основан первоначально в 1865 г. как телеграфный союз),
Всемирно-метеорологическая организация (1871 г.), Всемирный почтовый
союз (1874 г.). Успешная деятельность этих первых межправительственных
организаций и дальнейший научно-технический прогресс подтвердили и
наглядно показали, что без организационного объединения государств на
постоянной основе практически весьма затруднена, а подчас и просто
невозможна реализация ряда научно-технических достижений человечества,
например в области налаживания и осуществления международных гражданских
авиационных сообщений. Этим объясняется учреждение в 1944 г., т. е. еще
до появления ООН, международной организации гражданской авиации (ИКАО).

Юристы- международники справедливо отмечают, что международные
организации, созданные до учреждения ООН, отчетливо показали
практическую возможность преобладания общих интересов и общего согласия
у государств — членов организаций над расхождениями и даже
противоречиями между ними, подтвердили успешность функционирования
международных организаций, и потому после второй мировой войны они стали
важнейшим институтом международных отношений. К началу 1980-х годов
функционировало уже около 500 международных организаций, причем в самых
различных областях межгосударственного сотрудничест-,ва – –
политического, экономического, по социальным вопросам,

>>>90>>>

по вопросам науки и культуры, образования и здравоохранения

Центральное место среди всех современных международных организаций
принадлежит, конечно, ООН, призванной быть центром для согласования
действий государств в достижении общих для них целей, к которым
относится широчайший круг политических, экономических и гуманистических
проблем в области поддержания международного мира и безопасности,
предотвращения угрозы миру и актов агрессии, разрешения международных
споров мирными средствами, развития международного сотрудничества по
вопросам экономического, социального, культурного, гуманитарного
характера, включая содействие всеобщему уважению прав человека и
основных свобод для всех.

Для современных международных отношений стало характерным не только
существование постоянно действующих межгосударственных организаций —
ООН, ее специализированных учреждений и многих других
межправительственных органов и организаций универсального и
регионального характера, но и регулярное проведение международных
встреч, консультаций, совещаний между правительствами различных стран
как на высшем, так и на других уровнях. Наличие и постоянное
использование государствами таких международных органов, институтов и
механизмов для переговоров и решения актуальных международных проблем
составляет особенность современного международного правопорядка.

Опыт деятельности универсальных межправительственных конференций и
организаций, правила процедуры их работы, порядок создания и одобрения,
а также практического применения их рекомендаций и резолюций (например,
Генеральной Ассамблеи и других главных и вспомогательных органов ООН),
специфических правил, международных регламентов и стандартов (например,
в ИКАО и ИМО) свидетельствуют о том, что все эти интернациональные
механизмы и институты составляют неотъемлемую составную часть
современного международного правопорядка.

Учредительные акты международных организаций, определяющие их
компетенцию, структуру и взаимоотношения с государствами, процедуру
деятельности конкретных органов организаций, юридическое значение их
решений, в сумме своей создали определенную совокупность норм, которая
стала именоваться правом международных организаций.

Со временем среди юристов-международников (ученых и практиков) стало
общепризнанным, что в наши дни «право международных организаций является
органической частью современного международного права», а следовательно,
и международного правопорядка. В данном случае остается только
подчеркнуть, что

>>>91>>>

все юридические правила процедуры работы органов международных
организаций, а также международных конференций, определяющих процесс
кодификации и прогрессивного развития международного права, разработки и
одобрения специфических регламентов, стандартов, правил, например в
области судоходства (ИМО), международных авиационных сообщений (ИКАО),
конечно, входят в нормативный массив, определяющий международный
правопорядок. Иногда это упускается из виду. Между тем универсальность
современных межправительственных организаций и конференций наглядно
показывает, что для сообщества государств в целом применимы и юридически
обязательны все те процедуры в области нормотворчества, которые
существуют в постоянных и временных международных органах. Эти процедуры
определяются на основании согласования воль государств и закреплены в
Уставах международных организаций и в решениях, правилах процедуры
международных конференций и совещаний, т. е. в нормативных актах,
которые являются юридически обязательными для всех
государств-участников.

Именно государства на основе своего суверенного волеизъявления при
разработке и ратификации уставов организаций или же при одобрении правил
работы конференций и совещаний предопределяют юридическое значение и
силу последующих решений и постановлений различных органов международных
организаций, а также конференций, совещаний государств. Примером могут
служить положения Устава ООН относительно юридической силы и характера
решений Совета Безопасности, различных резолюций Генеральной Ассамблеи
ООН; положения Чикагской конвенции 1944 г. относительно полномочий ИКАО
в области создания правил полетов международной гражданской авиации над
открытым морем; правила процедуры III Конференции ООН по морскому праву
относительно консенсуса и «пакетного» метода решения вопросов.

В рамках международных организаций постоянно возрастает понимание того,
что при решении сложных международных проблем, особенно глобального
характера, все государства должны действовать совместно, как единое
международное сообщество.

Показательны в этом отношении те международно-правовые акты ООН, в
которых в той или иной мере затрагиваются вопросы, касающиеся понятия и
сущности международного сообщества.

Еще в 1949 г. в проекте Декларации прав и обязанностей государств,
которая разрабатывалась в рамках ООН, отмечалось, что «государства всего
мира образуют сообщество, управляемое международным правом». В
дальнейшем в Декларации ООН о принципах международного права 1970 г.
подчеркивалось, что все государства являются «равноправными членами
международного сообщества, независимо от различий экономического,
социального, политического или иного характера».

