Предмет, объекты и методика судебных экспертиз
Предмет экспертизы – это устанавливаемые на основе специальных познаний
фактические данные (факты, обстоятельства дела).
Если при классификации экспертиз за основу принять только предмет
экспертизы, то можно убедиться в том, что многие экспертизы имеют общие
черты, признаки. Например, криминалистические: дактилоскопические и
трасологические; медицинские и биологические, которые решают одну и ту
же задачу – о тождестве лиц; криминалистические и товароведческие
экспертизы при решении вопросов о материалах, из которых изготовлены
предметы и изделия. Чаще всего исследование сводится к установлению
родовой (групповой) принадлежности сравниваемых материалов, но
идентификационного плана, т.е. установление тождества.
Дифференциация экспертиз по предмету затрудняет назначение их по
конкретному уголовному делу, особенно когда требуется ответить на
смежные вопросы, относящиеся к разным родам и видам судебной экспертизы,
но связанные по исследованию одних и тех же вещественных доказательств.
Ярким примером может являться судебно-медицинская экспертиза со следами
крови на одежде и отождествление холодного оружия по следам на теле
человека и одежде.
Предмет экспертизы – это существенный признак каждого рода и вида
судебной экспертизы, т.к. им определяются сущность и источники
специальных познаний, необходимых для всестороннего исследования
обстоятельств дела и установления искомых фактов. Предмет экспертизы
является решающим, но не единственным признаком, позволяющим отличить
один род и вид экспертизы от других.
В юридической литературе различаются понятия предмета конкретной
экспертизы и родового (видового) предмета. Это разграничение имеет
существенное значение. Родовой (видовой) предмет определяет компетенцию
эксперта данной специальности, возможности данного вида экспертизы.
Конкретный предмет – это круг вопросов, решаемых данной конкретной
экспертизой. Он не может выходить за рамки родового объекта. Конкретный
предмет имеет значение для выбора эксперта, определения его полномочий в
данной экспертизе.
Вторым элементом является – объект. Объектом экспертизы являются те
источники сведений об устанавливаемых фактах, те носители информации,
которые подвергаются экспертному исследованию и посредством которых
эксперт познает обстоятельства, входящие в предмет экспертизы. Таким
образом, если факты, образующие предмет экспертизы, являются целью и
результатом исследования, то свойства объекта являются средством
познания этих фактов.
Родовой объект – понятие, обозначающее определенную группу, категории
носителей информации, отличающихся от других своими свойствами. Родовой
объект может исследоваться несколькими различными классами или родами
судебной экспертизы.
Конкретный объект – носитель информации, представленный на экспертизу по
определенному расследуемому или рассматриваемому в суде делу. Термин
«конкретный объект» обозначает предмет, поступивший на экспертизу для
производства исследования. Этим термином обозначается не абстрактное
понятие, а индивидуально определенная вещь, как правило, вещественное
доказательство по расследуемому или рассматриваемому в суде делу. Чаще
же всего эксперт исследует не весь конкретный объект, а лишь часть его –
отдельный фрагмент.
Непосредственный объект – фрагмент конкретного объекта, который указан в
поставленном перед экспертом вопросе.
Объекты экспертного исследования различаются также и по своей
процессуальной форме. Их классификация по этому принципу
распространяется на все объекты, независимо от класса, рода или вида
судебной экспертизы, потому что в данном случае мы абстрагируемся от
сущности, содержания, заключенных в объекте, и рассматриваем только его
место в системе доказательств по делу. Деление же по вещной природе
является для каждого класса, рода или вида судебной экспертизы
специфическим.
Следует отметить, что поскольку классификация объектов по процессуальной
природе и по вещной природе производится по различным основаниям, каждое
деление имеет самостоятельное значение: в группу, однородную по вещной
природе, могут входить объекты, имеющие разную процессуальную природу,
и, наоборот, в однородную по доказательственному значению группу могут
входить объекты различные по вещной природе.
Деление по процессуальной природе распространяется только на те объекты,
которые исследуются в связи с проведением расследования или судебного
рассмотрения. По этому признаку они могут быть разделены на следующие
виды:
1. вещественные доказательства, т.е. предметы, приобщенные в этом
качестве к уголовному делу. Вещественные доказательства являются
объектами многих видов экспертиз (дактилоскопической, трасологической,
баллистической и т.д.);
2. документы как особый вид доказательств. Они являются объектом
почерковедческой, судебно-бухгалтерской, пожарно-технической,
строительной экспертиз и т.д.;
3. живые лица. Они выступают в качестве объектов судебно-медицинской,
судебно-психиатрической, судебно-психологической экспертиз.
