.

Гуторова Н.А. 1997 – Соучастие в преступлении по уголовному праву Украины (реферат)

Язык: русский
Формат: реферат
Тип документа: Word Doc
0 5897
Скачать документ

Гуторова Н.А. 1997 – Соучастие в преступлении по уголовному праву
Украины

Институт соучастия в преступлении обоснованно признается одним из
наиболее сложных в уголовном праве. На протяжении многих лет ему
уделялось большое внимание в науке уголовного права, однако до
настоящего времени вопрос о понятии соучастия нельзя назвать
окончательно решенным. Еще в 1902 году видный русский ученый профессор
Н. С. Таганцев писал, что учение о соучастии находится в хаотическом
состоянии. (Русское уголовное право. Спб., 1902. Т.1. С.735). Почти
через 100 лет профессор Ф. Г. Бурчак констатирует, что вопрос о понятии
соучастия, несмотря на многочисленную литературу, относится к числу
спорных. Почти каждый автор, касавшийся проблемы соучастия, предлагал
свое, пусть немного, да отличающееся от других, определение соучастия
(Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые
проблемы. К., 1986. С.92).

Вместе с тем нельзя не отметить, что современная преступность в Украине
характеризуется ростом числа преступлений, совершаемых в соучастии.
Особую опасность для общества представляет организованная преступность,
поскольку в структуре общества действуют организованно, сплоченно и
целенаправленно криминальные объединения, которые препятствуют
осуществлению не только уголовно-правовой, но и социально-экономической
политики государства.

Предлагаемое учебное пособие и есть еще одна попытка разобраться в столь
сложной и многогранной проблеме, как проблема уголовной ответственности
за соучастие в преступлении.

Статья 19 УК Украины определяет соучастие как умышленное совместное
участие двух или более лиц в совершении преступления. Исходя из
законодательного определения, выделим и проанализируем объективные и
субъективные признаки соучастия в преступлении.

1.1. ОБЪЕКТИВНЫЕ ПРИЗНАКИ СОУЧАСТИЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ

С объективной стороны соучастие характеризуется следующими признаками:

1) участием в совершении преступления двух или более лиц, т.е.
множественностью субъектов;

2) совместностью их действий либо бездействий. Рассмотрим эти признаки.

МНОЖЕСТВЕННОСТЬ УЧАСТНИКОВ

Уголовный закон, определяя соучастие в преступлении, указывает, что в
совершении такого преступления должно участвовать не менее двух лиц.
Отметим, что для уголовной ответственности вообще и для уголовной
ответственности за соучастие в преступлении в частности необходимо,
чтобы лицо, совершающее общественно опасное деяние, было способно:
оценивать фактические обстоятельства, при которых оно действует;
характер, значение и последствия своих действий; сознательно
использовать определенные обстоятельства для достижения своих целей;
выбирать определенное поведение из тех реальных возможностей, которые
имеются в конкретной обстановке, Исходным моментом для обоснования
возможности уголовной ответственности служит способность человека
познавать необходимость, критически воспринимать воздействие на него
внешнего мира, на основании осознания явлений природы и общества ставить
себе определенные цели и сознательно стремиться к их достижению.
Очевидно, что ни малолетний, ни душевнобольной такой способностью не
обладает. Поэтому требования к субъекту преступления быть вменяемым и
достигнуть возраста уголовной ответственности в науке уголовного права
считаются бесспорными. “Там, где действуют исключительно биологические
законы, – пишет Р. И. Михеев, – где обуславливающими факторами,
детерминирующими общественно опасное поведение, являются биологические
закономерности, не действуют уголовно-правовые нормы об ответственности
и наказании” (Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном
праве. Владивосток, 1983. С.15.).

Следовательно, для соучастия необходимо, чтобы в совершении преступления
принимало участие не менее двух лиц, являющихся вменяемыми и достигшими
возраста уголовной ответственности. В деяниях одного лица, обладающего
признаками субъекта преступления и использующего в целях его совершения
малолетнего либо душевнобольного, нет и не может быть ни объективных, ни
субъективных признаков соучастия в преступлении. В таких случаях
фактический исполнитель – лицо невменяемое либо не достигшее
“установленного в законе возраста уголовной ответственности, является
попросту орудием, средством совершения преступления, которое в известной
мере может быть приравнено к силам природы. В рассматриваемых случаях
признаки преступления имеются только в действиях лица, подлежащего
уголовной ответственности. Невменяемый либо малолетний преступления не
совершает – его поведение представляет собой лишь объективно общественно
опасное деяние. Поэтому с юридической точки зрения такое преступление
совершается лишь одним лицом – обладающим признаками субъекта – и.
следовательно, является индивидуальным. (См.: Орлов В.С. Виды и формы
соучастия в преступлениях несовершеннолетних/Вестн. Моск. ун-та. Серия
10. Право. 1967. N 1. С. 35-45). Признание общественно опасных деяний
невменяемых и лиц, не достигших возраста уголовной ответственности,
соучастием в преступлении противоречило бы основным принципам этого
института, поскольку такие деяния не могут быть ни умышленными, ни
совместными.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Вместе с тем, в работах Р. Р. Галиакбарова, Р. И. Михеева, Р. Д.
Сабирова и других предпринималась попытка обосновать возможность
совершения группового преступления при одном лице, соответствующем
признакам субъекта, когда другие лица, участвующие в совершении
преступления, необходимыми признаками субъекта преступления не обладали
(Галиакбаров Р. Р. Групповое преступление. Постоянные и переменные
признаки. Свердловск: Изд-во Свердл. юрид. ин-та. 1973. С; 118-120;
Михеев Р.И. Уголовно-правовая оценка общественной опасности деяний
невменяемых при групповых преступлениях //Актуальные проблемы борьбы с
групповой преступностью. Омск: Изд-во Ом. высш. шк. милиции. 1983. С.
16-19; Сабитов Р.Д. Уголовно-правовая борьба с насильственными
групповыми посягательствами: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.
Свердловск, 1980. С. 8-9; Галиакбаров Р.Р. Групповое преступление.
Постоянные и переменные признаки. Свердловск: Изд-во Свердл. юрид.
ин-та, 1973 С. 118-120; Михеев Р.И. Уголовно-правовая оценка
общественной опасности деяний невменяемых при групповых преступлениях
//Актуальные проблемы борьбы с групповой преступностью. Омск: Изд-во Ом.
высш. шк. милиции. 1983. С. 16-19; Сабитов Р.Д.- Уголовно-правовая
борьба с насильственными групповыми посягательствами: Автореф. дис….
канд. юрид. наук. Свердловск, 1980. С. 8-9). Обосновывалась данная
позиция ссылкой на разъяснения Верховного Суда СССР и РСФСР по отдельным
категориям уголовных дел. Заметим, что впервые такое положение было
закреплено в Постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 05.08.67 N
37 “О судебной практике по делам об изнасиловании” (Бюл. Верховного Суда
РСФСР, 1967. N 12), после чего было некритично воспринято Верховным
Судом Украины.

Признавая, что в этих случаях соучастие в преступлении отсутствует, эти
авторы, вместе с тем, предлагают квалифицировать такие действия по
нормам Особенной части УК, предусматривающим ответственность за
совершение преступления группой лиц либо по предварительному сговору
группой лиц. В качестве обоснования такого решения выдвигается т.н.
групповой способ, под которым понимаются случаи, когда в исполнении
преступления наряду с надлежащим субъектом принимает участие невменяемый
либо лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности. По их
мнению, несмотря на то, что групповой способ не является соучастием в
преступлении, поскольку выражает только объективную характеристику
деяния, он в значительной мере повышает общественную опасность
содеянного. Исходя из этого предлагается рассматривать квалифицирующие
обстоятельства – совершение преступления группой либо по
предварительному сговору группой лиц – как групповой способ
посягательства без признаков соучастия.

Кроме того, предлагается относить групповой способ совершения
преступления к нетрадиционной форме множественности преступлений,
нуждающейся в законодательной регламентации. (Галиакбаров Р.Р.
Квалификация многосубъектных преступлений без признаков соучастия.
Хабаровск, 1987. С. 7; Галиакбаров Р.Р. Нетрадиционные аспекты
множественности в уголовном праве //Уголовно-правовые средства борьбы с
преступностью: Межвуз. сб. науч. трудов. Омск: Изд-во Ом. высш. шк.
милиции, 1983. С. 19 – 25.)

Думается, что такое решение этого вопроса является неубедительным. С
одной стороны, в науке уголовного права большинством авторов, в том
числе и самим Р. Р. Галиакбаровым. признается, что требования статьи
Общей части УК о соучастии распространяют свое действие на все случаи
совместного, т.е. двумя или более лицами (группой), совершения
преступлений, специально предусмотренных в нормах Особенной части УК и
качестве основного либо квалифицированного состава. “Постановления о
соучастии, – пишет Р. Р. Галиакбаров, – принимаются во внимание всякий
раз, когда правоприменительные органы сталкиваются с конкретным,
предусмотренным статьей Особенной части УК проявлением общественно
опасной совместной деятельности нескольких лиц” (Совершение преступления
группой лиц. Омск: Изд-во Ом. высш. шк. милиции, 1983. С. 51).
Следовательно, такие квалифицирующие признаки, как совершение
преступления группой лиц и совершение преступления по предварительному
сговору группой лиц, предполагают не что иное, как соучастие в
преступлении. С другой стороны, совершение преступления групповым
способом, несмотря на то, что он не является соучастием в преступлении,
предлагается квалифицировать по нормам Особенной части,
предусматривающим ответственность за соучастие в преступлении.

Вывод из этого может быть сделан лишь один: авторы критикуемой точки
зрения отождествляют совершение преступления несколькими лицами при
наличии лишь одного надлежащего субъекта с соучастием в преступлении.
Очевидно, что это противоречит основным и принципиальным положениям
теории соучастия и поэтому не может быть поддержано. Как отмечает П. И.
Панов, выделение в теории права т.н. группового способа носит
искусственный характер и является весьма противоречивым. С одной
стороны, групповой способ – это не соучастие в преступлении, с другой –
предлагается установить правовые последствия как при совершении
преступления в соучастии, признавая его формой совершения преступления
группой лиц. (См.: Панов Н.И., Основные проблемы способа совершения
преступления в советском уголовном праве: Дис. … д-ра юрид. наук. X.,
1987. С. 356-358.) Следует отметить, что фактическое отождествление
группового способа, т.е. совершения общественно опасного деяния
несколькими лицами при наличии лишь одного надлежащего субъекта, с
соучастием в преступлении производится и Пленумом Верховного Суда
Украины. Так, в соответствии с п. 14 Постановления от 27 марта 1992 г. с
изменениями от 4 июня 1993 г. “О судебной практике по делам об
изнасиловании и других половых преступлениях” указывается, что действия
участника группового изнасилования подлежат квалификации по части 3 ст.
117 УК и в том случае, когда другие участники преступления вследствие
невменяемости, недостижения возраста, с которого наступает уголовная
ответственность, или по иным предусмотренным законом основаниям не были
привлечены к уголовной ответственности (Постановления Пленума Верховного
Суда Украины по гражданским и уголовным делам // Бюл. законодат. и юрид
практики Украины. 1993. №6. С. 35). С таким решением как уже отмечалось,
трудно согласиться, поскольку оно противоречит действующему
законодательству, в частности нормам, регламентирующим ответственность
за соучастие в преступлении.

Вместе с тем нельзя не признать, что использование субъектом
преступления малолетнего либо невменяемого, т.е. совершение преступления
т.н. групповым способом, в большинстве случаев представляет повышенную
общественную опасность по сравнению с преступлениями, совершаемыми одним
лицом. Однако это обстоятельство не даст основания считать такие
действия совершенными группой или по предварительному сговору группой
лиц в их уголовно-правовом значении. Поэтому закрепление в законе т.н.
группового способа совершения преступления через нормы о соучастии в
преступлении, по нашему мнению, неверно.

Наличие фактической группы лиц при совершении преступления не только
может, но и должно учитываться при назначении наказания лицу,
обладающему признаками субъекта преступления. Уголовный кодекс Украины
предусматривает вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность
в качестве самостоятельного состава преступления – ст.208 УК, на
основании которой действия виновного при наличии признаков вовлечения
должны квалифицироваться по совокупности преступлений. Кроме того, п.7
ст.41 УК в качестве отягчающего вину обстоятельства называет
подстрекательство несовершеннолетних к совершению преступлений или
привлечение несовершеннолетних к участию в совершении преступления. Как
видим, совершение преступления с использованием лица, не достигшего
возраста уголовной ответственности, регламентируется действующим
законодательством достаточно подробно, что дает возможность суду
назначить виновному наказание в соответствии с повышенной общественной
опасностью совершенного преступления.

Иначе обстоит дело с использованием для совершения преступления
душевнобольного, что, несмотря на повышенную общественную опасность
такого деяния, на наш взгляд, необоснованно не нашло отражения в УК.
Думается, что было бы целесообразным рассмотреть вопрос о признании
подстрекательства душевнобольного к совершению преступления или
привлечение его к участию в преступлении обстоятельством, отягчающим
ответственность с соответствующим закреплением в ст.41 УК Украины.

Следовательно, совершение преступления фактической группой лиц при
наличии одного надлежащего субъекта должно быть учтено при назначении
наказания, однако не должно отражаться на квалификации преступления.

В случаях, когда преступление совершено соисполнителями, обладающими
всеми признаками субъекта преступления, действия участника такой группы
должны квалифицироваться по признаку совершения преступления группой или
по предварительному сговору группой лиц и тогда, когда остальные
участники в предусмотренном законом порядке от уголовной ответственности
освобождены (например, в соответствии со ст.51 УК несовершеннолетний
освобожден от уголовной ответственности с передачей материалов на
рассмотрение комиссии по делам несовершеннолетних). В таких случаях есть
все основания говорить о наличии соучастия, так как в его совершении
умышленно совместно участвовало несколько лиц. Поэтому квалификация
действий лица, привлекаемого к уголовной ответственности по признаку
группы, является правильной.

Таким образом, для соучастия в преступлении необходимо наличие не менее
двух лиц, являющихся вменяемыми и достигших возраста уголовной
ответственности.

Теперь перейдем к рассмотрению третьего признака субъекта преступления
применительно к институту соучастия – по уголовному праву Украины
субъектом преступления является только лицо физическое.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

В последние годы в литературе высказывалось мнение о необходимости
признания юридических лиц субъектами преступлений. Так, авторы проекта
Уголовного кодекса Украины, подготовленного комиссией Верховного Совета
Украины по вопросам правопорядка и борьбы с преступностью, предлагают
ввести уголовную ответственность юридических лиц за преступления против
мира и человечества, здоровья населения, против государства, в сферах
природопользования и народного хозяйства, установив ее в специальной
норме – ст.27 проекта Кодекса. В качестве санкции применительно к
юридическим лицам за совершенные ими преступления в ст.52 предлагается
провозглашение ее преступной организацией и ликвидация.

По мнению Л. Фирса, вопрос о понятии субъекта преступления должен быть
решен путем признания таковым как физических, так и юридических лиц.
Такое решение позволило бы положить конец организованной преступной
деятельности уже запрещенных законом группировок, например незаконных
вооруженных формирований. В качестве меры воздействия, применяемой к
таким юридическим лицам, автор предлагает запрещение или прекращение
деятельности в целом либо отдельных ее видов и пр. (Фірс Л. І. знову про
відповідальність за організовану злочинну діяльність // Право України.
1995. №1.С. 41).

Прежде, чем перейти к рассмотрению приведенных суждений по существу, на
наш взгляд необходимо обратиться к гражданско-правовому понятию
юридического лица, порядку его образования, а также гражданско-правовой
ответственности. Гражданский кодекс Украины устанавливает, что
юридическими лицами признаются организации, которые обладают
обособленным имуществом, могут от своего имени приобретать имущественные
и личные неимущественные права и нести обязанности, быть истцами и
ответчиками в суде, арбитраже или в третейском суде. Порядок
возникновения юридических лиц определяется законодательством Украины, в
частности законом Украины “О предприятиях в Украинской ССР” от 27.03.91
(Закон Украины “О предприятиях в Украинской ССР”//Ведомости Верховного
Совета Укр. ССР. 1991. № 24. Ст.272), которым определены общие условия
создания предприятий независимо от форм собственности. Этим законом
установлены следующие основные способы образования юридических лиц:
распорядительный нормативно-явочный, разрешительный и договорный. Кроме
того, Постановлением Верховного Совета Украинской ССР ” О порядке
введения в действие Закона Украинской ССР “О предприятиях в Украинской
ССР” от 27.03.91 в п.5 установлена обязательная государственная
регистрация предприятий и объединений (Постановление Верховного Совета
Украинской ССР “О порядке введения в действие Закона Украинской ССР “О
предприятиях в Украинской ССР”). Таким образом, гражданское
законодательство Украины признает юридическими лицами не любую
организацию, а только соответствующую признакам юридического лица и
созданную в установленном законом порядке. В этой связи представляется
необоснованным мнение Л. Фирса, предлагающего привлекать к уголовной
ответственности в качестве юридических лиц незаконные вооруженные
формирования. Такие формирования не являются, да и в принципе не могут
являться юридическими лицами, в связи с чем сама постановка вопроса о
привлечении их к уголовной ответственности в качестве юридических лиц
является неверной. Тем более неясно, какие же меры уголовной
ответственности считает необходимым Л. Фирс применять к этим
формированиям, если, как он сам пишет, такие формирования уже являются
запрещенными. Здесь речь должна идти о соучастии в преступлении, а
уголовная ответственность участников такой группы наступать по правилам,
для него установленным.

Далее следует отметить, что гражданским законодательством установлена
ответственность юридических лиц, деятельность которых является
противоправной. Так, статья 37 ГК Украины предусматривает условия
ликвидации юридического лица, статья 203 ГК устанавливает имущественную
ответственность юридических лиц за причинение ущерба и убытков.
Юридическое лицо обязано не причинять ущерба окружающей среде, не
нарушать охраняемые законом права и интересы граждан, предприятий,
учреждений, организаций и государства, а в случае причинения ущерба и
убытков – нести имущественную и иную ответственность, установленную
законом. Статья 34 Закона о предприятиях в Украинской ССР
предусматривает ликвидацию предприятия, если принято решение о
запрещении деятельности предприятия из-за невыполнения условий,
установленных законодательством, и в предусмотренный решением срок не
обеспечено соблюдение этих условий или не изменен вид деятельности.
Таким образом, и ликвидация юридического лица, занимающегося
противоправной деятельностью, и запрещение заниматься определенным видом
деятельности, и обязанность возместить причиненный ущерб и убытки, и
наложение штрафа на сегодняшний день предусмотрено действующим
законодательством в качестве мер гражданско-правовой ответственности. За
преступления же уголовную ответственность должны нести конкретные
физические лица – должностные, материально ответственные и т.п.,
виновные в принятии преступного решения. Именно их преступное поведение,
а не поведение юридического лица в целом, является осознанным и водимым,
что и дает основание для применения к ним мер уголовного наказания.

Применение же к юридическому лицу такой специфической меры наказания,
как объявление его преступным, было бы, на наш взгляд, несправедливым по
отношению к трудовому коллективу, рядовым работникам, которые не имели
ничего общего с принятием преступного решения.

Поэтому полагаем, что признание субъектом преступления юридических лиц
не является обоснованным ни наукой уголовного права, ни потребностями
практики. Имеющихся в действующем гражданском законодательстве мер
ответственности юридических лиц достаточно. Необходимость же введения по
отношению к юридическим лицам специфической уголовно-правовой
ответственности и применение к ним мер уголовного наказания, на наш
взгляд, отсутствует. Вместе с тем мы считаем, что в законодательном
порядке необходимо обязать суды при рассмотрении уголовных дел такого
рода и применении наказания к виновным физическим лицам решать вопрос и
о гражданско-правовой ответственности юридических лиц, в том числе и их
ликвидации.

ВЫВОД

Множественность участников как объективный признак соучастия в
преступлении означает участие в совершении преступления не менее двух
лиц, обладающих признаками субъекта преступления, т.е. являющихся лицами
физическими, вменяемыми и достигшими возраста уголовной ответственности.

СОВМЕСТНОСТЬ ДЕЯНИЙ

Соучастие в преступлении представляет собой не любое, а только
совместное участие двух или более лиц в его совершении. Именно признак
совместности позволяет во многих случаях отличить соучастие в
преступлении от преступных действий нескольких лиц, хотя внешне и
напоминающих соучастие, однако не являющихся таковыми.

Поскольку совместность деяний представляет собой признак,
характеризующий объективную сторону соучастия в преступлении,
представляется целесообразным ее анализ производить путем
последовательного рассмотрения основных признаков объективной стороны
состава преступления: общественно опасного деяния; общественно опасных
последствий; причинной связи между общественно опасным деянием и
общественно опасными последствиями.

СОВЕРШЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННО ОПАСНОГО ДЕЯНИЯ СОВМЕСТНЫМИ УСИЛИЯМИ ВСЕХ
СОУЧАСТНИКОВ

Для наличия такого признака, как совершение общественно опасного деяния
совместными усилиями всех соучастников, необходимо, чтобы действия
каждого из них взаимно дополнялись, чем и обуславливали наступление
преступного результата. Роль, функции каждого из совместно действующих
лиц могут существенно отличаться, однако, несмотря на это, в целом
преступление является результатом общей деятельности всех участников.
Такое участие в зависимости от формы может выражаться либо в
непосредственном выполнении действий, входящих в объективную сторону
состава преступления, либо в создании условий для совершения
преступления исполнителем. Так, если в совершения преступления участвуют
соисполнители, то каждый из них своими непосредственными действиями
дополняет действия остальных соучастников, создавая условия для
выполнения общественно опасного деяния и наступления желаемого
преступного результата. При совершении преступления в соучастии с
распределением ролей действия организатора, подстрекателя либо пособника
в большей либо меньшей степени способствуют непосредственному исполнению
преступления, взаимобуславливая и взаимодополняя наступление результата.
Таким образом, действия соучастников как при соисполнительстве, так и
при соучастии с распределением ролей являются частями общего процесса
совершения преступления, что и позволяет объединенным усилиями этих лиц
достигнуть реализации своих намерений в форме наступления общественно
опасных последствий. Поэтому действия каждого соучастника, независимо от
форм соучастия, должны являться условием совместного совершения
преступления. В противном случае признак совместности отсутствует, а,
следовательно, отсутствует и само соучастие в преступлении.

