Калиновский К.Б. 1999 – Законность и типы уголовного процесса
Введение
Актуальность темы исследования. В соответствии с современным
правопониманием законность не может быть сведена исключительно к
строгому соблюдению установленных государством норм, к
общеобязательности права. Понятие законности должно охватывать не только
соблюдение законов, но и их правовое содержание. В основе исследования
законности должно лежать дискуссионное понятие уголовно-процессуального
права.
Уголовно-процессуальное право при сопоставлении его с законом не
сводится к совокупности установленных государством норм и
рассматривается как исторически развивающееся социальное явление. Для
изучения исторически развивающихся объектов исключительно важную
методологическую функцию в науке выполняет понятие типа. Обращение к
понятию типа уголовного процесса обеспечивает исторический подход к
исследованию содержания законности. Именно тип процесса выражает
последовательность развития уголовно-процессуального права вместе с
развитием общества. Тип уголовного процесса отражает всю совокупность
его черт, характерных для определенного этапа общественного развития.
Понятие типа уголовного процесса обусловлено основанием типологии,
которым вместо формационно-классового подхода становится концепция
естественно-исторического становления свободы автономной личности и прав
человека. Автор присоединяется к мнению Н.Н. Розина, В.К. Случевского,
И.Я. Фойницкого, И.Л. Петрухина, Н.В. Радутной, А.В. Смирнова, которые
розыскной, состязательный и смешанный уголовные процессы рассматривают
как его типы.
Исследование теоретических проблем законности в различных типах
уголовного процесса приобретает особую актуальность в условиях
подготовки нового Уголовно-процессуального кодекса РФ. С учетом
общепризнанных норм международного права и Конституции РФ сущность
реформы российского уголовного процесса состоит в преобразовании его
типа, укреплении в нем состязательных начал и освобождении его от
инквизиционных свойств. Исследование содержания законности в
состязательном типе уголовного процесса позволяет дать анализ таким
существенным процессуальным проблемам, как активность суда в процессе
доказывания, “сделки о признании вины”, объем и пределы равенства сторон
обвинения и защиты.
Степень разработанности темы. В уголовно-процессуальной науке проблема
законности подробно изучалась Т.Н. Добровольской, А.С. Кобликовым, В.П.
Нажимовым, В.П. Радьковым, М.С. Строговичем, М.А. Чельцовым-Бебутовым,
П.С. Элькинд, М.Л. Якубом и другими правоведами. Вопросы законности
продолжают разрабатываться и углубляться в современных исследованиях
А.Д. Бойкова, Н.Л. Гранат, И.Ф. Демидова, В.В. Клочкова, М.Е. Токаревой
и других ученых. Однако среди процессуалистов существуют значительные
разногласия в определении данного понятия. Сторонники различения права и
закона, как правило, подробно не рассматривают понятие законности, а
известные исследователи проблемы законности в уголовном судопроизводстве
нередко отрицают необходимость различения права и закона. В работах
последних лет законность в уголовном процессе преимущественно
исследуется в связи с прокурорским надзором или
нравственно-психологическими проблемами процессуальной деятельности.
Вместе с тем следует отметить, что в правовой литературе изучение типов
уголовного процесса обычно не связывается с вопросами содержания и
обеспечения законности. Типы уголовного процесса, кроме трудов
вышеуказанных ученых, получили значительную разработку в исследованиях
С.И. Викторского, Ю. Глазера, Н.В. Давыдова, В. Даневского, А.С.
Жиряева, И. Лукьянова, П.И. Люблинского, К.Ю.А. Миттермайера, И.В.
Михайловского, Н.В. Муравьева, Д.Г. Тальберга и других дореволюционных
процессуалистов. Розыскной, состязательный и смешанный процессы
рассмотрены на монографическом уровне в трудах М.А. Чельцова-Бебутова,
В.П. Нажимова, Ю.В. Мещерякова. Проблемы состязательности освещались
также в работах Я.О. Мотовиловкера, Н.Н. Полянского, М.С. Строговича,
В.Н. Шпилева, П.С. Элькинд, М.Л. Якуба и многих других ученых. Этим
проблемам посвящены диссертационные исследования последних лет А.О.
Машовец, А.В. Долгушина и С.Д. Шестаковой. Несмотря на значительную
разработку этих проблем, многие вопросы, характеризующие типы уголовного
процесса, остались дискуссионными.
Анализ степени разработанности темы позволяет констатировать, что
проблема содержания законности в различных типах уголовного процесса не
получила подробного освещения в специальных исследованиях.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются
общественные отношения в сфере уголовного судопроизводства, касающиеся
реализации должной правовой процедуры, а предметом – понятие законности
и ее содержание в различных типах уголовного процесса.
Цель и задачи исследования. Целью исследования является осуществление
теоретического анализа понятия и содержания законности в различных типах
уголовного процесса, реализации принципов состязательности в российском
уголовном процессе в условиях его реформирования, а также разработка на
этой основе рекомендаций по совершенствованию уголовно-процессуального
законодательства и практики его применения.
Общая цель обусловила постановку следующих задач:
1. Выявить и проанализировать различные подходы к понятию законности в
уголовном процессе и уточнить ее определение;
2. Обосновать необходимость использования типологии уголовного процесса
для исторического подхода к исследованию содержания законности с позиции
различения права и закона;
3. Рассмотреть содержание законности в розыскном, состязательном и
смешанном уголовном процессе;
4. Изучить процессуальные средства обеспечения принципов
состязательности в российском уголовно-процессуальном законодательстве;
5. Произвести анализ проблем, возникающих при оценке законности в
состязательном уголовном процессе, в частности, активности суда, “сделок
о признании вины”, объема и пределов равенства сторон обвинения и
защиты;
6. Сформулировать предложения по совершенствованию
уголовно-процессуального законодательства.
Методология исследования. Методологической базой исследования является
диалектический метод научного познания, а также исторический,
логический, сравнительно-правовой, статистический,
конкретно-социологический и другие частные методы
научно-исследовательской работы.
В работе используются труды специалистов по философии, теории
государства и права, истории политических и правовых учений,
судоустройству, прокурорскому надзору, административному, гражданскому и
уголовному процессам.
Нормативную базу исследования составляют нормы Конституции РФ,
международного права, действующего законодательства России и Проекта УПК
РФ, принятого в первом чтении Государственной Думой РФ HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-0.htm” \l “_ftn1#_ftn1” \o “”
[1] , положения решений Конституционного Суда РФ, Постановлений Пленумов
Верховного Суда СССР и Верховного Суда РФ.
Эмпирическую базу исследования составляют результаты анкетирования свыше
400 работников правоохранительных органов г. Санкт-Петербурга и
Республики Карелия, анализ статистических данных о состоянии
преступности и результатах борьбы с ней в г. Санкт-Петербурге,
Ленинградской области и Республике Карелия за 1995-1998 годы, о работе
прокуратуры г. Петрозаводска за 1995-1998 годы, надзорной практики
Санкт-Петербургского городского суда и Верховного Суда Республики
Карелия 1997-1998 годов, практики направления уголовных дел на
дополнительное расследование в горрайорганах внутренних дел г.
Санкт-Петербурга и Ленинградской области за 1995 – 1998 годы.
Научная новизна исследования. В отличие от исследований проблем
законности и состязательности без непосредственной связи друг с другом
автор диссертации использовал подход к проблеме законности с позиции
типов уголовного процесса. В свете различения права и закона, концепции
прав человека предпринята попытка рассмотрения понятия и содержания
общеправового принципа законности в уголовном судопроизводстве с помощью
анализа системы уголовно-процессуальных принципов. К новым результатам
можно отнести обоснование исторического различия содержания законности в
розыскном и состязательном судопроизводстве, построение типологии
уголовного процесса по признаку соотношения частных и публичных начал,
рассмотрение системы принципов уголовного процесса по его типам. В
работе сформулированы предложения для решения проблем реализации
принципов состязательного процесса в российском уголовном
судопроизводстве, активности суда, распространения “сделок о признании
вины”, объема и пределов равенства сторон обвинения и защиты.
Положения, выносимые на защиту:
1. Законность в уголовном процессе – это правовой режим производства по
уголовным делам, заключающийся в соблюдении уголовно-процессуальных норм
всеми правосубъектными участниками судопроизводства, который отражен
через общественное правосознание в системе уголовно-процессуальных
принципов.
2. Содержание законности различается в розыскном и состязательном
уголовном процессе.
3. В розыскном процессе основное содержание законности характеризуется
принципами официальности и инструктивности.
Официальность как крайнее проявление публичности означает требование для
ведущих производство органов по собственной инициативе (ex officio)
устанавливать истину и принимать решения вне зависимости от
волеизъявления заинтересованных лиц. Принцип официальности
обеспечивается процессуальным единоначалием, ревизионным началом,
письменностью и тайностью процесса.
Инструктивность как требование чрезмерно детальной регламентации
уголовно-процессуальных действий выражается в формальной системе
доказательств, унификации процессуальной формы, регламентации поводов
уголовного преследования.
4. В состязательном процессе основное содержание законности
характеризуется принципами независимости суда и равноправия сторон,
которые с древнеримских времен известны как nemo judex in re sua – никто
не может быть судьей в своем собственном деле, и audiatur et altera pars
– да будет выслушана противная сторона.
В современном состязательном уголовном процессе независимость суда
предполагает его стремление к объективной истине – активность в
доказывании и обеспечивается рядом процессуальных положений, в частности
запретом возлагать на суд функцию уголовного преследования,
коллегиальностью, гласностью, процедурой формирования суда, институтами
подсудности и отводов, судебным надзором, оценкой доказательств по
внутреннему убеждению, непосредственностью исследования доказательств.
Юридическое равенство сторон состоит в наделении обвинения защиты
достаточными процессуальными возможностями для отстаивания своих
позиций. В современном состязательном уголовном процессе это выражается
в преобладании полномочий органов уголовного преследования до момента
привлечения лица в качестве обвиняемого и в предоставлении защите
определенных процессуальных преимуществ после этого акта. Принцип
равноправия сторон обеспечивается системой процессуальных положений, в
том числе запретом возлагать на обвинителя судебные полномочия, правом
обвиняемого на защиту, неприкосновенностью личности, правилом о
толковании сомнений в пользу обвиняемого.
5. С учетом общепризнанных норм международного права принципы
независимости суда и равноправия сторон реализуются в российском
уголовном процессе в еще недостаточных для состязательного типа
пределах. Однако при дальнейшем расширении состязательности с точки
зрения законности должно быть ограничено распространение сделок о
признании вины, права стороны защиты на процессуальное собирание
(легализацию) доказательств и на ознакомление со всеми материалами дела
на первоначальном этапе расследования до привлечения лица в качестве
обвиняемого.
6. В диссертации сформулированы предложения по совершенствованию
законодательной регламентации института отводов, возбуждения уголовного
дела, его прекращения в связи с деятельным раскаянием и примирением с
потерпевшим, возвращения дела на дополнительное расследование,
опротестования судебных решений в надзорном порядке, ознакомления
обвиняемого (подозреваемого) и его защитника с материалами дела и их
участия в доказывании и некоторые другие.
Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая значимость
работы состоит в комплексном монографическом исследовании законности
применительно к типам уголовного процесса. Положения диссертационного
исследования пополняют потенциал науки уголовного процесса. Результаты
работы могут быть использованы в качестве теоретической основы для
исследования системы принципов уголовного процесса, характера и
содержания существенных уголовно-процессуальных нарушений.
Практическая значимость исследования заключается в предложениях по
реформированию законодательства. Теоретические положения и выводы работы
могут быть использованы в подготовке учебной, методической и научной
литературы, а также в учебном процессе.
Апробация и внедрение результатов исследования. Диссертация подготовлена
на кафедре уголовного процесса Санкт-Петербургского университета МВД
России, на которой осуществлялось ее обсуждение.
Основные положения работы изложены в выступлениях и тезисах к докладам
на международных и российских научно-практических конференциях:
“Актуальные проблемы борьбы с преступностью в современных условиях”
(Санкт-Петербургская академия МВД России, 22 мая 1997 года),
“Международное сотрудничество правоохранительных органов в борьбе с
организованной преступностью и наркобизнесом” (Санкт-Петербургская
академия МВД России, 25 июля 1997 года), “Законность,
оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс”
(Санкт-Петербургская академия МВД России, 9-10 апреля 1998 года), “Новые
информационные технологии в практике работы правоохранительных органов”
(Санкт-Петербургский университет МВД России, 20 ноября 1998 года),
“Всеобщая декларация прав человека и правозащитная функция прокуратуры”
(Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры
Российской Федерации, 15-16 декабря 1998 года).
Основные идеи и положения исследования внедрены в учебный процесс
Санкт-Петербургского университета МВД России, Санкт-Петербургского
Гуманитарного университета профсоюзов, Санкт-Петербургского юридического
института.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-0.htm” \l
“_ftnref1#_ftnref1” \o “” [1] Постановление Государственной Думы “О
проекте Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (к
заседанию Государственной Думы № 26 13.05.1997 г.). В дальнейшем
используется этот проект, если не оговорено иное.
Глава 1 Законность в уголовном процессе:
теоретический анализ
§ 1 Концепция различения права и закона как методологическая основа для
изучения законности в уголовном процессе
Прежде чем рассматривать содержание законности в различных типах
уголовного процесса необходимо осветить ряд более общих вопросов.
Во-первых, выявить и проанализировать различные подходы к понятию
законности; во-вторых рассмотреть ее существенные признаки и уточнить
определение законности в уголовном процессе; и, в-третьих, обосновать
историчность содержания законности в уголовном процессе и методику
исследования ее содержания, для чего сформулировать операциональное
определение типа и принципов уголовного процесса. Трем данным вопросам и
посвящены параграфы первой главы.
Длительное время в отечественной правовой науке господствовала точка
зрения, согласно которой законность выступала категорией, обеспечивающей
практическую реализацию в реальной действительности нормативных
предписаний власти. Властные предписания, будучи “… закрепленными в
законах автоматически не порождают реальные отношения, ими регулируемые,
а требуют определенных практических усилий… для преобразования первых
во вторые. Поэтому в социалистическом обществе неукоснительно
осуществляется курс на неуклонное соблюдение законов” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn1#_ftn1” [1] .
В рамках данного подхода существовало множество вариантов определений
законности, которая понималась как принцип, метод деятельности органов
государства, режим или состояние, форма государственного руководства
обществом, неотъемлемый элемент демократии, основа нормативной жизни
общества, важнейшее звено правовой системы, требование строго соблюдать,
исполнять и применять законы HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn2#_ftn2” [2] .
На наш взгляд, профессор В.В. Клочков обоснованно охарактеризовал
концепции “социалистической законности”, основывавшиеся на понимании ее
как явления, сущность которого заключается в требовании государства об
исполнении законов и других норм субъектами правовых отношений и (или)
реализация этого требования. Такая трактовка законности характерна для
авторитарного государства. Она не ставит под сомнение законность любых
принятых законодателем нормативных актов, в том числе нарушающих права
граждан. При таком понимании законности нет необходимости обосновывать
законопроекты, не нужно анализировать законодательство “с точки зрения
соответствия его потребностям правового регулирования общественных
отношений”. В результате законность сводилась к “правовой дисциплине”
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftn3#_ftn3” [3] .
Ограничение понятия законности правовой дисциплиной было обусловлено
узко нормативным пониманием права как совокупности установленных
государством норм. Для политического централизма и преодоления
раздробленности нормативизм в праве играет прогрессивную роль. Однако он
ограничен отсутствием внимания к содержанию законов HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn4#_ftn4” [4] .
Так, требование строгого, точного и неуклонного соблюдения и исполнения
законов и основанных на них подзаконных актов всеми государственными
органами, должностными лицами, организациями и гражданами не могло
воспрепятствовать реализации властных предписаний, грубо нарушающих
права человека. Более того, “формальное понятие законности служило
теоретическим оправданием “узаконенного” произвола.” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn5#_ftn5” [5] ,
его “теоретическим фасадом” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn6#_ftn6” [6] .
“Теория социалистической законности должна была формально-юридически
обосновать и оправдать “революционное насилие”, вселить в этих
революционных насильников убеждение, что все, что они делают – законно,
а, следовательно, нравственно и справедливо” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn7#_ftn7” [7] .
В литературе приводятся многочисленные примеры того, как официальные
нормативные акты противоречили праву. Например, к ним относится
малоизвестное Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17. 11. 1938 г. “ Об
арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия”, которое
санкционировало применение НКВД метода физического давления HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn8#_ftn8” [8] .
Таким образом, отсутствие внимания к правовому содержанию законов
обусловливало политическую роль понятия социалистической законности как
элемента в теоретическом фундаменте тоталитарного государства.
Вместе с тем теория уголовного процесса не может отвергнуть какое-либо
определение понятия или категорию на том лишь основании, что они
использовалась для оправдания репрессий или в иных неблаговидных
политических целях HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn9#_ftn9” [9] .
В последнее время в литературе традиционное определение законности
подвергается справедливой критике за его теоретические недостатки,
обусловленные методологическим подходом с позиции понимания права как
совокупности исходящих от государства норм.
Основным недостатком самого теоретического (методологического) подхода к
определению понятия законности служила невозможность выведения из
“должного” (каковым понималось исходящее от государства право) –
“сущего”, режима реальной общественной жизни, реальности права, его
осуществления в действительности HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn10#_ftn10”
[10] . Данная проблема являлась одной из причин повышенного внимания
ученых к категории законности, которая должна была обеспечить подчинение
поведения должностных лиц и граждан законам-приказам. Как отмечает Г.В.
Мальцев, “при позитивизме, главная работа – обеспечить педантичное и
формально строгое исполнение гражданами команд, поданных с высот
государственной иерархии” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn11#_ftn11”
[11] . Такой методологический подход обусловил ряд “изъянов” в
определении понятия законности.
Во-первых, понятие законности как производной от понятия закона не могло
отразить его содержания. Более того, любая оценка закона с
содержательной точки зрения всеми, кроме законодателя, исключалась
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftn12#_ftn12” [12] .
Во-вторых, характеристика законности только как неуклонного и точного
исполнения юридических норм по существу сводила ее исключительно к
общеобязательности, являющейся объективным свойством права HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn13#_ftn13”
[13] . В свою очередь дублирование понятием законности
общеобязательности правовых норм приравнивало законность к призывам к
выполнению принимаемых решений. Известный специалист в области
гражданского процесса И.М. Зайцев отметил, что традиционное понятие
законности есть не что иное, как общеобязательность правовых
предписаний, аксиоматичность которой делает излишним принцип законности,
и предложил под последним понимать совокупность средств, обеспечивающих
правильное отношение общества к действующему законодательству HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn14#_ftn14”
[14] . Ранее аналогичную точку зрения высказывал М.А. Чельцов, предлагая
включать в понятие законности средства обеспечения строжайшего и точного
обеспечения законов HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn15#_ftn15”
[15] .
В-третьих, в общей теории права существовало некоторое
противопоставление понятий законности как принципа, системы нормативных
требований и как режима, состояния HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn16#_ftn16”
[16] . При этом отметим, что в уголовно-процессуальной науке всегда
подчеркивалась тесная связь принципа и режима законности HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn17#_ftn17”
_[17] . Однако более существенен вопрос об их соотношении. Неразрешимая
в рамках позитивистского подхода проблема реализации нормативных
предписаний обусловливала рассмотрение режима законности в качестве
следствия принципа законности. Направление исследований от “должного” к
“сущему” ярко отражается в таких понятиях, как “внедрение законности”,
“механизм реализации принципа законности” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn18#_ftn18”
[18] . Вместе с тем в определении данного понятия необходимо учитывать
предварительное движение от “сущего” к “должному”, чтобы затем из
принципа следовал режим или состояние HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn19#_ftn19”
[19] .
Следует также отметить, что понимание права как совокупности исходящих
от государственной власти предписаний предопределяло одностороннее
рассмотрение режима законности в качестве части политического режима;
элемента демократии; характеристики правового режима; принципа и метода
деятельности органов государства; формы государственного руководства
обществом; звена правовой системы HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn20#_ftn20”
[20] .
Узость понимания законности находила свое выражение и в ограничении
круга субъектов, на которых распространялись ее требования. Поскольку
право понималось лишь как публичное явление, постольку принцип
законности распространялся только на государственные органы и
должностных лиц HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn21#_ftn21”
[21] . Обоснованная критика данной точки зрения способствовала
однозначному признанию в науке положения о том, что принцип законности
одинаково распространяется на всех участников уголовного процесса
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftn22#_ftn22” [22] .
В связи с этим представляется, что в ч.1 ст.7 Проекта УПК принцип
законности сформулирован не удачно, так как обязанность исполнения
законов возлагается только на суд, прокурора, следователя, орган
дознания и дознавателя. В то же время указанная норма не распространяет
соответствующую обязанность на других участников процесса. На наш
взгляд, необходимо внести в редакцию анализируемой статьи
соответствующие изменения.
Изложенные недостатки в определении законности и ее политическое
назначение обусловили две тенденции в литературе. С одной стороны,
правоведы отказываются от определения принципа законности. В литературе
отмечается, что “о принципе законности остается незавершенное
представление, а в системе принципов правоохранительной деятельности он
не указывается” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn23#_ftn23”
[23] , а с другой стороны, исследователи обосновывают необходимость
нового подхода и нетрадиционно определяют данный принцип.
Необходимость нового подхода к законности наметилась еще в советской
юридической науке. Так, М.С. Строгович отмечал, что только справедливое
применение права соответствует законности, что законы могут быть
источниками нарушений законности, если они противоречат Конституции
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftn24#_ftn24” [24] . В те же годы был сделан важный вывод о том, что
элементами законности являются не только исполнение и соблюдение
законов, но и демократичность их содержания (курсив наш. – К.Б.) и
систематизированность законодательства. Устойчивость законности состоит
в закреплении в законах всех основных правовых начал, это устойчивость
правовых принципов HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn25#_ftn25”
[25] .
В работах современных исследователей еще более настоятельно
обосновывается необходимость нового понимания законности, приобретающего
первостепенное значение в условиях переходного периода. Констатируется
“системный кризис законности”, потребность разработки общей теории
законности HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm”
\l “_ftn26#_ftn26” [26] . Актуальность проблемы обусловливает
неослабевающее стремление исследователей полнее раскрыть данное понятие.
Изучение современного состояния правовой науки по этому вопросу
позволяет констатировать, что “на смену социалистической приходит новая,
по сути, законность, которая находится в стадии становления” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn27#_ftn27”
[27] .
Если понятие законности как строгого исполнения и соблюдения законов
односторонне и в силу указанных недостатков устарело, то возникает
вопрос о том, что можно ли вообще отказаться от понятия законности,
существует ли в нем какая либо необходимость? Для ответа на этот вопрос
необходимо обратиться к функциям, к назначению понятия.
Часто законность рассматривается как сложное, многоаспектное социальное
явление. В некоторых работах выделяется до восьми функций законности:
правоохранительная, обеспечение прав и свобод граждан, оценочная,
воспитательная, гносеологическая, мировоззренческая, коммуникативная,
методологическая HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn28#_ftn28”
[28] . Заметим, что чрезмерно широкое рассмотрение законности приводит к
размыванию ее понятия, вплоть до того, что “… право, закон,
правоотношение, правосознание, правотворчество, правоприменение
раскрывают собственное содержание законности” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn29#_ftn29”
[29] . В результате такого подхода трудно определить само понятие, в том
числе определить – значит, отличить от других HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn30#_ftn30”
[30] . Представляется плодотворным подход к категории “законность” с
юридических позиций, выделение юридического назначения понятия, ее
“специальных” функций.
Анализ понятия “социалистической законности” позволяет заключить, что
она препятствовала нарушению законов должностными лицами и гражданами,
то есть служила критерием для надлежащего поведения лиц. Это была
основная и единственная “собственно юридическая” функция. Необходимость
такого критерия не вызывает возражений. Однако для характеристики
поведения субъектов с точки зрения закона не нужно вводить специального
понятия, так как зафиксированная в государственном акте норма права
(правило поведения) и есть такой критерий. Тем не менее закон не может
быть абсолютной мерой для поведения членов общества в силу различных
причин. Среди них можно назвать следующие.
Во-первых, наделение нормы официальной силой само по себе не создает ее
правовых свойств и качеств и не может быть критерием отличия правового и
неправового в силу того, что норма права обладает специфическими чертами
и свойствами и без признания ее законодателем HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn31#_ftn31”
[31] . Придание норме официальности неизбежно носит субъективный
характер. Следовательно, любой закон может быть демократическим или
авторитарным, устаревшим или опережающим свое время, а может быть и
неправовым. Причем в практике неправовые нормативные акты – далеко не
редкость. Так, в России только в 1997 году по протестам прокуроров было
отменено 55 тыс. (!) незаконных нормативных актов HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn32#_ftn32”
[32] .
Во-вторых, абстрактная формулировка закона всегда требует толкования к
конкретным случаям. Отсюда следует неизбежность существования пробелов,
разночтений, коллизий нормативных актов HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn33#_ftn33”
[33] . Закон бессилен при так называемых “нетипичных ситуациях
правоприменения”, которые обусловлены пробельностью законодательства,
одновременным осуществлением конкретизации правовых норм,
правоприменением коллизионных норм, использованием в значительном объеме
оценочных правовых понятий, использованием общих правоположений,
значительным усмотрением правоприменителя, действием
международно-правовых актов, проведением государственно-правового
эксперимента, чрезвычайным положением, применением норм общественностью
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftn34#_ftn34” [34] .
Таким образом, любой закон сам нуждается в оценке. Законодательство, как
система нормативных актов, должно характеризоваться и с формальной
стороны (иерархичность, непротиворечивость и др.), и с содержательной. В
связи с этим необходима юридическая категория, выполняющая функцию
характеристики как поведения субъектов общественной жизни, так и
нормативных актов. Мы присоединяемся к исследователям, которые этой
юридической категорией считают законность и которые утверждают о том,
что законность способна характеризовать сам закон с точки зрения его
соответствия праву HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn35#_ftn35”
[35] . После данного вывода исследователи неизбежно выходят за пределы
позитивного (положительного) законодательства, поскольку закон не может
быть критерием себя самого. Позитивное право можно критиковать только на
основе чего-то непозитивного HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn36#_ftn36”
[36] . В центре внимания оказываются “потребности правового
регулирования” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn37#_ftn37”
[37] , потребности развития общественных отношений, “объективные
интересы общественного развития” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn38#_ftn38”
[38] ftnref38’>, или отличающееся от закона право.
В.С. Нерсесянц выделил два противоположных типа правопонимания, две
концепции права, исходя из того, различаются ли право и закон:
легические, где право тождественно закону; и юридические, где право
имеет приоритет перед законом HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn39#_ftn39”
[39] . В юридической концепции право понимается по времени и смыслу
предшествующим и определяющим законодательство, первичным, безусловным,
необходимым по отношению к официальным установлениям. Данная концепция
приобретает многих сторонников как в общей теории права, так и в
отраслевых науках HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn40#_ftn40”
[40] .
Например, в работах по уголовному процессу уже можно встретить термин
“естественная доктрина в области процессуального права” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn41#_ftn41”
[41] ftnref41’>. “Различение права и закона… становится… необходимым
моментом любого теоретического подхода к правовым явлениям,
предполагающего различение сущности и явления” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn42#_ftn42”
[42] , в том числе и при изучении понятия законности HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn43#_ftn43”
[43] . Только подход с позиции различения права и закона позволяет
характеризовать закон как правовое или неправовое установление, только
такой подход может выполнить, кроме описательной, оценочную и
объяснительную функции HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn44#_ftn44”
[44] . Следовательно, закономерен вывод, что методологической основой
для исследования понятия законности должна выступать концепция
различения права и закона. Однако поскольку право отличается от закона и
служит критерием для его оценки, постольку возникают, как минимум, два
вопроса.
Первый из них можно сформулировать следующим образом: есть ли
необходимость в какой-то новой или дополнительной категории для
характеристики содержания и формы нормативных актов, если право и есть
основание и критерий для этого?
Действительно, право – мерило свободы человека как члена общественного
организма, право – это критерий, основа, идеал и для поведения
субъектов, и для содержания нормативных актов. Однако право, пожалуй,
одна из наиболее общих, абстрактных категорий правоведения, оно
трудноопределимо. В теории с определенной уверенностью говорят лишь о
том, что оно не сводится к закону и не тождественно с ним, а конкретное
его понимание, достигая философского уровня, разнится практически у
каждого ученого. В основу определения права с равным успехом могут быть
положены, предполагающие друг друга, категории воли (марксистский
подход), справедливости (Р.З. Лившиц), свободы (Л.И. Спиридонов) или
формального равенства. В силу своей “сверхпозитивности” и
труднопостигаемости само понятие права мало пригодно для практического
использования. Стало быть необходима конкретизация права в другом
понятии, способном быть практическим критерием для законодателя и
правоприменителя. Категория права действительно характеризует и
поведение лиц, и содержание нормативных актов, но в целях более
конкретного изучения и практического использования можно говорить об
ином, меньшем по объему понятии. Таким образом, отвечая на первый
вопрос, отметим необходимость конкретизации абстрактного права в
особенном по отношению к нему понятии, которое является моментом,
аспектом, стороной, свойством, выражением права. Данным понятием вполне
может быть законность. В этом случае она выступает явлением по отношению
к сущности – праву, и как любое явление служит конкретизацией
последнего, то есть сущность права получает в понятии законности более
определенное выражение HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn45#_ftn45”
_ftnref45’>[45]_ftnref45’> _ftnref45’>. Законность является особенным
понятием по отношению к праву. В самом деле, если в современной теории
право представлено в единстве правоотношений, правосознания и правовых
норм HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftn46#_ftn46” _ftnref46’>[46]_ftnref46’> _ftnref46’>, то анализ
литературы позволяет выделить три аналогичных аспекта законности: 1)
режим, тесно связанный со сферой правоотношений; 2) принцип –
основополагающая идея, входящая в сферу правосознания; 3) правовая норма
общего характера (как и любой правовой принцип).
Второй вопрос касается того, правомерно ли распространять на категорию
“законность” характеристику самого закона, поскольку первая была
производна от второго (и с точки зрения этимологии – корень “закон”, и с
точки зрения возникновения и использования в теории уголовного процесса.
Соответственно, семантически законность, означала в соответствии с
законом)? Нам представляется возможным ответить на него положительно,
учитывая следующие доводы:
Во-первых, развитие общества и науки приводит к тому, что меняется
понимание, содержание, объем многих юридических понятий. Не остается в
стороне и законность. Так, содержание данного понятия не оставалось
неизменным в теории судопроизводства. В Русской процессуальной науке
начало законности рассматривалось лишь применительно к деятельности
обвинителя и противостояло началу “удобства” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn47#_ftn47”
[47] . В советской науке законность уже рассматривается как принцип
всего уголовного процесса. С этой точки зрения следует присоединиться к
утверждению М.Е. Токаревой, согласно которому современные преобразования
в России требуют “переосмысления теоретических основ и самого понятия
законности” HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm”
\l “_ftn48#_ftn48” [48] .
Во-вторых, юридической науке, пожалуй больше чем многим другим,
свойственен консерватизм. Видимо этим объясняется достаточно редкое
введение и употребление новых терминологических конструкций. В данном
случае законность не является исключением и с успехом конкурирует с
какими-то ни было новыми понятиями. К тому же, как было указано выше, в
теории права и в науке уголовного процесса уже существует
распространение термина законность не только на характеристику поведения
лиц, но и на оценку содержания законов, а последняя возможна с точки
зрения отличного от закона права HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn49#_ftn49”
[49] .
Правомерность использования для этих целей понятия законности
обосновывается еще двумя обстоятельствами.
Во-первых, с точки зрения языка, термин “законность” производен от корня
закон, но значение последнего не ограничивается нормативным актом
государственной власти и в широком смысле определяется как необходимое,
устойчивое, повторяющееся отношение между явлениями HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn50#_ftn50”
[50] . В этом смысле закон выступает как закономерность, а законность –
в качестве соответствия этой закономерности. Познанные человеком
основные социальные закономерности в уголовно-процессуальной сфере
являются правовыми началами, принципами. Следовательно, в таком случае
законность производна не от властного предписания государства, а от
исходного для их обоих права. Иными словами принцип законности имеет
своим содержанием некоторые правовые начала, отражающие закономерности
общественного развития.
Во-вторых, право и закон действительно разделяются, но не
противопоставляются. Закон обязательно должен выражать право, иначе он
не будет законом. Противопоставление (конфликт, взаимоисключение) права
и официальных властных предписаний ведут к произволу и хаосу.
Следовательно, законность обязательно должна отражать тот факт, что в
государственном нормативном акте выражено право. Поскольку закон в
принципе не может выразить право полностью HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l “_ftn51#_ftn51”
[51] и лишь является каким-то приближением к праву, постольку
законность не может ограничиваться рамками властных предписаний и должна
быть способна характеризовать последние.
С этих позиций представляется неправомерным противопоставлять проблему
законности и абстрактно-теоретического различения права и закона
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftn52#_ftn52” [52] . Различение права и закона создает теоретическую
предпосылку, определяет методологический подход для более полного
изучения такого сложного явления, как законность. В частности, эта
концепция позволяет заключить, что понятие законности должно и способно
отражать факт содержания права в законе и акцентировать внимание на
правовых началах. Различение права и закона дает возможность не только
говорить о необходимости демократического содержания законности, но и
точнее его определить исходя из основных правовых начал.
Концепция различения права и закона позволяет сформулировать следующие
исходные положения: 1. Законность является аспектом, стороной,
элементом, свойством права, его конкретизацией; 2. Законность направлена
на характеристику поведения субъектов общественной жизни, содержания и
формы нормативных актов применительно к праву; 3. Сущность законности
состоит в соответствии поведения субъектов общественной жизни и
нормативных актов праву, то есть в соблюдении и исполнении права в самом
широком смысле слова.
Данные положения позволяют рассмотреть существенные признаки понятия
законности и уточнить ее определение. Этой задаче посвящен следующий
параграф работы, который обращается к конкретизации сущности законности
в понятиях правового режима и принципа верховенства права.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref1#_ftnref1” [1] Зусь Л.Б. Правовое регулирование в сфере
уголовного судопроизводства. Владивосток, 1984. С.19-20.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref2#_ftnref2” [2] О различных определениях законности: Вопленко
Н.Н. Теоретические проблемы режима законности в применении норм
социалистического права: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1984.
С.8-13; Гааг Л.В. Понятие законности и формы ее проявления // Актуальные
вопросы правоведения в современный период: Сб. ст. / Под ред. В.Ф.
Воловича. Томск, 1995. С.96-97; Лисюткин А.Б. Принципы законности и их
реализация в условиях формирования правового государства: Автореф. дис.
… канд. юрид. наук. Саратов., 1992. С.7 и др.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref3#_ftnref3” [3] Клочков В.В. О методологии и методике изучения
состояния законности // Проблемы теории законности, методологии и
методики прокурорского надзора: Сб. науч. тр. М., 1994. С.55. См. также:
Малеин Н.С. О законности в условиях переходного периода // Теория права:
новые идеи. М., 1995. С. 27.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref4#_ftnref4” [4] Подробнее о политическом значении
правопонимания См.: Лившиц Р.З. Современная теория права. М., 1992.
С.27-29.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref5#_ftnref5” [5] Павлов И. К вопросу о теории общенародной
социалистической законности // Социалистическая законность. 1962. № 6.
С.15.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref6#_ftnref6” [6] Макаров О.В. Соотношение права и государства
// Государство и право. 1995. № 5. С.17.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref7#_ftnref7” [7] Романовская В.Б. Репрессивные органы в России
ХX века. Н.Новгород, 1996. С.37.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref8#_ftnref8” [8] Стецовский Ю.И. Концепция судебной реформы и
проблемы конституционной законности в уголовном судопроизводстве //
Государство и право. 1993. № 9. С.110; Тилле А.А. Право абсурда.
Социалистическое феодальное право. М., 1992; Строгович М.С. Избранные
труды. Т.1. М., 1990. С.115; Истина … И только истина! Пять бесед о
судебно-правовой реформе. М., 1990. С. 25-27.
Следует обратить внимание на то, что данное явление подчеркивается
термином “репрессивное правотворчество”: Лунеев В.В. “Политическая
преступность” // Государство и право. 1994. № 7. С.109.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref9#_ftnref9” [9] В таких целях может использоваться концепция
различения права и закона, противостоящая позитивизму, и даже понятие
легитимности. См.: Кудрявцев В.Н. О правопонимании и законности //
Государство и право. 1994. № 3. С.5-6; Колосова Н.М. Обеспечение
конституционной законности // Законность в Российской Федерации. М.,
1998. С.35-36. Если требование строгого исполнения и соблюдения законов
исключительно важно для укрепления централизованной власти, то ничем не
ограниченная критика содержания законов с позиции труднопостигаемого
права способна дестабилизировать общественные отношения и привести к
аномии, произволу.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref10#_ftnref10” [10] Основательная критика позитивистского
понимания права представлена в работе: Нерсесянц В.С. Право и закон. М.,
1993. С.351-352; Понимание права как инструмента власти предполагало
отличие социалистической законности от принципа господства права в
буржуазном обществе: Давид Р. Основные правовые системы современности. /
Пер. с фр. В.А. Туманова. М., 1988. С.189.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref11#_ftnref11” [11] Мальцев Г.В. Социальная справедливость и
право. М., 1977. С.243.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref12#_ftnref12” [12] Строгович М.С. Указ. соч. С.116;
Добровольская Т.Н. Принципы советского уголовного процесса. М., 1971.
С.52.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref13#_ftnref13” [13] Подробнее о данном недостатке: Спиридонов
Л.И. Теория государства и права. СПб., 1995. С.246.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref14#_ftnref14” [14] Зайцев И.М. Сущность хозяйственных споров.
Саратов, 1974. С.151-152.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref15#_ftnref15” [15] Чельцов М.А. Советский уголовный процесс.
4-е изд. М., 1962. С.16, 46.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref16#_ftnref16” [16] Вопленко Н.Н. Указ. соч. С.13.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref17#_ftnref17” [17] Например: Радьков В.П. Социалистическая
законность в советском уголовном процессе. М., 1959. с 61; Добровольская
Т.Н. Указ. соч. С. 44.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref18#_ftnref18” [18] Вопленко Н.Н. Указ. соч. С.7; Лисюткин А.Б.
Указ. соч.; Макушненко Л.П. Реализация принципа законности при
проведении оперативно-розыскных мероприятий // Проблемы теории
законности, методологии и методики прокурорского надзора. М., 1994.
С.46.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref19#_ftnref19” [19] Нерсесянц В.С. Указ. соч. С.354.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref20#_ftnref20” [20] Вопленко Н.Н. Указ. соч. С.10-12; Лисюткин
А.Б. Указ. соч. С.7.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref21#_ftnref21” [21] Радьков В.П. Указ. соч. С.37.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref22#_ftnref22” [22] Спиридонов Л.И. Указ. соч. С.246;
Добровольская Т.Н. Указ. соч. С.49, 51.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref23#_ftnref23” [23] Макуев Р.Х. Верховенство права и
правоохранительная деятельность милиции. Орел, 1996. С.416-417.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref24#_ftnref24” [24] Строгович М.С. Указ. соч. С.115-117, 131. В
конце 20-го века исследователи дают аналогичное заключение: недостатки
закона – одна из основных причин нарушений законности. Примак Т.К.
Совершенствование законодательства как средство обеспечения законности:
Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С.18.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref25#_ftnref25” [25] Павлов И. Указ. соч. С. 16, 18.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref26#_ftnref26” [26] Владимиров В.А. Структура и функциональные
характеристики законности в правовом государстве // Вопросы обеспечения
законности в уголовном судопроизводстве. Тверь., 1993. С.4-11; Гааг Л.В.
Законность как принцип деятельности органов исполнительной власти
субъектов Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.
Томск, 1998; Гранат Н.Л. Правовые и нравственно-психологические основы
обеспечения законности на предварительном следствии: Автореф. дис. …
докт. юрид. наук. М., 1992. С.3; Клочков В.В. Указ. соч. С. 54; Малеин
Н.С. Указ. соч. С. 26; Сухарев А.Я. Актуальные проблемы законности в
условиях реформ и роль прокуратуры в ее обеспечении // Законность в
Российской Федерации. М., 1998. C.109.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref27#_ftnref27” [27] Токарева М.Е. Современные проблемы
законности и прокурорский надзор в досудебных стадиях уголовного
процесса: Докт. дис. в форме научного доклада – М., 1997. С.19.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref28#_ftnref28” [28] Лисюткин А.Б. Указ. соч. С. 9.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref29#_ftnref29” [29] Там же. С.8.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref30#_ftnref30” [30] Философский словарь / Под ред. И.Т.
Фролова. М., 1987. С.342.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref31#_ftnref31” [31] См.: Нерсесянц В.С. Указ. соч. С. 347.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref32#_ftnref32” [32] Сухарев А.Я. Указ. соч. C.136.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref33#_ftnref33” [33] О неустранимой пробельности любой отрасли
права: Зусь Л.Б. Указ. соч. С.101.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref34#_ftnref34” [34] Логинов А.Л. Нетипичные ситуации в
правоприменительном процессе и их разрешение: Автореф. дис. … канд.
юрид. наук. М., 1994. С. 8; Вопленко Н.Н. Указ. соч. С. 23-24. Подробнее
о проблеме противоречий в законодательстве: Драма российского закона.
М., 1996.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref35#_ftnref35” [35] Малеин Н.С. Указ. соч. С. 28; Токарева М.Е.
Указ. соч. С.19-20; Павлов И. Указ. соч. С.16.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref36#_ftnref36” [36] Нерсесянц В.С. Указ. соч. С. 317.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref37#_ftnref37” [37] Клочков В.В. Указ. соч. С. 55.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref38#_ftnref38” [38] Гааг Л.В. Понятие законности и формы ее
проявления. С.97.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref39#_ftnref39” [39] Нерсесянц В.С. Указ. соч. С.360.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref40#_ftnref40” [40] Демидов И.Ф. Проблема прав человека в
российском уголовном процессе. М., 1995; Денисов Ю.А., Спиридонов Л.И.
Абстрактное и конкретное в советском правоведении. Л., 1987; Лившиц Р.З.
Теория права. М., 1994; Макаров О.В. Указ. соч. С. 16-22; Малеин Н.С.
Современные проблемы юридической ответственности // Государство и право.
1994. № 6. С. 23-32; Мальцев Г.В. Указ. соч. и др.
Интересно, что даже в советской (не говоря уже о русской)
уголовно-процессуальной науке уголовно-процессуальное право не сводилось
к совокупности норм. См., например: Чельцов М.А. Указ. соч. С.36.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref41#_ftnref41” [41] Нажимов В.П. О соотношении понятий
законности и справедливости // Эффективность уголовно-правовых и
процессуальных норм в борьбе с преступностью. Калининград, 1993. С.56;
Клямко Э.И. О правовом содержании презумпции невиновности // Государство
и право. 1994. № 2. С.95.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref42#_ftnref42” [42] Нерсесянц В.С. Указ. соч. С.361.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref43#_ftnref43” [43] Биктасов О.К. Справедливость и законность в
деятельности ОВД. Теоретические проблемы: Автореф. дис. … канд. юрид.
наук. СПб., 1994.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref44#_ftnref44” [44] Нерсесянц В.С. Указ. соч. С. 362.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref45#_ftnref45” [45] Подробнее о соотношении сущности и явления,
о взаимосвязи сущностей первого, второго и др. порядков: Керимов Д.А.
Философские проблемы права. М., 1972. С.41-47.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref46#_ftnref46” [46] Денисов Ю.А., Спиридонов Л.И. Указ. соч. С.
120; Мальцев Г.В. Указ. соч. С.237.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref47#_ftnref47” [47] Фойницкий И.Я. Курс уголовного
судопроизводства в 2-х Т.1., СПб., 1996. С.74-75; На данное
обстоятельство обратил внимание В.В. Клочков, отмечая, что в
дореволюционной России такой термин не встречается даже в
энциклопедических словарях (Методология изучения состояния законности //
Состояние законности в Российской Федерации. М., 1995. С.7).
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref48#_ftnref48” [48] Токарева М.Е. Указ. соч. С.19.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref48#_ftnref48” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref49#_ftnref49” [49] О расширении содержания законности за
пределы официальных установлений свидетельствует и признание аналогии
закона средством (!) реализации принципа законности: Боннер А.Т.
Законность и справедливость правоприменительной деятельности. М., 1992.
С. 214.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref50#_ftnref50” [50] Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь
русского языка., М., 1996. С. 203.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref51#_ftnref51” [51] О неизбежности расхождения между правом и
законом См., например, Макаров О.В. Указ. соч. С.21.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-11.htm” \l
“_ftnref52#_ftnref52” [52] Исаков В.Б. Рецензия на монографию
Полениной С.В. “Законотворчество в Российской Федерации” // Государство
и право. 1997. № 2. С.113.
§ 2 Режим законности и верховенство права
в уголовном процессе
В юридической литературе законность традиционно исследовалась в качестве
режима и (или) в качестве принципа. Подход с позиции различения права и
закона позволяет обосновать положение, согласно которому законность как
конкретизация (аспект, свойство или момент) права может одновременно
выступать в трех его сферах: отношениях (законность как режим),
правосознании (законность как принцип), и нормах (законность как
юридическая норма общего характера). Такая многоплановость понятия
законности отмечается С.С. Алексеевым. Он выделяет три ее грани:
законность как аспект общеобязательности права, законность как идея и
законность как правовой режим HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn53#_ftn53” \o
“” [53] . Кроме того, с точки зрения различения права и закона можно
определить соотношение понятий законности – режима и законности –
принципа.
Рассмотрим законность в уголовном процессе под углом зрения режима и
принципа.
Не вызывает возражений вывод, что на протяжении многих лет общий подход
в отечественной науке к понятию законности оставался относительно
стабильным HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm”
\l “_ftn54#_ftn54” \o “” [54] . Сущность законности рассматривалась как
точное соблюдение и исполнение всеми участниками правоотношений
требований юридических норм. В свете концепции различения права и закона
важно подчеркнуть, что под юридическими нормами, в данном случае,
следует понимать не только требования законов и основанных на них
подзаконных актов, но и правовых норм в целом. Следовательно, на первый
план признаком понятия законности выступает исполнение права в самом
широком смысле слова, которое выражено не только в официальных
установлениях, но и, например, в правовых обычаях или общепринятых
нормах международного права. Из всеобщности права вытекает
распространение законности на всех субъектов правоотношений, а не только
на должностных лиц.
Рассматривая следующий признак понятия законности, следует отметить, что
общеобязательность правовых норм имеет своим адресатом только тех, кто
способен быть участником правоотношений, стало быть законность
предполагает исполнение права всеми праводееспособными
(правосубъектными) участниками общественной жизни, а такое тотальное
исполнение юридических норм есть не что иное как ее режим HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn55#_ftn55” \o
“” [55] .
Таким образом, законность является правовым режимом всей общественной
жизни, а не частью демократического политического режима или лишь его
качественной характеристикой. “Режим” в собственном смысле слова
означает распорядок дел, действий; условия деятельности, работы,
существования чего-либо HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn56#_ftn56” \o
“” [56] . Под правовым режимом понимается часть реальной
действительности, порядок отношений и процесс функционирования, условия
реализации права, обладающие “качеством”, отличающим законность от
других возможных режимов, например, произвола или диктатуры. Таким
“качеством” выступает соответствие отношений их общеобязательным типам,
которые способствовали сохранению стабильности общества и в силу
исторического развития стали правовыми. Данное качество отношений
выражено в соблюдении правовых норм, в том числе и в нормативных
установлениях государства, ибо сущность законности состоит в
соответствии поведения субъектов правоотношений и нормативных актов
праву. Тем не менее, говоря о законности как о правовом режиме, следует
учитывать, что ее содержанием является не только “соответствие или
законосообразность” без деятельности и поведения HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn57#_ftn57” \o
“” [57] , сколько именно совокупная деятельность, функционирование,
поведение обязанных лиц, отношения, которые превращаются в правовой
режим при обладании ими свойства, качества соответствия праву. В этом
плане законность выступает “сущим” свойством права, непосредственно
касающимся правоотношений. Такое содержание правового режима –
законности отличается от ее сущности и, вместе с тем, является ее
продолжением в смысле конкретизации, а сущность в
абстрактно-концентрированной форме обобщает главные, основные, важнейшие
свойства содержания HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn58#_ftn58” \o
“” [58] .
Вышеназванных признаков законности – режима достаточно для отличения ее
от правопорядка – системы сложившихся в обществе правоотношений. Если
режим характеризует “динамический” аспект общественных отношений, то
правопорядок охватывает “статический” аспект, то есть сами эти
отношения. Режим законности приводит к правопорядку и в этом смысле,
правопорядок служит результатом правового режима. Тем не менее
безусловно их разделить затруднительно в силу того, что оба понятия как
свойства права касаются общественных отношений.
Таким образом, сущность законности конкретизируется в правовом режиме
всей общественной жизни. Однако, сделав вывод о тождественности
законности и правового режима, следует отметить, что данное положение в
силу его общего, абстрактного характера остается ограниченным для
практического использования. Законность как соответствие праву поведения
лиц и нормативных актов, действительно является тотальным исполнением
права всеми правосубъектными участниками общественной жизни. Это
“объективный” момент законности, тесно связанный с общественными
отношениями, “сущим”. Однако правовой режим не может дать оценку
поведению субъектов и содержанию нормативных актов, стало быть
необходима дальнейшая конкретизация понятия законности.
В литературе справедливо отмечено, что правовой режим выражен в системе
законодательства, методах правового регулирования, процессах
правотворчества, реализации права, правосознании HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn59#_ftn59” \o
“” [59] , то есть правовой режим обнаруживается, проявляется в ином,
особенном по отношению к нему понятии. Следовательно, законность имеет и
“субъективную” сторону HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn60#_ftn60” \o
“” [60] , противостоящую общественным отношениям в качестве нормативной
сферы, которая относится к категории “должного”. Законность как правовой
режим воплощается в некотором начале, основной идее – принципе
законности.
Как описывает Д.А. Керимов, при последовательном восхождении от
абстрактного к конкретному “… в общей цепи познавательного движения
мысли образуются “опорные пункты”, “узловые звенья” в виде юридических
понятий и определений, опираясь на которые исследование продвигается ко
все более глубокому, всестороннему и конкретному познанию правовых
явлений. С помощью этих понятий и определений познание проникает в суть
конкретного…. На этом пути восхождения к конкретным правовым явлениям
каждое последующее “звено” невозможно понять без предыдущего. При этом
каждое новое и более сложное юридическое понятие синтезирует в себе все
предыдущие определения, связи и отношения этого явления и тем самым
представляет собой то “звено”, которое все ближе подводит исследователя
к “духовно конкретному” выражению правовой действительности. Каждое
новое звено, опосредствуясь всеми предшествующими…, несет в себе более
богатое содержание, поскольку не только сохраняет в снятом виде
содержание всех предыдущих “звеньев”, но и прибавляет новые штрихи к
картине правовой действительности, уточняет ее рисунок, обогащает ее
новыми тонами красок, совершенствует ее композицию” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn61#_ftn61” \o
“” [61] .
В соответствии с этим подходом законность как режим конкретизируется в
законности как принципе.
Стабильность подхода к изучению понятия законности находит свое
выражение и в том, что в современных исследованиях также отмечается два
аспекта законности. С одной стороны, она выступает как принцип –
требования к законодательству и деятельности, с другой стороны, как
режим – реальное их осуществление в правотворчестве, правоприменении и
иной деятельности. Причем во многих случаях предполагается производность
режима законности от одноименного принципа HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn62#_ftn62” \o
“” [62] .
Согласно вышеизложенному, подход к режиму законности исключительно как к
следствию реализации принципа законности страдает односторонностью.
Необходимо предварительное движение от режима, состояния (сущего) к
принципу, идее, системе нормативных требований (должному). Именно такой
механизм формирования законодательства рассматривается с позиции
концепции различения права и закона: “естественное право” через
правосознание закрепляется в нормативных актах HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn63#_ftn63” \o
“” [63] . Законность как правовой режим в определенной мере отражается
в общественном правосознании и становится принципом позитивного права.
Таким образом, объективная сторона законности (режим) определяет ее
субъективную сторону (принцип). Действительно, отражение правового
режима в общественном сознании неизбежно имеет некоторый оттенок
субъективности. Относительно произвольное формулирование правовых норм
предполагает неполное выражение в них права, что с одной стороны может
привести к нарушениям законности, а с другой – позволяет
совершенствовать правовые отношения. Принцип законности как требование
соблюдения права обеспечивает максимальное приближение содержания
нормативных предписаний государства к основным правовым началам.
Поскольку законность одновременно может употребляться в значении
правового режима и принципа, постольку термины “режим законности” или
“реализация требований законности” не совсем точно отражают данное
понятие. Во-первых, они позволяют понимать законность только как часть
политического режима. Во-вторых, вместо первичности режима они
подчеркивают производность режима от принципа. Поэтому использование
термина “режим законности” следует считать эквивалентным “правовому
режиму”.
Правовой режим отражается в общественном правосознании в виде общих
правовых начал, правовых принципов, требований. Такая “идея” права,
выступает содержанием принципа законности, и служит системой нормативных
критериев поведения правосубъектных лиц и содержания нормативных актов
государственных органов HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn64#_ftn64” \o
“” [64] .
