Адельханян Р.А. 2002 – Преступность деяния по международному уголовному
праву
Глава I. ПОНИМАНИЕ СОВРЕМЕННОГО МЕЖДУНАРОДНОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА
§ 1. Международное уголовное право как отрасль права
В отечественной науке концептуальные основы международного уголовного
права были заложены профессором Ф.Ф. Мартенсом, отметившим, что
международное уголовное право «заключает в себе совокупность юридических
норм, определяющих условия международной судебной помощи государств друг
другу при осуществлении ими своей карательной деятельности в области
международного общения».
Исторический опыт XX в. заставил по-новому подойти к проблеме
теоретического понимания международного уголовного права. При этом
спорной стала проблема о признании самого факта его существования. Так,
по замечанию И.И. Карпеца, «дискуссионен вопрос не только о понятии
международного уголовного права, но и том, необходима ли вообще такая
отрасль права, имеет ли она право на существование».
В российской и мировой теории понимание международного уголовного права
развивалось преимущественно в ключе его определения как отрасли
международного публичного права. При этом подчеркивалось, что
международное уголовное право – «находящаяся в стадии становления
специфичная отрасль международного права».
Например, И.И. Лукашук и А.В. Наумов определили международное уголовное
право как отрасль международного публичного права, принципы и нормы
которой регулируют сотрудничество государств и международных организаций
в борьбе с преступностью.
В.П. Панов предложил под международным уголовным правом понимать систему
принципов и норм, регулирующих сотрудничество государств в борьбе с
преступлениями, предусмотренными международными договорами.
Существует и иная концепция, согласно которой международное уголовное
право – это отрасль, включающая в себя материальные и процессуальные
нормы, которые, в свою очередь, могут относиться как к международному
публичному, так и к международному частному, а также к национальному
уголовному праву.
Большинство авторов отмечают комплексный характер международного
уголовного права, т. е. тот факт, что оно объединяет в единую отрасль
нормы материального и процессуального характера (а в некоторых случаях –
и нормы, посвященные регламентации процедуры исполнения наказания), а
также нормы, относящиеся к судоустройству.
Однако в настоящее время наблюдается тенденция более четкого
разграничения норм материального уголовного права и норм процедурного
характера. Особенно явно она проявилась в предложенном Комиссией
международного права ООН проекте Кодекса преступлений против мира и
безопасности человечества 1991 г., а также в Римском статуте
Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. Эти документы впервые
четко разграничивают нормы материального уголовного права и нормы
процедурного характера. При этом, например, в Римском статуте
практически впервые речь идет именно о самостоятельности международного
уголовного права как отрасли права.
Наметившееся формальное разделение международных уголовно-правовых норм
материального характера и соответствующих им процедурных норм, а также
положений о международном судоустройстве представляется закономерным
этапом в становлении и развитии международного права в целом.
Тенденция к «возрастанию самостоятельности» материального международного
уголовного права носит принципиально важный характер, так как именно она
позволяет говорить о том. что международное уголовное право приобретает
признаки самостоятельной отрасли права.
Конечно же, международное уголовное право по своему определению является
составной частью системы международного права в целом. В этом суждении
нет противоречия: ведь система международного права в целом как раз
представляет собой совокупность различных отраслей международного права.
Мы разделяем мнение о том, что современное международное уголовное право
можно определить как самостоятельную отрасль, входящую в единую систему
международного права, включающую международно-правовые нормы и решения
международные организаций, определяющие преступность деяния и
индивидуальную ответственность физических лиц, а также регламентирующие
иные уголовно-правовые вопросы в целях охраны мирового правопорядка.
§ 2. Задачи международного уголовного права
В большинстве работ указывается на то, что принципы и нормы
международного уголовного права регулируют сотрудничество государств и
международных организаций в борьбе с преступностью либо с
преступлениями, предусмотренными международными договорами.
Рост преступности является одной из главных социальных угроз
современности, угрозой, с которой в современном мире вряд ли может
справиться одно отдельно взятое государство, даже и наиболее сильное.
Глобализация угрозы международной преступности отмечается подавляющим
большинством авторов, как и необходимость всемерного сотрудничества
государств как субъектов международного права в борьбе с ней.
Многочисленные акты международного права также расценивают рост
преступности как одну из наиболее значительных угроз международному миру
и безопасности. Например, в Венской декларации о преступности и
правосудии от 20 апреля 2000 г. особо отмечалось, что государства-члены
ООН. будучи обеспокоены воздействием на общество результатов совершения
серьезных преступлений, имеющих глобальный характер, «убеждены в
необходимости двустороннего, регионального и международного
сотрудничества в области предупреждения преступности и уголовного
правосудия»
Акты международного права предписывают государствам сотрудничать не
только в предотвращении и наказании преступлений против мира и
безопасности человечества и преступлений международного характера, но и
в борьбе с преступлениями «национального» характера. При этом в ряде
международных договоров прямо указывается на необходимость юридической
оценки государствами содеянного «в рамках своего национального
законодательства».
Подобные положения международного права позволяют сделать следующие
очень важные выводы.
1. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью (как
публично-правовая процедура) является не столько предметом
международного уголовного права, сколько средством реализации методов
последнего, иными словами, нормы, регламентирующие подобное
сотрудничество, составляют одну из юридических основ международного
уголовного процесса.
2. Исходя из буквального понимания большей части действующих
международных актов уголовно-правового характера, можно задачей
международного уголовного права считать борьбу с преступностью.
Что означает борьба с преступностью в международном уголовном праве?
Во-первых (и это отмечено большинством ранее цитированных авторов), речь
должна идти о борьбе с международными преступлениями и преступлениями,
традиционно относимыми к преступлениям международного характера. Однако
в настоящее время многие общеуголовные преступления (в традиционном их
понимании) приобретают характер международных (например преступления,
связанные с коррупцией,- взяточничество и др.). Поэтому предупреждение
преступности в международном уголовном праве скорее должно расцениваться
в контексте поддержания мирового правопорядка.
Если именно так понимать цель «борьбы с преступностью», становится
понятным, почему международное уголовное право применимо не только на
международном, но и на внутригосударственном уровне: ведь деяния,
признанные преступлениями по международному уголовному праву, вполне
могут не носить «классического» международного характера, но угрожать
общемировому правопорядку как таковому (в первую очередь сюда относится
мир и безопасность человечества). По этой причине такие столь
традиционные преступления против прав и свобод человека, как убийство,
причинение вреда здоровью различной степени тяжести и т.д., при
определенных обстоятельствах приобретают статус преступления по
международному праву, ибо общепризнанной главной ценностью в современном
мире являются права и свободы человека.
Более того, именно задачей поддержания мирового правопорядка обусловлена
возможность применения норм международного права даже без их
имплементации в национальном законодательстве, а также на территории и в
отношении граждан тех государств, для которых нормы международного
уголовного права по той или иной причине не вступили в силу (подробнее
об этом см. ниже).
«Мировой правопорядок» — понятие глобальное. В него включаются задачи и
обеспечения мира и безопасности человечества в целом, и всемерной охраны
прав и свобод личности, и экологической безопасности, и т.д. В принципе,
мировой правопорядок – это совокупность всех интересов, взятых под
защиту всеми отраслями права. Но международное уголовное право ставит в
качестве своей цели защиту мирового правопорядка от тех деяний, которые
именно рассматриваемой отраслью признаются преступлениями.