Например, лицо, зная, что его сосед совершил кражу материальных
ценностей из товарного вагона путем взлома запоров, использует эти
обстоятельства для того, чтобы совершить кражу из этого товарного
вагона. В приведенном примере между действиями виновного и действиями
его соседа имеется причинная связь, поскольку действия соседа,
взломавшего запор, послужили условием для проникновения виновного в
товарный вагон и совершения им кражи. Однако кражи совершались не
совместными, а индивидуальными действиями субъектов, каждое из которых
было направлено на достижение не общего, а индивидуального для каждого
преступного результата. Поэтому в данном случае о соучастии речи быть не
может.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

И. П. Малахов, отрицая признак совместности, определяет соучастие как
умышленное участие одного лица в преступном деянии другого (Соучастие в
воинских преступлениях в свете общего учения о соучастии по советскому
уголовному праву: Автореф. дис….канд. юрид. наук. М.. 1960. С. 15).
Эту точку зрения мы считаем неубедительной, поскольку одно лишь наличие
причинной связи с деянием исполнителя, на которой, по мнению И. П.
Малахова, основывается ответственность за соучастие в преступлении, в
действительности таковым не может быть признано при отсутствии
совместности преступной деятельности.

Далее, говоря о совместности, необходимо отметить, что уголовно-правовое
значение придается не любым объективно общественно опасным деяниям,
являющимся условием совершения преступления, а только тем, которые
обладают признаком волимости, т.е. способностью к выбору цели
деятельности, и внутренними усилиями, необходимыми для ее осуществления.
Ранее отмечалось, что соучастие в преступлении не могут образовывать
действия невменяемых и малолетних, поскольку в таких действиях признак
волимости отсутствует. Здесь же следует отметить, что соучастие
отсутствует и в случае совершения лицом действий, хотя объективно и
способствующих совершению преступления, однако не находящихся под
контролем воли и сознания субъекта.

Так, не могут образовывать совместность рефлекторные реакции лица, не
находящиеся под контролем сознания. Нельзя рассматривать как соучастие в
преступлении совершение объективно общественно опасного деяния под
влиянием гипноза или физического либо психического принуждения,
полностью подавляющего волю лица, совершающего деяние. В этих случаях
ответственность наступает за посредственное причинение, т.е. лицо,
фактически совершившее общественно опасное деяние, от уголовной
ответственности освобождается, а подстрекатель, использовавший такие
средства для достижения преступного результата, несет ответственность
как исполнитель преступления.

Если осознанное общественно опасное деяние совершено под воздействием
физического или психического насилия со стороны подстрекателя либо
организатора преступления, соучастие исключается лишь при наличии
крайнем необходимости. В таких случаях также здесь может идти речь не о
соучастии в преступлении, а лишь о посредственном причинении.

Вместе с тем соучастие в преступлении не исключается в случаях
совершения общественно опасного деяния под влиянием преодолимого
физического либо психического насилия. Это обстоятельство лишь
учитывается судом при назначении наказания.

Кроме того, соучастие в преступлении могут образовывать лишь такие
деяния, степень общественной опасности которых достаточно велика для
признания их преступными. Следовательно, совершение лицом деяний, хотя
формально и содержащих признаки соучастия в преступлении, однако,
которые в силу малозначительности не могут существенным образом повлиять
на наступление общего преступного результата, соучастием не признаются.
Лицо, совершившее эти действия, должно быть освобождено от уголовной
ответственности на основании ч.2 ст.7 УК Украины.

Совместность как признак объективной стороны соучастия характеризуется
также сплоченностью соучастников, т. е. степенью стабильности
(объединенности) субъективных связей, существующих между ними. Под
термином субъективная связь понимается объективно существующая связь
между соучастниками, степень сплоченности которой может быть различной.
Эта связь, являясь элементом (признаком) объективной стороны соучастия,
в то же время наполнена соответствующим психологическим содержанием,
образующим субъективную сторону соучастия.

Степень сплоченности соучастников при совершении преступления может быть
различной: без предварительного соглашения (когда к уже начавшейся
преступной деятельности соучастника присоединяется деятельность другого
соучастника); с предварительным соглашением (что объективно выражается в
наличии сговора между соучастниками состоявшегося до начала выполнения
объективной стороны состава преступления); устойчивой, которая имеет
место при совершении преступления организованной группой лиц.

Однако действия каждого из соучастников, независимо от видов и форм
соучастия являются необходимым условием совместного совершения
преступления. Здесь каждый из соучастников прилагает усилия, содействуя
исполнителю в совершении преступления, а последний опирается на это
содействие “поддержку”, “помощь” и посредством этого совершает
преступление.

ВЫВОД

Совершение общественно опасного деяния совместными усилиями всех
соучастников, будучи элементом совместности как объективного признака
соучастия в преступлении, означает, что действия каждого из них взаимно
дополняются, чем и обуславливают наступление преступного результата.

НАПРАВЛЕННОСТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СУБЪЕКТОВ НА ДОСТИЖЕНИЕ ЕДИНОГО ПРЕСТУПНОГО
РЕЗУЛЬТАТА

Следующим элементом совместности как признака соучастия в преступлении
является направленность деятельности субъектов на достижение единого
преступного результата. Лишь целенаправленное совершение общественно
опасных деяний несколькими лицами, стремящимися к достижению общего,
единого и неделимого результата преступной деятельности, может быть
признано соучастием в преступлении. При этом под преступным результатом
понимается вред, причиненный общественным отношениям, охраняемым
уголовным законом.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

По мнению А. Соловьева и В. Солнаржа, для соучастия необходимо, чтобы
действия отдельных лиц, участвующих в совершении преступления, были
направлены против одного и того же конкретного индивидуального объекта –
одного и того же общественного отношения (Солнарж В. Соучастие по
уголовному праву Чехословацкой Социалистической Республики. М.: Изд-во.
иностр. лит.. 1962. С. 58; Соловьев А. Понятие соучастия по советскому
уголовному праву и практика Верховного Суда СССР//Соц. законность.
1954.N 11.С. 27).

Однако единство преступного результата нельзя отождествлять с единством
объекта преступления. При совершении преступления соучастниками вполне
возможны ситуации, когда действия субъектов направлены к достижению
единого результата, но объекты их посягательства либо не совпадают
вовсе, либо совпадают частично.

Например, подстрекатель решил совершить убийство работника милиции в
связи с исполнением им служебных обязанностей по охране общественного
порядка. С этой целью он находит исполнителя, который и совершает это
убийство за вознаграждение. При этом исполнитель не осведомлен о мотивах
совершения преступления подстрекателем. Основным непосредственным
объектом преступления, совершенного подстрекателем, является нормальная
работа правоохранительных органов, а дополнительным непосредственным
объектом – жизнь работника милиции. Для преступления, совершенного
исполнителем, основным непосредственным объектом является жизнь
работника милиции. Как видим, несмотря на стремление исполнителя и
подстрекателя преступления к достижению единого результата – лишения
жизни работника милиции, объекты совершенных ими преступлении совпадают
лишь частично.

С другой стороны, совпадение объектов посягательства далеко не всегда
является соучастием в преступлении. Так, причинение телесных повреждений
одному и тому же липу в разное время несогласованными действиями
нескольких субъектов хотя и посягает на один и тот же объект – здоровье
потерпевшего, однако соучастием не является.

Вместе с тем стремление соучастников к достижению единого преступного
результата является неотъемлемым признаком совместности. Случаи, когда
лица оказываются причастными по внешним признакам к одному событию, но
добиваются при этом различных результатов, не являются соучастием. Так,
если в драке двое лиц хотя и наносят удары одному и тому же
потерпевшему, но причинить ему смерть стремится лишь один из них, то они
не могут быть признаны соучастниками в убийстве. При таких
обстоятельствах действия одного участника драки должны быть
квалифицированы как хулиганство, а второго – как умышленное убийство.

Достигаемый при совместном совершении преступления результат является не
просто единым, но и общим для всех соучастников, поскольку обусловлен
согласованной и взаимодополняющей деятельностью каждого из них. Так,
если при совершении разбойного нападения один из соучастников применяет
к потерпевшему насилие, а другой завладевает его имуществом, то и
причиненные телесные повреждения, и имущественный ущерб, как
подчеркивает М. А. Шнейдер, “вменяются каждому соучастнику в
ответственность в целом, а не в какой-либо доле, так как сообща
совершенное преступление является единым и неделимым” (Соучастие в
преступлении по советскому уголовному праву. М.: ВЮЗИ, 1958. С. 11).

ВЫВОД

Вторым элементом совместности как объективного признака соучастия в
преступлении, является направленность деятельности субъектов на
достижение единого преступного результата, под которым понимается вред,
причиненный общественным отношениям, охраняемым уголовным законом.

НАЛИЧИЕ ПРИЧИННОЙ СВЯЗИ МЕЖДУ ДЕЯНИЯМИ КАЖДОГО ИЗ СОУЧАСТНИКОВ И
СОВЕРШЕНИЕМ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Третьим элементом совместности как объективного признака соучастия в
преступлении является наличие причинной связи между деяниями каждого из
соучастников и совершением преступления. Как справедливо отмечено Т. В.
Церетели (Причинная связь в уголовном праве. Тбилиси: Изд-во Тбилиск.
ун-та. 1957. С. 247), причинная связь является той объективной границей,
дальше которой не может простираться ответственность за соучастие.
Поэтому любая общественно опасная деятельность, хотя и осуществляемая в
связи с совершением преступления, однако не находящаяся в причинной
связи (например, недонесение о совершенном преступлении), соучастием не
является.

Первое условие для наличия причинной связи вообще и при соучастии в
преступлении в частности заключается в том, что совершение общественно
опасного деяния должно предшествовать наступлению последствия.

Временные границы преступной деятельности соучастников характеризуются
следующим образом: началом преступной деятельности является начало
совершения соучастником общественно опасного деяния на стадии
приготовления либо покушения на преступление; моментом окончания
является по общему правилу момент юридического окончания преступления.
Исключения составляют преступления с так называемым усеченным составом,
при совершении которых возможно начало преступной деятельности
соучастника после юридического окончания преступления, но до окончания
фактического посягательства на объект.

Например, несмотря на то, что разбой является оконченным с момента
нападения, действия соисполнителя, присоединившегося после применения
насилия в момент изъятия имущества, с полным основанием признаются
соучастием в преступлении.

Ввиду специфики выполняемых общественно опасных деяний деятельность
организатора и подстрекателя начинается до начала исполнения
преступления, а деятельность пособника может осуществляться как до
начала, так и во время исполнения преступления. При этом началом
совершения преступления для каждого из соучастников служит начало
выполнения им самим общественно опасных деяний – организаторских,
пособнических, подстрекательских либо исполнительских, моментом же
окончания служит момент окончания совершения преступления исполнителем.

Изложенное позволяет перейти к рассмотрению самого признака – причинной
связи между деятельностью каждого из соучастников и совершением
преступления. По нашему мнению, причинная связь при соучастии является
“двоякой” и имеется как между преступным поведением организатора,
подстрекателя, пособника и поведением исполнителя, так и непосредственно
между поведением каждого из соучастников и совершением преступления в
целом.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Некоторые авторы, отрицая непосредственную причинную связь между
преступным поведением каждого из соучастников и совершением преступления
в целом, считают, что такая связь существует только лишь с действиями
(бездействиями) исполнителя. Сторонники этой точки зрения И. П. Малахов,
М. Д. Шаргородский и др. – утверждают, что причиной общего преступного
результат является не что иное, как действия непосредственного
исполнителя преступления. Действия же остальных соучастников –
организаторов, подстрекателей и пособников – являются только условием
причинения, однако с самим результатом их не объединяют
причинно-следственные связи, поскольку непосредственного воздействия на
объект они не оказывают. (Малахов И.П. Соучастие в воинских
преступлениях в свете общего учения о соучастии по советскому уголовному
праву: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1960. С. 9; Шаргородский
М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии //Правоведение. 1960. №
1. С. 90) Поэтому причинная связь при соучастии может существовать
только между действиями организатора, подстрекателя и пособника и
действиями исполнителя.

По мнению П. И. Гришаева и Г. А. Кригера, причинная связь между
деятельностью соучастников и наступившим результатом существует лишь в
материальных преступлениях, в формальных же преступлениях, а также в
приготовлении и покушении такая связь существует лишь с совершением
преступления исполнителем (Гришаев П. И., Кригер Г.А. Соучастие по
советскому уголовному праву. М.: Госюриздат. 1959. С. 25-26).

С таким мнением трудно согласиться. Сущность соучастия в преступлении
заключается в том, что преступный результат причиняется
взаимообуславливающими, взаимодополняющими деяниями всех соучастников,
как оказывающих непосредственное влияние на объект посягательства, так и
такого влияния не оказывающих. Деятельность как исполнителя, так и
организатора, подстрекателя и пособника сливается в единое целое, в
связи с чем при совершении такого преступления не может быть единого
причинителя. При соучастии нельзя говорить, что преступный результат
причиняется лишь исполнителем – он является следствием совместной,
многоступенчатой деятельности всех соучастников, и только такая
совместная деятельность в целом может быть признана его причиной.

Деятельность соучастников – организатора, подстрекателя и пособника,
будучи детерминирующим фактором объективного характера, аккумулируется в
преступном поведении исполнителя, которое, в свою очередь, является
результатом предшествующей деятельности всех соучастников. Поэтому
процесс совершения исполнителем посягательства на охраняемый уголовным
законом объект, являясь результатом детерминации объективных и
субъективных факторов, содержит в себе и предшествующую деятельность
соучастников.

И на наш взгляд, было бы неверным утверждать, что такая связь имеется
только в материальных преступлениях (в преступлениях с материальным
составом). Любое преступление независимо от способа описания в законе
посягает на охраняемый объект. Именно поэтому оно и является преступным,
а не каким-либо иным деянием. Как правильно утверждал А. Н. Трайнин,
“преступления, которого ни на что не посягает, в природе не существует.
Посягнуть – это всегда значит нанести в той или иной форме и мере ущерб
объекту: посягательство, не несущее с собой ущерба, перестает быть самим
собой, оно уже не “посягает”. Единственно, от чего уголовный закон
охраняет и может охранить объект, – это от ущерба. Ущерб, причиненный
объекту посягательства, каковы бы ни были формы и объем этого ущерба, и
является последствием, образующим необходимый элемент каждого
преступления” (Общее учение о составе преступления. М., Госюриздат.
1957. С. 139-140).

Поэтому независимо от того, описано преступление в законе как
материальное либо как формальное, оно во всех случаях причиняет ущерб
объекту посягательства – общественным отношениям. Для любой умышленной
преступной деятельности характерно стремление к достижению общественно
опасного результата. Следовательно, для соучастия в преступлениях как с
формальным, так и с материальным составом необходимо наличие причинной
связи как с деянием, совершенным исполнителем, так и с наступлением
общественно опасного результата.

Таким образом, независимо от способа описания преступления в законе,
причинная связь при соучастии в преступлении имеется как между
организаторскими, подстрекательскими либо пособническими деяниями и
деянием, совершенным исполнителем, так и между деятельностью каждого из
соучастников и совершением преступления в целом. Только
взаимодополняющая, вэаимообуславливающая деятельность всех лиц,
принимавших участие в совместном совершении преступления, находится в
необходимой причинной связи с причинением ущерба охраняемым уголовным
законом объектам.

ВЫВОД

Третьим элементом совместности как объективного признака соучастия в
преступлении является наличие причинной связи как между деятельностью
каждого из соучастников и поведением исполнителя, так и между
деятельностью каждого из соучастников и совершением преступления в
целом.

ПОДВ0ДИМ ИТОГИ

С объективной стороны соучастие в преступлении характеризуется
следующими признаками:

множественностью субъектов, т. е. наличием не менее двух лиц,
участвующих в совершении преступления и обладающих признаками субъекта
преступления;

совместностью деяний этих лиц, под которой понимается совместное
совершение общественно опасного действия или бездействия, наступление
единого для всех участников преступного результата и необходимая
причинная связь между деятельностью соучастников и совершением
преступления.

1.2. СУБЪЕКТИВНЫЕ ПРИЗНАКИ СОУЧАСТИЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ

В предыдущем параграфе рассмотрение совместности как объективного
признака соучастия в преступлении проведено, абстрагировано от
субъективной стороны этого понятия. Преступное деяние (действие либо
бездействие) одновременно и объективно и субъективно, так как
представляет собой проявление внутренних свойств человеческой личности и
вместе с тем служит формой взаимодействия субъекта с внешней средой.
Поэтому совместность преступной деятельности относится к объективной
стороне соучастия в преступлении только своей внешней (физической)
стороной, своим внешним выражением.

Субъективная сторона соучастия заключается в умышленном характере
совместной деятельности лиц (субъектов), участвующих в совершении
умышленного преступления. Речь идет не только о совместности действий,
но и о совместности умысла всех соучастников. Каждый из них сознает, что
совместно (сообща) с другими соучастниками совершает общественно опасное
деяние и желает либо сознательно допускает совершение преступления в
целом. В данном случае имеет место определенная психическая общность
деятельности всех соучастников, осведомленность о совместности усилий
(вклада), применяемых каждым из них, стремление к достижению общественно
опасного результата, которое их объединяет и как бы превращает в
“коллективного исполнителя” единого и неделимого для всех преступления.
Как правильно отмечает Ф. Г. Бурчак, “в реальной действительности вполне
мыслимы ситуации, когда преступление выполняется путем сложения усилий
нескольких лиц; когда наступает результат, к которому каждый из них
стремился порознь; когда деяние одного лица обуславливает деяние другого
и, наконец, когда деяние каждого из них будет находиться в причинном
связи с результатом, а соучастия, тем не менее, не будет”. Причиной тому
служит отсутствие субъективного признака совместности – психической
общности совместно действующих лиц, связь между которыми не является
виновной (Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, криминологические и
правовые проблемы. К.: Вища шк., 1986. С. 104).

В науке уголовного права минимальная психическая общность при соучастии
именуется, как правило, односторонней либо двухсторонней субъективной
связью. На наш взгляд, понятие “субъективная связь” характеризует
объективную сторону совместности при соучастии, так как выражает
характер объективно существующей связи между субъектами. Поэтому считаем
целесообразным при рассмотрении психической общности соучастников
пользоваться термином “осведомленность” (взаимная либо односторонняя),
не употребляя здесь термин “субъективная связь”.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Вопрос о минимальной психической общности при соучастии в преступлении
является дискуссионным.

По мнению одних авторов, соучастие в преступлении возможно только при
наличии предварительного соглашения на совместное совершение
преступления (Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции в 2 т. 2-е
изд. Спб.: Б.п., 1902. Т.1. С. 745-747).

Другие авторы, также придерживаясь мнения о необходимости соглашения
между соучастниками, считают, однако, что оно может возникнуть как
предварительно, так и после начала его совершения, но до полного
окончания (Шнейдер М.А. Соучастие в преступлении по советскому
уголовному праву. М.: СЮЙ, 1958. С. 17; см. также: Лаптев А. Соучастие
по советскому уголовному праву//Советская юстиция. 1938. № 23-24 С.
11-16; Ковалев М.И. Соучастие в преступлении в 2-х ч. Ч. 1. Понятие
соучастия. Свердловск: Изд-во Свердл. юрид. ин-та. 1960. С. 108,
Афиногенов С.В. Соучастие в преступлении (понятие, виды и формы):
Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1991. С. 19-20; и др.)
Следовательно, указанные авторы признают необходимым наличие взаимной
осведомленности соучастников о совместно совершаемом преступлении.

Сторонники противоположной точки зрения утверждают, что взаимная
осведомленность совместно участвующих лиц не является необходимым
признаком соучастия в преступлении, поскольку требование взаимной
осведомленности при соучастии необоснованно сужает рамки данного
института, оставляя общественно опасную деятельность “тайных”
соучастников вне уголовно-правового регулирования. (Бурчак Ф.Г.
Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы. К: Вища
шк.,1986. С. 106; Соловьев А. Понятие соучастия по советскому уголовному
праву и практика Верховного суда СССР//Соц. законность. 1954. № 11. С.
27-34; Трайнин А.И. Некоторые вопросы учения о соучастии//Соц.
законность. 1957. № 2. С. 23; Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего
учения о соучастии//Изв. вузов. Правоведение. 1960. №1.С. 89; Прохоров
В.О. Соучастия в преступлении по советскому уголовному праву: Автореф.
дис…. канд. юрид. наук. Л., 1962, С. 7; и др.)

Полагаем, что необходимым признаком соучастия является взаимная
осведомленность совместно действующих лиц о совместном совершении
преступления. В случае, когда исполнитель, хотя и действует умышленно,
однако, не осознает преступного характера действий подстрекателя либо
пособника, такое поведение нельзя признать соучастием в преступлении,
так как это противоречит принципу личной виновной ответственности и
фактически приводит к объективному вменению.