Требование строгого соблюдения и исполнения норм
уголовно-процессуального закона (по точной характеристике В.В. Клочкова
– правовая дисциплина HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn65#_ftn65” \o
“” [65] ) является важнейшей составляющей законности в уголовном
процессе. Тем не менее содержание принципа законности не сводится лишь к
общеобязательности норм. Следовательно, законность не является
самостоятельным принципом уголовного процесса, выражающимся в соблюдении
норм материального и процессуального права HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn66#_ftn66” \o
“” [66] . Общепринятой стала иная точка зрения, согласно которой
законность признается общеправовым принципом. Как основополагающее
начало законность является основой всех принципов уголовного процесса и
каждого принципа в отдельности. Принцип законности охватывает всю
систему принципов, а все принципы выражают ее существо. Процессуальные
принципы не дополняют принцип законности, а выражают и конкретизируют
его. “Собственно процессуальные принципы – это принципы реализации
законности в уголовном процессе” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn67#_ftn67” \o
“” [67] . Другими словами, иные принципы уголовного процесса составляют
содержание принципа законности. Кроме того, как и любой
уголовно-процессуальный принцип, законность является правовой нормой
общего характера. Однако принцип законности отличается от иных правовых
норм тем, что имеет своим содержанием не конкретные правила поведения, а
общие правовые начала – систему уголовно-процессуальных принципов.
Общие начала уголовно-процессуального права служат критерием для
поведения участников уголовного процесса и определяют содержание и форму
нормативных государственных установлений в сфере уголовного
судопроизводства. Основные начала уголовно-процессуального права должны
быть отражены в уголовно-процессуальном законе. Кроме того, должно быть
обеспечено верховенство уголовно-процессуального закона. Принцип
законности характеризует действующее законодательство не только с
содержательной стороны, но и с формальной. Система
уголовно-процессуальных нормативных актов должна быть непротиворечивой,
иерархичной, а законы и подзаконные акты должны быть приняты в
установленном порядке. В этой связи заслуживает положительной оценки
редакция ч.1 ст.1 Проекта УПК, которая требует закрепления
уголовно-процессуальных норм не в подзаконных актах, а в Конституции РФ
и уголовно-процессуальном кодексе.
Такое понимание принципа законности совпадает с принципом верховенства
права (применительно к правовому государству). Действительно,
верховенство права, как и принцип законности, предполагает следующее.
Во-первых, обязанность государства выражать в законах право и
подчиняться этим законам. Названное положение вытекает из
провозглашенного приоритета прав и свобод человека и гражданина и
признания государства равноправным субъектом правоотношения наряду с
ним. Во-вторых, – верховенство закона. Таким образом, понятие
верховенства права может употребляться в качестве синонима для понятия
принципа законности.
Как любой правовой принцип, принцип законности представляет собой не
просто основополагающую идею, а правило поведения, норму общего
характера, имеющую значение требования императивного характера. В силу
этого принцип законности отражается в законодательстве HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn68#_ftn68” \o
“” [68] . Согласно Конституции РФ, верховенство права выражено в
требованиях соответствия всех законов правам человека и гражданина;
обеспечения государством прав и свобод; верховенства закона, в том числе
Конституции РФ, соответствия законов общепринятым международным актам,
нормативных актов субъектов РФ – федеральным законам, федеральных
законов – Конституции; соблюдения порядка изменения законов и др
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l
“_ftn69#_ftn69” \o “” [69] .
Итак, исполнение права в самом широком смысле слова как сущность
законности приводит к установлению правового режима. Правовой режим
выражается через сферу правосознания в совокупности основных начал –
принципов уголовного процесса, которые и составляют содержание принципа
законности. Принцип законности производен от правового режима и не имеет
самостоятельного содержания, а состоит из других процессуальных
принципов. В то же время он является правовой нормой общего характера и
служит критерием и основой для законодательства и для урегулирования
отклоняющегося поведения участников общественных отношений, способствуя
поддержанию правового режима.
Прежде чем перейти к формулированию определения понятия законности
необходимо проверить достаточность для этого вышеназванных признаков,
которые должны отграничивать законность от ряда смежных явлений. Вот
почему невозможно обойти стороной проблемы соотношения понятия
законности с категориями правового регулирования, с понятиями
целесообразности и легитимности.
С этой целью сначала обратимся к сферам действия законности.
Как справедливо отмечается в литературе, направленность законности
выражается в двух ее аспектах или сферах действия: нормотворческой и
правоприменительной HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn70#_ftn70” \o
“” [70] . Законность в законотворческой сфере представлена как
совершенство системы правовых норм (внутренняя их согласованность,
соответствие общей системе норм права и требованиям общества, выражающим
его потребности). В правоприменительной сфере законность выступает как
соблюдение действующих законов и общепризнанных международно-правовых
актов. Исполнение подзаконных нормативных актов охватывается данным
понятием, поскольку при их соответствии законам последние соблюдаются.
Если же подзаконные нормативные акты противоречат законам, то их
исполнение будет нарушением законности HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn71#_ftn71” \o
“” [71] .
Указанные сферы позволяют уточнить содержание принципа законности. В
нормотворческой сфере он обеспечивает соответствие нормативных актов
правовым началам как с содержательной стороны, так и с формальной.
Значение указания на содержательную сторону властных предписаний
объясняется тем, что соблюдение процедуры законотворчества при принятии
и изменении нормативных актов государства может и не обеспечить
выражение в них права. Формально правомерные действия законодателя могут
привести к принятию неправового установления. В правоприменительной
сфере принцип законности предполагает исполнение действующих нормативных
установлений должностными лицами и гражданами.
Следует отметить, что выделение этих сфер нельзя жестко связывать с
деятельностью законодательных органов или судов, поскольку, с одной
стороны, при принятии нормативных актов возможно “применение” норм
законодательного процесса HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn72#_ftn72” \o
“” [72] ; с другой – правоприменительная деятельность может создавать
правовые нормы (прецедент как источник права). Другими словами,
основанием для выделения сфер служит не субъект, а характер
деятельности. Сферы действия законности органически вытекают и
конкретизируют ее функции: характеристику поведения субъектов и
содержания, формы нормативных актов относительно права.
Представляет определенный интерес подход к сферам действия законности с
позиции ее соотношения с категориями правового регулирования.
Под правовым регулированием понимается “…осуществляемое при помощи
системы правовых средств результативное, нормативно-организационное
воздействие на общественные отношения с целью их упорядочения, охраны,
развития в соответствии с общественными потребностями” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn73#_ftn73” \o
“” [73] . Соответственно уголовно-процессуальное регулирование есть
“… специфическая форма воздействия государства на поведение участников
общественных отношений в сфере уголовного судопроизводства” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn74#_ftn74” \o
“” [74] . Правовое регулирование осуществляется посредством
определенного механизма, содержанием которого является реализация права
(норм), а правоприменение выступает особой стадией реализации норм. В
этой связи представляется более точным называть одну из сфер действия
законности не правоприменительной, а сферой реализации права (правовых
норм). В качестве способов реализации (осуществления) права указывают на
соблюдение запретов, использование дозволений и исполнение предписаний.
Необходимо подчеркнуть, что законность не может быть сведена к способам
реализации установленных государством норм (к соблюдению запретов),
поскольку законность, кроме сферы реализации права, распространяется и
на нормотворческую сферу. К тому же следует учитывать, что понятийный
аппарат правового регулирования отражает односторонний путь эволюции
правовой материи от идеи к норме, а от нормы к отношению. Необходимым,
предшествующим, первичным является иной путь эволюции права: от
отношений к идее и норме, а затем к правоотношению HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn75#_ftn75” \o
“” [75] . В то же время категории правового регулирования отражают
важнейший аспект законности, связанный с исправлением отклоняющегося
поведения. Осуществление юридических норм представляет собой необходимый
компонент законности.
Понятие законности может быть рассмотрено под углом зрения соотношения
таких важнейших категорий правового регулирования как предмета и метода.
Результаты этого рассмотрения послужат в качестве методологической
основы для исследования содержания законности в различных типах процесса
и, в частности, для анализа проблемы сделок о признании вины.
Под предметом правового регулирования в теории права понимается
совокупность общественных отношений, которые объективно, по своей
природе требуют и могут поддаваться правовому воздействию HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn76#_ftn76” \o
“” [76] . Предметом регулирования уголовно-процессуального права
являются общественные отношения, направленные на реализацию уголовной
ответственности или освобождение от нее, и некоторые другие производные
от них отношения HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn77#_ftn77” \o
“” [77] . Теория права определяет метод правового регулирования как
обусловленный предметом правового регулирования способ воздействия права
на общественные отношения HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn78#_ftn78” \o
“” [78] . Вокруг категорий правового регулирования и на сегодняшний
день ведутся научные споры, однако некоторые положения практически стали
общепризнанными. Среди них обратим внимание на следующие утверждения.
Во-первых, уголовно-процессуальное право, как и любая другая отрасль,
имеет свой, особый предмет и метод правового регулирования, отличающий
ее от иных правовых отраслей. Во-вторых, метод уголовно-процессуального
регулирования обусловлен его предметом или метод есть юридическое
выражение особенностей предмета регулирования. В-третьих, если
содержание метода уголовно-процессуального регулирования предопределено
объективными особенностями предмета, то форма выражения метода
субъективна. Выбор того или иного метода зависит также от усмотрения
законодателя. В силу этого метод получает относительную
самостоятельность от предмета регулирования HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn79#_ftn79” \o
“” [79] . Основное выражение метод правового регулирования находит в
установленных нормах и правоотношениях того или иного вида.
Учитывая вышеизложенное, законность в сфере реализации права выступает
как соблюдение участниками процесса HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn80#_ftn80” \o
“” [80] установленного законодательством метода
уголовно-процессуального регулирования, то есть установленных
уголовно-процессуальных норм. Стало быть, в этой сфере на первом месте
находится “правовая дисциплина” граждан и должностных лиц. В сфере
нормотворчества законность представлена в виде соответствия метода
уголовно-процессуального регулирования его предмету. Отмеченная выше
некоторая “субъективность” метода, в отличие от объективности предмета
регулирования, означает возможность выбора законодателем (а иногда и
правоприменителем) метода того или иного вида. Законность предполагает,
чтобы метод в максимальной степени соответствовал предмету
регулирования. Кроме того, выбранный метод регулирования должен быть
адекватно отражен в нормах уголовно-процессуального законодательства.
В итоге законность в уголовном процессе может быть определена через
понятие соблюдения метода уголовно-процессуального регулирования. В
сфере нормотворчества законность выступает как соответствие метода
правового регулирования особенностям его предмета и как соблюдение
(выражение) метода регулирования в уголовно-процессуальных нормах; а в
сфере реализации права законность имеет качество соблюдения норм
(метода) в уголовно-процессуальной деятельности.
В связи с анализом сфер действия законности уместно рассмотреть ее
соотношение с целесообразностью. Данный вопрос достаточно глубоко
исследован в литературе. Целесообразность как “сообразность цели”
понимается в двух смыслах. В первом случае имеется в виду цель права и
(или) цель уголовного процесса в целом. Тогда целесообразность есть
неотъемлемое свойство законности, так как сам закон целесообразен
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l
“_ftn81#_ftn81” \o “” [81] . Законность возникает на почве
целесообразности, то есть в этом случае речь идет о сфере
нормотворчества, о соответствии метода предмету уголовно-процессуального
регулирования HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn82#_ftn82” \o
“” [82] . Закон должен отражать цель уголовного процесса и оптимальный
путь ее достижения. Таким образом, законность является целесообразностью
в масштабах общества. В другом случае имеется в виду несовпадение цели
правоприменителя с целями уголовного процесса. Тогда целесообразность
предстает как оперативная самостоятельность субъекта правоотношения. В
юридической литературе данная целесообразность получила название
усмотрение правоприменителя HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn83#_ftn83” \o
“” [83] . Соотношение усмотрения правоприменителя и требований
законности относится к сфере реализации права, к сфере соблюдения метода
правового регулирования участниками уголовного процесса. Решение данного
вопроса заключается в недопустимости противопоставления целесообразности
и требований законности. Правоприменитель выбирает наиболее
целесообразный вариант поведения из тех, которые предусмотрены законом
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l
“_ftn84#_ftn84” \o “” [84] , то есть целесообразность правоприменителя
ведет к нарушению законности если не соблюдаются ее требования –
принципы уголовного процесса. При этом необходимо отметить следующее. В
случае несовершенства конкретных норм уголовно-процессуального
законодательства, их нарушение по мотивам целесообразности может не
являться нарушением законности, если нет противоречия основным
процессуальным началам, которые в современном праве зафиксированы в
общепризнанных нормах международного права. В этой связи особое место
занимает усмотрение суда – главного субъекта уголовного процесса. Еще
И.Я. Фойницкий отмечал, что порядок судебного усмотрения призван к
устранению неудобств, которые могли бы произойти от неуклонного
исполнения закона HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn85#_ftn85” \o
“” [85] .
Другой научной проблемой является соотношение понятий законности и
легитимности. Последнее в теории права, а тем более в
уголовно-процессуальной науке, остается недостаточно разработанным. Под
легитимностью понимается положительное отношение, поддержка большинством
населения какого либо политического или законодательного установления
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l
“_ftn86#_ftn86” \o “” [86] . Одним из первых в теорию права ввел данный
политологический термин Р.З. Лившиц. Он специально не исследовал понятие
законности, однако из высказанных им положений можно заключить, что
легитимность и законность не совпадают. Правовой закон (выражающий идеал
справедливости) может быть нелегитимным, поскольку, исходя из уровня
своего правосознания, большинство населения его не поддерживает; и
наоборот, закон, поддержанный большинством населения (легитимный), может
быть неправовым HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn87#_ftn87” \o
“” [87] . Следовательно, если законность характеризует нормативные акты
относительно права, то легитимность отражает соответствие закона в
определенное время конкретному типу общественного правосознания.
Вышеизложенные положения, на наш взгляд, не дают оснований для
противопоставления понятий законности и легитимности, исходя из ряда
следующих аргументов.
1) Необходимо различать две разновидности легитимности: формальную и
содержательную. Формальная легитимность отражает соблюдение процедуры
принятия закона, а содержательная – фактическую легитимность
(легальность), соответствие закона праву (идее справедливости)
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l
“_ftn88#_ftn88” \o “” [88] . Таким образом, понятие легитимности (а не
только понятие законности) отражает факт соответствия закона праву.
Любопытно, что немецкая правовая теория также различала законность –
легальность и законность – легитимность HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn89#_ftn89” \o
“” [89] .
2) Согласно правовой теории, правосознание общества есть один из
моментов, аспектов, свойств права (наряду с нормами и отношениями).
Следовательно, положительно оцениваемый обществом закон (легитимный)
одновременно не противоречит праву (по крайней мере одному из его
аспектов – правосознанию).
3) И последнее. Если право признается продуктом
естественно-исторического развития общества, то закономерен вывод, что
один и тот же закон (например, инквизиционный) в определенный период
развития общества будет легитимным и правовым, а на другом этапе
общественной эволюции тот же самый закон будет правонарушающим.
Изложенное выше обосновывает более широкое определение понятия
легитимности и позволяет высказать следующее предположение о его
соотношении с понятием законности. Понятие легитимности больше по объему
и включает в себя понятие законности. Легитимность характеризует
систему: общество – право, а законность охватывает систему: 1) право –
поведение субъектов общественной жизни и 2) право – нормативные акты.
Если законность выступает свойством права, а последнее исходная для нее
категория, то легитимность выступает за рамки права и способна его
характеризовать с точки зрения конкретного общества. Законность
ориентирует законодателя и правоприменителя на предмет
уголовно-процессуального регулирования, а легитимность охватывает этот
предмет с позиции “объекта” регулирования. Понятие легитимности
уголовно-процессуального права нуждается в подробном научном
исследовании. Анализ этого понятия позволит выявить те случаи, когда
инквизиционное законодательство можно именовать правовым. В настоящей
работе законность рассматривается исходя из идеальных типов
судопроизводства. При этом не решаются проблемы легитимности розыскного
или состязательного процесса. Без ответа остается вопрос: почему
определенному обществу присущ тот или иной тип уголовно-процессуального
права.
Итак, соотношение понятия законности с рядом смежных явлений позволяет
констатировать достаточность рассмотренных признаков законности для ее
определения.
Как и любой другой идеальный объект, понятие законности трудно
определимо в уголовно-процессуальной науке и даже в правовой теории в
целом. Поэтому вряд ли стоит какому-либо определению претендовать на
окончательное решение проблемы, поскольку любая формулировка неизбежно
огрубляет действительность, выделяя только существенные признаки
понятия. Рассмотренные выше признаки законности нашли свое отражение в
современных научных дефинициях. Приведем некоторые из них.
Н.Л. Гранат полагает, что законность – это строгое и неуклонное
соблюдение правовых законов, ее нельзя понимать формально-догматически
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l
“_ftn90#_ftn90” \o “” [90] . Такая трактовка предполагает выполнение
понятием законности функции оценки нормативных актов. Тем самым
обосновывается противоположная господствующей ранее точка зрения,
согласно которой правоприменителю или иному субъекту в процессе своего
поведения необходимо оценивать правомерность применяемых
нормативно-правовых актов. Законность должна характеризовать
установления государства, “противоправные законодательные решения – одна
из причин (условий) необоснованного привлечения людей к уголовной
ответственности и других явлений “презрения к основаниям права”
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l
“_ftn91#_ftn91” \o “” [91] . Критериями такой оценки служит
соответствие подзаконных актов законам, законов – международным
договорам, конституции и принципу справедливости HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn92#_ftn92” \o
“” [92] . Две сферы законности также удачно подчеркиваются в
определении Н.С. Малеина: законность – это издание правовых законов и
строгое их соблюдение HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn93#_ftn93” \o
“” [93] .
В.М. Савицкий отмечает, что принцип законности проявляет себя в обычном
производстве по делу: “законность – это реализуемое в предусмотренных
законом процессуальных формах движение уголовного дела, последовательный
переход его из одной стадии в другую” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn94#_ftn94” \o
“” [94] . Данное определение раскрывает понятие законности в плоскости
правового режима, в то же время подчеркивается значение процессуальной
формы. Примечательно, что далее в этой же работе автор указывает на
ограниченность закона, который может содержать различные “нелепости”
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l
“_ftn95#_ftn95” \o “” [95] .
Н.И. Привезенцев определяет законность через понятие правомерности как
конкретно историческое состояние последней в обществе: и в
законодательстве, и в поведенческих актах HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn96#_ftn96” \o
“” [96] . Однако правомерность при этом подменяет собой законность.
Согласно определению Т.К. Примак, “законность – это принцип,
общеобязательное требование, метод, режим и состояние неукоснительного
соблюдения, исполнения и применения законов и основанных на них правовых
актов всеми участниками общественных отношений во всех сферах
общественной жизни” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn97#_ftn97” \o
“” [97] . Это выражение подчеркивает многоаспектность законности, но не
отражает соотношения этих аспектов. Кроме того, отсутствует выделение
правового содержания законов.
Наиболее полное определение понятия законности, на наш взгляд, дано В.В.
Клочковым: законность – это “..совокупность требований общества и
государства к праву, к деятельности государства и всех других участников
общественных отношений, а также реальное осуществление этих требований в
правотворческой, правоприменительной и иной деятельности государственных
органов и должностных лиц, в поведении граждан и деятельности иных
участников общественных отношений”. Содержанием указанных требований
выступает соответствие нормативных актов потребностям правового
регулирования и потребностям социального развития HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn98#_ftn98” \o
“” [98] . Данная дефиниция подчеркивает отличие законности от
общеобязательности, правовой дисциплины. Законность рассматривается и
как режим общественной жизни, и как принцип, при этом подчеркивается
направленность требований (принципа) к системе нормативных актов и к
поведению участников общественных отношений. Это определение выделяет
особое значение законности в деятельности государственных органов. Тем
не менее с учетом рассмотренных выше признаков понятия законности и их
соотношения, представляется не точным употребление термина право в
значении законодательство (если под правом понимать социальное явление,
то требования к нему некорректны). Однако главным недостатком многих
определений, на наш взгляд, является одностороннее освещение связи
принципа законности с правовым режимом как должного с сущим, когда режим
признается следствием принципа. При этом не учитывается предварительное
движение от режима законности к одноименному принципу.
Определение законности должно отражать существенные признаки ее понятия.
Согласно вышеизложенному, среди таковых необходимо указать на следующие.
Законность выступает конкретизацией понятия уголовно-процессуального
права, его аспектом, свойством, стороной и направлена на характеристику
поведения участников уголовного процесса и содержания и формы
нормативных актов относительно права. Сущность законности заключается в
соблюдении всеми правосубъектными участниками общественных отношений
правовых норм в самом широком смысле слова. Всеобщее исполнение права
приводит к установлению правового режима, тождественного законности.
Правовой режим в свою очередь выражается через общественное
правосознание в совокупности основных начал – принципов
уголовно-процессуального права, которые составляют содержание принципа
законности. Другими словами, принцип законности производен от правового
режима и не имеет самостоятельного содержания, а состоит из других
процессуальных принципов. В то же время он является правовой нормой
общего характера и служит критерием и основой для законодательства и для
урегулирования отклоняющегося поведения участников общественных
отношений, способствуя поддержанию правового режима. Применительно к
правовому государству понятие принципа законности эквивалентно понятию
верховенства права.
Данные признаки понятия законности можно представить в следующем
определении: законность в уголовном процессе – это правовой режим
производства по уголовным делам, заключающийся в соблюдении
уголовно-процессуальных норм всеми правосубъектными участниками
судопроизводства, который отражен через общественное правосознание в
системе уголовно-процессуальных принципов.
Это понятие имеет общий, абстрактный характер, а из абстрактного нельзя
непосредственно, без промежуточных звеньев вывести конкретное, ибо
истина всегда конкретна HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-12.htm” \l “_ftn99#_ftn99” \o
“” [99] . Поскольку такое определение законности одинаково пригодно для
любого уголовного процесса (и инквизиционного, и демократического),
постольку для анализа сегодняшних процессуальных проблем с точки зрения
законности необходимо обратиться к конкретному ее содержанию. Раскрытие
содержания принципа законности целесообразно с использованием
исторического подхода.
§ 3 Исторический подход к содержанию законности
в уголовном процессе
В литературе последних лет по общей теории права выдвигается тезис об
историчности содержания законности, поскольку не только содержание
принципа законности, но и режим законности может быть исторически
определенным HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm”
\l “_ftn100#_ftn100” \o “” [100] . Логично предположить истинность
данного вывода применительно и к уголовному судопроизводству. Попытаемся
в данном параграфе более подробно обосновать историчность законности в
уголовном процессе и методику исследования ее содержания. Для этого
необходимо обратиться к понятиям типа и принципов уголовного процесса.
Для обоснования историчности содержания законности в уголовном процессе,
на наш взгляд, достаточно двух аргументов.
Во-первых, право как общественное явление или сторона социального целого
не остается неизменным, а вместе с обществом находится в развитии,
которое приводит к изменению не только его формы, содержания, но и самой
сущности HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftn101#_ftn101” \o “” [101] . В этом плане уголовно-процессуальное
право не является исключением. С общественным прогрессом в уголовном
процессе изменяются правовой режим, юридические нормы, законодательство
и правовые принципы. Естественно, что законность в уголовном процессе
как свойство, аспект, сторона, конкретизация уголовно-процессуального
права также подвержена изменению.
Во-вторых, историчность содержания законности в уголовном
судопроизводстве подтверждается ее рассмотрением под углом зрения
соотношения предмета и метода правового регулирования. Предмет
уголовно-процессуального регулирования (общественные отношения)
эволюционирует вместе с социальным организмом. Изменение предмета
обусловливает модификацию метода уголовно-процессуального права, а
вместе с ним и отраслевого юридического режима, и его выражающих
принципов HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftn102#_ftn102” \o “” [102] . Действительно, “…при данных
исторических условиях один и тот же предмет не может регулироваться при
помощи различных юридических методов…” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn103#_ftn103” \o
“” [103] . Произвольное же применение несоответствующего метода есть
нарушение законности, так как законность предполагает соответствие
метода регулирования его предмету. Изложенное служит предпосылкой для
обоснования различий методов уголовно-процессуального регулирования в
разные периоды развития общества.
После признания историчности содержания законности необходимо определить
методику дальнейшего исследования ее содержания. Поскольку сущность
законности заключается в исполнении эволюционирующего права, постольку
для изучения законности необходимо обращение к его типологии. Если
уголовно-процессуальное право признается развивающимся социальным
явлением, то исключительно важную методологическую и методическую
функцию выполняет понятие типа как “единицы расчленения изучаемой
реальности, конкретной идеальной модели исторически развивающихся
объектов” HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftn104#_ftn104” \o “” [104] . Именно категория типа процесса отражает
всю совокупность его черт, характерных для определенного этапа
общественного развития. Именно тип процесса выражает последовательность
развития уголовно-процессуального права вместе с развитием общества
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftn105#_ftn105” \o “” [105] . В науке под типологией понимается
классификация объектов по существенным признакам HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn106#_ftn106” \o
“” [106] . Следовательно, для определения типа процесса первостепенное
значение имеет основание типологии права.
Долгое время в отечественной уголовно-процессуальной науке, вследствие
существования догматических представлений и идеологических установок,
единственным основанием типологии служил формационно-классовый подход.
Согласно ему в качестве типов выделялись рабовладельческий, феодальный,
буржуазный и социалистический уголовные процессы HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn107#_ftn107” \o
“” [107] , которые в общеправовой теории соответствовали категории
исторический тип права HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn108#_ftn108” \o
“” [108] . В рамках данного подхода второстепенная роль отводилась
понятию исторической формы уголовного процесса: его структуре,
организации, совокупности условий и процедур, определяющих источник
движения процесса и положение его участников HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn109#_ftn109” \o
“” [109] . По критерию наличия или отсутствия спора равных сторон перед
независимым судом выделялись всего три формы процесса: розыскная
(следственная), состязательная и смешанная. При этом состязательная
форма имела две разновидности: частно-исковую и публично-исковую.
Распространенность в процессуальной литературе данного понимания
исторических форм требует специального рассмотрения в отдельном
параграфе содержания законности в смешанном уголовном процессе.
Разумеется, формационный подход к истории имеет право на существование.
Однако сегодня он утрачивает свою исключительность. Наряду с классовой
теорией не менее весомой основой типологии права становится концепция
естественно-исторического становления свободы автономной личности и прав
человека.
Наиболее яркой характеристикой развития права в целом и
уголовно-процессуального в частности является соотношение интересов
личности и государства. Это соотношение является выражением
фундаментального противоречия индивидуального и коллективного, которое
охватывает все сферы общественной жизни. К противоречию частного и
публичного могут быть сведены все общественные противоречия HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn110#_ftn110” \o
“” [110] . В процессе совершенствования общественных отношений личность
человека приобретает все больше и больше свободы, то есть степень
свободы человека является существенным показателем эволюции
уголовно-процессуального права, в том числе предмета и метода его
регулирования. Свобода личности воплощается в правовом статусе
участников уголовного процесса. По сформулированной И.Ф. Демидовым
концепции, права человека наряду с интересами государства и общества
должны определять назначение, содержание и формы уголовно-процессуальной
деятельности, ее методы и статус ее участников HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn111#_ftn111” \o
“” [111] .
Таким образом, в уголовно-процессуальной науке существенным признаком,
влияющим на весь уголовный процесс, считается соотношение интересов
личности и государства HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn112#_ftn112” \o
“” [112] . Представляется, что данный признак и должен служить
основанием типологии. В соответствие с этим признаком и дореволюционные,
и современные процессуалисты выделяют в истории уголовного процесса три
периода. Первый характеризуется подчинением государственного начала
частному; второй – поглощением государственным началом не только
частного начала, но и личности вообще и сведением процесса к безличному
производству; третий – обеспечением в процессе участия личности и ее
прав при признании государственного начала уголовного судопроизводства
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftn113#_ftn113” \o “” [113] . В результате трем периодам развития
уголовного процесса соответствуют три его типа: обвинительный (древний
частно-исковой), розыскной (следственный, инквизиционный) и
состязательный. Мы присоединяемся к мнению Н.Н. Розина, В.К.
Случевского, И.Я. Фойницкого и других известных русских процессуалистов,
и ряда современных ученых, которые розыскной и состязательный процесс
рассматривают в качестве его типов HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn114#_ftn114” \o
“” [114] .
Заметим, что в настоящее время отсутствуют предпосылки для
противопоставления типов и форм уголовного процесса, поскольку одним из
основных аргументов против их отождествления служил тезис о маскировке
таким путем классовой сущности судопроизводства HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn115#_ftn115” \o
“” [115] . Оставляя в стороне вопросы идеологии, обратим внимание на
единство рассматриваемых понятий, поскольку в советский период
исследователи также обосновывают зависимость формы уголовного процесса
от соотношения свободы личности и государства HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn116#_ftn116” \o
“” [116] . Следовательно, при использовании этого соотношения в
качестве основания типологии историческую форму процесса можно называть
его типом. Изложенное позволяет употреблять в настоящей работе понятия
типа процесса и исторической формы как синонимы HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn117#_ftn117” \o
“” [117] . При этом обвинительному типу процесса будет соответствовать
“чисто” состязательная частно-исковая форма, а состязательному типу –
сочетание смешанной и публично-исковой формы или “постсостязательная”
форма.
Итак, тип уголовного процесса определяется соотношением свободы личности
и государства, частного и публичного начал. При преобладании частного
начала уголовный процесс относится к обвинительному типу, при поглощении
публичным началом частного – к розыскному, а при органичном сочетании
частных и публичных начал – к состязательному типу. Соотношение свободы
личности и государства как основание типологии судопроизводства
выражается в процессуальном положении основных участников уголовного
процесса – носителей функций обвинения, защиты и разрешения дела
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftn118#_ftn118” \o “” [118] . В результате тип уголовного процесса
можно определить как обусловленную определенным соотношением частных и
публичных начал организацию производства по делу, выражающуюся в
процессуальном положении основных участников уголовного процесса.
Указанные существенные признаки понятия типа уголовного процесса
обусловливают всю совокупность его характерных черт: источник движения
дела, размежевание или слияние процессуальных функций, систему оценки
доказательств и другие.
Изложенное выше позволяет сделать важный вывод. Если, во-первых,
содержание законности в уголовном процессе исторически различно;
во-вторых, это различие фиксируется посредством категорий типов
процесса, то содержание законности отличается в каждом типе уголовного
процесса. Другими словами, в обвинительном, розыскном и состязательном
уголовном процессе законность имеет свое собственное, особенное
содержание.
Тезис о различном содержании законности в розыскном и состязательном
процессе находит свое подтверждение в уголовно-процессуальной
литературе. Законность – это правовой режим, а юридические режимы
отличаются по типам (формам) процесса. В розыскном судопроизводстве
режим – бюрократический: государство подавляет личность, в
состязательном – режим демократический: личность признается формально
равной государству HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn119#_ftn119” \o
“” [119] .
Согласно сформулированному в предыдущем параграфе определению,
законность как правовой режим выражается в законности как принципе,
который имеет своим содержанием принципы уголовного процесса.
Следовательно, если исторически изменяется содержание правового режима
производства по делу, то соответственно меняются и процессуальные
принципы, то есть они отличны в каждом типе судопроизводства HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn120#_ftn120” \o
“” [120] . Таким образом, содержание законности в различных типах
уголовного процесса наиболее полно раскрывается посредством понятия
уголовно-процессуального принципа.
Понятие принципа уголовного процесса до сегодняшнего дня остается
спорным в уголовно-процессуальной науке. Тем не менее оно довольно
глубоко разработано. Большинство процессуалистов выделяют следующие
существенные признаки уголовно-процессуального принципа: 1. Принцип
является основным и наиболее общим руководящим положением – категорией;
2. Он выражает сущность уголовного процесса, определяет его построение;
3. Принцип является правовой нормой и выражен в уголовно-процессуальном
законодательстве; 4. Он обладает общепроцессуальностью, то есть
относится ко всем стадиям процесса или к их большинству, имеет сквозной
характер; 5. Принцип имеет самостоятельное содержание и не должен
вытекать из другого принципа. Некоторые авторы указывают и на другие
признаки этого понятия HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn121#_ftn121” \o
“” [121] .
Анализ вышеуказанных признаков позволяет заключить, что не все они
одинаково существенны для определения уголовно-процессуального принципа.
Действительно, из всех указанных качеств первые два предопределяют
остальные. Принцип уголовного процесса – это общее правовое положение,
выражающее сущность уголовного процесса, определяющее все его
построение. Принцип прямо вытекает из сущности уголовного
судопроизводства, “что не определяет форму процесса, то не может быть
его принципом” – справедливо утверждает Ю.В. Мещеряков HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn122#_ftn122” \o
“” [122] . Отсюда следует, что руководящее положение должно быть
реализовано в конкретных уголовно-процессуальных нормах, поскольку оно
выражает существо процесса. В то же время право имеет своей формой
(источником) нормы и потому любой принцип процесса является правовой
нормой общего характера (разумеется, не обязательно закрепленной в одной
статье уголовно-процессуального закона). Сквозной характер принципа,
общепроцессуальность, пронизывание всех стадий есть результат его
свойства конституировать форму уголовного процесса, определять все его
построение. И наконец, из принадлежности принципа к основополагающим
началам, идеям высшего уровня нормативного обобщения, категориям
предельной общности выводятся такие его признаки, как наличие
самостоятельного содержания и отсутствие поглощения одного принципа
другим.
Таким образом, принцип уголовного процесса является общим правовым
положением, выражающим сущность уголовного процесса, определяющим все
его построение. При этом, руководящие положения, основополагающие идеи
могут различаться по степени обобщения, уровню абстракции HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l “_ftn123#_ftn123” \o
“” [123] . Классификация руководящих идей по степени общности
совершенно справедлива, как одно из проявлений метода восхождения от
абстрактного к конкретному. Однако в собственном смысле слова к
принципам уголовного процесса должны быть отнесены только те из них,
которые прямо выражают сущность процесса и являются по своему уровню
предельно общими категориями и, следовательно, не выводятся один из
другого. В целях однозначного понимания терминологии, вытекающие из
принципов процесса положения желательно именовать условиями или
гарантиями этого принципа. Конечно, понятия условий и гарантий принципа
уголовного процесса нуждаются в подробной разработке. Тем не менее в
рамках настоящей работы достаточно раскрыть содержание законности через
принципы с указанием основных их условий и гарантий без подробной
классификации последних.
Изложение позиции автора по вопросам понятия типа и принципа процесса
позволяет рассмотреть содержание законности в каждом типе уголовного
судопроизводства. Данной проблеме и посвящается следующая глава работы.
При этом структура главы объясняется двумя обстоятельствами. Во-первых,
основное внимание уделяется анализу содержания законности в розыскном и
состязательном уголовном процессе, поскольку древний обвинительный тип
судопроизводства является самым не развитым, не расчлененным с
гражданским процессом и не имеет “уголовно-процессуальной” специфики
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftn124#_ftn124” \o “” [124] . Во-вторых, распространенность понятия
смешанного процесса обусловливает необходимость отдельного рассмотрения
содержания в нем законности.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss.htm” Перейти к
оглавлению
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref1#_ftnref1” \o “” [1] Зусь Л.Б. Правовое регулирование в сфере
уголовного судопроизводства. Владивосток, 1984. С.19-20.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref2#_ftnref2” \o “” [2] О различных определениях законности:
Вопленко Н.Н. Теоретические проблемы режима законности в применении норм
социалистического права: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1984.
С.8-13; Гааг Л.В. Понятие законности и формы ее проявления // Актуальные
вопросы правоведения в современный период: Сб. ст. / Под ред. В.Ф.
Воловича. Томск, 1995. С.96-97; Лисюткин А.Б. Принципы законности и их
реализация в условиях формирования правового государства: Автореф. дис.
… канд. юрид. наук. Саратов., 1992. С.7 и др.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref3#_ftnref3” \o “” [3] Клочков В.В. О методологии и методике
изучения состояния законности // Проблемы теории законности, методологии
и методики прокурорского надзора: Сб. науч. тр. М., 1994. С.55. См.
также: Малеин Н.С. О законности в условиях переходного периода // Теория
права: новые идеи. М., 1995. С. 27
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref4#_ftnref4” \o “” [4] Подробнее о политическом значении
правопонимания См.: Лившиц Р.З. Современная теория права. М., 1992.
С.27-29
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref5#_ftnref5” \o “” [5] Павлов И. К вопросу о теории
общенародной социалистической законности // Социалистическая законность.
1962. № 6. С.15
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref6#_ftnref6” \o “” [6] Макаров О.В. Соотношение права и
государства // Государство и право. 1995. № 5. С.17
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref7#_ftnref7” \o “” [7] Романовская В.Б. Репрессивные органы в
России ХX века. Н.Новгород, 1996. С.37
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref8#_ftnref8” \o “” [8] Стецовский Ю.И. Концепция судебной
реформы и проблемы конституционной законности в уголовном
судопроизводстве // Государство и право. 1993. № 9. С.110; Тилле А.А.
Право абсурда. Социалистическое феодальное право. М., 1992; Строгович
М.С. Избранные труды. Т.1. М., 1990. С.115; Истина … И только истина!
Пять бесед о судебно-правовой реформе. М., 1990. С. 25-27
Следует обратить внимание на то, что данное явление подчеркивается
термином “репрессивное правотворчество”: Лунеев В.В. “Политическая
преступность” // Государство и право. 1994. № 7. С.109
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref9#_ftnref9” \o “” [9] В таких целях может использоваться
концепция различения права и закона, противостоящая позитивизму, и даже
понятие легитимности. См.: Кудрявцев В.Н. О правопонимании и законности
// Государство и право. 1994. № 3. С.5-6; Колосова Н.М. Обеспечение
конституционной законности // Законность в Российской Федерации. М.,
1998. С.35-36. Если требование строгого исполнения и соблюдения законов
исключительно важно для укрепления централизованной власти, то ничем не
ограниченная критика содержания законов с позиции труднопостигаемого
права способна дестабилизировать общественные отношения и привести к
аномии, произволу.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref10#_ftnref10” \o “” [10] Основательная критика позитивистского
понимания права представлена в работе: Нерсесянц В.С. Право и закон. М.,
1993. С.351-352; Понимание права как инструмента власти предполагало
отличие социалистической законности от принципа господства права в
буржуазном обществе: Давид Р. Основные правовые системы современности. /
Пер. с фр. В.А. Туманова. М., 1988. С.189
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref11#_ftnref11” \o “” [11] Мальцев Г.В. Социальная
справедливость и право. М., 1977. С.243
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref12#_ftnref12” \o “” [12] Строгович М.С. Указ. соч. С.116;
Добровольская Т.Н. Принципы советского уголовного процесса. М., 1971.
С.52
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref13#_ftnref13” \o “” [13] Подробнее о данном недостатке:
Спиридонов Л.И. Теория государства и права. СПб., 1995. С.246
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref14#_ftnref14” \o “” [14] Зайцев И.М. Сущность хозяйственных
споров. Саратов, 1974. С.151-152
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref15#_ftnref15” \o “” [15] Чельцов М.А. Советский уголовный
процесс. 4-е изд. М., 1962. С.16, 46
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref16#_ftnref16” \o “” [16] Вопленко Н.Н. Указ. соч. С.13
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref17#_ftnref17” \o “” [17] Например: Радьков В.П.
Социалистическая законность в советском уголовном процессе. М., 1959. с
61; Добровольская Т.Н. Указ. соч. С. 44
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref18#_ftnref18” \o “” [18] Вопленко Н.Н. Указ. соч. С.7;
Лисюткин А.Б. Указ. соч.; Макушненко Л.П. Реализация принципа законности
при проведении оперативно-розыскных мероприятий // Проблемы теории
законности, методологии и методики прокурорского надзора. М., 1994. С.46
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref19#_ftnref19” \o “” [19] Нерсесянц В.С. Указ. соч. С.354
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref20#_ftnref20” \o “” [20] Вопленко Н.Н. Указ. соч. С.10-12;
Лисюткин А.Б. Указ. соч. С.7.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref21#_ftnref21” \o “” [21] Радьков В.П. Указ. соч. С.37
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref22#_ftnref22” \o “” [22] Спиридонов Л.И. Указ. соч. С.246;
Добровольская Т.Н. Указ. соч. С.49, 51
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref23#_ftnref23” \o “” [23] Макуев Р.Х. Верховенство права и
правоохранительная деятельность милиции. Орел, 1996. С.416-417
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref24#_ftnref24” \o “” [24] Строгович М.С. Указ. соч. С.115-117,
131. В конце 20-го века исследователи дают аналогичное заключение:
недостатки закона – одна из основных причин нарушений законности. Примак
Т.К. Совершенствование законодательства как средство обеспечения
законности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С.18
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref25#_ftnref25” \o “” [25] Павлов И. Указ. соч. С. 16, 18
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref26#_ftnref26” \o “” [26] Владимиров В.А. Структура и
функциональные характеристики законности в правовом государстве //
Вопросы обеспечения законности в уголовном судопроизводстве. Тверь.,
1993. С.4-11; Гааг Л.В. Законность как принцип деятельности органов
исполнительной власти субъектов Российской Федерации: Автореф. дис. …
канд. юрид. наук. Томск, 1998; Гранат Н.Л. Правовые и
нравственно-психологические основы обеспечения законности на
предварительном следствии: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1992.
С.3; Клочков В.В. Указ. соч. С. 54; Малеин Н.С. Указ. соч. С. 26;
Сухарев А.Я. Актуальные проблемы законности в условиях реформ и роль
прокуратуры в ее обеспечении // Законность в Российской Федерации. М.,
1998. C.109
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref27#_ftnref27” \o “” [27] Токарева М.Е. Современные проблемы
законности и прокурорский надзор в досудебных стадиях уголовного
процесса: Докт. дис. в форме научного доклада – М., 1997. С.19
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref28#_ftnref28” \o “” [28] Лисюткин А.Б. Указ. соч. С. 9
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref29#_ftnref29” \o “” [29] Там же. С.8
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref30#_ftnref30” \o “” [30] Философский словарь / Под ред. И.Т.
Фролова. М., 1987. С.342
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref31#_ftnref31” \o “” [31] См.: Нерсесянц В.С. Указ. соч. С. 347
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref32#_ftnref32” \o “” [32] Сухарев А.Я. Указ. соч. C.136
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref33#_ftnref33” \o “” [33] О неустранимой пробельности любой
отрасли права: Зусь Л.Б. Указ. соч. С.101
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref34#_ftnref34” \o “” [34] Логинов А.Л. Нетипичные ситуации в
правоприменительном процессе и их разрешение: Автореф. дис. … канд.
юрид. наук. М., 1994. С. 8; Вопленко Н.Н. Указ. соч. С. 23-24. Подробнее
о проблеме противоречий в законодательстве: Драма российского закона.
М., 1996
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref35#_ftnref35” \o “” [35] Малеин Н.С. Указ. соч. С. 28;
Токарева М.Е. Указ. соч. С.19-20; Павлов И. Указ. соч. С.16
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref36#_ftnref36” \o “” [36] Нерсесянц В.С. Указ. соч. С. 317
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref37#_ftnref37” \o “” [37] Клочков В.В. Указ. соч. С. 55
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref38#_ftnref38” \o “” [38] Гааг Л.В. Понятие законности и формы
ее проявления. С.97
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref39#_ftnref39” \o “” [39] Нерсесянц В.С. Указ. соч. С.360
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref40#_ftnref40” \o “” [40] Демидов И.Ф. Проблема прав человека в
российском уголовном процессе. М., 1995; Денисов Ю.А., Спиридонов Л.И.
Абстрактное и конкретное в советском правоведении. Л., 1987; Лившиц Р.З.
Теория права. М., 1994; Макаров О.В. Указ. соч. С. 16-22; Малеин Н.С.
Современные проблемы юридической ответственности // Государство и право.
1994. № 6. С. 23-32; Мальцев Г.В. Указ. соч. и др.
Интересно, что даже в советской (не говоря уже о русской)
уголовно-процессуальной науке уголовно-процессуальное право не сводилось
к совокупности норм. См., например: Чельцов М.А. Указ. соч. С.36
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref41#_ftnref41” \o “” [41] Нажимов В.П. О соотношении понятий
законности и справедливости // Эффективность уголовно-правовых и
процессуальных норм в борьбе с преступностью. Калининград, 1993. С.56;
Клямко Э.И. О правовом содержании презумпции невиновности // Государство
и право. 1994. № 2. С.95
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref42#_ftnref42” \o “” [42] Нерсесянц В.С. Указ. соч. С.361
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref43#_ftnref43” \o “” [43] Биктасов О.К. Справедливость и
законность в деятельности ОВД. Теоретические проблемы: Автореф. дис. …
канд. юрид. наук. СПб., 1994
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref44#_ftnref44” \o “” [44] Нерсесянц В.С. Указ. соч. С. 362
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref45#_ftnref45” \o “” [45] Подробнее о соотношении сущности и
явления, о взаимосвязи сущностей первого, второго и др. порядков:
Керимов Д.А. Философские проблемы права. М., 1972. С.41-47
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref46#_ftnref46” \o “” [46] Денисов Ю.А., Спиридонов Л.И. Указ.
соч. С. 120; Мальцев Г.В. Указ. соч. С.237
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref47#_ftnref47” \o “” [47] Фойницкий И.Я. Курс уголовного
судопроизводства в 2-х Т.1., СПб., 1996. С.74-75; На данное
обстоятельство обратил внимание В.В. Клочков, отмечая, что в
дореволюционной России такой термин не встречается даже в
энциклопедических словарях (Методология изучения состояния законности //
Состояние законности в Российской Федерации. М., 1995. С.7).
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref48#_ftnref48” \o “” [48] Токарева М.Е. Указ. соч. С.19
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref49#_ftnref49” \o “” [49] О расширении содержания законности за
пределы официальных установлений свидетельствует и признание аналогии
закона средством (!) реализации принципа законности: Боннер А.Т.
Законность и справедливость правоприменительной деятельности. М., 1992.
С. 214
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref50#_ftnref50” \o “” [50] Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый
словарь русского языка., М., 1996. С. 203
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref51#_ftnref51” \o “” [51] О неизбежности расхождения между
правом и законом См., например, Макаров О.В. Указ. соч. С.21
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref52#_ftnref52” \o “” [52] Исаков В.Б. Рецензия на монографию
Полениной С.В. “Законотворчество в Российской Федерации” // Государство
и право. 1997. № 2. С.113
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref53#_ftnref53” \o “” [53] Алексеев С.С. Теория права. М., 1994.
С. 187-194
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref54#_ftnref54” \o “” [54] Токарева М.Е. Указ. соч. С.18
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref55#_ftnref55” \o “” [55] Спиридонов Л.И. Указ. соч. С. 246-247
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref56#_ftnref56” \o “” [56] Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый
словарь русского языка., М., 1996. С. 662
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref57#_ftnref57” \o “” [57] Гранат Н.Л. Указ. соч. С. 13; Следует
заметить, что “соответствие и законообразность” может быть содержанием
не режима, а принципа законности.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref58#_ftnref58” \o “” [58] Подробнее о соотношении сущности и
содержания: Керимов Д.А. Указ. соч. С.196-198
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref59#_ftnref59” \o “” [59] Вопленко Н.Н. Указ. соч. С.10. С.С.
Алексеев отмечает, что юридический режим отрасли права характеризуется
основным компонентом – особенностями принципов, пронизывающих содержание
данной отрасли: Алексеев С.С. Указ. соч. С. 105
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref60#_ftnref60” \o “” [60] Об одновременной субъективности и
объективности законности: Клочков В.В. Методология изучения состояния
законности. С.9
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref61#_ftnref61” \o “” [61] Керимов Д.А. Указ. соч. С. 86-87
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref62#_ftnref62” \o “” [62] Клочков В.В. О методологии и методике
изучения состояния законности. С. 56
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref63#_ftnref63” \o “” [63] Демидов И.Ф. Проблема прав человека в
современном российском уголовном процессе: Докт. дис. в форме научн.
доклада. М., 1996. С. 21
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref64#_ftnref64” \o “” [64] Об этом: Лисюткин А.Б. Указ. соч. С.
12-13
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref65#_ftnref65” \o “” [65] Методология изучения состояния
законности // Состояние законности в Российской Федерации. С.7
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref66#_ftnref66” \o “” [66] Ср.: Кобликов А.С. Законность –
конституционный принцип советского уголовного судопроизводства. М.,
1979. С.19
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref67#_ftnref67” \o “” [67] Уголовно-процессуальное право
Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. М.,1998.
С.121. См. также: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса.
Т.1 М., 1968. С.175; Тыричев И.В. Принципы советского уголовного
процесса. М., 1983. С.7; Теребилов В.И. Законность и правосудие в СССР.
М., 1987. С. 42 и сл.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref68#_ftnref68” \o “” [68] Зажицкий В.И. Правовые принципы в
законодательстве РФ // Государство и право. 1996. № 11. С.92-93
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref69#_ftnref69” \o “” [69] Клочков В.В. О методологии и методике
изучения состояния законности. С. 56
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref70#_ftnref70” \o “” [70] Токарева М.Е. Указ. соч. С.11, 20
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref71#_ftnref71” \o “” [71] Строгович М.С. Курс советского
уголовного процесса. Т.1. С.110; Токарева М.Е. Указ. соч. С.24
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref72#_ftnref72” \o “” [72] Пиголкин А.С. Понятие и содержание
правотворческого процесса // Юридическая процессуальная форма: теория и
практика. М., 1976. С. 103; Протасов В.Н. Юридическая процедура. М.,
1991. С. 7-8
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref73#_ftnref73” \o “” [73] Алексеев С.С. Указ. соч. С.145; Д.А.
Керимов называет данное явление “регулирование правом”, то есть
установленными государством нормами. См.: Указ. соч. С.177
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref74#_ftnref74” \o “” [74] Элькинд П.С. Толкование и применение
норм уголовно-процессуального права. М., 1967. С. 5
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref75#_ftnref75” \o “” [75] Подробнее: Лившиц Р.З. Современная
теория права. С. 32, 58.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref76#_ftnref76” \o “” [76] Алексеев С.С. Указ. соч. С.146
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref77#_ftnref77” \o “” [77] Милицин С.Д. Предмет регулирования
советского уголовно-процессуального права. Свердловск, 1991. С.27
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref78#_ftnref78” \o “” [78] Спиридонов Л.И. Указ. соч. С. 168
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref79#_ftnref79” \o “” [79] Керимов Д.А. Указ. соч. С.289;
Свиридов М.К. Сущность и предмет стадии исполнения приговора. Томск,
1978. С. 56-57
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref80#_ftnref80” \o “” [80] Под участниками уголовного процесса
имеются в виду все субъекты уголовно-процессуальных правоотношений.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref81#_ftnref81” \o “” [81] Элькинд П.С. 1) Толкование и
применение норм уголовно-процессуального права. С.177; 2) Цели и
средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. Л.,
1976. С. 59; Керимов Д.А. Указ. соч. С. 383-384; Строгович М.С. Курс
советского уголовного процесса. Т.1. С. 19
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref82#_ftnref82” \o “” [82] Подробнее о целесообразности в сфере
правотворчества: Бойков А.Д. Законность и целесообразность в уголовном
судопроизводстве // Законность в Российской Федерации. М., 1998.
С.192-201
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref83#_ftnref83” \o “” [83] Дубовицкий В.Н. Некоторые
теоретические концепции соотношения законности и усмотрения в советском
государственном управлении // Социальное развитие и право. М., 1980. С.
25
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref84#_ftnref84” \o “” [84] Строгович М.С. Избранные труды. Т.1.
С.110; Элькинд П.С. 1) Цели и средства их достижения в советском
уголовно-процессуальном праве. С.59-60; 2) Толкование и применение норм
уголовно-процессуального права. С.180
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref85#_ftnref85” \o “” [85] Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 2. С.129
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref86#_ftnref86” \o “” [86] Бабаев В.К., Баранов В.М. Общая
теория права: Краткая энциклопедия. Н.Новгород, 1997. С. 85
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref87#_ftnref87” \o “” [87] Лившиц Р.З. Современная теория права.
С. 62; О нелегитимности законов см. также: Малеин Н.С. Современные
проблемы юридической ответственности. С.27
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref88#_ftnref88” \o “” [88] Лившиц Р.З. 1) О легитимности закона
// Теория права: новые идеи. М., 1995. С.18-19; 2) О противоречивой
двуединой природе права // Драма российского закона. М., 1996. С.43-46
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref89#_ftnref89” \o “” [89] Строгович М.С. Избранные труды. Т.1.
С. 295
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref90#_ftnref90” \o “” [90] Гранат Н.Л. Указ. соч. С. 9,13
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref91#_ftnref91” \o “” [91] Стецовский Ю.И. Указ. соч. С.102
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref92#_ftnref92” \o “” [92] Гранат Н.Л. Указ. соч. С.13
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref93#_ftnref93” \o “” [93] Малеин Н.С. О законности в условиях
переходного периода. С. 28
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref94#_ftnref94” \o “” [94] Савицкий В.М. О презумпции
невиновности и других принципах уголовного процесса // Уголовный процесс
России /Под ред. проф. В.М. Савицкого. М., 1997. С.22
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref95#_ftnref95” \o “” [95] Там же. С. 37
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref96#_ftnref96” \o “” [96] Привезенцев Н.И. Законность и
правопорядок в условиях формирования гражданского общества и правового
государства в России: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 1997.
С.9
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref97#_ftnref97” \o “” [97] Примак Т.К. Указ. соч. С.11
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref98#_ftnref98” \o “” [98] Клочков В.В. 1) О методологии и
методике изучения состояния законности. С. 55-56; 2) Методология
изучения состояния законности // Состояние законности в Российской
Федерации. М., 1995. С. 9
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref99#_ftnref99” \o “” [99] Керимов Д.А. Указ. соч. С.88, 90
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref100#_ftnref100” \o “” [100] Алексеев С.С. Указ. соч. С.
189-190; Привезенцев Н.И. Указ. соч. С.7
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref101#_ftnref101” \o “” [101] Например: Керимов Д.А. Указ. соч.
