.

Братусь С.Н. 1963 – Предмет и система советского гражданского права (книга)

Язык: украинский
Формат: книжка
Тип документа: Word Doc
2 35376
Скачать документ

Братусь С.Н. 1963 – Предмет и система советского гражданского права

ОГЛАВЛЕНИЕ

TOC \o “1-1” \u ВВЕДЕНИЕ PAGEREF _Toc67161018 \h 2

Глава I ПОНЯТИЕ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ PAGEREF _Toc67161019 \h 3

Глава II ИМУЩЕСТВЕННЫЕ И ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ОТНОШЕНИЯ PAGEREF
_Toc67161020 \h 17

Глава III ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ, РЕГУЛИРУЕМЫЕ СОВЕТСКИМ ГРАЖДАНСКИМ
ПРАВОМ PAGEREF _Toc67161021 \h 23

Г л а в а IV ЛИЧНЫЕ НЕИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ, РЕГУЛИРУЕМЫЕ
СОВЕТСКИМ ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ PAGEREF _Toc67161022 \h 36

Глава V ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ГРАЖДАНСКОПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ PAGEREF
_Toc67161023 \h 44

Глава VI СМЕЖНЫЕ С ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ ОТРАСЛИ СОВЕТСКОГО ПРАВА
PAGEREF _Toc67161024 \h 52

Глава VII ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА PAGEREF
_Toc67161025 \h 63

Глава VIII ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА PAGEREF
_Toc67161026 \h 67

Глава IX ТЕОРИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ПРАВА И ЕЕ КРИТИКА PAGEREF _Toc67161027
\h 72

Глава X СИСТЕМА СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА PAGEREF _Toc67161028
\h 81

ВВЕДЕНИЕ

Приступая к изучению советского гражданского права, следует установить,
какие общественные отношения оно регулирует, иначе говоря, определить,
что является его предметом.

Советское гражданское право — самостоятельная отрасль

советского права. Марксистско-ленинская юридическая наука исходит из
того, что в основе разграничения отраслей права и, следовательно,
системы советского права лежит разграничение различных общественных
отношений, являющихся предметом правового регулирования. Гражданское
право, как и другие отрасли советского права, имеет свой самостоятельный
предмет — определенный круг общественных отношений. Предметом
гражданскоправового регулирования в СССР является определенная область
имущественных отношений и связанных с ними личных неимущественных
отношений социалистического общества. В своем подавляющем большинстве
советские цивилисты и до принятия Основ гражданского законодательства
считал» предметом гражданского права те имущественные отношения,,
которые складываются в связи с наличием в социалистическом: обществе
товарного производства особого рода.

Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик,
введенные в действие с 1 мая 1962 г., подтверждают эту характеристику
предмета советского гражданского права. В преамбуле закона указано, что
советское гражданское законодательство регулирует «имущественные
отношения, обусловленные использованием товарно-денежной формы в
коммунистическом строительстве, и связанные с ними личные неимуг
щественные отношения».

Разумеется, не все имущественные отношения в СССР, регулируемые
гражданским правом, имеют эквивалентно-возмезд-

ный либо просто возмездный характер, являются товарными отношениями.
Достаточно указать на отношения, вытекающие из безвозмездного
предоставления имущества в пользование, на отношения дарения и др. Но
основной и определяющей категорией гражданекоправовых отношений
выступают воз-мездные, товарно-денежные отношения.

Поэтому участники регулируемых гражданским правом имущественных
отношений находятся в равном положении по отношению друг к другу.
Равенство сторон в гражданских имущественных правоотношениях —
юридическое выражение эквивалентности товарно-денежных отношений и
имущественной обособленности участников как этих, так и других
регулируемых гражданским правом отношений.

Участниками имущественных отношений, регулируемых нормами советского
гражданского права, являются граждане как личные собственники предметов
потребления, приобретаемых как товары за деньги, получаемые гражданами в
качестве вознаграждения за их труд, государственные предприятия,
колхозы, иные кооперативные и общественные организации. Харак-терная
черта имущественных отношений, складывающихся между государственными
предприятиями, в том, что они развиваются внутри единого фонда
государственной социалистичес-кой собственности.

– Таким образом, в круг отношений, регулируемых советским гражданским
правом, входят имущественные отношения: а) социалистических организаций
(государственных, кооперативных, общественных) между собой; б) граждан с
социалистическими организациями; в) граждан между собой (ст. 2 Основ
граж-далекого законодательства). Кроме того, советское гражданское право
регулирует имущественные отношения, возникающие в связи с совершением
операций по внешней торговле.

Личные неимущественные отношения, регулируемые советским гражданским
правом, по сравнению с имущественными отношениями занимают пока
незначительное место. К ним относят не имеющие имущественного содержания
отношения, которые связаны с определенной общественной оценкой таких
неотделимых от человеческой личности или организации благ, как честь и
достоинство, а также с таким свойством, индивидуализирующим результаты
интеллектуального творчества личности, как авторство. Отношения,
возникающие в связи с пользованием этими благами и осуществлением
основанных на них интересов, в ряде случаев соединены с имущественными
отношениями. Так, например, авторство, т. е. признание данного лица
создателем художественного или научного произведения либо создателем
изобретения, является предпосылкой имущественных прав автора: права на
получение вознаграждения — гонорара от издательства, вознаграждения за
.применение изобретения в народном хозяйстве и т. д. Но в авторском и
изобретательском праве личные неимущественные права могут иметь и
самостоятельное значение.

Гражданское законодательство по общему правилу регулирует те личные
неимущественные отношения, которые связаны с имущественными. Кроме того,
в случаях, предусмотренных законом, гражданское право регулирует также и
иные личные неимущественные отношения (ст. 1 Основ). Такой случай
предусмотрен самими Основами: это гражданскоправовая защита чести и
достоинства гражданина или социалистической организации (ст. 7 Основ).

Научное познание предмета гражданского права, т. е. того круга
общественных отношений, которые им регулируются, имеет в настоящее время
особенно актуальное значение в связи с поставленной в Программе КПСС
задачей дальнейшего расширения использования товарно-денежных отношений
в коммунистическом строительстве. Наряду с этим четкое отграничение
гражданского права от других смежных с ним отраслей советского права
позволит установить и пределы распространения гражданскоправовой формы
регулирования имущественных и личных неимущественных отношений в период
развернутого строительства коммунистического общества в нашей стране.

Гражданское право является частью системы советского права. Но, как и
всякая другая отрасль права, оно имеет свою систему, т. е. внутренне
разделяется на определенные части.

отражающие объективно существующее распределение (расчленение)
отношений, им регулируемых, на отдельные подвиды.

Научное познание объективно существующей системы гражданского права
важно не только для теории, но и для практики. Оно помогает
законодателю: установить надлежащее место для норм, издаваемых им
(подвести эти нормы под определенные гражданскоправовые институты), в
особенности при таком коренном обновлении гражданского законодательства,
каким является кодификация; обеспечить правильный выбор способа
регулирования отношений, подпадающих под тот или иной институт, а также
согласованность и взаимозависимость различных частей гражданского
кодекса и гражданского законодательства в целом, обозримость, устранение
повторений и т. д.

Вопросы системы гражданского права приобретают сейчас особое значение в
связи с подготовкой проектов новых гражданских кодексов союзных
республик, которые будут приняты в соответствии с Основами гражданского
законодательства. Этим вопросам посвящена самостоятельная глава в
настоящей работе.

Глава I ПОНЯТИЕ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ

Имущественные оношения, обусловленные использованием товарно-данежной
формы,— это главный и решающий предмет гражданскоправового
регулирования. Для того чтобы определить, какие общественные отношения
являются имущественными и какие из этих имущественных отношений
регулируются гражданским правом, необходимо раскрыть содержание понятия
имущественных отношений, выяснить их место и роль в
социально-экономической структуре социалистического общества.

1. Во всяком обществе имущественные отношения тесно связаны с
производственными отношениями, составляющими его базис. Классическая
характеристика производственных отношений содержится в предисловии к «К
критике политической экономии» Маркса. «В общественном производстве
своей жизни,— писал К.Маркс,— люди вступают в определенные, необходимые,
от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые
соответствуют определенной ступени развития их материальных
производительных сил».

В. И. Ленин, говоря о материальных, производственных отношениях,
подчеркивал, что они складываются помимо воли и сознания человека, как
результат (форма) деятельности человека, направленной на поддержание его
существования.

Исходя из этих отправных положений, в литературе указывают, что
производственные отношения в широком смысле слова охватывают все формы
экономических отношений между людьми. Сюда входят и общественное
разделение труда между городом и деревней, отношения обмена (в том числе
купли-продажи), способы распределения общественного дохода. Но из всей
совокупности производственных отношений, образующих экономическую
структуру общества, основным, определяющим все другие отношения,
является отношение людей к средствам производства, формы соединения
производителей со средствами производства, а значит, и формы
собственности. Поэтому формы собственности, отношение людей к средствам
производства определяют положение людей и различных социальных групп, их
взаимоотношения, связанные с обменом их деятельностью, способом
распределения продуктов.

Такая характеристика производственных отношений означает, что в них не
входят отношения технического разделения труда, т. е. трудовой
кооперации людей, совместно работающих в одном производственном
коллективе. Производственные отношения в марксистской литературе обычно
рассматривались как общественно- производственные отношения и отделялись
от производственно-технических отношений. Однако в последние годы в
советской литературе по историческому материализму имели место попытки
расширить содержание производственных отношений путем включения в них и
отношений технической кооперации на предприятии. При этом
общественно-производственные отношения, составляющие экономический базис
общества, именуют первой стороной производственных отношений. Второй же
стороной производственных отношений считают отношения, связанные с
разделением труда между непосредственными производителями, в частности,
отношения между инженерно-техническими работниками и рабочими, отношения
между рабочими и т. д. При этом правильно указывается, что отношения,
связанные с разделением труда между непосредственными производителями,
не безразличны к первой или главной стороне производственных отношений.

Но нет никакого сомнения в том, что отношения технической кооперации
труда (производственно-технические отношения) не являются имущественными
отношениями. Имущественные отношения— категория, связанная с категорией
общественно-производственных отношений. Имущественные отношения — это
прежде всего отношения между собственниками или отношения, связанные с
собственностью. Поэтому понятие имущественных отношений может быть
раскрыто лишь в связи с анализом понятия общественно-производственных
отношений, кото-рые мы в дальнейшем будем называть просто
производственными отношениями.

2. Классическое положение марксизма, что производственные отношения во
всяком обществе существуют объективно, независимо от воли людей, тесно
связано с тем, что в любом обществе складывается объективно-необходимая
цепь событий, независимая от нашего общественного сознания, не
охватываемая им полностью никогда. Это,положение относится не только к
антагонистическим общественным формациям, оно действует и при
социализме. Сознательное строительство новой экономики в
социалистическом обществе, предвидение на основе познаваемых
закономерностей его развития необходимости совершенствования данных
производственных отношений не устраняет объективности их существования,
но устраняет стихийность экономического развития. Производственные
отношения, как известно, являются объективными, не зависящими от воли
людей, во-первых, потому, что каждый участник общественного
производства, вступая в него, вынужден считаться с теми предпосылками и
условиями, которые даны всем предшествующим развитием общества,
приспосабливаться к этим условиям, и, во-вторых, потому, что участники
производства не могут предвидеть всех общественных результатов их
деятельности.

3. Но люди, вступающие в производственные отношения, одарены сознанием,
волей. Каждый преследует определенные цели. История делается людьми.
Поэтому каждое отдельное действие человека, составляющее содержание
конкретного отношения, из которого лишь в конечном счете складываются
независимые от воли действующего результаты,— это сознательное, волевое,
целеустремленное действие. Нельзя противопоставлять субъективное
объективному. «Сознательная деятельность людей зависит от объективных
обстоятельств их жизни и вместе с тем она же их изменяет». Это означает,
что объективные условия и деятельность людей надо рассматривать в их
взаимодействии. «Закономерный ход событий, в котором участвуют люди,
осуществляется не помимо, а через посредство воли людей, не помимо, а
через посредство их сознательных действий». Это положение в полной мере
применимо к объяснению процесса формирования производственных отношений.
.„Правильно было отмечено Н. Г. Александровым, что всякое конкретное
экономическое отношение, как отношение между отдельными лицами,
составляя единичное звено в цепи экономического развития, которая в
целом является необходимой, независимой от воли людей, представляет
собой как данное индивидуализированное отношение неразрывное •единство
материального содержания и волевого опосредство-вания .

Производственные отношения как объективные, материальные отношения — это
определенный результат общественно-производственной деятельности людей.
Этот результат, однако, возникает вследствие волевых актов людей и
потому не может быть оторван от этих актов, от их поведения. Нельзя не
согласиться с утверждением немецкого юриста Рольфа Шюсселера, что
материальные общественные отношения проявляются на поверхности как
взаимные действия отдельных участников, т. е. как волевые отношения,
хотя они в своей основе, в своей сущности — объективные отношения.
Налицо, следовательно, диалектическое единство объективного и
субъективного, общего и отдельного, общественного и индивидуального.
Материальные общественные отношения существуют как единство
объективно-обусловленных отношений и внешних связей, обусловленных
индивидуальными волевыми актами их участников. «Идет ли речь об
общественных трудовых отношениях, или об отношениях ‘обмена, или об
отношениях собственности, они всегда выступают в их реальном
существовании как волевые отноше- , ния участвующих в них субъектов».
Через внешние связи, т. е. через волевые отношения, проявляется
объективная закономерность, т. е. те предпосылки или готовые условия, с
которыми встречаются люди, вступающие в процесс общественного
производства, а также те результаты, которые возникают из их
деятельности независимо от их воли.

Охарактеризованные выше, волевые отношения – необходимый момент или
форма проявления материальных, отношений.Вместе с тем волевые отношения
как экономические акты нельзя считать идеологическими, если исходить из
того, что идеологические явления отражают и выражают различные
виды коллективного, общественного (классового, народного и т. д.)

сознания. А именно из этого надо исходить, имея в виду, что
производственные отношения — это отношения материальные. Поэтому
конкретные волевые экономические акты (например,

акты обмена товаров), будучи проявлением и вместе с тем
источником формирования производственных отношений данного
общества, должны рассматриваться как их необходимый элемент, а не как
идеологические отношения.

4. В работах некоторых советских юристов правильно указывается,
что производственные отношения -возникают в процессе сознательной
волевой деятельности людей, хотя как пред-

посылка и результат этой деятельности независимы от сознания людей. Но
вместе с тем отдельные авторы полагают, что эти акты и возникающие из
них отношения являются волевыми идеологическими отношениями. На этой
позиции, например, стоит М. П. Карпушин, который пришел к выводу, что
объектом правового регулирования выступают волевые идеологические
отношения в сфере хозяйства, отражающие экономические ,
(производственные) отношения .

Верно, что предметом правового регулирования являются волевые отношения,
что правовое отношение — это урегулированное правом волевое отношение.
Но М. П. Карпушин не прав, полагая, что все волевые отношения, в том
числе и те, которые складываются в сфере общественного производства,—
это идеологические отношения и что поэтому нет принципиальной разницы
между волевыми отношениями, санкционированными государством посредством
юридических норм (правоотношениями) и волевыми отношениями людей, не
санкционированными этими нормами. Хотя М. П. Карпушин и подчеркивает
неразрывную связь базисных и волевых (в сфере хозяйства) отношений, он
одновременно и разъединяет их, считая волевые экономические акты
идеологическими.

Идеологическими волевые отношения, обслуживающие сферу производства
материальных благ, становятся лишь тогда,, когда они преломятся через
коллективное сознание, через волю господствующего класса . Как известно,
эта воля, поскольку она направлена на закрепление отношений, поддержание
которых обеспечивается возможностью государственного принуждения,
становится непосредственным источником правовых норм. Материальное
содержание отражено в волевом экономическом отношении, ибо оно опирается
на существующие вне сознания людей условия и результаты
общественно-производственной деятельности людей; вместе с тем
воспроизводство и изменение этих условий и результатов невозможно вне
сознательных действий людей.

Какие выводы можно сделать из сказанного для выяснения соотношения права
и экономики?

Мы утверждаем, что воздействие на поведение участников, общественного
производства — это в конечном счете воздействие на производственные
отношения, ибо тем самым осуществляется воздействие на итог, объективный
результат деятельности участников. Этот результат, в свою очередь,
определяет поведение тех, кто вступает в общественный процесс
производства. Юридические нормы устанавливают рамки поведения людей,
или, что означает то же самое, регулируют это поведение в соответствии с
интересами господствующего в данном обществе класса. Право, регулируя
поведение людей, воздейству–ет на их волю и тем самым оказывает
воздействие на производственные отношения, закрепляет и развивает их в
том направлении, которое обеспечивает сохранение, упрочение и развитие
данного общества.

Но если право и иные виды надстроечных явлений воздействуют на
производственные отношения, рассматриваемые как начальное (исходное)
условие и как результат (итог) общественно-производственной деятельности
людей, не непосредственно, а путем регулирования поведения людей в их
индивидуальных конкретных отношениях, можно ли поставить знак равенства
между имущественными отношениями и производственными отношениями? Так,
например, акт распоряжения имуществом — это несомненно имущественное
отношение. Но можно ли отдельный акт купли-продажи, совершенный двумя
конкретными лицами, акт сдачи в аренду вещи или акт дарения считать
производственным отношением? Чтобы ответить на этот вопрос, надо
установить содержание понятия имущественных отношений.

5. Основоположники марксизма рассматривали имущественные отношения _в
двояком смысле, в двух аспектах. В одних •случаях Маркс и Энгельс,
говоря “об отношениях собственности (имущественных отношениях), имеют в
виду производственные отношения, ,в других — рассматривают их как
юридическое выражение производственных отношений. В «Нищете философии»
Маркс указывает на то, что «определить буржуазную собственность— это
значит не что иное, как дать описание всех общественных отношений
буржуазного производства». В письме к Швейцеру от 24 января 1865 г.
Маркс различает отношения собственности как производственные отношения и
как юридическое выражение последних, говоря, что на вопрос о то, что
такое буржуазная собственность, «можно было ответить только критическим
анализом «.политической экономии», обнимающей совокупность этих
отношений собственности не в их юридическом выражении как волевых
отношений, а в их реальной форме, т. е. как производственных отношений»
.

В знаменитом предисловии к «К критике политической экономии», в котором,
как известно, в сжатом виде была сформулирована суть материалистического
понимания истории развития общества, Маркс писал: «На известной ступени
своего развития материальные производительные силы общества приходит в
противоречие с существующими производственными отношениями, или — что
является только юридическим выражением этого — с отношениями
собственности, внутри которых они до сих пор развивались». Очевидно, что
здесь отношения собственности (имущественные отношения) рассматриваются
не как производственные отношения, а как юридическая форма выражения
этих отношений. Этой неоднозначности понятия отношений собственности,
точнее, рассмотрению Марксом и Энгельсом этих отношен? и в различных
аспектах — экономическом и юридическом недостаточно уделяют внимание
авторы, исследующие понятие экjномического базиса и его соотношение с
правовой надстройкой. В результате отношения собственности
(имущественные отношения) нередко отождествляются с производственными
отношениями и вместе с тем рассматриваются как юридическая, форма этих
отношений. При этом забывают, что производственные отношения включают в
себя экономические отношения собственности, но не исчерпываются ими.

Свидетельством недостаточной ясности в определении природы
собственности, имущественных отношений и их места в системе
производственных отношений могут быть, например, высказывания,
содержащиеся в монографии М. В. Колганова «Собственность в
социалистическом обществе». М. В. Колганов считает, что имущественные
отношения людей ничем не отличаются от их производственных отношений,
что «марксизм рассматривает собственность как присвоение средств
производства и других материальных благ и одновременно как совокупность
имущественных или, что то же, производственных отношений людей, которые
складываются на этой основе».„Таким образом, но мнению М. В. Колганова,
собственность, присвоение производственные отношения, имущественные
отношения — это однозначные категории. Авторы книги «Исторический
материализм», характеризуя господствующую форму собственности как основу
данного способа производства, утверждают, что форма собственности — это,
«употребляя юридическое выражение, имущественные отношения». Что хотели
сказать авторы, неясно: то ли, что имущественные отношения—юридический
синоним, то ли, что они юридическое выражение производственных
отношений.

Мы не можем согласиться ни с М. В. Колгановым и другими авторами,
ставящими зна-к равенства между собственностью и производственными
отношениями и отождествляющими эти отношения с имущественными, ни с
теми, кто рассматривает имущественные отношения как юридические
отношения.

Несомненно, что собственность в экономическом смысле в определенной
исторически обусловленной ее форме является составной и основной частью
производственных отношений. Но нельзя отождествлять собственность со
всей совокупностью Производственных отношений. Поэтому, задача
заключается в том, чтобы раскрыть содержание собственности, в
зкономическим смысле как явления, не тождественного всей совокупности
производственных отношений и отличного от права собственности.
Подчеркивая примат экономики над правом, Маркс указывал на то, что вещь
«’Становится вещью, действительной собсгвенностью, только в процессе
общения и независимо от права». Маркс здесь имел в виду частную
собственность и хотел оказать, что не право создает частную
собственность, что она возникает в связи с определенным уровнем развития
общественного производства. Маркс указывает здесь на генезис частной
собственности. Она возникает в процессе общественного разделения труда
как результат этого разделения и его выражение. Поэтому Маркс приходит к
выводу, что «разделение труда и частная собственность, это —
тождественные выражения: в одном случае говорится по отношению к
деятельности то же самое, что в другом — по отношению к продукту
деятельности». Право лишь санкционирует то, что уже стало фактом, что
возникло в процессе экономического развития общества. Разумеется, после
того, как право возникло, оно, как и всякое надстроечное явление,
приобретает относительную самостоятельность в своем развитии и оказывает
обратное влияние на развитие экономики, в частности, содействует
претворению возможностей, обусловленных экономическим развитием, в
действительность.

Люди не могут обмениваться вещами в товарном обществе, не
признавая друг друга собственниками обмениваемых вещей, независимо от
того, признано это законом или нет. Общеизвестно классическое
высказывание Маркса по этому вопросу во второй главе первого тома
«Капитала». Характеризуя предпосылки обмена товаров, Маркс говорит:
«Товары не могут сами отправляться на рынок и обмениваться… Чтобы
данные вещи могли относиться друг к другу как товары, товаровладельцы
должны относиться друг к другу как лица, воля которых распоряжается
этими вещами». Поэтому, указывает далее Маркс, товаровладельцы «должны
признавать друг в друге частных собственников. Это юридическое
отношение, формой которого является договор,— все равно, закреплен ли
он законом или нет,— есть волевое отношение, в котором отражается
экономическое отношение. Содержание этого юридического, или волевого,
отношения дано самим экономическим отношением».

Это высказывание Маркса обычно приводится в обоснование волевого
характера юридического отношения, опосредствующего акт обмена. Но, как
уже отмечалось нами ранее, слова Маркса надо понимать не в том смысле,
что при каждом акте обмена между товаровладельцами вновь и вновь
совершается взаимный психологический акт признания ими друг друга
частными собственниками, а в том, что такое признание уже молчаливо
предполагается независимо от того, способен или не способен тот или иной
индивид к волевому акту. Поэтому, продолжая характеристику акта обмена
как волевого отношения, Маркс в дальнейшем подчеркивает, что люди должны
молчаливо относиться друг .к другу как к частным, собственникам для.
того, чтобы отчуждение стало взаимным .

Могут, однако, сказать, что Маркс в приведенном выше высказывании
рассматривает акт обмена, основанный на взаимном молчаливом признании
каждого из его участников собственником обмениваемой им вещи, как
юридическое отношение ,

Для того чтобы раскрыть ход рассуждений Маркса о соотношении
экономического акта обмена и его юридической формы, а в связи с этим о
понятии частной собственности в товарном обществе, необходимо обратиться
к не менее важному высказыванию Маркса в замечаниях на книгу буржуазного
экономиста Адольфа Вагнера. Здесь Маркс, комментируя упомянутое место из
первого тома «Капитала», пишет: «При анализе товарного обращения я
показал, что при товарном обмене обменивающиеся лишь молчаливо признают
друг друга равными личностями и собственниками обмениваемых ими благ;
они делают это уже тогда, когда они предлагают друг другу свои блага и
совершают покупку. Это фактическое отношение, возникающее лишь благодаря
самому обмену и в обмене, получает позднее правовую форму в виде
договора и т. д.; но эта форма не создает ни своего содержания, обмена,
ни существующих в ней отношений лиц друг к другу, а наоборот» .

В третьем томе «Капитала» Маркс не менее четко обращает внимание на то,
что экономические акты — это волевые акты,, получающие свое выражение в
соответствующих юридических формах. «Справедливость сделок,
совершающихся между агентами производства,— пишет он,— основана на том,
что эти •сделки как естественное следствие вытекают из отношений
производства. Юридические формы, в которых проявляются эти экономические
сделки как волевые действия участников, как выражения их общей воли и
как обязательства, к выполнению которых каждую из сторон принуждает
государство,— эти юридические формы, будучи только формами, не могут
сами определить этого содержания сделок. Они только выражают его».

Для того чтобы обмен вещами был осуществлен, надо, чтобы каждый
товаровладелец рассматривал не только другого, но и с е б я в качестве
собственника вещи, т. е. необходимо, чтобы он относился к вещи как к
своей, независимо от того, признано это законом или нет. Право лишь.,
санкционирует эти отношения, когда они станут типичными, повторяющимися,
т. е. право — это официальное признание фактически сложившихся
отношений.

. .Непосредственное содержание права собственности составляют волевые
отношения, потому что волевые экономические акты — необходимая форма
движения производственных отношений. Но тем самым право является формой
выражения экономических отношений как отношений
общественно-производственных. На это неоднократно указывали классики
марксизма. Следовательно, в праве, как в специфическом идеологическом
общественном отношении, т. е. в таком, которое возникло как продукт воли
господствующего класса, закрепляется то поведение, которое необходимо
для существования и развития господствующих в данном обществе
производственных отношений.

6. Различный уровень развития производительных сил и связанные с этим
различные формы общения людей в процессе производства материальных благ,
т. е. различные способы производства, определяют различные формы
собственности. Собственность— это общественное отношение. Но нельзя
отождествлять производственные отношения с собственностью. Собственность
— это часть производственных отношений, их ядро. Равным образом нельзя
собственность отождествлять с присвоением, если его понимать как обмен
веществ между человеком и природой. Собственность как экономическая
категория, как определенная исторически сложившаяся форма есть усло-вие
присвоения предметов природы, т. е. производства, осуществляемого в
определенной общественной форме.

Если Маркс называет тавтологией утверждение, что собственность
(присвоение)—это условие производства, то лишь потому, что присвоение он
здесь понимает как процесс производства, как обмен веществ между
человеком и природой, как усвоение человеком предметов природы. Ибо в
дальнейшем он говорит о том, что «смешно, однако, делать отсюда прыжок к
определенной форме собственности, например к частной собственности». Как
известно, в классово-антагонистическом обществе присваивают результаты
производства не непосредственные производители, а собственники условий
(средств) производства. Поэтому утверждение, что в основе
производственных отношений каждой общественной формации лежит
соответствующая форма собственности, определяющая другие стороны
производственных отношений, имеет смысл лишь в том случае, если
собственность здесь понимается как вытекающая из данной общественной
организации тр.уда предпосылка воспроизводства этой системь организации
труда и распределения его результатов.

При определении собственности как основного производств венного
отношения надо’исходить из той ее характеристики, которую дает Маркс в
работе «Фермы, предшествующие капиталистическому производству». Он
пишет: «Собственность, поскольку она есть только известное отношение к
условиям производства как к своим (что касается отдельного человека, то
это отношение создано коллективом, объявлено законом и гарантировано им;
следовательно, наличное бытие производителя является бытием в
объективных условиях, принадлежащих ему) осуществляется только через
само производство».

Значит ли это, что Маркс определяет собственность как отношение между
человеком или коллективом людей и вещами? Конечно, нет, хотя, как это ни
странно, в этом упрекают, тех, кто определяет собственность как
отношение индивида или коллектива к средствам производства и к его
результатам (продуктам труда) как к своим.

Та или иная форма собственности выражает собой распределение средств
производства и его результатов между определенными лицами, между
классами. Собственность—это состояние присвоенности материальных благ.
Форма собственности выражает статические моменты, характеризующие данный
способ производства,— начальный и конечный этапы процесса общественного
производства, причем, разумеется, конечный этап снова становится
начальным, ибо процесс воспроизводства материальной жизни продолжается .

Непосредственное производство, распределение, обмен и потребление — это
различные взаимосвязанные стадии единого процесса общественного
производства. Производство — воздействие людей на природу при помощи
орудий труда, совершаемое в определенной общественной форме, т. е. в
зависимости от того, как сочетаются объективные и субъективные факторы
производства, что является определяющим в этом процессе.

Система распределения как в отношении его результатов, так и в отношении
формы обусловливается системой производства. Но, будучи следствием
производства, распределение одновременно выступает по отношению к его
участникам как общественный закон, определяющий их положение в сфере
производства. В этом смысле распределение — наличие средств производства
у одних и отсутствие их у других, наличие средств производства в руках
отдельных коллективов или в руках всего общества — предшествует
производству. Кроме того, указывает Маркс, «если рассматривать целые
общества, то представляется, будто распределение еще с одной стороны
предшествует производству и определяет его в качестве как бы
предэко-номического факта» в таких случаях, например, как раздел земли
завоевателями между собой, при обращении побежденных в рабство, или
когда народ путем революции разбивает крупную земельную собственность на
парцеллы и придает, следовательно, этим новым распределением новый
характер производству . Таким предэкономическим фактором выступает и
национализация средств производства, осуществляемая рабочим классом,
завоевавшим государственную власть и установившим новый способ
производства.

Предэкономическим указанное распределение является в том смысле, что оно
служит основой или предпосылкой для развития нового способа
производства. Но новое распределение обусловлено вызревшим в недрах
старого общества новым способом производства или хотя бы наличием
предпосылок его появления. Следовательно, продолжает сохраняться
зависимость распределения от определенной формы производства.

Таким образом, прежде чем распределение становится распределением
продуктов, оно есть: 1) распределение орудий производства, 2) подведение
индивидов под определенные производственные отношения. Поэтому
распределение продуктов — результат этого распределения, которое
включено в процесс производства и обусловливает его организацию.

Данный Марксом анализ соотношения производства и распределения является
ключом для уяснения природы собственности как формы, в которой находит
свое выражение распределение средств производства и продуктов труда,
если брать это распределение не как процесс, не как динамику, а как
момент статический, как результат процесса распределения, как состояние
присвоенности указанных материальных благ, их принадлежности индивиду
или коллективу.

Распределение, рассматриваемое как начальная и конечная стадия
производства, выступает в сознании тех, в чьих руках находятся
результаты распределения, в виде их отношения к этим результатам
(т. е. к вещам) как к своим. Совершенно ясно, что речь идет не о
робинзонаде. Вне общества, вне общественных связей не было и не может
быть отношения субъекта к вещи как к своей. Поэтому обычно и
говорят, что собственность — это общественное отношение по поводу
вещей — средств производства и продуктов труда. Но это отношение
опосредствуется через отношение к вещи как к своей в силу причин,
описанных выше . Отношение отдельного лица или коллектива к вещи как к
своей неразрывно связано, как уже отмечалось, с молчаливым признанием
этого факта другими лицами. Источники, причины, формы этого
признания коренятся в классовой структуре общества, в способе
производства. Иначе говоря, отношение лиц по поводу вещей и отношение к
вещи как к своей или как к чужой — это две стороны одного и того же
волевого экономического отношения. «Мое» может отличаться от «чужого»,
от «твоего» только в обществе .

7. Разумеется, собственность как составная часть производственных
отношений объективно существует также и вне сознания участников
общественного производства. Государственная собственность,
кооперативно-колхозная собственность, личная собственность в
социалистическом обществе — это существующие вне сознания его членов
отношения. Но в силу изложенных нами причин состояние присвоенности
вещей, отношение к ним как к своим, т. е. волевое отношение, является
необходимым моментом в воспроизводстве данного способа производства. Та
или иная форма собственности проявляется через указанное выше волевое
отношение и не может существовать без него. Это волевое отношение,
будучи необходимым элементом экономического содержания собственности,
закрепляется правовыми нормами, на основе которых развиваются правовые
отношения собственности. Непосредственным источником таких правовых норм
является правосознание господствующего класса.

Из сказанного вытекает, что характеристика собственности как отношения
субъекта к вещи как к своей ни в какой мере не противоречит тому
положению, что собственность (точнее та или иная ее форма)—это
общественное отношение. Но производственные отношения нельзя отделить от
их материальной основы. Речь идет о..результатах распределения средств
производства, равно как и о результатах производственной деятельности-
-людей, т. е. о начальной и о конечной предпосылках процесса
производства. Это и есть исторически сложившаяся форма собственности,
которая выступает в сознании индивида или .коллектива в виде их
отношения к материальным факторам производства и его результатам как к
своим.

8. Утверждая, что собственность как отношение лица или коллектива к вещи
как к своей фиксирует статику обществен-го производства, мы лишь
подчеркиваем основную и определяющую черту собственности. Но было бы
неправильно понимать, что такое определение собственности исключает
возможность производительного или потребительского использования вещи ее
собственником. Это противоречило бы действительности.

Производственный процесс включает в себя производительное потребление
средств производства и протекает в” рамках ‘осуществления власти
собственника. Но произведенный продукт остается собственностью того, кто
владеет средствами производства. В капиталистическом предприятии
средства производства принадлежат капиталисту, ему же принадлежит и
произведенная непосредственными производителями продукция. В
социалистическом предприятии трудящиеся прилагают труд к общественным
средствам производства, составляющим всенародную и
кооперативно-колхозную собственность.

В связи с действием при социализме экономических законов,,
обусловливающих хозяйственный расчет и связанную с ним имущественную
обособленность государственных предприятий, закрепленные за предприятием
основные и оборотные фонды и. •произведенная им продукция, будучи
собственностью государства, вместе с тем находятся во владении
государственного-предприятия как участника процесса расширенного
социалистического воспроизводства и поэтому рассматриваются как
имущество данного предприятия. Хотя отношения между государственными
предприятиями по поводу этого имущества и не являются отношениями
собственников, они все же имущественные отношения,- о чем будет сказано
подробнее в гл. II.

Потребительское использование вещи собственником также осуществляется в
рамках власти данного собственника, т. е, его отношения к вещи как к
своей, и продолжается до тех пор,. пока вещь не будет полностью
потреблена.

Как при производительном, так и при потребительском использовании вещей
собственником осуществляется движение собственности, но вещи в их
первоначальном или преобразованном виде принадлежат прежнему
собственнику. Лишь в том случае, если собственник отчуждает вещь, она
переходит в собственность другого лица. Отчуждение как акт распоряжения,
вещью входит в содержание собственности, но это — последний акт
собственника, в котором он проявляет свое отношение к вещи как к своей.
Отчуждение продукции одним государственным, социалистическим
предприятием другому хотя и не влечет за собой смены собственников
(единым и единственным собственником остается социалистическое
государство), но означает переход этой продукции во владение и
пользование другого предприятия. Здесь мы встречаемся с иной, чем ранее
были описаны, формой движения собственности, которую мы называем
динамикой общественного производства. Эта динамика имеет место и в тех
случаях, когда вещь передается во временное владение и пользование
другому лицу (например, аренда имущества) при сохранении титула
собственности у лица, передавшего эту вещь.

Таким образом, отношения, связанные с динамикой общест-.венного
производства, поскольку под ней подразумеваются возникающие из
общественного разделения труда распределение и обмен, связывающие
производство в одно целое, развиваются на основе данной формы
собственности и выступают как отношения движения собственности.

Не всякие отношения по поводу вещей являются отношениями собственности.
Таких отношений, например, нет между лицами, связанными между собой
техническим разделением труда в одном предприятии, по поводу предмета их
труда. Отношения технической кооперации труда — это не отношения
собственности. Отношения собственности связаны с действиями или
воздержанием от действий, в которых проявляется различие «моего» и
«твоего», «своего» и «чужого», «коллективного» и «индивидуального», либо
с молчаливым признанием такого различия. Там, где нет такого различия,
нельзя говорить об отношениях собственности или, что то же, об
имущественных отношениях.

К этой характеристике имущественных отношений присоединился С. С.
Алексеев, опубликовавший первую в советской .цивилистической литературе
монографию, посвященную предмету советского гражданского права.

С. С. Алексеев в основном разделяет сформулированные автором этих строк
в 1958 году на научной сессии отделений общественных наук Академии наук
СССР положения об имущественных отношениях как о волевых отношениях
собственности, не тождественных производственным отношениям, но
являющихся их стороной. Вместе с тем, учитывая высказывания
•основоположников марксизма об имущественных отношениях как о
юридическом выражении производственных отношений, он полагает, что
«имущественные отношения как волевые отношения собственности являются
юридическим выражением производственных отношений потому, что они
способны на реагирование со стороны права». Это означает, продолжает
далее С. С. Алексеев, что «в классовом обществе имущественные отношения
объективно требуют правового регулирования». С. С. Алексеев прав,
указывая, что в классовом обществе имущественные отношения объективно
требуют правового регулирования, однако следует различать эти отношения
как волевую сторону производственных отношений и имущественные
правоотношения .

Имущественные отношения — это отношения собственности. Но это не только
отношения между собственниками. Имущественные отношения включают в себя.
такие отношения, но не исчерпываются ими. Это волевые отношения,
связанные с различными формами использования объектов собственности.
Они, как показано, охватывают не только соответствующую форму
собственности, как основу данного способа производства (в его .
статике), но и его динамику, его движение. Имущественные отношения,
будучи волевыми, охватывают процесс распределения средств производства и
результатов труда, процесс обмена, экономический оборот.

Поскольку .речь идет о распределении и обмене, — это, разумеется, не
только отношения, вытекающие из отчуждения вещей,,. но и иные отношения,
связанные с другими видами распоряжения вещами и их использованием на
основе данной формы собственности. Если отношения отчуждения юридически
регулируются институтом купли-продажи, налогами и иными способами
изъятия имущества в государственный бюджет и для государственных нужд,
то иные имущественные отношения, не связанные со сменой собственников,
регулируются другими правовыми институтами (имущественный наем,
безвозмездное пользование и т. д.). В социалистическом обществе данный
список пополняется неизвестными буржуазному праву институтами: это —
предоставление земли, принадлежащей государству (в тех странах, где
осуществлена национализация земли), колхозам (производственным
сельскохозяйственным кооперативам) в вечное безвозмездное пользование и
иные институты социалистического землепользования, образование у
государственных предприятий основных и оборотных фондов и
перераспределение их между предприятиями, отчуждение на основе
имущественной обособленности и хозяйственного расчета государственного
предприятия его продукции другим предприятиям при сохранении у
государства права собственности на это имущество и т. д.

9. В эксплуататорском обществе имущественные отношения — прежде всего
отношения между собственниками средств производства и непосредственными
производителями, лишенными этих средств. В рамках имущественных
отношений собственники средств производства присваивают прибавочный
продукт, созданный производителями. Поэтому в капиталистическом обществе
имущественными являются и отношения, вытекающие из наемного, труда, ибо
рабочая сила там — товар.

В социалистическом обществе имущественные отношения развиваются на
основе государственной, кооперативно-колхозной собственности,
собственности общественных организаций и личной собственности. На первой
фазе коммунизма существует всенародная собственность на орудия и
средства производства как единая собственность, имеющая единственного
субъекта — государство. Члены социалистического общества не имеют
каких-либо долей (паев) в объектах этой собственности, не являются ее
долевыми участниками, они лишь сообща, все вместе как общество в целом,
как единый коллектив владеют орудиями и средствами производства. Поэтому
речь идет не о множестве субъектов, а о едином субъекте всенародной
собственности. Никто из членов социалистического общества не может
относиться к народному богатству или к его части как к своему в смысле
индивидуального его присвоения. Такое отношение имеется только у
общества в целом, выступающего в лице государства. Конечно, каждый
трудящийся сознает или должен сознавать, что, работая на общество, он
работает на себя, что он прилагает свой труд наряду и совместно с
другими работниками к общенародному достоянию, что общественное
богатство, в которое и он вложил трудовую лепту, служит для
удовлетворения интересов народа в целом и его личных интересов. Но
сочетание общественных и личных интересов при социализме не означает их
отождествления, сохраняется и различие не только между общенародной
(государственной) ‘Собственностью и •собственностью индивидуальной, но и
между государственной и иными формами коллективной собственности. Как
уже отмечено, внутри единого фонда государственной собственности также
‘складываются и развиваются имущественные отношения, участниками которых
являются государственные организации и предприятия.

Кроме государства как коллективного собственника, в общественном
процессе производства распределения и потребления при социализме
выступают другие коллективные собетвенники—колхозы, иные кооперативные и
общественные организации. Отношения между этими коллективами, а также
отношения между ними, с одной стороны, и государством, с другой—это
отношения между различными собственниками и, значит, имущественные
отношения.

На первой фазе коммунизма сохраняется индивидуальная (личная)
собственность на предметы потребления. Имущественные отношения при
социализме возникают не только между государством .как собственником
средств производства, составляющих всенародное достояние, и иными-
коллективными собственниками, с одной стороны, и гражданами—с другой, но
и между гражданами как личными собственниками. Вознаграждение,
уплачиваемое государственным предприятием или учреждением его
работникам, а также доход, полученный членами колхоза или иной
кооперативной организации в соответствии с экономическим законом
распределения по труду, является личной собственностью этих работников.
Заработная плата или иной трудовой доход — основной источник личной
собственности на предметы потребления. Поэтому и трудовые отношения при
социализме в части, относящейся к распределению по труду, являются
имущественными отношениями.

По мере перехода к коммунизму все больше возрастает значение
общественных форм удовлетворения индивидуальных потребностей, т. е. их
удовлетворение за счет общественных фондов. Но полное и безвозмездное
удовлетворение обществом материальных и культурных потребностей граждан
осуществится лишь во второй фазе коммунизма, когда на основе высокого
уровня развития производительных сил будет достигнуто такое изобилие
продуктов, что каждый член общества сможет получать их по потребностям,
равно как и безотказно удовлетворять свои культурные потребности, а
также будет добровольно трудиться по своим способностям. Как известно,
помимо бурного роста техники, для этого необходима высокая
коммунистическая сознательность. Такие условия пока еще не достигнуты.
Поэтому в настоящий период, т. е. в период развернутого строительства
коммунистического общества, наряду с возрастающим удельным весом
удовлетворения потребностей граждан за счет общественных фондов,
сохраняет свое значение и личная собственность как одна из важнейших
форм удовлетворения индивидуальных потребностей.

Необходимо, однако, чтобы имущественные права, вытекающие из личной
собственности, использовались собственником в соответствии с ее
социально-экономическим назначением, т. е. для удовлетворения
гражданином своих потребительских нужд. Социалистическое право содержит
в себе такие положения, правильное применение которых обеспечит
использование личной ‘собственности в соответствии с ее назначением и
позволит пресекать всякого рода частнособственнические извращения.

Имущественные отношения возникают также внутри колхоза между его членами
и артелью в целом в связи с. членством в артели, в частности з связи с
распределением доходов между колхозниками по количеству и качеству
труда, вложенного каждым из них в общественное хозяйство. Кроме того,
разнообразные имущественные отношения складываются в сфере колхозного
производства в связи с распределением артельных доходов после выполнения
плана продажи государству в порядке контрактации сельскохозяйственной
продукции. Это, в частности, отношения, вытекающие из различного рода
отчислений в неделимые фонды и их использования.

Никакое государство не может существовать без бюджета, за счет средств
которого осуществляются функции государства.

Государственные финансы охватывают отношения по распределению и
перераспределению определенной части народного дохода. В
социалистическом обществе государственные финансы, отраженные в
государственном бюджете, включают в себя как первоначальное
распределение части национального дохода, так и перераспределение уже
образовавшихся денежных накоплений. Между государством в целом и
субъектами финансового обложения (например, социалистическими
предприятиями, передающими часть своих доходов в форме налога с оборота,
отчислений от прибыли, амортизационных отчислений в государственный
бюджет) возникают имущественные отношения. Равным образом имущественными
являются и отношения между государством и теми организациями, которым
выдаются соответствующие денежные средства из расходной части бюджета.
Но это особый вид имущественных отношений, отличный от имущественных
отношений, регулируемых гражданским правом (см. об этом гл. VI).