>>>92>>>

В данном случае четко указывалось на те центральные исходные положения,
без которых немыслимо было появление самого понятия «международное
сообщество». Во-первых, впервые в истории международных отношений
констатировалось, что все государства вне зависимости от каких-либо
различий между ними являются членами, причем равноправными, единого
международного сообщества. До учр.ждє:Іия ООН такоіі постановка вопроса
в международной жизни практически не существовало и потому до принятия
Устава ООН и в дипломатической практике, и в трудах ученых термин и
понятие «международное сообщество» широко не применялись. Сегодня же мы
настолько привыкли к нему, что считаем, что оно существовало и до
возникновения ООН и становления общего международного права Однако это
не так. Чтобы убедиться в этом, достаточно просмотреть тексты
международных документов и трудов ученых, созданных до второй мировой
войны.

Во-вторых, подчеркивалось, что это сообщество, составляемое всеми
государствами мира, управляется международным правом, В этом утверждении
фиксировалась не только универсальность в распространении действия
международного права на все без исключения государства, но и его
юридическая обязательность для всех государств, поскольку без нее не
может быть сообщества, управляемого правом, как не может быть самого
факта управления правом без признания его обязательности для всех членов
такого сообщества.

Для появления единого международного сообщества необходимо было
осознание и признание всеми государствами мира того юридического факта,
что все они связаны в своем поведении, в своих действиях по отношению
друг к другу определенным набором, совокупностью общих для них норм,
правил и стандартов поведения и должны в юридически обязательном порядке
следовать этим принципам и нормам в международных отношениях. Без этого
не может быть международного сообщества государств.

Наконец, учреждение ООН как универсальной международной организации
государств мира, объединение всех государств в этой Организации привело
к появлению такого понятия, как «организованное международное
сообщество», которое вскоре вошло в лексику дипломатических заявлений и
документов, исследований юристов-международников и политологов. В этом
наглядно проявилась воздействующая роль права на общественные отношения,
в данном случае – – активное и творческое влияние современного
международного права, и прежде всего Устава ООН, на всю систему
международных отношений государств.

Для всех государств стало очевидным, что без их совместного, как единого
международного сообщества, подхода к решению глобальных проблем
практически невозможно их конструктивное решение.

>>>93>>>

Такой подход приобрел особую актуальность в наши дни, когда жизнь
настоятельно требует решения всех тех глобальных проблем, которые, как
известно, затрагивают не только национальные интересы, но и интересы
всего человечества. Поскольку существование различных суверенных
государств – – объективная реальность нашей эпохи, в этих условиях
совместное решение общечеловеческих глобальных проблем возможно лишь на
основе международно-правового принципа мирного сосуществования
государств независимо от их политических, экономических, социальных
систем и от уровня их развития, путем принятия совместных и
согласованных действий и решений. Так, социально-политическое
обеспечение одинакового подхода всех весьма различных по своему
общественно-политическому устройству и экономическому уровню развития
государств к рациональному освоению экономического, в том числе
ресурсного, потенциала Мирового океана осуществимо в современную эпоху
лишь с помощью совместной разработки и создания единого
политико-правового порядка в деятельности всех без исключения государств
по использованию пространств и ресурсов всех морей и океанов. Этим
прежде всего и обусловлено крайне важное значение современного
международного правопорядка для решения глобальных проблем человечества.

Ведущие тенденции мирового развития в конкретных сферах международных
отношений отчетливо проявляются лишь на определенных исторических этапах
жизни международного сообщества. Так случилось в 60—70-х годах нашего
столетия и с проблемой использования человечеством просторов и природных
богатств Мирового океана не только для нынешнего, но и для грядущих
поколений.

Стало очевидным, что проблема освоения Мирового океана является
глобальной и, следовательно, требует для своего решения объединенных
усилий всего международного сообщества. Более того, ее позитивное
решение приобрело немаловажное значение и для успешного разрешения
некоторых других глобальных проблем современности, таких, как
предотвращение конфронтации и конфликтов между государствами, упрочение
международного мира и безопасности; обеспечение продовольствием
растущего населения планеты, удовлетворение возросших потребностей в
сырье и источниках энергии; охрана окружающей среды и сохранение
богатств природы. Поэтому подходы различных государств – – членов
международного сообщества и всего сообщества к решению этой проблемы, а
также накопленный опыт ее решения, ярко проявившийся в работе
универсальной дипломатической конференции, созванной в начале 70-х годов
под эгидой ООН (III Конференция ООН по морскому праву), и особенно в
результатах этой конференции (Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. и
ряд резолюций), имеют актуальное и непосредстве п ое значение для
международного порядка отношений всех

народов нашей планеты.

>>>94>>>

В дальнейшем необходимость общей международно-правовой позиции
государств как членов единого международного сообщества и
политико-правовое ее значение неоднократно подтверждались Комиссией
международного права ООН в разрабатываемых ею проектах статей
кодификационных документов, в частности в Конвенции относительно
международных договоров между государством и международными
организациями 1986 г., в проекте статей об ответственности государств.
Так, из материалов Комиссии международного права относительно ст. 19 об
ответственности государств за международные преступления и
правонарушения видно, что указание на международное сообщество или
отсылка к нему «не означает требования единодушного признания указанного
положения (относительно преступления. — A.M.) всеми членами сообщества
и предоставления тем самым каждому государству – – что совершенно
невозможно — права вето. Цель отсылки обеспечить, чтобы данное
международно-противоправное деяние было признано «международным
преступлением» не только той или иной группой государств, пусть даже
составляющей большинство, но всеми основными компонентами международного
сообщества» (курсив наш. — A.M.).