С.36; Спиридонов Л.И. Указ. соч. С. 171; Алексеев С.С. Указ. соч.
С.141-142
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref102#_ftnref102” \o “” [102] Алексеев С.С. Указ. соч. С.
102-106; Об изменении предмета регулирования см. также: Милицин С.Д.
Указ. соч. С.37
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref103#_ftnref103” \o “” [103] Спиридонов Л.И. Указ. соч. С. 174
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref104#_ftnref104” \o “” [104] Философский словарь / Под ред.
И.Т. Фролова. 5-е изд. М., 1987. С. 200
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref105#_ftnref105” \o “” [105] Чельцов-Бебутов М.А. Курс
уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного
процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах.
СПб., 1995. С. 20; Нажимов В.П. Типы, формы и виды уголовного процесса.
Калининград,1977. С. 11
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref106#_ftnref106” \o “” [106] Философский словарь. С. 200
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref107#_ftnref107” \o “” [107] Чельцов-Бебутов М.А. Указ. соч.;
Нажимов В.П. Типы, формы и виды уголовного процесса; Мещеряков Ю.В.
Формы уголовного судопроизводства. Л., 1990
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref108#_ftnref108” \o “” [108] Алексеев С.С. Теория права. М.,
1994. С.200
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref109#_ftnref109” \o “” [109] Мотовиловкер Я.О. Вопросы теории
советского уголовного процесса. Томск, 1971. С. 86; Шпилев В.Н.
Содержание и формы уголовного судопроизводства. Минск, 1974. С.40; Якуб
М.Л. Указ. соч. С. 9
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref110#_ftnref110” \o “” [110] Лившиц Р.З. О противоречивой
двуединой природе права С. 38.
О закономерности прогресса права в виде утверждение статуса автономной
личности в правовой действительности: Алексеев С.С. Теория права. М.,
1994. С.142
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref111#_ftnref111” \o “” [111] Демидов И.Ф. Докт. дис. С. 6
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref112#_ftnref112” \o “” [112] Стецовский Ю.И. Ларин А.М.
Конституционный принцип обеспечения обвиняемому права на защиту. М.,
1988. С.106; Громов Н.А. Уголовный процесс России. М., 1998. С.18
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref113#_ftnref113” \o “” [113] Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1. С.
17-18; Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. СПб., 1910.
С. 36- 47; Петрухин И.А. Правосудие: время реформ. М., 1991. С. 3-5.
Также об этом: Петрухин И.Л., Батуров Г.П., Морщакова Т.Г. Теоретические
основы эффективности правосудия. М., 1979. С.79, 253
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref114#_ftnref114” \o “” [114] Розин Н.Н. Уголовное
судопроизводство. Петроград, 1916. С. 342; Случевский В. Указ. соч. С.
36-37; Петрухин И.Л. Состязательность и правосудие // Государство и
право. 1994. № 10. С.130; и др.
Примечательно, что даже в учебной литературе обвинительный, розыскной,
состязательный и смешанный процессы именуются его типами или основными
видами: Лупинская П.А. Типы (формы) уголовного процесса //
Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред.
П.А. Лупинская. М.,1998. С.18-21; Божъев В.П. Сущность уголовного
процесса // Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под ред. В.П.
Божьева. М., 1998. С.10-12; Громов Н.А. Уголовный процесс России.
С.25-26
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref115#_ftnref115” \o “” [115] Нажимов В.П. Типы, формы и виды
уголовного процесса. С. 30; Чельцов-Бебутов М.А. Указ. соч. С. 22;
Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С. 8-14
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref116#_ftnref116” \o “” [116] Нажимов В.П. Типы, формы и виды
уголовного процесса. С. 31; Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С. 18-19
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref117#_ftnref117” \o “” [117] Однако в данном случае термин тип
более предпочтительней, чем форма в силу следующих обстоятельств.
Использование категории “форма процесса” менее удобно, ибо необходимо ее
отличать от понятия “процессуальная форма”, которая имеет множество
значений (внешняя, внутренняя, форма права) и употребляется в паре с
категорией “содержание”: Добровольская Т.Н., Элькинд П.С.
Уголовно-процессуальная форма, процессуальные нормы и производства //
Юридическая процессуальная форма: теория и практика. М., 1976. С.
233-247. Напротив, понятие “идеальный” тип как результат классификации,
хорошо согласуется с делением типов процесса на виды. Конечно,
разработка понятия типа и формы процесса нуждается в специальном
исследовании. Однако для целей изучения содержания законности в
уголовном процессе достаточно их общее определение.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref118#_ftnref118” \o “” [118] Свобода человека в уголовном
процессе постоянно привлекает внимание ученых. Однако в большинстве
случаев имеется в виду свобода обвиняемого см., например: Люблинский
П.И. Свобода личности в уголовном процессе. СПб., 1906
В этой связи заслуживает внимания подход С.Д. Шестаковой, которая
выделяет сущностный признак исторической формы уголовного процесса –
соотношение статусов органов уголовного преследования и обвиняемого
(подозреваемого) и функциональные признаки – правомочия этих субъектов
по собиранию доказательств и способ распределения трех основных
процессуальных функций: Шестакова С.Д. Проблемы состязательности в
российском уголовном процессе: Дис. … канд. юрид. наук. СПб., 1998. С.
32, 72-113
На наш взгляд, для определения исторической формы процесса выделение
именно этих признаков спорно в силу следующих аргументов: 1. Кроме
статусов органов уголовного преследования и обвиняемого (при всем их
значении), форма процесса характеризует и положение судьи, и
потерпевшего, и обвинителя с защитником, если они выделены в
самостоятельных участников уголовного процесса. Кроме того, в
диссертации на второй план оттеснено положение суда – главного субъекта
процесса. 2. Два указанных функциональных признака формы процесса явно
неравнозначны: способ распределения уголовно-процессуальных функций
предполагает определенное отношение к доказыванию. 3. Статус участников
процесса в доказывании не ограничен лишь собиранием доказательств. 4.
Данные признаки не освещают соотношение формы процесса с другими ее
свойствами, например, источником движения дела.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref119#_ftnref119” \o “” [119] Нажимов В.П. О соотношении понятий
законности и справедливости // Эффективность уголовно-правовых и
процессуальных норм в борьбе с преступностью. Калининград, 1993. С. 56;
Курс советского уголовного процесса: Общая часть., М., 1989. С. 363 и
сл.; Фойницкий Указ. соч., Т.1. С.12; Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С.
45-50.
Связь типов (форм) процесса с полярными бюрократическим и
демократическим режимами обусловливает два вопроса. Во-первых, может ли
быть бюрократический режим правовым? Ответ на этот вопрос есть
обоснование легитимности розыскного процесса, что не входит в предмет
настоящей работы. Во-вторых, каковы роль и место обвинительного и
смешанного процессов? Данная проблема обусловлена двумя вышеуказанными
различными классификациями типов (форм) процесса и будет рассмотрена в
отдельном параграфе.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref120#_ftnref120” \o “” [120] Смирнов А.В. Принципы уголовного
процесса // Вандышев В.В., Дербенев А.П., Смирнов А.В. Уголовный
процесс. Ч.1 С. 25
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref121#_ftnref121” \o “” [121] О понятии правового и
уголовно-процессуального принципа: Баландин В.Н. Принципы юридического
процесса: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1998; Громов
Н.А., Николайченко В.В. Принципы уголовного процесса, их понятие и
система // Государство и право. 1997. № 7. С. 33-40; Добровольская Т.Н.
Указ. соч. С. 16; Малеин Н.С. Правовые принципы, нормы и судебная
практика // Государство и право. 1996. № 6. С.12-13; Мотовиловкер Я.О. О
принципах объективной истины, презумпции невиновности и состязательности
процесса. Ярославль, 1978. С. 8-22. Нажимов В.П. Развитие системы
демократических принципов советского уголовного процесса в свете новой
Конституции // Вопросы осуществления правосудия в СССР. Калининград,
1979. С.3-13; Ривлин А.Л. Понятие и система принципов советского
правосудия // Ученые записки Харьковского юрид. инст. 1962. Вып. 16. С.
35-42; Томин В.Т. О понятии принципа советского уголовного процесса //
Труды ВШ МООП РСФСР. Вып. 12. М., 1965. С. 53-61; Тыричев И.В. Указ.
соч. С. 6; Якуб М.Л. Указ. соч. С. 46.
Интересно, что Р.Х. Якупов выделяет в качестве существенного признака
уголовно-процессуального принципа его бинарность, то есть регулирование
им двух групп конкурирующих норм (Уголовный процесс. М., 1998. С.60-61).
На наш взгляд, это не признак принципа, а следствие противоположности
принципов в розыскном и состязательном процессе.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref122#_ftnref122” \o “” [122] Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С. 27
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref123#_ftnref123” \o “” [123] Так, Н.Н. Полянский в числе первых
строит систему принципов именно по степени общности их значения:
общеправовые, процессуальные. Последние делятся на общие для всех стадий
и принципы одной стадии или стороны процесса: Полянский Н.Н. Вопросы
теории советского уголовного процесса. М., 1956. С. 84. Аналогичной
позиции придерживаются: Мотовиловкер Я.О. О принципах объективной
истины, презумпции невиновности и состязательности процесса. Ярославль,
1978. С. 16-20; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса.
С.125.
М.Л. Якуб выделяет принципы всего процесса, принципы судебного
разбирательства и основные начала доказывания. По его мнению,
состязательность как принцип судебного разбирательства состоит из ряда
других начал: Якуб М.Л. Демократические основы советского
уголовно-процессуального права. М., 1960. С.91.
П.С. Пастухов полагает, что все принципы уголовного процесса вытекают из
принципа равенства всех перед законом и судом: Пастухов П.С.
Конституционный принцип равенства всех перед законом и судом в уголовном
процессе Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М.,
1998. С.17.
Различные уровни принципов выделяют: Конституционные основы правосудия в
СССР. / Под ред. В.М. Савицкого. М., 1981. С. 41-45; Давыдов П.М.
Принципы советского уголовного процесса. Свердловск, 1957. С. 4-5. В то
же время против классификации принципов по степени общности выступают
Т.Н. Добровольская, И.Д. Перлов, П.С. Элькинд.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-13.htm” \l
“_ftnref124#_ftnref124” \o “” [124] Розин Н.Н. Указ. соч. С.9-10;
Случевский В. Указ. соч. С. 38
Глава 2 Содержание законности в розыскном, состязательном и смешанном
уголовных процессах
§ 1 Содержание законности в розыскном
уголовном процессе
Согласно рассмотренному в предыдущей главе общему понятию законности, ее
содержание конкретизируется в каждом типе уголовного процесса и
раскрывается посредством его принципов. Кроме того, существенной
характеристикой законности являются особенности метода правового
регулирования. Изложенное определяет следующую последовательность
рассмотрения содержания законности в типах процесса: 1) признаки и
понятия розыскного, состязательного и смешанного судопроизводства; 2) их
принципы; 3) особенности метода правового регулирования.
В уголовно-процессуальной науке розыскной тип процесса достаточно хорошо
изучен. Сущность его заключена в поглощении интересов личности
интересами государства. Блестящий анализ розыскного процесса мы находим
у И.Я Фойницкого: “…права личности отрицаются в обвиняемом, который
становится предметом исследования, подлежащим экспериментам самым
суровым во имя государственного интереса; отрицаются эти права в
обвинителе, которого заменяет безличная воля закона, наперед стремящаяся
определить движение процесса; отрицается и в судьях, которые связываются
формальной теорией доказательств, этой безличной логикой законодателя;
понятие сторон изгоняется из процесса; последний перестает быть живым
судебным спором их и превращается в безличное исследование, движущееся
волей одного закона: понятие обвинения заменяют поводы возбуждения
уголовных дел, обжалование уступает место ревизионному порядку, все
участвующие в процессе лица обязываются по долгу службы стремиться к
раскрытию материальной истины, достижение которой объявляется
государственным интересом” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn1#_ftn1” \o “”
[1] .
В соответствии с изложенными положениями, в уголовно-процессуальной
литературе выделяются следующие признаки розыскного процесса: 1)
смешение процессуальных функций обвинения, защиты и разрешения дела; 2)
отсутствие сторон; 3) безличная воля закона как источник движения
производства по делу; 4) положение обвиняемого как объекта исследования;
5) наличие формальной системы оценки доказательств HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn2#_ftn2” \o “”
[2] .
Исходя из сущности розыскного процесса и ее проявлений, необходимо
сформулировать нормативные начала или принципы данного идеального типа,
которые и будут являться содержанием в нем законности. По мнению автора,
принципами розыскного процесса выступают официальность и
инструктивность, рассмотрению которых и посвящено дальнейшее изложение.
Из сущности розыскного процесса в первую очередь вытекает категория
публичности. “Принцип, составляющий ядро розыскного процесса, есть
принцип официальности, обязывающий установленный для того орган
раскрывать преступления и принимать меры к привлечению к ответственности
их виновников по собственной инициативе, по долгу службы” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn3#_ftn3” \o “”
[3] . Действительно, принцип официальности достигает в инквизиционном
производстве предельной общности, пронизывая все его стадии и институты,
распространяясь на всех его участников. Так, во имя государственных
интересов не только доноситель (потерпевший) был обязан доказать донос
под страхом уголовной ответственности, но и обвиняемый подлежал
уголовному наказанию за разноречивые и ложные показания о собственном
преступлении HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm”
\l “_ftn4#_ftn4” \o “” [4] .
Содержание принципа публичности практически не вызывает разночтений
среди процессуалистов. Тем не менее следует обратить внимание на
употребление его в различных смыслах HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn5#_ftn5” \o “”
[5] . В первом случае публичность означает, что преступление имеет
общественную опасность и потому борьба с преступностью является делом
всего общества. Кроме того, разрешение споров и конфликтов в социальном
организме также является общим делом, имеет публичное значение и в итоге
является функцией государства. Эти положения обусловливают отнесение
уголовного процесса к публичному, а не к частному праву. Согласно
сформулированному в предыдущем параграфе определению, тип уголовного
процесса обусловлен определенным соотношением частного и публичного
начал. Следовательно, публичность практически отсутствует лишь в древнем
обвинительном процессе (при господстве частного начала), а в двух других
типах процесса она находит свое проявление. Таким образом, публичность в
широком смысле слова свойственна и розыскному процессу, и
состязательному. Она не может лежать в основе разделения типов процесса
и не является их специфическим признаком точно также, как и вытекающее
из публичности требование достижения объективной истины по делу
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l
“_ftn6#_ftn6” \o “” [6] . Последнее требование обосновывается двумя
положениями. Во-первых, всякий суд стремится к выяснению материальной
истины, поскольку для правильного и обоснованного применения закона
необходимо достоверное установление фактов. Во-вторых, розыскной
процесс, как и любой другой, может допускать условность, формальность
устанавливаемой истины (например, правила о сроках) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn7#_ftn7” \o “”
[7] .
Если публичность присутствует и в розыскном, и в состязательном
уголовном процессе, то степень ее выраженности явно различна. В
розыскном производстве публичное начало поглощает частное, а в
состязательном – они органично сочетаются. Следовательно, для
характеристики розыскного процесса лучше подходит употребление
публичности в более узком смысле. В этом плане принципом розыскного
процесса будет служить “официальность” как преобладание публичности над
диспозитивностью HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn8#_ftn8” \o “”
[8] . В связи с этим стоит присоединиться к Н.Н. Полянскому, который
разделяет публичность и ее разновидность: официальность. Официальность
(или должностная инициатива) означает обязанность должностных лиц и
органов в уголовном процессе по собственной инициативе (ex officio)
устанавливать истину и принимать решения вне зависимости от
волеизъявления заинтересованных лиц HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn9#_ftn9” \o “”
[9] . Именно в таком смысле понимание публичности было наиболее
распространено в советской литературе HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn10#_ftn10” \o
“” [10] .
В связи с анализом принципа официальности следует подчеркнуть
обоснованность раскритикованной точки зрения М.А. Чельцова и М.Л. Якуба
на соотношение законности и публичности применительно к розыскному типу,
к которому в значительной степени относился советский уголовный процесс.
По мнению указанных исследователей, в советском уголовном процессе
публичность не имела значения самостоятельного принципа, потому что
раскрывала содержание принципа законности. Принцип законности сводился к
обязанности должностных лиц и органов вести производство по делу, как
правило, вне зависимости от воли заинтересованных лиц. Ученые
обосновывали свои выводы следующими свойствами советского уголовного
процесса: 1) несвязанностью активности суда пределами предъявленного
обвинения и зависимостью всего движения процесса лишь от инициативы
государственных органов; 2) преобладанием односторонне-властных
полномочий должностных лиц HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn11#_ftn11” \o
“” [11] . Эти свойства в настоящее время можно назвать инквизиционными.
Итак, элементом содержания законности в розыскном процессе является
принцип официальности, который выражает его сущность, определяет все его
построение. Из принципа официальности вытекают другие общие положения
“второго”, более низкого уровня общности: единоначалие, ревизионное
начало, письменность, тайность производства.
Процессуальное единоначалие раскрывается в двух аспектах. Первый из них
состоит в концентрации полномочий у органа, ведущего расследование, и их
отсутствии у обвиняемого и потерпевшего. Деятельность во имя
неограниченного государственного интереса предполагает слияние
полномочий обвинителя, защитника и судьи в руках одного органа: судьи –
инквизитора. Судья – инквизитор становится руководителем не только
потерпевшего, но и обвиняемого. В этом управленческом отношении
потерпевший и обвиняемый являются объектами. В результате на судью –
инквизитора возлагается обязанность обеспечить интересы заинтересованных
в деле лиц. Заметим, что в состязательном процессе также существуют
управленческие отношения. Однако объектом в них служит сам процесс
производства по делу. Второй аспект единоначалия обусловлен тем, что
безгранично преобладающему над личностью государственному интересу
свойственна концентрация власти в обществе в одних руках (деспота).
Отсюда вытекает подчинение судьи – инквизитора вышестоящему начальнику
(инстанции). В этом плане единоначалие точно выражает иерархию
(вертикальное распределение) власти бюрократического режима – принцип
бюрократического централизма HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn12#_ftn12” \o
“” [12] . Следовательно, в инквизиционном процессе и личность судьи –
инквизитора служит объектом управления. Тем не менее в развитых формах
розыскного процесса (например, следственном) ведущий процесс орган
получает некоторую процессуальную самостоятельность.
С процессуальным единоначалием тесно связаны условия и гарантии
официальности: 1) письменность (вместо личного участия граждан
производство ведется по документам); 2) ревизионное начало (по
письменным материалам вышестоящая инстанция вправе изменить
процессуальное решение по своей инициативе); 3) тайность процесса
(материалы уголовного дела скрываются не только от общественности, но
даже от заинтересованных лиц).
Наряду с принципом официальности содержание законности в уголовном
процессе раскрывает принцип инструктивности. Должностная инициатива как
источник производства по делу с необходимостью требует строгой
регламентации. По точному выражению Ю.В. Мещерякова, регламентация
выступает центральной политической идеей розыска, достигая своего
высшего развития в уголовном процессе эпохи абсолютизма, и является
средством консервации, укрепления власти, обезличивания подданных
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l
“_ftn13#_ftn13” \o “” [13] . Императивный характер правового
регулирования стремится к детальному предписанию поведения,
“заурегулированности”, при которой инструкция выходит на первый план
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l
“_ftn14#_ftn14” \o “” [14] . Сообразно с этим, инструктивность наряду с
официальностью является вторым элементом содержания законности в
розыскном типе процесса.
Значение инструктивности обусловлено следующими обстоятельствами.
Во-первых, если публичность определяет источник движения дела, то
инструктивность указывает путь, способ достижения процессом своей цели,
позволяет понять, как приводится в действие процессуальный механизм
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l
“_ftn15#_ftn15” \o “” [15] . Следовательно, детальная регламентация
является единственной гарантией достижения цели процесса. Во-вторых,
инструктивность ограничивает власть государственного органа, указывает
ее рамки HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l
“_ftn16#_ftn16” \o “” [16] . Этот аспект справедливо отметила Л.А.
Названова, увидев различие принципов законности и публичности (точнее
официальности) в том, что необходимость в соблюдении закона возникает
из-за вмешательства в сферу прав граждан, а смысл принципа публичности
состоит в активной защите общества от преступных посягательств
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l
“_ftn17#_ftn17” \o “” [17] .
Однако особенно важное значение инструктивности в инквизиционном
производстве, по нашему мнению, состоит в том, что максимальная
“дозировка” полномочий должностного лица есть средство (и следствие)
ограничения свободы его личности. Отрицание этой свободы, недоверие к
личности судьи – инквизитора неизбежно приводит к детальной
регламентации его действий. Этот признак непосредственно вытекает из
сущности розыскного типа процесса, характеризуя положение органов,
ведущих производство по делу. Вследствие этого, принцип инструктивности
предполагает наличие формальной системы доказательств, поскольку судья
признается неспособным без детальной инструкции правильно их оценить.
При установлении фактических обстоятельств дела внутреннее убеждение
должностных лиц не считается обязательным. Отрицание свободы
потерпевшего (и отсутствие фигуры обвинителя) приводит к регламентации
поводов к возбуждению уголовного преследования, которые заменяют собой
понятие обвинения. Из инструктивности также следует правило об единстве,
унификации процессуальной формы. Здесь же можно отметить, что усиленные
призывы к детальной и строгой регламентации в отечественной
уголовно-процессуальной литературе HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn18#_ftn18” \o
“” [18] были объективно связаны с существенными проявлениями принципа
инструктивности в нашем уголовном процессе.
Кроме анализа понятия и принципов конкретного типа судопроизводства,
содержание законности необходимо раскрыть посредством выявления в нем
особенностей метода правового регулирования. Применительно к розыскному
процессу для выявления признаков метода регулирования требуется обратить
внимание на его соотношение с методами состязательного уголовного
судопроизводства, административного и гражданского процессов.
Существенным показателем развития предмета и метода
уголовно-процессуального регулирования является соотношение свободы
личности и государства. Отношения публичного и частного начала
применительно к методу регулирования выражаются в особом сочетании
императивного (публичного) и диспозитивного способов регулирования.
В самом общем виде можно отметить, что общественные отношения в
розыскном процессе носят такой управленческий характер, при котором
авторитарно-бюрократическое государство всеобъемлюще деспотически
(тоталитарно) подчиняет себе личность участников судопроизводства. В
отношениях инквизиционного процесса объектом управляющих воздействий
служит не только процедура отправления правосудия, сколько личность
обвиняемого, потерпевшего и даже судьи. Иногда отношения в розыскном
производстве могут даже сливаться с отношениями в области
государственного управления, что ярко выражено в суде “административной
расправы” HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l
“_ftn19#_ftn19” \o “” [19] . В связи с этим, основным методом
регулирования в розыскном процессе является императивный. Широчайшее
применение метода власти-подчинения характеризует розыскной процесс в
отличие от состязательного, где за сторонами признается определенная
диспозитивность. В то же время применение этого метода ярко отличает
розыскное производство от гражданского процесса. Метод власти-подчинения
классически признается типичным для административного права, и в меньшей
степени – для административного процесса HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn20#_ftn20” \o
“” [20] . Отсюда следует вывод, что розыскной процесс есть не что иное,
как применение административного метода к общественным отношениям в
области уголовного судопроизводства.
В этом отношении показателен французский уголовный процесс, дознание в
котором подчинено розыскному началу. В связи с этим стирается грань
между уголовно-процессуальной и административной деятельностью полиции.
С одной стороны, первая приобретает административные черты, с другой –
властные полномочия полиции при существенном ограничении прав граждан
стремятся к судопроизводственной форме. Данное явление породило во
французской теории концепцию “уголовной сферы” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-21.htm” \l “_ftn21#_ftn21” \o
“” [21] .
Резюмируя изложенное, подчеркнем, что содержанием законности в розыскном
процессе являются принципы должностной инициативы и инструктивности. С
точки зрения правового регулирования, законность характеризуется
соблюдением императивного (административного) метода, который допускает
диспозитивность в очень ограниченных пределах.
§ 2 Содержание законности в состязательном
уголовном процессе
Используемая в работе типология уголовного процесса позволяет выделить
не только родовые признаки состязательности (одинаковой и в уголовном, и
в гражданском процессе), но и видовые. “Чистая” состязательность
обвинительного типа процесса (спор равных сторон перед пассивным судом)
обусловлена преобладанием частного начала HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn22#_ftn22” \o
“” [22] . Степень публичности состязательного типа уголовного процесса
является причиной проявления его специфических черт. Рассмотрим понятие
и принципы состязательного уголовного судопроизводства, а также
особенности метода регулирования в нем. Затем с позиции выявления
специфики уголовно-процессуальной состязательности проанализируем
проблемы активности суда, равенства сторон и сделок о признании вины.
В отличие от розыскного состязательный процесс свойственен развитому
демократическому обществу и его форме – правовому государству. В
процессе эволюции уголовно-процессуального права частное начало получает
все большее признание законодателя. Личность из объекта права
приобретает качество его субъекта, что находит свое отражение в
процессуальном положении основных участников процесса. В первую очередь
свобода обвиняемого получает законодательное закрепление. За ним
признается право на защиту, и он уравнивается в правах с органом
уголовного преследования. Кроме того, свобода судьи считается
необходимым элементом справедливого правосудия, а его внутреннее
убеждение возводится в ранг процессуального принципа. Возрастает роль
потерпевшего и государственного обвинителя, выражаясь прежде всего в
ограничении судебного разбирательства пределами заявленного ими
обвинения (уголовного иска).
Таким образом, состязательный уголовный процесс характеризуется
сохранением публичного начала с предоставлением широких прав основным
его участникам. Сущность состязательного типа процесса проявляется в
процессуальных признаках, которые в общем виде представляют его как
“состязание” равноправных сторон перед беспристрастным судом.
Конкретные процессуальные признаки состязательности глубоко исследованы
в уголовно-процессуальной науке. Однако ряд противоположных позиций по
данному вопросу требует более подробного анализа этого типа процесса.
При выделении признаков состязательности ряд авторов исследует ее как
принцип процесса HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn23#_ftn23” \o
“” [23] , другие – как его форму HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn24#_ftn24” \o
“” [24] . На наш взгляд, в этом нет принципиальных расхождений,
состязательность может быть и формой, и принципом. Большинство и тех, и
других авторов признают, что состязательность состоит из ряда других
правовых положений, следовательно, является идеей более высокого уровня,
чем иные процессуальные принципы (гарантии и условия). В соответствии с
этим при последовательном проведении розыскного или состязательного
начала они приобретают значение формы процесса (а точнее – типа). В свою
очередь в смешанном уголовном процессе розыскное и состязательное начала
имеют значение процессуальных основоположений одного уровня (принципов),
из которых вытекают положения низших уровней HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn25#_ftn25” \o
“” [25] . Таким образом, в смешанном процессе состязательность (наряду
с розыскным началом) соответствует всем признакам понятия
уголовно-процессуального принципа (во-первых, выражает сущность
процесса, во-вторых, не вытекает из розыскного начала, в-третьих,
определяет тип судопроизводства).
Итак, общепризнанными чертами состязательного типа уголовного процесса
являются: 1) разделение процессуальных функций обвинения, защиты и
разрешения дела; 2) положение обвиняемого как субъекта процесса; 3)
наличие сторон; 4) спор сторон как источник движения процесса; 5)
равноправие сторон; 6) свободная оценка доказательств на основе
внутреннего убеждения HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn26#_ftn26” \o
“” [26] .
Содержание и характеристика указанных признаков подробно исследованы в
литературе. Однако они неравнозначны по уровню обобщения. В силу этого
существует множество точек зрения на количество и соотношение признаков
состязательности. В целях анализа признаков используем определение типа
процесса: обусловленной определенным соотношением частных и публичных
начал организации производства по делу, выражающейся в процессуальном
положении основных участников уголовного процесса. Применяемая типология
уголовно-процессуального права позволяет заключить, что исходным
признаком состязательного типа процесса служит правовое положение
обвиняемого, обвинителя и суда. Из данного признака вытекают все
остальные. Действительно, признание обвиняемого субъектом процесса
превращает его в сторону защиты. Свобода личности судьи требует оценки
им доказательств по внутреннему убеждению. Наличие и самостоятельность
фигуры обвинителя предполагает переход к нему функции уголовного
преследования. В результате источником движения дела становится
предъявленное обвинение и ответ на него, а у суда остается функция
разрешения дела. Для возможности состязания сторон им необходимо
предоставление равных прав.
Правовое положение основных участников процесса предполагает
размежевание процессуальных функций – основных направлений деятельности,
в которых выражается специальная роль и назначение субъектов процесса
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn27#_ftn27” \o “” [27] . Размежевание функций обвинения, защиты и
юстиции означает выполнение их самостоятельными друг от друга сторонами
и судом. Это означает, что в деятельности каждого участника процесса не
должны присутствовать элементы несвойственной ему функции. В общем виде
функция обвинения предполагает выдвижение обвинительного тезиса и его
обоснование доказательствами (отыскание обвинительных доказательств и
отстаивание тезиса перед судом), функция защиты – выдвижение антитезиса
и его обоснование, функция юстиции – проверку, оценку доказательств и
принятие решения по делу. Разделение процессуальных функций является
одним из абстрактнейших признаков состязательности, поскольку вытекает
не только из развития свободы автономной личности. В уголовном процессе
размежевание функций связывается и с идеей разделения властей в
государстве, и с законами разделения труда, и с закономерностями
психологии HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm”
\l “_ftn28#_ftn28” \o “” [28] .
Путем обобщения вышеуказанных признаков состязательного типа процесса
необходимо вывести его основные начала (нормативную основу), которые и
будут содержанием законности. П.С. Элькинд и С.Д. Шестакова к принципам
состязательности справедливо относят четыре положения: осуществление
правосудия только судом, осуществление уголовного преследования только
стороной обвинения, право обвиняемого на защиту и равноправие сторон
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn29#_ftn29” \o “” [29] . На наш взгляд, в целях исследования
содержания законности желательно несколько иное выражение принципов
состязательности. Сформулированные выше понятия типа и принципа
уголовного процесса позволяют обобщить четыре указанных положения всего
в двух принципах: независимости (беспристрастности) суда и равноправия
сторон. С древнеримских времен эти принципы известны как (nemo judex in
re sua) – никто не может быть судьей в своем собственном деле и
(audiatur et altera pars) – да будет выслушана противная сторона. В
выделении именно этих двух принципов мы присоединяемся к мнению ряда
процессуалистов HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn30#_ftn30” \o
“” [30] . Действительно, независимость суда от сторон включает в себя и
требование осуществления правосудия только судом (обвинитель не должен
быть судьей), и требование осуществления обвинения только обвинителем
(судья не должен быть обвинителем). Принцип равноправия сторон
подразумевает предоставление обвиняемому права на защиту, поскольку в
противном случае обвиняемый будет иметь качество объекта процесса и само
состязание будет невозможным.
Итак, состязательному типу уголовного процесса свойственны два основных
начала: независимость суда и равноправие сторон, которые соответствуют
всем качествам процессуального принципа. Однако эти правила присущи
процедуре любого разрешения спора, следовательно, необходимо рассмотреть
их конкретное содержание применительно именно к уголовному процессу.
Содержание уголовно-процессуального принципа независимости суда тесно
связано с решением проблемы его активности. Одна группа процессуалистов
считает активность суда неотъемлемым свойством состязательности
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn31#_ftn31” \o “” [31] , другая относит его к признакам розыскной
формы HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn32#_ftn32” \o “” [32] . Проблема активности суда в русской
уголовно-процессуальной науке была известна как вопрос формального или
материального его руководства HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn33#_ftn33” \o
“” [33] .
Противники активности суда признают за ним только формальное руководство
в состязательном процессе. При этом его руководящая роль выражена
исключительно в обеспечении установленных процессуальных форм для спора
сторон, “которым суд, сохраняя объективность и беспристрастие, создает
необходимые условия для всестороннего и полного исследования
обстоятельств дела” (ч.1 ст. 429 УПК РСФСР HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn34#_ftn34” \o
“” [34] ). Данная норма практически ничем не отличается от
соответствующей в ГПК РСФСР (ч.3 ст.14 и ч.3 ст.50). Очевидно, сходство
содержания данных норм заключается в пассивном положении суда по
отношению к выяснению истины. Следовательно, при отрицании активности
суда отождествляется состязательность в уголовном и гражданском
процессе. Согласно изложенному ранее, состязательный тип уголовного
процесса отличается от обвинительного присутствием в нем публичности.
Публичность же является источником всякой активности государственных
органов и должностных лиц. Это позволяет предположить возможность
существования активности суда в процессе доказывания в состязательном
уголовном процессе. Для обоснования данного предположения необходимо
проанализировать аргументы противников активности органа юстиции.
Теоретической основой пассивности суда является положение о том, что при
собирании им доказательств по своей инициативе уголовный процесс
становиться розыскным. В поддержку данной точки зрения выдвигаются
четыре довода: 1) активность суда в доказывании является следствием
публичности (точнее – официальности), которая есть признак розыскного
типа процесса HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn35#_ftn35” \o
“” [35] ; 2) активность суда направлена на выяснение объективной
истины, которая не является целью состязательного процесса HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn36#_ftn36” \o
“” [36] ; 3) стороны в состязательном производстве признаются
субъектами уголовно-процессуальной деятельности, следовательно, им
принадлежит право распорядиться не только предметом спора, но и объемом
доказательственного материала в подтверждение своих требований, то есть
они обладают материальной и формальной диспозитивностью; 4) активность
суда неизбежно влечет смешение в его деятельности функций юстиции и
обвинения. В результате нарушается коренной принцип независимости суда –
он становится истцом HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn37#_ftn37” \o
“” [37] .
Подвергнем эти аргументы краткому анализу.
Во-первых, принцип “официальности” не обладает монополией на активность
суда. Активность суда есть следствие публичности, которая по определению
свойственна состязательному типу уголовного процесса.
Во-вторых, публичность состязательного уголовного процесса предполагает
и его цель – достижение объективной истины по делу. Без выяснения
действительных обстоятельств дела невозможно обоснованное применение
материального закона и удовлетворение общественных (публичных) интересов
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn38#_ftn38” \o “” [38] .
В-третьих, публичность процесса также ограничивает формальную
диспозитивность сторон интересами выяснения объективной истины
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn39#_ftn39” \o “” [39] . Действительно, “голая” независимость,
беспристрастность суда в сочетании с его пассивностью не может
обеспечить справедливого решения по делу. Не только общество, но и
стороны не будут удовлетворены, если суд в своей полной независимости
вынесет решение по жребию. Это привело к отмиранию древнейшего
частно-искового процесса.
Четвертый из анализируемых аргументов заслуживает особого внимания. Если
активность суда в собирании доказательств ставит его в положение
обвинителя, то это действительно шаг в сторону инквизиционного процесса.
Однако присутствие публичного начала в состязательном типе процесса
обосновывает активность суда. Проблема заключается в том, чтобы
определить пределы этой активности, за рамками которых начинается
розыскное начало.
Поскольку тип уголовного процесса определяется сочетанием частного и
публичного начал, постольку активность суда в доказывании присутствует в
каждом типе судопроизводства, но в различной степени. Эти три степени
точно обозначены Ю.В. Мещеряковым HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn40#_ftn40” \o
“” [40] .
В обвинительном процессе суд устранен из процесса доказывания и его роль
сводится лишь к оценке представленных сторонами доказательств.
Отсутствие активности суда обусловлено частно-правовым взглядом на
преступление и наказание. Пассивность суда в большой степени характерна
для уголовного процесса стран общего права. Это объясняется
особенностями исторического развития, которые привели, в частности, к
нерасчлененности уголовного процесса с гражданским и к преобладанию
процессуального права над материальным. Однако с течением времени
заметна все возрастающая активность суда в англоязычных странах. Еще
Н.Н. Полянский отмечал, что английский судья может задавать вопросы
допрашиваемым и имеет право вызвать не указанных сторонами свидетелей,
даже без согласия сторон, если найдет необходимым это сделать в
интересах правосудия HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn41#_ftn41” \o
“” [41] . В этой связи представляет интерес анализ современной практики
российского суда присяжных, конструкция которого приближена к
англосаксонской модели. По данным М.В. Немытиной 43% исходящих от суда
вопросов были заданы присяжными заседателями HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn42#_ftn42” \o
“” [42] . Следовательно, суду присяжных характерна не только активность
профессиональных судей, но и активность присяжных заседателей.
Изложенное приводит к выводу о том, что пассивное положение суда
ограничено обвинительным типом процесса и не получило широкого
распространения на другие его типы.
Состязательному уголовному процессу присуща большая степень активности
суда. Он уже сам собирает доказательства, дополняя деятельность сторон.
Наибольшей активности суд достигает в розыскном производстве. На судью –
инквизитора полностью возлагается бремя доказывания.
Какой же критерий служит для отграничения степени активности суда в
розыскном и состязательном производстве. В процессуальной науке
вырабатывается такой критерий. Активность суда в доказывании не должна
служить источником движения дела HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn43#_ftn43” \o
“” [43] . Принцип официальности не должен заменять собой принцип
независимости суда HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn44#_ftn44” \o
“” [44] , то есть суд не имеет права действовать вопреки требованиям
сторон. Другими словами, в состязательном уголовном процессе суду
запрещается выходить за пределы предъявленного обвинения (заявленного
иска, требования). В свою очередь обвинение должно быть обосновано. Н.Н.
Розин рассматриваемый критерий называл “принципом доказанности
обвинения” HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm”
\l “_ftn45#_ftn45” \o “” [45] . Согласно данным положениям,
состязательности не противоречит собирание судом доказательств по своей
инициативе, например, назначение экспертиз, производство осмотров. Более
того, иногда он обязан собирать доказательства, даже вопреки воле
сторон. Например, вызвать на допрос очевидца, со слов которого давал
показания свидетель.
Итак, в состязательном уголовном процессе активность суда ограничена
пределами предъявленного обвинения, обязанность доказывания которого
возлагается на органы уголовного преследования. Активность суда
дополняет инициативу сторон и необходима ему для проверки представленных
сторонами аргументов (версий и их подтверждающих сведений). Проверка
аргументов может осуществляться как путем логической, так и
предметно-практической деятельности. Следовательно, суду принадлежит
право производить не только оценку, но и собирание доказательств. При
этом суд не должен вести поиск информации непроцессуальными средствами,
ибо отыскание доказательств есть розыск.
Изложенное позволяет присоединиться к мнению тех процессуалистов,
которые считают активность суда в доказывании органическим свойством
состязательности в уголовном процессе. “Отказ от установления истины как
цели судопроизводства, отказ от активной роли суда…, переложение
ответственности за судьбу дела на представителей сторон не может
способствовать укреплению законности и обеспечению справедливости
судебных решений” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn46#_ftn46” \o
“” [46] . Применительно к российскому уголовному процессу большинство
практических работников также высказываются в пользу предоставления
права суду собирать доказательства по своей инициативе. Об этом заявили
62% опрошенных судей, 68% прокуроров и следователей прокуратуры, 47%
адвокатов и 74% следователей МВД.
Принадлежность суду в состязательном процессе полномочий по собиранию
доказательств позволяет уточнить содержание функции юстиции.
Преобразование предпроцессуальной информации в доказательство происходит
посредством уголовно-процессуальной процедуры, в которой руководящая
роль принадлежит суду. Именно после уголовно-процессуального собирания
информация на носителе становится средством доказывания, а носитель
приобретает качество источника доказательства. В силу этого, сторонам не
может принадлежать право самостоятельно собирать доказательства. Роль
сторон должна сводиться к отысканию, обнаружению носителей данных. В
этом смысле собирание доказательств (в части закрепления – фиксации)
есть осуществление функции юстиции, в том числе и на досудебных стадиях.
Вместе с тем в функцию юстиции не входит поиск носителей сведений
непроцессуальным путем.
Все сказанное по данной проблеме позволяет заключить, что независимость
суда как принцип состязательного процесса предполагает его активность в
доказывании. Основным началом состязательного типа уголовного процесса
является независимость суда, при которой он обладает активностью. Суду
свойственно стремление к объективной истине HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn47#_ftn47” \o
“” [47] . Рассматриваемый принцип состоит из ряда начал более низкого
уровня. Так, независимость суда разделяется на внешнюю (независимость
суда как одной из ветвей государственной власти) и внутреннюю
(независимость судьи как личности), а последняя подразумевает целый ряд
уголовно-процессуальных требований, в том числе оценку доказательств по
внутреннему убеждению и начало непосредственности их исследования.
Рассмотренное под углом зрения типов процесса развитие принципа
независимости суда состоит в следующем. Если в обвинительном процессе
суд обладал ярко выраженной автономностью не только от сторон, но и от
объективной истины (независимый суд жребия), то в розыскном процессе
независимость заменяется процессуальной самостоятельностью в рамках
единоначалия (как подчинением потерпевшего и обвиняемого судье, так и
подчинением последнего вышестоящей инстанции). В состязательном процессе
независимость суда обеспечивает разрешение дела не по воле случая, а
исходя из его существа и действительных обстоятельств дела.
Распространенным аргументом в пользу активности суда в состязательном
процессе служит положение о том, что инициатива суда не заменяет, а
дополняет активность сторон в процессе доказывания HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn48#_ftn48” \o
“” [48] . И обвинитель, и защитник смотрят на предмет процесса “с одной
стороны”, то есть руководствуются не объективной, а субъективной
истиной. При этом их прямая заинтересованность в исходе дела, как
правило, обеспечивает наиболее полное и всестороннее исследование
обстоятельств. Тем не менее в силу различных причин материальная истина
может быть не установлена. Так, или обвиняемый может осуществлять свои
права без защитника и быть не искушенным в юридических вопросах, или
защитник может быть пассивным, или обвинителем может выступать
потерпевший HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm”
\l “_ftn49#_ftn49” \o “” [49] . К тому же и профессиональные судьи
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn50#_ftn50” \o “” [50] , и даже присяжные заседатели HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn51#_ftn51” \o
“” [51] способны проявить разумную инициативу в собирании и проверке
доказательств, не становясь при этом предвзятыми. Таким образом,
активность суда в процессе доказывания обеспечивает равенство сторон,
помогая той из них, которая в такой помощи нуждается. Тем самым
формальное равенство обвинения и защиты приближается к их фактическому
равенству, что позволяет исправлять дефекты прямого состязания сторон
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn52#_ftn52” \o “” [52] .
Итак, независимость суда, стремящегося к объективной истине, тесно
связана с другим началом состязательного процесса – равенством сторон.
Для справедливого разрешения дела недостаточно признать обвиняемого
субъектом процесса и предоставить ему ряд процессуальных прав. Для этого
необходимо, чтобы он как сторона защиты мог реально противостоять
стороне обвинения. Следовательно, принцип равноправия сторон
обеспечивает как интересы обвиняемого, так и возможность существования
самого спора его с обвинителем, а, значит, и справедливое разрешение
дела. В то же время равноправие непосредственно отражает правовое
положение сторон обвинения и защиты.
Понимание принципа процессуального равенства сторон в
уголовно-процессуальной литературе неоднозначно. Во многих работах
говорится о процессуальном равноправии, или о равенстве процессуальных
прав обвинителя и обвиняемого, то есть смысл этого принципа состоит в
том, чтобы обвиняемый обладал теми же процессуальными средствами ведения
спора, что и обвинитель HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn53#_ftn53” \o
“” [53] . Однако существует и другая позиция, согласно которой
равенства прав недостаточно для ведения спора, ввиду явного
превосходства стороны обвинения. Поэтому сторона защиты должна обладать
некоторыми преимуществами (одним из которых, кстати, может выступить
ранее указанная активность суда) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn54#_ftn54” \o
“” [54] . Эта проблема заключается в определении содержания принципа
равенства сторон, точнее выявлении основания (критерия) правового
уравнивания обвинения и защиты. Рассмотрим сущность и характер
процессуального равенства.
Существует соблазн провозгласить принципом состязательного процесса не
формальное, а фактическое равенство сторон. Однако фактического
равенства сторон быть не может, так как обвинение и защита всегда не
равны. Никак нельзя признать равными государственный орган с его
возможностями и частное лицо. Даже обвинитель – потерпевший всегда
отличается от обвиняемого по целому ряду характеристик: психофизическим
особенностям, социальному статусу, опыту, правосознанию, финансовым
возможностям. К тому же следственная ситуация всегда благоприятна либо
для защиты, либо для обвинения. Однако самое главное заключается в том,
что обвинение и защита не могут и не должны быть фактически равны в
процессе прежде всего потому, что они утверждают разные тезисы, а истина
одна. Истина должна быть установлена судебным решением более
благоприятным для одной из сторон. Следовательно, фактических прав и
возможностей всегда больше (так должно быть в справедливом процессе!) у
той стороны, которая утверждает правду при признании их юридического
равенства. Таким образом, в любом случае равенство сторон есть
формальное равенство.
В этом отношении принцип формального равенства, по справедливому
утверждению В.С. Нерсесянца, есть принцип любого права вообще HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn55#_ftn55” \o
“” [55] . Продолжая данную мысль, П.С. Пастухов утверждает, что из
принципа равенства всех перед законом и судом вытекают все остальные
принципы уголовного процесса HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn56#_ftn56” \o
“” [56] . Обратимся к анализу конкретного содержания принципа равенства
всех перед законом или судом (формального равенства).
Поскольку принцип процессуального (формального) равенства сторон в
уголовном процессе является конкретизацией одноименного общеправового
начала, постольку он предполагает абстрагирование от естественных
различий обвинения и защиты по определенному основанию. В соответствии с
отстаиваемой концепцией правопонимания этим основанием выступает свобода
личности в общественных отношениях в сфере уголовного судопроизводства,
которая выражается в процессуальном положении основных участников
процесса (прежде всего – в правосубъектности обвиняемого). В этом плане
принцип формального равенства существует в любом типе процесса. Однако
конкретное его содержание эволюционирует в соответствии с тремя этапами
развития уголовно-процессуального права.
Первый этап характеризуется равенством полномочий обвинителя с
полномочиями обвиняемого практически в их реальном объеме и содержании.
Причем это зачаточное формальное равенство приближается к уравнительному
(эгалитаристскому) требованию. В результате и обвиняемый, и обвинитель
остаются в равном положении, независимо от того, кто из них
действительно прав в споре. Таков древний обвинительный, частно-исковой
процесс с его доказательственной системой и пассивным судом. Этот
процесс есть суд жребия.
На втором этапе развития принципа формального равенства полномочия
обвинителя несоизмеримо больше полномочий обвиняемого, то есть права
последнего переходят к органу уголовного преследования и превращаются в
его обязанность осуществлять не только обвинение, но и защиту. Тем не
менее розыскной процесс в его развитых формах знает формальное равенство
обвинителя с обвиняемым. Они равны не по содержанию и объему своих прав,
а по отношению к равнообязательной для них норме
уголовно-процессуального права. Это равенство состоит во взаимности их
прав и обязанностей перед юридической нормой. О таком принципе равенства
сторон в административном процессе говорит В.Д. Сорокин HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn57#_ftn57” \o
“” [57] . Юридическое равенство участников процесса в розыскном
производстве формализует и упорядочивает их фактическое неравенство,
выраженное в господствующем принципе официальности. Благодаря этому
упорядочиванию, можно говорить о каком то правовом режиме, который
сохраняется путем строжайшей регламентации процессуальной деятельности.
Другими словами, официальность выражает содержание формального
равенства, а инструктивность обеспечивает как преобладание свободы
государства над свободой обвиняемого, так и соблюдение самого принципа
формального равенства. Вместе эти начала составляют содержание
законности в розыскном производстве.
Третий этап развития принципа формального равенства как синтез двух
предыдущих знаменует собой равенство прав стороны обвинения правам
стороны защиты в их объеме и содержании, а не только во взаимности. Но
это уже не элементарное уравнивание спорящих, присутствующее в
обвинительной форме. Сущность принципа формального равенства сторон в
состязательном процессе заключена в том, чтобы предоставить сторонам
такие процессуальные возможности, которые позволили бы реализовать
свободу (фактическое неравенство) того, на чьей стороне истина.
Равенство сторон должно обеспечивать победу тому, кто действительно прав
в своих материально-правовых притязаниях. Следовательно, арифметически
равная сумма полномочий обвинения и защиты в уголовном процессе не
обеспечивает достижения истины HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn58#_ftn58” \o
“” [58] .
Вследствие этого, с древнеримских времен в уголовном процессе известно
правило in favorem defensionis, означающее предоставление процессуальных
преимуществ обвиняемому. К ним относятся следующие положения: вытекающее
из презумпции невиновности правило о толковании неустранимых сомнений в
пользу обвиняемого; последнее слово подсудимого; институт обязательной
защиты по некоторым категориям дел (когда защита явно слабее обвинения,
или ей придается особый публичный интерес, например, при обвинении в
преступлении, за которое может быть назначена смертная казнь); запрет
толковать молчание подсудимого как признание его вины HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn59#_ftn59” \o
“” [59] ; преимущественное значение мнения судьей, более благоприятного
для обвиняемого (или искусственное большинство голосов для признания
виновности); особый порядок исполнения и обжалования оправдательных
приговоров; регулирование деятельности защиты запретительным методом в
отличие от разрешительного для стороны обвинения. Привилегия защиты на
допрос свидетелей после стороны обвинения непосредственно вытекает из
права защиты дать ответ по обвинению. В связи с чем эта привилегия также
может быть отнесена к in favorem defensionis HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn60#_ftn60” \o
“” [60] .
В связи с преимуществами защиты возникает вопрос: не являются ли они
выражением большей свободы обвиняемого, чем обвинителя? Исходя из
принципа формального равенства, ответ будет отрицательный.
Процессуальные преимущества защиты есть необходимое следствие сущности
равенства сторон, обеспечивающее достижение материальной истины по делу.
Они дают возможность стороне защиты ответить на обвинение, что
согласуется с эквивалентностью обменного отношения в обществе и
справедливостью.
Поясним природу правила in favorem defensionis. В истории развития
уголовного процесса преимущества защиты были вторичны. В силу
публичности уголовного судопроизводства сначала государство оказало
помощь обвинителю (что привело к розыскному процессу), а потом защите
(что привело к состязательному процессу) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn61#_ftn61” \o
“” [61] . Эта историческая последовательность “приоритетов” наблюдается
и при производстве по конкретному уголовному делу. Общая цель
государства и права есть сохранение стабильности общества, на что и
направлен в общем виде публичный интерес. Человек, совершая
преступление, нарушает эту стабильность, присваивая себе ту свободу,
которая по праву ему не принадлежит. Государство должно сбалансировать
нарушение путем применения уголовного наказания. В этом заключено
материально-правовое отношение. Эквивалентность процессуального
обменного отношения состоит в следующем. Совершивший предумышленное
преступление пользуется преимуществами перед потерпевшим обществом, в
том числе и перед органами уголовного преследования. Он выбирает время,
место, способ, объект посягательства, то есть в момент совершения
преступления виновный имеет “процедурные привилегии”. Он делает “первый
ход” против общества, будучи свободным в выборе поведения (необходимое
условие любой формы вины). Для восстановления стабильности – раскрытия
преступления – объективно необходимо процедурное преобладание органов
уголовного преследования, чему и соответствует розыскное производство.
Отсюда следует вывод о неизбежности розыскных начал в процессе борьбы с
преступностью. Однако в цивилизованных формах они распространены не на
весь уголовный процесс, а на его начальную фазу (или предфазу) –
оперативно-розыскную деятельность и общее расследование (inquisitio
generalis) HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm”
\l “_ftn62#_ftn62” \o “” [62] . Тем самым органы уголовного
преследования отвечают на преступление и делают “второй ход” против
виновного (выдвижение обвинения). Этап общего расследования
характеризуется постепенным уменьшением полномочий преследователя и
увеличением прав преследуемого (подозреваемого). Выравнивание объема и
содержания их прав происходит к моменту привлечения последнего в
качестве обвиняемого. Только после формулирования и предъявления
обвинения (или подозрения) возникает защита, и именно с этого момента
возможна и должна быть состязательность. Вот почему после предъявления
обвинения принцип формального равенства сторон означает придание защите
процедурных преимуществ, необходимых для ее “ответного хода”, ибо по
свидетельству истории обвинение как результат розыска далеко не всегда
содержит истину, для выяснения которой “да будет выслушана и другая
сторона”. В этой связи нельзя согласиться с предложением обязать органы
уголовного преследования по получении доказательств причастности лица в
совершении преступления направить ему соответствующее уведомление с тем,
чтобы это лицо получило право на защиту HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn63#_ftn63” \o
“” [63] . Данное предложение может нарушить принцип равенства в пользу
виновного, и преступление останется нераскрытым.
Таким образом, равенство сторон в состязательном уголовном процессе
означает обладание как обвинением, так и защитой достаточных
процессуальных средств для ведения спора. Каждой стороне предоставляется
формальная возможность отстоять свою правоту и свободу (прежде всего
уголовно-правовую). Однако смысл данного принципа состоит не в
одинаковости прав сторон, а в преобладании розыскных начал до момента
привлечения лица в качестве обвиняемого и в предоставлении защите
процессуальных преимуществ после этого момента. Поэтому совершенно
верным является утверждение о принадлежности стороне защиты таких же
прав, какими наделена сторона обвинения, но с учетом двух условий.
Во-первых, защита возникает лишь после появления обвинения. Во-вторых,
защите предоставляется ряд дополнительных преимуществ. Изложенным
определяется значение правила “должна быть выслушана противная сторона”.
Содержание принципа равноправия сторон составляют иные процессуальные
требования более низкого уровня общности. К ним относятся право
обвиняемого на защиту, презумпция невиновности, неприкосновенность
личности, а также в некоторой степени условия гласности, устности,
национального языка судопроизводства. Рассмотрим в общем виде содержание
принципа равенства сторон.