Вместе с тем это не означает, что каждый из соучастников должен знать
всех других соучастников. Минимальная степень (предел) взаимной
осведомленности соучастника, на наш взгляд, ограничивается: во-первых,
осознанием общественно опасного характера как его собственных деяний,
так и деяний исполнителя; во-вторых, осведомленность каждого из
соучастников о том, что общественно опасное деяние совершено им не
единолично, а совместно хотя бы с еще одним лицом, обладающим признаками
субъекта преступления. В противном случае соучастие в преступлении
отсутствует.

Далее, рассматривая субъективные признаки соучастия в преступлении,
следует остановиться на анализе формы вины при соучастии. Соучастие со
стороны субъективной характеризуется в законе (ст. 19 УК) как умышленное
участие в совершении преступления. Это означает, что, с одной стороны,
преступное деяние, совершаемое соучастниками, должно быть умышленным, а
с другой – деятельность каждого из соучастников также должна быть
умышленной.

ПРЕСТУПНОЕ ДЕЯНИЕ, СОВЕРШАЕМОЕ СОУЧАСТНИКАМИ, ДОЛЖНО БЫТЬ УМЫШЛЕННЫМ

Требование, согласно которому соучастие возможно только при совершении
умышленных преступлений, вытекает из основополагающего признака этого
института – совместности. Как уже отмечалось, совместность при соучастии
означает не простое совпадение действий либо бездействий, а такое их
совершение, которое направлено к общему, единому и неделимому
преступному результату. Кроме того, совершаемые каждым из соучастников
общественно опасные деяния должны находиться в причинной связи с
наступившими последствиями. Очевидно, что при совершении неосторожного
преступления несколькими лицами не может быть речи о стремлении к
достижению единого результата. В таких преступлениях вообще отсутствует
стремление к достижению общественно опасного результата, поскольку он
наступает по неосторожности. Следовательно, при совершении неосторожных
преступлений несколькими лицами в их деятельности отсутствует признак
совместности (безусловно, речь идет о совместности в уголовно-правовом,
а не в социальном значении этого слова), а, следовательно, отсутствует и
соучастие в преступлении. Поэтому во избежание разночтений нормы
уголовного права о соучастии (ст. 19 УК Украины), на наш взгляд, было бы
целесообразным дополнить ее указанием на умышленный характер
совершаемого преступления, изложив ее в следующей редакции: “Соучастием
признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении
умышленного преступления”.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Вопрос о формах вины при соучастии в преступлении в науке уголовного
права не всегда понимался однозначно.

К сторонникам возможности неосторожного соучастия в науке уголовного
права XIX века относились Г. В. Колоколов и Н. Д. Сергиевский, а также
С. П. Познышев, признававший, в отличие от предыдущих авторов, лишь
неосторожное подстрекательство в ограниченных пределах (Колоколов Г.В.
Соучастие в преступлении. М., 1881. С. 50-51; Сергиевский Н.Д. Русское
уголовное право: Пособие к лекциям. Часть общая. Изд. IV. Спб., 1905. С.
300; Познышев П. Основные начала уголовного права. Спб. 1912. С. 337).

В дальнейшем возможность неосторожного соучастия отстаивали А. Н.
Трайнин и М. Д. Шаргородский. Они полагали, что соучастие возможно в
случаях соисполнительства в неосторожных преступлениях, а также в
случаях соучастия с распределением ролей, где действия совершаются
умышленно, а результат наступает по неосторожности. В целом такие
преступления могут быть как умышленными (например, умышленное тяжкое
телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего), так и
неосторожными (например, нарушение правил безопасности движения
автотранспорта). Эту же позицию по вопросу о возможности соучастия в
преступлениях, совершаемых на автотранспорте, отстаивал и С. А. Домахин
(Трайнин А.Н. Некоторые вопросы учения о соучастии. Социалистическая
законность. 1957. №2. С. 21-29, Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы
общего учения о соучастии//Изв. вузов. Правоведение. 1960. №1.С. 84-97;
Домахин С.А. Ответственность за преступления на автотранспорте. М.:
Госюриздат, 1956. С. 42-46). Еще большие ограничения для неосторожного
соучастия вводятся В. С. Прохоровым, который признает его возможность
лишь в случаях, когда умышленное совместное совершение умышленного
преступления приводит к наступлению неосторожных последствий,
предусмотренных в статьях Особенной части УК в качестве квалифицирующих
обстоятельств. (Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т. 1. Л.;
Изд-во Ленингр. ун-та.1968.С.597).

Вместе с тем нельзя не заметить, что науке уголовного права было
предложено и куда более широкое понимание неосторожного соучастия в
преступлении. Так, в 1938 году В. Я. Вышинский высказал мнение о том,
что неосторожное соучастие возможно не только при совершении
неосторожных преступлений, но и как соучастие с распределением ролей в
умышленных преступлениях. В частности, обосновывалась ответственность за
неосторожное подстрекательство к совершению умышленного преступления,
т.е. в тех случаях, когда подстрекатель не знал, но должен был знать о
том, что будет совершено преступление. (Вышинский А.Я. Вопросы теории
государства и права. М.: Госюриздат, 1949. С. 120). Поскольку занимаемое
автором высокое положение в органах прокуратуры давало ему возможность
корректировать работу правоохранительных органов, на практике эта
позиция привела к грубым нарушениям законности, необоснованному
осуждению лиц, не виновных в совершении преступления.

Далее необходимо отметить и невозможность умышленного соучастия в
совершении неосторожного преступления, поскольку, посредственный
исполнитель действует по заблуждению, без умысла, под влиянием
умышленной деятельности другого лица. В этих случаях есть все основания
говорить о посредственном причинении преступного результата.

ВЫВОД

Соучастие возможно только при совершении умышленного преступления.

ВСЕ СОУЧАСТНИКИ ДОЛЖНЫ ДЕЙСТВОВАТЬ УМЫШЛЕННО

Следующим признаком соучастия, характеризующим его с субъективной
стороны, является умышленный характер деяний, совершаемых соучастниками.
Рассмотрим особенности умысла соучастников.

В соответствии с законом – статьей 8 УК Украины – преступление
признается совершенным умышленно, если лицо, его совершившее, осознавало
общественно опасный характер своего действия либо бездействия,
предвидело наступление общественно опасных последствии и желало либо
сознательно допускало их наступление. Интеллектуальным моментом умысла,
определяющим его содержание, является: 1) сознание лицом общественно
опасного характера своего действия либо бездействия; 2) предвидение его
общественно опасных последствий. Волевым моментом умысла, определяющим
его направленность, является желание наступления общественно опасных
последствий либо сознательное их допущение.

Особенность умысла при соучастии в преступлении, на наш взгляд, состоит
в том, что он является двухступенчатым и охватывает,

во-первых, умысел по отношению к собственной деятельности того или иного
соучастника и,

во-вторых, умысел по отношению к совместно совершаемому преступлению в
целом.

Для интеллектуального момента умысла соучастника по отношению к
собственной деятельности необходимо:

1) осознание общественно опасного характера собственных действий либо
бездействий, т.е. осознание того, что эти действия причиняют вред
охраняемым уголовным законом общественным отношениям, так как направлены
на достижение преступного результата;

2) предвидение общественно опасных последствий, т.е. предвидение того
обстоятельства, что совершаемые им общественно опасные деяния находится
в причинной связи с общественно опасными последствиями, которые
наступают от непосредственной деятельности исполнителя.

Для интеллектуального момента умысла соучастника по отношению к
совместно совершаемому преступлению необходимо:

1) осознание, хотя бы в общих чертах объективных и субъективных
признаков преступления в целом;

2) предвидение общественно опасных последствий этого преступления.

Осознание соучастником объекта преступления, совершаемого исполнителем,
не означает, что таким осознанием во всех случаях должен охватываться
непосредственный объект преступления. Так, в отдельных случаях
достаточным является осознание лишь родового объекта (например, при
соучастии в краже из магазина, форма собственности которого неизвестна
преступникам) либо одного из объектов (основного либо дополнительного).
Однако для соучастия в преступлении необходимо, чтобы совместно
действующие лица хотя бы в общих чертах осознавали объект преступного
посягательства.

Так, организатор разбойного нападения на госучреждение не должен знать,
кто именно это учреждение охраняет и, следовательно, кому именно
исполнителем будут причинены телесные повреждения. Более того, умысел
соучастников может быть и альтернативным, т.е. охватывать случаи
причинения вреда только основному либо как основному, так и
дополнительному объектам (например, в зависимости от того, охраняемо
либо не охраняемо учреждение и от конкретных обстоятельств совершить
кражу, грабеж либо разбой).

Возможные различия в объекте посягательства отнюдь не свидетельствуют о
“неконкретизированном соучастии”, поскольку деятельность соучастников
объединена единством преступного результата.

Осознание соучастником объективной стороны преступления так же не всегда
должно быть конкретизированным. Так, соучастнику, хотя бы в общих
чертах, должно быть известно о характере общественно опасного деяния,
совершаемого исполнителем, а в преступлениях с материальным составом –
общественно опасные последствия и причинная связь между общественно
опасным деянием и общественно опасными последствиями. Это объясняется
тем, что и организатор, и подстрекатель, и пособник не всегда могут
предвидеть, какой способ совершения преступления изберет исполнитель.
Такое предвидение может ограничиваться лишь осознанием того, что в
результате деятельности исполнителя наступит желаемое последствие.

Кроме того, вполне возможны случаи, когда организатор, подстрекатель и
пособник не непосредственно взаимодействуют с исполнителем, а через
третье лицо (подстрекательство к подстрекательству, подстрекательство к
пособничеству и др.) Такое взаимодействие получило название сложного или
посредственного соучастия. При наличии остальных признаков, такие
действия вполне обоснованно признаются соучастием в преступлении.

Неконкретизированный характер предвидения объективной стороны
преступления, совершаемого исполнителем, объясняется и тем, что действия
остальных соучастников, как правило, по времени предшествуют началу
совершения преступления, что делает невозможным предусмотрение всех
обстоятельств, которые могут повлиять на процесс исполнения
преступления.

При осознании соучастником субъективной стороны деяния, совершаемого
исполнителем, принципиальное значение имеет осознание его умышленного
характера. Действия соучастника, умышленно использующего для совершения
преступления лицо, действующее по неосторожности, является не соучастием
в преступлении, а посредственным причинением.

Осознание факультативных признаков субъективной стороны преступления –
мотива и цели деятельности исполнителя – являются обязательными лишь в
случаях, когда эти признаки обязательны для состава преступления, что
более подробно рассмотрено далее.

Следующим компонентом интеллектуального момента умысла соучастника
служит осознание им признаков субъекта преступления. Сложность возникает
в основном в случаях, когда лицо является организатором, подстрекателем
либо пособником в преступлении, совершаемом невменяемым либо малолетним,
не осознавая этого.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

В науке уголовного права эта проблема до настоящего времени не решена.

По мнению Н. С. Таганцева, в таких случаях соучастник должен нести
ответственность как посредственный причинитель независимо от осознания
им или неосознания отсутствия признаков субъекта преступления. Он
полагал, что “лицо будет посредственным виновником, хотя бы оно ошибочно
предполагало, что возбужденное или содействующее ему лицо дееспособно”
(Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции в 2-х т. 2-е изд. Спб.:
Б.и., 1902. Т. 1. С. 738). Следовательно, требование к соучастникам
осознавать наличие условий вменения исполнителю совершенного им
преступления не является обязательным. В дальнейшем в науке уголовного
права признается ошибочность такого вывода, поскольку он влечет за собой
объективное вменение. Однако правовая оценка таких действий соучастника
по-прежнему остается спорной.

М. И. Ковалев считает, что в случаях неосознанного использования для
совершения преступления малолетнего или душевнобольного “речь может идти
лишь о покушении с негодными средствами, когда субъект ошибочно полагал,
что эти средства являются годными”. (Ковалев М.И. Соучастие в
преступлении. Свердловск. 1960. Ч. 1. С.262).

По мнению В. Солнаржа, случаи бессознательного использования лица, не
подлежащего уголовной ответственности, следует рассматривать как
покушение на соучастие, поскольку преступление непосредственным
исполнителем не было совершено (Солнарж В. Соучастие по уголовному праву
Чехословацкой Социалистической республики. М.: Изд-во иностр. лит..
1962. С. 85).

Безусловно, ошибка в субъекте преступления исключает соучастие, как
исключает и посредственное причинение. Однако необходимо учитывать, что
умысел такого несдавшегося соучастника все же был направлен на
совместное совершение преступления. И было бы необоснованным это
обстоятельство не принимать во внимание, давая уголовно-правовую оценку
таким действиям. Поэтому мы согласны с Ф. Г Бурчаком, предлагающим
привлекать к ответственности такого неудавшегося подстрекателя либо
пособника за покушение на подстрекательство либо пособничество (Бурчак
Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. К.: Наук. думка.
1969. С. 111-113).

Осознание признаков специального субъекта преступления является
необходимым лишь в тех случаях, когда эти признаки необходимы для
состава преступления.

Вторым элементом интеллектуального момента умысла соучастников является
предвидение общественно опасных последствий. Для исполнителя
преступления этот элемент не имеет принципиальных различий с
предвидением общественно опасных последствий лицом, совершающим
преступление индивидуально. Иначе решается вопрос о предвидении
общественно опасных последствий подстрекателем, организатором и
пособником. Для этих видов соучастников характерным является то, что от
их непосредственных деяний общественно опасный результат не наступает.
Поэтому в случаях соучастия в тесном смысле слова подстрекатель,
организатор и пособник предвидят наступление как общего для всех
соучастников итогового результата, причиняемого непосредственными
деяниями исполнителя, так и промежуточного результата своей собственной
деятельности. Так, при совершении подстрекательских действий субъект
сознает, что непосредственным их результатом послужит возбуждение у
исполнителя решимости совершить общественно опасное деяние, а
окончательным – общественно опасные последствия этого деяния. В этом и
заключаются особенности предвидения общественно опасных последствий при
соучастии в преступлении.

Волевой момент умысла предполагает желание (при прямом) либо сознательно
допущение (при косвенном умысле) наступления общественно опасных
последствий.

В подавляющем большинстве случаев соучастие совершается с прямым
умыслом, волевой момент которого состоит в следующем:

для исполнителя – в желании наступления общественно опасных последствий,
причиняемых своими непосредственными действиями;

для других соучастников – в желании наступления последствий своих деяний
(склонении исполнителя либо способствовании ему при совершении
преступления), так и желании наступления общего преступного результата,
причиняемого непосредственно действием либо бездействием исполнителя.

Однако понятие умышленного совершения преступления включает как прямой,
так и косвенный умысел.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Отметим, что вопрос о возможности соучастия с косвенным умыслом в науке
уголовного права на протяжении многих лет остается весьма спорным. Так,
криминалисты XIX в. Н. С. Таганцев и Л. С. Белогриц-Котляревский
допускали возможность соучастия с косвенным умыслом, считая, что “умысел
подстрекателя может быть как прямой, так и не прямой, преступное
безразличие” (Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции в 2-х т.
Спб.: Б.и., Т. 1. С. 904; Белогриц-Котляревский Л.С. Очерки курса
русского уголовного права. К.; X., 1896. С. 214).

Закономерно, что возможность соучастия с косвенным умыслом без
каких-либо ограничений признавали и сторонники неосторожного соучастия
(Шаргородский М.Д. Вопросы Общей части уголовного права. Л.: Изд-во
Леиингр. унта, 1955, С. 139; Трайнин А.Н. Учение о соучастии. М.:
Юриздат, 1941. С. 65).

Возможность такого соучастия признавалась и П. И. Гришаевым, Г. А.
Кригером, А. А. Пионтковским, М. А. Шнейдером и др. (Гришаев П.И.,
Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. М.: Госюриздат, 1959. С. 146;
Шнейдер М.А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву.
М.: ВЮЗИ, 1958. С. 55; Пионтковский А.А. Учение о преступлении по
советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1961. С. 573).

М. И. Ковалев, напротив, делает вывод о невозможности соучастия с
косвенным умыслом, так как “намерение возбудить в другом лице решимость
совершить преступление или намерение содействовать осуществлению этой
решимости всегда свидетельствует у соучастника, независимо от целей и
мотивов, которыми он руководствовался, вступая в преступную связь с
исполнителем преступления, прямого, а не косвенного умысла” (Ковалев
М.И. Соучастие в преступлении. Ч. 1. Свердловск, 1960. С. 280-281).
Исключение Ковалев М.И. делает лишь для случаев совершения
нематериальных преступлений, слагающихся из преступного нарушения и
преступных последствий. При этом косвенный умысел допустим лишь к
преступному результату деятельности исполнителя.

Ф. Г. Бурчак допускает соучастие с косвенным умыслом лишь при совершении
преступлений, причиняющих несколько преступных результатов. По отношению
к основному результату умысел соучастников должен быть только прямым, но
по отношению к дополнительному (побочному) – возможен и прямой и
косвенный умысел. (Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому
уголовному праву. К., 1960. С. 116-124).

В уголовном законе ряд составов сформулирован таким образом, что
посягательство одновременно осуществляется на несколько непосредственных
объектов – основной и дополнительный. Кроме того, в практике достаточно
часто совершаются преступления при наличии “идеальной совокупности”,
т.е. одним общественно опасным деянием субъект совершает несколько
преступлений, предусмотренных уголовным законом, а, следовательно, и
причиняет вред двум или более объектам. Применительно к таким
преступлениям представляется возможным как организаторская и
подстрекательская, так и пособническая и исполнительская деятельность,
совершаемая с косвенным умыслом, т.е. любой вид соучастия в
преступлении, однако при соблюдении следующих условий:

во-первых, по отношению к собственным действиям у организатора,
подстрекателя и пособника возможен только прямой умысел;

во-вторых, по отношению к основному общественно опасному последствию все
соучастники должны действовать с прямым умыслом.

Отношение же к побочному, дополнительному результату может выражаться
как в его желании, так и в сознательном допущении.

Что же касается остальных преступлений, то соучастие в них возможно, на
наш взгляд, с косвенным умыслом только как пособнические либо
исполнительские действия либо бездействия. Деятельность организатора и
подстрекателя по своему характеру такова, что исключает возможность ее
совершения с косвенным умыслом. Действуя целенаправленно, подстрекатель,
возбуждая у исполнителя желание совершить преступление, и организатор,
организовывая его совершение, делают это не иначе, как желая наступления
преступного результата. В противном случае такая деятельность не может
быть признана соучастием в преступлении ввиду отсутствия признака
совместности.

ВЫВОД

Вторым субъективным признаком соучастия в преступлении является
умышленный характер деяний каждого из соучастников. Умысел при соучастии
является двухступенчатым и охватывает:

во-первых, умысел по отношению к собственной деятельности, который может
быть только прямым;

во-вторых, умысел по отношению к совместно совершаемому преступлению,
который может быть как прямым, так и, при определенных условиях,
косвенным.

Факультативными признаками субъективной стороны преступления являются
мотив и цель. В уголовном праве под мотивом понимаются те внутренние
побуждения, которыми руководствовался субъект при совершении
преступления. Целью же является тот результат, к которому стремится
виновный, совершая преступление.

Отметим, что преступлением может быть признано только волевое поведение
человека. Действуя волимо, субъект опосредует в своем сознании все
побуждающие моменты (мотивы), выбирая один из нескольких вариантов
деятельности. При этом лицо, осуществляя такой выбор, стремится к
достижению определенной поставленной перед собой цели. Поэтому мотив и
цель, являясь обязательными признаками волевого акта, непременно входят
в содержание субъективной стороны преступления (Волков Б.С. Мотив и
квалификация преступлений. Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 1968. С. 9).

Значение же мотива и цели для соучастия в преступлении определяется их
значением для того или иного состава преступления. Поэтому в случаях,
когда мотив либо цель являются обязательными для состава преступления,
то они обязательно должны присутствовать в деятельности исполнителя и
хотя бы осознаваться остальными соучастниками.

Подстрекатель и пособник при совершении преступления могут
руководствоваться различными мотивами и преследовать различные цели,
однако необходимым требованием является знание о наличии этих мотивов и
целей и исполнителя и организатора. Отсутствие такой осведомленности
исключает ответственность соучастника по статье, где указаны мотив и
цель. Ответственность может наступить лишь при наличии смежного состава,
в котором мотив и цель не указаны. Например, пособник, предоставивший
оружие для убийства работника милиции в связи с исполнением им
обязанностей по охране общественного порядка, и не знавший о наличии
мотива у исполнителя, несет ответственность за умышленное убийство по
ст.94 УК Украины (либо ст.93).

Аналогично решается вопрос в случаях, когда мотив и цель являются
элементами квалифицированного состава преступления – ответственность
лица, не знавшего об их существовании, наступает за совершение основного
состава преступления.

Если мотив и цель не предусмотрены в качестве признаков состава
преступления, то их наличие либо отсутствие безразлично для соучастия, а
может лишь влиять на назначение наказания.

ВЫВОД

Единство мотивов и целей соучастников не является обязательным, однако,
если такой мотив или цель указаны в качестве необходимого признака
состава преступления, то они обязательны для исполнителя и организатора
и должны сознаваться остальными соучастниками.

ПОДВОДИМ ИТОГИ

Со стороны субъективной соучастие характеризуется следующими признаками:

соучастие возможно только в умышленных преступлениях;

все участники должны действовать умышленно, но при соучастии возможен
как прямой, так и косвенный умысел;

единство мотивов и целей соучастников не является обязательным, однако,
если такой мотив или цель указаны в качестве необходимого признака
состава преступления, то они обязательны для исполнителя и организатора
и должны сознаваться остальными соучастниками.

Подводя итог сказанному, сформулируем следующее определение понятия
соучастия: соучастием по уголовному праву признается умышленное
совместное участие двух или более лиц в совершении одного и того же
умышленного преступления.