Эту задачу международного уголовного права можно определить как
общепревентивную, ибо ее суть состоит в предупреждении совершения
неопределенным кругом субъектов преступлений, предусмотренных
международным уголовным правом.
Если провести параллель между общепревентивной задачей международного
уголовного права и предметом юридического регулирования, то нетрудно
заметить, что эта задача достигается с помощью методов, регулирующих
общепредупредительные общественные отношения в международном уголовном
праве.
С другой стороны, международное уголовное право, очевидно, преследует
решение еще одной задачи – применения репрессии к любому лицу,
совершившему преступление. Действительно, без установления
ответственности за совершение преступления само международное уголовное
право потеряло бы всякий смысл. Именно поэтому международные акты обычно
обязывают применять к лицу, виновному в совершении международных
преступлений, самые «суровые», «эффективные» или «соответствующие» меры
наказания.
На наш взгляд, в репрессивную задачу международного уголовного права
входит также частная превенция в отношении совершивших преступление лиц.
Если под частной превенцией понимать недопущение повторения совершения
лицом преступлений путем применения мер уголовно-правового воздействия,
то данное положение вполне применимо к международному уголовному праву.
Таким образом, международное уголовное право имеет две основные задачи:
общепревентивную (обеспечение мирового правопорядка) и репрессивную
(наказание всех виновных в совершении преступления лиц).
Следует сделать еще одно замечание. То, что многие нормы международного
уголовного права прямо предписывают установление преступности и
наказуемости того или иного деяния в национальном законодательстве
государств, вовсе не означает подмены национального уголовного права
международным. Однако международное уголовное право способствует большей
унификации уголовной ответственности за совершение самых серьезных
преступлений и в конечном счете может расцениваться в качестве
своеобразного «знаменателя» в сближении национальных уголовно-правовых
систем современного мира. Такое свойство международного уголовного права
также позволяет более эффективно решать присущие ему задачи.
Можно утверждать, что международное уголовное право является источником
национального уголовного права и оказывает большое влияние на
формирование национальной уголовно-правовой системы.
Глава II. ПРЕСТУПЛЕНИЕ И СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В МЕЖДУНАРОДНОМ УГОЛОВНОМ
ПРАВЕ
§ 1. Понятие преступления в международном уголовном праве
Какие характеристики присущи преступлению по международному уголовному
праву? Отметим сразу, что такие характеристики должны иметься у каждого
деяния, признаваемого преступным по международному уголовному праву.
Прежде всего преступление является юридическим фактом, порождающим
уголовное правоотношение в международном праве. Причем такой юридический
факт нельзя расценить как событие, не зависящее от воли и сознания
человека.
Очевидно, что преступление – это в первую очередь деяние лица, акт его
поведения, имеющий временные и пространственные характеристики. При этом
такое деяние должно совершаться осознанно, а совершающее его лицо –
поступать волевым образом.
Осознанность означает, что лицо, совершающее такое деяние, понимает
фактический характер своего поведения. В международном уголовном праве
презюмируется тот факт, что совершение ряда деяний любым лицом должно
осознаваться, как явно преступное. Эта чрезвычайно важная новелла (ч. 2
ст. 33 Римского статута) позволяет утверждать, что любой человек в силу
того, что «все люди … наделены разумом и совестью», должен осознавать
недопустимость таких деяний как геноцид либо преступления против
человечности, и доказывать обратное не требуется. На этой посылке в
международном уголовном праве основана презумпция вменяемости лица.
Аналогично дело обстоит с такой характеристикой деяния, как воля
человека при его совершении. Любое лицо в силу Международного стандарта
ООН в области защиты прав человека обладает свободой воли, т. е.
возможностью произвольно определять вариант своего поведения. Вели на
свободу воли влияет какой-либо внешний фактор, то ставится вопрос о
преступности совершенного деяния.
Каким может быть деяние как акт поведения лица в международном уголовном
праве?
В подавляющем большинстве международных актов указывается на
преступность не просто деяния, а действия, т. е. активного, осознанного
и волевого поведения человека. Однако представляется, что в ряде случаев
вполне возможно совершение преступления по международному уголовному
праву и путем бездействия.
Так, в соответствии с ч. 2 ст. 28 Римского статута военный командир
(начальник) подлежит ответственности за те деяния, которые совершены
находящимися под «его эффективным контролем» подчиненными, если
совершение этих деяний стало результатом «неосуществления» командиром
контроля надлежащим образом.
Для того чтобы деяние было признано преступным, оно должно обладать
рядом обязательных юридических признаков. Попробуем определиться в
понимании этих признаков.
Задачей международного уголовного права является охрана международного
правопорядка от преступных посягательств. Сама по себе категория
«международный правопорядок» чрезвычайно обширна и является результатом
взаимного интегрирования различных категорий правопорядка,
обеспечиваемого международным правом.
В российском уголовном законе одним из фундаментальных признаков
преступления называется его общественная опасность, т. е. способность
предусмотренного уголовным законом деяния причинить вред охраняемым
общественным отношениям и интересам.
Представляется, что общественная опасность в отечественном уголовном
праве, как и способность преступления причинить вред интересам мирового
правопорядка в международном уголовном праве, – это объективное качество
деяния, его внутренняя характеристика.
Что объединяет «общеуголовные» преступления и преступления, традиционно
рассматриваемые как международные?
Представляется, что их объективный юридический «знаменатель» состоит в
том, что эти самые разные деяния так или иначе посягают на интересы
поддержания мирового правопорядка, причем каждое из преступлений
причиняет вред (или создает угрозу причинения вреда) какой-либо
составной части мирового правопорядка.
Обязательным признаком любого преступного деяния по международному
уголовному праву является причинение им вреда мировому правопорядку в
целом либо составляющим частям такого правопорядка. Именно это качество
любого преступления по международному уголовному праву определяет его
юридическую природу.
При этом следует иметь в виду, что интересы обеспечения мирового
правопорядка в целом и его составляющих частей в конечном счете касаются
интересов не только всех стран, но и всех людей независимо от места их
проживания и прочих характеристик.
Далее, в силу принципа «нет преступления без указания на то в законе»
неотъемлемым признаком любого преступления по международному уголовному
праву необходимо считать его противоправность.
Противоправность означает прямую запрещенность деяния по международному
уголовному праву. При этом противоправность как формальный признак
деяния не допускает применения международного уголовного права по
аналогии (ч. 2 ст. 22 Римского статута). Представляется, что нельзя
расценивать как нарушающее признак противоправности деяния
несоответствие судебных решений решениям международных организаций
(прецедентам международных судов) в силу того, что они являются скорее
правотолкующим и, а не правоустанавливающими источниками международного
уголовного права.
В теории российского уголовного права советского периода обычно
утверждалось, что противоправность любого преступления -это его
производный, как бы второстепенный признак. Применительно к
международному уголовному праву с такой позицией согласиться нельзя. Так
как одним из общих принципов уголовного права провозглашен принцип
nullun crimen sine lege. то и признак противоправности преступления
следует считать основным.
Несмотря на обычное отсутствие в международно-правовых актах указания на
обязательность установления вины в совершении деяния, признаком любого
преступления необходимо считать виновность лица в его совершении.