Процессуальное положение таких лиц может быть различным (обвиняемый,
потерпевший и т.д.)
4. объекты, не имеющие определенного процессуального статуса. К ним
относятся трупы, а также иные объекты, не закрепленные процессуально в
деле в качестве доказательств (например, место происшествия).
Особое место при классификации судебных экспертиз отводится методике
экспертного исследования.
Под методикой судебных экспертиз понимается система научно обоснованных
методов, приемов и технических средств (приборов, аппаратуры,
приспособлений), упорядоченных и целенаправленных на изучение
специфических объектов и решение вопросов, относящихся к предмету
судебной экспертизы.
Методика каждого рода и вида экспертизы специфична, это определяется
природой изучаемых объектов и вопросами, которые ставятся следователями
и судьями, а так же разрешаемые экспертами определенной специальности.
Методика экспертного исследования характеризуется, прежде всего,
системой (совокупностью) методов, используемых в определенной
последовательности. Они могут изменяться как в зависимости от
поставленных задач и этапов исследования, так и от условий, в которых
проводятся исследования.
Методы и технические средства экспертизы заимствуются из различных
достижений наук (естественных, технических и т.д.). Но в экспертном
исследовании они применяются в трансформированном виде, что
обуславливается своеобразием задач и специфичностью объектов экспертизы,
а потому они отличаются качественно новыми формами и процедурами их
реализации – своеобразной системой использования общих и частных
методов, приборов и аппаратуры. Причем происходит не механическое
внедрение их в экспертную технику, не элементарное заимствование, а
синтезирование, преобразование, в соответствии со своеобразной
целенаправленностью их применения.
Следует различать общую и частную методики каждого рода, вида судебной
экспертизы и уровень их развития. Частные методики создаются по
отдельным ее видам и разновидностям.
Например, в судебно-технической экспертизе документов имеются частные
методики для исследования реквизитов документов, идентификации и
дифференциации материалов, из которых изготовляются документы (бумага,
чернила) и т.д. В судебно-трасологической экспертизе разработаны
методики исследования отпечатков папиллярных узоров и кожного покрова
человека, следов транспортных средств и т.д. Вместе с тем в целом
судебно-техническая экспертиза документов или судебно-трасологическая и
другие роды криминалистической экспертизы имеют общие методики
экспертного исследования, объединенные единством задач, предмета,
общностью изучаемых свойств и признаков объектов.
От уровня разработки частных методик зависят и возможности проводимых
экспертиз. Так, ввиду недостаточной разработанности, методики
определения давности производства выстрелов из представленного на
экспертизу оружия, экспертам баллистам удается решить этот вопрос либо в
вероятной форме, либо вообще отказаться от его решения. Таким образом,
имея представление о предмете, объекте и методике исследования,
следователю, судье легче разобраться в выборе назначения того или иного
вида судебной экспертизы, а так же определить последовательность их
производства.
Все судебные экспертизы, с учетом предмета экспертизы, объекта и
методики исследования, делятся на 10 – 12 классов.
Порядок назначения судебной экспертизы
Вопросы:
1. Инициатива в назначении экспертизы.
2. Выбор эксперта.
3. Формирование предмета и объекта экспертного исследования.
4. Структура и содержание определения суда о назначении экспертизы.
5. Инициатива в назначении судебной экспертизы
Использование судебной экспертизы в доказательственной деятельности
возможно постольку, поскольку допускается процессуальным законом.
Поэтому естественно, что в первую очередь законодателем регламентируется
основание назначения экспертизы. Именно с определения основания
начинается вся деятельность, связанная с назначением и затем проведением
экспертного исследования.
В юридической литературе более традиционно употребление термина
“основания производства” экспертизы (И.Л. Петрухин, Ю.К. Орлов и др.).
На наш взгляд, можно говорить об основаниях назначения и производства
судебной экспертизы, однако они не являются полностью синонимичными.
В лексическом смысле термин основание означает среди прочего
обстоятельство, достаточное для того, чтобы вызвать какое-либо действие.
Соответственно установить основание назначения и производства экспертизы
означает выявить такие обстоятельства, которые, с одной стороны,
свидетельствуют о потребности в применении специального исследования, с
другой — имеют нормативное выражение. В определенном смысле само
назначение выступает одним из юридических оснований для проведения
экспертизы. Кроме того, законодательные формулы определения основания
таковы, что терминологически более точно говорить именно об основаниях
назначения экспертизы.
Следует различать общеправовое основание назначения (которое по сущности
совпадает с общим основанием производства), специальное основание
назначения и процессуальное основание производства экспертизы.