В период «холодной войны» к таким основным компонентам относились прежде
всего основные группы (государств — социалистические, развивающиеся,
капиталистические. Но не только они. Как показала работа III Конференции
ООН по морскому праву, которая определяла правопорядок в Мировом океане
в наши дни, немаловажное значение имеет и международно-правовая позиция
государств различных регионов Земного шара, в частности государств,
расположенных в районах международных проливов, на архипелагах.

В современных условиях активной реализации рядом стран своего права на
выбор социального и политико-государственного пути развития и наличия в
силу этой тенденции переходных форм государственного и
общественно-экономического развития приобретает актуальное значение и
формула, издавна практикуемая з ООН в отношении представительного
характера тех или иных ее органов (в том числе и Комиссии международного
права) и направленная на обеспечение представительства в органах ООН
«главнейших форм цивилизации и основных правовых систем мира» (ст. 8
Положения о КМП ООН).

Таким образом, международно-правовая позиция сообщества государств в
целом означает не единогласное его решение, а мнение подавляющего
большинства государств мира, принадлежащих к различным
общественно-политическим и правовым системам.

Существующие универсальные международные механизмы сотрудничества
государств содействуют как формированию, так и внешнему проявлению и
официальному выражению мнения всего международного сообщества. К таким
интернациональным меха-

>>>95>>>

ннзмам относятся универсальные межправительственные организации, и среди
них в первую очередь ООН как олицетворение организованного
международного сообщества государств, а также универсальные
международные конференции по вопросам кодификации международного права и
его прогрессивного развития.

Правда, при этом следует иметь в виду, что не всякое решение
универсальных международных организаций выражает именно
международно-правовую позицию государств как членов международного
сообщества. Юристы-международники нередко утверждают, что акты
Генеральной Ассамблеи ООН, принятые единогласно, консенсусом или близким
к единогласию большинством, позволяют судить о международно-правовой
позиции сообщества государств, в частности относительно императивных
норм. Однако решения Генеральной Ассамблеи ООН, независимо от того,
приняты они в виде резолюций или деклараций Генеральной Ассамблеи,
имеют, согласно Уставу ООН, характер рекомендации, а не акта,
содержащего юридически обязательные нормы международного права. Поэтому
такого рода акты ООН непосредственно не порождают юридические правила
международных отношений. Они могут лишь выражать суждение международного
сообщества о действующих уже принципах и нормах общего права, в том
числе об императивных нормах, содержать его мнение о желательности
утверждения в международной жизни определенных правил поведения
государств в качестве норм международного права, как это было, например,
в случае с Всеобщей декларацией прав человека. Но для претворения в
жизнь такого мнения международного сообщества необходимо, чтобы все
подобного рода нормы были одобрены государствами в качестве юридически
обязательных путем заключения соответствующих договоров, конвенций либо
путем последующего признания и одобрения этих норм как обычноправовых.

Объясняется это тем, что для творческого процесса нормооб-разования, в
том числе процесса кодификации и прогрессивного развития международного
права (ст. 13 Устава ООН), характерны и необходимы, как мы уже отмечали
ранее, два элемента: а) соглашение государств в отношении содержания и
формулировки нового правила поведения государств и б) соглашение
государств относительно признания этого правила в качестве нормы общего
международного права. А этот второй элемент пока что в современной
международно-правовой практике может быть реализован либо посредством
подписания и ратификации конвенции, содержащей такие новые правила, либо
через всеобщую практику государств, свидетельствующую о признании
международным сообществом таких правил в качестве правовой нормы, т.е
международного обычая (ст. 38 Статута Международного Суда).

Поэтому международно-правовая позиция каждого государства или
международного сообщества в целом должна обязательно включать в себя (и
в реальной действительности постоянно охва-

>>>96>>>

тывает и отражает) указанные выше два элемента правотворчества в
международном праве. С учетом этих критериев и следует подходить к
появившимся в последнее время в литературе по международному праву
утверждениям о том, что якобы резолюции, декларации Генеральной
Ассамблеи ООН, принятые единогласно, могут быть источниками
международного права. Некоторые ученые, правда, проявляют при этом
предельную осторожность, высказывая мысль о том, что акты Генеральной
Ассамблеи ООН могут считаться лишь источниками так называемого мягкого
международного права. Однако по своей юридической природе решения
Генеральной Ассамблеи ООН не являются юридически обязательными актами
общего международного права. Поэтому голосование какого-либо государства
за принятие этого акта, в том числе содержащихся в них правил, не
свидетельствует о готовности государства считать такие правила нормами
международного права. Для этого по-прежнему необходимо четкое
волеизъявление и согласие государства на этот акт и тем более согласие
международного сообщества в целом.

Таким образом, если речь идет именно о международно-правовой позиции
сообщества государств, т. е. о мнении международного сообщества о
действующих нормах общего международного права или же о новых
юридических правилах взаимоотношений государств, то такое суждение
выражается через создание либо универсальных международно-правовых
соглашений, либо международно-правовых обычаев.