10. В советской юридической литературе понятие имущественных отношений
мало исследовано.

В учебнике по гражданскому праву для юридических вузов, изданном в 1938
году, отсутствует четкая характеристика имущественных отношений. С одной
стороны, имущественные отно-шения отождествляются с производственными
отношениями, с другой стороны — смешиваются с имущественными
правоотношениями. Авторы сначала утверждают, что нормы гражданского
права регулируют имущественные и некоторые неимущественные
правоотношения, а вслед за тем указывают, что в основе социалистических
имущественных отношений лежит социалистическая и личная собственность.
Дальнейшего раскрытия понятие имущественных отношений в учебнике не
получил.

В учебнике для юридических вузов 1944 года имущественные отношения и
имущественные правоотношения не смешиваются, но понятие имущественных
отношений не определено. Авторы лишь констатируют, что советское
гражданское право регулирует имущественные отношения между
социалистическими организациями, между социалистическими организациями и
гражданами и между гражданами, и отгранчивают имущественные отношения,
регулируемые гражданским правом, как оперативно-хозяйственные отношения
от имущественных отношений, регулируемых административным правом в сфере
хозяйственного управления, т. е. при осуществлении государством
исполнительно-распорядительной деятельности.

Не раскрыто понятие имущественных отношений и в учебнике по гражданскому
праву для юридических вузов, изданном в 1950 году. Здесь лишь
указывается, что имущественные отношения, регулируемые гражданским
правом, связаны с принципом вознаграждения по труду, с преобразованным
законом стоимости и хозяйственным расчетом. Далее отграничиваются
имущественные отношения, возникающие в сфере обращения (регулируемые
гражданским правом), от имущественных отношений, возникающих в сфере
хозяйственного управления (регулируемых административным правом).

Попытка определить понятие имущественных отношений была дана автором
настоящей работы в учебнике по советскому гражданскому праву для
юридических школ, изданном в 1950 году. Имущественные отношения были
охарактеризованы как та часть производственных отношений, которая
выражает собой распределение средств производства, распоряжение ими и
связанный с этим процесс распределения результатов труда и распоряжения
ими в данном обществе. «Производственные отношения,— отмечалось далее ;в
учебнике,— не исчерпываются имущественными отношениями, но последние
составляют основу или ядро производственных отношений данного общества.
Имущественные отношения входят в базис».

Участники дискуссии о предмете советского гражданского права и о системе
советского права не внесли чего-либо нового з понятие имущественных
отношений. Спор шел главным образом о разграничении имущественных
отношений, регулируемых гражданским правом, и имущественных отношений,
регулируемых другими отраслями права, а не о раскрытии содержания
понятия имущественных отношений. Большинство авторов, затрагивавших в
связи с указанной проблемой вопрос Об имущественных отношениях, исходили
из них как из данных, существующих отношений, не останавливаясь на том,
каково их место в системе общественных отношений, какова их сущность. Те
же, кто касался вопроса о природе имущественных отношений,
характеризовали их как отношения собственности и связывали имущественные
отношения, регулируемые гражданским правом, с экономическим оборотом, с
действием закона стоимости, с эквивалентностью, с хозрасчетом. Но вопрос
о волевом характере имущественных отношений не ставился. Все участники
дискуссии признали также, что наряду с имущественными отношениями,
регулируемыми гражданским правом, существуют имущественные отношения,
регулируемые административным правом. В обоснование этого указывали на
то, что социалистическое государство осуществляет единство политического
и хозяйственного руководства, что планирование и регулирование
хозяйственной деятельности, управление государственными пред-приятиями
связано с возникновением имущественных отношений между
исполнительно-распорядительными государственным!! органами и
государственными предприятиями.

В редакционной статье журнала «Советское государство и право»,
посвященной итогам дискуссии о предмете гражданского права, в основном
было воспроизведено то определение имущественных отношений, которое дано
в учебнике по советскому гражданскому праву для юридических школ 1950
года.

В 1958 году, после длительного перерыва, появились новые учебные пособия
по советскому гражданскому праву. Их авторы, определяя предмет
гражданского .права, не ограничиваются констатацией существования
имущественных отношений, но, пытаются раскрыть и их содержание. С. И.
Вильнянский под имущественными отношениями донимает отношения, которые
складываются в социалистическом обществе в процессе лрошзад-ства, обмена
и распределения. Далее он констатирует, что не все имущественные
отношения регулируются нормами гражданского права: значительная часть
имущественных отношений регулируется в порядке государственного
управления. Таким образом, имущественные отношения отождествляются С. И.
Виль-нянским с производственными отношениями.

О. С. Иоффе основную особенность имущественных отношений, отличающую их
от всех других общественных отношений, видит в том, что они обладают
определенной экономической ценностью. Поэтому он определяет
имущественные отношения, как такие общественные отношения, «которые
обладают определенной экономической ценностью ввиду их связи со
средствами производства, предметами потребления и иными продуктами труда
человека». Нормы гражданского права, по мнению О. С. Иоффе, регулируют
имущественные отношения лишь в определенной форме их выражения, а именно
в стоимостной форме. О. С. Иоффе, как это видно из данной им
характеристики имущественных отношений, не дает ответа на вопрос,
являются ли они производственными или нет.

Едва ли можно говорить о том, что общественные отношения обладают
экономической ценностью. Сами по себе общественные отношения, т. е.
отношения между людьми, экономической оценке не подлежат. Можно было бы
лишь сказать, что они возникают и развиваются по поводу экономических
ценностей.

В учебнике по советскому гражданскому праву, подготовленном
коллективом преподавателей юридического факультета Московского
университета, имущественные отношения кратко -характеризуются как
те «волевые отношения, в которых производственные отношения находят
свое выражение в общественной жизни как отношения между лицами по
поводу принадлежности или перехода имущественных благ». Как нами
отмечено, С. С. Алексеев также исходит из трактовки имущественных
отношений как волевых отношений собственности. К характеристике
имущественных отношений как волевого выражения” существующих в данном
обществе производственных отношений по распределению средств
производства и распоряжению ими, а также связанных с ними отношений по
распределению результатов труда.и распоряжению ими присоединились авторы
учебного пособия по советскому гражданскому праву под ред..
проф. В. А. Рясенцева.

Из этого обзора советской правовой литературы, относящейся -к уяснению
понятия имущественных отношений, видно, что в .последние годы все больше
завоевывает признание-трактовка этих отношений как волевой стороны
производственных отношений, хотя и в настоящее время, как и в прошлом, в
ряде работ они отождествляются с производственными отношениями (или их
частью), либо характеризуются как общественные отношения, связанные с
собственностью, либо определяются через •самих себя. Но все авторы,
говорящие об имущественных отношениях как о предмете правового
регулирования, по существу молчаливо допускают, что это отношения
волевые, ибо регулировать можно только доведение людей.

Глава II ИМУЩЕСТВЕННЫЕ И ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ОТНОШЕНИЯ

1. В предыдущей главе было раскрыто содержание понятия имущественных
отношений и дана их общая характеристика. Эта характеристика в самых
общих чертах касается и имущественных отношений социалистического
общества. Но для того, чтобы выполнить задачу, поставленную в начале
настоящей работы,— определить круг имущественных отношений, регулируемых
советским гражданским правом, следует более детально остановиться на
характеристике имущественных отношений, существующих в СССР и являющихся
необходимым звеном в формировании и развитии базиса советского
социалистического общества. Развитие же социалистического способа
производства и, следовательно, производственных отношений при социализме
осуществляется на основе познания и использования экономических законов,
действующих в социалистическом обществе.

2. СССР вступил в период развернутого строительства коммунистического
общества. Решения XX, XXI и XXII съездов КПСС намечают пути и средства
решения поставленной Коммунистической партией задачи—догнать и перегнать
передовые капиталистические страны в производстве продукции на душу
населения, поднять благосостояние советского народа, создать
материально-техническую базу коммунизма и условия для перехода в будущем
от распределения по труду к распределению по потребностям. Но для этого
необходимо использовать все те экономические закономерности и рычаги,
находящиеся в распоряжении социалистического государства, строящего в
плановом порядке свое хозяйство, которые присущи :первой фазе
коммунистического общества и государственному руководству этим
обществом.

Главной экономической задачей партии и советского народа, указывается в
Программе КПСС, является создание в течение двух десятилетий
материально-технической базы коммунизма. Успешное решение этой задачи
будет одновременно означать соответствующее изменение производственных
отношений в стране. Советское общество вплотную подойдет к осуществлению
принципа распределения по потребностям, произойдёт постепенный переход к
единой общенародной собственности. В СССР будет в основном построено
коммунистическое общество.

Создание материально-технической базы коммунизма требует постоянного
совершенствования планирования и оперативного хозяйственного
руководства. Планирование и руководства должны быть направлены на
достижение в интересах общества наибольших результатов при наименьших
затратах. Это — непреложный закон хозяйственного строительства.

Развитие демократических основ управления народным хозяйством
предполагает расширение оперативной самостоятельности и инициативы
предприятий на основе государственных плановых заданий. В Программе КПСС
подчеркнуто, что оперативная самостоятельность и инициатива предприятий
должны быть расширены для того, чтобы они могли мобилизовать внутренние
резервы, более эффективно использовать капитальные вложения и
закрепляемые за ними производственные фонды и. финансовые средства.

Важное значение в достижении наибольших результатов при наименьших
затратах имеет материальное и моральное стимулирование высоких
показателей производства. Роль моральных стимулов возрастает по мере
продвижения к коммунизму, но на данном этапе партия исходит из
ленинского положения о том, что строительство коммунизма должно
опираться на принцип материальной заинтересованности. Речь идет не
только о принципе распределения по труду между работниками, но и о
материальной заинтересованности в результатах производства коллективов,
предприятий, колхозов и т. д., о том, чтобы они были заинтересованы в
получении более высоких плановых заданий и в их выполнении.

Демократический централизм в управлении народным хозяйством опирается на
экономические законы, и прежде всего на закон планомерного развития. На
первой фазе коммунизма сохраняются товарно-денежные отношения и
связанные с ними категории — себестоимость, цена, хозяйственный расчет,
рентабельность, кредит и т. д. В Программе партии обращается внимание на
необходимость полностью использовать товарно-

денежные отношения в коммунистическом строительстве в соответствии с
новым содержанием, присущим им в период социализма. Это новое содержание
определяется прежде всего социалистической собственностью на средства
производства, плановым характером народного хозяйства, его развитием в
целях удовлетворения растущих материальных ;и культурных потребностей
.народа. Товарно-денежные отношения сохранятся вплоть до завершения
первой фазы коммунистического общества, они экономически изживут себя и
отомрут лишь с переходом к единой общенародной коммунистической форме
собственности и к коммунистической системе распределения.

Большое значение имеют указания январского (1961 г.) Пленума ЦК КПСС о
перестройке системы материально-технического снабжения колхозов и
заготовок сельскохозяйственной .продукции и постановление мартовского
(1962 г.) Пленума ЦК КПСС о перестройке управления сельским хозяйством.
Образование в соответствии с этими решениями Всесоюзного объединения
«Союзсельхозтехника», переход к договорным формам (через куплю-продажу)
снабжения колхозов сельскохозяйственными машинами, материалами,
удобрениями и т. д., равно как и развитие договоров контрактации
продуктов сельского хозяйства с установлением имущественной
ответственности сторон, повышение закупочных цен, внедрение
хозяйственного расчета в деятельность колхозов, меры по обеспечению
принципа материальной заинтересованности колхозников и колхозов,
работников совхозов и самих совхозов в результатах производства— -все
это свидетельствует о расширении использования товарно-денежных форм и
закона стоимости в сельском хозяйстве. Н. С. Хрущев еще в 1958 году
отметил: «Историческое .значение решений партии по вопросам
реорганизации МТС, о новом порядке заготовок и единых ценах в том и
состоит, что они знаменуют начало нового этапа в экономических
взаимоотношениях между государством и колхозами. Принцип свободной
продажи продуктов будет распространен на все отрасли хозяйства».

Мероприятия, осуществленные в 1958—1962 гг. в сельском хозяйстве, ставят
задачу расширить в колхозах действие общих закономерностей
социалистической экономики в целях их полного использования. Путь
развития колхозов—не натурализация хозяйственных связей, складывающихся
внутри колхозов и •в их взаимоотношениях с государственными и иными
социалистическими организациями, а, наоборот, интенсивное развитие
денежных и товарно-денежных отношений. Тем самым колхозное производство
экономически будет все более включаться в производство общенародное. А
это повлечет за собой подготовку условий для дальнейшего сближения форм
социалистической собственности.

3. Закономерность сохранения и использования товарно-денежных отношений
в социалистическом обществе является з настоящее время общепризнанной в
советской экономической науке. Стоимость и хозрасчет обусловлены
экономическим строем социалистического общества — его уровнем
производительных сил и производственных отношений. Эти категории
(стоимость и хозрасчет) не могут быть произвольно отменены, но они
сознательно используются для перехода к такой системе коммунистических
отношений, когда, исчерпав себя, они «отомрут».

При социализме непосредственно общественный характер труда еще не
получил своего полного развития. «Пока не завершится постепенный процесс
перерастания социализма в коммунизм, сохранится важная особенность труда
— объективная необходимость его стимулировать материально посредством
ис-. пользования товарно-денежных отношений».

Все виды товарного обращения в СССР — между предприятиями и иными
хозяйственными организациями в государственном секторе, между колхозами
и иными кооперативными организациями, между государственной
промышленностью и социалистическим сельским хозяйством, между
социалистическими организациями и гражданами — входят в советский
экономический оборот.

4. Важнейшим методом планового ведения социалистического хозяйства и
вместе с тем объективной экономической необходимостью является
хозяйственный расчет в деятельности государственных предприятий. В
советской экономической науке хозрасчет в настоящее время
рассматривается как особая экономическая категория. Поэтому его нельзя
определять лишь как метод управления хозяйством .

Хозяйственный расчет строится на использовании в производстве и в сфере
обращения закона стоимости, подчиненного закону планомерного развития.
Хозрасчет означает соизмерение в денежной форме планируемых затрат и
достигнутых результатов в производственной и иной хозяйственной
деятельности, возмещение затрат за счет доходов и обеспечение
планируемых наколлений, т. е. рентабельность в деятельности предприятия.
Осуществление хозрасчета стимулирует экономию рабочего времени и,
следовательно, повышение производительности труда, материальную
заинтересованность предприятия и его работников в результатах труда.
Поэтому хозрасчет связан и с законом распределения по труду.

Хозрасчет предопределяет имущественную обособленность предприятия,
закрепление за ним во владение, пользование и распоряжение в рамках,
указанных в законе, определенной части государственного имущества
(основных и оборотных средств). Решениями ноябрьского (1952 г.) Пленума
ЦК КПСС предусмотрено расширение прав социалистических предприятий и
издание Закона о социалистическом предприятии. Государственное
предприятие выступает в экономическом обороте как самостоятельный
субъект имущественных прав и обязанностей, как юридическое лицо.

Это, в частности, означает, что понятие имущественных отношений в
социалистическом обществе, как уже было сказано, видоизменяется,
расширяется. Основоположники марксизма, говоря об имущественных
отношениях, имели в виду применительно к антагонистическим формациям
отношения между собственниками средств производства и лишенными этих
средств непосредственными производителями, а также отношения между
собственниками. Использование закона стоимости и товарно-денежных
отношений внутри единого фонда государственной собственности показало,
что имущественные отношения возникают и развиваются не только между
различными собственниками, но и между хозяйствующими субъектами,
представляющими единого собственника—социалистическое государство.

Подводя итог, следует сделать вывод о расширении сферы имущественных
отношений в СССР, основанном на более широком, чем это было раньше,
использовании товарно-денежных отношений, закола стоимости и закона
распределения по труду в социалистической экономике.

5. Мы уже отмечали, что имущественные отношения при социализме включают
в себя не только товарно-денежные отношения и отношения, основанные на
вознаграждении по труду. Имущественными являются также отношения
земельные, не связанные с товарно-денежной формой, отношения финансовые,
которым чужда товарная форма движения. Дифференциация имущественных
отношений имеет как практическое, так и теоретическое значение для
правильного разграничения отраслей .советского права.

Для выявления специфики отдельных видов имущественных отношений в СССР
необходимо иметь в виду следующее.

Плановое руководство экономикой, опирающееся на общественную
собственность на орудия и средства производства, предполагает различное
использование экономических закономерностей, основанное на учете
различия объективных факторов и условий социалистического способа
производства, их роли и удельного веса в общественном хозяйстве. С этим
связано и различие в степени и формах организационной деятельности
государства, его организующего воздействия на экономические процессы, а,
следовательно, и на формирование того или иного вида социалистических
имущественных отношений. Там, где имеются объективные предпосылки для
использования материальной заинтересованности, товарно-денежных
отношений, хозрасчета и т. д., нет необходимости в определении всех
показателей и условий деятельности предприятий в централизованном
порядке. На сцену выступают экономические рычаги, связанные с большим
использованием закона стоимости ,и закона распределения по труду. Там
же, где применение материальных стимулов и хозрасчета ограничено: а) в
силу особенностей объектов социалистической собственности, к которым
прилагается труд производителей, или б) в силу ограниченности ресурсов,
вынуждающей государство осуществлять жесткое централизованное их
распределение, усиливается централизованная оперативная деятельность
государственных органов и сокращается сфера самостоятельности
предприятий и иных хозяйственных организаций.

Первое из названных двух обстоятельств выступает постоянно действующим
фактором. Земля, воды, леса, недра не являются таварами, не имеют
денежной оценки, они составляют исключительную собственность
государства, и потому порядок их использования определяется прежде всего
соответствующими органами государства. Но некоторый, хотя и отдаленный,
учет закона стоимости проявляется в отношениях по использованию земли в
связи с существованием в СССР дифференциальной ренты.

Данное обстоятельство действует и в отношении государственных
предприятий с их оборудованием, государственных зданий, сооружений и
иных основных фондов — объектов государственной собственности. Эти
объекты государственной собственности, так же как земля, воды, леса,
недра, находятся вне товарного оборота и не могут продаваться
государственным организациям. Но здесь есть и различия: государственные
предприятия, здания и сооружения имеют денежную оценку; следовательно, в
имущественных отношениях, возникающих между государственными
социалистическими организациями в связи с передачей таких объектов по
распоряжению планово-регули-рующих органов от одной организации другой,
учитывается закон стоимости, но не в товарной форме.

Второе из указанных обстоятельств имеет преходящий характер. В период
первых пятилеток, во время Великой Отечественной войны и в
восстановительный послевоенный период приходилось прибегать глазным
образом к централизованному распределению как предметов
материально-технического снабжения, так и товаров широкого потребления.
В настоящее время все большее значение приобретают товарно-денежные
рычаги, принцип материальной заинтересованности, демократические начала
в управлении производством. Все это связано с развитием инициативы,
расширением оперативной и имущественной самостоятельности
социалистических предприятий.

6. Хозяйственная политика выражается в организационной и организующей
деятельности социалистического государства. Организационная проблема в
условиях единства политического и хозяйственного руководства,
осуществляемого социалистическим государством, приобретает огромное
значение. В. И. Ленин еще в 1918 гощу указывал, что важнейшей задачей
пролетариата и руководимого им крестьянства во всякой социалистической
революции «является положительная или созидательная работа налажения
чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений,
охватывающих планомерное производство и распределение продуктов,
необходимых для существования десятков миллионов людей».

Государство, осуществляя хозяйственно-организаторскую функцию через
систему органов государственной власти и государственного управления,
прежде всего создает и обеспечивает предпосылки и условия для нормальной
хозяйственной деятельности государственных и кооперативных предприятий,
колхозов, организует трудовую энергию народа, распределение народного
дохода и т. д. Планирование и оперативное руководство хозяйственным
процессом — важнейшая составная часть организационной деятельности
государства.

На этой основе возникают конкретные организационные отношения между
вышестоящими и нижестоящими органами государственного управления, а
также между ними и оперативными хозяйственными организациями и
предприятиями, ведущими непосредственную хозяйственную деятельность в
сфере производства, распределения и обмена. На этой стадии своего
развития организационные отношения не являются имущественными, выступая
лишь предпосылкой их возникновения. Плано-во-регулирующий орган, наделяя
государственное предприятие основными и оборотными фондами,
распоряжается государственным имуществом, но не от своего .имени, а от
имени государства, и потому имущественные отношения возникают здесь не
между этим органом и предприятием, а между государством в целом и
предприятием.

Органы государственного управления, осуществляющие плановое распоряжение
государственным имуществом, сами не являются хозяйственными
организациями. Поэтому их права на такое имущество отличны от прав на
имущество, имеющихся у предприятий и иных оперативных хозяйственных
организаций.

Предприятия и организации владеют, пользуются и распоряжаются переданным
им планово-регулирующими органами имуществом; оно выделено из единого
государственного фонда собственности и закреплено за ними. Имущество,
закрепленное за государственной оперативной хозяйственной единицей,— это
ее имущество, хотя его собственником остается государство.

У планово-регули.рующего государственного органа нет имущественных прав
па те объекты государственной собственности, на которые распространяется
его организационная деятельность, ибо он не занимается непосредственной
хозяйственной деятельностью, ничего не производит, не продает, не
покупает. Такие объекты либо уже распределены между оперативными
хозяйственными звеньями, либо оставлены в заведовании указанного органа
в качестве маневренного резерва — для будущего распределения. Поэтому
нельзя говорить об имущественной обособленности государственных
планово-регулирующих органов, можно иметь в виду лишь разграничение
компетенции этих органов в сфере хозяйственно-организаторской
деятельности. Как субъекты имущественных отношений такие органы
располагают лишь либо средствами, отпускаемыми им из государственного
бюджета, либо средствами, образуемыми от начислений на себестоимость
продукции или иных результатов хозяйственной деятельности подчиненных им
предприятий. Эти средства необходимы для оплаты труда работников
указанных органов и иных расходов, вытекающих из выполнения возложенных
на них функций. Они, разумеется, имеют также необходимые помещения,
мебель, транспорт и т. п. Этим имуществом орган хозяйственного
управления владеет на общих основаниях, это его имущество, но не с таком
имуществе сейчас идет речь.

Управление имуществом, осуществляемое предприятием,- . имеет иной
характер, чем управление или, точнее, заведование’ государственными
имущественными фондами со стороны министерства, его главного управления,
совнархоза, его управлений. и отделов. В первом случае управление
имуществом заключается в пользовании, владении и распоряжении им в
пределах,, установленных законом, во втором случае — налицо
административное управление, организационная деятельность, в результате
которой возникают и видоизменяются имущественные отношения между
государством в целом и государственными оперативно-хозяйственными
организациями, т. е. между целым и его частью, а также имущественные
отношения между частями целого.

В Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик
включено разработанное в советской юридической науке (главным образом в
трудах академика А. В. Венедиктова) положение о праве оперативного
управления государственным имуществом, закрепленным за государственным»
организациями, и содержание этого права: государственные организации
осуществляют в пределах, установленных законом, в соответствии с целями
их деятельности, плановыми заданиями и назначением имущества, права
владения, пользования и-распоряжения имуществом (ст. 21).

Тем самым, во-первых, закон отграничил право оперативного-управления
государственным имуществом от права собственности государства на это
имущество. «Государство,— сказано в-законе,— является единым
собственником всего государственного имущества». Во-вторых, право
оперативного управления как гражданское правомочие, носителем которого
выступает государственная организация (юридическое лицо), отграничено от
права административного управления, осуществляемого
пла-ново-регулирующими государственными органами.

Различие названных прав отражает различие самих регулируемых нормами
права общественных отношений, а именно: имущественных отношений и тесно
связанных, но не сливающихся с ними организационных отношений в области
управления. Имущественные отношения тоже направляют определенным образом
поведение-людей и других хозяйствующих субъектов по поводу средств
производства и результатов труда. Но это иные общественные-отношения,
чем те, которые складываются в процессе деятельности органов
государственного управления.

Имущественные отношения в социалистическом обществе складываются между
различными собственниками или иными хозяйствующими субъектами, не
являющимися собственниками

государственными предприятиями и другими оперативными хозяйственными
организациями), как участниками процесса производства (а, следовательно,
и производительного потребления средств производства), распределения,
обмена материальных благ. Для граждан решающее значение имеет
пользование «вещами, предназначенными для удовлетворения их
потребностей.

Акты хозяйственного управления, предписывающие то или иное направление в
использований государственного имущества,

определяющие его движение, передачу от одного оперативного звена другому
и т. д., являются актами властной деятельности государства-собственника,
устанавливающего на основе используемых им экономических закономерностей
условия и порядок

непосредственной оперативной хозяйственной деятельности этих звеньев На
основе таких актов создаются организационные отношения между органом
управления и хозяйственной организацией (предприятием) и своеобразные
имущественные отношения между государством в целом и его предприятиями.
Эти отношения, в частности, проявляются в том, что государство не

отвечает по имущественным обязательствам своего предприятия, равно как и
оно не отвечает за долги государства; в том,

что доходы государственных предприятий лишь частично (через

отчисления от прибылей, налог с оборота и пр.) отражаются в .
государственном бюджете и т. д.

7. Мы не отрицаем того, что у органа хозяйственного управления
(совнархоза, его управления, главка министерства и т. д.) имеются права
по распоряжению определенными частями государственного имущества. Но
природа этих прав глубоко отлична от природы прав государственного
предприятия или иной, государственной оперативной хозяйственной
организации, являющейся непосредственным участником процесса
производства, распределения и обмена.

Производственные отношения между людьми складываются з процессе
материального производства. В силу действующих при социализме
экономических законов эти отношения выступают также в форме отношений
между государственными предприятиями как самостоятельными имущественно
обособленными субъектами. Волевые экономические (имущественные)
отношения между предприятиями — необходимое звено (элемент) формирования
социалистических производственных отношений..

В конечном счете на формирование социалистических производственных
отношений направлены и действия, определяющие порядок использования
объектов государственной собственности, т. е. действия
планово-регулирующих органов. Но это акты, совершающиеся в сфере
надстроечных отношений, хотя они и необходимы для формирования и
совершенствования социалистического базиса, между тем как волевые
имущественные акты государственных предприятий и кооперативных
хозяйственных организаций, как организованных коллективов-трудящихся во
главе с их руководителями, имманентны базисным отношениям, развиваются
внутри производственных отношений как их необходимый элемент и форма
существования.

Различия между организационными и имущественными отношениями проистекают
из того, что процессу непосредственного расширенного социалистического
производства и тем самым процессу непосредственной хозяйственной
деятельности. предшествует деятельность по организации этого процесса.
Это — неотъемлемый признак планового хозяйства.

Организационная деятельность может быть различная — по руководству
хозяйством, по руководству социально-культурным строительством. То, что
она направлена на имущественные цели, на то, чтобы создать необходимые
условия, обеспечивающие хозяйственную деятельность, с которой связаны в
период социализма имущественные отношения между ее непосредственными
участниками, не означает, что организационные отношения, возникающие
между регулирующими органами, становятся имущественными отношениями.
Имущественное отношение, в свою очередь, может быть направлено на
культурные цели, на удовлетворение неимущественного интереса (покупка
гражданином телевизора, книги, билета в театр), и все же оно остается
имущественным, ибо его участники относятся к вещам или оказываемым им
услугам, имеющим имущественный характер, как к своим и поэтому выступают
в качестве имущественно-обособленных субъектов.

Организационные отношения — иной, чем имущественные, вид общественных
отношений. Централизованное руководство

хозяйством, организационная деятельность по координации действий его
частей, по развитию кооперации труда, разитию техники и т. д., кане связаны с имущественными или какими-либо иными
общественными отношениями, и личные неимущественные отношения, тесно
связанные с отношениями имущественными. В первую группу попадают
отношения по поводу чести, достоинства, доброго имени советского
гражданина. Вторую группу составляют отношения по поводу авторства на
какое-либо произведение. Действовавшее в то время (1958 г.) гражданское
законодательство регулировало лишь неимущественные отношения второго
рода. А так как О. С. Иоффе объектом гражданско-правового регулирования
считает социалистические имущественные отношения в их стоимостной форме,
то из этого им был сделан вывод, что предметом советского гражданского
трава являются лишь те личные неимущественные отношения, которые связаны
со стоимостными имущественными отношениями .

Была высказана также и более радикальная точка зрения по вопросу о
личных неимущественных отношениях. В. А. Тархов полагает, что отношения
по поводу благ, неотделимых от человеческой личности, образуют по
существу самостоятельный предмет правового регулирования. Но, как
правильно отметил С. С. Алексеев, возражая В. А. Тархову, если эти
отношения составляют особый предмет регулирования, то чем объясняется
включение их в сферу гражданского права?

Следует признать также справедливым упрек С. С. Алексеева авторам
редакционной статьи о ‘предмете советского гражданского права,
полагавшим, что удельный вес личных неимущественных отношений
недостаточно велик для регулирования их самостоятельной отраслью права.
Если данные отношения представляют собой особый вид, требующий
применения к ним специфических методов правового регулирования, то
независимо от того, велик или мал их удельный вес, они являются
предметом самостоятельной отрасли права. Если же к этим отношениям можно
применить методы регулирования, свойственные определенной, сложившейся
отрасли права, то это означает, что существуют объективные предпосылки
для такого применения—родство названных отношений с теми, которые
составляют предмет этой отрасли .

4. О. С. Иоффе был прав, когда указывал, что действовавшее (до 1962
года) советское гражданское законодательство регулировало лишь те личные
отношения, которые связаны с ‘имущественными. Это — отношения,
вытекающие из авторской и изобретательской деятельности. Объектом таких
отношений -являются, например, авторство, т. е. принадлежность научного,
.художественного и т. п. произведения или изобретения определенному,
создавшему его лицу, неприкосновенность произведения и др. Эти отношения
урегулированы наряду с имущественными отношениями, вытекающими из
названной деятельности, в законодательстве об авторском и
изобретательском праве.

Что касается права на имя, то оно регулируется нормами об .актах
гражданского состояния, входящими в состав кодексов о бра.ке, семье и
опеке, и нормативными актами, определяющими порядок перемены имени и
фамилии. Право присвоения имени ребенку и выбор ему фамилии, если у
родителей разные . фамилии, принадлежит родителям. Лицо, вступающее в
брак, может принять фамилию ‘Супруга. Следовательно — это личные .драва,
вытекающие из семейных отношений, из отношений брака. Изменение имени ,и
фамилии вне связи с брачными или семейными отношениями регулируется в
административном порядке.

Защита чести и достоинства советского гражданина, его ‘ доброго имени до
издания Основ гражданского законодательства не была предусмотрена
нормами гражданского права. Однако трудовое законодательство охраняло и
охраняет трудовую честь граждан, запрещая увольнение по мотивам, не
предусмотренным законом. До 1957 года, т. е. до установления нового
порядка рассмотрения трудовых споров , суды рассматривали иски об
устранении .неправильных формулировок увольнения и в отношении
ответственных работников, дела которых об увольнении и о восстановлении
в должности не подлежали рассмотрению в РКК. Эти иски были исками
неимущественного характера, так как речь шла не об имущественном
удовлетворении, а о восстановлении чести истца. Автор настоящей работы в
учебниках по гражданскому праву для юридических вузов, изданных в 1944
году и в 1950 -году, считал, что такие иски основаны на гражданском
личном праве истца, хотя и связаны с трудовыми отношениями. Точка зрения
М. М. Агаркова по этому вопросу была освещена выше.

5. Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик
содержат важную норму о гражданскопра-вовой охране чести и достоинства
гражданина и организации,

т. е. защищают личное право, не связанное непосредственно с
имущественными интересами (ст. 7). Гражданин или организация вправе
требовать по суду опровержения порочащих их честь и достоинство
сведений, если распространивший такие сведения не докажет,- что они
соответствуют действительности. Важным является содержащееся в законе
требование, чтобы порочащие честь и достоинство сведения,
распространенные з печати, были опровергнуты также в печати. Порядок
опровержения в иных случаях устанавливается судом. Авторы фельетонов и
иных печатных произведений должны теперь более -тщательно, чем это
делалось в ряде случаев раньше, проверять правильность излагаемых ими
сведений, умаляющих честь и достоинство критикуемых ими граждан и
организаций. :

Честь и достоинство в социалистическом обществе — не меновая стоимость.
В отличие от законодательства в буржуазных странах советский закон не
предусматривает денежного возмещения за моральный вред. Если решение
суда, обязывающее нарушителя к совершению действий, направленных на
восстановление чести, не выполнено, суд вправе .наложить на нарушителя
штраф, взыскиваемый в доход государства, что, однако, не освобождает
нарушителя от обязанности выполнить указанное решение.

Новелла, содержащаяся в ст. 7 Основ,— право на опровержение, право на
реабилитацию, осуществляемое в исковом порядке, — соответствует
требованиям Программы КПСС о дальнейшем развитии свободы личности и прав
советских граждан. Эта новелла свидетельствует о все возрастающей роли
социально значимой оценки моральных качеств человека и трудового
коллектива (организации). Норма о защите чести будет играть
положительную роль в воспитании коммунистического сознания члена
общества.

Социалистическое общество обеспечивает интересы личности, удовлетворение
ее растущих потребностей, повышение ее самосознания и ее социальной
ценности. Имя и честь работников промышленности, сельского хозяйства,
работников науки, изобретателей, писателей, общественных деятелей
охраняются в СССР не только при жизни, но и после смерти. Общество
заинтересовано в том, чтобы сохранить в неприкосновенности результаты
интеллектуального творчества своих членов. Эти обстоятельства и диктуют
необходимость расширять граждан-скоправовые способы охраны личных благ,
дополняющие уго-ловноправовую и административноправовую их охрану,
независимо от того, связаны они или не связаны в данный момент с
имущественными интересами личности. Авторство, неприкосновенность
произведения могут защищаться и защищаются также в тех случаях, когда
имущественные интересы автора совершенно не пострадали. Честь
гражданина, его доброе имя еще более оторваны от его имущественных
интересов, чем авторство, хотя М. М. Агарков и прав, указывая на то, что
охрана чести— это охрана трудящегося, его репутации, что является весьма
немаловажным моментом, обеспечивающим в конечном счете его имущественные
интересы.

Статья 1 Основ, устанавливающая, что в случаях, -предусмотренных
законом, гражданское законодательство регулирует также и иные (не
связанные с имущественными) личные неимущественные отношения, открывает
путь для появления в нашем гражданском законодательстве других (кроме
правила ст. 7). норм, направленных на защиту личных нематериальных благ
советских людей.

Исторический материализм учит, что одно явление, будучи порождено
другим, приобретает по отношению к последнему

относительную самостоятельность. Энгельс в письмах последнего периода
-своей жизни особенно подчеркивал это обстоятельство: он указывал, в
частности, на то, что государство « право, будучи порождены
экономическими условиями классового общества, являясь надстройкой, как
особые формы социального движения приобретают относительную
самостоятельность по отношению к базису . Но дифференциация и
обособление явлений происходят и внутри права. Форма правового
регулирования, соответствующая содержанию регулируемого отношения, может
распространиться на другое отношение, развившееся из первого,
обособившееся от него и получившее тем самым относительную
самостоятельность.

Руководствуясь этими соображениями, можно объяснить, почему гражданское
право, регулирующее имущественные отношения, охватывает и те отношения,
которые были порождены имущественными отношениями, .но. оторвались от
них и стали самостоятельными. При этом надо иметь в виду, что
гражданско-правовое регулирование личных неимущественных отношений
построено как защита личных благ от .неправомерного на них
посягательства. Это — абсолютные права, а иски об их защите подобны
негаторным искам, охраняющим право собственности.

Неотделимость личных благ от их носителя создает такое положение, при
котором распорядительные сделки по поводу личных прав невозможны. До тех
пор пока личные права не нарушены, правовой характер отношений,
связанных с их осуществлением, совершенно не чувствуется. Этим и
объясняется то, что обычно говорят об охране личных неимущественных
прав, а не о правовом регулировании (в смысле предписаний положительного
поведения) личных неимущественных отношений .

6. Мы установили -возможность и целесообразность гражданскоправрвой.
защиты личных неимущественных прав. Необходимо, далее, определить круг
личных неимущественных благ и интересов, неотделимых от человеческой
личности, которые подлежат юридической защите и тем самым становятся
объектом личных прав. Каким критерием необходимо руководствоваться при
отборе.этих подлежащих защите благ?

Е. А. Флейшиц в своей монографии, посвященной личным правам, определяет
их как права, охраняющие непротивоправные проявления индивидуальных
черт, способностей, стремлений человека. Е. А. Флейшиц считает, что
только такое понимание личных прав дает возможность отграничить их от
других прав, имеющих своими объектами личные блага, неотделимые от
человеческой личности. Она указывает на личные семейные права, на
членство в кооперативных и общественных организациях, на
изобретательские права, на правоспособность и дееспособность, я а право
судебной защиты и др. Эти права не имеют своей целью охранять проявления
индивидуальных черт человека.

Иное дело, по мнению Е. А.. Флейшиц,— права на имя, на честь, лш. тайну
переписки и т. д. Это — права на блага, неотделимые от каждой данной
личности, личности как носителя индивидуальных черт, способностей,
стремлений1. Поэтому Е.А.;Флейшиц считала, что при принятии нового
Гражданского кодекса наиболее удачной была бы редакция закона, которая
установила бы в общей форме охрану личных интересов граждан, ибо это
дало бы возможность защитить «те бесконечно разнообразные индивидуальные
интересы личности, которые поименовать и перечислить в законе невозможно
и которые именно вследствие своей нетипичности и не могут отлиться з
объект особых субъективных прав». Логическим выводом отсюда было
утверждение Е. А. Флейшиц, что «объект личных прав совпадает с
охраняемым этими правами интересом».

Отдавая должное тонкой аргументации Е. А. Флейшиц, положенной в
обоснование защищаемой ею концепции личных прав, мы не можем с ней
согласиться. Советское право берет под свою защиту не любой, пусть даже
непротивоправный интерес данного индивида, но те личные блага, которые
признаны социально ценными и потому подлежащими, с государственной точки
зрения, юридической защите. Это — те личные интересы, нарушение которых
подрывает основы социалистического общества.

Примером служит защита чести гражданина. Честь — это определенная
социальная оценка гражданина, объективное общественное свойство.
Достоинство — отражение этого свойства в сознании его носителя, т. е.
самооценка личности, покоящаяся на его оценке обществом. Существуют
определенные объективные критерии того, что входит в -понятие чести, что
нарушает и что не нарушает чести гражданина. Авторство, как и имя,—’
тоже объективный факт.

Разумеется, гражданское законодательство может содержать лишь общие,
бланкетные правила о защите личных неимущественных прав. Но суд все
равно в случае возникновения спора производит отбор тех проявлений
интересов личности, защита которых будет признана необходимой с точки
зрения интересов социалистического государства и самой личности. Поэтому
было бы предпочтительнее в будущих гражданских кодексах союзных
республик указать на -некоторые общепризнанные конкретные виды личных
прав, не закрывая суду возможность расширять этот список по мере того,
как будут созревать для этого соответствующие общественные условия.

Поскольку, как об этом сказано в решениях XXI и XXII съездов КПСС,
многие функции, выполняемые теперь государственными органами, постепенно
будут переходить в ведение общественных организаций, едва ли возникнет
необходимость в расширении компетенции суда в этой области отношений.
Надо полагать, что в большинстве случаев споры, связанные с охраной
чести, будут рассматриваться общественными органн-. зациями. Однако, на
наш взгляд, это не должно преграждать, потерпевшему возможность избрать
и судебный порядок защиты.

Из сказанного было бы неправильно сделать .вывод, чго индивидуальные
особенности личности, ее стремления, вкусы и т. д. не охраняются
советским правом. Нормы права охраняют проявления человеческой
индивидуальности, но не непосредственно, а путем закрепления за
личностью правоспособности и субъективных прав в таком виде и объеме, в
каком они при существующих экономических и культурных условиях могут в
своем осуществлении наиболее полно удовлетворить индивидуальные
потребности личности. Гражданская правоспособность и право личной
собственности, например, создают возможность трудящимся приобрести вещь
по своему вкусу, использовать свой заработок сообразно со своими
наклонностями в рамках закона. Поэтому едва ли убедительно
противопоставлять правовую охрану интересов данной личности как
интересов нетипичных (т. е. институт личных прав) правовой охране
типичных интересов, обеспечиваемых, по мнению Е. А. Флей-шиц, остальными
правовыми институтами. Общее и отдельное, как известно, взаимосвязаны,
проникают друг в друга. И правовая защита отдельного дается в рамках
общего, типичного как определенного социального свойства.

7. Защита личных прав должна состоять в предоставлении потерпевшему
права требовать: а) признания > за ним личного гарава, если последнее
нарушено или кем-либо оспаривается; б) прекращения действий, нарушающих
личное право; в) совершения положительных действий, направленных на
устранение последствий нарушения и обеспечивающих восстановление
нарушенного права. Все эти требования могут быть выведены из общего
правила, формулирующего в гражданском законодательстве способы защиты
нарушенных гражданских прав, если в законе, предусматривающем охрану
конкретного личного права, не указаны иные способы защиты.

8. Статья 7 Основ гражданского законодательства положительно отвечает на
вопрос, являются ли социалистические организации (государственные,
кооперативные, общественные) носителями такого личного неимущественного
права, как права на честь и достоинство. Социалистическая организация
имеет также право на наименование, хозяйственные организации—на
фирменное наименование. Всякая социалистическая организация—коллективное
образование. Производственная и всякая иная деятельность организованного
коллектива индивидуализируется в результатах этой деятельности на основе
обособленного для него имущества. Социалистические хозяйственные
организации заинтересованы в поддержании своей производственной чести
(чести своей марки, своей фирмы). В не меньшей

степени должны беречь свою честь и достоинство, отражающие уровень и
качество ях полезной деятельности, служащие как бы мерой ее оценки,
общественные организации, различного рода культурные учреждения —
научные, учебные, театры, клубы, художественные коллективы и т. д.

Глава V ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ГРАЖДАНСКОПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ

1. Гражданско-правовые отношения в СССР возникают из оснований,
предусмотренных законом, а также из действий граждан и организаций,
которые, хотя и не предусмотрены законом, но в силу общих начал и смысла
гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности
(ч. 1, ст. 4 Основ гражданского законодательства).

Основания возникновения гражданских прав и обязанностей можно разделить
на следующие группы: а) сделки, как предусмотренные законом, так и не
предусмотренные законом, но не противоречащие ему; б) административные
акты, в том числе— для социалистических организаций — акты планирования;
в) открытая, изобретения, рационализаторские предложения, создание
произведений науки, литературы и искусства; г) причинение вреда другому
лицу, а также приобретение или сбережение имущества за счет другого лица
без достаточных оснований; д) иные действия граждан и организаций; е)
события, с которыми закон связывает .наступление гражданскоправовых
последствий (ч. 2 ст. 4 Основ).

Статья 4 ГПК РСФСР (аналогична ей ч. 3 ст. 12 Основ гражданского
судопроизводства Союза ССР и союзных республик) и соответствующие ей
статьи гражданских процессуальных кодексов других союзных республик и до
издания Основ предусматривали аналогию права. Но в гражданских кодексах
не содержалось никаких указаний на то, что гражданские правоотношения
могут возникать в силу юридических фактов, не предусмотренных законом.
Наоборот, ст. 106 ГК РСФСР устанавливала, что обязательства возникают яз
указанных в законе оснований. Это порождало неясности и колебания в
судебной практике: так, например, суды и даже Верховный Суд СССР
неоднократно отказывали в защите прав, вытекающих из договора
пожизненного содержания, исходя из того, что такой, договор не
предусмотрен Гражданским кодексом. Статья 4 Основ законодательно
закрепляет не только тот факт, что наше, гражданское право не знает
замкнутого перечня оснований воз-‘ никноввния обязательственных
правоотношений, но и санкционирует возможность создания иных прав и
обязанностей действиями граждан и организаций, хотя бы эти действия и не
были, предусмотрены законом. Это свидетельствует о дальнейшем
расширении демократических начал в гражданском законодательстве.

2. Акты планирования и регулирования, а также и иные-административные
акты, т. е. организационные акты, по общему правилу, лишь обязывают
стороны к совершению сделки (обычно — договора). Таково подавляющее
количество актов, направленных на распределение продукции между
хозяйственными организациями, распределение лимитов капитальных
вложений, на утверждение планов перевозки грузов к т. д. На основе этих
актов заключаются договоры поставки, подряда,, перевозки и др.