Общеправовое основание назначения судебной экспертизы определено
законодательно в ст. 74 ГПК: “Для разъяснения возникающих при
рассмотрении дела вопросов, требующих специальных познаний в области
науки, искусства, техники или ремесла, суд назначает эксперта”. Сходное
положение содержится в ст. 78 УПК.
Уяснение правовой природы судебной экспертизы невозможно без точного
представления о юридической регламентации данного института, правильного
применения соответствующих процессуальных норм. Важно также оценить
действующее законодательство с точки зрения полноты и достаточности
нормативного регулирования.
В действующем ГПК институту судебной экспертизы посвящено пять статей
(ст. 74—78) в гл. 6 “Доказательства”; несколько отдельных статей в гл.
15 “Судебное разбирательство” (ст. 160, 163, 180, 181); ст. 260 (о
назначении экспертизы для определения психического состояния гражданина
по делам о признании гражданина недееспособным). В уголовном процессе
регламентация данного института шире: ему отводится пять статей (ст.
78—82 УПК) в гл. 5 “Доказательства” и специальная гл. 16 “Производство
экспертизы” (ст. 184—194 УПК). Для сравнения: гражданское процессуальное
законодательство Германии посвящает “доказыванию через экспертов” гл. 8
(состоящую из 15 параграфов) второй книги ГПК, регламентирующей
производство в суде первой инстанции. Также весьма подробно регулируется
использование в процессе специальных знаний (через сведущих
консультантов) в ГПК Италии, других стран континентального права (к
числу которых относится и Россия).
В ГПК России законодательно регламентировано назначение экспертов судом
(ст 74), порядок проведения экспертизы (ст. 75); обязанности и права
эксперта (ст. 76), заключение эксперта (ст. 77); оценка судом заключения
эксперта (ст. 78); последствия неявки в судебное заседание свидетелей
или экспертов (ст. 160), разъяснение эксперту его прав и обязанностей
(ст. 163), допрос экспертов (ст. 180), дополнительная и повторная
экспертиза (ст. 181). Для сравнения: в арбитражном процессуальном
законодательстве статус эксперта регулируется отдельно в гл. 4,
посвященной лицам, участвующим в деле, и иным участникам арбитражного
процесса (ст 45 АПК РФ); порядок же назначения и производства экспертизы
отнесен к гл. 6 “Доказательства” (ст. 66—68 АПК). Такую структуру
следует признать более предпочтительной, отвечающей признаку
системности.
Рассмотрим подробнее основные законодательные положения.
Вопрос о назначении экспертизы является одним из важнейших, ибо от его
правильного решения во многом зависит эффективность использования
специальных знаний для целей юридического доказывания. При этом важно
уяснить соотношение роли суда и участвующих в деле лиц, порядок
назначения эксперта (экспертов).
Первый возникающий вопрос: в какой стадии процесса возможно назначение
экспертизы? ГПК допускает две основные возможности: в стадии подготовки
дела к судебному разбирательству (п. 7 ч. 1 ст. 142 ГПК) и в стадии
судебного разбирательства в суде первой инстанции (гл. 15). Новая
редакция ст. 294 ГПК, регулирующей пределы рассмотрения дела судом
кассационной инстанции, позволяет суду исследовать новые доказательства
и устанавливать новые факты. Такая формула не исключает назначения
экспертизы и в кассационной инстанции. На наш взгляд, это допустимо в
исключительных случаях, по ходатайству заинтересованного лица и в
указанных законом пределах — если суд признает, что такое доказательство
(заключение эксперта) не могло быть получено в суде первой инстанции.
При совершении подготовительных действий судья учитывает необходимое для
их осуществления время и соответственно определение о назначении дела к
слушанию выносится с учетом времени на подготовку дела (в пределах
обозначенного в ст. 99 ГПК семидневного срока). Если производство
экспертизы, назначенной в этой стадии, требует большего времени, то по
мотивированному определению судьи общий срок подготовки дела может быть
продлен до 20 дней; однако данное полномочие судьи предусмотрено законом
для исключительных случаев (ч. 1 ст. 99 ГПК).
Поскольку судебная экспертиза чаще всего проводится вне суда (т. е. не в
зале судебного заседания), то при ее назначении в стадии судебного
разбирательства возникает необходимость предоставить эксперту время на
специальное исследование. Поэтому ГПК предусмотрено право суда
приостановить производство по делу в случае назначения экспертизы (п. 5
ст. 215). Определение о приостановлении производства выносится судом по
ходатайству заинтересованных лиц либо по своей инициативе.