Виновность означает, что лицо, совершающее деяние, имеет определенное
психическое отношение к своему действию (бездействию) и возможным
последствиям этого действия (бездействия). В актах международного
уголовного права нередко при характеристике психической деятельности
такого лица употребляются следующие термины:
– «намерение» (ст. 2 Конвенции о предупреждении преступления геноцида и
наказании за него 1949 г.);
– «сознательность» (ст. 2 Конвенции о борьбе с торговлей людьми и с
эксплуатацией проституции третьими лицами 1950 г.);
– «преднамеренность» (ст. 1 Конвенции о борьбе с незаконными актами,
направленными против безопасности гражданской авиации 1980 г.).
При этом виновность как признак преступления означает не только сам факт
наличия того или иного психического отношения к совершенному деянию, но
и необходимость доказанности этого психического отношения при
правоприменении.
Акты международного уголовного права последовательно требуют от
государств-участников устанавливать не просто преступность того или
иного деяния в национальном законе, но и его наказуемость.
Следовательно, мы можем говорить о том, что признаком всякого
преступления по международному уголовному праву является ответственность
физического лица за его совершение.
Под ответственностью мы понимаем обязанность лица подвергнуться за
содеянное каким-либо неблагоприятным принудительным последствиям. В силу
специфики правоотношения в международном уголовном праве, а также
применения норм этого права формальные пределы ответственности обычно в
самих международно-правовых актах не устанавливаются. По этой причине
границы ответственности за каждое преступление определяются национальным
законодателем в соответствии с предписаниями международного уголовного
права. К тому же необходимо еще раз отметить, что принцип nullum poena
sine lege определяет сам факт того, что виновное лицо должно понести
наказание.
На основе изложенного можно определить преступление в международном
уголовном праве как нарушающее мировой правопорядок, виновно совершенное
лицом деяние, противоправность которого и индивидуальная ответственность
за которое установлены в международном уголовном праве.
§ 2. Состав преступления в международном уголовном праве
Анализ норм международного уголовного права позволяет говорить о том,
что в них определяются юридические признаки, характеризующие то или иное
деяние как преступное. Причем данные признаки могут носить как
объективный характер (описание деяния, последствий, способов и
обстановки его совершения и пр.), так и субъективный (например, цели и
мотивы поведения виновного).
На наш взгляд, самые разнообразные юридические признаки, характеризующие
деяние как преступное, можно сгруппировать в соответствии с признаками
самого преступления следующим образом: признаки преступного деяния;
юридические признаки нормы международного уголовного права; опасность
для мирового правопорядка; определенный в нормах международного права
интерес (группа интересов), которому деянием причиняется вред;
противоправность деяния; указание на преступность деяния либо описание
деяния как преступного в правовой норме; нередко – описание последствий
такого деяния; виновность (указание на психическое отношение лица к
содеянному), мотивы и цели; индивидуальная ответственность; признаки,
характеризующие субъект преступления в соответствии с международным
уголовным правом.
Отметим, что в силу разнообразия источниковой базы международного
уголовного права составы тех или иных преступлений могут содержаться в
самых различных международных актах, причем одновременно в нескольких
действующих актах (например, состав преступления геноцида определен как
в соответствующей конвенции, так и в Римском статуте).
С учетом изложенного состав преступления по международному уголовному
праву можно определить как совокупность установленных источниками
международного уголовного права объективных и субъективных признаков,
характеризующих деяние как преступление по международному уголовному
праву.
Таким образом, схема состава преступления в международном уголовном
праве совпадает с общепринятой в теории уголовного права схемой состава
преступления (объект; объективная сторона; субъект; субъективная
сторона).
Объект преступления в международном уголовном праве. В настоящее время в
теории уголовного права обосновывается мнение, что объектом
уголовно-правовой охраны могут быть не только общественные отношения в
традиционном их понимании. Так, А.В. Наумов последовательно доказывает,
что в ряде случаев теория объекта преступления исключительно как
общественного отношения «не срабатывает». Таким образом, в
уголовно-правовой теории наметился своеобразный поворот к пониманию
объекта правовой охраны не только как общественного отношения в узком
смысле этого слова, но и как реального блага, интереса.
Такое понимание объекта преступления корреспондирует пониманию объекта
правоотношения в международном уголовном праве, задачам данной отрасли
права. Исходя из того, что такой задачей является обеспечение и
поддержание мирового правопорядка, можно сделать вывод, что мировой
правопорядок является общим объектом всех преступлений по международному
уголовному праву. При этом под мировым правопорядком надо понимать всю
совокупность благ и интересов, охраняемых системой международного права
в целом.
Понятно, что такая совокупность чрезвычайно обширна – в нее включаются
самые разнообразные правовые интересы: и интересы обеспечения и охраны
прав и свобод личности, и интересы поддержания мира, и интересы развития
человечества в целом, и интересы мировой экономики и т.д.
В силу разнообразия составных частей мирового правопорядка мы
сталкиваемся с разнообразием составов преступлений по международному
уголовному праву. Нередко трудно найти основание, по которому то или
иное преступление (традиционно считавшееся таковым только по
национальному закону) становится преступлением международного характера.
Представляется, что такое основание есть. Если та или иная отрасль
международного права берет под свою охрану тот или иной правовой
интерес, а международное уголовное право устанавливает преступность
посягательства на такой интерес, последний становится составной частью
мирового правопорядка, защищаемого уголовно-правовыми способами.
Таким образом, составные части мирового правопорядка -группы однородных
юридических благ и интересов, взятых под охрану международным уголовным
правом, — можно расценивать как родовые объекты преступлений по
международному уголовному праву.
Наконец, непосредственным объектом преступления по международному
уголовному праву будет тот юридический интерес, которому причиняется
вред конкретным преступлением. Особенность преступления по
международному уголовному праву состоит в том, что оно обычно является
многообъектным, т. е. причиняет вред одновременно нескольким
непосредственным объектам. Однообъектное преступление в данной отрасли –
скорее исключение, чем правило. Таким образом, можно говорить о
выделении дополнительного объекта преступления в международном уголовном
праве – того объекта, которому всегда (наряду с непосредственным
объектом) преступлением причиняется вред.
Объективная сторона преступления в международном уголовном праве. В
международном уголовном праве в принципе допускаются обе формы
преступного деяния – как действие, так и бездействие. Последнее имеет
место, например, при неоказании помощи на море. Но в большинстве случаев
преступление совершается действием (действиями), т. е. активным
поведением субъекта.
При этом вполне справедливо замечание И.П. Блищенко о том, что
объективно многие международные преступления представляют собой сложную
и разветвленную деятельность многих лиц, осуществляемую на протяжении
многих лет и даже десятилетий. На это же обстоятельство обращал внимание
А.Н. Трайнин, говоря о том, что преступление против человечества
складывается не из эпизодического действия (удар ножом, поджог и т.п.),
а из системы действий, из определенного рода «деятельности» (подготовка
агрессии, политика террора, преследование мирных граждан и т.п.).
Особенностью объективной стороны преступлений в международном уголовном
праве, на которую справедливо указывали эти авторы, является то, что
большинство преступлений в международном уголовном праве имеет
формальный состав, хотя немало составов носят формально-материальный
характер (геноцид, большинство военных преступлений), где
ответственность устанавливается альтернативно: либо за действие, либо за
наступившее последствие. Особое значение в таких составах приобретает
установление причинной связи: там, где указывается на последствия (пусть
даже как альтернатива), причинная связь превращается в признак состава
преступления.
Во многих составах преступлений непосредственное юридическое значение
приобретают те признаки объективной стороны, которые традиционно
расцениваются как факультативные (время, место, обстановка, орудия,
средства и способ совершения преступления).