Но имеют место и случаи, когда гражданское правоотношение возникает
непосредственно из организационного акта. Таковы, например, акты
планово-регулирующих органов, направленные на безвозмездную передачу
предприятий, зданий и сооружений от одной государственной оперативной
хозяйственной организации другой. На основе такого акта для принимающей
организации возникает обязанность принять имущество от передающей
организации, а у последней — обязанность передать это имущество. Ранее
уже указывалось, что действие закона стоимости здесь крайне ограничено:
оно выражается лишь, в том, что передача имущества осуществляется путем
списании, стоимости передаваемого имущества с баланса передающей,
организации на баланс принимающей организации. В связи с тем, что
передача действующего на полном хозрасчете предприятия является
одновременно и способом реорганизации его-как юридического лица, при
передаче соблюдаются условия, обеспечивающие принцип хозрасчета. Это. в
частности, выражается в том, что основные и оборотные средства
передаваемого предприятия, изъятые передающей организацией в нарушение
правила об их передаче по балансу в размерах, установленных финансовым
-планом к моменту передачи, должны быть, возвращены принимающей
организации. Должны быть также; завершены и текущие расчеты между
передающей организацией (например, трестом) и передаваемым предприятием
(по

накоплениям, по амортизационным отчислениям и пр.)- Поэтому, несмотря на
безвозмездный характер передачи, между передающей и принимающей
организацией возможны имущественные споры, которые при
разноведомственной их подчиненности разрешаются Государственным
арбитражем.

На основании организационных актов вышестоящих орга-;нов производится
также и передача, но в возмездном порядке государственных предприятий,
зданий и сооружений кооперативным организациям и от кооперативных
организаций — государственным.

Правоотношение между организацией, передающей предприятие, здание или
сооружение, и организацией, принимающей это имущество, даже если это
безвозмездная передача, является гражданскоправовым отношением.
Передающая и принимающая организации в этом имущественном правоотношении
выступают как равноправные юридические лица. При передаче соблюдаются
условия, обеспечивающие сохранение имущественной обособленности
передаваемых предприятий как основы хозяйственного расчета. Передающая и
принимающая организации в случае спора осуществляют защиту своих
имущественных прав в обычном гражданскоправовом порядке.

Организационный (административный) акт, предписывающий передачу, служит
основанием возникновения административного правоотношения между
компетентным исполнительно-распорядительным государственным органом, с
одной стороны, и передающей и принимающей организациями — с другой. Это—
так называемое отношение «по вертикали», т. е. отношение между властным
органом и подчиняющейся ему организацией.

Обязанность совершить акт передачи для передающей организации и
обязанность принять имущество для принимающей организации в данном
административном правоотношении — это обязанность по отношению к
властному органу. Но в гражданском правоотношении, возникшем на основе
административного акта, т. е. в так называемом отношении «по
горизонтали», названные обязанности превращаются в имущественные
гражданские права и обязанности находящихся в равном положении сторон.

Иными являются правоотношения, вытекающие из деятельности
планово-регулирующего органа по перераспределению основных фондов (в том
числе предприятий, зданий и сооружений) и наделению ими в целях создания
материальной основы для деятельности организуемого предприятия, по
распределению и перераспределению денежных оборотных средств, товаров,
прибыли, амортизационных отчислений и т. п. Имущественное правоотношение
возникает в этих случаях между государством и оперативной имущественно
обособленной государственной организацией. Государство через свой орган
управления осуществляет акт распоряжения государственной собственностью,
вытекающий из его экономической власти, являющейся одновременно и
властью политической. Но после того как выделение и обособление
имущества произошло, государство не отвечает по обязательствам
государственной организации, а эта организация не отвечает по
обязательствам государства (ст. 13 Основ).

В случае, когда выделенные планово-регулирующим органом оборотные фонды
не перечисляются на счет предприятия банком, в котором находится счет по
перераспределению оборотных и иных средств этого органа, предприятие
вступает в, гражданскоправовое отношение с банком, оно вправе требовать
перечисления ему выделенных средств.

М. М. Агарков считает, что наряду с организационными (административными)
правоотношениями между планово-регулирующим органом и предприятием
возникает и имущественное правоотношение (которое, по мнению М. М.
Агаркова, всегда является гражданскоправовым) по поводу имущества
(например, оборотных средств) , выделенного на основе административного
акта этим органом предприятию. Верно ли это, а. если верно, то в каких
случаях?

Предприятие не может ни в арбитражном, ни в каком-либо другом
обеспечивающем принудительное исполнение порядке требовать от
планово-регулирующего органа выделения необходимых ему средств. Оно
может ходатайствовать об этом перед названным органом, представив
необходимые обоснования и расчеты, а в случае отказа в удовлетворении
ходатайства обратиться с жалобой в вышестоящую инстанцию. Это область
административных, а не гражданских правоотношений. Но если бы даже суд
или арбитраж рассматривал такие жалобы, здесь не. было бы спора о праве
гражданском, а был бы спор о законности и целесообразности действий
соответствующего планово-регулирующего органа.

Какие правоотношения складываются в том случае,
если-планово-регулирующий орган задерживает на своем счете денежные
суммы, причитающиеся в виде оборотных или каких-либо иных средств
предприятию? Банк не может перечислить; такие суммы без распоряжения
планово-регулирующего органа, поэтому банк не несет гражданскоправовой
ответственности перед предприятием. Мы полагаем, что в этом случае такую
ответственность несет лланово-регулирующий орган, ибо он незаконно
удерживает у себя «чужие» средства, т. е. средства, входящие в состав
имущества предприятия. Это тот случай когда между административным
органом и подчиненным ему предприятием возникают имущественные отношения
«по горизонтали», т. е. гражданскоправовые отношения.

Гражданскоправовое отношение, одним из участников которого выступает
планово-регулирующий орган, возникает и в том: случае, когда этот орган
за счет имеющегося в его распоряжении резерва оборотных средств
принимает на себя гарантийную ответственность по договору, заключенному
подведомственным ему предприятием с другой организацией. Эта организация
в случае неисполнения обязательства предприятием-должником вправе
заявить поручителю — планово-регулирующему органу требование о выплате
соответствующих сумм.

3. Одним из важных условий дальнейшего использования товарно-денежной
формы в интересах коммунистического строительства является укрепление
имущественной самостоятельности государственного предприятия как
юридического лица. Для этого необходимо .повысить хозрасчетные стимулы в
деятельности предприятия и материальную заинтересованность членов его
коллектива в результатах труда.

«В интересах лучшего выполнения планов, — указывал Н. С. Хрущев,— надо
дать предприятию больше возможностей распоряжаться прибылью, шире
использовать ее для поощрения хорошей работы своего коллектива, для
расширения производства».

Усиление хозрасчетных стимулов и укрепление имущественной
самостоятельности предприятия означают усиление регулирующей роли норм
гражданского права в использовании товарно-дрнежных отношений в целях
обеспечения тех темпов социалистического накопления, которые необходимы
для выполнения планов производства, предусмотренных Программой КПСС.

Неуклонно расширяется сфера применения гражданскоправовых договоров. Все
больше возрастает значение условий, .вырабатываемых самостоятельно при
заключении хозяйственных, т. е. гражданскоправовых, договоров
государственными и кооперативными организациями. Все больше
гражданскопра-вовое регулирование охватывает имущественные отношения с
участием колхозов, все сильнее вовлекаемых в общий экономический оборот
страны.

Договоры поставки, купли-продажи и иные гражданскопра-вовые договоры,
заключаемые между социалистическими организациями (эти договоры обычно
именуются хозяйственными), являются юридическим выражением сочетания
планового нача-.ла и хозяйственного расчета, а также выражением
сочетания плана и самостоятельности кооперативного собственника в тех

-случаях, когда сторонами (или одной та них) выступают кооперативные
организации. Хозяйственный договор — форма конкретизации планового
задания, средство, стимулирующее его осуществление путем возложения
имущественной ответственности на стороны за неисполнение принятых ими
обязательств, и инструмент исправления ошибок в планировании.

По мере укрепления имущественной и оперативной самостоятельности
государственных предприятий хозяйственные договоры все больше становятся
инструментом конкретизации плановых заданий, средством проверки их
правильности и соответствия тем пропорциям, в которых должно
производиться распределение продукции в различных отраслях народного
хозяйства. Это положение распространяется также и на договоры в сфере
внутрипромышленного снабжения, осуществляемого на основе обязательных
для обеих сторон актов распределения планируемой, дефицитной продукции.
Но все большее значение .по мере увеличения продукции будет приобретать
договор купли-продажи как договор, оформляющий распределение
социалистической продукции не в силу плановых предписаний, обязательных
для обеих сторон, а на основе производственного плана каждой из сторон,
позволяющего как продавцу, так и покупателю самостоятельно устанавливать
не только содержание договора, но зачастую и самостоятельно избирать
контрагента. Будет расширяться продажа предприятиям необходимых им
предметов производственного назначения со складов сбыто-снабженческих
организаций, находящихся в ведении совнархозов.

Укрепление механизма гражданскоправового регулирования влечет за собой
усиление имущественной ответственности по обязательствам, возникающим
между социалистическими предприятиями, в частности, повышение денежных
санкций (неустойки), расширение практики возмещения убытков за
неисполнение обязательств и т. д.

4. В Программе КПСС указано, что оплата по труду в течение предстоящего
двадцатилетия останется основным источником удовлетворения материальных
и культурных потребностей трудящихся, что переход к коммунистическому
распределению завершится после того, как принцип распределения по труду
исчерпает себя до дна, т. е. когда наступит изобилие материальных и
культурных благ и труд превратится для всех членов общества в первую
жизненную потребность. Это означает, что право личной собственности на
предметы потребления сохранится на весь период перехода к коммунизму.

Разумные границы права личной собственности очерчены в отчетном докладе
Н. С. Хрущева на XXII съезде партии. «Представление об изобилии как о
безграничном росте личной собственности — не наше, чуждое коммунизму
представление. Личная собственность труженика на многие предметы, как
форма личного потребления, не противоречит коммунистическому
строительству, пока она сохраняет разумные размеры и не превращается в
самоцель».

Советское государство охраняет право личной собственности не только на
имущество, приобретенное в результате непосредственного личного участия
граждан в общественном производстве. Охраняется право наследования
личной собственности, доходы, приобретаемые от выигрышей по облигациям
государственных займов, денежно-вещевых лотерей; государство выплачивает
проценты по вкладам граждан в сберегательные кассы. В конечном счете
личная собственность, приобретаемая таким образом, имеет трудовое
происхождение. Задача заключается в том, чтобы некоторые из
перечисленных источников личной собственности (например, наследование)
не использовались в целях уклонения от общеполезного труда,
обязательного для всех трудоспособных членов социалистического общества.
Коммунизм, к развернутому строительству которого перешел СССР, не может
мириться с тунеядцами. ,

До 1961 года общие принципы Конституции СССР, определяющие трудовой
характер и потребительское назначение права личной собственности, не
были конкретизированы в гражданских кодексах, изданных еще в период
проведения новой экономической политики. Текущее законодательство тоже
не всегда поспевало за ходом событий, не создавало достаточных гарантий
для того, чтобы право личной собственности использовалось только в
соответствии с ее назначением. С другой стороны, явления экономического
порядка (недостаток в жилищах, в пользующихся большим спросом товарах
народного потребления и т. д.) отрицательно сказывались на реальном
применении юридических норм, имевших своей целью поставить право личной
собственности в соответствующие его назначению рамки. Кроме того,
требования закона не всегда были реалистичны: поэтому, например,
установленные законом для нанимателей в домах личных собственников
твердые ставки квартирной платы нарушались как чрезмерно низкие.

Ныне ст. 25 Основ гражданского законодательства точно, очертила
содержание права личной собственности, а также вытекающие из ее
потребительского характера пределы осуществления этого права (запрещение
извлекать нетрудовые доходы). В Основы включена и норма, аналогичная ст.
1 ГК РСФСР’ 1922 года: гражданские права охраняются законом, за
исключением случаев, когда они осуществляются в противоречии с их
назначением в социалистическом обществе в период строительства
коммунизма (ст. 5 Основ). Эта норма имеет общее значение для всех
гражданских прав, а не только для права личной собственности. Но к ней
следует прибегать в исключительных случаях. Опасно становиться на путь
противопоставления духа и буквы закона. Необходимы твердые гарантии прав
граждан и организаций. Без этого нельзя укрепить законность и
социалистический правопорядок.

Решающим фактором, обеспечивающим праву личной собственности ту роль,
которую должен играть этот институт в период развернутого строительства
коммунизма, является достигнутая обществом степень экономического
прогресса. До тех пор пока потребности людей не смогут быть
удовлетворены полностью за счет общественных фондов, право личной
собственности будет существовать. Гражданские кодексы союзных республик
должны конкретизировать нормы Основ, относящиеся к. праву личной
собственности, таким образом, чтобы нормы этих кодексов и иные
подзаконные акты учитывали реальные экономические условия и возможности.

5. Институт наследования является производным от института личной
собственности. Поэтому неправильно было бы лолагать, что ограничение
права личной собственности по мере продвижения к коммунизму должно
начаться с ограничения, а затем и полной отмены права передачи ее по
наследству.

Известные высказывания Маркса о зависимости и производности права
наследования частной собственности от самой частной собственности
остаются в силе и для личной собственности права ее наследования.
Ограничение или запрещение права наследования не даст ожидаемого
результата до тех пор, пока существуют экономические предпосылки
существования права личной собственности. Запрещение наследования повело
бы лишь к обходу закона, к передаче имущества путем дарения близким,
друзьям и т. д.

Но главное в том, что такое запрещение в какой-то мере подорвало бы
материальные стимулы труда, заинтересованность в высоких трудовых
заработках, что отрицательно отразилось бы на росте производительности
труда. Наконец, отмена ,наследования могла бы ущемить интересы детей и
нетрудоспособных, имея в виду, что государство еще не может принять на
себя полностью обеспечение их потребностей.

Поэтому законодатель отверг предложения (нашедшие отражение ,в печати
при обсуждении проекта Основ гражданского законодательства) ограничить
право наследования, в частности, сузить свободу завещательных
распоряжений. Основы гражданского законодательства расширили свободу
завещания, установив, что наследодатель может завещать свое имущество не
только лицам, входящим в круг наследников по закону, но и посторонним
лицам (при условии сохранения обязательных долей за детьми и
нетрудоспособными наследниками). Не все родные являются близкими для
наследодателя.

Вместе с тем было бы целесообразно (в будущих гражданских кодексах
союзных республик) ограничить распоряжение наследниками тем
наследственным имуществом, в правильном

использовании которого заинтересовано общество. Речь идет о ценных
картинах и иных предметах искусства, рукописном фонде выдающихся
деятелей литературы, науки, искусства

и т. д. Следует признать за государством преимущественное право выкупа
таких предметов.

6. Советское гражданское право регулирует различные виды творческой
трудовой деятельности — авторство на научные, художественные и иные
произведения. Закон охраняет личные и имущественные права авторов и
изобретателей.

В настоящее время право на воспроизведение и распространение
литературного произведения «ли произведения, искусства принадлежит
социалистическим организациям (издательствам, зрелищным предприятиям и
т. д.), а право на применение изобретения—тем государственным и
кооперативным организациям, которые должны реализовать изобретение,
внедрить его в производство в интересах народного хозяйства, в целях
развития производительных сил страны. Уже в 1931 году было введено
авторское свидетельство в области изобретательского права. Изобретатель,
которому выдано такое свидетельство, помимо личных прав, имеет право
получить вознаграждение за применение его изобретения в .народном
хозяйстве соответствующими социалистическими организациями. Гонорар,
получаемый автором произведения литературы, науки, искусства,— это
особая форм.а вознаграждения за вложенный им в произведение творческий
труд.

Основы гражданского законодательства отказались от характеристики прав
автора как исключительных и определили эти права в соответствии с их
действительным содержанием, соответствующим периоду полной и
окончательной победы социализма в СССР. Автору принадлежит право: на
опубликование, воспроизведение и распространение своего произведения под
своим именем, под псевдонимом или без обозначения имени (анонимно); на
неприкосновенность произведения; на получение вознаграждения за
использование произведения другими лицами, кроме случаев, указанных в
законе (ст. 98 Основ). Поскольку типографии, театры, киностудии и т. п.
— социалистическая собственность, а издательское, театральное и
кинопостановочное дело сосредоточено в руках соответствующих
социалистических организаций, воспроизведение и распространение
произведений, их постановка и иное их использование осуществляются этими
организациями на основе договоров, заключаемых с авторами, кроме
случаев, указанных в законе (ст. 101 Основ).

Спрашивается, почему отношения, связанные с авторством и
изобретательством и являющиеся отношениями, вытекающими из трудовой
деятельности, хотя и особого, специфического рода этой деятельности,
регулируются в своей основной части нормами гражданского, а не трудового
права?

Объектом регулирования выступает в этих случаях не процесс живого труда,
а результаты трудовой деятельности, объективированные в авторском
произведении, изобретении. Эти объекты, будучи нематериальными благами,
имеют, однако, имущественную ценность; субъектами права на нее являются
автор и изобретатель. Необходимо также учесть, что трудовое право
регулирует трудовые отношения рабочих «. служащих, складывающиеся в
государственном предприятии- или учреждении таким образом, что работники
подчиняются единому трудовому распорядку, организующей деятельности
руководителя предприятия или учреждения. Авторская же и изобретательская
деятельность протекает в иных условиях.

Но даже если автор создает свое произведение по заказу социалистической
организации, в которой он работает, и его труд в процессе работы над
произведением подчиняется внутреннему трудовому распорядку,
существующему в организации, и оплачивается, автор сохраняет личные
права на произведение. Кроме того, он сохраняет право на вознаграждение
за то использование произведения, которое выходит за рамки,
предусмотренные трудовым договором. Труд по созданию произведения
(авторский труд) может быть предметом трудового договора, но само
произведение — объект авторского права. Объясняется это тем, что
произведение неотделимо от личности автора («с чем связаны личные права
— право на имя, на неприкосновенность произведения и т. д.), и тем, что
произведение, хотя и должно быть воплощено в материальной вещи, само по
себе имеет нематериальный характер. Поэтому, хотя право собственности на
эту материальную вещь может принадлежать только организации, в которой
автор работал по трудовому договору, субъектом авторского права на
произведение остается автор.

Право на получение вознаграждения за применение изобретения, на которое
выдано авторское свидетельство, также является субъективным гражданским,
а не трудовым правом даже в том случае, если изобретатель состоял в
трудовом правоотношении с предприятием и, следовательно, за труд по
созданию произведения получал заработную .плату. Изобретатель получает
вознаграждение е зависимости от экономии или иного положителыного
эффекта, получаемого в результате внедрения изобретения (ст. 111 Основ),
т. е. после того, как его трудовые обязанности по отношению к
предприятию уже исполнены и оплачены в виде заработной платы. Право на
получение вознаграждения за применение изобретения вытекает не только из
закона распределения по труду, но и из закона стоимости: снижение
себестоимости продукции выступает фактором, определяющим величину
вознаграждения, получаемого изобретателем.

Хотя объектом как авторского, так и изобретательского права являются
результаты творческого груда—нематериальные блага, между этими двумя
институтами гражданского права имеются существенные различия. Например,
оплата труда изобретателя зависит от результата использования
изобретения, тогда как авторское право лишь косвенно (в связи с
переизданием произведений, на которые имеется повышенный спрос,
количеством театральных постановок и т. д.) учитывает оценку читателями
и зрителями степени научности, идейной и художественной зрелости
произведения, что отражается на величине авторского гонорара. Это, как и
некоторые другие отличия прав изобретателей от прав авторов, вызванные
тем обстоятельством, что авторское право не имеет той непосредственной
связи с производством, какую имеет изобретательское право,
свидетельствует, что позиция цивилистов, отстаивающих самостоятельное
существование каждого из этих институтов советского гражданского права,
более правильна, чем позиция тех, кто предлагал объединить их в институт
авторско-изобретательского права .

7. Регулируя отношения, вытекающие из имущественной обособленности их
субъектов, советское гражданское право обеспечивает защиту нарушенных
имущественных прав. При отказе лица добровольно исполнить лежащую на нем
обязанность — передать вещь, уплатить деньги, произвести определенную
работу, возместить стоимость поврежденного имущества и т. д.— лицо, чье
право нарушено, может прибегнуть к помощи, аппарата .государственного
принуждения в целях получения удовлетворения и тем самым осуществления
своего права. Таким аппаратом государственного принуждения является суд,
по общему правилу, в тех случаях, когда одной из сторон в гражданском
правоотношении выступает гражданин или колхоз, и арбитраж
(государственный, совнархозов и ведомственный) в тех случаях, когда обе
стороны в гражданском правоотношении — социалистические хозяйственные
организации (кроме колхозов).

Кроме того, гражданские права защищаются и третейским судом, а в случаях
и в порядке, установленных законом,— товарищескими судами, профсоюзными
и иными общественными организациями, а также в административном порядке.
Сейчас фабзавместкомы рассматривают споры о возмещении социалистическими
организациями ущерба, причиненного рабочим и служащим увечьем либо иным
повреждением здоровья, связанным с их работой, что, однако, не лишает
заинтересованную сторону права в случае несогласия с решением
фабзавместкома обратиться в суд . Споры на незначительную сумму могут
разрешаться товарищескими судами.

Административный порядок защиты гражданских прав допускается как
исключение в случаях, особо предусмотренных законом (например, ст. 63
Основ гражданского законодательства предусматривает ‘выселение в
административном по-эядке -граждан, самоуправно занявших жилое
помещение, а также нанимателей из домов, грозящих обвалом; в
административном порядке рассматриваются споры о возмещении гражданам
стоимости строений, сносимых в связи с отводом земельных участков для
государственных и общественных надобностей).

Защита гражданских прав осуществляется путем признания али установления
их судом, если право лица оспаривается, подвергается сомнению или если
признание права служит предпосылкой для требований, которые либо
одновременно с иском о признании, либо впоследствии будут предъявлены
другому, обязанному лицу. Таков, например, .иск о признании авторства на
литературное произведение или на изобретение, иск о признании права на
жилое помещение и т.д.

Гражданские права, далее, защищаются: путем восстановления положения,
существовавшего до нарушения права (например, выселение лица, незаконно
занявшего чужое жилое помещение, возврат собственнику имущества, которым
незаконно завладело другое лицо); путем пресечения действий, нарушающих
право (например, вынесение судебного решения, обязывающего предприятие
прекратить спуск сточных вод в водоемы, находящиеся в пользовании
колхоза); путем присуждения к исполнению обязанностей в натуре — к
реальному исполнению (например, решение, обязывающее наймодателя к
передаче нанимателю вещи, являющейся предметом договора имущественного
найма, решение, обязывающее поставщика передать покупателю продукцию в
соответствии с договором поставки «ми обязывающее подрядчика сдать
объект подряда заказчику); путем прекращения или изменения
правоотношения (например, раздел общего имущества между сособственниками
по суду, влекущий за собою прекращение правоотношений общей
собственности); путем взыскания с лица, нарушившего право, зричиненных
убытков, а в случаях, предусмотренных законом али договором,— неустойки
(штрафа, пени) в пользу лица, пра-зо которого нарушено. Закон может
предусмотреть и иные, кроме указанных, способы защиты гражданских прав
(ст. 6 Основ).

Убытки исчисляются в деньгах, это — денежная компенсация понесенного
имущественного ущерба. Вред может быть причинен неисполнением
обязанности, принятой на себя другой стороной по договору или
установленной законом. Возме–щение убытков является универсальной
формой принудительного осуществления гражданского правомочия, ибо
деньги, в которых исчисляются убытки, — мерило стоимости, всеобщий
эквивалент и законное платежное средство. В этом проявляется одна из
важнейших функций гражданского права — его компенсаторная функция.

Возмещение убытков в большинстве случаев может компенсировать уменьшение
имущественной сферы лица (гражданина или юридического лица), вызванное
нарушением его права Принуждение к реальному исполнению не всегда
возможно. Во-первых, гражданскоправовое принуждение недопустимо в
отношении личности. Нельзя физически принудить обязанное лицо к
исполнению действий в пользу управомоченного, поскольку эти действия
связаны с личностью должника. Если автор не написал произведение,
предусмотренное договором литературного заказа, и, следовательно,
нарушил свою обязанность по сдаче рукописи издательству, издательство не
сможет физи-.чески принудить его к исполнению договора. По общему
правилу не может это сделать и заказчик по договору бытового заказа по
отношению к подрядчику, обязавшемуся выполнить какую-либо работу. Но
заказчик вправе получить удовлетворение — взыскать убытки, причиненные
ему неисполнением договора.

В целях стимулирования обязанного лица к реальному исполнению могут быть
установлены договором или законом дополнительные имущественные гарантии
(способы обеспечения обязательств). Важнейшей из таких гарантий является
неустойка в ее различных формах, т. е. та заранее определенная в момент
возникновения правоотношения денежная сумма, которую должно уплатить
обязанное лицо в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения им
обязанности, независимо от того, будут причинены этим убытки
управомоченному или нет, Неустойка играет большую стимулирующую роль в
договорах, заключаемых между социалистическими хозяйственными
организациями.

Законодательство о договорах поставки, подряде на капитальное
строительство и других договорах, участники которых — социалистические
организации, установило принцип реального исполнения договоров. Согласно
этому принципу должник обязан реально исполнить свою предусмотренную
договором обязанность по отношению к другой стороне — кредитору,
например, поставщик должен сдать покупателю продукцию в натуре в
обусловленном количестве, надлежащего качества, ассортимента и т. д.
Возмещение убытков, уплата неустойки, которые вправе взыскать покупатель
за нарушение сроков сдачи продукции, ее качества, за недостачу в
количестве и пр., не освобождают поставщика от обязанности реального
исполнения.

Принцип реального исполнения вытекает из требований закона планомерного
развития. Денежная компенсация не может заменить фактического выполнения
плана. Принцип реального исполнения действует, поскольку речь идет об
обобществленном имущественном обороте, главным образом в подрядных
договорах по капитальному строительству в связи с особым характером
объекта договора, порядка финансирования и оплаты работ. Иначе обстоит,
дело по договору поставки. Практически реальность исполнения при
поставке продукции, в особенности определяемой рядовыми признаками (в
частности, числом, весом и мерой), обеспечивается путем возложения на
неисправную организацию повышенной денежной имущественной
ответственности, т. е. путем установления и взыскания неустойки и ее
разновидностей (штрафа, пени) в повышенных размерах, а не путем
принудительного изъятия у нее продукции, подлежащей сдаче покупателю.
Объясняется это, во-первых, тем, что использование товарно-денежных
отношений между социалистическими предприятиями и, следовательно,
гражданскопра-вовой формы их регулирования в достаточной степени
обеспечивает воздействие на неисправного поставщика: взыскание убытков и
неустойки затрагивает его хозрасчетные интересы и тем самым содействует
исполнению поставок и утвержденного для него плана. Во-вторых,
принудительное изъятие продукции, изготовленной предприятием, было бы
вторжением в его оперативную самостоятельность и могло бы оказать
отрицательное влияние на выполнение обязательств поставщика или
покупателя.

Необходимо, кроме того, отметить, что сам план ставит определенные
границы для реального исполнения. И в настоящее время фонды на
недопоставленную продукцию, как правило, аннулируются по истечении года,
хотя все больше внедряется принцип непрерывного народнохозяйственного
планирования. Следовательно, покупатель не может требовать от поставщика
реального исполнения—сдачи продукции, хотя договор поставщиком и не был
выполнен; покупатель может лишь взыскать неустойку и убытки за
недопоставку. Нереализованные до конца года фонды включаются в план
снабжения на следующий год.

В соответствии со ст. 45 Устава железных дорог железная дорога и
грузоотправитель в случае невыполнения в текущем месяце плана перевозок
обязаны обеспечить восполнение недогрузов в течение последующих месяцев
данного квартала. Действие реального исполнения ограничено здесь
пределами квартала.

Развитие договора купли-продажи, заключаемого на основе плана
хозяйственной деятельности каждой из сторон, по мере .дальнейшего
расширения социалистического производства и создания изобилия товаров
будет способствовать тому, что проблема принуждения должника к
исполнению в натуре потеряет ту остроту, которую она имела, а в
значительной степени имеет и в настоящее время, в связи с недостатком
товаров как производственного, так и потребительского назначения. В
условиях, когда можно будет приобрести необходимую продукцию на складе
или в торговой базе, потерпевшая от неисправности своего контрагента
сторона удовлетворится денежной компенсацией (неустойкой, возмещением
убытков).

Но пока мы этого не достигли, необходимо усилить юридические гарантии,
обеспечивающие реальное исполнение. Имущественное воздействие на
неисправную сторону в правоотношении является в настоящее время
недостаточным. В 30-х годах арбитраж при систематической просрочке в
сдаче товаров со стороны поставщика устанавливал по собственной
инициативе прогрессирующую неустойку за неисполнение арбитражного
решения, обязывавшего передать товары в пользу поку-лателя. Эта
неустойка взыскивалась в пользу покупателя. В дальнейшем практика
применения таких неустоек была прекращена. Было бы целесообразно
восстановить эту практику арбитража. Но можно пойти и по несколько
иному, но более верному пути, а именно установить, что, если лицо,
нарушившее чужое право, не совершило действий, возложенных на него
судебным или арбитражным решением, в установленный срок, а
принудительное исполнение этого решения невозможно, суд или арбитраж
может наложить на такое лицо штраф, взыскиваемый в доход государства;
штраф этот увеличивается, если просрочка продолжается; уплата штрафа не
освобождает лицо, нарушившее право, от обязанности совершить действия,
возложенные на него судом или арбитражем.

Глава VI СМЕЖНЫЕ С ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ ОТРАСЛИ СОВЕТСКОГО ПРАВА

1. Выше было отмечено, что система права не конструируется, искусственно
не создается. Поэтому ни соображения о значительности и важности цели,
для достижения которой осуществляется правовое регулирование, ни
указания на значительность объема законодательства по определенному
кругу вопросов сами по себе не могут послужить основанием для
«конструирования» отрасли права, если объектом регулирования являются
разнородные отношения. Так, например, сторонникам хозяйственного права,
несмотря «а наличие разветвленного хозяйственного законодательства, не
удалось обосновать и доказать существование самостоятельной отрасли
хозяйственного’ права прежде всего потому, что хозяйственные отношения
разнородны и поэтому регулируются различными отраслями советского права
(см. гл. IX).

Нельзя смешивать систему права с системой законодательных актов, хотя
следует стремиться к тому, чтобы система законодательства отражала
систему права. Законодатель может осуществить не только отраслевую
систематизацию нормативных актов, но и, руководствуясь практическими
соображениями и целями, межотраслевую систематизацию этих актов.

Система права — это не только дифференциация, но и взаимосвязь его
отраслей. Между отраслями права нет непроходимых граней, как нет их и
между различными видами общественных отношений. Объективное развитие
этих отношений, т. е. развитие самого предмета правового регулирования,
может привести к возникновению нового вида отношений (количественные
изменения дают новое качество) и тем самым к появлению-новой отрасли
права. Это может произойти на основе объединения развившихся элементов
двух или более существующих или существовавших отношений в новый вид
общественных отношений. Имея в виду активную роль правовой надстройки в
формировании новых общественных отношений (если предпосылки- и реальные
условия для этого созрели), следует признать правильным утверждение, что
«развитие соответствующей отрасли законодательства при наличии
определенных объективных предпосылок является средством, содействующим
формированию новых отраслей права», что законодательство В; этих случаях
является как бы катализатором, который способствует объединению
разнородных правовых элементов, выявлению их единства.

В этой связи рассмотрим вопрос о «смежных» с гражданским правом отраслях
советского права. Остановимся прежде всего на характеристике трудового,
колхозного и семейного-права, как наиболее близко соприкасающихся с
гражданским правом.

2. Исторически, в условиях капиталистического общества,, трудовое право
развилось в самостоятельную отрасль права из права гражданского. На заре
буржуазного общества договор о-найме слуг рассматривался как обычная
гражданскоправовая сделка (см. французский Гражданский кодекс, ст.
1779). И хотя и в дальнейшем наем рабочей силы экономически продолжал
оставаться особой товарной сделкой — продажей рабочей силы как товара
капиталисту, борьба рабочего класса за улучшение условий труда вызвала
развитие трудового законодательства и обособление трудового права от
права гражданского.

В социалистическом обществе рабочая сила — не товар. Но приложение труда
к общественным средствам производства на, государственных предприятиях и
трудовая деятельность в государственных учреждениях опосредствуются
трудовым договором. Общепризнано, что специфика трудовых отношений
заключается в подчинении работника определенному трудовому режиму —
внутреннему распорядку — воле руководителя трудового процесса. Трудовое
право регулирует прежде всего сам процесс труда — приложение живого
труда к средствам производства — и не затрагивает отношений,
складывающихся по поводу пользования, владения и распоряжения
овеществленными результатами труда. Известны различия между трудовым
договором и договором подряда. Работник, сторона в трудовом договоре,
входит в определенный трудовой коллектив, подчиняется внутреннему
трудовому распорядку, регламентирующему процесс труда. Подрядчик
выполняет работу самостоятельно и обязан предоставить овеществленный
результат труда заказчику.

Организация внутреннего трудового распорядка и руководство трудовым
процессом, осуществляемые предприятием (учреждением), означают, что
между ним и работником возникают организационные отношения. Но
своеобразие данных организационных отношений, подчеркивается в
литературе по советскому трудовому праву, заключается в том, что они в
отличие от властных административных отношений развиваются в рамках
внутреннего трудового распорядка, касаются самого процесса труда, в
связи с чем обе стороны трудового договора подчиняются этому распорядку.
Организационный момент здесь вытекает из самого характера
кооперированного труда, из необходимости его координации. Для этого, как
указывали классики марксизма, необходима единая организующая воля,
необходим авторитет и железная дисциплина в процессе труда.

Эти организационные отношения тесно переплетаются с собственно
трудовыми, т. е. с отношениями, содержание которых составляют выполнение
работником определенной трудовой функции и обеспечение необходимых для
этого условий со стороны предприятия (учреждения).

Неотъемлемой частью трудовых отношений является и их имущественная
сторона, вытекающая из социалистического принципа распределения по
труду. Отношения по заработной плате и другим видам трудового
вознаграждения — необходимый элемент трудовых отношений, возникающих на
основе социалистической организации труда.

Важная обязанность работника — соблюдение дисциплины труда. В содержание
дисциплины труда входит также бережное отношение работника к
социалистическому имуществу — средствам производства, предметам труда и
т. д., т. е. выполнение трудовых обязанностей таким образом, чтобы при
этом не было нанесено ущерба социалистической собственности. Отсюда —
обязанность рабочего или служащего возместить вред, при-;чиненный им
предприятию (учреждению) в связи с выполнением трудовых функций.

Возникающие в связи с этим имущественные отношения находятся на стыке
между гражданским и трудовым правом. С одной стороны, они тяготеют к
гражданскому праву, ибо их участниками являются имущественно
обособленные субъекты и речь идет о восстановлении нарушенного
имущественного положения предприятия (организации).’С другой стороны,
поскольку имущественный вред причинен при исполнении трудовых
обязанностей, размер возмещения за вред определяется с учетом характера
нарушения трудовой дисциплины. Этот размер может быть значительно ниже
действительного ущерба либо превышать ущерб в определенном кратном
размере. Поэтому указанные правоотношения как законодательством, так и
наукой обычно рассматриваются как трудовые. Однако двойственность
обязательств по возмещению вреда, причиненного в .процессе трудовой
дисциплины, продолжает сохраняться, так как она объективно свойственна
реальным отношениям, регулируемым соответствующими нормами права.

Необходимо прийти к выводу, что советское трудовое право—
самостоятельная отрасль советского права, отражающая своеобразие
регулируемых ею общественных отношений. Эти отношения представляют собой
своеобразный сплав элементов организационных, собственно трудовых и
имущественных. Но это не механическое объединение названных элементов.
Они развились в самостоятельный, новый вид общественных отношений — в
трудовые отношения, регулируемые самостоятельной отраслью права, права
со свойственными ей методами регулирования.

Равенство сторон в трудовом правоотношении сочетается с подчинением
работника внутреннему трудовому распорядку. Нарушение дисциплины труда
влечет за собой специфические санкции— дисциплинарную ответственность.
Особенности трудовых правоотношений связаны и со своеобразием способа
защиты трудовых прав. Как известно, трудовые споры в основной своей
массе разрешаются комиссиями, образованными на паритетных началах из
представителей комитета профсоюза и администрации. Большую роль в
регулировании трудовых отношений играют профсоюзные организации.
Вышестоящей по отношению к комиссии по трудовым спорам инстанцией
выступает профсоюзный комитет предприятия (учреждения).

3. В самостоятельную отрасль права обособилось и колхозное право. Это
обособление произошло значительно позже, чем

обособление трудового права. В буржуазном обществе внутри-кооперативные
отношения укладывались в нормы институтов гражданского права и его
разновидности—права торгового.

В первый период существования советской власти колхозные отношения в
деревне находились в состоянии становления, они развивались, но до 1930
года не достигли той ступени обособления, которая объективно
обусловливает появление новой отрасли права. Победа колхозного строя в
тридцатых годах означала появление нового вида общественных отношений —
внутрикол-хозных, развившихся в результате обобществления средств
производства и труда крестьян, объединившихся в коллективные хозяйства
при активной материальной и организационной поддержке социалистического
государства.

Колхозные отношения — это отношения, основанные на кооперативном
членстве. Их специфика определяется характером колхозной собственности
как собственности отдельных колхозов и их объединений. Поэтому
внутриколхозные отношения представляют собой органический синтез
трудовых и имущественных отношений. Трудовые отношения, как уже
указывалось, связаны с организационным моментом, с подчинением
внутреннему трудовому распорядку. Имущественная сторона внутриколхозных
отношений проявляется при обобществлении средств производства,
принадлежащих тем, кто вступает в колхоз (но это давно пройденный этап
развития), в распределении доходов, в формировании колхозных фондов, в
режиме их использования и т. д.

В настоящее время колхозы — крупные сельскохозяйственные предприятия,
оснащенные машинной техникой. Сельскохозяйственный труд постепенно
превращается в разновидность индустриального труда.

Программа КПСС указывает, что по мере дальнейшего подъема сельского
хозяйства и сближения колхозной собственности с собственностью
общенародной внутриколхозные отношения будут совершенствоваться.
Организация и оплата труда колхозников все больше будут приближаться к
уровню и формам, сложившимся на государственных предприятиях. Это
означает, что в период развернутого строительства коммунизма
внутриколхозные отношения все больше будут становиться отношениями
трудовыми, точнее, трудовая и связанная с ней организационная стороны
этих отношений будут приобретать те черты, которые характерны для
трудовых отношений рабочих и служащих.

Важнейшие черты метода правового регулирования внутри-колхозных
отношений обусловлены членством в колхозе.

Членство определяет положение колхозника: его право на труд в артели,
его личные уставные права, в частности и в особенности право на участие
в управлении делами колхоза через . выборные органы и непосредственно
через общее собрание, производственные совещания и т. д.
(внутриколхозная демократия), пределы его автономии и вместе с тем
подчинение воле общего собрания, решениям выборных органов, внутреннему
распорядку артели. Здесь много сходного с методом регулирования трудовых
отношений, и вместе с тем имеются различия, вытекающие из характера
колхозной собственности как собственности определенного коллектива. Эти
различия, в частности, проявляются в большем, чем в сфере трудовых
отношений рабочих и служащих, применении гражданскоправовых форм
регулирования имущественных отношений, возникающих между колхозом и
колхозником (например, применение норм гражданского права в случаях
возмещения колхозникам вреда, причиненного артели). Объясняется это
отчасти и отставанием законодательства, недостаточно учитывающего
положение колхозников как носителей трудовых прав и обязанностей.

Что касается имущественных отношений, возникающих между колхозом и
другими социалистическими организациями (в том числе предприятиями
«Союзсельхозтехники» и заготовительными организациями) или гражданами,
то они регулируются нормами советского гражданского права.

Гражданское право регулирует и отношения между колхозами, связанные с
образованием межколхозной собственности. Основы гражданского
законодательства устанавливают, что имущество может принадлежать на
праве общей собственности двум или нескольким колхозам (ст. 26). Если
имущество межколхозного объединения обособлено и объединение выступает
как юридическое лицо, осуществляя оперативное управление указанным
имуществом, то и в этих случаях между объединением и колхозами, его
организовавшими, на основе совершаемых ими сделок возникают не
колхозные, а гражданскоправовые отношения.

4. В буржуазном обществе личные и имущественные отношения в семье (между
супругами, родителями и детьми) регулируются гражданским правом. Брак
там — своеобразная сделка с имущественными последствиями. .

Семейные отношения в социалистическом обществе опираются прежде всего на
личные неимущественные связи между супругами, родителями и детьми. Это,
разумеется, не устраняет имущественного момента во взаимоотношениях
членов семьи. Супруги ведут общее хозяйство; имущество, совместно
нажитое-во время брака, является их общим имуществом; они даже могут
вступать между собой во все дозволенные законом имущественно-договорные
отношения. Нуждающийся нетрудоспособный супруг имеет право на получение
содержания от другого супруга. Родители обязаны воспитывать своих
несовершеннолетних-детей и доставлять содержание им, равно как и
совершеннолетним нетрудоспособным детям. Семья продолжает оставаться,
важной ячейкой социалистического общества.

Предметом советского семейного права выступают отношения, вытекающие из
брака, родства, усыновления, принятия детей на воспитание. Личные
отношения являются решающими,, имущественные — подчиненными.

Родители обязаны подготовить детей к общественно полезной деятельности,
их имущественные обязанности по отношению к детям—средство достижения
этой цели.

Поскольку отношения между родителями и детьми в семье-основаны на
чувстве родства и личной привязанности, имущественные обязанности (пока
семья не распалась) не принимают тех четко выраженных конкретных форм
(в смысле размера,, стоимости содержания, доставляемого
родителями детям, и т. д.), которые столь характерны для
гражданскоправового обязательства. В таком же положении находятся по
отношению-друг к другу супруги. Разумеется, речь идет о
нормальных супружеских отношениях, основанных на любви, согласии
и доверии.

Поэтому имущественные отношения, складывающиеся в семье, по общему
правилу, не являются возмездными, тем более эквивалентными отношениями.
Так, например, имущество, нажитое супругами в течение брака, считается
их общим имуществом, независимо от доли участия каждого из супругов в
его создании. Каждый из супругов вправе производить расходы за счет
общего имущества на нужды семьи без особой на то доверенности другого
супруга и т. д.

Алиментные отношения имеют своим основанием родство, и поэтому данный
вид имущественных отношений, регулируемых нормами семейного права,
значительно отличается от имущественных отношений, опосредствующих
экономический оборот и регулируемых советским гражданским правом. Многие
положения гражданского права, относящиеся к общей части обяза-

тельственного права, неприменима к алиментным правоотношениям.

В литературе по советскому семейному праву имеются высказывания о том,
что некоторые нормы и положения гражданского права применяются и к
семейным имущественным отношениям, причем «… лишь тогда, когда в
семейно-брачном законодательстве отсутствуют прямые указания по данному
вопросу,, н лишь в той мере, в какой применение норм гражданского права
не будет противоречить началам семейного права». Этим, в частности,
объясняют то, что к требованиям о взыскании алиментов за прошлое время
применяется трехлетний срок исковой давности, что уступка алиментного
требования другому лицу запрещается потому, что она противоречила бы ст.
124 ГК, -не допускающей уступку требования, связанного с личностью
кредитора.

Едва ли можно признать убедительным такое объяснение причин
распространения норм гражданского кодекса на семей-но-имущественные
отношения. Если отрасли права искусственно не создаются, если метод
правового регулирования определяется его предметом, то применение норм
гражданского права к некоторым имущественным отношениям, возникающим на
основе брака и родства, возможно потому, что они приобретают черты
имущественных отношений, регулируемых гражданским правом.