Что касается порядка назначения экспертизы, то ГПК, в отличие от УПК,
его подробно не регламентирует, что следует отнести к пробелам
действующего законодательства. В ст. 74, озаглавленной “Назначение
экспертов судом”, содержатся следующие нормы: об общеправовом основании
назначения экспертизы; о субъекте, назначающем экспертизу; о субъектах,
имеющих право представлять вопросы на разрешение эксперту. Некоторые
положения о назначении экспертизы содержатся в ч. 1 ст. 75 ГПК,
посвященной порядку проведения экспертизы.
Порядок назначения судебной экспертизы включает решение вопросов: об
инициаторе назначения экспертизы, о выборе эксперта, о порядке
формирования предмета экспертизы (круга вопросов эксперту). Тем самым
определяются правила вынесения судом определения о назначении
экспертизы. Столь же существенным является правильное составление самого
определения, соответствие его структуры, содержания закону, ибо
определение выступает своего рода программой предстоящего экспертного
исследования.
Рассмотрим последовательно указанные аспекты.
Инициатива в назначении экспертизы.
Согласно ст. 74 ГПК экспертизу вправе назначить только суд. С учетом
изменений гражданского процессуального законодательства (Федеральный
закон от 30 ноября 1995 г.) актуален вопрос о том, может ли суд
назначить экспертизу по своей инициативе или только по ходатайству
заинтересованного лица?
Как отмечалось, по новой редакции ст. 14, 50 ГПК суд утратил инициативу
в собирании доказательств; он лишь оказывает содействие участвующим в
деле лицам в ходе доказывания. Так, суд может предложить им представить
дополнительные доказательства. И только когда представление
дополнительных доказательств затруднительно, суд по ходатайству
заинтересованных лиц оказывает им содействие в собирании доказательств.
Такое содействие выражается либо в непосредственном истребовании
письменного или вещественного доказательства судом, либо в выдаче
запроса на право получения доказательства для последующего представления
в суд (ст. 64, 69 ГПК). Таким образом, по общему правилу суд не
собирает, но участвует в обеспечении собирания доказательств
заинтересованными лицами в затруднительных случаях и по ходатайству
данных лиц.
Однако применительно к экспертизе подобных условий в законе не
содержится. Также и новая редакция гл. 14 “Подготовка гражданских дел к
судебному разбирательству” не включает никаких оговорок по поводу
экспертизы. Более того, п. 7 ч. 1 ст. 142, регламентирующей действия
судьи по подготовке дела, прямо гласит, что судья в порядке подготовки
дела “назначает экспертизу, экспертов для ее проведения”1. Таким
образом, можно сделать вывод, что экспертиза назначается судом (судьей)
как по ходатайству заинтересованного лица (стороны, заявителя), так и по
инициативе самого суда (судьи). Причем заявление ходатайства о
назначении экспертизы для суда необязательно: если суд сочтет, что
оснований для проведения экспертизы нет, он вправе отказать в
удовлетворении ходатайства (однако определение об отказе должно быть
мотивировано).
Вправе ли сторона возразить против назначения экспертизы судом? С учетом
ст. 30 ГПК в стадии судебного разбирательства это возможно — участвующие
в деле лица имеют право заявлять ходатайства, представлять свои доводы и
соображения по всем возникающим в ходе судебного разбирательства
вопросам. Но с точки зрения действующего законодательства такое
возражение не имеет процессуального значения — судья не обязан его
учитывать.
Правда, ч. 1 ст. 75 ГПК закрепляет правило, что “при назначении эксперта
суд учитывает мнение лиц, участвующих в деле”. Однако истолковано оно
может быть в том смысле, что судья учитывает мнение данных лиц при
выборе эксперта (кому поручить экспертизу).
На наш взгляд, суд должен учитывать мнение заинтересованных лиц не
только при выборе эксперта, но и в целом при решении вопроса о
назначении экспертизы. Так, суд не вправе отвергнуть, не рассматривая,
ходатайство стороны о назначении экспертизы — суд может его отклонить,
но мотивированным определением с указанием причин, по которым судья
полагает, что основания к назначению экспертизы отсутствуют.
Аналогично следует решать и вопрос с возражением стороны против
назначения экспертизы как по ходатайству противоположной стороны, так и
суда. Согласно ст. 30 ГПК сторона имеет право возражать против
ходатайств других лиц. Если одна сторона заявляет суду ходатайство о
назначении экспертизы, то другая вправе возразить против него; суд дает
ответ на оба ходатайства и решает вопрос о назначении экспертизы, исходя
из наличия оснований к этому. Если суд по своей инициативе приходит к
мнению о необходимости назначить экспертизу, то сторона также может
заявить свои возражения, и суд (по смыслу ч. 1 ст. 75 ГПК) должен
мотивированно ответить на них, но доводами стороны в решении вопроса о
назначении экспертизы суд не связан. Суд вправе самостоятельно решать
вопрос о назначении экспертизы.