Субъект преступления в международном уголовном праве. В отличие от
национальных уголовных законов практически во всех источниках
международного уголовного права отсутствуют какие-либо указания на
признаки, характеризующие субъект преступления. В международных актах
речь обычно идет о «лице», «всяком лице», «любом лице».
В силу понимания правоотношения в международном уголовном праве и его
принципов в качестве субъекта преступления должен пониматься только
человек – по крайней мере, на современном этапе развития международного
уголовного права. Правоотношения и ответственность «иных лиц»
(юридических, государственных органов и государства в целом) носят
принципиально иной характер. Другое дело, что руководители государства,
юридических лиц могут и должны нести ответственность за совершенные ими
преступления. Действительно, нельзя не согласиться с А.Н. Трайниным в
том, что государство не может быть вменяемо или невменяемо; государство
не может быть на скамье подсудимых или за решеткой тюрьмы. Сказанное в
полной мере относится к юридическим лицам (достаточно вспомнить
действовавший еще в римском праве принцип societas delinquere non potest
– юридические лица не могут совершать преступлений).
Национальное законодательство всегда устанавливает возрастной предел, с
которого возможно признание человека субъектом преступления и
соответственно возложение на него обязанности нести .ответственность за
совершенное преступление (см., например, ст. 20 УК РФ). Иначе обстоит
дело в источниках международного уголовного права: в них указание на
минимальный юридически значимый возраст лица, как правило, отсутствует.
Означает ли это. что возраст лица не играет никакой роли? Очевидно, что
нет. В силу специфики правоотношения и его реализации в международном
уголовном праве установление возраста уголовной ответственности зависит
от национального законодательства государства, осуществляющего
юрисдикцию в отношении такого лица.
Следует особо подчеркнуть, что в ситуациях, когда возможно осуществление
юрисдикции в отношении лица несколькими национальными
правоприменителями, сомнения в допустимости возможности признания лица
субъектом преступления должны толковаться в пользу такого лица.
Международному уголовному праву известен исключительный случай, когда
непосредственно в тексте его источника имеется указание на возрастной
предел субъекта преступления. Речь идет о ст. 26 Римского статута,
согласно которой Суд не обладает юрисдикцией в отношении любого лица, не
достигшего 18-летнего возраста на предполагаемый момент совершения
преступления. Но это относится только к юрисдикции Суда и не мешает
осуществлять национальную юрисдикцию над более молодыми людьми,
совершившими «предположительно» преступные деяния по международному
уголовному праву.
Вторая неотъемлемая от личности субъекта преступления характеристика –
его вменяемость, т. е. способность понимать фактический характер своего
деяния – действия или бездействия – и свободно руководить ими.
Международный стандарт ООН в области защиты прав человека признает
каждого человека вменяемым, пока не доказано обратное (это следует,
например, из ст. 16 Международного пакта о гражданских и политических
правах человека 1966 г.). Следовательно, в международном уголовном праве
действует презумпция вменяемости лица, достигшего возраста наступления
уголовной ответственности: любой такой человек считается вменяемым, т.
е. понимающим характер своих действий (бездействия) и руководящим ими,
пока не доказано обратное.
Наконец, международному уголовному праву известен специальный субъект
преступления – это лицо, обладающее дополнительными юридически значимыми
признаками. Причем указание на эти признаки должно содержаться в самой
норме международного уголовного права (например, начальник, военный
командир, лицо, эффективно действующее в качестве военного командира, –
ст. 28, 33 Римского статута).
В настоящее время вновь остро встал вопрос о признании субъектом
преступления в международном уголовном праве государства. Достаточно
сказать, что многие отечественные и зарубежные авторы обосновывают
необходимость признания государства субъектом ответственности за
совершение преступлений. Видимо, в этом заключается одно из направлений
развития современного международного уголовного права.
Субъективная сторона преступления в международном уголовном праве.
Основной характеристикой субъективной стороны любого преступления
является вина. т. е. определенное психическое отношение лица к своему
деянию и к возможному его результату – последствиям.
Статья 30 Римского статута определяет субъективную сторону двумя
признаками: намеренность и сознательность.
При этом намеренность, т. е. целенаправленность поведения, определяется
в отношении деяния, когда лицо собирается его совершить, и в отношении
последствия, если лицо собирается причинить это последствие или
осознает, что оно наступит при обычном ходе событий.
Таким образом, международное уголовное право допускает возможность
прямого умысла (через «намерение») как в отношении деяния, так и в
отношении последствия. Следовательно, прямой умысел виновного возможен в
преступлениях как с формальным, так и с материальным составом.
«Сознательность» в определении субъективной стороны преступления по
международному уголовному праву допускается лишь в отношении
последствия: «сознательно» означает осознание того, что последствие,
возможно, наступит «при обычном ходе событий». Таким образом,
«сознательное» отношение к последствиям своего деяния означает не что
иное, как их допущение либо безразличное к ним отношение, которые
традиционно считаются волевыми характеристиками косвенного умысла в
российском уголовном праве.
Итак, в международном уголовном праве допускается совершение
преступления: только с прямым умыслом – в формальных составах; с прямым
или косвенным умыслом — в материальных составах.
Неосторожная вина в международном уголовном праве – явление
исключительное. На возможность такой формы вины в виде небрежности либо
легкомыслия можно указать лишь в составах преступлений экологического
характера (например, загрязнение окружающей среды) и в составе
повреждения подводного морского кабеля.
Многие составы преступлений содержат прямое указание на такие признаки
субъективной стороны, как мотивы и цели совершения преступления. В таких
случаях установление этих признаков становится обязательным.
Кроме формы вины, большое значение в международном уголовном праве имеет
ошибка. В соответствии со ст. 32 Римского статута ошибка имеет следующее
значение. Ошибка в факте является основанием освобождения от
ответственности, если она «исключает необходимую субъективную сторону»
данного преступления (т. е. в силу такой ошибки у лица отсутствует
умысел на совершение деяния или причинение каких-либо последствий);
ошибка в праве, как правило, не является обстоятельством, освобождающим
от ответственности, но может быть таковым, если она «исключала
субъективную сторону данного преступления».
§ 3. Неоконченное преступление и соучастие в преступлении по
международному уголовному праву
Особенность международного уголовного права состоит в самостоятельной
регламентации ответственности за неоконченное преступление и за
соучастие в его совершении.
У теоретиков уголовного права не вызывает сомнений тот факт, что многие
умышленные преступления заранее обдумываются и проходят свои этапы
развития, получившие в теории уголовного права название «неоконченного
преступления».
В международном уголовном праве также существует указание на то, что
лицо может быть подвергнуто ответственности не только по факту
оконченного преступления, но и в ситуациях, когда задуманное и
реализуемое преступление не было доведено до конца по каким-то причинам,
не зависящим от воли субъекта.
ют стадию совершения преступления, на которой оно может подлежать
уголовно-правовой оценке. Так. ст. 6 Устава Нюрнбергского трибунала
устанавливает преступность «заговора» и «общего плана», направленных на
осуществление акта агрессивной войны. В литературе обычно утверждается,
что такое планирование преступления или сговор с целью его последующего
совершения расцениваются как самостоятельные составы, образующие в
совокупности преступление агрессии. Позволим себе не согласиться
полностью с этим мнением.
Представляется, что в связи с отсутствием конкретного юридического
содержания этих форм поведения и их направленностью на обеспечение иных
действий, образующих объективную сторону агрессивной войны, наличие
«заговора» или «общего плана» (в отличие от «планирования» как деяния)
является скорее приготовлением к совершению этого преступления.