Это подтверждается и позднейшей международно-правовой
практикой. Так, для создания и утверждения нового правопорядка в
Мировом океане международное сообщество сочло необходимым провести
особую Конференцию ООН по морскому праву. В результате многолетних
переговоров, проходивших на III Конференции, была создана Конвенция ООН
по морскому праву 1982 г. Еще до официального вступления ее в
силу стала очевидной международно-правовая позиция подавляющего
большинства государств в отношении нового правопорядка в Мировом океане.
Свидетельством тому явилась ратификация многими государствами этой
Конвенции, а также всеобщая практика государств относительно признания
многих новых положений Конвенции, в частности об исключительной
экономической зоне, о государствах-архипелагах, действующими правовыми
нормами Однако вряд ли в блчжайшее время можно рассчитывать на
признание всем международным сообществом тех постановлений Конвенции,
которые относятся к регламентации статуса и режима глубоководных
ресурсов Мирового океана. Причина этого состоит в том, что значительная
группа западных государств, которая несомненно составляет один из
«основных компонентов международного сообщества» и принимала активное
участие в разработке всего текста Конвенции, а следовательно,
конкретных формулировок содержащихся в Конвенции правил, официально
заявила при принятии Конвенции о неприемлемости для нее ряда
правил, касающихся

>>>97>>>

правового статуса ресурсов «Международного района» дна Мирового океана,
и предложила внести в них соответствующие коррективы и дополнения. Пока
это не осуществлено, нельзя, к сожалению, говорить о том, что весь текст
Конвенции ООН по морскому праву отражает мнение всего международного
сообщества.

В тех случаях, когда правила международного общения государств уже
созданы, признаются и принимаются международным сообществом как нормы
общего международного права, интернациональные механизмы, прежде всего
универсальные межправительственные организации, играют важную роль в
обеспечении реального и последовательного применения этих норм на
практике, в международной жизни. Причем тенденция повышения участия
интернациональных механизмов в сфере правоприменения и тем самым
обеспечения реального правопорядка постепенно возрастает.

Это проявилось в частности, в предложениях Комиссии международного права
ООН о том, чтобы международное противоправное деяние, которое нарушает
международное обязательство, имеющее основополагающее значение для
обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества,
рассматривалось отныне всем международным сообществом как международное
преступление. Пока это предложение находится в стадии обсуждения в ООН,
но его целенаправленность на дальнейшее упрочение международного
правопорядка очевидна.

Что же касается уже имеющейся практики деятельности международных
организаций в сфере правоприменения, то, согласно Уставу ООН, все члены
этой Организации обязаны подчиняться решениям Совета Безопасности, когда
они принимаются в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии
(ст. 25; гл. VII Устава ООН). Эти постановления Устава ООН были
продиктованы неделимостью мира и, следовательно, взаимной зависимостью
государств в сфере поддержания международного мира и безопасности.

Но взаимозависимость государств существует и в других сферах
международных отношений, носящих явно выраженный мирный характер, — в
таких, как международные воздушные и морские сообщения, радиотелеграфная
и почтовая связь. В этих сферах несомненно необходима и постоянно
возрастает управленческая роль международных механизмов, без которой
подчас невозможно было бы существование, например, международной
гражданской авиации. Поэтому правила регулирования полетов над открытым
морем, если они приняты в ИКАО в соответствии с положениями Чикагской
конвенции 1944 г., являются обязательными для соблюдения всеми
государствами — участниками международных воздушных сообщений.
Аналогичные положения действуют и в сфере предупреждения столкновения
морских судов, спасания человеческой жизни на море. Без них невозможно
было бы обеспечение безопасного осуществления взаимных морских связей
между государствами.

>>>98>>>

Несомненно, что научно-технический прогресс будет и в дальнейшем
вызывать повышение управленческой роли международных организаций и
соответственно обязательств государств по отношению к международному
сообществу. В связи с этим будет расширяться и круг и объем содержания
решений международных организаций, юридически обязательных для всех
государств, в том числе и для тех, кто не выразил им свою поддержку.

Учитывая эти тенденции, некоторые ученые стали говорить о возможности
превращения международных механизмов в некое подобие мировых
правительственных органов, в наднациональные организации с правом
создания мирового законодательства. Разумеется, интеграционные явления
ныне присущи международной жизни. Ярким примером этого может служить
становление и укрепление Европейского Сообщества Интеграционные процессы
порождены растущей взаимозависимостью государств и неминуемо будут
развиваться, охватывая все большее число государств и наделяя
интернациональные механизмы полномочиями и функциями, приближающимися к
функциям мирового правительства. Ведь все государства живут на единой
планете, и потому сама жизнь постоянно порождает объективную тенденцию к
интеграции государств, к необходимости единого управления в той или иной
сфере международных отношений. Так, она уже привела к возникновению и
становлению международного правопорядка, единого для всех государств.

Согласно действующему международному правопорядку, интернациональные
механизмы, в том числе межправительственные организации, интеграционные
объединения государств, региональные союзы и сообщества, постоянные
встречи и переговоры руководителей государств (саммиты) и других
официальных их представителей, возникают, учреждаются, действуют и
развиваются лишь на основе соглашений, договоренностей между
государствами об этом. В этих соглашениях государств на основе взаимной
договоренности определяются статус и полномочия международных
организаций, цели и функции их органов, юридическая природа и степень
правовой обязательности решений организации, совещания, союза и т. п.
Государства как равноправные и суверенные члены международного
сообщества вправе наделить те или иные международные организации или
органы полномочиями принимать решения, обязательные для всех участников
таких интернациональных механизмов (как это уже имеет место в отношении
некоторых решений ООН, ИКАО и других универсальных международных
организаций). Отдельные международные органы могут быть наделены правом
контроля за выполнением международных обязательств с выездом комиссий
для такой проверки в соответствующие государства.

Все это во власти государств. Но по действующему международному праву
все подобного рода решения и намерения государств должны быть основаны
на первоначальном созидательном их согласии, которое получает свое
выражение и оформление в

>>>99>>>

международном акте — Уставе, Статуте организации, пакте, конвенции или
ином по своему наименованию согласованном документе, всегда являющемся
по своей сути международным договором.