Такое положение можно назвать общепринятым. Ведь речь идет о судебной
экспертизе — и в решении вопроса о ее необходимости суд свободен.
Не следует путать вопрос о назначении экспертизы с вопросом о
направлении на экспертизу лиц (например, при медицинской,
психологической экспертизах). Назначение экспертизы судом не зависит от
согласия или возражений сторон, тогда как направление лица на экспертизу
должно быть обусловлено согласием лица (см. об этом ниже).
В связи с реформированием ГПК актуальным стал вопрос о распространении в
полной мере принципа состязательности и на институт экспертизы.
Предлагается закрепить в ГПК право стороны на приглашение эксперта
независимо от согласования с другой стороной (ведь по ст. 30 ГПК сторона
также имеет право на представление доказательств, а раз заключение
эксперта таковым является, нужно узаконить такую возможность за
стороной). При этом ссылаются на опыт других стран — Германии, Англии,
Америки (в разные годы он оценивался неоднозначно).
Анализируя подобные предложения, следует четко различать два аспекта:
судебную экспертизу и приглашение эксперта судом и возможность
использовать в процессе частные заключения экспертов, приглашенных по
просьбе стороны. Это не синонимичные институты; они имеют различное
доказательственное значение.
Так, законодательству и практике Германии известен институт частного
экспертного заключения. Суть его в следующем. Сторона вправе пригласить
эксперта по своему выбору и дать ему поручение составить заключение.
Однако такое частное заключение рассматривается как составная часть
объяснения стороны и именно в таком качестве оно подлежит оценке.
Практика допускает использование такого заключения в ходе исследования
доказательств как довод против возражений противоположной стороны, хотя
при этом каждая сторона имеет право ходатайствовать о личном допросе
эксперта в суде. Вместе с тем, поскольку существует сомнение в
объективности частного заключения, его нельзя признать в качестве
самостоятельного средства доказывания, достаточного чтобы опровергнуть
возражения противоположной стороны. Если оспаривается правильность
частного заключения, суд имеет право назначить судебного эксперта.
Только в виде исключения можно от этого отказаться, когда по свободному
убеждению суда в объяснениях сторон приведены полные, исчерпывающие
доказательства.
Таким образом, в зарубежном процессуальном законодательстве частное
экспертное заключение и судебное заключение эксперта имеют различный
процессуальный статус. Заключение эксперта, назначаемого по свободному
выбору суда, есть самостоятельное средство доказывания, тогда как
частное заключение рассматривается как элемент доводов стороны, часть ее
объяснений. Частное заключение не выделяется из объяснений стороны, суд
не решает вопроса — принять его или нет — в отрыве от объяснений.
Соответственно правила, предусмотренные для судебной экспертизы и
заключения эксперта, на данный случай не распространяются.
При реформировании ГПК РФ полезно учесть имеющийся законодательный опыт
других стран. В частности, принцип состязательности в доказательственной
деятельности сторон предполагает возможность представления различных
доказательств, в том числе использование частных экспертных заключений.
Это послужит дополнительной процессуальной гарантией реализации права на
судебную защиту. Однако при этом не следует смешивать частное заключение
и заключение судебного эксперта. Эксперт, приглашенный стороной для дачи
частного заключения, используя свои специальные знания, помогает данной
стороне защитить свое право; судебный эксперт содействует осуществлению
правосудия. Поэтому термин “состязательность экспертов (экспертиз)”
может быть применен только к частным заключениям.
Для сравнения заметим, что арбитражное законодательство России несколько
иначе решает вопрос о том, по чьей инициативе возможно назначение
экспертизы. В ст. 66 АПК предусматривается, что арбитражный суд
назначает экспертизу по ходатайству лица, участвующего в деле. Без
такого ходатайства суд не вправе назначить экспертизу.
Итак, экспертизу по гражданскому делу назначает суд. Можно ли говорить о
судебном усмотрении в данном вопросе? Думается, что весьма осторожно и в
известных пределах. Во-первых, суд назначает экспертизу не по свободному
усмотрению, а при наличии к тому оснований. Общим основанием является
потребность в специальных познаниях для разъяснения возникающих при
рассмотрении дела вопросов (ч. 1 ст. 74 ГПК). Если основание к
назначению экспертизы имеется, суд обязан назначить экспертизу: он не
вправе поступить здесь по усмотрению. Во-вторых, потребность в
привлечении специальных знаний определяется судом, исходя из природы
искомого факта и практических возможностей той или иной области знаний.