Право обвиняемого на защиту как “совокупность процессуальных прав, ему
предоставленных” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn64#_ftn64” \o
“” [64] , логично рассмотреть исходя из общего понятия защиты как
антитезиса обвинению и как представительства обвиняемого (или защиты в
материальном и формальном смысле) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn65#_ftn65” \o
“” [65] . Материальная защита в состязательном процессе означает, что
одноименной стороне последовательно принадлежат три группы прав и
обязанностей. Во-первых, право знакомиться с обвинением и
подтверждающими его доказательствами, которое может осуществляться путем
ознакомления с материалами дела, свиданий защитника с подзащитным, а
также непосредственное исследование первоисточников обвинительных
доказательств (беседы с очевидцами, обзор места происшествия).
Во-вторых, давать свой ответ по предъявленному обвинению (отсюда защита
всегда выступает после обвинения как возражающая сторона после
утверждающей), в том числе отрицать его и выдвигать новое утверждение,
опровергающее обвинение (давать объяснения, приносить жалобы, заявлять
ходатайства). В-третьих, право подтверждать свои утверждения и
опровергать обвинение новыми данными (отыскивать доказательственную
информацию, представлять ее суду, заявлять ходатайства о производстве
следственных действий, задавать вопросы свидетелю во время судебного
следствия). Последний случай может выступать не только правом, но и
обязанностью обвиняемого, если он что-либо утверждает.
По общему правилу отрицание не требует доказательств, бремя же
доказывания возлагается на утверждающего. Это не противоречит презумпции
невиновности, из которой следует, что обвиняемый не обязан доказывать
свою невиновность (отрицание виновности). Состязательности претит не то,
что обвиняемый освобождается от обязанности доказывания своих
утверждений, а то, что она возлагается на обвинителя. В противном
случае, кроме смешения процессуальных функций, страдают интересы истины,
поскольку обвинитель не может равноэффективно собирать обвинительные и
оправдательные доказательства. К тому же возложение данной обязанности
на прокурора предполагает предоставление ему соответствующих прав,
которые отнимаются у обвиняемого. И наоборот, для выполнения бремени
доказывания обвиняемый получает соответствующие права, например,
освобождение под залог, помощь защитника, частного детектива в отыскании
носителей информации.
В состязательном типе процесса осуществление прав обвиняемого должно
гарантироваться не обвинителем, а судом. Во-первых, если обвиняемый по
каким-либо причинам не обосновал свои утверждения, суд по своей
инициативе вправе собрать необходимые доказательства. Во-вторых, через
орган юстиции обвиняемый может получить государственную помощь в поиске
доказательств. При этом, как уже было сказано выше, поиск носителей
данных сторонами не является процессуальной деятельностью. Они не
собирают доказательства, а лишь обнаруживают, отыскивают их “заготовки”.
Процессуальное собирание (в части фиксации) отысканных сторонами
носителей относимой к делу информации принадлежит функции юстиции.
Собирать доказательства посредством состязательной процедуры (например,
в судебном заседании с перекрестным допросом) должен суд. Исключительно
после такого собирания предпроцессуальная информация становится
доказательством, а носитель информации приобретает юридические свойства
источника доказательства.
Таким образом, право на материальную защиту включает полномочия в
процессе доказывания, которые в состязательном производстве должны
принадлежать сторонам поровну. При этом обвиняемому, как и обвинителю
следует предоставить возможность не самостоятельного осуществления, а
лишь участия в собирании, проверке и оценке доказательств.
Другой важнейшей составляющей права обвиняемого на защиту является
возможность пользоваться услугами защитника. При лишении такого права о
равенстве сторон в уголовном процессе не может быть и речи. Недаром Н.Н.
Полянский считал наличие защитника элементом уголовно-процессуальной
состязательности HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn66#_ftn66” \o
“” [66] .
Формальная защита в виде представительства предполагает такое оформление
материальной защиты, чтобы она осуществлялась самим обвиняемым, а не
прокурором. Для этого, кроме помощи защитника, обвиняемому
предоставляются гарантии права на защиту. Среди них следует назвать
презумпцию невиновности, неприкосновенность личности (исключительность
содержания под стражей и право на освобождение под залог), а также
устность, гласность процесса и непосредственность, в том числе
необходимость участия обвиняемого во всех процессуальных действиях. В
этом плане требование осуществления судопроизводства на национальном
языке тоже можно отнести к гарантиям формального равенства. Другими
словами, принцип равенства сторон включает в себя все вышеперечисленные
положения.
Резюмируя изложенное по проблеме основных начал состязательного
процесса, отметим пригодность на эту роль принципов независимости суда и
равноправия сторон. Разумеется, это не означает, что в этом вопросе
поставлена последняя точка. Такое вряд ли вообще возможно, пока будет
развиваться уголовно-процессуальная наука. В литературе можно встретить
иные формулировки принципов демократического судопроизводства.
Так, Е.Б. Мизулина выделяет три процессуальных начала, характеризующих
три стороны отношений между основными участниками процесса: 1) равенство
сторон регулирует отношения между сторонами, 2) независимость суда от
исполнительной власти выражает отношения суда и обвинителя, 3)
презумпция невиновности упорядочивает отношения суда и обвиняемого
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn67#_ftn67” \o “” [67] . В целом такую трактовку нельзя признать
неверной, однако высказанная выше позиция кажется более предпочтительной
в силу нескольких причин. Подход Е.Б. Мизулиной оставляет в тени
процессуальный аспект независимости суда от стороны обвинения и
независимость суда от стороны защиты. В то же время презумпция
невиновности неизбежно характеризует отношения не только суда и
обвиняемого, но отношения между сторонами. В концепции трех принципов
присутствуют черты механического их соединения. Вместе с тем два начала
независимости суда и равенства сторон органично вытекают из правового
положения основных участников процесса, что в свою очередь есть
следствие эволюции права. Однако данные принципы состязательного типа
уголовного процесса нельзя представить простым соотношением части и
целого, так как “.. компоненты органичного целого, будучи продуктом его
развития, не могут быть выделены из него как внешне обособленные части
без утраты их новой природы” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn68#_ftn68” \o
“” [68] . Трехстороннее состязательное отношение не может быть
механически разложено на элементы без того, чтобы не потерять своей
определенности. “Поскольку в понятиях, абстракциях, теоретических
схемах, конструкциях происходит неизбежное огрубление действительности”
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn69#_ftn69” \o “” [69] , постольку принципы равенства сторон и
независимости суда не исключают, а предполагают друг друга. Так, при
неравенстве сторон не может иметь место независимость суда, который
неизбежно окажется под воздействием одной из них. Аналогичным образом и
равенство сторон неосуществимо, если вместо беспристрастного арбитра суд
будет обвинителем или защитником HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn70#_ftn70” \o
“” [70] .
В соответствии с принятым порядком изложения рассмотрим законность с
точки зрения соблюдения метода правового регулирования в состязательном
уголовном процессе. В силу того, что метод уголовно-процессуального
регулирования является самостоятельной научной проблемой, перечислим
лишь некоторые его черты, характеризующие законность в состязательном
производстве.
Розыскной процесс представляет собой применение административного метода
власти-подчинения к отношениям в сфере уголовного судопроизводства при
почти полном отсутствии диспозитивности. В отличие от него
состязательное судопроизводство характеризуется самостоятельным видом
правового регулирования. Развитие предмета уголовно-процессуального
права приводит к увеличению свободы основных участников процессуальных
отношений (суд получает независимость, а стороны признаются равными).
Метод как юридическое выражение предмета фиксирует эту свободу. Таким
образом, в основе характеристики метода состязательного типа права лежит
известное соотношение свободы основных участников процесса и общества
(или диспозитивности и публичности). При этом и юридический режим
отрасли, и ее метод отражаются в принципах и правоотношениях, то есть
трехстороннее состязательное правоотношение HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn71#_ftn71” \o
“” [71] и указанные начала данного типа процесса служат точной
характеристикой метода уголовно-процессуального регулирования. В этой
связи представляется бесперспективным рассматривать метод права в его
расчленении на способы регулирования отношений между отдельными
участниками, например, судом и обвиняемым, прокурором и потерпевшим
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn72#_ftn72” \o “” [72] , так как при этом в тени могут остаться
свойства целого. Для целей характеристики законности и для выделения
отличий от методов смежных отраслей необходимо выявить качественную
определенность уголовно-процессуального метода.
В современных работах по уголовному процессу подробно характеризуется
судопроизводственный метод состязательного процесса в его отличии от
розыскного HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm”
\l “_ftn73#_ftn73” \o “” [73] . Действительно, неограниченное
применение императивного метода в современном уголовном процессе есть
нарушение законности. Но таким же нарушением законности будет и широкое
применение метода диспозитивности, свойственного гражданскому праву.
Сложнее обстоит дело с вопросом об отличии уголовно-процессуального
метода от гражданско-процессуального и административно-процессуального
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn74#_ftn74” \o “” [74] . Научная мысль убедительно доказала
существенное сходство трех базовых процессуальных отраслей HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn75#_ftn75” \o
“” [75] , в которых есть общий (родовой) предмет и метод регулирования,
но не исключены и видовые отличия HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn76#_ftn76” \o
“” [76] .
Административному процессу близко розыскное начало. Однако при
значительном применении принуждения он также приближается к
судопроизводственной форме (административная юстиция). Тем не менее
уголовно-процессуальная форма всегда будет более сложной, чем
административно-процессуальная, что обусловлено различием преступления
от проступка.
Особый интерес для целей исследования законности приобретают отличия
уголовного процесса от процесса гражданского. Их выявление позволит дать
характеристику с точки зрения законности таким явлениям состязательного
процесса, как признание обвиняемым своей вины, отказ прокурора от
обвинения и сделка о признании вины. Дело осложняется тем, что в науке
не проводилось специальных исследований отличия уголовно-процессуальной
состязательности от гражданско-процессуальной. Тем не менее в общем виде
можно назвать особенные черты состязательного уголовного процесса.
Предмет уголовно-процессуального права обусловливает большее
преобладание общественного интереса над интересами частных лиц, чем в
гражданском процессе. Большая публичность приводит к отсутствию в
производстве по уголовным делам материальной диспозитивности, как права
сторон распоряжаться предметом дела HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn77#_ftn77” \o
“” [77] , за некоторым исключением дел частного и частно-публичного
обвинения. Согласно понятию типа процесса, определенное соотношение
частного и публичного начал выражается в процессуальном положении
основных участников производства по делу. Отсюда вытекают три
специфических признака уголовно-процессуальной состязательности.
Первым из них выступает публичность обвинения. Главным отличительным
признаком обвинения (по сравнению с иском), как верно отметил Н.Н.
Розин, является выражение в нем публичного интереса. Данный признак
проявляется в трех моментах: 1) в неизбежности розыскного характера
первых шагов по раскрытию преступления (наличие розыскного этапа общего
расследования и оперативно-розыскной деятельности); 2) в осуществлении
обвинения органом государства (например, прокурором); 3) в независимости
обвинения от частного усмотрения (в подчинении государственного
обвинителя не началу удобства, а принципу законности в смысле
официальности и инструктивности) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn78#_ftn78” \o
“” [78] . Подчинение прокурора принципам официальности и
инструктивности лишает его права определять целесообразность
преследования имевшего место в действительности преступления, но не
исключает его усмотрения в рамках закона HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn79#_ftn79” \o
“” [79] . Отсюда следуют независимость государственного обвинителя от
волеизъявления потерпевшего и, что особенно важно, лишение прокурора
материальной диспозитивности, то есть права распоряжаться
уголовно-правовым притязанием. Это право распоряжения наказанием
принадлежит не прокурору, а представляемому им государству (например, в
виде амнистии или помилования) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn80#_ftn80” \o
“” [80] . Тем не менее развитое уголовно-процессуальное право
закрепляет определенную свободу личности обвинителя, который оценивает
доказательства по своему внутреннему убеждению. Это проявляется в
возможности отказа прокурора от обвинения. Однако такой отказ означает
не распоряжение материальным правом (прокурор убежден в наличии
оснований уголовной ответственности и прекращает преследование по
мотивам целесообразности), а выполнение им требований материального и
процессуального закона. В силу публичности обвинения, прокурор не только
вправе, но и обязан отказаться от обвинения, если в результате оценки
доказательств пришел к выводу о его необоснованности. Именно такое
решение вопроса содержит ст.248 УПК и ст.287 Проекта УПК HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn81#_ftn81” \o
“” [81] .
Другой специфический признак уголовно-процессуальной состязательности
вытекает из публичности в деятельности суда. Уголовному суду присуща
гораздо большая активность в доказывании, чем гражданскому. Кроме
приведенных выше аргументов, в пользу активности суда в уголовном
процессе определенно свидетельствует реформа российского
законодательства. Так, изменения в ГПК РСФСР позволяют сделать вывод
авторам его комментария, что законодатель отказался от принципа
объективной истины в гражданском процессе HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn82#_ftn82” \o
“” [82] . В нем активность суда присутствует, но ограничена сферой
формального руководства процессом: суд, сохраняя беспристрастность,
создает необходимые условия для всестороннего и полного исследования
обстоятельств дела, в том числе оказывает сторонам содействие в
осуществлении их прав (ч.3 ст.14 и ч.3 ст. 50 ГПК РСФСР). В силу
принципа диспозитивности суд не может истребовать доказательства вопреки
желанию сторон HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn83#_ftn83” \o
“” [83] . Иное дело независимость суда в уголовном процессе, где органу
юстиции, как было подчеркнуто выше, должно принадлежать материальное
руководство производством. Последнее выражается в полномочиях суда по
собиранию доказательств (даже в некоторых случаях – вопреки требованиям
заинтересованных лиц). В уголовном процессе значительная публичность
деятельности суда сказывается и в том, что при неявке прокурора в
судебное разбирательство без уважительных причин, закон не
предусматривает оставление дела без рассмотрения, в отличие от
гражданско-процессуальной нормы, предусмотренной ГПК РСФСР (п.6 ст.221).
При этом суд в своей активности не может выйти за пределы предъявленного
уголовного иска.
Третьей отличительной чертой производства по уголовным делам является
публичность защиты HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn84#_ftn84” \o
“” [84] . Реабилитация невиновных является не менее значимой целью
процесса, чем привлечение к уголовной ответственности виновных в
совершении преступления. Поэтому справедливо утверждение о большей
вредности для общественных интересов наказания невиновного, чем
оправдание действительно виновного. Публичность защиты служит причиной
специфичности принципа равенства сторон в уголовном процессе,
обосновывая существование правила о предоставлении обвиняемому
процессуальных преимуществ. Из публичности защиты вытекает отсутствие у
обвиняемого материальной диспозитивности. Он не может распорядиться
своей материально-правовой свободой (и тем самым, уголовной
ответственностью) без судебного опосредования, так как в ней
присутствует общественный интерес. Тем не менее обвиняемый признается
субъектом процесса, от которого зависит движение дела, и многие его
действия служат юридическими фактами для процессуальных правоотношений
(например, подача кассационной жалобы на приговор).
Вышеназванные специфические признаки метода регулирования в
состязательном уголовном процессе, выражающие правовое положение
субъектов трехстороннего правоотношения, позволяют с точки зрения
законности проанализировать проблему сделок о признании вины HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn85#_ftn85” \o
“” [85] .
Обычно под сделкой о признании вины понимается соглашение сторон, по
которому обвинитель идет на некоторые уступки стороне защиты (например,
уменьшает объем обвинения, смягчает квалификацию деяния) в обмен на
признание обвиняемым вины, на основе которого судом выносится приговор.
Актуальность проблемы обусловлена тем, что сделка о признании считается
необходимым спутником состязательности. Поскольку основным условием
состязательного процесса является правовой спор государства и личности о
его виновности (а личность имеет качество субъекта процесса), постольку
неизбежно существование сделок о признании вины HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn86#_ftn86” \o
“” [86] .
Представляется, что отличие состязательного уголовного процесса от
процесса гражданского позволит обосновать иную позицию. В состязательном
типе уголовного процесса отсутствуют все предпосылки для мирового
соглашения сторон.
1) Принципы официальности и инструктивности лишают прокурора права идти
на уступки обвиняемому по мотивам целесообразности. Прокурор не вправе
по своему усмотрению отказываться от обвинения, если оно доказано.
Против предоставления прокурору такого права в российском уголовном
процессе высказались 75% опрошенных судей, 65% прокуроров и следователей
прокуратуры, 59% следователей МВД и 19% адвокатов.
2) Стремление суда к объективной истине исключает довольствование им
формальным признанием вины. В противном случае оно фактически
приравнивается к совершенному доказательству, имеющему заранее
установленную высшую силу. В итоге вместо независимости от сторон суд им
непосредственно подчиняется. Применительно к российскому уголовному
процессу активность суда находит поддержку большинства практических
работников (62,8%), однако в практике существует противоположная
тенденция. При признании подсудимым своей вины по делам, рассмотренным
судьей единолично, в 67% случаев в судебное разбирательство не
вызываются свидетели и потерпевшие, а приговор основывается лишь на
показаниях подсудимого и письменных материалах дела. При этом полностью
признают свою вину 91,4% подсудимых HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn87#_ftn87” \o
“” [87] . Это означает, что в нарушение требований УПК (ч.2 ст.77)
почти по каждому второму делу судебное решение основывается на признании
обвиняемым своей вины без подтверждения признания совокупностью
имеющихся доказательств. Тем не менее вряд ли можно трактовать данный
факт как сложившуюся предпосылку для мирового соглашения сторон. Скорее
наоборот, это следствие не “чистой” состязательности, а розыскного
процесса, для которого типично исключительное значение признания
обвиняемого как “царицы” доказательств. Кроме того, для оценки
анализируемого факта необходимо учитывать два обстоятельства. Во-первых,
признание подсудимого не является для суда императивом к вынесению
обвинительного приговора, ибо он все-таки исследует доказательства.
Во-вторых, эта практика распространяется лишь на разбирательство дел по
преступлениям небольшой и средней тяжести, которые рассматриваются
судьей единолично. В то же время специфика уголовно-процессуальной
состязательности ярко выражается при рассмотрении дел по тяжким и особо
тяжким преступлениям в силу наибольшего проявления публичного интереса.
Таким образом, сложившаяся практика ограничения пределов доказывания при
признании подсудимого не только не является предпосылкой появления
сделок о признании вины, но и противоречит законности, а именно принципу
независимости суда.
3) Публичность защиты лишает права обвиняемого путем заявления о
виновности устранить судебное исследование и возложить на себя уголовную
ответственность. Признание обвиняемого вместо акта распоряжения,
односторонней материально-правовой сделки приобретает значение одного из
доказательств, не имеющих заранее установленной силы HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn88#_ftn88” \o
“” [88] . Возражают против вынесения приговора сразу после признания
подсудимым своей вины 80% судей, 65% прокуроров и следователей
прокуратуры, 75% адвокатов и 54% следователей МВД. Право обвиняемого
распорядиться уголовной ответственностью противоречит и принципу
равенства сторон, поскольку обвинение преобладает без состязания с
защитой, а, значит, и без процессуальной проверки его обоснованности.
4) Кроме того, мировая сделка имеет внепроцессуальное,
материально-правовое значение HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn89#_ftn89” \o
“” [89] и потому сходна с гражданско-правовым договором – типичным
источником гражданского права, что, разумеется, исключено в уголовном
праве. Ни государственный обвинитель, ни обвиняемый не могут по своему
усмотрению распорядиться материальным уголовно-правовым отношением.
Вопрос об уголовной ответственности должно разрешить государство путем
амнистии, помилования или приговором суда.
Изложенные аргументы позволяют заключить, что в состязательном типе
уголовного процесса в силу его отличия от процесса гражданского
недопустимо широкое распространение сделок о признании вины по тяжким
преступлениям. Этот вывод находит поддержку у большинства практических
работников (в среднем 72%). За введение в российский уголовный процесс
сделок о признании высказались всего 20% судей, 27% прокуроров и
следователей прокуратуры, 41% адвокатов и 24% следователей МВД. Примерно
треть опрошенных считают возможным использование соглашений сторон
только по преступлениям небольшой тяжести HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn90#_ftn90” \o
“” [90] . В целом, число последовательных сторонников сделки о
признании вины (положительно относящихся к первым трем предпосылкам
соглашения) составляет 8,3%.
В процессуальной литературе достаточно подробно рассматриваются
положительные и отрицательные стороны сделок о признании вины HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn91#_ftn91” \o
“” [91] . Не останавливаясь на подробном их анализе, заметим, что среди
недостатков сделок о признании (стремление полиции добиться признания
подозреваемого “любой” ценой, выдвижение явно завышенного обвинения
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn92#_ftn92” \o “” [92] и т.д.) наибольшим является возможность
ложного сознания обвиняемого. Ложное признание при заключении сделки
приносит “..обществу двойное зло: невинный будет осужден, а виновный
навсегда останется безнаказанным” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn93#_ftn93” \o
“” [93] . Большинство же положительных качеств примирительной формы
разбирательства свойственны делам частного обвинения. Действительно, в
силу значительного исключения из начала публичности мировое соглашение
по такому роду дел не противоречит принципам состязательного уголовного
процесса. Примечательно, что в России более половины дел частного
обвинения прекращаются в связи с примирением HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn94#_ftn94” \o
“” [94] . Однако следует учитывать, что даже при производстве по делам
частного обвинения присутствует публичное начало. Оно выражено в
допустимости примирения сторон только до удаления суда в совещательную
комнату и в невозможности отказаться от исполнения приговора (в отличие
от права отказа взыскателя от взыскания в гражданском производстве). По
справедливому утверждению Н.Н. Розина и Н.Н. Полянского, в делах
частного обвинения сама общественная опасность (значит и преступность)
деяния зависит от субъективных факторов HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn95#_ftn95” \o
“” [95] . Изложенное позволяет рассмотреть проблему реализации сделок о
признании в действующем российском уголовно-процессуальном
законодательстве.
Кроме дел частного обвинения, аналог сделок о признании существует при
производстве в суде присяжных, где предусмотрена возможность сокращения
судебного следствия при полном признании подсудимым своей вины (ч.2
ст.446 УПК). В практике данная возможность не применяется при
разбирательстве дел о преступлениях, совершенных в условиях
неочевидности. Судебному исследованию не подвергаются, как правило,
только несущественные доказательства HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn96#_ftn96” \o
“” [96] . К примирительной форме разбирательства иногда относят
прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием и
примирением с потерпевшим (ст.ст.75, 76 УК РФ и ст.ст.7, 9 УПК)
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn97#_ftn97” \o “” [97] . Однако данные нормы, по нашему мнению, не
являются сделкой о признании в ее “классическом” виде, поскольку не
предусматривают актов распоряжения потерпевшим или обвиняемым своими
уголовно-правовыми правами и обязанностями (предметом спора сторон).
Факты примирения с потерпевшим и деятельного раскаяния являются одними
из обстоятельств, влияющих на степень общественной опасности деяния и
личности обвиняемого HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn98#_ftn98” \o
“” [98] . Снижение в результате этих фактов общественной опасности
преступления уменьшает публичный интерес в преследовании и наказании
виновного. Рассматриваемые нормы не отдают решение вопроса об уголовной
ответственности на усмотрение частного интереса сторон, хотя и содержат
элементы диспозитивности. К тому же существующее законодательное
регулирование прекращения уголовных дел в связи с деятельным раскаянием
и примирением с потерпевшим не приводит к широкому применению их в
практике. За 12 месяцев 1997 г. и за 6 месяцев 1998 г. следователями
прокуратуры и МВД по каждому из данных оснований соответственно было
прекращено в среднем 4,4% и 5,6% от общего числа прекращенных дел. В то
же время эти показатели в деятельности органов дознания составляют 12,6%
и 21,8% соответственно. В деятельности судов первой инстанции статья 9
УПК применяется более широко. В 1 полугодии 1997 г. удельный вес лиц, в
отношении которых дела прекращены судом в связи с примирением с
потерпевшим, составил 39,6%, а в связи с деятельным раскаянием – 2,87%
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn99#_ftn99” \o “” [99] . Однако по отношению к общему количеству
подсудимых всего менее 5% лиц освобождается от уголовной ответственности
по этим основаниям.
Противоположная картина наблюдается в правовых системах стран общего
права и особенно в США где более 90% дел разрешается посредством сделок
о признании вины HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn100#_ftn100” \o
“” [100] . Их повсеместное распространение объясняется особыми
историческими условиями этих стран, в том числе господством частного
начала и, как следствие, нераздельностью уголовного процесса с
гражданским HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm”
\l “_ftn101#_ftn101” \o “” [101] . Преобладание частного начала
выражено и в построении уголовного обвинения, и в значительно пассивном
положении суда, и в отсутствии деления права на частное и публичное, на
гражданское и административное, и в преобладании процессуальных норм над
материальными HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn102#_ftn102” \o
“” [102] . Превалирование частного прагматического интереса
“..несовместимо с понятием законности и справедливости, основанными на
уважении общего интереса” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn103#_ftn103” \o
“” [103] . Данное обстоятельство объясняет устойчивую критику
устранения судебного исследования дела после признания обвиняемого
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l
“_ftn104#_ftn104” \o “” [104] . В связи с этим следует подчеркнуть
недопустимость прямого перенесения институтов англо-американского
процессуального права в российскую правовую систему HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm” \l “_ftn105#_ftn105” \o
“” [105] .
Между тем состязательному уголовному процессу свойственна дифференциация
процессуальной формы, в рамках которой возможна упрощенная процедура
разбирательства при признании обвиняемого по некоторым категориям
уголовных дел. Однако в такой процедуре не должны нарушаться принципы
равенства сторон и независимости суда, стремящегося к объективной
истине. В силу этого особое значение приобретают процессуальные условия
такого признания, нуждающиеся в самостоятельном исследовании. На наш
взгляд, важнейшим условием сделки о признании вины по преступлениям
небольшой тяжести является проверенная судом обоснованность
доказательствами обвинения (главного факта). Если по делам частного
обвинения для прекращения дела вследствие мирового соглашения нет нужды
в полном и всестороннем исследовании обстоятельств дела, то в случаях
публичного обвинения необходимым условием является доказанность
оснований уголовной ответственности. Данное условие, обеспечивающее
независимость суда, стремящегося к выяснению объективной истины,
практически может быть выражено в невозможности устранения
состязательной процедуры предъявления обвинения с исследованием его
основных доказательств как при прекращении дела, так и при дальнейшем
его движении HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-22.htm”
\l “_ftn106#_ftn106” \o “” [106] . Другим важным условием,
обеспечивающим равенство сторон, является согласие обвиняемого на
упрощенное производство. Эти правила относятся, в частности, и к
прекращению дела в порядке ст. 7 и ст. 9 УПК, которое должно следовать
после предъявления лицу обвинения в совершении конкретного преступления.
Представляется необходимым внести в данные нормы соответствующие
изменения путем замены словосочетания “в отношении лица” выражением “в
отношении обвиняемого”.
Таким образом, анализ проблемы сделок о признании вины показывает их
противоречие принципам состязательного типа уголовного процесса, а
значит, и законности. В то же время при признании обвиняемым вины
упрощенная процедура рассмотрения дела по преступлениям небольшой
тяжести вполне допустима при наличии определенных условий.
Подведем итог вышесказанному о состязательном типе уголовного процесса и
о содержании в нем законности. В сохранении публичного начала с
предоставлением широких прав основным его участникам заключена сущность
состязательного уголовного процесса, которая раскрывается в двух его
основных принципах: независимости суда и равенстве сторон. Независимость
суда предполагает активность его в доказывании, а формальное равенство
сторон состоит в предоставлении им процессуальных возможностей,
позволяющих реализовать фактическое преимущество той из них, на чьей
стороне истина. Другими словами, независимость суда характеризуется его
стремлением к объективной истине, а равенство сторон – предоставлением
защите определенных процессуальных преимуществ. Данные начала
состязательного процесса составляют основное содержание в нем
законности. Под углом зрения соблюдения метода уголовно-процессуального
регулирования в состязательном уголовном процессе законность
определяется трехсторонним правоотношением судопроизводственного метода,
отличающегося как от элементарных способов регулирования, свойственных
административному и гражданскому праву, так и от сложных методов иных
процессуальных отраслей. Если с розыскным методом состязательность
разнится большей диспозитивностью основных участников процесса, то
большая публичность отличает его от метода гражданского процессуального
права. Общественное начало обвинения и защиты, а также активность суда
исключают широкое распространение по тяжким преступлениям сделок о
признании вины в состязательном уголовном процессе.
Рассмотрение общего понятия и содержания законности в розыскном и
состязательном уголовном процессе предполагает анализ соответствующих
проблем в смешанном судопроизводстве.
§ 3 Содержание законности в смешанном
уголовном процессе
Смешанный уголовный процесс привлекает к себе пристальное внимание по
той причине, что в реальной действительности никогда не существовало и
не существует в “чистом” виде обвинительного, розыскного и
состязательного процесса. Данный факт убедительно доказан в
процессуальной литературе. Так, обвинительный процесс Франции XI-XII
веков, основным правилом которого было полное равенство сторон, знает
некоторые исключения из принципа состязательности, а иногда и явные
розыскные элементы HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn107#_ftn107” \o
“” [107] . В то же время даже “кровавый” розыскной процесс “Каролины”
предусматривал принадлежность обвиняемому некоторых прав для своей
защиты. Кроме того, Уложение Карла V не препятствовало одновременному
сосуществованию рядом с розыском обвинительного процесса HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn108#_ftn108” \o
“” [108] . Современный англо-американский уголовный процесс также
нельзя назвать в чистом виде состязательным, поскольку суммарное
производство и этап полицейского расследования имеют существенные
следственные черты HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn109#_ftn109” \o
“” [109] . Подобные примеры можно продолжить.
Таким образом, уголовный процесс любого конкретного общества в
определенный момент своего развития всегда является смешанным, то есть
несет на себе черты и розыскного, и состязательного начал. Для анализа
содержания законности в смешанном процессе необходимо остановиться на
рассмотрении понятия смешанного судопроизводства и его соотношения с
идеальными типами уголовного процесса.
При определении идеальных типов процесса (исторических форм) существуют
два подхода, в зависимости от которых различно определяется и смешанный
уголовный процесс HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn110#_ftn110” \o
“” [110] .
Первый подход в его “классическом” виде подробно представлен Н.Н.
Розиным HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftn111#_ftn111” \o “” [111] . Если основанием типологии уголовного
процесса считается наличие спора равноправных сторон как источника
движения дела, размежевание процессуальных функций, принадлежность
обвиняемому права на защиту и другие известные признаки розыскного или
состязательного процессов, то признается существование трех равновеликих
типов судопроизводства: состязательного, розыскного и смешанного. При
этом частно-исковой (обвинительный) процесс считается разновидностью
состязательного в силу присутствия в нем спора равноправных сторон перед
независимым судом. В таком случае смешанный процесс стоит в одном ряду с
розыскным и состязательным и также может быть отнесен к “идеальным”
типам процесса, так как на таком же высоком уровне обобщения выражает
модель реальных процессуальных систем (национальных
уголовно-процессуальных форм: французской, германской, американской и
пр.). В то же время смешанный процесс является промежуточной
исторической формой, переходной моделью от розыскного судопроизводства к
состязательному, которые в свою очередь становятся предельно далекими от
собственно исторических судопроизводственных типов.
Примером второго подхода к понятию типов процесса являются труды И.Я.
Фойницкого и В.К. Случевского HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn112#_ftn112” \o
“” [112] . Основываясь на данной позиции, автор настоящего исследования
в качестве критерия классификации типов уголовного процесса использует
соотношение свободы личности и государства, диспозитивного и публичного
начал, которое является показателем развития не только
уголовно-процессуального, но и права вообще. Данная классификация
выделяет три возможных соотношения диспозитивности и публичности и
соответственно три самостоятельных, одного уровня обобщения типа
процесса, в общем виде отражающие эволюцию уголовного судопроизводства.
Во-первых, частно-исковой (обвинительный процесс), в котором частное
начало преобладает над общественным. Во-вторых, розыскной процесс, в
котором частное начало поглощено общественным. В-третьих, состязательный
процесс, характеризующийся органичным сочетанием личных и общественных
интересов. Эта законченная типология исключает существование на данном
уровне абстракции четвертого типа процесса – смешанного.
Укажем на то, как соотносятся между собой эти два подхода к типологии
уголовного судопроизводства. Соотношение свободы личности и государства
как основание деления объема понятия уголовного процесса позволяет с
точки зрения первой классификации приблизительно считать обвинительный
процесс – “чисто состязательным”. В нем представлены полное разделение
процессуальных функций, активные стороны и пассивный суд. В то время,
как состязательный процесс и является тем самым “смешанным” или
постсостязательным. В нем суд приобретает активность в доказывании, а
стороны обвинения и защиты действуют в публичных интересах, то есть
происходит смешение чистой состязательности и следственного начала,
диспозитивности и публичности HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn113#_ftn113” \o
“” [113] . В связи с этим появляется возможность говорить об
уголовно-процессуальной состязательности, отличной от цивилистической
модели. Вместе с тем понятие смешанного процесса имеет собственное
содержание в рамках второго подхода.
Обвинительный, розыскной и состязательный уголовные процессы выступают
идеальными типами, моделями, которые характеризуются системой аксиом,
исходных положений, постулатов, принципов. Идеальный тип по определению
противостоит реальному, то есть не существует в практической
действительности. Однако данные типы процесса есть результат высокого
уровня обобщения всех конкретных уголовно-процессуальных систем на
определенном этапе развития. Они отражают эволюцию правовой материи.
Следовательно, эти теоретические абстракции имеют большое научное и
практическое значение. Смешанный уголовный процесс является реальным
типом судопроизводства. В нем присутствуют черты как обвинительного
(например, по делам частного обвинения) и розыскного (упрощенное
производство и общее расследование), так и состязательного процесса
(судебное разбирательство). Смешанный уголовный процесс – это тип
судопроизводства с меньшим уровнем обобщения, более приближенный к
конкретным национально-правовым процессуальным системам, это
“национальный” тип. Меньший уровень абстрагирования позволяет выделять
виды смешанного процесса по конкретным национально-территориальным
особенностям (островной и континентальный), а также возможно дальнейшее
восхождение к конкретным национальным системам (смешанный французский
процесс, смешанный германский процесс, смешанный английский процесс и
т.д.).
Таким образом, смешанный уголовный процесс соотносится с идеальными
типами судопроизводства как особенное и общее. Кроме того, данная
система классификации позволяет и предполагает характеристику различных
видов смешанного процесса с точки зрения соотношения следственных и
состязательных начал, поскольку общее всегда присутствует в особенном,
выражает его существенные черты. Вместе с тем особенное обладает рядом
дополнительных свойств в результате воздействия единичного.
Такое понятие смешанного уголовного процесса позволяет сформулировать
ряд важных положений. Любой из трех этапов развития (типов)
уголовно-процессуального права состоит из реальных уголовных процессов
конкретных стран, каждый из которых является смешанным. Современный этап
эволюции уголовного процесса характеризуется органичным сочетанием
интересов личности и государства, то есть относится к состязательному
типу. Отсюда следует вывод о том, что смешанный уголовный процесс в
любом современном, высокоразвитом обществе должен быть состязательным.
Действительно, современный состязательный уголовный процесс является
синтезом древнего обвинительного и розыскного. Состязательный тип
процесса возникает в современном демократическом обществе и в предельно
абстрактном виде отражает закономерности любого уголовного
судопроизводства развитого социального организма и цивилизованного
государства. Конкретные же современные национально-правовые
процессуальные системы имеют свои особенные черты. Между тем все они
приближаются к идеальному типу состязательного (или постсостязательного)
процесса.
Тезис о принадлежности к состязательному типу уголовного процесса любого
современного высокоразвитого государства обоснован ровно настолько,
насколько признаются общие закономерности естественно-исторического
развития различных обществ, государств и уголовных процессов. Так,
юридическая наука отмечает тенденцию сближения континентального и
островного уголовных процессов (систем романо-германской правовой семьи
и семьи стран общего права) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn114#_ftn114” \o
“” [114] . Кроме того, в системе общепризнанных норм международного
права последовательно проводится состязательное начало HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn115#_ftn115” \o
“” [115] , а сами эти нормы имеют приоритет в национальном
законодательстве большинства государств. В этой связи следует
подчеркнуть исключительно важное значение исследования принципов
состязательного типа уголовного процесса и в области международного
сотрудничества в сфере уголовной юстиции. Они становятся универсальным
средством сближения различных национальных систем
уголовно-процессуального права и, благодаря этому, появляется
возможность говорить об единой модели уголовного судопроизводства в
демократических государствах HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn116#_ftn116” \o
“” [116] .
Если основное содержание законности в уголовном процессе раскрывается
через процессуальные принципы, то для выявления содержания законности в
смешанном уголовном процессе рассмотрим его основные начала.
Исследование принципов смешанного уголовного процесса представляет
определенную трудность, обусловленную более конкретным характером этого
уровня (реального типа) процесса, по сравнению с идеальными типами
судопроизводства. Уже в первом приближении видно, что в смешанном
процессе наблюдается сочетание принципов как обвинительного и
розыскного, так и состязательного производств. Это создает
противоречивую конструкцию системы принципов. Отсюда вытекают отмеченные
выше обоснованные взгляды на противоположность принципов уголовного
процесса (В.К. Случевский, А.В. Смирнов), на существование
самостоятельных принципов отдельных стадий уголовного процесса (Г.П.
Саркисянц, И.Ф. Демидов) и на бинарность процессуального принципа
(регулирование им двух групп конкурирующих норм) как существенный
признак его понятия (Р.Х. Якупов) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn117#_ftn117” \o
“” [117] . В силу этих справедливых замечаний сами по себе принципы
розыскного или состязательного производства не могут отвечать понятию
процессуального принципа смешанного уголовного процесса. Действительно,
согласно вышеуказанному определению, процессуальный принцип – это
руководящее положение, определяющее построение всего уголовного
процесса. Отсюда следует частный признак понятия принципа – сквозной
характер действия или общепроцессуальность, пронизывание всех стадий.
Очевидно, что ни принципы розыскного процесса (официальность и
инструктивность), ни принципы состязательного (независимость субъекта
юстиции и равноправие сторон) не могут в смешанном производстве иметь
сквозной характер, пронизывая все стадии и не противореча друг другу.
Эти принципы сами по себе не могут конституировать построение всего
производства по делу. Следовательно, они не соответствуют категории
процессуального принципа в смешанном уголовном процессе.
Принципами смешанного уголовного процесса являются розыскное и
состязательное начала в их сочетании HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l “_ftn118#_ftn118” \o
“” [118] . Идеи розыска и состязательности отвечают всем требованиям
понятия уголовно-процессуального принципа. Эти основополагающие начала
вытекают из сущности смешанного процесса и в силу этого закреплены в
правовых нормах, они имеют сквозной характер и пронизывают практически
все стадии (в той или иной степени), они не вытекают друг из друга и
имеют самостоятельное содержание. Розыскное и состязательное начала в
смешанном производстве являются идеями одного уровня общности, из
которого вытекают более частные правила. Именно по этой причине было
отмечено, что состязательность может быть и принципом процесса
(смешанного) и его формой. Доведение данной идеи до полного воплощения
образует состязательный тип. Таким образом, состязательное и розыскное
начала выступают принципами смешанного процесса, которые в своем
определенном сочетании всегда присутствуют в любом реальном типе
судопроизводства.
Однако реальный тип уголовного процесса не является произвольным
смешением розыска и состязательности. Это смешение характеризуется
известными закономерностями, которые определяются одним из трех этапов
развития (типов) уголовно-процессуального права. Сочетание розыска и
состязательности зависит от сущностного признака типа процесса –
соотношения частного и публичного начал. Преобладание частного начала в
эпоху обвинительного процесса обусловливает перевес состязательности над
розыском. Господство публичного начала над частным служит причиной
широкого распространения инквизиционности. Органичное сочетание
публичного и частного начал приводит к состязательному построению
уголовного процесса, но с определенной ролью розыскных элементов.
Общепризнанно, чем больше общественная значимость уголовно-правового
спора (в силу тяжести общественно опасного деяния или возможности
ограничения прав и свобод человека), и чем больше отдаляется процесс от
своего начала, тем значительней в нем действие независимости суда и
равноправия сторон как основополагающих начал состязательности. В свою
очередь розыскным принципам официальности и инструктивности отводится
второстепенное место. Они преобладают: 1) на начальном этапе
производства по делу (при общем расследовании); 2) при производстве в
упрощенном порядке; 3) в регулировании деятельности органов уголовного
преследования.
Проблемным для реального типа процесса остается вопрос о точных
критериях сочетания розыскного и состязательного начал. В этой связи
интересной представляется попытка выделения уровней сочетания
состязательности и розыска. Первым более глубоким уровнем является
слияние функций. Это происходит, например, при соединении функций
обвинения и юстиции в руках должностного лица с одновременным выделением
функции защиты. Тогда защита, понимаемая в формальном смысле, будет
состоять в наделении соответствующими правами обвиняемого и его
представителя. Такой процесс нельзя назвать состязательным. Вместе с тем
это уже и не чистый розыск. Другим уровнем служит смешение принципов
противоположных типов, когда в этап процессуальной деятельности,
осуществляемой розыскным порядком, проникают элементы независимости суда
или равноправия сторон. Однако выделение этих двух уровней сочетания
искового и следственного начал достаточно противоречиво. Действительно,
принципы состязательного и розыскного процесса неизбежно охватывают
размежевание или слияние процессуальных функций как признак
определенного типа судопроизводства. Так, если на розыскную стадию
процесса проникает принцип равноправия сторон, то это неизбежно вызывает
и выделение функции защиты. В свою очередь проникновение в
состязательную конструкцию официальности предполагает единоначалие как
концентрацию процессуальных полномочий у одного лица. Тем не менее в
содержании законности смешанного уголовного процесса присутствуют не
только принципы состязательности, но и элементы принципов розыскного
производства.
Подводя итог рассмотрению содержания законности в смешанном уголовном
процессе, необходимо сказать следующее. Несмотря на то, что уголовный
процесс в любом конкретном современном государстве является смешанным,
он выступает особенным понятием по отношению к состязательному типу
уголовного судопроизводства. Ведущее место в содержании законности
современного смешанного уголовного процесса занимают принципы
состязательности: независимость суда и равноправие сторон.
Следовательно, законность в российском уголовном процессе целесообразно
рассмотреть с позиции реализации в нем принципов состязательности
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftn119#_ftn119” \o “” [119] .
Обращение к идеальному типу, должной модели производства по уголовным
делам, неизбежно ограничивает рамки дальнейшего исследования законности
в российском уголовном процессе, поскольку в реальной
правоприменительной деятельности присутствуют и принципы розыскного
производства. Однако такой подход позволяет, с одной стороны, дать
характеристику действующему уголовному процессу России с точки зрения
реализации в нем состязательных начал, с другой – сформулировать
некоторые рекомендации по совершенствованию действующего
законодательства и проектов его реформирования. Кроме теоретической
модели идеального типа состязательного процесса, особого внимания
заслуживают общепризнанные нормы международного права и международных
договоров, участником которых является наше государство, которые в силу
ст.15 Конституции РФ могут послужить практическим критерием
правомерности (законности) многих конкретных предписаний федерального
уголовно-процессуального законодательства.
Исследование содержания законности в различных типах уголовного процесса
позволяет перейти к ее рассмотрению в российском уголовном
судопроизводстве.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss.htm” Вернуться к
оглавлению
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref1#_ftnref1” \o “” [1] Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1. С.17,
60-62. Об этом также: Случевский В. Указ. соч. С. 41
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref2#_ftnref2” \o “” [2] Полянский Н.Н. Указ. соч. С. 25-32;
Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С. 22; Нажимов В.П. Типы, формы и виды
уголовного процесса. С. 22-28
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref3#_ftnref3” \o “” [3] Полянский Н.Н. Указ. соч. С. 26
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref4#_ftnref4” \o “” [4] Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С. 65
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref5#_ftnref5” \o “” [5] Петрухин И.Л. Правосудие: время реформ.
С. 161-162
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref6#_ftnref6” \o “” [6] Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1. С. 61,
11-13, 17; См., также: Случевский В. Указ. соч. С. 12-13; Викторский
С.И. Русский уголовный процесс. (По изд. М., 1912). М., 1997. С.15
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref7#_ftnref7” \o “” [7] Рязановский В.А. Единство процесса. (По
Изд. Харбин, 1924). М., 1996. С.32-33; Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1.
С.61
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref8#_ftnref8” \o “” [8] О понятии диспозитивности: Ярошенко Т.В.
Принцип диспозитивности в современном российском гражданском процессе:
Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С.10; Рогова О.И. Пределы
проявления диспозитивности в уголовном судопроизводстве: Автореф. дис.
… канд. юрид. наук. Томск, 1994. С. 9-12. Примечательно, что О.И.
Рогова рассматривает развитие уголовного процесса по его формам с точки
зрения соотношения публичности и диспозитивности в широком смысле, то
есть свободы его участников. Однако традиционно публичность и
диспозитивность исследуются лишь применительно к взаимоотношениям
потерпевшего и прокурора: Ковтун Н.Н. Соотношение частных и публичных
начал в уголовном судопроизводстве Российской Федерации: время выбора //
Государство и право. 1995. № 11. С. 66-71; Шестакова С.Д. Указ. соч. С.
65-66
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref9#_ftnref9” \o “” [9] Полянский Н.Н. Указ. соч. С. 85
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref10#_ftnref10” \o “” [10] Бояринцев В.Н. О законодательном
закреплении принципа публичности уголовного процесса //
Совершенствование законодательства о суде и правосудии. М., 1985. С.97;
Названова Л.А. Принцип публичности в стадиях возбуждения уголовного дела
и предварительного расследования: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.
Л., 1990. С.13-14; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса.
Т.1. С.136; Юсубов А.М. Принцип публичности в советском уголовном
процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1988. С. 8
B*
¶
B*
B*
:
o
u
c
@
B*phyTратические основы советского уголовно-процессуального права. С.
35-43; Чельцов М.А. Указ. соч. С. 16-17, 47. В то же время М.Л. Якуб
отмечает самостоятельность принципа публичности применительно к схеме
“истец – ответчик”, где истцом выступает государство: Там же. С. 43
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref12#_ftnref12” \o “” [12] В связи с этим отмечается близость
розыскной формы и административного процесса: Мещеряков Ю.В. Указ. соч.
С. 86; Нажимов В.П. Типы, формы и виды уголовного процесса. С. 25;
Фойницкий И.Я. Указ. соч.. С.116; Лившиц В., Прошкин Л. Процессуальный
гуманизм и инквизиция // Социалистическая законность. 1990. № 1. С. 37
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref13#_ftnref13” \o “” [13] Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С. 54
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref14#_ftnref14” \o “” [14] Инструкция была сильнее закона и в
советском обществе: Лившиц Р.З. Современная теория права. С.44; Тилле
А.А. Право абсурда. М., 1992. С.37
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref15#_ftnref15” \o “” [15] Смирнов А.В. Принципы уголовного
процесса. С. 31
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref16#_ftnref16” \o “” [16] Указанные обстоятельства отмечаются в
дореволюционной литературе. Единственной гарантией выступает
регламентация поводов для пытки. При этом судья служит орудием
управления. Случевский В. Указ. соч. С. 42; Розин Н.Н. Указ. соч. С.342
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref17#_ftnref17” \o “” [17] Названова Л.А. О соотношении
принципов социалистической законности и публичности в советском
уголовном судопроизводстве // Правоведение. 1990. № 2. С.80. Подчеркнем,
что данное утверждение истинно только для розыскного процесса.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref18#_ftnref18” \o “” [18] Кобликов А.С. Указ. соч. С. 22
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref19#_ftnref19” \o “” [19] “Административная расправа” имеет
место тогда, когда правосудие и государственное управление
осуществляется одним и тем же органом, например, князем в Киевской Руси
в Х веке: Чельцов-Бебутов М.А. Указ. соч. С. 627-628
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref20#_ftnref20” \o “” [20] В административном процессе
присутствуют и отношения между субъектами по горизонтали, без подчинения
их друг другу: Сорокин В.Д. Административно-процессуальное право., М.,
1972. С.117. В то же время их управленческая природа не вызывает
сомнений: Он же. Административно-процессуальные отношения. Л., 1968. С.
8-10. Более того управленческий характер служит основным отличием
административно-процессуальной формы от всех норм других отраслей права:
Он же. Административно-процессуальная форма // Юридическая
процессуальная форма. М., 1976. С.159 и сл.
Соотношение административного процесса с уголовным представляет
самостоятельную научную проблему, обусловленную рядом обстоятельств.
Во-первых, “управленческий подход” (по В.Д. Сорокину) предполагает
большую широту административного процесса (в него входит и
нормотворчество в виде производства по принятию нормативных актов), в
отличии от правоприменительного уголовного процесса. Во-вторых,
существует общее сходство всех процессуальных отраслей (концепция
судебного права). В частности, при применении значительного принуждения
административно-процессуальная форма приближается к судопроизводственной
(административная юстиция общих судов). Так, ч. 2 ст. 118 Конституции РФ
говорит об осуществлении судебной власти, в том числе, путем
административного судопроизводства. Тем не менее существует определенное
сходство розыскного процесса с административным разбирательством. С.В.
Боботов в числе специфических принципов административного
судопроизводства называет инквизиционность, негласность и письменность:
Боботов С.В. Правосудие во Франции., М., 1994. С.124
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref21#_ftnref21” \o “” [21] Головко Л.В. Дознание и
предварительное следствие в уголовном процессе Франции. М., 1995. С.
37-38
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref22#_ftnref22” \o “” [22] Достоинством работы С.Д. Шестаковой
является исследование состязательности в ее родовых признаках. Вместе с
тем логически уязвима, на наш взгляд, попытка автора, исходя из общих
признаков состязательности, решать особенные проблемы российского
уголовного процесса, поскольку реализация “чистой” состязательности в
уголовном процессе маловероятна. Шестакова С.Д. Указ. соч.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref23#_ftnref23” \o “” [23] Долгушин А.В. Развитие процессуальных
условий реализации принципа состязательности: Автореф. дис. … канд.
юрид. наук. М., 1995; Мотовиловкер Я.О. О принципах объективной истины,
презумпции невиновности и состязательности процесса. С. 62-79; Тыричев
И.В. Указ. соч. С.45 и сл.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref24#_ftnref24” \o “” [24] Шестакова С.Д. Указ. соч. С. 46-58;
Шпилев В.Н. Указ. соч. С.110
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref25#_ftnref25” \o “” [25] В этом отношении показательны выводы
М.Л. Якуба о том, что состязательность состоит из ряда других начал и
является принципом судебного разбирательства: Якуб М.Л. Демократические
основы советского уголовно-процессуального права. С.159
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref26#_ftnref26” \o “” [26] Долгушин А.В. Указ. соч. С.12;
Машовец А.О. Принцип состязательности и его реализация в предварительном
следствии: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1994. С. 5;
Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С. 20-21; Полянский Н.Н Указ. соч. С. 103;
Смирнов В.П. К вопросу о сущности принципа состязательности в уголовном
судопроизводстве // Современные проблемы противодействия преступности в
России. Челябинск, 1995. С.160-163; Строгович М.С. Курс советского
уголовного процесса. Т.1. С. 149; Тыричев И.В. Указ. соч. С.46-48;
Шпилев В.Н. Указ. соч. С.110; Элькинд П.С. Цели и средства их достижения
в советском уголовно-процессуальном праве. С. 53
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref27#_ftnref27” \o “” [27] Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев
Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980.
С.52-55; Мотовиловкер Я.О. О принципах объективной истины, презумпции
невиновности и состязательности процесса. С. 67-70; Строгович М.С. Курс
советского уголовного процесса. Т.1. С. 188-199; Шпилев В.Н Указ. соч.
С. 53-59
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref28#_ftnref28” \o “” [28] Машовец А.О. Указ. соч. С. 5;
Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1 С. 63; Викторский С.И. Указ. соч. С.14,
240
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref29#_ftnref29” \o “” [29] Элькинд П.С. Цели и средства их
достижения… С. 56; Шестакова С.Д. Указ. соч. С. 51-54, 145-146
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref30#_ftnref30” \o “” [30] Савицкий В.М. Уголовный процесс
России на новом витке демократизации // Государство и право. 1994. № 6.
С. 101, 99; Свиридов М.К. Указ. соч. С. 67-68
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref31#_ftnref31” \o “” [31] Бабенко А., Черкасова Н. Суд должен
проявлять активность при сборе и исследовании доказательств // Советская
юстиция. 1993. № 12. С.1; Ковтун Н.Н. О роли суда в доказывании по
уголовным делам в свете конституционного принципа состязательности
процесса // Государство и право. 1998. № 6. С.59-63; Кореневкий Ю. Нужна
ли суду истина? // Российская юстиция. 1994. № 5. С. 22; Чеджемов Т.Б.
Самостоятельная и активная роль суда в исследовании доказательств в
советском уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М.,
1968
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref32#_ftnref32” \o “” [32] Григорьева Н. Принципы уголовного
судопроизводства и доказательства // Российская юстиция. 1995. № 8.
С.40; Петрухин И.Л. 1) Правосудие: время реформ. С.161-163, 2)
Состязательность и правосудие // Государство и право. 1994. № 10. С.130.
Пашин С.А. 1) Судебная реформа и суд присяжных. М., 1995. С. 19, 59; 2)
Закон о суде присяжных как средство судебной реформы // Российская
юстиция. 1993. № 24. С.3
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref33#_ftnref33” \o “” [33] См., например: Рязановский В.А. Указ.
соч. С.46, 65
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref34#_ftnref34” \o “” [34] В дальнейшем, когда говорится об
Уголовно-процессуальном Кодексе, имеется в виду УПК РСФСР, если не
оговорено иное.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref35#_ftnref35” \o “” [35] Петрухин И.Л. Состязательность и
правосудие. С.130-131
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref36#_ftnref36” \o “” [36] Ершов В.В., Халдеев Л.С. Проблемы
рассмотрения уголовных дел судом присяжных // Государство и право. 1994.