Таким образом, международное уголовное право знает стадию приготовления
к преступлению, которая выражается в заговоре (сговоре) с целью
последующего совершения преступления.
Установление преступности приготовления к преступлению в международном
уголовном праве – исключительно редкое явление, и введение
ответственности за приготовление к тем или иным преступлениям
обусловлено, по-видимому, исключительно тяжким характером этих
преступлений.
Что же касается покушения на преступление, то оно хорошо известно
международному уголовному праву. В источниках речь может идти о
покушении как таковом либо о попытке совершения деяния (например, при
захвате воздушного судна – п. «а» ст. 1 Конвенции о борьбе с незаконным
захватом воздушных судов 1970 г.; при захвате заложника – Международная
конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 г.).
Попытка совершения преступного деяния – это не что иное, как стадия
покушения на его совершение, когда желаемый результат (исполнение деяния
полностью либо наступление желаемых последствий) не достигнут вопреки
воле лица: «преступление осталось незавершенным по обстоятельствам, не
зависящим от намерений данного лица» (п. «е» ч. 3 ст. 25 Римского
статута).
Таким образом, в международном уголовном праве преступность той или иной
стадии совершения преступления устанавливается применительно к каждому
деянию. По общему правилу, преступным признается покушение на
преступление, а в исключительных случаях – и приготовление к нему (в
форме заговора на совершение преступления). При этом в самих нормах
международного уголовного права отсутствует какое-либо обязательное
правило о дифференциации ответственности за оконченное и неоконченное
преступление.
Вместе с тем современному международному уголовному праву известен
институт добровольного отказа от доведения преступления до конца. Так, в
соответствии с п. «е» ч. 3 ст. 25 Римского статута лицо освобождается от
наказания, если «отказывается от попытки совершить преступление». При
этом для освобождения от наказания по этому основанию должны быть
соблюдены следующие требования: предотвращено «завершение преступления»
(т.е. отказ возможен только при неоконченном преступлении); лицо
полностью и добровольно «отказалось от преступной цели» (т.е. должны
быть установлены критерии отсутствия вынужденности отказа и наличия у
лица реальной возможности довести задуманное преступления до конца).
Если начатое преступление, от доведения которого до «завершения» лицо
отказалось, все же стало оконченным (по различным причинам – например, в
силу развития причинной связи, несвоевременности самого отказа и пр.),
такое лицо не освобождается от наказания.
Институт соучастия хорошо знаком международному уголовному праву. На наш
взгляд, обоснованно утверждение о том, что соучастие в международном
уголовном праве характеризуется практически теми же основными
признаками, что и в национальном уголовном праве. Действительно, в
соответствии с ч. 3 ст. 25 Римского статута для соучастия в преступлении
характерны следующие признаки:
– лицо совершает преступление индивидуально или совместно с другими
лицами (п. «а»);
– лицо приказывает, подстрекает или побуждает совершить преступление
(если такое преступление все же совершается или имеет место покушение на
его совершение – п. «Ь»);
– лицо с целью облегчить совершение такого преступления пособничает или
иным образом содействует его совершению или покушению на него, включая
«предоставление средств для его совершения» (п. «с»).
В ст. 6 Устава Нюрнбергского трибунала прямо говорится о существовании
таких видов соучастников, как руководитель, организатор, подстрекатель и
пособник.
Действия всех соучастников, не являющихся исполнителями, характеризуются
«сознательным содействием совершению преступления» (п. «с» ст. 101
Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.), иначе говоря, совершаются они
с прямым умыслом.
Пределы ответственности соучастников, не являющихся исполнителями
преступления, основаны на доктрине ограниченного акцессорного соучастия.
Ограниченность акцессорности при регламентации уголовной ответственности
соучастников состоит в том, что в ряде случаев деятельность других
соучастников (не являющихся исполнителями преступления или покушения на
преступление) подлежит самостоятельной правовой оценке (например,
«прямое и публичное» подстрекательство к геноциду).
§ 4. Развитие в международном уголовном праве института обстоятельств,
исключающих преступность деяния
Одной из самых примечательных тенденций в развитии международного
уголовного права стала эволюция института обстоятельств, традиционно
расцениваемых в российской теории уголовного права как «исключающие
преступность деяния».
Формирование этого института началось с понимания того, что, несмотря на
принцип «недопустимости ссылки на приказ», причинение объективно
преступного вреда во исполнение приказа все же при определенных
обстоятельствах может расцениваться в целом как непреступное.
В современных актах международного уголовного права продолжает
действовать принцип, согласно которому исполнение преступного приказа не
освобождает от уголовной ответственности. Однако и из этого правила
имеются исключения. Так, в соответствии со ст. 33 Римского статута
основанием для освобождения исполнителя приказа от уголовной
ответственности является наличие совокупности следующих факторов:
– исполнитель был юридически обязан исполнять приказы правительства и
начальника;
– исполнитель явно не осознавал незаконности приказа, и сам приказ не
носил с очевидностью незаконного характера.
Одновременное наличие этих критериев освобождает исполнителя от
уголовной ответственности за исполнение незаконного приказа. Исключение
составляет исполнение приказа об осуществлении акта геноцида или
преступления против человечности, которые в силу своей очевидности
презюмируются как осознаваемые незаконными исполнителем.
Следует .обратить внимание на то, что Римский статут нигде не
употребляет формулировки «обстоятельство, исключающее преступность
деяния». Вместо этого в нем, как и в других документах, речь идет об
обстоятельстве, освобождающем от ответственности.
Существует довольно большой перечень таких обстоятельств (ст. 31, 32, 33
Римского статута). Все они имеют различную правовую природу
(невменяемость, принудительная интоксикация, ошибка в факте и пр.). Тем
не менее, на наш взгляд, можно говорить о выделении в международном
уголовном праве ряда обстоятельств, которые традиционно в теории
уголовного права определяются как «обстоятельства, исключающие
преступность деяния».
Эти обстоятельства связаны между собой следующими юридическими
посылками:
– вред, причиненный лицом при таком обстоятельстве, объективно является
преступным;
– лицо, причинившее такой вред, сохраняет все признаки субъекта на
момент причинения вреда (т.е. остается вменяемым);
– отсутствуют основания для признания вреда причиненным в силу
фактической или юридической ошибки.
Совокупность этих условий и одновременное наличие обстоятельства,
освобождающего лицо от ответственности, дают право полагать, что такое
обстоятельство по своей правовой природе не просто освобождает лицо от
ответственности, а дает ему право на причинение вреда охраняемым
международным уголовным правом интересам.
Данные обстоятельства (кроме исполнения приказа) содержатся также в ст.
31 Римского статута. В соответствии с п. «с» ч. 1 этой статьи лицо может
не нести ответственности, если оно, причиняя вред, действовало «разумно
для защиты себя или другого лица или, в период военных действий,
имущества, которое является особо важным для выживания данного лица либо
другого лица, либо имущества, которое является особо важным для
выполнения задачи военного характера».
При этом главным требованием допустимости такого вреда является его
соразмерность степени опасности, угрожавшей этому лицу, другому лицу или
названному имуществу.
Опасность, от которой лицо защищается, может исходить только от
человека, по существу, нападающего. И причинитель вреда применяет к нему
контрдействие – защищается, причиняя при этом вред.