Со стороны объективной соучастие характеризуется:

1) наличием не менее двух лиц, обладающих признаками субъекта
преступления;

2) совместностью деяний таких лиц, включающей

совершение общественно опасного деяния совместными усилиями всех
соучастников,

направленность деятельности соучастников на достижение единого
преступного результата,

наличие причинной связи между деятельностью каждого из соучастников и
совершением преступления в целом.

Со стороны субъективной соучастие характеризуется:

1) возможностью соучастия только в умышленных преступлениях;

2) умышленным характером действий либо бездействий всех соучастников.

Определив понятие соучастия в преступлении, перейдем к рассмотрению его
уголовно-правового значения.

Значение института соучастия в преступлении является трояким и включает
в себя общее значение, специальное значение и значение как
обстоятельства, влияющего на общественную опасность преступления.

2.1. ОБЩЕЕ ЗНАЧЕНИЕ

Общее значение института соучастия состоит в том, что он, распространяя
свое действие на все случаи совместного умышленного совершения
преступления, устанавливает объективные и субъективные признаки
соучастия, пределы уголовной ответственности соучастников и особенности
назначения им наказания.

Мы исходим из того, что нормы Общей части, регламентирующие общие
вопросы применительно ко всем преступлениям (или многим из них), в том
числе и ст.19 УК, являются универсальными по отношению к нормам
Особенной части УК и имеют так называемый всеобщий характер.

Отметим, что формирование институтов Общей части уголовного права
явилось результатом многолетнего развития науки уголовного права,
уголовного законодательства и практики его применения. Известно, что до
начала ХVШ века действовали лишь отдельные некодифицированные уголовные
законы, предусматривающие ответственность за те или иные конкретные
преступления. И лишь в дальнейшем нормы и институты уголовного права,
которые, носили общий (всеобщий) характер и применялись всякий раз при
применении норм, были объединены в специальный раздел “Общая часть”. В
этой связи М. И. Ковалев справедливо отмечает: “Обобщение – великое
достижение мысли и языка законодателя. Одним из сравнительно новых
технических правил является обобщение и вынесение из Особенной части в
Общую постановлений, которые касаются положений, применяемых ко всем или
большинству составов Особенной части” (Ковалев М.И. Понятие и признаки
преступления и их значение для квалификации: Учебное пособие.
Свердловск: Изд-во Свердл. юрид. ин-та, 1977.С. 60).

Соотношение норм Общей и Особенной частей УК, регламентирующих соучастие
в преступлении, соответствует рассмотренному нами выше соотношению Общей
и Особенной частей уголовного права. Поэтому всякий раз, когда речь идет
о преступлении, совершенном в соучастии, независимо от закрепления этого
обстоятельства в диспозиции статьи Особенной части УК (например, в
качестве квалифицированного признака состава закреплено совершение
преступления по предварительному сговору группой лиц), должны
применяться общие положения о соучастии, предусмотренные в ст.19 УК.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

В науке уголовного права вопрос об общем значении института соучастия в
преступлении является спорным.

Одна группа авторов считает, что институт соучастия предназначен лишь
для регламентации соучастия с распределением ролей, исключая из его
действия соисполнительство и групповую преступную деятельность,
предусмотренную в Особенной части УК. Так, В. С. Прохоров полагает, что
институт соучастия в преступлении предназначен лишь для определения
круга деяний, не предусмотренных нормами Особенной части Уголовного
законодательства, и установления принципов ответственности лишь за эти
деяния (Прохоров В.С. Соучастие в преступлении по советскому уголовному
праву: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Л., 1962, С. 4).

Эту же позицию отстаивал и М. Д. Шаргородский, который, считал, что “в
тех случаях, когда в действиях каждого из лиц, совершивших совместно
преступление, имеется состав, предусмотренный статьей Особенной части,
для квалификации их деяний в институте соучастия нет надобности”.
Поэтому он предлагал исключить из института соучастия соисполнительство,
в том числе и групповую преступную деятельность (Шаргородский М.Д.
Некоторые вопросы общего учения о соучастии//Изв. вузов. Правоведение.
1960. N 1. С. 85, 97).

Развивая эту точку зрения, Ф.Г.Бурчак еще более сужает рамки института
соучастия. Он предлагает рассматривать норму уголовного закона о
соучастии как “призванную урегулировать ответственность соучастников
преступления при распределении между ними ролей, т.е. как институт Общей
части уголовного права, и не пытаться втискивать в ее рамки те
специальные постановления уголовного закона о совместной преступной
деятельности, которые содержатся в Особенной части Уголовного кодекса”
(Бурчак Ф.Г. Соучастие; социальные, криминологические и правовые
проблемы. К.: Вища шк., 1986. С. 100). Таким образом, Ф. Г. Бурчак
исключает из института соучастия не только соисполнительство, но и
соучастие Особого рода – предусмотренное в Особенной части УК в качестве
основного либо квалифицированного состава преступления.

Ст. 19 УК Украины позволяет правильно решать вопросы как об основаниях
уголовной ответственности в случае совершения преступления
организованной группой лиц, так и о пределах уголовной ответственности и
назначения наказания, поскольку в соответствии с ч.7 ст. 19 при
назначении наказания суд обязан учитывать характер и степень участия
каждого из соучастников в совершении преступления. Поэтому мы разделяем
точку зрения П. Ф. Тельнова, утверждающего, что норма Общей части о
соучастии “является, по существу, ключом для понимания законодательной
характеристики отдельных составов совместной преступной деятельности”
(Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М.: Изд-во
юрид. лит. 1981. С. 17).

2.2. СПЕЦИАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Специальное значение института соучастия состоит в том, что он,
определяя виды соучастников, устанавливает основание уголовной
ответственности лиц, деяния которых прямо не предусмотрены в нормах
Особенной части УК, однако участвовавших в совершении преступления
(организаторов, подстрекателей и пособников).

Очевидно, что в большинстве случаев совместного совершения преступления
ни одно из участвовавших в нем лиц (за исключением исполнителя) не
выполняет в полном объеме все действия (бездействия), описанные в
объективной стороне состава преступления. Это положение применимо как к
соучастию с распределением ролей, так и к тем случаям соисполнительства,
в которых каждый из исполнителен объективную сторону состава
преступления выполняет лишь частично. В связи с этим возникает вопрос об
основании уголовной ответственности при соучастии в преступлении.

Следует подчеркнуть, что институт соучастия в преступлении каких-либо
особых оснований уголовной ответственности не создает. Он лишь
предполагает применение общих принципов уголовной ответственности к
особой форме совершения преступления. Особенностью оснований уголовной
ответственности при соучастии в Преступлении является наличие “сложного
состава”, т.е. состоящего из норм Общей и Особенном частей УК. Норма
Общей части – ст. 19 УК содержит описание объективных и субъективных
признаков совместной преступной деятельности, которое в сочетании с
описанием признаков конкретного состава преступления в Особенной части
образует сложный состав преступления. Наличие признаков такого сложного
состава и служит основанием уголовной ответственности за соучастие в
преступлении.

2.3. ЗНАЧЕНИЕ КАК ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ВЛИЯЮЩЕГО НА ОБЩЕСТВЕННУЮ ОПАСНОСТЬ
СОВЕРШЕННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ.

При рассмотрении данного вопроса следует остановиться на следующих
положениях:

во-первых, в некоторых составах преступлений, предусмотренных Особенной
частью УК, соучастие предусмотрено в качестве обязательного
(конститутивного) признака этих составов, т.е. такие преступления не
могут быть совершены иначе, как в соучастии. Примерами таких составов
могут служить состав массовых беспорядков – ст.71 УК, состав бандитизма
– ст. УК и др. Отсутствие соучастия свидетельствует об отсутствии
состава Преступления. Общественная опасность таких преступлений, как
правило, достаточно высока, что отражается законодателем непосредственно
в санкции статьи Особенной части УК;

во-вторых, в ряде преступлений соучастие предусмотрено в диспозиции
статьи Особенной части УК в качестве квалифицирующего признака –
совершение преступления группой лиц, по предварительному сговору группой
лиц и организованной группой (например, ч. 3 ст. 117, ч.2 ст. 140, ч. 3
ст. 144 УК). В этих случаях соучастие в преступлении также является
обстоятельством, отягчающим ответственность, и данное обстоятельство
находит свое отражение в санкции соответствующей части статьи УК;

в-третьих, институт соучастия может оказывать влияние на степень
общественной опасности преступлений и в случаях, прямо не
предусмотренных в нормах Особенной части УК.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Следует отметить, что по вопросу о влиянии совершения преступления в
соучастии на характер и степень общественной опасности в науке
уголовного права нет единства мнений. Так, М. А. Шнейдер утверждает, что
соучастие всегда является обстоятельством, отягчающим общественную
опасность всякого преступления и характеризующим более высокую степень
общественной опасности самого преступника. В этой связи повышается
ответственность виновного (Шнейдер М.А. Указ. соч. С. 7).

По мнению М. Д. Шаргородского соучастие не усиливает и не ослабляет
ответственность, и вообще оно не является квалифицирующим или отягчающим
обстоятельством (Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о
соучастии// Правоведение. 1960. N 1. С. 85).

В основном же авторы считают, что соучастие в большинстве случаев
повышает общественную опасность деяния (Пионтковский А.А. Учение о
преступлении. М., 1961.С. 547; Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие
в преступлении. С. 19; Ковалев М.И. Соучастие в преступлении.
Свердловск, 1960. Ч. 1 С.110).

Думается, что правильной является последняя точка зрения. Ст.41 УК в
качестве обстоятельств, отягчающих ответственность, предусматривает лишь
такие случаи соучастия, как совершение преступления организованной
группой и подстрекательство несовершеннолетних к совершению преступления
или привлечение несовершеннолетних к участию в преступлении. Другие же
формы соучастия в качестве обстоятельств, отягчающих ответственность, не
предусмотрены, а перечень этот является исчерпывающим. Поэтому, на наш
взгляд, нет оснований категорически утверждать, что соучастие отягчает
ответственность во всех случаях. Совершение преступления в соучастии
повышает общественную опасность и наказуемость деяния лишь при
определенных условиях.

ВЫВОД

Значение института соучастия в преступлении состоит в том, что данный
институт,

во-первых, устанавливает объективные и субъективные признаки соучастия и
определяет особенности уголовной ответственности и наказания
соучастников;

во-вторых, устанавливает основание уголовной ответственности тех
соучастников, которые либо вовсе не выполняют действия (бездействия),
описанные в Особенной части УК, либо выполняют их частично;

в-третьих, при определенных условиях является обстоятельством,
отягчающим ответственность.

Соучастниками называются лица, объединившиеся между собой для
умышленного совместного совершения умышленного преступления. При
совершении преступления роли, исполняемые соучастниками, могут быть как
однородными, так и разнородными. Уголовное право Украины – ст. 19 УК –
различает следующие виды соучастников:

исполнитель (ч. 3 ст. 19);

организатор (ч.4 ст.19);

подстрекатель (ч.5 ст. 19);

пособник (ч.6 ст. 19).

В основу деления соучастников на виды положена объективная роль,
выполняемая каждым из них, в совместно совершаемом преступлении.

Рассмотрим эти виды соучастников.

3.1. ИСПОЛНИТЕЛЬ

Под исполнителем уголовный закон (ст.19 УК) понимает лицо,
непосредственно совершающее преступление, т.е. выполняющее действия
(бездействия), входящие в объективную сторону состава преступления.
Следовательно, для того чтобы быть признанным исполнителем, соучастник
должен выполнить полностью или хотя бы частично действия, входящие в
объективную сторону состава преступления.

Однако следует сказать, что законодатель, описывая объективную сторону
различных составов преступлений, делает это не одинаково, использует
различные приемы. Ряд составов преступлений описан таким образом, что в
законе указывается лишь на достижение определенного преступного
результата. При этом пути достижения такого результата остаются за
пределами состава преступления. Так, в ст.101 УК Украины предусмотрена
ответственность за причинение тяжкого телесного повреждения. Способы же
причинения такого повреждения законодателем не указываются. Исходя из
этого, соисполнителем такого преступления при наличии субъективных
признаков будет признано лицо, которое принимало участие в применении к
потерпевшему любого насилия (например, связывало, наносило удары), а не
только то, от непосредственного воздействия которого наступило тяжкое
телесное повреждение.

В других случаях при описании объективной стороны состава преступления
законодатель, напротив, отдает предпочтение обрисовке именно преступного
действия либо описывает как действие, так и преступные последствия.
Кроме этого, в уголовном праве некоторые составы преступлений описывают
совершение не одного, а нескольких действий. Например, при
насильственном грабеже один из соисполнителей может применять насилие к
потерпевшему, а другой выполнять действия, направленные на завладение
имуществом; при совершении изнасилования одно лицо может применять
насилие к потерпевшей, а другое – совершать с ней половой акт. Как
видно, действия таких лиц являются вовсе не однородными, а, напротив,
различны по своему характеру. В таких случаях для признания лица
соисполнителем будет достаточно, чтобы оно выполнило хотя бы частично
одно из этих действий.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

В науке уголовного права вопрос о том, кого считать исполнителем
преступления, является дискуссионным.

Представители субъективных теорий соучастия считают, что исполнителем
является лицо, которое желает этого деяния как исполнитель, т.е. как
собственное действие, объективные же формы участия в преступлении в
расчет не принимаются. Эта теория соучастия получила наиболее широкое
распространение в Германии. Как свидетельствуют Н. Ф. Кузнецова и Л.
Вельцель, судебная практика Германии последовательно следует
субъективной теории соучастия, согласно которой решающим является
необъективный вклад соучастника в совершение преступления, а его “злая”,
“преступная воля”, “желание соучастников деяния как своего или как
чужого” (Кузнецова Н., Вельцель Л. Уголовное право ФРГ. М., 1980. С.
102).

Как уже говорилось, в соответствии с ч.3 ст.19 УК Украины исполнитель
определяется как лицо, непосредственно совершающее преступление. Однако
совершение преступления посредством использования малолетнего либо
невменяемого наукой уголовного права и судебной практикой также
признается исполнением преступления независимо от той роли, которую
фактически исполняло такое лицо в преступлении. Это же правило
распространяется и на случаи, когда преступление совершается посредством
использования лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу иных
обстоятельств, предусмотренных уголовным законом Украины, например
действовавшего в состоянии крайней необходимости. Очевидно, что здесь
имеет место не непосредственное, а опосредованное совершение
преступления, а поэтому ч.3 ст. 19 УК, видимо, нуждается в уточнении.

Для определения понятия исполнителя важным является вопрос об
отграничении его от пособника, деяния которого характеризуются единством
места и времени с исполнением преступления. Один из возникающих здесь
вопросов связан с возможностью соисполнения в случаях, когда один из
соисполнителей действует активно, а второй бездействует, хотя
объективная сторона состава преступления описана как активные действия.
Особую актуальность эта проблема приобретает в связи с ростом числа
вымогательств. Нередко из группы вымогателей требования о передаче
имущества и соответствующие угрозы высказывает лишь один из членов
группы, остальные же какой-либо активности не проявляют, однако своим
присутствием, внешним видом оказывают психическое воздействие на
потерпевшего. Поскольку в приведенном примере объективная сторона
состава преступления – вымогательства – описывается законодателем как
активные действия, то соисполнение путем бездействия в таких случаях
невозможно. При наличии субъективных признаков такие лица должны быть
признаны пособниками.

К этой проблеме близко примыкает и такой достаточно распространенный в
судебной практике и дискуссионный в науке уголовного права вопрос, как
квалификация действий “стояния на страже”. В ряде стран наука уголовного
права я судебная практика рассматривает такие действия как исполнение
преступления. Так, уголовное право Японии признает такие действия
соисполнительством, поскольку они устраняют факт, препятствующий
выполнению преступного деяния и в “соединении с действиями исполнения
преступления необходимы для реализации преступного деяния, а,
следовательно, они представляют собой не что иное, как действия
совершения” (Японское уголовное право//Современное зарубежное уголовное
право. М., 1957. Т. 1 С. 372). Такого же мнения придерживается и
судебная практика Франции. Так, по свидетельству А. Легаля, “с древних
времен французский кассационный суд считает стояние на страже,
действиями исполнения (Цит. по кн.: Ковалев М.И. Соучастие в
преступлении. Свердловск: Изд-во Свердл. юрид. ин-та, 1962. Ч. 2. С.
40). Однако подобные выводы противоречат основным положениям объективной
теории соучастия в преступлении. Лица, “стоящие на страже”, не выполняют
ни полностью, ни частично действий, входящих в объективную сторону
состава преступления, а поэтому должны признаваться пособниками, а не
соисполнителями преступлениями.

Следовательно, со стороны объективной, деятельность исполнителя может
быть выражена в выполнении полностью или частично действий либо
бездействий, входящих в объективную сторону состава преступления, или в
совершении преступления посредством использования других лиц, не
подлежащих уголовной ответственности.

Со стороны субъективной деятельность исполнителя может совершаться как с
прямым, так и с косвенным умыслом.

ВЫВОД

Под исполнителем понимается лицо, непосредственно совершившее
преступление, т.е. выполнившее полностью или частично действия
(бездействия), входящие в объективную сторону состава преступления, а
также лицо, совершившее преступление посредством использования других
лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста,
невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных уголовным
законом Украины.

3.2. ОРГАНИЗАТОР ПРЕСТУПЛЕНИЯ

В соответствии с ч.4 ст.19 УК организатором признается лицо,
организовавшее совершение преступления или руководившее его совершением.
Исходя из буквального смысла уголовного закона под организатором
понимается лицо, организовавшее совершение конкретного преступления либо
руководившее его совершением.

Однако наука уголовного права и судебная практика признают наличие двух
форм организаторской деятельности, к которым относятся:

1) организация и руководство преступными группами;

2) организация и руководство совершением конкретного преступления.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Так, по мнению П. И. Гришаева и Г. А. Кригера, “Организаторами являются
лица, которые создают преступное сообщество или шайку либо руководят их
деятельностью, а также лица, которые руководят подготовкой или
совершением отдельных преступлений” (Соучастие по уголовному праву. М.,
Госюриздат, 1959. С. 111-112).

Против такого понимания форм организаторской деятельности возражает Ф.
Г. Бурчак, который отрицает необходимость регламентации в рамках Общей
части УК деятельности организаторов преступных групп. “Действия
организаторов преступных сообществ, – пишет он, – являются одним из
видов деятельности, рассматриваемой непосредственно в статьях Особенной
части уголовных кодексов. Поэтому в статье, определяющей ответственность
соучастников, о них говорить нет надобности” (Бурчак Ф.Г. Учение о
соучастии по советскому уголовному праву. К.: Наук. думка, 1969. С.
141). Думается, что такое утверждение логически вытекает из
отстаиваемого Ф. Г. Бурчаком тезиса о нераспространении действия норм
Общей части УК о соучастии на определенные формы соучастия, специально
регламентированные нормами Особенной части УК.

Криминологические исследования организованной преступности, проведенные
в последние годы, свидетельствуют о наличии стойкой тенденции к
разграничению функций организатора преступной группы и организатора
конкретных преступлений, ею совершаемых. Так, А. Волобуев и Е. Галкин,
давая определение организованной преступности, в качестве одного из
основополагающих признаков приводят выделение лидеров, “не участвующих в
конкретных преступлениях, а осуществляющих организаторские,
управленческие, идеологические функции: коррумпирование, вовлечение в
преступную деятельность ответственных работников аппарата,
государственных (в том числе и правоохранительных) органов для
обеспечения безопасности и гарантий участникам сообщества; монополизация
и распределение сфер противоправной деятельности с целью получения
максимальных доходов при максимальной защищенности ее лидеров от
ответственности” (Волобуев А., Галкин Е. Организованная преступность и
ее сущность//Сов. юстиция. 1989. № 21. С. 9: См. также: Побегайло А.Д.
Организованная преступность и совершенствование уголовно-правовой борьбы
с нею//Укрепление законности и борьба с преступностью в условиях
формирования правового государства. М.: Изд-во ин-та государства и права
АН СССР, 1990. С. 41; Антонян Ю.М.. Пахомов А.Д. Организованная
преступность и борьба с ней//Сов. государство и право. 1989. N 7. С. 69;
и др.).

Эти выводы нельзя не учитывать при уголовно-правовой регламентации
организаторской деятельности. Следует, по нашему мнению, четко
разграничить в качестве самостоятельных форм деятельности организатора,
организацию и руководство организованной преступной группой и
организацию и руководство конкретными преступлениями, такой группой
совершаемыми.

На основании произведенного анализа считаем необходимым ч.4 ст.19 УК
изложить в следующей редакции: “Организатором признается лицо,
организовавшее совершение преступления или руководившее его совершением,
а также лицо, создавшее организованную преступную группу или
руководившее ею”.

Таким образом, со стороны объективной, организаторская деятельность
характеризуется:

во-первых, совершением действий по формированию преступной группы,
обеспечению ее деятельности и общему руководству такой деятельностью;

во-вторых, действиями, направленными на организацию совершения
конкретного преступления, совершаемого соучастниками, и руководство ими
непосредственно в процессе его совершения.

Думается, что именно ко второй форме организаторской деятельности
относится весьма четкое и яркое определение, предложенное Ф. Г.
Бурчаком: “Для того чтобы явиться организатором, лицо должно не только
возбудить в другом лице решимость совершить преступление, не только
принять непосредственное участие в его осуществлении, но сделать и нечто
большее. Оно должно, как говорит закон, организовать совершение
преступления, т.е. разработать его план, распределить роли между
соучастниками или даже точно в деталях определить роль одного
исполнителя. Иными словами, оно должно не только привить исполнителю
намерение совершить преступление, но и продумать за него, преподнести
ему готовый план действий. При этом, возможно, что сам организатор и не
примет участия в осуществлении исполнительских функций” (Бурчак Ф.Г.
Учение о соучастии по советскому уголовному праву. К.: Наук. думка,
1969. С. 142).