Поэтому согласительная юридическая природа учредительного акта любого
международного механизма не позволяет говорить о нем как о
наднациональном органе, квазимировом правительстве или же о мировом
законодательном органе. В процессе деятельности и последующего
исторического развития международных механизмов вполне допустимо и
возможно наделение их государствами-учредителями теми или иными
наднациональными или законодательными полномочиями и функциями, но это
опять-таки будет осуществляться лишь на основе соответствующего
соглашения государств относительно подобного добровольного
самоограничения своего суверенитета, его пределов. Показательны в этом
отношении те интеграционные процессы, которые ныне активно происходят в
Европе, в частности в рамках Европейского Союза и Хельсинкского
объединительного процесса.

Начало Хельсинкскому интеграционному процессу в Европе было положено
Заключительным актом 1975 г., разработанным и подписанным участниками
СБСЕ. Этот акт заложил основы для создания и правового закрепления
единого европейского пространства («Общеевропейского дома»),
охватывающего различные сферы сотрудничества государств — от
безопасности и экономики до прав человека и экологии. В процессе
деятельности СБСЕ были созданы многие международно-правовые документы,
направленные на то, чтобы превратить в реальность объективную
необходимость тесного сотрудничества и интеграции европейских
государств. На это были направлены и меры по институционализа-ции
интеграции в рамках СБСЕ. В этих целях были учреждены такие
институционные механизмы, как регулярные встречи представителей
государств — участников СБСЕ на уровне глав госу-д?пств и правительств,
Совет министров иностранных дел (Совет СБСЕ) — центральный руководящий
орган СБСЕ, Конференции по обзору, призванные рассматривать весь спектр
деятельности в рамках СБСЕ, Комитеты старших должностных лиц – – рабочий
орган Совета — и многие другие структуры. Подобный прогресс в
осуществлении Хельсинкского объединительного процесса позволил
юристам-международникам прийти к выводу, что СБСЕ представляет собой
нечто большее, чем международная организация, что это именно
интеграционный механизм

Справедливость такой оценки подтверждают и многие конкретные
международно-правовые документы, принятые в последнее время СБСЕ, – –
Парижская хартия для новой Европы 1990 г., которая констатировала, что
«эра конфронтации и раскола Европы закончилась», принятый на высшем
уровне 10 июля 1992 г. Хельсинкский документ под названием «Вызов
времени»,

>>>100>>>

который определил ориентиры процесса интеграции на будущее. В этих и
других документах ставятся также задачи достижения эффективного
управления процессом СБСЕ. Так, на основе Венского итогового документа
был создан механизм человеческого измерения СБСЕ, призванный
содействовать становлению общего европейского правового пространства. В
этих целях на Московском совещании Конференции по человеческому
измерению было постановлено, что обязательства государств, принятые в
области человеческого измерения СБСЕ, «являются вопросами,
представляющими непосредственный и законный интерес для всех
государств-участников, и не относятся к числу исключительно внутренних
дел соответствующего государства». В сферу человеческого измерения были
дополнительно включены и вопросы «демократии и верховенства закона».
Такое расширение признавалось необходимым условием стабильной обстановки
прочного мира и правопорядка в Европе.

Несомненный интерес представляют и положения Декларации Хельсинкской
встречи СБСЕ на высшем уровне в 1992 г., в которых подтверждено, что
принципы Хельсинкского Заключительного акта 1975 г. «воплощают
обязательства государств друг перед другом». В Декларации
констатировалось, что СБСЕ является региональным соглашением «в том
смысле, как об этом говорится в Главе VIII Устава Организации
Объединенных Наций». Эти четкие указания убедительно свидетельствуют о
признании всеми государствами – – участниками СБСЕ юридического
характера обязательств, содержащихся в соглашениях СБСЕ.

В связи с этим вспоминается некоторое замешательство среди
юристов-международников, вызванное непривычным наименованием
Хельсинкского соглашения 1975 г. как «Заключительного акта». Данный
термин был применен практически в результате усилий дипломатов ФРГ,
которые стремились принизить правовое значение принципа «нерушимости
границ», и английских дипломатов, старавшихся избежать процедуры
рафитикации первого Хельсинкского соглашения. Если политическая
подоплека этих усилий вполне объяснима, то юридический их смысл до сих
пор остается загадкой. Ведь к тому времени была уже осуществлена
кодификация права международных договоров в Венской конвенции 1969 г.
Язык Конвенции настолько ясен, что доступен каждому, тем более
дипломатам. В ее начале (ст. 2) прямо поясняется, что «договор» означает
«международное соглашение, заключенное между государствами в письменной
форме», независимо ст того, содержится ли такое соглашение в одном или в
«нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его
конкретного наименования» (курсив наш. • А. М.). Что же касается
согласия государства на обязательность

>>>101>>>

для него договора, то такое согласие может быть выражено «подписанием
договора» или «любым другим способом, о котором условились», а не только
ратификацией договора (ст. 11 Конвенции).

Однако, несмотря на это, отдельные юристы-международники стали
утверждать, что Хельсинкский Заключительный акт — «ненормативный акт».
Другие попытались распространить на его характеристику свою концепцию
«политических норм». И в том и в другом случае, в сущности, отрицался
международно-правовой характер принципов и норм Заключительного акта,
причем даже без учета сделанных в тот период заявлений государств —
участников СБСЕ, в частности США и Канады, о юридической силе и
обязательной применимости к их взаимоотношениям принципа нерушимости
границ. Интересно, как поступят сейчас эти юристы, когда все участники
СБСЕ подтвердили, что принципы, изложенные в Заключительном акте,
составляют их юридические обязательства, а СБСЕ в целом расценивается
как международное региональное соглашение, т. е. как международный
договор (в смысле Венской конвенции 1969 г. и гл. VIII Устава ООН).