Дело, следовательно, не в том, что в семейно-брачном законодательстве
отсутствуют прямые указания по данному вопросу. В таком случае надо было
бы применять аналогию права, т. е. руководствоваться общим смыслом
законодательства о браке и семье, а не искать подходящих норм в другой
отрасли права. Если применение норм гражданского права к семейным
имущественным отношениям не противоречит началам семейного права, то это
происходит, по-видимому, потому, что они (отношения) являются
отношениями, регулируемыми гражданским правом., Например, отношения
между супругами по поводу их раздельного имущества, а также разрешаемые
ст. 13 Кодекса законом о браке, семье и опеке РСФСР
имущественно-договорные отношения являются обычными гражданскоправовыми
отношениями.

Эти соображения mutatis mutandis распространяются и на те случаи, когда
к отношениям, возникшим в связи с использованием труда в государственных
предприятиях и учреждениях или в колхозах, применяются нормы
гражданского права. Очевидно, если только нет отставания
законодательства, это возможно потому, что соответствующие отношения не
трудовые и не колхозные, а такие имущественные отношения, которые
являются предметом гражданскоправового регулирования.

Итак, специфика семейных имущественных отношений состоит в том, что о.ни
тесно связаны с личными отношениями членов семьи. Там, где эта связь
порывается, например в случае расторжения брака, данная специфика
утрачивается и вступают в действие нормы гражданского права.

5. Между различными видами имущественных отношений имеется тесная связь,
ибо это виды одного рода явлений. Но в семейном праве, равно как в
трудовом и колхозном, имущественные отношения трансформируются,
изменяются, «деформируются» (если иметь в виду, что наиболее развиты
имущественные отношения товарного производства), сливаются с другими

отношениями — организационными, трудовыми, личными. В результате
возникают новые виды общественных отношений, требующие самостоятельного
правового регулирования.

Разделяя взгляды тех, кто считает трудовое, колхозное и семейное право
самостоятельными отраслями советского права, мы полагаем, что источник
их формирования заключается не в механическом соединении элементов
различных отраслей права, следовательно и разнородных методов правового
регулирования, а в появлении нового вида общественных отношений,
развившихся из элементов отношений, регулируемых ранее сложившимися
отраслями права.

6. В советской юридической литературе нет единого мнения по поводу того,
можно ли считать земельное право самостоятельной отраслью права.

Но и те, кто отрицает самостоятельность земельного права и считает его
подотраслью административного права, и те, кто полагает, что земельное
право имеет самостоятельный предмет регулирования, признают, что
основанием возникновения земельных правоотношений являются
властноорганизационные, административные акты, что один из участников
названных отношений — социалистическое государство — исключительный
собственник земли.

Сторонники самостоятельности земельного права определяют его как отрасль
советского права, регулирующую на основе национализации земли в СССР
поземельные отношения в целях правильного распределения единого
земельного фонда и рационального использования земли
землепользователями. Нетрудно заметить, что в этом определении, помимо
указания на предмет регулирования, содержится характеристика и его цели:
это — организационный момент (правильное распределение единого
земельного фонда) и имущественный момент (рациональное использование
земли землепользователями).

Правда, специалисты по земельному праву в большинстве своем почему-то
боятся признать, что отношения, связанные с использованием земли
землепользователями, организациями и гражданами, суть имущественные
отношения. Происходит это, видимо, потому, что категорию имущественных
отношений эти авторы связывают с категорией гражданского оборота, а
гражданский оборот толкуют в духе ст. 21 ГК РСФСР 1922 года, в которой
сказано, что земля —достояние государства и не может быть предметом
частного оборота, что владение землей допускается только на правах
пользования. Таким образом, во-первых, советский гражданский оборот
неосновательно отождествляется с частным оборотом. Во-вторых,
имущественные отношения неосновательно рассматриваются только лишь как
товарные отношения.

Правильной представляется другая точка зрения — признание земли, вод,
лесов, недр, т. е. всех природных богатств, имуществом, хотя и
имуществом особого рода, а отношений по землепользованию— разновидностью
имущественных правоотношений.

Однако обоснование этого верного положения не всегда можно признать
удовлетворительным. Так, В. С. Якушев правильно указывает, что земля, ее
недра и другие объекты природы также имущество, но не имеют в условиях
социалистического государства денежной оценки, исключены из действия
закона стоимости. Но он неправ, утверждая, что земельные отношения
являются имущественными лишь в силу того, что они возникают по поводу
материальных объектов, которые могут или непосредственно удовлетворять
личные потребности человека, или служить средством производства
материальных благ.

Воздух, как известно, — тоже материальный объект и служит
удовлетворению потребностей человека в дыхании. Но воздух не имущество;
по поводу воздуха никаких имущественных правоотношений не возникает.

Между тем отношения по землепользованию регулируются нормами права,
выступают в форме правоотношений, землепользователи наделены
определенными имущественными правами и обязанностями. В литературе по
земельному праву общеприз-нано, что право землепользования является
самостоятельным институтом земельного права, что землепользователи —
социалистические организации и граждане —субъекты определенных прав и
обязанностей.

Вместе с тем надо отметить, что правоотношения, которые возникают в
связи с причинением землепользователю убытков противоправными действиями
других лиц, а также в связи с актами об изъятии земельных участков для
государственных и общественных надобностей, являются гражданскими
правоотношениями. Споры, которые могут возникнуть при определении
размеров убытков,— обычные гражданскоправовые споры. То обстоятельство,
что в некоторых случаях размер убытков, возмещаемых землепользователю
при изъятии участка (за неиспользованные затраты по обработке участка,
за сносимые строения, насаждения, посевы и т. д.), в настоящее время
окончательно устанавливается в административном, а не в судебном
порядке, не колеблет этого вывода: Основы гражданского законодательства
предусматривают, что в случаях, установленных законом, гражданские права
защищаются в административном порядке (ст. 6).

Но, разумеется, земельные правоотношения нельзя сводить только к праву
землепользования. В. И. Ленин указывал на то, что государственная
собственность на землю означает право на ренту и определение
государственной властью общих для всего государства правил владения и
пользования землей. Распоряжение землей, осуществляемое государством
через его органы власти и управления,— это прежде всего целевое
обособление и назначение различных категорий земельных имуществ..
определение землепользователей и установление в ряде случаев-размеров
земельных участков, закрепляемых за пользователями.

Государство в необходимых случаях через соответствующие органы
перераспределяет землю между теми органами, которым; она передана в
управление, и между землепользователями, производит изъятие земель для
государственных, общественных ш иных надобностей.

В литературе по земельному прав^ проводится различие между распоряжением
и управлением землей, рассматриваемыми как два разных правомочия.
Несмотря на различие оттенков, большинство полагает, что право
распоряжения землей со стороны государства-собственника выражается в
праве определять хозяйственное назначение всех участков, входящих в
единый земельный фонд, формы, условия и порядок землепользования, а
также в праве устанавливать, изменять и прекращать конкретные права
пользования отдельными земельными участками. Право же управления землей
включает учет земель, их инвентаризацию, земельную регистрацию,
внутрихозяйственное землеустройство и т. д..

Г. А Аксененок отвергает категорию «оперативного управления» имуществом,
введенную в литературу советского гражданского права. А. В. Бенедиктовым
для обозначения правомочий владения, пользования и распоряжения,
принадлежащих государственной организации в отношении закрепленного за
ней государственного имущества. По мнению Г. А. Аксененка управление —
это самостоятельное правомочие, принадлежащее как государству, так и
совхозу, отличающееся лишь по характеру и объему. Таким образом,
утверждает он, в содержание права государственной собственности на землю
и иные фонды входят не три, а четыре правомочия: владение, пользование,
распоряжение и управление, понимаемое как административное правомочие.

А. В. Карассом было высказано иное мнение: он считает, что «распоряжение
землей со стороны социалистического государства, как единственного
собственника единого земельного фонда в Союзе ССР, неотделимо от
управления единым государственным земельным фондом».

Что касается характеристики правомочий владения и пользования землей, то
в литературе имеются в основном две точки зрения. Некоторые авторы
считают, что не только государственные органы, осуществляющие управление
землей, но и государственные учреждения и предприятия, которым земля
передана в непосредственное пользование, не являются и не могут быть
признаны самостоятельными субъектами права землепользования:
самостоятельным субъектом права непосредственного землепользования
является само Советское государство как собственник земли. Лишь
кооперативные и общественные организации, а также граждане, согласно
этой точке зрения, — субъекты землепользования, производного от права
землепользования государства.

По мнению других, субъектами землепользования выступают не только
названные выше организации и граждане, но и государственные предприятия
(например, совхозы) и учреждения, осуществляющие непосредственную
эксплуатацию закрепленных за ними земельных участков, а также органы
управления государственным земельным фондом.

В приведенном анализе категорий распоряжения, управления, пользования и
владения землей содержатся как правильные, так и неправильные положения.
Если исходить из того понимания властно-организационных и имущественных
отношений, которое было развито выше, то следует признать, что
разграничение функций распоряжения и управления землей неосновательно.
Организационные акты, которые относят к функции распоряжения, и
организационные акты, входящие в функциюуправления, имеют одну и ту же
природу. Это акты государственного и административного управления,
властные акты, имеющие своей целью обеспечить владение и пользование
землей, тем, организациям и гражданам, которым в силу этих актов в
конечном счете будут предоставлены земельные участки. Имущественные
отношения здесь возникают между государством как собственником и
землепользователем.

Иначе, как мы уже установили, обстоит дело с категориями владения и
пользования земельными участками. Здесь мы сталкиваемся с теми
имущественными правами, .которые А. В. Венедиктов именует правами
оперативного управления, имея в виду правомочия хозяйственной
организации на закрепленное за ней имущество. Владение и пользование
земельными участками действительно принадлежат землепользователям,
первичным или вторичным.

К сожалению, в литературе по земельному праву зачастую смешивают акты
распоряжения землей, являющиеся актами административного управления, с
распоряжением как имущественным правомочием, входящим в содержание
оперативного управления.

Подведен итоги сказанному о специфике земельных отношений в СССР. Это —
двоякого рода отношения. Отношения, возникающие из деятельности
исполнительно-распорядительных органов государства по распределению
различных категорий, земель между землепользователями, и все иные
действия, связанные с административным управлением, обеспечивающим
надлежащее использование земли, — это организационные, административные
отношения. Отношения по использованию земли, закрепленной за ее
пользователями, осуществляющими в силу этого и владение землей, являются
имущественными отношениями. Эти отношения складываются между
государством-собственником земли и землепользователями (организациями и
гражданами), а также между различными категориями землепользователей.
То, что земля не предмет экономического оборота, понимаемого как
товарный оборот, не означает, что земля перестала быть имуществом.

Таким образом, земельные отношения в СССР включают в себя
властно-организационные отношения по управлению государственным
земельным фондом и имущественные отношения, возникающие в связи с тем,
что государство — единый и исключительный собственник земли, но
непосредственное владение и пользование землей, ее хозяйственная
эксплуатация, осуществляются социалистическими организациями и
гражданами.

Специфика земельных отношений, следовательно, заключается, с одной
стороны, в том, что они как властно-организационные отношения не могут
быть оторваны от возникающих на основе административных актов
имущественных отношений по землепользованию.

С другой стороны, эта специфика проявляется в характере названных
имущественных отношений: земля не имеет денежной оценки, не является
товаром и объектом возмездного экономического оборота. Имущественная
обособленность участников поземельных отношений имеет иное содержание,
чем имущественная обособленность участников гражданских правоотношений.

Необходимо также отметить, что лежащие на землепользователе обязанности
носят главным образом административноправовой, а не
имущественно-правовой характер. Подчиненное в административноправовом
отношении положение пользователя земельного участка проявляется не
только в момент возникновения правоотношения, участниками которого
является землепользователь и государственный орган, осуществивший акт
отвода земельного участка, но и на протяжении всего времени действия
этого правоотношения.

Следует поэтому прийти к выводу, что исключительная государственная
собственность на землю, изъятие земли из воз-мездного оборота,
государственный контроль за ее надлежащим использованием влекут за собой
такую тра«сформацию в поземельных отношениях, которая вызывает к жизни
самостоятельную отрасль права — земельное право со специфическими для
нее методами регулирования. Источник происхождения этих методов —
административное и гражданское право, причем больше административное,
чём гражданское. Но эти методы видоизменены в связи со спецификой
поземельных отношений, развивающихся на основе исключительной
собственности государства на землю и иные природные ресурсы. Нельзя
земельное право считать лишь подотраслью административного.

7. Те же выводы, которые были сделаны относительно земельного права,
надо сделать и относительно финансового права. Речь идет о той части
финансовых отношений, которая входит в понятие государственных финансов.

*

6

0i?

*

,

.

2

4

6

T

?

o

t

v

?

?

¬

°

?

?

I

‡i‡uiueueueueueueueueueueussOeOuEueuiueuiueuiueuiueueuiueuiueuiuiueuiuiu
eueuiEueueEu

oe?e?e?e?TH?e?e?e?TH?TH?e?e?e?e?e?e?e?e?TH?e?e?TH?e?e?e?TH?oe?e?e?TH?e?T
H?e?TH?e?e?TH?e?e?TH?e?TH*?

oot

v

x

z

oz

O

O

uouiuoaeaouOuOuouOuIuouououououououououOuouououOuouououououOuouououOuouO
uOuouCu

ECJ

ECJ H*

O

uououououeuoueueuoueuouaOeaoaOeaoaOeaoueIoueuoueuououououeuoueuououaoaoa
oaoaoueIoE

O

a

ae

e

e

?

o

uoeouoeououoeouoeoaOeauauaOeauauaoeIoeouoeouoeouoeououauaOeEaOeauauaAuau
ouououou

uoueuouauoueuououaueuouUueueuoueuououou?u?uouA3/4uou·uououF?

H*

oeaYa*N*N*NCA*A*A*AµAµA*A*A*A*A«A*A*A*AµA*A¤A*A*A*A*AµA*A*A*A*A*

uououououeuouououeuouoaOaOoIAeIoI?IoIu¬u¬uouououou¬uououououYuou

х на обязательных платежах в государственный бюджет, сочетаются властные
отношения государства с налогоплательщиками, а также другими обязанными
перед бюджетом лицами и имущественные отношения по передаче в доход
бюджета и, следовательно, в собственность государства либо в его
непосредственное распоряжение (поскольку речь идет об уплате налога с
оборота государственными предприятиями) денежных средств, выплачиваемых
указанными лицами.

Понятие государственного бюджета выражает ту сторону деятельности
государства, которая связана с собиранием и расходованием определенной
части общественного дохода на общественные нужды.

Через государственный бюджет, если говорить о денежных отношениях,
выступает само государство как целое, как таковое в тех случаях, когда
оно является участником этих имущественных отношений. Разумеется, речь
идет об общесоюзном и о республиканском бюджетах. Но то же самое
применимо и к местному бюджету. Так, например, должником по
государственным займам является не тот или иной государственный орган, а
государство в целом — общегосударственная казна.

Государство через бюджет выступает как субъект непосредственного
владения и распоряжения тем имуществом, которое еще не поступило в
оперативное управление государственных организаций. В силу принципа
единства казны все доходы государства по налогам и иным обязательным
платежам концентрируются в едином бюджетном фонде до того, как они будут
направлены (в соответствии с расходной частью бюджета и независимо от
источника дохода) на соответствующие цели по сметным ассигнованиям.
Имущество, еще не обособленное в управление отдельных госорганов,
выступает в качестве фонда денежных средств по государственному бюджету.

Финансовые отношения невозможны вне государственной деятельности. Это
властно-организационные и вместе с тем имущественные отношения. Они
заключаются не только в переходе денежных средств в виде налогов и иных
отчислений (налога с оборота, уплачиваемого социалистическими
предприятиями, отчислений от прибыли, амортизационных отчислений и др.)
в бюджет, т. е. в собственность и непосредственное распоряжение
государства, но и в передаче этих средств государством в распоряжение (в
смысле имущественного правомочия) государственных организаций или в
собственность иных субъектов, имеющих право на соответствующие суммы из
расходной части бюджета.

Финансовые отношения направлены на то, чтобы организовать финансовые
средства для оперативно-хозяйственной и тем самым имущественной
деятельности соответствующих социалистических организаций. Эти
отношения, следовательно, сходны с планово-регулирующей деятельностью по
распределению оборудования, сырья, материалов между государственными
организациями. Подобно тому, как на основе соответствующих
организационных актов возникают имущественные отношения между
государством в целом и его предприятиями, на основе финансовых актов
возникают имущественные отношения между организацией и государством в
целом по поводу денежных средств, обособленных из бюджета в распоряжение
организации.

Но этим исчерпывается имущественный характер финансовых правоотношений.
После того, как создана финансовая база, организация в процессе своей
оперативно-хозяйственной деятельности как имущественно-обособленный
субъект выступает в качестве юридического лица. Расходование ею денежных
средств в процессе этой деятельности регулируется нормами не
финансового, а гражданского права. Денежные средства входят в состав
оборотных фондов предприятия либо, если речь идет о государственном
бюджетном учреждении, обособляются в виде самостоятельной сметы,
составляющей имущественную базу его гражданской правоспособности как
юридического лица (ст. ст. 11 —13 Основ гражданского законодательства).

Следует согласиться с Р. О. Халфиной, что имущественные отношения в
финансовоправовых институтах имеют подчиненный характер, что «основным
здесь является именно организационный элемент: установление форм
аккумуляции денежных средств, порядок их распределения, компетенции
органов государства, ведущих финансовую работу и т. д.». Но нельзя
признать правильной ее характеристику финансового права как такой
отрасли советского права, которая содержит значительное количество
смешанных комплексных институтов, в которых объединены
административноправовые и гражда’нскопразовые нормы .

Как С. С. Алексеев и О. А. Красавчиков, мы считаем, что комплексных
отраслей права не существует, ибо каждая отрасль права соответствует
определенному виду общественных отношений; можно говорить лишь о
комплексных нормативных актах, комплексной систематизации нормативного
материала и (здесь мнения названных авторов расходятся) комплексных
правовых учебных дисциплинах либо даже о комплексных юридических науках.

Признавая финансовое право самостоятельной отраслью .права, отделившейся
от административного права, мы исходим не из того, что в финансовом
праве организационные элементы преобладают над имущественными, а из
специфики финансовой деятельности государства, из специфики объекта
(денежных средств) и возникающих в процессе этой деятельности
имущественных отношений. Денежные средства не являются в финансовых
отношениях ни средством обращения, ни мерилом стоимости: при аккумуляции
и расходовании через бюджет этих средств не возникает эквивалентных или
иных возмездных отношений. Поэтому указанные имущественные отношения не
могут быть .предметом гражданскоправового регулирования, они не могут
регулироваться самостоятельно, вне финансовой деятельности государства,
как властно-организационной деятельности. .

Названные отношения не являются самостоятельными, они существуют лишь
как элемент деятельности государства, направленной на организацию
финансовой базы органов государственного управления, предприятий и иных
оперативно-хозяйственных организаций и социально-культурных учреждений —
базы, необходимой для их имущественной деятельности. Имущественные
обязанности участников финансовых отношений исчерпываются актом передачи
(перечисления) денежных средств, имущественные права— получением этих
средств.

Организационная и имущественная стороны в финансовых отношениях тесно
взаимосвязаны, образуют единство, что дает основание считать эти
отношения самостоятельным видом общественных отношений, объективно
требующим самостоятельного правового регулирования.

Особенности метода правового регулирования финансовых отношений
проявляются в содержании финансово-правовых норм, в частности, в
характере санкций, предусмотренных этими нормами, в юридических фактах,
служащих основаниями возникновения финансовых правоотношений, в
положении их участников и т. д.

Можно отметить следующие особенности этого метода: императивный характер
финансово-правовой нормы, безусловно определенный характер ее гипотезы и
диспозиции, специфика финансовых санкций, состоящих не только во
взыскании пени и штрафа за нарушение финансовых обязанностей, но и в
закрытии бюджетных кредитов, в прекращении финансирования капитального
строительства, в привилегированных с точки зрения обеспечения интересов
государства формах взыскания не внесенных в срок налогов и неналоговых
платежей.

Обязанности должника в финансовом правоотношении, как известно, не
подлежат действию исковой давности. Одним из субъектов финансового
правоотношения является всегда государство. Акты, в силу которых
финансовые правоотношения возникают, всегда предопределены законом. Это,
как уже подчеркивалось,— властно-имущественные отношения. Равенство
сторон в этом отношении проявляется лишь в тех случаях, когда возникает
спор о том, уплачены или не уплачены причитающиеся с обязанного лица
денежные суммы в доход государственного бюджета, и, следовательно,
возникает спор о моменте перехода права собственности на соответствующие
денежные знаки, равно как и в тех случаях, когда уплачены излишние суммы
и заявлено требование об их возврате.

Глава VII ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА

1. Определение советского гражданского права вытекает из характеристики
его предмета. Советское гражданское право —

.это отрасль советского права, регулирующая те обусловленные
использованием товарно-денежной формы в коммунистическом

‘Строительстве имущественные отношения (а также возникшие

: из них, но отделившиеся личные неимущественные отношения), участниками
которых являются: хозяйственные и другие государственные организации,
действующие на основе закрепленного за ними в оперативное управление,
обособленного внутри единого фонда государственной собственности
имущества; кол-

д.хозы и иные кооперативные организации, действующие на основе
кооперативно-колхозной собственности в качестве собственников
принадлежащего им имущества; общественные организации, действующие на
основе собственности общественных организаций; граждане, действующие на
основе личной собственности на предметы потребления.

С. С. Алексеев, исходя из того, что советское гражданское право
регулирует имущественные отношения, складывающиеся на основе товарного
производства при социализме, считает, что имущественно-распорядительная
самостоятельность субъектов— «это и есть тот единый признак, который
дает возможность в’ обобщенной форме определить степень имущественной
обособ-

. ленности, необходимую и достаточную для функционирования товарного
производства».

Складывающиеся на основе производства имущественные отношения, участники
которых обладают указанной распорядительной самостоятельностью, и
являются, по мнению С. С. Алексеева, предметом советского гражданского
права.

Такие институты, как договоры поставки, купли-продажи,, имущественного
найма, кредитно-расчетные правоотношения и. многие другие действительно
опосредствуют отношения товарного оборота на основе
имущественно-распорядительной самостоятельности его участников. Эта
самостоятельность составляет специфическую черту гражданскоправового
института собственности в различных ее формах (государственная,
кооперативно-колхозная, собственность общественных организаций, личная),
поскольку в содержание права собственности (или права оперативного
управления государственных организаций) входят владение, пользование и
распоряжение имуществом (конечно, в рамках, определенных законом, в
соответствии с назначением имущества и т. д.). Иначе говоря,
имущественно-распорядительная самостоятельность субъектов, — бесспорно,
та степень обособления имущества, которая является следствием и вместе с
тем необходимой предпосылкой товарного производства, регулируемого
гражданским правом. Она проявляется в наиболее развитых институтах
гражданского права.

Но было бы ошибкой полагать, что нормы советского гражданского права —
простой слепок товарных отношений. Это понимает и С. С. Алексеев,
посвятивший немало страниц в своей монографии о предмете советского
гражданского права характеристике относительной самостоятельности
гражданско-правового регулирования и показавший на конкретных
гражданско-правовых институтах (охрана личных прав, обязательства из.
возмещения вреда, причиненного здоровью, право наследования и др.)
значение этой самостоятельности по отношению к товарному производству.

По нашему мнению, решающим специфическим признаком имущественных
отношений, регулируемых гражданским правом, признаком действительно
единым, обобщающим, охватывающим все эти отношения, является не
имущественно-распорядительная, а просто имущественная самостоятельность
субъектов.

В самом деле! Анализ природы правоотношений, возникающих на основе актов
передачи государственных предприятий, зданий и сооружений,
свидетельствует, что регулируемые гражданским правом отношения не во
всех случаях, не всегда основаны на имущественно-распорядительной
самостоятельности их участников.

Распорядительный акт планово-регулирующего органа о передаче предприятия
— это административный акт, характеризующий административную компетенцию
данного органа: он не выступает участником возникшего на основе этого
акта гражданского правоотношения. Ни передающая предприятие организация,
ни организация, принимающая его, не обладают распорядительной
самостоятельностью по отношению к предприятию. Здесь нет никакого
проявления автономии.

Однако отношения, складывающиеся между названными организациями, по
поводу передачи предприятия будут имущественно-правовыми и именно
гражданскоправовыми. Здесь проявляется одна из специфических черт
социалистического гражданского правоотношения, возникающего под
непосредственным воздействием императивного планового акта. Но этот
плановый, акт не уничтожает имущественной обособленности участников,
источник происхождения которой лишь в конечном с ч е -те —существование
товарного производства особого рода. Здесь используется лишь денежная (а
не товарная) форма, ибо передаваемый объект имеет денежную оценку,
имущество каждой стороны в правоотношении четко обособлено, и обе они
выступают как равноправные .лица по отношению друг к другу.

Нет признака распорядительной самостоятельности в обязательствах,
возникающих вследствие причинения вреда. Они — результат противоправных
действий, которые отнюдь не проявление имущественно-распорядительной
самостоятельности причинителя вреда. Едва ли необходимо также
доказывать, что возникновение у потерпевшего права на возмещение вреда
тоже не связано с его распорядительной самостоятельностью. Иное дело,
что от усмотрения потерпевшего зависит, воспользуется ли он возникшим у
него правом на получение имущественной компенсации или нет. В
обязательствах из причинения вреда ярко отражается восстановительная
функция гражданского права, которая предполагает имущественную
обособленность участников правоотношений, но не обязательно связана с
наличием у них. распорядительной самостоятельности.

Количество примеров, характеризующих справедливость нашего вывода, можно
было бы умножить. Распорядительная самостоятельность— это не что иное,
как автономия субъекта, но из сказанного ясно, что имущественная
обособленность субъектов, будучи неотъемлемым специфическим признаком
имущественного гражданского правоотношения, далеко не во всех случаях
является их распорядительной самостоятельностью.

2. Определяя советское гражданское право, мы исходим из установившегося
с 1938 года в советской юридической литературе определения права как
совокупности общеобязательных правил поведения, т. е. юридических норм.
Мы полагаем, вслед за большинством советских юристов, что в определение
права не надо вводить правоотношения.

Правоотношение является важнейшей формой осуществления права. Можно
согласиться с С. Ф. Кечекьяном, что правоотношения— это специфические
отношения, складывающиеся в составе надстройки, которые выступают как
некоторое воплощение общего (нормы) в частных, отдельных
взаимоотношениях людей в обществе. В гражданскоправовых отношениях
находят свое закрепление имущественные отношения — поведение участников
этих отношений по поводу вещей, к которым они относятся как к своим либо
как к находящимся в их владении и пользовании. Это поведение
обеспечивается принудительной силой государства, становится содержанием
обязанности и правомочия.

Но в определение советского гражданского права не нужно включать
указание на правоотношения как на существенный признак понятия
гражданского права, ибо правоотношения — форма проявления или применения
норм права к конкретным ими регулируемым имущественным отношениям.
Нельзя согласиться с утверждением С. Ф. Кечекьяна, что право в одних
случаях состоит из норм права и правоотношений, в других —из норм права
и правовых обязанностей, в третьих—из норм права, правовых обязанностей
и правоотношений. Нельзя в один ряд ставить нормы права, правоотношения
и правовые обязанности.

Что же касается соотношения между нормами гражданского права,
юридическими и имущественными отношениями, то необходимо иметь в виду
следующее.

Право как система норм — продукт общественного, коллективного
(классового) сознания. Но после того, как правовые нормы начинают
действовать, они приобретают самостоятельное, независимое от сознания
отдельных людей, существование. Иначе говоря, право как совокупность
норм действует объективно, независимо от воли отдельного индивида,
обязанного подчиняться велениям этих норм. Отдельное же правоотношение
не может возникнуть либо реализоваться вне воли хотя бы одного из его
участников. В этом выражается сходство правоотношений с имущественными
отношениями, которые, как мы видели, представляют собой волевые
отношения по поводу вещей — предпосылок и результатов общественного
производства и движения этих вещей в процессе распределения и обмена.

Но экономические волевые акты, обусловленные состоянием .
производственных отношений и одновременно являющиеся необходимой стадией
в их становлении, не тождественны юридическим волевым актам,
опосредствующим экономические акты. Практически эти два вида актов и
порождаемых ими отношений трудно различимы, в особенности в сфере
экономического оборота. Названные акты относятся друг к другу как
содержание и форма; но до тех пор, пока форма соответствует содержанию,
экономический волевой акт неотделим от его юридического выражения. Так,
купля-продажа одновременно выступает и как экономическое отношение
обмена товаров посредством денег, и как юридическое отношение. Но как
только форма отстает от содержания или опережает его, тотчас
обнаруживается различие между экономическим отношением и отношением
юридиче ,-ским. Например, когда право собственности на землю перестает
приносить доход — земельную ренту, оно превращается в голое право, и
собственник фактически уже «е в состоянии поль зоваться и распоряжаться
землей (она не дает окупающих расходов плодов, ее никто не купит), хотя
формальное право на это остается у собственника. В этих случаях правовые
отношения собственности, как правильно отметил Р. Шюсселер, приведший
этот пример, не адэкватны экономическим отношениям собственности.
Несмотря на это, юридическое отношение продолжает существовать.

Случаи несоответствия между имущественными отношениями и гражданскими
правоотношениями возможны и в социалистическом государстве. Такое
несоответствие, например, наблюдалось при централизованном
разнаряживании дефицитной (фондируемой) продукции в тех случаях, когда
эта продукция отправлялась транзитом предприятием-производителем
предприятию-потребителю по нарядам соответствующего главсбыта из центра,
хотя договоры поставки на нее с потребителями заключали конторы сбыта,
не принимавшие по существу никакого участия в ее реализации. Договор
превращался в форму, лишенную реального содержания: он заключался той
организацией, которая его не выполняла и которая не имела даже
возможности проконтролировать его исполнение; договор не заключался теми
предприятиями, которые вступали в фактические отношения обмена, т. е. в
имущественные отношения.

3. Определение советского гражданского права, данное выше, несомненно,
имеет описательный характер. Но, как известно, чем короче определение,
тем труднее охватить в нем основные признаки, отражающие существо
явления. Можно дать и. более краткое определение советского гражданского
права, но за счет обеднения содержания этого понятия.

Советское гражданское право —это совокупность правовых норм,
регулирующих обусловленные использованием товарно-денежной формы в
коммунистическом строительстве имущественные отношения государственных,
кооперативных, общественных организаций и граждан на основе
имущественной обособленности и вытекающего из нее (в силу действия
экономических законов при социализме) равенства каждого из участников
отношений, а также связанные с имущественными, хотя и отделившиеся от
них личные неимущественные отношения в социалистическом обществе.

4. О. С. Иоффе определяет советское гражданское право как отрасль
советского права, регулирующую на началах равенства социалистические
имущественные отношения в стоимостной форме и связанные с ними личные
неимущественные отношения социалистического общества.

Это определение выгодно отличается от многих других определений
советского гражданского права. О. С. Иоффе не связывает понятие
гражданского права с принципом эквивалентности (возмездности), как это
делает Д. М. Генкин, ибо гражданское право включает в себя и
неэквивалентные, невозмезд-ные имущественные отношения (дарение,
безвозмездное предоставление вещи в пользование и т. д.). Это
определение, так же как и определение, данное Д. М. Генкиным, устраняет
ограничение сферы гражданскоправового регулирования лишь отношениями
экономического оборота. Выше отмечалось, что предметом советского
гражданского права, по мнению Д. М. Генкина, являются не только
имущественные отношения в сфере товарно-денежного обращения, но и
отношения собственности в связи с товарно-денежным обращением.

Но определение советского гражданского права, данное Д. М. Генкиным,
поддержанное и улучшенное О. С. Иоффе, все же суживает сферу
имущественных отношений, регулируемых данной отраслью права. На это уже
было обращено внимание раньше. Во-первых, нельзя имущественные отношения
в их статике, т. е. отношения собственности, рассматривать лишь как
момент или стадию в развитии товарно-денежного обращения; поэтому нельзя
и право собственности трактовать лишь как рефлекс обязательственных
правоотношений. Во-вторых, гражданское право связано не только со
стоимостными отношениями, но и с законом распределения по труду, с
принципом материальной заинтересованности, что особенно ярко видно при
выяснении природы личной собственности, как результата осуществления
действия этого важного экономического закона в первой фазе
коммунистического общества.

Имущественная обособленность участников гражданских правоотношений,
являющаяся основой таких отношений, не обязательно непосредственно
связана с товарно-денежными и, следовательно, стоимостными отношениями.
Гражданское право как отрасль права, регулирующая имущественные
отношения в социалистическом обществе, охватывает и такие отношения,
которые находятся в более или менее отдаленной связи с товарно-денежными
отношениями, но с ними не идентичны.

О. С. Иоффе критикует определение советского гражданского права как
отрасли права, регулирующей имущественные отношения на базе
обособленного в обороте имущества. Это определение принадлежит А. В.
Дозорцеву. Ошибка А. В. Дозорце-ва, как было уже отмечено, заключается в
том, что он отрицает в качестве необходимого признака равенство сторон в
гражданских правоотношениях социалистического общества, полагая, что
гражданские правоотношения возможны и «по вертикали». Но тезис А. В.
Дозорцева, что основой гражданских правоотношений является имущественная
обособленность их участников, правилен. О. С. Иоффе упрекает А. В.
Дозорцева в том, что в этом определении «центр тяжести переносится с
предмета (имущественные отношения) на метод регулирования (обособление
имущества), на способ организации соответствующих отношений».

Но О. С. Иоффе неправ. Верно, что, по мнению А. В. Дозорцева,
обособление—способ организации имущественных отношений, и это дает
основание упрекать его в том, что обособление понимается им лишь как
метод регулирования. Можно упрекнуть А. В. Дозорцева также и в том, что
обособление имущества он связывает только с оборотом. Но при всем этом в
определении, предложенном А. В. Дозорцевым, заложена правильная мысль,
хотя и выходящая за рамки словесного смысла определения в его
формулировке. В действительности, как мы пытались показать в данной
работе, обособление имущества государственного социалистического
предприятия внутри единого фонда государственной собственности — это не
метод правового регулирования, а экономическая необходимость. Правовое
закрепление хозрасчета — действительно метод, но определяемый спецификой
хозрасчета как объективной экономической категории. Не требует никаких
доказательств, как очевидное, утверждение, что имущественная
обособленность колхозов, кооперативных организаций и граждан, покоящаяся
на кооперативно-колхозной и личной собственности, — не метод правового
регулирования, а экономическое отношение.

Неправ О. С. Иоффе и в своей критике положения М. М. Агаркова о
разграничении организационных и имущественных отношений. О. С. Иоффе
считает, что организационные отношения как отношения власти и
подчинения, так же как и начала юридического равенства, характеризуют не
предмет, а метод регулирования. Верно, что юридическое равенство
относится к методу регулирования. Но М. М. Агарков, говоря о том, что
имущественные отношения, которые он считал предметом гражданского права,
являются отношениями «по горизонтали», т. е. отношениями, основанными на
равенстве участников, не отождествляет их с юридическими отношениями, М.
М. Агар-ков исходит из того, что власть и отношения, вытекающие из ее
осуществления,— это особый вид общественных отношений, а не метод
правового регулирования. Мы пытались показать в настоящей работе, что
это утверждение является правильным.

Наконец, трудно согласиться с О. С. Иоффе в том, что нельзя говорить о
равенстве в имущественных отношениях как об экономическом признаке, что
«если в равенстве действительно заключено нечто специфическое для
гражданского права, то лишь в смысле юридического равенства субъектов
гражданских правоотношений». О. С. Иоффе указывает, что экономические
отношения в социалистическом обществе, не знающем частной собственности
и эксплуатации, —это отношения равенства, но что этими отношениями
определяется не только гражданское право, но и все другие отрасли
социалистического права, а потому неправильно провозглашать равенство
специфическим признаком отношений, регулируемых гражданским правом. Но в
редакционнрй статье журнала «Советское государство и право», критикуемой
О. С. Иоффе по данному поводу, совершенно ясно говорилось не об
экономическом равенстве вообще при социализме, а о равенстве участников
экономического оборота, как необходимом экономическом признаке
имущественных отношений, развивающихся на основе действующих при
социализме закона стоимости и закона распределения по труду. Речь шла и
идет о равенстве в смысле применения равного масштаба к неравным людям,
о равенстве, отражающем стоимостные отношения, и т. д. К этому надо
добавить, что основанием такого равенства является и имущественная
обособленность участников регулируемых гражданским правом отношений.

Глава VIII ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА

1. Все учебники и учебные пособия по советскому гражданскому праву в
главах, посвященных характеристике предмета гражданского права и его
определению, останавливаются также на его основных принципах или просто
принципах. В качестве принципов называют: равенство граждан, которое
трактуется и как их экономическое равенство, и как равноправие;
сочетание прав и обязанностей у их носителей при социализме; принцип
социалистической законности; свободу личности в социалистическом
обществе, обусловленную отменой частной собственности на орудия и
средства производства и ликвидацией эксплуатации человека человеком;
сочетание общественных и личных интересов при социализме; реальную
обеспеченность в СССР гражданских прав; социалистическое планирование
или плановость, которой подчинено гражданскоправовое регулирование
имущественных отношений; социалистическую собственность и
социалистическую систему хозяйства; договор как метод сочетания плана и
хозрасчета и как форму проявления инициативы и самостоятельности
участников имущественных отношений; закон стоимости и хозрасчет как его
проявление в связи с тем, что гражданское право регулирует прежде всего
товарно-денежные отношения; принцип вознаграждения по труду.

Как видно из этого перечня, к основным принципам советского гражданского
права относят самые различные социальные явления: здесь и экономические
законы, действующие при социализме (закон стоимости и закон
распределения по труду), и деятельность государства по их применению
(социалистическое планирование); сюда же включаются и такие категории,
характеризующие социалистические общественные отношения и положение
личности при социализме, как равенство и свобода граждан и сочетание
общественных и личных интересов; в качестве принципа фигурирует
экономическая основа советского строя — социалистическая собственность и
социалистическая система хозяйства. Наконец, в число основных принципов
включают и такие правовые категории, как договор, равноправие граждан,
сочетание прав и обязанностей, принцип социалистической законности.
Несколько особняком стоит принцип реальности и гарантированности
гражданских прав: по-видимому, здесь имеются в виду
социально-экономические и юридические гарантии, обеспечивающие
реализацию правоспособности и осуществление субъективных прав.

2. Для того, чтобы разобраться в этом конгломерате основных принципов и
установить, какие из них действительно являются принципами советского
гражданского права, необходимо договориться о том, что следует понимать
под принципом советского права или его отдельной отрасли.

Принцип — это ведущее начало, закон данного движения материи или
общества, а также явлений, включенных в ту или иную форму движения. Из
этого следует, что принцип — движущая сила или закон, относящийся именно
к данной группе однородных социальных явлений. Разумеется, есть широкие
принципы, пронизывающие не одну, а несколько форм движения, не один вид,
а несколько связанных между собою видов общественных отношений. Но и в
таких случаях принцип преломляется через специфику данного вида
общественных отношений и потому становится специфическим признаком
данной группы социальных явлений.

Поэтому нельзя согласиться с тем, что основными принципами советского
гражданского права являются ‘ и экономические законы, и различные черты
и стороны социалистических производственных и иных общественных
отношений, и юридические институты, и юридические категории.

Конечно, основные начала, характеризующие систему общественных отношений
при социализме, находят свое преломление в советском праве в целом и в
отдельных его отраслях. Но нельзя ограничиться декларативным
утверждением, что принципы советского гражданского права — это принципы
социализма. Надо идти дальше и показать, как основные принципы
социализма трансформируются в юридические принципы, или, иначе говоря,
установить, каково юридическое выражение принципов социализма, имея в
виду, что именно различные формы их юридического выражения и будут
принципами права в целом или его отдельной отрасли.

Вместе с тем правовой принцип нельзя смешивать с правовым институтом как
совокупностью норм, регулирующих определенную группу общественных
отношений внутри того их вида, который составляет предмет данной отрасли
права. Если бы принципы и институты были идентичны, незачем было бы
вообще говорить о правовых принципах.

Здесь не надо выявлять основные принципы советского права. Это задача
науки общей теории права. Наша задача заключается в том, чтобы,
руководствуясь высказанными методологическими соображениями, попытаться
наметить основные принципы советского гражданского права.

Не ставя перед собою задачу определить принципы советского права в
целом, мы не можем, однако, отвлечься от того, что некоторые принципы,
обнаруженные в гражданском праве, действуют и в других отраслях
советского права. Это имеет место потому, что гражданское право — часть
целого, советского права. Как известно, отдельное связано с общим,
проявляется в нем, а общее не может быть оторвано от отдельного. В таком
же соотношении находятся часть и целое.

Но одни и те же принципы, действующие в различных отраслях права,
проявляются в них по-разному, неодинаково — в соответствии с
особенностями предмета той или иной отрасли правового регулирования.
Конкретизация в рамках отдельной отрасли права принципа, действующего
для всей системы советского права или для ряда его отраслей, может быть
выявлена только путем анализа конкретных институтов отдельной отрасли
права и общих для всех этих институтов правоположе-ний. Установив,
однако, что тот или иной принцип, например принцип сочетания
общественных и личных интересов в силу производного от социалистической
собственности характера личной собственности, в конечном счете является
принципом советского гражданского права, мы не отрицаем того, что
одноименный принцип, но в иной форме, действует, и в других отраслях
советского права, например в государственном, трудовом,, колхозном
праве. Это лишь подтверждает вывод, что такой широкий принцип, как
принцип сочетания общественных и личных интересов, преломляясь через
специфику регулируемых гражданским правом общественных отношений,
становится принципом социалистического гражданского права.

Если приведенные положения верны,. то необходимо признать, что основные
принципы какой-либо отрасли права мы должны обнаружить в самих нормах,
составляющих в совокупности данную отрасль; если же там принципы прямо
не сформулированы, они должны быть обнаружены из общего смысла норм. В
последнем случае в выявлении и формировании принципов отрасли права
большую роль играет практика (административная, судебная, арбитражная) и
правовая наука.

Установление или выведение основных принципов советского гражданского
права поможет правильнее применять нормы этой отрасли советского права и
более глубоко понимать ее сущность и социальное назначение.

3. Социалистическая собственность — основа, на которой осуществляется
гражданскоправовое регулирование имущественных отношений советского
общества. Как экономическая категория социалистическая собственность не
может быть отнесена к числу принципов советского гражданского права.
Право же социалистической собственности или, точнее, право
государственной собственности, кооперативно-колхозной и собственности
общественных организаций — это, как мы уже знаем, важнейшие институты
советского гражданского права.

То же следует сказать и о социалистической системе хозяйства. Это —
категория и экономическая, и организационная. Несомненно, гражданское:
право, регулируя имущественные отношения, в известной части закрепляет и
социалистическую систему хозяйства. Это закрепление выражено в различных
правовых институтах, в частности, в нормах о юридических лицах —
хозяйственных организациях, в нормах, регулирующих договорные связи
между указанными организациями, и т. д. Но мы здесь снова встречаемся с
конкретными правовыми институтами; если их назвать принципами, то
сотрется грань между правовым принципом и правовым институтом.

Экономические законы сами по себе не являются принципами советского
гражданского права. Но, будучи познаны, экономические законы
используются советским государством посредством хозяйственной политики,
которая, в свою очередь, выражается в правовых нормах. Поэтому
экономические законы получают свое отражение и в правовых нормах. Эти
нормы не образуют правового института, поскольку экономический закон,
отражающийся в правовом регулировании, обычно не может быть локализован
рамками одного правового института. Действие экономического закона
пронизывает различные правовые институты. Таким образом, принципом
советского гражданско-. го права следует считать не экономический закон
как таковой, а его специфическое юридическое выражение в советском
гражданском праве.

Цель гражданскоправового регулирования имущественных и связанных с ними
личных неимущественных отношений в период развернутого строительства
коммунистического общества сформулирована в ст. 1 Основ гражданского
законодательства: это — создание материально-технической базы коммунизма
и все более полное удовлетворение материальных и духовных потребностей
граждан. Гражданские права должны осуществляться в соответствии с данной
целью.

Это находит свое юридическое выражение в правиле, согласно которому
гражданские права охраняются законом, за исключением тех случаев, когда
они осуществляются в противоречии с назначением таких прав в
социалистическом обществе в период строительства коммунизма (ст. 5
Основ). Данное правило относится к любому институту советского
гражданского права, к любому его субъекту, оно является одним из
основных его принципов.