Субъективная сторона первой формы организаторской деятельности –
организации и руководства преступными группами – может характеризоваться
как прямым, так и косвенным умыслом, т.е. такой организатор может как
желать, так и сознательно допускать совершение тех или иных преступлений
созданной либо руководимой им группой. Однако при этом следует
подчеркнуть, что косвенный умысел допустим только по отношению к
совершению общественно опасного деяния и к наступлению общественно
опасных последствий преступления в целом. По отношению же к собственным
действиям либо бездействиям умысел должен быть прямым и только прямым.

Вторая форма организаторской деятельности – организация и руководство
совершением конкретных преступлений – по общему правилу может
осуществляться только с прямым умыслом, при котором организатор желает
наступления общественно опасных последствий.

O/i/~|?|Oe¬a¬JEdEoethe?nOnL

X

L

X

v

P

?d?d??????????$??w?ршаются преступления при наличии “идеальной
совокупности”, т.е. одним общественно опасным деянием субъект совершает
несколько преступлений, предусмотренных уголовным законом, а,
следовательно, и причиняет вред двум или более объектам. Применительно к
таким преступлениям с косвенным умыслом может совершаться любой вид
соучастия в преступлении, в том числе и действия по организации
конкретных преступлений. Например, соучастниками совершается убийство по
заказу. В соответствии с требованиями “заказчика” – подстрекателя к
совершению преступления – в автомобиле потерпевшего устанавливается
взрывное устройство. Все соучастники, в том числе организатор и
подстрекатель, осознают, что в результате взрыва могут погибнуть и
другие лица, находящиеся в автомобиле или возле него, однако, желая
наступления смерти потерпевшего, соучастники к побочному результату
своих действий относятся безразлично – не желают его наступления, но
сознательно допускают, т.е. действуют с косвенным умыслом.

Отметим, что совершение преступления с косвенным умыслом в таких случаях
возможно только при соблюдении следующих условий: во-первых, по
отношению к собственным действия у организатора преступления,
подстрекателя и пособника возможен только прямой умысел; во-вторых, по
отношению к основному общественно опасному последствию все соучастники
должны действовать с прямым умыслом. Отношение же к побочному,
дополнительному результату может выражаться как в его желании, так и в
сознательном допущении.

В некоторых случаях может иметь место деятельность организатора,
совмещающего как организацию и руководство группой, так и организацию и
руководство совершением такой группой конкретного преступления. Однако,
чем крупнее организованная группа, чем масштабнее ее преступная
деятельность, чем выше степень организации, тем меньше вероятность
исполнения обеих ролей – форм организаторской деятельности – одним и тем
же лицом.

ВЫВОД

Организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления
или руководившее его совершением, а также лицо, создавшее организованную
преступную группу или руководившее ею.

3.3. ПОДСТРЕКАТЕЛЬ

В соответствии с ч.5 ст. 19 УК Украины подстрекателем. Признается лицо,
склонившее к совершению преступления. Объективная сторона деятельности
подстрекателя характеризуется совершением активных действий,
направленных на возбуждение у исполнителя либо иных соучастников
решимости совершить преступление. Очевидно, что сам характер
подстрекательства исключает его совершение путем бездействия.

Законодатель не указывает на конкретные способы подстрекательства. Наука
же уголовного права относит к их числу принуждение и угрозы, приказ,
убеждение, обещание вознаграждения или дачу его, обещание выгоды от
совершенного преступления, просьбу и др.

Следует отметить, что трудно определить в абстрактном плане
действенность того или иного способа подстрекательства. Как пишет М. И.
Ковалев, “для того, чтобы принудить человека помимо его воли к
совершению каких-либо нежелательных действий, порой употребляются весьма
жесткие средства, но они разбиваются, натыкаясь на стойкость и
несокрушимую волю человека. Однако иногда бывает и так, что
незначительный жест, едва заметное движение глаз, вскользь брошенное
слово являются достаточными, чтобы человек согласился на самый серьезный
по своим последствиям поступок” (Ковалев М.И. Соучастие в преступлении.
Свердловск: Изд-во Свердл. юрид. ин-та, 1962. Ч. 2. С. 69).

При большом разнообразии способов подстрекательства следует заметить,
что формы такой деятельности ограничены. Они определяются способом
общения и передачи информации от одного человека к другому. Поэтому
формами подстрекательства являются словесная, передаваемая устно иди
письменно, а также конклюдентные действия. Последняя форма в
судебно-следственной практике встречается достаточно редко и в основном
используется на месте совершения преступления.

Таким образом, со стороны объективной, подстрекательство представляет
собой совершение активных действий, направленных на склонение другого
лица к совершению преступления.

Со стороны субъективной, в подавляющем большинстве случаев
подстрекательство совершается с прямым умыслом, при котором виновный
желает наступления общественно опасных последствий. Однако при
совершении посягательств одновременно на несколько непосредственных
объектов, при определенных условиях, допускается косвенный умысел (более
подробно об этом сказано ори характеристике организатора преступления).

ВЫВОД

Подстрекателем признается лицо, склонившее путем уговоров, подкупа,
приказа, угроз, принуждения или каким-либо иным способом другое лицо к
совершению преступления.

3.4. ПОСОБНИК

Одним из наиболее распространенных видов соучастников преступления
является пособник. В соответствии с ч.6 ст.19 УК Украины пособником
признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами,
указаниями, предоставлением средств или устранением препятствий, а также
лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, орудия и средства совершения
преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным
путем.

Объективная сторона пособничества характеризуется совершением деяний (в
большинстве случев действии, но иногда и бездействий) направленных на
содействие исполнителю либо иным соучастникам в совершении преступления.
Анализ предусмотренных уголовным законом способов совершения
пособничества позволяет разделить его на интеллектуальное и физическое.

Интеллектуальное пособничество состоит в содействии совершению
преступления советами, указаниями, а также в заранее данном обещании
скрыть преступника, орудия и средства совершения преступления, а также
предметы, добытые преступным путем.

На первый взгляд, интеллектуальное пособничество в виде дачи советов и
указаний напоминает подстрекательство к преступлению, способами
совершения которого также могут являться дача советов и указаний. Однако
эти виды соучастников существенно отличаются друг от друга. Сущность
подстрекательства состоит в том, что такими действиями у исполнителя и
остальных соучастников создается решимость совершить преступления. В
отличие от подстрекателя, интеллектуальный пособник лишь укрепляет
решимость совершить преступление, которая к моменту совершения его
действий уже имела место.

К интеллектуальному пособничеству относится, как уже говорилось, и
заранее данное обещание скрыть преступника, орудия и средства совершения
преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным
путем. Несмотря на то, что такое пособничество связано с выполнением
физических действий, оно отнесено к интеллектуальному. Это объясняете
тем, что уголовно-правовое значение придается лишь заранее данному
обещанию оказать помощь преступнику путем Выполнения таких действий.
Такое обещание, данное до начала исполнения преступления, укрепляет у
исполнителя либо иных соучастников решимость его совершать. При этом сам
факт исполнения либо неисполнения этого обещания на квалификацию
действий пособника не влияет, поскольку такие действия уже не находятся
в причинной связи с совершением преступления. Отказ пособника от заранее
данного им обещания скрыть преступника, орудия и средства совершения
преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным
путем, не освобождает его от уголовной ответственности, а может быть
учтен лишь при назначении наказания.

Физическим пособничеством признается способствование совершению
преступления предоставлением средств или устранением препятствий.

Под предоставлением средств для совершения преступления следует понимать
активные действия, состоящие в передаче исполнителю либо иным
соучастникам любых предметов, использование которых облегчает совершение
преступления.

Устранение препятствий, в отличие от предыдущего способа пособничества,
может быть выражено как путем активных действий (например, взлом входной
двери с целью совершения убийства находящегося в квартире потерпевшего),
так и путем бездействия при несовершении лицом действий, которые он мог
и обязан был совершить.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Мы считаем неубедительным утверждение, что объективная причинная связь
при невыполнении пособником действий, которые он мог и обязан был
совершить, создается только заранее данным обещанием не
противодействовать совершению преступления. “Заранее данное обещание, –
пишет Г. В. Тимейко, – порождает внутреннее единение преступника,
взаимную осведомленность о совместном совершении преступления и
согласованность преступных действий. Здесь уже нет т.н. “чистого” или
даже “смешанного” бездействия. Возникает смешанная форма преступного
поведения, состоящая из предшествующих виновных действий (заранее
данного обещания) и последующего виновного бездействия
(невоспрепятствования совершению преступления) (Общее учение об
объективной стороне преступления. Ростов: Изд-во Рост. Ун-та, 1977. С.
74). При таком понимании пособнических деяний уголовно-правовое значение
для соучастия в преступлении придается только активному действию –
заранее данному обещанию не препятствовать исполнению преступления,
которое и находится в причинной связи с совершением преступления, так
как укрепляет решимость исполнителя. Само же преступное бездействие в
таком понимании лежит за пределами соучастия в преступлении. Думается,
что в рассматриваемом случае речь может идти лишь о заранее обещанном
попустительстве, которое ничего общего с пособничеством в форме
содействия не имеет. По своему характеру заранее обещанное
попустительство близко примыкает к заранее обещанному укрывательству.
Общим для этих форм пособничества является то, что и в том и в другом
случае совершается интеллектуальное пособничество – решимость
исполнителя совершить общественно опасное деяние укрепляется заранее
данным обещанием. Само же деяние – активное при укрывательстве и
пассивное при попустительстве – не является соучастием в преступлении.

Так, работник милиции, заранее пообещавший исполнителю не предпринимать
каких-либо действий по раскрытию совершенного преступления, оказывает
содействие в форме пособничества в момент дачи обещания. И только это
активное действие является совместным совершением преступления, т.е.
соучастием. Само же воздержание работника милиции от исполнения
возложенных на него обязанностей – преступное бездействие – для
соучастия безразлично и не является совместной преступной деятельностью.

Наряду с этим возможно осуществление именно пособнических (а не
каких-либо иных) деяний путем бездействия. В этих случаях в причинной
связи с наступлением общественно опасных последствий находится не
обещание воздержаться от исполнения возложенных на лицо обязанностей, а
само неисполнение таких действий.

Так, например, рабочие кожзавода были застигнуты охранником при попытке
перебросить через забор два рулона кожи. Когда охранник попытался
задержать воров, они, ничего не говоря, передали ему один из рулонов.
Тогда охранник, также ничего не говоря, взял рулон кожи и в дальнейшем
совершению хищения не препятствовал. В приведенном случае не что иное,
как сам факт преступного бездействия охранника кожзавода, который по
корыстным мотивам не выполнил возложенных на него обязанностей по охране
государе таенного имущества, находится в причинной связи с совершением
преступления.

В рассмотренном случае имело место пособничество в соучастии без
предварительного соглашения. Однако пассивное пособничество возможно и
при наличии такого соглашения. Так, пособничество продавца магазина,
который по предварительному соглашению с исполнителем кражи не запирает
двери, является не интеллектуальным, а физическим. Условия для
совершения преступления создаются не заранее данным обещанием, а именно
фактом оставления двери магазина открытой, что дало возможность
исполнителю беспрепятственно проникнуть в помещение и совершить кражу
госимущества. Именно преступное бездействие продавца магазина находится
в необходимой причинной связи с причинением общественно опасных
последствий. При рассмотрении заранее обещанного бездействия,
заключающегося в устранении препятствий, уместна аналогия с совершением
активных действий в рамках данной формы пособничества. Так, при заранее
обещанном, изготовлении дубликата ключа от входной двери квартиры, где
планируется совершение кражи, значение пособнические действия
приобретают не в момент заранее данного обещания такой ключ изготовить,
а в момент передачи этого ключа исполнителю преступления.

К соучастию в виде пособничества следует также отнести деятельность лиц,
поддерживающих функционирование (в том числе и осуществляющих
финансирование) и обеспечивающих безопасность организованных преступных
групп. Полагаем, что такая деятельность должна рассматриваться
соответственно как пособничество в виде предоставления средств и
устранения препятствий. Однако особенность данной деятельности состоит в
том, что она представляет собой не непосредственное содействие
совершению каждого конкретного преступления, а содействие организованной
группе в целом, благодаря которому такая группа имеет возможность
совершать преступления. Данное обстоятельство обуславливает особенности
привлечения к уголовной ответственности таких пособников, о чем сказано
далее.

В связи с развернувшейся в последние годы в литературе полемикой по
вопросам борьбы с организованной преступностью некоторыми авторами
высказано мнение о том, что перечень способов совершения пособничества
необходимо дополнить указанием на действия, направленные на оказание
физического или интеллектуального содействия преступнику. В частности,
при привлечении к уголовной ответственности дельцов наркобизнеса к
ответственности в качестве пособников должны быть привлечены охранники,
кухарки, парикмахеры и другие лица, обеспечивающие жизнедеятельность
участников организованной преступной группы (Кривошеин П. Слесаренко В.
Предмет полемики новый, аргументация старая//Голос Украины. 2 мая
1993г.). Думается, что подобные высказывания противоречат
основополагающим принципам уголовного права. По-видимому, авторы
забывают, что оказание содействия преступнику и оказание содействия
совершению преступления – понятия, далеко не идентичные. Какой бы
существенной не была для преступника помощь кухарки, готовящей обеды, и
парикмахера, делающего прическу, она ни при каких обстоятельствах не
будет находиться в необходимой причинной связи с совершением
преступления, а, следовательно, отсутствует и основание привлечения к
уголовной ответственности за соучастие в преступлении. Практическое
осуществление подобных признаков привело бы к привлечению к уголовной
ответственности лиц, невиновных в совершении преступления, а в
дальнейшем к произволу в карательной политике государства в целом. Лица
так называемого технического персонала, знающие о преступной
деятельности участников организованной преступной группы, при наличии
необходимых оснований могут быть привлечены к уголовной ответственности
лишь как недоносители.

Вместе с тем считаем необоснованным наличие в уголовном законе – ч.6 ст.
19 УК – исчерпывающего перечня способов совершения пособничества. Такой
перечень необоснованно сужает сферу деятельности пособника. Как бы ни
был совершенен уголовный закон, он не в состоянии охватить все
многообразие способов оказания содействия совершению преступления. В
такой ситуации на сегодняшний день судебная практика вынуждена идти по
пути расширительного толкования ч. 6 ст. 19 УК, что само по себе
является недопустимым, поскольку ужесточает уголовную репрессию.
Постановление Пленума Верховного суда СССР от 31.07.62 “О судебной
практике по делам о заранее не обещанном укрывательстве преступлении,
приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества”, действующим и в
настоящее время на территории Украины, рекомендовано рассматривать в
качестве пособничества заранее обещанное приобретение и сбыт имущества,
заведомо добытого преступным путем. За признание заранее обещанного
приобретения и сбыта имущества, добытого преступным путем, в качестве
способа совершения пособничества высказывался и Н. Д. Дурманов, который
в принципе предлагал считать установленный в законе перечень примерным
(Дурманов Н.Д. Вопросы соучастия в судебной практике Верховного Суда
СССР //Соц. законность. 1947. № 8, С. 17-18).

Думается, что в принципе такой подход к решению рассматриваемой проблемы
следует признать правильным. Однако при этом следует четко указать, что
пособничеством может быть признана только такая деятельность, которая
находится в необходимой причинной связи с совершением преступления и
содержанием которой является оказание содействия именно совершению
преступления. Полагаем, что такое решение этого вопроса, с одной
стороны, позволит дать правильную уголовно-правовую оценку всем
возможным способам оказания содействия совершению преступления и, с
другой – исключит привлечение к уголовной ответственности лиц,
деятельность которых не находится в необходимой причинной связи с
совершением преступления. Поэтому мы считаем необходимым дополнить ч.6
ст. 19 УК словами: “а также иным способом содействовало совершению
преступления”.

Следовательно, со стороны объективной, пособничество выражается в
выполнении активных действий либо бездействий, направленных на
содействие совершению преступления советами, указаниями, предоставлением
средств или устранением препятствий, а также в даче заранее обещания
скрыть преступника, орудия и средства совершения преступления, следы
преступления либо предметы, добытые преступным путем.

Со стороны субъективной, пособничество может характеризоваться как
прямым, так и косвенным умыслом, однако, как и при соучастии вообще,
косвенный умысел пособника возможен только по отношению к совместно
совершаемому преступлению. По отношению же к собственным действиям
(бездействиям) умысел должен быть только прямым.

ВЫВОД

Пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления
советами, указаниями, предоставлением средств или устранением
препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, орудия
и средства совершения преступления, следы преступления либо предметы,
добытые преступным путем.

В целях совершенствования уголовного законодательства определение
понятия пособника необходимо дополнить словами “…а также иным способом
содействовало совершению преступления”, внеся соответствующие изменения
в ч.6 ст. 19 УК Украины.

Институт соучастия в преступлении распространяет свое действие на
множество разнообразных случаев совместного совершения преступления.
Поэтому его применение было бы весьма затруднительным без систематизации
таких случаев, т.е. без создания четкой системы классификации – системы
форм соучастия, к рассмотрению которой мы и переходим.

Ключом к пониманию конкретных форм совместной преступной деятельности
соучастников должно служить понятие формы как философской категории и
неразрывно связанной с ней категории содержания.

Понятие формы в философии обобщенно выражает способы существования
разных видов бытия (их строения, воплощения, преобразования). В
современной философии под формой понимается принцип упорядоченности,
способ существования того или иного содержания. Содержание, в свою
очередь, представляет собой совокупность различных элементов и их
взаимодействий, определяющих основной тип, характер того или иного
предмета, явления, процесса. Понятия формы и содержания неотделимы друг
от друга и представляют собой диалектическое единство. Содержание,
будучи определяющей стороной целого, представляет единство всех
составных, элементов объекта, его свойств, внутренних процессов, связей,
противоречий и тенденций, а форма есть способ существования и выражения
содержания. Форма организует то или иное содержание, закрепляет ступень
развития, нормализует ее. (Философский энциклопедический словарь. М.,
1983. С. 621-622).

Вырабатывая критерии классификации форм соучастия, следует определить
наиболее существенные признаки соучастия, которые как закономерность –
“константа”- присущи соучастию независимо от формы совместной преступной
деятельности. Таким признаком является совместность совершения
преступления двумя или более лицами. Однако сам по себе данный признак
(“совместность”) еще не дает оснований для выделения всех возможных форм
соучастия и правильной их классификации ввиду чрезмерной его
обобщенности. Поэтому в основу классификации форм соучастия должны быть
положены признаки, производные от признака “совместного совершения
преступления”. К ним (как к объективным признакам) следует относить:
роль соучастников в совместно совершенном преступлении и сплоченность,
т.е. степень стабильности (объединенности) субъективных связей между
соучастниками.

На основании изложенного следует сделать вывод о том, что деление
соучастия на формы должно производиться, во-первых, в зависимости от
роли соучастников в совместно совершаемом преступлении и. во-вторых, в
зависимости от сплоченности, т.е. степени стабильности субъективных
связей.

В зависимости от роли соучастников в совместно совершаемом преступлении
следует выделить две формы соучастия: соисполннтельство и соучастие в
тесним смысле слова, т.е. с распределением ролей. В зависимости от
сплоченности соучастников необходимо выделить такие формы: соучастие без
предварительного сговора; соучастие с предварительным сговором;
совершение преступления организованной группой лиц.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Вопрос о формах соучастия в преступлении является одним из наиболее
дискуссионных в науке уголовного права. Спор о критериях деления
соучастия на формы или, как предлагают некоторые ученые, виды, начался
еще среди криминалистов XIX века и до настоящего времени не нашел своего
окончательного решения.

В уголовном праве XIX века деление соучастия производилось не на формы,
а на виды. Впервые в русском уголовном праве такое деление соучастия на
виды было закреплено в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных
от 15 августа 1845 года, в Общей части которого разграничивалось
учинение преступления по предварительному всех или некоторых виновных на
то согласию (сговор) либо без такого согласия (скоп), причем различие
относилось именно к “предварительности”, так как соглашение являлось
условием каждого вида. Предварительность соглашения рассматривалась как
обстоятельство, усиливающее вину, В Особенной же части Уложения
говорилось и о третьем виде соучастия – о шайке (Российское
законодательство Х – ХХв. Т. 6. Законодательство первой половины XIX в.
М.: Юрид. лит. 1988. С. 160-309). Н. С. Таганцев, не оспаривая такую
систему деления соучастия на виды, считал, однако, что различие скопа и
сговора, имеющее несомненно правильное теоретическое обоснование и
вытекающее из существа соучастия, не представляет практического значения
и не должно иметь места в кодексе (Таганцев Н.С. Русское уголовное
право. Спб., 1902. Т. 1. С. 748). Уголовное уложение 1903 года уже не
предусматривало деления соучастия на скоп и сговор, применяя к обоим
общие правила о соучастии. Напротив, постановления о шайке были внесены
как в Общую, так и в Особенную части уложения (Уголовное уложение 22
марта 1903г. Приложение к Собранию указаний и распоряжений Правительства
за 1903 год. № 38 отд. 1. Ст. 414).

С точки зрения формальной логики деление соучастия на виды возражений не
вызывает. Понятие вида и парное ему понятие рода используются как
основные понятия классификации, служащие для выражения отношений между
классами. Из двух классов тот, что содержит в себе другой, называется
родом, а тот, что содержится – видом. Действительно, понятие совместной
преступной деятельности – соучастие – является общим по отношению к его
конкретным проявлениям. Следовательно, с полным на то основанием саму
совместную преступную деятельность можем назвать родом, а ее проявления
– видами.