В период «холодной войны» многие западные страны не стремились признать
международно-правовой характер обязательств государств — участников СБСЕ
по Декларации принципов и иным соглашениям, содержащимся в
Заключительном акте 1975 г. Однако ныне в рамках СБСЕ появилась и
расширяется новая тенденция. Все чаще государства — участники СБСЕ
проявляют озабоченность о соблюдении соглашений СБСЕ, подчеркивают их
обязательную силу и принимают меры по их неуклонному исполнению,
создавая в этих целях особые международные органы и механизмы контроля,
инспекции, согласования и разрешения споров. Юридическая природа всех
этих мер не вызывает уже сомнений и служит новым подтверждением
международно-правового характера норм и обязательств, содержащихся в
соглашениях СБСЕ.

Подводя итог сказанному о международных механизмах правопорядка, можно
прийти к выводу, что для современных международных отношений стало
характерным существование постоянно действующих межгосударственных
организаций – – ООН, ее специализированных учреждений и многих других
межправительственных органов и организаций универсального и
регионального характера.

Наличие и постоянное использование государствами таких международных
органов, институтов и механизмов для переговоров и разрешения актуальных
международных проблем составляет характерную черту и особенность
современного международного правопорядка.

>>>102>>>

Оглавление

TOC \o “1-3” \h \z \u HYPERLINK \l “_Toc68225822” От автора
PAGEREF _Toc68225822 \h 3

HYPERLINK \l “_Toc68225823” Глава 1. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПРАВОВОЙ
ПОРЯДОК: ПОНЯТИЕ И ОСНОВЫ PAGEREF _Toc68225823 \h 4

HYPERLINK \l “_Toc68225824” 1. Понятие международного правопорядка
PAGEREF _Toc68225824 \h 4

HYPERLINK \l “_Toc68225825” 2. Соотношение понятий «международный
правопорядок» и «мировой порядок» PAGEREF _Toc68225825 \h 17

HYPERLINK \l “_Toc68225826” Глава 2. СТАНОВЛЕНИЕ ОБЩЕГО ДЛЯ ВСЕХ
ГОСУДАРСТВ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВОПОРЯДКА PAGEREF _Toc68225826 \h 26

HYPERLINK \l “_Toc68225827” Глава 3. ПРИНЦИПЫ МЕЖДУНАРОДНОГО
ПРАВОПОРЯДКА PAGEREF _Toc68225827 \h 40

HYPERLINK \l “_Toc68225828” 1. Основные принципы международного права
— фундамент правопорядка в мире PAGEREF _Toc68225828 \h 40

HYPERLINK \l “_Toc68225829” 2. Принципы отраслей международного
права PAGEREF _Toc68225829 \h 53

HYPERLINK \l “_Toc68225830” Глава 4. СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ УПРОЧЕНИЯ
И ПРОГРЕССИВНОГО РАЗВИТИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВОПОРЯДКА PAGEREF
_Toc68225830 \h 64

HYPERLINK \l “_Toc68225831” 1. Обязательность принципов и норм
международного правопорядка PAGEREF _Toc68225831 \h 64

HYPERLINK \l “_Toc68225832” 2. Новое в международном порядке
нормотворчества PAGEREF _Toc68225832 \h 72

HYPERLINK \l “_Toc68225833” 3. Международные механизмы поддержания
современного правопорядка PAGEREF _Toc68225833 \h 88

См., напр.: Международный порядок: политико-правовые аспекты М., 1986;
Мировой океян к международное право: Основы современного правопорядка в
мировом океане. М,, 1988; Евинтов В. И. Международное сообщество в
правопорядок, Киев, 1990; Mosler H, The International Society as a Legal
Community. Alphen aan den Rijn, 1980.

Лазарев М И. Теоретические вопросы современного международного морского
права. М., 1983. С. 123.

Лившиц Р. 3. Современная теория права: Краткий очерк. М., 1992. С. 22.

International Court of Justice. Reports, 1980 P 44.

Лившиц Р. 3. Современная теория права: Краткий очерк. С.
22—23.

Master H. Op. cit.

Weil P. Towards Relative Normativity in International Law?//Amer. J.
Intern. Law. 1983. Vol. 77P.. 413—442.

Даниленко Г. М. Обычай в современном международном
праве. М., 1988. С. 122.

Мовчан А. П. Организация Объединенных Наций и международный
правопорядок (к 40-летию ООН)//Советский ежегодник
международного права. 1985. М., 1986. С. 21.

Ушаков Н. А., Энтин М. Л. Современный международный
правопоря-док//Международный порядок: политико-правовые аспекты. С.
83.

Евинтов В. И. Указ. соч. С. 71.

Там же. С. 70.

Мюллерсон Р. А. Рецензия на книгу «Мировой океан и международное
право: Основы современного правопорядка в Мировом океане»//Сов.
государство и право. 1988. № 6. С. 147.

Евинтов В. И. Указ. соч. С. 70.

Лазарев М. И. Указ. соч. С. 127.

Там же. С. 124.

Василенко В. А. Стратегия международно-правового обеспечения
миро-порядка//Вестн. Киев, ун-та. Междунар. отношения и
междунар. право. 1984. Вып. 18. С. 4.

Лукашук И. И. Международно-правовое регулирование международных
отношении. М., 1975. С. 17.

Лукашук И. И. Функционирование международного права. М.,
1992. С. 73. 76.