№ 2. С.78; Якимович К.К. Первоочередные задачи реформирования
уголовно-процессуального законодательства // Актуальные вопросы
правоведения в современный период. Томск, 1995. С. 255
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref37#_ftnref37” \o “” [37] Шестакова С.Д. Указ. соч. С.28-29, 43
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref38#_ftnref38” \o “” [38] Подробнее см.: Фойницкий И.Я. Указ.
соч. Т.1. С.60-61, 64
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref39#_ftnref39” \o “” [39] Примечательно, что эти черты
свойственны и гражданскому процессу, правда в меньшей степени. См.:
Рязановский В.А. Указ. соч. С. 31-34; Чистякова О.П. Проблема активности
суда в гражданском процессе РФ: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М.,
1997. С.4-8; Шишкин С.А. Состязательность в гражданском и арбитражном
судопроизводстве. М., 1997. С.132-133
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref40#_ftnref40” \o “” [40] Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С. 67
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref41#_ftnref41” \o “” [41] Полянский Н.Н. Указ. соч. С. 39
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref42#_ftnref42” \o “” [42] См.: Немытина М.В. Российский суд
присяжных. М., 1995. С. 32
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref43#_ftnref43” \o “” [43] Смирнов А.В. Комментарий //
Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, СПб., 1997. С. 209
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref44#_ftnref44” \o “” [44] Указывая этот критерий, Н.Н. Матвеева
называет его принципом публичности, но понимает его в узком смысле.
Поэтому термин официальность предпочтительнее. См: Матвеева Н.Н. Принцип
состязательности и активность суда в советском уголовном процессе //
Совершенствование законодательства о суде и правосудии. М., 1985. С.
89-92
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref45#_ftnref45” \o “” [45] Розин Н.Н. Указ. соч. С. 345
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref46#_ftnref46” \o “” [46] Бойков А.Д. Указ. соч. С.198
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref47#_ftnref47” \o “” [47] С этим перекликается формулировка
принципа советского уголовного процесса “независимость суда и подчинение
его только закону”, поскольку подчинение материальному и процессуальному
закону теснейшим образом связано с его стремлением к объективной истине.
В то же время формулировка “подчинение процессуальному закону” исключает
возможность оценки его судом. В силу этого стремление суда к объективной
истине (правде, справедливости) более точно отражает содержание
законности в состязательном процессе. Тем более в определенном отношении
можно говорить о независимости суда от закона, который не должен
регламентировать его внутреннее убеждение. Подробнее об этом см. §2
третьей главы.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref48#_ftnref48” \o “” [48] Шпилев В.Н. Указ. соч. С.110;
Полянский Н.Н. Указ. соч. С. 103. Аналогичного взгляда придерживается
французская доктрина, а также теория гражданского процесса: Боботов С.В.
Указ. соч. С.176; Шишкин С.А. Состязательность в гражданском и
арбитражном судопроизводстве. М., 1997. С.136 и сл.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref49#_ftnref49” \o “” [49] Шейфер С.А. О понятии и цели
доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 1996. № 9.
С.65-66; Воскресенский В., Кореневский Ю. Состязательность в уголовном
процессе // Законность. 1995 – № 7. С.8
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref50#_ftnref50” \o “” [50] Согласно проведенным исследованиям
большинство судей выяснит обстоятельства, оставленные без внимания
сторонами. См.: Воскресенский В., Кореневский Ю. Указ. соч. С.9
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref51#_ftnref51” \o “” [51] Об активности присяжных в доказывании
См.: Мельник В. Здравый смысл в процессе поиска доказательств //
Российская юстиция. 1995. № 7. С.4-5
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref52#_ftnref52” \o “” [52] Мещеряков Ю.В. Указ. соч.. С. 74;
Рязановский В.А. Указ. соч. С.65-66; Чистякова О.П. Указ. соч. С.6
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref53#_ftnref53” \o “” [53] Башкатов Л., Ветрова Г. О
состязательности // Российская юстиция. 1995. № 1. С. 19; Савицкий В.М.
О презумпции невиновности и других принципах уголовного процесса. С.57;
Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1. С.149 и др.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref54#_ftnref54” \o “” [54] Машовец А.О. Указ. соч. С.5-6;
Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С.74; Петрухин И.Л. Правосудие: время реформ.
С.194; Смирнов А.В. Принципы уголовного процесса. С. 26; Фойницкий И.Я.
Указ. соч. Т.1. С.12
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref55#_ftnref55” \o “” [55] Нерсесянц В.С. Философия права. М.,
1997. С.17-22
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref56#_ftnref56” \o “” [56] Пастухов П.С. Конституционный принцип
равенства всех перед законом и судом в уголовном процессе Российской
Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С. 17
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref57#_ftnref57” \o “” [57] Сорокин В.Д. 1)
Административно-процессуальное право. М., 1972. С.145; 2) Семь лекций по
административному праву. СПб., 1998. С.36
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref58#_ftnref58” \o “” [58] Одинаковость прав сторон больше
характерна для гражданского процесса, поскольку в нем публичность (в том
числе и защиты) выражена в гораздо меньшей степени.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref59#_ftnref59” \o “” [59] В современном Английском праве по
закону 1994 года об уголовном правосудии и публичном порядке (ст.36 и
37) факт отказа обвиняемого от показаний может быть различно истолкован
судом, в том числе и не в его пользу: Апарова Т.В. Суды и судебный
процесс Великобритании. М., 1996. С.108
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref60#_ftnref60” \o “” [60] О привилегиях защиты: Фойницкий И.Я.
Указ. соч. Т.1. С.12; Мещеряков Ю.В. Указ. соч. С. 69; Вандышев В.В.,
Дербенев А.П., Смирнов А.В. Уголовный процесс. Ч.1 С.26
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref61#_ftnref61” \o “” [61] Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1.
С.11-12
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref62#_ftnref62” \o “” [62] Розыскной характер начального
уголовного преследования доказан уже дореволюционной процессуальной
наукой. Н.Н. Розин такую форму уголовного преследования называл
начальным обвинением или возбуждением уголовного преследования: Розин
Н.Н. Указ. соч. С. 269. В современных работах она именуется
неперсонифицированной или неопределенной: Улищенко М.Б. Функция
обвинения в суде: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1997. С.5.
Ярким примером общего расследования является дознание в современном
французском процессе. Такому дознанию в той или иной степени свойственны
все черты розыскного процесса, даже формальная система доказательств –
протоколов полиции. Головко Л.В. Указ. соч. С.11, 51
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref63#_ftnref63” \o “” [63] Шестакова С.Д. Указ. соч. С. 22, 149;
Кроме того, в праве данного лица на защиту нет необходимости, если на
этапе общего расследования не принимается никаких решений, затрагивающих
его конституционные права и свободы.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref64#_ftnref64” \o “” [64] Стецовский Ю.И. Ларин А.М. Указ. соч.
С. 13
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref65#_ftnref65” \o “” [65] Подробнее см.: Викторский С.И. Указ.
соч. С.262-267; Розин Н.Н. Указ. соч. С.302-304; Случевский В. Указ.
соч. С.238 и сл.; Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.2. С.59-61.
Значение деления защиты на материальную и формальную процессуалисты
видели в том, что первая присутствует даже в розыскном процессе и
принадлежит государственному органу, вторая есть необходимый спутник
состязательности. Именно выделение формальной защиты, на наш взгляд,
подчеркивает правильность утверждения: “Право на защиту может быть
только в состязательном процессе”: Стецовский Ю.И. Ларин А.М. Указ. соч.
С. 108
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref66#_ftnref66” \o “” [66] Полянский Н.Н. Указ. соч. С. 103
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref67#_ftnref67” \o “” [67] Мизулина Е.Б. О модели уголовного
процесса // Правоведение 1989. № 5 С.52. В более поздней работе автор
справедливо подчеркивает независимость суда от сторон как гарантию
истинности судебного способа деятельности: Мизулина Е.Б. Независимость
суда не есть еще гарантия правосудия // Государство и право. 1992. № 4.
С.55
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref68#_ftnref68” \o “” [68] Философский словарь / Под ред. И.Т.
Фролова. 5-е изд. М., 1987. С. 538
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref69#_ftnref69” \o “” [69] Керимов Д.А. Указ. соч. С.69
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref70#_ftnref70” \o “” [70] В этой связи равнодоказуемо и
выведение равенства сторон из всепоглощающего начала беспристрастности
суда (См.: Хёффе О. Политика. Право. Справедливость. Основоположения
критической философии права и государства. М., 1994. С.20-22), и
обратное выведение из принципа формального равенства сторон
независимости арбитра в споре (См.: Нерсесянц В.С. Философия права.
С.17-22)
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref71#_ftnref71” \o “” [71] Понятие процесса как юридического
отношения развернуто представлено в работе Н.Н. Розина “Уголовное
судопроизводство” (Петроград, 1916).
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref72#_ftnref72” \o “” [72] По этой причине, а также из-за
понимания публичности в более широком смысле, предпочтительнее считать
состязательность не элементом метода регулирования, а самим методом. Ср.
Шестакова С.Д. Указ. соч. С. 58 и сл.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref73#_ftnref73” \o “” [73] См.: Вандышев В.В., Дербенев А.П.,
Смирнов А.В. Указ. соч. Ч.1. С. 9-10, 14; Шестакова С.Д. Указ. соч.
С.58-71. С.14
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref74#_ftnref74” \o “” [74] Так, по мысли М.Л. Якуба, при наличии
состязательности в уголовном процессе его не отличить от процесса
гражданского. См.: Якуб М.Л. Демократические основы советского
уголовно-процессуального права. С.140-143
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref75#_ftnref75” \o “” [75] Розин Н.Н. Указ. соч.; Рязановский
В.А. Единство процесса. М., 1996; Полянский Н.Н., Строгович М.С.,
Савицкий В.М., Мельников А.А. Проблемы судебного права. М., 1983. См.
также: Баландин В.Н. Принципы юридического процесса: Автореф. дис. …
канд. юрид. наук. Саратов, 1998. С.4; Ветрова Г.Н. Санкции в судебном
праве. М., 1991. С.9-13. При этом никто не отрицает отличий уголовного
процесса от процесса гражданского.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref76#_ftnref76” \o “” [76] Сорокин В.Д. 1)
Административно-процессуальное право. С.29, 40; 2) Семь лекций по
административному праву. С.4-10; Конституционные основы правосудия в
СССР. С. 7-30
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref77#_ftnref77” \o “” [77] Строгович М.С. Курс советского
уголовного процесса. Т.1. С.154-155; Якуб М.Л. Демократические основы
советского уголовно-процессуального права. С. 140, 152; Чечина Н.А.,
Чечот Д.М. Гражданско-процессуальная форма // Юридическая процессуальная
форма: теория и практика / Под ред. П.Е. Недбайло и В.М. Горшенева., М.,
1976. С.181-182; Рогова О.И. Указ. соч. С.8-12
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref78#_ftnref78” \o “” [78] Розин Н.Н. Указ. соч. С. 269, 343
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref79#_ftnref79” \o “” [79] Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в
его устройстве и деятельности. С.16-20; Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1.
С.74-78, Т.2. С.9
Н.П. Кириллова в работе “Прекращение уголовного дела по
нереабилитирующим основаниям” (СПб., 1998) выражает мысль о реализации в
одноименной деятельности принципа целесообразности привлечения к
уголовной ответственности (С.7, 9, 27). Это требует уточнений.
Прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям не проводит
в жизнь начало усмотрения органов обвинения прежде всего потому, что
является не отказом от обвинения, а разрешением дела. Действительно,
после прекращения дела прокурор не может его возобновить без отмены
своего постановления, в отличие от отказа от преследования, когда
продолжение последнего не связано преюдициальным решением.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref80#_ftnref80” \o “” [80] Указывая на это, В.А. Рязановский
говорит о сходстве уголовного и гражданского процессов на основе
диспозитивности в таком широком значении (как право государства), что
само различение ее с публичностью теряет смысл. Тем самым только
подчеркивается различие процессуальных отраслей. См.: Рязановский В.А.
Указ. соч. С. 49
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref81#_ftnref81” \o “” [81] Подробнее об этом: Басков В.И.
Прокурорский надзор при рассмотрении судами уголовных дел. М., 1980. С.
116; Зеленецский В.С. Отказ прокурора от государственного обвинения.
Харьков, 1979; Зозулинский А.Б. Отказ прокурора от обвинения и его
правовые последствия // Советское государство и право. 1978. № 7; Крюков
В.Ф. Отказ прокурора от государственного обвинения: Автореф. дис. …
канд. юрид. наук. Воронеж, 1996; Кухлевская Т. Отказ прокурора от
обвинения и оправдательный приговор // Советская юстиция. 1993. № 12;
Муравьев Н.В. Указ. соч.. С.407, 421; Рохлин В.И. Прокурорский надзор в
Российской Федерации. СПб., 1998. С.75; Савицкий В.М. Государственное
обвинение в суде. М., 1971. С.367; Савицкий В.М. Процессуальные
последствия отказа прокурора от обвинения // Правоведение 1972. №1
С.70-79
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref82#_ftnref82” \o “” [82] Закон РФ “О внесении изменений и
дополнений в Гражданский процессуальный кодекс РСФСР” от 27 октября 1995
г. (30.11.1995 г.) / № 189-ФЗ – Собр. зак-ва РФ, 1995. № 49, ст. 4696;
Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР / Под ред. М.К.
Треушникова. М., 1996. С.25. Против этого принципа высказался и Шишкин
С.А. Состязательность в гражданском и арбитражном судопроизводстве. М.,
1997. С.122
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref83#_ftnref83” \o “” [83] Подробнее об ограниченной активности
суда в гражданском процессе: Шишкин С.А. Указ. соч. С.136, 142-143;
Чистякова О.П. Проблема активности суда в гражданском процессе РФ:
Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1997
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref84#_ftnref84” \o “” [84] Несмотря на отрицание публичности
защиты рядом авторов (см., например: Петрухин И.Л. Правосудие: время
реформ. С.163; Названова Л.А. Принцип публичности в стадиях возбуждения
уголовного дела и предварительного расследования. С.10), таковая
убедительно доказывается в уголовно-процессуальной литературе: Фойницкий
И.Я. 1) Защита в уголовном процессе как служение общественное. СПб.,
1885, 2) Курс уголовного судопроизводства. С.470-471; Розин Н.Н. Указ.
соч. С. 303-304; Викторский С.И. Указ. соч. С.208-209, 264, 276-277.
Интересно, что в германской процессуальной теории публичность защиты
признается даже в большей степени, чем это необходимо для
состязательного процесса: Филимонов Б.А. Указ. соч. С.31-42
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref85#_ftnref85” \o “” [85] Представляется не совсем удачной
попытка Х.У. Рустамова обосновать законность сделок о признании вины
тем, что они будут регламентированы законом: Рустамов Х.У.
Примирительная форма разбирательства уголовных дел и принцип законности
// Уголовный процесс. Формы. С.96-105
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref86#_ftnref86” \o “” [86] Петрухин И.Л. Состязательность и
правосудие. С.134
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref87#_ftnref87” \o “” [87] Ничипоренко Т.Ю. Единоличное
рассмотрение уголовных дел: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М.,
1998. С.19-20; Стецовский Ю.И. Ларин А.М. Указ. соч. С. 110
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref88#_ftnref88” \o “” [88] Так, даже в гражданско-процессуальной
науке отмечается тенденция оценки признания ответчика, которое не может
быть принято судом в ряде случаев, например, при ничтожном иске:
Рязановский В.А. Указ. соч. С. 59-62. Аналогичное правило закреплено в
ч.2 ст.34 ГПК РСФСР.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref89#_ftnref89” \o “” [89] Рязановский В.А. Указ. соч.. С.62.
Авторы комментария ГПК РСФСР определяют мировое соглашение как
двусторонний договор, в котором стороны идут на взаимные уступки друг
другу, заново определяя свои права и обязанности по спорному
правоотношению: Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу
РСФСР. М., 1996. С.54-55
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref90#_ftnref90” \o “” [90] По данным Т.Ю. Ничипоренко за сделку
о признании вины по преступлениям небольшой общественной опасности
высказались 49,7% респондентов (68,3% судей, 77,0% прокуроров, 23,4%
адвокатов): Указ. соч. С. 22.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref91#_ftnref91” \o “” [91] Боботов С.В. Буржуазная юстиция. М.,
1989. С.151-166; Ковалев В.А. Буржуазная законность: теоретические
иллюзии и судебно-полицейская реальность. М., 1986. С.167-173;
Николайчик В.М. Уголовный процесс США. М., 1981. С.145; Мотовиловкер
Я.О. Вопросы теории советского уголовного процесса. С. 28; Гуценко К.Ф.
Основы уголовного процесса США. М., 1993. С.34-35; Петрухин И.Л.
Состязательность и правосудие. С.133-136; и др.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref92#_ftnref92” \o “” [92] Эти проблемы типичны для
судопроизводства США. Махов В.Н., Пешков М.А. Уголовный процесс США. М.,
1998. С. 173-174
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref93#_ftnref93” \o “” [93] Викторский С.И. Указ. соч. С.290. При
этом нужно заметить, что ложное сознание обвиняемого особенно трудно
проверить в силу недоказанности его вины, так как вероятность заключения
сделки со стороны обвинителя прямо пропорциональна слабости
обвинительных доказательств. Махов В.Н., Пешков М.А. Уголовный процесс
США. М., 1998. С.179-180
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref94#_ftnref94” \o “” [94] Количество дел частного обвинения от
общего числа уголовных дел составляет всего около 2%: Рустамов Х.У.
Указ. соч. С. 216-217
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref95#_ftnref95” \o “” [95] Розин Н.Н. Указ. соч. С. 343;
Полянский Н.Н. Указ. соч. С. 84-85
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref96#_ftnref96” \o “” [96] Воскресенский В. Проблемы доказывания
обвинения // Российская юстиция. 1995. № 4. С. 5; Немытина М.В. Указ.
соч. С. 61. Примечательно, что в проекте УПК уже не предусмотрена
возможность сокращения судебного следствия при признании подсудимого.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref97#_ftnref97” \o “” [97] Рустамов Х.У. 1) Уголовный процесс.
Формы. С.88-89; 2) Дифференциация форм уголовного процесса: Автореф.
дис. … докт. юрид. наук. М., 1998. С. 13-14
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref98#_ftnref98” \o “” [98] Процессуальное значение деятельного
раскаяния заключается не в устранении судебного порядка, а в его
способствовании установлению объективной истины по делу: Щерба С.П.,
Савкин А.В. Деятельное раскаяние в совершенном преступлении. М., 1997.
С. 28-31. Еще более точно высказывается Н.П. Кириллова: “деятельное
раскаяние не исключает, а лишь смягчает уголовную ответственность и
может (Курсив наш. – К.Б.) являться основанием …” для освобождения от
нее: Кириллова Н.П. Прекращение уголовного дела по нереабилитирующим
основаниям. СПб., 1998. С. 20
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref99#_ftnref99” \o “” [99] Судебная статистика. М., 1998. С.
54-55
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref100#_ftnref100” \o “” [100] Уильям К.Брайсон. Указ соч. С.
175; Criminal procedure and the Constitution / by Jerold H.Isrfel,
Y.Kamisar, W.R.LaFave., St. Paul, Minnesota, 1989. С. 503 Гуценко К.Ф.
Указ. соч. С. 60
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref101#_ftnref101” \o “” [101] Тем не менее, даже в США
отмечается следующая закономерность: чем более тяжким является
преступление, тем менее вероятно заключение сделки. По некоторым особо
известным или жестоким преступлениям вопрос о соглашении с защитой даже
не обсуждается. См.: Махов В.Н., Пешков М.А. Указ. соч. С.178. Если к
этому добавить правило для суда не принимать признание вины обвиняемого
по преступлениям, за которые может быть назначена смертная казнь, то
очевидно, что именно преобладание публичного начала размывает почву под
сделками о признании вины.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref102#_ftnref102” \o “” [102] Давид Р. Указ. соч. С.281;
Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т.2 С.121; Мещеряков
Ю.В. Указ. соч.. С.58-71
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref103#_ftnref103” \o “” [103] Боботов С.В. Буржуазная юстиция.
Состояние и перспективы развития. С.166
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref104#_ftnref104” \o “” [104] См., например: Шейфер С.А.
Проблемы правовой регламентации доказывания в уголовно-процессуальном
законодательстве РФ // Государство и право. 1995. № 10. С.102; Никандров
В. Подсудимый заявил: ко мне применяли незаконные методы расследования
// Российская юстиция. 1995. № 8. С. 28; Тенчов Э.С., Кузьмина О.В.
Объективная истина и суд присяжных // Государство и право. 1994. № 11.
С.136; Куцова Э.Ф. Рецензия на учебник П.А.Лупинской: Уголовный процесс.
М., 1995 // Государство и право. 1995. № 12. С.159
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref105#_ftnref105” \o “” [105] Именно такой упрек можно высказать
сторонникам введения сделок о признании. Проект нового
Уголовно-процессуального кодекса РФ: Стенограмма № 2 Совместного
заседания ученых советов МГКА и Правовой Академии МЮ РФ // Проблемы
Российской адвокатуры. Сб. ст. М., 1997. С.45; Рогаткин А.А., Петрухин
И.Л. О реформе уголовно-процессуального права РФ // Проблемы Российской
адвокатуры. М., 1997. С.105-106; Якимович К.К. Первоочередные задачи
реформирования уголовно-процессуального законодательства // Актуальные
вопросы правоведения в современный период. Томск, 1995. С.256
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref106#_ftnref106” \o “” [106] Так, в США большинство сделок о
признании происходит после предъявления подозреваемому обвинительного
акта. Исключение составляют случаи его сотрудничества с полицией. Махов
В.Н., Пешков М.А. Указ. соч. С.172-173
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref107#_ftnref107” \o “” [107] Например, тенденция проведения
испытаний только одной из сторон (особенно испытания заподозренных в
ереси) коренным образом нарушает процессуальное равноправие, а в
отношении сервов суд выливался в голую расправу. Кроме того,
существовали и другие исключения из обвинительного порядка:
Чельцов-Бебутов М.А. Указ. соч. С. 195-196, 203-205. В древнерусском
обвинительном процессе еще ярче проявляются элементы будущего
инквизиционного производства: Власов В.И., Гончаров Н.Ф. История
розыскного процесса в России. Домодедово, 1997. С.15
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref108#_ftnref108” \o “” [108] Чельцов-Бебутов М.А. Указ. соч. С.
276-279
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref109#_ftnref109” \o “” [109] Так, этап расследования до ареста
по фелониям (тяжким преступлениям) в США характеризуется принадлежностью
“процессуальных” прав только офицеру полиции, но не лицу, в отношении
которого ведется производство. Подробнее см: Criminal procedure and the
Constitution / by Jerold H.Isrfel, Y.Kamisar, W.R.LaFave., St. Paul,
Minnesota, 1989. С. 4-5
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref110#_ftnref110” \o “” [110] Иногда встречается и третий
подход, когда выделяют тип розыскного средневекового процесса,
состязательного – островного (англосаксонского) процесса и смешанного –
континентального (франко-германского). В силу смешения различных
оснований классификации (национальных и исторических форм
судопроизводства) данный подход не выдерживает критики. Тем не менее
существует выделение островного и континентального типов процесса,
которые, в отличие от идеальных (исторических), являются национальными
(реальными) типами судопроизводства. Их в свою очередь можно и нужно
характеризовать с точки зрения состязательных и розыскных начал.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref111#_ftnref111” \o “” [111] Розин Н.Н. Уголовное
судопроизводство. Петроград, 1916
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref112#_ftnref112” \o “” [112] Фойницкий И.Я. Курс уголовного
судопроизводства. СПб., 1996; Случевский В.К. Учебник русского
уголовного процесса. СПб., 1910
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref113#_ftnref113” \o “” [113] В.К. Случевский вместо
состязательного применяет термин следственно-обвинительный: Случевский
В. Указ. соч. С.45
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref114#_ftnref114” \o “” [114] Апарова Т.В. Суды и судебный
процесс Великобритании. М., 1996. С.3; Боботов С.В. Буржуазная юстиция.
С.124-125; Давид Р. Указ. соч. С. 102, 119-134
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref115#_ftnref115” \o “” [115] Подробнее об этом будет сказано в
следующей главе.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref116#_ftnref116” \o “” [116] Дельмас-Марти М. Проблема
интернационализации и европейская модель уголовного правосудия //
Уголовная юстиция: Проблемы международного сотрудничества. М., 1994.
С.39
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref117#_ftnref117” \o “” [117] Случевский В. Указ. соч. С. 49;
Смирнов А.В. Принципы уголовного процесса. С. 25; Саркисянц Г.П.
Принципы предварительного следствия в советском уголовном процессе. М.,
1952; Демидов И.Ф. Принципы советского уголовного процесса // Курс
советского уголовного процесса. М., 1989. С.142-144; Якупов Р.Х.
Уголовный процесс. М., 1998. С.60-61
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref118#_ftnref118” \o “” [118] Данную мысль выражает Розин Н.Н.
Указ. соч. С. 341-342. По мнению В.К. Случевского, в системе принципов
на первом месте идут противостоящие друг другу публичность (основной
принцип) и диспозитивность (дополнительный принцип). Диспозитивность же
проявляется в формах отказа от своих прав и пассивности суда: Случевский
В. Указ. соч. С. 49-54
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-23.htm” \l
“_ftnref119#_ftnref119” \o “” [119] Положение о том, что содержанием
законности в российском уголовном процессе является состязательность,
уже высказывалось в литературе: Стецовский Ю.И. Концепция судебной
реформы и проблемы конституционной законности в уголовном
судопроизводстве. С.102-114
Глава 3 Законность в российском уголовном процессе
§ 1 Международно-правовые и конституционные начала независимости
суда и равноправия сторон как основное содержание законности в
российском уголовном процессе
Исследование содержания законности в российском уголовном процессе
логично произвести в следующей последовательности. Во-первых, необходимо
определить, к какому типу относится отечественный уголовный процесс и
какие принципы составляют основное содержание в нем законности. Для
этого следует обосновать положение, что российское уголовное
судопроизводство должно принадлежать к состязательному типу, то есть
принципы независимости суда и равноправия сторон должны характеризовать
в нем законность. Во-вторых, необходимо проанализировать проблемы
реализации принципов независимости суда и равноправия в российском
уголовном процессе. Рассмотрению данных вопросов и посвящается настоящая
глава.
Поскольку во второй главе настоящей работы был сделан вывод о том, что
смешанный уголовный процесс современного демократического государства
принадлежит к состязательному типу, постольку можно заключить, что
уголовный процесс России как “демократического федеративного правового
государства” (ст.1 Конституции РФ) также относится к состязательному
типу HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l
“_ftn1#_ftn1” \o “” [1] . Для обоснования этого положения необходимо
обратиться к межнациональному значению принципов состязательного
процесса и к их закреплению в общепризнанных нормах международного права
и Конституции РФ.
Из глубины веков римское право донесло до современности два важнейших
исходных процессуальных принципа: никто не может быть судьей в своем
собственном деле (nemo judex in re sua) и должна быть выслушана
противная сторона (audiatur et altera pars). Эти бесспорные HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn2#_ftn2” \o “”
[2] , основополагающие начала в мировой культуре обусловили идею должной
правовой процедуры и доктрину законного судебного разбирательства в
англосаксонских и континентальных правовых системах соответственно
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l
“_ftn3#_ftn3” \o “” [3] . Эти положения выступают тезисами
естественного права у Дж. Локка, они связаны с идеями Ш. Монтескье, они
нашли свое отражение в V поправке к Конституции США. Независимость суда
и равенство сторон раскрывают сущность состязательного процесса и потому
могут быть представлены англоязычным понятием должной правовой процедуры
(due process of law), соблюдение которой и есть законность.
Употребление понятия должной правовой процедуры восходит к английским
статутам XIV века. Наиболее полно оно раскрывается в американской
юридической науке, хотя и не имеет однозначного толкования HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn4#_ftn4” \o “”
[4] . Целесообразно привести два широко известных ее определения.
Согласно Д. Вебстеру, смысл данного выражения состоит в том, что
материальное уголовное право может быть реализовано не иначе, как
посредством привлечения всех релевантных доказательств для исследования
обстоятельств дела судом с участием наделенных равными процессуальными
правами сторон и последующего вынесения судебного решения HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn5#_ftn5” \o “”
[5] . По мнению авторов энциклопедии “Американская юриспруденция”,
должная правовая процедура предполагает, что любому лицу, в отношении
которого возникает вопрос о лишении его жизни, свободы или
собственности, должны быть предоставлены право на ознакомление с
существом обвинения, право на защиту, право на разбирательство его дела
правомочным справедливым судом HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn6#_ftn6” \o “”
[6] . Даже поверхностный анализ приведенных дефиниций должной правовой
процедуры позволяет выявить их соответствие началам независимости суда и
равенства сторон. При этом первое из определений больше подчеркивает
стремление суда к установлению объективной истины, а второе
ограничивается воспроизведением конституционных положений.
На наш взгляд, употребление термина “должная правовая процедура” более
предпочтительно для раскрытия содержания законности, чем “законное
судебное разбирательство” в силу нескольких обстоятельств. Во-первых,
предметом настоящего исследования является законность в состязательном
уголовном процессе, к которому ближе судопроизводство стран
англосаксонского права. Во-вторых, данная формулировка подчеркивает
необходимость соблюдения права в самих законах, в отличие от некоторой
тавтологичности отвергаемого выражения. В-третьих, формула законного
судебного разбирательства может быть отождествлена с одноименной стадией
процесса, в то время как состязательные начала законности в известных
пределах должны распространяться и на досудебное производство. И,
наконец, понятие должной правовой процедуры точно отражает смысл
принципов как эталона, идеала для области сущего. Тем не менее
предпочтение островного термина континентальному не должно приводить к
их противопоставлению в силу одинаковости значения обоих. К тому же
английское due process of law иногда переводится в процессуальной
литературе как законное судебное разбирательство HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn7#_ftn7” \o “”
[7] .
Несмотря на английское происхождение, должная правовая процедура не
является исключительным явлением англо-американского уголовного
процесса. Она органично связана с гражданским обществом и правовым
государством, она свойственная любому цивилизованному судопроизводству,
невозможному без начал состязательности.
Согласно Конституции РФ, “Общепризнанные принципы и нормы международного
права и международные договоры Российской Федерации являются составной
частью ее правовой системы. Если международным договором Российской
Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то
применяются правила международного договора” (ч.4 ст.15) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn8#_ftn8” \o “”
[8] . В этой связи целый ряд международно-правовых актов в той или иной
степени формулируют независимость суда и равноправие сторон. Для
подтверждения выделим конкретные нормы международного права.
Всеобщая Декларация прав человека предусматривает следующие правила:
“каждый человек, для определения…. обоснованности предъявленного ему
уголовного обвинения, имеет право, на основе полного равенства, на то,
чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований
справедливости независимым и беспристрастным судом”(ст.10); “каждый
человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться
невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным
порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему
обеспечиваются все возможности для защиты” (ст.11) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn9#_ftn9” \o “”
[9] .
“Каждый имеет право, при рассмотрении любого уголовного обвинения,
предъявляемого ему,… на справедливое и публичное разбирательство дела
компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на
основании закона” – гарантирует Международный Пакт о гражданских и
политических правах (ч.1 ст.14) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn10#_ftn10” \o
“” [10] .
Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод содержит
норму аналогичного характера: “Каждый имеет право… при рассмотрении
любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое
публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и
беспристрастным судом, созданным на основании закона” (ст.6) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn11#_ftn11” \o
“” [11] . Кроме того, особое внимание в международно-правовых актах
уделяется праву обвиняемого на защиту как важнейшему элементу принципа
равноправия сторон (ст. 14 Международного Пакта о гражданских и
политических правах; ст.6 Европейской Конвенции о защите прав человека и
основных свобод).
Идеи независимости суда и равенства сторон нашли свое прочное место не
только в нормах международного права, но и в российском
законодательстве. Согласно ч.3 ст.123 Конституции РФ, судопроизводство в
России осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.
Поскольку с одной стороны, принципы состязательного уголовного процесса
удачно отражены в понятии должной правовой процедуры, а с другой – они
закреплены в нормах международного права и Конституции РФ, постольку для
характеристики содержания законности в российском уголовном процессе
возможно использование термина должная правовая процедура.
Действительно, данное понятие употребляется не только в процессуальной
науке HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l
“_ftn12#_ftn12” \o “” [12] , но и в отечественном законодательстве.
Так, в Декларации прав и свобод человека Союза ССР от 5.09.1991 г.
(ст.15) провозглашено: “Каждый человек, привлекаемый к ответственности
за правонарушение, считается невиновным, пока его вина не будет
установлена судом в рамках надлежащей правовой процедуры (курсив наш –
К.Б.)” HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l
“_ftn13#_ftn13” \o “” [13] . Дело даже не в самой терминологии. Главное
заключается в том, что и общепризнанные нормы международного права, и
Конституция РФ закрепляют идею состязательности уголовного процесса.
Изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что действующее
уголовно-процессуальное законодательство России должно закреплять
принципы состязательного типа уголовного процесса. Следовательно, при
исследовании содержания законности именно на их реализацию должно быть
обращено внимание. При этом рассмотрение реализации принципов
состязательности имеет важное практическое значение. Оно выражено в том,
что принципы состязательности могут послужить критериями: 1) оценки
соответствия норм российского уголовно-процессуального права
международным стандартам; 2) разработки рекомендаций по
совершенствованию уголовно-процессуального законодательства с целью
последовательного его преобразования по состязательному типу; 3)
определения и классификации существенных процессуальных нарушений как
оснований для отмены приговоров, направления дел на дополнительное
расследование и для признания доказательств недопустимыми HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn14#_ftn14” \o
“” [14] .
Прежде чем перейти к анализу обеспечения независимости суда и равенства
сторон в российском уголовном процессе, следует сделать несколько
замечаний, определяющих рамки дальнейшего исследования.
Все многогранное содержание законности не рассматривается и не может
быть рассмотрено в настоящей работе. Это объясняется тем, что законность
в российском уголовном процессе исследуется с позиции типа (идеальной
модели) судопроизводства. В то же время содержание законности может быть
еще более приближено к конкретной, реальной правоприменительной
практике. Поскольку ввиду обособленности предмета регулирования каждому
институту в рамках правовой отрасли свойственны особенности юридического
воздействия HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm”
\l “_ftn15#_ftn15” \o “” [15] , постольку содержание законности
отличается не только в типах процессов, но и в отдельных стадиях и
институтах отрасли права. Однако эти вопросы не входят в предмет данной
работы.
К тому же важно отметить еще два обстоятельства. Первое касается
толкования ч.3 ст.123 Конституции РФ. Из буквального смысла нормы
следует, что состязательность и равноправие сторон являются
однопорядковыми положениями. Однако на основе вышеизложенного равенство
прав сторон является составной идеей состязательности, наряду с
независимостью суда. По справедливому утверждению В.М. Савицкого, такое
толкование не противоречит действующей Конституции, так как при
подготовке ее проекта на первый план выдвинулась задача раскрыть
содержание термина “состязательность” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-31.htm” \l “_ftn16#_ftn16” \o
“” [16] . Второе обстоятельство требует учитывать особенности
уголовно-процессуальной состязательности (или степени смешения “чистой”
состязательности с публичностью), так как ч.2 ст. 118 Конституции РФ,
кроме уголовного, предусматривает еще три вида судопроизводства:
конституционное, гражданское и административное, каждое из которых
должно строиться по принципу состязательности.
Итак, поскольку законность предполагает правовое содержание законов,
постольку необходимо обращение к правовым началам. Согласно используемой
типологии, российский уголовный процесс относиться к состязательному
типу. Следовательно, в уголовно-процессуальном законодательстве должны
содержаться основные правовые начала состязательности: независимость
суда, стремящегося к объективной истине, и предоставление каждой стороне
достаточных процессуальных возможностей для отстаивания своей правоты.
Рассмотрим реализацию этих принципов в российском уголовном процессе с
учетом общепризнанных норм международного права.
§ 2 Процессуальные средства обеспечения
независимости суда
Важнейшее правило, согласно которому никто не может быть судьей в своем
собственном деле (nemo judex in re sua), очень богато своим содержанием.
Когда говорится о независимости суда как об основополагающем начале
состязательного типа уголовного процесса, подразумевается множество
идей, положений, требований. Так, независимость суда означает и его
самостоятельность от других ветвей государственной власти, и
невозложение на него функций обвинения и защиты, и его способность
правильно разрешить дело, будучи беспристрастным и компетентным
правоприменителем. HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_msocom_1#_msocom_1” [К.Б.1]
В советской уголовно-процессуальной литературе содержание принципа
независимости суда ограничивалось его процессуальной самостоятельностью,
руководящим положением, принятием решений на основе внутреннего
убеждения и подчинением закону HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn17#_ftn17” \o
“” [17] . Как одна из составляющих должной правовой процедуры,
судейская независимость требует более широкого подхода. Для рассмотрения
реализации данного принципа в российском уголовном процессе необходимо
классифицировать вытекающие из него положения.
В русской процессуальной науке распространенным было деление
независимости суда на внешнюю и внутреннюю. К внешней относились
положения, обеспечивающие независимость судебной власти в целом, то есть
отделение судебной власти от исполнительной и законодательной и
вытекающие отсюда требования. К внутренней причислялись принципы,
обеспечивающие независимость личности судьи, в том числе и
психологические факторы в виде условий судебной службы, надзора за
судами, отводов, гласности и другие) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn18#_ftn18” \o
“” [18] . Очевидно, что в данной классификации основанием служит
субъект независимости. Представляется, что выделение наукой таких
существенных признаков субъекта как его защищенность от посторонних
влияний и его способность отправлять правосудие также органично
дополняют внешнюю и внутреннюю независимость как независимость судебной
власти и судьи HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn19#_ftn19” \o
“” [19] . Тогда к внешней независимости относится самостоятельность
функции юстиции, институт отводов, несменяемость, неприкосновенность
судей, достойное материальное содержание, несовместимость судебных и
административных округов по территориальному признаку. Внутреннюю
независимость обеспечивают требования, предъявляемые к кандидатам на
судебные должности, порядок формирования состава суда, подсудность.
Кроме того, можно выделить в зависимости от состава суда независимость
профессиональных судей и независимость народных или присяжных
заседателей.
Однако классификация только по признакам субъекта не может обеспечить
глубокого изучения данного вопроса. К тому же она носит весьма условный
характер. Так, многие положения принципа судейской беспристрастности
могут быть отнесены как к внешней, так и к внутренней независимости.
Например, нравственные, образовательные и профессиональные требования к
личности судьи не только обеспечивают его способность отправлять
правосудие, но и тесно связаны с его независимостью от посторонних
воздействий. Судебная власть, представляемая некомпетентными лицами, в
любом случае оказывается под чьим-либо влиянием.
Другая распространенная классификация содержания независимости суда
имеет в своем основании ее объект. “Три силы могут угрожать судейской
независимости – стороны, правительство и общество” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn20#_ftn20” \o
“” [20] . Если содержание независимости от сторон и от правительства не
вызывает каких-либо трудностей, то независимость от общества требует
пояснений. Этот вид независимости точнее назвать не от общества, а “от
толпы”. Сущность независимости суда от общества заключается в том, чтобы
судья руководствовался законом, а не стереотипами социальных групп,
общественным мнением, политическими соображениями, эмоциями или
сообщениями средств массовой информации HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn21#_ftn21” \o
“” [21] . В качестве иллюстрации можно привести норму, предусмотренную
ч.4 ст.438 УПК, согласно которой, в случае осведомленности присяжного
заседателя о подлежащем рассмотрению деле, председательствующий решает
вопрос об освобождении присяжного от участия в разбирательстве. Таким
образом обеспечивается независимость суда от общества, ибо судья с уже
сформированным внутренним убеждением не может быть справедливым
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn22#_ftn22” \o “” [22] .
Четвертым объектом независимости суда является законодательная власть и
в определенном отношении закон. Кроме отделения судебной функции от
законодательной, необходимо подчеркнуть независимость суда от закона
(разумеется, в известных пределах). Суду принадлежит право толкования
закона, а последний не регламентирует внутреннее убеждение
правоприменителя. В отличие от розыскного процесса объектом управляющих
воздействий законодателя служит не личность судьи, а процесс правосудия.
Актуальность этой проблемы обусловлена все большим признанием прецедента
как источника (формы) права, что тесно связано с судейской
независимостью и, следовательно, с состязательным процессом. Не
рассматривая вопрос об источниках уголовно-процессуального права,
отметим неосновательность полного отрицания роли и значение прецедента,
в том числе и в континентальной правовой системе HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn23#_ftn23” \o
“” [23] . В этой связи важнейшее значение принадлежит конституционным
нормам: судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и
федеральному закону; суд, установив при рассмотрении дела несоответствие
акта государственного или иного органа закону, принимает решение в
соответствии с законом (ст.120). Особая роль принадлежит также праву
обращения суда с запросом в Конституционный Суд РФ (ч.4 ст.125)
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn24#_ftn24” \o “” [24] . Стремление суда к объективной истине
подчеркивает его подчинение материальному закону, правильное применение
которого невозможно без установления действительных обстоятельств дела и
правильной их юридической оценки. В то же время стремление суда к
объективной истине означает с одной стороны, подчинение его
процессуальному закону, а с другой – необходимость закрепления в нем
оптимальных правил достижения объективной истины. Таким образом,
подчинение суда закону является одной из важнейших гарантий его
независимости. В целом, образно можно сказать, что суд должен быть не
зависим от всего, кроме объективной истины, или наоборот, суд должен
быть зависим только от объективной истины.
Если первая классификация проводится по субъекту, вторая по объекту
независимости, то третья должна иметь в основании средства ее
обеспечения. Это деление представляется наиболее удобным для
рассмотрения реализации данного принципа в российском уголовном
процессе. Классификация по способам обеспечения судейской независимости
ближе всех находится к выделению правил или принципов, составляющих
данное начало более высокого уровня. В литературе гарантии независимости
суда подразделяются на политические, материальные и юридические, а
последние – на судоустройственные и судопроизводственные HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn25#_ftn25” \o
“” [25] . Для настоящей работы из всех возможных средств обеспечения
независимости субъекта, разрешающего дело, выделим
уголовно-процессуальные и непроцессуальные, в зависимости от их
отношения к сфере уголовно-процессуального регулирования.
К непроцессуальной независимости суда будут отнесены юридические нормы
других отраслей права и организационные принципы и правила. В их числе
следует указать на запрет на осуществление правосудия органами
исполнительной и законодательной власти, единство судебной системы и
запрет на создание чрезвычайных судов (ст.ст. 10, 118 Конституции РФ,
ст.ст.1, 3, 4 Федерального конституционного закона “О судебной системе
Российской Федерации”); наличие у судов достаточных
материально-технических возможностей для отправления правосудия (ст.124
Конституции РФ; ст.ст.30-33 Федерального Конституционного закона “О
судебной системе Российской Федерации”); самостоятельность в сфере
судебного управления (ст. 126 Конституции РФ; ст.ст.19, 29 Федерального
Конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации”);
особенности и единство непроцессуального статуса судей (и других членов
суда), порядок наделения и прекращения их полномочий, несменяемость и
неприкосновенность судей, порядок привлечения их к уголовной и другой
ответственности (ст.ст. 119, 121, 122 Конституции РФ; ст.ст. 11-16
Федерального Конституционного закона “О судебной системе Российской
Федерации”); установление уголовной ответственности за оказание
незаконного воздействия на судей (ст.ст. 294-298, 303, 307, 309, 311,
315 УК РФ), порядок профессионального отбора кандидатов на судебные
должности HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn26#_ftn26” \o “” [26] . К непроцессуальным гарантиям независимости
суда следует отнести также право судьи на отставку; порядок продвижения
по службе и применения поощрений; несовместимость с занятием другими
видами деятельности; наличие системы органов судейского сообщества;
предоставление судье за счет государства материального и социального
обеспечения, соответствующего его высокому статусу; право судьи не
давать каких-либо объяснений по существу рассмотренных дел;
неприкосновенность жилища, служебного помещения судьи, используемого им
транспорта и средств связи, корреспонденции, принадлежащего ему
имущества и документов (ст.ст. 3, 9-10, 16 Закона РФ от 26.06.1992 “О
статусе судей в Российской Федерации”, ст. 2 Федерального закона РФ “О
мировых судьях в Российской Федерации” HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn27#_ftn27” \o
“” [27] ).
Непроцессуальные гарантии независимости суда всегда привлекали внимание
ученых и достаточно подробно исследованы. Нередко поиск причин так
называемого “обвинительного уклона” производился в сфере психологии
судей HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn28#_ftn28” \o “” [28] . Однако призывы к беспристрастности не
могли принести желаемого результата, поскольку в розыскном процессе
судья не может быть независим. Закономерен вывод исследователей об
объективности обвинительного уклона или “презумпции виновности”, которые
распространяются на 80% служителей юстиции помимо их желаний HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn29#_ftn29” \o
“” [29] . Следовательно, независимость судьи должна быть обеспечена не
только его психологической или профессиональной подготовкой, но и самой
процессуальной формой. Такой подход объясняет особую актуальность
исследования процессуальных аспектов судейской беспристрастности
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn30#_ftn30” \o “” [30] .
Значительное число уголовно-процессуальных норм направлены на
обеспечение независимости суда. Среди них необходимо указать на
коллегиальность рассмотрения дела, правила подсудности и формирования
состава суда, гласность судопроизводства, процессуальные формы судебного
надзора, институт отводов, начала непосредственности и оценки
доказательств по внутреннему убеждению, а также на другие требования,
вытекающие из разделения процессуальных функций обвинения, защиты и
разрешения дела. В этой связи заслуживают положительной оценки редакции
ст.17 и ст.33 Проекта УПК РФ, которые выгодно отличаются своей полнотой
от ст.16 УПК. Кроме того, независимость суда исследовалась и с позиции
других процессуальных положений, например, сквозь призму принципа
всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn31#_ftn31” \o “” [31] . Перейдем к анализу этих процессуальных
положений.
Коллегиальное рассмотрение уголовных дел является одной из
процессуальных гарантий обеспечения независимости суда. В русской
процессуальной науке подробно исследованы преимущества коллегиального
состава суда перед единоличным HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn32#_ftn32” \o
“” [32] . В контексте независимости суда к ним относятся: 1) большая
объективность и способность разобраться в деле нескольких судей, чем
возможная субъективность одного; 2) значительная самостоятельность суда
от органов исполнительной власти, особенно при участии присяжных; 3)
трудность непроцессуального воздействия обвинителя и защиты на личность
многих судей, особенно неизвестных заранее; 4) увеличение свободы
внутреннего убеждения, связанного с чувством меньшей ответственности
перед исполнительной властью; 5) значительная независимость суда от
общественных стереотипов, политических установок в связи с наличием
представителей разных слоев общества; 6) непредвзятость судей в силу их
неосведомленностью с содержанием материалов предварительного
производства и некоторые другие.
В российском уголовном процессе большинство уголовных дел
рассматриваются коллегиально (п.5 ст. 32 Конституции РФ, ст. 15 УПК и
ст. 34 Проекта УПК). Так, в 1993 году районными (городскими) судами
коллегиально было рассмотрено 77% уголовных дел, в 1994 г. – 63%, в 1995
г. – 64%, 1996 г. – 61% HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn33#_ftn33” \o
“” [33] . В 1998 году в городе Петрозаводске этот показатель составил
62%. В деятельности судов 2-го звена коллегиальное рассмотрение дел
превышает 90%. Несмотря на увеличение в ходе реформы единоличного
рассмотрения уголовных дел, коллегиальность остается важной гарантией
принципа независимости суда при разбирательстве по преступлениям
повышенной общественной опасности.
Различный состав судов в числе других факторов определяется конкретной
категорией подсудных им дел. В связи с этим коллегиальность тесно
связана с институтом подсудности. Трудно переоценить значение последней
для обеспечения независимости суда. Способности и возможности разрешить
многообразные уголовные дела неодинаковы у различных судебных
учреждений. Поэтому рассмотрение судом неподсудного ему дела
свидетельствует о его некомпетентности. Роль данной нормы подчеркивает
требование ч.1 ст. 47 Конституции РФ: “никто не может быть лишен права
на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых
оно отнесено законом”. Следовательно, институт подсудности тесно связан
и с равноправием сторон, поскольку согласие или отказ обвиняемого на
изменение подсудности обеспечивает его равенство с обвинителем. Данные
требования нашли свое выражение в ст.38 и 40 УПК, согласно которым
вышестоящий суд вправе принять к своему производству в качестве суда
первой инстанции любое уголовное дело, подсудное нижестоящему суду, при
наличии ходатайства обвиняемого. Аналогичные правила предусмотрены
ст.262, 266 Проекта УПК.
Процедура формирования состава суда имеет своей непосредственной целью
создание компетентного и объективного органа, разрешающего дело. Не
случайно в действующем УПК целый ряд статей детально ее регламентирует
(ст.ст.438-445). Участие в рассмотрении дела народных заседателей, не
избранных в установленном порядке или с истекшим сроком полномочий,
означает наличие незаконного состава суда, что в любом случае
предполагает его некомпетентность и необъективность.
Одним из важных условий обеспечения независимости суда является
гласность судебного разбирательства. Смысл данного правила заключается в
доступности информации о судебном производстве широкому кругу лиц.
Начало гласности судебного разбирательства происходит из публичного
(общественного) характера судебной деятельности HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn34#_ftn34” \o
“” [34] . В этом отношении необходимо отличать гласность от устности и
непосредственности. Так, русская процессуальная наука выделяла гласность
для общества и гласность для сторон HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn35#_ftn35” \o
“” [35] , последняя как раз и охватывается понятием непосредственности
(или устности в противовес “посредственности” – письменности). Гласное
судебное разбирательство предусматривается и нормами международного
права (ст.10 и 11 Всеобщей Декларации прав человека; ст.6 Европейской
Конвенции о защите прав человека и основных свобод), и российским
законодательством (.1 ст.123 Конституции РФ, ст.18 УПК).
Под углом зрения надзора за судебной деятельностью независимость суда
может рассматриваться в рамках нескольких проблем. Во-первых, наличие
самого надзора является необходимой предпосылкой объективности и
компетентности судей. Без руководства деятельностью судов не может быть
единообразного применения закона, а также исправления и устранения
допущенных нарушений. В то же время пределы такого надзора не должны
нарушать судейскую самостоятельность, то есть проникать в сферу
внутреннего убеждения. Во-вторых, надзор может осуществляться со стороны
различных субъектов, которые неодинаковым образом влияют на судейскую
независимость. Для состязательного процесса основным должен быть
судебный надзор, а не надзор административной власти или прокуратуры.
Оба эти правила нашли свое отражение в действующем законодательстве.
Так, право осужденного на пересмотр его дела вышестоящим судом имеет
ранг международно-правового принципа (ст. 2 Протокола № 7 от 22 ноября
1984 г. к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных
свобод). Аналогичное правило предусмотрено ч. 3 ст.50 Конституции РФ.
Более того, Конституционный Суд РФ признал неконституционной
уголовно-процессуальную норму, запрещающую обжаловать приговор
Верховного Суда РФ в кассационном порядке (ч.5 ст.325 УПК) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn36#_ftn36” \o
“” [36] . Далее, согласно ст. 126 Конституции РФ и ст. 19 Федерального
Конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации”,
Верховный Суд РФ осуществляет в предусмотренных федеральным законом
процессуальных формах судебный надзор за деятельностью судов и дает
разъяснения по вопросам судебной практики. При пересмотре приговоров,
как главнейшей процессуальной форме судебного надзора, указания
вышестоящих инстанций не могут предрешать вопросы доказанности или
недоказанности обвинения, о достоверности или недостоверности того или
иного доказательства и о преимуществах одних доказательств перед
другими, о применении судом первой инстанции того или иного уголовного
закона и о мере наказания (ч.2 ст.352 и ч.7 ст.380 УПК; ч.3 ст.447 и
ч.7,8 ст.471 Проекта УПК РФ). Данное положение нашло отражение в
Постановлении Конституционного Суда РФ HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn37#_ftn37” \o
“” [37] .
Законодательная реформа свидетельствует также об уменьшении роли надзора
прокуратуры в судебных стадиях. Федеральный закон “О Прокуратуре
Российской Федерации” вместо функции прокурорского надзора за
исполнением законов при рассмотрении дел в судах как самостоятельной
отрасли надзора предусматривает осуществление прокурором уголовного
преследования в суде в форме государственного обвинения (ст. 35). В
настоящее время прокуратуре не принадлежит осуществление “высшего
надзора”, как по ст. 176 Конституции РФ 1978 г. По справедливому
замечанию И.Я. Фойницкого, прокуратура как орган надзора за законностью
учреждена по отношению к правительственной власти, а не к судебной. Она
консультант для правительства, но не для суда, так как возложение на нее
обязанностей стража закона против суда противоречит природе как
прокурорской, так и судебной власти, ослабляя их обеих. Надзор за судом
подрывает главнейшую функцию прокуратуры – обвинительную HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn38#_ftn38” \o
“” [38] . Положение прокурора в уголовном процессе – одна из ключевых
проблем состязательности, которая подлежит исследованию и с точки зрения
освобождения суда от функции уголовного преследования, и в контексте
равноправия сторон. Под углом зрения надзора за судебной деятельностью
можно ограничиться изложенным и перейти к рассмотрению другого
процессуального средства обеспечения независимости суда – института
отводов.