Однако такое деление соучастия выражает лишь внешнюю его сторону.
Использование безупречных для классификации понятий рода и вида, вместе
с тем, не отражает внутренней сущности сложных и многогранных проявлении
совместной преступной деятельности, внутреннего единства и взаимосвязи
ее структурных элементов, их взаимодействия, определяющих основной тип,
характер рассматриваемого явления. Поэтому большинство криминалистов XX
века отказываются от деления соучастия на основе понятий рода и вида, а
обращаются к понятию более сложному и глубокому – к форме.

Так, А. Н. Трайнин в монографии, посвященном учению о соучастии, писал:
“Классификация правовых явлений и их деление должны всегда покоиться на
диалектическом единстве формы и содержания; логическая выдержанность
классификации должна быть поэтому неразрывно связана с материальными
особенностями изучаемых явлении” (Трайнин А.Н. Учение о соучастии. М.:
Юриздат. 1941.С. 78).

Вместе тем, как уже отмечалось, в науке уголовного права вопрос о формах
соучастия в преступлении и до настоящего времени остается дискуссионным.

Одни авторы деление соучастия на формы производят лишь в зависимости от
степени субъективной связи соучастников, степени их сплоченности. Роль
же каждого из соучастников в совместно совершаемом преступлении во
внимание не принимается. А. Н. Трайнин и качестве критерия для выделения
форм соучастия предлагал взять характер и степень субъективной связи
соучастников. По этому признаку он выделял: 1) соучастие простое; 2)
соучасчие квалифицированное предварительным соглашением соучастников; 3)
соучастие особого рода, т.е. соучастие в преступном объединении: 4)
организованная группа. (Трайнин А.Н. Указ. соч. С. 79), А. А.
Пионтковский считал необходимым различать формы соучастия по степени
сплоченности соучастников и выделял: а) соучастие без предварительного
соглашения, б) соучастие с предварительным соглашением, которое может
быть простым соучастием с предварительным соглашением организованной
группой и преступной организацией. При этом автор отмечал, что все эти
формы соучастия могут иметь место не только при соучастии в тесном
смысле слова, но и при совиновничестве (Пионтковский А.А. Учение о
преступлении по советскому уголовному праву. М.. 1961. С. 563). Однако
игнорирование этого критерия нам представляется необоснованным.

Другие авторы выделяют как формы, так и виды соучастия. Так, П. И.
Гришаев и Г. А. Кригер основываются на четырехчленной системе форм
соучастия. Они выделяют: соучастие без предварительного сговора,
соучастие с предварительным сговором, организованную группу; соучастие
особого рода – преступную организацию. Кроме того, авторы подразделяют
соучастие на виды: простое соучастие (соисполнительство) и сложное
соучастие (соучастие с распределением ролей). В основу такого деления
положены характер субъективной связи между соучастниками как основание
выделения форм и различный характер их деятельности как основание
выделения видов соучастия (Гришаев П.И. Кригер Г.А. Соучастие по
советскому уголовному праву. М.; Госюриздат, 1959. С. 53).

М. И. Ковалев также предлагает подразделить соучастие как на виды, так и
на формы. Однако в отличие от П. А. Гришаева и Г. А. Кригера деление по
характеру субъективной связи между соучастниками он называет видами, а
по характеру их деятельности – формами соучастия. Исходя из этого, автор
выделяет виды соучастия: 1) соучастие без предварительного соглашения:
2) соучастие с предварительным соглашением. В свою очередь, соучастие с
предварительным соглашением делится на: а) простое и б) соучастие с
предварительным соглашением, носящее характер преступной организации.
Формами же соучастия должны считаться два различных характера преступной
деятельности: а) совиновничество и б) соучастие в тесном смысле слова
(Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Ч. 2. Виды соучастников и формы
соучастия в преступной деятельности. Свердловск: Изд-во Свердл. юрид.
ин-та.1962. С. 198-200).

Думается, что авторы этих классификаций пытаются, как было отмечено Н.
Г. Ивановым, “совместить под крышей одного основания несовместимые вещи”
(Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве.
Саратов: Изд-во Сарат. ун-та. 1991. С. 104). Форма и вид не являются в
философии парными категориями. Форма соотносится с содержанием, а вид
соотносится с родом. Видимо, этим и объясняется неминуемая путаница при
составлении такой классификации. Так, явления, именуемые П. И. Гришаевым
и Г. А. Кригером как формы соучастия М. И. Ковалев именует видами и,
наоборот, выделяемые М. И. Ковалевым формы соучастия П. И. Гришаев и Г.
А. Кригер считают видами.

М. А. Шнейдер полагал, что при определении форм соучастия нет
необходимости исходить из громоздкого двоякого деления соучастия на
группы (виды) и формы. “Формы соучастия могут быть определены только по
характеру объединения. степени организованности и роли, выполняемой
участниками преступления, т.е. в зависимости от содержания соучастия, от
структуры связи, а не по времени его возникновения”. В этой связи М. А.
Шнейдер различает три формы соучастия: 1) простое соучастие
(совиновничество или соисполнительство); 2) сложное соучастие (соучастие
в тесном смысле слова); 3) преступное сообщество (Шнейдер М.А. Соучастие
в преступлении по советскому уголовному праву М.: ВЮЗИ, 1958. С. 34).
Как видим, автор объединял разграничение в зависимости от роли,
выполняемой участниками преступления, с разграничением в зависимости от
степени организованности соучастников, что само по себе не придает
четкости такой системе.

П.Ф. Тельнов предлагает классифицировать совместную преступную
деятельность по способу взаимодействия соучастников и называет следующие
формы соучастия: соисполнительство, соучастие с исполнением различных
ролей, преступная группа и преступная организация (Тельнов П.Ф.
Ответственность за соучастие в преступлении. М.. Юрид. лит.. 1974. С.
111-112). Выделяя в качестве критерия деления форм соучастия способ
взаимодействия соучастников, автор фактически проводит классификацию как
по роли, которую выполняет соучастник в преступления, так и по характеру
и степени субъективных связей, что в рамках одного классификационного
ряда является недопустимым. Кроме того, по нашему мнению, выделение
преступной группы в качестве самостоятельной формы соучастия не является
обоснованным.

Называя в качестве критерия деления соучастия на формы “типизированную
совокупность объективных субъективных признаков”, Р. Р. Галиакбаров
выделяет три формы соучастия: 1) сложное (в тесном смысле слова); 2)
групповое преступление (в иной терминологии – соисполнительство,
совиновничество: 3) особого рода – необходимое соучастие,
предусмотренное Особенной частью УК. В рамках каждой отдельной формы
соучастия Р. Р. Галиакбаров выделяет виды. Так, “сложное соучастие может
быть: а) без предварительного соглашения и б) с таковым; групповое
преступление: а) без предварительного соглашения, б) с ним, в)
совершенное устойчивой группой”.

Видами необходимого соучастия выступают конкретные составы, в которых то
или иное проявление данной формы служит обязательным конструктивным
признаком” (Галиакбаров Р.Р. Групповое преступление. Постоянные и
переменные признаки Свердловск: Изд-во Свердл. юрид. инст-та, 1973. с.
45). По сути дела, он отождествляет этот критерий с законодательным
закреплением соучастия в нормах Особенной части Уголовного кодекса.
Думается, что выделение соучастия особого рода – необходимого соучастия,
предусмотренного Особенной частью УК – в качестве формы не имеет
оснований, так как оно не обладает внутренним единством, взаимосвязью и
взаимодействием ее структурных элементов, что присуще понятию формы
(например, вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность
(ст.208 УК) и бандитизм (ст.69 УК). Вместе с тем такие проявления
совместной преступной деятельности, как соучастие с предварительным
соглашением, без него и устойчивую (в иной интерпретации –
организованную) группу, автор необоснованно, на наш взгляд, относит к
видам соучастия.

Ф. Г. Бурчак считает необходимым за основу подразделения соучастия на
формы взять специфический уголовно-правовой критерий- конструкцию
состава преступления, определяющего ответственность отдельных
соучастников. По этому критерию автор выделяет три формы: соучастие в
собственном смысле этого слова (сложное соучастие), образующее институт
Общей части уголовного права; соучастие особого рода, при котором
ответственность соучастников прямо предусмотрена в статьях Особенной
части Уголовного кодекса; соисполнительство как такую форму соучастия,
при которой каждый из сообща действующих лиц непосредственно своими
действиями полностью или частично осуществляет преступления,
предусмотренные статьями Особенной части кодекса, которые не включают
признака группового преступления (Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные,
криминологические и правовые проблемы. К.: Выща шк., 1986. С. 124). С
точки зрения логики такая классификация возражений не вызывает, за
исключением того, что понятие “форма” следовало бы заменить понятием
“вид”. Действительно, если в качестве более широкого понятия – рода –
взять законодательное закрепление института соучастия, то приведенные Ф.
Г. Бурчаком элементы классификации и будут полностью соответствовать
понятию видов. Однако сам факт законодательного закрепления тех или иных
явлений еще не свидетельствует о том, что такие явления обладают
признаками, присущими понятию формы. Как правильно подчеркивал А. Н.
Трайнин. критерий деления соучастия на формы должен быть материальным,
но не формальным (Трайнин А.Н. Указ. соч. С. 78).

Оригинальную позицию по вопросу о формах соучастия занимает Н. Г.
Иванов. Он полагает, что в действительности форм соучастия в современном
понимании этого явления нет хотя бы уже потому, что форма конкретного
явления, предмета, внешне выражающая его содержание, может быть лишь в
единственном числе: “Любое соучастие это не что иное, как групповая
деятельность, где группа, включая в себя понятие соучастия, предстает
как родовое понятие совместной преступной деятельности и одновременно
может быть названа единственно возможной формой соучастия”. Далее автор
предлагает внести в норму Особенной части, регламентирующую соучастие в
преступлении, следующее дополнение: “Формой соучастия является группа,
разновидностями которой выступают организация, банда, группа,
образовавшаяся по предварительному сговору, и группа без
предварительного сговора” (Иванов Н.Г. Указ. соч. С. 121-123). На наш
взгляд, столь широкое обобщение не является оправданным. Очевидно, что
по отношению к такой обобщенной сущности, как преступное поведение,
совершение преступления в соучастии является одной из форм ее
существования. Однако здесь, в свою очередь, можно заметить, что и само
преступное поведение является одной из форм существования более общей
категории – человеческого поведения вообще. Вместе с тем, полагаем, было
бы необоснованным отрицать, что конкретные проявления совместной
преступной деятельности обладают признаками формы лишь на том основании,
как считает Н. Г. Иванов, что форма конкретного явления может быть лишь
в единственном числе. Формы существования конкретных явлений не
представляют сами по себе замкнутого, изолированного пространства. Как
было показано ранее, явление, обладающее признаками внутреннего
единства, взаимообусловленности и взаимодействия структурных элементов
выступает, в свою очередь, в качестве формы существования более широкого
явления, что в конечном итоге ведет к системе устройства такого
неограниченно широкого понятия, как бытие.

Вместе с тем, разделив по указанным критериям различные проявления
совместной преступной деятельности на формы, нельзя не отметить что, с
одной стороны, каждая из них обладает определенной структурной
упорядоченностью, внутренней организацией входящих в нее компонентов, а
с другой – она является частью общего понятия, образуя вместе с
остальными формами единое целое – совместную преступную деятельность.

ВЫВОД

Деление соучастия на формы должно производиться в зависимости от
признаков, производных от признака совместности, а именно: в зависимости
от роли соучастников в совместно совершаемом преступлении и в
зависимости от сплоченности, т.е. степени стабильности субъективных
связей.

В зависимости от роли соучастников в совместно совершаемом преступлении
следует выделить две формы соучастия: соисполнительство и соучастие в
тесном смысле слова, т.е. с распределением ролей. В зависимости от
сплоченности соучастников необходимо выделить такие формы соучастия:
соучастие без предварительного сговора; соучастие с предварительным
сговором; совершение преступления организованной группой лиц.

Рассмотрим выделенные нами формы соучастия.

4.1. СОИСПОЛНИТЕЛЬСТВО

Под соисполнительством следует понимать такую форму соучастия, при
которой два или более лиц выступают в качестве исполнителей, т.е. хотя
бы частично выполняют объективную сторону состава преступления. Действия
соисполнителей квалифицируются непосредственно по статье Особенной части
УК, предусматривающей уголовную ответственность за совершение
конкретного преступления. Ссылка же на ст. 19 УК не требуется.

4.2. СОУЧАСТИЕ В ТЕСНОМ СМЫСЛЕ СЛОВА

Второй формой соучастия, выделяемой в зависимости от роли соучастников в
совместно совершаемом преступлении, является соучастие в тесном смысле
слова. Под ним понимается такое совместное умышленное участие двух или
более лиц в совершении преступления, где помимо исполнителя либо
соисполнителей участвуют также организатор, подстрекатель или пособник.
Уголовно-правовое значение этой формы соучастия заключается в том, что,
в отличие от соисполнительства, при соучастии с распределением ролей
организаторы, подстрекатели и пособники отвечают по статьям Особенной
части со ссылкой на соответствующую часть статьи 19 УК. Таким образом,
статья 19 УК дает возможность привлекать к уголовной ответственности
лиц, действия которых не охватываются диспозицией Особенной части УК,
однако являются частью совместной преступной деятельности.

Необходимо отметить, что соисполнительство и соучастие в тесном смысле
слова на являются “закрытыми” категориями. На практике они тесно
переплетаются. Весьма распространенными являются случаи, когда в
совершении преступления наряду с организаторами, подстрекателями либо
пособниками участвует несколько соисполнителей.

4.3. СОУЧАСТИЕ БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СГОВОРА

При соучастии без предварительного сговора имеет место минимальная
степень сплоченности участников преступления, которая ограничивается
знанием одного соучастника о присоединившейся преступной деятельности
другого. Такая связь устанавливается либо в момент начала преступления,
либо в процессе его дальнейшего совершения. Поэтому если субъективная
связь между соучастниками устанавливается до начала совершения
преступления, как бы мало времени это не занимало, то имеет место
соучастие с предварительным соглашением.

В русском дореволюционном уголовном праве эта форма соучастия
именовалась скопом, под которым понималась такая совместная преступная
деятельность, при которой соединение нескольких лиц в одно целое
относится к самому моменту действия. Проф. Н. С. Таганцев отмечает, что
такое единение может возникнуть в том случае, когда двое или несколько
лиц, задумавших какое-либо преступное деяние, сходятся неожиданно друг с
другом и выполняют совместно задуманное, но чаще всего этот вид
предполагает, что самое намерение у нескольких лиц возникло внезапно, на
самом месте действия. В качестве примеров автор приводит случаи
соучастия во внезапно возникшей драке, учинение отдельных преступных
деяний во время народных волнений, когда нередко убийства, поджоги
совершаются кучкою людей под влиянием зажигательной речи, метко
брошенного слова и т.п. К скопу близко подходят и случаи учинения
преступных деяний толпою (Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции.
В 2-х т. Спб.: Б.и., 1902. С. 748).

Причины и обстоятельства, влияющие на возникновение совместной
деятельности соучастников без предварительного сговора и механизм такого
возникновения были исследованы Н. Т. Угрехелидзе. Она показала, что в
одних случаях между соучастниками нет объективно выраженного соглашения
о совместной деятельности, но ранее такие проступки ими неоднократно
совершались совместно. Это косвенным образом дает основание одному из
соучастников считать, что при первой же возможности другой окажет ему
помощь, сознавая, что преступный результат наступает легче при его
содействии. В других случаях будущие соучастники заранее не знают и даже
не подозревают о намерениях исполнителя, однако во время совершения
преступления они включаются в действие исполнителя и помогают ему в силу
наличия у них антиобщественной ориентации (Угрехелидзе Н.Г.
Криминологическая характеристика соучастия в преступлении. Тбилиси:
Мецниереба,1975. С. 63-64).

В рамках рассматриваемой формы соучастия возможно как соисполнительство,
так и распределение ролей между участниками преступления, т.е. соучастие
в тесном смысле слова. Конечно же, соисполнительство, т.е. однородная
преступная деятельность, при которой каждый из соучастников выполняет
хотя бы частично объективную сторону состава преступления, в случаях
соучастия без предварительного соглашения встречается значительно чаще,
чем соучастие с распределением ролей.

Поэтому, рассматривая распределение ролей в рамках соучастия без
предварительного соглашения, в первую очередь необходимо остановиться на
случаях, когда пособничество осуществляется в процессе исполнения
преступления.

Проф. Н. С. Таганцев по этому поводу указывает, что скоп предполагает
как общность умысла, так и согласно условиям своего возникновения
общность действия во времени и по месту, безотносительно, однако, к
самому характеру и объему деятельности. Иллюстрируя такое положение,
автор ссылается на случай совершения скопом поджога, за который будут
наказаны и те, которые подкладывали зажженные материалы, и те, которые
добывали огонь или стояли на карауле. (Таганцев Н.С. Русское уголовное
право: Лекции. В 2-х т. Спб.: Б.и., 1902. С. 748).

Таким образом, можно сделать вывод, что распределение ролей в рамках
соучастия без предварительного сговора возможно прежде всего в случаях
совершения пособнических действий, объединенных единством места и
времени с действиями исполнения, поскольку как уже отмечалось выше,
такое пособничество очень близко примыкает к исполнению преступления.

ВЫВОД

Под соучастием без предварительного сговора понимается такое совершение
преступления, которое характеризуется отсутствием предварительного, т.е.
достигнутого до стадии покушения, соглашения между виновными о
совместном его совершении.

4.4. СОУЧАСТИЕ ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМУ СГОВОРУ

Следующей формой соучастия является соучастие по предварительному
сговору. Оно является наиболее распространенной формой совместной
преступной деятельности. Как следует из самого названия рассматриваемой
формы соучастия ее определяющим признаком является момент возникновения
сговора.

Соглашение между соучастниками должно быть достигнуто до начала
исполнения действий, составляющих объективную сторону преступления.
Поэтому такое соглашение должно возникнуть на стадии приготовления к
преступлению. Соглашение, достигнутое на стадии покушения, не является
предварительным, так как эта стадия предварительной преступной
деятельности предполагает уже исполнение действий, входящих в
объективную сторону состава преступления. Соглашение между соучастниками
может достигаться различными способами. Такое соглашение может быть
словесным, письменным, либо достигнутым путем конклюдентных действий,
жестов, знаков и т.п. Как правило, соглашение путем конклюдентных
действий, имеет место в случаях, когда оно возникает уже на месте
преступления и перед началом его совершения.

ВЫВОД

Под соучастием по предварительному сговору, понимается такое совершение
преступления, при котором имеется предварительная, т. е. возникшая до
начала исполнения преступления, договоренность о совместном его
совершении.

Как и при соучастии без предварительного соглашения, так и при соучастии
с предварительным соглашением возможно как соисполнительство, так и
соучастие в тесном смысле слова, т.е. с распределением ролей.

4.5. СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ОРГАНИЗОВАННОЙ ГРУППОЙ ЛИЦ

Совершение преступления организованной группой лиц представляет собой
наиболее опасную из форм соучастия. Организованная преступность создает
угрозу для существования самого государства, ибо в структуре общества
действуют организованно, сплоченно и целенаправленно криминальные
объединения. Они препятствуют осуществлению не только уголовно-правовой,
но и социально-экономической политики данного государства.
Организованные преступные группы прибегают к любым преступным действиям,
в том числе и насильственным, вооруженным, посягают на личность, права и
свободы граждан, подрывают экономику и правопорядок, затрудняют
нормальное функционирование власти.

Для совершения преступления организованном группой, как, впрочем, и для
соучастия в целом, необходимо наличие не менее двух лиц.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Спор о том, возможно ли существование организованных преступных групп,
состоящих из двух участников, либо их количество должно быть большим,
возник еще среди криминалистов XIX века. Так, проф. Н. С. Таганцев
считал, что организованная группа (шайка) может состоять из двух
человек, критикуя как безосновательное решение уголовного кассационного
департамента по делу Ефимова № 9/613. где указано как условие шайки
количество, по крайней мере, трех сообщников, но в подтверждение своего
толкования Сенат сослался только на общепризнанное мнение (Таганцев Н.С.
Русское уголовное право: Лекции, Спб.: Б.и., Т. 1. С. 750). Однако, в
1903 г. автор изменил свое отношение к данной проблеме и, комментируя
ст.52 Уголовного уложения, писал: “Шайка предполагает участие нескольких
лиц, но не менее трех, полагая это число необходимым для признания
наличности шайки, хотя бы в отдельных преступных деяниях участвовали
один или два человека” (Уголовное уложение 22 Марта 1903 г. с мотивами,
извлеченными из объяснительной записки редакционной комиссии,
представленные Мин. Юстиции в Государственный Совет и журналов – особого
совещания, особого присутствия департаментов и общего собрания
Государственного Совета. Изд. Н. С. Таганцева. Спб.. 1904. С. 107).
Требование наличия не менее трех участников, необходимого “для самого
бытия шайки”, содержится и в Объяснительной записке к ст.52 Уложения
1903 г. При утверждении этого факта авторы Объяснительной записки
ссылаются на разъяснение Сената (Мелентович П.И., Муравьев Н.К. Законы о
политических и общественных преступлениях. Практический комментарий.
Спб., 1910. С. 88). В советской уголовно-правовой литературе первой
половины XX века также весьма распространенным было мнение о
необходимости для наличия организованной группы, шайки, банды не менее
трех человек. Эту точку зрения высказывали В. М. Ошеров (Организованная
группа, шайка-банда и сообщество – организация по уголовному
праву//Право и жизнь. 1924. № 7-8. С.65), А. Н. Трайнин (Уголовное
право. Общая часть. М., Изд-во 1-го Моск. ун-та, 1929. С. 374). Н. Д.
Дурманов (Наказуемость хищения государственного общественного имущества,
кражи личного имущества и разбоя по Указам от 8 июля 1947 года//Соц.
законность. 1947. № 10. С. 5) и др.