Таким образом, и здесь можно говорить о судебном усмотрении лишь в
процессуальном смысле — как свободы действия в определении потребности
(данное обстоятельство законом не регулируется). Вместе с тем нужно
учитывать, что существуют объективные критерии, которые суд не может
игнорировать.
Выбор эксперта
Эксперта (или экспертов) назначает суд (ч. 1 ст. 74 ГПК). Однако это
вовсе не исключает инициативы участвующих в деле лиц: стороны, их
представители, иные заинтересованные лица – могут ходатайствовать перед
судом о назначении в качестве эксперта конкретного лица по их выбору. В
ч. 1 ст. 75 ГПК специально указывается, что “при назначении эксперта суд
учитывает мнение лиц, участвующих в деле”. Но окончательное решение о
выборе эксперта принадлежит суду.
В дореволюционной России по Уставу гражданского судопроизводства 1864 г,
эксперты (“сведущие люди”) назначались по общему правилу по взаимному
согласию тяжущихся. И лишь в случаях, когда в определенный судом срок
такого согласия достигнуто не было, сведущие люди избирались судом (ст.
518 УГС). Причем отводы сведущих лиц, избранных по взаимному согласию
тяжущихся, не допускались (ст. 521 УГС). Назначаемые же судом сведущие
лица могли подлежать отводу со стороны тяжущихся по тем же основаниям,
что и свидетели, но в течение 3 дней после объявления распоряжения суда
о их назначении. Невключение составлял случай, когда причина отвода
возникла или обнаружилась позднее — в любом случае отвод мог быть
заявлен только до начала исследования (ст. 522, 523 УГС). Какими
критериями должен руководствоваться суд при выборе эксперта? Этот вопрос
весьма важен для практики назначения экспертизы.
Согласно смыслу закона экспертом может быть любое сведущее лицо,
обладающее специальными познаниями в соответствующей области знания
(науки, искусства, техники или ремесла). В ст. 75 ГПК законодатель прямо
утверждает: “В качестве эксперта может быть вызвано любое лицо,
обладающее необходимыми познаниями для дачи заключения”. Следуя принципу
системного толкования закона, к этому следует добавить: и не
заинтересованное в исходе дела.
Последнее положение весьма существенно. Законодатель не допускает
участия эксперта в процессе, если он лично, прямо или косвенно
заинтересован в исходе дела или имеются иные обстоятельства, вызывающие
сомнения в его беспристрастности (ст. 17 ГПК). Если подобные
обстоятельства существуют, эксперт подлежит отводу. В ст. 20 ГПК
специально регламентируются основания для отвода эксперта.
Причем современным законодателем воспринята иная нежели в УГС концепция
оснований к отводу эксперта. Прежде всего учитываются те же критерии,
что и для отвода судьи; кроме того, предусматриваются дополнительные
основания отвода для эксперта.
Из аналогичной посылки исходит гражданское процессуальное
законодательство Германии: поскольку эксперт рассматривается как
помощник суда, постольку и отвод его возможен по тем же основаниям, что
и отвод судей.
Можно обратить внимание, что по содержанию правил отвода эксперту
действующее российское законодательство в некоторой степени учитывает
предшествующий опыт. В частности, по УГС 1864 г. основаниями к отводу
свидетелей (и соответственно эксперта) назывались определенные
родственные отношения с тяжущимися, отношения опекунства или
усыновления, представительства, а также случаи, когда лицо могло иметь
выгоду от решения дела в пользу одной из сторон (ст. 370, 371, 373 УГС).
Сама возможность отвода эксперта объясняется тем, что эксперт
рассматривается как лицо, призванное содействовать осуществлению
правосудия. Поэтому, если имеются обстоятельства, вызывающие сомнение в
надлежащем исполнении экспертом этой общей процессуальной функции, лицо
не может быть допущено к производству судебной экспертизы.
По ГПК РФ можно выделить два группы обстоятельств, при наличии которых
эксперт подлежит отводу.
Первая — общие основания, указанные в ч. 1 ст. 18 ГПК. Данная статья
формулирует основания для отвода судьи, но в силу отсылочной нормы,
содержащейся в ч. 1 ст. 20 ГПК, эти основания распространяются также на
иных участников процесса, в том числе экспертов (но с учетом положений
ч. 3 ст. 20 ГПК). Итак, эксперт подлежит отводу, если:
а) при предыдущем рассмотрении дела он участвовал в качестве свидетеля
переводчика, представителя, прокурора, секретаря судебного заседания;
б) он является родственником сторон, других лиц, участвующих в деле, или
представителей; в) он лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе
дела либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнение в его
беспристрастности. Однако участие лица в предыдущем рассмотрении дела в
качестве эксперта не является препятствием для его привлечения в процесс
в том же качестве (т.е. эксперта).