Отвод субъекта, выполняющего функцию разрешения дела, – важнейшая
гарантия его непредвзятости и объективности, поскольку соблюдение правил
формирования состава суда не всегда может обеспечить его независимость в
силу особенностей каждого конкретного разбирательства по делу HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn39#_ftn39” \o
“” [39] . Обстоятельства, исключающие возможность участия судьи
(субъекта юстиции, в том числе народного и присяжного заседателя) в
рассмотрении уголовного дела, детально регламентированы законом
(ст.ст.23, 59, 60 УПК). Сущность данных обстоятельств заключена в
описании случаев, предполагающих присутствие у судьи определенной
установки, предвзятости, которая может послужить основанием разрешения
дела вместо объективной истины. Сущность проявляется в двух группах
оснований отвода судьи. К первой относится личная его заинтересованность
(родственные и иные непроцессуальные отношения с участниками процесса, а
также причинение ему вреда преступлением (например, если судья был
потерпевшим в материально-правовом смысле). Вторую группу составляют
обстоятельства, свидетельствующие о наличии у судьи уже сложившегося
мнения по делу, и уголовный процесс с точки зрения формирования
внутреннего убеждения теряет смысл. В зависимости от того, на основе
какой информации сложилось убеждение судьи – полученной в рамках
производства по делу или извне – основания отвода можно разделить еще на
две подгруппы.
Во-первых, судья подлежит отводу если он выполнял по делу: а) функцию
обвинения или защиты (участвовал в качестве обвинителя, гражданского
истца, представителя потерпевшего, лица, производившего дознание,
следователя, защитника, представителя обвиняемого, гражданского
ответчика); б) функцию юстиции (недопустимость повторного участия судьи
в рассмотрении дела). В этой связи целесообразно законодательное
закрепление недопустимости участия судьи в рассмотрении дела, если он
санкционировал принудительные действия органов дознания или следствия по
данному факту или осуществлял предание суду HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn40#_ftn40” \o
“” [40] . Основанием отвода судьи является также его иное знакомство с
материалами дела (участие в качестве переводчика, эксперта,
специалиста). Из этой классификации вытекает необходимость дополнить
норму требованием отвода судьи, если он выполнял обязанности секретаря
судебного заседания, понятого или надзирающего за расследованием
прокурора, поскольку информированность секретаря судебного заседания не
охватывается личной заинтересованностью, а прокурор не всегда является
обвинителем (что вытекает из разъяснения наименований в том числе ст.5
Проекта УПК).
Во-вторых, судья подлежит отводу, если его внутреннее убеждение
сформировалось на основе полученной информации вне производства по делу.
К этой группе оснований относятся два случая: а) когда судья обладает
такими сведениями, которые позволяют его вызвать в качестве свидетеля
для участия в деле (если он был очевидцем преступления) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn41#_ftn41” \o
“” [41] ; б) отмеченное выше основание освобождения от участия в
рассмотрении дела присяжного заседателя при его информированности по
существу предмета доказывания. Участие судьи по делу в качестве
свидетеля требует расширительного толкования (ч.1 ст.59 УПК). Отвод
должен состояться не только в случае необходимости его вызова в качестве
свидетеля, но и при всякой возможности такого вызова. Это правило удачно
закреплено в ст. 60 Проекта УПК.
Однако проблема ведущего процесс органа – очевидца по делу этим далеко
не исчерпана. Если для субъекта юстиции, разрешающего дело,
внепроцессуальная информированность является презумпцией его
необъективности, то для обвинителя все обстоит иначе. Функция обвинения
предполагает подкрепление обвинительного тезиса информацией, которую
сторона вправе отыскивать непроцессуальными средствами, а затем
представить ее суду для собирания – преобразования в
уголовно-процессуальные доказательства (легализации) HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn42#_ftn42” \o
“” [42] . Иные причины лежат и в основаниях отвода субъекта,
выполняющего функцию расследования в розыскном процессе (одновременное
обвинение, защита и разрешение дела). В данном случае обстоятельством,
исключающим его участие в деле, будет не осведомленность и наличие у
него внутреннего убеждения (оно просто не нужно), а приоритет функции
источника доказательств перед осуществлением расследования,
исключительность свидетельской функции HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn43#_ftn43” \o
“” [43] . Вот почему справедливы утверждения о том, что следователь –
очевидец преступления не должен подлежать отводу, если кроме него есть
множество других очевидцев, способных дать необходимые показания.
Действительно, розыск только выиграет в случае осведомленности его
субъекта. Так, осмотр места происшествия будет более продуктивным, если
следователь, будучи очевидцем преступления, знает где и какие следы надо
искать.
Поскольку по действующему российскому законодательству следователь (как
и лицо, производящее дознание) выполняет функцию расследования,
постольку его внепроцессуальная информированность (в отличие от судьи)
далеко не во всех случаях должна являться основанием его отвода. Анализ
действующего законодательства позволяет привести дополнительные
аргументы в пользу этого утверждения. Во-первых, если повторное участие
судьи в рассмотрении дела недопустимо (ст.60 УПК), то участие
следователя в предварительном следствии, которое ранее производилось по
данному делу, не является основанием для его отвода (ч.1 ст.64 УПК).
Во-вторых, следователю (как субъекту расследования, а не юстиции) не
претит возбуждение уголовного дела в связи с непосредственным
обнаружением признаков преступления (п.6 ч.1 ст.108 УПК), одновременно,
согласно ч.2 ст.178 УПК, следователь вправе произвести осмотр места
происшествия до возбуждения уголовного дела. В-третьих,
внепроцессуальная информированность следователя тесно связана с
использованием им результатов оперативно-розыскной деятельности для
подготовки и осуществления следственных действий (ст.11 Федерального
закона РФ от 12.08.1995 г. “Об оперативно-розыскной деятельности”).
Кроме того, ведомственные нормативные акты предусматривают
функционирование следственно-оперативных групп, в эффективной
деятельности которых как раз немаловажное значение имеет
внепроцессуальная осведомленность следователя. Наиболее ярко
внепроцессуальная информированность ведущего расследование субъекта
проявляется в случае выполнения оперативным работником обязанностей
лица, производящего дознание (ст.119 УПК).
Представляется необходимым определить, когда внепроцессуальная
информированность следователя (или дознавателя HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn44#_ftn44” \o
“” [44] ) является основанием для его отвода от участия в деле. Эта
проблема решается исходя из особенностей уголовного процесса, в силу
которых первоначальный этап движения дела всегда подчинен розыскному
началу. Этап общего расследования (inquisitio generalis), в том числе
возбуждение уголовного дела в связи с непосредственным обнаружением
признаков преступления, а тем более оперативно-розыскная деятельность)
не характеризуется принятием юстиционных решений, в отличие от
последующего специального расследования (inquisitio specialis). Поэтому
регулирование обстоятельств, исключающих участие в деле следователя и
дознавателя, должно строиться, на наш взгляд, следующим образом. До
привлечения лица в качестве обвиняемого следователь и дознаватель
подлежат отводу в случае необходимости их допроса в качестве свидетеля,
то есть при отсутствии других очевидцев, так как функция свидетеля
исключительна. С момента вынесения постановления о привлечении лица в
качестве обвиняемого (включая составление постановления) следователь и
дознаватель подлежат отводу, если они могут быть вызваны в качестве
свидетеля, так как принятие юстиционных решений требует
беспристрастности. Таким образом, следует закрепить в УПК правило,
согласно которому следователю или лицу, производящему дознание –
очевидцам преступления необходимо предоставить право произвести
неотложные следственные действия при условии отсутствия необходимости их
допроса в качестве свидетеля. Данное предложение поддерживается
большинством судей (55%), прокуроров и следователей прокуратуры (65%),
следователей МВД (70%), работников органов дознания (свыше 75%) и
вызывает возражения у половины адвокатов (при 34% не уверенных в
ответе).
Действующий УПК, как и его проект, запрещает входить в состав суда
лицам, состоящим в родстве между собой. Представляется, что данная норма
относится к третьей группе оснований отвода, которая заключается в
незаконности (некомпетентности) состава суда. Незаконность состава суда
связана с нарушением порядка его формирования и может состоять в
неравенстве между судьями, в том числе в наличии какой-либо
непроцессуальной зависимости между членами суда (например, в отношении
подчиненности между присяжными заседателями). Если первые две группы
обстоятельств, исключающих участие в деле субъекта юстиции,
обусловливались особенностями конкретного уголовного дела, то отвод
судьи по рассматриваемому основанию возможен и безотносительно к
обстоятельствам дела HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn45#_ftn45” \o
“” [45] .
В Проекте УПК учтены многие вышеуказанные положения. Вместе c тем
регламентация в нем отводов далека от совершенства. Так, туманным
остается вопрос об участии в деле судьи, который санкционировал
принудительные действия органов уголовного преследования, в том числе
утверждал заключение под стражу в качестве меры пресечения (ст.61
Проекта) HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn46#_ftn46” \o “” [46] . В этом отношении выигрывает аналогичная
статья действующего УПК. К тому же трудно объяснимо положение Проекта
УПК, при котором участие судьи в качестве прокурора не влечет его
устранение из рассмотрения дела.
Обобщая изложенное, можно сформулировать рекомендации по
совершенствованию Проекта УПК. Так, ст. 60 Проекта УПК желательно
изложить в следующей редакции:
(1) Судья не может участвовать в рассмотрении дела при наличии
достаточных сомнений в его беспристрастности.
(2) Во всяком случае судья подлежит отводу, если он:
1). является по данному делу потерпевшим, гражданским истцом,
гражданским ответчиком, их родственником или родственником их
представителей, родственником обвиняемого или его законного
представителя, родственником прокурора, защитника, следователя или
дознавателя, а равно, если имеются иные обстоятельства, дающие основание
считать, что судья лично, прямо или косвенно, заинтересован в данном
деле;
2). участвовал в данном деле в качестве прокурора, защитника,
дознавателя, следователя, эксперта, специалиста, переводчика, понятого,
секретаря судебного заседания, представителя потерпевшего, обвиняемого,
гражданского истца, гражданского ответчика;
3). вызывался или может быть вызван в качестве свидетеля.
(3). В состав суда, рассматривающего уголовное дело, не могут входить
лица, состоящие в родстве между собой. Весь состав суда подлежит отводу,
если имеются обстоятельства, дающие основания считать его незаконным.
Положения статьи 61 Проекта УПК следует дополнить правилом:
Судья, санкционировавший проведение оперативно-розыскных мероприятий или
следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав
граждан, а равно применение меры пресечения в виде заключения под стражу
не может принимать участие в рассмотрении того же дела в суде первой и
второй инстанции или в порядке надзора.
Норму (ч.1, ч.2 ст.65), регламентирующую отвод следователя и
дознавателя, целесообразно изложить в следующей редакции:
(1) Следователь и дознаватель не могут принимать участие в расследовании
дела:
1). при наличии оснований, предусмотренных пунктами 1 и 2 части первой
статьи 60 настоящего Кодекса;
2). при необходимости их допроса по делу в качестве свидетеля (если они
вызывались или должны были быть вызваны в качестве свидетеля);
3). Если имеются иные обстоятельства, указывающие на отсутствие законных
полномочий у следователя или дознавателя.
(2) Если следователь или дознаватель явились очевидцами преступления и
отсутствует необходимость их допроса в качестве свидетеля, они вправе
произвести по делу неотложные следственные действия, после чего обязаны
передать его начальнику следственного отдела или органа дознания для
организации дальнейшего расследования.
В этом случае вторую и третью части ст. 65 следует считать
соответственно третьей и четвертой.
Другой важнейшей процессуальной гарантией независимости суда является
оценка доказательств по внутреннему убеждению. Нередко ее называют
процессуальным принципом и относят к признакам состязательного типа
процесса. Данное начало подробно исследовано в литературе и практически
не вызывает разногласий HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn47#_ftn47” \o
“” [47] , в связи с чем ограничимся кратким его рассмотрением.
Сущность оценки доказательств по внутреннему убеждению (системы
свободной оценки) состоит в том, что свобода личности судьи находит свое
выражение в его независимой мыслительной, логической деятельности при
применении правовых норм (особенно уголовно-правовых). Судья
самостоятельно, путем своего личного убеждения, определяет наличие
оснований применения нормы (установленность описанных в гипотезе
юридических фактов) исходя из свойств самого дела HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn48#_ftn48” \o
“” [48] . Убеждение судьи свободно от инструктивности закона (закон
заранее не предписывает силу доказательствам), от выводов сторон (суд не
связан оценкой обвинителя и защитника) и от вышестоящих властей
(указания вышестоящих судов не могут вторгаться в сферу внутреннего
убеждения). Однако свободная оценка не означает произвола судей, в том
числе принятия решений на основе эмоций и впечатлений. Суд не зависим от
многого, но не от объективной истины, стремление суда к которой
ограничивает его произвол.
В теории уголовного процесса, соответственно этапам развития права,
выделяются три системы оценки доказательств HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn49#_ftn49” \o
“” [49] . В обвинительном процессе суд удостоверял только наличие и
правильность представления доказательств, которые направлялись не к
убеждению суда, а к поражению противника вне связи с делом. Легальная
система оценки доказательств направлена уже к установлению не
формальной, а объективной истины, исходя из самого дела. Не признавая
свободу за судьями, законодатель стремился сам разрешить каждое дело,
предустанавливая силу доказательств. Однако из единого центра невозможно
регламентировать жизнь в ее мельчайших деталях. Попытка такой
регламентации приводила к недостижению всегда конкретной истины в
определенном случае правоприменения. Эволюция формальной теории
доказательств привела к системе свободной оценки доказательств. Несмотря
на эпитет “свободная”, оценка доказательств производится по общим
правилам и условиям, которые выработаны в течение многих веков. (Отсюда
вывод: допустимость доказательств есть следствие формальной системы
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn50#_ftn50” \o “” [50] ). Роль этих условий и правил, составляющих
по сути процессуальную форму, трудно переоценить. Условия и правила
оценки доказательств вместе с внутренним убеждением ведут к достижению
истины по делу, причем единственно возможным способом. Будучи
закрепленными в законе, данные условия и правила обеспечивают
независимость суда, стремящегося к объективной истине, и должную
правовую процедуру в целом. В то же время процессуальная форма сама
является гарантией формирования судейского мнения, убедительного для
всего общества. Так, если суд основывает свои выводы на непроцессуальной
информации, то нет уверенности в ее достоверности (судья – очевидец
страдает близорукостью или дальтонизмом). Гарантии достоверности
обеспечиваются процедурными средствами проверки, например, перекрестным
допросом. Убеждение судей должно быть основано на полном (активность
суда в установлении доказательственного материала, он точно определяет
предмет и пределы доказывания, стороны не ограничены в представлении
доказательств) и всестороннем исследовании обстоятельств дела (должна
быть выслушана противная сторона, стороны не ограничены в высказывании
своих мнений, оценок). Все данные положения нашли свое закрепление в
российском законодательстве. Закон предусматривает оценку доказательств
по внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и
объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности,
руководствуясь законом и правосознанием. Никакие доказательства для суда
не имеют заранее установленной силы (ст.71 УПК). Соответствующие нормы
Проекта УПК, закрепляя эти же положения, говорят об “основанности на
совокупности рассмотренных доказательств, руководствуясь при этом
законом и совестью” (ст.ст.20, 84).
В числе многих гарантий свободы внутреннего убеждения следует отметить
тайну совещания судей, нарушение которой означает неправильность
принятого решения. Другая гарантия свободной оценки доказательств –
принцип непосредственности, регламентирующий процедуру формирования
судейского убеждения.
Начало непосредственности занимает значительное место в обеспечении
независимости суда, стремящегося к объективной истине, безразлично к
тому, относят ли его к принципам доказательственного права HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn51#_ftn51” \o
“” [51] или всего процесса. Содержание данного начала подробно
исследовано в литературе HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn52#_ftn52” \o
“” [52] . Непосредственность исследования доказательств – необходимый
спутник состязательности. Смысл данного правила заключен в том, что суд,
сторона обвинения и сторона защиты должны исследовать предмет
доказывания без каких-либо посредников, насколько это возможно в
ретроспективном познании.
В розыскном процессе субъектом доказывания является исключительно
государственный орган и потому непосредственность замыкается на его
стремлении к первоисточнику, которое подчинено ревизионному началу.
Поэтому справедливо отмечается ограниченность этого принципа в
российском процессе для следователя, который может довольствоваться
протоколом произведенного не им допроса. Следователь не обязан повторять
следственных действий, выполненных органом дознания HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn53#_ftn53” \o
“” [53] .
В состязательном процессе из сущности непосредственности, кроме
стремления к первоисточнику, вытекает требование исследовать путем спора
сторон (перекрестный допрос) все доказательства. Следовательно,
во-первых, приговор не может быть основан на нерассмотренных
доказательствах, во-вторых, в суде обязательно участие сторон.
Конституционный Суд РФ подчеркнул последнее положение, признав
обязательным участие в кассационном рассмотрении дела содержащегося под
стражей осужденного при его ходатайстве об этом HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn54#_ftn54” \o
“” [54] . В состязательном производстве активность сторон в доказывании
предполагает и их стремление к первоисточнику, особенно это касается
стороны защиты, которой принадлежит право “кроссэкзаменовать”
доказательства обвинения. Отсюда вытекает право обвиняемого на очную
ставку со свидетелем обвинения. Пакт о гражданских и политических правах
(п. ”е” ч.3 ст.14) и Европейская Конвенция о защите прав человека и
основных свобод (пункт ”d” ч.3 ст.6) предусматривают правило, согласно
которому обвиняемому предоставляется право допрашивать показывающих
против него свидетелей или право на то, чтобы эти свидетели были
допрошены, а также право на вызов и допрос его свидетелей, на тех же
условиях, что и свидетелей, показывающих против него. Некоторые из
вышеуказанных положений закреплены в действующем УПК (ст.240, ч.2
ст.301).
Важными условиями осуществления начала непосредственности служат
непрерывность судебного заседания и неизменность состава суда. В Проекте
УПК также предусмотрены положения непосредственности (ст.ст. 280, 282 и
др.). Однако непрерывность судебного заседания не получила достаточной
регламентации.
Начало непосредственности тесно связано с активностью суда в
установлении объективной истины, которому должно принадлежать право
собирания доказательств. Однако, как было отмечено выше, суд в своей
активности не должен превращаться в обвинителя или защитника. Согласно
указанному ранее критерию, суд не должен выходить за пределы
предъявленного обвинения, а тем более заявлять уголовный иск. Рассмотрим
воплощение этого правила в действующем законодательстве и Проекте УПК.
В процессуальной литературе отмечено, что на суд возлагается функция
уголовного преследования в следующих случаях: 1) при направлении им дела
на доследование; 2) при вручении им копии обвинительного заключения
подсудимому; 3) при оглашении им обвинительного заключения в судебном
заседании; 4) при возбуждении им уголовного дела; 5) при прекращении им
уголовного дела по нереабилитирующим основаниям до судебного
разбирательства; 6) при допросе в судебном следствии участника процесса
председательствующим ранее допроса его сторонами; 7) при продолжении
разбирательства по делу при отказе прокурора от обвинения; 8) при
принесении протеста в порядке надзора председателем вышестоящего суда;
9) при возмещении судом ущерба от преступления, если гражданский иск не
заявлен.
Некоторые из указанных моментов носят формальный характер и не столь
существенно способны нарушить судейскую беспристрастность (например,
вручение копии и оглашение обвинительного заключения судьей). Другие из
них более серьезны (например, первоочередной допрос
председательствующим, а не сторонами). Их розыскное происхождение не
вызывает сомнений HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn55#_ftn55” \o
“” [55] . Однако эти нормы еще не свидетельствуют о необъективности
суда. Другое дело, если в законодательстве существуют правила,
несовместимые с должной правовой процедурой, например, продолжение
разбирательства дела при отказе обвинителя от обвинения (ч.4 ст.248
УПК), возбуждение судом уголовного дела по новому обвинению или в
отношении нового лица (ст.ст. 255, 256 УПК).
Указанные положения требуют более подробного анализа. Так, Х.У. Рустамов
на основе толкования решения Конституционного Суда HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn56#_ftn56” \o
“” [56] делает вывод о том, что возбуждение судом дел частного
обвинения противоречит конституционному принципу состязательности
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn57#_ftn57” \o “” [57] . Полагаем, что данный вывод недостаточно
обоснован. Возбуждение судом уголовного дела частного обвинения не
противоречит состязательности, поскольку в этом случае суд не возбуждает
уголовного преследования, которое не всегда тождественно возбуждению
дела. По делам частного обвинения возбуждение уголовного дела может
протекать в состязательном правоотношении, когда жалоба (уголовный иск)
потерпевшего перед лицом беспристрастного арбитра предъявляется
обвиняемому (ответчику). Действующее законодательство и судебная
практика выработали состязательный характер процедуры возбуждения
уголовного дела судом по делам частного обвинения HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn58#_ftn58” \o
“” [58] . Следовательно, при возбуждении дела частного обвинения суд не
становится обвинителем, а выполняет функцию юстиции, аналогично
возбуждению гражданского дела судом при принятии иска, жалобы или
заявления (ст.ст.4, 129 ГПК РСФСР). Именно такой позиции придерживается
и Конституционный Суд РФ HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn59#_ftn59” \o
“” [59] .
Вывод о несовместимости состязательности и возбуждения судом дела
частного обвинения лежит в основе части 1 ст.363 Проекта УПК РФ,
согласно которой дело данной категории возбуждается гражданином путем
подачи в суд жалобы. Кроме спорной теоретической основы редакция данной
статьи не представляется удачной в силу дополнительных аргументов.
Во-первых, процессуальное решение принимает все-таки суд, а не
гражданин. Во-вторых, для правоотношения требуются, как минимум, два
субъекта, а не односторонняя подача жалобы потерпевшим. В-третьих, дело
не может быть возбуждено, при отсутствии определенных предпосылок и
оснований, которые установить может только суд, а не частное лицо. Таким
образом, более правильно подачу жалобы считать возбуждением уголовного
преследования, которое еще подлежит утверждению после судебной проверки
путем должной правовой процедуры.
Изложенные положения подтверждаются результатами проведенного
социологического исследования. Считают необходимым сохранить в
российском уголовном процессе право суда возбуждать уголовные дела свыше
80% практических работников. При этом 35,3% опрошенных (25% судей, 44%
прокуроров и следователей прокуратуры, 24% адвокатов и 48% следователей
МВД) даже не возражают против возбуждения судом любых уголовных дел.
Однако принципы состязательности объективно пробивают себе дорогу в
уголовном процессе, несмотря на противоречие им некоторых норм
законодательства. При этом из двух зол выбирается меньшее. Так, в
практике суды избегают возбуждения уголовных дел по новому обвинению или
в отношении лица, не привлеченного к уголовной ответственности (ст.255,
256 УПК), прибегая к направлению их для дополнительного расследования
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn60#_ftn60” \o “” [60] .
В юридической литературе распространено мнение о том, что направление
судом дела на дополнительное расследование в связи с существенным
нарушением уголовно-процессуального закона противоречит состязательности
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn61#_ftn61” \o “” [61] . На наш взгляд, оно недостаточно
обосновано. Прежде всего необходимо учитывать, что лишение суда
полномочий по возвращению уголовных дел на дополнительное расследование
может кардинально повлиять на качество российской правоприменительной
практики досудебного производства, поскольку в более чем 60% случаев
именно суд, а не прокурор возвращают дело на стадию предварительного
расследования HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn62#_ftn62” \o
“” [62] . Кроме того, истинность данного вывода подтверждается
теоретическим анализом. Направление судом дела на дополнительное
расследование в связи с существенным процессуальным нарушением
противоречит состязательности только в случае, если доследование
производит сторона обвинения, а не независимый судебный следователь или
судья, как должно быть в современном уголовном процессе. В самом деле,
природа возвращения судом уголовного дела на доследование едина с
сущностью возобновления судебного следствия в суде присяжных HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn63#_ftn63” \o
“” [63] , или направления дела на новое судебное разбирательство
кассационной инстанцией. Однако никто не оценит эти институты как
розыскные элементы. Суд должен стремится к выяснению объективной истины.
Поэтому дополнительное расследование не всегда дает новый шанс органам
уголовного преследования. Оно может быть направлено к укреплению позиции
защиты, тем самым, способствуя постановлению справедливого судебного
решения HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn64#_ftn64” \o “” [64] . Понятно, что состязательному процессу
противоречит дополнительное расследование по инициативе суда для
предъявления нового обвинения, изменения обвинения на более тяжкое и
привлечения к ответственности новых лиц, когда суд сам становится
источником обвинения (п.3 и п. 4 ст.232, ч.2 ст.255, ч.2 ст.256 УПК)
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l
“_ftn65#_ftn65” \o “” [65] . В этой связи заслуживает положительной
оценки решение данного вопроса в ст. 272 Проекта УПК РФ, которая
предусматривает право судьи по своей инициативе направить дело на
дополнительное расследование в случаях существенного нарушения
уголовно-процессуального закона в процессе производства расследования,
если устранение такого нарушения невозможно при судебном разбирательстве
и требует дополнительного расследования. Поддерживают данное предложение
свыше 53% опрошенных (45% судей, 50% прокуроров и следователей
прокуратуры, 53% адвокатов и 65% следователей МВД). В то же время
согласны сохранить за судом право возвращения дел на дополнительное
расследование по мотивам привлечения к ответственности новых лиц и
увеличения обвинения 39,8% респондентов (35% судей, 47% прокуроров и
следователей прокуратуры, 25% адвокатов и 52% следователя МВД).
С точки зрения принципов состязательности осторожного отношения требует
и такое основание дополнительного расследования как односторонность и
неполнота исследовании обстоятельств дела (ст.343 УПК и ст.438 Проекта
УПК). Исходя из активности суда в состязательном уголовном процессе и
принадлежности к функции юстиции полномочий по собиранию доказательств,
представляется, что право суда самостоятельно направлять дело на
предшествующие этапы судопроизводства по мотивам односторонности или
неполноты выяснения обстоятельств дела, которые не могут устранены в
судебном разбирательстве, не всегда противоречит состязательности. В
противном случае под угрозой будет выяснение истины по делу, поскольку в
практике возвращения судом дел на доследование данное основание
используется в более 50% случаев, а существенное нарушение
процессуального закона – в более 25% HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn66#_ftn66” \o
“” [66] . Положительно относятся к возвращению дел на доследование в
связи с неполнотой расследования 44,3% работников правоохранительных
органов (30% судей, 44% адвокатов и свыше 50% прокуроров и
следователей). Анализируемое право не нарушает независимость суда, если
он не выходит за пределы предъявленного обвинения. Следовательно,
обвинение (уголовный иск) должно быть достаточно обосновано, иначе дело
разрешается в пользу защиты HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn67#_ftn67” \o
“” [67] . В таком случае по инициативе суда дело может быть направлено
на дополнительное расследование в связи с односторонностью или
неполнотой проверки версий защиты. Тогда активность суда, направленная
на установление предмета защиты, способствует равенству сторон. При этом
следует учитывать, что дело для доследования должно направляться не к
обвинителю а к субъекту юстиции. Данным доводам может быть
противопоставлено правило толкования сомнений в пользу обвиняемого.
Однако, во-первых, дополнительное расследование возможно лишь при
устранимых сомнениях (односторонности или неполноты). Во-вторых, вряд ли
любую односторонность или неполноту можно толковать в пользу
обвиняемого, не нарушая при этом справедливость. Например, как поступить
суду при доказанности участия обвиняемого в совершении преступления,
если не установлены с достаточной полнотой данные о его личности (п.3
ст.343 УПК)?
В связи с проблемой дополнительного расследования необходимо отметить,
что оно может противоречить праву обвиняемого быть судимым без
неоправданной задержки. Заслуживает поддержки предложение не возвращать
дело на дополнительное расследование при истечении всех сроков
содержания под стражей и предварительного следствия HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn68#_ftn68” \o
“” [68] .
В процессуальной литературе высказано мнение, согласно которому суд
становится уголовным преследователем, если в разбирательстве не
участвует прокурор, или участвует, но не тот, который утверждал
обвинительное заключение HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn69#_ftn69” \o
“” [69] . На наш взгляд, более точен И.В. Тыричев. Он утверждает, что
даже при отсутствии прокурора в разбирательстве, в материалах дела есть
и обвинительный тезис, и подтверждающие его доказательства HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn70#_ftn70” \o
“” [70] . Следовательно, суд может осуществлять правосудие не выходя за
пределы предъявленного обвинения. В связи с этим разбирательство
некоторой категории дел допустимо в отсутствие государственного
обвинителя. Понятно, что при этом в деятельности прокурора нарушается
принцип непосредственности. Однако, как было отмечено ранее, для органов
уголовного преследования он не так важен, как для суда, поскольку их
деятельность носит предварительный характер. Тем не менее представляется
нецелесообразным обязательное участие прокурора в судебном
разбирательстве по всем категориям дел. Вполне достаточно
законодательного закрепления уже сложившегося в практике правила о
поддержании государственного обвинения по преступлениям повышенной
общественной опасности. Согласно статистическим данным, более чем 82%
дел по тяжким и особо тяжким преступлениям рассматриваются судом 1-ой
инстанции с участием прокурора.
Нарушение независимости суда путем возложения на него обвинительной
функции усматривают также при прекращении судом уголовных дел по
нереабилитирующим основаниям до судебного разбирательства HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn71#_ftn71” \o
“” [71] . Это действительно так, если суд прекращает дело без
надлежащей правовой процедуры, то есть без участия сторон в судебном
заседании. В то же время в состязательном процессе должен прекращать
уголовные дела именно суд, а не обвинитель. В противном случае на
обвинителя будет возложена функция юстиции HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn72#_ftn72” \o
“” [72] .
И последнее. Является ли право председателя вышестоящего суда принести
протест в порядке надзора смешением процессуальных функций,
следовательно, и посягательством на независимость субъекта юстиции
(ст.371 УПК и ст.462 Проекта УПК)? На этот вопрос следует дать
положительный ответ. Опротестование судебных решений судьями есть
следствие розыскного принципа, как впрочем и весь институт пересмотра
приговоров в порядке надзора, где господствует ревизионное начало.
Однако на этом основании преждевременно лишать председателя суда права
приносить любые протесты HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn73#_ftn73” \o
“” [73] . Тем более, что их число примерно совпадает с количеством
протестов прокурора HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn74#_ftn74” \o
“” [74] . Поскольку в российском процессе существует надзорное
производство, постольку протест председателя в пользу осужденного есть
одно из проявлений активности суда для уравновешивания защиты с
обвинением, то есть с протестом прокурора. В целом он способствует
состязательности HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-32.htm” \l “_ftn75#_ftn75” \o
“” [75] . В то же время протест председателя суда на оправдательный
приговор по мотивам необоснованности оправдания; на обвинительный
приговор по мотивам излишней мягкости наказания или необходимости
применения к осужденному закона о более тяжком преступлении,
действительно превращает суд в обвинителя. Согласно сложившейся судебной
практике, последняя категория протестов является исключением из правила
и составляет всего несколько процентов от общего количества
опротестованных председателями судов судебных решений. Так, в 1997 году
Верховным Судом Республики Карелия было рассмотрено 27 протестов
председателей судов в порядке надзора и все из них были в пользу
обвиняемого. В 1998 году из 60 принесенных председателями судов
протестов всего один имел своим основанием мягкость назначенного
наказания (1,6 %).
На основании вышеизложенного можно заключить, что российское
уголовно-процессуальное законодательство в процессе своего
реформирования в значительной степени воплощает принцип независимости
суда как один из элементов содержания законности в состязательном
уголовном процессе.
Перейдем к рассмотрению реализации ее другой важной составляющей –
принципу равноправия сторон.
§ 3 Процессуальные средства обеспечения равенства прав сторон
обвинения и защиты
Согласно выводам второй главы настоящей работы, законность в
состязательном уголовном процессе (должная правовая процедура)
предполагает, чтобы каждой стороне были предоставлены достаточные
процессуальные возможности для отстаивания своей позиции. Обратимся к
содержанию и гарантиям данного принципа в российском уголовном процессе.
Рассмотрим вопросы, связанные: 1) с освобождением обвинителя от
юстиционных полномочий, 2) с правом обвиняемого на материальную и
формальную защиту, 3) с гарантиями неприкосновенности личности, 4) с
закреплением в законодательстве правила предоставления защите некоторых
преимуществ (in favorem defensionis).
Прежде всего следует отметить, что не может быть равноправия сторон,
если на обвинение возлагается функция разрешения дела. Вместе с тем,
органы уголовного преследования для отстаивания своей правоты в борьбе
за истину должны иметь достаточно возможностей. Отсюда вытекает
необходимость осуществления уголовного преследования в начальной фазе
розыскным порядком. Однако с момента начала специального расследования
оно должно принимать форму обвинения (подозрения), при отсутствии
полномочий на принятие юридически значимых процессуальных решений,
ограничивающих права граждан. К сожалению, в российском процессе
досудебное производство не соответствует этим параметрам.
Не углубляясь в вопрос о процессуальном положении прокурора, отметим
правильные, на наш взгляд, предложения по реформированию
законодательства, заключающиеся в передаче субъекту юстиции (судье или
судебному следователю) осуществляемых в состязательной процедуре
полномочий по прекращению дела, по утверждению постановления о
привлечении лица в качечестве обвиняемого и меры пресечения, по
собиранию (легализации) доказательств HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn76#_ftn76” \o
“” [76] . При реализации этих положений на сторону обвинения не будет
возложена функция разрешения дела. Тем не менее в развитии действующего
законодательства существуют тенденции и даже реальные возможности
обеспечения равенства сторон.
Обратим внимание на расширение судебного контроля за производством на
досудебных стадиях уголовного процесса. Именно судебный контроль
освобождает органы уголовного преследования от юстиционных полномочий
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftn77#_ftn77” \o “” [77] . В настоящее время судебный контроль на
предварительном расследовании ограничен всего тремя формами: 1) судебной
проверкой законности и обоснованности заключения под стражу (ст.2201 и
2202 УПК), 2) санкционированием судом принудительных действий органов
уголовного преследования (ч.2 ст.22, ч.2 ст.23, ст.25 Конституции РФ и
соответствующее разъяснение Пленума Верховного Суда HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn78#_ftn78” \o
“” [78] ), 3) разрешением непосредственно судом жалоб граждан на
решения органов расследования об отказе в возбуждении и о прекращении
уголовного дела HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn79#_ftn79” \o
“” [79] .
Рассмотрим, насколько широко применяются эти формы судебного контроля в
практике российского уголовного судопроизводства.
Значительное количество постановлений органов расследования об избрании
меры пресечения в виде заключения под стражу проверяются судом в порядке
ст.2201 и 2202 УПК. Так, в г. Петрозаводске в 1996 г. 71,0% арестованных
обжаловали законность и обоснованность ареста, а в 1997 г. – 92,1%. По
другим данным этот показатель составляет около 40% HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn80#_ftn80” \o
“” [80] . При этом заключение под стражу судом признается незаконным
или необоснованным примерно в 5-20% случаев HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn81#_ftn81” \o
“” [81] . Приведенные цифры убедительно показывают, что судебная
проверка законности и обоснованности ареста получила действительно
широкое распространение. При этом решение суда удовлетворяет стороны в
95,6% случаев HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn82#_ftn82” \o
“” [82] . Кроме того, данная форма судебного контроля в настоящее время
является основной, поскольку жалобы на заключение под стражу составляют
95% от общего количества рассмотренных судом жалоб на нарушения закона в
предварительном расследовании HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn83#_ftn83” \o
“” [83] .
Действительно, санкционирование судом принудительных действий органов
расследования не получило широкого распространения HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn84#_ftn84” \o
“” [84] . Ни один такой случай не известен 84,5% опрошенных (65% судей,
90% прокуроров и следователей прокуратуры, 94% адвокатов и 89%
следователей МВД). О фактах разрешения судом жалоб на отказ в
возбуждении и на прекращение уголовного дела известно всего около 25%
респондентов, и ничего не слышали о таких фактах 70% судей, 72%
прокуроров, следователей прокуратуры и адвокатов и 84% следователей МВД.
В то же время прокурором по на органы следствия и дознания
рассматриваются жалобы почти по каждому десятому делу.
Таким образом, отмечая положительную тенденцию расширения на стадиях
возбуждения уголовного дела и предварительного расследования судебного
контроля, следует констатировать его недостаточность для состязательного
типа уголовного процесса. Однако на основании ст.46 Конституции РФ,
предусматривающей судебную защиту прав и свобод граждан, имеется
возможность обжалования в суд такого важнейшего акта предварительного
расследования, как постановления о привлечении лица в качестве
обвиняемого, а в случае отказа в рассмотрении жалобы, добиваться
изменений УПК в Конституционном Суде РФ. При реализации этой возможности
предварительное расследование в России приобретет существенные черты
состязательности.
В отличие от предварительного производства в судебных стадиях
российского уголовного процесса на прокурора практически не возлагаются
судебные полномочия и его процессуальный статус соотносим со статусом
стороны защиты. Исключение составляет ряд формальных моментов, например,
дача “заключений”, принесение не жалоб, а “протестов”.
В плане освобождения прокурора от юстиционных полномочий Проект УПК РФ,
с учетом высказанных положений, далек от совершенства. Тем не менее по
сравнению с действующим УПК он расширяет судебный контроль на стадии
предварительного расследования. Так, в Проекте регламентируется
разрешение судом жалоб на органы расследования, ходатайств об аресте и о
производстве ряда следственных действий (ч.2 ст.35, ст.ст.104, 107,
127-130; ч.8-9 ст.187, ч.2-3 ст.199, 200 и др.)
Перейдем к рассмотрению права обвиняемого на защиту. В розыскном
процессе функция защиты в материальном смысле (выдвижение антитезиса и
его подтверждение) возлагалась на орган, ведущий производство по делу, и
выступала в виде обязанности обеспечения обвиняемому права на защиту его
процессуальным противником HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn85#_ftn85” \o
“” [85] . Состязательный процесс предполагает наличие защиты
формальной, которая выражается в гарантиях, обеспечивающих обвиняемому
возможность самому осуществлять право на защиту. При этом важнейшей
гарантией из них является участие в деле защитника как представителя
обвиняемого. Таким образом, право “защищать себя через посредство
защитника” – неотъемлемый элемент должной правовой процедуры и
законности в состязательном уголовном процессе, нарушение которого
предполагает неправосудность уголовно-процессуального решения.
Действующее законодательство допускает участие защитника с момента
задержания, избрания меры пресечения в виде содержания под стражей или
предъявления обвинения (ст.ст. 45 и 48 Конституции РФ, ст.47 УПК). Кроме
того, право на помощь защитника предусмотрено нормами международного
права. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод
(п.“С” ч.3 ст.6) гласит, что каждый обвиняемый в совершении уголовного
преступления имеет право “защищать себя лично или через посредство
выбранного им самим защитника или, если у него нет достаточных средств
для оплаты услуг защитника, иметь назначенного ему защитника бесплатно,
когда того требуют интересы правосудия”. Аналогичное правило
предусматривает Международный Пакт о гражданских и политических правах
(п.”d” ч.3 ст.14). Разумеется, вокруг участия защитника, как и
прокурора, концентрируется множество процессуальных вопросов. К ним
относятся и точное определение момента его допуска, и проблема его
участия при избрании иной меры пресечения до предъявления обвинения, и
определение круга его полномочий, и его отношения с обвиняемым, и случаи
воспрепятствования осуществления его прав, и многое другое. В качестве
положительного момента можно отметить расширение в Проекте УПК участия
защитника в стадии предания суду, которая имеет форму предварительного
слушания дела (ч.4 ст.270). Кроме того, наличие формальной защиты
предполагает обязательное участие обвиняемого как субъекта процесса в
целом и субъекта доказывания в частности в судебном заседании (ст.246
УПК, ст.288 Проекта УПК РФ). Важнейшим показателем признания за
обвиняемым статуса субъекта процесса, а не его объекта является
привилегия против самообвинения, нашедшая свое закрепление в ст. 51
Конституции РФ.
Право обвиняемого на защиту кроме формальной стороны (представительства)
имеет и материальную сторону. Последняя исходит из понятия защиты как
антитезиса обвинению и слагается из трех компонентов: ознакомления с
обвинением, ответа на него и участия в доказывании.
Осуществление права на защиту невозможно, если обвиняемый и его защитник
не знают в чем и на основании каких доказательств подзащитный
обвиняется. Следовательно, в первую очередь поднимается проблема
обеспечения права этих участников на ознакомление с предметом и
основаниями обвинения. Данное право в значительном объеме реализуется в
действующем законодательстве. Безусловно, обвиняемый (и его защитник)
вправе знакомиться с постановлением о привлечении его в качестве
обвиняемого, обвинительным заключением, приговором и другими материалами
дела. Однако до окончания предварительного расследования ознакомление
обвиняемого с материалами дела ограничено определенным перечнем
(протоколами следственных действий, произведенных с его участием;
постановлениями о назначении экспертиз и заключениями экспертов;
материалами, направляемыми в суд в подтверждение законности и
обоснованности применения заключения под стражу в качестве меры
пресечения и некоторыми другими (ст.46, 51, 52, 184, 185 УПК). Для того,
чтобы предварительное расследование было состязательным, этого явно
недостаточно. В связи с этим в литературе все настойчивей звучат
предложения разрешить обвиняемому и его защитнику знакомится со всеми
материалами дела с момента предъявления обвинения, а то и ранее
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftn86#_ftn86” \o “” [86] . На наш взгляд, предложение о расширении
права защиты на ознакомление с материалами дела заслуживает поддержки.
Однако отдельного рассмотрения требует вопрос, с какого момента и в
каком объеме должно быть реализовано это право. Анализ данного вопроса
целесообразно произвести на основе выводов предыдущей главы настоящей
работы о понятии и содержании принципа равноправия сторон.
Принцип равноправия сторон в состязательном уголовном процессе
предполагает преобладание полномочий органов уголовного преследования на
начальном этапе производства по делу и предоставление защите
процессуальных преимуществ, начиная с этапа специального расследования,
то есть после привлечения лица в качестве обвиняемого. Следовательно,
предложение о необходимости ознакомления со всеми материалами дела
заинтересованных лиц на ранних этапах расследования представляется
недостаточно обоснованным по следующим причинам. Во-первых, одинаковость
прав сторон характерна для цивилистической концепции судопроизводства
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftn87#_ftn87” \o “” [87] . Во-вторых, право на ознакомление с
материалами дела объективно ограничено на этапе общего расследования.
Защита как антитезис появляется только после возникновения обвинения
(тезиса). Момент появления в деле субъектов защиты (подозреваемого,
обвиняемого и их защитника) четко определяется в действующем УПК и
Проекте УПК РФ. Признавая необходимость совершенствования
законодательного регулирования появления в деле субъектов защиты,
отметим, что до этого момента они не могут знакомиться со всеми
материалами дела. Другими словами, заподозренное лицо не должно (и не
имеет практической возможности) знакомиться с предпроцессуальной
подготовкой обвинения, с отысканием сведений, которые в будущем могут
стать доказательствами по делу. В противном случае не будет раскрыто ни
одно преступление, совершённое в условиях неочевидности. Таких широких
прав защиты нет ни в одной стране мира. Так, во Франции на этапе общего
расследования, каким является дознание, подозреваемый допрашивается в
качестве свидетеля, у которого нет права на ознакомление с материалами
производства HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm”
\l “_ftn88#_ftn88” \o “” [88] . В США заподозренный тем более не имеет
права ознакомиться с полицейским расследованием, так как последнее имеет
ярко выраженную административную форму HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn89#_ftn89” \o
“” [89] .
В состязательном типе уголовного процесса момент и пределы ознакомления
субъектов защиты с обвинением, на наш взгляд, должны определяться
следующим. Как только обвинитель обращается к суду с требованием
ограничить конституционные права гражданина (заявляет уголовный иск),
суд обязан проверить обоснованность требования путем состязательной
процедуры, то есть с участием этого гражданина, приобретающего статус
обвиняемого. С этого момента он получает обеспечиваемое судебной властью
право знакомиться с обвинительным тезисом и с его подтверждающими
доказательствами (информационными основаниями). При этом обвиняемый
знакомится не со всеми данными, имеющимися у органов уголовного
преследования, а лишь с достаточными для обвинения. Обвинитель имеет
прерогативу ограничиться предоставлением в суд сведений, достаточных
только для первоначального обоснования своего тезиса. Обязанность суда
не выходить за пределы предъявленного обвинения исключает расширение
пределов доказывания уголовного иска. В итоге обвиняемый получает
возможность знакомиться только с теми обвинительными данными, которые
были представлены суду и приобрели качество процессуальных
доказательств.
Реализация права на ознакомление с обвинением в российском уголовном
процессе осуществляется подозреваемым и обвиняемым. Подозреваемый имеет
право знать, в чем он подозревается (обвинительный тезис), и имеет право
ознакомится с основаниями задержания (подтверждающими доказательствами),
которые указываются в соответствующем протоколе (ст.52 и 122 УПК).
Обвиняемый имеет право знать, в чем он обвиняется посредством
ознакомления с постановлением о привлечении его в качестве обвиняемого
(ст.46 и 148 УПК). Логично предоставить ему право знать информационные
основания обвинения (по терминологии ст.143 УПК – достаточные
доказательства). Обвиняемый должен также иметь право ознакомления с
основаниями избрания меры пресечения. В связи с этим, как никогда
актуально, звучат предложения обязать следователя мотивировать
постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого и постановление
об избрании меры пресечения указанием на лежащие в их основе
доказательства HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn90#_ftn90” \o
“” [90] . Кроме того, нормы УПК должны применяться с учетом
общепризнанных принципов и норм международного права (ч.4 ст.15
Конституции РФ). В соответствии с п. ”А” ч.3 ст.14 Пакта о гражданских и
политических правах, и п. ”А” ч.3 ст.6 и ч.2 ст.5 Европейской Конвенции
о защите прав человека и основных свобод, каждый обвиняемый в уголовном
преступлении имеет право быть незамедлительно и подробно уведомленным на
понятном ему языке о характере и основаниях предъявленного обвинения.
Следовательно, обвиняемый должен быть ознакомлен не только с тем,
совершения какого преступления ему вменяется в виду (фактическими
основаниями HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm”
\l “_ftn91#_ftn91” \o “” [91] ), но и с тем, на основании каких
доказательств оно основано (информационными основаниями).
При рассмотрении реализации права обвиняемого на ознакомление с
материалами дела следует учитывать главное условие его осуществления,
каким является расширение судебного контроля. С точки зрения
состязательности судья (судебный следователь) должен утверждать и
ходатайство о применении меры пресечения (как это предусмотрено ст. 35,
104, 107 Проекта УПК РФ), и ходатайство (постановление) о привлечении
лица в качестве обвиняемого. Последнее в Проекте УПК не нашло
воплощения. Между тем практика свидетельствует, что возложение на органы
расследования обязанности обеспечить права подозреваемого и обвиняемого
не эффективно. Так, по данным 1991-1994 г. в 75% случаев подозреваемым
даже не разъяснялись их права HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn92#_ftn92” \o
“” [92] . По 11% уголовных дел обвинение предъявляется за одни сутки до
предварительного окончания расследования, по 49% – за двое суток, по 23%
– за трое суток, и только в 17% случаев – за 5 суток и более HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn93#_ftn93” \o
“” [93] .
Таким образом, реализация в российском уголовном процессе принципа
равноправия сторон предполагает право обвиняемого знакомиться с момента
предъявления обвинения с подтверждающими его основными доказательствами.
В то же время принцип равноправия сторон нарушается в случае
ознакомления субъектов защиты со всеми материалами дела с момента его
возбуждения или с момента задержания лица в качестве подозреваемого. По
данному вопросу мнения практических работников резко разделились. Против
расширения прав защитника по ознакомлению с материалами дела выступают
свыше 90% прокуроров и следователей, 50% судей и всего 8% адвокатов
(всего 60,8%). Считают нужным изучение защитником всех материалов дела с
момента задержания 50% адвокатов, 15% судей и 3% прокуроров и
следователей (всего 17,8%). Приведенные цифры показывают, что
большинство опрошенных высказываются против ознакомления субъектов
защиты со всеми материалами дела на ранних этапах расследования.
Отметим, что в действующем законодательстве и практике его применения
частично реализуется право обвиняемого (подозреваемого и защитника)
знать основные доказательства обвинения уже до окончания расследования.
Так, при судебной проверке законности и обоснованности заключения под
стражу защита получает возможность изучения достаточных доказательств
для применения этой меры пресечения. Одним из важнейших условий
обоснованности ареста является обоснованность обвинения. Следовательно,
арестованный получает возможность ознакомиться с доказательствами его
вины как с одним из условий обоснованности ареста. Действительно, из
общего количества лиц всего 1,8% освобождается судом по мотивам
процессуальных нарушений, а остальные в связи с необоснованностью данной
меры пресечения. При этом почти каждый третий обвиняемый обжалует арест
по мотивам недоказанности его вины HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn94#_ftn94” \o
“” [94] . Кроме того, практика выработала другой косвенный путь
ознакомления обвиняемого с информационными основаниями обвинения.
Следователь при подготовке постановления о продлении сроков содержания
под стражей указывает в нем основные доказательства виновности
обвиняемого HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm”
\l “_ftn95#_ftn95” \o “” [95] , а обвиняемый имеет возможность
ознакомиться с ним при обжаловании продления меры пресечения с суд
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftn96#_ftn96” \o “” [96] .
После ознакомления с предметом и основаниями обвинения следующим
элементом права обвиняемого на материальную защиту является его ответ на
уголовный иск (выдвижение антитезиса). Этот ответ подразумевает
следующие возможности: 1) отрицания обвинения или оспаривания его
законности и обоснованности; 2) выдвижения собственных версий,
исключающих обвинительную версию или смягчающих его положение, 3)
формулирования любых других выводов или предположений как по
установлению фактических обстоятельств дела, так и по их юридической
оценке, включая применение наказания.
Право обвиняемого на ответ по обвинению в российском
уголовно-процессуальном законодательстве обеспечивается следующими
средствами: 1) путем дачи обвиняемым объяснений по предъявленному
обвинению; 2) заявлением отводов и принесением жалоб на органы
предварительного расследования и судебные решения; 3) заявлением
ходатайств, в том числе о признании процессуальных актов
недействительными, а доказательств недопустимыми; 4) выступлением в
судебных прениях и с репликами; 5) выступлением подсудимого с последним
словом; 6) представлением суду в письменном виде предлагаемой
формулировки по вопросам главного факта и применения или неприменения
наказания; 7) участием в постановке вопросов присяжным заседателям
(ст.ст.46, 51, 63-64, 150, 218-2202, 223, 295-298, 450 УПК, а также
ст.ст.41, 48, 289, 339 Проекта УПК РФ).
Кроме того, на основании прямого действия ст.46 Конституции РФ возможно
обжалование любых действий и актов органов уголовного преследования
непосредственно в суд. Примечательно, что расширяя права защиты по
обжалованию промежуточных судебных решений и приговора, вынесенного
Верховным Судом РФ в качестве суда первой инстанции, Конституционный Суд
РФ мотивирует свое решение необходимостью соблюдения равноправия сторон
как основополагающего процессуального принципа HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn97#_ftn97” \o
“” [97] . Действительно, п.2 ч.1 ст.331 УПК предусматривает
опротестование прокурором ряда судебных решений (например, о направлении
дела на доследование) и одновременно запрещает их обжалование. Таким
образом, данное постановление Конституционного Суда предоставляет защите
ряд дополнительных прав для отстаивания ее защитительного тезиса.
Важной гарантией формулирования позиции защиты является предоставление
достаточного времени на ее подготовку.
Обратимся к третьему компоненту материальной защиты – доказыванию
защитительных версий. После ознакомления с обвинением и выдвижения на
него возражений обвиняемому (подозреваемому и защитнику) должно быть
предоставлено право опровергнуть обвинительные доказательства и
подкрепить собственные утверждения. В действующем законодательстве на
стадии предварительного расследования данное право реализуется в
недостаточной для состязательного процесса степени. Следовательно,
участие защиты в процессе доказывания необходимо расширить. Однако
определение пределов такого участия является существенной процессуальной
проблемой. Ряд процессуалистов полагает, что стороне защиты необходимо
предоставить право самостоятельного производства следственных действий
или даже параллельного расследования HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn98#_ftn98” \o
“” [98] . По мнению других ученых, защита не должна проводить
самостоятельного параллельного расследования и процессуального собирания
доказательств, а должна лишь принимать участие в доказывании HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn99#_ftn99” \o
“” [99] . Последняя позиция представляется более обоснованной.
В состязательном типе уголовного процесса сторонам обвинения и защиты
принадлежат права по поиску и обнаружению относимой к делу информации.
Однако это отыскание имеет характер предпроцессуальной деятельности и не
является уголовно-процессуальным собиранием доказательств.
Процессуальная фиксация, легализация информации относится к функции
юстиции и принадлежит суду (судебному следователю). Только после
уголовно-процессуального собирания доказательств (судебной процедуры)
обнаруженные сторонами носители информации приобретают качество
источника доказательства, а сама информация становится процессуальным
доказательством (средством доказывания). Следовательно, в состязательном
процессе сторонам должны быть предоставлены равные права по участию в
доказывании, в том числе по представлению носителей информации.
Подавляющее большинство адвокатов (92%) считают необходимым предоставить
им право на самостоятельный сбор информации на предварительном
расследовании HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn100#_ftn100” \o
“” [100] . Собственно говоря, против этого никто и не возражает. Такое
право закреплено в статье 15 Положения об адвокатуре РСФСР от 20 ноября
1980 г. HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftn101#_ftn101” \o “” [101] и нуждается в дополнительных гарантиях.
Серьезные возражения вызывает предоставление стороне защиты права
уголовно-процессуального производства следственных действий или
параллельного расследования. Кроме несоответствия этих предложений
теории доказательственного права, они отвергаются и другими аргументами.
Производство следственных действий (тем более параллельного
расследования) неразрывно связано с мерами процессуального принуждения,
обеспечивающими доказательства. Частные лица не должны осуществлять
властные полномочия. В ответ на это предлагается предусмотреть участие
представителя власти в принудительных следственных действиях,
производимых защитником или частным детективом. Однако и это предложение
не выдерживает критики. Во-первых, участие в процессуальных действиях
представителя административной власти умаляет роль юстиции и приводит к
ненужному дублированию, поскольку адвокат не может принять решение по
делу и представляет результаты следственного действия в суд. Во-вторых,
производимое адвокатом следственное действие не имеет таких
процессуальных гарантий, как судебная процедура. Следовательно,
представитель судебной власти (судья или судебный следователь) должен
производить следственное действие, а адвокат лишь участвовать в нем.