Современное американское уголовное право преступные группы, состоящие из
двух участников, в основном не относит к числу организованных. Так,
согласно п. С I 2923.04 уголовного кодекса штата Огайо, организованной
признается группа, состоящая из пяти и более человек (Уголовное право
буржуазных стран, Общая часть. М.: Изд-во ун-та Дружбы народов, 1990. С.
165)

Уголовное законодательство Украины в настоящее время каких-либо
ограничений по поводу количественного состава организованных преступных
групп не содержит. Большинство же отечественных ученых признают, что
организованная преступная группа может состоять и из двух участников.
(Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М., 1974. С.
132; Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по советскому уголовному праву.
М., 1959. С. 89; Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Свердловск,
1962. Ч. 2 С. 229).

На наш взгляд, нет никаких оснований изменять предусмотренный для
института соучастия минимум числа участников преступления применительно
к организованной группе, Само по себе наличие большего либо меньшего
числа участников не может влиять на общественную опасность совершаемых
ими преступлений, а, следовательно, наиболее существенное и определяющее
основание криминализации отсутствует. В практике весьма часто
встречаются случаи, когда организованные группы, совершающие десятки, а
иногда и сотни преступлении – например, группы мошенников,
воров-профессионалов либо лиц, совершающих преступления в сфере
экономики, состоят именно из двух человек. Однако от этого такая группа
не становится менее общественно опасной.

Особенностью совершения преступления организованной группой является то,
что для этой формы соучастия необходимо не просто наличие в ее составе
двух или более лиц, а именно множественность участников групп. Под
участником организованной преступной группы следует понимать лицо,
создавшее такую группу для осуществления длительной преступной
деятельности или вступившее в нее в качестве организатора, исполнителя,
подстрекателя либо пособника. Под вступлением в организованную
преступную группу, на наш взгляд, следует понимать данное в устной или
письменной форме и принятое организатором либо уполномоченным на то иным
участником организованной преступной группы согласие участвовать в
деятельности такой группы в целом и достижение, хотя бы в общих чертах,
соглашения на совершение по меньшей мере одного (первого) преступления.

Следующим отличительным признаком организованной преступной группы
является сорганизованность. Под сорганизованностью следует понимать
проведение комплекса организационно-приготовительных мероприятий,
направленных на обеспечение успешной деятельности преступной группы,
выражающейся в совершении преступлений (ия). Сорганизованность как
признак организованной преступной группы Пленум Верховного Суда Украины
в Постановлении “О судебной практике по делам о корыстных преступлениях
против частной собственности” от 25 декабря 1992 г. определяет как
разработанный (хотя бы в общих чертах) и одобренный участниками группы
план преступной деятельности или совершения конкретного преступления,
распределение ролей, наличие организатора (руководителя), прикрытие
своей деятельности как своими силами, так и с помощью посторонних лиц (в
том числе и подкупом должностных лиц путем дачи взяток), вербование
новых членов, наличие общих правил поведения и пр. (Постановления
Пленума Верховного суда Украины по гражданским и уголовным делам//Бюл.
законодательства и юридической практики Украины. 1993. №6. С. 103).

Вместе с тем сорганизованность не может быть единственным основанием для
отграничения организованной преступной группы от других форм соучастия,
поскольку в определенной мере он присущ и соучастию с предварительным
соглашением. Поэтому для отграничения организованной преступной группы
необходимо выделить еще один признак – устойчивость.

Устойчивость как отличительный признак организованной преступной группы
характеризуется количественно-качественными показателями. Количественный
показатель устойчивости означает наличие предварительного соглашения
участников организованной преступной группы на длительную преступную
деятельность, т.е. на неоднократное совершение преступлений, на
совершение продолжаемого преступления, либо в отдельных исключительных
случаях на совершение простого единичного преступления, сложность
подготовки к совершению которого предопределяет необходимость
многоактной деятельности. Качественный показатель устойчивости является
производным от количественного и предполагает наличие определенного
организационного единства ее участников, характеризующегося четким
распределением ролен, планированием преступной деятельности, наличием
стойких организационных форм, иерархической структуры и т.п.

Многократность совершаемых преступлений является лишь наиболее зримым и
сравнительно легко доказываемым показателем устойчивости. Однако сама по
себе, взятая в отрыве от обстоятельств объективного и субъективного
характера, она еще не свидетельствует ни о наличии, ни об отсутствии
устойчивости преступной группы. Было бы ошибочным, отдавая приоритет
количественному показателю, оставлять без внимания качественный, под
которым понимается организационное единство ее участников, которое
превращает их действия в слаженный механизм для совершения преступлений.
Нельзя не признать, что в подавляющем большинстве случаев организованные
преступные группы создаются с целью именно многократного или даже
неопределенного количества совершаемых преступлений. Именно цель
многократного совершения преступлений зачастую определяет устойчивость
связей между участниками группы, разработку планов, подготовку орудий и
средств совершения преступления.

И все же в отдельных случаях организованная устойчивая группа может быть
создана для совершения одного преступления. Ярким примером сказанного
может служить совершение преступной группой единичного продолжаемого
преступления. Как известно, продолжаемое преступление состоит из ряда
тождественных преступных действий, направленных к общей цели и
составляющих в целом единое преступление. С точки зрения психологии
совершения такое преступление представляет собой не что иное, как
преступную деятельность, которая определяется как система
предусмотренных уголовным законом целенаправленных действий, подчиненных
общему мотиву. (Зелинский А.Ф. Понятие преступной деятельности//Сов.
государство и право. 1978. №10. С. 98-100). Однако с точки зрения
уголовного права речь идет о совершении одного (единичного)
преступления. Так, например, организованная преступная группа может
годами заниматься изготовлением и сбытом наркотических средств, однако
при наличии необходимых оснований такая деятельность может быть признана
совершением одного преступления.

Кроме того, следует признать, что в отдельных исключительных случаях
организованная преступная группа может быть создана и для совершения
простого единичного преступления, сложность подготовки к совершению
которого предопределяет длительность преступных связей, выработку
организованных форм и т. п. Как правило, сама подготовка к совершению
такого преступления уже включает в себя совершение общественно опасных
деяний, например незаконное приобретение и хранение огнестрельного
оружия, дачу взятки и т.п. В таких случаях количественный показатель
устойчивости сохраняется.

Вместе с тем, сам себе количественный показатель при отсутствии
качественного еще не свидетельствует об устойчивости преступной группы.
Так, предварительный сговор двух лиц на совершение кражи валютных
ценностей из квартиры с последующей реализацией их частному лицу, т.е.
неоднократным совершением преступлений при отсутствии стойких
организационных форм не даёт оснований для признания такой группы
устойчивой.

Поэтому следует еще раз подчеркнуть, что устойчивость мы считаем
необходимым, неотъемлемым признаком организованной преступной группы,
отграничивающим ее от других форм соучастия.

ВЫВОД

Преступление признается совершенным организованной группой если оно было
совершено двумя или более лицами, предварительно сорганизовавшихся в
устойчивую группу для совместного совершения одного или нескольких
преступлений.

Подвидом организованной преступной группы, выделяемым на основании
специфического уголовно-правового критерия – конструкции составов
преступлений, определяющих ответственность за совершение преступления
организованной группой лиц, – является преступное сообщество.

Действующее уголовное законодательство Украины предусматривает
ответственность за совершение преступлений такими видами преступных
сообществ как вооруженная банда (ст.69 УК) преступная группировка
осужденных в местах лишения свободы (ст.691 УК) и незаконное
военизированное формирование или группа (ст.1876 УК).

Поскольку совершение общественно опасного деяния преступным сообществом
является видовым понятием, низшей ступенью классификации по отношению к
родовому понятию – совершению преступления организованной группой лиц,
оно должно обладать всеми теми признаками, которыми обладает
организованная преступная группа, т.е. являться умышленным участием двух
или более лиц, предварительно сорганизовавшихся в устойчивую группу для
совместного совершения одного или нескольких преступлений.

Помимо общих признаков, характерных для организованной группы,
преступное сообщество обладает и особыми, свойственными только ему
признаками, что, собственно, и делает необходимым выделение его в
специальный вид. Такими признаками являются:

соучастие в форме преступного сообщества имеет место только в случаях,
специально предусмотренных в нормах Особенной части УК;

момент окончания перенесен на стадию приготовления к совершению
преступления.

Как правило, преступное сообщество обладает весьма высокой степенью
организации, наличием иерархической структуры, особых правил поведения и
т.п., однако указанные признаки относятся, на наш взгляд, к
криминологической, а не к уголовно-правовой характеристике
рассматриваемого уголовно-правового феномена. Организованная группа,
созданная в целях изготовления и сбыта наркотических средств может
обладать и большей степенью организации, чем, например, преступная
группировка осужденных в месте лишения свободы. Однако, как нам
представляется, это еще не дает оснований для отнесения такой группы к
преступному сообществу.

ВЫВОД

Под преступным сообществом следует понимать соучастие в форме совершения
преступления организованной группой лиц, предусмотренное в нормах
Особенной части УК в качестве необходимого признака основного состава
преступления.

5.1. ОСНОВАНИЕ УГОЛОВНОЙ ОТВЕСТВЕННОСТИ ЗА СОУЧАСТИЕ В ПРЕСТУПЛЕНИИ

В соответствии со ст.3 УК уголовной ответственности и наказанию подлежит
только лицо, виновное в совершении преступления, т.е. умышленно или по
неосторожности совершившее предусмотренное уголовным законом общественно
опасное деяние. Таким образом, законодатель устанавливает, что
основанием уголовной ответственности является виновное совершение лицом
общественно опасного деяния, признаки которого установлены в уголовном
законе. Как известно, совокупность признаков, установленных уголовным
законом и характеризующих данное деяние как преступление, получило в
уголовном праве наименование состава преступления. Таким образом,
единственным основанием уголовной ответственности в уголовном праве
является наличие в действиях виновного состава преступления.

Институт соучастия в преступлении каких-либо особых оснований уголовной
ответственности не создает. Он лишь предполагает применение общих
принципов уголовной ответственности к особой форме совершения
преступления

Особенностью применительно к соучастию в преступлении служит наличие
сложного состава, т.е. состоящего из норм Общей и Особенной частей УК.
Норма Общей части – ст. 19 УК Украины – содержит описание объективных и
субъективных признаков совместной преступной деятельности, которое в
сочетании с описанием признаков конкретного состава преступления в
Особенной части образует сложный состав преступления. Наличие признаков
такого сложного состава и служит основанием уголовной ответственности за
соучастие в преступлении.

Такое решение вопроса объясняется тем, что институт соучастия в
преступлении, регламентированный в норме Общей части УК, носит всеобщий
характер и должен применяться во всех случаях совместного совершения
преступления независимо от форм соучастия. Особенностью уголовного права
является одновременное действие норм его Общей и Особенной частей. Во
всех без исключения случаях при совершении конкретного преступления,
предусмотренного частью УК, статья Особенной части не содержит описания
всех без исключения признаков состава преступления. Да в этом и нет
необходимости. Достижением законотворчества является выделение общих
положении уголовного права в специальный раздел Общую часть. Это дало
возможность упростить конструкцию статей Особенной части УК, избегая при
этом необоснованных повторении. Такое применение норм уголовного права
соответствует положениям, выработанным общей теорией государства и
права, которая при определении правовой нормы указывает, что она может
быть изложена в статьях закона различными способами, причем по своему
логическому построению статья закона может и не совпадать с логической
структурой правовой нормы. Такое несовпадение диктуется жизнью,
удобствами законодательства и целенаправленностью нормативных актов.
Применительно к уголовному праву следует еще раз отметить, что ни одна
из статей Особенной части УК не является самостоятельной нормой
уголовного права, так как применяется в совокупности с нормами Общей
части. Что же касается института соучастия в преступлении, то норма
Общей части УК Украины, которая устанавливает понятие соучастия в
преступлении, виды соучастников и особенности назначения наказания
должна применяться во всех случаях совместного совершения преступления.
Следовательно, основанием уголовной ответственности за соучастие
является сложный состав, который состоит из ст. 19 УК Украины и статьи
Особенной части, устанавливающей ответственность за совершение
конкретного общественно опасного деяния.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

В науке уголовного права при решении данного вопроса единства мнений не
достигнуто. Закономерно, что наличие сложного состава при совершении
преступления в соучастии не признают те авторы, которые в принципе не
признают состав преступления в качестве основания уголовной
ответственности – Б. С. Утевский, Б. С. Никифоров, А. В. Кузнецов,
Н.В.Лясс. Более того, именно отсутствие состава преступления при
соучастии и приводится названными авторами в качестве аргумента в
подтверждение этого тезиса. По их мнению поскольку в деянии соучастника,
равно как и при приготовлении и покушении отсутствует состав
преступления, то выдвижение состава преступления в качестве
единственного и необходимого основания уголовной ответственности неверно
(Утевский Б.С. Новые методы борьбы с преступностью и некоторые вопросы
уголовной ответственности//Правоведение. 1961. №2. С. 63; Никифоров Б.С.
Основы уголовного законодательства союза ССР и союзных республик//Важный
этап в развитии советского права: Труды науч. сессии ВЮИН М., 1960. С.
32; Кузнецов А.В. Важный этап в развитии советского права//Труды науч.
сессии ВЮИН. М., 1958. С. 161; Лясс Н.В. К вопросу об основаниях
уголовной ответственности //Вести. ЛГУ. 1960. №17. Сер. экономики,
философии, права. Вып. 3. С. 133; и др.).

Другая группа авторов, признавая состав преступления основанием
уголовной ответственности, в том числе и при соучастии в преступлении,
однако значительно сужают сферу действия этого института. По их мнению,
институт соучастия предназначен лишь для регламентации такой формы, как
соучастие с распределением ролей. На соисполнительство и групповую
преступную деятельность, специально предусмотренную в Особенной части
УК, действие этого института не распространяется. (Шаргородский М.Д.
Некоторые вопросы общего учения о соучастии//Изв. вузов. Правоведение.
1960. №1.С. 85; Прохоров В.С. Соучастие в преступлении по советскому
уголовному праву: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Л., 1962. С. 4;
Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые
проблемы. К.: Вища шк., 1986. С. 100; Солнарж В. Соучастие по уголовному
праву Чехословацкой социалистической республики. М., 1962. С. 2).

Признавая основанием уголовной ответственности соучастника наличие в
совершенном им лично общественно опасном деянии признаков сложного
состава преступления, состоящего из норм Общей и Особенной частей,
следует сделать вывод о самостоятельной ответственности соучастников,
поскольку каждый из них должен нести ответственность за совершенное им
лично общественно опасное деяние. Основанием уголовной ответственности
организатора, подстрекателя и пособника не может являться совершение
преступления исполнителем. Основанием должно признаваться не что иное,
как собственное поведение такого соучастника, в деяниях которого имеются
признаки сложного состава преступления.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

В науке уголовного права по вопросу об основании уголовной
ответственности соучастников помимо теории самостоятельной
ответственности, сложилась и другая теория – теория акцессорности.
Сущность теории акцессорности состоит в том, что основанием
ответственности организатора, подстрекателя и пособника является не их
собственные деяния, а совершение преступления исполнителем. Так, по
мнению М. И. Ковалева сущность теории акцессорности заключается в
признании того факта, что особые условия и формы ответственности
соучастников возможны только в том случае, если исполнитель выполнил
задуманный соучастниками состав преступления или, по крайней мере, начал
его исполнение (Ковалев М.И, Соучастие в преступлении. Ч. 1. Свердловск:
Изд-во Свердл. юрид. ин-та, 1960. С. 101-111; см. также: Солнарж В.
Соучастие по уголовному праву Чехословацкой социалистической республики.
М., 1962. С. 43).

Однако нельзя говорить о том, что выполнение объективной стороны состава
преступления непосредственно исполнителем вовсе не оказывает влияния на
ответственность остальных соучастников. Такой вывод не соответствовал бы
ни действующему законодательству, ни законам логики. Выполнение
преступления исполнителем во многом определяется предыдущей
деятельностью остальных соучастников, является результатом их совместных
усилий. Вместе с тем ответственность соучастников за оконченное
преступление возможна лишь при доведении его до конца исполнителем
(конечно же, если состав этого преступления не является усеченным,
например ст.69 УК Украины – бандитизм). Если же исполнитель по
каким-либо причинам – как зависящим от него в случае добровольного
отказа, так и не зависящим – не довел преступление до конца, то
ответственность остальных соучастников организованной преступной группы
наступает с применением ст. 17 УК Украины, т.е. за покушение либо
приготовление к совершению преступления организованной группой лиц.

И все же зависимость объема вменения преступного результата,
достигнутого исполнителем, участникам организованной преступной группы
еще не служит основанием для признания акцессорного, несамостоятельного
характера их ответственности. Как уже отмечалось, основанием для такой
ответственности служат совершенные лично соучастниками общественно
опасные деяния, содержащие признаки сложного состава преступления, а не
совершение преступления исполнителем.

ВЫВОД

Основанием уголовной ответственности за соучастие в преступлении
является наличие в действиях каждого из соучастников признаков сложного
состава преступления, состоящего из нормы Общей части – ст. 19 УК
Украины – и нормы Особенной части УК, предусматривающей ответственность
за совершение данного преступления.

5.2. ПРЕДЕЛЫ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ СОУЧАСТНИКОВ В ПРЕСТУПЛЕНИИ

В соответствии с ч.7 ст. 19 УК Украины степень и характер участия
каждого из соучастников в совершении преступления должны быть учтены
судом при назначении наказания. Что касается характера участия в
совершении преступления, то в большинстве случаев для всех соучастников
он является одинаковым. Об этом свидетельствует квалификация их деяний
по одной и той же статье Особенной части УК. Степень же участия в
совершении преступления практически всегда различна. Она определяется
той ролью, которую выполнял соучастник при совершении преступления –
исполнитель, организатор, подстрекатель либо пособник, интенсивностью
такого участия, обстоятельствами смягчающими и отягчающими
ответственность.

Пределы уголовной ответственности соучастников во многом определяются
формой совместной преступной деятельности. При соисполнительстве
действия соучастников, как правило, квалифицируются по одной и той же
статье Особенной части без ссылки на ст. 19 УК Украины. При соучастии с
распределением ролей исполнитель преступления несет ответственность
непосредственно по статье Особенной части УК, без ссылки на ст. 19,
остальные соучастники – организатор, подстрекатель и пособник – отвечают
по ст. 19 и норме Особенной части УК. На сегодняшний день решение
вопроса о пределах уголовной ответственности при соисполнительстве и
соучастии с распределением ролей особых затруднений не вызывает.

Иначе решается вопрос о пределах уголовной ответственности участников
организованной преступной группы. Сложность заключается в том, что, как
правило, эта форма соучастия отягощена не только множественностью
участников, но и множественностью совершаемых ими преступлений. При этом
многообразие организационных форм и длительность преступной деятельности
обуславливают строгое распределение ролей, когда непосредственный
исполнитель уже не является главной фигурой в организованной преступной
группе. Зачастую он превращается в “орудие” для совершения преступления
вышестоящими членами группы. Кроме того, для организованной преступной
группы характерным является такое положение, при котором различные ее
участники совершают различные преступления, однако все они в целом
входят в преступные цели группы. Это положение вызывает существенные
затруднения при выработке пределов уголовной ответственности ее
участников.

Пределы уголовной ответственности участников организованной преступной
группы определяются той ролью, которую выполняет каждый из ее членов в
совершении преступления. Рядовые участники организованной преступной
группы, под которыми следует понимать тех ее участников, которые не
являются организаторами группы, а также пособниками, поддерживающими
функционирование (в том числе осуществляющими финансирование) и
обеспечивающими безопасность существования группы, должны подлежать
уголовной ответственности только за те преступления, в совершении
которых они принимали участие. В тех случаях, когда само вступление в
организованную преступную группу – преступное сообщество – предусмотрено
законом в качестве самостоятельного состава преступления, рядовые
участники сообществ, не принимавшие участия в совершенных им
преступлениях, должны подлежать уголовной ответственности за вступление
в преступное сообщество. В остальных случаях факт вступления в
организованную преступную группу является приготовлением к совершению
преступления. Очевидно, что в действиях рядовых участников
организованной преступной группы по отношению к преступлениям, в
совершении которых они участия не принимали и содействия их совершению
не оказывали отсутствуют как объективные, так и субъективные признаки
состава преступления.

Со стороны объективной, деятельность рядового участника, вступившего в
организованную группу, но участия в совершении преступления не
принимавшего, и тех участников группы, которые это преступление
совершали, не является совместной. Общественно опасное деяние не
совершается совместно усилиями всех участников организованной преступной
группы. Усилия такого соучастника не направлены на достижение единого
преступного результата. Между деятельностью лица, вступившего в
преступную группу в качестве рядового участника, но не принимавшего
участия в совершении преступления, и достижением преступного результата
отсутствует необходимая причинная связь.

Со стороны субъективной, основания для привлечения к. уголовной
ответственности такого участника также отсутствуют. Его умыслом (ни
прямым ни косвенным) не охватывается совершение такого деяния
организованной преступной группой. На основании изложенного следует
сделать вывод о том, что в действиях рядового участника организованной
преступной группы, который, вступив в ее состав, не принимал какого-либо
участия в совершении группой преступлений, состав этого преступления
отсутствует. Такой соучастник должен нести ответственность за
приготовление к преступлению. Однако речь идет о приготовлении не к тому
преступлению, которое преступная группа уже совершила без участия этого
лица, а к предстоящим преступлениям, цель совершения которых это лицо
преследовало при вступлении в организованную преступную группу. Если же
сам факт вступления в организованную преступную группу предусмотрен
уголовным законом в качестве самостоятельного состава преступления, то
ответственность наступает за такое преступление.