Васильев А. М. Правовые категории: Методологические аспекты
разработки системы категорий теории права. М., 1976. С. ,180.

Марксистско-ленинская общая теория государства и права:
Социалистическое право. М., 1973. С. І137.

Ушаков Н. А. Проблемы теории международного права. М., 1988. С. 143.

Лившиц Р. 3. Теория права: Учебник. М., 1994. С. 91.

См.: Соз. государство и право. 1985. № ]. с. 64—84.

См., напр.: Лукашук И. И. Международно-правовое регулирование
международных отношений; Тункин Г. И. Право и сила в международной
системе. М, 1983.

Васильев А.М. Указ. соч. С. 181.

См.: За рубежом. 1991. № 21. С. 8—11.

Заключительное заявление девятой сессии Совета
взаимодействия// Правда. 1991. 14 июня.

Международный порядок: политико-правовые аспекты. С.4

Там же.

Yalem R. The Concept of World Order//The Year Book of World Affairs.
L., 1975. Vol. 29. P. 321—336.

См , рчпр.: International Law: A Contemporary Perspective/VStudies
on a just World Order. N Y, 1985. N 2.

См.: Международный порядок: политико-правовые аспекты. С.
3—5.

См, напр.: Folk R. The End of World Order — Essavs on Normative
international relations. N. У. 1983.

См.: Международный порядок: политико-правовые аспекты. С. 33—41, 83—84.

Virally М. Panorama du droit international contemporain//Recueil des
Co-urs. Academie de droit international. Dordrecht, 1985. P. 28, 32.

Международный порядок: политико-правовые аспекты. С. 39.

См.: Баскин Ю. Я-, Фельдман Д. И. История международного права. М.,
1990. С. 12.

См., напр.: Alvarez A. Le droit international Nouveau. P., 1959;
Fried-mann W. The Changing Structure of International Law. L., 1964.

См.: Баскин Ю. Я., Фельдман Д. И. Указ. соч.

Elias Т. О. Africa and the Development of International Law. L., 1972.

См., напр.: Мартене Ф, Ф. Современное международное право
цивилизованных народов. СПб., 1898.

Ушаков Н. А. Суверенитет в современном международном праве М
1963. С. 175

Potter P. The Need for Return to International Law. Ajil, 1951
Vol 45 P 539.

Van Hoof G. Rethinking the Sources of International Law. Ijsselstein,
Netherlands, 1983. P. 67.

См.: Международное право//Отв. ред. Г. И. Тункин. /М., 1982.
С. 59; Ляхе М. Особое мнение// ICJ. Reports, 1969. Р. 3, 329;
Lauterpacht E. International Law. L., 1970. Vol. 1. P. 267

См.: Курс международного права. В 7 т. М., 1989. Т. 1. С. 29.

См.: Общепризнанные нормы в современном международном
праве. Киев, 1984. С. 17—18.

См.: Международное право/Отв. ред. Г. И. Тункин. С. 43—44

Van Hoof G. Op. cit. P. 67—68.

См.: Общепризнанные нормы в современном международном праве. С. 82.

См.: Усенко Е. Т. Принцип демократического мира — наиболее общая
основа современного международного права/ХСоветский ежегодник
международного права. 1973. М, 1975. С. 13—42.

International Court of Justice. Reports, 1949. P. 178.

Международное право/Отв. ред. Г. И Тункин. С. 63.

Review of the Multilateral Treaty-Making Process. UN., 1985. P. 16.

International Herald Tribune. P., 1985 Oct. 21.

См., напр.: Броунли Я. Международное право: В 2 кн. М., 1977; Арена-га
X. Современное международное право. М., 1983.

См.: Основные принципы международного права//Курс международного
права: В 7 т. М., 1989. Т. 2. С. 25—28.

Международное право в документах. М., 1982. С. 11—12.

См.: Крылов С. В. История создания Организации Объединенных Наций. М,
1960; Hoodrlch H., Hambro E. Charter of the United Nations: Commentary
and Documents. Boston, 1946

Hoodrich H., Hambro E. Op. cit. P. 70—71.

Кі’пг J. Revolytionary Creation of Norms of International Law//AJIL.
1947 Vol. 41. P 124.

Kelsen H. Sanctions in international Law under the Charter of the
United Nations//Iowa Law Revue. 1946. Vol. 31 P. 499—543.

См.: Мовчан А. П. Кодификация и прогрессивное развитие международного
права. М., 1972. С. 25—28.

Док. ООН A/L600, 1970. 24 окт. С. 23—24.

Там же С. 10.

Международное право в документах. С. 16.

Международное право/Отв. ред. Г. И. Тункин. М., 1982. С.
102.

Алексидзе Л. А. Некоторые вопросы теории международного
права: Императивные нормы jus cogens. Тбилиси, 1982. С. 331.

См.: Мировой океан и международное право: Основы современного
правопорядка в Мировом океане. М., 1986. С. 36.

Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 1472 (XIV): Международное
сотрудничество в использовании космического пространства в мирных целях.
12 декабря 1959 г//Борьба СССР за мирное использование космоса:
Документы и материалы В 2 т М, 1985. Т. 2 С. 49

Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 1721 (XVI): Международное
сотрудничество в использовании космического пространства в мирных целях
20 декабря 1961 т.//Там же. С. 251.

См.: Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1981; Он же. Структура
советского права. М., 1975; Марксистско-ленинская общая теория
права: Социалистическое поаво. М… 1972.

Марксистско-ленинская общая теория права: Социалистическое
право. С. 288

Там же. С. 293.

См., напр.: Фельдман Д И. Система международного права
Казань, 1983. С. 47—48.