Отсюда вытекает принцип сочетания общественных и личных интересов. Этот
принцип в его гражданскоправовом преломлении закреплен в том же правиле
о необходимости осуществле-

ния гражданских прав в соответствии с интересами социалистического
общества. Кроме того, он может быть выведен из всех тех институтов
гражданского права, которые служат выполнению охарактеризованной выше
цели. А таковы все гражданскопра-вовые институты, направленные на
выполнение плана развития .народного хозяйства и на удовлетворение
материальных и культурных потребностей граждан.

Важным принципом гражданского права является принцип демократического
централизма в его юридическом преломлении. Этот принцип лежит в основе
государственного и хозяйственного строительства в социалистическом
обществе. На нем построена деятельность КПСС по руководству
коммунистическим строительством в нашей стране. Принцип демократического
централизма выражен и в нормах советского гражданского права, но не в
виде какого-либо одного правового института, а как начало, воплощенное в
методах правового регулирования имущественных отношений между
социалистическими организациями.

Этот принцип находит свое юридическое выражение в различных
гражданскоправовых принципах, и в первую очередь в принципе плановой
дисциплины, в обязательности актов планирования как нормативных актов.
Централизованное плановое руководство—неотъемлемая черта
социалистического хозяйства. Через государственное планирование
осуществляются требования закона планомерного развития. Наряду с
централизованным общесоюзным планированием возросла роль плановых
органов в республиках и на местах. Но плановое начало в различных его
формах определяет и направляет хозяйственное развитие, что и выражено в
различных гражданскоправовых нормативных актах, регулирующих
имущественные отношения в СССР. Принцип плановой дисциплины закрепляется
в тех нормах, в которых индивидуальные плановые акты рассматриваются как
основания возникновения, изменения и прекращения гражданских
правоотношений. Этот же принцип выражен и в тех нормах, которые
устанавливают для социалистических хозяйственных организаций общую
обязанность руководствоваться планом при совершении сделок, признают
недействительность сделок, противоречащих плану, требуют реального
исполнения договоров в соответствии с планом и т. д.

Принцип демократического централизма юридически закрепляется также в
нормах, в которых находит свое воплощение вторая его сторона —
оперативная и имущественная самостоятельность хозяйственных организаций
в рамках плана. Это положение относится не только к государственным
предприяти-

ям, но и к колхозам и другим кооперативным организациям. Оперативная и
имущественная самостоятельность и инициатива—основа хозяйственного
расчета, а хозрасчет, как известно,— одна из форм использования закона
стоимости на основе планирования.

Экономический оборот в стране, связанный с использованием
товарно-денежных отношений в народном хозяйстве, опи-рается на
оперативную и имущественную самостоятельность-его участников —
государственных и кооперативных организаций.

В гражданском праве самостоятельность и инициатива этих: организаций
выражаются в закреплении обособленного имущества за государственным
предприятием, в раздельной имущественной ответственности хозрасчетной
организации и государства по их долгам, в юридическом обеспечении
принципе»-кооперативно-колхозной собственности, в принципе договорных,
отношений и договорной дисциплины. Посредством договоров осуществляется
распределение товарной продукции, производство работ, оказание услуг и
т. д. между социалистическими организациями и реализация товаров
народного потребления через розничную торговлю.

Принцип демократического централизма в том виде, в каком .он действует в
гражданском праве, относится не ко всем субъектам гражданских
правоотношений. На граждан этот принцип не распространяется. Но
поскольку гражданскоправовое регулирование имущественных отношений между
социалистическими организациями в конечном счете осуществляется для
того, чтобы наиболее полно удовлетворить растущие материальные и
культурные потребности людей, названный принцип следует признать весьма
важным принципом советского гражданского права. Без принципа
демократического централизма нельзя уяснить специфику имущественных
отношений, участниками которых являются социалистические организации.

Равноправие граждан, т. е. равенство их правоспособностей, равные
условия в осуществлении субъективных прав в имущественных и связанных с
ними неимущественных отношениях — несомненно важный принцип советского
гражданского-права.

Принцип равноправия действует и в других отраслях права. В гражданском
праве он обусловливается равным отношением всех граждан к орудиям и
средствам производства, составляющим социалистическую собственность,
равной для всех возможностью трудиться, получать равную оплату за равный
труд; в результате применения принципа распределения по труду воз-

никает право личной собственности, свобода пользования и рас-.по.ряжения
объектами собственности в рамках, определяемых принципом, в силу
которого гражданские права должны использоваться в соответствии с их
социальным назначением.

Принцип равноправия надо понимать не только как равенство прав, но и как
равенство обязанностей, имея в виду, что в содержание правоспособности
входит не только способность к приобретению гражданских прав, но и
способность к несению гражданских обязанностей. Поэтому нет
необходимости в конструировании особого принципа сочетания прав и
обязанностей.

Предусмотренные Конституцией СССР основные права и обязанности
граждан относятся к различным отраслям права, где и конкретизируются.
Так, например, с нашей точки зрения, .право на труд и обязанность
трудиться входят в содержание гражданской и трудовой правоспособности.
Но есть и такие ос-.новные конституционные права и обязанности, которые
не име-.ют отношения к гражданскому праву. О сочетании прав и
обязанностей как принципе советского гражданского права можно говорить
только применительно к содержанию гражданской правоспособности и к
осуществлению субъективных гражданских прав и обязанностей в конкретных
правоотношениях.

Принцип равноправия, вытекающий из равенства сторон в имущественных
отношениях, регулируемых гражданским правом, действует и для
социалистических хозяйственных организаций и иных юридических лиц.

Некоторые авторы включают в основные принципы советского гражданского
права принцип реальности и гарантированности гражданских прав. Правильно
ли это? Конституция СССР, поскольку речь идет о праве на труд, в ст. 118
говорит об экономических, а не об юридических гарантиях осуществления
этого права. В результате реализации права на труд и обязанности
трудиться у гражданина возникает право личной собственности. Об
экономических гарантиях других прав, которые можно было бы отнести к
гражданскому праву, в Конституции СССР не говорится. Поэтому
гарантированность и обеспеченность гражданских прав надо понимать не в
том смысле, что любая возможность, предусмотренная правоспособностью как
общей (абстрактной) способностью быть носителем различных субъективных
гражданских прав, становится субъективным правом. Каждый гражданин может
построить или приобрести на праве личной собственности жилой дом. Но не
каждый становится собственником жилого дома и в состоянии им стать.
Кроме того, закон и не ставит своей целью превратить всех граждан в
собственников жилых домов. В городах потребность трудящихся в жилье
удовлетворяется главным образом за счет интенсивного жилищного
строительства, осуществляемого государством. Более того, в столицах
союзных республик в 1962 году прекращен отвод земельных участков под
индивидуальное жилищное строительство. Правительствам союзных республик
предоставлено право прекратить отвод земельных участков для указанной
цели и в других городах .

Принцип реальности и гарантированности гражданских прав можно понимать в
двух смыслах: во-первых, как все большее приближение в условиях
развернутого строительства коммунистического общества к тому периоду,
когда общество сможет экономически гарантировать осуществление любого
проявления правоспособности гражданина; но, по-видимому, это произойдет
лишь тогда, когда будет действовать принцип распределения по
потребностям и постепенно отомрет право; во-вторых, как юридическую
гарантированность осуществления субъективных прав, имеющихся у граждан
или у юридического лица; но такая юридическая гарантированность, т. е.
возможность принудительного осуществления, — неотъемлемый признак самого
права как социального явления. Поэтому мы полагаем, что не следует
включать названный принцип в число принципов советского гражданского
права.

Едва ли также имеются основания признать принципом советского
гражданского права социалистическую законность. Законность — это
соблюдение законов как в процессе право-творческой деятельности, так и в
процессе их исполнения. Законность—неотъемлемое свойство
социалистического права,, всех его отраслей. Принцип социалистической
законности относится к характеристике советского права в целом, а значит
и к советскому гражданскому праву, но ничего специфического в
осуществлении этого принципа в гражданском праве нет.

Гражданские права должны осуществляться, а обязанности исполняться
гражданами и социалистическими организациями не только в соответствии с
их назначением, но и добросовестно, с учетом правил социалистического
общежития. Это — тоже принцип советского гражданского права. Он
обнаруживается в практике заключения сделок, в практике исполнения
договорных обязательств, в частности, в оценке поведения кредитора в
связи с принятием исполнения от должника, при осуществлении права личной
собственности и в ряде других случаев.

4. Итак, основными принципами советского гражданского, права являются:
осуществление гражданских прав в соответствии с их социальным
назначением; сочетание общественных и личных интересов; демократический
централизм, конкретизирующийся в принципах плановой дисциплины,
оперативной и имущественной самостоятельности хозяйственных организаций,
договорных отношений и договорной дисциплины; равноправие;
добросовестность в осуществлении прав и исполнении обязанностей в
соответствии с правилами социалистического общежития. .

Вполне возможно, что настоящий перечень принципов советского
гражданского права не будет исчерпывающим. Вопрос о принципах советского
гражданского права слабо разработан в цивилистической литературе. Этот
вопрос подлежит дальнейшему, более глубокому научному исследованию.

Глава IX ТЕОРИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ПРАВА И ЕЕ КРИТИКА

1. Гражданское законодательство в СССР всегда было той отраслью
законодательства, которая регулировала имущественные отношения как между
социалистическими организациями, так и граждан между собой и с
социалистическими организациями. Возникает вопрос, насколько
целесообразно и правильно лрименять термин «гражданское право» к
регулированию отношений, в которых участвуют не граждане, а
социалистические организации?

Термин «гражданское право» сложился исторически и претерпел в своем
развитии много изменений. Этот термин восходит к древнему Риму, где
гражданское право было правом римских граждан (jus civille),
противопоставлявшимся праву народов (jus gentium), которым
регулировались отношения римлян с чужестранцами. Гражданское право
древнего Рима включало все отношения, участником которых был римский
гражданин: имущественные, уголовноправовые, процессуальные и т.д.
Четкого разграничения между нормами, регулирующими эти отношения в
.рабовладельческом обществе, возникшем на развалинах родового строя, не
было. В дальнейшем, после того как древний Рим стал мировой
рабовладельческой дер-жавой, jus civille и jus gentium слились в единое
право.

В средние века гражданское право рассматривалось как право,
установленное светской властью, в отличие от права церковного (jus
canonicum) Но в эпоху феодализма развиваются города, ремесла и торговля.
Возникает необходимость в правовых нормах, регулирующих развивающиеся в
недрах феодального общества отношения частной капиталистической
собственности и товарного обмена. В условиях феодальной раздробленности
такими обеспечивающими интересы частных собственников и товарооборота
оказались те нормы римского права, которые были выработаны после того,
как древний Рим превратился в мировую рабовладельческую империю. Это
была та часть римского права, которая регулировала имущественные
отношения рабовладельческого общества и которую основопо: ложники
марксизма именовали классическим юридическим выражением отношений
частной собственности и товарного производства. Произошла рецепция
римского частного права. Право Горожан стало именоваться гражданским
правом (Burgerlihes Recht).

После того как победил капиталистический способ производства и буржуазия
овладела государственной властью, термин «гражданское право» утвердился
как обозначение отрасли права, регулирующей на основе частной
собственности на средства производства имущественные отношения
буржуазного общества.

Изданный при В. И. Ленине в 1922 году Гражданский кодекс РСФСР воспринял
термин «гражданское право» для обозначения той отрасли советского права,
которая регулирует основанные на равном положении сторон имущественные
отношения переходного от капитализма к содиализму периода. В Гражданский
кодекс были включены положения, относящиеся как к имущественным
отношениям, в которых участвуют граждане, так и к имущественным
отношениям между социалистическими организациями.

2. Однако в науке советского гражданского права уже в 20-х годах
появился термин «хозяйственное право», применявшийся различными авторами
в различных смыслах: для обозначения того же круга имущественных
отношений, которые обнимались термином «гражданское право»; для
наименования той группы норм административного и гражданского права,
которая относилась к регулированию хозяйственной деятельности
государственных промышленных и торговых предприятий.

В 1929—1930 гг. П. И. Стучка сформулировал идею так называемого
двухсекторного права. П. И. Стучка исходил из того, что по мере победы
социалистических форм хозяйства советское гражданское право, которое он
связывал с.наличием частнохозяйственных отношений, сокращается, уступая
место административно-хозяиственному праву — праву социалистического
сектора, в котором все отношения должны регулироваться в по рядке
подчинения и плановости .

В 1931 —1936 гг. хозяйственное право стали трактовать как отрасль
советского права, которая имеет своим предметом и организацию управления
социалистическим хозяйством, и имущественные отношения (независимо от
состава их участников) переходного от капитализма к коммунизму периода.
Эта концепция нашла свое развернутое литературное выражение в первом
томе «Курса хозяйственного права», вышедшем в свет в 1935 году под
редакцией Л. Я. Гинцбурга и Е. Б. Пашуканиса.

В этом курсе и в других работах по хозяйственному праву 30-х годов было
положено начало теоретической разработке важных юридических институтов:
права государственной собственности, правосубъектности государственного
хозрасчетного предприятия, хозяйственного договора и др.

Наука советского гражданского права после 1937 года восприняла и развила
ряд положений, разработка которых была начата в 30-х годах сторонниками
теории хозяйственного права. Но у этой теории были и серьезные
недостатки. Увлечение организационно-структурными вопросами, вопросами
экономики промышленности и т. д. отрицательно сказывалось на юридической
разработке проблем, непосредственно относящихся к регулированию
имущественных отношений в СССР. Особенно не повезло гражданину с его
имущественными и личными правами. Он был сведен к фигуре «трудящегося
потребителя» или «последнего звена в системе советского товарооборота».
Как следствие этого, на задний план были отодвинуты институты личной
собственности, наследования, возмещения вреда, причиненного здоровью
человека,и др.

3. В связи с развернувшейся в 1956—1958 гг. дискуссией о системе
советского права некоторые правоведы снова подняли вопрос о
хозяйственном праве. Был предложен новый вариант этой теории, сильно
напоминающий, однако, с учетом современных условий, концепцию
двухсекторного права П. И. Стучки. Ряд авторов, работающих главным
образом в Институте государства и права Академии наук СССР, предлагали
создать, «сконструировать» новую отрасль советского права —
хозяйственное право.

Этот вопрос приобрел практическую остроту в связи с подготовкой Основ
гражданского законодательства Союза ССР и новых гражданских кодексов
союзных республик.

На протяжении 1958— 1960 гг в юридической печати велась дискуссия о том,
каково должно быть содержание и структура названных законодательных
актов. Эта дискуссия была перенесена и на страницы общей печати и
экономических журналов. Значительное внимание в дискуссии было уделено
вопросу о разграничении отраслей права, регулирующих имущественные
отношения, а также связанные с ними отношения по управлению хозяйством в
СССР.

Сторонники единства гражданскоправового регулирования имущественных
отношений полагали, что Основы гражданского законодательства СССР и
гражданские кодексы союзных республик должны регулировать связанные с
существованием товарного производства при социализме имущественные
отношения как с участием граждан, так и между социалистическими
хозяйственными организациями. Это, утверждали они, не исключает,
разумеется, ни дифференциации в правовом регулировании данных двух видов
имущественных отношений внутри Основ и гражданских кодексов, ни издания
вне рамок Основ и гражданских кодексов нормативных актов, регулирующих
отдельные стороны хозяйственной деятельности социалистических
организаций или граждан (например, действующих в настоящее время актов о
поставках товаров производственно-технического назначения и товаров
народного потребления, о подрядных договорах по капитальному
строительству, об изобретениях и рационализаторских предложениях,
транспортных уставов и т. д.). Но принципиальные правовые нормы о
регулировании имущественных отношений социалистического общества должны
содержаться в Основах гражданского законодательства и в гражданских
кодексах.

Сторонники этой точки зрения исходили из того, что советское
гражданское право – это отрасль права, регулируюшая имущественные
отношения, связанные с товарно-денежными отношениями, независимо
от состава их участников. Историче-кий опыт гражданскоправового
регулирования имущественных отношений в советском государстве
подтверждает справедливость такого вывода.

Гражданский кодекс РСФСР, принятый в начале проведения новой
экономической политики, и изданные в соответствии с ним гражданские
кодексы других союзных республик сыграли значительную роль в закреплении
и развитии социалистических имущественных отношений в период
строительства социализма в нашей стране. Участниками экономического
оборота, регулируемого нормами ГК, были в период восстановления
народного хозяйства не только социалистические организации и трудящиеся,
но и допущенные в ограниченных пределах и под контролем государства
капиталистические элементы—частные предприниматели и даже их объединения
(товарищества).

В этот период многие институты и нормы ГК применялись ко всем участникам
имущественных отношений, регулируемых гражданским законодательством.
Речь идет прежде всего о нормах общей части и вещного права ГК, а также
об общих положениях обязательственного права. Мы имеем в виду нормы о
сделках, условиях их действительности и последствиях недействительности,
об исковой давности, о гражданскоправовой защите собственности (с учетом
привилегированной охраны государственной собственности, предусмотренной
ст. 60 ГК), о договорных обязательствах, их исполнении и последствиях
неисполнения, о способах их обеспечения и т. д.

Арбитражные комиссии, разрешавшие в двадцатых годах имущественные споры
между социалистическими организациями, применяли зачастую, при
отсутствии указаний договора или специальных правил, также нормы ГК о
договорах купли-продажи, имущественного найма, комиссии и др. На всех
участников имущественных отношений распространялись нормы, составляющие
содержание деликтных обязательств и обязательств, возникающих вследствие
неосновательного обогащения.

В Гражданском кодексе 1922 года был законодательно закреплен принцип
хозрасчета — имущественной обособленности государственного предприятия
(в рамках единого фонда государственной собственности) и его
самостоятельной имущественной ответственности по принятым обязательствам
(ст. 19).

Разумеется, правовое регулирование имущественных отношений, участниками
которых были социалистические организации, опиралось, помимо ГК, и на
специальное законодательство. Но отправные, принципиальные положения
этого регулирования содержались в ГК.

После того как социалистический уклад стал безраздельно господствующим в
нашей стране, многие положения и отдельные институты ГК устарели и
перестали фактически применяться. Однако значительное число норм общей
части, общих положений обязательственного права ГК продолжало
действовать и после победы социализма, действуют они и в настоящее
время. То же следует сказать и о ряде норм, содержащихся в вещном праве
ГК, о нормах главы, посвященной обязательствам из причинения вреда, и
др. Необходимо иметь в виду, что наиболее жизненные главы ГК в
соответствии с требованиями времени подвергались изменениям и
дополнениям. Таковы, например, главы об исковой давности, о
наследственном праве. Те же главы, в которых были сосредоточены наиболее
общие положения (например, нормы о действительности сделок и
последствиях их недействительности, о способах обеспечения обязательств,
об основаниях гражданскоправовой ответственности и др.), в основном
выдержали проверку времени, потому что они отражали наиболее общие черты
имущественных отношений, регулируемых советским гражданским
законодательством.

Этим объясняется то обстоятельство, что государственный арбитраж до
введения в действие Основ гражданского законодательства при рассмотрении
споров, связанных с недействительностью договоров, с обоснованием по ним
имущественной ответственности и т. д., вынужден был опираться на
некоторые общие, принципиальные нормы ГК (ст. ст. 30 и 147, 118 и 119 и
др.). Напомним, что несколько лет назад на страницах журнала «Советское
государство и право» возник спор о том, руководствуется ли арбитраж при
рассмотрении дел между социалистическими организациями принципом вины
как общим осно- -ванием ответственности за неисполнение обязательств, т.
е. действует ли ст. 118 ГК или она во внимание не принимается. Были
приведены достаточно веские аргументы самими арбитражными работниками в
защиту того, что арбитраж, несмотря на колебания и отступления, при
рассмотрении дел исходит из принципа вины.

Известно, однако, что наше гражданское законодательство, особенно
законодательство, регулирующее имущественные отношения между
социалистическими организациями, после того, как СССР вступил в период
социализма, развивалось главным образом путем издания специальных
нормативных актов. Возникло обширное и разветвленное законодательство о
поставках, продукции производственно-технического назначения и товарой
народного потребления, о подряде на капитальное строительство, о
перевозках грузов, о кредитно-расчетных отношениях и т. д. К этому можно
добавить никогда не входившее в ГК законодательство об имущественных и
личных авторских правах на произведения науки, литедатуры, искусства, на
изобретения и рационализаторские предложения. Развились жилищное
законодательство, законодательство о добровольном имущественном и личном
страховании граждан и другие виды законодательства, регулирующие
разнообразные имущественные отношения с участием граждан.

Давно назрело время упорядочить наше гражданское законодательство и не
только упорядочить, но и обновить его в со- _ ответствии с требованиями
жизни. К сожалению, обстоятельства, связанные с культом личности
Сталина, затормозили обновление советского законодательства, в том числе
и гражданского. Предусмотренный Конституцией СССР 1936 года Гражданский
кодекс не был издан, хотя его проект и был разработан на протяжении
1947—1951 гг.

Преодоление последствий культа личности, а также внесенные в Конституцию
СССР изменения, направленные на укрепление суверенитета союзных
республик и на расширение их компетенции в сфере законодательства,
создали необходимые условия для кодификации и обновления нашего
законодательства. Началась работа по подготовке проекта Основ
гражданского законодательства. Как известно, такие Основы (в отличие от
Основ уголовного законодательства) в нашем государстве ранее не
издавались. Это обстоятельство, а также сложность гражданского
законодательства явились главной причиной того, что разработка основ
этого законодательства потребовала больше времени, чем разработка новых
Основ уголовного законодательства. К разработке Основ гражданского
законодательства были привлечены советские цивилисты—ученые и практики.
Проект Основ, опубликованный в печати в 1960 году, широко обсуждался
советской общественностью. При окончательной доработке законопроекта
были учтены многие замечания государственных органов и других
социалистических организаций, научных юридических коллективов, отдельных
юристов—ученых и практиков, широких кругов советских граждан.

Однако известную роль в задержке принятия Основ сыграла дискуссия о
хозяйственном праве, навязанная сторонниками этой концепции. Они
предложили отказаться от издания закона, регулирующего имущественные
отношения независимо от состава участников, и рекомендовали законодателю
ограничить Основы лишь сферой тех отношений, в которых хотя бы одной
стороной является гражданин.

4. Основы гражданского законодательства исходят из принципа единства
регулирования имущественных отношений. Это единство определяется
единством социалистической экономики, ее плановым характером,
взаимосвязью всех элементов советского экономического оборота,
сочетанием интересов общества и личности. Социалистическое производство
развивается в целях удовлетворения потребностей общества в целом и его
членов. «Все для человека, все во имя человека» — таков лозунг партии,
которому подчинено коммунистическое строительство, сказано в Программе
КПСС.

Социалистическое производстве подчинено интересам человека, строителя
коммунистического общества и тогда, когда производятся товары народного
потребления, и тогда, когда производятся средства производства, потому
что необходимым условием создания изобилия продуктов для удовлетворения
растущих потребностей людей является дальнейшее развитие тяжелой
индустрии. Единство экономического оборота в условиях использования
товарно-денежной формы проявляется в том, что товарами, хотя и товарами
особого рода, являются и произведенные на государственных предприятиях
средства и орудия производства, поставляемые в плановом порядке другим
предприятиям, продукция, производимая колхозами и совхозами, и
продукция, предназначенная для народного потребления и продаваемая
гражданам через розничную торговую сеть.

Поэтому социалистическое хозяйство не может быть ограничено кругом
производственных и иных экономических связей, возникающих между
социалистическими организациями. Следует отметить также, что существуют
разнообразные отрасли хозяйства, непосредственно обслуживающие граждан
(розничная торговля, коммунальное и жилищное хозяйство, транспорт,
обслуживание бытовых потребностей граждан и т. д.).

Наконец, в личную собственность граждан поступают предметы потребления,
приобретаемые ими как товары. Некоторые общественные фонды
предоставляются гражданам для использования также за плату.
Складывающиеся в связи с этим имущественные отношения включаются в
единую цепь имущественных отношений, регулируемых гражданским правом,
являются их завершающим звеном и вместе с тем необходимым этапом в
воспроизводстве системы имущественных отношений в социалистическом
обществе.

” Поэтому Основы гражданского законодательства, определяя предмет своего
регулирования, в первую очередь указывают на отношения социалистических
организаций между собой, затем граждан с этими организациями и, наконец,
на отношения граждан между собой (ст. 2).

5. Единство социалистических имущественных отношений,, регулируемых
советским гражданским правом, как мы видели, определяется объективными
закономерностями развития социалистической экономики в период
развернутого строительства коммунизма. Вот почему законодатель отверг
предложение сторонников хозяйственного права об обособлении норм,
регули-, рующих имущественные отношения между социалистическими;
организациями, в отдельный законодательный акт. «Принятие этих
предложений, — сказал в своем докладе о проекте Основ.

гражданского законодательства Д. С. Полянский,— означало бы, что система
имущественных отношений в СССР, обусловленная единством всей
социалистической экономики, оказалась бы искусственно разобщенной и тем
самым было бы нарушено гармоническое сочетание интересов общества и
личности».

Неправильным было и другое предложение защитников обособления
законодательства, относящегося к хозяйственной деятельности
социалистических организаций, в самостоятельную отрасль права и
соответственно этому в самостоятельный законодательный (типа Основ или
Кодекса) акт. Речь идет о предложении объединить имущественные
отношения, участниками которых являются социалистические организации,
действующие как равноправные юридические лица, с отношениями,
вытекающими из деятельности органов по управлению хозяйством.

Сторонники хозяйственного права тем самым, с одной стороны хотели
объединить разнородные общественные отношения (имущественные, основанные
на равенстве сторон, и властно-ор_ ганизационные в один предмет
правового регулирования. С другой стороны, ограничение Основ
гражданского законодательства лишь кругом отношений с участием
граждан означало бы противопоставление, этого круга
имущественных отношений имущественным отношениям, возникающим между
социалисти-ческими организациями, т.е. разрыв в принципиально однородных
общественных отношении, но такое разъединение однородных и объединение
разнородных отношений противоречат закономерностям правового
регулирования этих отношений. А указанные закономерности отражают лишь
закономерности самих регулируемых нормами права общественных
отношений.Каждая отрасль права регулирует не разнородные, а однородные
общественные отношения, отрасли права искусственно не создаются. Методы
и формы нормативного закрепления однородной группы общественных
отношений обусловлены самим характером этих отношений и не являются
независимыми от них. Право не может быть выше экономики, выше
регулируемых ими общественных отношений. Поэтому искусственное
объединение в так называемом хозяйственном праве методов правового
регулиро-вания отношении, вытекающих из властно-организационной
деятельности органов государства, т. е. отношений по управлению
хозяйством, с одной стороны, и имущественных отношений между
оперативными хозяйственными организациями, основанных .на использовании
стоимостных и связанных с ними иных экономических рычагов, с другой
стороны, могло бы нанести лишь вред народному хозяйству.

В выступлениях многих делегатов на XXII съезде партии, а также в
партийной и экономической печати подверглись заслуженной критике
участившиеся в деятельности плановых органов факты администрирования,
принятия так называемых волевых решений, т. е. решений, не основанных на
учете требований экономических законов и реальной действительности.
Много говорили и писали в последнее время о многочисленных фактах
несоответствия между планами производства и планами
материально-технического снабжения, о недопустимости администрирования в
планировании без экономического обоснования.

Смешение в одной искусственно созданной отрасли права методов правового
регулирования, относящихся к планово-регули-рующей, т. е.
административной деятельности, и к имущественным отношениям, основанным
на принципе хозрасчета, на договоре, на материальной заинтересованности
в результатах выполнения плановых заданий, лишь усилило бы тенденцию к
администрированию, которая сейчас единодушно осуждается, привело бы к
нарушениям законности в сфере имущественных отношений, участниками
которых являются социалистические организации. Возникла бы угроза
неоправданного административного вмешательства в нормальный ход развития
имущественных отношений, угроза противопоставления законности и
целесообразности; такое противопоставление недопустимо, поскольку закон—
это отражающая интересы нашего общества, обобщенная для определенной
категории отношений мера целесообразного, с государственной точки
зрения, поведения граждан и организаций.

С узко ведомственной точки зрения изъятие вопреки закону оборотных
средств среди года у хорошо работающего предприятия (план которого не
был изменен) для пополнения оборотных средств плохо работающего
предприятия кажется, при поверхностном подходе к делу, весьма
целесообразным. В действительности же такое изъятие подрывает
хозрасчетные стимулы в деятельности предприятия, снижает его
материальную заинтересованность, наносит вред народному хозяйству. На
недопустимость подобных фактов в связи с неправильной практикой передачи
некоторыми трестами совхозов прибыли от хорошо работающего совхоза
отсталым совхозам обратил внимание Н. С. Хрущев в своей речи на
совещании работников сельского хозяйства областей и автономных республик
нечерноземной зоны РСФСР 14 декабря 1961 г..

Точное разграничение отношений по управлению (отношений «по вертикали»)
и имущественных хозрасчетных отношений (отношений «по горизонтали») —
важное условие обеспечения законности в их регулировании.

Сторонники хозяйственного права не смогли обосновать и доказать
существование однородных хозяйственных отношений, являющихся якобы
предметом одноименной отрасли права и законодательства. Но это
обосновать, доказать и невозможно. Хозяйство — это сложная категория, а
хозяйственные отношения разнообразны, поэтому их отдельные виды являются
предметом различных отраслей права.

Законодательство не могло воспринять идею о создании двух актов по
регулированию имущественных отношений и потому,, что в силу
принципиальной однородности регулируемых гражданским правом отношений
это повлекло бы за собою ничем не оправданное повторение в каждом из
актов одних и тех же “норм. На это обстоятельство неоднократно обращали
внимание те советские цивилисты, которые до принятия Основ отстаизали
необходимость издания единого акта.

6. Наконец, важно отметить, что принятие предложений сторонников
хозяйственного права привело бы к ослаблению советских правовых позиций
в области внешней торговли с капиталистическими странами и вызвало бы
затруднения в практике регулирования внешнеторговых сделок и разрешения
имущественных споров по этим сделкам.

Дело в том, что к правоотношению, вытекающему из договора, заключенного
советским внешнеторговым объединением с иностранной фирмой, как правило,
применяется закон той страны, где договор заключен. В настоящее время
подавляющее большинство внешнеторговых сделок заключается в СССР.
Следовательно, на них распространяются нормы советского права. Какой
советский закон подлежал бы применению к этим сделкам, если бы из Основ
гражданского законодательства СССР и из гражданских кодексов союзных
республик были выделены нормы, регулирующие имущественные отношения
между организациями? Одни наши законы регулировали бы только отношения с
участием советских граждан, другие—только отношения между советскими
организациями. Но невозможно нормы, характеризующие имущественные права
советского гражданина как личного собственника предметов потребления,
распространить на иностранного купца — капиталистическую фирму как
контрагента по внешнеторговой сделке! К сделке по внешней торговле
нельзя было бы применить также и нормы хозяйственного права, специально
предназначенного для регулирования отношений между советскими
социалистическими организациями. Общих норм гражданского права у нас не
было бы. В советском праве исчезли бы те юридические нормы, которые ныне
применяются для регулирования советских внешнеторговых сделок. Пришлось
бы ограничить применение советского права за счет расширения применения
нашими судами права капиталистических стран, с чем согласиться нельзя.

Приведенное возражение защитники обособления хозяйственного права в
самостоятельную отрасль права пытались парировать тем контрдоводом, что
для регулирования отношений с иностранным элементом применяются
коллизионные нормы, содержащиеся во внутреннем законодательстве, а
поэтому никакого будто значения не имеет, к какой отрасли права
принадлежит та или иная правовая норма.

Но этот контрдовод несостоятелен. Во-первых, не коллизионные нормы
регулируют отношения с иностранным элементом, а те нормы советского
гражданского права, к которым отсылает коллизионная норма. Во-вторых,
коллизионные нормы, по общему правилу, делают отсылку не к отдельным
правовым нормам внутреннего законодательства, а к советскому праву в
целом и к целым правовым институтам, например к законодательству,-
определяющему взаимоотношения сторон по договору, к законам об исковой
давности и т. д. Спрашивается, к какому закону будут отсылать
коллизионные нормы, если один закон будет действовать лишь для
социалистических организаций, а другой— лишь для граждан СССР? Это
должны быть нормы, имеющие общее значение для всех участников
гражданского оборота СССР. Именно так применяется в настоящее время
советский закон. Внешнеторговая арбитражная комиссия при Всесоюзной
торговой палате распространяет, например, на имущественные споры
советских организаций с иностранцами общие нормы об исковой давности, т.
е. трехлетний срок, а не специальный полуторагодичный (ныне, после
издания Основ,— годичный) срок, установленный для социалистических
организаций. Такая практика имеет место даже в тех случаях, когда
стороной по внешнеторговой сделке является юридическое лицо —
хозяйственная организация какой-либо из братских социалистических
стран.

Но нельзя ли для иностранцев издать особый закон, который регулировал бы
взаимоотношения с ними? Едва ли возможно; это означало бы, что для
иностранцев создан особый правовой режим. Смысл коллизионных норм
состоит в том, чтобы либо распространить внутреннее право, действующее
для физических и юридических лиц данной страны на иностранцев, либо
отослать, регулирование этих отношений к иностранному праву.
Мирное-сосуществование и деловое экономическое сотрудничество между
государствами мало совместимы с существованием специального правового
режима для иностранцев. Создание такого режима противоречило бы
принципам международного частного права. Если внешнеторговая сделка
отсылает к национальному закону места ее заключения, то в этом случае
применяются те нормы гражданского права, которые применяются данным
государством к своим гражданам и юридическим лицам. В противном случае
имела бы место дискриминация иностранцев, что в. порядке ответной
репрессии повлекло бы создание особого правового режима для советских
внешнеторговых объединений в. других странах, т. е. подорвало бы
правовые основы делового экономического сотрудничества СССР с
капиталистическими странами.

Реализация предложения сторонников хозяйственного права создала бы для
иностранных судов юридически обоснованную возможность применять к
спорам, вытекающим из внешнеторговых сделок с участием советской
стороны, только иностранное право, а вся деятельность советской
внешнеторговой арбитражной комиссии и все ее решения по конкретным делам
лишились бы правовой основы.

7. Дискуссия о хозяйственном праве, начатая его защитниками,
теоретически уже давно была завершена в пользу сторонников единства
регулирования имущественных отношений, ввиду отсутствия серьезных
научных аргументов у тех, кто защищал эту концепцию. Эта концепция была
опрокинута и самой практикой регулирования, отражающей экономические
закономерности развития нашего общества. Она, наконец, опровергнута
фактом принятия Основ гражданского законодательства.

Единство правового регулирования имущественных отношений не исключает,
как уже отмечалось, а предполагает возможность и необходимость
дифференциации этого регулирования в зависимости от состава участников,
от характера отношений, что и осуществлено в Основах гражданского
законодательства. Но это — различия внутри единства.

Что же касается отношений, вытекающих из организационной деятельности по
управлению хозяйством, то задача заключается не в том, чтобы объединять
их с имущественными отношениями, регулируемыми нормами гражданского
законодательства, а в том, чтобы установить правильное взаимоотношение
между этими нормами и нормами административноправовыми. Необходимо
усилить внимание к изучению структуры пляново-регулирующих органов и
актов планирования, разработать стройную систему названных актов,
упорядочить и обновить законодательство в этой области в соответствии с
Требованиями Программы КПСС о дальнейшем развитии демократических основ
управления народным хозяйством. Здесь — большое поле деятельности для
науки административного (административно-хозяйственного) права.
Юристы-адм’инистративисты должны хорошо изучить основы планирования,
принципы и практику деятельности по управлению хозяйством. Лишь в этом
случае они внесут вклад в совершенствование норм, регулирующих
организационно-хозяйственные отношения. Пока же это отстающий участок
советского законодательства. Возможны также и полезны совместные
комплексные исследования административистов-и цивилистов таких важных
тем, как правовая организация материально-технического снабжения в
народном хозяйстве, правовые формы осуществления капитального
строительства и др.

Глава X СИСТЕМА СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА

1. Вопрос о системе советского гражданского права в циви-листической
литературе до 1957 года был мало разработан. В учебной же литературе
он освещался очень бегло. Обычно авторы учебников и учебных пособий
ограничивались перечислением тех институтов гражданского права,
которые излагались в курсе гражданского права, с указанием их
последовательности в основном применительно к системе построения
гражданских кодексов союзных республик. От системы Гражданского кодекса
в учебниках, начиная с учебника для юридических вузов, изданного в 1944
году, по общему правилу, делалось, однако, одно существенное
отступление. Установив, что вещное право в СССР по существу
воплощено лишь в одном институте — в праве собственности, авторы
учебников вслед за общей частью излагали право собственности, затем
обязательственное право.

Что касается авторского права и изобретательского права, то они
помещаются в учебниках обычно вслед за обязательственным правом в виде
самостоятельных разделов: в раздел, посвященный авторскому праву,
включается издательский договор и другие договоры, связанные с
осуществлением авторского права. Учебник по гражданскому праву для
вузов, изданный в 1938 году, пошел по иному пути: исходя из того, что
права авторские и-на изобретения являются правами абсолютными, в нем
раздел об авторском и изобретательском праве помещен вслед за разделом о
вещном праве, который был сохранен в этом учебнике. Издательский же,
постановочный и иные авторские договоры были перенесены в раздел об
обязательственном праве.

В учебнике по гражданскому праву для юридических институтов 1944 года
субъекты права (граждане и юридические лица), а также представительство
(вместе с доверенностью) были

выделены из общей части в самостоятельный раздел. В этом же разделе были
рассмотрены и личные права как права на блага, неотделимые от
человеческой личности. Вещное право было заменено разделом, посвященным
праву собственности, хотя в этом разделе рассматривалось и
существовавшее еще в то время право застройки. Залог же как институт,
почти утративший свои вещно-правовые черты и превратившийся в право
преимущественного удовлетворения кредитора, был перенесен в главу о
способах обеспечения обязательств общей части обязательственного права.

В учебнике 1944 года иначе, чем в гражданских кодексах, и иначе, чем в
других учебниках, решен вопрос о месте в системе гражданского права
обязательств, возникающих из причинения вреда и из неосновательного
обогащения. Эти обязательства рассмотрены под углом зрения их места в
системе оснований возникновения обязательств. Важнейшим основанием
возникновения обязательств является договор, он и помещен в общей части
обязательственного права вслед за главой о возникновении обязательств из
актов планирования и регулирования народного хозяйства; затем идут
главы, посвященные возникновению обязательств из причинения вреда и из,
неосновательного обогащения.

Вопросы исполнения обязательств, ответственности за их неисполнение
включены в главу о действии обязательств, помещенную вслед за главами, в
которых рассмотрены основания их возникновения. Глава о прекращении
обязательств помещена вслед за главой об их действии. Заключают общую
часть обязательственного права две главы: глава о множественности лиц и
о перемене лиц в обязательстве и глава об обеспечении обязательств.

Такая система общей части обязательственного права должна была,
во-первых, устранить логическую непоследовательность в изложении
оснований возникновения обязательств, допускающуюся, по мнению М. М.
Агаркова,. автора этих глав учебника, как гражданскими кодексами, так и
учебной литературой; во-вторых, раскрыть вначале содержание
обязательственного правоотношения без осложняющих его элементов (такими
элементами являются способы обеспечения обязательств, множественность
лиц и перемена участников в обязательстве).

Однако последующие учебники не воспроизвели принятой в. учебнике 1944
года системы изложения общей части обязательственного права. Уже в
учебнике для юридических вузов, равно как и в учебнике для юридических
школ, изданных в 1950 году,

обязательства, возникающие из причинения вреда, и обязательства из
неосновательного обогащения излагаются после отдельных видов договорных
обязательств. Точно так же решался данный вопрос и в учебных пособиях,
изданных в последние годы.

Объясняется это, по-видимому, тем, что нормы, относящиеся к
обязательствам из причинения вреда и из неосновательного обогащения, —
это не только нормы о возникновении таких обязательств, но и нормы,
охватывающие их действие и прекращение. В самом деле! В содержание
понятия действия обязательств входит регулирование взаимоотношений между
должником и кредитором по поводу того, что должно быть исполнено по
обязательству, кто и кому его должен исполнить и т. д.; к действию
обязательств относятся возмещение убытков, их исчисление. Все эти
вопросы рассматриваются и в обязательствах, возникающих из причинения
вреда и из неосновательного обогащения. Глава учебника 1944 года,;
посвященная возникновению обязательств из причинения вреда,
рассматривает многие вопросы того круга отношений, которые относятся к
действию обязательств, в связи с чем в главе о действии обязательств эти
вопросы во избежание повторений автору пришлось опустить (например,
понятие вреда, т. е. убытков, и его возмещения, значение вины
потерпевшего, т. е. вины кредитора, и др.). Больше того, некоторые
вопросы, относящиеся к множественности лиц. в обязательстве, актуальны и
для обязательств, возникающих из причинения вреда: мы имеем в виду
прежде всего вопрос о солидарной ответственности лиц, совместно
причинивших вред (ст. 408).

2. В связи с оживлением кодификационной деятельности после изменений,
внесенных в Конституцию СССР в 1957 году и направленных на расширение
компетенции союзных республик в сфере законодательства, наука советского
гражданского права стала уделять больше внимания проблемам системы. В
юридических научно-исследовательских и учебных институтах, на
юридических факультетах университетов состоялись конференции,
посвященные вопросам кодификации советского законодательства. Эти
вопросы были также рассмотрены на межреспубликанских совещаниях,
проведенных силами научных и практических работников-юристов в связи с
разработкой проектов новых республиканских кодексов. На конференциях,
совещаниях и научных сессиях известное внимание было уделено и
систематизации советского гражданского права: разумеется, их участников
прежде всего интересовали практические вопросы систематизации—построение
будущих гражданских кодексов союзных республик (схема разделов, глаз, их
последовательность и взаимосвязанность), но предварительно или попутно
выдвигались и обсуждались также теоретические основы этой системы.

Итоги проделанной работы нашли отражение в нескольких: сборниках статей
и тезисов докладов о кодификации советского законодательства,
опубликованных в печати.

Рассмотрим основные предложения, относящиеся ,к системе гражданского
права и гражданского кодекса, содержащиеся в этих сборниках.и в других
работах последних лет.

Наряду с предложениями, в основном воспроизводящими систему, которой
придерживалась ранее и придерживается в настоящее время учебная
литература, имеются и предложения, хотя и не порывающие окончательно с
этой” системой, но вносящие в нее значительные изменения.

Большинство авторов и участников совещаний, посвященных кодификации
гражданского законодательства, исходят из сложившейся системы, т. е. из
системы гражданских кодексов с учетом тех изменений, которые внесла в
нее жизнь, развитие новых гражданскоправовых институтов и которые были
отражены в проектах Гражданского кодекса СССР. При этом справедливо
указывалось, что система должна опираться на достигнутый в настоящее
время уровень науки советского права, т. е. на ту степень научного
познания системы гражданского права, которая является на данном этапе
наиболее верным ее отражением.

Основное отличие от действующей системы в этих предложениях
заключается главным образом в том, что в будущие ГК предлагается
включить авторское и изобретательское право, исключить главу об
имуществах из общей части, перенеся относящиеся к ним нормы в раздел о
праве собственности; большинство также считает целесообразным упразднить
раздел «Вещное право», заменив его разделом «Право собственности».
Остальные предложения направлены на улучшение структуры основ-дых
разделов ГК с точки зрения законодательной техники и на «обогащение
этих разделов (главным образом раздела об отдельных видах
обязательств) теми институтами, которые в настоящее время
законодательно не урегулированы либо урегулированы попутно в других
правовых институтах (например, договор хранения), или сложились и
применяются в практике, но не закреплены в законе (например,; договор
пожизненного содержания), или, наконец, вновь появились недавно и не
были инкорпорированы в действующих ГК (например, договор
купли-продажи с рассрочкой платежа). Кроме того, в раздел об отдельных
видах обязательств предлагалось включить основополагающие нормы таких
договорных обязательств, которые были закреплены отдельными,
действующими вне ГК законами: это — договоры поставки, подряда на
капитальное строительство, перевозки, кредитные и расчетные
обязательства и др.

Некоторые авторы, а также докладчики на межреспубликанских научных
конференциях по вопросам кодификации законодательства вносили
предложения об обогащении будущих ГК институтами, урегулированными в
настоящее время иными кодексами и законами, относящимися (согласно
установившимся взглядам о системе советского права) к другим отраслям
права: предлагалось перенести нормы об общей собственности супругов из
брачно-семейных кодексов в гражданские кодексы, исчерпывающим образом
урегулировать в ГК право личной собственности колхозного двора и т. д..