При анализе ст. 18 и 20 ГПК может возникнуть вопрос: допустимо ли
распространять на эксперта положения ч. 2 ст. 18 ГПК? То есть подлежит
ли отводу эксперт, если он состоит в родственных отношениях с иными
участниками процесса, указанными в ч. 1 ст. 20 (прокурором,
переводчиком, секретарем судебного заседания, другим экспертом)?
Думается, ч. 2 ст. 18 ГПК не дает оснований для утвердительного ответа.
В указанной норме речь идет о составе суда, рассматривающего дело.
Наличие родства между экспертом и прокурором само по себе не является
основанием для отвода эксперта.
Вторая группа оснований для отвода эксперта является специальной
(формулируется законодателем специально для эксперта); они указаны в ч.
2 ст. 20 ГПК. Эксперт также подлежит отводу, если: а) он находится или
находился в служебной или иной зависимости от сторон, других лиц,
участвующих в деле, или представителей; б) он производил ревизию,
материалы которой послужили основанием к возбуждению данного
гражданского дела;
в) в случае, когда обнаружится его некомпетентность. Последнее положение
требует некоторых пояснений.
В отличие от уголовно-процессуального законодательства (ст. 184 УПК),
ГПК не содержит прямого требования о том, что судья до назначения
эксперта выясняет необходимые данные о его специальности и
компетентности. Хотя, казалось бы, это вполне разумное и даже
необходимое правило.
Вместе с тем из уже упоминаемой нормы ч. 1 ст. 75 ГПК следует, что суд
назначает экспертом только такое лицо, которое обладает необходимыми
познаниями для дачи заключения. Думается, реализация данного правила
требует предварительной информации о компетентности эксперта. Если
экспертиза назначается по ходатайству участвующих в деле лиц, то именно
они должны предоставить такую информацию суду, а суд уже делает вывод о
способности лица быть экспертом. Такое правило, как и обязанность судьи
до назначения экспертизы проверить данные о специальности и компетенции
эксперта, нуждается в законодательном закреплении.
Пока на практике некомпетентность эксперта чаще всего выявляется в ходе
оценки уже проведенного им исследования или при его осуществлении в
судебном заседании. Отвод же по общему правилу заявляется до начала
рассмотрения дела по существу (ч. 2 ст. 22 ГПК). Этой же статьей
допускается более позднее заявление отвода в случаях, когда основание
для него стало известным суду или лицу, заявляющему отвод, после начала
рассмотрения дела. В любом случае отвод может быть заявлен до
производства специального исследования. Если же некомпетентность
эксперта обнаружилась после проведения им экспертизы (в ходе
исследования заключения, при его оценке судом), то об отводе уже не
может быть речи. Здесь следует решать вопрос о возможности повторной
экспертизы.
При наличии оснований к отводу эксперт обязан заявить самоотвод или же
отвод эксперту заявляется участвующими в деле лицами в мотивированном
ходатайстве. При заявлении отвода выслушивается мнение других
участвующих в деле лиц, а также объяснения отводимого, если он желает их
дать. Вопрос об отводе эксперта разрешается судом, рассматривающим дело,
в совещательной комнате (ст. 23 ГПК).
Производство экспертизы может быть поручено не только конкретному лицу,
назначаемому судом экспертом, но и экспертному учреждению — это
воспринято судебной практикой и доктриной, вошло в учебную литературу и
обосновывается правилом ч. 1 ст. 75 ГПК (“экспертиза производится
экспертами соответствующих учреждений либо иными специалистами,
назначенными судом”). Вместе с тем действующее гражданское
процессуальное законодательство не регламентирует особенностей
назначения и производства экспертизы в экспертном учреждении, что
является существенным пробелом, вызывающим трудности на практике.
Однако, рассматривая вопрос о назначении экспертизы, следует обратить
внимание на более точное толкование упомянутого правила ч. 1 ст. 75 ГПК.
В нем говорится не о назначении экспертизы, а о назначении экспертов,
которые могут быть работниками экспертных учреждений. По смыслу закона
экспертиза поручается не учреждению, а эксперту. Другое дело, что само
исследование может проводиться в учреждении, но это не меняет сути и
субъективного состава процессуальных отношений, складывающихся при
назначении экспертизы: они должны возникать между судом и конкретным
экспертом, указываемым в судебном определении.
Следуя формуле ч. 1 ст. 75 ГПК, судья должен при вынесении определения о
назначении экспертизы указать конкретного эксперта, которому поручается
ее проведение, независимо от того, работает ли данный специалист в
экспертном учреждении или нет. Указание же только экспертного учреждения
не соответствует ГПК -получается, что экспертиза назначается учреждению;
соответственно должны возникать процессуальные отношения между судом и
учреждением по поводу назначения. Здесь возникает противоречие, не
устраняемое действующим законодательством. ГПК не регулирует отношений
между судом и экспертным учреждением.