Следует отметить, что соразмерность причиненного вреда не означает его
полной эквивалентности – ведь тогда защищающийся не сможет, например,
никогда лишить жизни нападающего.
Представляется, что данное обстоятельство, хотя и не прямо, но
соответствует хорошо известной многим национальным законам необходимой
обороне. Однако международное уголовное право предоставляет право на
«оборону» не от всякого посягательства, а только от посягательства
(нападения) на человека и на особо ценное имущество. Кроме того, участие
лица в операции по защите само по себе не является основанием для
освобождения от уголовной ответственности по этому обстоятельству.
Другим обстоятельством освобождения от ответственности, имеющим сходную
юридическую природу, является причинение вреда в силу вынужденной
ответной реакции на угрозу неминуемой смерти либо неминуемого причинения
тяжких телесных повреждений для самого лица или другого лица (п. «d»).
Такая угроза может:
– исходить от других лиц;
– быть создана другими обстоятельствами, не зависящими от этого лица
(причем необязательно человеком).
Лицо может быть освобождено от ответственности за причинение вреда в
данной ситуации, если приняло «необходимые и разумные» меры для
устранения угрозы и не намеревалось причинить больший вред, чем тот,
который пыталось предотвратить.
Конструкция этого обстоятельства освобождения от ответственности сильно
напоминает еще одно традиционное исключающее преступность обстоятельство
– крайнюю необходимость. Однако в отличие от классической крайней
необходимости ситуация «вынужденной ответной реакции», видимо, все же
допускает реальное причинение большего вреда, чем вред предотвращенный.
Думается, что в дальнейшем оба эти обстоятельства, наряду с исполнением
приказа, будут эволюционировать в сторону большей юридической
проработанности и возможно получат статус «полноценных» обстоятельств,
исключающих именно преступность деяния.
Разумеется, что пока можно говорить только об эволюции в международном
уголовном праве института обстоятельств, исключающих преступность
деяния. Нормативное признание данных обстоятельств заставит по-новому
подойти к оценке многих фундаментальных положений международного
уголовного права (например, появится обоснованная возможность и
необходимость говорить о том, что международному уголовному праву присущ
такой метод юридического регулирования, как дозволение).
§ 5. Виды преступлений в международном уголовном праве
В науке предложено несколько классификаций преступлений по
международному уголовному праву.
Так, И.И. Карпец считает, что существуют следующие группы преступлений
международного характера: международные преступления (к которым
относятся преступления против мира и безопасности человечества) и
преступления международного характера. Аналогичная классификация
предпринята В.П. Пановым.
И.И. Лукашук и А.В. Наумов преступления против мира, военные
преступления и преступления против человечности объединили единым
определением – «преступления по общему международному праву»
(сформулированные в ст. 6 Устава Нюрнбергского трибунала), а остальные
преступления обозначили как «конвенционные».
Что же может лежать в основе классификации преступлений в международном
уголовном праве?
Мы считаем, что в основу видовой классификации преступлений в
международном уголовном праве должен быть положен родовой объект
преступного посягательства в качестве своего рода «интегрированного»
знаменателя как степени тяжести совершенного деяния, так и его отличия
от других преступных посягательств. При этом не следует забывать, что в
международном уголовном праве многие преступления могут одновременно
посягать на несколько родовых объектов уголовно-правовой охраны. Поэтому
такие преступления мы будем относить к той группе, для которой родовой
объект посягательства является изначальным, определяющим.
Во всяком случае не следует забывать, что любая классификация условна.
Исходя из этого можно выделить семь видов (групп) рассматриваемых
преступлений.
1. Преступления против мира (человечества)
Сюда входят деяния, посягающие на интересы мирного сосуществования
государств и народов. Преступления против мира были впервые определены в
ст. 6 Устава Нюрнбергского трибунала. Юридическое определение составов
этих преступлений стало началом формирования системы современного
международного уголовного права.
На сегодняшний день можно выделить следующие преступления против мира
(человечества):
– Агрессия (агрессивная война) – применение вооруженной силы
государством против суверенитета, территориальной целостности или
политической независимости другого государства или каким-либо иным
образом, не совместимым с Уставом ООН. (Понятие агрессии было дано в
резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г.)
Ответственность установлена за следующие деяния: планирование,
подготовка, развязывание, ведение агрессивной войны.
– Угроза агрессии, которую образуют заявления, сообщения, демонстрация
силы или иные меры, дающие правительству какого-либо государства веские
основания полагать, что серьезно рассматривается возможность агрессии
против этого государства.
2. Преступления против безопасности человечества
Родовым объектом этой группы преступлений служат интересы защищенности
физического существования населения от глобальных угроз
социально-политического характера. Дополнительным объектом этих
преступлений, как правило, являются жизнь и здоровье человека.
Основные источники:
– Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него
1948 г.;
Конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него 1973
г.;
– Римский статут (ст. 6, 7).
В международном уголовном праве установлена преступность следующих
деяний, посягающих на безопасность человечества:
– Геноцид (любое из следующих деяний, совершаемых с намерением полностью
или частично уничтожить какую-либо национальную, этническую, расовую или
религиозную группу как таковую: убийство членов такой группы; причинение
им серьезных телесных повреждений или умственного расстройства;
умышленное создание таких жизненных условий, которые рассчитаны на
достижение указанных целей; меры по предотвращению деторождения;
насильственная передача детей в другую демографическую группу).
– Деяния, совершаемые в рамках сознательного широкомасштабного или
систематического нападения на любых гражданских лиц (в том числе:
убийство, истребление, порабощение, депортация или насильственное
перемещение; жестокое лишение физической свободы; пытки; изнасилование
или различного рода сексуальное принуждение; преследование любой
идентифицируемой общности по политическим, национальным, этническим,
культурным, религиозным или тендерным мотивам; насильственное
исчезновение людей).
– Апартеид (действия, совершаемые в контексте институционализированного
режима систематического угнетения и господства одной расовой группы над
другой).
3. Военные преступления
Эта группа преступлений посягает на регламентированный договорными и
обычными нормами международного права порядок ведения военных действий в
международных и внутригосударственных вооруженных конфликтах.
Дополнительным объектом многих военных преступлений являются личные
права и свободы человека (право на жизнь, физическую неприкосновенность,
личную свободу). Основные источники:
– Женевские конвенции о защите жертв войны 1949 г.: «Об улучшении участи
раненых и больных в действующих армиях»; «Об улучшении участи раненых,
больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил
на море»; «Об обращении с военнопленными»; «О защите гражданского
населения во время войны», а также I и II Протоколы к ним от 1977 г.
(Необходимо особо отметить, что II Протокол распространил действие
гуманитарного международного права на внутренние конфликты.);
– Римский статут (ст. 8);
– Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов
обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные
повреждения или имеющими неизбирательное действие, 1981 г.;
– Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или
других подобных газов и бактериологических средств 1925г.;
– Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов
бактериологического (биологического) оружия и токсинного оружия и об их
уничтожении 1972 г.;
– Конвенция о запрещении вербовки, использования, финансирования и
обучения наемников 1989 г.
В соответствии с перечисленными источниками можно выделить следующие
подгруппы военных преступлений (терминологические определения
заимствованы из Римского статута):
– «Серьезные нарушения» Женевских конвенций, посягающие на лиц и
имущество, защищаемые этими конвенциями (умышленное убийство; пытки и
бесчеловечное обращение; умышленное причинение сильных страданий или
серьезных телесных повреждений; бессмысленное и крупномасштабное
уничтожение и присвоение имущества, не вызванное военной необходимостью;
принуждение военнопленного к службе в вооруженных силах неприятельской
державы; умышленное лишение военнопленного права на справедливое и
нормальное судопроизводство: незаконные депортация, перемещение или
лишение свободы; взятие заложников).