Иначе решается вопрос об уголовной ответственности организаторов
организованных преступных групп. Преступная деятельность такого
организатора – создание организованной преступной группы, руководство ее
участниками, в том числе и разработка планов преступной деятельности ее
членов – находится в необходимой причинной связи с теми преступлениями,
которые в дальнейшем созданной таким лицом группой будут совершены.
Созданный и отлаженный организатором механизм причинения вреда –
организованная преступная группа – в дальнейшем может функционировать
самостоятельно, без детального руководства непосредственным совершением
преступления со стороны организатора, а при наличии лишь его общего
координирующего влияния. Конечно же, такое положение возможно лишь в
случаях, когда преступления, совершаемые группой без непосредственного
руководства организатора, не выходят за пределы тех целей, для которых
организация была создана, и охватываются умыслом организатора. В
противном случае речь должна идти об эксцессе исполнения.

На основании изложенного полагаем, что организатор преступной группы
должен нести уголовную ответственность за все преступления, совершенные
группой либо отдельными ее участниками, если они охватывались его
умыслом. Думается, что такое решение данного вопроса позволит, с одной
стороны, привлечь к уголовной ответственности организаторов преступных
групп за совершение тех преступлений, в которых они личного участия не
принимали, и, с другой – путем введения четкого субъективного
ограничения избежать судебного произвола.

В преступных группах, отличающихся высоким уровнем организованности,
существуют участники, выполнение которыми пособнических действий
сводится не к содействию в совершении каждого конкретного преступления,
а к содействию совершению преступлений такой группой в целом. Мы ни при
каких обстоятельствах не признаем участниками организованной преступной
группы лиц- поваров, прачек, парикмахеров, телохранителей и т.п., т.е.
так называемый технический персонал, которые оказывают содействие не
совершению группой преступлений, а обслуживают кого-либо или всех членов
группы. Такие лица, либо могут подлежать ответственности как
недоносители, либо вообще не должны привлекаться к уголовной
ответственности. Под оказанием же содействия существованию
организованной преступной группы в целом нами понимается деятельность,
направленная на поддержание ее функционирования (в том числе
осуществление финансирования) и обеспечение ее безопасности и
находящаяся в причинной связи со всеми достигнутыми ею преступными
результатами. С одной стороны, по характеру своего участия в
деятельности организованной преступной группы таких лиц, как уже
отмечалось, нельзя признать организаторами, поскольку в их функции не
входит ни создание организованной преступной группы, ни разработка
планов преступной деятельности, ни руководство ее участниками и т.п. С
другой стороны, привлечение таких участников к уголовной ответственности
в качестве рядовых членов организованной преступной группы лишь за
совершение тех преступлений, в которых они принимали активное
непосредственное участие, вело бы к необоснованному зауживанию пределов
их ответственности, недооценке характера и степени общественной
опасности совершенных деяний. Например, если один из руководителей
органа внутренних дел за крупное вознаграждение дает согласие на
осуществление “прикрытия” деятельности организованной преступной группы
от правоохранительных органов, но его непосредственное вмешательство
потребовалось лишь в одном эпизоде совершения преступления, когда
работниками милиции были задержаны члены такой группы, то привлечение
его к уголовной ответственности лишь за совершение этого преступления не
соответствовало бы характеру и степени его участия в организованной
преступной группе. Пособнические действия такого лица в виде заранее
обещанного укрывательства имеют место при каждом совершении
организованной преступной группой преступления, входящего в ее цели.

Поэтому считаем, что ответственность участников организованной
преступной группы, пособнические действия которых состоят в поддержании
ее функционирования и обеспечении безопасности, должна наступать на тех
же основаниях, что и ответственность организаторов преступных групп.

Следовательно, такие участники должны нести уголовную ответственность за
все преступления, совершенные организованной преступной группой, однако
не выходящие за пределы целей ее создания, если они, хотя бы в общих
чертах, охватывались их умыслом (прямым или косвенным).

Поскольку организованная преступная группа представляет целостный
механизм для совершения преступлений, единое целое, действия всех ее
участников независимо от той фактической роли, которую они исполняют,
должны квалифицироваться как непосредственное исполнение по статье
Особенной части УК без ссылки на ст. 19.

Вместе с тем в совершении единичного эпизода преступления организованной
группой могут принимать участие лица, не являющиеся членами такой
группы. Деятельность таких лиц является соучастием не в форме совершения
преступления организованной группой лиц, а соучастием с распределением
ролей, в связи с чем их ответственность наступает по правилам,
существующим для этой формы соучастия, т.е. действия такого соучастника
должны квалифицироваться по ст. 19 УК и соответствующей статье Особенной
части.

ВЫВОД

Исполнители (соисполнители) преступления независимо от формы соучастия и
рядовые участники организованной преступной группы за преступления, в
совершении которых они принимали участие, подлежат уголовной
ответственности непосредственно по статье Особенной части УК без ссылки
на ст. 19.

Организаторы, подстрекатели и пособники, действующие в рамках такой
формы соучастия, как соучастие с распределением ролей, а также
совершающие преступление совместно с организованной преступной группой,
но при этом не являющиеся участниками такой группы, подлежат уголовной
ответственности по соответствующей части ст. 19 УК и норме Особенной
части, предусматривающей ответственность за это преступление.

Организаторы преступной группы и пособники, поддерживающие ее
функционирование и обеспечивающие безопасность, отвечают за все
преступления, совершенные участниками группы, если они входили в цели ее
существования и охватывались их умыслом (прямым или косвенным) и их
действия квалифицируются непосредственно по статье Особенной части УК
без ссылки на ст. 19.

Как уже говорилось, степень общественной опасности во многом
определяется также и влиянием обстоятельств объективного или
субъективного характера, которые могут как находиться в составе
преступления (в виде квалифицирующих признаков, включенных в состав),
так и выходить за рамки состава (в виде обстоятельств, отягчающих либо
смягчающих ответственность, предусмотренных в Общей части УК Украины).
Учет обстоятельств объективного и субъективного характера, отягчающих
либо смягчающих ответственность, имеет важное значение для
индивидуализации наказания соучастникам.

Обстоятельства объективного и субъективного характера, относящиеся к
самому общественно опасному деянию, должны быть вменены всем участникам
организованной преступной группы, если, конечно, они охватывались их
умыслом. Например, совершение разбойного нападения с проникновением в
жилище должно быть вменено всем участникам организованной преступной
группы, если охватывалось их умыслом.

Обстоятельства, усиливающие или смягчающие ответственность, однако
относящиеся не к совершенному группой преступлению, а к личности
виновного, должны вменяться лишь тому соучастнику, на стороне которого
они находятся. При этом не имеет значения, сознаются или не сознаются
эти обстоятельства остальными соучастниками. Так, например, соучастнику
может быть известно, что организатор преступления признан судом особо
опасным рецидивистом. Однако это обстоятельство влияет на
ответственность лишь того лица, к которому оно относится, а не остальных
соучастников. Такое решение данного вопроса объясняется тем, что данные
обстоятельства относятся не к составу преступления, а к личности их
носителя, в связи с чем не должны оказывать влияние на ответственность
остальных участников.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

А. Н. Трайнин вопрос о влиянии таких обстоятельств на ответственность
остальных соучастников во всех случаях решал в зависимости от осознания
либо неосознания ими этих обстоятельств. “Идет ли речь об объективных
обстоятельствах (хищение в крупных размерах) или об обстоятельствах
субъективных (повышенная ответственность военнослужащего), ответ один:
если соучастник сознавал отягчающий элемент состава, он отвечает, если
не осознавал – не отвечает” (Трайнин А.Н. Общее учение о составе
преступления. М., Госюриздат.1957.С.268).

По мнению Ф. Г. Бурчака соучастникам могут быть вменены в вину все
охватываемые их сознанием объективные обстоятельства, относящиеся к
выполненному исполнителем составу преступления, а также обстоятельства,
относящиеся к личности исполнителя и влияющие на квалификацию его
преступления в сторону усиления ответственности. Обстоятельства же,
относящиеся к личности исполнителя и влияющие на квалификацию его
преступления в сторону смягчения ответственности, на соучастника не
распространяются (Бурчак Ф.Г Учение о соучастии по советскому уголовному
праву. К.: Наук. думка. 1969. С. 211).

Такое решение рассматриваемого вопроса является неубедительным,
поскольку ведет к необоснованному ужесточению уголовной репрессии, что
само по себе недопустимо.

ВЫВОД

Обстоятельства объективного и субъективного характера, относящиеся к
самому общественно опасному деянию, вменяются в ответственность “ всем
соучастникам, если они охватывались их умыслом.

Обстоятельства, усиливающие или смягчающие ответственность, однако
относящиеся к личности виновного, должны вменяться лишь тому
соучастнику, на стороне которого они находятся.

Следующим вопросом, который определяет пределы ответственности за
совместную преступную деятельность, является вопрос о добровольном
отказе соучастников. В уголовном праве под добровольным отказом
понимается окончательный отказ лица от совершения задуманного им и
начатого преступления при наличии сознания возможности причинения
преступного результата. В соответствии со ст. 18 УК Украины лицо,
добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, подлежит
уголовной ответственности лишь в том случае, если фактически совершенное
им деяние содержит состав иного преступления.

Если для индивидуально действующего лица возможность добровольного
отказа от совершения преступления имеется во всех случаях до момента
окончания преступления, то для соучастников при решении этого вопроса
существует ряд ограничений.

Вопрос о возможности добровольного отказа решается в зависимости от
наличия причинной связи между действиями соучастника, отказавшегося от
дальнейшей преступной деятельности, и непосредственным исполнением
преступления.

Добровольный отказ исполнителя, который единолично выполняет объективную
сторону состава преступления, возможен во всех случаях, когда и возможен
добровольный отказ от совершения преступления индивидуально действующего
лица.

Соисполнитель, ранее давший согласие на выполнение объективной стороны
состава преступления, в дальнейшем, но не позднее окончания стадии
приготовления к преступлению, может отказаться от совершения таких
действий, т.е. от ранее данного им обещания. Тем самым он как бы изымает
свое поведение из общей цепи причинности, которая в конечном итоге
приводит к совершению организованной группой преступления. Однако на
стадии покушения на преступление соисполнитель может осуществить
добровольный отказ только путем активных действий, результатом которых
явилось предотвращение совершения преступления другим соисполнителем
(соисполнителями).

Физический пособник, который лишь дал обещание на осуществление
содействия в совершении преступления, однако фактически для его
осуществления ничего не совершивший, имеет возможность на стадии
приготовления к совершению преступления осуществить добровольный отказ
также путем отказа от ранее данного им обещания. Если физический
пособник предоставил орудия либо средства совершения преступления, то на
стадии приготовления к преступлению он может осуществить добровольный
отказ путем изъятия этих орудий или средств у других соучастников. Этими
действиями такое лицо разрывает цепь причинности между совершенным им
лично общественно опасным деянияем и наступлением общественно опасного
результата деятельности организованной преступной группы в целом. В
остальных случаях физический пособник может осуществить добровольный
отказ только путём предотвращения совершения преступления.

Поскольку, между действиями организатора, подстрекателя и
интеллектуального пособника, совершенными на стадии приготовления к
совершению преступления и непосредственным исполнением преступления уже
имеется причинная связь, то добровольный отказ таких соучастников
возможен только в случае, если совершение преступления ими было
предотвращено.

Особо следует остановиться на добровольном отказе участника преступного
сообщества. Как уже отмечалось, характерным для этого вида
организованной преступной группы является перенесение момента окончания
преступления на стадию приготовления к его совершению – такое
преступление является оконченным с момента создания преступного
сообщества.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Вопрос о возможности добровольного отказа участника преступного
сообщества в науке уголовного права является дискуссионным. Так, по
мнению П. Ф. Гришанина, добровольный отказ, полностью исключающий
ответственность, возможен со стороны только тех участников преступных
организаций, создание которых не карается как законченное преступление
(Гришанин П.Ф. Понятие преступной организации и ответственность ее
участников по советскому уголовному праву: Автореф. дис. … канд. юрид.
наук, М., 1951. С. 10). Эту же позицию занимал и М. А. Шнейдер
(Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. М.: ВЮЗИ 1958.
С. 85).

П. И. Гришаев и Г. А. Кригер считают, что процесс подготовки к созданию
преступного сообщества еще не является оконченным преступлением, даже
если момент его окончания перенесен на стадию приготовления к
преступлению. Поэтому на этой стадии субъект, добровольно выбывая из
создаваемого преступного сообщества, может освободить себя от
ответственности в качестве участника преступного сообщества (Гришаев
П.И,, Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. М.: Госюриздат, 1959.
С. 254).

На наш взгляд само по себе создание организованной преступной группы –
преступного сообщества – не является мгновенным совершением
преступления. Оно представляет собой определенный процесс по подбору
участников группы, выработке целей ее существования, планированию
преступной деятельности и т.п. Поэтому на этой стадии добровольный
отказ, дающий основание для освобождения от уголовной ответственности,
возможен.

С момента же окончания создания преступного сообщества (банды,
преступной группировки осужденных в местах лишения свободы, незаконного
военизированного формирования или группы) преступление является
оконченным, а следовательно, сложность добровольного отказа исключается.

Вместе с тем в целях активизации борьбы с преступлениями, совершаемыми
организованными группами, считаем необходимым в нормах Особенной части
УК Украины-ст.69 и 691,устанавливающих ответственность за совершение
преступлений преступным сообществом, предусмотреть освобождение от
уголовной ответственности лица, вступившего в такое сообщество, но не
принимавшего участия в совершении им преступлений, при условии, что
такое лицо добровольно заявило органам власти о своем участии в
сообществе и содействовало его разоблачению. Заметим, что такое решение
в 1876 УК уже принято.

ВЫВОД

Добровольный отказ при соучастии в преступлении может быть осуществлен:

путем предотвращения совершения преступления остальными соучастниками;

исполнителем – путем отказа от совершения преступления;

физическим пособником, предоставившим орудия или средства совершения
преступления – путем изъятия этих предметов у остальных соучастников.

Следующим вопросом, который необходимо рассмотреть в настоящем разделе,
является вопрос о провокации преступления. На практике встречаются
случаи, когда лицо склоняется к совершению преступления с целью
последующего его разоблачения.

Отметим, что проблема ответственности провокатора в уголовном праве не
является новой. Еще русские ученые-криминалисты конца XIX – начала XX
века писали: “Не, подлежит сомнению, что тогда, когда агент-провокатор
определяет свою жертву на учинение преступления, допускает довести до
конца и потом предает ее, то он, агент-провокатор является
подстрекателем и должен нести ответственность подстрекателя. При этом ни
мотивы, ни обязанности службы, ни приказ начальника, ни добросовестное
заблуждение не могут спасти агента-провокатора от уголовной
ответственности в тех случаях, когда по характеру своей деятельности он
является подстрекателем” (Мелентович П.И., Муравьев Н.К. Законы о
политических и общественных преступленняя. Практический комментарий.
Спб., 1910. С. 8З).

С таким мнением нельзя не согласиться. Совпадение мотивов и целей при
соучастии в преступлении не является его обязательным признаком, а
поэтому склонение другого лица к совершению преступления с целью
последующего его разоблачения является соучастием в виде
подстрекательства. Уголовным правом Украины предусмотрен социальный
состав – провокация взятки ст.167 УК. В остальных случаях действия
провокатора должны квалифицироваться по той же статье Особенной части,
что и действия исполнителя, но с применением ч.5 ст. 19 УК.

ВЫВОД

Провокация преступления, т.е. склонение другого лица к совершению
преступления с целью последующего его разоблачения, представляет собой
соучастие в виде подстрекательства к совершению преступления.

И, наконец, последний вопрос, который необходимо рассмотреть при
определении пределов уголовной ответственности за соучастие в
преступлении, является вопрос об ответственности за эксцесс исполнителя.

Ранее говорилось, что деяния, совершенные каждым из соучастников, должны
находиться в необходимой причинной связи с наступлением общественно
опасного результата, непосредственно причиняемого действиями
исполнителя.

В реальной действительности вполне возможны случаи, когда
непосредственный исполнитель при совершении преступления выходит за
рамки достигнутого соучастниками соглашения – выполняет такие действия,
которые не охватывались ни прямым, ни косвенным умыслом остальных
соучастников, а, следовательно, не могут вменяться в ответственность
остальным соучастникам.

Если совершенное исполнителем преступление является однородным с
планированным остальными соучастниками количественный эксцесс (например,
совершение вместо кражи разбойного нападения, вместо хищения в крупных
размерах хищения в особо крупных размерах), то остальные соучастники
должны нести ответственность за совершение оконченного преступления,
которое охватывалось их умыслом.

Если же в действиях исполнителя имел место качественный эксцесс, т.е.
либо планируемое преступление вовсе не было совершено, а исполнитель
совершил иное преступление (например, вместо кражи изнасилование), либо
помимо планируемого было совершено еще одно разнородное с ним
преступление, то остальные соучастники в первом случае несут
ответственность за покушение на совершение планируемого ими
преступления, а во втором – лишь за то оконченное преступление, которое
охватывалось их умыслом.

ВЫВОД

Под эксцессом понимается совершение исполнителем такого преступного
деяния, которое выходит за пределы соглашения, достигнутого
соучастниками, при условии, что его совершение не охватывалось ни
прямым, ни косвенным умыслом остальных соучастников. За эксцесс
исполнителя остальные участники уголовной ответственности не несут.

* * *

Подводя итоги сказанному, следует сформулировать предложения по
совершенствованию уголовного законодательства Украины об ответственности
за соучастие в преступлении.

Во избежание различных толкований понятия соучастия в преступлении, на
наш взгляд, ч.1 ст. 19 УК Украины необходимо дополнить указанием на
умышленный характер самого совершаемого преступления, изложив ее в
следующей редакции:

“Соучастием признается умышленное совместное участие двух или более лиц
в совершении умышленного преступления”.

Обеспечение эффективной борьбы с преступностью требует расширения
понятий отдельных видов соучастников. Поэтому считаем необходимым:

дополнить понятие организатора преступления указанием на то, что им
также признается и лицо, создавшее организованную преступную группу либо
руководившее ею, изложив ч.4 ст. 19 УК в такой редакции: “Организатором
признается лицо, которое организовало совершение преступления либо
руководило его совершением, а также лицо, которое создало организованную
преступную группу либо руководило ею”;

предусмотреть в законе, что перечень способов совершения пособничества
не является исчерпывающим, дополнив ч.6 ст. 19 УК словами: “а также
иными способами содействовало совершению преступления”.

Требует законодательного закрепления в Общей части УК совершение
преступления организованной группой лик. Произведенный анализ позволяет
сделать вывод о необходимости дополнения УК Украины статьей 191
следующего содержания:

“Статья 191. СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ОРГАНИЗОВАННОЙ ГРУППОЙ

Преступление признается совершенным организованной группой, если оно
было совершено двумя или более лицами, предварительно сорганизовавшимися
в устойчивую группу для совместного совершения одного или нескольких
преступлений.

Организаторы преступной группы и пособники, поддерживающие ее
функционирование и обеспечивающие безопасность, отвечают за все
преступления, совершенные участниками группы, если они входили в цели ее
существования и охватывались их умыслом.

Остальные участники организованной преступной группы отвечают лишь за те
преступления, в совершении которых они принимали участие”.

Бурчак Ф. Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. К.:
Наук. думка, 1969.

Бурчак Ф. Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые
проблемы. К.: Вища шк., 1986.

Быков В. М. Преступная группа: криминалистические проблемы. Ташкент:
Изд-во “Узбекистан”, 1991.

Галиакбаров Р. Р. Групповое преступление. Постоянные и переменные
признаки. Свердловск: Изд-во Свердл. юрид. ин-та, 1973.

Галиакбаров Р. Р. Квалификация групповых преступлений. М.: Юрид. лит.,
1980.

Галиакбаров Р. Р. Совершение преступления группой лиц. Омск: Изд-во Ом.
высш. шк. Милиции, 1980.

Гришаев Н. И., Кригер Г. А. Соучастие по советскому уголовному праву.
М.: Госюриздат, 1959.

Гуров А. И. Профессиональная преступность. Прошлое и современность. М.:
Юрид. лит., 1990.

Джекебаев У. С. Соучастие в преступлении: Криминологические и
уголовно-правовые проблемы. Алма-Ата: Наука, 1981.

Зелинский А. Ф. Соучастие в преступлении: Лекция. Волгоград: Высш.
следств. шк. МВД СССР, 1971.

Иванов Н. Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве
(онтологический аспект). Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1991.

Ковалев М. И. Соучастие в преступлении: В 2-х ч. Свердловск: Изд-во
Свердл. юрид. ин-та. Ч. 1. Понятие соучастия, 1960, Ч. 2. Виды
соучасников и формы участия в преступной деятельности, 1962.

Самонов А. П. Психология преступных групп. Пермь: Пермское книжное
издат., 1991.

Солнарж В. Соучастие по уголовному праву Чехословацкой Социалистической
Республики. М.: Изд-во иностр. лит., 1962.

Тельнов П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М.: Юрид.
лит., 1974.

Трайнин А. Н. Учение о соучастии. М.: Юриздат, 1941.

Угрехелидзе Н. Г. Криминологическая характеристика соучастия в
преступлении. Тбилиси: Мецниереба, 1975.

Шнейдер М. А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву.
М.: ВЮЗИ, 1958.

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter

Похожие документы
Обсуждение

Ответить

Курсовые, Дипломы, Рефераты на заказ в кратчайшие сроки
Заказать реферат!
UkrReferat.com. Всі права захищені. 2000-2020