Означает ли сказанное, что применительно к гражданскому процессу следует
признать неправомерной практику поручения экспертизы экспертному
учреждению?
Думается, только формальный подход не соответствовал бы развивающейся
правовой реальности. Положение таково, что практика здесь (как и в
некоторых других ситуациях, например, с комплексной и комиссионной
экспертизами) опережает законодательство. Для сравнения: ст. 184 УПК
допускает возможность поручения экспертизы экспертному учреждению (в
постановлении о назначении экспертизы может быть указан эксперт или
учреждение). А для эксперта-практика такой вопрос вообще не возникает,
ибо ведомственными нормативными актами (в частности, Положением об
организации производства судебных экспертиз в экспертных учреждениях
Минюста) порядок взаимоотношений между экспертом и руководителем
учреждения определен весьма подробно.
Безусловно, в будущем ГПК следует законодательно предусмотреть
возможность поручения судебной экспертизы экспертному учреждению, а
соответствующие отношения должны получить процессуальное оформление.
Пока же, поручая производство экспертизы учреждению, судья вынужден
расширительно толковать правило ч. 1 ст. 75 ГПК (практически здесь имеет
место аналогия с правилом ст. 184 УПК). В результате мы имеем смешение
фактических и процессуальных отношений при назначении экспертизы (при
той аксиоме, что в процессе фактические отношения не могут иметь места).
Именно между судьей и учреждением процессуальных отношений по поводу
производства экспертизы не возникает; учреждение не несет процессуальной
ответственности за проведение экспертизы; руководитель учреждения не
наделяется каким-либо процессуальным статусом. Вся ответственность за
проведение экспертизы возлагается только на эксперта, только между ним и
судом возможны процессуальные отношения.
Если в определении о назначении экспертизы судья называет лишь
экспертное учреждение (без указания конкретного эксперта), то поручение
производства экспертизы конкретному лицу — эксперту осуществляется по
письменному распоряжению руководителя учреждения с одновременным
направлением ему определения судьи. Для работника учреждения
основаниями, обязывающими провести экспертизу, являются два документа:
определение суда о назначении экспертизы (процессуальное основание) и
письменное распоряжение-поручение руководителя (административного
характера, обусловленное трудовыми отношениями между работником и
учреждением). Такие правила выработаны практикой и были закреплены в
ведомственных нормативных актах.
Означает ли это, что право выбора эксперта делегируется руководителю
учреждения? И как в такой ситуации осуществлять право на отвод эксперта?
Надо отметить, в юридической литературе предпринимались попытки ответить
на поставленные вопросы, хотя до законодательного урегулирования вряд ли
возможно полностью это сделать.
На наш взгляд, в гражданский процесс нельзя автоматически перенести
наработанные в теории уголовного процесса положения о статусе
руководителя экспертного учреждения (является ли процессуальной фигурой
или только административной) по той причине, что ГПК, в отличие от УПК,
не дает к тому поводов. По действующему ГПК руководитель экспертного
учреждения не может быть признан процессуальной фигурой.
Что касается выбора эксперта, то, действительно, при сложившейся
практике и отсутствии законодательного урегулирования и правосудие, и
участники дела лишаются определенных гарантий: фактически эксперта
выбирает руководитель и до представления заключения в суд судья может
ничего не знать об эксперте, не может оценить его компетентности или
определить наличие оснований к отводу. Естественно, и заявление отвода
становится невозможным. Поэтому в литературе предлагалось узаконить
правило, по которому руководитель обязывался бы в определенный срок
сообщить в суд данные об эксперте для проведения последним исследования.
Существуют и другие проблемы.
В частности, при поручении экспертизы конкретному специалисту суд
предупреждает его об ответственности в самом определении о назначении
экспертизы. Когда же проведение экспертного исследования поручается
учреждению, то на практике в соответствии с ведомственными предписаниями
эксперт предупреждается об ответственности руководителем, о чем
отбирается подписка. Такой порядок представляется не вполне корректным с
точки зрения ГПК. Фактически мы опять сталкиваемся с аналогией правил
ст. 187 УПК, которая регулирует производство экспертизы в экспертном
учреждении. Ведомственные нормативные акты (в частности, Положение о
производстве судебных экспертиз в экспертных учреждениях Минюста,
инструкции и правила о порядке производства отдельных видов экспертиз)
по своей природе не могут заменить собой законодательную регламентацию.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