– «Другие серьезные нарушения законов и обычаев, применимых в
международных вооруженных конфликтах в установленных рамках
международного права» (умышленное нападение на гражданское население и
отдельных гражданских лиц, не принимавших участия в вооруженных
действиях; умышленное нападение на гражданские объекты; умышленное
нанесение ударов по персоналу, транспортным средствам и иным объектам,
задействованным в оказании гуманитарной помощи; умышленное совершение
нападения, когда известно, что такое нападение явится причиной случайной
гибели гражданских лиц, ущерба гражданским объектам или окружающей
среде; убийство или ранение сдавшегося комбатанта; ненадлежащее
использование флага парламентера, национального флага или знаков
различия; перемещение оккупирующей державой части ее собственного
населения на оккупируемую территорию; нанесение ударов по зданиям,
предназначенным для целей религии, образования, искусства, науки или
благотворительности; причинение лицам, находящимся под властью противной
стороны, физических увечий или совершение над ними медицинских или
научных экспериментов любого рода; вероломное убийство или ранение лиц,
принадлежащих к неприятельской нации или армии; заявление о том, что
пощады не будет; уничтожение или захват имущества неприятеля (кроме
случаев военной необходимости); объявление отмененными,
приостановленными или недопустимыми в суде прав и исков граждан
противной стороны; принуждение граждан противной стороны к участию в
военных действиях против их собственной страны; разграбление города или
населенного пункта; применение яда или отравленного оружия; применение
удушающих и ядовитых газов; применение легкоразворачивающихся или
сплющивающихся пуль; применение оружия и методов ведения военных
действий, которые вызывают чрезмерные повреждения или ненужные
страдания; оскорбительное и унижающее обращение; изнасилование и иные
принуждения сексуального характера; использование гражданского лица для
защиты от военных действий определенных пунктов; умышленное нанесение
ударов по объектам, использующим отличительные эмблемы, установленные
Женевскими конвенциями; умышленное совершение действий, подвергающих
гражданское население голоду; набор или вербовка детей в возрасте до 15
лет в состав вооруженных сил и их использование в боевых действиях).
– «Серьезные нарушения законов и обычаев, применимых в вооруженных
конфликтах немеждународного характера» (перечень этих преступлений в
основном соответствует перечню «серьезных нарушений» правил и обычаев,
применимых к вооруженному конфликту международного характера).
– Наемничество (вербовка, обучение, финансирование и использование в
вооруженном конфликте наемника; участие самого наемника в вооруженном
конфликте).
4. Преступления против личных прав и свобод человека
Преступления, относимые нами к этой группе, причиняют вред неотъемлемым
правам человека, присущим ему в силу факта своего существования (личным
правам). При этом надо оговориться, что многие другие преступления по
международному уголовному праву самым непосредственным образом
затрагивают важнейшие права человека (на жизнь, физическую
неприкосновенность, личную свободу, сексуальную свободу и т.д.),
например, в преступлениях против безопасности человечества, -военных
преступлениях. Но здесь личные права и свободы служат дополнительным
объектом посягательства.
К преступлениям против личных прав мы предлагаем относить только те, в
которых основным непосредственным объектом будет то или иное право
человека, гарантированное ему Международным стандартом ООН.
Особенность источниковой базы этих преступлений состоит в том. что она
применима практически ко всем основным инстит>там международного
уголовного права (в связи с тем, что человек объявлен высшей ценностью в
современном мире).
Источники:
– Всеобщая декларация прав человека 1948 г.;
– Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах
1966 г.;
– Международный пакт о гражданских и политических правах 1966г.;
– Конвенция относительно рабства 1926 г.;
– Дополнительная Конвенция об упразднении рабства, работорговли и
институтов и обычаев, сходных с рабством, 1956 г.;
– Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин
1979 г.;
– Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции
третьими лицами 1950 г.;
– Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих
достоинство видов обращения и наказания 1984 г.
К преступлениям против личных прав и свобод человека, прямо
предусмотренных международным уголовным правом, следует отнести, в
частности, следующие преступления (основной перечень преступлений против
прав и свобод человека дается в национальных законах):
– Преступления, связанные с установлением атрибутов собственности на
человека (рабство и работорговля).
– Торговля людьми без цели обращения в рабство (в первую очередь
женщинами и детьми).
– Сексуальная эксплуатация (в том числе сводничество, склонение и
совращение других лиц с целью эксплуатации проституции третьими лицами).
– Преступления, выражающиеся в бесчеловечных или унижающих достоинство
видах обращения и наказания (в частности, применение пыток).
5. Преступления против общественной безопасности
Родовым объектом данной группы преступлений являются интересы
обеспечения безопасности неопределенного круга лиц от любых угроз. Под
определение такого поступления, в принципе, может подпасть большинство
деяний, считающихся преступными в международном уголовном праве. Это и
понятно: ведь самые различные деяния так или иначе нарушают общественную
безопасность.
По этой причине мы попытались сгруппировать только те деяния, в которых
интересы общественной безопасности являются основным непосредственным
объектом.
Основные источники:
– Международная Конвенция о борьбе с захватом заложников 1979г.:
– Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г.;
– Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против
безопасности гражданской авиации, 1971 г.;
Конвенция о физической защите ядерного материала 1980г.;
– Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц,
пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов
1973 г.;
– Европейская конвенция о пресечении терроризма 1977 г.
К рассматриваемой группе преступлений можно отнести следующие
преступления:
Международный терроризм (собирательное понятие, включающее в себя, в
частности: угон и захват с целью угона судна воздушного транспорта;
совершение актов насилия в отношении лиц, находящихся на борту судна
воздушного транспорта; разрушение или повреждение судов воздушного
транспорта и аэровокзальных комплексов; убийства, похищения и нападения
на лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических
агентов, а также нападения на помещения и транспортные средства,
пользующиеся международной защитой; преступления, связанные с похищением
людей, захватом заложников или серьезным незаконным задержанием;
преступления, связанные с использованием огнестрельного оружия,
боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств).
Мы считаем, что нередко предлагаемое определение «государственный
терроризм» подпадает под признаки агрессии и соответственно является
преступлением против мира.
– Преступления против безопасности морского судоходства (угрозу
общественной безопасности среди таких преступлений создает в первую
очередь пиратство «как любой неправомерный акт насилия, задержания или
любой грабеж, совершаемый с личными целями экипажем или пассажирами
какого-либо частновладельческого судна…» (ст. 101 Конвенции ООН по
морскому праву 1982 г.); к этой подгруппе преступлений можно отнести
разрыв или повреждение морского кабеля, неоказание помощи терпящему
бедствие судну, столкновение морских судов и др.).
Незаконный оборот ядерного материала (также собирательное понятие,
включающее в себя незаконные приобретение, сбыт и совершение иных
действий в отношении ядерного материала, а также его хищение; некоторые
деяния, составляющие объективную сторону оборота ядерного материала,
могут подпадать под определение международного терроризма – например,
при распылении радиоактивных веществ).
Экологические преступления (экоцид и биоциддеяния, выраженные в
массированном агрессивном воздействии соответственно на окружающую среду
и существующие формы жизни, преследующие цель или могущие повлечь
экологическую катастрофу).
6. Преступления против здоровья населения и общественной нравственности
Эти деяния посягают на интересы обеспечения здоровья населения (т.е.
обеспечение здоровья неопределенного круга лиц, проживающих на той или
иной территории), на интересы общественной нравственности как
исторически сложившейся совокупности правил поведения, отражающих
представления о добре и зле, справедливости, чести, достоинстве.
Основные источники: -Единая конвенция о наркотических средствах 1961 г.;
– Конвенция о психотропных веществах 1971 г.;
– Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного
конфликта 1954 г.
К преступлениям против здоровья населения и общественной нравственности
в международном уголовном праве можно отнести следующие преступления:
– Незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ
(включая их производство, а также выращивание наркотикосодержащих
растений, незаконный оборот оборудования, используемого для получения
названных предметов).
– Посягательства на культурные ценности народов (главным образом, во
время вооруженных конфликтов).
– Незаконный оборот порнографической продукции.
7. Преступления против мировой финансово-экономической системы
Данная группа преступлений посягает на интересы нормального
функционирования и развития финансовых и экономических институтов как в
мировом, так и в региональном масштабе. В настоящее время экономическая
преступность все в большей мере выходит за национальные границы и
приобретает характер общемировой угрозы, что отмечалось в Венской
декларации о преступности и правосудии 2000 г.
В настоящее время в международном уголовном праве установлена
преступность следующих деяний в сфере экономической деятельности:
– Фальшивомонетничество (подделка денежных знаков).
– Легализация преступных доходов (на европейском уровне борьба с этим
преступлением осуществляется на основе Конвенции Совета Европы об
отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной
деятельности).
– Преступления экономического характера, совершаемые в экономической
зоне или на континентальном шельфе.
В литературе последнего времени отмечается, что характер международного
экономического преступления приобрела коррупция. Справедливость такого
суждения подтверждается принятием Декларации ООН о борьбе с коррупцией и
взяточничеством в международных коммерческих операциях 1996 г.
Итак, в зависимости от групп родовых объектов (в общей сложности
образующих мировой правопорядок), можно говорить о семи видах
преступлений в международном уголовном праве: преступления против мира
(человечества), преступления против безопасности человечества, военные
преступления, преступления против личных прав и свобод человека,
преступления против общественной безопасности, преступления против
здоровья населения и общественной нравственности и преступления против
мировой финансово-экономической системы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Беляев С.С. Конституция Российской Федерации и международное
уголовное право // Вести. Моск. ун-та. Сер. 11: Право. 1995. № 3.
2. Бирюков П.Н., Погудина М.В. Международное право и российское
уголовное право: проблемы взаимодействия // Правоведение. 1992. №6.
3. Б.чищенко И.П., Фисенко И.В. Международный уголовный суд. М.,
1994.
4. Богатырев А.Г. Международное сотрудничество государств по борьбе
с преступностью. М., 1989.
5. Галенская Л.Н. Международная борьба с преступностью. М.,
1972.
6. Галенская Л.Н. О понятии международного уголовного права //
Советский ежегодник международного права, 1969. М., 1970.
7. Kapneif И.И. Международная преступность. М., 1988.
8. Карпец И.И. Преступления международного характера. М., 1979.
9. Кибальник А.Г. Введение в международное уголовное право.
Ставрополь, 2001.
10. Клепщкий И.А. Преступление, административное правонарушение и
наказание в России в свете Европейской конвенции о правах человека //
Государство и право. 2000. № 3.
1Ь Костенко Н.И. Международный уголовный суд (юрисдикцион-ные аспекты)
// Государство и право. 2000. № 3.
12. Лукашук И. И. Международное право в судах
государств. СПб.; 1993.
13. Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право. М.,
1999.
14. Международное уголовное право / Под общ.
ред. В.Н. Кудрявцева. М., 1999.
15. Наумов А. О соотношении норм международного и уголовного
права//Сов. юстиция. 1993. № 19.
16. Наумов А.В. Преступления против мира и безопасности человечества и
преступления международного характера // Государство и право. 1995. №6.
17. Наумов А.В. Сближение правовых систем как итог развития уголовного
права XX в. и его перспектива в XXI в. // Государство и право. 1998.
№6.
18. Панов В.П. Международное уголовное право. М., 1997.
19. Панов В.П. Сотрудничество государств в борьбе с международными
уголовными преступлениями. М., 1993.
20. Решетов Ю.А. Борьба с преступлениями против мира и безопасности.
М., 1983.
21. Ромашкин П.С. Преступления против мира и человечества. М., 1967.
22. Степаненко В.И. О понятии международного уголовного права //
Правоведение. 1992. №3.
23. Цепе.іев В.Ф. Международное сотрудничество в борьбе с
преступностью. М., 2001.
Алельханян Роберт Артурович
Преступность деяния по международному уголовному праву
Учебное пособие
Редактор Н.К. Воеводенко
Корректор Н.А. Гежа
Художник А.В. Иванов
Компьютерная верстка Е.В. Понизовой
Издатель ЗА.Отарашвили
ЛР№ 40932 от 25.12.1998 г.
Подписано в печать 10.10.2002 г. Формат 60×90 Vi6. Бумага офсетная.
Печать офсетная. Усл.-печ. л. 2, О Тираж 1000 экз. Заказ № 582
Академический правовой университет МЗ Пресс
Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов.
СПб., 1896. Т.П. С. 379.
Карпец ИМ Преступления международного характера. М.. 1979. С. 12
Курс международного права: В 7 т. / Под ред. Н.А. Ушакова. М., 1992. Т.
6. С. 192-194.
См.: Лукашук И.І1, Наумов А.В. Международное уголовное право. М.,
1999. С. 9
См.: Панов В.П Международное уголовное право. М., 1997. С. 15
См.: Решетов Ю.А Борьба с международными преступлениями против мира и
безопасности. М., 1983. С. 63.
Текст проекта Кодекса см.: Росс, юстиция. 1995. № 12. С. 51-54
A/CONF 183/9. Russian. Далее – Римский статут
См.: Кибалышк А.Г Введение в международное уголовное право. Ставрополь,
2001. С. 41
См., напр.: Панов ВП Указ. соч. С. 15
A/CONF.187/4/Rev.3.
Подробнее см.: Наумов А.В. Сближение правовых систем как итог развития
уголовного права XX в. и его перспектива в XXI в. // Государство и
право. 1998. № 6. С. 50-58: Ф.четчер Дж., Наумов А.В Основные концепции
современного уголовного права. М.. 1998. С. 26.
Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. Ст. 1. 2 Зак
582
См.: Кибальнгік А Г. Введение в международное уголовное право.
Ставрополь, 2001. С. 138
Например, в силу действующих в России судебных правил лицо считается
достигнувшим того или иного возраста не в день своего рождения, а с
началом следующих суток.
В литературе было высказано мнение, что такой «заговор» является еще и
«соучастием особого вида» (Бечяев С С).
Иные виды классификации преступлений по международному уголовному праву
см.: Бородин С.В., Ляхов Е.Г. Международное сотрудничество государств в
борьбе с преступностью. М., 1983; Гаїенская Л.Н. Международная борьба с
преступностью. М., 1972; Карпец И.If Преступления международного
характера. М., 1979; Панов В.П. Сотрудничество государств в борьбе с
международными уголовными преступлениями. М., 1993.
См.: Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право. М,
1999. С. 190-200
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