Учитывая расширение сферы гражданскоправового регулирования
имущественных отношений в сельском хозяйстве, отдельные авторы
рекомендовали включить в ГК договоры, опосредствующие заготовки
сельскохозяйственной продукции и производственное обслуживание колхозов
и совхозов.

От традиционной системы построения институтов обязательственного права,
возникающих из плановых актов и договоров, отличается некоторыми
особенностями система, предложенная О. А, Красавчиковым. Он считает, что
раздел второй особенной части ГК (раздел первый — право собственности)
должен именоваться правом гражданского оборота. Как уже отмечалось,
советский гражданский оборот, по мнению О. А. Красавчико-ва, — это
совокупность гражданскоправовых отношений (обязательств), возникающих из
правомерных действий. Обязательства, содержащиеся в разделе, посвященном
гражданскому обороту, должны быть обособлены, указывает О. А.
Красавчиков,. в отдельные группы в зависимости от их направленности и
цели; это обязательства, направленные на: 1) возмездное отчуж-. дение
(приобретение) имущества (договоры купли-продажи, поставки,
контрактации, заказа индивидуального промышленного оборудования и иные
возмездные договоры, имеющие своим результатом переход права
собственности или права оперативного управления); 2) возмездное
предоставление имущества в пользование (договор имущественного найма и
его разновидности); 3) безвозмездное предоставление имущества в
пользование; 4) выполнение работ (договоры подряда, капитального
строительства и др.); 5) оказание транспортных услуг (все договоры
перевозок и договор экспедиции); 6) оказание хозяйственных и бытовых
услуг (договоры поручения, комиссии, хранения и др.); 7) оказание услуг
связи; 8) осуществление кредитования и расчетов (договоры займа,
банковской ссуды, расчетного счета и др.); 9) осуществление страхования
жизни и имущества; 10) осуществление общей хозяйственной деятельности .

Как видно из этой классификации, О. А. Красавчидова в отличие от
распространенной в цивилистической литературе схемы обязательств большую
группу обязательств, направленных на выполнение работ и оказание услуг,
разделил на несколько групп.

О. С. Иоффе, используя положительные, проверенные на опыте применения ГК
РСФСР 1922 года элементы традиционной системы, внес, на наш взгляд,
заслуживающие внимания предложения, значительно улучшающие эту систему.
Речь идет в основном об усовершенствовании общей части ГК. В схеме О. С.
Иоффе общая часть включает следующие главы: 1) вводные положения, 2)
лица, 3) имущество, 4) основания возникновения гражданских прав, 5)
осуществление и защита гражданских прав.

О. С. Иоффе считает, что общая часть ГК не должна исчерпываться лишь
нормами, которые одинаково применяются к любому конкретному гражданскому
правоотношению: это крайне сузило бы содержание общей части. Так,
например, известно, что гражданские права возникают не только из сделок,
что не все гражданские правоотношения связаны с вещами, что к некоторым
гражданским правам не применяется исковая давность, что граждане и
юридические лица имеют разный объем правоспособности; однако нормы о
сделках, об исковой давности, о субъектах права и о вещах помещаются в
общей части. Поэтому общая часть должна основываться на учете общих для
всех правоотношений институтов, а не общих норм; субъекты права
находятся в общей части потому, что в любом правоотношении участвует
какой-то субъект права, независимо от того, будет ли это гражданин или
юридическое лицо.

Вместе с тем в наименовании каждой главы общей части необходимо отразить
такие моменты, которые свойственны всем без исключения конкретным
гражданским правоотношениям. Поэтому, например, содержание главы о
сделках следует расширить и назвать ее иначе, а именно — «Основания
возникновения гражданских прав», поскольку гражданские права возникают
не только из сделок, но и из других юридических фактов.

В вводных положениях общей части, по мнению О. С. Иоффе, должны
содержаться положения, относящиеся именно к общей части ГК. Это
—характеристика социально-экономической основы гражданских прав,
экономических и политических гарантий их осуществления, целей, для
достижения которых предоставляются гражданские права; в вводные
положения необходимо включить и нормы, определяющие иные, кроме ГК,
источники гражданского права, а также норму о возможности применения
аналогии в гражданском праве.

В главу «Лица» О. С. Иоффе предложил включить три параграфа: а)
граждане, б) социалистические организации и в) представительство. В
первом параграфе необходимо найти место для нормы о признании за
гражданами таких личных прав, как право на честь, достоинство, т. е.
личных прав, принадлежащих всем без исключения гражданам.

Вопрос об имуществах, о юридической классификации вещей, по мнению О. С.
Иоффе, имеет общее значение для всех последующих разделов ГК;. поэтому в
общую часть согласно предложенной им схеме включается и глава об
имуществах.

Четвертая глава общей части посвящена основаниям возникновения
гражданских прав. Наконец, в пятую (последнюю) главу общей части
надлежит включить нормы об исковой давности, норму, аналогичную ст. 1
действующего ГК (о границах осуществления гражданских прав), нормы об
общих принципах и способах защиты гражданских прав, о необходимой
обороне и крайней необходимости (либо отсылку в отношении двух по-,
следних институтов к УК).

3. В связи с подготовкой и обсуждением сначала проекта Гражданского
кодекса СССР, а затем проекта Основ гражданского законодательства СССР и
проектов ГК союзных республик были и другие, более радикальные
предложения, направленные на существенные изменения системы действующего
Гражданского кодекса.

В 1954 году А. В. Венедиктов предложил порвать с этой системой и
построить Гражданский кодекс СССР по следующей схеме: 1) субъекты права;
2) право собственности; 3) обязательственное право; 4) авторское и
изобретательское право; 5) наследственное право. Как видно, А. В.
Венедиктов отказался от общей части и выделил главу о субъектах права в
самостоятельный раздел. Как же распределяются А. В. Бенедиктовым
институты общей части? Нормы о представительстве, по его мнению, должны
быть размещены в двух разделах — о субъектах права и в обязательственном
праве (в первом —нормы о представительстве, во втором — о доверенности);
нормы об исковой давности разделены между двумя разделами (между правом
собственности и обязательственным правом); нормы о сделках включены в
обязательственное право (договоры) и в наследственное право (завещание);
нормы об односторонних сделках вообще не укладываются в схему,
предложенную А. В. Венедиктовым.

Предложение А. В. Бенедиктова не получило одобрения по мотивам, на
которых мы остановимся ниже.

О. А. Красавчиков в 1957 году предложил нормы об осуществлении и защите
гражданских прав выделить из общей части и перенести в самостоятельный
(последний) раздел особенной части ГК, сгруппировав нормы о
вещно-правовой защите и об обязательственно-правовой защите в две
самостоятельные главы; обязательства из причинения вреда и из
неосновательного обогащения, согласно такой схеме, должны находиться в
этом разделе, в главе, посвященной обязательственно-правовой защите
гражданских прав. Это мнение не получило поддержки цивилистов (как
практиков, так и теоретиков), а в настоящее время, если судить по
монографии О. А. Красавчикова о советской науке гражданского права, не
защищается и самим автором.

Не было также поддержано и предложение ряда юристов об исключении из
Основ гражданского законодательства и будущих ГК союзных республик норм
о праве наследования и перенесения этого института в брачно-семейные
кодексы. Авторы данного предложения исходили из того, что наследственные
правоотношения, как правило, складываются внутри семьи. Между тем право
наследования тесно связано с правом личной собственности и поэтому
является составной частью гражданского., а не семейного права. Кроме
того, Основами гражданского законодательства установлена свобода
завещания.

4. Значительное внимание в цивилистической литературе привлек вопрос о
так называемой дифференциации граждан-скоправового регулирования. Идея
дифференциации исходит из того, что, признавая принципиальную
однородность имущественных отношений, регулируемых гражданским правом
неза-висимо от состава участников, необходимо учитывать различия внутри
этого единства, их подвиды, определяемые различиями в составе участников
и в характере самих отношений. Речь идет о различиях в
гражданскоправовом регулировании возникающих на основе плановых актов
отношений, обеими сторонами которых являются социалистические
организации, с одной стороны, и отношений, обоими участниками или одним
из участников в которых являются граждане, с другой стороны.

Идея дифференциации была выдвинута еще в 1940 году М. М. Агарковым. Он
предложил следующую систему науки советского гражданского права,
отражающую, по его мнению, единство предмета данной науки и те связи,
которые существуют между отдельными отношениями, образующими это
единство: 1) общая часть (предмет гражданского права, гражданское
правоотношение, юридические факты, осуществление гражданских прав, общее
учение о собственности и об обязательствах); 2) специальная часть,
состоящая из четырех разделов (гражданское право социалистического
хозяйства; гражданское право трудовых отношений — выше было отмечено,
что М. М. Агарков трудовое право считал-частью гражданского права;
гражданское право отдельного гражданина, гражданское право внешней
торговли). В последующих своих работах М. М. Агарков не возвращался к
вопросу о системе науки советского гражданского права, не защищал и не
развивал рассмотренную схему.

В новых условиях, в связи с дискуссией о системе советского права, идея
дифференциации гражданского права была поддержана и развита С. С.
Алексеевым.

Дифференциация гражданскоправового регулирования в социалистическом
обществе связана, по мнению С. С. Алексеева, с тем обстоятельством, что
однотипные правовые институты приобретают специфические черты,
обусловленные характером данной группы имущественных отношений.
Дифференциация — это распределение гражданскоправовых институтов по
связанным между собой структурным подразделениям, отражающим особенности
отдельных разновидностей имущественных отношений.

С. С. Алексеев подчеркивает, что дифференциация граждант скоправового
регулирования должна осуществляться на основе общей классификации
институтов гражданского права (общая часть, право собственности,
обязательственное право и др.).

Общая часть гражданского права — это в сущности все гражданское право за
минусом специфических структурных подразделений, относящихся к плановому
социалистическому хозяйству, колхозной собственности, внешней торговле,
ряду имущественных связей между социалистическими организациями и
гражданами. Особенную часть гражданского права составляют: а)
гражданское право социалистического хозяйства, б) гражданское право
колхозов, в) гражданское право физических лиц, г) гражданское право
внешней торговли (включаемое, по мнению С. С. Алексеева, в международное
частное празо, охватывающее своим регулированием и отношения, не
связанные с внешней торговлей).

Идея дифференциации сама по себе заслуживает внимания. Необходимо учесть
особенности регулирования отношений, сторонами в которых являются только
социалистические организации, и отношений с участием граждан. Но С. С.
Алексеев идет слишком далеко в своих предложениях, без достаточных к
то-.му оснований обособляя гражданское право социалистического хозяйства
от гражданского праза колхозов (как будто колхозы— не участники
социалистического хозяйства!). Нельзя также признать правильным по
соображениям, изложенным нами ранее в связи с критическим разбором
теории хозяйственного права, предложение о выделении особого раздела
гражданского права внешней торговли. О. А. Красавчиков верно заметил,
что принятие предложений С. С. Алексеева повело бы к расщеплению единого
и обособленного (в пределах гражданского права/ важнейшего института
—права собственности и к чрезмерному раздроблению (в зависимости от
состава участников) обязательственного права. В структуре ГК,
предложенной С. С. Алексеевым, не нашли самостоятельного места такие
важные институты, как авторское и изобретательское право, право
собственности общественных .организаций, кооперативная (кроме колхозной)
собственность.

5. Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик не
восприняли идеи дифференциации в том ее виде, в каком она была
предложена М. М. Агарковым и С. С. Алексеевым. Система Основ не отходит
от схемы расположения гражданскоправовых институтов, отражающей
принципиальное единство отношений, регулируемых гражданским правом
независимо от состава участников. Система Основ отразила господствующие
в науке советского гражданского права взгляды по рассматриваемому
вопросу.

Поэтому разделы Основ, посвященные общим положениям, праву собственности
и общим положениям об обязательствах, содержат нормы, относящиеся как к
организациям, так и к гражданам. Вместе с тем там, где это нужно, нормы
внутри названных разделов дифференцированы в зависимости от специфики
соответствующих отношений, определяемой различием в составе и поведении
участников (ст. ст.-4, 16, 17, 21, 28, 34, 35, 36 и др.). Необходимая
дифференциация в зависимости от характера отношений и состава участников
проведена внутри особенной части обязательственного права либо по
институтам (купля-продажа и поставка, подряд и подряд на капитальное
строительство), либо внутри отдельных институтов (перевозка, расчетные и
кредитные отношения).

Основы пополнились новыми институтами, сложившимися в нашем
законодательстве после .издания ГК и отражающими современный уровень
состояния имущественных отношений, регулируемых гражданским правом
(формы социалистической собственности;, договоры, возникающие из актов
планирования, обязательных для обеих сторон; договоры поставки, подряда
на капитальное строительство; расчетные и кредитные отношения между
социалистическими организациями и др.). В Основы включены в качестве
самостоятельных разделов авторское право, право на открытие,
изобретательское право.

Но Основы содержат лишь принципиальные положения и важнейшие институты
гражданского права. На базе Основ должны быть разработаны и приняты
гражданские кодексы союзных республик. В настоящее время подготовляются
проекты ГК. Естественно, что система гражданского права —
последовательность, связь его институтов и различие между ними в
соответствии с различиями, имеющимися между отдельными подвидами
(группами) отношений внутри гражданского права, должна получить свое
развернутое выражение именно в новых ГК-

Разработка правильной системы гражданского права, отвечающей
объективному развитию его предмета, осложняется проблемой соотношения
Основ, кодексов и законодательных актов, которые не включены в Основы и
не будут включены в кодексы.

Нормы Основ, с точки зрения соотношения этого акта с республиканским
гражданским законодательством, делятся на три части.

Ряд институтов, прежде всего, хозяйственные договоры (поставки, подряд
на капитальное строительство и др.). изобретательское право, отнесен к
компетенции Союза ССР. В компетенцию Союза входит и регулирование
некоторых отношений, не предусмотренных Основами (например, отдельные
виды транспортных договоров). По отношениям, регулирование которых
отнесено к ведению Союза ССР, законодательством союзных республик могут
разрешаться вопросы, отнесенные к их ведению законодательством СССР (ст.
3).

Вторая группа отношений, регулируемых Основами, является предметом
совместной компетенции Союза ССР и союзных республик: к этой группе
относятся нормы первых двух разделов Основ (общей части и права
собственности), первой главы раздела третьего, посвященной общим
положениям об обязательствах, нормы таких институтов, как купля-продажа,
имущественный наем, наем жилого помещения, подряд, обязательства,
возникающие вследствие причинения вреда, обязательства, возникающие
вследствие спасания социалистического имущества, авторское право,
наследственное право. В Основах сформулированы принципиальные положения,
входящие в содержание каждого из этих институтов.

В кодексах эти положения должны быть развиты и уточнены; кроме того, в
кодексах будут урегулированы те стороны предусмотренных Основами
институтов, которые вовсе ими не урегулированы. Так, например, Основы не
содержат никаких норм о солидарных обязательствах, об уступке требования
и переводе долга. Ясно, что эти и многие другие отношения будут
урегулированы в кодексах.

Сами Основы по многим вопросам, подлежащим урегулированию, отсылают к
законодательству Союза ССР и союзных республик (например, установление
ограниченной ответственности за неисполнение обязательств по отдельным
их видам — ст. 36, случаи возложения ответственности на
непосредственного исполнителя по обязательству, в котором он не является
стороной,— ст. 38 и др.). Под законодательством Союза ССР здесь
подразумеваются нормативные акты общесоюзного значения, под
законодательством союзных республик — ГК’и иные нормативные акты союзных
республик.

Наконец, в Основах имеются нормы, формулирующие лишь принцип или
узаконяющие только существование института, конкретизация и детализация
которого будет осуществлена в, ГК. Например, Основы отсылают к
законодательству союзных республик регулирование отношений, возникающих
из договоров бытового проката и бытового заказа (ст. ст. 55, 66).

6. При обсуждении вопросов кодификации республиканского гражданского
законодательства возникли споры по поводу

того, следует ли воспроизводить в ГК нормы о хозяйственных договорах и
иные институты, отнесенные к исключительной компетенции Союза ССР.

Противники включения таких норм в ГК заявляли, что нет : никакой
необходимости дублировать законодательство, поскольку ГК не могут ничего
добавить к записанному в Основах. Указывалось также, что регулирование
соответствующих отношений осуществляется не столько Основами,
содержащими лишь принципиальные установки, сколько общесоюзными
подзаконными нормативными актами (положениями о поставках, правилами о
подрядных договорах, инструкциями Государственного банка о кредитных и
расчетных отношениях и т. д.).

Однако следует признать правильным не это мнение, а мне-. ние тех, кто
полагает, что союзные республики вправе инкорпорировать в свои кодексы
нормы союзного значения и сделать их тем самым составной частью
республиканского законодательства.

Нормы Основ за немногим исключением (например, ст. 3, разграничивающей
компетенцию Союза ССР и союзных республик в сфере гражданского
законодательства, а также отсылочных к республиканскому законодательству
норм) должны быть инкорпорированы в ГК. Суд, арбитраж и другие органы,
применяющие гражданское законодательство, будут . руководствоваться в
своей деятельности не столько Основами, сколько гражданскими кодексами.
Кодексы будут содержать не только имеющиеся в Основах положения, но и
нормы их конкретизирующие, а также институты, не предусмотренные
Основами, отнесенные к компетенции союзных республик.

Ясно, что кодекс — это более конкретный законодательный акт, чем Основы,
и поэтому он будет применяться при регулировании гражданских отношений.

Вот почему было бы желательно, чтобы детальное регулирование
хозяйственных договоров осуществлялось также кодексами, т. е. чтобы
кодексы вобрали в себя наиболее сущсст-. венные гражданскоправовые
нормы, содержащиеся в общесоюзных подзаконных актах об этих договорах.
Не следует, однако, в ГК включать имеющиеся в таких актах нормы
инструктивного характера и административноправовые. Разумеется, если те
или иные положения, содержащиеся в этих актах, будут изменены
общесоюзным законодательством, то это должно быть отражено и в кодексах
в порядке республиканского законодательства.

Большой выигрыш от такого решения вопроса заключался бы в том, что все
институты особенной части обязательственного права были бы подчинены
общим положениям этого раздела кодекса, а также общей части самого
кодекса, что, несомненно, содействовало бы дальнейшему укреплению
законности в иму щественных отношениях.

Конституционное закрепление за союзной республикой права издания ГК
свидетельствует, на наш взгляд, о признании за ней права регулировать
имущественные и связанные с ними

личные отношения в полном объеме, но не отступая при этом от
законодательства СССР по тому кругу вопросов, которые отнесены к ведению
Союза ССР.

В каких пределах допустима детализация норм ГК?

Должны ли быть ГК краткими или пространными?

Как правильно отмечалось при обсуждении этого вопроса,, нельзя
искусственно в угоду краткости суживать объем ГК. Излишняя краткость
имеет свою обратную, невыгодную для дела укрепления законности сторону:
жизнь потребует дополнительного урегулирования соответствующих
отношений, и это регулирование будет осуществляться путем издания
подзаконных актов— постановлений, инструкций, правил и т. д. Будучи
оторванными от ГК, такие подзаконные акты могут вступить в противоречие
не только с нормами общей части ГК, но и с нормами особенной его части.
От этого не выиграет, а проиграет социалистическая законность.

С другой стороны, невозможно ввести все подзаконные акты в ГК. Притом
надо иметь в виду, что подзаконные акты могут быть двух видов: одни из
них издаются для того, чтобы конкретизировать и детализировать нормы
закона, т. е. ГК; к другим актам закон отсылает, потому что законодатель
считает необходимым данную разновидность общественных отношений
“урегулировать вне кодекса, особым актом, на издание которого
управомочивается соответствующий орган.

Проблема соотношения закона и подзаконных актов — сложная теоретическая
проблема, выходящая за рамки ее решения той или иной отраслевой правовой
наукой. Здесь можно наметить лишь самое общее решение этой проблемы
применительно-к гражданскому законодательству. Известно, что чем более
общей, чем более абстрактной является правовая норма, тем большее
количество случаев она охватывает. Характерно, что в общей части ныне
действующих ГК и в общих положениях обязательственного права ГК союзных
республик содержится небольшое количество отсылок к подзаконным
нормативным актам.

При наличии общего правила, исчерпывающим образом охватывающего случаи
им предусматриваемые, различного рода подзаконные акты, конкретизирующие
это правило, не выходят

за его рамки, покрываются этим правилом. Правила, противоречащие нормам
ГК, не должны применяться судом или арбитражем.

Все сказанное об отборе в ГК нормативно-значимого материала из
подзаконных общесоюзных специальных актов нужно распространить и на те
институты, которые отнесены к компетенции союзных республик.

Присоединение к ГК в качестве приложений подзаконных актов едва ли
целесообразно. Нельзя здесь следовать примеру Кодекса торгового
мореплавания, который регулирует комплекс разнородных отношений, имеющих
лишь то общее между собою, что они связаны с торговым мореплаванием.
Гражданский же кодекс регулирует все имущественные отношения, основанные
на товарном производстве в социалистическом обществе; количество
приложений к ГК во много раз превысило бы его-объем. В приложения
пришлось бы включить ряд глав Кодекса торгового мореплавания, Устава
железных дорог, других транспортных уставов и огромное количество иных
нормативных актов, относящихся к поставке, подряду на строительство,
страхованию, кредитным и расчетным отношениям, изобретательству,
авторскому праву и т. д.

Разумеется, для удобства пользования нормативным граж-данскоправовым
материалом необходимо подготовить соответствующие систематизированные
справочные издания. Объединение же ГК со всеми другими нормативными
актами по гражданскому праву в единый законодательный акт практически
неосуществимо.

7. Следует ли включить в ГК лишь устоявшиеся и притом важнейшие,
наиболее типичные институты или, идя навстречу требованиям жизни,
предоставлять в ГК место и сложившимся в практике институтам? Правилен
второй путь.

Законодатель не может отказываться от регулирования сформировавшихся
типичных отношений или от нормативного закрепления тех отношений,
которые складываются в жизни и которые, в соответствии с проводимой
политикой он желает развивать. Можно ли в таких случаях опираться лишь
на соглашение сторон, соответствующее общим началам и смыслу
гражданского законодательства (ст. 4 Основ)?. Полагаем, что на этот
вопрос следует дать отрицательный ответ. Нельзя представлять дело таким
образом, будто регулирование социалистических имущественных отношений
построено по принципу: все, что не запрещено, — дозволено. Да и
буржуазное гражданское законодательство, декларируя автономию сторон,
регулирует путем диспозитивных норм имущественные.отношения, т. е.
создает тот эталон поведения, который является, по мнению законодателя,
наиболее правильным и целесообразным для поддержания и развития
капиталистических производственных отношений.

Нет никаких оснований отказываться от включения в П\ всего нового, что
требует жизнь. С точки зрения нашего развития по пути к коммунизму
трудно говорить о новизне договора пожизненного содержания; но поскольку
этот договор давно бытует в жизни, а судебная практика по регулированию
отношений, связанных с передачей гражданином дома в собственность
другому лицу при условии пожизненного содержания, до сих пор весьма
противоречива, нужно, по-видимому, на данном этапе ввести и этот договор
в ГК. Необходимо также, чтобы в ГК союзных республик были включены
наиболее важные нормы, регулирующие отношения по бытовому прокату,
бытовому заказу, купле-продаже в кредит. Установление правил,
регулирующих эти отношения, входит в компетенцию союзных республик (ст.
ст. 43, 55, 66 Основ).

Конечно, нельзя формулировать в ГК нормы, призванные регулировать
отношения еще не устоявшиеся, находящиеся в стадии становления, а также
отношения не типические, для урегулирования которых можно использовать
общие положения обязательственного права ГК или аналогию закона. Вполне
допустимо на первых порах регулировать такие отношения путем утверждения
заинтересованными органами типовых договоров, установления временных
правил, издания инструкций и т. д., но с соблюдением при этом общих
принципов и положений гражданского законодательства. Лишь после того как
будет накоплен опыт в регулировании этих отношений, устоятся правовые
принципы, на которых они покоятся, соответствующие нормы могут быть
включены в ГК. Так, на наш взгляд, следует, например, решить вопрос о
регулировании деятельности мелкоколхозных организаций.

7. Наряду с правовыми институтами, регулирующими в более или менее
«чистом виде» определенную группу общественных отношений, составляющую
часть, разновидность того рода отношений, которые являются предметом
данной отрасли права, в законодательные акты, в целом относящиеся к этой
отрасли, нередко включаются разнородные нормы — двух и более отраслей
права. Соответственно различаются везникающие на основе применения этих
норм различные группы правоотношений.

Например, законодательство о поставках включает в себя значительное
число административноправовых норм, в чем можно убедиться даже при
беглом изучении положений о поставках продукции
производственно-технического назначения и товаров народного потребления.
Много административноправовых норм соде), чится в законодательстве о
подряде на строительство (нормы о титульных списках, проектировании,
сметах и т. д.). Можно ли указанные договоры считать институтами
гражданского права?

Мы утвердительно отвечаем на этот вопрос: и договор поставки, и
подрядный договор по строительству в своей основе — гражданскоправовые
институты. Издавая нормативные акты, направленные на регулирование
определенной разновидности общественных отношений, законодатель
считается, прежде всего, с практическими потребностями и стремится к
разрешению определенных практических задач. Поэтому в отдельных
нормативных актах могут быть нормы, относящиеся к различным отраслям
права. Но когда речь идет о кодификации той или иной отрасли
законодательства, необходимо отобрать лишь те нормы из этих актов,
которые относятся к данной отрасли права. Юридическими фактами для
гражданского права являются и инди-. видуальные административные акты, в
том числе плановые акты (ст. 4 Основ). В ГК надо включить и
административноправовые нормы, содержащие принципиальные положения о
порядке возникновения и прекращения юридических лиц, поскольку без этих
норм невозможно установить, какие организации являются субъектами
гражданского оборота.

8. Система советского гражданского права, т. е. расчленение в
определенной последовательности его институтов и их взаимная связь,
обусловливается самим характером имущественных отношений, регулируемых
этой отраслью советского права. В основном правы С. С. Алексеев и О. А.
Красавчиков, утверждающие, что система отрасли права должна быть
обнаружена, ибо она объективно существует, что систему нельзя
сконструировать, а необходимо вскрыть и изучить ее структурное
расчленение.

Это означает, что в основу системы отрасли права должен быть положен
предмет регулирования.

Рано или поздно, как об этом говорилось выше, метод регулирования должен
быть приведен в соответствие с его предметом, ибо первый определяется
вторым; если это не сделает законодатель, то сделает практика применения
соответствующих норм и прежде всего судебная и арбитражная практика.

Система гражданского законодательства, выраженная главным образом в
системе гражданских кодексов, должна отражать объективно существующую
систему гражданского права. Из этого не следует, что в жизни всегда
имеет место такое соответствие системы законодательства и системы
отрасли права. Помимо случаев расхождения между объективными
требованиями, определяющими дифференциацию и объединение правовых норм в
определенные институты, с одной стороны, и практикой законодательства по
этому поводу, — с другой, возможны случаи, когда законодатель
располагает в кодексе правовые институты не в той последовательности,
какая в силу логики их развития, их связи и различия должна была бы быть
соблюдена.

9. Большинство цивилистов признают, что нормы гражданского права должны
быть распределены между следующими большими структурными разделами:
общей частью, правом собственности, обязательственным правом, авторским
и изобретательским правом, наследственным правом. Такое расчленение
нормативного материала, составляющего содержание советского гражданского
права, следует признать правильным и положить в основу кодификации.

Научное познание объективно существующей системы права включает познание
внутренних закономерностей формирования, обособления и взаимозависимости
отдельных его структурных частей. Один из существенных моментов данного
процесса состоит в выявлении общих для всех институтов, или по крайней
мере для основной их массы, черт, свидетельствующих о том, что эти
институты принципиально однородны и составляют в своей совокупности
данную отрасль права. С этим связано выделение норм общей части отрасли
права. Наличие общих правоположений для определенной группы институтов
говорит о том, что они принадлежат к одной отрасли права и что такая
отрасль права действительно существует.

Если же общая часть для определенной группы внешне связанных между собой
институтов не может быть выработана, значит эти институты регулируют
разнородные общественные отношения, между ними нет внутренней
необходимой связи. Ведь нормы общей части, будучи результатом логической
обработки определенной совокупности правовых норм, регулирующих
определенный вид общественных отношений, отражают объективно
существующую связь обособляющихся внутри их различных сторон и
разновидностей таких отношений. С этими сторонами и разновидностями
связано существование конкретных правовых институтов внутри данной
отрасли права. Поэтому нормы, общей части, будучи инструментом познания
внутренней связи правовых явлений данной отрасли права, одновременно
выступают и в качестве регулятора обнимаемых этой отраслью права
общественных отношений и тем самым в качестве регулятора
соответствующего поведения людей.

Если говорить о практической стороне дела, то выделение общих
правоположений гражданского права в самостоятельный раздел, как
неоднократно отмечалось в цивилистической литературе, освобождает от
многочисленных повторений, которые при отсутствии таких правоположений
обременяли бы конкретные правовые институты; наличие общих положений
облегчает пользование нормативным материалом, его применение
юрисдикци-онными органами и, поскольку речь идет о гражданском праве,
обеспечивает возможность регулирования не предусмотренных конкретными
институтами имущественных и связанных с ними личных неимущественных
отношений. Поэтому нельзя согласиться с предложением А. В. Бенедиктова
упразднить общую часть в будущем Гражданском кодексе.

Выработанная в конце XVIII века буржуазной цивилистикой пандектная
система, несомненно, была шагом вперед по сравнению с институционной
системой, по которой был построен Французский гражданский кодекс.
.Известное влияние пандектная система оказала на систему построения ГК
РСФСР 1922 года и гражданских кодексов других союзных республик. Суть
пандектной системы — в выделении норм общей части и в обособлении
вещного права от права обязательственного. Пандектная система отразила
статику (вещное право) и динамику (обязательственное право)
имущественных отношений капиталистического общества. Почему же оказалось
возможным использование такой системы распределения норм гражданского
права и в советских кодексах, регулирующих социалистические
имущественные отношения?

О. С. Иоффе, отвечая на этот вопрос, исходит из того, что любая
систематика юридических норм содержит в себе как социальные, так и
технические моменты; поэтому, развивает он свою мысль далее, нельзя
утверждать, что институционная система—продукт рабовладельческого
общества, а пандектная — буржуазного. Как известно, буржуазные
гражданские кодексы строятся и по той, и по другой системе.
Социально-классовое содержание одной и той же системы проявляется в
зависимости от того, какую общественно-экономическую формацию она
обслуживает. Социальные моменты системы проявляются в различных
формациях эксплуататорского общества. Социальная преемственность
социалистического права по отношению к эксплуататорскому праву
исключена. «Однако преемственность в области юридической техники не
только допустима, но и является безусловно обязательной, ибо,
отказавшись от использования юридико-технических достижений прошлого, мы
оказались бы поставленными перед необходимостью заново проделывать путь,
уже давно пройденный человечеством в этой области». Выделение общей
части, продолжает О. С. Иоффе,— прием технический, переход от казуистики
к формулированию общих положений— это огромное достижение в развитии
законодательной техники.

О. С. Иоффе совершенно прав, говоря о необходимости использования при
кодификации социалистического гражданского права достижений юридической
техники, накопленных в связи с регулированием имущественных отношений
предшествующим развитием человеческого общества. Это высказывание
находится в соответствии с известными ленинскими положениями о том, что
коммунисты являются законными наследниками всех научных, культурных и
иных завоеваний, достигнутых человечеством за тысячелетия его развития.
В. И. Ленин во время подготовки проекта гражданского кодекса в 1922 году
предостерегал против некритического заимствования норм буржуазного
права, но вместе с тем предлагал взять из них все полезное, все
передовое, что может быть использовано в целях защиты интересов
трудящихся.

Но нельзя согласиться с О. С. Иоффе, когда он отрицает социальные
моменты в использовании пандектной системы при кодификации советского
гражданского права. Дело в том, что в первой фазе коммунистического
общества и распределение средств производства между различными звеньями
социалистического хозяйства, и распределение продуктов опосредствуются
товарно-денежной формой. Это обусловливает возможность и необходимость
использования тех внешних форм правового регулирования имущественных
отношений, развивающихся на основе товарного производства, которые
применяются и в иных общественно-экономических формациях, поскольку в
них существует товарное хозяйство. Конечно, социалистическое гражданское
право по своему социально-классовому содержанию, по своей социальной
направленности принципиально отлично от права рабовладельческого
общества, каким было римское частное право, и от гражданского права
капиталистического общества. Но, поскольку социалистическое гражданское
право регулирует имущественные отношения, опирающиеся на имущественную
обособленность их участников, на хозрасчет, на личную собственность и т.
д., поскольку экономический оборот связан с товарно-денежными
отношениями, вполне закономерным является использование нашим
гражданским законодательством тех гражданскоправовых форм, которые
выработаны многовековой, тысячелетней историей развития товарного
общества.

В подтверждение правильности данного положения достаточно сослаться на
существование в социалистическом гражданском праве и в гражданском праве
буржуазных государств таких одноименных категорий и институтов, как
гражданская пра-восубъектность, юридические лица, сделки, обязательства,
правомочия собственника, договоры купли-продажи, подряда, имущественного
найма, поручения и др., наследственное правопреемство и т. д. и т. п.
Конечно, эти формы перерабатываются, изменяются в соответствии с
требованиями коммунистического строительства, в связи с тем, что
действие закона стоимости в социалистическом производстве подчинено
закону планомерного развития, а личная собственность имеет
потребительский характер. Появляются новые гражданскоправовые институты,
которые не могли появиться в капиталистическом обществе.

Едва ли также можно согласиться с утверждением О. С. Иоффе, что
«выделение в системе расположения юридических норм общей части
представляет собою прием не социальный, а сугубо технический». Если
система данной отрасли права существует объективно, то осознание
определенных закономерностей единства (общая часть) и расчленения норм с
группировкой по институтам, заключенных в этой отрасли, лучше и глубже
отражает действительность, чем эмпирическая констатация и регистрация
существования таких норм. Но если это так, то выделение общей части
нельзя сводить только к сугубо техническому приему.

10. Что касается практических предложений О. С. Иоффе о системе общей
части ГК, то мы считаем их в основном удачными и верными. Правильным
следует признать положение, что общая часть должна основываться на
учете общих для всех правоотношений институтов, а не общих для этих
правоотношений

норм права. Всякая отдельно взятая норма права находится в связи и во
взаимодействии с другими родственными нормами, составляя лишь часть
целого — определенного института, который в свою очередь является частью
другого целого — данной отрасли права. Поэтому общий принцип или общая
норма могут быть сформулированы по отношению к правовым институтам, а не
к отдельным нормам права.

Схема глав общей части ГК, предложенная О. С. Иоффе, выгодно отличается
от структуры общей части ныне действующих ГК и общей части
опубликованного в 1959 году проекта ГК РСФСР прежде всего тем, что глава
о сделках заменена главой об основаниях возникновения гражданских прав,
а глава об исковой давности — главой об осуществлении и защите
гражданских прав; целесообразным следует признать и предложение
перенести в эту главу нормы об осуществлении и защите гражданских прав.
Ныне это означает включение в будущий ГК ст. ст. 5 и 6 Основ и в случае
необходимости их дальнейшую конкретизацию. Ядром главы об основаниях
возникновения гражданских прав должна стать ст. 4 Основ.

Приемлемо также предложение О. С. Иоффе о выделении основных (вводных)
положений общей части ГК в самостоятельную главу.

Одним из главных оснований возникновения гражданских правоотношений
являются сделки. Нормы о сделках достаточно разработаны. Но из этого не
вытекает, что в общей части ГК следует говорить лишь о сделках. В
социалистическом гражданском праве сделка не может быть единственным
основанием возникновения гражданских прав. Поэтому даже простое
перечисление в ГК остальных юридических фактов, имеющих
гражданскоправовое значение, достаточно для того, чтобы выделить
соответствующую статью вместе со статьями о сделках в главу об
основаниях возникновения гражданских прав.

Но, как нам кажется, опыт, накопленный советским законодательством
многолетней практикой его применения и советской правовой наукой,
позволяет в настоящее время сформулировать некоторые, имеющие общее
значение для всех институтов гражданского права, правоположения о
плановых актах как основаниях возникновения гражданских прав.

Прежде всего необходимо уточнить, какие плановые акты служат основанием
возникновения гражданских правоотношений.

В связи с этим возникает вопрос о действительности плановых актов,
подобно тому, как такой же вопрос возникает в отношении сделок.
Повторяем, что речь идет не о действительности плановых актов вообще, а
об их действительности как основании возникновения гражданских
правоотношений. Например, если акт планирования вышестоящего органа
имеет своей обязательной предпосылкой заявку потребителя-организации,
определяющей в такой заявке свою потребность в продукции, в оказании
услуг, производстве работ и т. д., то без этой заявки он недействителен;
разумеется, потребитель может принять и такой акт к исполнению, если то,
что в нем указано, соответствует его интересам, но в этом случае
юридическое значение имеет волеизъявление потребителя, а не распоряжение
планового органа.

Далее, для того, чтобы акт планирования был бы действителен, т. е.
обязывал бы к заключению договора или непосредственно (без договора)
служил бы основанием для возникновения правоотношений, содержанием
которых является передача продукции, производство работ, оказание услуг
и т. д., необходимо, чтобы он был завершен. Здесь имеется в виду
юридическая завершенность и обеспеченность акта. Эта обеспеченность
обычно связана с мероприятиями, вытекающими из других, соприкасающихся с
ним плановых актов. Так, например, акт, обязывающий подрядчика к
изготовлению оборудования для заказчика, лишь тогда будет считаться
завершенным и тем самым действительным, если утверждены и ассигнованы
соответствующие суммы на оплату этого оборудования.

Наконец, возможны случаи, когда законодатель, устанавливая
обязательность плановых актов для будущих сторон в гражданском
правоотношении, предусматривает для сторон возможность отступления от
этих актов в связи с изменением экономической обстановки, спроса
потребителей и т. д. Такова, например, норма, содержащаяся в ст. 19
Положения о поставках товаров народного потребления, относительно
возможности изменения в середине года ассортимента товаров, поставляемых
торгующей организации, в связи с изменением спроса населения.

В статьях закона, относящихся к плановым актам как основаниям
возникновения гражданских правоотношений, следует также установить,
какие именно плановые акты обязательны для сторон.

Плановыми актами являются не только акты, исходящие от вышестоящего
органа и обязательные для обеих сторон —будущих участников гражданского
правоотношения. К плановым относятся и те исходящие от организации акты,
которые вытекают из утвержденного ей плана хозяйственной деятельности.
Но эти акты, равно как и акты вышестоящего по отношению к ней органа, не
обязательные для другой стороны гражданского правоотношения, не являются
теми актами, в силу которых может возникнуть это правоотношение.

Имеются также такие плановые акты, которые обязывают данную организацию
к заключению договора с любым нуждающимся в ее услугах лицом либо с
определенным кругом лиц, но не обязывают этих лиц вступать в
правоотношение с организацией. Таковы, например, торгфинпланы различных
торговых предприятий. Торговое предприятие обязано продавать свои товары
любому потребителю.

Многозначность содержания понятия планового акта должна быть раскрыта в
главе об основаниях возникновения гражданских правоотношений таким
образом, чтобы было ясно, какие в действительности юридические
последствия связаны с различными видами плановых актов.

Ни у кого не вызывает сомнения необходимость выделения в общей части ГК
главы о лицах. По-разному, однако, решается вопрос о месте
представительства и доверенности в системе ГК. Правильный ответ на этот
вопрос определяется правильной квалификацией юридического содержания
названных институтов.

Представительство — это деятельность, в силу которой права и
обязанности, приобретаемые представителем, возникают в лице
представляемого. Представительство тесным образом связано с категорией
дееспособности. Оно связано с действиями (как со сделками, так и с иными
действиями, не являющимися сделками), порождающими гражданские права и
обязанности. Как известно, представитель, совершая сделку, сам изъявляет
волю, хотя содержание этой воли определяется полномочием.

Поэтому главу о представительстве следует поместить вслед за главой об
основаниях возникновения гражданских прав и обязанностей. Здесь же
необходимо сосредоточить нормы доверенности, объединенные в
самостоятельную под-главу .

О. С. Иоффе неправ, связывая доверенность с договором поручения.
Доверенность—это односторонняя сделка, совершаемая доверителем;
действительность доверенности, по общему правилу, не зависит от
содержания того правоотношения, в связи с которым она выдана. Это
правоотношение может иметь своим основанием не только договор поручения,
но и трудовой договор (чаще всего), и другие договоры. Поэтому не
следует доверенность связывать с договором поручения. Необходимо
различать а) представительство по доверенности (а не представительство
по договору) и б) представительство по закону (последнее
дифференцируется по различным основаниям его возникновения).

Нормы о личных правах должны быть помещены в общей части ГК- Личные
права имеют ту общую черту с правоспособностью, что они, как и
правоспособность, не приобретаются в силу сделок или иных юридических
действий, а устанавливаются, точнее, признаются законом. Конечно, честь
как социальная оценка личности наполняется определенным содержанием в
зависимости от определенных общественных условий и от той
социально-полезной деятельности, которую данная личность осуществляет в
обществе: можно говорить о чести новатора производства, о чести ученого,
врача и т. д. Но все же право на честь ближе к правоспособности, чем к
любому из имущественных прав. К личным правам неприменимы правила об
исковой давности, о сделках, о представительстве, о возмещении убытков и
многие другие институты, связанные с имущественными отношениями. Если бы
глава о личных правах была помещена не в общей части, а в качестве
самостоятельного раздела особенной части ГК, то в эту главу (раздел)
пришлось бы включить оговорки о неприменимости многих норм общей части к
нормам о личных правах.

11. Второй раздел Основ гражданского законодательства посвящен праву
собственности. В ГК право собственности также должно следовать за общей
частью. В действующих же ГК за общей частью следует вещное право.

Предложение заменить раздел о вещном праве разделом о праве
собственности исходит из того (разделяемого почти всеми, кто затрагивал
эту тему) положения, что единственным, сохранившимся в советском
гражданском праве институтом вещного права является право собственности.
Право застройки было отменено еще в 1948 году в связи с изданием Указа
Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1948 г. «О праве граждан
на покупку и строительство индивидуальных жилых домов».

Что касается права залога, то в цивилистической литературе, начиная с
учебника по гражданскому праву для юридических вузов, выпущенного в 1944
году, указывалось, что залог, являясь одним из способов обеспечения
договорных обязательств, хотя и сохраняет некоторые вещно-правовые
черты, не относится к институтам вещного права. Развернутое
теоретическое обоснование этого вывода было дано еще в 1928 году В.
К-Райхером в работе об абсолютных и относительных правах. Имея в виду,
что в силу залога возникает относительное правоотношение между
залогодателем и залогодержателем, совершенно не похожее на отношения
залогодержателя к третьим лицам, и что, в свою очередь, эти отношения не
являются непосредственными отношениями залогодержателя со всеми прочими
(«третьими») лицами, что характерно для позиции собственника вещи, В. К.
Райхер пришел к выводу, что залоговое право — право относительное. В
обоснование этого он приводит ряд аргументов, из которых мы приведем
лишь один. Права залогодержателя на преимущественное удовлетворение его
требования к должнику из стоимости заложенной вещи затрагивают интересы
лишь собственника вещи и его кредиторов. Но интересы других кредиторов
может задеть не только вещное, но и обязательственное (особенно
привилегированное, предусмотренное ст. 101 ГК) требование к их должнику.
Однако отсюда не следует, что эти кредиторы состоят друг с другом в
непосредственном правоотношении; речь идет лишь о коллизии их прав между
собой.

В дальнейшем В. К. Райхер делает еще более радикальные выводы, отрицая
вообще научное значение за понятием вещного права. Он приходит к
заключению, что в круг так называемых вещных прав входят и абсолютные, и
относительные права, что в действительности вещные права — это не
однородный класс, а сборная группа прав, в которой нет абсолютных прав
на нематериальные блага; с этими обстоятельствами связано отсутствие в
гражданских кодексах общей части вещного права и распространение общих
положений обязательственного права на некоторые правоотношения
вещно-правового характера (например, на виндикационные требования).