См.: Усенко Е. Т. Принцип демократического мира — наиболее общая
основа современного международного права//Советский ежегодник
международного права. 1973. М, 1975. С. 34; Курс международного
права. В 7 т. М., 1989. Т. 1. С. 267.

Курс международного права. В 7 т. Т. 1. С. 266.

Shoucross С., Beaumont С. Air Law. L., 1977. Р 13.

Актуальные вопросы международного воздушного права. М., 1973. С. 9.

Там же.

Усенко Е. Г. Теоретические проблемы соотношения
международного и внутригосударственного права//Советский ежегодник
международного права 1978 М., 1979. С. 82.

Курс международного права. М., 1972. С. 147.

Подробнее см.: Левин Д. Б. Актуальные проблемы теории международного
права. М., 1974; Фельдман Д. И. Указ, соч.: Усенко Е. Т. О системе
международного права//Сов. государство и право 1988 № 4 С. 117—126; Курс
международного права. В 7 т. ІТ. 1. С. 261—271.

См.: Международное воздушное право. М., 1980. Кн. 1. С. 45—50; Ляхов А.
Г. Международно-правовой принцип обеспечения безопасности гражданской
авиации. М., 1989.

См.: Мировой океан и международное право: Основы современного
правопорядка в Мировом океане. С. 238—287.

См, напр.: Курс международного права. В 7 т. Т. 1. С. 268 и др.; Т. 2.
С. 7 и др.

Лившиц Р. 3. Теория права: Учебник. М., 1994. С. 103.

Ушаков Н. А. Проблемы теории международного права. М., 1989 С. 151.

См.: Лукашук И. И. Функционирование международного права. М., 1992 С.
95.

См.: Международное право/Отв. ред. Г. И. Тункин. М., 1982. С. 44—45.

Лившиц Р. 3. Теория права: Учебник. С. 51.

См : Баскин Ю. Я., Фельдман Д. И. История международного права М
1990.

Подробнее см.: Лукашук И. И Функционирование международного
права С. 9S—118.

Ушаков Н. А. Проблемы теории международного права. С. 151

Mosler H. The international society as a legal community. Alphen aan
den Rijn, 1980.

Морское право: Докл. Генерального секретаря//Док. ООН
А/39/647, 1984. 16 нояб. С. 7.

Подробнее см.: Ушаков Н. А. Основания международной ответственности
государств М , 1989

За рубежом. 1985. № 47. С. 6.

Декларация по случаю 25-й годовщины ООН//Док. ООН A/L600 1970 24 окт.

Bentham J. Collected works. L., 1843. Vol. 10. P. 534.

См.: Historical Survey of Development of International Law and its
Codification by International Conferences//UN Doc. A/AC. 10/5. Apr. 29.
1974.

League of Nations: Offic. Journal. Spec. Suppl. 53. P. 9.

См. об этом: Jennings R. The Progressive Development of
International Law and its Codification L 1447.

Urutia F. La codification du droit international en
Amerique//Rec. des cours. Academie de droit international. 1928 Т II.
P. 174—175.

League of Nations: Offic. Journal 1931. P 1770

International Herald Tribune 1986 Oct. 21. P 6 76

См.: Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 3067 (XXVIII)
1973 г. 16 нояб.

Vischer Ch. Theories et realites en droit international public.
P., 1960. P. 177, 181

Ежегодник Комиссии международного права, 1962. Т. 2. С.
161.

См : Протоколы Шестого комитета XVII—XVIII сессий
Генеральной Ассамблеи ООН: А/С 6/SR 807. Р. 12; A/AC 6/SR. Р.
14; A/AC 6/SR804. Р. 12.

Bastid S. Observations sur la pratigue du consensus, Multitido Regum,
Jus unum. Festschrift fur W. Wengler, P., 1973. P. 11—15

Подробнее см.: Мировой океан и международное право: Основы современного
правопорядка в Мировом океане. М., 1986. С. 63—92; Международный
порядок: политико-правовые аспекты. М., 1986. С. 128—144.

Cassese A. International Law in divided World Oxford, 1990 P
175—179

Danilenko G. М. International jus cogens: Issues of Law-Making/VEurop
J. Intern. Law. 1991. Vol. 2. N 1. P. 52—55.

Документ Московского совещания Конференции по человеческому измерению
СБСЕ//СОВ. журн. междунар. права. 1991. № 3—4. С. 117.

См.: Декларация Хельсинкской встречи СБСЕ на высшем уровне//Моск. журн.
междунар. права. 1992. № 4. С. 181.

См.: Факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и
политических правах//Права человека: Сб. междунар. договоров ООН 1983.
С. 20—21.

См.: Документ Московского совещания Конференции по человеческому
измерению СБСЕ//СОВ. журн. междунар. права. 1991. № 3—4. С. 116—117.

См., напр.: Курс международного права. В 7 т. М 1993
Т 7 С. 32—36.

Морозов В. И. Международные организации: некоторые вопросы теории М.,
1974. С 261.

Работа Комиссии международного права. Нью-Йорк, 1982. С.
109.

См.: Международный порядок: политико-правовые аспекты. С 12.
92

Доклад Комиссии международного права о работе ее двадцать восьмой
сессии. Нью-Йорк, 1976. Гл. III. § 61.

См.: Курс международного права. В 7 т. Т. 7. С. 148.

Там же. С. 154.

Там же

Russel H. The Helsinki Declaration- Broabdingnag or Li1iput?//AJIL
1976 Vol. 70 P 242—272.

Weil P Towards Relative Normativity in International Law?/MJIL
1483 Vol. 77. P. 414.

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter