.

Белкин Р.С. 2001 – Криминалистика. Проблемы сегодняшнего дня (книга)

Язык: русский
Формат: реферат
Тип документа: Word Doc
2 9332
Скачать документ

Белкин Р.С. 2001 – Криминалистика. Проблемы сегодняшнего дня

Содержание

От
автора…………………………………………………………
………………………………………….7

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века………………. 9

1. Научно-технический прогресс и криминалистика …………… 9

2. Проблема классификации наук и природа

криминалистики………………………………………………….
……………………………… 32

Глава II. Три “кита” современной

криминалистики………………………………………………….
……………………….47

1. Философский смысл понятия отражения…………………………….
49

2. Криминалистический смысл

понятия отражения
………………………………………………………..…….. 52

3. Уголовно-процессуальный смысл

понятия отражения
………………………………………………………………
……5 8

4.След…………………………………………………………
……………………………………….60

5.Образ……..
………………………………………………………………
………………….64

6. Отражение как научная
абстракция……………………………………… .66

Глава III. Традиции и новации в системе

и языке
криминалистики………………………………………………….
……. 68

1. Новации в системе
криминалистики……………………………………… 68

2. Новации в языке
криминалистики………………………………………….. 81

Глава IV. Нравственные начала деятельности
следователя…………………………………………………….
……………………………….. 91

1. Мораль и этическая теория.

Проблема профессиональной этики следователя ………… 91

2. Нравственные основы воздействия следователя на

участвующих в деле
лиц……………………………………………………………
..97

3. Может ли обман быть
нравственным?…………………………………. .107

Глава V. Теория и практика: извечные проблемы
связи……………………………………………….……………..116

Глава VI. Криминалистическая диагностика как предмет дискуссии
…………………………………….………….130

Глава VII. Научный прогноз и эмпирическое
предвидение…………………………………………………….
………………….……145

1. Понятие эмпирического предвидения………………….………145

2. Основания эмпирического предвидения ……………………..148.

3. Объекты и содержание эмпирического предвидения ..151

4. “Инструменты” формирования

эмпирического
прогноза……………………………………………..……..154

5. Эмпирическое предвидение

и тактическое
решение………………………………………………….…….160

Глава VIII. Ошибки в уголовном

судопроизводстве
……………………………………………………….…….163

1. Понятие ошибки в уголовном судопроизводстве ……164

2. Классификация ошибок в уголовном

судопроизводстве
…………………………………………………………………1
69

3. Следственные
ошибки……………………………………………………………1
75

4. Экспертные ошибки………………………………………186

5. Судебные
ошибки…………………………………………………………
…………191

Глава IX. “Санитары” судопроизводства…………….……195

Глава X. Процессуальные ловушки

и криминалистические хитрости…………………….………..203

1. Когда форма стесняет содержание…………………..………..204

2. Когда форма бессодержательна………………………..……….. 208

Глава XI. Фантомы криминалистики …………..………219

1. Криминалистическая характеристика

преступления — реальность или иллюзия?……… 220

2. Иллюзорные криминалистические

концепции и теории
……………………………………………..…………….. 224

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века

1. Научно-технический прогресс и криминалистика

Середина XX в. ознаменовалась качественным скачком во всех областях
жизни общества, в сфере материального производства, в образе жизни
челове- чества. Эти совершенно новые явления связаны с “ла- винообразным
процессом инноваций, материализован- ных научных идей, научных открытий,
технических изобретений и разработок, с принципиально новыми
технологическими процессами, которые в совокупно- сти, в свою очередь,
порождают стремительные, ди- намичные изменения в социальной структуре
обще- ства”1. Резко ускорился научный прогресс, измени- лись
взаимоотношения науки и общества, проявились новые социальные функции и
возможности науки. Корни этого качественного скачка, его причины и по-
следствия стали обозначать понятием “научно-техни- ческая революция”,
впоследствии уступившим место понятию “научно-технический прогресс”.

Прошлое человечества свидетельствует, что тех- нические революции
случались и ранее. Они были свя- заны с появлением принципиально новой
системы труда или технологии, кардинально менявших харак- тер труда, его
производительность, вызывавших в

1 Лазар М. Г., Лейман И. И. НТР и нравственные факторы науч- ной
деятельности. Л., 1978. С. 7—8.

И)________Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

конечном счете значимые социальные последствия. Так, техническая
революция XVIII—XIX вв., породив- шая машину и системы машин, которые
заменили не- посредственный физический труд человека, вооружен- ного
инструментом, повлекла промышленную револю- цию, т.е. переворот во всем
общественном производ- стве, что ознаменовало окончательную победу капи-
тализма над феодализмом. Истории известны и разно- образные революции в
науке, затрагивающие либо одну отрасль, либо всю систему знаний, когда
изме- няется научная картина мира.

Проблема сущности и содержания НТР, несмот- ря на обилие концептуальных
объяснений, остает- ся дискуссионной. Иногда полагают, что НТР — со-
единение научной и технической революций. Напри- мер, Э. Ольшевский
считает, что научная револю- ция протекает под непосредственным влиянием
как внутренних законов развития науки, так и техничес- кой революции, а
техническая — под воздействием как внутренних законов развития техники,
так и научной революции. Именно соединение этих двух революций и
именуется научно-технической револю- цией1. Однако зачастую эти
революции разделены во времени, и поэтому нет оснований говорить об их
совпадении и объединении.

Очевидно, суть НТР заключается в качественном преобразовании
производительных сил общества под влиянием коренного изменения роли
науки как фак- тора общественного развития. “НТР изменяет всю структуру
и элементы производительных сил, а так- же условия, характер и
содержание труда. Воплощая растущее взаимопроникновение науки, техники и
про- изводства, она вместе с тем влияет на все стороны жизни
современного общества, включая управление производством, образование,
быт, культуру, психоло- гию людей, взаимоотношения между природой и
обще-

1 См.: Ольшевский Э. От революций научных и технических к ре- волюции
научно-технической. Варшава, 1972. С. 89 (на польск. яз.).

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века__________II

ством. НТР представляет собой всемирно-историческое явление”1.

В отечественной литературе определились три ос- новных пути изучения
НТР: описательный подход; сравнительно-исторический подход; системный
подход. Хронологических границ между ними провести нельзя; нередко к
тому же они дополняют друг друга.

Описательный подход был характерен для на- чального этапа изучения НТР и
обычно сводился к пе- речислению многих признаков НТР, преимуществен- но
технических: новые источники энергии и рост тех- нической и
энергетической вооруженности труда, ав- томатизация, облегчающая
техническую и умственную деятельность, и т.п.

Сторонники описательного подхода связывали НТР то с автоматизацией
производства, то с приме- нением атомной энергии2, то с превращением
науки в непосредственную производительную силу общества3; но уже с
начала 1970-х гг. стало ясно, что описатель- ный подход лишь
иллюстрирует проявления НТР, не вскрывая ее сущности.

Сравнительно-исторический подход стал доминиро- вать в исследовании НТР
со второй половины 1960-х гг. Он заключался в анализе изменений
производительных сил общества путем сравнения прошлых технических и
промышленных революций с современной НТР. Этот под- ход позволил
обнаружить общее у разных типов револю- ций, дать их типологию
(техническая революция, науч- ная революция, социальная революция,
научно-техни- ческая революция), позволил определить тенденции развития
изучаемого явления. Важным этапом в по- добного рода исследованиях стала
монография коллек- тива авторов под руководством С.В. Шухардина “Со-
временная научно-техническая революция”, в которой содержались следующие
принципиальные положения: техническая революция подготавливает
промышлен-

1 Лазар М. Г., Лейман И. И. Указ. соч. С. 14.

2 См., напр.: Доброе Г. М., Голян-Никольский А. М. Век больших надежд.
Киев, 1964.

3 См.: Осипов Г. В. Техника и общественный прогресс. М., 1959.

_12________Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

ную революцию; промышленная революция может за- вершиться социальной
революцией; НТР есть слияние научной и технической революций; завершение
НТР происходит при ее перерастании в новую промышлен- ную революцию1.

Системный подход распространился также с кон- ца 1960-х гг. и нередко
дополнялся сравнительно-ис- торическим методом исследования. В рамках
этого подхода НТР анализировалась как сложная динами- ческая система,
изучались ее состав и взаимозависи- мость входящих в нее элементов,
выявлялась как функциональная зависимость отдельных элементов НТР, так и
НТР и общества в целом2.

Завершая обзор исследований природы и сущно- сти НТР, М.Г. Лазар и И.И.
Лейман приходят к сле- дующим выводам:

1. НТР — всемирно-историческое явление. Оно наступило под влиянием ряда
глубинных противоре- чий в производительных силах, между производством и
потреблением, противоречий из-за территориально- го и структурного
перераспределения населения, ур- банизации и др. Разрешение этих
противоречий ста- рыми способами стало невозможным. Потребовались иные
средства, которыми и стали новые производи- тельные силы, опирающиеся на
широкое использова- ние науки.

2. Сущность НТР в том, что сложилось новое со- отношение науки, техники
и производства, возникла система наука — техника — производство.

3. НТР — современная форма научно-техническо- го прогресса.
Научно-технический прогресс, обеспечи- вая создание новой техники (как
производственной, так и непроизводственной), проявляется прежде всего во
всей структуре производительных сил. В то же время научно-технический
прогресс охватывает и не-

1 См.: Современная научно-техническая революция. М., 1970. С. 224.

2 См., напр.: Мелещенко Ю. С. Техника и закономерности ее раз- вития.
Л., 1970.

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века__________13

производственную сферу, и быт, проникает во все “поры” общества,
отражаясь во всех его структурах.

4. Научно-технический прогресс в его современной форме — НТР — является
процессом целенаправлен- ным, организованным, планируемым и управляемым.
Формы этого управления многообразны и динамичны. В их основе лежит
социальный заказ, т.е. система со- циальных целей, одним из средств
достижения кото- рых и выступает научно-технический прогресс наря- ду с
политическими средствами и средствами экономи- ческого характера1.
Помимо сказанного следует учи- тывать и социальный эффект
научно-технического прогресса. Он влечет изменение социальных компонен-
тов общества, в том числе его социальной структуры, общественной
безопасности, социальной активности, морально-психологического климата
общества и др.

Цель нашего исследования диктует необходимость выяснить содержание и
формы влияния научно-тех- нического прогресса на науку как социальный
фено- мен, играющий, как следует из сказанного, одну из ключевых ролей в
развитии общества. В литературе последствия этого влияния нередко
толкуются по- разному, но в этом разнобое можно выделить и не- что
общее:

1) ускорение темпов развития науки в целом (“ин- формационный взрыв”),
особенно в “точках роста”, т.е. в точках взаимодействия наук;

2) математизация и формализация знаний;

3) проникновение математики во все новые обла- сти знаний;

4) тенденция перехода от анализа к синтезу, си- стемному анализу —
отсюда интерес к моделирова- нию, структурно-функциональному методу,
принципу дополнительности;

5) рост научного потенциала общества;

6) возрастание роли и эффективности науки;

7) интеграция наук;

1 См., напр.: Мелещенко Ю. С. Техника и закономерности ее раз- вития.
Л., 1970.

14________Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

8) появление комплексных наук;

9) всеобщий интерес к методологии, логике и фи- лософии науки;

10) кибернетизация научных исследований.

Рассмотрим некоторые из этих следствий, имею- щих, как будет показано
далее, прямое отношение к развитию криминалистики, более подробно,
обратив особое внимание на одно из них, явно отражающее субъективный
характер влияния научно-техническо- го прогресса на науку. Речь идет о
всеобщем интере- се ученых к вопросам методологии, логики и филосо- фии
науки.

Рассматривая процесс развития науки, Т. Кун от- мечает его цикличность.
В границах каждого цикла кумулятивное развитие науки, т.е. накопление
зна- ний, происходит на основе исходной для данного цик- ла парадигмы и
до тех пор, пока эта парадигма не противоречит приобретаемым знаниям.
После того как исходная парадигма перестает играть роль универсаль- ного
объяснения новых явлений, возникает необходи- мость ее разрушения и
перехода к новой парадигме, удовлетворяющей условиям развивающейся
науки1. Замена научной парадигмы и составляет сущность научной
революции. Размах этой революции бывает различным: он может относиться к
изменению всей научной картины мира, но может проявляться лишь в рамках
какой-либо одной области научного знания. Предвестником революции и ее
существенным призна- ком и служит повышение интереса к методологии,
логике и философии науки. Пик подобного повышен- ного интереса
наблюдался в конце 1960-х и в 70-х гг., что знаменовало повсеместную
замену научных пара- дигм конкретных наук. Это не было изменением на-
учной картины мира, но привело к существенному изменению роли и места
конкретных наук в объясне- нии этой картины, что получило выражение в
повсе- местном изменении взглядов на их предметы. Конста-

1 См.: Кун Т. Структура научных революций. М., 1977. С. 129- 131, 133 и
др.

15

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века

тируя всеобщность этого процесса, П. Копнин писал, что “предмет самых
различных наук непрерывно подвергается изменению в связи с ростом
знания, прогрессом общественного развития в целом. Во многих областях
современной науки происходят са- мые жаркие дискуссии о предмете и
содержании этих наук. Такой процесс не случаен и касается он не только
новых областей вроде кибернетики, но и давно сложившихся, таких как
математика, физи- ка, химия, биология и другие”1. Сущность этого про-
цесса и заключалась в повсеместной смене научных парадигм, что
свидетельствовало о его революци- онности. Совершенно естественно и то,
что он не мог lie коснуться и криминалистики, бурно разви- вавшейся в
эти годы. Та исходная парадигма, кото- рая лежала в основе
криминалистических исследо- ваний в предшествующие указанному моменту
годы и которая выражалась в общепринятом, “традицион- ном” определении
предмета криминалистики как науки о приемах, средствах и рекомендациях в
об- ласти борьбы с преступностью, изжила себя и нуж- далась в замене.

Определение предмета криминалистики (как вы- ражение принятой научной
парадигмы) требовало принципиального пересмотра, во-первых, потому, что
было неполным, не отражало ряда сторон кримина- листики, новых объектов
исследования, новых задач науки. Определение предмета нуждалось в
пересмот- ре, во-вторых, — и это главное — потому, что оно не
соответствовало современным представлениям о предмете частной науки как
формы отражения чело- веком объективной действительности, как области
знания. Наконец, оно требовало изменения потому, что представляло
криминалистику не как самостоя- тельную науку, несмотря на
декларирование этого, а как некий прикладной придаток других наук в
облас- ти судопроизводства, поскольку не давало четкого

I Копнин П. Философия в век науки и техники // Лит. газета.

II дек. 1968.

16________Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

ответа, в чем заключается ее оригинальность, само- стоятельность.

Изложенные причины и повлекли действительно революционные изменения в
представлениях о пред- мете криминалистики, которые отразили замену пре-
жней научной парадигмы новой, что качественно из- менило направление
основных научных исследований в криминалистике. Вот здесь-то и проявился
в полной мере интерес криминалистов к проблемам методоло- гии, логики и
философии своей науки. Этот интерес вызвал к жизни ряд фундаментальных
работ, симво- лизирующих новый этап развития криминалистичес- кой науки,
потенциал которого не исчерпан и по сей день1. В этих работах получили
отражение и иные следствия научно-технического прогресса в их “кри-
миналистических” проявлениях2.

Ускорение темпов развития науки. Сначала в совместной работе с А.И.
Винбергом3, а впоследствии в “Курсе” мною была предпринята попытка
сформули- ровать на базе общих законов развития науки специ- фические
законы развития криминалистики4. Среди них был упомянут и закон
ускорения темпов развития криминалистической науки в условиях
научно-техни- ческого прогресса, который в криминалистике дей- ствует в
прямом, не преобразованном виде. Я опирал- ся при этом на известные
высказывания Энгельса о росте научного знания в геометрической
прогрессии5.

‘ См.: Белкин Р. С. Ленинская теория отражения и методологичес- кие
проблемы советской криминалистики. М.Д970; Он же: Курс советской
криминалистики. В 3 т. М., 1977—1979; Лузгин И. М. Методологические
проблемы расследования. М., 1973; Эйс- ман А. А. Логика доказывания. М.,
1971; Сегай М. Я. Методология судебной идентификации. Киев, 1970; и др.

– См.: Селиванов Н. А. Математические методы в собирании и ис-
следовании доказательств. М., 1974; Шиканов В. И. Актуальные вопросы
уголовного судопроизводства и криминалистики в усло- виях современного
научно-технического прогресса. Иркутск, 1978; Винберг А. И., Малаховская
Н. Т. Судебная экспертология. Волгоград, 1979; и др.

3 См.: Белкин Р. С., Винберг А. И. Криминалистика. Общетеоре- тические
проблемы. М., 1973.

4 См.: Белкин Р. С. Курс советской криминалистики. Т. 1. М., 1977. Гл.
4.

5 См.: Маркс К„ Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 509.

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века __________ 17

Причинами ускоренного развития криминалистики в переживаемый период, по
моему мнению, являются:

• возрастающий объем фундаментальных и при- кладных исследований в
криминалистике, о чем свиде- тельствует рост числа монографий и
диссертационных работ;

• ускоренное развитие тех отраслей знаний, дан- ные которых используются
в криминалистике;

• повышение общественной значимости кримина- листики в связи с растущей
актуальностью проблемы борьбы о преступностью;

• растущий в силу объективных факторов, порож- денных научно-техническим
прогрессом, потенциал криминалистики как науки.

Успешно преодолев кризисный этап смены науч- ной парадигмы в 1970 —
1980-х гг., криминалистика резко увеличила свой научный потенциал и
повыси- ла практическую эффективность. И то и другое про- исходит в
условиях “информационного взрыва”, от- ражающего качественно возросшую
продуктивность научных исследований. По подсчетам ряда авторов, объем
научной информации в мире удваивается за каждые 8 — 10 лет, а общее
число печатных работ превышает 100 млн. названий. Ежегодно в 80 тыс.
научных журналов публикуется около 3 млн. статей. Половина всех данных,
имеющихся в науке, получе- на за последние 15 лет. За последние 25 лет
выпуще- но почти столько же книг, сколько за предшеству- ющие 500 лет.

Естественно, “информационный взрыв” в крими- налистике характеризуется
гораздо более скромными цифрами, и тем не менее с ним нельзя не
считаться. Наблюдавшийся в 1970-х — первой половине 1990-х гг. резкий
рост публикаций по криминалистике значи- тельно осложнил использование
содержащейся в них информации. Эти сложности усугубились с распадом
СССР, прекращением деятельности общесоюзных центров криминалистических
научных исследований, фактическим свертыванием всяк^ библио графической
работы в области правовых наук. Существенный ущерб

18________Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

был нанесен внутринаучным связям. Лишенные под- питки из центра, свелись
на нет криминалистические исследования в ряде бывших союзных республик:
странах Балтии, Киргизии, Туркмении, Грузии, Ар- мении и др.
Искусственно воздвигнутый языковой барьер существенно ослабил связи
между криминали- стами Украины и учеными России. Но закон ускорен- ного
развития науки в условиях НТП, нейтрализован- ный на время политическими
реалиями жизни обще- ства, вновь стал набирать силу в России и (в
извест- ной степени) в Белоруссии и Украине. В российских условиях вновь
во весь рост встала задача создания единого общероссийского научного и
информационно- го центра в области криминалистики, так и не решен- ная
до 1991 г.

Математизация и формализация знаний. С нача- ла 1960-х гг. в
криминалистике получает широкое при- знание как принципиальная
возможность применения математических методов в научных исследованиях,
так и необходимость их использования для решения’ практических задач
судопроизводства. Математизация криминалистики открыла новые возможности
ее раз- вития и повышения практической эффективности.

Процесс математизации криминалистики протека- ет в четырех направлениях.
Первое — общетеорети- ческое. Здесь решается задача принципиального обо-
снования возможности применять математические методы исследования и
определять те области науки, те проблемы, при решении которых данными
метода- ми можно получить наиболее эффективные результа- ты. Второе
направление — разработка проблем кри- миналистической идентификации и
некоторых других частных криминалистических теорий и их практичес- ких
приложений. Третье направление — решение за- дач судебной экспертизы,
где применение математи- ческих методов неразрывно связано с еще одним
следствием НТП — кибернетизацией науки и прак- тики.

В результате интенсивного изучения проблемы использования математических
и кибернетических ме-

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века__________Н)

тодов в научных и экспертных исследованиях есте- ственно возник вопрос о
пределах их применения. Г.Л.Грановский отметил две точки зрения: одни
воз- лагают надежды в области совершенствования экспер- тизы только на
методы точных наук, “другие более осторожно подходят к этому вопросу и
указывают на пределы возможностей использования современной ма-
тематики. Именно их позиция представляется более близкой к правильному
пониманию проблемы”. По его мнению, существуют естественные ограничения,
“ко- торые природа объектов экспертизы налагает на воз- можности
использования для их исследования матема- тических методов… Применение
количественных мето- дов в любой экспертизе теоретически допустимо, но
практически еще мало известно, какие признаки и в каких пределах
поддаются математическому описанию и оценке, какие результаты можно
ожидать от их ис- пользования для исследования математическими мето-
дами”1.

Четвертое направление — решение проблем кри- миналистической тактики и
методики. Уже первые ис- следования показали ограниченные возможности
ис- пользования в этой области и математических и ки- бернетических
методов.

Основным полем применения названных методов остается судебная
экспертиза. Е.Р. Россинская называ- ет следующие направления их
использования систе- мой “эксперт — ЭВМ”:

1. Автоматизация сбора и обработки эксперимен- тальных данных,
получаемых в ходе экспертных иссле- дований методами хроматографий,
масс-спектромет- рии, рентгеноспектрального и других видов анализа.

2. Информационное обеспечение экспертных ис- следований, т.е. создание
банков данных и автомати- зированных информационно-поисковых систем по
кон- кретным объектам экспертизы.

‘ Грановский Г. Л. НТР и перспективы совершенствования судеб- ных
экспертиз // Вопросы судебной экспертизы. Сб. науч. тру- дов ВНИИСЭ.
Вып. 43. М., 1980. С. 26—27. ,

20__________Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

3. Формирование систем анализа изображений, которые позволяют
осуществлять идентификационные и диагностические исследования.

4. Формирование программных комплексов или от- дельных программ
выполнения вспомогательных рас- четов по известным формулам и
алгоритмам.

5. Разработка программных комплексов автомати- зированного решения
экспертных задач1, что позво- ляет судить о достигнутом в этой области
уровне еще одного следствия НТП — формализации.

Переход к системному анализу, моделированию, структурно-функциональному
методу. Это следствие научно-технического прогресса проявило себя прежде
всего в активизации исследований проблем моделирова- ния во всех
разделах криминалистики. Пионером иссле- дований этих проблем в
криминалистике и доказывании был И.М. Лузгин, обратившийся к данной
проблематике еще в середине 1960-х гг. Вслед за ним эту сферу иссле-
довали А.А. Эйсман, М.Н. Хлынцов, Г.А. Густов и др. В последнее время
моделированию уделяли внимание ТС. Волчецкая, А.М. Каминский, А.А.
Протасевич, Д АСте- паненко, В.И. Шиканов и др.2

Еще в 1977 г. вышла в свет монография В.А. Жбан- кова о принципах
системного подхода в криминалисти- ке и практической деятельности при
расследовании преступлений3. В ней шла речь о системном анализе свойств
личности, данных, выявляемых при осмотре

1 См.. Российская Е. Р. Проблемы компьютеризации судебной эк- спертизы
// Белкин Р. С. Курс криминалистики. Т. 3. М., 1997. С. 56—68.

2 См.: Волчецкая Т. С. Криминалистическая ситуалогия. М., 1997,
Протасевич А. А., Степаненко Д. А., Шиканов В. И. Моделиро- вание в
реконструкции исследуемого события. Иркутск, 1997; Каминский А. М.
Рефлексивный анализ и моделирование как средство преодоления тупиковых
ситуаций расследования. Ижевск, 1998.

3 См.: Жбанков В. А. Принципы системного подхода в криминалис- тике и в
практической деятельности органов внутренних дел при со- бирании,
исследовании, оценке и использовании доказательств М., 1977.

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века_________21

места происшествия, и т.п. Развивались идеи, выска- занные еще в 1973 г.
Р.С. Белкиным и А.И. Винбергом1. Существенным вкладом в разработку
проблематики системного анализа и структурно-функционального ме- йда
стала монография Г.А. Зорина “Криминалистичес- |Жая эвристика”. Автор
продемонстрировал эвристичес- ie приемы анализа через синтез,
доминантного анали- личности участника следственного действия, много-
вариантного эвристического программирования и др.2

Можно сделать вывод, что названное следствие учно-технического прогресса
прямо стимулировало явление новых путей научных исследований, реали- ция
которых в следственной и экспертной практике юзволила получать ощутимые
результаты. Особое ачение для криминалистики имеет такое следствие
.учно-технического прогресса, как интеграция наук, ‘Зникновение
комплексных наук, заслуживающее :циального рассмотрения.

Одним из наиболее существенных следствий на- учно-технического прогресса
в области научных иссле- аний стали процессы интеграции научных знаний.
Наряду с процессами дифференциации знаний их ин- теграция влечет
возникновение или интенсивное раз- витие наук новых типов. Ф.В. Лазарев
и М.К. Трифо- нова называют эти новые типы:

1) синтетические (биохимия, психофармакология, :екулярная биология,
физическая химия и др.);

2) интегративные (кибернетика, семиотика, тео- :я информации, теория
систем и др.); /

3) комплексные (науковедение, комплексное изу- Еение человека, биосферы,
космоса и др.)3.

По их мнению, синтетические науки появляются нa стыке двух или
нескольких областей знания, в ча- стности, в результате переноса методов
и идей одной

См.: Белкин Р. С., Винберг А. И. Криминалистика. Общетеоре- тические
проблемы. М., 1973 Гл IV.

2 См.: Зорин Г. А. Криминалистическая эвристика. В 2 т. Гродно, 1994.

1 См.. Лазарев Ф. В., Трифонова М. К. Структура познания и на- учная
революция. М , 1980_ С. 38.

22________Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

науки в рамки другой. “В последние десятилетия кон- ституирование наук
рассматриваемого типа происхо- дит особенно интенсивно, причем следует
заметить, что этот процесс, будучи результатом междисципли- нарного
синтеза, с одной стороны, усиливает диффе- ренциацию научного знания, с
другой — порождает объективные предпосылки для его интеграции”1.

Интегративные науки олицетворяют собой новый, не известный классическим
наукам тип абстракций. “Для вычленения этого типа абстракций решающим
является не материальная субстанциальная однород- ность исследуемых
объектов и процессов, а объектив- ное тождество структурных и
функциональных харак- теристик различных областей реальности”2. В основе
таких наук лежит обнаружение в объектах различной качественной природы
некоторых элементов, индиф- ферентных к их качеству. Именно это и
позволяет строить научные абстракции, справедливые для про- цессов любой
материальной природы, независимо от сферы их протекания”3.

Комплексные науки представляют собой резуль- тат сближения областей
знания, ранее резко отличав- шихся и по содержанию и по способам
исследования. Они “являются особой отраслью знания; они возника- ют и
развиваются не как “пучок” независимых .дис- циплин, объединенных одним
названием, а как единая система знания со своим специфическим
концептуаль- ным, понятийным и категориальным аппаратом”4.

Одной из доминирующих тенденций развития на- уки в условиях НТР
выступает дифференциация и ин- теграция научного знания. Она играет
определяющую роль и в изменении природы существующих наук, и в
формировании новых наук названных типов, и в процессе
взаимопроникновения, диффузии научных

1 Там же. С. 39.

2 Там же.

1 Ахундов М. Д., Борисов В. И., Тюхтин В. С. Интегративные на- уки и
системные исследования // Синтез современного научного знания. М., 1973.
С. 228. 4 Лазарев Ф. Б., Трифонова М. К. Указ. соч. С. 41.

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века_________23 идей и методов.
Если основная роль, которую играет дифференциация знаний в развитии
науки, заключа- ется преимущественно в обосновании возникновения новых
наук, в решении проблем классификации отрас- лей знания, то роль
интеграции знаний в современных условиях гораздо более многопланова.
Развивая идеи B.C. Готта и Ф.М. Землянского об основных направле-* ниях
интеграции научного знания, Т.В. Аверьянова на- зывает следующие формы
интеграции знаний:

1. Перенос идей и представлений из одной облас- ти знаний в другую;

2. Использование понятийно-концептуального ап- парата, методов и иных
познавательных средств дру- гих областей науки;

3. Формирование комплексных проблем и направ- лений исследований;

4. Формирование новых научных дисциплин “по- граничного” типа на стыках
известных отраслей зна- ния;

5. Сближение, усиление взаимосвязи и взаимодей- ствия наук,
различающихся своими предметными об- ластями;

6. Сближение наук различных типов — фундамен- тальных и прикладных,
эмпирических и теоретичес- ких, высокоформализованных и описательных и
т.д.;

7. Универсализация средств языка науки;

8. Выработка региональных и общенаучных форм и средств познания;

9. Усиление взаимодействия между философским и нефилософским знаниями;

10. Усиление интегративной роли философии1.

Сходные направления называют авторы моногра- фии “Категории современной
науки”2.

Названные направления интеграции научного зна- ния тесно и органично
переплетаются между собой, и

1 См.: Аверьянова Т. В. Интеграция и дифференциация научных ‘ знаний как
источники и основы новых методов судебной экспер- тизы. М, 1994. С.
9—15.

2 См: Готт В. С., Семенюк Э.Л., Урсул А. Д. Категории современ- ной
науки. М., 1984. С. 43—55

24

Криминалистика’ проблемы сегодняшнего дня

в реальности их бывает трудно отграничить друг от друга. Их разделение
носит условный, чисто методи- ческий характер. Общенаучные тенденции
дифферен- циации и интеграции научного знания проявляются в
криминалистике с момента ее зарождения как науки. На этапе становления
криминалистики главенствую- щую роль играла дифференциация знания,
которая, с одной стороны, выражала отношение криминалисти- ки к другим
юридическим наукам, к числу которых ее причисляли, а с другой —
отношение консолидирован- ных криминалистических знаний к данным других
наук, обслуживающих потребности уголовного судо- производства: судебной
медицины, судебной психиат- рии, судебной химии и др. Дифференциация
знаний стала той методологической основой, которая объек- тивно
способствовала конституированию криминалис- тики как самостоятельной
науки. Известно, что кри- миналистика в ее “донаучный” период была
представ- Fлeнa разрозненными рекомендациями в работах по ‘ уголовному
процессу. Но эта наука не могла удовлет- ворить растущие потребности
судебно-следственной практики в эффективных методах и средствах борьбы с
преступностью, и простое увеличение числа реко- мендаций о том, как
должен поступать следователь в той или иной ситуации для раскрытия
преступления, не решало задачи. В то же время сами эти рекомен- дации
“не вписывались” в представления об уголовно- процессуальной науке, были
чужеродными для ее предмета, не говоря уже о том, что они были чем- то
ремесленническим для судебных чиновников, при- выкших оперировать чисто
правовыми понятиями и категориями. Естественно, что наряду с дифференци-
ацией,, отделением криминалистических знаний от процессуальной науки шел
и процесс интеграции, кон- солидации этих знаний, их накопления и
системати- зации. Но если дифференциация носила внешний ха- рактер, то
интеграция выступала как внутринаучный процесс, не связанный на этом
этапе развития кри- миналистики с иными областями знания. Утвердивше-
еся в конце 1920—1930-х гг. мнение о самостоятель-

Глава I Криминалистика на пороге XXI века__________25

ном характере криминалистики, хотя и не ставшее тогда общепризнанным,
потребовало дальнейшей диф- ференциации, отграничения криминалистики от
тех областей знания, которые, как и она, непосредственно использовались
в судопроизводстве. Это касалось прежде всего судебной медицины,
положения которой на первых порах фактически включались в кримина-
листику. Достаточно вспомнить, что в своих первых определениях
криминалистики И.Н. Якимов сводил понятие ее предмета к изучению и
применению наи-} более целесообразных приемов и способов естествен- ных,
медицинских и технических наук1. Однако уже’ вскоре указание на них как
на элементы предмета криминалистики исчезло, и об иных науках стали упо-
минать лишь в контексте использования их данных для решения, собственно
криминалистических задач. Принцип дифференциации снова “сработал” на
утвер- ждение самостоятельности криминалистической науки. Отечественная
криминалистика предстала уже не в конгломерате “судебных наук”, где она
нередко пре- бывает на Западе, а как четко очерченная система научных
знаний.

На последующих этапах развития криминалисти- ки роли этих процессов
поменялись, и на первый план выступила интеграция знаний. Дифференциация
те- перь была направлена не вовне, а внутрь самой кри- миналистики, что
способствовало возникновению (или возврату к жизни) на стыках со
смежными науками новых областей знания: судебной психологии, логики
следствия, науки управления и др. “Частицы” предме- та криминалистики
переместились в предметы этих ‘ новых наук. Интеграция же перестала
служить лишь прагматическим целям пополнения арсенала кримина- листики;
ее роль значительно возросла, но об этом речь пойдет ниже.

С моей точки зрения, важнейшим следствием на- учно-технического
прогресса стало усиление интегра-

X ‘ Якимов И Н. Наука раскрытия преступлений // Рабоче-крест |j
милиция 1923 № 2—3, Он же Криминалистика М, 1925 С 3

26 Криминалистика’ проблемы сегодняшнего дня

тивной роли философии, сближение философского и нефилософского знания.

До конца 1960-х гг. во многих прикладных науках авторы, отдавая дань
известным идеологическим ка- нонам, считали обязательным в возвышенном
стиле произносить панегирики в честь диалектического, а подчас и
исторического материализма, занимаясь, по существу, неким философским
пустословием. Чрезвы- чайно редко специалисты в области частных наук об-
ращались к диалектике действительно по делу, ис- пользовали ее категории
и законы не по школьным прописям, а для выделения и действительного
реше- ния философских задач своих наук. Признавая на сло- вах всеобщее
методологическое значение материали- стической диалектики, на деле
философию оставля- ли философам или тем редким представителям есте-
ственных наук, обычно физикам, результаты иссле- дований которых
требовали истолкования с точки зре- ния философских концепций
мироздания, макро- и микромира, материи и энергии. Отчуждение в реаль-
ном научном процессе философии от конкретных наук отнюдь не
способствовало развитию последних, по- скольку на всех этапах возникали
и будут возникать подлинно философские проблемы, требующие для своего
решения — а от этого в немалой степени зави- сит сам прогресс науки —
глубокого, творческого вла- дения философской методологией. Философия
стано- вится в известном смысле ключом к самопознанию наукой своих
исходных основ, их переосмысливанию в свете новых фактов и гипотез. “Мы
наблюдаем не- кую общую закономерность, — пишут Ф.В. Лазарев и М.К.
Трифонова, — чем более зрелой ступени дости- гает в своем развитии та
или иная область знания, тем углубленнее становится ее интерес к своим
собствен- ным основам, к тем первичным абстракциям и исход- ным
допущениям, на которых покоится все здание теории. И то, что вначале
принималось за нечто про- стое и очевидное, оказывалось в результате
анализа сложным и проблематичным. Но, может быть, самое любопытное
заключается в том, что анализ исходных

Глава I Криминалистика на пороге XXI века 27

фундаментальных понятий и принципов, сопровожда- емый попыткой придать
им строгий объективный смысл, приводил, как правило, не к простому уточ-
нению и углублению прежних теорий, а к их коренно- му переосмысливанию,
к качественному скачку в no- знании”1.

Сказанное в полной мере можно отнести к кри- миналистике.

К середине 1960-х гг. стало очевидным, что про- стое количественное
пополнение содержания крими- налистики — это тупиковый путь в ее
развитии, ис- черпавший себя. Нужны были новые подходы, откры- вавшие
перспективы для достижения криминалисти- кой уровня действительно
современной науки. Толчком к поискам такого подхода стали изменившиеся в
фи- лософии представления о методах науки. Именно с этого момента
началось интенсивное сближение кри- миналистики с философией, с
материалистической ди- алектикой. Было бы неверным считать, что до этого
ученые-криминалисты были вовсе чужды некоторых философских проблем: они
возникали и при разработ- ке теории криминалистической идентификации, и
при анализе причинно-следственных связей в процессе расследования, и при
оценке полученного знания с точки зрения таких философских категорий,
как не- обходимость и случайность, вероятность и достовер- ность и др.
Но все это происходило на путях простого заимствования философского
знания без должного к нему критического отношения.

Не случайно интерес криминалистов к философ- ской проблематике возник в
связи с трактовкой науч- ных методов. Именно они представляют собой
“произ- водительные силы” науки, с изменения которых изме- няется
отношение науки к природе и обществу, как это наблюдается в развитии
науки в целом. На базе новых философских представлений об иерархии науч-
ных методов, развенчивающих догматическое пред- ставление о
диалектическом методе как единствен-

Якимов И. Н. Указ соч С 47

28 Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

ном подлинно научном для всех областей познания, сложилась система
методов криминалистики и методов практической деятельности, использующих
положения этой науки. Было доказано, что диалектический ме- тод
действительно является единственным всеобщим, но не единственным научным
методом познания, что на его базе формируются другие научные методы
меньшей степени общности — общенаучные и специ- альные методы частных
наук1. Эти революционные изменения в учении о методах научных
исследований потребовали пересмотра взглядов на более широкое научное
понятие — методологию частной науки. И тут криминалисты столкнулись о
неожиданным препят- ствием.

Методология конкретной области научного зна- ния, конкретной частной
науки не сводится к систе- ме используемых в этой науке методов
исследования, отражения своего предмета. Отождествление методо- логии с
системой методов означает, по-моему, чисто прагматический подход к
раскрытию данного понятия. При такой трактовке методологии на второй
план от- ступает ее мировоззренческое значение, философский смысл,
неизбежно принижается значение диалекти- ческого материализма, который
является всеобщей научной методологией именно потому, что “диалекти-
ческая логика есть субъективное отражение всеобщих объективных законов
движения и развития реального мира”2. По мнению И.А. Налетова,
диалектико-матери- алистическая методология “была и остается принципи-
альной, выверенной основой естественнонаучного и социального познания”3.
Правильное понимание сущ- ности методологии требует рассмотрения
диалектичес-

1 См.. Белкин Р. С. Ленинская теория отражения и методологичес- кие
проблемы советской криминалистики. М., 1970. См. также: Сичивица О. М.
Мобильность науки. Горький, 1975. С. 203, и др.

2 Ядов В. В. Роль методологии в определении методов и техники
конкретного социологического исследования // Вопросы фило- софии. 1966.
№ 10. С. 28.

1 Налетов И. А. Конкретность философского знания. М., 1986. С. 9.

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века 29

кого материализма — всеобщей научной методоло- гии — как теории
познания, что приводит к важному выводу: методология— это теоретическая
система знания, т.е. система идей, а не просто способов иссле- дования.
“Методология науки — это прежде всего гносеологическая проблема:
позитивист, напротив, отрицает какую бы то ни было причастность методо-
логии к философскому мировоззрению… Методологию определенного
исследовательского процесса вообще нельзя представить себе в отрыве от
теоретической системы знаний, в сфере которой ведется поиск”1.

Было бы неверным полагать, что поскольку ме- тодология — это система
идей, то методы исследова- ния не имеют к ней отношения. Здесь другая
(такая же ошибочная) крайность в понимании сущности ме- тодологии.
Составной элемент методологии — учение о методах познания, в том числе и
о методах форми- рования теоретических положений, о методах конст-
руирования самих теорий. Речь, следовательно, идет только о том, что
учение о методах познания не исчерпывает собой содержания методологии.
Более того, в известном смысле любая теория играет роль метода познания,
ибо указывает путь исследования и определяет его цели. Можно согласиться
в П.В. Коп- ниным, который полагает, что “любая отрасль науч- ного
знания может плодотворно развиваться только в том случае, если она
превращает свои теории с самого момента их возникновения в метод
достижения ново- го знания и практического преобразования действи-
тельности”2. Эту же мысль подчеркивает и М.Б. Туров- ской, когда
указывает, что метод есть не особая фор- ма знания, а характеристика
теории, поскольку пос- ледняя выступает в роли программы практического
осуществления своего предмета, т.е. в роли предпо- сылки метода3.
Единство теории и метода подчеркива-

1 Ядов В. В. Указ. соч. С. 27—28.

2 Копнин П. В. Система науки. Наука как прикладная логика // Логика
научного исследования М., 1965. С. 306.

См.: Туровской М. Б. Диалектика как метод построения теории // Вопросы
философии 1965. № 2. С. 51,52.

30 Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

ет и A.M. Коршунов: “Теория одновременно есть ме- тод, и наоборот, метод
есть теория… Любые знания выступают и как результат, и как средство
научного познания. Теория выполняет функции метода позна- ния, поскольку
она используется для получения новых знаний”1.

Некоторые философы полагают, что постановка вопроса о методологии
конкретной науки неправомер- на. Так, А. Бынков писал: “Частнонаучной
методоло- гии нет. Методология одна: она есть философско-логи- ческая,
ибо только философия и логика исследуют всеобщие законы бытия и
мышления”2. В юридических науках эта точка зрения приобрела несколько
иной вид. Представители общетеоретической правовой на- уки — теории
государства и права — утверждали, что эта наука имеет методологическое
значение для всех правовых наук, и поэтому у последних нет и не мо- жет
быть своей методологии3. Это утверждение пред- ставляется принципиально
неверным.

Методология конкретной науки — это система ее мировоззренческих
принципов, теоретических концеп- ций, категорий и понятий, методов и
связей, опреде- лений и терминов, это научное отражение предмета данной
науки. Именно такую роль играет в кримина- листике ее общая теория.
Разработка частнонаучной методологии на современном уровне развития
научно- го знания под силу только специалистам в его конк- ретных
областях, обладающим подлинно научным ми- ровоззрением, т.е. владеющим
материалистической ди- алектикой как методом познания и учением о позна-

1 Коршунов А. М. Познание и деятельность М., 1984. С. 133.

2 Бынков А. К вопросу о системе методологии и методов в диа- лектической
логике // Диалектика и логика научного познания. М, 1966. С. 322.

1 Замечу, что эта точка зрения не разделяется даже многими философами.
Так, указывается, что “познавательные подходы общенаучного масштаба
конкретно реализуются с помощью са- мых различных (и по содержанию и по
методологическому ста- тусу (курсив мой. — Р.Б.) методов исследования”
(Готт В. С., Семенюк Э. П., Урсул А. Д. Категории современной науки. М.,
1984. С. 157).

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века 31

нии. Именно поэтому разработка методологии конкрет- ной науки — ее
собственная сфера. В любой отрасли .знаний представители какой-либо ее
области не мо- гут считать себя посредниками между философией и
остальными представителями этой науки.

Связь с философией не является исключительной функцией какой-то одной
конкретной науки, даже та- кой, которая имеет наиболее общий характер по
сравнению с другими, какой по отношению к юриди- ческим наукам является
теория государства и права. Каждая конкретная наука немыслима без
собственной методологической базы, суть которой составляют ос- новные
положения материалистической философии, конкретизированные применительно
к предмету дан- ной науки. Различие в связях между конкретными науками и
философией с этой точки зрения заключа- ется только в том, что
теоретические основы более общих наук содержат большее число отправных
фи- лософских положений, опираются на более общие философские категории,
а теории частных наук ис- пользуют, главным образом, категории более
частного значения. Любая конкретная наука не только может, но и должна
претендовать на такую же связь с фи- лософией, что и наука самого общего
характера. При этом совершенно естественно, что в зависимости от своего
предмета некоторые науки будут более тесно связаны с одним из разделов
философии и менее тес- но — с другими, наоборот.

Для криминалистики приоритетное значение име- ют связи с диалектической
логикой, и в первую очередь – с такой концептуальной категорией
философии, как отражение. Можно без преувеличения утверждать, что эта
категория составляет философский, теоретический и практический фундамент
криминалистики.

Свойство отражения, лежащее, по выражению Ленина, в самой основе
материи, стихийно использо- валось с первых дней существования
криминалистики как самостоятельной науки. Одно из ее центральных понятий
— понятие следа — лежало в основе всех криминалистических рекомендаций
по раскрытию прес-

32____Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня туплений. Изучались
способы совершения преступлений как первопричины возникновения следов
криминальных действий, обращалось внимание на относительную не-
изменяемость и индивидуальность различных видов следов, предпринимались
попытки различных форм и способов классификации следов и их носителей в
целях их использования в раскрытии и расследовании пре- ступлений,
идентификации следообразующих объектов и т.п. Но глубинный смысл следа
как отражения объек- та, явления, процесса оставался вне поля зрения ис-
следователей. Лишь в 1970-х гг., когда и в криминали- стике со всей
очевидностью стала проявляться (как следствие научно-технического
прогресса) такая тен- денция, как усиление интегративной роли философии,
сближение философского и нефилософского знания, исследование
криминалистами категории отражения приобрело действительно
методологический характер. Стало очевидно, что отражение образует самый
фун- дамент криминалистики, сущность этой науки. В про- цессе отражения
стали различать не только отража- емый и отражающий объекты, но и
средства отраже- ния, т.е. средства переноса информации от отражаемого к
отражающему объекту. Отражение получило свою информационную
интерпретацию, сформировалась си- стема средств, методов и форм
извлечения, обработки, хранения и использования содержащейся в отражении
информации и т.п.

На базе решения философских проблем кримина- листики с конца 1960-х гг.
стала формироваться общая теория этой науки, в основе которой лежала
новая научная парадигма, олицетворенная новым определе- нием предмета
криминалистики.

2. Проблема классификации наук и природа криминалистики

Проблема классификации наук на разных этапах развития научного знания
решалась по-разному. В пе- риод развития эмпирических знаний природа
разделя- лась на три царства: минералов, растений и животных.

Глава I Криминалистика на пороге XXI века 33

Будучи в то время практически полезной, классифи- кация наук, отнесенных
к тому или иному царству, естественно, не имела научных оснований и хотя
в известной степени и способствовала накоплению и си- стематизации
знаний, но давала весьма приблизитель- ное представление о предметах
конкретных наук.

К середине XIX в. ряд таких основных наук, как механика, физика, химия,
биология, ботаника, отпоч- ковался от философии и разграничился между
собой, определившись с собственными предметами и объекта- ми
исследования. Возникла необходимость в научной классификации отраслей
знания, и идею такой класси- фикации в общей форме предложил Гегель и
обосновал Энгельс. Он писал: “Классификация наук, из которой каждая
анализирует отдельную форму движения или ряд связанных между собой и
переходящих друг в дру- га форм движения, является вместе с тем
классифика- цией, расположением, согласно внутренне присущей им
последовательности, самих этих форм движения, и в этом именно и
заключается ее значение”1. На основе этой классификации популярным стало
деление наук на три класса: общественные (их часто называют гума-
нитарными), естественные и технические. Однако, хотя принцип деления
наук по изучаемому предмету сохра- нился, в современных условиях эта
классификация требует определенной корректировки.

По мнению Д.М. Трошина, современная классифи- кация науки должна
соответствовать следующим основ- ным требованиям:

1) отражать современный уровень познания объекта;

2) соответствовать новому характеру развития по- знания (интеграция и
дифференциация наук), новым методам и средствам познания;

3) должна не замыкать науку на данном уровне познания, не создавать
тупиков, а раскрывать пути j дальнейших научных поисков2.

Однако процессы интеграции научных знаний су- щественно осложняют
формирование современной

‘ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20 С 564—565

См. Трошин Д. М. Методологические проблемы современной науки. М.,
1966. С. 75.

34 Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

классификации наук. Трудности возникают прежде всего в результате таких
следствий интеграции, как диффузия идей, понятийного аппарата, методов и
по- знавательных средств одних наук в другие, формиро- вание новых наук
на стыках известных областей зна- ния, комплексный характер исследования
объектов познания.

О.М. Сичивица называет диффузией наук процесс проникновения одних наук в
другие и полагает, что этот термин точнее выражает существо процесса,
чем термины “взаимопроникновение наук” и “взаимосвязь наук”, поскольку
проникновение наук вовсе не всегда является взаимным, а взаимосвязь
выдвигает на пер- вый план результат взаимодействия, а не его про-
цесс1. Наиболее активным диффундирующим элемен- том служат методы
познания, поэтому в литерату- ре появился даже термин “экспансия
методов”, от- ражающий их активность в завоевании новых обла- стей
исследования. Криминалистика дает яркие при- меры такой диффузии:
многочисленные химические, физико-химические и другие методы
естественных наук, математические и кибернетические методы широко
используются как в научных исследованиях, так и в криминалистической и
иных видах судебных экспертиз.

Процесс диффузии научного знания имеет две сто- роны: внутреннюю и
внешнюю. Внутренняя заключает- ся в синтезе знаний внутри и в рамках
конкретной на- уки. Здесь речь идет преимущественно о синтезе на- учных
теорий, следствием которого является формиро- вание теории более
высокого уровня, вплоть до фор- мирования общей теории науки, некоей
метатеории, от- ражающей предмет данной области знания во всех его
проявлениях и элементах. Этот процесс в криминалис- тике привел к
формированию в 1970-х гг. ее общей теории, ставшей методологической
основой науки2.

1 См. Сичивица О. М. Мобильность науки. Горький, 1975. С. 161.

2 См. Белкин Р. С. Ленинская теория отражения и методологичес- кие
основы советской криминалистики. М., 1970; Он же: Курс советской
криминалистики. Т. 1. М., 1977.

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века 35

Внешняя сторона диффузии может выражаться в синтезе знаний наук,
относящихся к одному и тому же комплексу родственных наук, например
юриди- ческих, медицинских, но она может привести и к син- тезу,
выходящему за рамки любого комплекса. Отме- чается, что именно такой
синтез в последнее время получает все большее распространение и
значение1.

Логическим следствием синтеза научных знаний стала комплексность
исследований с привлечением для изучения объекта знаний из различных
разделов од- ной науки или различных наук. Комплексность иссле- дований
получила широкое распространение в крими- налистике и судебной
экспертизе. В последней возник- ло понятие комплексной экспертизы —
исследования, проводимого для решения пограничных смежных для различных
родов (видов) экспертиз, вопросов, кото- рые не могут быть решены на
основе одного вида знаний. Комплексность исследований стала приобре-
тать такое важное значение, что ее начали расцени- вать как тенденцию
развития современной науки2, как общенаучный метод исследования1. Однако
в после- днем случае явно смешивается понятие научного под- хода и
научного метода: подход — это принцип иссле- дования, которым
руководствуется исследователь, избирая тот или иной метод.

Рассмотрение вопросов научного синтеза и комп- лексного подхода к
научному исследованию вновь воз- вращает нас к проблеме классификации
наук. Ранее упоминались такие новые типы наук, как науки син-
тетические, интегративные и комплексные, но их ме- сто в традиционной
классификации определено не было. В связи с этим возникает по крайней
мере два вопроса: возможно ли и каким образом включение этих типов наук
в традиционную классификацию; а если нет, то какая классификация должна
прийти ей на смену?

1 См.. Сичивица О М. Указ соч. С 67 и далее.

2 См Верная Дж. Д. Стратегия исследования // Наука о науке.

М., 1966 С 394.

‘ См.: Сичивица О. М. Указ. соч. С 203.

36 Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

Представляется, что решение этой проблемы мо- жет выглядеть следующим
образом.

Если синтетическая наука возникает на стыке наук, относящихся к одному и
тому же классу, напри- мер общественных, то она должна оставаться в том
же классе на правах самостоятельной структурной едини- цы. Если же
синтетическая наука возникает на стыке наук различных классов, как это
имеет место в основ- ном при формировании интегральных и комплексных
наук, то в традиционной классификации должно быть выделено еще одно,
четвертое, звено, включающее эти, по образному выражению науковедов,
“гибридные науки”.

Таким образом, традиционная классификация наук приобретет следующий вид:

Общественные (гуманитарные) науки

Естественные науки

Технические науки

Гибридные науки

Социология. Правовые науки. Экономические науки.. Синтетические науки.

Физика. Химия. Биология… Синтетические науки.

Теория механизмов и машин. “Электротехника . Синтетические науки.

Синтетические науки. Интегральные науки. Комплексные науки.

С начала 1990-х гг. процесс ускоренного развития криминалистики
потребовал анализа и оценки не толь- ко ее количественных изменений, но
и влияния науч- но-технического прогресса на ее сущность и функции. Этот
анализ заставил усомниться в правовой природе криминалистики. В 1994 г.
после ряда выступлений на кафедрах различных вузов и в НИИ я выступил с
сооб- щением “Криминалистика и теория судебной эксперти- зы: природа и
связи” с авторитетной трибуны междуна- родного криминалистического
симпозиума “Актуальные проблемы криминалистических исследований и
исполь- зования их результатов в практике борьбы с преступно- стью”. В
этом сообщении я изложил свое мнение о но- вом взгляде на природу
криминалистики как синтетичес-

I. Криминалистика на пороге XXI века 37

кой науки1. Развернутое обоснование данного взгляда было затем дано в
статье “О природе криминалистичес- кой науки”2.

Известно, что с конца 1950-х гг. господствующей была концепция правовой
природы криминалистики. Обоснование этой концепции в обобщенном виде
зак- лючалось в следующем:

1. Криминалистика — правовая наука, ибо ее предмет и объекты познания
лежат в сфере правовых явлений.

2. Криминалистика — правовая наука, так как ее служебная функция,
решаемые ею задачи относятся к правовой сфере деятельности
государственных ор- ганов, к правовым процессам (расследование, судеб-
ное разбирательство).

3. Все рекомендации, разрабатываемые кримина- листикой для практики,
носят строго выраженный правовой характер, основаны на законе,
соответству- ют его духу и букве; они вызваны к жизни потребно- стью
ликвидации в нашей стране преступности и “раз- вивались в советском
уголовном процессе лишь с един- ственной целью оказания научной помощи
следствен- ным и судебным органам в отыскании истины по делу”3.

4. “Юридический характер криминалистики про- является в
нормативно-юридической функции, свой- ственной ей как отрасли
правоведения, под воздей- ствием которой многие научные рекомендации
крими- налистики вводятся в содержание правовых норм”4.

5. Криминалистические рекомендации носят нор- мативный характер.

Международный симпозиум. Тезисы докладов и сообщений. М., 1994. С. 2D.

См.: Белкин Р. С. О природе криминалистической науки // Труды Академии
МВД РФ. М., 1996. С. 5—13.

Эйсман А. А. Криминалистика в системе юридических и естествен- ных наук
// Сб. науч. работ ЛитНИИСЭ Вильнюс, 1963. № 1.

Шебанов А. Ф. Система советского социалистического права, М., 1961. С.
41.

58___Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня 6. Наконец, исторически
криминалистика зароди- лась именно в рамках правовой —
уголовно-процессу- альной — науки..

Для обоснования синтетической природы крими- налистики прежде всего
использовались контраргу- менты, опровергающие концепцию ее правовой
при- роды.

I. Отнюдь не весь предмет и не все объекты по- знания криминалистики
лежат в сфере правовых яв- лений. Попробую это показать на примере
сформули- рованного мною определения предмета криминалисти- ки:
криминалистика — наука о закономерностях ме- ханизма преступления,
возникновения информации о преступлении и его участниках, собирания,
исследо- вания, оценки и использования доказательств и осно- ванных на
познании этих закономерностей специаль- ных средствах и методах
судебного исследования и предотвращения преступлений1.

Между тем далеко не все закономерности меха- низма преступления и уж тем
более возникновения информации о преступлении и его участниках лежат в
сфере правовых явлений. Большая часть из них — это общие закономерности
всякой человеческой дея- тельности, закономерности процесса отражения,
не приобретающие особенностей и не зависящие от сфе- ры их действия,
проявления. Таковы, например, за- кономерности формирования цели
деятельности, где только сама цель лежит в области правовых (точнее,
противоправных) явлений, или закономерности воз- никновения источников
информации: след автомаши- ны как средства совершения преступления по
меха- низму возникновения ничем не отличается от следа любой подобной
машины в аналогичных условиях сле- дообразования; трассы от топора,
которым была сруб- лена ветка для маскировки трупа, будут такими же, как
и в случаях безобидного использования этого ору-

‘ В этой редакции определение было сформулировано в работе Белкин Р. С.
Криминалистика, проблемы, тенденции, перспекти- вы. Общая и частные
теории. М., 1987. С. 26 (дублировалось в последующих работах).

Глава I Криминалистика на пороге XXI века 39

дия. Во всех этих случаях действует одна и та же закономерность
следообразования.

Закономерности исследования и оценки доказа- тельств — это общие
закономерности содержательно- го и оценочного познания; специфическими
являются здесь лишь условия и объекты познания; но они не сказываются на
существе проявления этих закономер- ностей.

П. Можно ли считать криминалистику правовой наукой лишь в силу того, что
ее служебная функция и решаемые ею задачи относятся к правовой сфере
деятельности государственных органов, к правовым процессам?

Концепция правовой природы криминалистики дает на этот вопрос
утвердительный ответ, который, по мнению ее сторонников, не вызывает
сомнений. Однако при ближайшем рассмотрении эти сомнения не только
возникают, но и дают основания для пря- мо противоположного ответа.

Принято считать, что служебная функция крими- налистики заключается в
разработке методов и средств предупреждения, раскрытия и расследования
преступ- лений, способствовании внедрению в судопроизводство достижений
иных наук. Но разве не ту же функцию выполняет судебная психология,
которая в силу этого отнюдь не становится юридической наукой, или судеб-
ная медицина, судебная психиатрия и некоторые дру- гие области знаний?
Действительно, есть область про- блем, которые не решают ни упомянутые,
ни другие науки, кроме криминалистики. Это специфические вопросы
криминалистической тактики и криминалисти- ческой методики, некоторые
вопросы криминалистичес- кой техники. Они в значительной части относятся
к ‘правовым процессам, в определенной степени носят правовой характер.
Но это лишь подтверждает наличие в криминалистике известного правового
содержания, но вовсе не свидетельствует, что оно исчерпывает всю суть
криминалистической науки.

Функции науки не свидетельствуют однозначно о ее природе. Именно в силу
процессов интеграции на-

40 Криминалистика проблемы сегодняшнего дня учного знания одна и та
же функция может быть при- суща разным наукам. Каждая из наук
криминального цикла, в сущности, выполняет ту же функцию, кото- рая
считается присущей лишь криминалистике. И уго- ловно-процессуальная
наука, и криминология, и наука уголовного права, и уж тем более теория
оперативно- розыскной деятельности своими рекомендациями слу- жат
интересам практики борьбы с преступностью, во- оружают эту практику
своим “продуктом”. Разница между ними в этом смысле — различный характер
научного “продукта”: в одном случае им служит чет- кое определение того
противоправного явления, с ко- торым следует вести борьбу, т.е. указание
на ее пред- мет и цель, в другом — это законно обусловленные процедуры
борьбы, в третьем — средства и методы непроцессуальных форм деятельности
правоохрани- тельных органов и т.п. Но и те, и другие, и третьи — суть
арсенал следователя, судьи, оперативного со- трудника органа дознания,
средства, методы и фор- мы его деятельности. В этом плане криминалистика
— вовсе не какое-то уникальное явление в системе наук; уникален,
специфичен лишь ее “продукт”, точ- но так же, как уникален и специфичен
“продукт” любой другой самостоятельной науки.

III. Все ли рекомендации, разрабатываемые кри- миналистикой для
практики, носят правовой характер, основаны на законе, соответствуют его
духу и букве? О том, что это не так, говорит самое поверхност- ное
знакомство с ними. Что правового в разработке правил фотосъемки на месте
происшествия? В при- емах обнаружения, фиксации и изъятия следов? Во
многих рекомендациях по тактике допроса, обыска, следственного
эксперимента и других следственных действий? В правилах конструирования
следственных версий и выведения из них следствий? В одних слу- чаях эти
рекомендации носят чисто технический или технологический характер, в
других — психологичес- кий или логический и т.п. Подавляющее большинство
из них вообще в законе не упоминается и никак им не регламентируется.

Глава I Криминалистика на пороге XXI века 41

Кстати, об утверждении, что эти рекомендации основаны на законе, их
соответствии его букве и духу. Можно ли так считать, если, как сказано,
они в своей массе либо не противоречат закону, либо безразличны для
закона? К числу последних практи- чески относятся все экспертные
методики, использу- емые при производстве криминалистических экспер-
тиз, которые разрабатываются криминалистикой, большинство технических
средств фиксации и иссле- дования доказательств, ряд тактических и
методичес- ких рекомендаций, например, по планированию и иным мерам
организации расследования и т.п. Поэто- му справедливее говорить не об
их соответствии, а об их непротиворечии закону, т.е., по большому сче-
ту, действительно соответствии духу, но отнюдь не букве закона.

IV. Можно ли считать связи криминалистики с другими неправовыми науками
“частными и локальны- ми”, а право, правовые науки, правоохранительную
практику — ее основной “питательной средой”?

Еще четверть века назад этот тезис, пожалуй, не вызывал сомнений. Но
криминалистика далеко ушла в своем развитии. Ни на одну из наук,
считающихся правовыми, не оказал такого влияния научно-техни- ческий
прогресс и его последствия, как на кримина- листику. Не говоря о том,
что прямым следствием научно-технического прогресса стало формирование
ее общей теории, все остальные разделы криминали- стической науки
буквально насыщены “инородными” знаниями, ставшими органическими
составляющими криминалистики. Это уже зачастую не простая связь с
другими областями знания, а проникновение после- дних в недра самой
материи криминалистики. Следо- вательно, сейчас говорить о “частных и
локальных” связях криминалистики с иными областями знания — значит
просто игнорировать те изменения, которые произошли в природе этой
науки.

Следует отказаться от попыток определения, “что важнее” для
криминалистики: ее правовая или непра- вовая составляющие. Все элементы
ее содержания

42 Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

одинаково важны и необходимы именно в силу при- роды этой науки.

V. Можно ли считать, что криминалистика обла- дает
нормативно-юридической функцией только пото- му, что некоторые ее
рекомендации приняты законо- дателем и стали нормой закона? Г.А.
Матусовский пи- шет: нормативный характер криминалистических ре-
комендаций заключается в том, “что они входят в ка- честве обязательного
элемента в систему источников правовой информации. Основу такой системы
состав- ляет закон (например, уголовно-процессуальный), по- ложения
которого конкретизируются (в большинстве случаев) в подзаконных актах
(приказы, инструкции), различных ведомственных нормах и методических
ука- заниях, непосредственно содержащих криминалисти- ческие
рекомендации”1.

Но, во-первых, на каком основании криминалис- тические рекомендации
объявлены обязательным эле- ментом системы источников информации? И,
во-вто- рых, их использование в подзаконных актах — это вовсе не функция
разработавшей их науки. При лю- бой трактовке функций криминалистики к
их числу не может быть отнесена техника законотворчества, фор- мирования
нормативных актов. А то, что этими норма- тивными актами предписывается
использовать те или иные криминалистические рекомендации, не имеет
отношения к природе науки.

Новые представления о природе криминалисти- ки — это не возврат к
концепции ее двойственной при- роды. Дефект последней заключался в том,
что содер- жание науки жестко делилось на две разнородные ча- сти и
естественно-технической объявлялась криминали- стическая экспертиза —
раздел, который, во-первых, в то время не был общепризнанным элементом
струк- туры криминалистики, а во-вторых, как институт имел и имеет явно
процессуальный характер.

Анализ содержания криминалистической науки позволяет воочию убедиться в
том, что двойственную,

Матусовский Г А Указ соч. С 30—31

Глава I. Криминалистика на пороге XXI века 43

а точнее множественную природу имеют все разделы криминалистики, все ее
содержание, а не одна ка- кая-то часть. Что же касается экспертизы, то
тако- го самостоятельного раздела в криминалистике нет и не может быть,
поскольку процессуальными пробле- мами этого института она вообще не
должна зани- маться, а разработка его содержательной стороны —
экспертных методик — функция отраслей криминали- стической техники.
Вообще следует заметить, что термин “наука двойственной (или
множественной) при- роды” не выражает современной сути криминалистики.
Ее природа — не комплекс каких-то составляющих частей, не механическое
объединение данных различ- ных наук, а глубокий синтез, сплав знаний в
рамках предмета и содержания криминалистики, и в этом суть ответа на
вопрос о природе криминалистики: криминалистика — наука синтетическая.

Определяя место криминалистики в системе на- учного знания, следует
ответить и на вопрос, который ставили перед собой еще пионеры
отечественной кри- миналистики: какова роль криминалистики, т.е. сво-
дится ли она только к роли проводника данных иных наук, “прикладывая” их
к нуждам судопроизводства, или нет, иными словами, прикладная ли это
наука?

И.Н. Якимов, раскрывая понятие криминалистики, именуемой им тогда
уголовной техникой, писал, что она, “не будучи самостоятельной научной
дисциплиной… является прикладной наукой, преследующей практичес- кие
цели”1. Таким образом, между понятиями “приклад- ная наука” и
“несамостоятельная наука” он ставил знак равенства. В дальнейшем такое
же значение термину “прикладная наука” придавала одно время В.Е. Конова-
лова2, а С.П. Митричев отождествлял понятие “приклад- ная наука” с
понятием “наука вспомогательная”1.

1 Якимов И. Н. Практическое руководство к расследованию пре- ступлений
М, 1924 С 5

См . Коновалова В. Е. К вопросу о взаимосвязи криминалисти- ки с
уголовно-процессуальным правом // Материалы науч конф Харьков, 1968 С
165

См Митричев С. П. Предмет, метод и система советской кри- миналистики
М., 1965. С 11,12.

44 Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

В философии и истории науки понятию приклад- ной обычно
противопоставляется понятие фундамен- тальной науки. К фундаментальным
относят науки, изучающие наиболее общие закономерности природы,
общества, мышления: философию, физику, полити- ческую экономию и др. Под
прикладными понимаются науки, реализующие в практике достижения фунда-
ментальных наук, служащие как бы мостом между теорией и практикой,
“имеющие приложение” либо к практике, либо к другой науке. Но прикладная
наука никогда не отождествлялась со вспомогательной, “фундаментальная
наука и наука прикладная, — пи- шут Р. Пэнто и М. Гравитц, — различаются
по при- роде предметов, которые они исследуют. Предмет прикладной науки
более точен, более ограничен, бо- лее конкретен. Прикладное исследование
развивает- ся, в общем, как некое продолжение фундаменталь- ного, но
иногда и предшествует ему”1. В отнесении науки к числу прикладных нет
ничего унизительного, и ее роль при этом не умаляется. Криминалистика
действительно при делении наук на фундаментальные и прикладные относится
к разряду последних, что вовсе не означает, что она не является
самостоятель- ной или играет только вспомогательную роль.

С развитием процессов интеграции и дифференци- ации знания градация наук
на фундаментальные и прикладные, как и на теоретические и практические
(эмпирические) утрачивает свое значение, становит- ся чисто условной.
Это верно отмечает М. Корач: “Нет такой науки, которая хотя бы частично
не была при- кладной либо по отношению к другой области науки, либо по
отношению к практике. Даже самая абстрак- тная математика имеет какие-то
приложения… Ведь никуда не уйти от такого факта, что так называемые
чистые науки (т.е. фундаментальные науки. — Р.Б.) используют так
называемые прикладные науки, в том числе и технические науки, так же
часто, как и на-

Глава I Криминалистика на пороге XXI века 45

оборот”1. В современных условиях применительно к достаточно развитым
наукам точнее говорить о фун- даментальных и прикладных исследованиях —
прак- тических приложениях результатов фундаментальных исследований (и
то и другое в рамках каждой науки).

Скорее всего теми же соображениями руковод- ствовался Б.М. Шавер, когда
возражал против отнесе- ния криминалистики к числу прикладных наук в том
смысле, который придавал этому термину И.Н. Якимов. Он писал:
“Прикладных наук нет, а есть прикладные дисциплины, под которыми
понимается совокупность знаний, определяющих порядок практического
приме- нения теоретических принципов той или иной науки. Криминалистику
никак нельзя отнести к разряду при- кладных дисциплин. Прикладная
дисциплина всегда есть частное применение общих принципов той науки, из
которых она вытекает. Принципы какой же науки выражает криминалистика?
Обычно ее считают вспо- могательной наукой по отношению к науке
уголовно- го процесса, вытекающей из принципов последней, но это —
полный абсурд, так как разрабатываемые кри- миналистикой данные вовсе не
вытекают из теорети- ческих принципов уголовного процесса, криминалис-
тика не есть практическое применение этих принци- пов. Данные
криминалистики всегда согласуются с данными уголовного процесса, ибо
практически они применяются в процессе расследования, который ре-
гулируется уголовно-процессуальным правом, но эти данные не вытекают из
теоретических принципов уго- ловного процесса”2. Если отбросить
некоторые полеми- ческие крайности, допущенные Б.М. Шавером, и пра-
вильно понять, какой смысл он вкладывал в термин “прикладная наука”, то
следует признать его рассуж- дения верными

Криминалистика, разумеется, не является вспо- могательной по отношению к
науке уголовного про-

Пэнто Р, Гравитц М Методы социальных наук М, 1972 С 299

1Корач М Наука индустрии // Наука о науке М, 1966 С 218, 219 2 Шавер Б
М Предмет и метод советской криминалистики // Соц законность 1938 № 6
С 75

46 Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

цесса. Этот тезис Б.М. Шавера получил дальнейшее развитие в работах С.П.
Митричева, А.И. Винберга, А.А. Эйсмана и других криминалистов и едва ли
нуж- дается в дополнительной аргументации. А.В. Дулов даже уточнил, что
наука может считаться вспомога- тельной только по отношению к практике,
которую она обслуживает, а не по отношению к другой науке1. Отрадно
отметить, что и большинство процессуали- стов согласны с тезисом Шавера.

I См. Дулов А. В. Судебная психология. Минск, 1970. С. 17.

Глава II. Три “кита” современной криминалистики

В 1946 г. издательство Военно-юридической акаде- мии Советской Армии
выпустило в свет небольшую брошюру С.М. Потапова “Введение в
криминалистику”. С тех пор прошло свыше пятидесяти лет, а работа
Потапова все еще “на слуху”; она легла в фундамент многих докторских и
кандидатских диссертаций, бес- численного множества монографий, статей,
тезисов выступлений, многие из которых так и остались в па- мяти лишь
самих авторов. А книжка Потапова продол- жает свою научную жизнь, и
упоминание ее все вновь и вновь встречается на страницах журналов и
книг.

Чем же объясняется столь завидное долголетие? Здесь нет никакой тайны:
Потапов посвятил ее одному- единственному понятию, которое было у всех,
как го- ворится, на устах, но над сущностью которого он заду- мался
первым. Это понятие — идентификация, отожде- ствление. По скромности он
отвергал свой приоритет в этой области, заявляя, что идентификацией
задолго до него занимался еще Бертильон; не чужды были ей и Другие
пионеры криминалистики. Но криминалисты сра- зу же отметили, что
предшественники Потапова хотя и пользовались этим термином, но
уподоблялись при этом известному мольеровскому герою, который не
подозре- вал, что всю жизнь говорил прозой. Ни Бертильон, ни Гросс, ни
Локар, ни другие ученые-криминалисты кон- Ца XIX — начала XX в. не
задумывались над глубоким смыслом термина “идентификация”; это был
удобный рабочий термин, обозначавший установление конкрет- ного объекта,
главным образом в системе криминали- стической (уголовной) регистрации.
Потапов же вышел За рамки обыденного значения этого термина, он со-

48 Киминалистика: проблемы сегодняшнего дня здал на его основе теорию
идентификации, которая долгие годы была чуть ли не единственной в
фундамен- те криминалистической науки.

Теория идентификации фактически стала первой попыткой связать
криминалистику с философией, по- скольку базировалась на двух
фундаментальных фило- софских категориях — тождества и сходства. Еще це-
лых двадцать лет криминалисты довольствовались этой попыткой, если не
считать обязательного упоминания о том, что единственным подлинно
научным методом криминалистики (как и вообще всякой науки) являет- ся
марксистский диалектический метод. Упоминание это стало привычным, на
нем не задерживался глаз, как и на других идеологических догмах, на
которых были воспитаны люди моего поколения.

Конец 1960-х и 70-е гг. ознаменовались процессами сближения философского
и нефилософского знания как следствия влияния научно-технического
прогресса. В кри- миналистике это проявилось в пробуждении интереса к
таким философским категориям, как случайность и необ- ходимость, причина
и следствие, и некоторым другим. И тут по странному стечению
обстоятельств возникла ситу- ация, напоминающая историю с понятием
идентифика- ции: в самых разных сочетаниях, в самых разных аспек- тах
криминалисты стали широко использовать термин “отражение”, но очень
редко задумывались над действи- тельным значением этой философской
категории для кри- миналистики, над ее фундаментальной ролью как в тео-
рии, так и в практике приложения криминалистических выкладок и
рекомендаций.

Между тем формирование общей теории кримина- листики неизбежно должно
было привести к тому, что именовалось в философской литературе
“ленинской те- орией отражения”, о которой уже в те годы существо- вало
множество публикаций и целый ряд положений которой успешно использовался
и развивался не толь- ко в философии, но и в других науках. Обратился к
этой проблематике в 60—70-х гг. и автор этих строк. В 1969 г. вышла в
свет написанная мною совместно с А.И. Винбер- гом монография
“Криминалистика и доказывание”. В гла- ве 4 этой книги — “Информация,
криминалистика, до-

Глава II. Три “кита” современной криминалистики__49 называние” я впервые
для себя попытался уяснить роль, которую играет категория отражения в
криминалисти- ческой науке. Следующим шагом в этой области стала работа
“Ленинская теория отражения и методологичес- кие проблемы советской
криминалистики” (М., 1970), и, наконец, некоторые результаты моих
исследований были изложены в главе совместной с А.И. Винбергом мо-
нографии “Криминалистика. Общетеоретические пробле- мы” (М., 1973).
Глава так и называлась: “Проблема отра- жения и ее криминалистический
аспект”. Я пришел к твердому убеждению, что концептуальная философская
категория отражения составляет философский, теорети- ческий и
практический фундамент криминалистики, что эта категория охватывает
фактически все направления криминалистической науки и многие другие
философ- ские категории, используемые в ней.

Правда, не обошлось без пересмотра и некоторых вошедших “в плоть и
кровь” стереотипов. Занявшись ис- ходными положениями теории отражения,
я обнаружил, что никакой подобной “ленинской” теории просто не су-
ществует. Действительно, в основе этой теории лежат гениальные (этот
эпитет вполне заслужен!) ленинские догадки: в самом фундаменте материи
лежит свойство, родственное ощущению, — свойство отражения; отраже- ние
не существует без отражаемого; отражаемое богаче отражения. Но это
именно догадки; Ленин никогда не претендовал на формирование (на их
основе) теории; произошло нечто похожее на “ленинский принцип не-
отвратимости наказания”, который никогда Лениным не ) формулировался:
фраза, которая легла в основу этого “ленинского” принципа, начинается у
него словами: “Дав- / но уже сказано…” — и сказано вовсе не им.

Думается, что отнюдь не лишним будет еще раз обратиться к категории
отражения и попытаться свес- ти воедино все ее ипостаси, имеющие
значение для криминалистической науки.

1. Философский смысл понятия отражения

С позиции современной научной мысли философ- ская категория отражения
может трактоваться по-раз-

50 Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

ному. Онтологически отражение представляет процесс взаимодействия
объектов действительности. Гносеологи- чески отражение — и начальный
этап процесса позна- ния, и его результат. Выступая как фундаментальное
свойство материи, отражение носит всеобщий и зако- номерный характер: в
мире не существует принципи- ально не отражаемых объектов, явлений,
процессов. Отражение — момент, частица универсальных связей объективной
действительности. Если понимать отражение как взаимодействие
материальных тел или как результат этого взаимодействия, сам процесс
отра- жения представляет собой такую взаимосвязь между двумя особыми
материальными процессами, при кото- рой особенности первого процесса
воспроизводятся в соответствующих особенностях второго. Участвующие в
процессе отражения объекты, явления, процессы зани- мают в нем различное
положение. Отражаемый объект существует независимо от отражающего,
отражаемое автономно; в то же время отражение обусловлено от- ражаемым,
оно не может возникнуть вне отражаемо- го, генетически с ним связано,
производно от него. При этом отражаемое всегда богаче отражения:
отражение в силу специфики своего возникновения не в силах аб- солютно
адекватно отобразить отражаемое.

В акте отражения отражаемое — первично; отра- жающее, отражение —
вторично. В своей высшей фор- ме это означает, что материя (отражаемое)
первична, а ее психическое отражение — сознание, осознание, познание —
вторично.

Материальным способом этого акта служит форма движения, посредством
которого происходят изменения отображающего объекта. Однако формы
движения не влияют на причинно-следственные связи этого процес- са:
отражаемое всегда предшествует отражению.

В реальном мире все взаимодействия являются взаимодействиями большого
числа объектов. В этих условиях отражение как конечный продукт выступает
последней фазой ряда промежуточных взаимодействий, окончательным
отражением опосредованного взаимо- действия отражаемого с промежуточными
объектами, некоей результирующей промежуточных отражений.

Глава II Три “кита” современной криминалистики 51

При этом отображение всегда связано с ответной реак- цией отображающего
объекта (субъекта) на воздей- ствие внешних отображаемых объектов. При
простей- ших формах этого процесса отображение сливается с ответной
реакцией. В развитых формах отображение становится относительно
самостоятельным и начинает влиять на формирование этой реакции. Именно
это характерно для психической формы отражения как начального этапа
познания отражаемого объекта.

Отображение и его оригинал не могут находиться в отношениях равенства
или тождества. Они связаны отношением соответствия. Это отношение
выражается в следующем:

• форма оригинала преобразуется в результате взаимодействия в форму
изменения отображающего объекта;

• отображение — это особая сторона и особый про- дукт взаимодействия
объектов или объекта с субъектом;

• содержанием всякого отображения в основном являются особенности
процессов, свойственных ориги- налу;

• материальным способом процесса отражения яв- ляется форма движения,
посредством которого проис- ходит изменение отображающего объекта
(субъекта); развитие форм отображения связано с переходом форм движения
материи к другим, более высоким, с услож- нением процессов
взаимодействия,

• определенный оригинал в данных условиях ото- бражается в другом
объекте строго определенным об- разом; этот процесс объективен и не
зависит от воли человека; при повторении в определенных условиях
конкретного процесса отражения изменения отобража- ющего объекта и
величина этих изменений (элементар- ное отображение) будут в основном
одинаковы. Однако Даже при самых благоприятных условиях отражения
воспроизводимость особенностей оригинала отражающим объектом не может
быть абсолютной в силу неисчерпа- емости свойств любого отображаемого
объекта.

При отсутствии посредствующих звеньев процесс Отражения в принципе
протекает в условиях единства места и времени. Наличие посредствующих
звеньев

52________Криминалистика проблемы сегодняшнего_ДНЯ

может привести к разрывам этого процесса и в про- странстве и во
времени.

Говоря о философском смысле понятия отраже- ния, я сознательно
ограничиваюсь одной из наиболее существенных для криминалистики сфер, в
которой протекает этот процесс, — отражением в неживой при- роде.
Отражение в живой природе в принципе менее значимо для
криминалистической науки, хотя и не игнорируется ею. Что же касается
высшей, психичес- кой формы отражения — в сознании человека, то она
протекает в существенной степени по иным закономер- ностям, подвергается
воздействию иных факторов и требует отдельного рассмотрения.

2. Криминалистический смысл понятия отражения

Криминалистика возникла и развивается как на- ука, призванная
способствовать своим “продуктом” практике борьбы с преступностью,
практике раскры- тия и расследования преступлений. Один из объектов
этой науки — преступная деятельность, т.е. подготовка, совершение и
сокрытие преступных посягательств. От знания в деталях этой деятельности
как в целом, так и в зависимости от рода и вида преступ- лений зависит
успех борьбы с нею. Здесь с неумоли- мым постоянством действует принцип:
“От способа совершения преступления — к способу, методу его раскрытия”.
Поскольку преступление — это, по боль- шей части, событие прошлого,
отдаленного или не очень во времени, судить о нем возможно лишь по
дошедшим до следователя признакам преступления, по которым это прошлое и
надлежит восстановить, познать и представить

Событие преступления есть один из материальных процессов
действительности. Как таковой он находится в закономерной связи и
взаимообусловленности с дру- гими процессами, событиями и явлениями. Эти
процес- сы и события составляют ту среду, в которой соверша- ется
преступление. Как всякий материальный процесс,

Глава II Три “кита” современной криминалистики 53

преступление взаимодействует со средой, и одной из сторон такого
взаимодействия служит отражение пре- ступления в окружающей среде,
выражающееся в ее изменениях, адекватно отражающих процесс преступ- ной
деятельности. Способом переноса отображения в отображающее служат
различные формы движения: физическая, химическая, биологическая,
социальная (психическая) — в зависимости от особенностей ориги- нала и
отражающего объекта.

Для того чтобы раскрыть механизм отражения, я ввел понятие “средства
отражения”. Их сущность и весь механизм отражения показаны на схеме.

Отражение преступления в окружающей среде — это те изменения, которые в
ней вызывает преступле ние. По ним и предстоит раскрыть и расследовать
пре- ступление. Поскольку же всякое преступление (как и любой
материальный процесс) обязательно отражается в окружающей среде,
постольку и процесс возникнове- ния изменений этой среды носит
необходимый, повто- ряющийся, устойчивый и общий характер, т.е. высту-
пает как закономерность. Эта закономерность под воз- действием
преступного события и является одной из объективно существующих
предпосылок раскрытия и расследования преступлений.

Отражаемыми объектами в процессе преступной деятельности являются
элементы состава преступления. Однако не все эти элементы играют
одинаковую роль в акте отражения. Строго говоря, непосредственно от-
ражаемыми объектами выступают совокупности при- знаков, характеризующие
субъекта и объективную сторону преступления. Субъект преступления как
инди- видуум отражается через свои свойства (проявление личности) и
через средства и способы действий; дей- ствия или бездействие отражаются
через средства и способы их осуществления. Таким образом, свойства
личности, средства и способы действий выступают как средство отражения,
т.е. как форма связи между от- ражаемым и отражающим объектами.

54

В уголовно-правовом аспекте субъект пре- ступления проявляется
(представляется, репрезентиру- ется) только через действия, т.е. сам
отражаемым объектом не является. В криминалистическом же ас- пекте,
когда речь идет об установлении конкретного человека, совершившего
преступление, необходимо рассматривать все формы выражения личности
вовне, т.е. не только поведение, но и те свойства, по отраже- нию
которых, например на окружающей обстановке, можно идентифицировать
субъекта. Поэтому я и рас- сматриваю субъекта как самостоятельный
отражаемый объект.

В сложных связях участвуют в акте отражения и объект преступления, и
мотив, и цель, и вина преступ- ника. Объект преступления как
общественные отноше- ния, на которые посягает преступник, репрезентиру-
ется в акте отражения действиями и предметом пося- гательства,
субъективные же моменты — только дей- ствиями (бездействием). Таким
образом, и объект пре-

Глава II Три “кита” современной криминалистики______55

ступления, и субъективные элементы состава преступ- ления участвуют в
процессе возникновения изменений среды опосредствованно: и через
отражаемые и отра- жающие объекты, и через средства отражения.

Судить по отражению об отражаемом, по измене- ниям среды о преступлении
можно лишь в том случае, если отражение обладает определенным
содержанием и связь изменений с событием можно обнаружить, выявить,
понять по содержанию этих изменений. Со- держание изменений, их характер
представляют собой информацию об этих изменениях. Изменения несут в себе
информацию о том, что они собой представляют и какова их причина, т.е.
сведения обо всем процессе отражения, результатом которого они являются.
Изме- нения — материальный носитель, “хранилище” инфор- мации о событии.

Информация как мера связи события и вызванных этим событием изменений в
среде не может существо- вать без материальной основы или, как принято
гово- рить, вне информационного сигнала, под которым по- нимают единство
материального носителя и средства передачи информации. Таким образом,
изменения сре- ды — это информационный сигнал, имеющий свое со- держание
(информацию) и форму выражения — ин- формационный код. Информационным
кодом служит и человеческая речь (словесный код).

В процессе возникновения изменений информаци- онный сигнал может
выступать в предметной (веще- ственной) и мысленной (образной) формах.
Обе формы есть разновидность “отпечатков” события в среде.

Мысленный информационный сигнал является субъективной формой
психического отражения. Но, будучи субъективным по форме, образ
объективен по основанию и источнику. Гносеологический анализ образа
выявляет отношение образа и предмета, отражаемого и отражающего
объектов.

Поскольку среда, в которой преступление вызыва- ет изменения, не есть
нечто монолитное, не один объект, а комплекс объектов, процессов,
явлений, по- стольку и отражение преступления содержится не на одном
отражающем объекте, а на их комплексе. Каж-

56_______ Криминалистика: проблемы сегодняшнего_дня дое изменение среды
содержит лишь порцию информа- ции о событии. Объем этой информации
зависит от того, насколько значительны те изменения среды, в которых она
содержится. Совокупность всей информа- ции в принципе адекватно отражает
преступление, но именно “в принципе”, поскольку в действительности
полного отражения может и не быть либо ставшая известной информация
может оказаться неполной. Про- цесс возникновения изменений среды, как
всякий про- цесс отражения, носит ситуационный характер, т.е. зависит от
условий, в которых он протекает. Ситуаци- онность и обусловливает то,
что управляющие этим процессом объективные закономерности проявляются
(что вообще присуще проявлению объективных зако- номерностей) как
тенденция. Степень осуществления этой тенденции зависит от конкретной
обстановки. Именно поэтому можно себе представить, что в от- дельных
случаях отражение будет неполным или иска- женным и т.п.

Отражение как результат взаимодействия объек- тов, участвующих в акте
отражения, есть конечная фаза этого процесса. Но диалектически уже в тот
мо- мент, когда процесс отражения завершен и возник “от- печаток”
отражаемого объекта, начинается противопо- ложный процесс — уничтожение,
“снятие”, “отрица- ние” отражения. Это процесс исчезновения изменений в
среде под влиянием объективных и субъективных факторов, процесс такой же
естественный, как и их возникновение.

Изменения могут исчезать по-разному.

1. Отражаемый объект действует на отражающий объект в течение какого-то
промежутка времени. С на- чала воздействия и до его окончания идет
процесс из- менения отражающего объекта. Конечная фаза про- цесса
характеризуется прекращением такого воздей- ствия. После этого
отражающий объект в силу имма- нентно присущих ему свойств иногда может
полностью или частично вернуться в прежнее состояние; измене- ния,
возникшие в нем, полностью или частично исчез- нут, произойдет “снятие”
отражения. Так, отражение в памяти человека воспринятого объекта
постепенно

Глава П. Три “кита” современной криминалистики______57

стирается, идет процесс забывания воспринятого, кото- рый приводит к
тому, что образ исчезает, отражение “снимается”. Следовательно,
изменения могут исчезнуть под воздействием тех свойств, которые
имманентно присущи их материальной основе.

2. Изменения могут исчезнуть или быть уничтоже- ны внешними по отношению
к ним воздействиями. Та- ковыми, например, служат новые изменения,
накла- дывающиеся на прежние в результате другого акта отражения,
совпавшего в пространстве с первым. Так, след шины автомобиля,
проехавшего по месту проис- шествия, уничтожает след ноги преступника.

3. Изменения могут быть умышленно уничтожены лицами, противодействующими
установлению истины. Наличие субъектов, заинтересованных в уничтожении
или изменении отпечатков события, — характерная особенность условий, в
которых протекает процесс от- ражения преступления. Их воздействие на
изменения среды может выражаться в различных действиях — от
механического уничтожения до создания фальсифици- рованных отражений.

В информационном аспекте этот процесс выступа- ет как процесс
рассеивания информации либо такой ее перекодировки, которая при данном
уровне разви- тия средств познания информации еще не доступна для
смысловой интерпретации. Уничтожение измене- ний, рассеивание информации
не означают обязатель- ного возвращения среды в первоначальное
состояние; под влиянием этих процессов она может качественно
преобразиться. Отправляясь от ее нового качественно- го состояния путем
соответствующих ретросказатель- ных процедур, можно представить ее
начальное со- стояние и те отражательные и контротражательные процессы,
которые привели к качественному измене- нию среды.

Закономерность возникновения и исчезновения из- менений среды
свидетельствует о повторяемости этих процессов: в сходных условиях, т.е.
в сходных ситуаци- ях они протекают именно так, а не иначе. Такая ситу-
ационная повторяемость дает основания для типизации процессов отражения.
Становится принципиально воз-

________Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня можным определить круг
ситуационно типичных отра- жаемых и отражающих объектов, средств
отражения и, что особенно важно, результатов отражения. От этого — один
шаг к уголовно-процессуальной интерпре- тации процесса отражения.

3. Уголовно-процессуальный смысл

понятия отражения

В результате отражения возникает информация о событии и его участниках.
При определенных услови- ях эта информация может приобрести
доказательствен- ное значение, стать содержанием доказательств и фи-
гурировать в дальнейшем как доказательственная ин- формация. Поскольку
ее источником являются измене- ния среды, возникшие в результате
преступной дея- тельности, можно рассматривать такие изменения как
источники доказательств. Это — “мостик” от кримина- листического к
уголовно-процессуальному аспекту ка- тегории отражения.

Информация о преступлении и его участниках, содержащаяся в изменениях
среды, пройдя горнило процессуальных процедур в ходе ее собирания,
иссле- дования и оценки, приобретает статус судебных дока- зательств,
поэтому вполне правомерно говорить о со- бирании, исследовании, оценке и
впоследствии исполь- зовании именно доказательств. Суть же всего этого
процесса и есть доказывание, в основе которого лежит все та же категория
отражения. Разумеется, познание отражения и по нему преступления как
отражаемого объекта не исчерпывает собой целей и содержания до-
казывания. Помимо механизма преступления — его функциональной стороны —
в процессе доказывания должны быть установлены и некоторые другие обсто-
ятельства, связанные с преступлением, но не входя- щие в суть его
отражения, хотя изменения в среде могут позволить косвенно судить и о
них.

Процесс доказывания подчинен определенным объективным закономерностям,
проявляющимся опять- таки как тенденция, “прокладывающая” себе путь че-
рез случайности. Эти случайности могут затруднить,

Глава П. Три “кита” современной криминалистики_____ 59

осложнить, а то и вообще сделать невозможным уста- новление истины по
делу. Роль случайностей в доказы- вании значительна и может заключаться
в следующем.

Поскольку процесс возникновения информации о преступлении и его
участниках носит индивидуальный характер, по каким-то причинам он может
протекать с отступлениями от типичного: возникшее отражение окажется
неполным, полученная информация — недо- статочной для расследования.

Не всегда изменения в среде могут быть выявлены, а содержащаяся в них
информация использована, если субъект доказывания не обладает
надлежащими сред- ствами и методами собирания такой информации. “Вещь в
себе” не становится “вещью для нас”. Но отсутствие надлежащих средств
собирания доказательств — не единственная причина подобного результата.

К тому же результату могут привести и действия субъекта доказывания, не
обладающего должным про- фессиональным опытом и знаниями средств и
методов работы с доказательствами. Он просто “не увидит” из- менений
среды, или оценит их как не имеющие значе- ния (отношения) для дела,
или, наконец, халатно от- носясь к своим обязанностям, не сочтет нужным
“во- зиться” с ними.

Есть и еще одно очень существенное обстоятель- ство, препятствующее
использованию отражения пре- ступного события. Это — противодействие
установле- нию истины со стороны лиц, по тем или иным причи- нам не
заинтересованных в результативном расследо- вании. В общей форме речь
идет о воспрепятствовании получению следователем подлинной информации о
со- бытии. Это достигается разными путями:

• изменения среды могут быть скрыты или унич- тожены;

• изменения среды могут быть преобразованы та- ким образом, чтобы
создать ложное представление о событии или его элементах;

• процесс отражения маскируется иным процессом,- создаются ложный
процесс и ложное отражение этого процесса, ложные (по отношению к
действительным) изменения среды.

60

Криминалистика • проблемы сегодняшнего дня

Нетипичность процесса отражения как следствие воздействия на него
различных случайностей (объек- тивный фактор), а также умышленное
вмешательство в этот процесс (субъективный фактор) могут привести к
невозможности раскрыть и расследовать преступле- ние. И такая опасность
реально существует вопреки декларативным утверждениям, что нет и не
может быть преступлений, которые нельзя было бы раскрыть.

Сказанное свидетельствует, что категория отра- жения лежит в самой
основе доказывания и в этом процессуальный смысл данного понятия.

Разумеется, не все составляющие процесса отра- жения одинаково значимы
для практики борьбы с пре- ступностью. Ведущую роль играют такие
результаты этого процесса, как след и образ.

4. След

Понятие следа — одно из центральных в кримина- листике. В русском языке
этот термин и производные от него имеют множество значений. Так, след —
это отпечаток чего-либо на какой-то поверхности, остаток или признак
чего-либо. Производные от него глаголы: следить, т.е. наблюдать;
следить, т.е. оставлять следы; следовать, т.е. идти следом,
отправляться, руководство- ваться чем-либо и др.; существительные:
следствие, исследование, расследование; причастия: следящий, следующий,
следуемый; союз — следовательно; наре- чие — следом и т.п., вплоть до
наименования должно- стного лица — следователь. Из всего этого
многообра- зия слов для криминалистики особо значимы два: след как
отпечаток какого-либо объекта на другом объекте и след как признак
некоего события. Выражая эти зна- чения в принятой нами терминологии,
можно сказать, что след — это конечная фаза отражения одного объекта на
другом, отражение воздействующего объек- та. След как признак события —
это отражение пре- ступления. Поэтому если в первом случае речь идет о
классификации отражаемых, т.е. следообразующих объектов, то во втором —
о классификации преступ- лений по их признакам, отразившимся во внешней

61

Глава II Три “кита” современной криминалистики

среде. Эти следы именуют общим термином “следы пре- ступления”.

Следы-отражения в практике именуют материаль- но фиксированными
отображениями. Чаще всего под ними понимают отображение внешнего рельефа
воз- действующего, отражаемого объекта. Именно так эти следы фигурируют
в трасологии, в судебной баллисти- ке, в технико-криминалистическом
исследовании доку- ментов и некоторых других разделах криминалистики.
Однако в последнее время такая трактовка следов-от- ражений утратила
свой универсальный характер. Ею не охватываются, например, следы запаха,
следы измене- ния внутренней структуры или свойств отражающего объекта,
следы устной речи, отобразившейся в фоно- записи. Все эти следы
материальны по своей природе, как и те следы, по которым устанавливается
исполни- тель или автор документа и т.п. Но отражают они не
пространственную форму объекта, а иные его свойства или форму движения.
Однако при любых средствах отражения следы остаются элементом его
процесса — промежуточной или конечной его фазы.

В криминалистической науке и практическом оби- ходе обычно упоминание о
тех или иных следах сопро- вождается указанием на отражаемый объект:
следы орудий взлома, следы покрышек автомобиля, след бой- ка оружия и
др.; иногда упоминается не сам отражае- мый объект, а его признаки,
отобразившиеся в следах: признаки исполнителя или автора документа,
призна- ки голоса и речи.

Криминалистическое понятие следа исходит из его имманентных свойств.

1. Генетически все следы, являющиеся отражением конкретного события
преступления, имеют единый ис- точник и поэтому выступают как система,
как отража- ющее множество.

2. Генетическое единство предполагает и обусловли- вает их
информационное единство, а это означает, что каждый след содержит свою
порцию информации о со- бытии, а система следов — всю наличную
информацию об отражаемом объекте — преступлении (В.Г. Коломац- кий,
1995).

62_______Криминалистика: проблемы сегрдняшнего_дня

3. След — результат отражения; вне отражения нет следа. Он может быть
закономерным результатом отраже- ния, если этот процесс носит типичный
характер, может быть и случайным результатом, если процесс протекает под
воздействием случайных для него факторов.

Как всякое материальное явление след характери- зуется признаками.
Различают признаки отражаемого объекта и собственные признаки следа,
выражающие природу следоносителя, его собственные свойства, а также те
их изменения, которые вызваны процессом отражения, но не позволяют
идентифицировать отра- жаемый объект.

Применительно к материально фиксированным следам-отражениям в
криминалистике обычно пользу- ются не термином “процесс отражения”, а
термином “механизм (или процесс) следообразования”. Под меха- низмом
следообразования понимается специфическая конкретная форма протекания
процесса, конечная фаза которого представляет собой образование
следа-отра- жения. Элементами этого механизма являются объекты
следообразования — следообразующий и следовоспри- нимающий и вещество
следа, а также следовой кон- такт как результат взаимодействия между
ними в связи с приложением энергии к объектам следообразования.

В общей форме механизм следообразования выгля- дит так. Воздействие на
объекты следообразования (от- ражаемый и отражающий объекты) приводит к
их вза- имодействию, в результате чего возникает следовой контакт. Он
вызывает формирование следа, обусловлен- ное системой сил, определяющих
направления взаим- ных перемещений объектов следообразования. Следовой
контакт является своеобразной кульминацией процесса следообразования.
Это — момент взаимодействия объектов следообразования. Его результат —
след. Сле- довой контакт бывает непосредственным, когда поверх- ности
объектов следообразования соприкасаются друг с другом. Но физического
соприкосновения может и не быть, например при лучевом воздействии на
восприни- мающий объект и т.п. В криминалистике изучаются
преимущественно следообразующие воздействия физи- ческого
(механического, реже теплового) характера.

63

Глава II. Три “кита” современной криминалистики

Изучение механизмов следообразования и их ре- зультатов имеет цель
получить доказательственную информацию о следообразующем объекте, его
действи- ях (когда речь идет о человеке или животном) или дей- ствиях с
ним, приведших к образованию следа. Природа информации, носителями
которой выступают объекты следообразования, различна. Следообразующий
(отра- жаемый) объект является носителем непосредственной, первичной
информации, выражающейся в совокупности присущих ему индивидуальных и
устойчивых свойств и признаков. Следовоспринимающий (отражающий) объект
— носитель отраженной, производной от перво- го объекта, “вторичной”
информации, возникшей вследствие их контакта, т.е. взаимодействия. В
резуль- тате устанавливается причинно-следственная связь между ними на
основе их связи с происшедшим собы- тием. Но следовоспринимающий объект
несет информа- цию не только об отражаемом объекте. Он является также
носителем информации о механизме следообра- зования, т.е. о действиях с
отражаемым объектом или самого отражаемого объекта. В данном случае
отража- емый объект является средством передачи информации о способе, а
через него — и о субъекте действия.

Резюмируя сказанное, можно разделить информа- цию, носителем которой
является след, на личностную (информация о человеке как объекте или
субъекте про- цесса следообразования), вещную (информация об отра-
жаемом и отражающем предметах) и операционную (ин- формация об операции,
приведшей к образованию следа, т.е. о механизме следообразования).
Последняя может со- держать элементы личностной информации индивидуаль-
но определенного или группового характера.

Иногда след, его понятие называют своеобразным криминалистическим
модулем, тем неделимым элемен- том, тем “кирпичиком”, который лежит в
фундаменте здания криминалистики. Если оценить все многогранное
значение, которое имеет след как отражение, как зак- лючительная (раза
системообразующего для кримина- листики процесса отражения, то следует
согласиться с такой оценкой следа. Это — один из трех “китов” кри-
миналистики, а вторым является образ.

_______Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня 5. Образ

Образ — это тоже след, но след в сознании чело- века, мысленный
“отпечаток” события в памяти людей. Как и материальный след, образ —
результат взаимо- действия отражаемого и отражающего; первое — это
событие преступления, действия и поведение связан- ных с ним людей, его
обстановка и обстоятельства. Второе — сознание человека, его память,
эмоции, органы чувств. В философии под образом понимается высокоразвитая
форма адекватного отображения це- лостного предмета или явления,
выступающая в виде идеальной модели сущностных отношений оригинала. В
этой идеальной модели воспроизведены — в обобщен- ном виде — характерные
черты того или иного множе- ства предметов.

Среда, в которой совершаются преступления, — это не только материальная
обстановка, вещи, погод- ные условия, высота над уровнем моря и т.п. Это
и люди, обитающие или оказавшиеся в этом месте, в этой обстановке,
среде. Как и материальные объекты, они претерпевают под воздействием
преступления из- менения, которые правомерно именуются следами пре-
ступления — идеальными отпечатками события.

В отличие от материальных идеальные следы недо- ступны для
непосредственного восприятия. Они познают- ся с помощью материализации,
которая осуществляет- ся в показаниях о запечатленном, в рисунках,
черте- жах, в узнавании аналогичных объектов, в описаниях и т.п. Перенос
информации из мысленного образа в его материализованную форму неизбежно
влечет утрату части информации в силу субъективных и объективных
факторов, действующих как на формирование мыслен- ного образа, так и при
его материализации.

Сопоставление материальных и идеальных следов события свидетельствует о
наличии у тех и других и до- стоинств, и недостатков. По сравнению с
материальными:

• идеальные следы более содержательны, посколь- ку содержат информацию о
таких сторонах объекта, которые не отображаются в материальных следах;

• перенос содержащейся в мысленном образе ин-

Глава II. Три “кита” современной криминалистики 65 формации на
материальный носитель осуществляется более простым путем и, как правило,
не требует спе- циальных познаний;

• формы использования информации, содержащей- ся в мысленном образе,
более разнообразны; они могут носить как процессуальный, так и
непроцессуальный характер, применяться и при доказывании, и в розыск-
ной деятельности следователя, для решения иденти- фикационных и
диагностических задач, для простого узнавания и углубленного
распознавания, для установ- ления как причинно-следственных, так и
простран- ственных и временных связей и отношений.

В то же время материальные следы сравнительно с идеальными:

• обладают большей устойчивостью; содержащая- ся в них информация более
устойчива при воздействии на нее процессов рассеивания информации;

• менее подвержены воздействию субъективных факторов, обладают, как
правило, большей объектив- ностью;

• доступны для непосредственного рассмотрения, воспроизводимы в
эксперименте;

• напрямую связаны с событием причинно-след- ственными отношениями;

• труднее фальсифицируются.

В истории судопроизводства приоритет, как извест- но, отдавался то
идеальным, то материальным следам. До середины XIX в. пальма первенства
принадлежала идеальным следам и такой форме их материализации, как
показания. Влияние научно-технического прогресса на судопроизводство,
вызвавшее к жизни криминалис- тику и научные методы исследования
материальных следов преступления, на некоторое время качнуло чашу весов
в сторону вещественных доказательств, этих “не- мых свидетелей”. Но
постепенно в славящем их хоре раздались трезвые голоса, призывавшие к
соблюдению разумного паритета между материальными и идеальны- ми
следами.

Материальный след и образ уравняли в правах, что и было закреплено
законом. Второй “кит” крими- налистики занял прочное место в ее
фундаменте.

66__________Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

6. Отражение как научная абстракция

В основе любой науки лежат законы, образующие ее предмет познания.
Законы же науки суть идеализи- рованное отображение закономерностей
объективной действительности. Это отражение представляется науч- ной
абстракцией, уровень которой достигает своего максимума в метатеории —
общей теории той или иной частной науки. В свое время, характеризуя
общую те- орию криминалистики, я писал, что она представляет собой
научное отражение всего предмета криминали- стики. Из этого с
очевидностью следовало, что речь идет не о непосредственном, чувственно
воспринима- емом, а об отражении, выступающем в форме абстрак- ции, при
которой каждый элемент отражаемого объек- та обобщен и идеализирован,
подвергся превращенно- му, но тем не менее отражению.

Всякую абстракцию, по моему мнению, можно представить как подобное
превращенное отражение. В процессе такого превращения отражение
подвергает- ся ряду процедур, идеализируется, как бы отделяется от своей
первоосновы, приобретает черты своеобразно- го образа. Происходит то,
что Ленин называл превра- щением диалектики вещей в диалектику идей. Но
в то же время в основе диалектики идей всегда остаются вещи, т.е.
реально существующее отражение, какой бы смысл ни вкладывался в понятие
отражаемого объек- та. Абстрагирование как отражаемого, так и отражаю-
щего объектов наглядно проявляется на примере част- ных
криминалистических теорий, которые представля- ют различный уровень
абстракции.

Я уже обращался к криминалистическому учению и механизмам
следообразования и, как мне кажется, достаточно ясно продемонстрировал,
что в основе этой теории лежит процесс отражения. Само же это учение,
как всякая теория, суть представление об обезличен- ном, т.е.
абстрактном процессе следообразования, “очи- щенном” от особенного.

Не требуется обладать развитым воображением, чтобы представить, что
лежит в основе теории крими- налистической идентификации и теории
криминалисти- ческой диагностики: бесспорно, процесс отражения. Не

67

Глава II Три “кита” современной криминалистики

имеет значения, что объекты этого процесса носят иные названия: не
отражаемый, а идентифицируемый и т.п.

Еще более наглядна основополагающая роль отра- жения для
криминалистического учения о фиксации доказательственной информации. Все
содержание этого учения подчинено задаче оптимизировать средства и
процедуры фиксации хода и результатов процесса от- ражения.

Ряд других частных теорий базируется на операци- ях с мысленными
образами — идеальными следами со- бытия; некоторые, как, например,
криминалистическая теория причинности, используют в качестве исходных
различного уровня абстрактные представления о со- держании, свойствах и
признаках отражения.

Сказанное позволяет категорически утверждать, что категория отражения
составляет основу как “прак- тической криминалистики”, так и
криминалистической теории. Это и есть тот третий “кит”, на котором зиж-
дется все здание криминалистической науки — от оп- ределения ее предмета
до практических приложений.

Глава III. Традиции и новации в системе и языке криминалистики

Наука — живой, динамически развивающийся организм. Как всякое социальное
явление, продукт сво- ей эпохи, наука испытывает и революционные потря-
сения, и переживает длительный процесс эволюционно- го развития. Но и в
период революций, и в процессе эволюции знания в науке сохраняется нечто
неизмен- ное, своеобразный костяк, позволяющий ей сохранить свою
индивидуальность, неповторимость, отличие от других областей знаний. В
одних случаях это система, объекты и предмет науки, в других — ее
основные категории и понятия, в третьих — функции. Это устой- чивое,
неизменяемое, существенное в содержании на- уки приобретает значение
традиционного для данной области знания, становится объектом передачи от
пред- шественников к последователям традиций в буквальном смысле слова,
ведь traditio по-латыни и означает пере- дачу, то, что передается в
повествовании, рассказе.

Существуют, естественно, свои традиции и в кри- миналистике, и относятся
они, в первую очередь, к системе науки и ее языку, к ее объектам и
пользова- телям ее достижений.

1. Новации в системе криминалистики

Система — это костяк, скелет науки, определяю- щий положение ее “тела”,
доступные этому “телу” функции, способность их выполнять. Скелет под
влия- нием эволюционного развития изменяется весьма мед- ленно; у
человека этот процесс занимал несколько со- тен тысяч, а может быть, и
миллионов лет. Для разви- тия скелета науки такой период, как правило,
неизме-

Глава III Криминалистика’ традиции и новации

римо более краток, в масштабах вселенной занимает, наверное, меньше
секунды; но в земной жизни может занимать иногда столетия, а иногда
несколько десятков лет, по прошествии которых система науки и приобре-
тает необходимую устойчивость, отвечая принципу це- лесообразности,
становясь традиционной в сознании ее адептов и пользователей.

Как известно, система криминалистики складыва- лась постепенно. Сначала
она состояла из двух частей — уголовной техники и уголовной тактики.
Затем В.И. Гро- мов предложил ее дополнить третьей частью — мето- дикой
расследования. Он обосновывал это тем, что “уголовно-судебная практика и
опыт прошлого дают возможность сделать обобщающие практические выво- ды
о доступных для каждого человека, имеющего не- которую подготовку,
методах работы, использование которых может облегчить работу по
расследованию преступлений каждому среднему работнику, без отно- шения к
его личным индивидуальным качествам и спо- собностям… Такие выводы,
содержащие практические указания или проверенные на опыте правила,
относя- щиеся к наиболее рациональному использованию всех допустимых
законом методов работы в процессе рассле- дования преступлений,
изложенные в определенной системе, естественно, могут в значительной
степени облегчить работу по расследованию преступлений. Едва ли нужно
доказывать то значение, которое может иметь для работников милиции и
уголовного розыска знание тех элементарных сведений, которые я подво- жу
под общее наименование “методики расследова- ния”… Успех расследования
уголовных дел почти всегда зависит от умения методически правильно
построить и провести работу, конечной целью которой является раскрытие
преступлений”1.

Так в криминалистике появился термин “методи- ка расследования
преступлений”, наряду с которым впоследствии стал употребляться термин
“частная ме- тодика”. Вводя этот термин, Громов не помышлял об

1 Громов В. И. Методика расследования преступлений М, 1929 С. 6.

70

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

изменении системы криминалистики. Но поскольку нам никогда не известно,
“как наше слово отзовется”, в этом случае последствия его предложения
оказались более значительными, чем мог предполагать автор: в учебнике по
криминалистике 1935 г. методика рассле- дования стала называться
самостоятельным разделом криминалистики, система которой, таким образом,
ста- ла трехчленной. Эта система получила закрепление в учебнике 1936
г., специально посвященном методике расследования преступлений, а затем
и в аналогичном учебнике 1939 г.

В 1938 г. система криминалистики подверглась чуть ли не революционному
перевороту. Б.М. Шавер предло- жил перестроить ее по типу систем
отраслевых юри- дических наук, разделив на общую и особенную части.
Трехчленную систему он осудил как “буржуазную”.

В общую часть Шавер включил криминалистичес- кую технику и ту часть
криминалистической тактики, которая, по его мнению, не относилась к
науке уголов- ного процесса, а в особенную — “применение основных
принципов криминалистики к расследованию отдельных видов преступлений и
методику их расследования”1; Двучленной системы придерживались и авторы
учебника 1950 г., хотя и не обозначали их специально в структуре книги.

В 1955 г. вопрос о системе науки был предметом дискуссии, проведенной в
Совете ВНИИ криминалис- тики Прокуратуры СССР. Докладчики А.И. Винберг и
А.Н. Васильев и большинство участников дискуссии подвергли критике
двучленную систему науки. Винберг предложил различать в криминалистике
четыре раздела: введение в науку, технику, тактику и методику,А.Н.
Васильев — три последних2.

В последующих работах введение в науку обычно трактовалось как ее
науковедческая часть и включало

1 Шавер Б. М. Предмет и метод советской криминалистики // Соц.
законность. 1938. № 6. С 82.

2 В Совете Института криминалистики Прокуратуры СССР. Воп- росы системы
советской криминалистики и места в ней след- ственной тактики //
Советская криминалистика на службе след- ствия. М., 1956 Вып. 7

Глава III. Криминалистика: традиции и новации________ понятия предмета,
системы, методов науки, ее функций, иногда очерк истории криминалистики
и характеристику ее места в системе научного знания. Эта часть всегда
наличествовала в учебных курсах криминалистики.

После формулирования мною в 1970 г. концепции общей теории
криминалистики система пополнилась за счет нее четвертым разделом. В
разных изданиях он именовался по-разному: общей теорией криминалисти-
ки, методологией криминалистики, теоретическими и методологическими
основами криминалистики и т.п. Содержание общей теории варьировалось, но
это не влияло на ее общее признание четвертой — а по оче- редности
первой — частью системы криминалистики. Именно в таком четырехчленном
виде система крими- налистики и стала традиционной.

Нельзя сказать, что в процессе дальнейшего раз- вития криминалистики не
предпринималось попыток изменить традиционную систему. Так, например, в
1961 г. Н.В. Терзиев предложил разделить криминалис- тику на пять
частей: общие положения науки; собира- ние и исследование различных
видов вещественных до- казательств, а также некоторых иных объектов;
про- изводство различных видов следственных и оператив- но-розыскных
действий по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений;
следственные версии и планирование расследования; раскрытие, расследо-
вание и предупреждение различных видов преступле- ний1. Через несколько
лет с предложением о реформе системы науки выступил С.С. Степичев,
который тради- ционным технике, тактике и методике предпослал еще два
раздела: введение в науку (предмет, система, за- дачи, метод
криминалистики, ее.место в системе дру- гих юридических наук и связь со
смежными науками, история и современное состояние криминалистики в СССР
и других социалистических странах, история и современное состояние
криминалистики в капиталисти- ческих странах) и
организационно-методические осно- вы расследования (основы построения
следственных

1 См.. Терзиев Н. В. К вопросу о системе науки советской кри-
миналистики ,// Правоведение. 1961. № 1. С. 155.

72

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

версий и планирования расследования; криминалисти- ческой идентификации;
изучения личности обвиняемого в процессе расследования;
криминалистической профи- лактики; привлечения общественности к
расследованию и предупреждению преступлений; организации работы
следователя)1.

Эти предложения не вызвали отклика ни в литера- туре, ни в устных
дискуссиях. Та же судьба постигла предложения В.П. Колмакова о включении
в науку еще одной части, посвященной криминалистической профи- лактике,
и ряда авторов, считавших необходимым вы- делить в системе науки часть,
посвященную кримина- листической экспертизе.

Костяк устоял, и в последующие десять лет серь- езных посягательств на
него не было. Только в 1978 г. А.А. Эйсман предложил разделить первую
часть на две: введение в науку (все науковедческие вопросы и исто- рия
криминалистики) и общая теория криминалистики2. Но и это предложение ни
у кого не вызвало интере- са. Были и некоторые другие посягательства на
систему науки, но ни одно из них не получило сколько-нибудь реального
воплощения в учебниках или учебных кур- сах. И только еще через 15 лет
была предпринята дей- ствительно реальная попытка изменения системы кри-
миналистики.

В 1993 г. вышел в свет учебник под редакцией А.Г. Филиппова и А.А.
Кузнецова, в котором по иници- ативе Филиппова фигурировала еще одна
часть: “Кри- миналистические вопросы организации раскрытия и
расследования преступлений”-‘. Такой же раздел был включен (по
инициативе Филиппова) в учебник под ре- дакцией Б.П. Смагоринского4. В
1998 г. эта новелла уже под названием “Организация раскрытия и
расследования преступлений. Криминалистические версии”, опять- таки по
инициативе А.Г. Филиппова, пополнила собой

1 См.. Степичев С. С. О системе советской криминалистики //
Правоведение. 1968 № 4. С. 65.

2 Советская криминалистика. Теоретические проблемы. М., 1978. С 27.

3 Криминалистика. Омск, 1993.

4 Криминалистика / Под ред. Б. П. Смагоринского. Волгоград, 1994.

Глава III. Криминалистика: традиции и новации 73

традиционную систему науки1. Настойчивые попытки таким волевым порядком
изменить систему науки со- здавали впечатление, что раздел уже
существует, как бы по общему признанию, хотя никакого мало-мальски
серьезного обсуждения этой “реформы” системы науки не проводилось, пару
раз дискутировали лишь мы вдвоем.

В ряде устных выступлений мне, по-моему, уда- лось убедить научную
общественность в ненужности такого раздела ни для теории криминалистики,
ни для практики использования ее положений. В ответ на эти выступления
А.Г. Филиппов опубликовал статью в пользу своей идеи2, но никакой
публичной поддержки она не получила.

Искусственность введения в систему науки такого раздела становится
очевидной уже при беглом ознаком- лении с его содержанием. В последнем
варианте в него были включены проверочные действия при решении вопроса о
возбуждении уголовного дела, криминалис- тические версии и планирование
расследования, вза- имодействие следователя с различными службами орга-
нов внутренних дел, розыскная работа следователя и основы применения ЭВМ
в раскрытии и расследовании преступлений. Ничего принципиально нового ни
для науки, ни для учебного курса этот раздел, таким обра- зом, не
содержит — это составляющие традиционных разделов криминалистики,
некоторые из них, например розыскная работа следователя, имеют к чисто
организа- ционным проблемам такое же отношение, как, скажем, теория
идентификации; другие же, как использование ЭВМ, с равным успехом могут
быть включены в крими- налистическую технику или методику.

Но дело даже не в случайном, ничем не обосно- ванном наборе составляющих
этого раздела. Вопрос гораздо серьезнее.

Один из принципов, на которых основывается кри- миналистика, который,
собственно, и реализован самой

1 Криминалистика / Под ред. А. Г. Филиппова, А. Ф. Волынско- го. М.,
1998

1 См.: Филиппов А. Г. О системе отечественной криминалистики //
Государство и право. 1999. № 8.

74

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

этой наукой, заключается в организации деятельности: деятельности по
собиранию, исследованию и использо- ванию доказательств, деятельности по
планированию и осуществлению раскрытия, расследования преступле- ний и
т.п. Организация — неотъемлемая сторона приме- нения и использования
криминалистических рекоменда- ций, ее невозможно отделить от других
сторон этой деятельности. Даже в тех элементах криминалистичес- кой
науки, где вопросы организации выступают на пер- вый план, они
неотъемлемы от того, что организуется. В криминалистической тактике это
вопросы планиро- вания расследования и организация взаимодействия
следователя с иными службами МВД и другими органа- ми и организациями.
Да, планирование — это метод организации, но организации чего? Всякой
организа- ции? Нет, в данном случае организации лишь одной, узкой сферы
общественной практики — раскрытия и расследования преступлений. Да,
взаимодействие, не- сомненно, имеет организационный аспект, но опять-
таки он для него не главный, главное — это содержа- ние взаимодействия,
то, в чем и ради чего оно осуще- ствляется.

В организационном аспекте можно рассматривать любой элемент
криминалистики. Когда мы говорим о подготовке и проведении любого
следственного дей- ствия, то, в сущности, обращаемся к его организации;
любая частная криминалистическая методика — это руководство по
организации и осуществлению раскры- тия и расследования данного вида
преступлений. В том или ином смысле вся криминалистика — это организа-
ция, и именно поэтому всякая попытка выделить, обо- собить проблемы
организации попросту никчемна.

Так, на мой взгляд, обстоит дело с этой попыткой ревизии системы
криминалистики.

Несомненно, большего внимания заслуживает дру- гая “системозначимая”
идея — идея криминалистичес- кой стратегии. “Стратегия”,
“стратегический” — эти термины встречаются в работах таких известных
уче- ных-криминалистов, как В.А. Образцов, А.В. Дулов, Г.А. Зорин.
Употребляются они авторами по-разному и в разных значениях. Но прежде
чем оценить их взгля-

Глава III. Криминалистика: традиции и новации________75^

ды на сущность криминалистической стратегии, це- лесообразно, опять-таки
по традиции, обратиться к ро- довому понятию стратегии, обязанному своим
современ- ным значением военному делу, военному искусству. Вот как
определяет военную стратегию Военный энциклопе- дический словарь:

“Стратегия военная (от греч. stratos — войско и ago — веду) — составная
часть военного искусства, его высшая область, охватывающая теорию и
практику подготовки страны и вооруженных сил к войне, плани- рование и
ведение стратегических операций и войны в целом. Теория военной
стратегии изучает закономерно- сти и характер войны, способы ее ведения,
разрабаты- вает теоретические основы планирования, подготовки и ведения
стратегических операций и войны в целом. Как область практической
деятельности военная стратегия занимается определением стратегических
задач воору- женных сил и необходимых для их выполнения сил и средств;
разработкой и осуществлением мероприятий по подготовке вооруженных сил и
театра военных дей- ствий к войне; планированием стратегических опера-
ций; организацией развертывания вооруженных сил и руководства ими в ходе
войны, а также изучением воз- можностей вероятного противника по ведению
войны и стратегических операций”1. Так же определяют военную стратегию
Военно-морской словарь2 и Большой энцик- лопедический словарь1’.

На первый взгляд, понятие военной стратегии на- столько далеко от
криминалистики и по масштабнос- ти, и по существу, что рассуждать о
возможности его использования в криминалистической теории и практи- ке
раскрытия и расследования преступлений бессмыс- ленно. Но некоторые
терминологические аналогии, известные нашей науке, заставляют
задуматься: может быть, термин “стратегия” подобно терминам “техника” и
“тактика” с известной степенью условности найдет свое место в
криминалистике?

1 Военный энциклопедический словарь. М., 1983. С. 711.

2 См.: Военно-морской словарь. М., 1990. С. 410.

3 См.: Большой энциклопедический словарь. Т. 2. М., 1991. С 419.

76

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

Термины “стратегия”, “стратегический (-ая)” не- редко используются в
литературе для подчеркивания значимости задачи, масштабов обозначенных
целей, направлений и характера планируемых исследований. Так, В.А.
Образцов упоминает задачи стратегического характера в отличие от
тактических задач1. В.Е. Корно- ухов и В.Е. Богданов говорят о стратегии
расследова- ния, определяемой “закономерностями отражения пре- ступной
деятельности, а точнее — объемом информа- ции, содержащейся в первичных
материалах о пре- ступлениях, и обстоятельствами, подлежащими дока-
зыванию, которые порождают исходные (проблемные) ситуации, а последние —
направления расследования”2. В этой же работе они пишут, что если
понимать под методом расследования общий подход к нему, то такое
“содержание метода расследования уже совпадает с другим понятием —
“стратегия”. Под стратегией пони- мают искусство в достижении цели.
Очевидно, что при характеристике специфики процессов познания в про-
цессе расследования можно использовать понятие “стратегия”. В этой связи
выделяют две стратегии рас- следования преступлений —
дедуктивно-алгоритмичес- кий и индуктивно-эвристический процессы
познания”3.

Г.А. Зорин, Р.Г. Зорин, B.C. Соркин используют в своих работах термин
“стратегия защиты”. B.C. Соркин определяет стратегию как “преобразование
исходной информации с поэтапным переформированием целей и задач по
каждому из этапов (выполнения защиты. — Р.Б.)”4. Никто из названных
авторов в работах 1990-х гг. не рассматривал стратегию как структурную
часть криминалистической науки. Но в 1994 г. Г.А. Зорин по вопросу о
стратегии в криминалистике занял более радикальную позицию. Он обозначил
термином “страте- гия” процесс формирования системы целей и распреде-
ления их на “дереве целей” согласно тому или иному

1 См Образцов В. А. Криминалистика Курс лекций М, 1996 С 66

2 Курс криминалистики Красноярск, 1996 С 82 1 Там же С 88

4 Соркин В. С. Стратегия и тактика защиты по уголовным делам Гродно,
1995 С 12

77

Глава III Криминалистика традиции и новации

этапу расследования. “Стратегия — это искусство ру- ководства процессом
расследования уголовного дела в целом”1. Сфера стратегии ограничивалась
этим процес- сом, и по логике вещей получалось, что она не выхо- дит за
границы криминалистической методики.

Следующий радикальный шаг в трактовке страте- гии сделал А.В. Дулов. В
1996 г. под его редакцией вы- шел в свет учебник “Криминалистика”; им
написана и первая глава учебника — “Задачи, функции и предмет
криминалистики”. Перечисляя разделы криминалисти- ки, после ее
теоретических основ, техники и тактики А.В. Дулов в качестве четвертого
раздела называет криминалистическую стратегию и затем заключитель- ный
раздел — методику. “Потребность выделения в криминалистике раздела
стратегии, — пишет А.В. Ду- лов, — возникла при разработке методик
расследова- ния отдельных видов преступлений. Чем глубже разра-
батывался этот раздел, тем полнее выявлялись вопро- сы, общие для
расследования всех категорий уголовных дел. В связи с этим во многих
учебниках появились общие положения методик расследования, где излага-
лись вопросы организации расследования в целом. Об- ращалось внимание и
на наличие проблем, которые не находят своего места в существующей
системе крими- налистики”2. Решить все эти проблемы, по его мнению,
возможно, сформировав в системе криминалистики еще один раздел.
“Стратегия расследования”. Этот раз- дел должен включать:

• выявление союзников следователя и основы вза- имодействия с ними;

• изучение общих моделей и методов расследова- ния уголовных дел;

• изучение общих рекомендаций по организации процесса расследования;

• изучение процессов противодействия и путей их предупреждения и
ликвидации1.

‘ Зорин Г. А. Криминалистическая эвристика Т 1 Гродно, 1994 С 107

2 Криминалистика / Под ред А. В Дулова Минск, 1996 С 27. 1 Там же. С 28

78

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

К сожалению, содержание этого учебника ограни- чилось тремя первыми
разделами системы криминали- стики, и поэтому более подробно судить о
криминали- стической стратегии не представилось возможным. Но идею этой
структурной части развил в своих работах Г.А. Зорин.

Модель структуры криминалистики, по Г.А. Зори- ну, состоит из семи
разделов:

• теория криминалистики;

• методология криминалистики, которую он рас- сматривает лишь как учение
о методах науки;

• стратегия криминалистики;

• криминалистическая тактика;

• криминалистическая методика;

• криминалистическая техника, которую он пере- местил на шестое место в
системе, поскольку то, что она традиционно стояла выше тактики и
методики, снижало значимость стратегии, тактики и методики (тем более
что “техника в отрыве от следственных действий или экспертиз не
применяется. Она носит “подсобный” характер и не определяет стиль
расследо- вания”1);

• криминалистическая экспертология2.

В другой своей работе Г.А. Зорин посвятил крими- налистической стратегии
специальный раздел — “Кри- миналистическая стратегия — основа применения
эври- стических методов”. Стремясь дать ее всестороннюю характеристику,
Зорин приводит несколько определе- ний: это и “распределение приоритетов
при проверке версий и определении границ этапов, в рамках которых
планируется тактика операций и отдельных следствен- ных действий”, и
“нормирование системы целей и рас- пределение их на “дереве целей”
согласно тому или иному этапу расследования”, и “искусство руководства
процессом расследования уголовного дела в целом”3.

Далее автор называет этапы формирования кри- миналистической стратегии:
изучение генетики ситуа-

‘ Зорин Г. А. Теоретические основы криминалистики Минск,

2000. С. 23.

2 Там же. С 22—23.

1 Зорин Г. А. Криминалистическая методология. Минск, 2000 С. 21.

Глава III. Криминалистика: традиции и новации

ции; криминалистическая диагностика ситуации; кри- миналистическая
диагностика психологических устано- вок партнеров следователя;
суммирование результатов всех видов диагностики и построение дерева
проблем; стратегия формирования “дерева целей”; анализ выра- ботанной
стратегии; подготовка стратегии к реализации. Разграничивая
криминалистическую тактику и страте- гию, он пришел к выводу, что
“тактика связана с си- стемой приемов и методов при выполнении отдельных
следственных действий, т.е. обеспечивает работу на малом участке, малыми
шагами; стратегия объединяет тактику отдельных следственных действий в
единый, сбалансированный, органически состыкованный меха- низм
производства следствия по делу в целом”1.

Для того чтобы правильно решить вопрос, можно ли считать
криминалистическую стратегию самостоя- тельным структурным элементом
науки, следует опре- делить те качества, которыми должны обладать эти
элементы. Полагаю, что они заключаются в следующем:

1. Общенаучное значение каждого элемента систе- мы. Это означает, что
каждый элемент играет обще- значимую для всех остальных роль, не просто
связан с ними, но органически вплетается в их содержание. Например,
криминалистическая техника выступает в качестве предмета ряда частных
криминалистических теорий и через них неразрывно связана с общей теори-
ей криминалистики; тактика вообще немыслима без техники; методика — это
сфера реализации техники.

2. Однородность составляющих каждого элемента системы. Они объединяются
по своей сущности, приро- де, функциональному назначению. Сомнения по
поводу определенности характеристик той или иной составля- ющей и
вызывают дискуссии по поводу того, к какому элементу системы ее надлежит
относить. Ярким приме- ром этого служат периодически возникающие споры
относительно места в системе науки учения о версии и планировании
расследования.

3. Наличие наряду с общими специфических для каждого элемента системы
методов и средств познания

1 Зорин Г. А. Криминалистическая методология. Минск, 2000. С. 22—26, 37.

80

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

тех закономерностей, которые управляют процессами, явлениями, объектами
предметной сферы данного эле- мента системы.

4. Наличие, опять-таки помимо общего языка, сво- ей терминологической
“ниши” в языке криминалисти- ки, порой своего значения общих терминов.

Если под таким углом зрения взглянуть на крими- налистическую стратегию,
то увидим, что она либо не полностью, либо вообще не соответствует этим
харак- теристикам. Она не имеет общекриминалистического значения,
эклектична по содержанию, а сфера ее практического приложения — лишь
один из этапов процесса раскрытия и расследования преступлений.
Фактически это обновленный вариант криминалисти- ческого учения о
планировании расследования с ис- пользованием некоторой современной
терминологии системно-структурного метода, теории рефлексии и некоторых
иных областей знания.

Однако при скептическом отношении к признанию стратегии элементом
системы криминалистики ее кон- цепция побуждает сделать некоторые
выводы.

Становится очевидным, что современная трактовка процесса планирования
расследования лишь как мето- да его организации узка и не раскрывает
всех возмож- ностей этого процесса. То, что называют криминалис-
тической стратегией, на деле как раз является совре- менным
представлением об организации и планировании расследования — оно и
должно составить основную часть криминалистического учения о
планировании расследования и, может быть, даже должно быть от- ражено в
новом названии этого учения. Если избавить концепцию стратегии от
некоторых языковых “украше- ний” и излишеств, то станет очевидной
несомненная важность и полезность ряда ее положений.

Другой вывод заключается в том, что преобразо- ванное таким образом
учение о планировании позво- лит, пожалуй, покончить с давним спором об
отнесении этого учения к тактике или методике. Думаю, что в новом
качестве его следует признать относящимся к криминалистической методике.
Учение о криминалис- тической версии и планировании расследования
целесо-

Глава III Криминалистика1 традиции и новации ________ 81_ образно в этом
случае разделить на два и учение о криминалистической версии оставить в
криминалисти- ческой тактике, как когда-то, еще в 1950-х гг., пред-
лагал Г.Н. Александров.

Опыт учит, что ничто разумное в науке не про- падает бесследно. Следует
только найти для него ра- зумное место.

2. Новации в языке криминалистики

В своих прежних работах, касаясь терминологии криминалистики, я высказал
мнение о том, что введе- ние в криминалистику нового термина оправдано
лишь в двух случаях: при появлении в науке нового понятия, которое не
может быть выражено старыми терминами, и при новом аспекте рассмотрения
старого понятия, когда термин необходим для обозначения выяв^нного
качества объекта1. К сожалению, это принципиальное, на мой взгляд,
правило соблюдается в современных условиях не всегда. Наглядным примером
служат на- стойчивые попытки некоторых авторов-криминалистов внедрить в
научный обиход термины “криминалистичес- кое оружиеведение” и
“криминалистическая докумен- тология (документоведение)”.

Пальма первенства в изобретении термина “кри- миналистическое
оружиеведение” бесспорно принадлежит одному из ведущих отечественных
специалистов в облас- ти криминалистического исследования оружия В.М.
Плес- качевскому. Еще десять лет назад он впервые употребил этот термин,
который, по его мнению, должен был заме- нить привычное название
соответствующей отрасли кри- миналистической техники, условно именуемой
судебной баллистикой2. С тех пор он не прекращал этих попыток. В своей
последней монографии “Оружие в криминалисти- ке. Понятие и
классификация”, называя свои работы в этой области, автор предпослал их
перечню двусмыс-

1 См. Белкин Р. С. Курс криминалистики. Т. 1. М., 1997. С. 268—269.

2 См.: Плескачевский В. М. Проблемы формирования криминали- стического
оружиеведения в свете укрепления общественного порядка.: Сб. науч
трудов. М., 1990.

82

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

ленную фразу: “Автор монографии ранее попытался доказать возможность
использования неологизма “кри- миналистическое оружиеведение” в качестве
краткой формы по отношению к термину “криминалистическое исследование
оружия и следов его применения”1. Пози- ция автора утратила ясность:
“да” или “нет” оружие- ведению? О том, чем отличается этот термин от
при- нятого, в книге ни слова, а сам термин употребляется лишь один раз:
в схеме “Объекты оружиеведения” (с. 326), причем через несколько страниц
в книге при- водится структура отрасли “Криминалистическое ис-
следование оружия и следов его применения”, соответ- ствующая в принципе
общепринятой структуре этой отрасли криминалистической техники (с. 331),
и не только структуре, но и ее содержанию и понятию: “Криминалистическое
оружиеведение — отрасль кри- миналистической техники, которая изучает
различные виды оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных
устройств, а также следы их действия, раз- рабатывает методы и средства
собирания, исследования этих объектов в целях раскрытия и расследования
пре- ступлений”2. Таким образом, замена названия отрасли ничего не
добавила к ее содержанию, что позволяет задать вопрос: с какой целью эта
замена произведена или, может быть, в угоду чему или кому? Может быть,
автор термина не использовал всех возможнос- тей, которые открываются
перед криминалистикой этой наукой — “оружиеведением”?

Но тут любознательного читателя ждал сюрприз: ни в БСЭ, ни в Большом
энциклопедическом словаре 1991 г., ни в Военном энциклопедическом
словаре 1983 г., ни в Военно-морском словаре 1990 г. нет термина “ору-
жиеведение”. Это, конечно, не означает, что такая об- ласть знания не
может существовать, что этот термин вообще бессмыслен. Можно допустить,
что оружиеведе- ние — наука об оружии, его конструировании, его ес-
тественнонаучных и технических основаниях, качествен-

Плескачевский В. М. Указ. соч. С. 321.

Криминалистика / Под ред. Б. П. Смагоринского. Волгоград,

ПО/1 Г1 Я7

83

Глава III. Криминалистика: традиции и новации

ных характеристиках и т.п. Но ведь все это может ин- тересовать
криминалистику лишь в качестве некоторых справочных данных, а интерес
представляет совсем дру- гое — следы, образующиеся при выстреле. А это
доста- точно детально рассматривается в той отрасли техники, которая
носит прежнее название.

Вторая терминологическая новинка — “криминали- стическое
документоведение (или документология)”. Автора мне установить не
удалось, но зато известны ее пропагандисты: А.Ф. Волынский и В.П.
Лавров, попытав- шиеся легализовать этот термин в проекте типовой про-
граммы кандидатского экзамена по криминалистике. Фигурирует он и в
качестве названия соответствующей главы некоторых учебников1.
Определений документове- дения или документологии пользователи этих
терминов не дают, но обозначают ими существовавшее содержа- ние такой
отрасли криминалистической техники, как исследование документов. Да еще
для обозначения су- дебного почерковедения использовали такой внушающий
уважение термин, как скриберология (в пер. с латыни и греческого —
учение о письме)2. Бесполезно искать объяснения подобной замены
терминов, разве что вспомнить чеховскую иронию: “Они хочут свою образо-
ванность показать и всегда говорят о непонятном”. По- добные
“революционные” преобразования языка крими- налистики, когда
общеизвестные и общепонятные тер- мины заменяются иностранными
аналогами, которые ни- чего не добавляют к содержанию обозначаемых
понятий, не исчерпывают фантазии реформаторов.

Можно спорить по поводу того или иного опреде- ления сущности
криминалистической науки, ее пред- мета, а можно просто оставить все
споры в стороне, заменив название науки. Именно так поступил В.А. Об-
разцов, посчитавший, что нужно исходить из понятия следа, изучаемого
криминалистами. Отсюда появилось на свет “научное следоведение”, а затем
его реализа- ция — “практическое следоведение”-5.

1 См/ Криминалистика / Под ред. Б. П. Смагоринского. Волгоград. 1994.
Гл. 5.

2 См.: Криминалистика / Под ред. В. А. Образцова. М, 1997. Гл. 13. 1
См.: Образцов В. А. Криминалистика. Курс лекций. М., 1996. С. 6—7.

84

Криминалистика’ проблемы сегодняшнего дня

Следы, как известно, необходимо отыскать, а со- держащуюся в них
информацию — расшифровать, по- знать. Происходит все это в процессе
расследования, доказывания, т.е. следственной или судебной процессу-
альной деятельности. Но “расследовать”, “доказы- вать” — эти слова
выглядят как какие-то архаизмы, и они заменяются
“поисково-познавательной деятельнос- тью” (ППД). И снова возникает
вопрос: зачем? Что дает такая замена? Повысится раскрываемость
преступле- ний? Сократятся сроки расследования? Или, может быть,
возрастет авторитет следователя в собственных глазах и в глазах
окружающих, поскольку он будет за- ниматься не тривиальной следственной,
а более муд- реной поисково-познавательной деятельностью?

Было бы несправедливо ограничиться лишь упре- ками в адрес безусловно
талантливого автора, одного из очень немногих “генераторов идей” в
современной отечественной криминалистике. Как говорится, и на старуху
бывает проруха. Все эти терминологические метаморфозы ему можно простить
только за то, что он вернул в язык криминалистики очень важный и емкий
термин “технология”. Этот термин фигурирует у авто- ра в определении
науки (“Криминалистика — наука о технологии…”) и трактуется как
механизм, процедура поиска и познания1. И хотя такое значение термина
“технология” не совсем точно, это в данном случае не принципиально.

В буквальном смысле технология (от греч. techne — мастерство, умение и
logos — понятие, учение) — со- вокупность методов обработки,
изготовления, измене- ния состояния, свойств, формы объектов с целью
эко- номичного и эффективного получения, производства чего-либо. Схожую
с технологией роль в криминалисти- ке в известном смысле играют тактика
и методика: как средства организации, осуществления какого-либо про-
цесса с наибольшим эффектом они также нацелены на преобразование объекта
воздействия. В этом смысле можно сказать, что криминалистическая
методика — своеобразная технология процесса расследования. Что

1 См.: Криминалистика / Под ред. В. А. Образцова. М., 1997. С. 11.

85

Глава III. Криминалистика’ традиции и новации

же касается параллели между технологией и тактикой, то здесь все
фактически кончается только сходством целей — достижение эффективного
результата. Это связано с необходимостью более точного представления о
сущности родового понятия тактики: противоборства, преодоления
сопротивления.

Думаю, что в условиях расследования о тактике в полном смысле следует
говорить именно тогда, ког- да она служит средством преодоления
оказываемого следователю противодействия. С этой точки зрения пра-
вомерно говорить о тактике допроса, но сомнительно — о тактике осмотра,
правомерно — о тактике обыска, но сомнительно — о тактике получения
образцов для сравнительного исследования или прослушивания теле- фонных
переговоров. Для тактики характерна возмож- ность выбора вариантов
действий, но этим же харак- теризуется и технология.

В сущности, технология — это наиболее целесооб- разный и эффективный
способ осуществления неких трудовых операций в должной
последовательности, когда исполнителю не оказывается противодействия.
Поэтому авторский коллектив учебника, вышедшего в 1999 г. под моей
редакцией, решил включить в назва- ние двух разделов — техники и тактики
— указание на технологию: “Криминалистическая техника и т е х – н о л о
г и я” и “Криминалистическая тактика и т е х – н о л о г и я”.
Соответствующие изменения были внесе- ны и в названия некоторых глав.

В.А. Образцов не ограничился простым использова- нием термина
“технология”, он попытался сформулиро- вать и принципы технологического
характера, реализу- емые в судопроизводстве. И здесь проявилась его
чрез- мерно широкая трактовка понятия технологии, когда среди этих
принципов были названы такие, которые относятся к логическому мышлению
(например, прин- цип обратного причинного следования в познании), либо к
оперативно-розыскной деятельности (принцип оперативного сопровождения
следственной деятельно- сти), либо к информационному обеспечению
следствен- ной деятельности и др. Строго говоря, среди названных им
принципов лишь один носит действительно техноло-

86

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

гический характер — принцип кооперирования труда исполнителей.

На мой взгляд, технологическими принципами де- ятельности,
осуществляемой при решении задач судо- производства, служат:

1) принцип компетентности исполнителя, владение им необходимыми
знаниями, умениями и навыками выполнения технологических операций;

2) принцип кооперирования труда;

3) принцип соответствия цели и усилий по ее до- стижению,

4) принцип наличия необходимых условий для осу- ществления деятельности,

5) принцип соответствия средств деятельности ее сущности и содержанию.

Наряду с “практическим следоведением” в литера- туре последнего времени
можно встретить и другие образные выражения, которые, по мысли их
авторов, должны относиться к криминалистической науке и от- ражать ее
направленность. Упомяну лишь некоторые из них: “криминалистика защиты” и
“криминалистика об- винения”, “латентная криминалистика”, “практическая
криминалистика “.

Наиболее полно криминалистику защиты и ее от- личия от криминалистики
обвинения охарактеризовал Р.Г. Зорин. По его мнению, “криминалистика
защиты — это отрасль науки криминалистики, представляющая собой
интегративное образование методов, основанных на уголовно-процессуальных
нормах и направленных на защиту задержанных,’подозреваемых, обвиняемых,
подсудимых и осужденных”1.

Криминалистика защиты имеет свой предмет, свою методологию, “построенную
на принципах состязатель- ности и конкурентности в соотношениях с
криминали- стикой обвинения”, в которую входят идентификация,
планирование, программирование, диагностика, моде- лирование, рефлексия,
эмпатия и т.п.

1 Зорин Р Г Криминалистика защиты против криминалистики обвинения //
Зорин Г. А Теоретические основы криминалисти- ки Минск, 2000 С 58

87

Глава III Криминалистика традиции и новации

Думаю, что все это — плод увлеченности молодо- го ученого, написавшего и
успешно защитившего очень недурную диссертацию о защите по делам о
дорожно- трансиортных происшествиях. Нет, на мой взгляд, ника- кой
“криминалистики защиты”, как нет и “криминали- стики обвинения”. А есть
использование положений кри- миналистики защитником и обвинителем. На
память при- ходит термин “судебная криминалистика”, который можно
встретить и в моих работах. Но я непременно подчеркивал условность этого
термина, используемого для краткости при упоминании положений криминали-
стики, применяющихся в судебном разбирательстве. Нет и криминалистики
для следователей или для экс- пертов. В криминалистике могут быть
адресные реко- мендации, рассчитанные на этих пользователей, но они не
образуют какой-то специфической части или отрасли криминалистической
науки.

Термин “латентная криминалистика” был изобре- тен рецензентами работы
В.И. Левонца “Криминалисти- ческая методология преодоления латентных
ошибок”. Правда, из дальнейшего изложения рецензии, опубли- кованной в
конце книги Левонца, становится ясно, что за громкими словами о
латентной криминалистике и латентных формах криминалистической
деятельности стоят прозаические следственные ошибки, которым и посвящена
книга Левонца1.

В заключение разговора о языке криминалистики не могу не остановиться на
одном казусе, приобрета- ющем подчас комические формы.

В 1972 г. А.В. Дулов выдвинул продуктивную идею использования в
расследовании тактических операций. По его мысли, тактическая операция —
это комплекс однородных или разнородных следственных и иных действий и
мероприятий, объединенных единым замыс- лом для решения конкретной
задачи следствия Идея эта, как известно, привлекла внимание многих
ученых- криминалистов, и в последующие годы появилось зна-

1 См. Нововведения ла!ентнои криминалистики (от рецензентов) // Левонец
В. И Криминалистическая методология преодоления латен- ь тных ошибок
Гродно, 1994 С 100—105. – «

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня чительное число публикаций по
проблематике такти- ческих операций.

В 1979 г. я предложил для этого комплекса иное название — тактическая
комбинация. С моей точки зре- ния, термин “комбинация” точнее выражает
существо этого понятия, поскольку, помимо прочего, подразуме- вает и
хитрость. Но отличие моей концепции заключа- лось не только в этом. Я
пришел к выводу, что “след- ственные хитрости” и “психологические
ловушки” суть не что иное, как комбинации, но не действий, а так-
тических приемов в рамках отдельного следственного действия. Таким путем
решалась задача избавления от их одиозных названий, которые и были
основной при- чиной их неприятия рядом ученых, преимущественно
процессуалистов. С моей точки зрения, существует два вида тактических
комбинаций: простые — комбинации тактических приемов и сложные —
комбинации дей- ствий и мероприятий.

Как у термина “операция”, так и у термина “ком- бинация” нашлись и
сторонники и противники. Но не- ожиданно возник спор на действительно
ровном мес- те: в чем различие между сложной комбинацией и опе- рацией?
Мои неоднократные заверения участников дискуссии о том, что никаких
существенных различий между ними не существует, что разница лишь в наи-
меновании, подействовали не на всех. И сейчас время от времени находится
неуемный автор, который ищет и даже заявляет об обнаружении таких
различий. Но самое парадоксальное заключается в том, что даже А.В. Дулов
в одной из своих работ нашел такие разли- чия, очевидно, в результате
какого-то недоразумения.

За четверть века практическая реализация идеи тактической комбинации
(операции) не очень продвину- лась. Примерный их набор весьма скуден, да
и содер- жатся в нем порой вовсе не комбинации, а простые перечни
действий, с помощью которых порознь друг от друга может быть решена одна
и та же задача. И хотя это не очень вписывается в проблематику настоящей
главы, но свидетельствует о типичной логической ошибке — подмене тезиса:
комбинацией (операцией) называют то, что ею не является.

89

Глава III. Криминалистика: традиции и новации

Несколько примеров.

В работах А.В. Дулова, В.И. Шиканова, В.А. Образ- цова и многих других
авторов называется такая такти- ческая операция, как атрибуция трупа,
т.е. установле- ние личности умершего. Средствами решения этой за- дачи,
объединенными под названием операции, служат:

• обнаружение на трупе документов, свидетель- ствующих о личности
умершего, и их изучение;

• предъявление трупа для опознания;

• проверка по заявлениям о безвестном отсутствии лиц;

• проверка по учету без вести пропавших лиц с последующим сопоставлением
признаков пропавшего лица с признаками трупа;

• проверка по дактилоскопическому учету;

• портретно-криминалистическая экспертиза с ис- пользованием
фотоизображений, рентгеновских сним- ков, костных останков и т.п.;

• судебно-медицинская (стоматологическая) экспер- тиза;

• генотипическая экспертиза и др.

Все эти действия якобы составляют комплекс, пре- следующий единую цель,
что и дает основания имено- вать его тактической операцией. На самом же
деле здесь нет никакого комплекса, а есть перечень дей- ствий по
установлению личности умершего: при успеш- ном проведении любого из них
отпадает необходимость в последующих. Это не комбинация (операция),
самым существенным признаком которой служит достижение цели путем
проведения неразрывно связанных состав- ляющих. Иными словами, цель
достигается лишь при производстве всех входящих в комбинацию действий, а
не какого-либо из них. Составляющие комплекса не- обходимо связаны друг
с другом.

В других работах называют такие тактические операции, как контрольная
закупка, обезвреживание взрывотехнических объектов, снятие остатков и
др.1 Здесь, по мнению авторов, комплексируются действия

1 См., напр.: Криминалистика / Под ред. В. А. Образцова. М., 1997. С.
84—87.

90

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

по подготовке и осуществлению планируемого меро- приятия. Но и это
отнюдь не тактические операции.

Подготовка к проведению следственного действия или оперативно-розыскного
мероприятия, как правило, есть часть или элемент его тактики.
Составляющие ее организационно-технические меры тактическими не
являются. При ином понимании любой допрос, любое предъявление для
опознания и т.п. превращаются в оперативную или тактическую операцию.

Разумеется, названные действия могут стать и элементом тактической
операции, когда они проводятся не сами по себе, а тактически связаны с
другими дей- ствиями или оперативными мероприятиями. Конт- рольная
закупка в этом случае станет одним из элемен- тов операции по взятию
преступника с поличным, и сама эта операция будет носить иное название.

Резюмируя сказанное, следует сделать вывод, что одиночное действие не
может образовать операцию, операция — всегда комплекс, жестко и
неразрывно связанный комплекс действий, мероприятий и средств их
реализации. Нельзя смешивать операцию и с чисто техническими мерами,
например по обезвреживанию взрывных устройств, с отдельными поисковыми
меро- приятиями, тактическими приемами, скажем, с ис- пользованием
фактора внезапности.

Глава IV. Нравственные начала деятельности следователя

1. Мораль и этическая теория. Проблема профессиональной этики
следователя

Синтетическая природа современной криминалис- тики обусловливает ее
неразрывные связи со многими областями научного знания, чьи данные
используются криминалистикой для выполнения своей служебной функции —
разработки средств, приемов и рекоменда- ций по выявлению, раскрытию,
расследованию и пре- дотвращению преступлений. Область связи криминали-
стики с одной из таких смежных наук — этикой, эти- ческой теорией — это,
главным образом, проблемы до- пустимости использования в практике борьбы
с пре- ступностью криминалистических рекомендаций, усло- вий и форм их
реализации. Именно в данной области возникают проблемы, которые можно, с
известной сте- пенью условности, назвать этическими проблемами
криминалистики, хотя в ряде случаев они являются этическими проблемами
не только и, может быть, не столько криминалистической науки, сколько
уголовно- го судопроизводства — особой разновидности обще- ственной
человеческой деятельности

Этика как одна из философских наук — наука о морали, нравственности —
выражает и опосредует оп- ределенные общественные отношения, связи
людей. Являясь социальным институтом, выполняющим фун- кцию
регулирования поведения человека, формой обще- ственного сознания,
совокупностью принципов, правил,

92

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

норм, которыми люди руководствуются в своем поведе- нии1, мораль служит
необходимым критерием допусти- мости применения криминалистических
рекомендаций в практике. Требование законности средств и приемов
судебного исследования и предотвращения криминала дополняется
требованием их нравственности, соответ- ствия принципам общественной
морали. Эти требования не могут противоречить друг другу, как не могут
про- тиворечить принципы законности и целесообразности. Целесообразным в
криминалистике признается лишь то, что законно, а законное всегда должно
быть нрав- ственным, моральным. Возможность различных (в рам- ках
закона) вариантов действий, поведения следовате- ля, оперативного
работника, судьи обосновывается криминалистикой как выбор нравственно
допустимого варианта.

Моральные нормы, которым должны соответство- вать криминалистические
приемы, средства, рекомен- дации, имеют и общий, и специальный характер,
отра- жающий содержание и условия уголовного судопроиз- водства. Такие
общие моральные требования, как спра- ведливость, уважение и охрана
чести и достоинства личности, неприкосновенность жизни, здоровья и иму-
щества гражданина, невмешательство в его частную жизнь и другие, как
принято говорить, общечеловечес- кие ценности, составляют содержание
общей этики, относящейся ко всем сферам человеческой деятельно- сти. Но
можно ли считать круг этих требований исчер- пывающим, когда речь
заходит о такой специфической области деятельности, как
судопроизводство? Иными словами, существует ли специфическая судебная
эти- ка? Есть ли основания говорить об особенностях нрав- ственных основ
деятельности следователя, оперативно- го сотрудника органов внутренних
дел, судьи? Имеет ли практический смысл научная разработка этих нрав-
ственных основ?

По данным Т.Н. Москальковой, почти 60% опро- шенных ею работников
правоохранительных органов и судей считают, что вопросы
совершенствования нрав-

См Философская энциклопедия. Т 3 М, 1964 С 499.

Глава IV Нравственные начала деятельности следователя [93 ственных основ
расследования преступлений в наши дни очень существенны. “В качестве
наиболее важных факторов, актуализирующих проблему соблюдения
нравственных требований в ходе расследования, были названы: повышенное
внимание общества к правам и свободам человека и гражданина (более 28%
всех отве- тов); необходимость построения демократического пра- вового
государства (около 18%); повышенное обще- ственное внимание к проблеме
этики уголовного про- цесса (17%); значительные масштабы нарушений нрав-
ственных требований должностными лицами, осущест- вляющими уголовное
преследование (свыше 13%); рост социальной нетерпимости к нарушениям
нравственных норм в этой области со стороны государства и граждан (12%);
вступление России в Совет Европы (10%)”‘. Дей- ствующее
уголовно-процессуальное законодательство 45% респондентов оценивают лишь
как частично соот- ветствующее требованиям нравственности, а почти 17% —
скорее как не соответствующее. “Поэтому, — заключает автор, —
качественное обновление уголов- но-процессуального законодательства, его
приведение в соответствие с реалиями жизни, в том числе в нрав- ственном
отношении, — одна из основных задач судеб- но-правовой реформы”2.

Вопрос о существовании судебной этики — специ- альной отрасли этической
науки, изучающей нормы поведения участников уголовного судопроизводства,
— юридическая литература в целом решает положитель- но. Однако само
содержание судебной этики понимает- ся неодинаково.

По мнению одной группы ученых, судебная этика есть частное проявление
общей морали, осуществле- ние общеобязательных принципов и норм в
специфи- ческих условиях следственной и судебной деятельнос- ти. Так,
М.С. Строгович полагал, что “судебная этика изучает применение общих
норм нравственности в спе- цифических условиях судебной и следственной
деятель-

1 Москолъкова Т Н. Нравственные основы уголовного процесса (стадия
предварительного расследования) /Автореф. дисс. . докт юрид наук М.,
1997. С. 4—5

2 Там же. С 4.

.94

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

ности, а вовсе не создает каких-либо особых нрав- ственных норм для
судей, прокуроров, следователей, адвокатов”1, что нет таких норм для
юристов, как нет их и для любой другой профессии2.

По мнению других, специфические нормы профес- сиональной морали
существуют, но представляют собой лишь результат применения общих
нравственных прин- ципов с учетом особенностей профессиональной дея-
тельности: “В любой профессиональной морали не мо- жет быть каких-то
своих особых нравственных норм, которые не вытекали бы из общих
нравственных прин- ципов”3.

Наконец, еще одна группа ученых считает, что судебная этика включает не
только общие, но и спе- цифические нравственные начала, присущие
деятель- ности следователя, судьи, адвоката, дополняющие об- щие
моральные принципы, а в некоторых случаях и ограничивающие их4.

Эта позиция представляется наиболее правильной. Именно в судебной этике
как разновидности этики профессиональной реализуются сложные нормы мора-
ли, которые в отличие от простых нравственных пра- вил моделируют “не
отдельные действия, а образ по- ведения, тип поступка, жизненный
принцип”-‘.

Представляется, что профессиональная мораль, включая все общие
нравственные принципы, обогаща- ет их специфическими моральными нормами,
которы- ми руководствуются лишь представители данной про- фессии.
Профессиональная мораль выступает в каче- стве комплекса нравственных
правил, более обязыва- ющих, более детальных, чем общие нравственные
принципы. Именно поэтому криминалистика и теория

1 Строгович М. С. Судебная этика, ее предмет и сущность // Сов.
государство и право. 1971. № 12. С. 21.

2 См.: Проблемы судебной этики. М., 1974. С. 15. 1 Горский Г. Ф.,
Кокорев Л. Д., Котов Д. П. Судебная этика. Во- ронеж, 1973. С. 13—14.
Аналогичных взглядов придерживался и Ю. Кореневский (рецензия на кн. Г.
Ф. Горского, Л. Д. Кокорева и Д. П. Котова // Соц. законность. 1974. №
10. С. 91.

4 См.: Ратинов А., Зархин Ю. Следственная этика // Соц. закон- ность,
1970. № 10. С. 35.

5 Мораль и этическая теория. М., 1974. С. 79.

Глава IV. Нравственные начала деятельности следователя 95
оперативно-розыскной деятельности, разрабатывая свои рекомендации
практике борьбы с преступностью, должны обеспечить их соответствие не
только общим нравственным принципам, но и требованиям профес- сиональных
моральных норм, отражающих нравственный аспект как судопроизводства, так
и оперативно-розыск- ной деятельности. Это обязывает учитывать условия
де- • ятельности конкретного адресата их рекомендаций. Так ‘ возникает
основание для разработки специальных так- тических рекомендаций,
относящихся к области судеб- ного следствия, в отличие от рекомендаций,
предназ- наченных для следователя.

Только сочетание общих нравственных принципов социума с нормами
профессиональной судебной этики позволяет говорить о нравственных
началах раскрытия и расследования преступлений. В их основе лежат та-
кие нравственные ценности, как справедливость, честь и достоинство
личности, ее неприкосновенность, охва- тывающая и частную жизнь,
имущество, личную и семейную тайну.

Т.Н. Москалькова справедливо указывает, что ос- новой следственной
деятельности служит категория справедливости, которую она определяет как
“мораль- ное сознание соразмерности между деянием и воздая- нием,
правами и обязанностями, вкладом и получени- ем, целью и средствами ее
достижения”1. Представле- ние о справедливости не может формироваться
поли- тическими установками, зависеть от политической конъюнктуры.
Нельзя считать, что в основе принципи- ального единства общих и
профессиональных нрав- ственных норм лежит их “общность
социально-экономи- ческих и политических предпосылок”, что для нас
“нравственность подчинена… интересам классовой борь- бы
пролетариата”2; именно так полагала П.С. Элькинд, считавшая, что
“формирование… особых нравственных правил поведения следователей,
судей, прокуроров, адвокатов может не только оказаться в противоречии с
едиными социально-политическими предпосылками

1 Москалъкова Т. Н. Указ. соч. С. 20.

2 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 309.

96

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

формирования нравственных воззрений, но и привес- ти к нарушению
этического соответствия средств тем целям, которым они служат, к
внедрению в уголовное судопроизводство и оправданию средств, не соответ-
ствующих требованиям коммунистической морали”1.

Применительно к методам и средствам раскрытия и расследования
преступлений с позиций профессио- нальной этики решаются два вопроса.

1) допустимости самих методов и средств и

2) соответствия моральным нормам их применения в установленном законом
порядке.

Первый критерий носит абсолютный характер, определяя возможность их
использования, второй отно- сителен по своей природе: применение
допустимых методов и средств в определенных ситуациях может
расцениваться как аморальное.

Ситуационность применения допустимых средств раскрытия и расследования
преступлений в некоторых случаях прямо отмечается законом: достаточно
вспом- нить норму УПК, требующую, чтобы освидетельство- вание,
сопровождаемое обнажением тела, осуществля- лось лицом того же пола, что
и освидетельствуемый. В других случаях она выражается в оценке
следствен- ной ситуации, когда следователь решает вопрос о воз-
можности, нравственности применения в принципе до- пустимых средств. Так
обстоит дело, например, с ос- мотром обнаженного трупа в присутствии
третьих лиц, с предъявлением трупа для опознания, когда его обна- жение
не диктуется необходимостью, с_задержанием подозреваемого на глазах его
несовершеннолетних де- тей и т.п. Пренебрегая в подобных случаях
моральны- ми требованиями, следователь не нарушает закон, но может
причинить моральный вред участвующим в деле лицам.

Принципиально иное положение возникает, когда под сомнение берется
законность средств или рекомен- даций. И это естественно’ если средство
или рекомен- дация незаконны, об их нравственности говорить не

‘ Элъкинд П. С. Цели и средства их достижения в советском уго-
ловно-процессуальном праве Л, 1976 С 64

Глава IV Нравственные начала деятельности следователя 97 приходится.
Следовательно, решение вопроса об их соответствии требованиям морали
коренится в доказа- тельстве правомерности или неправомерности данного
средства (приема), его законности

2. Нравственные основы воздействия следователя на участвующих в деле лиц

В процессе раскрытия и расследования преступле- ний следователь,
оперативный сотрудник вступают в различные отношения с участвующими в
деле лицами. Эти отношения могут носить бесконфликтный или кон- фликтный
характер, относиться к моральным или пра- вовым сторонам процесса
доказывания или к тем и дру- гим одновременно. Любое подобное отношение
связано с воздействием следователя, оперативного сотрудника на иных лиц
и с воздействием последних на субъект раскрытия и расследования
преступления. В основе любого воздействия одного человека на другого
лежит процесс передачи информации, осуществляемый для достижения
определенных целей “путем использования различных методов и средств с
целью вызвать необхо- димую реакцию со стороны лица, на которое оказыва-
ется воздействие, и тем самым обусловить желатель- ную позицию и
поведение этого лица в нужном направ- лении”1.

Н.П. Хайдуков называет ряд функций, которые выполняет процесс
воздействия:

1. Функция информационной связи, или информа- ционного контакта. Любое
воздействие предполагает передачу (обмен) некоей информации, одинаково
необ- ходимой как субъекту воздействия, так и реципиенту, что позволяет
им вступить в информационный контакт, без которого невозможно любое
воздействие.

2. Функция эмоционального, психологического кон- такта Информационная
связь пробуждает заинтересо- ванность в самой информации или в лице, от
которого она поступает. Заинтересованность — первый элемент

—————— N

1 Хайдуков Н. П Тактико-психологические основы воздействия’
следователя на участвующих в деле лиц Саратов, 1984 С. 13 /

98

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

психологического контакта. Это эмоционально окра- шенная направленность
личности, связанная со стрем- лением познать, насколько значима
информационная связь для другого индивида, выяснить причины и цели
заинтересованности, осознать ее как взаимную или одностороннюю, уяснить,
в какой мере может быть полезен другой индивид для достижения намеченной
цели.

3. Функция взаимопонимания. Взаимопонимание в интересующем нас аспекте —
это понимание индиви- дуальных особенностей и даже угадывание мотивов
поведения друг друга, отношения к себе другого лица.

4. Регулирующая функция, связанная с изменением у реципиента образа
мыслей, мнений, позиций, уста- новок, мотивов и одновременно с
формированием на этой основе нужных взглядов, отношений и поступков.
“Воздействующий должен ясно представлять цель, предварительно изучив
объект воздействия; знать со- ответствующие приемы и средства
воздействия и уме- ло пользоваться ими; хорошо представлять правовые и
моральные критерии их использования в той или иной конкретной
деятельности”1.

В процессе раскрытия и расследования преступле- ний воздействие может
быть физическим и психичес- ким.

Нравственность физического воздействия опреде- ляется, во-первых, его
безусловной правомерностью и, во-вторых, ситуационной допустимостью
(безопасность принудительных мер для окружающих, минимизация физического
и морального вреда для принуждаемого и пр.). Допустимость физического
воздействия означает бесспорное соответствие действий субъекта принужде-
ния требованиям закона. Особенно бескомпромиссным это требование
становится, когда применяется такое крайнее средство воздействия, как
оружие.

В отличие от физического психическое воздей- ствие направлено на
сознание, волю, эмоции челове- ка с целью побудить его изменить
поведение, совер- шить те или иные действия, передать ту или иную

Хайдуков Н. П Указ Соч. С 14—15

Глава IV Нравственные начала деятельности следователя 99

информацию. Оно оказывается путем убеждения и пу- тем принуждения.
Убеждение, если оно осуществляет- ся правомерными и нравственно
допустимыми сред- ствами, может привести к согласию, к достижению целей
расследования, даже если ограничиваются пра- ва и свобода выбора
поведения лица и это противоре- чит его интересам.

В литературе в качестве средства убеждения обычно фигурирует лишь
разъяснение следователем реципиенту неправильности, ошибочности,
невыгодно- сти для него занятой позиции и призыв ее изменить. Между тем
арсенал средств убеждения в действитель- ности этим не ограничивается.
Представляется, что именно целям убеждения могут служить такие такти-
ческие приемы, которые в одной ситуации могут иг- рать роль средства
принуждения или во всяком случае могут толковаться двояко: и как
средства убеждения, и как средства принуждения. Так, демонстрация
обвиня-‘ емому явно противоречащих его интересам показаний соучастников
убеждает его изменить занятую позицию. Этим же целям может служить
предъявление улича- ющих доказательств или анализ явных противоречий в
показаниях, данных в разное время, и т.п. В сущнос- ти, в подобных
случаях, принуждая обвиняемого осоз- нать, оценить изобличающий характер
передаваемой ему информации, следователь тем самым убеждает его в
необходимости изменить занятую позицию.

Об убеждении, его способах и средствах в процес- суальном законе ничего
не говорится. О принуждении говорится очень скупо и лишь в негативной
форме: запрещаются такие формы принуждения, как насилие, угрозы и “иные
незаконные меры” (ст. 20 УПК). И хотя речь идет о получении показаний
обвиняемого и дру- гих участвующих в деле лиц, но этот перечень запре-
щенных мер принуждения и в литературе, и на прак- тике относят ко всем
способам получения доказа- тельств, ко всем следственным действиям.
Однако вни- мательный анализ данного положения закона позволяет
обнаружить его двусмысленность и неточность.

Во-первых, насилие может быть не только проти- воправным, но и
правомерным. Ранее уже указыва-

100

Криминалистика- проблемы сегодняшнего дня

лось, что и физическое воздействие на человека при определенных условиях
и в определенных границах может быть законным, даже в его крайних
формах, включающих реальную опасность для жизни лица, под- вергающегося
насилию.

Во-вторых, угроза есть форма насилия — психи- ческого, поэтому ее можно
было специально не упо- минать в законе наряду с насилием.

В-третьих, и угроза может быть правомерной, даже специально
предусмотренной законом. Подобной угрозой, причем весьма реальной и
достаточно серьезной, служит обязательное предупреждение при допросе
свидетеля и потерпевшего об уголовной ответственности за дачу лож- ных
показаний и за отказ от дачи показаний.

Упоминание в законе об “иных незаконных мерах” никак не раскрывается и
не комментируется. Это и послужило причиной многочисленных дискуссий и
раз- ногласий по поводу допустимости ряда тактических приемов
психического воздействия.

По мнению Н.П. Хайдукова, “психическое воздей- ствие оказывается: а) в
форме насилия, если оно про- тиворечит воле и желанию данного лица и
направлено на ограничение его прав, свободы выбора поведения,
самостоятельности в принятии решений в той или иной жизненной ситуации;
б) в форме согласия, если оно не противоречит интересам государства и
общества, воле и потребностям человека, на которого оно оказывает- ся,
даже если ограничиваются права и свобода выбора поведения данного лица;
в) в допустимо правомерной форме, когда оно не согласуется с волей и
потребнос- тями объекта воздействия, но не ограничивает его прав,
свободы выбора поведения и не противоречит законности и нравственным
принципам общества. Эта форма чаще всего находит применение в
воспитатель- ной, учебной, организаторской, следственно-судебной и
некоторых других видах деятельности”1.

Эта классификация форм психического воздей- ствия страдает тем же
недостатком, что и приведенная формула закона, поскольку в ее основе
лежит пред-

Хайдуков Н. П Указ соч. С .17.

Глава IV Нравственные начала деятельности следователя 101 ставление о
неправомерности любого психического насилия. Следовало бы в п. “а”
говорить о неправомер- ном насилии, в п. “б” — об убеждении как способе
до- стижения согласия, а в п. “в” снять оговорку о том, что воздействие
в этой форме не ограничивает прав и свободы субъекта. Таким образом,
формами психичес- кого принуждения нужно считать: а) неправомерное
насилие; б) согласие, достигаемое путем убеждения; в) правомерное
воздействие, не согласующееся с волей и потребностями объекта
воздействия и влекущее огра- ничение его прав, свободы выбора поведения,
но со- гласуемое с нравственными принципами общества.

К числу недопустимых средств психического воз- действия и с правовой, и
с нравственной точек зрения следует отнести неправомерные угрозы,
например, угрозу изменить меру пресечения на более строгую, когда это не
вызывается необходимостью или вообще недопустимо, шантаж, принуждение к
самооговору, к даче ложных показаний, ложному доносу. В этой свя- зи
возникает весьма важный для следственной и опера- тивно-розыскной
практики вопрос о допустимости та- кого средства психического
воздействия, как обман.

За очень редкими исключениями вопрос о допусти- мости обмана при
расследовании преступлений либо обходится молчанием, либо решается
категорически отрицательно. А. Ратинов и Ю. Зархин, пионеры в обла- сти
разработки проблем следственной этики, писали: “Безусловно недопустимы
любое насилие, игра на низ- менных свойствах и страстях, использование
невежества и предрассудков, ложь, обман и т. п. Даже временный успех
таких средств весьма сомнителен. Если же учесть необходимость
воспитательного воздействия следовате- ля, то совершенно ясно, что
приемы такого рода рез- ко не соответствуют этическим требованиям и
задачам уголовного судопроизводства. Следовать иезуитскому правилу “цель
оправдывает средства” — значит забы- вать, что применением недостойных
средств можно ис- поганить и извратить любую благородную цель”1.

1 Ратинов А., Зархин Ю. Следственная этика // Соц. законность. 1970 Я°
10 С 39

102

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

Противники использования обмана при расследова- нии идут еще дальше,
квалифицируя как обман многие тактические приемы, имеющие целью, не
прибегая ко лжи, создать у подследственного ситуацию, способ- ствующую —
при полной свободе выбора линии пове- дения — самообману. Так, по поводу
одной из такти- ческих комбинаций, призванной сформировать у под-
следственного ошибочное представление об объеме имеющегося у следователя
доказательственного мате- риала, М.С. Строгович писал: “Нет никаких
сомнений в том, что умышленное, намеренное “формирование ошибочного
представления” у кого-либо есть обман этого лица, сообщение ему ложных
сведений, а не что-либо иное. Но солгать можно прямо, словами, а можно
это сделать более сложным способом — таким образом, что слова и
предложения сами по себе лож- ными не являются, но они так построены и
даны в таком контексте, сказаны таким тоном и с такой мими- кой, что
тот, кому они высказаны, ложь примет за правду, а правду — за ложь. А
это есть обман, ложь, которая от того, что она подана в особо хитроумной
форме, не делается допустимей; наоборот, она приоб- ретает особо
нетерпимый, незаконный и аморальный характер”1.

Если следовать подобным рассуждениям, то обман можно усмотреть чуть ли
не в каждом тактическом приеме, не говоря уже о тактических комбинациях,
которые в литературе именовались не самыми удачны- ми терминами:
“следственные хитрости”, “психологи- ческие ловушки” и о которых речь
впереди.

Правового решения вопроса о допустимости обмана при расследовании
преступлений не существует, по- скольку слово “обман” не упоминается
среди незакон- ных средств воздействия, названных в УПК. В этом плане
можно двояко толковать упоминание в законе “иных незаконных мер”: либо
относя к их числу и об- ман (как это обычно делается в литературе); либо
— по известным основаниям — не относить обман к этим мерам. Попытка
прибегнуть к распространенному сей-

1 Проблемы судебной этики. М, 1974 С 20

Глава IV. Нравственные начала деятельности следователя 103 час в
правовом обиходе выражению “разрешено всё, что не запрещено законом” не
решает вопроса, по- скольку в уголовном судопроизводстве следует придер-
живаться иного правила: “разрешено всё, что разреше- но законом или ему
не противоречит”. Становится яс- ным, что вопрос следует перенести из
правовой облас- ти в нравственную и именно здесь искать его решение.

Поскольку профессиональной считается этика оп- ределенной социальной
группы — медиков, военных, спортсменов, ученых, наконец, юристов, в том
числе следователей, — постольку задача заключается в том, чтобы
выяснить, считают ли именно профессионалы- следователи обман аморальным,
прибегают ли они к нему на практике.

Опрос 210 следователей органов прокуратуры и внутренних дел
свидетельствует, что 75% респонден- тов считают обман допустимым, хотя и
прибегают к нему редко или вообще не прибегают; 10% считают обман
аморальным и недопустимым в следственной практике, указывая в то же
время, что рекомендуе- мые в литературе “хитрости” и “ловушки” они не
счи- тают основанными на обмане; 15% респондентов в той или иной форме
уклонились от прямого ответа. К это- му необходимо добавить, что
некоторые из тех следо- вателей, которые отрицают правомерность обмана,
в личной беседе приводили подчас такие примеры, кото- рые
свидетельствовали об их нечетком представлении обмана или слишком узком
толковании этого понятия. Результаты опроса показывают, таким образом,
что общая моральная норма “обман недопустим, он безнрав- ствен”
фактически превращается в свою противополож- ность, становясь отражением
группового общественного мнения профессионалов, т.е. нормой
профессиональной следственной этики.

С позиций профессиональной военной этики не только признается, но и
всячески поощряется обман противника; медицинской деонтологией считается
пра- вомерным, нравственным обман смертельно больного пациента
относительно перспектив его выздоровления; на обмане ожиданий
противника, по существу, стро- ится вся теория рефлексивного управления,
рефлек-

104

Криминалистика- проблемы сегодняшнего дня

сивных игр; не считается аморальным самообман субъек- та и т.п. Наконец,
пора открыто признать, что и государ- ство признает допустимость обмана
в правоохранительной сфере: оно узаконило оперативно-розыскную деятель-
ность, во многом основывающуюся на дезинформации, обмане как средстве
выявления и раскрытия пре- ступлений. Обман противостоящего оперативному
со- труднику лица не считается аморальным; не прибе- гая к обману,
невозможно внедриться в преступную группировку, взять с поличным
взяточника, вымога- теля и т.п. Стыдливая маскировка слова “обман” спе-
циальным термином “легендирование” существа дела не меняет.

Но если в одной и той же сфере борьбы с преступ- ностью обман и
допустим, и недопустим, то не свиде- тельствует ли сложившееся положение
о том, что су- ществует двойная мораль у “борцов с преступностью”?

Попытки оправдать существующую ситуацию тем, что следственная
деятельность осуществляется откры- то, гласно (поэтому обман в ней
недопустим), а опера- тивно-розыскная — тайно (а значит, противостоящее
оперативному сотруднику лицо об обмане не узнает) и что “в силу этого
категории нравственности здесь полу- чают иную, обусловленную названными
обстоятельства- ми, интерпретацию'”, не выдерживают критики. Нуж- но
либо признать, что в правоохранительной деятель- ности обман допустим,
либо его запретить; принципи- альное решение этого вопроса может быть
только однозначным. Другое дело, что, допуская возможность обмана, можно
его определенным образом ограничить, указать, на чем он никогда не может
основываться, какие средства обмана будут признаваться безусловно
недопустимыми, абсолютно безнравственными.

Что же может убедить групповое общественное мнение профессионалов в
допустимости обмана для установления истины в процессе расследования?
Оче- видно, сопоставление моральных выигрыша и проигры- ша при обмане,
поскольку, повторяем, говорить о на- рушении закона не приходится за его
отсутствием.

Москалъкова Т. Н. Указ, соч С 26—27.

Глава IV Нравственные начала деятельности следователя 105 В.А. Бабич
подошел к решению рассматриваемого вопроса со своеобразных позиций. Все
тактические средства воздействия следователя на противодейству- ющих ему
лиц он разделил на три класса: убеждение, принуждение, хитрость. К
классу “убеждение” им от- несены “тактические средства, направленные на
фор- мирование у лиц, противостоящих следователю, добро- вольного отказа
от противодействия”. В класс “принуж- дение … входят тактические
средства открытого воз- действия на волю лиц, противостоящих
следователю”1. Выбор конкретного тактического средства зависит от
складывающейся следственной ситуации, определяю- щей свободу этого
выбора следователем. В зависимос- ти от характера противодействия в
одних ситуациях следователь может применять разнообразные средства, в
других — его выбор ограничен, но еще существует, в третьих — это может
быть единственно допустимый вариант действий. Возможность выбора — вот
тот нрав- ственный критерий, с позиций которого следует оцени- вать
допустимость тактического средства. Этот крите- рий в представлении В.А.
Бабича выглядит следующим образом:

“1. При выборе тактических средств следователь должен принимать все
зависящие от него меры для того, чтобы средства приводили к достижению
целей предварительного следствия.

2. Он должен в равной мере принимать все зави- сящие от него меры для
обнаружения у средств побоч- ных свойств, могущих причинить вред
общественным интересам и интересам различных лиц. При их обнару- жении
он должен принимать необходимые меры для предотвращения вреда… В тех
ситуациях, в которых у следователя существует возможность использования
единственного тактического средства, применение ко- торого неизбежно
приводит к побочным неблагоприят- ным последствиям, в качестве
дополнительного этичес- кого критерия должен применяться принцип
“меньшего

1 Бабич В. А. Проблема тактической допустимости тактических средств-при
расследовании преступлений / Автореф дисс .. канд юрид наук. Минск, 1980
С. 15.

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

зла”. В соответствии с ним следователь должен сопо- ставить вред,
который может наступить от применения этого средства и от отказа в его
применении… Вопрос об этической допустимости убеждения, принуждения,
хит- рости не может решаться лишь абстрактно-теоретически. Этическая
оценка конкретного факта использования убеждения, принуждения, хитрости
должна даваться с учетом всех конкретных обстоятельств оцениваемой
следственной ситуации на основе системы критериев этической допустимости
тактических средств”1. Иными словами, и убеждение, и принуждение, и
хитрость, т.е. попросту обман, могут быть и моральными, и амораль- ными
в зависимости от следственной ситуации.

Руководствуются ли в реальной жизни следовате- ли этими и подобными
критериями, прибегая к обману или иным средствам воздействия? Анализ
практики свидетельствует, что часто они не задумываются о нравственности
тех средств, которые используют. Под- тверждением служат данные,
приведенные В.Ю. Ше- питько по результатам анкетирования следователей
прокуратуры и МВД Украины: 54% опрошенных в сво- ей деятельности
применяют методы незаконного воз- действия. Из них физическое насилие
используют 3,7%; угрозы — 14,7%; обман — 29,8%; введение в заблужде- ние
относительно наличия доказательственной инфор- мации — 92,6%;”
культурную отсталость и религиозные предрассудки — 22,2%;
безнравственные побуждения — 5,5%2. Если, называя вещи своими именами,
признать, что “введение в заблуждение” — не что иное, как об- ман, а
использовать культурную отсталость и религи- озные предрассудки
целесообразно именно для обма- на под видом “разъяснения” верующим кар
небесных за их “неверное” поведение, то следует без всякого
преувеличения признать, что обман противостоящих следователю лиц —
отнюдь не редкость, а распростра- ненное средство решения задач
расследования. Все это заставляет лишний раз задуматься: ле пора ли
отка-

1 Бабич В. А. Указ, соч С 19—21

* Шепитько В. Ю. Теоретические проблемы систематизации так- тических
приемов в криминалистике Харьков, 1995. С. 54.

Глава IV Нравственные начала деятельности следователя 107 заться,
наконец, от абстрактно-лицемерного утвержде- ния о том, что всякий
обман, к которому прибегает следователь или оперативный сотрудник, —
аморален?

3. Может ли обман быть нравственным?

Для решения этого вопроса необходимо прежде всего выяснить, в каких
условиях возникает намерение прибегнуть к обману.

Известно, что ситуация, в которой осуществляется расследование, может
носить бесконфликтный харак- тер (ситуация согласия), но может быть и
конфликт- ной. В основе каждого преступления лежит конфликт
правонарушителя с законам, с интересами людей, об- щества, государства.
Восстановление нарушенного пра- ва начинается с раскрытия и
расследования преступле- ния, в ходе которых конфликт с законом обретает
фор- му конфликта со следователем — лицом, призванным установить истину.
Так возникает конфликтная след- ственная ситуация, в которой
противодействие следо- вателю в установлении истины и его меры по
преодо- лению этого противодействия и достижению целей следствия
являются доминирующими факторами. Ре- альность подобных ситуаций, их
обыденность и распро- страненность обусловили развитие тех приемов и
реко- мендаций криминалистической тактики, которые воо- ружают
следователя для действий в обстановке конф- ликта, помогают разрешить
его в соответствии с зако- ном и нравственными требованиями.

Возможность возникновения конфликтов, выража- ющихся в противоборстве
при установлении истины, обычно не вызывает сомнений ни у
процессуалистов, ни у криминалистов. Так, В.Л. Васильев писал: “Для
следственной деятельности характерно преодоление сопротивления со
стороны не заинтересованных в ус- пешном расследовании дела лиц.
Пожалуй, нет друго- го вида человеческой деятельности, успешному оконча-
нию которой так активно противоборствовали бы заин- тересованные люди и
группы лиц”1. С.А. Голунский еще

Васильев В. Л Юридическая психология Л., 1974 С 45

108

Криминалистика • проблемы сегодняшнего дня

в 1942 г. говорил: “Если обвиняемый действительно ви- новен и пытается
скрыть свою виновность, то между ним и следователем неизбежно
завязывается своего рода борьба”1. Авторы работ по судебной этике едино-
гласно признают, что деятельность следователя “про- текает, как правило,
в конфликтных ситуациях, носит характер борьбы”2, что преодоление
противодействия лиц, заинтересованных в сокрытии истины, “порождает
порой острые конфликтные ситуации, требующие от следователя немалой
нравственной стойкости'”. Разуме- ется, понятия борьбы, соперничества,
конфликта в практике расследования достаточно условны, заим- ствованы
криминалистикой и практикой из психологии, теории игр, обыденной жизни.

Под конфликтом принято понимать столкновение сторон, сил, мнений. В
психологии — это столкновение противонаправленных, несовместимых
тенденций в со- знании индивида, в межличностных взаимодействиях
индивидов или групп людей, связанное с острыми от- рицательными
эмоциональными переживаниями. Выде- ляются следующие виды конфликтов.

1) внутриличностный конфликт — столкновение примерно равных по силе, но
противоположно направ- ленных мотивов, потребностей, интересов и т.п. у
одно- го и того же человека;

2) межличностный конфликт — ситуация взаимо- действия людей, при которой
они либо преследуют несовместимые цели, либо придерживаются несовме-
стимых ценностей и норм, пытаясь реализовать их во взаимоотношениях друг
с другом, либо одновременно в острой конкурентной борьбе стремятся к
достижению одной и той же цели, которая может быть достигнута лишь одной
из конфликтующих сторон;

3) межгрупповой конфликт, где в качестве конф- ликтующих сторон
выступают социальные группы, преследующие несовместимые цели и своими
практи- ческими действиями препятствующие друг другу4.

1 Голунский С. А Допрос на предварительном следствии. Ашха- бад, 1942 С
81

2 Горский Г. Ф , Кокорев Л Д., Котов Д. П. Указ соч С 99.

1 Проблемы судебной этики М, 1974 С 154

4 См Краткий психологический словарь М, 1985 С. 195.

Глава IV Нравственные начала деятельности следователя 109

Для следственной практики наиболее характерен межличностный конфликт, в
криминальной практике — конфликт в виде острой конкурентной борьбы;
следова- тель же может переживать состояние внутриличност- ного
конфликта.

Установление истины в условиях конфликтной си- туации всегда лежит на
пути разрешения конфликта. В досудебной стадии оно, как правило,
выражается либо в установлении следователем невиновности лица, либо в
признании последним своей вины. Если дело человека, не признающего себя
виновным, но, по мнению следо- вателя, уличенного в совершении
преступления, пере- дается в суд, конфликт остается неразрешенным, он
переносится в стадию судебного разбирательства.

Конфликт на предварительном следствии может быть разрешен лишь
правомерными средствами, не вызывающими в данной следственной ситуации
сомне- ний в их нравственности. Абстрактная формула “сред- ство может
быть только нравственным или только без- нравственным — всегда и везде”
коренится в разрыве теоретического и практического отношения к морали
как объекту этической науки, где такой разрыв приво- дит “к двум
традиционным болезням: к старческому бессилию формализма, пытающегося с
помощью спеку- лятивного выведения категорий, игнорируя данные о
реальном нравственном поведении людей, решить все этические проблемы, и
к сентиментальному, проповед- ническому морализированию (курсив мой. —
Р-Б.), ко- торое, обращаясь к нравственным нормам, не может предложить
ничего, кроме их проповеди, без сколько- нибудь серьезного, научного их
обоснования, без пони- мания объективно происходящих нравственных
процес- сов, их внутренних противоречий”1. Думается, что при- менительно
к допустимости обмана мы как раз и стал- киваемся с подобным
“проповедническим морализиро- ванием”.

Как свидетельствуют приведенные социологичес- кие данные, господствующая
в профессиональной след- ственной этике концепция аморальности обмана
лишь

Мораль и этическая теория М, 1974 С 8—9.

110

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

на словах признается практическими работниками, по- всеместно
прибегающими к его использованию. Однако возникающее противоречие между
официальным осуж- дением обмана и конкретной потребностью прибегнуть к
нему в интересах установления истины по делу по- рождает у следователя
внутриличностный конфликт, конфликт между считающимся должным и реально
сущным.

Выдающийся отечественный психолог А.Р. Лурия предложил классификацию
внутриличностных конф- ликтов, включающих три основных типа: 1) конфликт
“приближение — приближение” — состояние челове- ка, при котором ему
приходится выбирать одну из двух в равной степени привлекательных
альтернатив; 2) кон- фликт “приближение — удаление”, когда одна и та же
цель для выбирающего ее индивида является в одина- ковой степени и
привлекательной, и непривлекатель- ной, вызывает как положительные, так
и отрицатель- ные эмоции (такой конфликт иногда именуют амбива-
лентным); 3) конфликт “удаление — удаление”, когда индивид вынужден
выбирать одну из двух в равной степени непривлекательных альтернатив1.
Для рассмат- риваемого нами случая наиболее характерен внутри-
личностный конфликт третьего типа: перед следовате- лем возникает
альтернатива: прибегнуть в допустимых пределах к обману противостоящего
ему лица или “про- валить” дело. В сознании следователя возникает проти-
воречие между отдельными ценностями, его ценност- ная ориентация
подвергается испытанию.

О путях разрешения подобного внутриличностного конфликта пишет Н.П.
Хайдуков: “Если в процессуаль- но-тактической ситуации возникло
противоречие меж- ду отдельными ценностями и сохранить их обе при до-
стижении общественно значимой цели не представляет- ся возможным, то
целесообразным и морально оправ- данным будет такое тактическое решение,
которое на- правлено на сохранение наиболее значимой в данной ситуации
ценности, подобно тому, как при крайней не- обходимости (ст. 14 УК)
законным является действие,

См.: Краткий психологический словарь. М., 1985 С. 152—153.

Глава IV Нравственные начала деятельности следователя 111 которым
причинен вред меньшему благу в целях предот- вращения вреда большему.
При этом следователь должен осознавать, что: а) в
процессуально-тактической ситуа- ции ценности противоречивы; б)
вмешательство в ситу- ацию всегда становится объективно вынужденным, ибо
невмешательство по принципу “лучше ничего не де- лать, чем делать
вредное” есть зло, причиняющее вред более высокой ценности; в)
вмешательство порождает одновременно и зло. и добро, т.е. результат
всегда но- сит противоречивый характер, но зло всегда должно быть
меньшим по отношению к добру; г) результат ока- зывает положительное
влияние на успешное выполне- ние задач уголовно-процессуальной
деятельности”1.

Уклонение от вмешательства в ситуацию, от выбо- ра средства, способного
решить стоящие перед рассле- дованием задачи, он справедливо
квалифицирует как аморальность, спасающую абстрактную “нравственную
чистоту” следователя, но порождающую еще большее зло, чем оно могло быть
вызвано правильным вмеша- тельством. Еще более категоричен В.И.
Бакштановский: “Нравственно и целесообразно то средство, которое
необходимо и достаточно для достижения нравственной цели, которое в то
же время не противоречит более высокой и высшей цели, не изменяет их
характер”2.

Приведенные рассуждения и данные практики позволяют сделать следующий
вывод: при отсутствии в законе однозначного запрешения использовать
обман при расследовании преступлений вопрос о его допусти- мости целиком
лежит в области морали.

Отвлечемся от теории “меньшего зла” и поставим вопрос прямо: может ли
обман быть нравственным?

По любой моральной шкале, при любом понимании “общечеловеческих
ценностей” на этот вопрос следует отрицательный ответ, хотя он и носит
абстрактный, отвлеченный от конкретной реалии характер. Но когда эта
абстракция “накладывается” на нечто конкретное, она теряет свой
императивный характер.

1 Хайдуков Н. П. Указ, соч С 64—65.

1 Бакштановский В. И. Принципы морального выбора. М., 1974.

С. 49.

112

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

Да, обман аморален, но его использование в усло- виях войны, по
отношению к врагу — это даже не “меньшее зло”, а залог победы.

Да, обман аморален, но прибегающий к нему врач, успокаивающий с его
помощью смертельно больного человека, едва ли может быть за это осужден.

Можно предвидеть возражение: следователь не имеет дела с врагом, да и в
отношении смертельно больного едва ли будет решаться вопрос о
привлечении его в качестве обвиняемого. Названные примеры, оче- видно,
здесь не служат аргументами. Поэтому обратим- ся к другим.

Знакомиться с чужими письмами аморально. Одна- ко при определенных
условиях закон позволяет следо- вателю делать это.

Подслушивать чужие разговоры аморально. Одна- ко в определенных
обстоятельствах закон позволяет следователю и это.

Заставлять человека обнажаться в присутствии по- сторонних аморально, но
следователю дозволено и это.

Перечень можно продолжить. Во всех подобных случаях действия следователя
законны, но от этого они не становятся нравственными с точки зрения
абстракт- ных норм морали. Отрицательная моральная оценка таких действий
не препятствует их совершению, если на шкале ценностей они выступают как
“меньшее зло”, если их цели безусловно нравственны. Средневековое
иезуитское правило “цель оправдывает средства” в конкретном историческом
контексте было действитель- но безнравственно, поскольку служило
оправданием аморальных целей, но в аспекте решаемой проблемы может
служить определенным ориентиром.

Выбор следователем “меньшего зла” несомненно является результатом
нравственного компромисса. По- добные компромиссы допустимы в
следственной дея- тельности, естественно, лишь в объективно вынужден-
ных случаях, “когда другого выхода нет, а результат такого компромисса
положительно влияет на достиже- ние целей предварительного следствия.
Безусловное отрицание компромиссов в следственной деятельности есть не
что иное, как проявление мнимой заботы об

Глава IV. Нравственные начала деятельности следователя 113 “абсолютной
чистоте” применяемых средств борьбы со злом. По существу, это
рекомендация не вмешивать- ся в конфликтную ситуацию и тем самым
подчиниться злу, даже вопреки стремлению следователя найти мо- рально
оправданный выход из создавшегося положе- ния”. Далее автор цитаты Н.П.
Хайдуков справедливо подводит итог этим рассуждениям: “Если при выборе
приемов и средств воздействия возникло противоречие между двумя
отдельными ценностями и сохранить их обе при достижении процессуально и
тактически зна- чимой цели не представляется возможным, то целесо-
образным и морально оправданным будет нравственный компромисс, т.е.
такое тактическое решение, которое направлено на сохранение наиболее
значимой в данной ситуации ценности. Следователь вынужден поступать так
для достижения конечных главных целей, осозна- вая при этом, что добро
является не абсолютным и “меньшее зло”, которое вершится, необходимо и
нуж- но для того, чтобы свести его к минимуму, чтобы оце- нить роль
этого “меньшего зла” и искоренить возмож- ность прибегать к этому
средству в будущем … надо … разумно бороться за максимум добра и
минимум зла”1.

Чем же следует руководствоваться, прибегая к обману как “меньшему злу”,
в каких случаях он дей- ствительно абсолютно недопустим?

Думается, что обман ничем не может быть оправ- дан, если он
основывается:

а) на правовой неосведомленности противостоящего следователю лица, на
незнании им своих прав и обязан- ностей, на его ошибочных представлениях
о правовых последствиях своих действий;

б) на заведомо невыполнимых обещаниях этому лицу (нереальных льгот,
незаконных послаблений или иных недопустимых выгод, неправомерного
изменения меры пресечения на более легкую, неосновательного изменения
процессуального статуса и т.п.);

в) на фальсифицированных доказательствах, спе- циально изготовленных
свидетельствах “признаний со-

Хайдуков Н. П. Указ соч. С 72

114

Криминалистика • проблемы сегодняшнего дня

участников”, фальсифицированных заключениях экс- пертов и т.п.;

г) на дефектах психики подследственного и иных его болезненных
состояниях;

д) на мистико-религиозных предрассудках противо- стоящего следователю
лица.

Представляется, что подобные ограничения носят категорический характер.

Обман (с соблюдением перечисленных ограничений) служит одним из средств
преодоления противодействия расследованию. Его допущение — более или
менее адекватный ответ на распространенность и изощрен- ность
противодействий, к которым в последнее время подключаются не только
виновные в правонарушении лица, но и их приспешники вплоть до
коррумпирован- ных представителей правоохранительных органов. Но условия
выбора обмана как тактического средства не могут служить единственным
критерием его оправдан- ности. Допустимость обмана, даже тогда, когда он
пред- ставляется единственно возможным средством преодо- ления
оказываемого следствию противодействия, опре- деляется, помимо названных
оснований, безусловной избирательностью и недопущением опасных послед-
ствий, к которым он может привести. Такими послед- ствиями могут быть:
унижение чести и достоинства личности; признание несуществующей вины,
самоого- вор; оговор невиновных или преувеличение вины дру- гих лиц;
развитие у обвиняемого или связанных с ним лиц низменных побуждений и
чувств. Как видно, усло- вия допустимости обмана весьма узки и
достаточно жестки, но принципиально его следует признать до- пустимым.

В заключение несколько слов по поводу еще од- ного аргумента противников
обмана на предваритель- ном следствии. Иногда утверждается, что обман
недо- пустим потому, что влечет нарушение психологическо- го контакта
между следователем и противостоящим ему лицом, а это губительно для
следствия. Но представ- ление о том, что существует такой
психологический контакт, особенно если подследственный — рецидивист или
участник сплоченной преступной группировки,

Глава IV. Нравственные начала деятельности следователя 115 нередко чисто
иллюзорно: о каком контакте может идти речь при наличии диаметрально
противоположных интересов “контактирующих”? Нарушать здесь просто
нечего, ибо если до выяснения этой противоположно- сти еще можно было
говорить о некоем контакте, то после такого выяснения, когда и возникают
основания для использования обмана, никакого контакта в его
психологическом смысле не существует, его сменяет противостояние,
противоборство.

Условия, в которых сейчас работают следователи, без преувеличения
экстремальны. К перегрузкам и по- стоянному дефициту времени необходимо
присоединить и оказываемое преступниками изощренное противодей- ствие,
их давление на следователей вплоть до угроз физического насилия, широкие
возможности воспре- пятствовать установлению истины, которыми обладают
организованные преступные сообщества. В этих усло- виях недопустимо
лишать следователя любого такти- ческого средства борьбы с преступностью
только пото- му, что оно может вызывать сомнения в его абстракт- ной
“моральной чистоте”, понятие которой формулиру ется в безнадежном отрыве
от жизни, от реальной следственной практики.

Глава V. Теория и практика: извечные проблемы связи

Известно выражение Роберта Кирхгофа: “Нет ни- чего практичнее хорошей
теории”. Оно постулирует принцип практической значимости действительно
сто- ящей теории, не той, которая “высосана из пальца” и существует в
наукообразной форме лишь в воображе- нии ее творца, домогающегося
заветной ученой степе- ни, а той, которая, по общему признанию ученых,
действительно соответствует потребностям практики, как их понимают
ученые, той, которая сулит обнаде- живающие результаты при ее масштабном
внедрении.

В криминалистике утвердился ситуационный подход к реализации в практике
разрабатываемых ею рекомен- даций. Многочисленные авторы занимались и
занимают- ся формируемой теорией следственных ситуаций: их ти- пизацией,
классификацией, распознаванием и т.п. На этой почве возникла такая
частная криминалистическая тео- рия, как криминалистическая ситуалогия,
в области ко- торой особенно плодотворно работают Т.С. Волчецкая и Г.А.
Зорин. Первая, не определяя криминалистическую ситуалогию, дает о ней
представление, раскрывает со- держание ее составляющих — предмета,
методов, фун- кций и т.п.1 Второй приводит определение: “Криминалис-
тическая ситуалогия — частная криминалистическая те- ория. С позиций
практической криминалистики, это ин- тегративная методология,
обеспечивающая суммируемый гармоничный синтез методов для решения задач,
порож- даемых криминалистическими ситуациями”2.

1 См. Волчецкая Т. С. Криминалистическая ситуалогия. М., 1997. С.
24—36.

2 Зорин Г. А. Теоретические основы криминалистики. Минск, 2000. С 74

Глава V. Теория и практика: проблемы связи 117

В мою задачу не входит критический анализ опре- делений
криминалистической ситуалогии или ее компо- нентов, меня интересует
прагматическое значение этой теории, то, что Т.С. Волчецкая именует
практической функцией криминалистической ситуалогии. Эта функ- ция, по
ее мнению, заключается в том, что “основные ее научные положения должны
быть эффективно ре- ализованы в практической деятельности. Внедрение ее
результатов в следственную, оперативно-розыскную, судебную и экспертную
практику, в практику научных исследований и учебно-педагогическую
деятельность выступает в качестве предпосылки оптимизации на- званных
видов деятельности”1. Но реализуется ли дан- ная функция
криминалистической ситуалогии или оста- ется лишь благим пожеланием
автора, чем-то вроде обязательного “знака качества” теории? На этот
вопрос попробую ответить позже.

Г.А. Зорин, очевидно полагая, что практическое использование теории
криминалистической ситуалогии не в последнюю очередь зависит от
специфики поля ее применения, называет от 45 до 77 видов ситуаций,
классифицируемых по разным основаниям2. Среди них фигурируют и понятные
без комментариев, например, конфликтные и бесконфликтные или
благоприятные для целей расследования и неблагоприятные, и весьма
экзотические: лабиринтные, ядерные, экспрессивные и т.п. Пожалуй, только
коллега Г.А. Зорина по исследу- емой проблематике сумеет по достоинству
оценить приведенный перечень.

Ситуалогия напрямую связана с теорией кримина- листического
моделирования. Пик интереса и разработки этой теории приходится в
основном на конец 1970-х — начало 80-х гг. Один из пионеров разработки
этой тео- рии Г.А. Густов назвал объекты, изучаемые с помощью
криминалистического моделирования, событие преступ- ления, орудие,
место, время, способ преступления, личность виновного, погибшего,
различные явления, процессы, предметы, прямо или косвенно связанные с

1 Волчецкая Т. С. Указ. соч. С 32—33

2 См.: Зорин Г. А. Указ. соч. С. 105—113

118

Криминалистика’ проблемы сегодняшнего дня

совершением преступления1, т.е. фактически все, что оказывается в сфере
расследования. В качестве моде- ли может выступать фактически любой
объект: от му- ляжа или эталона до плана расследования и кримина-
листической методики — все это объект либо матери- ального либо
мысленного моделирования следователя.

Другой пионер криминалистического моделирова- ния, И.М. Лузгин, подошел
к указанию его объектов с позиций видов деятельности при раскрытии и
рассле- довании преступлений. Такими объектами при произ- водстве
следственных действий служат различные предметы, разрушенные полностью
или частично в результате преступной акции или случайных факторов
(орудия преступления, средства поджога, взрыва и т.п.); обстановка на
месте происшествия, подвергшая- ся изменению; различные следы;
документы; прижиз- ненный облик потерпевшего; отдельные признаки тру-
па; признаки внешности отсутствующего подозреваемо- го, потерпевшего,
свидетеля, обвиняемого; криминаль- ные ситуации; явления, связанные с
исследуемым событием; те или иные образные представления сле- дователя и
их материальное выражение в виде схем, планов, словесных описаний и т.п.
В розыскной деятель- ности объекты моделирования — личность разыскива-
емого, его одежда, автомашины, похищенные предме- ты, способ совершения
и сокрытия преступления и др. При экспертном исследовании объектами
моделирова- ния являются отдельные предметы, явления, ситуа- ции,
связанные с изучаемым событием, прижизненный облик потерпевшего,
признаки следов, почерка и т.д.2

И Г.А. Густов, и И.М. Лузгин, и другие авторы ра- бот по
криминалистическому моделированию убеждены, что эта теория широко
используется на практике. По мнению И.М. Лузгина, метод моделирования
может даже обосновать существование не упоминаемого в законе
самостоятельного следственного действия — следствен- ной реконструкции3.

‘ См: Густов Г. А. Моделирование в работе следователя. Л., 1980. С. 12.

2 См.. Лузгин И. М. Моделирование при расследовании преступ- лений. М.,
1981. С. 7—12. 1 Там же С. 20—24.

Глава V. Теория и практика’ проблемы связи

В последние годы интерес к криминалистическому моделированию несколько
угас; этот метод, пожалуй, “на слуху” лишь у инициаторов
криминалистической ситуалогии.

Среди новых криминалистических научных концеп- ций, имеющих все
основания именоваться частными криминалистическими теориями, назову еще
три: тео- рию криминалистического прогнозирования, кримина- листическое
учение о механизме преступления и те- орию временных связей и временных
отношений в про- цессе расследования.

A

Ae

?

O

OOl

n

¤

¦

Ae

On

¦

d

?

?

dJy ¤

.’a”?iTHOEAe3/4¬?„v

©•?~?vk_VMCP?¶ v x U Ue * , ? ? i i - ??, „ yyyy^„‚ `„ /n/n/eaUae?eCACACACACACACACAC·CACACACACAC·°·CeCACACACACACACACACACACAC

Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter

Похожие документы
Обсуждение

Ответить

Курсовые, Дипломы, Рефераты на заказ в кратчайшие сроки
Заказать реферат!
UkrReferat.com. Всі права захищені. 2000-2020