В итоге В. К- Райхер считает, что научным следует признать деление прав
на абсолютные и относительные и что это деление следует сохранить;
однако, по его мнению, необходимо внести поправки в содержание понятия
относительных прав; в это понятие надо включить признак косвенного,
отраженного действия названных прав против третьих лиц, поскольку всякое
правоотношение связывает каждого из его участников не только с другими
участниками, но и со всем обществом. Различие между абсолютными и
относительными правами заключается лишь в характере указанной связи.

«В одном случае —связь со всем обществом является прямой,
непосредственной, в другом случае она является прямой, непосредственной
лишь «с одним» лицом и посредственной (косвенной, отраженной) со всеми
прочими лицами». В первом случае речь идет о правах абсолютных, во
втором случае — о правах относительных.

Но это сближение абсолютных и обязательственных (относительных) прав,
как правильно подчеркивается в нашей цивили-стической литературе, не
устраняет качественной разницы между этими двумя видами прав. Советские
цивилисты отвергают имеющие некоторое распространение в буржуазной
юридической литературе взгляды на право собственности, как на
обязательство с неопределенным множеством должников; исходя из таких
взглядов, заключают, будто различие между абсолютными и относительными
правами имеет чисто количественный характер.

Признавая различие между абсолютными и относительными правами, некоторые
советские юристы пытались, однако, расширить содержание права
социалистической собственности в направлении, сближающем это право с
обязательственными правами. Была предпринята попытка обосновать наличие
не только пассивных (воздержание от действий, нарушающих права
собственника), но и положительных (совершение определенных действий)
обязанностей со стороны всех «третьих» лиц, т. е. всех граждан и
организаций, по отношению к управомоченному лицу — социалистическому
собственнику (государству, колхозу, кооперативной или общественной
организации). Такой положительной обязанностью, по мнению сторонников
данной точки зрения, является обязанность трудиться, предусмотренная
Конституцией СССР. Еще дальше в своих высказываниях по этому вопросу
пошел С. И. Аскназий. Он полагал, что собственнику противостоят не все
третьи лица, обязанные к воздержанию от действий, а те конкретные лица,
которые в силу существующей системы социально-классовых отношений в
данном обществе должны приложить свой труд к средствам производства,
принадлежащим собственнику.

Однако эта точка зрения не получила поддержки в юридической литературе.
Справедливо указывалось на то, что отношения по приложению труда к
средствам производства регулируются не нормами о праве собственности, а
нормами трудового права (в капиталистическом обществе — в эпоху
промышленного капитализма — нормами обязательственного права). Не
выдерживает проверки эта точка зрения и в тех случаях, когда речь идет о
мелких товаропроизводителях, которые сами прилагают свой труд к
собственным средствам производства, или о праве личной собственности на
предметы потребления.

Признавая деление субъективных прав на абсолютные и относительные, а
также необходимость и закономерность такого деления, советские юристы в
последние годы разошлись во мнениях по поводу юридической природы
абсолютных прав. Одни считают, и это мнение большинства, что абсолютное
право, как и любое субъективное право, есть элемент правоотношения, что
субъективное право не может существовать вне правоотношения. По их
мнению, управомоченным в правоотношении собственности является
собственник, обязанным к воздержанию от действий лицом — каждый и всякий
член общества, подчиненный данному правопорядку. Другие же полагают, что
право как совокупность норм воздействует на общественные отношения не
только при посредстве правоотношений, но и непосредственно, путем
признания за лицом абсолютных прав и абсолютных обязанностей, не
являющихся элементами правоотношения .

Мы присоединяемся ко второй точке зрения. Рамки и цели настоящей работы
не позволяют развить здесь аргументацию в обоснование и защиту того
мнения, что абсолютные права и абсолютные обязанности не входят в
правоотношение. Ограничимся лишь следующими замечаниями.

Закон непосредственно определяет содержание правомочий всех
собственников и обязанность всех членов общества воздерживаться от
посягательств на чужие вещи. Для возникновения всеобщей пассивной
обязанности (воздержания от действий) не требуется правоотношения. Это
обязанность по отношению ко всем членам общества, а не по отношению к
данному конкретному собственнику. Право собственности как субъективное
право существует вне правоотношения. Правоотношение всегда конкретно,
оно предполагает конкретных лиц —активную и пассивную стороны;
неопределенное множество лиц (все члены общества) не состоят в
правоотношениях с собственником. Такое правоотношение возникает лишь при
нарушении правомочий, собственника. В этом случае появляется конкретное
обязанное лицо—нарушившее правомочия (например, незаконный владелец
чужой вещи, лицо, препятствующее собственнику осуществлять пользование
вещью); у собственника возникают правомочия, становящиеся элементом
правоотношения (виндикационное и негаторное требования). Кроме того,
право собственности может послужить основанием для возникновения
различного вида обязательственных правоотношений (имущественный наем,
обязательства, возникающие вследствие причинения вреда имуществу, и
др.).

Абсолютными правами в советском гражданском праве являются право
собственности и личные неимущественные права, среди которых основное
место занимают права авторов и изобретателей. Залог, как уже отмечалось,
согласно господствующей точке зрения — обязательственное правоотношение,
осложненное абсолютно-правовыми элементами. Мы говорим о господствующем,
а не о единодушном мнении советских цивилистов по данному вопросу,
потому что среди них и до настоящего времени есть сторонники признания
залогового права вещным и включения в ГК раздела о вещном праве. Но из
того факта, что отдельные обязательственно-правовые институты осложнены
абсолютно-правовыми элементами, нельзя делать вывод об
абсолютно-правовом характере этих институтов в целом. Залоговое
правоотношение в советском праве—это прежде всего отношение между
залогодателем и залогодержателем; абсолютные правомочия, имеющиеся у
залогодержателя, — рефлекс данного правоотношения. И даже в институте
пожизненного пользования имуществом (например, квартирой), не так часто
встречающемся в нашей действительности, стержнем является правоотношение
между лицом, предоставившим имущество в пользование, и пользователем
имущества.

Основы гражданского законодательства (ст. 29) распространили
признаваемые за собственником права по истребование имущества из чужого
незаконного владения и об устранении помех, не лишающих собственника
владения имуществом, но нарушающих иные его правомочия, на лиц,
владеющих имуществом в силу закона или договора. Но из этого не следует,
что остальные права, возникающие из договоров (имущественного найма,
хранения, перевозки, комиссии и др.), — это абсолютные права.

12. Виктор Кнапп, исходя из того, что деление гражданских прав на
абсолютные и относительные выступает основополагающим, предлагает
следующую систему социалистического гражданского права: I —Общая часть;
II — Права абсолютные, подразделяющиеся на право собственности, личные
неимущественные права (право авторское, на изобретения, на товарные
знаки и фабричные образцы), наследственное право; III — Права
относительные, подразделяющиеся на общее обязательственное право и
хозяйственное обязательственное право, которое включает обязательства по
поставке промышленных товаров, по выполнению работ и предоставлению
услуг, по поставке сельскохозяйственных продуктов и предоставлению услуг
в сельском хозяйстве, обязательства по торговым поставкам (торговое
право), обязательства по перевозке грузов (транспортное право).

Эта классификация институтов гражданского права вызывает некоторые
возражения. Авторское, изобретательское и наследственное право включают
в себя не только абсолютные, но и относительные права: речь идет об
издательском и иных авторских договорах, о правоотношениях, связанных с
реализацией изобретений, об ответственности наследодателя перед
кредиторами; об обязательственных требованиях, возникающих при разделе
наследственного имущества.

Следовательно, авторское право, изобретательское право и наследственное
право не укладываются в категорию «чистых» абсолютных прав. Только при
отделении относительных правоотношений от прав абсолютных, входящих в
эти правовые институты, было бы возможно поместить их в раздел об
абсолютных правах. Но в этом случае в раздел о правах относительных
пришлось бы включить издательский и другие авторские договоры,
правоотношения, связанные с наследованием, и т. д. Такое выделение
обязательственных правоотношений, складывающихся в сфере авторского
права, как отмечено выше, было произведено в учебнике советского
гражданского права, изданном в 1938 году.

Но едва ли целесообразно это делать. Абсолютные правомочия и
обязательственные правоотношения настолько переплетены в рассматриваемых
институтах, что обособление этих прав и правоотношений, размещение их по
различным разделам ГК практически трудно достижимо.

Что касается предложенной В. Кнаппом классификации относительных прав,
то она вызывает некоторые сомнения. Само по себе предложение выделить
так называемые хозяйственные договоры (т. е. договоры, сторонами в
которых являются лишь социалистические организации) при наличии общих
положений обязательственного права, распространяющихся как на эти
договоры, так и на договоры с участием граждан, возражений не вызывает.
Но расчленение хозяйственного обязательственного права на отдельные
виды, т. е. обособление их в зависимости от отрасли экономики
(промышленность, сельское хозяйство, торговля), может быть оправдано
лишь в том случае, если будут обоснованы такие различия в правовом
регулировании поставки продукции и оказании услуг в указанных трех
отраслях народного хозяйства, которые позволяют выделить соответствующие
обязательственные правоотношения в самостоятельные юридические
институты. Едва ли, однако, можно построить два правовых института —
один по поставкам промышленных товаров, другой по торговым, поставкам: и
те и другие поставки могут регулироваться одним договором, внутри
которого возможна и необходима некоторая дифференциация норм,
регулирующих промышленную и торговую поставки.

13. В итоге наиболее правильным, т. е. соответствующим внутренней
логике развития регулируемых социалистическим гражданским правом
имущественных отношений, надо признать расчленение норм права
собственности и обязательственного права по следующим институтам.

Право собственности делится на: 1) общие, или, точнее, вводные
положения,2) право государственной собственности, 3) право
кооперативно-колхозной собственности, 4) право собственности
общественных организаций, 5) право личной собственности, .6) право общей
собственности, 7) приобретение и прекращение права собственности, 8)
защита права собственности.

Первую главу этого раздела правильнее именовать вводными положениями
потому, что в ней следует указать лишь на формы собственности,
существующие в СССР, и на правомочия, принадлежащие любому собственнику.
К мелкой трудовой собственности некооперированных крестьян и
ремесленников применяются нормы гражданского права о личной
собственности. Поэтому в вводных положениях необходимо указать да
существование в СССР социалистической и личной собственности и на
различные . формы социалистической собственности.

К праву личной собственности должно быть отнесено и право личной
собственности колхозного двора, так как это особая разновидность личной
собственности. В главе, посвященной праву общей собственности, должны
быть сосредоточены нормы, определяющие правовой режим как совместной,
так и долевой собственности: к первой относятся общая совместная
собственность членов колхозного двора и собственность супругов.

В главе о приобретении и прекращении права собственности должны
содержаться не только нормы, определяющие возникновение права
собственности по договору, но и нормы, закрепляющие так называемые
первоначальные способы возникновения права государственной
социалистической собственности, переход к государству бесхозяйного
имущества, невостребованной собственником находки, клада, реквизиция и
конфискация, а также норма о том, что основным источником
государственной и кооперативно-колхозной собственности является
социалистическое производство. Нормы о находке и о безнадзорном скоте,
направленные на то, чтобы обеспечить возвращение найденной вещи и скота
их собственнику, и на регулирование взаимоотношений между ним и липом,
нашедшим вещь, и задержавшим скот, следует, как правильно отмечалось при
обсуждении вопросов системы будущего ГК, отнести к нормам о защите права
собственности. В главе о приобретении и прекращении права собственности
надо сохранить лишь норму о переходе (если не будет обнаружен
собственник) найденной вещи к государству, а безнадзорного скота —
государству или колхозу.

14. Обязательственное право делится на две части — общую часть и
отдельные виды обязательств. В первой главе следует дать определение
обязательства. Основания возникновения обязательств перекрываются теми
юридическими фактами, которые должны быть предусмотрены в главе об
основаниях возникновения гражданских правоотношений общей части ГК-
Поэтому можно ограничиться отсылкой к нормам этой главы. Это. тем более
правильно, что гражданские правоотношения, как мы старались доказать, —
относительные правоотношения. Однако нормы о заключении договора нужно
сохранить в общей части обязательственного права.

Следующая глава общей части обязательственного права должна объединить
тесно связанные между собою нормы об исполнении обязательства и
ответственности за его неисполнение. Поэтому предпочтительнее именовать
эту главу —«Действие обязательства». В связи с тем, что обязательство, в
котором участвуют несколько лиц на стороне кредитора или на стороне
должника, является либо солидарным, либо долевым обязательством, надо
признать правильным включение норм об этих обязательствах в главу об
исполнении и об ответственности за неисполнение обязательства: вопросы
солидарной и долевой ответственности— это вопросы исполнения
обязательства.

Правильным следует также признать помещение главы об уступке требования
и переводе долга и главы об обеспечении обязательств вслед за главой об
исполнении и ответственности за неисполнение обязательства: это
институты, осложняющие структуру обязательственного правоотношения, и
они’должны быть урегулированы самостоятельно.

Выше была охарактеризована предложенная О. А. Красав-чиковым структура
обязательств гражданского оборота. В целом с ним можно согласиться.
Основным классификационным признаком этой структуры будет направленность
обязательств, на определенную цель. Это влечет за собою группировку
обязательств по экономическим признакам, которые в одних случаях
сочетаются с юридическими признаками, а в других — нет.

Примером такого сочетания является выделение в различные группы: а)
обязательств, направленных на возмездное отчуждение (приобретение)
имущества (договоры купли-продажи, поставки, контрактации, заказа
индивидуального оборудования и др.), б) обязательств, направленных на
возмездное предоставление имущества в пользование (договор
имущественного найма и его разновидности). Но выделение в
самостоятельную груп-

лу всех безвозмездных обязательств, независимо от того, предоставляется
ли имущество в собственность или в пользование (договоры дарения и
ссуды)—это уже группировка по экономическому признаку, не учитывающая
различие юридических .последствий, имеющееся между названными
договорами. Было бы правильнее договор дарения поместить вслед за
договорами, направленными на возмездное отчуждение имущества, а договор
ссуды — за главой об имущественном найме.

Многочисленная и разнородная по своему экономическому содержанию и
юридическим признакам группа обязательств, обычно именуемая
обязательствами, направленными на выполнение работ и оказание услуг,
разделена О. А. Красавчиковым на семь самостоятельных групп, в
зависимости от рода и характера выполняемых работ и услуг.

В самом деле! Нецелесообразно договоры перевозки объединять с договором
подряда, хотя первый договор, как известно, развился из второго. Договор
займа, являющийся первоначальной основой кредитных правоотношений как
важной разновидности денежных обязательств, не следует объединять с
обязательствами, направленными на возмездное отчуждение имущества, хотя
деньги и передаются в собственность (в оперативное управление) заемщику.
В кредитных и расчетных правоотношениях проявляются специфические
юридические признаки денег как особого рода вещей.

Но схема О. А. Красавчикова вызывает и некоторые критические замечания.

Не ясно, какие конкретные обязательства имеет в виду О. А. Красавчиков,
выделяя в особую группу обязательства, на-лравленные на осуществление
общей хозяйственной деятельности.

Нельзя согласиться с обособлением договоров бытового подряда в тех
случаях, когда договоры по обслуживанию по своим .юридическим признакам
подпадают под признаки договора подряда.

О. А. Красавчиков к обязательствам, направленным на оказание услуг,
относит обязательства по культурно-бытовому и хозяйственному, в том
числе по санаторно-курортному и туристическому, обслуживанию граждан.
Нам кажется, что правоотношения, возникающие между социалистическими
организациями и гражданами, направленные на обслуживание граждан
указанными видами деятельности, зачастую включают в себя разнородные (с
точки зрения юридических признаков) правоотношения: здесь возможно
сочетание гражданских правоотношений с отношениями, регулируемыми
другими отраслями права.

Надо ли такие договоры помещать в ГК? Следует тщательно исследовать
вопрос о том, можно и надо ли отдифференциро-вать при регулировании этих
отношений нормы гражданского права, чтобы их включить в гражданские
кодексы и, следовательно, сделать законом.

Договор поручения, договор комиссии, обязательства, возникающие
вследствие ведения чужого дела без поручения, — особая группа
институтов, объединяемых при всех различиях, имеющихся между ними, тем,
что на обязанности одной из сторон в каждом таком правоотношении лежит
совершение юридических действий, порождающих права и обязанности для
другой стороны. Не следует, однако, при этом забывать, что
обязательства, возникающие вследствие ведения чужих дел без поручения,
являются внедоговорными обязательствами.

Договор экспедиции занимает промежуточное положение между только что
охарактеризованной группой договоров и договором перевозки.

Самостоятельное место в системе отдельных видов обязательств принадлежит
страховым правоотношениям, возникающим как из договора, так и в силу
закона.

Таким же самостоятельным правоотношением, не попадающим ни в одну из
названных групп, является обязательство хранения. Но поскольку хранение
чужого имущества невозможно без передачи его во владение хранителя, это
обязательство было бы правильно поместить вслед за обязательствами,
направленными на передачу имущества.

Договор пожизненного содержания связан, как отмечалось в нашей
литературе и неоднократно подчеркивалось в судебной практике, с
договором купли-продажи жилого дома. Однако бы-. ло бы неправильно
сводить договор пожизненного содержания к договору купли-продажи.
Обязанности кормильца по отношению к иждивенцу занимают в договоре
пожизненного содержания настолько значительное место, что их нельзя
рассматривать лишь как обязанность уплаты эквивалента за передачу
иждивенцем дома или иного непотребляемого имущества в собственность
кормильца. Поэтому договор пожизненного содержания— самостоятельный
институт.

В заключение надо отметить следующее.

Там, где некоторые различия в экономическом содержании договоров не
влекут за собой различных юридических последствий, не отражаются в
юридическом содержании, нет необходимости в создании новых группировок
обязательств. Дело в том, что не любое изменение в экономическом
содержании влечет за собою появление нового вида правоотношения. Для
это-

го необходимы существенные количественные изменения, приводящие к новому
скачку—-к изменению формы. Формой в данном случае является то
правоотношение, которое до наступления скачка вмещает в себя изменения в
содержании.

Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что классификация договорных
обязательств, возникающих из актов планирования, не может быть построена
исключительно по экономическим или только по юридическим признакам.

М. И. Бару в работе «Понятие и содержание возмездности и
безвозмездности в советском гражданском праве» правильно обратил
внимание на то, что понятия возмездности и эквивалентности не совпадают,
что если обмен товарами, услугами и т. д. между участниками
имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, происходит в
таких пропорциях, которые не характеризуются равенством, соразмерностью
обмениваемых благ, то можно говорить лишь о возмездности, но не об
эквивалентности отношений. «Возмездность и эквивалентность,—указывает
он,—это явления, относящиеся друг к другу как род к виду». «Отклонение
от эквивалентности возможно в результате свободного волеизъявления
сторон или в результате регулирующей деятельности компетентных плановых
органов». М. И. Бару сделал справедливый упрек многим
авторам-цивилистам, отождествляющим эквивалентность с возмедностыо (см.
«Ученые записки Харьковского юридического института», вып. 13, 1959,
стр. 37, 38, 40, 41 и др.).

Как правильно отмечает М. И. Бару, «платность и бесплатность,
купля-продажа и дарение, имущественный наем и ссуда и т. п. не исключают
друг друга» (там же, стр. 36).

К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. I, М., 1955,. стр.
322.

См. В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 134

См. «Основы марксистской философии», Госполитиздат, 1958, стр. 403—404.

См., например, Б. А. Ч а г и н, А. Г. X а р ч е в, О категориях
«производительные силы» и «производственные отношения», «Вопросы
философии» 1958 г. № 2, стр. 13—14. Отношения кооперации труда внутри
предприятия авторы именуют технико-организационной стороной отношений
между производителями.

См. В. И. Л е н и н, Соч., т. 14, стр. 311.

С. Л. Рубинштейн, Бытие и сознание, изд-во Академии наук СССР, 1957,
стр. 283.

С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание, изд-во Академии наук СССР, 1957,
стр. 284.

Н. Г. Александров, Правовые и производственные отношения в
социалистическом обществе, «Вопросы философии» 1957 г. № 1, стр. 46. См.
также Н. Г. Александров, Право и законность в период развернутого
строительства коммунизма, Госюриздат, 1961. Производственные отношения,
существующие объективно, указывает он, «складываются из бесчисленных
отдельных отношений между конкретными лицами, проявляющими, свою волю в
качестве участников производства, распределения и обмена» (стр.
184—185).

Rolf Schьsseler, Das Verhдltnis zwischen Produktionsverhдltnissen und
Rechtsverhдltnissen im Sozialismus, “Staat and Recht”, 1958, ? 2,. S.
143.

См. там же, стр. 141—142.

О различии между деятельностью людей как просто сознательных •существ и
их деятельностью как носителей общественного сознания см. В. П. Т у г а
р и н о в, О сознании и об общественном сознании, «Вестник
Ленинградского университета» 1955 г. № 9, серия общественных наук; об
этом же в связи с проблемой правосознания как определенного вида
общественного сознания (идеологии) и его роли в формировании норм права
см. Б. В. Шейндлин, Сущность советского права, изд-во Ленинградского
университета, 1959, стр. 36—41; И. Е. Ф а р б е р, Проблемы
социалистического правосознания в свете решений XXII съезда КПСС,
«Советское государство и право» 1962 г. № 2, стр. 49 и др.

См. М. П. Карпушин, Социалистическое трудовое правоотношение,
Госюриздат, 1958, стр. 10—30. Д. А. Керимов и Б. В. Шейндлин считают,
что право, регулируя волевые (отождествляемые ими с идеологическими. —
С. 5.) общественные отношения, регулирует и производственные отношения
(см. «Ученые записки ЛГУ», серия юридических наук, 1958, вып. 10, стр.
75—78). В книге «Основы теории государства и права» (Госюриздат, 1960.)
правильно отмечается, что производственные отношения «находят свое
выражение в разнообразных волевых отношениях людей, участвующих в
производстве, распределении и обмене «материальными благами», что «через
регулирование этих волевых отношений, придание им формы правовых
отношений… право оказывает обратное влияние на производственные
отношения» (стр. 346). Но нельзя согласиться с авторами, когда они
характеризуют эти волевые отношения как «надстроечные», идеологические и
для обоснования возможно-сти правового регулирования экономических
отношений утверждают, что «материальные и идеологические общественные
отношения отнюдь не обособлены друг от друга» (стр. 345).

По мнению Л. С. Явича, «соотношение между отдельным (конкретным)
экономическим отношением и совокупностью производственных отношений ‘ не
есть соотношение между волевыми (идеологическими) и материальными
(базисными) отношениями, а есть диалектическое соотношение части и
целого, единого и общего» («Советское государство и право» 1962 г. № 4,
стр. 141). С этим утверждением можно было бы согласиться, если бы его
автор не отождествлял «волевое» с «идеологическим» и тем самым с
«надстроечным»: конкретные экономические акты — волевые, но не
идеологические.

Виктор Кнапп указывает, что «общественные отношения, регулируемые
правом, существуют в определенном поведении людей, которое является
главным предметом правового регулирования» («Советское государство и
право» 1957 г. № 5, стр. 115). См. также Viktor Knapp, Predmet a system
Ceckoslovenskogo socialstickeho prava obcanskeho, Praha, 1959, S. 303.

О. А. Красавчиков, имея в виду приведенную нами характеристику
производственных отношений, данную В. И. Лениным, подчеркивает, что эти
отношения — не только результат, но и форма общественно-производственной
деятельности людей. Отсюда он делает вывод, что право может
непосредственно воздействовать на эту форму. «В результате правового
регулирования производственных отношений, — заключает-О. А.
Красавчиков,— материальное содержание приобретает волевую, в данном
случае юридическую форму» («Ученые труды Свердловского юридического
института», т. VI, серия «Гражданское право», 1961, стр. 177). Но право
может воздействовать только на поведение людей. Стало быть, форма
производственных отношений—э;о не чго иное, как конкретные волевые
экономические связи между людьми. По мнению же О. А. Красавчикова.
волевая форма производственных отношений возникает только в результате
правового воздействия. В даль нейшем он прямо говорит, что волевое
отражение экономических отношений «есть отражение юридическое, а в
конечном счете идеологическое» (стр. 182). Выходит, что волевые
экономические связи создаются правом, что никак нельзя признать
правильным.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 168.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, Госполитиздат, 1955,стр.
153—154.

К. М а р к с и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. I,
Госполитиздат, 1955, стр. 322.

М. В. К о л г а н о в, Собственность в социалистическом обществе,
изд-во Академии наук СССР, 1953, стр. 8. Такое же отождествление
имущественных о .лошений с производственными допускают и многие
правоведы; см., например, О. А. Красавчиков, Советская наука
гражданского права, «Ученые труды Свердловского юридического института»,
т. VI, серия «Гражданское право», 1961, стр. 161, 165.

«Исторический материализм», под ред. проф. Ф. В. Константинова, М., 1
51, стр. 80.

Советские экономисты в настоящее время подчеркивают, что собственность
на средства производства — это ведущее, определяющее произведет -в иное
отношение (см., например, Я. К р о н р о д, Основные производствен-ые
отношения и экономический закон движения социализма, «Вопросы
эко-нимики» 1962 г. № 4, стр. 103).

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 64.

Т а м же, стр. 31.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 95—96.

См. С. Н. Братусь, Юридические лица в советском гражданском праве,
М., 1947, стр. 28—29.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 99.

Такое истолкование этого высказывания К. Маркса широко распространено
в нашей юридической литературе: см., например, «Советское гражданское
право», т. 1, учебник для юридических вузов, М., 1950, стр. 106.

«Архив К. М а р к с а и Ф. Энгельса», книга 5, М.,11930, стр. ‘402.

К. Маркс, Капитал, т. III, Госполитиздат, 1949, стр. 352.

К. Маркс, К критике политической экономии, Госполитиздат, 1952, стр.
198.

К. Маркс, Формы, предшествующие капиталистическому производству,
Госполитиздат, 1949, стр. 27.

Такие упреки содержатся в названной выше книге М. В. Колганова в адрес
А. В. Бенедиктова, автора монографии «Государственная социалистическая
собственность» (М., 1948), и авторов учебника по гражданскому праву (т.
1, М., 1944); в свою очередь, подобный упрек Колганову адресуют А.
Кузнецов и Е. Соллертинская в своей рецензии на его книгу,
опубликованную в журнале «Коммунист» 1953 г. № 17, стр. 124; см. также
Д. М. Г е н-к и н, Право собственности в СССР, Госюриздат, 1961, стр.
15.

Виктор Кнапп в своем исследовании о собственности в странах народной
демократии правильно отмечает, что собственность в экономическом смысле
— это такое отношение, при котором определенные классы
присваивают’средства производства и устраняют от этого присвоения другие
классы, что та или иная форма собственности связана с объективным
классовым интересом присваивающих и поэтому исключительный интерес, ради
которого используются средства производства, проявляется в общественных
отношениях присвоения средств производства и результатов общественного
производства. См. В. Кнапп, Собственность в странах народной демократии,
ИЛ, М., 1954 (перевод с чешского), стр. 14—16. К сожалению, В. Кнапп не
доводит до конца мысль о том, что собственность в экономическом смысле —
это состояние присвоенное™ средств производства и результатов труда, что
это — предпосылка и результат производственных отношений, отношение к
этой предпосылке и к результату как к своему.

См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 722.

Я- Кронрод также отмечает, что характеристика собственности как
отношения человека к вещи как к своей или чужой лишена смысла вне
отношений между людьми. «…Ввиду того, — пишет он, — что между людьми
устанавливаются отношения собственности по поводу средств производства,
люди и относятся к последним, как к своим или чужим» (Я. Кронрод,
Основное производственное отношение и экономический закон движения
социализма, «Вопросы экономики» 1962 г. № 4, стр. 105). Но это означает,
что именно в отношениях людей к вещам как к своим или чужим проявляются
их отношения по поводу .средств производства и произведенных продуктов

Характерно, что М. В. Колганов, в начале своей книги раскритиковавший
А. В. Бенедиктова за определение собственности как отношения субъекта к
вещи как к своей (см. стр. 6—7), далее утверждает, что «частный
собственник непосредственно относится к вещи как к своей» (стр. 286).

См. С. Н. Б р а т у с ь, Имущественные и организационные отношения и их
правовое регулирование в СССР, «Вопросы общей теории советского права»,
Госюриздат, 1960, стр. 79—86. Эта трактовка статического и динамического
состояния собственности в общем разделяется и Д. М. Генкиным (см. Д. М.
Генкин, Право собственности в СССР, Госюриздат, 1961, стр. 14—15, 17,
28, 53—54), однако у него есть известное отличие от нашего’ понимания
двух состояний собственности. Д. М. Генкин вслед за Ю. К. Толстым (см.
его статью «Содержание права социалистической и личной собственности в
СССР», «Вестник Ленинградского университета» 1953 г. № 6,

•стр. 133) считает, что в динамику собственности входят как акты
пользования и распоряжения средствами производства и продуктами труда,
выступающие в качестве юридических фактов, так и возникающий на этой
основе переход вещей к другим лицам, соединение рабочей силы со
средствами производства и т. д., опосредуемые институтами
обязательственного права, трудового права и др. (см. стр. 28, 53—54).
Понятие динамического состоя-аия собственности тем самым приобретает
двойственный характер, напол-.няется различным содержанием.

С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского
права, «Ученые труды Свердловского юридического института», т. 1, 1959,
стр. 27.

О. А. Красавчиков не согласен с трактовкой имущественных отношений как
волевых отношений собственности. Он отождествляет имущественные
отношения с производственными, отрицая за последними какое-либо во-

-левое содержание. О. А. Красавчиков отождествляет волевое отношение с
юридическим и поэтому упрекает автора этих строк в том, что он
юридические феномены включает как элемент в экономическое содержание
собственности. Характеристика имущественных отношений как волевых, по
мнению О. А. Красавчикова, возможна лишь в том случае, если их признать
юридическим выражением производственных отношений, т. е.
правоотношениями (см. О. А. Красавчиков, «Ученые труды Свердловского
института», т. VI, серия «Гражданское право», 1961, стр. 76—78). Те
возражения, которые были приведены нами выше относительно соображений О.
А. Красавчикова о содержании производственных отношений (см. примечание
на стр. 15), а также аргументация, изложенная в тексте сохраняют свою
силу и по вопросу о природе имущественных отношений. В рецензии М. Д.
Шаргородского, Д. А. Керимова и Ю. К. Толстого на сборник «Вопросы
общей теории советского права» была также подвергнута критике защищаемая
мною в статье «Имущественные и организационные отношения и их правовое
регулирование в СССР» и воспроизводимая в настоящей работе трактовка
имущественных отношений. Авторы рецензии упрекают меня в том, что я,
рассматривая имущественные отношения как волевые, тем самым якобы
допускаю их самостоятельное существование наряду с производственными
отношениями, не относя их ни к последним, ни к идеологическим
отношениям. «При этом понимании имущественных отношений, которое
отстаивает С. Н. Братусь, — утверждают авторы рецензии, — трудно
ответить на вопрос о месте этих отношений в системе общественных
явлений» («Советское государство и право» 1961 г. № 7, стр. 140К
Рецензенты полагают, что правильнее каждое конкретное производственное
отношение и всю их совокупность рассматривать как неразрывное единство
материального содержания и волевого опосредствования. Но, во-первых, я
никогда не утверждал, что имущественные отношения существуют наряду с
производственными, а подчеркивал и подчеркиваю, что они — формы
проявления последних, необходимая их сторона, их элемент, момент их
становления и вместе с тем их результат. Во-вторых, тезис о единстве
материального содержания и волевого опосредсгвования в производственных
отношениях не следует понимать в смысле тождества названных двух
моментов. Данный тезис следует раскрыть, что я и попытался сделать. Это
— диалектическое единство, предполагающее различие указанных сторон
производственных отношений; эти две стороны взаимно связаны, проникают
одна в другую — составляют единство противоположностей. Но они не
сливаются в неразличимое тождество. Решающее в этом единстве, с точки
зрения обусловленности сознания бытием, то, что производственные
отношения— это предпосылка и результат общественно-производственной
деятельности, независимые от сознания людей.

См. «Резолюция XXI съезда Коммунистической партии Советского Союза по
докладу товарища Н. С. Хрущева «О контрольных цифрах развития народного
хозяйства СССР на 1959—1965 гг.», Госполитиздат, 1959, стр. 28—29;
«Программа Коммунистической партии Советского Союза» («Материалы XXII
съезда КПСС», Госполитиздат, 1961, стр. 389); Н. С. Хрущев, О Программе
Коммунистической партии Советского Союза (назван–ный сборник, стр.
174).

См. об этом Р. О. X а л ф и н а, О праве личной собственности в период
развернутого строительства коммунизма, «Советское государство и право»
1960 г. № 12; С. Н. Б р а т у с ь, Программа КПСС и вопросы советского
гражданского права, «Правоведение» 1961 г. № 4, стр. 40—44.

См. об этом «Вопросы теории финансов», Госфиниздат, 1957, стр. 57 и др.

См. «Гражданское право», ч. 1, учебник для юридических вузов,
Юриз-дат, 1938, стр. 12.

См. «Гражданское право», т. 1, под ред. проф. М. М. Агаркова и проф.
Д. М. Генкина, Юриздат, 1944, стр. 8—11.

См. «Советское гражданское право», т. 1, под ред. проф. Д. М.
Генкина, Госюриздат, 1950, стр. 4, 7, 8, 11—12.

«Советское гражданское право», под ред. проф. С. Н. Братуся,
Гос-юриздат, 1950, стр. 4—5; См. также С. Н. Братусь, «Соотношение
экономики, политики и права в социалистическом обществе», «Труды
Военно-Юридической Академии», т. XIV, 1951, стр. 13. К этой
характеристике имущественных отношений присоединился Д. М. Генкин (см.
Д. М. Г е н к и и, Право собственности в СССР, Госюриздат, 1961, стр.
20).

См. «Советское государство и право» 1955 г. № 5, стр. 53.

См. О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского
университета, 1958; С. И. Вильнянский, Лекции по советскому гражданскому
праву, изд-во Харьковского университета, 1958.

См. С. И. Вильнянский, Лекции пб советскому гражданскому праву, изд-во
Харьковского университета, 1958-, стр. 9—10.

О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского
университета, 1958, стр. 7.

Т а м же, стр. 7—9.

«Советское гражданское право», т. 1, учебник для юридических вузов,
Госюриздат, 1959, стр. 7.

См. «Советское гражданское право», ВЮЗИ, М., 1960, стр-. 7—9

«Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза
15—19 декабря 1958 г. Стенографический отчет», Госполитиздат, ,1958,
стр. 79.

«Коммунист» 1361 г. № 8, стр. 93.

См. материалы научного совещания о законе стоимости
(«Вопросы экономики» 1957г. № 8).

В. И. Ленин, Соч., т. 27, стр. 213.

См. А. В. Венедиктов, Государственная социалистическая собственность,
изд-во Академии наук СССР, 1948, стр. 323—331.

В статье Б. Р. Левина «Юридические формы государственного руководства
социалистическим производством» правильно отмечается, что главная
особенность плановых актов состоит в их организационном воздействии.
Возникающие в связи с плановыми заданиями государства
административ-ноправовые отношения между органами государственного
управления, указывает Б. Р. Левин, имеют служебное по отношению к сфере
материального производства значение, они носят организующий,
трансмиссионный характер, устанавливаются с целью переноса этих
обязательств после их соответствующей трансформации в область
гражданскоправовых и трудовых отношений, где плановые задания
реализуются непосредственно («Правоведение» 1961 г. .№.1, стр. 136).

Еще в 1940 году автор настоящих строк подчеркивал, что «различия в
методах регулирования отражают различия в реальных общественных
отношениях или в тех или иных сторонах общественных отношений,
регулируемых правом» и что «задача научного исследования заключается в
том, чтобы не только показать- зависимость формы от данного содержания,
но и установить, почему данное содержание выражается именно в данной, а
не в иной форме» (С. Братусь, О предмете советского гражданского права,
«Советское государство и право» 1940 г. № 1, стр. 38); см. также
выступление С. Ф. Кечекьяна в дискуссии о системе права («Советское
государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 199) и его статью «О системе
советского социалистического права», в которой говорится следующее:
«Предмет правового регулирования, т. е. те или иные общественные
отношения, составляет одно целое с их правовым оформлением,
следовательно, включает в себя всегда определенный метод регулирования»
(«Советское государство и право» 1946г. № 2, стр. 41); С. С. Алексеев
справедливо указывает на то, что «…мы выделяем определенный вид
общественных отношений в качестве самостоятельного предмета права именно
потому, что эти отношения по своей объективной природе требуют
специфической формы правового, регулирова-вания» (его работа «Предмет
советского социалистического гражданского права», сгр. /:э6). Эта же
мысль в еще оолее выпуклой форме выражена им в работе «Общие
теоретические проблемы системы советского, права»: «Предмет правового
регулирования—это не всякий вид общественных отношений, а такой, который
объективно требует правового регулирования в особой форме» (стр. 46).

См. Ю. К. Толстой, Рецензия на книгу Л. С. Я в и ч а «Советское право —
регулятор общественных отношений в СССР», «Правоведение» 1958 г. № 4,
стр. 125; Л. С. Явич, Проблемы правового регулирования сб-ветских
общественных отношений, Госюриздат, 1961, стр. 95—96.

См. С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского
права, Госюриздат, 1961, стр. 48.

См. дискуссионные статьи о предмете советского гражданского права в
журнале «Советское государство и право» 1954 г. № 2, 4, 6, 7, 8; 1955 г.
№ 1, 2, редакционную статью «О предмете советского гражданского права (к
итогам дискуссии)» — № 5, а также материалы дискуссии о системе
советского права («Советское государство и право» 1956 г. № 8, 9; 1957
г. № I, 2, 3, 6, 7). Наиболее последова!ельно положение о связи
советского гражданского права с товарными отношениями было развито С. С.
Алексеевым. Предметом советского гражданского права, указывает он,
являются имущественные отношения, складывающиеся на основе товарного
производства при’ социализме (см. С. С. Алексеев, Предмет советского
социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 74—75).

См. редакционную статью о предмете советского гражданского права,
«Советское государство и право» 1955 г. № 5; Д. М. Г е н к и н, К
вопросу о системе созегского социалистического права, «Советское
государство и

право» 1956 г. № 9; Viktor Knapp, Predmet a system Ceckoslovenskogo
socialstickeho prava obcanskeho, Praha, 1959; Stefan Luby, “Obcanske a
hospodarske pravo v systeme socialistickego prava”, “Pravnickie Studie”
1959, №• 3.

Предметом гражданского права, по мнению В. Кнаппа, является’ поведение
людей в имущественных отношениях, на которые распространяется действие
закона стоимости, и поведение людей в некоторых личных неимущественных
отношениях. В. Кнапп отрицает за методом правового регулирования
значение самостоятельного критерия отграничения граждан-права от других
отраслей права, справедливо указывая на то, что равенство субъектов в
гражданском правоотношении, хотя оно и имеет большое значение при
определении предмета чехословацкого гражданского права, следует
рассматривать не как метод регулирования, а как качество правоотношений,
обусловленное действием закона стоимости (стр. 303—304),

Поэтому никак нельзя согласиться с теми представителями науки
колхозного права, которые вопреки фактам, объективной действительности и
законодательству продолжают утверждать, что договор государственной
закупки сельскохозяйственной продукции является институтом колхозного
права. По мнению Г. А. Аксененка, например, правоотношения по
контрактации, поскольку они связаны с колхозным производством, с
правомочиями колхоза по распоряжению своей продукцией, бесспорно носят и
колхозноправовой характер и должны быть отнесены к колхозноправовым
отношениям («Советское государство и право» 1961 г. № 6, стр. 23).

О. А. Красавчиков правильно упрекает цивилистов в том, что проблема
государственных закупок сельскохозяйственных продуктов выпала из их поля
зрения; произошло это потому, что внешние имущественные связи колхозов с
другими субъектами советского права неосновательно рассматривались в
качестве предмета колхозного права и предмета его науки. «Правовые
вопросы имущественных отношений колхозов и совхозов по государственным
закупкам, — справедливо отмечает О. А. Красавчиков, — должны стать таким
же главным проблемным направлением, каким в развитии нашей
гражданскоправовой науки явилось направление «СНХ» и «Кодификация» (О.
А. Красавчиков, Советская наука гражданского права, Свердловск, 1961,
стр. 87).

См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского
права, Свердловск, 1959, стр. 266, 269.

См. там же, стр. 266.

По мнению С. С. Алексеева, метод правового регулирования объединяет
четыре тесно связанных между собой звена: а) правосубъектность,
выражающую общее юридическое положение сторон, б) юридические факты, в)
содержание правоотношения, г) юридические санкции (см. С. С. Алексеев,
Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск,
1959, стр. 258—259; его же, Общие теоретические проблемы системы
советского права, стр. 62).

См. «Советское государство и право» 1954 г. № 7, стр. 105—107.

1 См. об этом С. Н. Б р а т у с ь, Юридические лица в советском
гражданском праве, Юриздат, 1947, стр. 301, 320, 352—353. Это положение
подтверждается и новейшей практикой. Д. М. Генкин, анализируя договорные
связи по поставке товаров народного потребления, пришел к выводу, что
«наличие административного подчинения не исключает возможности
договорных отношений между вышестоящими и нижестоящими звеньями,
состоящими на хозрасчете и являющимися юридическими лицами. В этих
отношениях указанные звенья равны друг другу и несут имущее,венную
ответственность за выполнение обязательств» («Советское государство и
право» 1961 г-№ 8, стр. 42).

СЗ СССР 1936 г. № 43, ст. 361.

См. ст. 5 постановления ЦИК и СНК СССР от 15 июля 1936 г. «О
хозрасчетных правах главных управлений промышленных народных
комиссариатов».

См. ст. 2 Инструкции НКФ СССР и Госбанка СССР от 21 июля 1938 г. по
применению постановления ЦИК и СНК СССР от 15 июля 1936 г.

Например, отраслевые производственные управления Московского
об-.ластного совнархоза в 1957—1958 гг. находились на государственном
бюджете (см. Л. М. Ш о р, Вопросы правового регулирования деятельности
отраслевых и функциональных органов совнархоза, «Советское государство и
право» 1958 г. № 5, стр. 88).

См. С. Н. Б р а т у с ь, О некоторых чертах истории советского
гражданского права, «Советское государство и право» 1957 г. № 11, стр.
94; А. В. Венедиктов, Правовое положение совнархоза и подведомственных
ему предприятий, Л., 1960. А. В. Венедиктов правильно указывает на то,
что -к планово-регулирующей, организационной,
административно-управленческой деятельности неприменимо основное начало
хозрасчета — «соизмерение затрат живого и овеществленного труда,
производственной или .иной хозяйственной деятельности с результатами
этой деятельности и возмещение затрат за счет этих результатов» (стр.
72).

См. например, А. В. Венедиктов, Правовое положение совнархоза •и
подведомственных ему предприятий, Л., 1960, стр. 63 и др.; А. А. Пушкин,
К вопросу о правовом положении отраслевых управлений совнархоза; М. И.
Брагинский, Гражданская правосубъектность отдельных звеньев совнархоза и
их участие в хозяйственных связях, «Правовые вопросы организации и
деятельности совнархозов» (тезисы докладов научной конференции),
Свердловск, 1960, стр. 40—42, 81—82. Нелья согласиться с утверждением О.
С. Иоффе, что управленческая деятельность отраслевого управления
совнархоза является необходимым элементом производства и что поэтому
деятельность управления имеет хозрасчетный характер (см. О. С. Иоффе, О
гражданскоправовом и административноправовом методах регулирования
хозяйственной деятельности, «Правоведение» 1959 г. № 3, стр. 59).
Элементом производства в лучшем случае может быть признана
организационная деятельность внутри предприятия.

Если же в состав треста входят лишь состоящие на внутреннем хозрасчете
предприятия, он должен рассматриваться и действовать как государственное
промышленное предприятие со всеми вытекающими отсюда последствиями; см.
об этом С. Н. Братусь, О правовом положении государственного
промышленного предприятия, «Правовые вопросы организации и деятельности
совнархозов» (Тезисы докладов научной конференции), Свердловск, 1960,
стр. 52.