Изложенное позволяет заключить, что адвокат не должен иметь полномочий
по производству следственных действий или параллельного расследования. С
этим выводом солидарны большинство опрошенных практических работников
(65% судей, 58% прокуроров и следователей прокуратуры, 66% следователей
МВД), за исключением 78% адвокатов. По другим данным 70% практических
работников выступают против предоставления защитнику права производства
следственных действий HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn102#_ftn102” \o
“” [102] .
Поскольку действия защитника по отысканию информации не являются
уголовно-процессуальными (они носят предпроцессуальный характер, как и
оперативно-розыскная деятельность), постольку они напрасно закреплены в
статье Проекта УПК РФ, посвященной собиранию доказательств (ч.3 ст.82).
Это способно ввести в заблуждение практических работников и породить
представление об обнаруженных адвокатом предметах и документах как о
полноценных доказательствах, хотя таковыми они станут лишь после
принятия (собирания) их следователем или судом. Вполне достаточно
регламентации этих действий защитника в законодательстве об адвокатуре.
По тем же причинам не стоит закреплять в Проекте УПК право потерпевшего
собирать доказательства HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn103#_ftn103” \o
“” [103] .
Таким образом, Проект УПК (ст.82) необоснованно расширяет предмет
уголовно-процессуального регулирования HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn104#_ftn104” \o
“” [104] . Кроме того, закрепление в УПК прав потерпевшего и защитника
обращаться с запросами в предприятия, учреждения и организации с тем,
чтобы полученные ответы представить потом следователю, несет двойной
вред. Во-первых, это явно не способствует инициативной работе
следователя и дознавателя. Во-вторых, отсутствие властных полномочий
может не только сделать усилия частных лиц тщетными, сколько привести к
уничтожению важных следов преступления, например, сокрытие улик
соучастниками. Думается, что вполне достаточно права сторон обращения с
соответствующим ходатайством к органу юстиции, который может от имени
судебной власти выдать им запрос на руки или в необходимых случаях
провести полицейскими силами обыск, выемку, осмотр или другие
следственные действия.
Итак, право на защиту должно реализовываться участием обвиняемого,
подозреваемого и защитника в процессе доказывания. В этой связи остается
дискуссионным вопрос об участии указанных лиц в производстве
следственных действий на предварительном расследовании. Одни авторы
полагают, что обвиняемый и защитник должны иметь право присутствовать во
всех следственных действиях. Другие считают, что это право должно быть
ограничено HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm”
\l “_ftn105#_ftn105” \o “” [105] . Последняя позиция представляется
более обоснованной. Ее придерживаются и около 82% опрошенных
практических работников (75% судей, 97% прокуроров и следователей и 47%
адвокатов). Дело не столько в процессуальной экономии, сколько в
несовместимости с сущностью уголовно-процессуальной состязательности.
Современное понятие следственных действий не ограничено трехсторонним
правоотношением между сторонами и стоящим над ними судьей. Оно
распространяется также на действия органов уголовного преследования.
Такие следственные действия в рамках общего расследования всегда должны
иметь розыскную природу. Правда, они не должны иметь силу доказательств
без легализации перед судом. Поскольку обвиняемый не имеет права
знакомиться с материалами дела (уголовного преследования) при подготовке
обвинения, постольку он не имеет право принимать участие в этой
подготовке. В состязательной модели процесса участие защиты должно быть
ограничено только легализацией отысканных обвинителем предпроцессуальным
путем сведений. Такая легализация должна иметь форму трехстороннего
состязательного правоотношения с руководящим положением субъекта юстиции
и правом “перекрестного допроса” сторон HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn106#_ftn106” \o
“” [106] . Следовательно, в действующем процессе справедливо
предоставить защите (в том числе и подозреваемому) возможность участия в
следственных действиях, проводимых по ее ходатайству, а также в
следственных действиях, производимых после предъявления обвинения.
Именно такие тенденции в части участия защитника имеет судебная практика
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftn107#_ftn107” \o “” [107] . Проект УПК также предоставляет право
защите участвовать в следственных действиях, проводимых по ее
ходатайству (ст.41, 48). Согласно результатам анкетирования, изложенное
выражает мнение большинства практических работников, за исключением 53%
адвокатов. В литературе предлагается и иное решение анализируемой
проблемы, заключающееся в том, чтобы установить закрытый перечень
следственных действий, в которых участие защитника должно быть
ограничено HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm”
\l “_ftn108#_ftn108” \o “” [108] .
В соответствии с действующим законодательством, права защиты по участию
в собирании, проверке, оценке и использованию доказательств в российском
уголовном процессе реализуются следующими средствами: 1) представлением
доказательств; 2) заявлением ходатайств о дополнении следствия,
проведении следственных действий; 3) дачей показаний обвиняемым или
подозреваемым; 4) участием защитника в следственных действиях,
проводимых с присутствием обвиняемого и подозреваемого на
предварительном расследовании; 5) участием в назначении экспертизы; 6)
участием в судебном заседании, в том числе правом ведения допроса; 7)
правом задавать вопросы допрашиваемым лицам и делать замечания по поводу
полноты и правильности записей в протокол; 8) возможностями адвоката и
частного детектива по непроцессуальному отысканию носителей информации
(Ст.ст.46, 51- 52, 70, 76, 77, 141, 151- 152, 185, 204, 249, 276, 280,
283 УПК и др.; ст. 15 Положения об адвокатуре РСФСР, п.7 ч.2 ст.3 Закона
РФ “О частной детективной и охранной деятельности в Российской
Федерации” от 11 марта 1992 г. HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn109#_ftn109” \o
“” [109] ). Ярким примером реализации прав защиты в процессе
доказывания является императивное требование к суду (ч.3 ст.223 УПК) при
решении вопроса о назначении судебного заседания во всех случаях
удовлетворить ходатайства о вызове дополнительных свидетелей и
истребовании других доказательств. Вряд ли такое решение вопроса
является оптимальным. Проект УПК (ч.6 ст.270) уже вводит условие
значения их для дела. Однако это одно из проявлений реализации норм
Пакта о гражданских и политических правах (п. ”е” ч.3 ст.14) и
Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (п.”d”
ч.3 ст.6), предусматривающих право обвиняемого допрашивать показывающих
против него свидетелей (право на очную ставку) или иметь право на то,
чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос
свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей,
показывающих против него.
Обеспечение в уголовном процессе права обвиняемого на участие в
доказывании тесно связано с гарантированностью его личной свободы, без
которой он будет не в состоянии организовать свою материальную защиту.
Следовательно, условиями равноправия сторон являются неприкосновенности
личности, жилища, частной жизни и тайна переписки обвиняемого. Кроме
того, немаловажное значение имеет адвокатская тайна, поскольку она
обеспечивает предпроцессуальную подготовку защиты и является
предпосылкой успешной деятельности адвоката. Данные положения нашли свое
закрепление как в нормах международного права (ст.3, 9, 12 Всеобщей
Декларации прав человека; ст. 5; ч.1 ст.8 Европейской Конвенции о защите
прав человека и основных свобод; ст.9 Международного Пакта о гражданских
и политических правах), так и в российском законодательстве (Ст. 22-23
Конституции РФ, ст.11, ст.12 и некоторые другие, ч.7 ст.51, 72 УПК и
др.; ст.11-14, ч.5 ст.48, ч.3 ст.55 Проекта УПК и др.; ст.18
Федерального закона РФ “О содержании под стражей подозреваемых и
обвиняемых в совершении преступлений” от 21 июня (15 июля) 1995 г.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftn110#_ftn110” \o “” [110] ; ч.3 ст.16 Положения об адвокатуре
РСФСР). Адвокатская тайна также предусмотрена перечнем сведений
конфиденциального характера, утвержденного Указом Президента РФ от 6
марта 1997 г. № 188 HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn111#_ftn111” \o
“” [111] . Важнейшей гарантией неприкосновенности личности, частной
жизни, жилища, тайны переписки и переговоров является возможность их
ограничения только на основании судебного решения (ст.ст.22, 23, 25
Конституции РФ).
Неприкосновенность личности тесно связана с применением мер пресечения,
которые остаются актуальной научной проблемой HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn112#_ftn112” \o
“” [112] . Право обвиняемого на защиту должно обеспечиваться
требованием об исключительности содержания под стражей в качестве меры
пресечения. В демократическом судопроизводстве обвиняемый
преимущественно должен находиться на свободе. Еще П.И. Люблинский
отмечал характерное для состязательного процесса начало полной
подследственной свободы против свойственного розыску принципа общей
обязательности применения мер пресечения HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn113#_ftn113” \o
“” [113] . Отсюда вытекает право обвиняемого на освобождение его под
залог или поручительство. Именно так гласит Пакт о гражданских и
политических правах (п.3 ст. 19): “…Содержание под стражей лиц,
ожидающих судебного разбирательства, не должно быть общим правилом, но
освобождение может ставиться в зависимость от представления гарантий
явки на суд…”. В настоящее время вряд ли можно говорить о достижении
российским уголовным процессом мировых стандартов в этом вопросе. В
России и на сегодняшний день почти каждый третий обвиняемый заключается
под стражу. Однако статистические данные подтверждают некоторую
тенденцию снижения удельного веса применения ареста по сравнению с
другими мерами пресечения. Если в семидесятые годы 60-70% обвиняемых
содержались под стражей, то в 1980 году этот показатель составил 53%, в
1981 г. – 51%, в 1982 г. – 46,4%, в 1983 г. – 45,6%, в 1984 г. – 42,1%,
в 1985 г. – 36%. В 1992-1995 годах применение заключения под сражу
снизилось до 30-40% случаев HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn114#_ftn114” \o
“” [114] . По нашим данным, аналогичная ситуация наблюдается в
Санкт-Петербурге и Ленинградской области, где от числа обвиняемых,
преданных суду, было заключено под стражу следователями МВД в 1995 г. –
38,6%, в 1996 г. – 39,2%, в 1997 г. – 34,5%, за 6 месяцев 1998 г. –
35,8%. Практически ничем не отличаются эти цифры и по г. Петрозаводску.
В 1995 г. там было арестовано 43,4% подсудимых, а в 1996 г. – 34.8%.
Распространенность в практике меры пресечения в виде заключения под
стражу резко контрастирует с предпочтением практических работников. По
результатам анкетирования, большинство из них (52%) самой оптимальной из
них считают залог. По данным исследования С.И. Вершининой залог весьма
эффективен. Из 256 случаев применения залога только в двух обвиняемые
нарушили меру пресечения HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn115#_ftn115” \o
“” [115] .
Важно отметить, что такой высокий процент содержания под стражей
обвиняемых есть результат законодательного регулирования, поскольку в
связи с незаконным и необоснованным арестом судами освобождается всего
1% арестованных от общего количества содержащихся под стражей в качестве
меры пресечения HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn116#_ftn116” \o
“” [116] . Кроме того, заметна зависимость мер пресечения от
уголовно-правового законодательства. Удельный вес содержащихся под
стражей обвиняемых практически совпадает с удельным весом осужденных к
лишению свободы (33-36%).
В соответствии с данными нашего исследования, 80% адвокатов, 44%
прокуроров и следователей прокуратуры, 20% судей и свыше 23%
следователей МВД (со стажем работы более 3 лет) сталкивались со
множеством фактов применения заключения под стражу без необходимости
(!), по мотивам одной лишь опасности преступления HYPERLINK
“http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l “_ftn117#_ftn117” \o
“” [117] . В вязи с этим следует внести в УПК норму, четко
определяющую, что помимо опасности вменяемого в вину преступления для
применения заключения под стражу необходимы основания, предусмотренные
ст.89 УПК.
Принципы состязательного процесса и общепризнанные нормы международного
права не позволяют согласиться с предложением закрепить в
законодательстве правило об обязательности применения меры пресечения в
виде заключения под стражу при обвинении в преступлении, санкция за
совершение которого предусматривает лишение свободы на срок не ниже семи
лет HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftn118#_ftn118” \o “” [118] . Данная норма послужит шагом к
розыскному процессу с его формальной системой доказательств, попирающей
внутреннее убеждение правоприменителя, и к признанию заключения под
стражу общим правилом.
На основании изложенного можно заключить, что в российском уголовном
процессе неприкосновенность личности обеспечивается, однако в
недостаточной для состязательного процесса степени.
Равенство сторон в должной правовой процедуре характеризуется
предоставлением защите определенных процессуальных преимуществ.
Российское уголовно-процессуальное право предусматривает следующие
положения in favorem defensionis: 1) правило толкования неустранимых
сомнений в пользу обвиняемого (ч.3 ст.49 Конституции, ст.15 Проекта УПК
РФ); 2) институт обязательной защиты (ст.48 Конституции, ст. 47-49 УПК,
ст. 46 Проекта УПК РФ); 3) запрет толковать молчание подсудимого как
признание его вины (ст.451 УПК и ст. 388 Проекта УПК РФ); 4) последнее
слово подсудимого и право последней реплики (ст. 296, 297 УПК, ст.340
Проекта УПК РФ); 5) запрет отказа защите в постановке присяжным
благоприятных для нее вопросов (ч.1 ст.450 УПК, ч.2 ст.386 Проекта УПК
РФ); 6) особое исполнение, порядок обжалования и устойчивость
оправдательных приговоров (ч.5 ст.356, ст.341, 373, 385 УПК ; ст.426,
444, 464 Проекта УПК РФ); 7) регулирование деятельности защиты
запретительным методом в отличие от разрешительного для стороны
обвинения (ч.2 ст.45 Конституции, ст.ст.46, 51 УПК, ч.2 ст.41, ч.2 ст.48
Проекта УПК) HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm”
\l “_ftn119#_ftn119” \o “” [119] . К сожалению, в действующем
законодательстве не получило ясного выражения правило о преимущественном
значении более благоприятного для подсудимого мнения судей (за
исключением ст.ст 453 и 454 УПК). Более того, независимость судей
страдает от существующей регламентации порядка их голосования при
вынесении приговора, когда судья, считающий что деяние не имело места,
вынужден принимать участие в голосовании по всем последующим вопросам
(ч.2 ст.306) HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm”
\l “_ftn120#_ftn120” \o “” [120] . От этого недостатка свободна
редакция ст. 348 Проекта УПК РФ.
На основании рассмотрения реализации в российском уголовном процессе
равноправия сторон, можно прийти к заключению о достаточно подробном
воплощении принципа состязательного уголовного процесса – “пусть будет
выслушана противная сторона”. Разумеется, содержание данного принципа не
исчерпывается изложенным. Однако освобождение прокурора от юстиционных
полномочий и право обвиняемого на защиту – это основные моменты
равенства сторон. Они обеспечивают, в целом, соблюдение прав участвующих
в уголовном процессе граждан, установление по делу объективной истины и
справедливое разрешение в обществе уголовно-правового конфликта.
В заключение отметим, что смешанный российский уголовный процесс, как и
любое уголовное судопроизводство современного демократического
государства, должен быть отнесен к состязательному идеальному типу.
Анализ действующего уголовно-процессуального законодательства и Проекта
УПК РФ с учетом общепризнанных норм международного права позволяют
сделать вывод о достаточно последовательной реализации в российском
уголовном процессе принципов независимости суда и равноправия сторон.
Вместе с тем с точки зрения укрепления законности в уголовном процессе и
действующее законодательство, и Проект УПК РФ нуждаются в дальнейшем
совершенствовании. Одним из важных критериев реформирования
процессуального законодательства должны выступать принципы
состязательного уголовного процесса, составляющие основное содержание в
нем законности.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss.htm” Вернуться к
оглавлению
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref1#_ftnref1” \o “” [1] Это не противоречит утверждению о том,
что российский уголовный процесс является смешанным: Смирнов А.В. Об
исторической форме советского уголовного процесса // Правоведение. 1989.
№ 5. С.56-61; Смирнов А. Нужен суд правый и милостливый, решительный и
скорый // Российская юстиция. 1995. № 10. С.18-21; Соловьев А. Якубович
Н. Предварительное расследование и прокурорский надзор в свете судебной
реформы // Законность. 1995. № 8. С.2-7 и др.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref2#_ftnref2” \o “” [2] Если в вопросах материальной
справедливости существует множество непримиримых позиций, то принципы
процессуальной справедливости ни кем не оспариваются: Хёффе О. Указ.
соч. С.20-22
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref3#_ftnref3” \o “” [3] Ковалев В.А. Буржуазная законность:
теоретические иллюзии и судебно-полицейская реальность. М., 1986.
С.15-16
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref4#_ftnref4” \o “” [4] Николайчик В.М. Уголовное правосудие в
США. М.:, 1995. С.13-16; Ковалев В.А. Указ. соч. С.16-17
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref5#_ftnref5” \o “” [5] Цит. по: Ковалев В.А. Указ. соч. С. 17
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref6#_ftnref6” \o “” [6] Цит. по: Ковалев В.А. Указ. соч. С. 17.
Об этом также: Уильям К. Брайсон Американское уголовное судопроизводство
// Верховенство права. М., 1992. С.167
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref7#_ftnref7” \o “” [7] Ковалев В.А. Указ. соч. С.16
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref8#_ftnref8” \o “” [8] Подробнее о непосредственном действии
норм международного права: Марочкин С.Ю. Действие норм международного
права в правовой системе Российской Федерации: Автореф. дис. … докт.
юрид. наук. Екатеринбург, 1998. С. 4, 16; Терешкова В.В. применение норм
международного права в судебной системе Российской Федерации: Автореф.
дис. … канд. юрид. наук. Казань, 1998. С.9
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref9#_ftnref9” \o “” [9] Всеобщая Декларация прав человека
(Резолюция 217А (3) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 г.) //
СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и
материалы. М., 1989. С.413-419
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref10#_ftnref10” \o “” [10] Международный Пакт о гражданских и
политических правах от 16 декабря 1966 г., принят 21-й сессией
Генеральной Ассамблеи ООН // СССР и международное сотрудничество в
области прав человека. Документы и материалы. М., 1989. С. 302-320
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref11#_ftnref11” \o “” [11] Европейская Конвенция о защите прав
человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // Российская газета от 5
апреля 1995 г.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref12#_ftnref12” \o “” [12] Пашин С.А. Судебная реформа и суд
присяжных. М., 1995. С. 18; Уголовный процесс. Учебник для вузов / Под
общ. ред. П.А. Лупинской. М., 1995. С. 27
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref13#_ftnref13” \o “” [13] История законодательства СССР и РСФСР
по уголовному процессу. 1955-1991 гг. М., 1997. С.701
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref14#_ftnref14” \o “” [14] Исследование законности часто
связывается с изучением ее нарушений: Братусь С.Н. Юридическая
ответственность и законность. М., 1976; Ольков С.Г. 1)
Уголовно-процессуальные правонарушения в Российском судопроизводстве:
Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1994, 2) Уголовно-процессуальные
правонарушения. Тюмень, 1996.
Вопрос о процессуальных нарушениях выходит за рамки предмета настоящей
работы, однако ее результаты создают основу для дальнейших их
исследований под новым углом зрения. Калиновский К.Б. Существенность
уголовно-процессуальных нарушений при собирании доказательств //
Законность, оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс.
Матер. Междун. науч. пр. конф. Ч. 2 / Под ред. О.М. Латышева, В.П.
Сальникова. СПб., 1998. С. 11-14
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref15#_ftnref15” \o “” [15] Об особенностях предмета и метода
регулирования в рамках одной отрасли: Керимов Д.А. Указ. соч. С. 294,
300.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref16#_ftnref16” \o “” [16] Савицкий В.М. О презумпции
невиновности и других принципах уголовного процесса. С.58-59
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref17#_ftnref17” \o “” [17] Максимов Н.Р. Сущность и обеспечение
независимости судей и подчинение их только закону в советском уголовном
процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 1971. С.5-6;
Юсупова С.О. Принцип независимости судей и подчинение их только закону в
советском уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.
Душанбе, 1972.
Примечательно, что до принятия Конституции СССР 1936 года было
распространено мнение о неприемлемости данного принципа для советского
правосудия: Конституционные основы правосудия в СССР. С.223-224
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref18#_ftnref18” \o “” [18] Фойницкий И.Я. Курс уголовного
судопроизводства. Т.1. С. 114, 158-195; Викторский С.И. Указ. соч. С.
86-92
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref19#_ftnref19” \o “” [19] Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 115
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref20#_ftnref20” \o “” [20] Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1. С. 137
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref21#_ftnref21” \o “” [21] О независимости суда от СМИ: Зайцев
В. О независимости судей // Российская юстиция. 1990. № 11. С. 6
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref22#_ftnref22” \o “” [22] П.12 Постановления Пленума Верховного
Суда РФ от 20.12.1994 г. “О некоторых вопросах применения судами
уголовно-процессуальных норм, регламентирующих производство в суде
присяжных”. / Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и
РСФСР по уголовным делам. М., 1995. С.574
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref23#_ftnref23” \o “” [23] См., например: Мартынчик Е., Колосова
Э. Прецедентное право: от советской идеологии к международно-правовой
практике // Российская юстиция. 1994. № 12. С. 20-22
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref24#_ftnref24” \o “” [24] См., также ст. 5 Федерального
Конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации”. М.,
1997
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref25#_ftnref25” \o “” [25] Юсупова С.О. Указ. соч. С. 9
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref26#_ftnref26” \o “” [26] Кузнецова Н.Н. А судьи кто? (К
вопросу о профессиональном отборе на судебную работу) // Государство и
право. 1994. № 8/9. С.128-136
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref27#_ftnref27” \o “” [27] Российская газета от 22 декабря 1998
г.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref28#_ftnref28” \o “” [28] Соболев В., Потапенко С. Боязнь
оправдательных приговоров: ее корни // Российская юстиция. 1989. № 10.
С.8
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref29#_ftnref29” \o “” [29] Панасюк А.Ю. “Презумпция виновности”
в системе профессиональных установок судей // Государство и право. 1994.
№ 3. С.70-80; Стецовский Ю.И. Ларин А.М. Указ. соч. С. 99
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref30#_ftnref30” \o “” [30] О процессуальной независимости см.,
например: Шейфер С.А. О понятии и цели доказывания в уголовном процессе
// Государство и право. 1996. № 9. С.63; Алексеев В.Б., Миронова Е.А.
Методологические и методические вопросы участия прокурора в
судопроизводстве // Проблемы теории законности, методологии и методики
прокурорского надзора. М., 1994. С.43; Бозров В. Суд не обвиняет. Суд не
защищает. Суд разрешает дело // Российская юстиция. 1995. № 9. С.22;
Алексеева Л.Б., Радутная Н.В. Предупреждение судебных ошибок,
обусловленных обвинительным уклоном в деятельности судов первой и
кассационной инстанций. М., 1989. С. 55-60; и др.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref31#_ftnref31” \o “” [31] Тыричев И.В. Указ. соч. С.34-46
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref32#_ftnref32” \o “” [32] Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1.
С.114-140; Викторский С.И. Указ. соч. С.44-47
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref33#_ftnref33” \o “” [33] Судебная статистика. М., 1998.
С.52-53; Нечипоренко Т.Ю. Указ. соч. С.17
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref34#_ftnref34” \o “” [34] Макарова З.В. 1) Гласность уголовного
процесса. Концепция и проблемы развития: Автореф. дис. … докт. юрид.
наук. Екатеринбург, 1996; 2) Гласность уголовного процесса. Челябинск.,
1993; Телега Т.М. Обеспечение гласности в стадии возбуждения уголовного
дела и предварительного расследования: Автореф. дис. … канд. юрид.
наук. Киев, 1991
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref35#_ftnref35” \o “” [35] Розин Н.Н. Указ. соч. С. 350
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref36#_ftnref36” \o “” [36] Постановление Конституционного Суда
РФ по делу о проверке конституционности части пятой статьи 325
Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина
В.В.Шаглия от 6 июля 1998 г. // Российская газета от 15 июля 1998 г.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref37#_ftnref37” \o “” [37] Пункт 3 Постановления от 2.07.1998 г.
по делу о проверке конституционности отдельных положений ст.ст.331 464
УПК РСФСР в связи с жалобами ряда граждан // Российская газета от
14.07.1998 г.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref38#_ftnref38” \o “” [38] Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1.
С.537-538; также см.: Муравьев Н.В. Указ. соч. С. 11, 438; Кореневский
Ю.В. Государственное обвинение в условиях судебной реформы. М., 1994. С.
8-13.
В настоящее время бесспорно отсутствие у прокурора полномочий по надзору
за самим судом. Однако существует много сторонников сохранения за
прокурором самостоятельной функции надзора за рассмотрением дел в судах:
Даев В.Г. Судебно-правовая реформа и законность // Эффективность
уголовно-правовых и процессуальных норм в борьбе с преступностью.
Калининград, 1993. С.3-11; Крюков В.Ф. Указ. соч. С.9, 14
Проблемы судебного и прокурорского надзора рассматривались в работах:
Адаменко В.Д., Береговой И.Е. Судебный надзор и основания отмены,
изменения приговора. Барнаул, 1995; Басков В.И. 1) Прокурорский надзор
за исполнением законов при рассмотрении уголовных дел. М., 1986; 2)
Теоретические проблемы прокурорского надзора за законностью рассмотрения
судами уголовных дел: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1973;
Кашепов В.П. Устранение процессуальных нарушений как цель судебного
надзора // Комментарий судебной практики. Вып. 3. М., 1997. С.144-158;
Соловьев А. Якубович Н. Предварительное расследование и прокурорский
надзор в свете судебной реформы // Законность. 1995. № 8. С.2-7;
Ходыревский С.М. Суд и судебное управление. Воронеж, 1976
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref39#_ftnref39” \o “” [39] Подробнее об этом: Задерако В.Г.
Институт отводов в советском уголовном процессе: Автореф. дис. … канд.
юрид. наук. Харьков, 1978
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref40#_ftnref40” \o “” [40] Такое предложение вносит М.Е.
Токарева (Указ. соч. С.57 и сл.), и И.Ф. Демидов (Докт. дис. С.78).
Противоположная точка зрения высказана Н.В. Радутной. (Проект нового
Уголовно-процессуального кодекса РФ: стенограмма № 2 Совместного
заседания ученых советов МГКА и Правовой Академии МЮ РФ // Проблемы
Российской адвокатуры. М., 1997. С. 58)
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref41#_ftnref41” \o “” [41] Данное обстоятельство неоднократно
отмечалось: Элькинд П.С. Толкование и применение норм
уголовно-процессуального права. С. 138; Строгович М.С. Курс советского
уголовного процесса. Т.1. С. 213
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref42#_ftnref42” \o “” [42] Так, например, полицейский в США
выступает в суде как свидетель обвинения, что абсолютно не препятствует
ему быть очевидцем преступления. Однако в российском процессе
следователь вправе принимать юридически значимые уголовно-процессуальные
решения. В силу этого его положение отличается от детектива в США.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref43#_ftnref43” \o “” [43] В этом аспекте гарантированности
свидетельских показаний говорит об основаниях отвода Викторский С.И.
Указ. соч. С. 311
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref44#_ftnref44” \o “” [44] Поскольку Проект УПК вместо термина
“лицо, производящее дознание” использует термин “дознаватель”, постольку
в данной работе они употребляются как синонимы.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref45#_ftnref45” \o “” [45] Так, И.Я. Фойницкий применительно к
отводу говорил об общей или относительной неспособности судей к
отправлению своих обязанностей: Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т.1. С.275
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref46#_ftnref46” \o “” [46] Демидов И.Ф. Роль судебной власти в
обеспечении законности уголовного преследования // Законность в
Российской Федерации. М., 1998. С.166
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref47#_ftnref47” \o “” [47] Бохан В.Ф. Формирование убеждений
суда. Минск, 1973; Грошевой Ю.М. Проблемы формирования судейского
убеждения в уголовном судопроизводстве. Харьков, 1975; Резник Г.М.
Внутреннее убеждение при оценке доказательств. М., 1977; Эйсман А.А.
Логика доказывания. М., 1971
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref48#_ftnref48” \o “” [48] По справедливому замечанию М.С.
Строговича внутреннее убеждение необходимо не только при оценке
доказательств, но и при применении закона и определении меры наказания:
Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1, М., 1968. С.
128.
Г.М Резник, напротив, считает необходимым подчинение юридической оценки
фактов не внутреннему убеждению, а правосознанию. В силу этого
вышестоящий суд вправе давать указания по квалификации: Резник Г.М.
Указ. соч. С.21, 27, 44-45.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref49#_ftnref49” \o “” [49] Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 2. С.
180-183
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref50#_ftnref50” \o “” [50] Там же. С. 256. В связи с этим
неточно высказывание, что лучший метод достижения истины – это оценка
доказательств без всяких правил: Петрухин И.Л. Правосудие: время реформ.
С.166
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref51#_ftnref51” \o “” [51] Мотовиловкер Я.О. Вопросы теории
советского уголовного процесса. С. 166
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref52#_ftnref52” \o “” [52] Лившиц В.Я. Принцип
непосредственности в советском уголовном процессе. М., 1949; Сарбаев З.
Принципы устности и непосредственности в советском уголовном процессе:
Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1967; Стецовский Ю. Принцип
непосредственности и право обвиняемого на защиту // Советская юстиция.
1976. № 20. С.13-14; Тыричев И. Принцип непосредственности исследования
доказательств при судебном разбирательстве уголовных дел // Советская
юстиция. 1982. № 16. С.19; Шундиков В.Д. Принцип непосредственности при
расследовании и рассмотрении уголовного дела. Саратов, 1974
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref53#_ftnref53” \o “” [53] См.: Якуб М.Л. Демократические основы
советского уголовно-процессуального права. С.168
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref54#_ftnref54” \o “” [54] Постановление Конституционного Суда
РФ по делу о проверке конституционности части второй статьи 335
Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина М.А.
Баронина от 10 декабря 1998 г. // Российская газета от 24 декабря 1998
г.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref55#_ftnref55” \o “” [55] Алексеев Н.С., Даев В.Г. Кокорев Л.Д.
Указ. соч. С. 198 и сл.; Петрухин И.Л. Правосудие: время реформ.
С.170-171; Бозров В. Указ. соч. С.22
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref56#_ftnref56” \o “” [56] Имеется в виду решение по делу о
проверке конституционности ст. 418 УПК РСФСР в связи с запросом
Каратузского районного суда Красноярского края от 28. 11. 1996 г. //
Российская газета от 6. 12. 1996 г.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref57#_ftnref57” \o “” [57] Рустамов Х.У. Уголовный процесс.
Формы. С.208
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref58#_ftnref58” \o “” [58] См.: УПК РСФСР (ч.5 ст.109); Пункты
4, 8-9 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР № 4 от25.09.1979 г.
“О практике рассмотрения судами жалоб и дел о преступлениях,
предусмотренных ст.112, ч.1 ст.130 и ст.131 УК РСФСР”/ Сборник
постановлений… С.448-455
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref59#_ftnref59” \o “” [59] Определение Конституционного Суда РФ
по запросу Ванинского суда Хабаровского края о проверке
конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального колекса
РСФСР от 26 января 1999 г. // Российская газета от 23 марта 1999 г.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref60#_ftnref60” \o “” [60] Конституционные основы правосудия в
СССР. С.110-111; Данная тенденция существует и в настоящее время. См.,
например: Постановление Президиума Санкт-Петербургского городского суда
от 8.10.1997 г. // Юридическая практика. 1988. № 1 (12). С.65-67
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref61#_ftnref61” \o “” [61] Долгушин А.В. Указ. соч. С. 20;
Клямко Э.И. Указ. соч. С. 93; Ковтун Н.Н. О роли суда в доказывании по
уголовным делам в свете конституционного принципа состязательности
процесса // Государство и право. 1998. № 6. С.62; Немытина М.В. Указ.
соч. С.57, 108; Теймэн С. Суд присяжных в современной России глазами
американского юриста // Государство и право. 1995. № 2. С.70
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref62#_ftnref62” \o “” [62] В Санкт-Петербурге и Ленинградской
области по линии следствия МВД в период с 1993 по 1998 г. из всех
возвращенных на доследование дел данное решение принималось судом в 68,1
– 72 % случаев, прокурором – в 25,2 – 31,9 %. По России этот показатель
в 1997 году составил 60,4% и 39,6% соответственно: Законность в
Российской Федерации. М., 1998. С.153. Подробнее об этом см.:
Петуховский А.А. Направление уголовного дела на дополнительное
расследование и проблемы повышения качества дознания и предварительного
следствия: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1991
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref63#_ftnref63” \o “” [63] Как показали исследования, в 11%
случаев присяжные возвращаются из совещательной комнаты для дополнения
судебного следствия: Немытина М.В. Указ. соч. С.32. Этот показатель
превышает процент дел, возвращенных судом на дополнительное
расследование (от количества лиц, привлеченных к уголовной
ответственности), который в 1990-1994 г. колебался в пределах 7-10 %
(Преступность и правонарушения 1994. Стат. сб. М., 1995. С. 135). ), а в
1996-1997 составлял 10-11% (Судебная статистика. М., 1998. С. 54). От
количества дел, оконченных составлением обвинительного заключения, в
1993-1998 г.г. процент возвращенных на доследование судом по
Санкт-Петербургу и области колеблется в пределах 3,3-5,0 %. По данным
И.Ф. Демидова этот показатель по России равняется 0,7 %: Демидов И.Ф.
Обеспечение прав человека в сфере борьбы с преступностью // Законность в
Российской Федерации. М., 1998. С. 143
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref64#_ftnref64” \o “” [64] Исследования даже “дореформенного”
уголовного процесса показывают, что в большинстве случаев решения на
стадии судебного разбирательства о направлении дела на дополнительное
расследование принимаются по ходатайству защиты: Конституционные основы
правосудия в СССР. С.112
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref65#_ftnref65” \o “” [65] В судебной практике встречаются факты
злоупотребления судами правом возвращения дел на доследование, в том
числе по мотивам увеличения обвинения: Постановление Президиума
Санкт-Петербургского городского суда от 3.12.1997 г. // Юридическая
практика. 1988. № 1 (12). С.67-69
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref66#_ftnref66” \o “” [66] По другим данным эти показатели
составляют 84,6% и 22% соответственно: Выявление и устранение
следственных ошибок при судебном рассмотрении уголовных дел. М., 1990.
С.10-11. По исследованию А.В. Ленского в связи с неполнотой
расследования возвращается около 64% уголовных дел, а в связи с
существенными нарушениями закона – более 15%: Ленский А.В. Досудебное
(предварительное) производство в современном уголовном процессе России и
его эффективность. Томск, 1998. С.148
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref67#_ftnref67” \o “” [67] По этой причине следует возразить
против предложения В.Ф. Крюкова предоставить суду право не согласиться с
отказом прокурора от обвинения, отложить дело и обратиться к
вышестоящему прокурору, который может направить дело на новое
рассмотрение с новым составом участников (Указ. соч. С.11, 25).
Действительно, при незаконности или необоснованности отказа от обвинения
достаточно возможности обжаловать судебное решение о прекращении дела
или оправдательный приговор, чем делать шаг в сторону смешения функций.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref68#_ftnref68” \o “” [68] Ворожцов С.А. Право обвиняемого быть
судимым без неоправданной задержки: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.
М., 1998
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref69#_ftnref69” \o “” [69] Шестакова С.Д. Указ. соч. С.92-93,
111, 167. По ее данным, в судебном заседании участвует прокурор лишь в
27% случаев, причем, лично утверждавший обвинительное заключение только
по 9-12% уголовных дел. Однако в регионах первый показатель может
значительно возрастать. Так, в 1997 году в г. Петрозаводске с участием
прокурора судом 1-ой инстанции было рассмотрено 47,7% уголовных дел.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref70#_ftnref70” \o “” [70] Тыричев И.В. Принципы советского
уголовного процесса. С.51
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref71#_ftnref71” \o “” [71] Стецовский Ю.И. Концепция судебной
реформы и проблемы конституционной законности в уголовном
судопроизводстве. С.113
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref72#_ftnref72” \o “” [72] Шестакова С.Д. Указ. соч. С.8;
Петрухин И.Л., Батуров Г.П., Морщакова Т.Г. Указ. соч. С. 28
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref73#_ftnref73” \o “” [73] Савицкий В.М. Уголовный процесс
России на новом витке демократизации. С.102-103
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref74#_ftnref74” \o “” [74] Так, в 1997 году в Верховном Суде
Республики Карелия было рассмотрено 27 протестов председателей судов и
43 протеста прокуроров, что от общего их числа составляет 39% и 61%
соответственно.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref75#_ftnref75” \o “” [75] Смирнов А.В. Комментарий //
Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. СПб., 1997. С. 209-210
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref76#_ftnref76” \o “” [76] Воскресенский В., Кореневский Ю.
Состязательность в уголовном процессе // Законность. 1995. № 7. С.7-9;
Демидов И.Ф. Докт. дис. С.79 и сл.; Капустин А.А. Реформа советского
предварительного расследования: Дис. … канд. юрид. наук. СПб., 1992.
С. 134-166; Петрухин И.Л. Судебная власть и расследование преступлений
// Государство и право. 1993. № 7. С.81-91; Смирнов А. Нужен суд правый
и милостливый, решительный и скорый. С.18-21; Улищенко М.Б. Функция
обвинения в суде: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1997; Шадрин
В.С. Обеспечение прав личности и предварительное расследование в
российском уголовном процессе // Государство и право. 1994. № 4.
С.96-104; Шестакова С.Д. Указ. соч. С.144 и сл.; и др.
Отметим, что еще П.И. Люблинский указал на безусловность для
современного процесса правила о применении мер пресечения только судом:
Люблинский П.И. Указ. соч. С.411
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref77#_ftnref77” \o “” [77] В связи с этим необоснован вывод И.З.
Федорова о том, что распространение судебного контроля на досудебные
стадии – это смешение процессуальных функций (Применение в досудебных
стадиях уголовного процесса конституционных норм, допускающих
ограничения прав и свобод человека и гражданина: Автореф. дис. … канд.
юрид. наук. М. С. 21-22).
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref78#_ftnref78” \o “” [78] Постановление Пленума Верховного Суда
РФ № 13 от 24.12.1993 г. “О некоторых вопросах, связанных с применением
ст.ст. 23 и 25 Конституции Российской Федерации” // Сборник
постановлений… С.564-565
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref79#_ftnref79” \o “” [79] Решения Конституционного Суда РФ по
делу о проверке конституционности ч.5 ст.209 УПК РСФСР в связи с
жалобами Самигуллиной и Апанасенко от 13.11.1995 г. // Российская
газета. 28.11.1995 г.; по делу о проверке конституционности ст.2201 и
2202 в связи с жалобой Аветяна от 3.05.1995 г.// Собрание
законодательства РФ. 1995. № 19. Ст. 1764; а также Постановление Пленума
Верховного Суда РФ №6 от 29.09.94 г. “О выполнении судами постановления
Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1993 г. № 3 “О
практике судебной проверки законности и обоснованности ареста или
продления срока содержания под стражей” // Бюллетень Верховного Суда РФ.
1995 №.1.
Подробнее о роли судебного контроля: Демидов И.Ф. Роль судебной власти в
обеспечении законности уголовного преследования // Законность в
Российской Федерации. М., 1998. С.159-169; Козырев Г.Н. Судебная
проверка законности и обоснованности ареста. Н.Новгород, 1994
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref80#_ftnref80” \o “” [80] Драченов А., Тенчев Э. Судебная
проверка законности и обоснованности ареста. // Советская юстиция. 1993.
№ 19. С. 23-24; Колоколов Н.А. Судебный контроль в стадии
предварительного расследования преступлений: важная функция судебной
власти: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С. 20.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref81#_ftnref81” \o “” [81] [81] Так, в 1996 г. в г. Петрозаводске
судом в порядке ст.ст. 2201-2 было удовлетворено 5,8% жалоб, в 1997 г. –
4,7%. По другим данным этот показатель составляет 4,6% (Драченов А.,
Тенчев Э. Указ. соч. С.23-24); 17% (Ильясов Р.Х. Судебная практика
Верховного Суда Российской Федерации в обеспечении прав личности в
уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С.
14).
В целом по России суд удовлетворяет около 20% жалоб на арест и около 15%
жалоб на продление его срока: Судебная статистика. М., 1998. С.58
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref82#_ftnref82” \o “” [82] Колоколов Н.А. Указ. соч. С. 20
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref83#_ftnref83” \o “” [83] Там же
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref84#_ftnref84” \o “” [84] Слепнева И.Е. Проверка судом
законности и обоснованности процессуальных решений органов
предварительного расследования в досудебных стадиях: Автореф. дис. …
канд. юрид. наук. Волгоград, 1998. С. 17
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref85#_ftnref85” \o “” [85] О неэффективности осуществления
материальной защиты органами уголовного преследования в российском
уголовном процессе говорят следующие цифры. Только 5% следователей
считают ходатайства защитника, как правило, имеющими отношение к делу и
подлежащими удовлетворению. 40% следователей такими считают лишь
половину ходатайств. Большинство же следователей (47%) стремятся
отклонить ходатайство защиты, поскольку оно, как правило, не имеет
отношения к делу: Францифоров Ю.В. Обвинение как средство обеспечения
прав и законных интересов обвиняемого в уголовном судопроизводстве:
Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1998. С.19
Возложением на следователя обязанности обеспечить интересы обвиняемого,
видимо, объясняется понимание под защитником представителя потерпевшего:
Марогулова И.Л. Применение судами Конституции Российской Федерации при
рассмотрении уголовных дел // Комментарий судебной практики. Вып. 3. М.,
1997. С. 177
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref86#_ftnref86” \o “” [86] Алексеев Н.С., Даев В.Г. Кокорев Л.Д.
Указ. соч. С. 135 и сл.; Лубшев Ю.Ф. Адвокат в уголовном деле. М., 1997.
С.64-95; Петрухин И.Л. Единство противоположностей // Проблемы
Российской адвокатуры. М., 1997. С.168; Проблемы современной адвокатуры:
Стенограмма № 1 заседания Ученого совета при МГКА. С.38; Проект нового
УПК РФ: Стенограмма № 2 Совместного заседания Ученых советов МГКА и
Правовой Академии МЮ РФ. С.46, 48; Стецовский Ю.И. Концепция судебной
реформы и проблемы конституционной законности в уголовном
судопроизводстве С.105; Францифоров Ю.В. Указ. соч. С.7.
Аналогичные предложение выдвигаются и в германской литературе: Филимонов
Б.А. Указ. соч. С.38.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref87#_ftnref87” \o “” [87] В этой связи возможно возражение, что
в процессе Англии и США существует процедура “раскрытия” – обмена
состязательными бумагами между сторонами (discovery). Однако, кроме
отмеченной недопустимости прямого использования таких институтов в
отечественной практике и слитности уголовного и гражданских процессов в
этих странах, следует отметить публичную природу правила discovery,
которое принудительно осуществляется против произвола сторон в
распоряжении доказательственным материалом: Шишкин С.А. Указ. соч.
С.38-50. Кроме того, в гражданском процессе, как правило, у сторон
доказательства уже имеются, а в уголовном их надо еще отыскать, то есть
гораздо большее место занимает предпроцессуальная подготовка сторон,
часто требующая обеспеченности принуждением.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref88#_ftnref88” \o “” [88] Головко Л.В. Указ. соч. С. 45. Точнее
данное действие называть не допросом, а опросом, поскольку при его
производстве отсутствует возможность применения принуждения.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref89#_ftnref89” \o “” [89] См., например: Николайчик В.М.
Уголовный процесс США. С. 17
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref90#_ftnref90” \o “” [90] Лукашевич В.З. Установление уголовной
ответственности в советском уголовном процессе. Л., 1985. С.138-142;
Стецовский Ю.И., Ларин А.М. Указ. соч. С.193
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref91#_ftnref91” \o “” [91] Смирнов А.В. Достаточные фактические
основания уголовно-процессуальных решений: Автореф. дис. … канд. юрид.
наук. Л., 1984
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref92#_ftnref92” \o “” [92] Бойков А.Д. Законность в
правоохранительной деятельности // Состояние законности в Российской
Федерации (1993-1995 г.). М., 1995. С.142
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref93#_ftnref93” \o “” [93] Шестакова С.Д. Указ. соч. С.168
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref94#_ftnref94” \o “” [94] Шерба С., Цоколова О. Исследование
доказательств обвинения при проверке законности и обоснованности ареста
// Российская юстиция. 1994. № 12. С.45
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref95#_ftnref95” \o “” [95] Указанием Генеральной прокуратуры РФ
№ 38/36 от 18.06.1998 г. “Об организации прокурорского надзора за
исполнением законов при продлении сроков предварительного следствия,
дознания и содержания обвиняемых под стражей” впервые закреплено правило
об обязательном изложении в постановлении о возбуждении ходатайства о
продлении процессуальных сроков основных доказательств виновности
обвиняемых (п.5.3). До 1998 года данное правило существовало на уровне
правового обычая. Как исключение допускалось прежним указанием (и
допускается ныне действующим) изложение в отдельной справке подробного
анализа доказательств, не подлежащих преждевременному оглашению (П. 4.1
Указания Генеральной прокуратуры РФ № 36/15 от 23 июня 1995 г. и п.5.3
Указания № 38/36).
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref96#_ftnref96” \o “” [96] Пункт 3 Постановления Пленума
Верховного Суда РФ № 3 от 27.04.1993 г. “О практике судебной проверки
законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под
стражей” // Сборник постановлений… С.555-558.
Толкование ч.2 ст.92 УПК не исключает возможность вручения копии
постановления о продлении сроков содержания под стражей обвиняемому.
Однако в практике копия не вручается. Полагаем, следовало бы внести
соответствующие изменения в редакцию указанной статьи.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref97#_ftnref97” \o “” [97] Постановление Конституционного Суда
РФ по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и
464 УПК РСФСР в связи с жалобами ряда граждан от 2.07.1998 г. //
Российская газета от 14.07.1998 г.; См. также: Постановление о проверке
конституционности ч.5 ст.325 УПК РСФСР в связи с жалобой В.В.Шаглия от
6.07.1998 г. // Российская газета от 15.07.1998 г.
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref98#_ftnref98” \o “” [98] Баев М.О. Тактика профессиональной
защиты от обвинения в уголовном процессе России: Автореф. дис. … канд.
юрид. наук. Воронеж, 1998. С.23; Горя Н. Принцип состязательности и
функции защиты // Российская юстиция. 1990. № 7. С.22; Макаров А.М.,
Алексеева Л.Б. Каким быть уголовному процессу? // Советское государство
и право. 1990, № 11, с.152; Петрухин И.Л. Состязательность и правосудие.
С.137; Рогаткин А.А., Петрухин И.Л. О реформе уголовно-процессуального
права РФ // Проблемы Российской адвокатуры. М., 1997. С.107. Эта идея
воплощалась в проекте УПК РФ от ГПУ при Президенте РФ // Российская
юстиция. 1994. № 9
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref99#_ftnref99” \o “” [99] Например: Стецовский Ю.И. Ларин А.М.
Указ. соч. С. 309-310
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref100#_ftnref100” \o “” [100] Резник В.Ю. Теоретические основы и
практика деятельности адвоката на предварительном следствии: Автореф.
дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 1998. С. 8
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref101#_ftnref101” \o “” [101] Ведомости Верховного Совета РСФСР.
1980. № 48, ст. 1596
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref102#_ftnref102” \o “” [102] Баев М.О. Указ. соч. С.23. По
результатам исследования С.Д. Шестаковой за предоставление защите права
самостоятельно собирать доказательства выступают, в основном, адвокаты
(48%) и всего 7% судей, в то время, как за принадлежность данных
полномочий судебному следователю высказываются 79% судей, 86% прокуроров
и следователей и 52 % адвокатов: Шестакова С.Д. Указ. соч. С.166
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref103#_ftnref103” \o “” [103] Противоречивую позицию в этом
вопросе занимает А.В. Долгушин. С одной стороны, он говорит о
“предпроцессуальности” запроса адвоката об истребовании сведений, что,
однако, позволяет ему утверждать: “адвокат вправе собирать только такие
доказательства, которые не требуют для признания их таковыми
определенной процессуальной формы (курсив наш. К.Б.)”. С другой стороны,
он предлагает предоставить право потерпевшему истребовать
доказательства. (Указ. соч. С. 15-18). Верно к решению этого вопроса
подходит В.А. Пономаренко. Представление преобразует предметы и
документы в доказательства в процессуальном смысле слова. (Проблемы
представления и использования доказательств в уголовном процессе:
Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1998. С.8)
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref104#_ftnref104” \o “” [104] Иное мнение обосновывается В.Ю.
Резником. Автор считает необходимым закрепить в УПК норму о праве
адвоката собирать информацию на предварительном расследовании, в том
числе проводить опросы. В то же время В.Ю. Резник подчеркивает
предпроцессуальность таких действий: Резник В.Ю. Указ. соч. С. 8
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref105#_ftnref105” \o “” [105] Доля Е. Новая Конституция РФ и
уголовно-процессуальная деятельность // Российская юстиция. 1994. № 4.
С.18; Тетерин Б. Законопроект не учел мнения юридической общественности
// Российская юстиция. 1994 № 12. С.16-17
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref106#_ftnref106” \o “” [106] Именно так решается вопрос в
германском уголовном процессе, когда защитник на предварительном
расследовании участвует в процессуальных действиях в суде, а не в
действиях полиции: Филимонов Б.А. Указ. соч. С.74
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref107#_ftnref107” \o “” [107] Пункт 7 Постановления Пленума
Верховного Суда СССР от16 июня 1978 г. № 5 “О практике применения судами
законов, обеспечивающих обвиняемому право на защиту” // Сборник
постановлений… С. 160
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref108#_ftnref108” \o “” [108] Резник В.Ю. Указ. соч. С.8;
Тетерин Б. Указ. соч. С. 17
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref109#_ftnref109” \o “” [109] Ведомости Съезда народных
депутатов РФ и Верховного Совета РФ, 1992. № 17, ст. 888
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref110#_ftnref110” \o “” [110] Собрание законодательства РФ.
1995. № 29, ст. 2795
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref111#_ftnref111” \o “” [111] Собрание законодательства РФ. 1997
г., № 10, ст. 1127. Подробнее об адвокатской тайне: Смолькова И.В.
Проблемы охраняемой законом тайны в уголовном процессе: Автореф. дис.
… канд. юрид. наук. М., 1998. С. 13, 31
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref112#_ftnref112” \o “” [112] Богова И.А. Проблемы
совершенствования института предотвращения уклонения обвиняемого от
следствия и суда: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1998
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref113#_ftnref113” \o “” [113] Люблинский П.И. Указ. соч. С. 433
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref114#_ftnref114” \o “” [114] Михайлов В.А. Меры пресечения в
российском уголовном процессе. М., 1996. С.118-119. В США арест
применяется к также к одной трети обвиняемых, но по делам об опасных
преступлениях. Гуценко К.Ф. Указ. соч. С.41
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref115#_ftnref115” \o “” [115] Вершинина С.И. Залог в системе мер
пресечения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Самара, 1998. В то же
время и залог и личное поручительство довольно редко применяются. Так,
всего 45,7% практических работников когда-либо применяли залог, а 20,4%
– личное поручительство: Медведева О.В. Залог и поручительство в системе
мер уголовно-процессуального принуждения по законодательству Российской
Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 1998. С.9
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref116#_ftnref116” \o “” [116] Колоколов Н.А. Указ. соч. С.20
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref117#_ftnref117” \o “” [117] В литературе приводятся данные,
что более чем в 50% случаев мера пресечения в виде заключения под стражу
применяется по мотивам одной лишь опасности преступления. Арест
подозреваемого в порядке ст. 90 УПК вместо исключения превратился в
правило и распространен до 85% случаев: Стецовский Ю.И., Ларин А.М.
Указ. соч. С. 61-62
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref118#_ftnref118” \o “” [118] Михайлов В.А. Указ. соч. С.40
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref119#_ftnref119” \o “” [119] В уголовно-процессуальной
литературе к привилегиям защиты относят и ряд других положений,
например, право подсудимого давать показания в любой момент следствия,
немедленное освобождение из под стражи и некоторые другие: Стецовский
Ю.И. Ларин А.М. Указ. соч. С. 117-120
HYPERLINK “http://www.kalinovsky-k.narod.ru/p/diss-33.htm” \l
“_ftnref120#_ftnref120” \o “” [120] Мотовиловкер Я.О. Вопросы теории
советского уголовного процесса. С. 222 и сл.
Заключение
В работе представлен теоретический анализ понятия и содержания
законности в различных типах уголовного процесса, реализации принципов
состязательности в российском уголовном процессе в условиях его
реформирования. На основании данных теоретических положений
сформулированы рекомендации по совершенствованию
уголовно-процессуального законодательства и практики его применения.
В результате проведенного исследования можно сделать следующие выводы.
I. Несмотря на различные подходы к понятию законности в уголовном
процессе, большинство ученых определяют ее сущность как соблюдение всеми
праводееспособными субъектами общественной жизни правовых норм в самом
широком смысле слова. С позиции различения права и закона понятие
законности не только не теряет своего смысла, но и приобретает особую
актуальность. При этом законность выступает конкретизацией
уголовно-процессуального права, его аспектом, свойством, стороной. Как
конкретизация права законность характеризует поведение субъектов
общественной жизни, содержание и форму нормативных актов. Всеобщее
исполнение права приводит к установлению правового режима,
тождественного законности. Правовой режим в свою очередь выражается
через общественное правосознание в совокупности основных начал –
принципов уголовно-процессуального права, которые составляют основное
содержание принципа законности. Принцип законности производен от
правового режима и обеспечивается системой других процессуальных
принципов. В то же время он является правовой нормой общего характера и
служит критерием и основой для законодательства и для урегулирования
отклоняющегося поведения участников общественных отношений, способствуя
поддержанию правового режима. Применительно к правовому государству
понятие принципа законности эквивалентно понятию верховенства права.
Изложенное позволяет определить законность в уголовном процессе как
правовой режим производства по уголовным делам, заключающийся в
соблюдении уголовно-процессуальных норм всеми правосубъектными
участниками судопроизводства, который отражен через общественное
правосознание в системе уголовно-процессуальных принципов.
II. Принципы уголовного процесса составляют в нем основное содержание
законности, которое изменяется вместе с развитием права и раскрывается
посредством категорий идеальных типов (исторических форм)
судопроизводства.
В отличие от классового подхода концепция различения права и закона,
теория прав человека позволяют считать существенным показателем развития
уголовно-процессуального права и основанием его типологии соотношение
свободы личности и государства. Соответственно идеальный тип уголовного
процесса предстает как обусловленная определенным соотношением частных и
публичных начал организация производства по делу, выражающаяся в
процессуальном положении основных участников уголовного процесса –
носителей функций обвинения, защиты и юстиции. В результате данной
типологии выделяются только три идеальных типа: обвинительный
(частно-исковой), розыскной и состязательный, каждому из которых присущи
свои конституирующие начала – принципы.
III. Древнейший обвинительный (частно-исковой) процесс характеризуется
преобладанием частного начала над публичным. Вследствие этого, он не
разделен с гражданским процессом и не обладает специфическими
уголовно-процессуальными принципами.
IV. Розыскной уголовный процесс определяется поглощением частных
интересов общественными, господством императивного метода регулирования
над диспозитивным. Содержание законности в розыскном процессе составляют
принципы официальности и инструктивности.
Официальность или должностная инициатива, являясь крайним проявлением
публичности, означает требование для ведущих производство органов по
собственной инициативе (ex officio) устанавливать истину и принимать
решения вне зависимости от волеизъявления заинтересованных лиц (сторон).
В отличие от официальности публичность как деятельность в интересах
общества свойственна любому уголовному процессу, за исключением древнего
обвинительного.
Из принципа официальности вытекают положения более низкого уровня
общности, а именно процессуальное единоначалие, с одной стороны, как
концентрация полномочий у органа, ведущего расследование, а с другой –
подчинение субъекта производства вышестоящему начальнику (инстанции);
ревизионное начало, письменность, тайность процесса.
Инструктивность как принцип розыскного процесса предполагает чрезмерно
детальную регламентацию уголовно-процессуальных действий.
Инструктивность определяет процедуру производства по делу и служит почти
единственной гарантией достижения цели процесса при императивном методе
регулирования. В то же время инструктивность выступает средством
ограничения свободы личности судьи. Из данного принципа вытекают
положения формальной системы доказательств, унификации процессуальной
формы, регламентации поводов для уголовного преследования.
V. Состязательному уголовному процессу как синтезу обвинительного и
розыскного свойственно органичное сочетание частных и публичных начал.
Основным содержанием законности в состязательном уголовном процессе
являются принципы независимости суда и равноправия сторон, которые с
древнеримских времен известны как nemo judex in re sua – никто не может
быть судьей в своем собственном деле, и audiatur et altera pars – да
будет выслушана противная сторона.
Вследствие публичности, независимость суда в состязательном уголовном
процессе предполагает его стремление к объективной истине в виде
активности в доказывании. При этом суд не может выходить за пределы
предъявленного обвинения. Независимость суда обеспечивается рядом
процессуальных положений: запретом возлагать на суд функцию уголовного
преследования, условиями коллегиальности, гласности, процедурой
формирования суда, институтами подсудности и отводов, судебным надзором,
оценкой доказательств по внутреннему убеждению, непосредственностью
исследования доказательств и другими.
Формальное (юридическое) равенство как принцип любого права вообще
существует в каждом типе уголовного процесса. В обвинительном процессе –
это уравнительное требование, близкое к цивилистической концепции. В
розыскном – это равенство участников процесса перед равнообязательной
для них нормой права, состоящее во взаимности их прав и обязанностей. В
состязательном уголовном процессе формальное равенство сторон
предполагает предоставление им таких процессуальных возможностей,
которые позволили бы реализовать свободу, фактическое неравенство того,
на чьей стороне истина.
В состязательном уголовном процессе равноправие сторон означает
преобладание розыскных начал на этапе общего расследования (inquisitio
generalis) – до привлечения лица в качестве обвиняемого и предоставление
защите процессуальных преимуществ (in favorem defensionis), начиная с
этапа специального расследования (inquisitio specialis). К последним
относится ряд уголовно-процессуальных правил. В их числе находятся
толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, институт
обязательной защиты, последнее слово подсудимого, особая устойчивость
оправдательных приговоров, регулирование деятельности защиты
запретительным методом. Кроме того, принцип равноправия сторон
реализуется через систему важнейших процессуальных положений, а именно
запретом возложения на обвинителя судебных полномочий, правом
обвиняемого на материальную и формальную защиту, неприкосновенностью
личности и другими.
VI. В силу особенностей предмета уголовно-процессуального права
судопроизводственный метод трехстороннего состязательного правоотношения
в уголовном процессе имеет качественную определенность, отличающую его
как от элементарных способов регулирования, свойственных
административному и гражданскому праву, так и от сложных методов иных
процессуальных отраслей. С розыскным методом состязательность разнится
большей диспозитивностью поведения основных участников процесса. Большее
преобладание публичности отличает уголовно-процессуальную
состязательность от гражданско-процессуальной и выражается в трех
признаках.
Первым из них является публичность обвинения. Обвинение осуществляется
государственным органом, который руководствуется началом
инструктивности, а не удобства, целесообразности. При этом на ранних
этапах производства обвинение подчинено розыскному началу.
Вторым признаком служит публичность суда и его стремление к объективной
истине. В силу большей, чем в гражданском процессе, активности суда в
доказывании, ему принадлежит право собирать доказательства по своей
инициативе. Суд не ограничен формальным руководством производством по
делу.
Третьим признаком выступает публичность защиты. Общественный интерес
состоит в оправдании невиновных и реабилитация выступает публичной целью
уголовного процесса.
VII. В состязательном уголовном процессе, в силу его отличия от процесса
гражданского, недопустимо широкое распространение сделок о признании
вины. В нем отсутствуют все предпосылки для мирового соглашения: 1)
прокурору не принадлежит право уменьшать обвинение по мотивам
целесообразности вопреки требованиям закона; в случае не подтверждения в
суде предъявленного обвинения отказ от него является обязанностью
прокурора, а не правом; 2) стремление суда к объективной истине
исключает довольствование им формальным признанием вины; 3) публичность
защиты лишает права обвиняемого путем признания вины устранить судебное
исследование и возложить на себя уголовную ответственность. При этом
следует учесть, что мировое соглашение сторон имеет материально-правовое
значение и как договор не может быть источником уголовного права.
VIII. Смешанный уголовный процесс выступает не идеальным, а реальным
типом судопроизводства. Он является особенным понятием по отношению к
идеальному типу. Любой этап развития уголовно-процессуального права
состоит из реальных уголовных процессов конкретных стран, каждый из
которых является смешанным. Путем обобщения особенностей национальных
уголовно-процессуальных систем выделяются виды смешанного процесса,
например, континентальный и островной.
Принадлежность российского уголовного процесса к смешанному типу не
просто дань историческим традициям, а принципиальное положение для любой
конкретной национальной уголовно-процессуальной системы. Следовательно,
при реформировании законодательства теоретически неверно и невозможно
построение “чистой” состязательности.
IX. Современный смешанный уголовный процесс демократического государства
сочетает в себе общественные и личные интересы, то есть относится к
состязательному типу. Ведущее место в нем занимают принципы
независимости суда и равноправия сторон.
Смешанный уголовный процесс России как “демократического федеративного
правового государства (ч.1 ст.1 Конституции РФ) должен принадлежать к
состязательному типу. Конституция Российской Федерации (ч.3 ст.123) и
общепризнанные нормы международного права закрепляют принципы
состязательного уголовного процесса, которые в англоязычных источниках
получили название должной правовой процедуры.
Российское уголовно-процессуальное законодательство в процессе его
реформирования в значительной степени обеспечивает процессуальные
средства реализации независимости суда и равноправия сторон.
X. Теоретические положения, характеризующие состязательный тип
уголовного процесса, общепризнанные нормы международного права и
Конституции Российской Федерации определяют необходимость дальнейшего
совершенствования действующего уголовно-процессуального законодательства
и проекта УПК РФ.
Заслуживают безусловной поддержки следующие предложения процессуалистов
по реформированию законодательства: 1) расширение судебного контроля на
стадии предварительного расследования в виде передачи судье или
судебному следователю осуществляемых в состязательной процедуре
полномочий по утверждению обвинения, санкционированию принудительных
действий, собиранию (легализации) доказательств и прекращению дела; 2)
освобождение суда от несвойственных ему функций по возбуждению
уголовного преследования, по направлению уголовного дела на
дополнительное расследование по мотивам увеличения обвинения или
привлечения к ответственности новых лиц, по продолжению разбирательства
по делу при отказе прокурора от обвинения и от некоторых других функций;
3) расширение прав обвиняемого и его защитника, в том числе по
ознакомлению с материалами дела, участию в доказывании; а также
предоставление права обвиняемому на очную ставку со свидетелем обвинения
как гарантии непосредственности исследования доказательств.
В результате достаточно подробного рассмотрения системы оснований для
отвода субъекта, ведущего производство по делу, в работе сформулированы
рекомендации по совершенствованию их регулирования. В частности,
обосновано предложение при наличии непроцессуальной осведомленности по
делу следователя или лица, производящего дознание, о предоставлении им
права произвести неотложные следственные действия, если нет
необходимости их допроса в качестве свидетеля.
В состязательном типе уголовного процесса принцип законности не
нарушается следующими положениями:
1) возбуждением уголовных дел судом по делам частного обвинения.
Сформулированная в ч.1 ст.163 проекта УПК РФ норма, возлагающая на
гражданина полномочия по возбуждению уголовного дела, не отвечает
требованиям законности;
2) направлением судом по собственной инициативе уголовного дела на
дополнительное расследование в связи с существенным нарушением
уголовно-процессуального закона, которое необходимо устранить до
судебного разбирательства;
3) неучастием государственного обвинителя в судебном разбирательстве по
преступлениям средней и небольшой тяжести;
4) принесением в порядке надзора председателем суда протестов в пользу
обвиняемого.
С точки зрения специфики уголовно-процессуальной состязательности
принципу законности противоречит реализация в российском уголовном
процессе следующих положений.
1) Предоставление стороне защиты права ознакомления со всеми материалами
дела на раннем этапе расследования. Ознакомление с материалами дела
должно быть ограничено только информационными и фактическими основаниями
подозрения и обвинения – доказательствами, достаточными для привлечения
лица в качестве обвиняемого. Данное правило находит частичную реализацию
при судебной проверке законности и обоснованности ареста.
2) Наделение стороны защиты полномочиями по собиранию доказательств, тем
более – по производству параллельного расследования. В проекте УПК РФ не
желательна регламентация предпроцессуальных прав защитника по
истребованию предметов и документов (ч.3 ст.83). Представляется вполне
достаточным их закрепление в законодательстве об адвокатуре. Сторонам
должны быть предоставлены равные права по представлению в суд носителей
доказательственной информации для ее собирания (легализации) –
преобразования в уголовно-процессуальные доказательства.
3) Предоставление стороне защиты права участия во всех следственных
действиях на этапе общего расследования – до привлечения лица в качестве
обвиняемого. Участие подозреваемого или обвиняемого и защитника
необходимо лишь при легализации доказательств и возможно в следственных
действиях, производимых по их ходатайству или после предъявления
обвинения.
4) Введение института обязательного применения ареста в качестве меры
пресечения при обвинении в тяжком преступлении. В нарушение принципов
международного права заключение под стражу как мера пресечения не носит
в Российской Федерации исключительного характера и применяется почти к
каждому третьему обвиняемому.
Рассмотрение в диссертации реализации принципов состязательности в
российском уголовном процессе охватывает лишь небольшую часть из многих
проблем законности. Однако этот вопрос имеет важное значение для
характеристики действующего законодательства и проектов его
реформирования, поскольку принадлежность смешанного российского
уголовного процесса к состязательному типу представляет ценные критерии
– принципы состязательности.
В завершении настоящей работы можно указать на частично затронутые
четыре крупные процессуальные проблемы, которые должны стать предметом
самостоятельных научных исследований.
1) Метод регулирования в российском уголовном процессе и его отличие от
методов конституционного, гражданского и административного
судопроизводства (ч.2 ст.118 Конституции РФ), каждое из которых строится
на основе состязательности и равноправия сторон (ч.3 ст.123 Конституции
РФ).
2) Типы уголовного процесса с позиции не формационно-классового, а
нового методологического подхода, в основе которого лежит
естественно-историческое становление свободы автономной личности и прав
человека.
3) Принципы уголовного процесса. В работе обосновывается возможность
построения многоуровневой системы принципов процесса в различных его
типах.
4) Проблема существенности уголовно-процессуальных нарушений. Содержание
законности в состязательном уголовном процессе формулирует критерии для
определения и классификации существенных процессуальных нарушений как
оснований для отмены приговоров, направления дел на дополнительное
расследование и для признания доказательств недопустимыми.
Библиографический список
I. Законы и иные нормативные акты
1. Всеобщая Декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. // СССР
и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и
материалы. М., 1989. С.413-419
2. Международный Пакт о гражданских и политических правах от 16
декабря 1966 г. // СССР и международное сотрудничество в области прав
человека. Документы и материалы. М., 1989. С. 302-320
3. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод
от 4 ноября 1950 г. // Российская газета от 5 апреля 1995 г.
4. Протокол № 7 от 22 ноября 1984 г. к Европейской Конвенции о
защите прав человека и основных свобод // Как подать жалобу в
Европейский Суд по правам человека. М., 1998. С.60-63
5. Конституция Российской Федерации. М., 1993. – 58 с.
6. Федеральный конституционный закон Российской Федерации “О
судебной системе Российской Федерации”. М., 1996. – 32 с.
7. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. СПб., 1997. – 269 с.
8. Уголовный кодекс Российской Федерации. СПб., 1996. – 256 с.
9. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР. М., 1997. – 161 с.
10. Федеральный закон Российской Федерации “О мировых судьях в
Российской Федерации” от 2 декабря 1998 г. // Российская газета от 22
декабря 1988 г.
11. Федеральный закон Российской Федерации “О содержании под стражей
подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений” от 21 июня (15
июля) 1995 г. // Собрание законодательства РФ. 1995. № 29. Ст. 2795
12. Федеральный Закон Российской Федерации “Об оперативно-розыскной
деятельности” от 12 августа 1995 г. // Собрание законодательства РФ.
1995. № 33, ст.3340, ст.1997. № 29, ст.3502
13. Закон Российской Федерации “О статусе судей в Российской
Федерации” от 26 июня 1992 г. // Ведомости РФ. 1992. № 30. Ст.1792;
1993. № 17. Ст. 606; СЗ РФ. 1995. № 26. Ст. 2399
14. Закон Российской Федерации “О внесении изменений и дополнений в
Гражданский процессуальный кодекс РСФСР” от 27 октября 1995 г.
(30.11.1995 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995.
№ 49. Ст. 4696
15. Закон Российской Федерации “О частной детективной и охранной
деятельности в Российской Федерации” от 11 марта 1992 г. // Ведомости
Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 17. Ст. 888
16. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации по делу о
проверке конституционности статей 2201 и 2202 Уголовно-процессуального
кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина Аветяна от 3 мая 1995 г. //
Собрание законодательства РФ. 1995. № 19. Ст. 1764
17. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации по делу о
проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464
Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан
от 2.07.1998 г. // Российская газета от 14 июля 1998 г.
18. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации по делу о
проверке конституционности части пятой статьи 325
Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина
В.В.Шаглия от 6 июля 1998 г. // Российская газета от 15 июля 1998 г.
19. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации по делу о
проверке конституционности части 5 статьи 209 Уголовно-процессуального
кодекса РСФСР в связи с жалобами Самигуллиной и Апанасенко от 13 ноября
1995 г. // Российская газета от 28 ноября 1995 г.
20. Постановление Конституционного суда Российской Федерации по делу о
проверке конституционности статьи 418 Уголовно-процессуального кодекса
РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края
от 28 ноября 1996 г. // Российская газета от 6 декабря 1996 г.
21. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации по делу о
проверке конституционности части второй статьи 335
Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина М.А.
Баронина от 10 декабря 1998 г. // Российская газета от 24 декабря 1998
г.
22. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по запросу
Ванинского суда Хабаровского края о проверке конституционности отдельных
положений Уголовно-процессуального колекса РСФСР от 26 января 1999 г. //
Российская газета от 23 марта 1999 г.
23. Указ Президента Российской Федерации от 6 марта 1997 г. № 188 “Об
утверждении перечня сведений конфиденциального характера” // Собрание
законодательства РФ. 1997. № 10. Ст. 1127
24. Положение об адвокатуре РСФСР от 20 ноября 1980 г. // Ведомости
Верховного Совета РСФСР. 1980. № 48. Ст.1596
25. Указание Генеральной прокуратуры Российской Федерации № 38/36 от
18.06.1998 г. “Об организации прокурорского надзора за исполнением
законов при продлении сроков предварительного следствия, дознания и
содержания обвиняемых под стражей”
26. Указание Генеральной прокуратуры Российской Федерации № 36/15 от
23.06.1995 г. “Об усилении прокурорского надзора за соблюдением сроков
предварительного следствия и содержания обвиняемых под стражей” //
Вопросы расследования преступлений. М., 1997. С. 339-341
27. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 13 от
24.12.1993 г. “ О некоторых вопросах, связанных с применением ст.ст. 23
и 25 Конституции Российской Федерации // Сборник постановлений Пленумов
ВС СССР и РСФСР по уголовным делам. М., 1995. С. 564-565
28. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 9 от
20 декабря 1994 г. “О некоторых вопросах применения судами
уголовно-процессуальных норм, регламентирующих производство в суде
присяжных” // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и
РСФСР по уголовным делам. М., 1995. С.569-580
29. Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР № 4 от 25 сентября
1979 г. “О практике рассмотрения судами жалоб и дел о преступлениях,
предусмотренных ст.112, ч.1 ст.130 и ст.131 УК РСФСР” // Сборник
постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР по уголовным делам.
М., 1995. С. 448-455.
30. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 3 от
27.04.1993 г. “О практике судебной проверки законности и обоснованности
ареста или продления срока содержания под стражей” // Сборник
постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР по уголовным делам.
М., 1995. С. 555-558
31. Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 6 от 29 сентября 1994
г. “О выполнении судами постановления Пленума Верховного Суда Российской
Федерации от 27 апреля 1993 г. № 3 “О практике судебной проверки
законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под
стражей” // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР
по уголовным делам. М., 1995. С.567-569
32. Постановление Пленума Верховного Суда СССР № 5 от16 июня 1978 г.
“О практике применения судами законов, обеспечивающих обвиняемому право
на защиту” // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и
РСФСР по уголовным делам. М., 1995. с.158-163
33. Проект УПК Российской Федерации, принятый Государственной Думой
Российской Федерации в первом чтении.
34. Проект УПК Российской Федерации, подготовленный ГПУ при Президенте
Российской Федерации // Российская юстиция. 1994. № 9
35. Конституция Российской Федерации – России. М., 1992. – 112 с.
36. Декларация прав и свобод человека Союза ССР от 5.09.1991 г. //
История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу. 1955-1991
гг. Сборник правовых актов. / Отв. ред. Р.Х. Якупов, сост. В.Н. Галузо.
М., 1997. С.699-702
II. Монографии, учебники, пособия
1. Адаменко В.Д., Береговой И.Е. Судебный надзор и основания
отмены, изменения приговора. Барнаул, 1995. – 208 с.
2. Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки
советского уголовного процесса. Воронеж, 1980. – 251 с.
3. Алексеев С.С. Теория права. М., 1994. – 224 с.
4. Алексеева Л.Б., Радутная Н.В. Предупреждение судебных ошибок,
обусловленных обвинительным уклоном в деятельности судов первой и
кассационной инстанций. Пособие для судей. М., 1989. – 74 с.
5. Апарова Т.В. Суды и судебный процесс Великобритании. Англия,
Уэльс, Шотландия. М., 1996. – 157 с.
6. Бабаев В.К., Баранов В.М. Общая теория права: Краткая
энциклопедия. Н.Новгород, 1997. – 200 с.
7. Басков В.И. Прокурорский надзор за исполнением законов при
рассмотрении уголовных дел в судах. 2-е изд. М., 1986. – 286 с.
8. Басков В.И. Прокурорский надзор при рассмотрении судами
уголовных дел. М., 1980. – 972 с.
9. Боботов С.В. Буржуазная юстиция. Состояние и перспективы
развития. М., 1989. – 256 с.
10. Боботов С.В. Правосудие во Франции. М., 1994. – 200 с.
11. Боннер А.Т. Законность и справедливость в правоприменительной
деятельности. М., 1992. – 319 с.
12. Бохан В.Ф. Формирование убеждений суда. Минск, 1973. – 159 с.
13. Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность (очерк
теории). М., 1976. – 216 с.
14. Вандышев В.В., Дербенев А.П., Смирнов А.В. Уголовный процесс:
Учебно-методическое пособие: в 2-х ч. СПб., 1996. Ч.1. – 97с.
15. Ветрова Г.Н. Санкции в судебном праве. М., 1991. – 157 с.
16. Викторский С.И. Русский уголовный процесс. Учебное пособие.
(Отпечатано по 2-му изд., М., 1912) – М., 1997. – 448 с.
17. Власов В.И., Гончаров Н.Ф. История розыскного процесса в России
(законодательство и практика): Монография. Домодедово, 1997. – 101 с.
18. Выявление и устранение следственных ошибок при судебном
рассмотрении уголовных дел. Методическое пособие. М., 1990. – 84 с.
19. Гаврилов С.Н. Адвокат в уголовном процессе: Учебно-методическое
пособие. М., 1996. – 112 с.
20. Головко Л.В. Дознание и предварительное следствие в уголовном
процессе Франции. М., 1995. – 130 с.
21. Громов Н.А. Уголовный процесс России: Учебное пособие. М., 1998. –
552 с.
22. Грошевой Ю.М. Проблемы формирования судейского убеждения в
уголовном судопроизводстве. Харьков, 1975. – 144 с.
23. Гуценко К.Ф. Основы уголовного процесса США. М., 1993. – 88 с.
24. Давид Р. Основные правовые системы современности. / Пер. с фр.
В.А. Туманова. М., 1988. – 496 с.
25. Давыдов П.М. Принципы советского уголовного процесса. Свердловск,
1957. – 51 с.
26. Даев В.Г., Маршунов М.Н. Основы теории прокурорского надзора. Л.,
1990. – 135 с.
27. Демидов И.Ф. Проблема прав человека в российском уголовном
процессе: Концептуальные положения. М., 1995 (1996). – 93 с.
28. Денисов Ю.А., Спиридонов Л.И. Абстрактное и конкретное в советском
правоведении. Л., 1987. – 208 с.
29. Добровольская Т.Н. Принципы советского уголовного процесса.
Вопросы теории и практики. М., 1971. – 198 с.
30. Драма российского закона. Монография. / Отв. ред. В.П. Казимирчук.
М., 1996. – 144 с.
31. Зайцев И.М. Сущность хозяйственных споров. Саратов, 1974. – 157 с.
32. Зеленецский В.С. Отказ прокурора от государственного обвинения.
Учебн. пособие. Харьков, 1979. – 116 с.
33. Зусь Л.Б. Правовое регулирование в сфере уголовного
судопроизводства. Владивосток, 1984. – 145 с.
34. Истина …И только истина! Пять бесед о судебно-правовой реформе.
Проблемы, дискуссии, предложения. М., 1990. – 432 с.
35. Керимов Д.А. Философские проблемы права. М., 1972. – 472 с.
36. Кириллова Н.П. Прекращение уголовного дела по нереабилитирующим
основаниям: Серия “Современные стандарты в уголовном праве и уголовном
процессе” / Науч. ред. проф. Б.В. Волженкин. СПб. 1998. – 36 с.
37. Кобликов А.С. Законность – конституционный принцип советского
уголовного судопроизводства. М., 1979. – 199 с.
38. Ковалев В.А. Буржуазная законность: Теоретические иллюзии и
судебно-полицейская реальность. М., 1986. – 192 с.
39. Козырев Г.Н. Судебная проверка законности и обоснованности ареста.
Н.Новгород, 1994. – 64 с.
40. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР / Под
ред. М.К. Треушникова. М., 1996. – 573 с.
41. Конституционные основы правосудия в СССР / Под ред. В.М.
Савицкого. М.: Наука, 1981. – 360 с.
42. Кореневский Ю.В. Государственное обвинение в условиях судебной
реформы. Процессуальный, тактический и нравственный аспекты.
Методическое пособие. М., 1994. – 84 с.
43. Курс советского уголовного процесса: Общая часть. / Под ред. А.Д.
Бойкова и И.И. Карпеца. М., 1989. – 640 с.
44. Ларин А.М., Мельников Э.Б., Савицкий В.М. Уголовный процесс
России. Лекции – очерки / Под ред. проф. В.М. Савицкого. М., 1997. – 324
с.
45. Ленский А.В. Досудебное (предварительное) производство в
современном уголовном процессе России и его эффективность. Томск, 1998.
– 186 с.
46. Лившиц В.Я. Принцип непосредственности в советском уголовном
процессе. М., 1949. – 208 с.
47. Лившиц Р.З. Современная теория права. Краткий очерк. М., 1992. –
92 с.
48. Лившиц Р.З. Теория права. Учебник. М., 1994. – 208 с.
49. Лубшев Ю.Ф. Адвокат в уголовном деле. Учебно-практическое пособие.
/ Под ред. И.Б. Мартковича М., 1997. – 408 с.
50. Лукашевич В.З. Установление уголовной ответственности в советском
уголовном процессе. Л., 1985. – 193 с.
51. Люблинский П.И. Свобода личности в уголовном процессе. Меры,
обеспечивающие неуклонение обвиняемого от правосудия. СПб., 1906. – 703
с.
52. Макарова З.В. Гласность уголовного процесса. Челябинск, 1993. –
174 с.
53. Макуев Р.Х. Верховенство права и правоохранительная деятельность
милиции. Орел, 1996. – 426 с.
54. Мальцев Г.В. Социальная справедливость и право. М., 1977. – 255 с.
55. Махов В.Н., Пешков М.А. Уголовный процесс США (Досудебные стадии).
Учебное пособие. М., 1998. – 208 с.
56. Мещеряков Ю.В. Формы уголовного судопроизводства. Учебное пособие.
Л., 1990. – 91 с.
57. Милицин С.Д. Предмет регулирования советского
уголовно-процессуального права. Свердловск, 1991. – 112 с.
58. Михайлов В.А. Меры пресечения в российском уголовном процессе. М.,
1996 – 300 с.
59. Мотовиловкер Я.О. Вопросы теории советского уголовного процесса.
Томск, 1971. – 284 с.
60. Мотовиловкер Я.О. О принципах объективной истины, презумпции
невиновности и состязательности процесса. Учебное пособие. Ярославль,
1978. – 96 с.
61. Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в его устройстве и деятельности.
Пособие для прокурорской службы. Т.1. Прокуратура на Западе и в России.
М., 1889. – 554 с.
62. Нажимов В.П. Типы, формы и виды уголовного процесса. Учебное
пособие. Калининград, 1977. – 92 с.
63. Немытина М.В. Российский суд присяжных. Учебно-методическое
пособие. М., 1995. – 218 с.
64. Нерсесянц В.С. Право и закон. Из истории правовых учений. М.,
1983. – 366 с.
65. Нерсесянц В.С. Философия права. Учебник для вузов. М., 1997. – 652
с.
66. Николайчик В.М. Уголовное правосудие в США. М., 1995. – 108 с.
67. Николайчик В.М. Уголовный процесс США. М., 1981. – 224 с.
68. Ольков С.Г. Уголовно-процессуальные правонарушения. Тюмень, 1996.
– 267 с.
69. Пашин С.А. Судебная реформа и суд присяжных. М., 1995. – 77 с.
70. Петрухин И.А. Правосудие: время реформ. М., 1991. – 207 с.
71. Петрухин И.Л., Батуров Г.П., Морщакова Т.Г. Теоретические основы
эффективности правосудия. М., 1979. – 392 с.
72. Полянский Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М.,
1956. – 272 с.
73. Полянский Н.Н., Строгович М.С., Савицкий В.М., Мельников А.А.
Проблемы судебного права. М., 1983. – 223 с.
74. Протасов В.Н. Юридическая процедура. М., 1991. – 80 с.
75. Радьков В.П. Социалистическая законность в советском уголовном
процессе. М., 1959. – 254 с.
76. Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. М.,
1977. – 120 с.
77. Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям. Изд.
3-е пересм. Петроград, 1916. – 599 с.
78. Романовская В.Б. Репрессивные органы в России ХX века. Монография.
Н.Новгород, 1996. – 278 с.
79. Рохлин В.И. Прокурорский надзор в Российской Федерации. Курс
лекций. СПб., 1998. – 112 с.
80. Рустамов Х.У. Уголовный процесс. Формы. Учебн. пособие для вузов.
М., 1998. – 304 с.
81. Рязановский В.А. Единство процесса. Пособие. М., 1996. – 74 с.
82. Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. М., 1971. – 342 с.
83. Свиридов М.К. Сущность и предмет стадии исполнения приговора.
Томск, 1978. – 221 с.
84. Случевский В. Учебник русского уголовного процесса.
Судоустройство – судопроизводство. Изд. 3-е, передел. и доп. СПб., 1910.
– 664 с.
85. Смирнов А.В. Комментарий // Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР.
СПб., 1997. С. 202-229
86. Сорокин В.Д. Административно-процессуальное право. М., 1972. 240
с.
87. Сорокин В.Д. Административно-процессуальные отношения. Л., 1968.
75 с.
88. Сорокин В.Д. Семь лекций по административному праву. СПб., 1998. –
82 с.
89. Спиридонов Л.И. Теория государства и права. Курс лекций. СПб.,
1995. – 302 с.
90. Стецовский Ю.И., Ларин А.М. Конституционный принцип обеспечения
обвиняемому права на защиту. М., 1988. – 320 с.
91. Строгович М.С. Избранные труды. Т.1 Проблемы общей теории права.
М., 1990 – 304 с.
92. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1. М., 1968.
– 470 с.
93. Теребилов В.И. Законность и правосудие в СССР. М., 1987. – 222 с.
94. Тилле А.А. Право абсурда. Социалистическое феодальное право. М.,
1992. – 239 с.
95. Тыричев И.В. Принципы советского уголовного процесса. Учебное
пособие. М., 1983. – 80 с.
96. Уголовная юстиция: Проблемы международного сотрудничества.
Международный научно-исследовательский проект. М., 1994. – 296 с.
97. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв.
ред. П.А. Лупинская. М., 1998. – 696 с.
98. Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под общ. ред. проф. П.А.
Лупинской – М., 1995. – 544 с.
99. Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под ред. В.П. Божьева. М.,
1998. – 591 с.
100.Филимонов Б.А. Защитник в германском уголовном процессе. М., 1997. –
112 с.
101.Фойницкий И.Я. Защита в уголовном процессе как служение
общественное. СПб., 1885. – 64 с.
102.Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 1. –
552 с.
103.Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 2. –
607 с.
104.Хеффе О. Политика. Право. Справедливость. Основоположения
критической философии права и государства. М., 1994. – 319 с.
105.Ходыревский С.М. Суд и судебное управление. Воронеж, 1976. – 112 с.
106.Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. 4-е изд. М., 1962. – 504
с.
107.Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по
истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и
буржуазных государствах. СПб., 1995. – 846 с.
108.Шишкин С.А. Состязательность в гражданском и арбитражном
судопроизводстве. Пособие. М., 1997. – 192 с.
109.Шпилев В.Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства. Минск,
1974. – 143 с.
110.Шундиков В.Д. Принцип непосредственности при расследовании и
рассмотрении уголовного дела. Саратов, 1974. – 157 с.
111.Щерба С.П., Савкин А.В. Деятельное раскаяние в совершенном
преступлении. Практическое пособие / Под общ. Ред. С.П. Щерба. М., 1997.
– 110 с.
112.Эйсман А.А. Логика доказывания. М., 1971. – 112 с.
113.Элькинд П.С. Толкование и применение норм уголовно-процессуального
права. М., 1967. – 191 с.
114.Элькинд П.С. Цели и средства их достижения в советском
уголовно-процессуальном праве. Л., 1976. – 144 с.
115.Юридическая практика. Инф. бюл. СПбГУ. № 1 (12) март 1998. – 184 с.
116.Юридическая процессуальная форма: теория и практика. / Под общ. ред.
П.Е. Недбайло и В.М. Горшенева. М., 1976. – 280 с.
117.Якуб М.Л. Демократические основы советского уголовно-процессуального
права. М., 1960. – 172 с.
118.Якуб М.Л. Процессуальная форма в советском уголовном
судопроизводстве. М., 1981. – 144 с.
119.Якупов Р.Х. Уголовный процесс. Учебник для вузов. / Под ред. В.Н.
Галузо. М., 1998. – 448 с.
120.Criminal procedure and the Constitution / leading Supreme Court
cases and introductory text / by Jerold H.Isrfel, Y.Kamisar,
W.R.LaFave., – West publishing company, St. Paul, Minnesota., 1989. –
737 р.
III. Диссертации и авторефераты
1. Баев М.О. Тактика профессиональной защиты от обвинения в
уголовном процессе России: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Воронеж,
1998. – 24 с.
2. Баландин В.Н. Принципы юридического процесса: Автореф. дис. …
канд. юрид. наук. Саратов, 1998. – 16 с.
3. Басков В.И. Теоретические проблемы прокурорского надзора за
законностью рассмотрения судами уголовных дел: Автореф. дис. … докт.
юрид. наук. М., 1973. – 45 с.
4. Биктасов О.К. Справедливость и законность в деятельности ОВД.
Теоретические проблемы: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 1994.
– 17 с.
5. Богова И.А. Проблемы совершенствования института предотвращения
уклонения обвиняемого от следствия и суда: Автореф. дис. … канд. юрид.
наук. Саратов, 1998. – 20 с.
6. Вершинина С.И. Залог в системе мер пресечения: Автореф. дис.
… канд. юрид. наук. Самара, 1998. – 26 с.
7. Вопленко Н.Н. Теоретические проблемы режима законности в
применении норм социалистического права: Автореф. дис. … докт. юрид.
наук. М., 1984. – 33 с.
8. Ворожцов С.А. Право обвиняемого быть судимым без неоправданной
задержки: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. – 22 с.
9. Гааг Л.В. Законность как принцип деятельности органов
исполнительной власти субъектов Российской Федерации: Автореф. дис. …
канд. юрид. наук. Томск, 1998. – 23 с.
10. Гранат Н.Л. Правовые и нравственно-психологические основы
обеспечения законности на предварительном следствии: Автореф. дис. …
докт. юрид. наук. М., 1992. – 31 с.
11. Демидов И.Ф. Проблема прав человека в современном российском
уголовном процессе: Концептуальные положения: Докт. дис. в форме науч.
доклада. М., 1996. – 60 с.
12. Долгушин А.В. Развитие процессуальных условий реализации принципа
состязательности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1995. – 24 с.
13. Задерако В.Г. Институт отводов в советском уголовном процессе:
Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Харьков, 1978. – 17 с.
14. Ильясов Р.Х. Судебная практика Верховного Суда Российской
Федерации в обеспечении прав личности в уголовном процессе: Автореф.
дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. – 20 с.
15. Капустин А.А. Реформа советского предварительного расследования:
сущность, предпосылки, основные направления. Дис. … канд. юрид. наук.
СПб., 1992. – 206 с.
16. Колоколов Н.А. Судебный контроль в стадии предварительного
расследования преступлений: важная функция судебной власти: Автореф.
дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. – 23 с.
17. Крюков В.Ф. Отказ прокурора от государственного обвинения:
Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Воронеж, 1996. – 29 с.
18. Лисюткин А.Б. Принципы законности и их реализация в условиях
формирования правового государства: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.
Саратов, 1992. – 24 с.
19. Логинов А.Л. Нетипичные ситуации в правоприменительном процессе и
их разрешение: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1994. – 22 с.
20. Макарова З.В. Гласность уголовного процесса. Концепция и проблемы
развития: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. Екатеринбург, 1996. – 44
с.
21. Максимов Н.Р. Сущность и обеспечение независимости судей и
подчинение их только закону в советском уголовном процессе: Автореф.
дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 1971. – 22 с.
22. Марочкин С.Ю. Действие норм международного права в правовой
системе Российской Федерации: Автореф. дис. … докт. юрид. наук.
Екатеринбург, 1998. – 44 с.
23. Машовец А.О. Принцип состязательности и его реализация в
предварительном следствии: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.
Екатеринбург, 1994. – 26 с.
24. Медведева О.В. Залог и поручительство в системе мер
уголовно-процессуального принуждения по законодательству Российской
Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 1998. – 20 с.
25. Названова Л.А. Принцип публичности в стадиях возбуждения
уголовного дела и предварительного расследования: Автореф. дис. …
канд. юрид. наук. Л., 1990. – 22 с.
26. Ничипоренко Т.Ю. Единоличное рассмотрение уголовных дел: Автореф.
дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. – 30 с.
27. Ольков С.Г. Уголовно-процессуальные правонарушения в Российском
судопроизводстве: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1994. – 39 с.
28. Пастухов П.С. Конституционный принцип равенства всех перед законом
и судом в уголовном процессе Российской Федерации: Автореф. дис. …
канд. юрид. наук. М., 1998. – 22 с.
29. Петуховский А.А. Направление уголовного дела на дополнительное
расследование и проблемы повышения качества дознания и предварительного
следствия: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1991. – 21 с.
30. Пономаренко В.А. Проблемы представления и использования
доказательств в уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.
Саратов, 1998. – 20 с.
31. Привезенцев Н.И. Законность и правопорядок в условиях формирования
гражданского общества и правового государства в России: Автореф. дис.
… канд. юрид. наук. СПб., 1997. – 22 с.
32. Примак Т.К. Совершенствование законодательства как средство
обеспечения законности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. –
24 с.
33. Резник В.Ю. Теоретические основы и практика деятельности адвоката
на предварительном следствии: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.
Краснодар, 1998. – 19 с.
34. Рогова О.И. Пределы проявления диспозитивности в уголовном
судопроизводстве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 1994. – 28
с.
35. Рустамов Х.У. Дифференциация форм уголовного процесса: Автореф.
дис. … докт. юрид. наук. М., 1998. – 41 с.
36. Сарбаев З. Принципы устности и непосредственности в советском
уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1967. – 23
с.
37. Саркисянц Г.П. Принципы предварительного следствия в советском
уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1952. – 26
с.
38. Слепнева И.Е. Проверка судом законности и обоснованности
процессуальных решений органов предварительного расследования в
досудебных стадиях: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 1998.
– 25 с.
39. Смирнов А.В. Достаточные фактические основания
уголовно-процессуальных решений. Стадия возбуждения уголовного дела и
предварительного расследования: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Л.,
1984. – 20 с.
40. Смолькова И.В. Проблемы охраняемой законом тайны в уголовном
процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. – 40с.
41. Телега Т.М. Обеспечение гласности в стадии возбуждения уголовного
дела и предварительного расследования: Автореф. дис. … канд. юрид.
наук. Киев, 1991. – 22 с.
42. Терешкова В.В. Применение норм международного права в судебной
системе Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.
Казань, 1998. – 27 с.
43. Токарева М.Е. Современные проблемы законности и прокурорский
надзор в досудебных стадиях уголовного процесса: Докт. дис. в форме
науч. доклада. М., 1997. – 73 с.
44. Улищенко М.Б. Функция обвинения в суде: Автореф. дис. … канд.
юрид. наук. М., 1997. – 22 с.
45. Федоров И.З. Применение в досудебных стадиях уголовного процесса
конституционных норм, допускающих ограничения прав и свобод человека и
гражданина: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М. – 1998 с. – 32 с.
46. Францифоров Ю.В. Обвинение как средство обеспечения прав и
законных интересов обвиняемого в уголовном судопроизводстве: Автореф.
дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1998. – 20 с.
47. Чеджемов Т.Б. Самостоятельная и активная роль суда в исследовании
доказательств в советском уголовном процессе: Автореф. дис. … канд.
юрид. наук. М., 1968. – 18 с.
48. Чистякова О.П. Проблема активности суда в гражданском процессе
Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1997. – 24
с.
49. Шестакова С.Д. Проблемы состязательности в российском уголовном
процессе. Дис. канд. наук. СПб., 1998. – 184 с.
50. Юсубов А.М. Принцип публичности в советском уголовном процессе:
Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1988. – 23 с.
51. Юсупова С.О. Принцип независимости судей и подчинение их только
закону в советском уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид.
наук. Душанбе, 1972. – 20 с.
52. Ярошенко Т.В. Принцип диспозитивности в современном российском
гражданском процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. – 23
с.
IV. Отдельные статьи
1. Алексеев В.Б., Миронова Е.А. Методологические и методические
вопросы участия прокурора в судопроизводстве // Проблемы теории
законности, методологии и методики прокурорского надзора. Сб. науч. тр.
М., 1994. С.33-45
2. Бабенко А., Черкасова Н. Суд должен проявлять активность при
сборе и исследовании доказательств // Советская юстиция. 1993. № 12. С.
1
3. Башкатов Л., Ветрова Г. О состязательности // Российская
юстиция. 1995. № 1. С. 19-20
4. Бозров В. Суд не обвиняет. Суд не защищает. Суд разрешает дело
// Российская юстиция. 1995. № 9. С. 22
5. Бойков А.Д. Законность в правоохранительной деятельности //
Состояние законности в Российской Федерации (1993-1995 г.). М., 1995. С.
137-143
6. Бойков А.Д. Законость и целесообразность в уголовном
судопроизводстве // Законность в Российской Федерации. М., 1998.
С.188-201
7. Бояринцев В.Н. О законодательном закреплении принципа
публичности уголовного процесса // Совершенствование законодательства о
суде и правосудии. М., 1985. С. 93-100
8. Владимиров В.А. Структура и функциональные характеристики
законности в правовом государстве // Вопросы обеспечения законности в
уголовном судопроизводстве: Сб. науч. тр. Тверь, 1993. С. 4-11
9. Воскресенский В. Проблемы доказывания обвинения // Российская
юстиция. 1995. № 4. С. 3-5
10. Воскресенский В., Кореневский Ю. Состязательность в уголовном
процессе // Законность. 1995. №7. С. 4-10
11. Гааг Л.В. Понятие законности и формы ее проявления // Актуальные
вопросы правоведения в современный период: Сб. ст. / Под ред. В.Ф.
Воловича. Томск, 1995. С. 96-97
12. Горя Н. Принцип состязательности и функции защиты // Российская
юстиция. 1990. № 7. С. 22-23
13. Григорьева Н. Принципы уголовного судопроизводства и
доказательства // Российская юстиция. 1995. № 8. С. 39-42
14. Громов Н.А., Николайченко В.В. Принципы уголовного процесса, их
понятие и система // Государство и право. 1997. № 7. С. 33-40
15. Даев В.Г. Судебно-правовая реформа и законность // Эффективность
уголовно-правовых и процессуальных норм в борьбе с преступностью:
Межвуз. темат. сб. науч. тр. Калининград, 1993. С. 3-10
16. Демидов И.Ф. Обеспечение прав человека в сфере борьбы с
преступностью // Законность в Российской Федерации. М., 1998. С.141-158
17. Демидов И.Ф. Роль судебной власти в обеспечении законности
уголовного преследования // Законность в Российской Федерации. М., 1998.
С.159-169
18. Доля Е. Новая Конституция РФ и уголовно-процессуальная
деятельность // Российская юстиция. 1994. № 4. С. 17-19
19. Драченов А., Тенчев Э. Судебная проверка законности и
обоснованности ареста // Советская юстиция. 1993. № 19. С. 23-24
20. Дубовицкий В.Н. Некоторые теоретические концепции соотношения
законности и усмотрения в советском государственном управлении //
Социальное развитие и право. М., 1980. С. 21-25
21. Ершов В.В., Халдеев Л.С. Проблемы рассмотрения уголовных дел судом
присяжных // Государство и право. 1994. № 2. С. 75-82
22. Зажицкий В.И. Правовые принципы в законодательстве Российской
Федерации // Государство и право. 1996. № 11. С. 92-98
23. Зайцев В. О независимости судей // Российская юстиция. 1990. № 11.
С. 6
24. Кашепов В.П. Устранение процессуальных нарушений как цель
судебного надзора // Комментарий судебной практики. Вып. 3 / Под ред.
К.Б. Ярошенко. М., 1997 С. 144-158
25. Клочков В.В. Методология и методика изучения состояния законности
// Состояние законности в Российской Федерации (1993-1995 годы).
Аналитический доклад. М., С. 7-16
26. Клочков В.В. О методологии и методике изучения состояния
законности // Проблемы теории законности, методологии и методики
прокурорского надзора. Сб. науч. тр. М., 1994. С. 53-62
27. Клямко Э.И. О правовом содержании презумпции невиновности //
Государство и право. 1994. № 2. С. 90-97
28. Ковтун Н.Н. О роли суда в доказывании по уголовным делам в свете
конституционного принципа состязательности процесса // Государство и
право. 1998. № 6. С. 59-63
29. Колосова Н.М. Обеспечение конституционной законности // Законность
в Российской Федерации. М., 1998. С.27-47
30. Кореневкий Ю. Нужна ли суду истина? // Российская юстиция. 1994. №
5. С. 20-22
31. Кудрявцев В.Н. О правопонимании и законности // Государство и
право. 1994. № 3. С. 3-8
32. Кузнецова Н.Н. А судьи кто? (К вопросу о профессиональном отборе
на судебную работу) // Государство и право. 1994. № 8/9. С. 128-136
33. Куцова Э.Ф. Рецензия на учебник “Уголовный процесс” под общ. ред.
П.А. Лупинской. М., 1995 г. // Государство и право. 1995. № 12.
С.157-159
34. Лившиц В., Прошкин Л. Процессуальный гуманизм и инквизиция //
Социалистическая законность. 1990. № 1. С. 36-39
35. Лившиц Р.З. О легитимности закона // Теория права: новые идеи. М.,
1995. С. 18-26
36. Лунеев В.В. “Политическая преступность” // Государство и право.
1994. № 7. С. 107-122
37. Макаров О.В. Соотношение права и государства // Государство и
право. 1995. № 5. С. 16-22
38. Макушненко Л.П. Реализация принципа законности при проведении ОРМ
// Проблемы теории законности, методологии и методики прокурорского
надзора. М., 1994. С. 45-53
39. Малеин Н.С. О законности в условиях переходного периода // Теория
права: новые идеи. М., 1995. С. 26-32
40. Малеин Н.С. Правовые принципы, нормы и судебная практика //
Государство и право. 1996. № 6. С. 12-19
41. Малеин Н.С. Современные проблемы юридической ответственности //
Государство и право. 1994. № 6. С. 23-32
42. Марогулова И.Л. Применение судами Конституции Российской Федерации
при рассмотрении уголовных дел // Комментарий судебной практики. Вып. 3.
М., 1997. С. 159-179
43. Мартынчик Е., Колосова Э. Прецедентное право: от советской
идеологии к международно-правовой практике // Российская юстиция. 1994.
№ 12. С. 20-22
44. Матвеева Н.Н. Принцип состязательности и активность суда в
советском уголовном процессе // Совершенствование законодательства о
суде и правосудии. М., 1985. С. 88-93
45. Мельник В. Здравый смысл в процессе поиска доказательств //
Российская юстиция. 1995. № 7. С.4-5
46. Мизулина Е.Б. Независимость суда не есть еще гарантия правосудия
// Государство и право. 1992. № 4. С. 52-60
47. Мизулина Е.Б. О модели уголовного процесса // Правоведение. 1989.
№ 5. С48-55
48. Нажимов В.П. О соотношении понятий законности и справедливости //
Эффективность уголовно-правовых и процессуальных норм в борьбе с
преступностью: Межвуз. темат. сб. науч. тр. Калининград, 1993. С. 52-59
49. Нажимов В.П. Развитие системы демократических принципов советского
уголовного процесса в свете новой Конституции // Вопросы осуществления
правосудия в СССР. Калининград, 1979. С.3-13
50. Названова Л.А. О соотношении принципов социалистической законности
и публичности в советском уголовном судопроизводстве // Правоведение.
1990. № 2. С. 79-83
51. Никандров В. Подсудимый заявил: ко мне применяли незаконные методы
расследования // Российская юстиция. 1995. № 8. С. 26-30
52. Никандров В.И. Институт судебной проверки правомерности
ареста: практика применения и проблемы совершенствования // Государство
и право. 1996. № 7. С.114-122
53. Павлов И. К вопросу о теории общенародной социалистической
законности // Социалистическая законность. 1962 № 6. С.13-19
54. Панасюк А.Ю. “Презумпция виновности” в системе профессиональных
установок судей // Государство и право. 1994. № 3. С. 70-80
55. Пашин С.А. Закон о суде присяжных как средство судебной реформы //
Российская юстиция. 1993. № 24. С. 3-4
56. Петрухин И.Л. Единство противоположностей // Проблемы Российской
адвокатуры. Сб. ст. М., 1997. С. 167-170
57. Петрухин И.Л. Состязательность и правосудие (К 100-летию М.С.
Строговича) // Государство и право. 1994. № 10. С.128-137
58. Петрухин И.Л. Судебная власть и расследование преступлений //
Государство и право. 1993. № 7. С. 81-91
59. Проблемы современной российской адвокатуры: Стенограмма № 1
заседания Ученого совета при МГКА // Проблемы Российской адвокатуры. Сб.
ст. М., 1997. С. 6-38
60. Проект нового Уголовно-процессуального кодекса РФ: Стенограмма № 2
Совместного заседания ученых советов МГКА и Правовой Академии МЮ РФ //
Проблемы Российской адвокатуры. Сб. ст. М., 1997. С. 39-76
61. Ривлин А.Л. Понятие и система принципов советского правосудия //
Ученые записки Харьковского юрид. института. 1962. Вып. 16. С. 35-42
62. Рогаткин А.А., Петрухин И.Л. О реформе уголовно-процессуального
права РФ // Проблемы Российской адвокатуры. Сб. ст. М., 1997. С. 100-114
63. Савицкий В.М. Процессуальные последствия отказа прокурора от
обвинения // Правоведение 1972. № 1 С.70-79
64. Савицкий В.М. Уголовный процесс России на новом витке
демократизации // Государство и право. 1994. № 6. С. 96-107
65. Смирнов А. Нужен суд правый и милостливый, решительный и скорый //
Российская юстиция. 1995. № 10. С. 18-21
66. Смирнов А.В. Об исторической форме советского уголовного процесса
// Правоведение. 1989. № 5. С. 56-61
67. Смирнов В.П. К вопросу о сущности принципа состязательности в
уголовном судопроизводстве // Современные проблемы противодействия
преступности в России. Матер. науч. практ. конф. Челябинск, 1995. С.
158-164
68. Соболев В., Потапенко С. Боязнь оправдательных приговоров: ее
корни // Российская юстиция. 1989. № 10. С. 8
69. Соловьев А. Якубович Н. Предварительное расследование и
прокурорский надзор в свете судебной реформы // Законность. 1995. № 8.
С. 2-7
70. Стецовский Ю. Принцип непосредственности и право обвиняемого на
защиту // Советская юстиция. 1976. № 20. С. 13-14
71. Стецовский Ю.И. Концепция судебной реформы и проблемы
конституционной законности в уголовном судопроизводстве // Государство и
право. 1993. № 9. С. 102-114
72. Сухарев А.Я. Актуальные проблемы законности в условиях реформ и
роль прокуратуры в ее обеспечении // Законность в Российской Федерации.
М., 1998. C. 109-140
73. Теймэн С. Суд присяжных в современной России глазами американского
юриста // Государство и право. 1995. № 2. С. 67-76
74. Тенчов Э.С., Кузьмина О.В. Объективная истина и суд присяжных //
Государство и право. 1994. № 11. С.132-139
75. Тетерин Б. Законопроект не учел мнения юридической общественности
// Российская юстиция. 1994. № 12. С. 16-17
76. Томин В.Т. О понятии принципа советского уголовного процесса //
Труды ВШ МООП РСФСР. Вып. 12. М., 1965. С. 53-61
77. Тыричев И. Принцип непосредственности исследования доказательств
при судебном разбирательстве уголовных дел // Советская юстиция. 1982. №
16. С. 19
78. Уильям К. Брайсон Американское уголовное судопроизводство //
Верховенство права: Сборн. Пер с англ. М., 1992. С. 166-184
79. Шадрин В.С. Обеспечение прав личности и предварительное
расследование в российском уголовном процессе // Государство и право.
1994. № 4. С. 96-104
80. Шейфер С.А. О понятии и цели доказывания в уголовном процессе //
Государство и право. 1996. № 9. С. 60-67
81. Шейфер С.А. Проблемы правовой регламентации доказывания в
уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации //
Государство и право. 1995 № 10. С. 87-103
82. Шерба С., Цоколова О. Исследование доказательств обвинения при
проверке законности и обоснованности ареста // Российская юстиция. 1994.
№ 12. С.45-46
83. Якимович К.К. Первоочередные задачи реформирования
уголовно-процессуального законодательства // Актуальные вопросы
правоведения в современный период. Сб. ст. / Под ред. В.Ф. Воловича.
Томск, 1995 С. 253-258
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