С. С. Алексеев полагает, что нормы права, регулирующие
кредитно-рас-четные отношения Госбанка с клиентурой, образуют
комплексный правовой институт. Комплексным (смешанным) правовым
институтом, по его мнению, является составная часть определенной отрасли
права (в данном случае гражданского права), содержащая в себе отдельные
элементы метода правового регулирования иной отрасли права
(здесь—административного права) (см. С. С. Алексеев, Общие теоретические
проблемы советского права,, стр. 83 и след.). С этим утверждением трудно
согласиться: суть дела не в разнородных методах правового регулирования,
объединяемых в так называемом комплексном институте, а в разнородности
самих общественных отношений, регулируемых поэтому нормами различных
отраслей права. С. С. Алексеев считает, что комплексный институт
охватывает те случаи, когда в рамках гражданского правоотношения одна из
сторон имеет определенные административные правомочия: например, Госбанк
обладает административным правомочием отклонять необоснованные отказы от
акцепта платежных требований, но осуществляет это правомочие не
изолированно, а в рамках гражданского’ правоотношения, вытекающего из
договора расчетного счета (см. там же, стр. 86). Ио в этом и ему
подобных случаях, как признает и сам С. С. Алексеев, «один из участников
регулируемых правом общественных отношений одновременно выступает в
качестве субъекта различных отраслей права» (стр. 87). Поэтому
комплексный институт — это не часть одной отрасли права, а сложное
образование, относящееся к двум или более отраслям права.

См., например, Д. М. Г е н к и н, Предмет советского гражданского
права, «Советское государство и право» 1955 г. № 1, стр. 104.

С. И. Аскназий, Гражданское и административное право в социалистической
системе воспроизводства, «Ученые записки Ленинградского университета»,
вып. 3, серия юридических наук, 1951, стр. 68—69, 71—72.

См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического
гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 47.

См. там ж е, стр. 60, 61.

См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического
гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 73.

Т а м же, стр. 77.

На это правильно указывает Ш. Любы, утверждая, что подчиненность и
власть в административном правоотношении — это не метод регулирования, а
признаки, взятые (как и равенство в гражданских правоотношениях) из
предмета регулирования («Pravnickie Studie», 1959, № 3).

М. М. Агарков, Предмет и система советского гражданского права,
«Советское государство и право» 1940 г. К° 8—9, стр. 61.

См. там же, стр. 63, см. также Р. О. X а л ф и н а, О предмете
советского гражданского права, «Советское государство и право» 1954 г. №
8, стр. 85; е е ж е, К вопросу о предмете и системе советского
финансового права, «Вопросы советского административного и финансового
права», изд-во Академии наук СССР, 1952, стр. 197—198.

С. С. Алексеев. Предмет советского социалистического гражданского
права, Свердловск, 1959, стр. 72.

См. С. С. Алексеев. Предмет советского социалистического гражданского
права, Свердловск, 1959, стр. 118.

См. С. С. Алексеев. Предмет советского социалистического гражданского
права, Свердловск, 1959, стр. 83.

См. там же, стр. 104, 105.

См. «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 61.

См. например, Р. О. X а л ф и н а. О предмете советского гражданского
права, «Советское государство и право» 1954 г. № 8, стр. 86.

См. Д. М. Г е н к и н, Предмет советского гражданского права,
«Советское государство и право» 1955 г. № 1, стр. 106. К такому же
выводу пришел и С. С. Алексеев, утверждающий, что отношения
собственности требуют граж-данскоправового регулирования лишь постольку,
поскольку они одновременно являются и предпосылкой, и результатом
товарного производства (см. С. С. Алексеев, Предмет советского
социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 285). С
этим утверждением связано защищаемое им положение, что имущественные
отношения, непосредственно выражающие отношения собственности в силу
самой природы производственных отношений, регулируются не гражданским, а
государственным правом.

См. С. Н. Б р а т у с ь, О понятии гражданского оборота, «Советское
государство и право» 1949 г. № 11, стр. 71.

См. О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского права, Свердловск,
1961, стр. 299—302.

Скептическую позицию по вопросу о возможности научно обосновать круг
имущественных отношений, регулируемых советским гражданским правом,
занял В. И. Корецкий. Он отрицательно оценивает итоги дискуссии о
предмете гражданского права, считает, что предложенные в этой дискуссии
критерии (равенство сторон, эквивалентность, возмездность, действие
закона стоимости) не дают четкого отграничения гражданского права от
смежных с ним отраслей права (трудового, колхозного, семейного,
земельного, финансового и даже административного), безрезультатны. По
его мнению, основную массу имущественных отношений регулирует
гражданское право; остальные отрасли права имеют каждая свой главный
предмет регулирования и попутно регулируют какую-то часть имущественных
отношений, а именно ту, которая связана с главным предметом
регулирования; но эти отрасли права (семейное, трудовое, колхозное,
земельное, административное, финансовое) охватывают не все относящиеся к
ним имущественные отношения, а лишь те, которые имеют специфический
характер; те же имущественные отношения, которые не специфичны для
указанных отраслей либо не регламентируются нормами соответствующей
отрасли, могут’регулироваться нормами гражданского права по аналогии.

Таким образом, В. И. Корецкий определяет предмет гражданского права
эмпирически, методом исключения; все имущественные отношения, не
регулируемые трудовым, колхозным, семейным, земельным, финансовым,
административным правом, регулируются правом гражданским. Предвидя
возможный упрек в том, что его позиция может быть охарактеризована как
негативная, он старается отвести его указанием на то, что предметом
гражданского права являются имущественные отношения, за исключением
указанных выше видов этих отношений. (См. «Вопросы кодификации
гражданского законодательства союзной республики», Душанбе, 1960, стр.
19—21). Однако этот упрек, на наш взгляд, остается в силе.

Нельзя согласиться с такой «агностической» позицией по поводу
возможности познания предмета советского гражданского права и
скептическими выводами относительно результатов тех усилий, которые были
затрачены советскими юристами в поисках истины. Да и сам В. И. Корецкий
не возражает против «дальнейших попыток найти классифицирующий признак
для имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, на тех
путях, на которых эта работа велась…» (там же, стр. 22).

«Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 65—66.

«Советское гражданское право», т. 1, М., 1950, стр. 354.

М. М. Агарков, Обязательство по советскому гражданскому праву,. М.,
1940, стр. 41.

И. А. Покровский, Основные проблемы гражданского права, 1917, стр. 102.

См. об этом Е. А. Флейшиц, Личные права в гражданском праве •СССР и
капиталистических стран, М., 1941, стр. 40—54.

См. М. М. А г а р к о в, Предмет и система советского гражданского
права, «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 67.

«Советское государство и право» 1957 г. № 5, стр. 117—120; см. также

Stefan Luby, “Obcanske a hospodarske pravo v systeme socialistickego
prava”, “Pravnickie Studie” 1959, №• 3.

См. «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 67.

См. об этом К Ф. Егоров, Личные неимущественные права граждан СССР.
«Ученые записки ЛГУ», серия юридических наук, вып. 4, 1953, .гтр.
155—156.

«Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 68—69.

Т а м же, стр. 69.

О. С. И о ф ф е, Советское гражданское право, Л., 1958, стр. 9.

См. там же, стр. 10 и 11.

См. редакционную статью «О предмете советского гражданского права»,
«Советское государство и право» 1955 г. № 5, стр. 60.

См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского
права, Свердловск, 1959, стр 149, 150.

По мнению В. И. Серебровского, «каждое принадлежащее автору право
(правомочие) призвано в той или иной мере, в большей или меньшей степени
охранять как его имущественные, так и неимущественные интересы». В
доказательство В. И. Серебровский ссылается на то, что право на выпуск
произведения в свет — не только личное, но и имущественное право, ибо
автор в подавляющем большинстве случаев получает известный доход от
издания произведения. Точно так же дело обстоит и с признанием
авторства, ибо нарушение этого права может нанести ущерб имущественным
интересам автора и т. д. Поэтому В. И. Серебровский отрицает раздельное
существование личных и имущественных прав автора. (См. В. И.
Серебровский, Вопросы советского авторского права, изд-во Академии наук
СССР, 1956, стр. 101, 107).

Можно согласиться с тем, что и личные, и имущественные интересы автора
охраняются его субъективным правом, вытекающим из факта создания
произведения. Но это не значит, будто отдельные конкретные правомочия,
входящие в состав права автора, неразличимы: некоторые из них имеют
личный неимущественный характер, другие — имущественное содержание. И
если даже согласиться с В. И. Серебровским, что обладание личным
неимущественным правомочием (например, авторством) одновременно есть и
обладание имущественным правомочием (которое конкретизируется как право
на получение гонорара в случае издания произведения), то это не
устраняет возможности и необходимости разграничения и самостоятельного
существования двух названных правомочий (см. об этом С. С. Алексеев,
Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск,
1959, стр. 157—158).

См. Положение о порядке рассмотрения трудовых споров, утвержденное
Президиумом Верховного Совета СССР 31 января 1957 г.

См. «Гражданское право», т. 1-, М., 1944, стр. 208 и «Советское
гражданское право», т. 1, М., 1950, стр. 197.

См. К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. XXVIII, стр. 258.

С. С. Алексеев теоретическое обоснование возможности
гражданскопра-вовой защиты личных прав также усматривает в относительной
самостоятельности права. Объективные предпосылки для распространения
гражданскопра-вовых форм на личные неимущественные отношения,
возникающие по поводу имени, чести и достоинства гражданина, он
усматривает в том, что эти личные блага выражают определенное
общественное состояние лица. В этом проявляются черты сходства
отношений, связанных с этими благами, с имущественными отношениями,
регулируемыми гражданским правом, ибо последние также выражают
определенное состояние их участников — состояние их имущественной
обособленности и самостоятельности. Эти черты сходства позволяют
распространить гражданскоправовой метод регулирования на отношения,
возникающие по поводу названных личных благ: в обоих случаях нарушение
определенного состояния и, следовательно, нарушенные права могут быть
восстановлены исковым путем (см. С. С. Алексеев, Предмет советского
социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 149—150,
153—154).’На-восстановительную функцию гражданского права,
действующую-не только для защиты имущественных, но и личных прав,
указывает и О. С. Иоффе при обосновании причины возможности
распространения граж-данексправового регулирования на личные
неимущественные отношения (см. О. С: -Иоффе, Гражданскоправовая охрана
интересов личности в СССР, «Советское государство и право» 1956 г. № 2,
стр. 65). Он правильно отметил, ‘что Гражданский кодекс может’ содержать
нормы лишь о таких личных правах, защита которых осуществима в
гражданскоправовом порядке (см. «Вопросы кодификации советского права»,
вып. 1, изд-во Ленинградского университета, 1957, стр. 41).

См. Е. А. Флейшиц, Личные права в гражданском праве СССР и
капиталистических стран, М., 1941, стр. 8—9.

Та м же, стр. 112.

Т ам же, стр. 113

Е. А. Флейшиц, соглашаясь с С. И. Аскназием, в дальнейшем сама
признает, что в законе, устанавливающем охрану личных неимущественных
интересов, должна быть’ дана такая их характеристика, которая
подчеркивала-бы их характер как интересов личности, являющейся членом
социалистического коллектива (см. Е. А. Флейшиц, Личные права в
гражданском праве СССР и капиталистических стран, М., 1941, стр. 119).

См. постановление ЦИК и СНК от 2У апреля 1935 г. «О передаче
государственных предприятий, зданий и сооружений» (СЗ СССР 1935 г. № 28,
ст. 221), постановление СНК СССР от 15 февраля 1936 г. (СЗ СССР 1936 г.
№ 11, ст. 93) с последующими изменениями; ст. 119 Положения о совете
народного хозяйства экономического административного района (СП СССР
1957 г. № 12, ст. 121); постановление СНК СССР от 5 мая 1940 г. (СП СССР
1940 г. № 15, ст. 364); Инструкцию НКФ СССР, НКЮ СССР и Гссарбит-ража
при СНК СССР от 26 мая 1940 г.

О вопросах практики передачи предприятий, зданий, сооружений см.
Инструктивное письмо Госарбитража Министерства юстиции СССР от 11
декабря 1953 г. («Сборник Инструктивных указаний Госарбитража при Совете
Министров СССР», вып. 3, Госюриздат, 1956) и письмо заместителя
тлавно-го арбитра Госарбитража при Совете Министров СССР от 26 июля 1958
г. № И-98.

См. «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 63

«Материалы XXII съезда КПСС», Госполитиздат, 1961, стр. 181.

См. пп. 4 и 8 постановления Совета Министров СССР от 30 июня 1962
г. «О дальнейшем улучшении порядка заключения договоров на поставку
продукции для материально-технического обеспечения предприятий и
организаций», СП СССР 1962 г. № 12, ст. 94.

«Материалы XXII съезда КПСС», Госполитиздат, 1961, стр. 84.

См. об этом Б. С. А н т и м о н о в, Е. А. Ф л е й ш и ц, Авторство и
трудовое правоотношение, «Советское государство и право» 1956 г. № 5,
стр. 48—57; их же, Авторское право, «Курс советского гражданского
права», Госюриздат, 1957, стр. 63—64.

См. Б. С. Антимонов, Е. А. Ф л е и ш и ц, Изобретательское право,
Госюриздат, 1960, стр. 13—17.

См. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 октября 1961 г.
.«Ведомости Верховного Совета СССР» 1961 г. № 41, ст. 420. 2 СП СССР
1961 г. № 20, ст. 146.

См. «Теоретические вопросы систематизации советского законодательства»,
тезисы научной конференции Всесоюзного института юридических наук, М.,
1960; С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского
права, Госюриздат, 1961, стр. 144—152.

См. об этом С. Н. Б р а т у с ь, Роль права в развитии
производственны* отношений, изд-во «Знание», 1954.

См. С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского
права, Госюриздат, 1961, стр. 155.

См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. 1, М., 3955.
стр. 588—590; В. И. Л е н и н, Соч., т. 27, стр. 239.

См. А. А. Рускол, Колхозные правоотношения в СССР, Госюриздат, 1960,
стр. 28—31; С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы
советского права, Госюриздат, 1961, стр. 114—116.

См. об этом А. И. Пергамент, Алиментные обязательства по совет-.скому
праву, М.,1951, стр. 6—24

Г. М. Свердлов. Советское семейное право, М., 1958, стр. 24—25.

Это правильно отметил В. И. Корецкий в статье «Вопросы структуры
гражданского законодательства союзной республики» (см. «Вопросы
кодификации гражданского законодательства союзной республики», Душанбе,
1960, стр. 19).

См., например, С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы
советского права, Госюриздат, 1961, стр. 32.

См., например, «Земельное право», учебник для юридических вузов под
ред. Н. Д. Казанцева, Госюриздат, 1958, стр. 13; Г. А. А к с е н е н о
к, Земельные правоотношения в СССР, Госюриздат, 1958; В. С. Якушев,
Метод и принципы регулирования земельных отношений, «Правоведение» 1961
г. № 4, стр. 78.

См. «Земельное право», Госюриздат, 1958, стр. 13.

Так, например, Г. А. Аксененок отрицает имущественный характер
земельных правоотношений, имея в виду, что они за самыми редкими
исключениями (случаи аренды городских земельных участков) не носят
возмездногг, характера (см. Г. А. Аксененок, Земельные правоотношения в
СССР. Госюриздат, 1958, стр. 24, 54—58, 67 и др.); он критиковал Г. Н.
Полянскую за то, что в ее книге «Право государственной собственности на
леса в СССР» земля, леса и другие природные ресурсы отнесены к особому
виду и’муществ, а правоотношения, связанные с их использованием, — к
особому виду правоотношений (стр. 116).

См. В. С. Якушев, Метод и принципы регулирования земельных отношений.
«Правоведение» 1961 г. № 4, стр. 77, 81.

СП СССР 1961 г. № 20, ст. 146.

См. В. И. Л е н и н, Соч., т. 13, стр. 308.

См. «Земельное право», учебник для юридических вузов, Госюриздат, 1958,
стр. 56—64; А. М/ Т у р у б и н е р, Право государственной собственности
на землю в Советском Союзе, изд-во Московского университета, 1958, стр.
184—185, 203; Г. А. Аксененок, Земельные правоотношения в СССР,
Госюриздат, 1958, стр. 357.

Г. А. Аксененок, Правовое положение совхозов в СССР, изд-во Академии
наук СССР, 1960, стр. 225—226, 229—230, 233.

А. В. Карасс, Право государственной социалистической собственности, М.,
1954, стр. 236—237; Г. Н. Полянская также отвергает категорию управления
как самостоятельное правомочие (см. ее работу «Право государственной
собственности на леса в СССР», Госюриздат, 1960, стр. 155—163).

См. А. В. Карасс, Право государственной социалистической собственности,
М., 1954, стр. 240—241.

См. Г. А. А к с е н е н о к, Земельные правоотношения в СССР,
Госюриздат, 1958, стр. 367. А. М. Турубинер, признавая право пользования
земельным участком за государственными предприятиями и. учреждениями,
вместе с тем утверждает, что государство «само использует землю через
свои государственные предприятия, так как государство вообще не может
осуществлять пользование каким-либо своим имуществом, иначе как через
свои пред-. приятия и учреждения» (А. М. Т у р у б и н е р, Право
государственной собственности на землю в Советском Союзе, изд-во
Московского университета, 1958, стр. 214).

А. В. Венедиктов, Государственная социалистическая собственность,
М.—Л., 1948, стр. 323—331, 337—349.

См., например, Г. А. Аксененок, Земельные правоотношения з СССР,
Госюриздат, 1958, стр. 364; он упрекает А. В. Бенедиктова и автора этих
строк в том, что они в функцию управления включают правомочия по
владению, пользованию и распоряжению землей, как и другими объектами
государственной собственности, и тем самым якобы превращают колхозы в
собственников земли. Но Г. А. Аксененок 1) явно смешивает функцию
оперативного управления, включающую в себя имущественные правомочия, с
функцией административного управления; 2) отождествляет правомочия,
входящие в оперативное управление, с правом собственности.

Н. И. Краснов в рецензии на книгу Г. А. Аксененка «Правовое положение
‘совхозов в СССР» считает заслугой автора этой книги включение им в
содержание права государственной собственности правомочия по
административному управлению объектами этого права (см. «Советское
государство и право» 1961 г. № 7, стр. 146—147); Теоретическое и
практическое значение этого «четвертого» правомочия, по мнению Н. И.
Краснова, состоит в том, что осуществление права собственности
коллективным (общественным; собственником в отличие от индивидуального
собственника (частного или личного) включает «также и акты, определяющие
положение имущества как бы «внутри» собственника, отношение к имуществу
отдельных организационных частей коллектива-собственника» (стр. 147).

Но такое внутреннее организационное обособление имущества, закрепленного
за юридическим лицом — государственной организацией, между отдельными
его частями (например, отделениями совхоза) ничего не добавляет к
юридической характеристике тех имущественных правомочий, которые уже,
имеется у этого юридического лица — владения, пользования и
распоряжения. у а одна из форм пользования имуществом, предполагающая,
разумеется, в условиях крупного предприятия необходимую координацию в
деятельности его частей, необходимую организационную деятельность с
использованием принципа материальной заинтересованности указанных
подразделений (проведение внутреннего хозрасчета и т. д.) как элемент
производственной деятельности. Такая организационная деятельность как
управление производством имеет непосредственное отношение к внутреннему
трудовому распорядку, но она ничего не добавляет к имущественным
правомочиям социалистического предприятия. Управление производственным
процессом на крупном капиталистическом предприятии, где работают десятки
тысяч рабочих, также требует соответствующей организационной
деятельности, обособления частей предприятия и т. д.

См. «Правоведение» 1961 г. № 4, стр. 79.

С. С. Алексеев полагает, что признание самостоятельности земельного и
финансового права было бы аналогично признанию самостоятельности права
строительного, коммунального, промышленного и т. д. Но
властно-организационные и имущественные правоотношения, складывающиеся в
строительстве, в коммунальном хозяйстве и т. д., отделены друг от друга
и потому входят в содержание административного и гражданского права; в
земельном праве мы различаем властно-организационную и имущественную
стороны, но ни та, ни другая не являются самостоятельными объектами
правового регулирования. С. С. Алексеев в дальнейшем сам признает, что
земельные и финансовые отношения как отношения организационно-властного
типа неразрывно связаны с имущественными отношениями (см. С. С.
Алексеев, «Общие теоретические проблемы системы советского права»,
Госюр-издат, 1961, стр. 32—33).

Р. О. X а л ф и н а, К вопросу о предмете и системе советского
финансового права, «Вопросы советского административного и финансового
права», изд-во Академии наук СССР, 1952, стр. 197.

См. там же.

См С. С. Алексеев. Общие теоретические проблемы системы советского
права, I осюриздат, 1961, стр. 93—101; О. А. Красавчиков, Советская
наука гражданского права, «Ученые труды Свердловского юридического
института», т. VI, серия «гражданское право», 1961, стр. 258—272. В
отличие от О. А. Красавчикова, который, на наш взгляд, правильно
отрицает возможность существования комплексных правовых наук и допускает
лишь существование комплексных учебных дисциплин, С. С. Алексеев
признает наряду с отраслевыми и комплексные юридические науки.

Е. А. Ровинский, определяя понятие и круг финансовых отношений, исходит
из того, что эти отношения возникают из финансовой деятельности
социалистического государства, заключающееся в распределении и
перераспределении национального дохода страны. Финансовые отношения, по
мнению Е. А. Ровинского, — одна из форм экономических (базисных)
отношений. Их объектом являются сами деньги, выступающие в процессе
финансовой деятельности государства в качестве средства платежа или
средства накопления и сбережения (См. Е. А. Ровински и, Основные вопросы
теории советского финансового права, Госюриздат, 1960, стр. 60—62).

Едва ли можно согласиться с тем, что финансовые отношения, вытекающие из
распределения и перераспределения государством национального дохоца, —
это базисные отношения. Финансовая деятельность государства — важнейшая
предпосылка формирования производственных отношений, но отношения, в
которых проявляется эта деятельность, не входят в базис. Тем более
нельзя признать базисными финансовые отношения, вотникающие в связи с
расходованием части национального дохода на управленческие и культурные
цели. Можно было бы поставить в упрек Е. А. Ро-винскому его утверждение,
что предметом финансового права является не сама финансовая
деятельность, а те отношения, которые возникают в процессе “ее
осуществления (см. там же стр. 61). Деятельность-нельзя
противопоставлять, отношениям: отношения проявляются в поведении
участников, в их деятельности.

Е. А. Ровинский далее полагает, что «осуществление Советским
государством своей финансовой деятельности непосредственно и через
посредство своих хозяйственных органов не дает основания для сохранения
на данном зтапе понятия «государства-казны», что «в основе концепции
«государства-казны» лежит смешение вопросов государства — юридического
лица и наличия двух правовых режимов в управлении государственным
имуществом, базирующихся на единой общенародной социалистической
собственности» (т а м ж е, стр. 150, 151).

Дело, разумеется, не в термине «казна». Термин этот устарел. Но и Е. А.
Ровинский, как это видно из его же высказываний, приведенных выше, не
опровергает существования двух форм финансовой деятельности, двух
правовых режимов хозяйственной деятельности Советского государства.
Первая форма связана с непосредственной деятельностью самого
государства, действующего через свои финансовые органы, вторая связана с
хозрасчетом, с закреплением государственного имущества в оперативное
управление за предприятиями и иными хозяйственными организациями и т. д.
Поэтому мы полагаем, что Е. А. Ровинский не опроверг те соображения,
которые были высказаны автором этих строк и другими авторами,
утверждавшими, что государство выступает как «казна» через
государственный бюджет.

Подробнее об особенностях финансово-правовых норм и финансовых
правоотношений см. Е. А. Р о в и н с к и и, Основные вопросы теории
советского финансового права, Госюриздат, 1960, стр. 110—139.

С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического
гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 121; см. также стр. 123,
129 и др

См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского
права, стр. 123; см. также С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы
системы советского права, Госюриздат, 1961, стр, 28.

См. С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского
права, Госюриздат, 1961, стр. 134—162.

См. С. Ф. К е ч е к ь я н, Правоотношения в
социалистическом обществе, изд-во Академии наук СССР, 1958, стр. 7.

См. там же, стр. 31—32.

Rolf Schьsseler, Das Verhдltnis zwischen Produktionsverhдltnissen und
Rechtsverhдltnissen im Sozialismus, “Staat and Recht”, 1958, ? 2, ,
1958, ? 2.

См. О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского
университета, 1958, стр. 11.

См. «Советское государство-и право» 1955 г. № 1, стр. 106,

О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского
университета, 1958, стр. 12.

См. «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 63.

См. О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского
университета, 1958, стр. 14.

См. «Советское государство и право» 1955 г. № 5, стр. 58.

См. «Гражданское право», учебник для юридических институтов, т. 1. М.,
1944, стр. 16-—21; «Советское гражданское право», учебник для вузов, т.
1, М., 1950, стр. 7—11; О. С. Иоффе, Советское гражданское право, Л.,
1958, стр. 16—21; С. И. Вильнянский, Лекции по советскому гражданскому
праву, Харьков, 1958, стр. 19—22; «Советское гражданское право», учебник
для юридических вузов, т. 1, М., 1959, стр. 28—34; «Советское
гражданское право», учебное пособие, ч. 1, М., 1960, стр. 14—18.

Подчеркивая, что принцип — это ведущее начало или закон данного
явления, мы тем самым признаем возможность и необходимость использования
познанного в процессе общественной практики и в теории принципа для
совершенствования тех или иных общественных отношений. В этом смысле
можно говорить о научном принципе как руководящей идее, правильно
отражающей существенные свойства общественных явлений и направляющей
поведение людей в соответствии с объективной закономерностью
исторического развития ( см. об этом Б. В. Ш е и н д л и н, Сущность
советского права, изд-во Ленинградского университета, 1959, стр. 65). Но
нельзя правовой принцип сводить только к идее в указанном смысле.

См., например, «Советское гражданское право», учебник для юридических
вузов, М., 1950, стр. 7.

Б. В. Шейндлин считает, что «советскими основными правовыми принципами
являются конституционно закрепленные начала социализма, выражающие
главное направление политики Коммунистической партии и социалистического
государства в области правового регулирования общественных отношений»
(Б. В. Шейндлин, Сущность советского права, изд-во Ленинградского
университета, 1959, стр. 67). Соглашаясь с тем, что ряд основных
принципов советского права выражен в Конституции СССР, мы, однако,
полагаем, что ими не исчерпываются основные принципы советского права.
Надо идти не только от общего к частному, но и от частного, от анализа
от-‘ дельных отраслей права к общему; изучение конкретных отраслей
права, советского права в цело.м в сочетании с анализом Конституции
приведет к. правильному решению задачи.

См. «Гражданское право», учебник для юридических институтов, М.,
1944, стр 18; О С Иоффе, Советское пражданское право,
Л., 1958, стр. 18.

См. п. 12 постановления Совета Министров СССР от 1 июня 1962 г. «Об
индивидуальном и кооперативном жилищном строительстве» (СП СССР 1962 г.
№ 12, ст. 93).

Это предлагает О. С. Иоффе (см. его работу «Советское гражданское
право», Л., 1958, стр. 20).

См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 104, 672; т, XVI,

ч. I, стр. 446.

См., например, А. Г. Гойхбарг, Хозяйственное право РСФСР,, т. 1,
«Гражданский кодекс», изд. 2-е, М.—Л., 1923

См. например, В. М. Ш р е т е р, Советское право, М., 1928; Б. С.;
Мартынов, Промышленное право СССР, «Советское промышленное право.
Очерки», М., 1929.

См. П. И. Стучка, О системе и пределах материальной или особой части
гражданского кодекса, «Революция права» 1929 г. № 5. Эта же точка зрения
защищалась автором этих строк в статье «К проблеме
хозяйственно-административного права», «Советское государство и право»
1930 г. № 11—12.

См. об этом Л. Я. Гинцбург, К вопросу о хозяйственном праве, ,
«Советское государство и право» 1956 г. № 10.

См. В. С. Т а д е в о с я н, Некоторые вопросы системы советского
права, «Советское государство и право» 1936 г. № 8; Обсуждение вопросов
системы советского права и социалистической законности, «Советское
государство и право» 1958 г. № 11, стр. 117—129; И. В. Павлов, О системе
советского социалистического права, «Советское государство и право» 1958
г. № 11;В. В. Л а п т е в, О советском хозяйственном праве, «Советское
государство и право» 1959 г. № 4; А. И. Д е н и с о в, Н. И. Берн-штейн,
Основы гражданского законодательства и «хозяйственное право», «Советское
государство и право» 1959 г. № 5; В. К. Мамутов, Хозяйственное право —
на службу коммунистическому строительству, «Советское • государство и
право» 1959 г. № 5; И. В. П а в л о в, К вопросу о кодификации
советского гражданского законодательства, «Советское государство и
право» 1959 г № 8; Г. М. Свердлов, К истории гражданского и
хозяйственного законодательства, «Советское государство и право» 1959 г.
№ 9; Б. С. А н т и м о н о в, К разработке проекта Основ гражданского
законодательства, «Социалистическая законность» 1959 г. № 7; О. С. И о ф
ф е, Правовое регулирование хозяйственной деятельности в СССР, изд-во
Ленинградского университета, 1959; С. С. -Алексеев, Дифференциация
гражданскоправового регулирования в социалистическом обществе,
«Советское государство и право» 1960 г. № 2; Я- Ф. М и ко л е н ко, О
системе имущественных отношений и их правовом регулировании, «Советское
государство и право» 1960 г. № 3; Л. А. Л у н ц, Е. А. Ф л е и ш и ц,
Еще раз о предмете хозяйственного права, «Правоведение» 1960 г. № 4; Г.
К. Матвеев, О концепции хозяйственного права, «Правоведение» 1961 г. №
1; Ю. К- Толстой, Теоретические проблемы кодификации гражданского
законодательства, «Вестник Ленинградского университета» № 17, серия
экономики, философии и права, вып. 3, 1961; С. Н. Б р а т у с ь, Важный
этап в развитии советского гражданского законодательства, «Советское
государство и право» 1962 г. № 2.

См. И. В. Павлов, Назревшие вопросы правовой системы, «Известия» 22
октября 1958 г.; Б. А н т и м о н о в, С. Б р а т у с ь, Д. Г е н-к и «,
О. Иоффе, Б. Ч е реп а х и н, О правовом регулировании имущественных
отношений, «Известия» 8 марта 1959 г.; С. Г о л у н с к и и, В. Л а п т
е в, П. Р о м а ш к и н и др. Можно ли отрицать хозяйственное цраво,
«Известия» 21 августа 1959 г.; В. Лаптев, К вопросу о хозяйственном
праве, «Вопросы экономики» 1959 г. № 12; С. Б р а т у сь, Имущественные
отношения, регулируемые советским гражданским правом, «Вопросы
экономики» 1960 г. № 9.

См. П. Емельянов, В. Кудрявцев, Усилить ответственность аа выполнение
обязательств по поставке продукции, «Советское государство и право» 1957
г. № 9; П. Е. Баранов, Вопросы укрепления договорной дисциплины,
«Советское государство и право» 1958 г. № 2.

Идея выделения хозяйственного( права из права гражданского была
поддержана в 1958 году многими юристами в Германской Демократической
Республике. См., например, O. Gornberqer, Zur Konzeption der Vorlesung
“Recht ser sozialistischen Wirtschaft der Deutschen Demokratischen
Republik”, “Staat und Recht”, 1958, ?10, S. 1042—1052; H. Such. Uber die
Konzeption eines neuen Zivilgesetzbuches der Deutschen Demoktatischen
Republik, 1958, ? 11, S. 1099—1104. Так же, как и сторонники
хозяйственного права в СССР, эти авторы считали, что хозяйственное право
включает не только отношения социалистической собственности в ее статике
и динамике, но и отношения, вытекающие из централизованного
государственного руководства социалистическим хозяйством, т. е. и
отношения «по вертикали»—между планово-регулирующими органами и
оперативными хозяйственными организациями и предприятиями. В основе же
гражданского права лежит личная собственность граждан.
Необходимо,-однако, по мнению названных авторов, и в области
гражданского права преодолеть прежний разрыв административного
управления и гражданского права с участием граж-лаи. например, в
отношениях по жилищному найму. Нормы, регулирующие отношения, связанные
с личной собственностью, могут быть урегулированы гражданским кодексом.
Право же социалистического хозяйства (так в ГДР именуют хозяйственное
право) трудно кодифицировать. Поэтому Г. Зух предложил издать несколько
законов, регулирующих различные отношения, складывающиеся в
социалистическом хозяйстве: о народной собственности, о договорах (он
уже принят в ГДР и действует с 1 января 1958 г.), о транспорте, о
банках, кредитных и расчетных отношениях, о страховании. Однако в 1952
году теория хозяйственного права стала подвергаться в ГДР критике (см,
например, статьи В. Люнгвица и В. Арцта в журнале “Staat und Recht”,
1962, № 7/8).

В Польше интерес к хозяйственному праву пробудился в связи с разработкой
проекта Гражданского кодекса. Ян Васильковский в статье-«Гражданский
кодекс Польской Народной Республики и вопрос о хозяйственном праве»
высказался за то, чтобы отделить от гражданского законодательства
правовое регулирование деятельности государственных предприятий. Он
полагает, что такое решение вопроса было бы правильным по следующим
основаниям: а) методы управления государственной собственностью, формы
деятельности государственных предприятий и формы имущественных связей
между ними, начиная с 1956 года, находятся в процессе изменения,
совершенствования и т. д. Этот процесс еще не закончился; поэтому было
бы неразумно закреплять еще неустоявшиеся правовые положения,
относящиеся к государственным предприятиям, в Гражданском кодексе; б)
практика регулирования деятельности этих предприятий свидетельствует о
том, что оно осуществляется главным образом Советом Министров,
министерствами и т. д. Ян Васильковский отмечает, что в проекте ГК
Польской республики содержатся статьи, направленные на регламентацию
отношений между государственными предприятиями, однако юридическая
общественность Польши должна обсудить вопрос о том, не целесообразно ли
исключить из проекта эти статьи. Обсуждение вопроса на страницах журнала
«Государство и право» продолжается, см. Jan Wasilkowiski, Kodeks cywiln
PRL a zagadanie prava gospodarczego, “Panstwo i prawo” 1960, ? 3; Stefan
Buczowski, Oborot goapodarczy a meytody jego regulacji prawnej, (там
же). С. Бучковский считает нецелесообразным и теоретически неправильным
выделение норм, регулирующих отношения экономического оборота между
социалистическими организациями, в особую отрасль хозяйственного права.
Однако он полагает, что сейчас было бы преждевременно (ввиду того, что
польская хозяйственная система находится в движении и развитии) нормы,
отражающие специфику деятельности хозяйственных организаций, включать в
Гражданский кодекс; но Гражданский кодекс должен быть обшим законом: для
всех имущественных отношений, независимо от состава участников. См.
также «Обсуждение проекта Гражданского кодекса» (краткое изложение на
русском языке), «Panswo i prawo», 1960, № 8—9.

«Правда» 9 декабря 1961 г.

См. выступления А. Н. Косыгина, А. П. Кириленко, Н. В. Подгорного, К.
Т. Мазурова, Г. И. Воронова и других делегатов на XXII съезде КПСС,
«Известия» № 251, 253, 254, 256 за 1961 год, а также редакционную статью
«Назревшие вопросы совершенствования хозяйственного руководства»,
«Коммунист» 1961 г. № 12, стр. 90.

См. «Известия» 16 декабря 1961 г.

См. И. В. Павлов, О системе советского социалистического права,
«Советское государство и право» 1958 г. № 11, стр. 13

См. Д. Ф. Р а м з а и ц е в, Внешнеторговый арбитраж СССР,
Внеш-торгиздат, 1957.

См., например, О. С. Иоффе, Советское гражданское право, Л., 1958. стр.
31, 368—506; «Советское гражданское право», учебник для юридических
вузов, т. 1, М, 1959, стр. 34—37; «Советское гражданское право», учебное
пособие, под ред. В. А. Рясенцева, М., 1960, стр. 18—20.

См. «Гражданское право», т. 1, под рад, проф. М. М. Агаркова и проф. Д.
М. Генкина, М., 1944, стр. 300—385.

См., например, «Научная сессия, посвященная вопросам кодификации
республиканского законодательства», (ВИЮН), М., 1957; «Вопросы
кодификации советского права», вып. 1, Л., 1957; вып. 2, Л., 1958;
«Вопросы кодификации советского законодательства», Свердловск, 1957;
«Вопросы законодательства Таджикской ССР», «Труды юридического
факультета ‘ Таджикского университета», вып. 7, 1957; «Научная
конференция по вопросам кодификации советского законодательства», тезисы
докладов, Харьков, 1957; «Межреспубликанская научная конференция по
вопросам, кодификации законодательства Узбекской ССР, Казахской ССР,
Киргизской ССР и Туркменской ССР», тезисы докладов, Ташкент, 1959;
«Вопросы кодификации гражданского законодательства союзной республики»,
Душанбе, 1960; Отчет о республиканском совещании научных и руководящих
практических работников органов юстиции по. вопросам кодификации
гражданского, процессуального и трудового законодательства РСФСР,
«Советская юстиция» 1960 г. № 2, стр. 88—90.

См., например, В. И. Ко редки и, Вопросы структуры гражданского
законодательства союзной республики, «Вопросы кодификации гражданского,
законодательства союзной республики», Душанбе, 1960, стр. 18, 22.

С. И. Вильнянский, однако в 1957 году высказался за сохранение в
будущих ГК раздела «Вещное право» и предложил в этот раздел включить не
только право собственности, выделив главу о праве личной собственности
на жилой дом, но и залоговое право: см. «Научная конференция по вопросам
кодификации советского законодательства», тезисы докладов, Харьков,
1957, стр. 15—22.

См., например, К. С. Султанов, Об основных вонросах кодификации
законодательства Казахской ССР; К. Ш а м е н о в, Об основных вопросах
кодификации законодательства Киргизской ССР, «Межреспубликанская изучи а
я конференция по вопросам кодификации законодательства Узбекской ССР,
Казахской ССР, Киргизской ССР и Туркменской ССР», тезисы д«кла-дев,
Ташкент, 1959.

См. тезисы доклада М. Исмаилова «Об основных вопросах кодификации
законодательства Таджикской ССР».

См. О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского права,. Свердловск,
1961, стр. 302—306. Ранее, в 1957 году, О. А. Красавчиков, предлагал
несколько иную (хотя в основных отправных положениях сходную)
классификацию обязательств. Так, например, имущественный наем включался
им в категорию обязательств, направленных на передачу имущества (см.
«Вопросы кодификации советского законодательства», Свердловск, 1957,
стр. 126—128).

См. О. С. Иоффе, Вопросы кодификации общей части советского
гражданского права, «Вопросы кодификации советского права», вып. 1,
изд-во Ленинградского университета, 1957.

См. А. В. Венедиктов, О системе Гражданского кодекса СССР, «Советское
государство и право» 1954 г. № 2.

«Вопросы кодификации советского законодательства», Свердловск,
1957, стр. 129.

См., например, «Научная сессия, посвященная вопросам кодификации
советского республиканского законодательства», М., 1957, стр. 128,
134.

См. М. М. Агар ко в, Предмет и система советского гражданского-права,
«Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 70—71.

См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического граж–данского
права, Свердловск, 1959, стр. 195.

См. С. С. Алексеев, Дифференциация гражданскоправового регулирования в
социалистическом обществе, «Советское государство и право*-1960 г. № 2,
стр. 75.

См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского
права, Свердловск, 1959, стр. 202.

См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического
гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 212.

См. «Советское государство и право» 1960 г. № 2, стр. 78.

См. О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского
права, Свердловск, 1961, стр. 286—288.

Подобное решение вопроса было предложено И. Л. Брауде, см. «Научная
сессия, посвященная вопросам кодификации советского республиканского
законодательства», (ВИЮН), М„ 1957, стр. 149.

См. С. С. Алексеев, О системе Основ гражданского законодательства СССР
и республиканских гражданских кодексов, «Вопросы кодификации советского
законодательства», Свердловск, 1957, стр. 108—109; О. А. Красавчиков,
Советская наука гражданского права, Свердловск, 1961, стр. 239—314; см.
также Viktor Knapp, Predmet a system Ceckoslovenskogo socialstickeho
prava obcanskeho, Praha, 1959; Stefan Luby, “Obcanske a hospodarske
pravo v systeme socialistickego prava”, “Pravnickie Studie” 1959, №• 3.

См. О. С. И о ф ф е, Вопросы кодификации общей части советского
гражданского права, «Вопросы кодификации советского права», вып. 1, Л.,
1957, стр. 30—31.

См. В. И. Л е н и н, Соч., т. 33, стр. 176.

Понятие права, как правильно указал Б. В. Шейндлин в своей работе
«Сущность советского права» (Л., 1959), не сводится к понятию отдельной
нормы права. В единичной норме есть элементы случайности; она действует
лишь в определенной системе в составе определенных институтов и отраслей
права. Это явление Б. В. Шейндлин назвал системностью права (стр. 7—11).

Еще в 1940 году М. М. Агарков предложил классификацию плановых актов,
учитывающую охарактеризованные различия в степени обязательности этих
актов для будущих участников гражданского правоотношения (см. М. М.
Агарков, Обязательство по советскому гражданскому праву, М., 1940, стр.
115—116).

В. И. Корецкий предлагает представительство и доверенность поместить в
ГК в качестве самостоятельной главы перед главой о сделках (см.
названный выше сборник, 1957, стр. 48). По изложенным выше соображениям
мы полагаем, что глава о представительстве и доверенности должна быть
помещена после главы о сделках.

См., например, «Советское гражданское право», т. 1, под ред. проф. Д. М
Генкина, Госюриздат, 1950, стр. 115.

См. В. К. Райхер, Абсолютные и относительные права (к проблеме деления
хозяйственных прав), «Известия экономического факультета Ленинградского
политехнического института», вып. 1, Л., 1928, стр. 288—291.

В. К. Райхер, Абсолютные и относительные права (к проблеме деления
хозяйственных прав), «Известия экономического факультета Ленинградского
политехнического института», вып. 1, Л., 1928, стр. 34.

См. М. М. А г а р к о в, Обязательство по советскому гражданскому
праву, «Ученые труды ВИЮН», вып. III, М-, 1946, стр. 26.

См. С. И. Аскназий, «Основные вопросы теории социалистического
гражданского права», автореферат диссертации на соискание ученой степени
доктора юридических наук, «Вестник Ленинградского университета» 1947 г.
№ 12, стр. 95. От этих положений отправляется и Ю. К. Толстой в своей
монографии «Содержание и гражданскоправовая защита прав собственности в
СССР», он считает, что в содержание права государственной собственности
входит отношение граждан к социалистическому государству не только как
обязанных, но и как управомоченных лиц (стр. 24—30).

См. об этом О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во
Ленинградского университета, 1958, стр. 28.

См. там же, стр. 30; Е. А. Ф л е и ш и ц, Соотношение правоспособности
и субъективных прав, «Вопросы общей теории советского права», М., 1960,
стр. 261—262.

См. Д. М. Г е н к и н, Право собственности как абсолютное субъективное
право, «Советское государство и право» 1957 г. № 6, стр. 93—102; С. Ф. К
е-ч е к ь я н, Норма права и правоотношение, «Советское государство и
право» 1956 г. № 2, стр. 24; его же, Правоотношения в социалистическом
обществе, изд-во Академии наук СССР, 1958, стр. 63—65; Л. С. Я в и ч,
Проблемы правового регулирования советских общественных отношений,
Госюриздат, 1961, стр. 109—116.

Так, например, В. И. Серебровский высказался за сохранение раздела
«Вещное право» в будущем ГК РСФСР, ибо считает залог вещным правом;
основные правомочия залогодержателя (преимущественное удовлетворение из
ценности заложенной вещи, право следования и т. д.), указывает В. И.
Серебровский, являются правомочиями абсолютного, а не относительного
характера. При этом В. И. Серебровский ссылается на залог предметов
личной собственности в ломбарде, на залог строений, возводимых за счет
ссуд банка.

Viktor Knapp, Predmet a system Ceckoslovenskogo socialstickeho prava
obcanskeho, Praha, 1959б S. 305.

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter

Похожие документы
Обсуждение

Ответить

Курсовые, Дипломы, Рефераты на заказ в кратчайшие сроки
Заказать реферат!
UkrReferat.com. Всі права захищені. 2000-2020